Обязательства из причинения вреда и неосновательного обогащения в международном частном праве

Забелова Людмила Борисовна — кандидат юридических наук, кандидат психологических наук, доцент кафедры гражданско-правовых дисциплин Московского института экономики, менеджмента и права.

Право, подлежащее применению к обязательствам, возникающим вследствие причинения вреда

Ст. 1219 ГК РФ  содержит нормы о выборе права, применимого к обязательствам, возникающим вследствие причинения вреда  и осложненным иностранным элементом. Общие положения о возмещении вреда , содержащиеся в гл. 59 ГК, содержат понятия о вреде, причиненном личности или имуществу гражданина, а также о вреде, причиненном имуществу юридического лица. При этом в § 4 гл. 59 ГК РФ моральный вред  выделен в качестве особой формы вреда, причиненного личности гражданина.

Формулировка общей коллизионной нормы о выборе права, применимого к деликтному обязательству , осложненному иностранным элементом, соответствует широко известному и давно применяемому коллизионному началу — праву места совершения деликта. Местом совершения деликта признается место совершения вредоносного действия.

Развитие современных технологий, международного транспортного сообщения, средств массовой информации и коммуникации, в особенности Интернета, приводит к частому возникновению ситуаций, когда место совершения действия не совпадает с местом наступления вредоносного результата, причиненного этим действием. Это обстоятельство, а также стремление максимально защитить потерпевшего вызвало необходимость появления возможности применения права страны, на территории которой наступил вред, причиненный тем или иным действием, если причинитель вреда предвидел или должен был предвидеть наступление вреда в этой стране. Норма, аналогичная данной, содержится в швейцарском законе о международном частном праве.

Оговорка о «предвидимости» наступления вредоносного результата в той или иной стране призвана защитить добросовестного делинквента в случае, если законодательство страны, где действовал причинитель вреда, не предусматривает ответственность за то или иное действие или предусматривает меньшую ответственность, чем законодательство той страны, где был причинен вред, и причинитель вреда (делинквент) не предвидел и не мог разумно предвидеть наступление вреда в этой стране. Бремя доказывания того, что причинитель вреда предвидел или должен был предвидеть наступление вреда именно в этой стране, лежит на истце. Применение права места наступления вреда  — право, а не обязанность суда. Представляется, что суд также может применить право страны, на территории которой наступил вред, по собственной инициативе, если установит, что причинитель вреда предвидел или должен был предвидеть наступление вреда в этой стране.

Существует исключение из общей нормы, заключающееся в приоритете личного закона сторон деликтного обязательства в случае их общего гражданства, места жительства или принадлежности юридических лиц к одному государству. Приоритет общего личного закона сторон деликтного правоотношения предусмотрен законодательством многих зарубежных государств. Например, аналогичное регулирование содержится в Гражданском кодексе штата Луизиана  1825 г. (в ред. 1991 г.), во Вводном законе к Германскому гражданскому уложению  (в ред. 1999 г.), в швейцарском законе о международном частном праве  1987 г., Законе о реформе итальянской системы международного частного права  1995 г., Указе о международном частном праве Венгрии  1979 г., положениях Гражданского кодекса канадской провинции Квебек  1991 г.

П. 3 ст. 1219 ГК РФ предусматривает ограниченную автономию воли сторон деликтного обязательства при выборе права, применимого к правоотношению сторон: после совершения вредоносного деяния стороны могут договориться о применении к возникшему в результате этого события обязательству права страны суда. Стороны не могут избрать какое-либо иное право, кроме права места рассмотрения спора.

На основании права, подлежащего применению к обязательствам, возникающим вследствие причинения вреда, определяются:

способность лица нести ответственность за причиненный вред;

возложение ответственности за вред на лицо, не являющееся причинителем вреда;

основания ответственности;

основания ограничения ответственности и освобождения от нее;

способы возмещения вреда;

объем и размер возмещения вреда.

