Глава I

Первая мировая война

Он родился 14 октября 1890 года в маленьком деревянном доме, стоявшем у железнодрожных путей в Дэнисоне, штат Техас. Дуайт был третьим сыном в семье Дэвида и Айды Стовер Эйзенхауэр. Дэвид был обычным рабочим - когда-то он владел магазином , но прогорел. В 1891 году он переехал в Абилин, штат Канзас, где один из его родственников нашел ему работу механика. Когда Эйзенхауэры ступили на платформу вокзала Абилина, у Дэвида в кармане лежало все состояние семьи, которое равнялось десяти долларам.

Они поселились в небольшом доме, стоящем на участке всего в три акра. Дэвид и Айда воспитывали шестерых сыновей, в числе которых был Дуайт. Семья ничем особо не выделялась, и родители с трудом сводили концы с концами. "Позднее я понял, что мы были очень бедными, - сказал Дуайт 4 июня 1952 года во время церемонии закладки здания Музея Эйзенхауэра в Абилине - но слава Америки в том и состоит, что мы тогда не подозревали об этом. Мы знали только то, что не уставали нам повторять наши родители - все пути открыты для вас. Не ленитесь, воспользуйтесь ими." Вкладывая все свои надежды в сыновей, родители учили их таким простым понятиям, как честность, самостоятельность, прямота, вера в Бога и целеустремленность.

В школе Дуайт учился хорошо, однако на первом месте в его интересах был спорт, которому он уделял больше всего внимания. Главным его достоинством была воля к победе, и именно в спорте впервые проявились его способности лидера и организатора. У Эйзенхауэра был живой и пытливый ум. Он интересовался историей, спортом, математикой, его привлекали устройство вещей и мотивы поведения людей. Любознательность его, однако, не была ни творческой ни оригинальной. Он не проявлял никакого интереса ни к музыке, ни к живописи, ни к другим искусствам или же политической теории. Свою немалую энергию он направлял на то, чтобы известное работало лучше, а не иным способом. И внутренне Дуайт был более ориентирован на самосовершенствование, а не на переделку самого себя.

Эйзенхауэр стремился к высшему образованию, но препятствием для этого была плата за обучение, которую родители не могли себе позволить. Поэтому он решил связать свою судьбу с военной карьерой. Дуайт сдал экзамены и оказался в числе кадетов Военной академии США в Уэст-Пойнте.

Уэст-Пойнт оказался учебным заведением, которое "относилось к своему прошлому с громадным уважением и вселяло это чувство в курсантов-первогодков, прививая им отношение к прошлому как к чему-то все еще существующему вокруг них." Учеба Эйзенхауэра была однобокой и сугубо технической, основное внимание уделялось технике, прежде всего военной. Методика обучения не менялась с 1812 года. Каждый день во всей академии курсанты отвечали наизусть ответ на стандартный вопрос и получали тщательно градуированную отметку в зависимости от качества ответа. Однако Дуайт не очень утруждал себя учебой, и не был самым образцовым кадетом. Условия академии вполне устраивали его. Не последнюю роль играл также тот факт, что его денежное содержание составляло 936 долл. в год, и позволяло почти не зависеть от родителей.

В академии одной из дисциплин была спортивная подготовка, в которой Дуайт с детства показывал себя отлично. От монотонной зубрежки он отдыхал, играя в футбол. Позднее он говорил, что кроме спорта, он ничем тогда серьезно не увлекался и учился только из решимости получить высшее образование. Эйзенхауэр с самого начала учебы зарекомендовал себя хорошим спортсменом. В Уэст-Пойнте перед ним открылась блестящая спортивная карьера. За успехи в соревнованиях по американскому футболу он был включен в сборную команду армии. Благодаря своим успехам он быстро и прочно вошел в среду кадетов, в чем ему немало помогла способность располагать к себе окружающих, находить возможность устанавливать и укреплять контакты с людьми самых различных взглядов, интересов, характеров.

Эйзенхауэр окончил Уэст-Пойнт в июне 1915 года. Его успехи выглядели не слишком хорошо. Среди 168 выпускников своего класса он занимал лишь 61-е место, по поведению стоял в списке на 125-м. Лишь по некоторым чисто военным дисциплинам, таким как инженерная подготовка и военное дело, он преуспел больше. Достижения Дуайта за время четырехлетней учебы выглядели особенно слабо на фоне значительных достижений других выпускников. Этот выпуск академии вошел в историю вооруженных сил США, потому что 56 кадетов из него дослужились до генеральского звания. Но природный оптимизм не покидал Дуайта, который получил "бесплатное образование и обостренное чувство долга" и отправляясь в Форт-Сэм, Хьюстон, штат Техас, свое первое место службы, он твердо намеревался стать образцовым офицером армии США.

Монотонная служба в отдаленном форте не особенно обременяла, и у Дуайта оставалось много свободного времени, которое он тратил на охоту, покер и общение с сослуживцами, а также на поездки в близлежащий город Сан-Антонио . Там в октябре 1915 года он познакомился со своей будущей женой, которую звали Мэри Джинива Дауд. В день св. Валентина он сделал ей предложение, которое было принято. Их свадьба состоялась 1 июля в доме Даудов в Дэнвере.

