Кочегаров К. А.

К началу XVII столетия славянские народы Южной, Центральной и Восточной Европы прошли длительный путь развития. Мало кому из них удалось сохранить свою государственность. Сербы и болгары уже несколько столетий находились под властью Османской империи.

Для чехов же XVII век ознаменовался трагическими событиями. Битва под Белой Горой 1620 г. окончательно похоронила возможность создания независимого государства в ближайшем будущем, на долгое время тесно связав судьбы чешского народа с династией Габсбургов и немецкими землями. Историки считают, что Чешское восстание против Габсбургов 1618 г. можно оценить как первое событие чешской истории периода Нового времени, которым в России не только активно интересовались, но и собирали всестороннюю и своевременную информацию. В некоторых вопросах русские политики были информированы даже лучше, чем правительства тех стран, которые имели своих представителей в Праге. И хотя русское правительство руководствовалось в первую очередь тем, что основной внешнеполитический противник России в то время — Речь Посполитая примкнула к габсбургскому лагерю, позиция русского государства не осталась без внимания лидеров чешских сословий, строивших планы привлечения царя к союзу против Габсбургов в момент возникновения угрозы выступления на их стороне Польско-Литовского государства. Для передачи предложений о союзе чешские сословия использовали Швецию, дружбы которой также искали. Однако Швеция, находившаяся не в лучших отношениях с Московским государством, скрыла от русского правительства это предложение.

В XVII веке русско-чешские связи не носили сколько-нибудь постоянного и последовательного характера. Однако говоря о них применительно к XVII столетию, нельзя не отметить путешествия в Россию чехов Бернарда Таннера и Иржи Давида. О Б. Таннере известно очень мало — католик и страстный путешественник, он приехал в 1677 г. в Речь Посполитую в поисках возможностей посетить новые неведомые страны. Сначала он безуспешно пытался попасть в состав польского посольства в Константинополь, а затем получил место в свите одного из послов в Россию — князя Михала Чарторыйского. Результатом путешествия в Московию стало появление в 1689 г. записок Б. Таннера — ценного источника о России и русско-польских отношениях конца 70-х гг. XVII столетия.

Чешский иезуит Иржи Давида прибыл в Москву в 1686 г. и прожил там три года (до 1689 г.) в рамках католической миссии. В 1690 на основе грамматики Мелетия Смотрицкого Давид издал в Нисе русский букварь — первый печатный учебник для иностранцев, которые пожелали бы изучать русский язык. Однако наиболее значительное произведение Иржи Давида о России — это трактат «Современное состояние Великой России или Московии», который является ценным историческим источником по периоду последних лет регентства царевны Софьи. В сборе информации о России того времени чешскому иезуиту помогло его знание русской азбуки, которой он обучился, ожидая у Смоленска разрешения на проезд в Москву. Научиться быстро читать по-русски ему помогло и знание чешского языка. Конечно же, записки Иржи Давида написаны, прежде всего, иезуитом, человеком католической культуры. Многое в русской жизни того времени оставалось тогда не понятным, чуждым, отсталым. Автор с чувством превосходства пишет о практически полном отсутствии у московитов какого-либо школьного образования, подчеркивает их принадлежность к схизме. Несмотря на это, трактат Иржи Давида является ценным памятником русско-чешских культурных связей в раннее Новое время.

Двумя единственными славянскими государствами в это время были Россия и Речь Посполитая, объединившая в своем составе не только польский народ, но также украинцев и белорусов. И именно эти две страны столкнулись в XVII веке в жестком противоборстве за гегемонию в Восточной Европе. Генезис этого конфликта уходит своими корнями в XIV век, когда Королевство Польское и Великое княжество Литовское начали присоединение западных и юго-западных земель распавшегося в результате монгольского нашествия Древнерусского государства. В Москве, которая вскоре стала признанным центром Северо-Восточной Руси, всегда считали, что великие владимирские, а соответственно и великие московские князья являются законными «отчичами» и «дедичами» всех земель Древней Руси и вели за них борьбу сначала с Литвой, а после слияния Литвы и Польши в одно государство в результате Люблинской унии 1569 г. — с Речью Посполитой. Тесные культурные, религиозные, политические и экономические связи восточнославянских народов в период до середины XVII в. имеют обширную историографию.