Причинителем вреда (делинквентом)  признается лицо, поведением которого причинен вред. Российское и зарубежное законодательство и правоприменительная практика предусматривают возможность в ряде случаев возложения ответственности за причиненный вред на лицо, которое не является непосредственным причинителем вреда. Например, в соответствии с п. 1 ст. 1064 ГК РФ обязанность возмещения вреда может быть возложена на лицо, не являющееся причинителем вреда:

согласно норме ст. 1068 ГК РФ юридическое лицо либо гражданин возмещает вред, причиненный его работником при исполнении трудовых (служебных, должностных) обязанностей;

в соответствии со ст. 1073 ГК РФ за вред, причиненный несовершеннолетним, не достигшим 14 лет (малолетним), отвечают его родители (усыновители) или опекуны, если не докажут, что вред возник не по их вине;

согласно п. 2 ст. 1074 ГК РФ в случае, когда у несовершеннолетнего в возрасте от 14 до 18 лет нет доходов или иного имущества, достаточных для возмещения вреда, вред должен быть возмещен полностью или в недостающей части его родителями (усыновителями) или попечителем, если они не докажут, что вред возник не по их вине.

Порядок возложения ответственности на лицо, не являющееся причинителем вреда, предусмотрен также в ст.ст. 1075—1078 ГК РФ.

Право, подлежащее применению к ответственности за вред, причиненный вследствие недостатков товара, работы или услуги

Положения ст. 1221 ГК РФ  являются новыми для российского законодательства. Следует отличать нормы, регулирующие ответственность производителя за ущерб, причиненный его продукцией, от норм, которые регулируют ответственность производителя или продавца за введение в оборот некачественной продукции. В последнем случае применяются нормы, регулирующие ответственность в сфере договорных обязательств. Появление этих норм актуально, поскольку Российская Федерация не является участником основной конвенции, содержащей коллизионные нормы, регулирующие ответственность за вред, причиненный товаром или услугой, — Гаагской Конвенции о праве, применимом к ответственности изготовителя , 1973 г.

Потерпевшему предоставлено право выбора между правом страны, где имеет место жительства или основное место деятельности продавец или изготовитель товара, или иной причинитель вреда, правом страны, где имеет место жительства или основное место деятельности потерпевший и правом страны, где была выполнена работа, оказана услуга, или правом страны, где был приобретен товар. Указанные государства фактически могут не совпадать с местом непосредственного причинения вреда пострадавшему, а также местом изготовления товара. Причинителем вреда, помимо изготовителя первоначального продукта и непосредственного продавца товара, может являться поставщик товара, другие лица, включая мастеров по ремонту, хранителей, участвующих в производстве и распределении товара.

При этом указывается, что выбор потерпевшим права места своего жительства или основного места деятельности, а также права места, где был приобретен товар или оказана услуга, может быть признан лишь в случае, если причинитель вреда не докажет, что товар поступил в соответствующую страну без его согласия. Эта оговорка, с одной стороны, призвана защитить права добросовестного изготовителя и продавца, с другой — возлагает бремя доказывания на причинителя вреда, предоставляя тем самым дополнительную защиту пострадавшему.

В случае если потерпевший не использует предоставленное ему право выбора, применимое право определяется в соответствии с общими нормами о праве, подлежащем применению к обязательствам вследствие причинения вреда, которые предусмотрены ст. 1219 ГК РФ.

Аналогичное регулирование содержится в ряде зарубежных законодательных актов, как-то: в швейцарском законе о международном частном праве  1987 г., в итальянском законе о реформе итальянской системы международного частного права  1995 г., румынском законе  1992 г. применительно к регулированию отношений международного частного права.

Право, подлежащее применению к обязательствам, возникающим вследствие недобросовестной конкуренции

К обязательствам, возникающим вследствие недобросовестной конкуренции , применяется право страны, рынок которой затронут такой конкуренцией, если иное не вытекает из закона или существа его обязательства (ст. 1222 ГК РФ ).

В ст. 34 Конституция РФ  закрепила положение о том, что не допускается экономическая деятельность, направленная на монополизацию и недобросовестную конкуренцию. Недопустимость таких действий вытекает из п. 1 ст. 10 ГК РФ.

