Статья на тему Щедрость широкой русской души
Работа добавлена на сайт bukvasha.net: 2014-10-19Поможем написать учебную работу
Если у вас возникли сложности с курсовой, контрольной, дипломной, рефератом, отчетом по практике, научно-исследовательской и любой другой работой - мы готовы помочь.
Предоплата всего
от 25%
Подписываем
договор
Семёнова Н.В.
Кафедра русистики
Щедрость широкой русской души
Ключевые слова: язык, лингвокультурный анализ, русское языковое сознание, культурная константа, щедрость, широта, русский характер.
Аннотация: В статье предпринята попытка лингвокультурного анализа важнейшей константы русской культуры – «щедрости». В сопоставлении с родственным концептом «широта» рассматривается ключевая для русской языковой картины мира идея «широкая русская щедрость» по данным «Национального корпуса русского языка».
Беспрецедентный случай щедрости «широкой русской души» произошел на днях в итальянском городке Чинкуале провинции Тоскана. Там компания россиян из четырех человек оставила официанту ресторана чаевые в размере 4,2 тысячи евро, сообщает Tourdom.ru со ссылкой на итальянскую прессу (http://travel.newsru.com/article/31aug2009/4terustip)
И пускай говорят, что, дескать, мы – самые щедрые люди, факты разбрасывания денег – это только еще одно доказательство той же самой жадности, так сказать, жадность наоборот, но все-таки это жадность, а не щедрость (http://www.gazeta.ru/money/2008/12/12_e_2909751.shtml)
Есть реклама конфет: «Россия - щедрая душа!» Это неправда. Люди у нас жадные …Русские давно не щедры, они давно не лучшие солдаты, они давно не добры, они далеко не самые лучшие спортсмены…(Э. Лимонов. Контрольный выстрел: http://www.nbp-info.ru/new/lib/lim_checkshot/cv29.htm)
Он [русский] щедр и любит погулять с размахом – широта русской души уже стала притчей во языцех. На отдыхе наш человек всегда производит фурор, пуская пыль в глаза. Русскому необходимо гульнуть на всю катушку, даже если завтра придется перебиваться с хлеба на квас, он не умеет задумываться о завтрашнем дне. Только русский человек ради одного счастливого мгновенья может отдать всё, что у него есть и не сожалеть впоследствии… Никогда не терпела Русь поражений от внешних врагов – были иногда немного отложенные победы. Но сражения с самими собой русские почти всегда проигрывали. Тоже особенность русского характера. (Сергей Уприлович. Загадочность русского характера:
http://www.damimpex.ru/interestingly/article_21_6.aspx)
Вряд ли кто-то станет спорить с тем, что сочетание «русская щедрость» – одно из самых часто встречающихся определений русского национального характера. Причём эмоциональные коннотации, которыми говорящий сопровождает это словосочетание, существенно разнятся, вплоть до противоположных. Я намеренно поставила в эпиграф несколько, практически взаимоисключающих, утверждений, чтобы еще раз продемонстрировать расхождение во мнениях относительно широты русского характера и размаха русской щедрости. Первое, что сразу бросается в глаза, – это полярность оценок самих русских в отношении тех качеств, которые иностранцы традиционно им приписывают.
Недавно информационно-дискуссионный портал NEWSLAND привёл данные исследовательского центра портала SuperJob.ru по поводу того, чтó русские считают главным свойством своего характера. Электронная заметка вышла с говорящим заголовком «Секрет русской души раскрыт» (http://www.newsland.ru/News/Detail/id/75491/cat/37/). Согласно приводимым здесь данным, русские считают своим главным положительным свойством доброту, а главной отрицательной чертой – пьянство. В опросе, читаем в сообщении, участвовало около 1800 россиян в возрасте старше 18 лет. Именно эти респонденты всего лишь на 14% согласились с тем, что неотъемлемым свойством русского характера является «душевность», 11% отметили «гостеприимство», а 8% – «терпение». Еще 5% восхитились верой, милосердием и всепрощением, которые отличают русских. «Любопытно, – пишут далее авторы опроса, – что щедрыми россиян считают только 4% опрошенных, простыми и добродушными – 3%». Такова неутешительная, казалось бы, статистика русской самооценки. Однако не менее примечательными являются комментарии, которые дали читатели указанного сообщения и которые размещены здесь же. Самый колоритный выглядит следующим образом: «Superjob не является русским сайтом, поэтому до чего доизгалялись организаторы опроса приняло гиперболизированные формы, значительно отличающиеся от реалий» (орфография, пунктуация и стилистика сохранены в оригинальном виде – Н.С.).
Справедливости ради приведу ещё одни сведения, полученные из Рунета. Эти сведения предоставляет блог Владимира Сорокина (http://www.snob.ru/profile/blog/5295/6021). Цитирую практически полностью одного из гостей блога – Елену Казьмину: «Несколько лет назад, разрабатывая стратегию для одного известного шоколадного бренда, я и мои коллеги, проводя исследования среди российских граждан (а они, практически все являлись целевой аудиторией), выявили следующие составляющие national identity, russianness – можно иронизировать, но ниже – данные исследования –
– generosity – щедрость (русской души) – эту черту, как национальную особенность признало большинство респондентов
– care – забота, доброта (в основном, касалось женской аудитории, так что русская женщина тоже могла бы быть национальным брендом:)))
– pride – чувство патриотизма, гордости за свою страну (можно много рассуждать о том, ложный это патриотизм или нет, но, тем не менее)
– и, как ни странно – optimism, forward looking – оптимизм.
Конечно, если целевую сузить, то вышеперечисленный набор может измениться, хотя, на мой взгляд, перечисленные качества присущи в той или иной степени любому русскому человеку».
Итак, сравнивая данные, приводимые отечественными и иными электронными СМИ, мы можем с достаточной долей уверенности констатировать, что утверждения о русской широте и щедрости не столь безоговорочны, как раньше. При этом мы должны согласиться с тем, что изменению подвергся не только «зарубежный взгляд на проблему», но и собственный. Иначе говоря, сейчас не только за рубежом с большими оговорками и известной долей иронии говорят о «щедрых русских», но и сами русские люди затрудняются однозначно, во-первых, квалифицировать себя в качестве таковых, а во-вторых, оценить это качество как безусловно положительное. И если мы не будем торопиться делать широкие обобщения относительно эволюции взглядов иностранцев – слишком мало пока для этого материала, – то над собственной самооценкой стоит задуматься серьёзно. В самом деле, так ли уверен русский человек, что широта и щедрость – его национальные свойства, которые по-прежнему ставятся в один ряд с гостеприимством, хлебосольством и радушием, или полагает, что всё это давно утрачено, что подобные утверждения – только дань традиционному самовосхвалению? Думается, что объективный ответ на этот вопрос может дать всё-таки не опрос, не анкета, кем бы они ни проводились, а только то, безусловно, удивительное и уникальное явление, которое и делает русскую нацию именно нацией, самобытным и неповторимым славянским народом, – его культура и прежде всего – культура, запечатлённая в языковой форме. Ведь язык народа, его повседневная речевая практика – это и есть его истинное самовыражение, это то, что и оправдывает его существование.
Кафедра русистики
Щедрость широкой русской души
Ключевые слова: язык, лингвокультурный анализ, русское языковое сознание, культурная константа, щедрость, широта, русский характер.
Аннотация: В статье предпринята попытка лингвокультурного анализа важнейшей константы русской культуры – «щедрости». В сопоставлении с родственным концептом «широта» рассматривается ключевая для русской языковой картины мира идея «широкая русская щедрость» по данным «Национального корпуса русского языка».
Беспрецедентный случай щедрости «широкой русской души» произошел на днях в итальянском городке Чинкуале провинции Тоскана. Там компания россиян из четырех человек оставила официанту ресторана чаевые в размере 4,2 тысячи евро, сообщает Tourdom.ru со ссылкой на итальянскую прессу (http://travel.newsru.com/article/31aug2009/4terustip)
И пускай говорят, что, дескать, мы – самые щедрые люди, факты разбрасывания денег – это только еще одно доказательство той же самой жадности, так сказать, жадность наоборот, но все-таки это жадность, а не щедрость (http://www.gazeta.ru/money/2008/12/12_e_2909751.shtml)
Есть реклама конфет: «Россия - щедрая душа!» Это неправда. Люди у нас жадные …Русские давно не щедры, они давно не лучшие солдаты, они давно не добры, они далеко не самые лучшие спортсмены…(Э. Лимонов. Контрольный выстрел: http://www.nbp-info.ru/new/lib/lim_checkshot/cv29.htm)
Он [русский] щедр и любит погулять с размахом – широта русской души уже стала притчей во языцех. На отдыхе наш человек всегда производит фурор, пуская пыль в глаза. Русскому необходимо гульнуть на всю катушку, даже если завтра придется перебиваться с хлеба на квас, он не умеет задумываться о завтрашнем дне. Только русский человек ради одного счастливого мгновенья может отдать всё, что у него есть и не сожалеть впоследствии… Никогда не терпела Русь поражений от внешних врагов – были иногда немного отложенные победы. Но сражения с самими собой русские почти всегда проигрывали. Тоже особенность русского характера. (Сергей Уприлович. Загадочность русского характера:
http://www.damimpex.ru/interestingly/article_21_6.aspx)
Вряд ли кто-то станет спорить с тем, что сочетание «русская щедрость» – одно из самых часто встречающихся определений русского национального характера. Причём эмоциональные коннотации, которыми говорящий сопровождает это словосочетание, существенно разнятся, вплоть до противоположных. Я намеренно поставила в эпиграф несколько, практически взаимоисключающих, утверждений, чтобы еще раз продемонстрировать расхождение во мнениях относительно широты русского характера и размаха русской щедрости. Первое, что сразу бросается в глаза, – это полярность оценок самих русских в отношении тех качеств, которые иностранцы традиционно им приписывают.