Однако в начале XVII века Москве было явно не до борьбы за древнерусское наследие. Потрясения Смутного времени поставили Русское государство на грань выживания, отбросив его по многим направлениям развития на десятилетия назад. Вмешательство во внутрироссийский конфликт Речи Посполитой с одной стороны открыло перспективу сближения двух стран в случае воцарения в Москве польского королевича Владислава, с другой — обернулось потерей для России Чернигово-Северщины и Смоленщины по Деулинскому перемирию 1618 г. Стоит отметить, что шансы на занятие престола Владиславом изначально были невелики из-за непримиримых позиций сторон, а также в силу того, что большая часть польского правящего класса во главе с королем Сигизмундом III желала не равноправного союза с восточным соседом, а подчинение его своему политическому влиянию.

Попытка России взять реванш за Смуту в т.н. Смоленской войне 1632–1634 гг. потерпела неудачу. И только начавшееся в 1648 г. национально-освободительное восстание украинского народа позволило Москве коренным образом изменить положение в Восточной Европе в свою пользу. Воссоединение Украины с Россией в 1654 г. вызвало длительную русско-польскую войну 1654–1667 гг., в ходе которой Россия пыталась отвоевать у Речи Посполитой не только украинские, но и белорусские земли. Однако по Андрусовскому перемирию 1667 г. за Москвой осталась только Левобережная Украина с Киевом — русским «Иерусалимом», как именовали его в России. Так, в грамоте хана Мурад-Гирея, доставленной в Москву гонцом Алиш-агой 7 мая (ст. ст.) 1680 г. отмечалось: «пишете про Киев, что з древних лет ваш, и полскому народу до того дела нет, и что де в том Киеве древние церкви ваши и почитаете вы его вместо Иеросалима…». А комендант польского гарнизона в Белой Церкви (Правобережная Украина) отмечал в феврале 1681 г.: «Киев <...> для Москвы является Гробом Господним».

В последней трети XVII русско-польский антагонизм постепенно затухал, хотя с выполнением обязательств по заключенному в декабре 1667 г. антиосманскому союзу обе стороны не спешили, продолжая дипломатическое соперничество за влияние на Украине. Однако неслучайно глава русской дипломатии Афанасий Лаврентьевич Ордин-Нащокин — сторонник русско-польского сближения, выступая в 1667 г. с речью перед польскими послами, отмечал, что всем известна «заслуженная слава знаменитого славянского племени, в состав коего мы и вы одинаково входим, и нет, конечно, под солнцем другого народа или племени, который дерзнул бы равняться с нами». В своем выступлении «посольских дел оберегатель» перечислял славянские народы, живущие на обширных пространствах от Адриатики до Балтики «и до Северного океана». Русско-польский Вечный мир 1686 г. открыл перспективы сотрудничества не только в борьбе против Турции, но и против Швеции, которые в полной мере реализовались уже в следующем столетии.

Диалектику русско-польских взаимоотношений нельзя свести лишь к вооруженному противостоянию, поскольку польское культурное влияние на Московскую Русь возрастало параллельное конфронтации, и зачастую служило, по мнению многих исследователей, проводником влияния общеевропейского. Царевич Алексей Алексеевич, претендовавший на польский престол, в 1667 г. выступил перед послами Речи Посполитой с речью на польском языке, польская мода широко распространилась среди московской знати, а, по мнению отдельных исследователей, в 1681 боярскими кругами было задумано даже введение института наместников по образцу польских каштелянов и воевод. Сближение дипломатическое, выразившееся в появлении в Москве и Варшаве резидентов двух стран, стимулировало и осознание глубоких культурных и политических различий между Польшей и Россией. «Не такие тут порядки, что в государстве Московском», — удрученно писал в русскую столицу из Польши резидент Василий Тяпкин: «где как пресветлое солнце в небеси единый монарх и государь по вселенной просвещается и своим государским повелением, яко солнечными лучами, всюду един сияет; единого слушаем, единого боимся, единому служим все, един дает и отнимает по данной ему государю свыше благодати. А здесь что жбан, то пан, не боятся и самого создателя, не только избранного государя своего; никак не узнаешь, где, у кого добиться решения дела, все господа польские на лакомствах души свои завесили». Однако, несмотря на это Тяпкин отдал своего сына в польскую школу, а его дипломатические донесения «пестрели», по выражению С.М. Соловьева, полонизмами.