Регулирование отношений в области конкуренции в Российской Федерации , как и в других странах, осуществляется разноотраслевыми нормами, которые включают нормы публичного права (административного, уголовного), регулирующие отношения властных структур и хозяйствующих субъектов (вертикальные отношения), и частного права — гражданско-правовые нормы, регулирующие отношения равноправных участников рынка (горизонтальные отношения). При этом публично-правовое регулирование, направленное на защиту интересов государства и общества, является преобладающим, что, однако, не принижает значение гражданско-правовых мер, обеспечивающих защиту интересов участников рынка от недобросовестных конкурентов.

Такой комплексный характер регулирования конкуренции обусловил то, что данная область является одной из наиболее сложных для регулирования отношений с международным элементом. Как и во всех отраслях публичного права, нормы конкурентного права публично-правовой природы применяются к иностранным участникам экономических отношений, действующим на территории государства.

Тенденция экстратерриториального применения национального конкурентного права усиливается в условиях, когда мир становится единым рынком, когда с усилением взаимозависимости экономик разных стран свобода конкуренции на внутреннем рынке может нарушаться вследствие соглашений и действий иностранных компаний за пределами территории государства. Однако следует отметить, что, несмотря на предпринимаемые в международной практике попытки экстратерриториального применения права конкуренции (которые основывались на территориальном принципе, на принципе единого экономического образования, на использовании доктрины результата), решение этой проблемы возможно только с помощью межгосударственного регулирования.

Вполне очевидно, что определение границ применения публично-правовых норм, регулирующих отношения конкуренции, не решается с помощью такого инструмента, как коллизионные нормы, поскольку предметом МЧП могут быть только отношения сферы частного права. Публично-правовые нормы могут проникать в сферу регулирования гражданско-правовых отношений с международным элементом только как императивные нормы страны суда или страны, с которой тесно связано данное отношение (ст. 1192 ГК РФ).

На основе коллизионных норм проблема выбора права в области регулирования конкурентных отношений может быть решена в весьма ограниченной области — только при определении применимого права к обязательствам гражданско-правового характера. Таким образом, ст. 1222 ГК РФ определяет применимое право к гражданско-правовым обязательствам, возникающим из недобросовестной конкуренции.

Согласно п. 2 ст. 10- bis Парижской Конвенции по охране промышленной собственности  1883 г. акт недобросовестной конкуренции  — это «всякий акт конкуренции, противоречащий честным обычаям в промышленных и торговых делах». Российское законодательство содержит более развернутое определение недобросовестной конкуренции. Согласно Закону о защите конкуренции  под недобросовестной конкуренцией понимаются любые, направленные на приобретение преимуществ в предпринимательской деятельности действия хозяйствующих субъектов, которые противоречат положениям действующего законодательства, обычаям делового оборота, требованиям добропорядочности, разумности и справедливости и могут причинить или причинили убытки другим хозяйствующим субъектам — конкурентам, либо нанести ущерб их деловой репутации.

Примерный перечень проявлений недобросовестной конкуренции включает:

распространение ложных, неточных или искаженных сведений, способных причинить убытки другому хозяйствующему субъекту либо нанести ущерб его деловой репутации;

введение потребителей в заблуждение относительно характера, способа и места изготовления, потребительских свойств, качества и количества товара или его изготовителей;

некорректное сравнение хозяйствующим субъектом производимых или реализуемых им товаров с товарами других хозяйствующих субъектов;

продажа, обмен или иное введение в оборот товара с незаконным использованием результатов интеллектуальной деятельности и приравненных к ним средств индивидуализации юридического лица, индивидуализации продуктов, выполнения работ, услуг;

получение, использование, разглашение информации, составляющей коммерческую, служебную и охраняемую законом тайну.

Коллизионная привязка, отсылающая к праву страны, рынок которой затронут недобросовестной конкуренцией, является практически единообразной для всех статей о применимом праве к обязательствам вследствие недобросовестной конкуренции, содержащихся в законодательстве разных стран. Из этой формулы прикрепления следует, что для определения применимого права не имеет значения, на территории какой страны были совершены действия, которые могут быть квалифицированы как недобросовестная конкуренция, а принимается во внимание место (рынок) страны, где имеет место негативный результат таких действий.