Недавно информационно-дискуссионный портал NEWSLAND привёл данные исследовательского центра портала SuperJob.ru по поводу того, чтó русские считают главным свойством своего характера. Электронная заметка вышла с говорящим заголовком «Секрет русской души раскрыт» (http://www.newsland.ru/News/Detail/id/75491/cat/37/). Согласно приводимым здесь данным, русские считают своим главным положительным свойством доброту, а главной отрицательной чертой – пьянство. В опросе, читаем в сообщении, участвовало около 1800 россиян в возрасте старше 18 лет. Именно эти респонденты всего лишь на 14% согласились с тем, что неотъемлемым свойством русского характера является «душевность», 11% отметили «гостеприимство», а 8% – «терпение». Еще 5% восхитились верой, милосердием и всепрощением, которые отличают русских. «Любопытно, – пишут далее авторы опроса, – что щедрыми россиян считают только 4% опрошенных, простыми и добродушными – 3%». Такова неутешительная, казалось бы, статистика русской самооценки. Однако не менее примечательными являются комментарии, которые дали читатели указанного сообщения и которые размещены здесь же. Самый колоритный выглядит следующим образом: «Superjob не является русским сайтом, поэтому до чего доизгалялись организаторы опроса приняло гиперболизированные формы, значительно отличающиеся от реалий» (орфография, пунктуация и стилистика сохранены в оригинальном виде – Н.С.).
Справедливости ради приведу ещё одни сведения, полученные из Рунета. Эти сведения предоставляет блог Владимира Сорокина (http://www.snob.ru/profile/blog/5295/6021). Цитирую практически полностью одного из гостей блога – Елену Казьмину: «Несколько лет назад, разрабатывая стратегию для одного известного шоколадного бренда, я и мои коллеги, проводя исследования среди российских граждан (а они, практически все являлись целевой аудиторией), выявили следующие составляющие national identity, russianness – можно иронизировать, но ниже – данные исследования –
– generosity – щедрость (русской души) – эту черту, как национальную особенность признало большинство респондентов
– care – забота, доброта (в основном, касалось женской аудитории, так что русская женщина тоже могла бы быть национальным брендом:)))
– pride – чувство патриотизма, гордости за свою страну (можно много рассуждать о том, ложный это патриотизм или нет, но, тем не менее)
– и, как ни странно – optimism, forward looking – оптимизм.
Конечно, если целевую сузить, то вышеперечисленный набор может измениться, хотя, на мой взгляд, перечисленные качества присущи в той или иной степени любому русскому человеку».
Итак, сравнивая данные, приводимые отечественными и иными электронными СМИ, мы можем с достаточной долей уверенности констатировать, что утверждения о русской широте и щедрости не столь безоговорочны, как раньше. При этом мы должны согласиться с тем, что изменению подвергся не только «зарубежный взгляд на проблему», но и собственный. Иначе говоря, сейчас не только за рубежом с большими оговорками и известной долей иронии говорят о «щедрых русских», но и сами русские люди затрудняются однозначно, во-первых, квалифицировать себя в качестве таковых, а во-вторых, оценить это качество как безусловно положительное. И если мы не будем торопиться делать широкие обобщения относительно эволюции взглядов иностранцев – слишком мало пока для этого материала, – то над собственной самооценкой стоит задуматься серьёзно. В самом деле, так ли уверен русский человек, что широта и щедрость – его национальные свойства, которые по-прежнему ставятся в один ряд с гостеприимством, хлебосольством и радушием, или полагает, что всё это давно утрачено, что подобные утверждения – только дань традиционному самовосхвалению? Думается, что объективный ответ на этот вопрос может дать всё-таки не опрос, не анкета, кем бы они ни проводились, а только то, безусловно, удивительное и уникальное явление, которое и делает русскую нацию именно нацией, самобытным и неповторимым славянским народом, – его культура и прежде всего – культура, запечатлённая в языковой форме. Ведь язык народа, его повседневная речевая практика – это и есть его истинное самовыражение, это то, что и оправдывает его существование.
Отмечу сразу, что о широте русского характера в научной лингвистической литературе писалось уже достаточно много. Сошлюсь в этой связи на авторитетное имя А.Д. Шмелёва, который в ряде работ дал почти исчерпывающий ответ на вопрос о «русской широте». «Широкий человек – это человек, любящий широкие жесты, действующий с размахом и, может быть, даже живущий на широкую ногу. Иногда также употребляют выражение человек широкой души, – пишет А.Д. Шмелёв. – Это щедрый и великодушный человек, не склонный мелочиться, готовый простить другим людям их мелкие проступки и прегрешения, не стремящийся «заработать», оказывая услугу. Его щедрость и хлебосольство иногда могут даже переходить в нерасчетливость и расточительность. Но существенно, что в системе этических оценок, свойственных русской языковой картине мира, широта в таком понимании – в целом положительное качество» (Шмелёв 2005). Однако, как считает автор и как полагают многие исследователи «загадочного русского характера», широта – не всегда только положительное качество. Широкие жесты, широкие взгляды, жизнь на широкую ногу могут привести к крайностям, излишествам и разгулу. Известный и страшный в своей силе русский бунт – это тоже следствие чрезмерной «широты русской души». Извечная русская нерациональность и неконтролируемость чувств, о чём так часто пишут зарубежные исследователи (см., например, Вежбицкая 1996), – всё это ещё одна проекция нашей широты, и всё это нередко имеет своим следствием далеко не лучшие поступки русского человека.
Возможно, широта русского характера провоцируется огромными пространствами русской земли. Н.А. Бердяев в эссе «О власти пространства над русской душой» (Бердяев 1918) заметил: «С внешней, позитивно-научной точки зрения огромные русские пространства представляются географическим фактором русской истории. Но с более глубокой, внутренней точки зрения сами эти пространства можно рассматривать как внутренний, духовный факт в русской судьбе. Это – география русской души». «Русская душа ушиблена ширью», – пишет великий русский философ. Именно отсюда – та необъятность, тот хаос славянской души, с которым трудно справиться не то что другим, но и самому русскому человеку. Отсюда и то, что делает непонятным русский характер для большинства европейцев. По мнению Н.А. Бердяева, «в русском человеке нет узости европейского человека, концентрирующего свою энергию на небольшом пространстве души, нет этой расчетливости, экономии пространства и времени, интенсивности культуры. Власть шири над русской душой порождает целый ряд русских качеств и русских недостатков. Русская лень, беспечность, недостаток инициативы, слабо развитое чувство ответственности с этим связаны. Ширь русской земли и ширь русской души давили русскую энергию, открывая возможность движения в сторону экстенсивности. Эта ширь не требовала интенсивной энергии и интенсивной культуры. От русской души необъятные русские пространства требовали смирения и жертвы, но они же охраняли русского человека и давали ему чувство безопасности». Русские писатели достаточно точно отразили эти черты русского национального характера. Так, Фёдор Достоевский словами Ипполита Кирилловича в «Братьях Карамазовых» говорит: «Обыкновенно в жизни бывает так, что при двух противоположностях правду надо искать посредине; в настоящем случае это буквально не так. Вероятнее всего, что в первом случае он был искренно благороден, а во втором случае так же искренно низок. Почему? А вот именно потому, что мы натуры широкие, Карамазовские, – я ведь к тому и веду, – способные вмещать всевозможные противоположности и разом созерцать обе бездны, бездну над нами, бездну высших идеалов, и бездну под нами, бездну самого низшего и зловонного падения… Две бездны, две бездны, господа, в один и тот же момент, – без того мы несчастны и неудовлетворены, существование наше неполно. Мы широки, широки как вся наша матушка Россия, мы всё вместим и со всем уживемся!» А Гоголь, характеризуя русский характер, писал в «Миргороде» так: «И слова эти были, как искры, падавшие на сухое дерево. Пахарь ломал свой плуг, бровари и пивовары кидали свои кади и били бочки, ремесленник и торгаш посылал к чорту и ремесло и лавку, бил горшки в доме. И всё что ни было, садилось на коня. Словом, русский характер получил здесь могучий, широкий размах, дюжую наружность (Н. В. Гоголь. Миргород (1835-1841)). Но, пожалуй, точнее всех качество «широты» русского характера сформулировал замечательный русский религиозный мыслитель, историк и публицист – Г.П. Федотов: «Европеец, посетивший ее впервые, и русский, возвращающийся в нее из скитаний по Западу, остро пронзены азиатской душой Москвы. Пусть не святые и дикие, но вечно родные степи – колыбель новой русской души. В степях сложилось казачество (даже имя татарское), которое своей разбойной удалью подарило Руси Дон и Кавказ, Урал и пол-Азии. В степях сложился и русский характер, о котором мы говорим всегда как о чем-то исконном и вечном. Ширь русской натуры и ее безволие, безудержность, порывистость – и тоска, тяжесть и жестокость. Ненависть к рубежам и страсть к безбрежному. Тройка («и какой же русский не любит быстрой езды!») (Г. П. Федотов. Три столицы (1926)). Две последние цитаты взяты из «Национального корпуса русского языка» (www.ruscorpora.ru), что кажется весьма показательным. Ведь «Корпус» – это электронный ресурс для лингвистов, он ориентирован прежде всего на лингвистическую, а не на политически ангажированную аудиторию, а следовательно, мы можем пользоваться его данными для своего лингвокультурного анализа без какой-либо предвзятости. Все примеры ниже приводятся с указанного выше электронного ресурса.
