Пржевальский Николай Михайлович (1839-1888) российский путешественник, исследователь Центральной Азии; почетный член Петербургской АН (1878), генерал-майор (1886). Руководил экспедицией в Уссурийский край (1867-1869) и четырьмя экспедициями в Центральную Азию (1870-1885). Впервые описал природу многих районов Центральной Азии; открыл ряд хребтов, котловин и озер в Куньлуне, Наньшане и на Тибетском нагорье. Собрал ценные коллекции растений и животных; впервые описал дикого верблюда, дикую лошадь (лошадь Пржевальского), медведя-пишухоеда и другие виды позвоночных. Труды Пржевальского. высоко оценены, в его честь учреждены Золотая и Серебряная медали РГО. Николай родился в селе Кимборы Смоленской губернии 31 марта (12 апреля) 1839 года. Отец, поручик в отставке, умер рано, всего сорока двух лет, оставив на руках у молодой вдовы, кроме семилетнего Николая, еще двух сыновей Владимира и Евгения. Мальчик рос под наблюдением матери в имении Отрадное: Рос я в деревне дикарем, воспитание было самое спартанское, я мог выходить из дому во всякую погоду и рано пристрастился к охоте. Сначала стрелял я из игрушечного ружья желудями, потом из лука, а лет двенадцати я получил настоящее ружье . В 1855 году Пржевальский первым учеником окончил смоленскую гимназию и поступил вольноопределяющимся на военную службу. Позднее Николай Михайлович объяснял свое решение так: Героические подвиги защитников Севастополя постоянно разгорячали воображение 16-летнего мальчика, каким я был тогда . Он мечтал о подвигах, но действительность разочаровала его. Вместо подвигов муштра, по вечерам карты. Пржевальский, уклоняясь от кутежей, все больше времени проводил на охоте, собирал гербарий, всерьез занялся орнитологией. Став прапорщиком, он подал начальству рапорт, в котором просил о переводе на Амур. Ответ был совершенно неожиданный трое суток ареста. После пяти лет службы Пржевальский поступает в Академию Генерального штаба. Помимо основных предметов, он изучает труды ученых-географов Риттера, Гумбольдта, Рихтгофена и, конечно, Семенова. По окончании учебы он служит адъютантом в Полоцком пехотном полку. Еще в академии Пржевальский подготовил курсовую работу Военно-статистическое обозрение Приамурского края . Рукопись, посланная им в Русское географическое общество, получила высокий отзыв ученого и путешественника Семенова: Работа основана на самом дельном и тщательном изучении источников, а главное, на самом тонком понимании страны . В 1864 году Пржевальского избирают в действительные члены географического общества.

Вскоре Николай Михайлович начал преподавать историю и географию в Варшавском юнкерском училище. Лектором он был прекрасным. Пользуясь своей феноменальной памятью, мог цитировать наизусть целые страницы из дневников любимых путешественников. В 1867 году были опубликованы Записки всеобщей географии для юнкерских училищ , подготовленные Н. М. Пржевальским. К этому времени он, наконец, добился перевода в Восточную Сибирь. Уже в Иркутске, с помощью рекомендательных писем Семенова он выхлопотал двухлетнюю служебную командировку в Уссурийский край. Кроме того, опять же не без помощи Семенова, Сибирский отдел географического общества предписывает Пржевальскому изучить флору и фауну края, собрать ботаническую и зоологическую коллекции. Со своим спутником юношей Ягуновым он спустился по Амуру, плавал на лодке по Уссури, пробирался тропами неведомого края. Как-то странно видеть это смешение форм севера и юга... в особенности поражает вид ели, обвитой виноградом, или пробковое дерево и грецкий орех, растущие рядом с кедром и пихтой. Охотничья собака отыскивает вам медведя или соболя, и тут же рядом можно встретить тигра, не уступающего в величине и силе обитателю джунглей Бенгалии . Два с половиной года провел Пржевальский на Дальнем Востоке. Тысячи километров пройдены, 1600 километров покрыты маршрутной съемкой. Бассейн Уссури, озеро Ханка, побережье Японского моря... Подготовлена к печати большая статья Инородческое население Уссурийского края . Собрано около 300 видов растений, изготовлено более 300 чучел птиц, причем многие растения и птицы на Уссури обнаружены впервые. Он начинает писать книгу Путешествие в Уссурийском крае . В январе 1870 года. Николай Михайлович вернулся в Петербург, в марте впервые взошел на трибуну Русского географического общества. Он был высокого роста, хорошо сложен, но худощав, симпатичен по наружности и несколько нервен. Прядь белых волос в верхней части виска при обшей смуглости лица и черных волосах привлекала на себя невольное внимание . Он рассказывал об Уссурийском путешествии и о своих дальнейших планах. Его описание Уссурийского края раскрыло такие картины в жизни природы и русских переселенцев, что слушавшие его поражались: как это было возможно работая в одиночестве, если не считать мальчика-препаратора, собрать такие глубокие, обширные сведения... В результате ему была присуждена Серебряная медаль. В 1870 году Русское географическое общество организовало экспедицию в Центральную Азию. Начальником ее был назначен офицер Генерального штаба Пржевальский.