Когда Дуайт одел военную форму с лейтенантскими погонами, в Европе уже год шла первая мировая война. Влияние изоляционистов, противников вступления США в европейскую войну, было очень сильным, но участие в ней сулило слишком большие прибыли монополистическому капиталу Америки, так что вопрос участия в ней был предрешен. Однако правящие круги Соединеных Штатов не спешили ввязываться в мировую бойню, считая, что еще не настало время делить военные трофеи. Воздействие европейских событий сглаживалось безбрежными просторами Атлантики, отделявшими страну от европейского театра военных действий, но с каждым годом оно становилось все более отчетливым в сфере и политики, и экономики. Это заставило каждого военного определить свое место с учетом неизбежного участия в войне. Дуайт Эйзенхауэр принял решение поступить в военно-воздушные силы - совершенно новый вид вооруженных сил, который только начинал формироваться. Он относился к тем немногим в то время военнослужащим, которые предвидели в военной авиации большие перспективы. Но не только это было главным. Как человек практичный, Эйзенхауэр отмечал в своих мемуарах, что оклад офицеров в авиации был вдвое выше, чем в пехоте. Однако судьба распорядилась иначе, и он не стал летчиком.

В апреле 1917 года Эйзенхауэр находился в Сан-Антонио. Занимаясь боевой подготовкой, он заслужил высокие оценки в официальном реестре карьеры офицера. Ему присвоили звание капитана. Но Дуайт мечтал отправиться во Францию. Однако вместо этого командование направило его в Форт-Оглеторп, штат Джорджия, обучать претендентов на офицерское звание. Потом в военном ведомстве посчитали, что его организаторские способности как нельзя лучше подходят для преобразования бронетанковых частей одной из инженерных бригад в танковый корпус. Эйзенхауэра направили в лагерь Кэмп-Колт, штат Пенсильвания. Здесь он также показал себя знающим и умелым командиром и 14 октября 1918 года, в день его двадцативосьмилетия, Эйзенхауэру было временно присвоено звание подполковника. И, наконец, 18 ноября ему было приказано отплыть во Францию во главе бронетанкового корпуса, но 11 ноября немцы подписали перемирие и мечте Дуайта принять участие в боевых действиях первой мировой войны не суждено было сбыться. Он был подавлен, и не мог певерить в случившееся: он, профессиональнвй солдат, не принял участия в самой великой в истории войне. Встретив в Беннинге молодого офицера, который был во Франции и жаловался, что там совершенно не повышали по службе, Эйзенхауэр ответил: "Вы были за океаном - какое повышение вам еще нужно !"

В 1919 году полковник Айра К. Уэлборн рекомендовал его к награждению медалью "За отличную службу". Награда пришла только в 1922 году. В наградном листе отмечалось "упорство, предвидение и завидные организаторские способности" Эйзенхауэра. Для него же это была не радость, а горькое напоминание. Дуайту было двадцать восемь лет, когда закончилась война. Его ожидания не оправдались: он входил в организацию, которая практически расформировалась. К 1 января 1920 года на действительной службе в армии насчитывалось всего сто тридцать тысяч человек, и все 20-е и 30-е годы армия продолжала уменьшаться. Но Эйзенхауэр любил учиться и занимался этим почти всю жизнь. Он знал перспективы развития военной стратегии и техники. Такого способного офицера заметил генерал Коннер, который командовал в конце 1921 года пехотной бригадой в зоне Панамского канала. Он запросил себе Дуайта на должность старшего помощника командира. Коннер, хорошо узнав Эйзенхауэра, описывал его командованию как "одного из наиболее способных, квалифицированных и лояльных офицеров армии США".

Глава II

Военная карьера

В 1925 году майора Эйзенхауэра послали в командирскую и штабную школу (КШШ) Ливернуорта, штат Канзас. Весь следующий год Дуайт работал больше, чем когда-либо в своей жизни. Он непосредственно состязался с двумястами семьюдесятью пятью лучшими офицерами американской армии. Нагрузка, как и соперничество, была почти невыносимой. Слушатели рассматривали учебу в КШШ как награду и вызов одновременно, армия же видела в этом испытание. Метод обучения состоял в организации конкретных военных игр. Каждый офицер выполнял ту работу, которая требуется от штаба во время войны. Когда опубликовали окончательные итоги обучения, Дуайт оказался первым в своем потоке. Эта учеба выявила в Эйзенхауэре лучшее - умение осваивать детали, не увязая в них, талант реализовывать идеи на практике, способность справляться с перегрузками и профессионализм.

В ноябре 1929 года Эйзенхауэр был назначен помощником нового штаба генерала Дугласа Макартура в Вашингтоне. Ему предстояло проработать десять лет под командованием Макартура, который после Фокса Коннера стал вторым по важности человеком в жизни Эйзенхауэра. Третьим станет Джордж К.Маршалл. Дуайту повезло, что судьба свела его с этими двумя выдающимися генералаим. Они оба служили Франклину Рузвельту в должности начальника штаба, но их взгляды на взаимоотношение руководителя армии с президентом страны были совершенно противоположны. Макартур демонстрировал антагонизм, Маршалл - полную поддержку. Различались они и в самом важном стратегическом вопросе - важности для Америки Европы и Азии. В результате армия США разделилась на две части: "клика Макартура" и "клика Маршалла", или "азиаты" и "европейцы".

Из тридцати семи лет службы в армии Эйзенхауэр четырнадцать проработал под их непосредственным руководством - десять лет с Макартуром, четыре - с Маршаллом. Оба генерала любили и уважали Дуайта. Уних были для этого основания, потому что Эйзенхауэр выполнял свою работу превосходно. Он приспосабливал себя к распорядку дня и причудам своих руководителей. Он умел размышлять с позиции своего командира, это качество часто выделяли и Маршалл, и Макартур. Эйзенхауэр обладал инстинктивным чувством, когда взять решение на себя, а когда направить его командиру. Макартур писал об Эйзенхауэре в характеристике в начале 30-х годов: "Это лучший офицер в нашей армии. В следующую войну он должен быть среди верховных руководителей." В 1942 году Макартур подтвердил справедливость своих слов.