«Корпус» даёт нам интереснейшие контексты на запрос по словам «широкий» и «широта». Широкими в той смысловой проекции, которая нас интересует, в русской языковой картине мира могут быть: характер, человек, жест; можно вести жизнь на широкую ногу (или руку) и поставить дело на широкую ногу. Ср.: Жил Эмиль Теодорович на широкую ногу. Все деньги, а зарабатывал он много, тратил легко: одежду шил у самых дорогих портных, обедал в самых шикарных ресторанах, в гостиницах всегда занимал номера люкс. И поэтому порой за два-три дня до получки он оказывался без денег (Юрий Никулин. Жизнь на колёсах (1979)); Граф, со дня основания клуба, был его членом и старшиною. Ему было поручено от клуба устройство торжества для Багратиона, потому что редко кто умел так на широкую руку, хлебосольно устроить пир, особенно потому, что редко кто умел и хотел приложить свои деньги, если они понадобятся на устройство пира (Л. Н. Толстой. Война и мир. Том второй (1867-1869)). Устойчивые сочетания на широкую ногу/руку – довольно распространённые явления в русском языке и качества, описываемые ими, не всегда применимы только к человеку. Сама Россия часто ассоциируется с подобными качествами, которые в данном случае оцениваются уже как резко отрицательные, ср.: Кроме такой типичной для России беды как недофинансирование, есть у нашего водоснабжения и другие национальные признаки. Например, использование питьевой воды в хозяйстве. Это своего рода русский парадокс. Во всем остальном цивилизованном мире существует вода техническая и питьевая, различающаяся и качеством, и ценой. Россия живет на широкую ногу и с водой не мелочится. Экономия воды тоже у нас не в чести, льем питьевую воду почем зря и в унитазы, и в ванны, и на огороды (Елена Налимова. Город без воды (2003) // «Богатей» (Саратов), 2003.10.02)).
Однако, как свидетельствуют данные «Корпуса», более частотными являются сочетания с «широтой» и «широким», включающие в качестве опорного компонента слово душа. В этом случае «широта» рассматривается исключительно как положительное свойство и способность русского человека: широкая душа, человек широкой души, широта души. Например: Не забуду, например, даже такого случая в один из первых дней посещения института в 1942 году. Преподаватель истории партии Слава Владимировна Щирина, поинтересовавшись, есть ли у меня продовольственные карточки и где я питаюсь (о, в то время это был самый первостепенный вопрос!), и узнав о моей неустроенности, тут же достала из служебного шкафа белый батон и отрезала половину. Вряд ли кто сейчас поймет, особенно из молодых, какой это был поступок, какая щедрость, какая широта души! (Виктор Розов. Удивление перед жизнью (1960-2000)). При этом оказывается, что очень часто именно в таком контексте широта соседствует с щедростью, как в предыдущем примере и в следующих: Есть великие произведения искусства, которые олицетворяют лучшие национальные черты своего народа, несут в себе идеи высокого гуманизма и народности, поспевают его ум, богатство, широту и щедрость души. К таким произведениям в жанре оперы в русском музыкальном искусстве по праву принадлежит шедевр М. Глинки – его первая опера «Иван Сусанин» (Марк Эрмлер. К возобновлению спектакля (1985)); Проза Ф. Абрамова вместила в себя очень много. Она и о наших корнях, истоках, вере, надежде, и, конечно же, о любви – настоящей, жертвенной, всепобеждающей; о «братьях и сестрах», об удивительных русских женщинах, их простоте, мудрости, щедрости души и величии («Ламбушка» – IV международный театральный фестиваль камерных театров (2003) // «Театральная жизнь», 2003.05.26)).
Впрочем, не только в контексте широкой души мы встречаем щедрость. «Национальный корпус русского языка» даёт примеры устойчивой сопряжённости щедрости в текстуальном пространстве со всеми возможными смысловыми вариациями на тему русской широты, ср. например: Всем, кто имел надобность в его покровительстве, не отказывал в нем; если кому помогал, то делал это широкою рукой и вообще был щедр. Все у него было грандиозно: и дом в Петербурге, и прием императрицы Елисаветы Алексеевны в подмосковной, Ильинском, и петербургские вечера его, которые удостоивали своим присутствием некоторые члены императорской фамилии (И. И. Лажечников. Несколько заметок и воспоминаний по поводу статьи «Материалы для биографии А.П.Ермолова» (1864)); Но за час до открытия умением Федоровского и его колдовством все непостижимым образом вставало на свои места! Каждый его приезд в Москву превращался для нас – независимо от времени года ― в праздник Рождества. Мы соотносили Натана с Дедом Морозом, ибо он неизменно являлся с мешком подарков, которым нагружала его Галя. Широта, щедрость, безоглядность были для него органичны, и немецкая расчетливость ему не пристала. Не счесть людей, оказавшихся на чужбине, которым помог Натан в трудную для них пору… (Василий Катанян. Прикосновение к идолам (1998))
Отметим, что для русской культуры щедрость является не менее важным понятием, чем широта. Сами русские люди достаточно отчётливо осознают свою склонность к щедрому поведению и считают её своей традиционной чертой. В связи с этим достаточно упомянуть устоявшиеся уже выражения, такие, как щедрая душа (ср. знаменитый брэнд компании Nestle: Россия – щедрая душа!), дать что-л. щедрой рукой, щедрое сердце и т.п. Человек, который может быть в назван в русском социуме щедрым, – это тот, кто охотно тратится на других, не скупой (Ожегов, 1982), т.е. человек, легко и свободно отдающий все или часть своего имущества другому, а потому чаще всего ассоциирующийся с дарителем подарков. Предрасположенность к щедрости как способности дарить подарки устойчиво отражает обыденное русское сознание. Так, именно с щедростью в XIX веке воспринималось дарение подарков. Канун Нового года назывался щедрец или щедрый (Васильев) вечер (Даль 1989). Существовал даже особый глагол щедровать, который означал «ходить в Васильев вечер (канун нового года) ватагами по домам, с песнями, поздравляя, желая всякого добра, и собирая за это подачку, более съестным; что в Рождественский сочельник; колядовать, а песни-калядки также называли щедровками. Тех же, кто щедровал, называли щедрованцами». В. Даль, определяя значение слова щедрый, писал, что это прежде всего милостивый, милосердый на помощь, на подарки, на раздачу милостыни, пособий (Даль 1989). Заметим, что благотворительная деятельность русских купцов, известная даже за пределами России, закрепилась в русском языке в словосочетании купеческая щедрость. А Владимир Соловьев охарактеризовал щедрость как искони присущую русскому человеку черту так: «Щедрость по внешним проявлениям совпадает с великодушием и бескорыстием, но имеет другую внутреннюю основу – альтруистическую. Добродетельно-щедрый человек есть тот, который из справедливости или человеколюбия делится своим имуществом с другими (ибо, поскольку он делает это из тщеславия или из высокомерия, тут нет добродетели). Но при этом такой человек может быть даже до скупости привязан к тому имуществу, которое он раздает, и в таком случае его нельзя, строго говоря, назвать бескорыстным; следует только сказать, что в нем альтруистическая добродетель щедрости побеждает порок корыстолюбия» (В. С. Соловьев. Оправдание добра (1894-1899)).
Итак, мы с полным основанием можем сказать, что щедрость закреплена в русском сознании в виде особой ментальной единицы – особой культурной константы, которая напрямую соотносится с широтой, милосердием и великодушием. Культурологи, однако, дополняют это «концептуальный ряд» и говорят, что щедрость связана также и с религиозностью, соборностью и отзывчивостью. При этом наиболее важной считается тесная связь с родственным концептом милосердие, поскольку она четко указывает на соблюдение свято чтящейся в православии, пронизывающем всю русскую культуру, заповеди «возлюби ближнего своего как самого себя». Православным русским человеком щедрость воспринимается исключительно как высшая форма проявления милосердия, любви к ближнему (Довлец, 2008).
Анализ данных, предоставляемых исследователю русской языковой картины «Национальным корпусом русского языка», позволяет дополнить указанные выше характеристики.
Итак, по мнению русских, щедрость, безусловно, является свойством человека, а не чертой.