Я получил назначение совершить экспедицию в Северный Китай, в те застенные владения Небесной империи, о которых мы имеем неполные и отрывочные сведения, почерпнутые из китайских книг, из описаний знаменитого путешественника XIII века Марко Поло или, наконец, от тех немногих миссионеров, которым кое-когда и кое-где удавалось проникать в эти страны . В сентябре 1870 года Пржевальский отправился в первую свою экспедицию в Центральную Азию. Вместе с ним ехал бывший его ученик по Варшавскому училищу подпоручик Михаил Александрович Пыльцов. Их путь лежал через Москву и Иркутск и дальше через Кяхту в Пекин, где Пржевальский рассчитывал получить в китайском правительстве паспорт официальное разрешение на путешествие в области, подвластные Небесной империи. Получив паспорт, Пржевальский выезжает в Тибет. Небольшому каравану из восьми верблюдов, несущих экспедиционное снаряжение, предстоит преодолеть огромный путь. Великая пустыня Гоби Встретила их 30-градусными морозами с ветрами. Они преодолели пустыню, перевалили через горный хребет ив декабре вошли в город Калган, где царила настоящая весна. Путешественники пополнили запасы провизии, хотя рассчитывали в основном на охоту, проверили револьверы и ружья. Пржевальский избрал караванный путь, по которому, опасаясь нападения разбойничьих шаек, уже в течение одиннадцати лет не осмеливался пройти ни один караван. Следы дунганского истребления встречались на каждом шагу, писал позднее Николай Михайлович. Деревни, попадавшиеся очень часто, все были разорены, везде валялись человеческие скелеты и нигде не было видно ни одной живой души . В отряде было всего четыре человека, включая самого начальника. Из продовольствия взяли с собой только пуд сахара, мешок риса и мешок проса. Кроме того, приборы, бумагу для гербария, 40 килограммов пороха, 160 килограммов дроби, десятки коробок с патронами. От Пекина Пржевальский в начале 1871 года двинулся на север, к озеру Далайнор, и произвел его полную съемку. Затем направился к верховьям Желтой реки Хуанхэ обходной дорогой, избегая селений, обитатели которых встречали путешественников настороженно, нередко даже враждебно. Летом он проехал к городу Баотоу и, переправившись через Хуанхэ, вступил на плато Ордос, которое лежит полуостровом в колене, образуемо изгибами среднего течения Хуанхэ . На северо-западе Ордоса он описал оголенные холмы пески Кузупчи. Тяжело становится человеку в этом... песчаном море, лишенном всякой жизни... кругом тишина могильная Проследив течение Хуанхэ вверх от Баотоу до Динкоучжэнь (около 400 километров), Пржевальский двинулся на юго-запад через дикую и бесплодную пустыню Алашань, покрытую голыми сыпучими песками , всегда готовыми задушить путника своим палящим жаром , и достиг крупного, высокого (до 1855 метров), но узкого меридионального хребта Хэланьшань, вытянутого вдоль долины Хуанхэ.

Взобравшись на высокую вершину, с которой открывается далекий горизонт на все стороны, чувствуешь себя свободнее и по целому часу любуешься панорамой, которая расстилается под ногами. Громадные отвесные скалы, запирающие мрачные ущелья или увенчивающие собой вершины гор, также имеют много прелести в своей оригинальной дикости. Я часто останавливался в таких местах, садился на камень и прислушивался к окружающей меня тишине. Она не нарушалась здесь ни говором людских речей, ни суматохою обыденной жизни... . Но с наступлением зимы пришлось повернуть обратно. К тому же тяжело заболел Пыльцой. Он с трудом ехал верхом и нередко падал с седла. Сам Пржевальский обморозил пальцы на обеих руках. К северу от реки Хуанхэ экспедиция вышла к безлесному, но богатому ключами хребту Ланьшань, стоящему отвесной стеной, изредка прорезанной узкими ущельями , и Пржевальский проследил его на всем протяжении (300 километров), а восточнее обнаружил другой хребет, поменьше и пониже, Шэйтэн-Ула. Новый год путешественники встретили в Чжанцзякоу. Пржевальский прошел около 500 километров по долинам вдоль берегов Хуанхэ и установил, что в этих местах у великой китайской реки нет притоков и, кроме того, само русло лежит иначе, чем можно увидеть на картах. Попутно он собирал растения, картографировал местность, делал геологическое описание горных пород, вел метеожурнал, наблюдал и поразительно метко фиксировал быт, нравы, обычаи людей, через чьи земли проходил. Но средства экспедиции оказались на исходе, и Пржевальский был вынужден возвратиться в Пекин, где провел месяц. В Пекине он заменил двух казаков, не оправдавших его ожидания, другими, присланными из Урги (ныне Улан-Батор), Чебаевым и бурятом Иринчиновым, ставшими верными спутниками и надежными друзьями. Кроме того, он обновил и укрепил караван. Весной 1872 года Пржевальский прежним путем добрался до южной части пустыни Алашань. Пустыня кончилась... чрезвычайно резко... За ней поднималась величественная цепь гор . Это был восточный Наныцань. Пржевальский выделил в горной системе три мощных хребта: Окраинный (Маомаошань), Малиншань (Лэнлунлин) и Циншилин. Переход через пустыни Южного Алашаня оказался особенно трудным. На сотню верст ни капли воды. Редкие колодцы были зачастую отравлены дунганами. Раскаленная почва пустыни дышит жаром, как из печки... Голова болит и кружится, пот ручьями льет с лица и со всего тела. Животные страдают не менее нас. Верблюды идут, разинув рты и облитые потом, словно водою . Однажды случилось так, что воды осталось всего несколько стаканов.