Конфликты с Польшей активизировали проникновение в Россию не только польской, но и украинской и белорусской культуры. Учеными выявлены и обобщены многочисленные факты переселения (не всегда, правда, добровольного) в Московское государство белорусских и украинских ремесленников, торговцев и особенно — представителей духовного сословия. Во многих монастырях Московской Руси существовали крупные общины западнорусских монахов — Московском Новодевичьем, Саввино-Сторожевском, Валдайском Иверском и др. Выходец из Белоруссии Симеон Полоцкий, бывший воспитателем царевны Софьи и царя Федора Алексеевича, но и считается зачинателем русской силлабической поэзии. Выходцы из белорусской и украинской шляхты служили на различных административных должностях, в частности подьячими и переводчиками в Посольском приказе.

Несмотря на то, что по Андрусовскому перемирию 1667 г. и Вечному миру 1686 г. Белоруссия и значительная часть Правобережной Украины остались в составе Речи Посполитой, контакты белорусов и украинцев с Россией продолжали расширяться. В 1680-е — начале 1690-х гг. белорусское духовенство обращалось в Москву не только за милостыней, но и с просьбами о выдаче ставропигиальных грамот монастырям, присылало кандидатов для поставления в священники в связи с тем, что православная кафедра белорусского епископа очень долгое время была вакантной (польские власти требовали от кандидатов в белорусские епископы согласия на унию). В последней четверти XVII в., в связи с появлением в Речи Посполитой постоянного дипломатического представительства (резидента) активизировались связи России с православными братствами, и особенно с Львовским братством. Православные украинские шляхтичи и купцы нередко оказывали ценные услуги русским резидентам.

Связи России с южнославянским миром развивались в русле контактов со всеми православными народами Балкан, находившимися под османской властью. В этой связи ученые неоднократно отмечали, что в русских источниках «греками» или «греченинами» зачастую именовали и представителей южных славян. Контакты России с южнославянскими народами не прервались даже во времена Смутного времени. Известно, что жалованные грамоты царя Василия IV Шуйского получали приезжавшие в Россию сербские монахи. Большое значение имел визит в Россию в 1622–1623 гг. епископа Антония Вршацкого, положивший начало интенсификации посещений России представителями южнославянского православного духовенства из разных обителей Болгарии, Сербии, Боснии, Срема и других областей. Подобные визиты, совершаемые, как правило, с целью получения материальной помощи, способствовали широкому проникновению на Балканы русских рукописных и печатных книг духовного содержания, а также икон. Так, в Сербии до сих пор сохранились иконы, написанные в XVII в. мастерами Оружейной палаты.