При этом, она часто рассматривается как свойство человека, имеющего свою «географию». Ср. типичную сочетаемость слова «щедрость» с такими определениями, как восточная, кавказская, северная, южная. Например: Явление грузовиков с кочанами вызвало огромное воодушевление в рядах стосковавшегося по работе персонала базы. Но Тимур Багратович с кавказской щедростью уступил право первого грузовика нам (Михаил Тарасенко, Игорь Мартынов. Капуста молодости нашей (1997) // «Столица», 1997.10.13); Он провел Баклакова в кладовку. В кладовке валялись цветные ватные одеяла, раскладушки, примусы, чайники. – Беры! – с восточной щедростью сказал человек и закрыл глаза, демонстрируя высшую степень доверия (Олег Куваев. Территория (1970-1975). В это ряд совершенно органично вписывается и русская щедрость: Насколько нам известно, кучер не дурак выпить. Угостите его с русской щедростью, и он не сможет держать вожжи (Борис Васильев. Были и небыли. Книга 1 (1988)), а также сочетания по-русски щедро: Мне понравилась в Шолохове простота необычайная в обхождении, естественное и простое исполнение обязанностей хозяина хлебосольного, уверенное дирижирование разговором. Стол был по-русски щедро завален едой, и все так вкусно, что я давно не едал ни такого поросенка, ни огурчиков, ни рыбца, ни холодца (Владимир Чивилихин. «Моя мечта -- стать писателем», из дневников 1941-1974гг. (2002) // «Наш современник», 2002.06.15)). Как видим, русский человек предпочитает приписывать свойство быть щедрым преимущественно восточным – в географическом смысле – людям. Только единичными примерами представлена иная «география»: так, ни разу не выдал «Корпус» пример на сочетаемость с лексемой западная, но национально идентифицировал проявления щедрости фламандской и голландской: Один унизительный случай особенно цепко вклещился в память. Он связан с катком «Динамо», уже упоминавшимся выше. Каким-то чудом его серебряное блюдо уместилось в густотище застроенного-перезастроенного центра Москвы. Здесь дом лезет на дом, не найдешь свободного пятачка: между помойкой и гаражом встроен крольчатник, рядом чистильщик сапог развесил макароны шнурков и насмердил сладкой гуталиновой вонью, вгнездился в какую-то нишу кепочник, а на него напирает электросварщик, обладатель слепящей искры, сараи, подстанции, всевозможные мастерские теснят друг дружку, толкаясь локтями, и вдруг город расступается и с голландской щедростью дарит своим гражданам чистое пространство льда. (Юрий Нагибин. Тьма в конце туннеля (1994)). В целом же, русский человек не приписывает свойство быть щедрым Западу. Если «Национальный корпус» и выдаёт контексты с Западной «маркировкой», то только в том случае, когда проявляет иронию, например: Мы можем получить доступ в Среднюю Азию. Не на Украину, Белоруссию, Молдавию, не на Кавказ – словом, не в СНГ, на который размахнулся Чубайс со своим «либеральным империализмом», и тем более не в Прибалтику – туда нас политически никто не пустит, тут США и Европа, несмотря на все свои разногласия, будут едины. А вот в Среднюю Азию – пожалуйста» («Завтра», № 42, 2003). Думаю, Делягин переоценивает щедрость Запада. В Средней Азии, как и повсюду на постсоветском пространстве, Россия сталкивается с жесткой конкуренцией. Лакомые куски собственности расхватывают иностранцы. Скуплена наиболее перспективная экономика региона – казахская (Александр Казинцев. Путь Филиппа (2004) // «Наш современник», 2004.06.15).
Русская щедрость имеет широкие пространственные параметры. Она может быть бесконечной, безграничной, беспредельной, ср.: Вот такая была у нас с ним работа. Но всегда самого труда было гораздо меньше, чем общения. Он расточал его с бесконечной щедростью (Алексей Вульфов. Теперь лишь вспоминать (2003) // «Наш современник», 2003.12.1)). Но в то же время русский человек полагает, что она «всё-таки должна иметь границы», потому что если она не «имеет пределов», то она бывает опасной: Мало того, что Иоганн сам отказался участвовать в боевой операции, – он потребовал, чтобы Зубов освободил от нее и поляка Ярослава Чижевского, которого тот просто обожал за все те качества, какими, кстати сказать, и его самого со столь опасной щедростью наградила природа. (Вадим Кожевников. Щит и меч. Книга вторая (1968)). Интересно, что русское языковое сознание измеряет щедрость не только по горизонтали по принципу «широты», но и по вертикали – по принципу «глубины», ср. такое выражение, как глубина его щедрости.
Заметим, что пространственные характеристики, устойчиво ассоциируемые русским языковым сознанием со щедростью, отчетливо обнаруживают себя в приписывании свойства «быть щедрым» родным просторам: в качестве «обладателя» этого свойства могут выступать земля-матушка, степь и под. Например: Крестьянские будни на юге даже потруднее, чем в средней полосе страны. Однако красота и щедрость степи с криками журавлей, буйством весеннего цветения и осенним урожайным изобилием пробуждает беспокойную жажду творчества, развивает в человеке эстетические чувства (Машкаринские миниатюры (2004) // «Народное творчество», 2004.06.21)).
Вообще, русский человек, которому, по наблюдениям многих иностранцев, абсолютно не свойственно соблюдать чувство меры и придерживаться «золотой середины» в проявлении своих чувств и эмоций, постоянно «превышает норму» и в проявлении своей способности к щедрости. По отношению к норме и мере щедрость может быть таковой:
Обычной – необычной, маленькой – большой, наибольшей, безмерной – чрезмерной, царственной. Причем у нее обнаруживаются такие характеристики, как:
а) «эксклюзивность»: феноменальная, особая, особенная, редкая ныне, удивительная, небывалая, невероятная, неслыханная: Выйдя из палатки, Андрейка сделал широкий жест и заявил: – Айда стрелять из «монтекристов»! Я угощаю. Это была неслыханная щедрость, и мальчики благоговейно проследовали в импровизированный тир, где каждый получил на мгновение блаженного обладания настоящее ружье и по пять драгоценных пулек (Ирина Ратушинская. Одесситы (1998)).
в) «адмиративность»: неожиданная, внезапная. Например: Мы благодарны ему за его школу. Мы познали премудрости кочевой цирковой жизни. Мы научились серьезно и бережно относиться к каждому найденному смешному трюку, умению использовать его в нужный момент. В Карандаше легко уживались мягкость и твердость характера, бережливость и неожиданная щедрость (Юрий Никулин. Как я стал клоуном (1979)).
г) «неконтролируемость и нерациональность»: безоглядная, безудержная, безрассудная, необузданная: Лиля Юрьевна с первых же минут почувствовала его индивидуальность, а через час поняла, что он живет в обществе, игнорируя его законы. Ей импонировали его раскованность, юмор, спонтанность и безоглядная щедрость – словом, его очарование. (Василий Катанян. Лиля Брик. Жизнь (1999)). Иррациональность часто выводит щедрость за пределы реального мира, и она становится нечеловеческой, рождественской, сказочной, неземной. Например: Я тороплюсь уйти. Я, можно сказать, бегу… Потому что не хочу слышать от нее свои мысли. Почему так все носятся с какой-то нечеловеческой щедростью русских? По части последней рубахи, куска хлеба, чтоб одну со страстью сорвать с себя, а другой дать откусить по самые пальцы, – нет нам равных (Галина Щербакова. Косточка авокадо (1994)).
Следующие важные характеристики русской щедрости – это ее отношение к красоте: она может быть восхитительной, дивной, прекрасной; квалификация по социальному статусу: царская, вельможная, купеческая, барская, нищих; отношение к «истине/лжи»: истинная – ложная.
Нетрудно заметить, что противоречивость и нерациональность русского характера довольно прозрачно отражаются языком: характеризуя свою щедрость, русский человек часто мыслит «полярными» понятиями, что легко передается антонимичными парами: обычная – необычная, маленькая – большая, истинная – ложная.
Отметим, что русская щедрость обладает исключительной акциональностью, а акциональность, как известно, обязательно предполагает временную квантификацию, потому щедрость в сознании русских бывает постоянной, спорадической, даже ситуативной или проявляется в виде приступов (приступы щедрости). Но в любом случае она воспринимается как активное действующее начало – субъект действия: она может просто проявиться, подействовать (на меня подействовала его щедрость), накатить (Не хочешь платить – не надо, бери так. Ты, я вижу, не веришь. Представь, дарю! Накатила щедрость... (Владимир Дудинцев. Белые одежды / Вторая часть (1987)) или даже обезоружить, а может выступить и в «адмиративном ключе» – потрясти, поразить или удивить. При этом щедрости свойственно быть и каузатором, инициатором другого действия: она может заставить (задуматься, ответить чем-л.). В то же время, не проявляя себя как агенс, она просто украшает.
Однако щедрость – это часто и объект действия: ведь ее оценивают, ее проявляют, ею можно воспользоваться или козырнуть, ею можно щеголять и злоупотреблять. Причем это такой объект, который обладает исключительно положительными качествами, потому что ее ценят, за нее благодарят, вознаграждают и бывают благодарны. Например: Нет, я вам буду позировать столько, сколько вам будет нужно. Я вижу, как хорошо получается, уверен в результате, и мы с вами непременно доведем дело до конца. – О, спасибо! Я ценю и вашу щедрость, и доверие ко мне (Зоя Масленикова. Разговоры с Пастернаком (2001)). В ней бывают уверены и на неё рассчитывают, ср.: Но слово – своеобразный продукт. Как правило, он и скоропортящийся и срок годности у него ограниченный. Производитель такого продукта вправе рассчитывать на щедрость, однако не должен гипертрофировать свое значение во вселенной. Хороший писатель или философ это всегда лицо историческое, ушедшее из этого мира хотя бы сто лет тому назад (Леонид Зорин. Юпитер (2001) // «Знамя», 2002)).