Они вышли в семь утра и шли девять часов, словно по раскаленной сковородке. Мы брали в рот по одному глотку, чтобы хотя немного промочить совсем почти засохший язык. Все тело наше горело как в огне, голова кружилась. Еще час такого положения и мы бы погибли . Пржевальский совершил восхождение на гору Ганьсу, считавшуюся самой высокой точкой хребта. Я первый раз в жизни находился.на подобной высоте, впервые видел под своими ногами гигантские горы, то изборожденные дикими скалами, то оттененные мягкой зеленью лесов, по которым блестящими лентами извивались горные ручьи. Сила впечатления была так велика, что я долго не мог оторваться от чудного зрелища, долго стоял, словно очарованный, и сохранил в памяти тот день, как один из счастливейших в целой жизни... Пробыв там около двух недель, он вышел к бессточному соленому озеру Кукунор, лежащему на высоте 3200 метров. Заветная цель экспедиции... достигнута. Правда, успех был куплен ценой... тяжелых испытаний, но теперь все пережитые невзгоды забыты, и в полном восторге стояли мы... на берегу великого озера, любуясь на его чудные темно-голубые волны . Закончив съемку северо-западного берега озера Кукунор, Пржевальский перевалил мощный хребет Кукунор и прошел в поселок Дзун, находящийся на юго-восточной окраине болотистой равнины Цайдам. Он установил, что это котловина и что ее южной границей служит хребет Бурхан-Будда (высотой до 5200 метров). К югу и юго-западу от Бурхан-Будда Пржевальский открыл горы Баян-Хара-Ула и восточный участок Кукушили, а между ними обнаружил волнистое плато , представляющее собой страшную пустыню , поднятую на высоту более 4400 метров. Так Пржевальский первым из европейцев проник в глубинную область Северного Тибета, к верховьям Хуанхэ и Янцзы (Улан-Мурен). И правильно определил, что именно Баян-Хара-Ула является водоразделом между обеими великими речными системами. На Тибетское нагорье они вышли зимой и на высоте 3-4 тысяч метров провели два с половиной месяца. Пржевальский вспоминал, что малейший подъем казался очень трудным, чувствовалась одышка, сердце билось очень сильно, руки и ноги тряслись, по временам начинались головокружение и рвота. Стояли жестокие морозы, а топлива не было, и ночи они проводили в юрте без огня. Постель состояла из одного войлока, постланного на мерзлую землю. Из-за холода и большой высоты, из-за сухости и разреженности воздуха заснуть не удавалось только забыться. Но и в забытьи мучило удушье, порождавшее тяжкие кошмары. Жизнь наша была, в полном смысле, борьба за существование, и только сознание научной важности предпринятого дела давало нам энергию и силы для успешного выполнения своей задачи .

В конце зимы 1873 года Пржевальский вернулся в Дзун. Встретив весну на озере Кукунор, он прежним путем без проводника прошел к южной окраине пустыни Алашань. Безграничным морем лежали... перед нами сыпучие пески, и не без робости ступали мы в их могильное царство . Вдоль хребта Хэланылань (уже с проводником) они в страшную жару двинулись на север и пересекли восточную часть пустыни, причем едва не погибли от жажды: проводник сбился с дороги. Миновав западные предгорья хребта Ланьшань, Пржевальский прошел через наиболее безводную, дикую и пустынную часть Гоби и открыл гряду Хурх-Ула (крайний юго-восточный отрог Гобийского Алтая). Термометр на солнце показывал 63°С. На пути ни одного озерка; в колодцах, расположенных один от другого на расстоянии 50-60 километров, не всегда была вода. Он вернулся в Кяхту в сентябре 1873 года, так и не достигнув столицы Тибета Лхасы. По пустыням и горам Монголии и Китая Пржевальский прошел более 11 800 километров и при этом нанес на карту (в масштабе 10 верст в 1 дюйме) около 5700 километров. Научные результаты этой экспедиции поразили современников. Пржевальский дал подробные описания пустынь Гоби, Ордоса и Алашани, высокогорных районов Северного Тибета и котловины Цайдама (открытой им), впервые нанес на карту Центральной Азии более 20 хребтов, семь крупных и ряд мелких озер. Карта Пржевальского не отличалась точностью, так как из-за очень тяжелых путевых условий он не мог делать астрономические определения долгот. Этот существенный недочет позднее был исправлен им самим и другими русскими путешественниками. Он собрал коллекции растений, насекомых, пресмыкающихся, рыб, млекопитающих. При этом были открыты новые виды, получившие его имя, яшурка Пржевальского, расшепохвост Пржевальского, рододендрон Пржевальского... Михаил Александрович Пыльцов, самоотверженный его товарищ, был удостоен такой же чести. Двухтомный труд Монголия и страна тангутов (1875-1876), в котором Пржевальский дал описание своего путешествия, доставил автору мировую известность и был полностью или частично переведен на ряд европейских языков. В Петербурге Пржевальского встретили как героя речи, банкеты, торжественные собрания. Русское географическое общество присуждает ему свою высокую награду Большую золотую медаль. Он получает Золотую медаль Парижского географического общества и высочайшие награды чин подполковника, пожизненную пенсию в 600 рублей ежегодно. Его называют замечательнейшим путешественником нашего времени , ставят рядом с Семеновым-Тян-Шанским, с Крузенштерном и Беллинсгаузеном, с Ливингстоном и Стэнли.