Дуглас Макартур не скрывал своих полттических амбиций; все знали, что, он хотел стать кандидатом в президенты США. Во времена Рузвельта и Трумена республиканцы пытались организовать кампанию по выдвижению Макартура кандидатом в президенты. Подобная активность всегда волновала генерала, но ни к чему не приводила. Одна из причин неудач заключалась в экстремизме Макартура, а другая - в его непониманиии американского народа. Эйзенхауэр обладал большим интуитивным пониманием политических предпочтений своих сограждан.

В первые годы работы под началом Макартура Дуайта часто поражало то, как начальник Генерального штаба легко переходил грань между военными и политическими проблемами. Армейская же традиция отрицала любое свое участие в политике. Эйзенхауэр обнаружил, к своему огорчению, что его обязанности начинают приобрететь в какой-то степени политический характер. Одеажды на вопрос о своем отношении к политике он отетил так: "Я занимался политикой, причем политикой активной, большую часть моей сознательной жизни. Я не знаю более активной политической организации в мире, чем вооруженные силы США. На самом деле я, видимо, более опытный политик, чем большинство так называемых политиков". Однако в своей карьере он стремился быть над политикой, и именно это, вероятно, определило его успех как генерала и как политика. По иронии судьбы Макартур, самый яростный политик из генералов, не имел успеха в политике, а трое самых аполитичных генералов в американской истории - Вашингтон, Грант, и Эйзенхауэр - преуспели. Причина этому, наверное, кроется в особом восприятии людей того времени образа политического деятеля.

Молодым офицером Дуайт хотел послужить в войсках на рядовой должности, подальше от Вашингтона и штабов, но Макартур не отпускал его. Эйзенхаур провел в Вашингтоне шесть лет. Ему нечем было похвалиться. Продвижения по службе не произошло; ни ему, ни другим офицерам не удалось убедить правительство начать перестройку национальной обороны. Он не служил в войсках и, казалось, навсегда был обречен оставаться штабным офицером. Но Дуайт мог гордиться высокой оценкой собственных профессиональных умений. 30 сентября 1935 года начальник Генерального штаба написал ему письмо, в котором давал высокую оценку Эйзенхауэру и его "успешному выполнению трудных задач, требующих владения военной профессией во всех главных составляющих, а также аналитических способностей и умения варажать себя публично". Макартур благодарил его за "постоянную преданность нелегкому долгу". Он заверил Эйзенхауэра, что полученный опыт пригодится ему в будущем руководстве войсками, "поскольку все проблемы, которые ставились перед вами, с точки зрения верховного командования, всегда решались удовлетворительно". Эти заслуженные похвалы были приятны, но Дуайт так и не попал в армию. Его отправили руководить созданием боевых подразделений на Филлипины, где, как штабной офицер, он решал в основном проблемы строительства и финансирования. Такое положение не совпадало с его устремлениями и итогом службы с 1935 по 1939 год было только присвоение Эйзенхауэру звания подполковника.

Глава III

Вторая мировая война

В сентябре 1939 года началась вторая мировая война. Эйзенхауэр, для которого война означала продвижение по службе и который всю жизнь готовился именно к ней, был убежден, что Соединенные Штаты неизбежно втянуться в нее. После завоевания немцами Польши наступила пауза, и вермахт, и западные союзники наблюдали друг за лругом через линию Мажино. Эйзенхауэр писал тогда: " Это печальный день для Европы и всего цивилизованного мира - хотя долгое время казалось странным называть такой мир цивилизованным. Если война будет долгой и кровавой, тогда, я думаю, остатки наций, вышедших из этой войны, будут мало похожи на те, которые вступили в нее". Он боялся, что коммунизм, анархия, преступность и хаос, потеря личных свобод и страшная нищета "поразят области, затронутые боями".

1940 год оказался самым успешным во всей предшествующей карьере Эйзенхауэра. Он был старшим помощником командира 15-го пехотного полка 3-й дивизии и командиром 1-го батальона 15-го полка. Относительно спокойная жизнь, которую он вел на Филлипинах, сменилась постоянным физическим напряжением, которое было его стихией. Он был счастлив и наслаждался своей работой. В пятьдесят лет он был в прекрасной физической форме. Большинство малознакомых людей двали ему на десять лет меньше его настоящего возраста. занятия на свежем воздухе и учеба войск восстановили его былую мощь. Эйзенхауэр обладал живым умом, идеи теснились в его голове, поэтому речь иногда была слишком быстрой. Весь его облик буквально излучал уверенность в себе. Он хорошо исполнял свое дело и знал это, а также знал, что его начальство видит его достоинства. Он был готов к выполнению трудных задач, к ревностному служению армии и нации.

Дуайт оставался на службе до шести часов вечера семь дней в неделю, он устанавливал расписание занятий, проводил проверки, давал наставления только что назначенным младшим офицерам, наблюдал за полевыми учениями, изучал войну в Европе и применял ее уроки к своей части. Его заботило и моральное состояние людей, он делал все возможное, чтобы поднять дух подчиненных и поддерживать его на высоком уровне. Он был убежден, что "американцы не смогут или не захотят воевать с максимальной отдачей, если они не найдут смысл и назначение отдаваемых приказов", поэтому он говорил с людьми, задавал вопросы, слушал, наблюдал. Он терпеливо, четко и логично, объяснял офицерам и солдатам, почему то или иное задание надо сделать так, а не иначе. Он встречался с людьми и во внеслужебной обстановке, выслушивал их жалобы и, когда требовалось, помогал им.