Щедрость воспринимается русским человеком обычно в положительном контексте, т.е. в контексте внимания, гостеприимства, хлебосольства, обаяния, доброты, отваги, красоты, благородства, великодушия, благочестия, бескорыстия, человеколюбия, чуткости, любви и т.д. Совершенно естественно, что «Национальный корпус» пестрит примерами, в которых лексема щедрость представлена в одном сочинительном ряду с приведенными выше. Таким образом, мы можем констатировать, что щедрость в русском языковом сознании имеет высокую положительную оценку на шкале аксиологичности. Ср.: Нравственная шкала всех народов и во все времена определяется способностью человека любить: добро – все то, что идет от любви (щедрость, самопожертвование, милосердие, бескорыстие), зло – все то, что противостоит любви (эгоизм, скупость, жестокость, трусость) (Армен Зурабов. Возвращение к будущему (1999) // «Дружба народов», 1999.04.15)). Попутно отметим, что в исключительно положительном ракурсе всегда отмечали щедрость русских и иностранцы, даже если это свойство проявлялось в экстремальных ситуациях, ср.: Самый город был разрушен французами довольно основательно перед их уходом оттуда в крепость, но все же русские моряки проводили здесь в течение своей долгой стоянки время довольно хорошо. Греки и итальянцы быстро сошлись с русскими. «…Пустыня с развалинами преобразилась в веселое обиталище; все оживотворилось… и никто не помышлял о недостатках, им претерпеваемых. Надобно признаться, что одним только русским предоставлено творить подобные чудеса: щедрость их, гибкость в обхождении, расположение к удовольствиям всякого рола и легкость, с коею научаются они чужестранным языкам, сближают их скоро со всеми народами (Е. В. Тарле. Адмирал Ушаков на Средиземном море (1798-1800) (1948)).
Однако, высоко оценивая само свойство «быть щедрым», русский человек считает, что щедрость не всегда имеет благие последствия, потому что может обернуться жадностью, мелочностью, расточительством, растратой. И тогда русский человек гадает, щедрость это или пижонство, непозволительное удовольствие, излишняя роскошь или ненужная пышность. Ср.: Я люблю щедрость и тоже был щедрым, когда мог позволить себе такое удовольствие и роскошь. Смогу ли ещё? (Владимир Голяховский. Русский доктор в Америке (1984-2001)); Откуда такая щедрость? Неужели область может позволить такую роскошь – разбрасываться миллионами? Нет, конечно. Налицо отсутствие определенной разумной государственной политики (Олег Ратников. Коррозия мышления (2003) // «Восточно-Сибирская правда» (Иркутск), 2003.06.19)); Долги, конечно, надо отдавать, а вот излишняя щедрость будет неуместна (Напрасные советы (2002) // «Домовой», 2002.12.04)); Наша щедрость до дури непринужденно перерастает в такую копеечность, что для описания ее требуется особый случай (Галина Щербакова. Армия любовников (1997)).
И даже: Щедрость – это, конечно, хорошо, но зачем же плодить паразитов? (Михаил Анчаров. Самшитовый лес (1979)).
Добавим, что щедрость в русской языковой картине мира имеет ярко выраженный «антропометрический параметр»: конечно, русская щедрость всегда идёт от души и от сердца. Потому-то очень часто русский человек, если хочет в самом положительном ракурсе представить кого-то очень ему дорогого, то обязательно представит уникальные для себя определение «от души» и «от (всего) сердца» в одном ряду с квалификативами типа щедро: Особенно часто я вспоминаю маму. Она была чудесным человеком, добрым, отзывчивым, к ней люди шли выплакать свою беду, посоветоваться, и она всем помогала, сочувствовала, жалела. А еще она была необычайно одаренным человеком, прирожденной артисткой, могла кого угодно скопировать, особенно детей, тонко подмечая и передавая суть характера, умела хорошо петь, плясать и всё делала от души, щедро, ярко, широко (Виктор Токарев. Мы старались дать зрителям надежду (2004) // «Театральная жизнь», 2004.02.23)). Совершенно этноспецифичным следует признать уже практически устойчивые сочетания типа душевная щедрость, сердечная щедрость. Для русского человека это – наивысшая похвала. Ср.: Ушел из жизни человек большой и чистой души, неизмеримой любви и доброты. Скромный, честный, умный, он покорял всех людей, окружающих его, своим человеколюбием, душевной щедростью и порядочность. (Он любил жизнь во всех ее проявлениях (2004) // «Мясная индустрия», 2004.06.21)); «А сколько было замыслов! ― они уже никем не будут осуществлены; эти книги мог написать только он, с его яркой человеческой талантливостью, с его обширными знаниями и объединяющим мышлением, с его суровым и страстным темпераментом борца за чистоту отечественной культуры, за цельность народной души, с его сердечной щедростью и добротой…(Если бы Юрий Селезнев был с нами... (2004) // «Наш современник», 2004.06.15)).
Материальный достаток для русского человека, желающего проявить своё свойство к щедрости, не играет роли. Более того, по-настоящему считается тот щедрым, кто отдаёт всё и даже – непонятно откуда беря – больше. Ср.: РУССКИЕ всегда отличались широтой души и щедростью, несопоставимой с их доходами. Так, в 1950 году к семидесятилетию Сталина была организована выставка подарков «отцу народов». В фондах насчитывалось 127 823 подарка. Среди них были уникальные изделия: ковер, в создании которого участвовали 18 тысяч женщин Словакии, автомобили «Шкода», «Минор», «Альфа-Ромео», ваза из клыка мамонта, над которой китайский мастер работал более 9 лет, письмо жителей Дели на рисовом зерне, состоящее из 182 знаков (Максим Шлегель и др. Презент для президента (2001) // «Аргументы и факты», 2001.06.06)).
Таковы основные характеристики и параметры щедрости в том её виде, в котором осознает её современный русский человек. Всегда ли они были таковы? Если мы обратимся к истории самого слова и понятия, то мы обнаружим слово щедрость – довольно позднее новооборазование. На это указывает хотя бы отвлеченный суффикс –ость. Семантическим «прародителем» щедрости является лексема щедрóта (или чаще щедрóты), фиксируемая старославянскими и древнерусскими словарями не позже XI в. и имеющая значение милосердие, сострадании, милость (Старославянский словарь, 1958)). Щедрым в славянском мире вообще-то воспринимался человек милосердный и милостивый, способный к состраданию. Свойство щедрого человека быть дарителем подарков, выносимое современными толкователями на первое место, – «приобретение» довольно позднее и, по мнению некоторых исследователей, связанное с прагматическим влиянием западного сознания, начавшимся с петровских реформ XVIII в.
Этимологические словари дают нам еще более интересную картину: оказывается, что индоевропейской базой слова является корень *(s)k(h)ed- «раскалывать на мелкие куски», «расщеплять» (Черных, 2006). Тот же корень в более «чистом виде» мы наблюдаем в антониме скудный, в связи с чем, например, П.Я. Черных, полагает, что «значения “щедрый” и “скудный” развились из старшего значения “раскалываться”, “расщепляться”, “разбиваться на куски”, а значит, и “оскудевать”, “быть скудным”» (Черных, 2006, с. 431). Но это история слова. Какова же история понятия, стоящего за этим словом?
Здесь мы должны признать, что сам концепт входил в русскую культуру с ярко выраженной христианской коннотацией. Щедрóта, щедрóты – вообще-то изначально признавались исключительно Божественными атрибутами. Если мы обратимся к древним восточнославянским текстам, а они по большей части дадут нам образцы церковнославянского языка, то мы обнаружим, что ни щедрóта, ни щедрóты практически никогда не встречаются в контексте «человеческого», «мирского». Щедрóты, более часто употребляемая лексема, всегда свидетельствует о проявлении Божественного в мирской жизни. Если же речь шла о свойствах человека, то в том же контексте, где современный русский употребил бы слово щедрый, щедрость восточный славянин скорее поставил бы милостыню, милость или (реже) благостыню. Все эти слова являлись синонимами и подпадали под семантическую область «проявление милосердия Богом или человеком». И только одно слово, а именно щедрóты отличалось тем, что указывало на милосердие Господа. Именно потому щедрóты, в отличие от современной щедрости, никогда не имеют отрицательных определений: они не могут быть ни излишними, ни избыточными, ни чрезмерными. Но они беспредельны и безграничны, они не могут скончаться, так как они непомерно богаты. Щедрóты никак не квантифицируются, потому что их многое множество не может быть исчерпано, и Бог непостижим именно в Его щедрóтах.
Богословы утверждают, что щедрóты – это внешние выражения Божественной любви к человеку в ниспослании ему материальных благ (Клименко, 2004). Человек, не способный прочувствовать глубоко Божественную любовь, все-таки может ощутить её присутствие через материальное проявление, каковым и являются щедрóты. Интересно, что современный русский человек интуитивно чувствует эту особенность древнего славянского мировосприятия, отражая её в удивительных словосочетаниях душевная щедрость как внутреннее свойство (ведь душу можно только почувствовать, её нельзя увидеть) и скупость чувств как внешнее проявление (чувства всегда выражаются в мимике, жестах и импульсивных действиях).