В январе 1876 года Пржевальский представил в Русское географическое общество план новой экспедиции. Он намеревался заняться исследованием Восточного Тянь-Шаня, дойти до Лхасы, увидеть которую мечтало столько поколений европейских географов, и главное обследовать загадочное озеро Лобнор, Кроме того, в тех краях, как писал Марко Поло, обитает дикий верблюд. Пржевальский надеялся найти и описать это животное. Почти два месяца занял путь от Москвы через Урал в Семипалатинск, где Пржевальского ждали верные спутники Чебаев и Иринчинов. Прибыв в Кульджу в июле 1876 года, Пржевальский вместе с помощником Федором Леонтьевичем Эклоном в середине августа двинулся вверх по гладкой, как пол , долине Или и ее притока Кунгеса и перевалили главную водораздельную цепь Восточного Тянь-Шаня. Пржевальский доказал, что эта горная система в средней части разветвляется: между ответвлениями он обнаружил два изолированных высоких плато Их-Юлдуза и Бага-Юлдуза в верховьях реки Хайдык-Гола, впадающего в озеро Баграшкёль. К югу от озера он пересек западную оконечность безводного и бесплодного хребта Куруктаг и правильно определил его как последний отрог Тянь-Шаня в Лобнорскую пустыню . Далее к югу расстилались необозримой гладью пустыни Тарима и Лобнора. Лобнорская самая дикая и бесплодная из всех... хуже даже Алашаньской . Достигнув низовьев Тарима, Пржевальский впервые описал их. На его карте река Кончедарья получила правильное изображение; появился новый , северный рукав Тарима река Инчикедарья. (Кончедарья, вытекающая из озера Баграшкёль, была тогда нижним левым притоком Тарима; теперь в половодье она впадает в северную часть озера Лобнор.) Маршрут через пески Такла-Макан до оазиса Чарклык в низовьях реки Черчен (бассейн Лобнора), также впервые описанный Пржевальским, позволил ему установить восточную границу пустыни Такла-Макан. Пройдя южные отроги Тянь-Шаня, путешественники вошли в город Курлю, где их ждал эмир, обещавший содействие экспедиции. Эмир приставил к русским своего верного человека Заман-бека, некогда состоявшего на русской службе, и предписал ему неотлучно находиться при экспедиции. Заман-бек повел их на Лобнор самой трудной дорогой. С наступлением зимы ударили морозы под двадцать градусов, реки еще не стали, и переправляться через реку Тарим пришлось по водe. И когда заветная цель казалась совсем близкой, перед путешественниками там, где на картах обозначалась равнина, вдруг выросли горы. Еще на переправ через Тарим Пржевальский увидел далеко на юге узкую неясную полосу, чуть заметную на горизонте .

С каждым переходом все отчетливее выступали очертания горного кряжа, и вскоре можно было различить не только отдельные вершины, но и большие ущелья. Когда же путешественник прибыл в Чарклык, то хребет Алтынтаг, не известный ранее европейским географам, явился перед ним громадной стеной, которая далее к юго-западу высилась еще более и переходила за пределы вечного снега... . Глубокой зимой 1876/77 года (26 декабря 5 февраля) Пржевальский исследовал северный склон Алтынтага более чем на 300 километров к востоку от Чарклыка. Он установил, что на всем этом пространстве Алтынтаг служит окраиной высокого плато к стороне более низкой Лобнорской пустыни . Из-за морозов и недостатка времени он не мог перевалить хребет, но правильно предположил: плато к югу от Алтынтага составляет, вероятно, самую северную часть Тибетского нагорья. Пржевальский передвинул эту границу более чем на 300 километров к северу. К югу от озера Лобнор, по словам местных жителей, юго-западное продолжение Алтынтага тянется без всякого перерыва к Хотану, а к востоку хребет уходит очень далеко, но где именно кончается лобнорцы не знали. В феврале 1877 года Пржевальский достиг огромного тростникового болота-озера Лобнор. По его описанию, озеро имело в длину 100 километров и в ширину от 20 до 22 километров. Самому мне удалось исследовать только южный и западный берег Лобнора и пробраться в лодке по Тариму до половины длины всего озера; далее ехать было нельзя по мелководным и густым тростникам. Эти последние покрывают сплошь весь Лобнор, оставляя лишь на южном его берегу узкую (1-3 версты) полосу чистой воды. Кроме того, небольшие, чистые площадки расположены, как звезды, везде в тростнике ... вода везде светлая и пресная... На берегах таинственного Лобнора, в стране Лоп , Пржевальский был вторым... после Марко Поло! Николай Михайлович С законной гордостью писал: Опять то, о чем недавно мечталось, превратилось в факт действительности... Еще не прошло года с тех пор, как профессор Kecслep... предсказывал о Лобноре как о совершенно загадочном озере теперь же эта местность достаточно известна. То, чего не могли сделать в течение семи веков, сделано в семь месяцев . Загадочное озеро стало, однако, предметом оживленной дискуссии между Пржевальским и немецким географом Рихтгофеном. Судя по китайским картам начала XVIII века, Лобнор находился совсем не там, где его обнаружил Пржевальский. Кроме того, вопреки историческим известиям и теоретическим рассуждениям географов озеро оказалось пресным, а не соленым.

