Аркадий Ипполитов

Дворцовая площадь еще относительно юна. По сравнению с площадьми других европейских городов, наполненных призраками казненных, кишившими голодными бунтами, религиозными шествиями, напоминаниями об убийствах, любовных историях и сожженных еретиках, главная площадь Петербурга даже несколько плосковата, как петербургский ландшафт. Что содержит ее история? Парады, парады, парады, Кровавое воскресенье, потом штурм Зимнего и опять - парады, парады, парады. Никто на ней не был ни четвертован, ни обезглавлен, не было на ней места встречи влюбленных, общественного колодца и никогда по ней не проходили гордые захватчики. Одна революция и один расстрел мирной демонстрации, - по сравнению с Красной площадью опыт Дворцовой невелик, это просто неизборожденное морщинами воспоминаний детское сознание.

Физиономия Дворцовой площади однако совсем не похожа на юношеское лицо с едва оформившимися чертами. Наоборот, ее облик резко очерчен и в этой резкости есть какая-то изначально заложенная усталость, безразличие ко всему на свете и к себе в том числе, не оправданные переживанием и опытом. В Дворцовой площади есть преждевременная разочарованность, не по годам ее состарившая. Кажется, что она затаила обиду на всех окружающих и настроение ее по большей части плохое, поэтому, принимая своих посетителей, она старается своими ветрами, серым небом, своими пространствами утомить их, вогнать в меланхолию и подчинить своим безрадостным думам.

Действительно, характеру Дворцовой площади было отчего испортиться. Задуманная как самая великая площадь России, как центр молодого города, застроенная авангарднейшей архитектурой, вся пронизанная напоминаниями о великой победе России и устремленная к ее великому будущему, она вскоре превратилась в олицетворение тиранического застоя. Дворец, символ императорской власти, казармы, штаб и Адмиралтейство, символы милитаризма, ограждали ее от жизни города. В двух шагах кипел Невский проспект c конками, магазинами, живой публикой и модерном, на Дворцовой же все замерло и застыло и ампир стремительно вышедший из моды заставлял чеканить шаг каждого, на площадь попадающего. Даже петербургская культура ее обходила. Сюда не забредали герои Достоевского, ее обошли оба пушкинских Евгения, и даже герои "Петербурга", бегающие и прыгающие по набережной Мойки, в двух шагах, ни разу не решились забежать на Дворцовую площадь. Ее состарило одиночество, и уже в серебряном веке на Дворцовую смотрели также, как на египетские пирамиды: с заданным восхищение перед тщетой былого величия. Главная площадь Санкт-Петербурга стала памятником, то есть гробницей былого величия и былого могущества. Из главной площади России она превратилась в большую и неухоженную площадь провинциального города. Было тут от чего испортиться характеру, тем более что даже статус ее не был определен - полумузейная, полувоенная, она украшалась идиотскими плакатами, заставляющими крылатые славы и победы угрюмо созерцать лозунги типа "Миру мир" и "Ленин всегда с нами". Мрачный ангел с крестом изрыгал вниз проклятия.

Сегодня в жизни Дворцовой площади важнейшая перемена. Как только слезают снега и подсыхает тяжелая петербургская слякоть, на площадь высыпают стаи роллеров, слетающие сюда со всего города. Никогда ничего более человечного на Дворцовой не происходило и наконец-то ее безжалостные размеры, предназначенные для бесчеловечных маршей и парадов военной техники, стали легкими и приятными. Как ласточки, понастроившие гнезд в развалинах индийских гробниц, так и роллеры своей суетой веселят отжившее величие императорского милитаризма. В погожие дни даже настроение Дворцовой площади улучшается: юные красавицы и красавцы в шортах и перевернутых задом наперед кепочках смягчают даже ангела-столпника, уставшего от парадов и демонстраций.

В этом торжестве тинэйджеров можно усмотреть аллегорию, которую можно расшифровать по разному. Пока что это единственное, что придает красоте Дворцовой площади человечность, но всегда существует угроза, что появятся какие-нибудь аскеты-краеведы. что захотят снова изгнать жизнь. Ведь самое страшное для нее, что городские власти вдруг захотят превратить Дворцовую площадь в райский уголок наподобие малой Садовой.