Думается, что русская щедрость своё современное толкование через пространственные параметры, а именно через широту, беспредельность и безграничность, естественно восприняло от лексемы щедрóты. Сохраняет щедрость и этимологическую связь с богатством и множеством. Однако «нововведением» в толкование проявления щедрости как свойства, безусловно, является проекция на последствия. Щедрóты как атрибут Бога такой проекции не имели: Господь раздает их постоянно и как истинный Человеколюбец не заботится о последствиях. Человек же в своём подражании Божественному человеколюбию, наоборот, очень часто о них задумывается, а потому способен оценивать щедрость и в негативном плане как расточительную, ненужную, безрассудную. Еще одно отличие современного понимания проявления щедрости – это её временная квантификация: щедрóты постоянны и непрерывны, они беспрерывно изливаются (метафора воды, кстати, самая распространенная в определении щедрóт); щедрость же, как указывалось выше, может оцениваться как спорадическая и ситуативная. Однако самое яркое различие славянских щедрóт и русской щедрости заключается в том, что щедрость ассоциируется современным русским человеком почти исключительно с дарением и получением не даров, а подарков. Дар как явление духовного мира, согласно современным толкованиям, сохраняет свою высокую коннотацию, а подарок нет: это прежде всего вещь, которую дарят, подарили (Ожегов, 1982).
И всё же, как представляется, русский человек потому вполне оправданно приписывает себе щедрость в качестве одного из главных национальных свойств, что в своем мировосприятии он во многом сохраняет исконные славянские смыслы древних щедрóт. При этом подчеркнём, что, конечно же, русский человек не претендует на то, что быть щедрым способен только он, и «Национальный корпус русского языка» прекрасно это демонстрирует: ведь в его составе встречаются сочетания и восточная щедрость, и грузинская щедрость, и фламандская, и голландская и т.д. Гораздо важнее для русского национального сознания оказывается другой акцент: щедрость русский по-прежнему воспринимает как исключительно положительное свойство любого хорошего, по его мнению, человека, другое дело, что громадный размах и широту этого свойства он всё же оставляет за собой, причём и сам осознаёт, что щедрость широкой русской души нередко имеет мало понятные самому себе да и остальному миру последствия.
Литература
1. БЕРДЯЕВ Н.С. Судьба России
// http://www.krotov.info/library/02_b/berdyaev/1918_15_06.html
2. ВЕЖБИЦКАЯ А. Язык. Культура. Познание. М.: Русские словари, 1996.
3. ДАЛЬ В.И. Толковый словарь живого великорусского языка. Т. 1-4. М ., 1989.
4. ДОЛЕВЕЦ С.Н. Динамика морально-этических концептов скупость и щедрость в русском литературном языке XIX – начала XXI веков: Автореф. дис. …канд. филол. наук. Ростов н/Д, 2008.
5. КЛИМЕНКО Л.П. Словарь переносных, образных и символических употреблений слов в Псалтири. Нижний Новгород, 2004.
6. ОЖЕГОВ С.И. Словарь русского языка: Ок. 57000 слов / Под ред. Н.Ю.Шведовой. 14-е изд., стереотип. М., 1982.
7. ОЖЕГОВ С.И. Словарь русского языка: Ок. 57000 слов / Под ред. Н.Ю.Шведовой. 14-е изд., стереотип. М., 1982.
8. СТАРОСЛАВЯНСКИЙ СЛОВАРЬ (по рукописям X–XI веков): около 10 000 слов / Под ред Р.М. Цейтлин, Р. Вечерки, Э. Благовой. М., 1994; Срезневский И.И. Материалы для словаря древнерусского языка по письменным памятникам. Т.2. М ., 1958.
9. ЧЕРНЫХ П.Я. Историко-этимологический словарь современного русского языка: в 2 т. / П.Я. Черных. 7 изд., стереотип. Т.2. М ., 2006.
10. ШМЕЛЁВ А.Д. «Широта русской души» // Арутюнова Н.Д., Левонтина И.Б. (отв. ред.). Логический анализ языка: Языки пространств. М.: Языки русской культуры, 2005. С. 51.
11. WWW.RUSCORPORA.RU
Данные об авторе:
Семёнова Наталья Владимировна, Россия
Доктор филологических наук, профессор кафедры русского языка Новгородский государственный университет имени Ярослава Мудрого
lektorka ruského jazyka, katedrf rusistika FF UKF v Nitre
e-mail: [email protected]
Итак, мы с полным основанием можем сказать, что щедрость закреплена в русском сознании в виде особой ментальной единицы – особой культурной константы, которая напрямую соотносится с широтой, милосердием и великодушием. Культурологи, однако, дополняют это «концептуальный ряд» и говорят, что щедрость связана также и с религиозностью, соборностью и отзывчивостью. При этом наиболее важной считается тесная связь с родственным концептом милосердие, поскольку она четко указывает на соблюдение свято чтящейся в православии, пронизывающем всю русскую культуру, заповеди «возлюби ближнего своего как самого себя». Православным русским человеком щедрость воспринимается исключительно как высшая форма проявления милосердия, любви к ближнему (Довлец, 2008).
Анализ данных, предоставляемых исследователю русской языковой картины «Национальным корпусом русского языка», позволяет дополнить указанные выше характеристики.
Итак, по мнению русских, щедрость, безусловно, является свойством человека, а не чертой.
При этом, она часто рассматривается как свойство человека, имеющего свою «географию». Ср. типичную сочетаемость слова «щедрость» с такими определениями, как восточная, кавказская, северная, южная. Например: Явление грузовиков с кочанами вызвало огромное воодушевление в рядах стосковавшегося по работе персонала базы. Но Тимур Багратович с кавказской щедростью уступил право первого грузовика нам (Михаил Тарасенко, Игорь Мартынов. Капуста молодости нашей (1997) // «Столица», 1997.10.13); Он провел Баклакова в кладовку. В кладовке валялись цветные ватные одеяла, раскладушки, примусы, чайники. – Беры! – с восточной щедростью сказал человек и закрыл глаза, демонстрируя высшую степень доверия (Олег Куваев. Территория (1970-1975). В это ряд совершенно органично вписывается и русская щедрость: Насколько нам известно, кучер не дурак выпить. Угостите его с русской щедростью, и он не сможет держать вожжи (Борис Васильев. Были и небыли. Книга 1 (1988)), а также сочетания по-русски щедро: Мне понравилась в Шолохове простота необычайная в обхождении, естественное и простое исполнение обязанностей хозяина хлебосольного, уверенное дирижирование разговором. Стол был по-русски щедро завален едой, и все так вкусно, что я давно не едал ни такого поросенка, ни огурчиков, ни рыбца, ни холодца (Владимир Чивилихин. «Моя мечта -- стать писателем», из дневников 1941-1974гг. (2002) // «Наш современник», 2002.06.15)). Как видим, русский человек предпочитает приписывать свойство быть щедрым преимущественно восточным – в географическом смысле – людям. Только единичными примерами представлена иная «география»: так, ни разу не выдал «Корпус» пример на сочетаемость с лексемой западная, но национально идентифицировал проявления щедрости фламандской и голландской: Один унизительный случай особенно цепко вклещился в память. Он связан с катком «Динамо», уже упоминавшимся выше. Каким-то чудом его серебряное блюдо уместилось в густотище застроенного-перезастроенного центра Москвы. Здесь дом лезет на дом, не найдешь свободного пятачка: между помойкой и гаражом встроен крольчатник, рядом чистильщик сапог развесил макароны шнурков и насмердил сладкой гуталиновой вонью, вгнездился в какую-то нишу кепочник, а на него напирает электросварщик, обладатель слепящей искры, сараи, подстанции, всевозможные мастерские теснят друг дружку, толкаясь локтями, и вдруг город расступается и с голландской щедростью дарит своим гражданам чистое пространство льда. (Юрий Нагибин. Тьма в конце туннеля (1994)). В целом же, русский человек не приписывает свойство быть щедрым Западу. Если «Национальный корпус» и выдаёт контексты с Западной «маркировкой», то только в том случае, когда проявляет иронию, например: Мы можем получить доступ в Среднюю Азию. Не на Украину, Белоруссию, Молдавию, не на Кавказ – словом, не в СНГ, на который размахнулся Чубайс со своим «либеральным империализмом», и тем более не в Прибалтику – туда нас политически никто не пустит, тут США и Европа, несмотря на все свои разногласия, будут едины. А вот в Среднюю Азию – пожалуйста» («Завтра», № 42, 2003). Думаю, Делягин переоценивает щедрость Запада. В Средней Азии, как и повсюду на постсоветском пространстве, Россия сталкивается с жесткой конкуренцией. Лакомые куски собственности расхватывают иностранцы. Скуплена наиболее перспективная экономика региона – казахская (Александр Казинцев. Путь Филиппа (2004) // «Наш современник», 2004.06.15).
Русская щедрость имеет широкие пространственные параметры. Она может быть бесконечной, безграничной, беспредельной, ср.: Вот такая была у нас с ним работа. Но всегда самого труда было гораздо меньше, чем общения. Он расточал его с бесконечной щедростью (Алексей Вульфов. Теперь лишь вспоминать (2003) // «Наш современник», 2003.12.1)). Но в то же время русский человек полагает, что она «всё-таки должна иметь границы», потому что если она не «имеет пределов», то она бывает опасной: Мало того, что Иоганн сам отказался участвовать в боевой операции, – он потребовал, чтобы Зубов освободил от нее и поляка Ярослава Чижевского, которого тот просто обожал за все те качества, какими, кстати сказать, и его самого со столь опасной щедростью наградила природа. (Вадим Кожевников. Щит и меч. Книга вторая (1968)). Интересно, что русское языковое сознание измеряет щедрость не только по горизонтали по принципу «широты», но и по вертикали – по принципу «глубины», ср. такое выражение, как глубина его щедрости.