Рихтгофен считал, что русская экспедиция открыла какое-то другое озеро, а истинный Лобнор лежит севернее. Николай Михайлович ответил на замечание немецкого ученого небольшой заметкой в Известиях Русского географического общества . Затем он посетил Лобнор вторична после чего в полемику вступил его ученик Петр Козлов. И только через полвека загадка Лобнора была решена окончательно. Лоб по-тибетски означает илистый , нор по-монгольски озеро . Оказалось, что это болото-озеро время от времени меняет свое местоположение. На китайских картах оно было изображено в северной части пустынной бессточной впадины Лоб. Но затем реки Тарим и Кончедрья устремились на юг. Древний Лобнор постепенно исчез, на его месте остались только солончаки, блюдца небольших озерков. А на юге впадины образовалось новое озеро, которое открыл и описал Пржевальский. На Лобноре он охотился, изучал птиц, миллионы пернатых избирали озеро своим пристанищем на пути в Сибирь из Индии. Наблюдая их, ученый пришел к выводу, что перелетные птицы летят не по кратчайшему пути, как считалось до той поры, а по такому маршруту, чтобы захватить места для отдыха, с обильной пищей. Экземплярами редких птиц пополнилась на Лобноре коллекция Николая Михайловича. К востоку от Лобнора Пржевальский открыл широкую полосу песков Кумтаг. В начале июля экспедиция вернулась в Кульджу. Пржевальский был доволен: он изучил Лобнор, открыл Алтынтаг, описал дикого верблюда, добыл даже его шкуры, собрал коллекции флоры и фауны. Здесь же, в Кульдже, его ждали письма и телеграмма, в которых ему предписывалось непременно продолжать экспедицию. Весной Россия вступила в русско-турецкую войну, и Пржевальский отправил в Петербург телеграмму с просьбой перевести его в действующую армию. С ответной телеграммой пришел отказ: сообщалось о том, что Пржевальский произведен в полковники. Николай Михайлович давно и странно болел: нестерпимый зуд во всем теле мучил его. В последние дни августа, когда болезнь пошла на убыль, экспедиция тронулась из Кульджи караваном в 24 верблюда и три верховые лошади. Но болезнь обострилась. Пришлось вернуться в Зайсан русский пограничный пост в Южном Алтае. В госпитале Пржевальский провел несколько месяцев. Здесь с эстафетой из Семипалатинска он получил от брата письмо, в котором сообщалось о смерти матери. Теперь же к ряду всех невзгод прибавилось еще горе великое. Я любил мать всей душой... А через несколько дней пришла телеграмма из Петербурга, в которой военный министр в связи с осложнившимися отношениями с богдыханским правительством предписывал возвращаться назад.

Во время путешествия 1876-1877 годов Пржевальский прошел по Центральной Азии немногим более четырех тысяч километров ему помешали война в Западном Китае, обострение отношений между Китаем и Россией и, наконец, его болезнь. И все-таки это путешествие ознаменовалось двумя крупнейшими географическими открытиями низовьев Тарима с группой озер и хребта Алтынтаг. В Петербурге лучшие доктора смотрели его и пришли к заключению, что у пациента сильнейшее нервное расстройство и полный упадок сил. Они настоятельно рекомендовали Николаю Михайловичу оставить, хотя бы на время, дела и удалиться в какое-нибудь спокойное место, чтобы поправить здоровье. Пржевальский отправляется в Отрадное. Тем временем ученый мир отметил его последнее путешествие. Николай Михайлович стал почетным членом Академии наук. Берлинское географическое общество учреждает в честь Александра Гумбольдта Большую золотую медаль, и первый, кому ее присуждают, Пржевальский. Лондонское географическое общество вручает ему Королевскую медаль. Барон Фердинанд Рихтгофен, один из столпов географии, выпускает брошюру, посвященную Пржевальскому, где называет его гениальным путешественником. Слава растет и распространяется далеко за пределы России... Отдохнув, Пржевальский снаряжает новую экспедицию. На этот раз он взял в помощники казака Иринчинова, Федора Эклона, человека, надежного во всех отношениях, и своего товарища по училищу, молодого прапорщика Всеволода Роборовского, которому уже приходилось снимать местность и собирать гербарий; к тому же он был еще и хорошим рисовальщиком. Всего в Зайсане, где хранилось снаряжение от предыдущей экспедиции, собралось 13 человек. В марте 1879 года Пржевальский начал путешествие, названное им Первым Тибетским . От Зайсана он направился на юго-восток, мимо озера Улюнгур и вдоль реки Урунгу до ее верховьев, пересек Джунгарскую Гоби обширную волнистую равнину и довольно верно определил ее размеры. Джунгарская пустыня встретила их бурями. Слабые проблески солнца едва пробивались через несущуюся взвесь песка и пыли, и так всякий день с девяти-десяти утра и до заката солнца. Причем ветер возникал всегда в одной стороне. Пржевальский первым из исследователей Центральной Азии дал этому объяснение. Но вовсе не этой загадкой привлекала пустыня бурь. Именно здесь и только здесь можно встретить дикую лошадь. Местные жители называют ее по-разному: киргизы кэртаг , монголы тахи , но ни один ученый ее не видал. Часами выслеживал Пржевальский дикую лошадь, но никак не удавалось приблизиться на расстояние выстрела чутки, пугливы животные...

