Жизнь и легенды (биографический очерк)

Сергей Алексеев

Этого человека никто и никогда не знал по первому имени. Для близких родственников он был Рональдом, для школьных друзей - Джоном Рональдом. В Оксфордском университете, где он сначала учился, а потом преподавал, его звали или по фамилии, или использовали прозвище «Толлерс». Когда он стал литературной знаменитостью, его прозывали на американский манер инициалами. Имя - это, конечно, не суть человека, но часть ее. Попробуем найти недостающее из биографии.

Джон Рональд Руэл Толкиен, он же Дж. Р. Р. Т., родился 3 января 1892 года в Блумфонтейне, в Южной Африке (тогда Блумфонтейн был столицей Оранжевой Республики). Мальчику было чуть более трех лет, когда мать увезла его и младшего брата Хилари в Англию (она была родом из Бирмингема) поправить здоровье. Отец оставался в Блумфонтейне, где работал управляющим отделением. Хотел выбраться к семье, но не успел - умер в начале 1896 года от ревматической лихорадки.

Мейбл Толкиен осталась одна с двумя маленькими детьми на руках и с очень скромным доходом, которого только-только хватало на проживание. Мало того: молодая вдова обратилась в католическую веру, и это отвратило почти всех родственников (англиканского вероисповедания) и свойственников (те большей частью были баптистами). Но Мейбл оказалась твердой в вере и в характере.

Она положила себе целью дать детям хорошее образование - и неустанным трудом добилась этого. По тогдашним временам под хорошим образованием подразумевалось классическое - гуманитарное и основанное большей частью на языках. Поначалу она давала его сама: ее знаний латыни, французского, музыки, зачатков греческого на это хватало. Старший сын настолько жадно схватывал латынь и греческий, что мать быстро поняла - у ребенка явные склонности и даже способности к языкам.

По счастью, нашелся родственник, который платил за обучение детей в школе. Мейбл хотела обучать сыновей в католическом учебном заведении, но там уровень преподавания был невысок, и у нее хватило здравого смысла отдать мальчиков в пусть и не католическую, но зато лучшую школу Бирмингема. Там также главными предметами считались латынь и греческий. Более того, один из преподавателей литературы, имевший склонность к средневековью, прививал ученикам любовь к древнеанглийскому и средневековому английскому, даже декламировал «Кентерберийские рассказы» Чосера на языке оригинала.

Он же любезно одолжил юному Рональду Толкиену учебник англосаксонского языка для начинающих. В книге были примеры текстов, в частности, отрывки из героической поэмы «Беовульф». Довольно быстро одолев начальные стадии изучения языка, школьник взялся за всего «Беовульфа» - и справился. Потом он пустился в изучение средневекового английского и одолел поэму «Сэр Гавейн и Зеленый рыцарь». Более всего его интересовали основы языков - корни их происхождения, «скелеты». В их поисках Рональд Толкиен обшаривал школьную библиотеку, перерывал полки книжных магазинов, из карманных денег покупал филологические труды. Наконец, он пришел к мысли создать свой собственный язык.

Уже взрослым Толкиен пришел к убеждению, что его стремление к лингвистическому творчеству схоже с ощущениями многих школьников. Во время беседы об искусственных языках он как-то заметил: «Видите ли, это не такое уж необычное дело. Огромнейшее количество детей обладает тем, что вы называете творческой жилкой: это обычно поощряется и не обязательно ограничивается чем-то определенным: они могут не желать заниматься живописью или рисованием, или музыкой в большом объеме, но тем не менее как-то творить они хотят. И коль скоро образование в основной массе лингвистическое, то и творчество приобретает лингвистическую форму. Это вовсе не из ряда вон выходящее событие. Я подумал однажды, что надо бы выполнить здесь организованное научное исследование».

Собственно говоря, начали изобретать свой язык его двоюродные сестры Марджори и Мэри Инклдон. Первый язык именовался «животным», каждое его слово соответствовало названию животного или птицы в английском. Например, фраза «Собака соловей дятел сорока» означала «Ты осел» (You are an ass). Потом Марджори охладела к этой забаве, а вот Рональд и Мэри, наоборот, придумали более сложный язык, именовавшийся «невбош», то есть «новейшая чепуха». Основу его составляли исковерканные английские, французские и латинские слова. Язык был развит до такой степени, что на нем даже сочинялись лимерики вроде

Dar fys mа vel со palt Hoc

Pys go iskili far mamo woc?