В сентябре 1940 года Эйзенхауэр получил письмо от полковника Пэттона, командира 2-й бронетанковой бригады в Форт-Беннинге, который писал, что вскоре впервые в истории США будут сформированы две бронетанковые дивизии, и Пэттон ожидает своего назначения командиром одной из них. Он спрашивал, не желает ли Дуайт служить под его началом. Эйзенхауэр сразу согласился, но ему не удалось долго прослужить там: пришлось работать сначала в штабе 9-го армейского корпуса, а 11 марта 1941 года он возглавил штаб 3-й армии. Штаб армии находился в столь знакомом Дуайту Сан-Антонио, где он в 1915 году молодым лейтенантом начинал свою военную карьеру. Но теперь Эйзенхауэр получил первую генеральскую звезду, став временным бригадным генералом. Когда-то он мечтал дослужиться до полковника. Теперь был уже пройден заветный генеральский рубеж. Все происходило так же стремительно, как развивались события в далекой Европе. А впереди были новые чины и должности, которые ему даже не снились.

А пока он готовился к грандиозным военным маневрам, равных которым не знала история вооруженных сил страны. Из двухмилионной армии, созданной к тому времени, в этой операции, максимально приближенной к боевой обстановке, участвовало 400 тыс. человек, около 800 самолетов, большое количество танков и другой военной техники. Вашингтонские обозреватели, освещавшие ход маневров, сообщили читателям, что Эйзенхауэр "разработал и осуществил победоносную стратегическую линию". Огорчало одно: даже на маневрах ему была вновь отведена не командная, а штабная роль.

Начальник штаба армии США генерал Маршалл после окончания этих учений утвердился в своем мнении об Эйзенхауэре как о перспективном военначальнике. Вскоре после завершения маневров Маршалл попросил сотрудника своего штаба Марка Кларка порекомендовать десять кандидатур, из которых можно было бы выбрать начальника оперативного управления штаба армии США. Кларк, не задумываясь, ответил, что в его списке будет стоять только одно имя - Дуайт Эйзенхауэр. Маршалл вскоре утвердил его в этой должности.

После нападения японцев на Пёрл-Харбор 7 декабря 1941 года Эйзенхауэр прибыл в Вашингтон. Основная его задача заключалась теперь в разработке операций, связанных с войной на Тихом океане. Однако Дуайт считал, что решающие военные действия будут развиваться в Европе. На вопрос, каково должно быть основное направление стратегических усилий, он заявлял: "Мы должны отправиться в Европу и сражаться там, надо прекратить разбрасыванме наших ресурсов по всему миру". На вопрос, почему он считает необходимым нанести первый удар по Германии, Эйзенхауэр отвечал: "У немцев более значительные возможности для промышленного производства и более высокая научная подготовка, чем у японцев. Мы не должны предоставлять немцам время для использования этих преимуществ". Эйзенхауэр неоднократно подчеркивал, что Европа, а не Тихий океан должна стать главным театром военных действий.

Со вступления США в войну начался стремительный рост военной карьеры Эйзенхауэра, который как бы наверстывал все, что было им упущено ранее. Решением президента ему было присвоено звание генерал-майора, немедленно утвержденное сенатом. Спустя шесть дней управление, возглавленное Дуайтом, было переименовано в оперативное. В военном министерстве это управление называли "главным нервным центром армии". Там Эйзенхауэр с головой ушел в решение различных проблем. Первые недели и месяцы войны были периодом тяжелых физических и нервных перегрузок. 14-18-часовой рабочий день, серьезная ответственность, необходиость быстрого принятия решений - все это заставляло целиком отдаваться работе. Эти свехнагрузки оказались ему по плечу. Колеги и близкие Дуайта поражались его работоспособности, выдержке, умению быстро отключаться от огромного бремени ответственности.

Между тем с фронтов поступали угрожающие сводки. На огромном фронте в России, где были сосредоточены главные силы фашистской Германии и ее союзников, шли тяжелейшие бои. Япония развертывала успешные наступательные операции на Тихом океане. Немецкие подводные лодки наносили значительный ущерб американскому флоту в Атлантике. Переговоры государственных и военных руководителей США и Англии только "в принципе" решили вопрос, где употребить основные военные усилия. Предстояло сделать еще очень многое, чтобы определить, как и когда будет воплощаться в жизнь это решение. Когда 3 июня 1942 года американская военная делегация вернулась в Вашингтон, Маршалл поручил Эйзенхауэру разработать проект директив по осуществлению этой принципиально важной операции второй мировой войны.

8 июня он представил соответствующий документ на рассмотрение своего начальника. Еще раньше Маршалл запросил его мнение о том, кого из американских генералов Эйзенхауэр мог бы предложить на пост командующего Европейским театром военных действий. Дуайт назвал кандидатуру генерала ВВС Макнарнея. "Вместо этого, - вспоминал Эйзенхауэр, - Маршалл направил в Лондон меня. Это по-настоящему приблизило меня к войне. Кабинетная работа в Вашингтоне осталась позади". Такое предложение было для него полной неожиданностью. Он не переоценивал своих возможностей, ведь, когда он впервые прибыл в Вашингтон, пределом его надежд было получить командование дивизией.