Лишь однажды вместе С Эклоном Николай Михаилович подкрался достаточно близко, но вожак стада, почуяв опасность, пустился в бегство, увлекая всех остальных. С досадой опустил тяжелый штуцер Пржевальский... Он наблюдал, изучал повадки лошади, а когда от охотника-киргиза получил в подарок шкуру дикой лошади, смог описать животное. Целых десять лет эта шкура оставалась единственным экземпляром в коллекции музея Академии наук, пока Грум-Гржимайло, а позже Роборовский и Козлов ученики Николая Михайловича, не добыли новые шкуры. Но до Пржевальского о существовании дикой лошади, получившей название лошади Пржевальского, наука вообще не знала. Еще один новый год 1880-й встречен в дороге. Сильные морозы с ветрами, горные перевалы, на которые приходилось втаскивать лошадей и верблюдов, затрудняли работу экспедиции. Хронометры, спрятанные на ночь в меха, промерзали настолько, что их было невозможно удержать в руках. Разжечь костер удавалось далеко не всегда топлива остался лишь скудный запас, и воду приходилось пить чуть теплой. Пищу расходовали экономно. Миновав озеро Баркёль, Пржевальский вышел к оазису Хами. Он пересек далее восточную окраину Гашунской Гоби и достиг низовьев реки Данхэ (левый приток нижней Сулэхэ), а к югу от нее обнаружил громадный вечноснеговой хребет Гумбольдта (Улан-Дабан). Через перевал Данцзинь на стыке хребтов Алтынтага и Гумбольдта Пржевальский прошел на юг к равнине Сартым, пересек ее и установил начало хребта Ритгера (Дакэн-Дабан). Перейдя через два других, меньших хребта, он спустился в юго-восточную часть Цайдама, в поселок Дзун. Из Дзуна Пржевальский двинулся на юго-запад и выяснил, что Кульлунь здесь имеет широтное направление и состоит из двух, иногда из трех параллельных цепей, имеющих разные названия в различных своих частях. Пржевальский выявил следующие хребты: Сасун-Ула и западную часть Бурхан-Будда; несколько южнее Бокалыктаг, названный им хребтом Марко Поло (с вершиной 6300 метров). К югу от Бокалыктага, перевалив Кукушили, Пржевальский обнаружил хребет Бунгбура-Ула, который протягивается вдоль левого берега Улан-Мурэна (верховье Янцзы). Далее к югу перед путешественником простирался уже собственно Тибет, представляющий грандиозную, нигде более на земном шаре в таких размерах не повторяющуюся столовидную массу, поднятую... на страшную высоту. И на этом гигантском пьедестале громоздятся... обширные горные хребты... Словно стерегут здесь эти великаны труднодоступный мир заоблачных нагорий, неприветливых для человека по своей природе и климату и в большей части еще совершенно неведомых для науки...

За 33-й параллелью Пржевальский открыл водораздел Янцзы и Салуина широтный хребет Тангла. Пройдя на юг с пологого, едва заметного перевала на высоте около 5000 метров, Пржевальский увидел восточную часть хребта Пьенчен-Тангла. Несколько раз на экспедицию нападали разбойники из племени тангутов, которые обычно грабили караваны богомольцев, направлявшихся в Лхасу. В Пекине и в Петербурге Пржевальского уже считали погибшим. В газетах появились сообщения, рассказывающие о его трагической гибели в пустынях Тибета. Одна из петербургских газет объявила, что Пржевальский жив, но томится в плену, и требовала снарядить экспедицию для его поисков и освобождения. Тем временем экспедиция находилась примерно в 270-280 километрах от Лхасы. Здесь русские путешественники встретили представителей далай-ламы. В Лхасе распространился слух, что русский отряд идет с целью похитить далай-ламу, и путешественникам отказали в посещении столицы Тибета, правда, под тем предлогом, что русские представители другой веры. Пржевальский прошел тем же путем до верховьев Янцзы и несколько западнее прежнего маршрута в Дзун. Оттуда он повернул к озеру Кукунор и обошел его с юга. На этот раз Пржевальский более основательно, чем в прошлой своей экспедиции, изучил озеро, нанес на карту южный берег, изучил флору и фауну окрестностей, а потом направился в Синин город, лежащий на перекрестке торговых путей, соединяющих Тибет и Китай. Оттуда он намеревался двинуться к верховьям Хуанхэ в области, совершенно еще не изученные. Однако местные власти выдвинули множество веских причин, перекрывающих экспедиции предстоящий путь. А в конце, убедившись в непреклонном решении Пржевальского идти к намеченной цели, припугнули кровожадными разбойниками и безжалостными людоедами. Но Пржевальского не остановить, он рвется к Желтой реке. Они пошли от Синина напрямик, через гряды горных хребтов, по альпийским лугам, обходя глубочайшие пропасти, пробираясь через тесные ущелья, пробитые в горах бурным течением Желтой реки. В этом горном краю, в преддверии верховьев Хуанхэ, удалось собрать богатый гербарий, в который попал и новый вид тополь Пржевальского. Однако ближе к верховьям продвинуться не удалось: путь преграждали либо непроходимые ущелья, либо отвесные горные склоны. Четверо суток искали возможности переправиться на другой берег, но река оказалась очень бурной... Вернувшись в Дзун, Пржевальский через пустыню Алашань и Гоби добрался до Кяхты. Во время этого путешествия он прошел около восьми тысяч километров и произвел съемку более четырех тысяч километров пути через совершенно не исследованные европейцами районы Центральной Азии.