Pro si go fys do roc de

Do cat ym mamo bocte

De volt faet soc tа taimful

Перевод был примерно следующим:

Жил был старик, сказавший

«Как Нести мою корову?

Коли загнать ее в рюкзак,

Так не поднимешь натощак -

Уж больно вес здоровый.

Но очень скоро Рональд пришел к мысли создать язык на другой основе. Появился на свет язык, именуемый «наффарским», на основе испанского, но со своей фонетикой и грамматикой. Потом Рональд купил по случаю учебник готского языка, стал его изучать, пришел в восторг и тут же пустился в создание еще одного искусственного языка на основе готского. Разумеется, готский как таковой тоже не был забыт - вплоть до того, что на школьном диспуте (традиция предписывала вести их исключительно на латыни, но для Толкиена это было едва ли не слишком просто), в роли посланника варваров, выступающего в римском сенате, Рональд говорил именно на готском. Конечно же, его лингвистические познания намного превышали школьный уровень.

Дела семейные были куда печальнее школьных, 14 ноября 1904 года Мейбл Толкиен умерла от диабета. Все заботы о ее сыновьях принял на себя назначенный по завещанию опекуном отец Френсис Морган - духовник Мейбл. Надо отдать ему должное - он проявил и разум, и доброту, и даже щедрость. Будучи человеком с достатком, он обеспечил братьям Толкиенам получение среднего и впоследствии (частично) высшего образования. Он же снял братьям комнату, которая сыграла огромную роль в жизни Дж. Р. Р. Т.

Под этой комнатой была другая, в которой жила молодая девушка по имени Эдит Бретт. Она тоже была круглой сиротой, но, в отличие от братьев Толкиенов, не росла в такой нужде. Имея незаурядные музыкальные способности, она мечтала о соответствующем образовании и о карьере преподавателя или даже концертирующей пианистки. Пока же она жила в этой комнате и упражнялась в игре на фортепиано. Ей было девятнадцать, а Рональду - шестнадцать.

Тут-то и обнаружилось, что Рональду теперь придется делить свое время на четыре рода занятий школьные, подготовку для поступления в Оксфорд на языковое отделение (никакого другого направления он теперь уже не мыслил), Эдит и искусственные языки. Надо заметить, что школьные занятия включали в себя и регби, а Толкиен благодаря ярости в игре (физическими кондициями он никогда не славился) был даже членом сборной школы. Это увлечение было достаточно серьезным и занимало немало времени. Что касается непосредственно школьных занятий, то числясь первым учеником, он уже не очень-то себя утруждал. Второй род занятий должен был быть первым по значимости, на деле же, по понятным причинам, откатился на четвертое место. А между тем для юноши существовал только один способ получить оксфордское образование - сдать вступительные экзамены с отличными оценками. В этом случае он получал возможность учиться бесплатно и даже получать небольшую стипендию. Учеба же на общих основаниях была не по карману Рональду Толкиену даже с учетом возможной материальной помощи от опекуна.

Иными словами, подготовка к поступлению в Оксфорд была жизненно важна для всей дальнейшей жизни подопечного отца Моргана. Можно представить себе смятение священника, когда он обнаружил, что его духовное чадо, на которое он расточал столько доброты, заботы и денег, отнюдь не напрягает все свои способности над жизненно важными учебными занятиями, но вместо того предается тайному роману с живущей в том же доме девушкой тремя годами его старше. Отец Френсис вызвал Рональда, заявил ему, что поистине потрясен, и потребовал положить конец такому поведению. Последовала долгая борьба. К моменту, когда юноше было восемнадцать, священник поставил жесткое условие: Рональду запрещалось видеться с девушкой, даже писать ей-и все это до достижения им возраста двадцати одного года. После этого опекун уже не нес ответственности за достигшего совершеннолетия подопечного.

Рональд подчинился. Это дало сразу несколько результатов. Первый из них состоял в том, что молодой человек, лишившись общества любимой девушки, создал себе другое - так называемый Чайный клуб, он же Общество барроуистов. Первое название проистекало из того, что члены клуба изначально собирались в помещении школьной библиотеки и гоняли там чаи, второе - от излюбленного впоследствии членами клуба магазина Барроу, где также имелась комната для желающих выпить чаю. Строго говоря, не один Рональд Толкиен был создателем этого клуба, но уж точно он был одним из самых активных его членов. Таких было четверо. Толкиен был твердо убежден, что когда эта четверка собиралась вместе, их интеллект многократно усиливался. И эта «клубность», способность собирать единомышленников сохранилась у Дж. Р. Р. Т на многие годы.