В июне 1942 года, получив новое, столь обнадеживающее для себя назначение, Дуайт занялся решением многочисленных проблем, связанных с предстоящим отъездом за океан. Он захотел взять с собой в Лондон рассудительного штабного генерала Марка Кларка. Маршалл без колебаний дал на это согласие. Будучи хорошим штабным и оперативным работником, Эйзенхауэр понимал, что успех миссии в Лондоне во многом будет зависеть от того, кто возглавит его штаб. Выбор пал на бригадного генерала Уолтера Беделла Смита, секретаря Объединенного комитета начальников штабов.

Перед ними стояла сложная задача - создать из американцев, англичан, канадцев вооруженные силы, способные выполнить важные боевые задачи. Еще один вопрос состоял в том, чтобы не допустить всплеска националистических страстей. Постепенно в Англии накапливалось все больше американских и канадских войск, боевой техники, военного снаряжения. Когда-то должно было прийти время пустить все это в ход. Это время пришло в конце 1942 года, когда была произведена высадка союзников в Северной Африке. Эта высадка была первой наступательной операцией союзников в годы второй мировой войны. Она имела как стратегическое, так и морально-политическое значение. В Северной Африке генерал Эйзенхауэр добился первого большого успеха. К нему пришла военная слава.

Глава IV

"Оверлорд"

Разгром немецко-фашистских войск под Москвой и Сталинградом свидетельствовал о том, что Советские Вооруженные Силы были в состоянии не только изгнать немецко-фашистских захватчиков из пределов СССР, но и освободить народы европейских стран от фашистского гнета. Эйзенхауэр относился к тем деятелям Запада, которые быстро оценили реальность такой перспективы и стремились прийти в европейские страны раньше Красной Армии. В тоже время руководители США и Великобритании оправдывали срыв сроков открытия второго фронта ссылками на недостаток сил у англо-американских союзников. Эйзенхауэр писал: "В то время остряки шутили, что только большое число аэростатов, постоянно находившихся в небе над Британскими островами, не позволило островам затонуть под тяжестью сосредоточенных на них боевой техники и войск". Он заявлял, что "войны ведуться в политических целях", и понимал также, что генералы являются лишь исполнителями воли правящих кругов.

На Тегеранской конференции Сталин решительно выступил за открытие второго фронта в Европе. Черчилль отстаивал необходимость форсирования операциий на Средиземноморском театре военных действий. Но Сталина невозможно было переубедить. Он был против всех операций в районе Средиземного моря. Тем самым выявилась военная и политическая необходимость операции "Оверлорд", и это нашло свое отражение в соответствующих решениях Тегеранской конференции.

Подготовления заканчивались. Авиация союзников совершала массированные налеты на важнейшие центры коммуникаций противника. В канун высадки с воздуха было разрушено 82 железнодорожных узла стратегического назначения, что лишило немцев возможности быстро маневрировать резервами и перебрасывать подкрепления в угрожаемые районы. В Плимуте, Портленде, Портсмуте, во многих других крупных и мелких портах Англии готовились к началу операции десантные суда. Под руководством Эйзенхауэра все было продумано до мелочей , чтобы обеспечить успех десанта. Но в ход событий мог вмешаться фактор, во многом не поддающийся контролю,- погода.

Высадка была назначена на 5 июня 1944 года, а 3 июня метеорологи сообщили, что в этот день ожидается сильное волнение моря и резкий ветер. Тем не менее Дуайт принял решение начать операцию. Оно оказалось оправданным, но рискованным, потому что погода лишь немного улучшилась. Высадка была произведена, и результат ее превзошел все ожидания. Для немцев она явилась почти полной ножиданностью, что объясняло их довольно слабое сопротивление вначале. Широко разрекламмированный геббельсовской пропагандой Атлантический вал в значительной мере оказался мифом. Союзные войска без особых осложнений высадились в Нормандии и стали быстро расширять плацдарм.

Оправившись после неожиданного удара, фашистское командование перебросило в Нормандию подкрепление, и вскоре здесь завязались довольно упорные бои. Потери союзников были относительно невелики. За первые десять дней боев американские войска потеряли 3283 человека убитыми, 12600 ранеными и 7959 пропавшими без вести.

До победы было еще далеко, но ход развития событий требовал определить личное отношение главнокомандующего к судьбе противника. Эйзенхауэр был настроен в то время весьма решительно. Он высказывался за "уничтожение" Германского генерального штаба численностью в 3500 человек и предлагал "ликвидировать" всех членов нацистской партии и всех гестаповцев.

Главнокомандующий отрицательно относился также и к коммунистам - самым активным участникам движения Сопротивления. Он утверждал в своих мемуарах, что "в значительной части подпольного движения получили широкое распостранение коммунистические доктрины, а с освобождением коммунисты, хотя и в меньшинстве, но настроенные решительно, начали ослаблять национальную волю к восстановлению былой мощи и процветания Франции в Западной Европе".

Эйзенхауэр был исполнителем политического курса правящих кругов Англии и США, стремившихся подчинить себе движение Сопротивления и не допустить перерастания его в массовую революционную борьбу за социалистичесике преобразования. Стратегическая цель англо- американских правящих кругов заключалась в том, чтобы сохранить в западно-европейских странах, в частности во Франции, капиталистический строй.