Впервые исследовал верхнее течение Желтой реки (Хуанхэ) на протяжении более 250 километров; в этом районе он открыл хребты Семенова и Угуту-Ула. Он нашел два новых вида животных лошадь Пржевальского и медведя пищухоеда. Его помощник, Роборовский, собрал огромную ботаническую коллекцию: около 12 тысяч экземпляров растений 1500 видов. Свои наблюдения и результаты исследований Пржевальский изложил в книге Из Зайсана через Хами в Тибет и на верховья Желтой реки (1883). Итогом трех его экспедиций были принципиально новые карты Центральной Азии. В Петербурге его снова встречали почести и награды. Он награжден орденом Владимира 3-й степени, удостоен звания почетного члена Русского, Венского, Венгерского географических обществ, почетного доктора зоологии Московского университета, почетного члена С.-Петербургского университета, С.-Петербургского общества естествоиспытателей Уральского общества любителей естествознания и, наконец, звания почетного гражданина Санкт-Петербурга и Смоленска Британское общество присудило ему золотую медаль, сопроводив обращением, в котором говорилось о том, что достижения русского путешественника превосходят все сделанное другими исследователями со времен Марко Поло. Но и в Петербурге, и в Москве Пржевальского раздражает вечная суматоха, толкотня человеческого муравейника . У него начались сильные головные боли, бессонница. Еще в июне 1881 года Пржевальский купил Слободу, небольшое имение верстах в ста от Смоленска, на берегу сказочно прекрасного озера Сопша. Уединившись в имении, он признается в письме: Среди лесов и дебрей смоленских я жил все это время жизнию экспедиционною, редко когда даже ночевал дома все в лесу, на охоте . В Слободе он разбирал коллекции, обрабатывал дневники, писал отчеты. Итогом каждой новой экспедиции становилась новая книга. Мысль об исследовании истоков Хуанхэ не дает ему покоя. Вскоре он подает в Русское географическое общество тщательно продуманный проект. Несмотря наудачу трех моих путешествий в Центральную Азию... внутри Азиатского материка все еще остается площадь более двадцати тысяч кв. геогр. миль, почти совершенно неизведанная. Считаю своим нравственным долгом, помимо страстного к тому желания, вновь идти туда Он решил собрать в отряде не менее двадцати человек этого должно было хватить для того, чтобы отбиваться от нападений. В помощники себе Пржевальский выбрал Всеволода Роборовского и 20-летнего вольноопределяющегося Петра Козлова, бывшего конторщика пивоваренного завода, в котором Пржевальский угадал настоящего исследователя. В начале августа 1883 года все они выехали из Петербурга в Москву, где их уже ждали верные товарищи Иринчинов и Юсупов, а также пятеро солдат из московского гренадерского корпуса, выделенные под начальство Пржевальского.

В конце сентября достигли Кяхты, а еще через месяц экспедиция в составе 21 человека вышла в поход. В ноябре 1883 года началось очередное, уже четвертое путешествие Пржевальского. От Кяхты уже знакомым путем экспедиция проследовала в Дзун, который достигла к маю 1884 года. На юго-востоке от Цайдама, за хребтом Бурхан-Будда, Пржевальский обнаружил бесплодное солончаковое волнистое плато, часто покрытое небольшими... в беспорядке насыпанным горами , продолжавшееся далеко к юго-востоку. На плато паслись неисчислимые стада диких яков, куланов, антилоп и других копытных. Миновав это звериное царство, Пржевальский вышел к восточной части межгорной котловины Одонтала, покрытой множеством кочковатых болот, ключей и маленьких озерков ; по котловине вьются небольшие речки, образующиеся частью из тех же ключей, частью сбегающие с гор. Все эти речки сливаются в два главных потока , соединяющихся к северовосточному углу Одонталы. Отсюда, то есть собственно от слияния всей воды Одонталы, и зарождается знаменитая Желтая река (Хуанхэ). Даже сами китайцы не могли рассказать ничего определенного об истоках своей великой реки. Давнишние наши стремления увенчались наконец успехом: мы видели теперь воочию таинственную колыбель великой китайской реки и пили воду из ее истоков. Радости нашей не имелось конца . Хорошая погода, радовавшая путешественников в течение нескольких дней, вдруг сменилась сильной метелью, а к утру температура понизилась до 23°С. Двое суток пришлось ждать, пока столь некстати выпавший снег растает . Наконец отряд смог двигаться дальше на юг. Пржевальский перевалил незаметный со стороны Тибетского плато водораздел истоков Хуанхэ и Янцзы (хребет Баян-Хара-Ула) и очутился в высокогорной стране: Здесь горы сразу становятся высоки, круты и труднодоступны . Обследовав небольшой отрезок верхнего течения Янцзы, Пржевальский решил не тратить времени и сил на достижение Лхасы. На обратном пути, восточнее Одонталы, он обнаружил два озера Джарин-Нур и Орин-Нур, через которые протекала новорожденная Хуанхэ . Первое он назвал Русским, второе именем Экспедиции. Вернувшись к Цайдаму, Пржевальский проследовал по его южной окраине, открыл на юго-западе узкий, но мощный хребет Чиментаг и, таким образом, почти полностью определил контуры огромной Цайдамской равнины. Перевалив Чиментаг и северо-западный отрог новооткрытого Каякдыгтага, отряд вышел на большую широкую равнину Культала, уходившую к востоку за горизонт . Далеко на юге перед Пржевальским открылся гигантский хребет широтного направления, названный им Загадочным; его вершина получила название Шапки Мономаха.