Второй результат состоял в том, что Рональд налег на подготовку к экзаменам и в 1911 году все-таки поступил в Эксетеровский колледж Оксфордского университета на классическое отделение, правда, со второй попытки и не с самым блестящим результатом. Стипендия составила шестьдесят фунтов в год, а могла быть и больше. И все же с ней (и с помощью отца Френсиса) можно было учиться в университете и окончить его.

Третьим результатом явилось превращение юношеской влюбленности в настоящую любовь. Первую и последнюю в жизни Джона Рональда Толкиена. Он понимал, что ждать придется три года, намеревался честно соблюдать запреты опекуна и так же твердо собирался по достижении совершеннолетия тут же соединиться с суженой - и на протяжении этих трех лет ничуть не усомнился в том, что Эдит и есть та самая, единственная.

Интересно, что, подготовясь к оксфордским вступительным экзаменам, Рональд отнюдь не забросил искусственные языки. Да и естественные не остались в небрежении: Рональд узнал о существовании финского. Как это неоднократно случалось в жизни Дж. Р. Р. Т., знакомство состоялось через эпическую поэму. Это была «Калевала» в английском переводе, но даже перевод вызвал желание раздобыть и освоить оригинал.

Перед началом первого оксфордского триместра (по-нашему сказать - в летние каникулы) Толкиен вместе с братом Хилари и некоторыми родственниками совершил поездку в Швейцарию. Там у них был Большой пеший поход. Впечатление от гор осталось у Рональда на всю жизнь. И еще кое-что осталось: перед отъездом обратно в Англию Толкиен купил несколько художественных открыток. Среди них была репродукция картины немецкого художника И. Мадленера под названием «Горный дух». Она изображала седобородого старца, сидящего на камне под сосной; на нем были широкополая круглая шляпа и длинный плащ. Он беседовал с бельм оленем, который тыкался носом в протянутую ладонь. На лице у старика можно было прочесть склонность и к юмору, и к состраданию. На заднем плане были изображены горы. Толкиен бережно сохранил эту открытку и много времени спустя написал на конверте, в котором она хранилась: «Происхождение Гандалва».

Оксфордская жизнь студента Толкиена отчасти напоминала школьную. Имея солидную классическую подготовку, он ощущал некоторое превосходство перед сокурсниками и вследствие того занимался спустя рукава. К счастью, нашелся требовательный преподаватель, который смог и поставить на место чрезмерно самоуверенного студента, и увлечь его языками: валлийским и германскими. «Чайный клуб» не был заброшен с поступлением юноши (и его товарищей) в университет. Четверка продолжала встречаться. В дополнение Толкиен основал еще пару клубов, но первый оставался главным. Именно на этих друзей были обрушены первые поэтические опыты. Результат был не ахти каким, разве только чуть странноватым мог бы показаться выбор одной из тем: эльфы, духи лесные, танцующие на поляне.

Тогда же Рональд Толкиен взялся за финский язык. Разумеется, основным побуждением к этому была «Калевала». Сам язык очаровал его - именно на его основе в скором времени был разработан первый из языков Высших эльфов, но и мифологическое полотно «Калевалы» захватило ничуть не меньше, и он вслух высказал пожелание, чтобы и у Англии была подобная мифология.

В результате таких пылких увлечений университетские занятия оказались на втором, если не на третьем плане. А в самом начале 1913 года произошло кое-что еще более важное: совершеннолетие. С его наступлением пал запрет отца Френсиса, и можно было писать Эдит. Именно так Рональд и поступил. Через считанные дни последовала помолвка. Одновременно Рональд был вынужден усиленно готовиться к первому экзамену на бакалавра (в Оксфорде это совокупность письменных работ). Наверстывать упущенное было очень непросто, и в результате склонный к разгильдяйству, но способный студент получил очень хорошие, хотя и не лучшие отметки. В колледже это заметили. А еще там заметили, что по сравнительной филологии Толкиен получил отличную оценку, сочли, что коль скоро студент этим интересуется, то он и должен стать филологом. Ректор знал, что в наибольшей степени этот студент интересуется древнеанглийским, средневековым английским и другими германскими языками, и предложил ему перейти на английское отделение. Предложение было охотно принято.

Рональд Толкиен прочел много древнеанглийских текстов, не входящих в программу. Среди них был «Христос» Кюневульфа, сборник англосаксонских религиозных поэм. Там он наткнулся на две поразившие его строки:

Eala Earendel engia beorhtast

ofer middangeard monnum sended,

что в переводе означало:

«Привет тебе, Эарендел, светлейший ангел - посланный людям в Срединные Земли».