25 августа 1944 года была освобождена столица Франции. 26 августа Париж торжественнр отметил День освобождения. Два миллиона его жителей приняли участие в этом празднике. В Париже состоялась встреча Эйзенхауэра с де Голлем, в ходе которой они обменялись мнениями по вопросу о том, как лучше решать многочисленные проблемы, связанные с освобождением столицы, а вскоре и всей территории Франции.

Вопрос о Берлине стал важной проблемой финала войны. На западе было много политичесикхи военных стратегов, которые считали, что западные союзники должны были опередить русских и взять Берлин своими силами. Однако трезвомыслящие военные руководители справедливо считали, что союзникам необходимо в первую очередь иметь реальные возможности для взятия Берлина. По их мнению, даже с учетом того, что на ряде участков фронта немцы не оказывали серьезного сопротивления англо-американским войскам, этих сил было явно недостаточно для взятия Берлина. Советские войска были несравненно ближе к нему и многократно превосходили союзнические вооруженые силы.

Американские части под командованием Симпсона вышли на рубежи, находившиеся в 50 милях от Берлина. Они насчитывали всего 50000 человек и имели очень слабую артиллерию.

Позиция Эйзенхауэра в вопросе о штурме Берлина была более реалистичной, чем у других представителей англо-американского генералитета. Он учитывал сложившуюся военную обстановку, понимал, что наступление непосредственно на Берлин вызовет большие потери среди подчиненных ему войск. А главное, западные союзники не располагали реальными силами для штурма Берлина. 12 марта 1945 года главнокомандующий писал Маршаллу, что в боевых действиях на стороне западных союзников участвовало всего 50 дивизий.

На заключительном этапе войны некоторые представители англо-американского генералитета, засидевшиеся в ожидании дня "Д", были одержимы идеей прорваться как можно дальше на восток Германии. Они считали необходимым использовать благоприятную конъюнктуру, сложившуюся для западных союзников в связи с тем, что к концу войны началась массовая сдача немцев англо-американским войскам. Эйзенхауэр же считал, что только военная необходимость могла заставить и американские и советские войска выйти на различные рубежи, преследуя отступающего противника. Но после капитуляции фашистской Германии войска каждой из союзных держав должны быть "отведены по просьбе другой стороны в предназначенные им зоны оккупации Германии".

Заключительная глава мемуаров Дуайта Эйзенхауэра "Крестовый поход в Европу" называется "Россия". В этой главе сказано немало теплых слов о советских солдатах и офицерах, о жертвах советского народа в Великой Отечественной войне, о героизме советских людей. Но автор, мне кажется, не объективен в оценке роли Советского Союза в разгроме стран фашистского блока. Он стремится убедить читателей в том, что решающий вклад в достижение победы был внесен англо-американскими войсками, роль же советских войск им игнорируется. Фраза, которая характеризует у него битву под Москвой: "На русском фронте немцы были остановлены перед Ленинградом, Москвой и Севастополем". О битве под Курском он не пишет ни слова. Сталинградская битва сравнивается с победой западных союзников над итало-немецкими войсками в Тунисе.

Военному деятелю такого масштаба, как Эйзенхауэр, должно быть понятно значение Сталинградской битвы. И тем не менее он умышленно не дает оценки этой самой крупной битвы второй мировой войны, имевшей огромное военно-политическое значение.

После окончания войны Дуайт Эйзенхауэр был назначен командующим американскими окупационными войсками в Германии. Он писал, что для установления взаимопонимания между США и СССР необходимо было "рассеять у русских подозрение и недоверие". И он старался многого добиться в этом деле.

Антигитлеровская коалиция была первым в мировой истории опытом военно-политического сотрудничества стран, принадлежавших к разным общественно-экономическим формациям. Но после окончания войны усиливалось принципиальное различие между СССР и, в первую очередь, США, в понимании глобальных проблем мировой политики, в определении главных направлений развития послевоенного мира. Первые авангардные бои "холодной войны" начинались на тех рубежах, где Восток и Запад непосредственно соприкасались друг с другом,- в Германии, в частности в Берлине.

Глава V

Президентская власть

После войны Дуайт Эйзенхауэр все чаще стал задумываться о своем жизненном пути. Он считал, что с окончанием войны закончилась и его военная карьера, тем более что незадолго до конца войны он вместе с несколькими другими генералами получил высшее, только что введенное воинское звание - генерал армии. Эйзенхауэр говорил своим близким друзьям: "Я получил всю славу, какую только желал. Я хотел бы провести оставшиеся дни во главе небольшого колледжа, одновременно немного занимаясь земледелием". Но на него имели серьезные виды лидеры обеих политических партий США. Все чаще и настойчивее стали раздаваться голоса о необходимости выдвинуть Эйзенхауэра на пост президента страны.

7 января 1951 года он возглавил наземные, морские и военно-воздушные силы западных держав под эгидой НАТО. Это стало важным этапом его политической карьеры. Его деятельность на этом посту способствовала укреплению позиций в правых политических кругах США. Главнокомандующий вооруженными силами НАТО был высшим эталоном политической благонадежности.

В это время в США кипели политические страсти, набирала обороты избирательная кампания. К началу ее в 1952 году Трумен был политически почти бессилен. Реконверсия, перевод экономики на мирные рельсы, но без разоружения, прошла довольно болезненно и оставила после себя глубокие шрамы экономического кризиса 1948-1949 гг. В Корее США вынуждены были взять на себя всю главную тяжесть в большей мере агрессивной войны, которая велась под голубым флагом ООН, но от этого не становилась более популярной в глазах простых американцев. Союзники США приняли только номинальное участие в этой операции.