Право, подлежащее применению к обязательствам, возникающим вследствие неосновательного обогащения

К обязательствам, возникающим вследствие неосновательного обогащения , применяется право страны, где обогащение имело место. Стороны могут договориться о применении к таким обязательствам права страны суда.

Если неосновательное обогащение возникло в связи с существующим или предполагаемым правоотношением, по которому приобретено или сбережено имущество, к обязательствам, возникающим вследствие такого неосновательного обогащения, применяется право страны, которому было или могло быть подчинено это правоотношение.

Институт неосновательного обогащения служит урегулированию двух разновидностей случаев.

Различные вариации получения имущества вследствие ошибки или недоразумения от лица, с которым у обогатившегося не было или не могло быть контактов и взаимоотношений. Ошибочное перечисление денег, отсылка вещей не тем адресатам — это разные виды так называемого аномального  или случайного неосновательного обогащения, где само такое действие — главный и зачастую единственный юридический факт в отношениях сторон. В большинстве случаев здесь право места неосновательного обогащения должно быть известно и должнику, и кредитору. Поэтому в п. 1 ст. 1223 ГК РФ  устанавливается привязка к месту обогащения. Она также содержится в соответствующих законах Венгрии , Кубы , Латвии , Литвы , Перу .

Местом обогащения  является территория, где имущество, приобретенное или сбереженное впервые (т.е. независимо от последующих действий), становится реальным активом должника, т.е. де-факто становится или остается его имуществом.

Более распространенным случаем неосновательного обогащения является нарушение принципа эквивалентности вследствие недоразумения, действий, прерывающих исполнение обязательств из-за допущенных правонарушений, и т.п. Разбор таких казусов обогащений лучше подчинить праву, регулирующему правоотношения сторон, а если они не возникли, но имелись в виду, тогда праву, которое оказалось бы применимым в соответствии с коллизионными нормами ГК к взаимным правам и обязанностям сторон. Такая привязка вполне соответствует назначению материальных норм о неосновательном обогащении в ГК РФ (гл. 60 ГК РФ). Данный институт является универсальным средством правовой защиты и в договорных взаимоотношениях, и в случаях деликтов, и при недействительности сделок и т.п. Комментарий к Гражданскому кодексу РФ, части третьей / Под ред. Т.Е. Абовой, М.М. Богуславского, А.Г. Светланова. М., 2004. С. 451. Для удовлетворения судом требования достаточно указать на неосновательное имущественное приобретение на стороне должника как таковое, если речь идет об основной сумме. При этом ни правонарушение, ни причинную связь, ни вину доказывать не нужно. Например, заключен договор, подпадающий под действие конкретной правовой системы, имевшейся в виду контрагентами, в связи с которым произошло имущественное приобретение сверх должного, то место обогащения не должно играть никакой роли в правовой интерпретации того, что в результате причитается так называемой потерпевшей стороне.

Международно-правовое регулирование обязательств из причинения вреда

В области международно-правового регулирования рассматриваемых отношений отсутствует единый универсальный договор, а существуют отдельные межгосударственные соглашения, регулирующие вопросы возмещения вреда в самых различных областях деятельности человека:

Конвенция об ущербе, причиненном иностранными воздушными судами третьим лицам на поверхности, 1952 г. ;

Брюссельская Конвенция об ответственности операторов ядерных судов, 1962 г. ;

Венская Конвенция о гражданской ответственности за ядерный ущерб, 1963 г. ;

Конвенция о гражданской ответственности за ущерб от загрязнения моря нефтью, 1969 г. ;

Гаагская Конвенция о праве, применимом к автотранспортным происшествиям, 1971 г. ;

Конвенция о международной ответственности за ущерб, причиненный космическими объектами, 1972 г. ;

Гаагская Конвенция о праве, применимом к ответственности изготовителя, 1973 г. ;

Парижская Конвенция об ответственности перед третьей стороной в области ядерной энергии, 1973 г. ;

Конвенция о гражданской ответственности за ущерб, причиненный при перевозке опасных грузов автомобильным, железнодорожным и внутренним водным транспортом, 1990 г. ;

Конвенция ООН об ответственности оператора транспортных терминалов в международной торговле, 1991 г.