Англосаксонский словарь переводил Earendel как «сияющий свет, луч», но было очевидно, что у этого слова есть и какое-то особое значение. Для себя Толкиен переводил это слово как обращение к Иоанну Крестителю, но полагал, что изначально Earendel - название утренней звезды, то есть Венеры. На него странным образом подействовало появление этого имени у Кюневульфа.

Много позже он писал: «Я почувствовал странный трепет, как будто что-то шевельнулось во мне, пробуждаясь ото сна. Это было нечто отдаленное, чужое и прекрасное, оно было далеко за теми словами, что я пытался постичь, дальше древнеанглийского».

В начале 1914 года Эдит ради жениха перешла в католичество. Из-за этого возникли трения с родственниками, и ей пришлось уехать в другой город.

Летом 1914 года Рональд побывал на каникулах на корнуольском побережье. С тех пор в его фантазию вошло и навсегда осталось море. И это очень скоро дало плоды: тем же летом было написано «Путешествие Эарендела Вечерней Звезды». Начало было следующим.

Эарендела путь в океанскую грудь

Пролегал через мира предел.

Через дверь Ночи, как заката лучи,

Он покинул Мрака удел.

И блистал тот корабль, словно искра костра,

Оставляя сумрачный брег.

На закате дня, свет, как воду, пеня,

Он покинул Запад навек.

Далее описывается путешествие звездоносного корабля по небесному своду, плавание, продолжавшееся, пока свет утра не залил все следы.

Эта история морехода-звезды, корабль которого поплыл по небу, имела источником примечание к «Эаренделу» в строках Кюневульфа. Но стихи, получившиеся в результате, были полностью оригинальными. Пожалуй, с этого и пошла собственная мифология Толкиена.

В конце лета началась первая мировая война. Толкиен поступил на офицерские курсы, но не бросил ни университетских занятий, ни искусственных языков, ни поэзии. Но к началу 1915 года он осознал, что существование языка вне его носителя невозможно. Тогда новый язык и был связан с прекраснейшими эльфами и их страной Валинор, куда в результате странствий попал Эарендел. Эта тема усердно разрабатывалась.

В июне 1915 года начались заключительные экзамены по английскому языку и литературе. Толкиен отлично их сдал и мог в будущем рассчитывать на преподавательскую должность. Остались мелочи: вернуться живым с войны и окончить университет. Военное обучение продолжалось, но в нем Толкиен выбрал связь, то есть даже на войне можно было иметь дело со словами.

Приближалась отправка во Францию, и они с Эдит решили пожениться до отъезда, поскольку ужасающий список потерь в британских войсках ясно давал понять, что офицер Толкиен может и не вернуться. В любом случае они ждали более чем достаточно: ему было уже двадцать четыре, а ей - двадцать семь. Они обвенчались 16 марта 1916 года. А 4 июня младший лейтенант Толкиен уехал в Лондон, а оттуда - во Францию. Ему предстояло участвовать в кровавой битве на Сомме.

О первой мировой написано много, и повторяться здесь не стоит. Сам Толкиен утверждал, что эта война никак не отразилась на его творчестве. Но личные потери были: погибли двое из четверки «Чайного клуба». Незадолго до смертельного ранения один из них отправил Рональду письмо. В нем, в частности, было сказано: «Да благословит тебя Бог, мой дорогой Джон Рональд! То, что пытался сказать я, да удастся сказать тебе, много позже, когда меня уже не будет, если такова моя судьба».

27 октября 1916 года Толкиен заболел сыпным тифом в тяжелой форме. Его переправили в бирмингемский госпиталь, в апреле вроде бы признали выздоровевшим и направили на переподготовку, но тут случился рецидив. И так повторялось несколько раз. Одним словом, весь остаток войны Толкиен проболел. Но не настолько тяжело, чтобы прекращать работу над уже складывающейся мифологией. Эдит была рядом и даже помогала переписывать легенды. Именно тогда сложилась история Турина, вошедшая потом в «Сильмариллион».

16 ноября родился их с Эдит первенец - Джон Френсис Руэл Толкиен. В то время Рональд в очередной раз выздоровел и был направлен на очередные курсы. Эдит поселилась рядом. В свободные дни они с Эдит гуляли по окрестным лугам. Вблизи Руза они отыскали рощицу с зарослями болиголова и там бродили. Вот какой описывал Рональд свою жену в воспоминаниях: «Ее волосы были черными, кожа - светлой, глаза - ясными, и она могла петь - и танцевать». И она пела и танцевала для него в роще. Так появилось сказание, ставшее центральным в «Сильмариллионе» - история смертного человека Берена, что полюбил бессмертную эльфийскую деву Лутиэн Тинувиэль, а впервые он увидел ее, когда танцевала она в роще в зарослях болиголова.