Эйзенхауэр на посту главнокомандующего вооруженными силами НАТО вполне устраивал всех руководителей стран - участниц этого блока. Но ситуация, складывавшаяся в США, свидетельствовала о том, что стремительно возрастали его перспективы как кандидата в президенты. Он не спешил с ответом на многочисленные предложения по этому вопросу. Уже в начале своей политической карьеры он проявил важное качество - умение выжидать.

Республиканцы вели развернутое наступление на демократов, объясняя все внутренние и внешнеполитические трудности США бездарным руководством Трумена и общим политическим курсом демократической партии.

Многие политические лидеры считали, что уже пробил час Эйзенхауэра. Для нового политического курса необходим был и новый лидер. И демократы, и республиканцы в равной мере имели все основания претендовать на Эйзенхауэра. До сих пор разобраться в его партийной принадлежности не представлялось возможным. Никогда в жизни он не голосовал и не высказывал публично ни симпатий, ни антипатий к какой-либо из двух партий, хотя его отец неизменно голосовал за кандидатов республиканской партии.

Существовала сложная проблема, связанная с выдвижением кандидатуры генерала в президенты. Руководители стран - участниц НАТО опасались, что в случае ухода его с поста главнокомандующего вооруженными силами этого блока возникнут серьезные проблемы для самого существования этого альянса. Монтгомери, например, забыв про распри с Эйзенхауэром периода войны, заявил ему: "Если ты поедешь домой, чтобы баллотироваться в президенты, я отправлюсь туда же, чтобы вести против тебя кампанию".

7 января 1952 года Дуайт наконец объявил, что он считает себя республиканцем. Вопрос о том, какая партия получит кандидата в президенты, был фактически решен. Но он еще не торопился давать официальное согласие баллотироваться в президенты. Он хотел убедиться, что пользуется поддержкой большинства избирателей. Постепено становилось понятно, что он такую поддержку имел. Специалисты по опросам общественного мнения заявляли, что Эйзенхауэр "будет самой популярной фигурой, которую могли бы выдвинуть в президенты республиканцы".

11 марта 1952 года он одержал убедительную победу на предварительных выборах. Ему предстояло тяжелое испытание в ходе избирательной кампании. Было запланировано, что он покроет на самолете и поездом расстояние более 50 тыс. миль, посетив 232 населенных пункта в 45 штатах страны.

Кандидат вел избирательную кампанию под откровенно антикоммунистическими лозунгами. "Везде,- вспоминал он,- я настоятельно подчеркивал искоренения коммунизма в Соединенных Штатах, где бы он не был обнаружен". Его речь 25 августа 1952 года была апогеем этого. Отбросив всю дипломатию, он заявил, что необходимо возвратить в лоно западной цивилизации страны Восточной Европы и республики Советской Прибалтики.

6 ноября этого же года Дуайт Эйзенхауэр был избран президентом Соединенных Штатов Америки. Он стал им, проявив себя как генерал, как государственный деятель и лидер. Народ избрал его не столько за убеждения, сколько за то, кем он был и чего добился. Он был героем, которому можно было доверить вести нацию к миру и процветанию. Через десять недель он будет самым могущественным человеком в мире. Он будет нести непосредственную ответственность за решение самых насущных мировых проблем. Человек, организовавший и осуществивший операцию "Оверлорд", был уверен, что сможет сплотить Соединенные Штаты и провести через опасности "холодной войны".

Победа кандидата республиканцев на выборах во многом была его личной победой, а не успехом республиканской партии, потому что большинство в конгрессе оставалось за демократами. Это было важное событие в политической жизни страны: через 20 лет в Белый дом вступил призидент-республиканцец.

Для США была позади самая страшная в истории человечества война. Эйзенхауэр пришел к власти в трудное время. Республиканская админиистрация столкнулась со сложными вопросами внутреннего характера, связанными с проблемами внешнеполитическими. Многие трудности экономического характера, переживавшиеся страной, были порождены обременительной ролью международного "управляющего", которую взяли на себя Соединенные Штаты.

Окопы "холодной войны" разделяли не только две мировые системы, они пересекали и территорию самих США. При этом ее внешний фронт был направлен против СССР и других социалистических стран, а внутренний - против нарождающихся социалистических сил собственной страны. Маккартизм, эта "охота за ведьмами" XX столетия, был прямым порождением "холодной войны".

Эйзенхауэр в ходе избирательной кампании говорил: "Народ в Америке стремиться к коренным переменам". Очевидно, эти перемены нужно было начинать с внешней политики. Новая администрация с трудом пошла на прекращение войны в Корее. Тем самым президент выполнил одно из важнейших обязательств, данное своим избирателям. Но впереди была еще масса сложнейших, нерешенных а иногда и неразрешимых проблем внешней политики.

Еще будучи главнокомандующим вооруженными силами НАТО, Эйзенхауэр проявил понимание проблем, с которыми столкнулась Франция, ведя войну против Вьетнама. Он считал, что США не должны связывать себе руки, идя на риск прямого участия в этой войне. Однако он санкционировал военную помощь французским войскам во Вьетнаме. В марте 1954 года в Юго-Восточную Азию направились авианосцы. Эта мера была запоздалой и французская армия оказалась разгромленой.

Эйзенхауэр довольно умело маневрировал во вьетнамском вопросе, стараясь не взорвать "атлантическую солидарность и одновременно удержаться от прямого участия в этом конфликте. Внешнеполитический курс США строился на максимальном использовании усилий союзников при решении кардинальных проблем мировой внешней политики.