Положения о деликтной ответственности часто включаются в договоры об оказании правовой помощи. При этом помимо классического принципа — закона места причинения вреда — закрепляется также закон общего гражданства деликвента и потерпевшего (например, такие нормы содержатся в Минской конвенции  1993 г.).

Список литературы

Брюссельская конвенция об ответственности операторов ядерных судов 1962 г. // СПС «Консультант-Плюс».

Гражданский кодекс РФ // СПС «Консультант-Плюс».

Кодекс торгового мореплавания РФ 1999 г. // СЗ РФ. — 1999. — № 18. — Ст. 2207.

Конвенция о гражданской ответственности в области морских перевозок ядерных материалов 1971 г. // Международное частное право: Сборник документов / Сост. К.А. Бекяшев, А.Г. Ходаков. — М.: БЕК, 1997.

Конвенция о гражданской ответственности за ущерб, причиненный при перевозке опасных грузов автомобильным, железнодорожным и внутренним водным транспортом, 1990 г. // Международное частное право: Сборник документов / Сост. К.А. Бекяшев, А.Г. Ходаков. — М., 1997.

Конвенция о правовой помощи и правовых отношениях по гражданским, семейным и уголовным делам 1993 г. // Международное частное право: Сборник документов / Сост. К.А. Бекяшев, А.Г. Ходаков. — М.: БЕК, 1997.

Конвенция об ущербе, причиненном иностранными воздушными судами третьим лицам на поверхности 1952 г. // Ведомости СССР. — 1982. — № 9. — Ст. 140.

Модельный гражданский кодекс СНГ. — Ст. 1228—1230.

Соглашение о порядке разрешения споров, связанных с осуществлением хозяйственной деятельности 1992 г. // Международное частное право: Сборник документов / Сост. К.А. Бекяшев, А.Г. Ходаков. — М.: БЕК, 1997.

Федеральный закон «Об использовании атомной энергии» // СЗ РФ. — 1995. — № 48. — Ст. 4552.

Дополнительная литература

Афанасьева Е.Г. Российское и зарубежное деликтное право: основные различия // Законодательство. — 2003. — № 6.

Банковский А.В. Об автономии воли сторон при выборе деликтного обязательства // Государство и право. — 2002. — № 3.

Деликтное право США // Внешнеэкономический бюллетень. — 2002. — № 2.

Ильина А.Г. Возмещение морального вреда в связи с экологическим правонарушением // Журнал российского права. — 1998. — № 3.

Кабатова Е.В. Деликты в международном частном праве // Государство и право. — 1992. — № 9.

Кабатова Е.В. Модернизация коллизионного регулирования деликтов // Хозяйство и право. — 2004. — № 1.

Марышева Н.И., Хлестова И.О. Правовое положение российских граждан за границей (вопросы и ответы). — М., 1994. — С. 46—49.

Обзор практики разрешения споров, связанных с применением норм о неосновательном обогащении // Хозяйство и право. — 2000. — № 4.

Талевлин А.А. Юридическая ответственность за ядерный ущерб // Журнал российского права. — 2002. — № 6.

Узбекова Г.М. Судебное возмещение эконологического вреда // Журнал российского права. — 1998. — № 1.

Френкель Э.Б. Возмещение морального вреда по законодательству Германии // Журнал российского права. — 1998. — № 7.

Шадрин В.М., Ильина А.Г. Ответственность по возмещению вреда здоровью от радиационного загрязнения // Журнал российского права. — 2002. — № 6.

Эрделевский А. Моральный вред в праве Франции // Хозяйство и право. — 1998. — № 5.

Для подготовки данной работы были использованы материалы с сайта http://www.e-college.ru/