Лагеря, курсы и больничные койки чередовались, и вот в октябре 1918 года Толкиен, к этому времени уже лейтенант, наведался в Оксфорд разузнать относительно работы. Его бывший преподаватель, член редколлегии «Нового оксфордского словаря», пообещал устроить его помощником лексикографа. Толкиены поселились в Оксфорде. Жалование было очень скромным, но Толкиен, как и многие другие, подрабатывал преподаванием, и постепенно это стало основным источником дохода. К весне 1920 года он уже оставил работу в редколлегии. А летом этого же года семья переехала в Лидс: там Рональд получил работу преподавателя английского языка в университете. За четыре года он сделал там неплохую карьеру, продвинувшись до должности профессора, но в 1925 году в Оксфорде освободилась должность профессора англосаксонского языка: Толкиен прошел по конкурсу, вернулся в alma mater и с тех пор работал там.

Склонность Толкиена к клубообразованию дала всходы и в Оксфорде, и оксфордский клуб также сыграл огромную роль в его творчестве. Клуб именовался "Инклинги"; в него входили коллеги-преподаватели, а также литераторы, среди которых были Клайв Льюис и Чарльз Уильямс. Клуб был литературным; основные главы «Властелина Колец» опробовались на его членах. Оценки творчества членов клуба всегда были нелицеприятными, но «Властелин Колец» был встречен с большим одобрением. Льюис долго убеждал автора, что эта вещь стоит публикации.

Не будем забывать и основную работу профессора Толкиена. Среди студентов он считался хорошим лектором. Стать отличным ему мешала неважная дикция. Зато он ухитрился подавать учебный материал в весьма изысканной и вместе с тем научно строгой форме. Это умение рассказывать об умных вещах занимательно - разве оно не обязательно для хорошего рассказчика? А от рассказчика недалеко и до писателя. Недалеко - но надо было сделать еще один шаг, именно: оформить рукопись и отдать в издательство. В этом и была проблема.

Своим детям (их было уже четверо) Толкиен-старший постоянно рассказывал разные истории, которые сам же и придумывал. Некоторые так и не были записаны. Другие были оформлены в виде рукописей, иногда даже с иллюстрациями-у автора были недюжинные художественные способности. Оформлены - и заброшены. Помог случай.

Одна из студенток профессора узнала о существовании рукописи «Хоббита», прочла и, будучи связана с издательством, решила пристроить там эту вещь. Директор Стэнли Анвин счел, что лучше всего детскую книгу оценивают дети, и отдал рукопись на рецензию своему одиннадцатилетнему сыну Райнеру. Отзыв был безграмотным, но благоприятным.

Книга была принята к печати и вышла в 1938 году. Она настолько хорошо была встречена публикой, что восторженный издатель после выпуска дополнительного тиража стал умолять о продолжении - и чтоб непременно о хоббитах.

Толкиен дал себя уговорить (не сразу) и принялся за работу, не имея никакого ясного плана, о чем же могут быть дальнейшие приключения хоббитов. Работал он ужасающе медленно. Не будем забывать, это было для него побочной работой, строго говоря, даже не работой. По договору с издательством он не получал никакого гонорара в случае, если книга не окупала расходы. Зато в случае хорошей продажи чистый доход делился пополам, и автор бестселлера мог рассчитывать на сумму, значительно превышающую обычную. Но до этого было еще семнадцать лет. Ровно столько писался и издавался «Властелин Колец».

Первая часть книги была выпущена в 1954 году, вторая и третья - с задержками в девять месяцев, отзывы были благоприятными. Очень скоро вышло второе издание, последовали переводы на другие языки. Но главный труд жизни Толкиена «Сильмариллион» так и не был закончен. Его подготовил к изданию младший сын Толкиена Кристофер. Толкиен умер в 1973 году. Двумя годами раньше умерла Эдит.

Еще при жизни профессор распорядился установить на могиле жены плиту с надписью: «Эдит Мэри Толкиен, Лутиэн, 1889-1971». Сам он был похоронен в той же могиле, и к надписи на плите Кристофер добавил: «Джон Рональд Руэл Толкиен, Берен, 1892-1973».