Заметим, что пространственные характеристики, устойчиво ассоциируемые русским языковым сознанием со щедростью, отчетливо обнаруживают себя в приписывании свойства «быть щедрым» родным просторам: в качестве «обладателя» этого свойства могут выступать земля-матушка, степь и под. Например: Крестьянские будни на юге даже потруднее, чем в средней полосе страны. Однако красота и щедрость степи с криками журавлей, буйством весеннего цветения и осенним урожайным изобилием пробуждает беспокойную жажду творчества, развивает в человеке эстетические чувства (Машкаринские миниатюры (2004) // «Народное творчество», 2004.06.21)).
Вообще, русский человек, которому, по наблюдениям многих иностранцев, абсолютно не свойственно соблюдать чувство меры и придерживаться «золотой середины» в проявлении своих чувств и эмоций, постоянно «превышает норму» и в проявлении своей способности к щедрости. По отношению к норме и мере щедрость может быть таковой:
Обычной – необычной, маленькой – большой, наибольшей, безмерной – чрезмерной, царственной. Причем у нее обнаруживаются такие характеристики, как:
а) «эксклюзивность»: феноменальная, особая, особенная, редкая ныне, удивительная, небывалая, невероятная, неслыханная: Выйдя из палатки, Андрейка сделал широкий жест и заявил: – Айда стрелять из «монтекристов»! Я угощаю. Это была неслыханная щедрость, и мальчики благоговейно проследовали в импровизированный тир, где каждый получил на мгновение блаженного обладания настоящее ружье и по пять драгоценных пулек (Ирина Ратушинская. Одесситы (1998)).
в) «адмиративность»: неожиданная, внезапная. Например: Мы благодарны ему за его школу. Мы познали премудрости кочевой цирковой жизни. Мы научились серьезно и бережно относиться к каждому найденному смешному трюку, умению использовать его в нужный момент. В Карандаше легко уживались мягкость и твердость характера, бережливость и неожиданная щедрость (Юрий Никулин. Как я стал клоуном (1979)).
г) «неконтролируемость и нерациональность»: безоглядная, безудержная, безрассудная, необузданная: Лиля Юрьевна с первых же минут почувствовала его индивидуальность, а через час поняла, что он живет в обществе, игнорируя его законы. Ей импонировали его раскованность, юмор, спонтанность и безоглядная щедрость – словом, его очарование. (Василий Катанян. Лиля Брик. Жизнь (1999)). Иррациональность часто выводит щедрость за пределы реального мира, и она становится нечеловеческой, рождественской, сказочной, неземной. Например: Я тороплюсь уйти. Я, можно сказать, бегу… Потому что не хочу слышать от нее свои мысли. Почему так все носятся с какой-то нечеловеческой щедростью русских? По части последней рубахи, куска хлеба, чтоб одну со страстью сорвать с себя, а другой дать откусить по самые пальцы, – нет нам равных (Галина Щербакова. Косточка авокадо (1994)).
Следующие важные характеристики русской щедрости – это ее отношение к красоте: она может быть восхитительной, дивной, прекрасной; квалификация по социальному статусу: царская, вельможная, купеческая, барская, нищих; отношение к «истине/лжи»: истинная – ложная.
Нетрудно заметить, что противоречивость и нерациональность русского характера довольно прозрачно отражаются языком: характеризуя свою щедрость, русский человек часто мыслит «полярными» понятиями, что легко передается антонимичными парами: обычная – необычная, маленькая – большая, истинная – ложная.
Отметим, что русская щедрость обладает исключительной акциональностью, а акциональность, как известно, обязательно предполагает временную квантификацию, потому щедрость в сознании русских бывает постоянной, спорадической, даже ситуативной или проявляется в виде приступов (приступы щедрости). Но в любом случае она воспринимается как активное действующее начало – субъект действия: она может просто проявиться, подействовать (на меня подействовала его щедрость), накатить (Не хочешь платить – не надо, бери так. Ты, я вижу, не веришь. Представь, дарю! Накатила щедрость... (Владимир Дудинцев. Белые одежды / Вторая часть (1987)) или даже обезоружить, а может выступить и в «адмиративном ключе» – потрясти, поразить или удивить. При этом щедрости свойственно быть и каузатором, инициатором другого действия: она может заставить (задуматься, ответить чем-л.). В то же время, не проявляя себя как агенс, она просто украшает.
Однако щедрость – это часто и объект действия: ведь ее оценивают, ее проявляют, ею можно воспользоваться или козырнуть, ею можно щеголять и злоупотреблять. Причем это такой объект, который обладает исключительно положительными качествами, потому что ее ценят, за нее благодарят, вознаграждают и бывают благодарны. Например: Нет, я вам буду позировать столько, сколько вам будет нужно. Я вижу, как хорошо получается, уверен в результате, и мы с вами непременно доведем дело до конца. – О, спасибо! Я ценю и вашу щедрость, и доверие ко мне (Зоя Масленикова. Разговоры с Пастернаком (2001)). В ней бывают уверены и на неё рассчитывают, ср.: Но слово – своеобразный продукт. Как правило, он и скоропортящийся и срок годности у него ограниченный. Производитель такого продукта вправе рассчитывать на щедрость, однако не должен гипертрофировать свое значение во вселенной. Хороший писатель или философ это всегда лицо историческое, ушедшее из этого мира хотя бы сто лет тому назад (Леонид Зорин. Юпитер (2001) // «Знамя», 2002)).
Щедрость воспринимается русским человеком обычно в положительном контексте, т.е. в контексте внимания, гостеприимства, хлебосольства, обаяния, доброты, отваги, красоты, благородства, великодушия, благочестия, бескорыстия, человеколюбия, чуткости, любви и т.д. Совершенно естественно, что «Национальный корпус» пестрит примерами, в которых лексема щедрость представлена в одном сочинительном ряду с приведенными выше. Таким образом, мы можем констатировать, что щедрость в русском языковом сознании имеет высокую положительную оценку на шкале аксиологичности. Ср.: Нравственная шкала всех народов и во все времена определяется способностью человека любить: добро – все то, что идет от любви (щедрость, самопожертвование, милосердие, бескорыстие), зло – все то, что противостоит любви (эгоизм, скупость, жестокость, трусость) (Армен Зурабов. Возвращение к будущему (1999) // «Дружба народов», 1999.04.15)). Попутно отметим, что в исключительно положительном ракурсе всегда отмечали щедрость русских и иностранцы, даже если это свойство проявлялось в экстремальных ситуациях, ср.: Самый город был разрушен французами довольно основательно перед их уходом оттуда в крепость, но все же русские моряки проводили здесь в течение своей долгой стоянки время довольно хорошо. Греки и итальянцы быстро сошлись с русскими. «…Пустыня с развалинами преобразилась в веселое обиталище; все оживотворилось… и никто не помышлял о недостатках, им претерпеваемых. Надобно признаться, что одним только русским предоставлено творить подобные чудеса: щедрость их, гибкость в обхождении, расположение к удовольствиям всякого рола и легкость, с коею научаются они чужестранным языкам, сближают их скоро со всеми народами (Е. В. Тарле. Адмирал Ушаков на Средиземном море (1798-1800) (1948)).
Однако, высоко оценивая само свойство «быть щедрым», русский человек считает, что щедрость не всегда имеет благие последствия, потому что может обернуться жадностью, мелочностью, расточительством, растратой. И тогда русский человек гадает, щедрость это или пижонство, непозволительное удовольствие, излишняя роскошь или ненужная пышность. Ср.: Я люблю щедрость и тоже был щедрым, когда мог позволить себе такое удовольствие и роскошь. Смогу ли ещё? (Владимир Голяховский. Русский доктор в Америке (1984-2001)); Откуда такая щедрость? Неужели область может позволить такую роскошь – разбрасываться миллионами? Нет, конечно. Налицо отсутствие определенной разумной государственной политики (Олег Ратников. Коррозия мышления (2003) // «Восточно-Сибирская правда» (Иркутск), 2003.06.19)); Долги, конечно, надо отдавать, а вот излишняя щедрость будет неуместна (Напрасные советы (2002) // «Домовой», 2002.12.04)); Наша щедрость до дури непринужденно перерастает в такую копеечность, что для описания ее требуется особый случай (Галина Щербакова. Армия любовников (1997)).
И даже: Щедрость – это, конечно, хорошо, но зачем же плодить паразитов? (Михаил Анчаров. Самшитовый лес (1979)).
Добавим, что щедрость в русской языковой картине мира имеет ярко выраженный «антропометрический параметр»: конечно, русская щедрость всегда идёт от души и от сердца. Потому-то очень часто русский человек, если хочет в самом положительном ракурсе представить кого-то очень ему дорогого, то обязательно представит уникальные для себя определение «от души» и «от (всего) сердца» в одном ряду с квалификативами типа щедро: Особенно часто я вспоминаю маму. Она была чудесным человеком, добрым, отзывчивым, к ней люди шли выплакать свою беду, посоветоваться, и она всем помогала, сочувствовала, жалела. А еще она была необычайно одаренным человеком, прирожденной артисткой, могла кого угодно скопировать, особенно детей, тонко подмечая и передавая суть характера, умела хорошо петь, плясать и всё делала от души, щедро, ярко, широко (Виктор Токарев. Мы старались дать зрителям надежду (2004) // «Театральная жизнь», 2004.02.23)). Совершенно этноспецифичным следует признать уже практически устойчивые сочетания типа душевная щедрость, сердечная щедрость. Для русского человека это – наивысшая похвала. Ср.: Ушел из жизни человек большой и чистой души, неизмеримой любви и доброты. Скромный, честный, умный, он покорял всех людей, окружающих его, своим человеколюбием, душевной щедростью и порядочность. (Он любил жизнь во всех ее проявлениях (2004) // «Мясная индустрия», 2004.06.21)); «А сколько было замыслов! ― они уже никем не будут осуществлены; эти книги мог написать только он, с его яркой человеческой талантливостью, с его обширными знаниями и объединяющим мышлением, с его суровым и страстным темпераментом борца за чистоту отечественной культуры, за цельность народной души, с его сердечной щедростью и добротой…(Если бы Юрий Селезнев был с нами... (2004) // «Наш современник», 2004.06.15)).