Однако связи России с южными славянами не ограничивались контактами в церковно-религиозной сфере. В XVII в. продолжала развиваться тенденция, имевшая место, по наблюдениям ученых уже в 70–80-е гг. XVI в., а именно переселение в Россию светских эмигрантов с Балкан, пополнявших ряды русского дворянства. Известно, что на рубеже XVI и XVII вв. на Руси появились особые воинские отряды «сербен и гречан», существовавшие и в дальнейшем, в частности в Смутное время. Сербы, болгары и другие представители южного славянства служили в русской армии в годы Смоленской войны 1632–1634. Стоит также отметить, что купцы, прибывавшие в Россию из стран, находившихся под властью Османской империи, до 1653 г. не платили пошлин в царскую казну «для единые православные христьянские веры и для их разорений, что живут под игом турским бусурманским во всяком гонении», а с введением протекционистского Новоторгового устава 1667 г. получили значительные льготы по сравнению с западноевропейскими купцами. И хотя среди купцов-выходцев с Балкан первенствовали греки, в торговле с Россией участвовали и представители южнославянских народов, в частности сербы. Важную роль в транзитной торговле России с народами Османской империи и стран Западной Европы играли украинские и белорусские купцы, так же как и в торговых связях России и Речи Посполитой.

Украинский казак Федор Яковенко, побывавший в турецком плену, свидетельствовал, что во время ожесточенных боев с турками под Чигириным в 1678 г., когда русско-украинские войска выбили турок со Стрельниковой горы, бывшие в составе османских войск «християне» — «мултяня, волохи, сербы (курсив мой. — К.К.) радовалис и того ждали, как царского величества рати наступят, а они б тут на турков и первые бить учали».

Говоря о связях России с югославянским народами XVII в., нельзя не упомянуть о талантливом ученом, писателе и публицисте Юрии Крижаниче. Крижанич получил прекрасное богословское образование, учился в Загребе, Болонье, Риме, много путешествовал. Искренний сторонник славянского единства, он видел одно из средств его достижения в унии католической и православной церквей. В 1659 г. Крижанич посетил Россию, однако как сторонник унии в 1661 г. был сослан в Тобольск, где создал наиболее известные свои произведения, в т.ч. труд «Политика», составил грамматику общеславянского языка. По мнению Крижанича именно Россия должна была стать во главе объединения славянских народов. Поэтому он горячо поддерживал воссоединение Украины с России, выступал сторонником активного продвижения русского государства на берега Черного и Балтийского морей, борьбе с Османской империей, укрепления армии и бюрократического аппарата.

В XVII веке авторитет России в славянском мире неуклонно укреплялся, расширялись ее связи со всеми без исключения славянскими народами. Однако характер этих контактов четко различался в зависимости от конфессиональной ориентации различных частей славянского мира. Если даже некоторые представители православного духовенства Балкан порой именовали русского православного монарха «своим царем», не говоря уже об украинцах и белорусах, то католики, каковыми были чехи и поляки воспринимали Россию как чужой и даже враждебный мир. Победа над Речью Посполитой в войне 1654–1667 гг. и вхождение в состав русского государства Левобережной Украины значительно усилили позиции России в славянском мире. В статьи уже упоминавшегося Вечного мира 1686 г. русской дипломатии удалось добиться включения обязательств Речи Посполитой не ущемлять проживающих на ее территории православных, и прав России ходатайствовать за них перед польским правительством. Уже в XVIII веке, когда военно-политическое могущество России многократно возросло, эти положения Вечного мира активно использовались русской дипломатией в целях укрепления своих позиций в Польше, подчинения Польско-Литовского государства интересам своей политики. В XVII столетии был заложен и прочный фундамент борьбы России за освобождение южнославянских народов от османской власти. Крымские 1687 и 1689 гг. и Азовские 1695–1696 гг. походы положили начало борьбе России и Оттоманской Порты за Северное Причерноморье, открыли перспективы дальнейшей интенсификации контактов югославянского населения Балкан с Россией. Важным проявлением этого процесса стало гораздо более массовое, чем полтора столетия назад переселение сербов в Россию в середине XVIII в. и основание на Южной Украине областей Новая Сербия и Славяносербия.

Связи России со славянским миром играли в XVII столетии большое значение не только во внешней политике русского государства, но и в развитии культурных и экономических контактов, способствовали дальнейшему расширению знаний и взаимных представлений славянских народов друг о друге. Именно в это время формировались те предпосылки, которые впоследствии, наряду с превращением России в великую державу обусловили ее ведущее положение в славянском мире.