26 апреля 1954 в Женеве начало свою работу совещание министров иностранных дел СССР, США, Англии, Франции и КНР. На нем обсуждались два вопроса - корейский и индокитайский. После него Эйзенхауэр решил, что создание в Азии военно-политического блока держав, входящих в сферу американского влияния, будет лучшей формой борьбы с национально-освободительными движениями. Это было началом создания Договора об обороне Юго-Воссточной Азии (СЕАТО).

Во время избирательной кампании 1952 года кандидат республиканцев неоднократно возвращался к проблемам американо-китайских отношений. Определяя свою политку по отношению к КНР, Эйзенхауэр учитывал главный в то время фактор - военно-политический союз между СССР и КНР. В дальнейшем он не менял кардинально свою точку зрения на этот вопрос и не внес чего-либо принципиально нового в развитие американо-китайских отношений.

Следующим регионом, отношение к которому следовало бы выделить, были страны Латинской Америки. В то время политика по отношению к ним определялась исключительно военно-стратегической важностью этого огромного района и интересами американских монополий в этих странах. Латинская Америка продолжала оставаться важной сферой приложения американского капитала, который бысто вытеснял здесь своих конкурентов. Эти факторы экономического порядка наряду с соображениями военно-политического характера и определяли основные направления политики администрации Эйзенхауэра в районе к югу от американских границ.

В 1956 в канун избирательной кампании, состояние здоровья президента ухудшилось, и он в Белом доме выражал свое сомнение по поводу баллотирования на второй срок. Демократы попытались использовать это, чтобы всячески помешать его избранию. Но из 62 млн. американцев, участвовавших в голосовании, за Эйзенхауэра было подано 35,5 млн. голосов. Так как при этом соотношение сил в конгрессе практически не изменнилось, ему пришлось констатировать: "Я оказался первым президентом в истории США, который вынужден был три раза подряд иметь дело с конгрессом, большинство в обеих палатах которого имела оппозиция".

Второй срок его президентства не был отмечен особенными событиями. Планомерно проводилась "политика сдерживания" по отношению к Советскому Союзу. Нарастала гонка вооружений. От него как от президента требовалась немалая гибкость во внешней политике, чтобы не допустить перерастания "холодной войны" в открытый вооруженный конфликт между двумя державами. Несмотря на большую трудность этой проблемы в совокупности с внешней политикой СССР, он все таки справился с ней.

После его победы на этих выборах в прессе стали обсуждаться вопросы его состояния здоровья и государственной компетентности на посту президента. Однако как президент он был, на мой взгляд, вне критики. Время - лучшая мера для оценки деятельности любого правительства. Тридцать с лишним лет, прошедшие после завершения второго президентского срока Эйзенхауэра, свидетельствуют о том, что он умело отстаивал интересы правящих кругов США. Заканчивался второй срок его президенства. Заканчивался 1960 год. Это был конец активной государстввенной, политической и общественной жизни Дуайта Эйзенхауэра. Он не был полностью удовлетворен результатами своей восмилетней деятельности в качестве главы государства и правительства. Подводя итоги своего пребывания в Белом доме и отвечая на вопросы журналистов, он подчеркнул, что наибольшее разочаравание у него вызывает тот факт, что он не смог внести существенного вклада в решение вопросов борьбы за мир. Но все эти сомнения затмевает то, что его имя связано с крупнейшим событием в истории человечества - разгромом германского фашизма. Это были страшные и вместе с тем героические годы второй мировой войны. Миллионы убитых и раненых, огромные разрушения, потеря коллосальных материальных ценностей - такова тяжелая цена победы союзников. Но это были не напрасные жертвы.

Место в истории за Дуайтом Эйзенхауэром было закреплено 6 июня 1944 года, когда в Нормандии наступила ночь. Сотни тысяч, миллионы мужчин и женщин внесли свой вклад в дело, которым он руководил. 200 000 солдат, моряков и летчиков участвоали в операции дня "Д", но сама эта операция навсегда будет связана с именем одного человека - с Дуайтом Эйзенхауэром, и это справедливо. С самого начала до завершения операции он был центральной фигурой в ее планировании, а также в подготовке участников и организации самой большой в истории воздушной и морской армады. В решающий момент он был главнокомандующим, который один взвешивал все факторы, рассматривал все альтернативы и принимал решение - правильное решение.

Его место в истории как политика и государственного деятеля более относительно. Его нужно оценивать в сравнении с другими президентами, и это означает, что никакая оценка не может быть действительно справедливой, потому что у него не было тех возможностей, которые были у других президентов, и он не сталкивался с теми проблемами, с которыми сталкивались они. Каким великим именно лидером он мог быть, нельзя сказать определенно, потому что он был президентом в такое время, которое требовало двигаться вперед умеренно, придерживаться среднего курса, избегать призывов к своим согражданам напряч все силы ради национальных интересов.

После того, как Эйзенхауэр оставил пост президента, судя по опросу, проведенному среди профессоров истории различных американских университетов, в президентском списке он занимал место, близкое к последнему. Но в начале 80-х годов, по данным нового опроса, он уже переместился на девятое место. Вероятно, что его репутация и дальше будет повышаться и вскоре он может занять место рядом с Вильсоном и Рузвельтами как один из четырех действительно великих президентов XX столетия.

Дуайт Эйзенхауэр дал стране восемь лет мира и процветания. Нет ничего удивительного в том, что миллионы американцев считают, что для Америки было большим счастьем иметь такого президента.