Материальный достаток для русского человека, желающего проявить своё свойство к щедрости, не играет роли. Более того, по-настоящему считается тот щедрым, кто отдаёт всё и даже – непонятно откуда беря – больше. Ср.: РУССКИЕ всегда отличались широтой души и щедростью, несопоставимой с их доходами. Так, в 1950 году к семидесятилетию Сталина была организована выставка подарков «отцу народов». В фондах насчитывалось 127 823 подарка. Среди них были уникальные изделия: ковер, в создании которого участвовали 18 тысяч женщин Словакии, автомобили «Шкода», «Минор», «Альфа-Ромео», ваза из клыка мамонта, над которой китайский мастер работал более 9 лет, письмо жителей Дели на рисовом зерне, состоящее из 182 знаков (Максим Шлегель и др. Презент для президента (2001) // «Аргументы и факты», 2001.06.06)).
Таковы основные характеристики и параметры щедрости в том её виде, в котором осознает её современный русский человек. Всегда ли они были таковы? Если мы обратимся к истории самого слова и понятия, то мы обнаружим слово щедрость – довольно позднее новооборазование. На это указывает хотя бы отвлеченный суффикс –ость. Семантическим «прародителем» щедрости является лексема щедрóта (или чаще щедрóты), фиксируемая старославянскими и древнерусскими словарями не позже XI в. и имеющая значение милосердие, сострадании, милость (Старославянский словарь, 1958)). Щедрым в славянском мире вообще-то воспринимался человек милосердный и милостивый, способный к состраданию. Свойство щедрого человека быть дарителем подарков, выносимое современными толкователями на первое место, – «приобретение» довольно позднее и, по мнению некоторых исследователей, связанное с прагматическим влиянием западного сознания, начавшимся с петровских реформ XVIII в.
Этимологические словари дают нам еще более интересную картину: оказывается, что индоевропейской базой слова является корень *(s)k(h)ed- «раскалывать на мелкие куски», «расщеплять» (Черных, 2006). Тот же корень в более «чистом виде» мы наблюдаем в антониме скудный, в связи с чем, например, П.Я. Черных, полагает, что «значения “щедрый” и “скудный” развились из старшего значения “раскалываться”, “расщепляться”, “разбиваться на куски”, а значит, и “оскудевать”, “быть скудным”» (Черных, 2006, с. 431). Но это история слова. Какова же история понятия, стоящего за этим словом?
Здесь мы должны признать, что сам концепт входил в русскую культуру с ярко выраженной христианской коннотацией. Щедрóта, щедрóты – вообще-то изначально признавались исключительно Божественными атрибутами. Если мы обратимся к древним восточнославянским текстам, а они по большей части дадут нам образцы церковнославянского языка, то мы обнаружим, что ни щедрóта, ни щедрóты практически никогда не встречаются в контексте «человеческого», «мирского». Щедрóты, более часто употребляемая лексема, всегда свидетельствует о проявлении Божественного в мирской жизни. Если же речь шла о свойствах человека, то в том же контексте, где современный русский употребил бы слово щедрый, щедрость восточный славянин скорее поставил бы милостыню, милость или (реже) благостыню. Все эти слова являлись синонимами и подпадали под семантическую область «проявление милосердия Богом или человеком». И только одно слово, а именно щедрóты отличалось тем, что указывало на милосердие Господа. Именно потому щедрóты, в отличие от современной щедрости, никогда не имеют отрицательных определений: они не могут быть ни излишними, ни избыточными, ни чрезмерными. Но они беспредельны и безграничны, они не могут скончаться, так как они непомерно богаты. Щедрóты никак не квантифицируются, потому что их многое множество не может быть исчерпано, и Бог непостижим именно в Его щедрóтах.
Богословы утверждают, что щедрóты – это внешние выражения Божественной любви к человеку в ниспослании ему материальных благ (Клименко, 2004). Человек, не способный прочувствовать глубоко Божественную любовь, все-таки может ощутить её присутствие через материальное проявление, каковым и являются щедрóты. Интересно, что современный русский человек интуитивно чувствует эту особенность древнего славянского мировосприятия, отражая её в удивительных словосочетаниях душевная щедрость как внутреннее свойство (ведь душу можно только почувствовать, её нельзя увидеть) и скупость чувств как внешнее проявление (чувства всегда выражаются в мимике, жестах и импульсивных действиях).
Думается, что русская щедрость своё современное толкование через пространственные параметры, а именно через широту, беспредельность и безграничность, естественно восприняло от лексемы щедрóты. Сохраняет щедрость и этимологическую связь с богатством и множеством. Однако «нововведением» в толкование проявления щедрости как свойства, безусловно, является проекция на последствия. Щедрóты как атрибут Бога такой проекции не имели: Господь раздает их постоянно и как истинный Человеколюбец не заботится о последствиях. Человек же в своём подражании Божественному человеколюбию, наоборот, очень часто о них задумывается, а потому способен оценивать щедрость и в негативном плане как расточительную, ненужную, безрассудную. Еще одно отличие современного понимания проявления щедрости – это её временная квантификация: щедрóты постоянны и непрерывны, они беспрерывно изливаются (метафора воды, кстати, самая распространенная в определении щедрóт); щедрость же, как указывалось выше, может оцениваться как спорадическая и ситуативная. Однако самое яркое различие славянских щедрóт и русской щедрости заключается в том, что щедрость ассоциируется современным русским человеком почти исключительно с дарением и получением не даров, а подарков. Дар как явление духовного мира, согласно современным толкованиям, сохраняет свою высокую коннотацию, а подарок нет: это прежде всего вещь, которую дарят, подарили (Ожегов, 1982).
И всё же, как представляется, русский человек потому вполне оправданно приписывает себе щедрость в качестве одного из главных национальных свойств, что в своем мировосприятии он во многом сохраняет исконные славянские смыслы древних щедрóт. При этом подчеркнём, что, конечно же, русский человек не претендует на то, что быть щедрым способен только он, и «Национальный корпус русского языка» прекрасно это демонстрирует: ведь в его составе встречаются сочетания и восточная щедрость, и грузинская щедрость, и фламандская, и голландская и т.д. Гораздо важнее для русского национального сознания оказывается другой акцент: щедрость русский по-прежнему воспринимает как исключительно положительное свойство любого хорошего, по его мнению, человека, другое дело, что громадный размах и широту этого свойства он всё же оставляет за собой, причём и сам осознаёт, что щедрость широкой русской души нередко имеет мало понятные самому себе да и остальному миру последствия.
Литература
1. БЕРДЯЕВ Н.С. Судьба России
// http://www.krotov.info/library/02_b/berdyaev/1918_15_06.html
2. ВЕЖБИЦКАЯ А. Язык. Культура. Познание. М.: Русские словари, 1996.
3. ДАЛЬ В.И. Толковый словарь живого великорусского языка. Т. 1-
4. ДОЛЕВЕЦ С.Н. Динамика морально-этических концептов скупость и щедрость в русском литературном языке XIX – начала XXI веков: Автореф. дис. …канд. филол. наук. Ростов н/Д, 2008.
5. КЛИМЕНКО Л.П. Словарь переносных, образных и символических употреблений слов в Псалтири. Нижний Новгород, 2004.
6. ОЖЕГОВ С.И. Словарь русского языка: Ок. 57000 слов / Под ред. Н.Ю.Шведовой. 14-е изд., стереотип. М., 1982.
7. ОЖЕГОВ С.И. Словарь русского языка: Ок. 57000 слов / Под ред. Н.Ю.Шведовой. 14-е изд., стереотип. М., 1982.
8. СТАРОСЛАВЯНСКИЙ СЛОВАРЬ (по рукописям X–XI веков): около 10 000 слов / Под ред Р.М. Цейтлин, Р. Вечерки, Э. Благовой. М., 1994; Срезневский И.И. Материалы для словаря древнерусского языка по письменным памятникам. Т.
9. ЧЕРНЫХ П.Я. Историко-этимологический словарь современного русского языка: в 2 т. / П.Я. Черных. 7 изд., стереотип. Т.
10. ШМЕЛЁВ А.Д. «Широта русской души» // Арутюнова Н.Д., Левонтина И.Б. (отв. ред.). Логический анализ языка: Языки пространств. М.: Языки русской культуры, 2005. С. 51.
11. WWW.RUSCORPORA.RU
Данные об авторе:
Семёнова Наталья Владимировна, Россия
Доктор филологических наук, профессор кафедры русского языка Новгородский государственный университет имени Ярослава Мудрого
lektorka ruského jazyka, katedrf rusistika FF UKF v Nitre
e-mail: [email protected]