Позднее Загадочному было присвоено имя первооткрывателя (местное название Аркатаг). Повернув обратно и достигнув примерно 38-й параллели, Пржевальский прошел на запад обширной межгорной Долиной Ветров, названной им так из-за постоянных ветров и бурь (долина реки Юсупалык). К северу от нее простирался Актаг, а к югу Каякдыгтаг и ранее неизвестный хребет Аччиккёльтаг (Московский). На южном склоне Каякдыгтага, на высоте 3867 метра, Пржевальский открыл соленое озеро, даже в конце декабря не покрытое льдом, и назвал его Незамерзающим (Аяккумкёль). Дальнейшее движение к югу было невозможно из-за приближающейся зимы и сильного утомления вьючных животных; отряд направился на север, спустился в котловину озера Лобнор и на его берегу встретил весну 1885 года. В начале апреля Пржевальский поднялся по долине реки Черчена до оазиса Черчен, а оттуда двинулся к югу, обнаружил Русский хребет и проследил его к западу по всей длине до оазиса Керии (около400 километров), открыл короткий, но мощный хребет Музтаг, примыкающий к Русскому. Затем отряд вышел к оазису Хотан, пересек в Северном направлении Такла-Макан, Центральный Тянь-Шань и вернулся к Иссык-Кулю в ноябре 1885 года. За два года был пройден огромный путь 7815 километров, почти совсем без дорог. На северной границе Тибета открыта целая горная страна с величественными хребтами о них в Европе ничего не было известно. Исследованы истоки Хуанхэ, открыты и описаны большие озера Русское и Экспедиции. В коллекции появились новые виды птиц, млекопитающих и пресмыкающихся, а также рыб, в гербарии новые виды растений. Уже на российской границе великий путешественник построил свой небольшой отряд и зачитал последний приказ. Мы пускались в глубь азиатских пустынь, имея с собой лишь одного союзника отвагу; все остальное стояло против нас: и природа, и люди... Мы жили два года как дикари, под открытым небом, в палатках или юртах, и переносили то 40-градусные морозы, то еще большие жары, то ужасные бури пустыни. Но ни трудности дикой природы пустыни, ни препоны со стороны враждебно настроенного населения ничто не могло остановить нас. Мы выполнили свою задачу до конца прошли и исследовали те местности Центральной Азии, в большей части которых еще не ступала нога европейца. Честь и слава вам, товарищи! О ваших подвигах поведаю всему свету. Теперь же обнимаю каждого из вас и благодарю за службу верную от имени науки, которой мы служили, и от имени родины, которую мы прославили... В конце января 1885 года Николая Михайловича производят в генерал-майоры и назначают членом военно-ученого комитета.

Пржевальский стал почетным членом Московского общества любителей естествознания, антропологии и этнографии, получил знаменитую медаль Вега от Стокгольмского географического общества и Большую золотую медаль от Итальянского. Академия наук России удостоила путешественника золотой именной медали с надписью: Первому исследователю природы Центральной Азии . Помощников своих он награждает сам: некоторые получили повышение в чине и каждый по военному ордену и денежную премию. Роборовского Пржевальский уговорил готовиться к поступлению в Академию Генерального штаба, которую сам когда-то закончил, Петра Козлова отправил учиться в юнкерское училище. О нем и его путешествиях регулярно писали русские газеты. На выставках в Петербурге, на его лекциях побывали многие тысячи людей. И не было тогда в России имени более популярного, чем имя Пржевальского. Николая Михайловича неизменно узнавали в поездах, на улицах. К нему обращались с просьбами о пособиях, о предоставлении места, о пенсии, о скорейшем производстве в следующий чин. Друзья особо отмечали, может быть, самые главные черты его характера: Николай Михайлович был человеком вполне чистым, правдивым до наивности, откровенным и верным другом . Он оставался всегда искренним в проявлении чувств симпатии, любви, ненависти. И когда случалось ему ошибаться, разочаровываться в людях, он страдал до слез. Пржевальский так и не обзавелся семьей. Речь о генеральше, вероятно, останется без исполнения, не те уже мои года, да и не такая моя профессия, чтобы жениться. В Центральной же Азии у меня много оставлено потомства не в прямом, конечно, смысле, а в переносном: Лоб-Нор, Куку-Нор, Тибет и проч. вот мои детища . В 1888 году увидела свет последняя работа Пржевальского От Кяхты на истоки Желтой реки . В том же году Пржевальский организовал новую экспедицию в Центральную Азию. Помощниками его и на этот раз были Роборовский и Козлов. Они достигли поселка Каракол, близ восточного берега Иссык-Куля. Здесь Пржевальский заболел брюшным тифом. Козлов писал: Мы долгое время не хотели верить, чтобы Пржевальский мог позволить себе делать то, чего не позволял нам, в данном случае никогда не пить некипяченую воду, а сам... сам пил и сам признался в этом... Он лежал с высокой температурой, бредил, временами впадал в забытье. Похороните меня непременно на Иссык-Куле, на красивом берегу... Он умер 1 ноября 1888 года. В гроб его положили в экспедиционной одежде, с любимым скорострельным Ланкастером . Так он просил. Место для могилы выбрали в двенадцати верстах от Каракола на высоком обрывистом берегу.

А на могильном надгробии начертана скромная надпись: Путешественник Н. М. Пржевальский . Так он завещал. В 1889 году Каракол был переименован в Пржевальск. В мировую историю открытий Пржевальский вошел как один из величайших путешественников. Общая длина его рабочих маршрутов по Центральной Азии превышает 31,5 тысячи километров. Совершив ряд крупнейших географических открытий, он в корне изменил представление о рельефе и гидрографической сети Центральной Азии. Он положил начало исследованиям ее климата и много уделял внимания изучению флоры: лично он и его сотрудники, главным образом Роборовский, собрали около 16 тысяч экземпляров растений, принадлежащих к 1700 видам, в том числе более 200 видов и семь родов, не известных ботаникам. Огромный вклад Пржевальский внес и в изучение центральноазиатской фауны, собрав коллекции позвоночных около 7,6 тысячи экземпляров, среди них несколько десятков новых видов. Многие десятки видов животных названы в честь Пржевальского и его спутников... Пржевальский лишь в очень редких случаях пользовался своим правом первооткрывателя, почти всюду сохраняя местные названия. Как исключение появлялись на карте озеро Русское , озеро Экспедиции , гора Шапка Мономаха . Дважды в Петербурге устраивались грандиозные выставки. Коллекции, собранные экспедициями Пржевальского, включали 702 экземпляра млекопитающих, 1200 пресмыкающихся и земноводных, 5010 экземпляров птиц (50 видов), 643 экземпляра рыб (75 видов), более 15 000 экземпляров растений (около 1700 видов).