Когда бывают сильные трескучие морозы, идти по городу тяжело. Прохожие перемещаются по улице, заходя то в один, то в другой магазин. В магазине тепло, пахнет едой и какими-то ароматами, которые рождают внутренний уют и желание просто попить кофе или чаю. Большинство его посетителей просто греются, раздражая продавцов тем, что ничего не покупают. Это раздражение передается на уборщицу, моющую пол. Тяжелые движения ее полных рук боксируют воздух и словно говорят: “не попадайтесь под мою тяжелую руку – ударю”. Уборщица ворчит и без причины “поливает помоями” посетителей кафе. Те молча терпят от безысходности и страха, что она действительно может взять да и вылить помои из своего ведра.

За круглым с высокими ножками столом стоит и жует коржик Зиннат. Он увлекся чаепитием настолько, что не замечает, как швабра буквально ударяется ему в пятку. Поперхнувшись, он начинает кашлять, и этот кашель постепенно начинает перерастать в собачий лай. Посетители кафе оборачиваются, ищут собаку. Ее нет. Оказывается этот лай издает Зиннат. Он лает, как лает собака, которой не дают доесть. Лает сильно, лает за всех посетителей, на лицах которых в эти секунды появляется выражение желания присоединиться к этому лаю, но они чувствуют, что какой-то страх мешает им пойти на это. Уборщица глядит на юродивого бомжа, будто что-то накапливает и вот-вот выплеснет на него. Но этого не происходит.

- А, Зиннат, это ты! А я тебя что-то не приметила, - с какой-то неестественной и наполненной страхом теплотой, повысив голос “поет” уборщица. Да, именно поет. Лицо ее вдруг осветлилось, такое ощущение, будто бы ее подменили.

Зиннат прекращает свой лай. Уборщица покупает чай и еще один коржик и подносит его Зиннату. Он, не поблагодарив, начинает пить чай, закусывая свежим ароматным коржиком. В эти мгновения в нем соединяется одновременно нечто детское и нечто мудрое. Он, словно священник, начинает консультировать и исповедовать уборщицу, говоря необычные по народному мудрые слова. В них содержится глубокая истина и уборщица, хотя на слух все, что он говорит, может показаться ересью. Некоторые предложения нелогичны. Лишь внимательно вслушавшись, начинаешь понимать, что эта нелогичность заменяется жестами, движениями и вздохами, вздохами, которые говорят о глубоком переживании Зинната за уборщицу. Диалог заканчивается тем, что уборщица плачет, плачет легко от души.

Всю эту сцену наблюдают посетители кафе. Они приближаются все ближе и ближе к юродивому, забыв о том, что только недавно он лаял как собака. Они хотят, чтобы этот юродивый их выслушал. Один посетитель не выдерживает и вырывается из толпы наблюдателей. “Зиннат, скажи мне что-нибудь! Кто я? Что я?”. И он начинает сбивчиво говорить о его жизни и переживаниях, о его будущем. Он вытаскивает из кармана карандаш, берёт салфетку и что-то рисует на ней. “Это твой духовный образ” – говорит Зиннат. “Еще! Скажи еще что-нибудь о моём будущем!”. Засовывая в верхний карман юродивого пятьдесят рублей, буквально вцепившись, просит мужчина. Зиннат обнажает все его грехи, причём не только те, о которых он уже забыл, но и те, которые ему ещё предстоит совершить. “Еще! Говори”, став на колени, требует мужчина, не заметив как рядом с ним также на колени становится женщина интеллигентного вида. Эту суету надо видеть со стороны. Зрелище, как говорится, не для слабонервных. Слезы на глазах некоторых посетителей заставляют Зинната продолжить это общение, но он же устал, его глаза наполняются кровью, как наполняются перед психическим припадком у некоторых психбольных. Посетители кафе переживают за Зинната. Такое ощущение, что все посетители больные, лишь один Зиннат здоров. Женщина, которая встала на колени, слышит от Зинната только два слова о её будущем. “Да, спасибо Зиннат”, - говорит женщина, - “Я только сейчас поняла, от чего убежала и куда мне идти дальше. Значит я ещё буду жить, а я ведь уже умирать собралась и даже один священник мне посоветовал готовиться к концу”.

Среди посетителей кафе оказываются двое из так называемых «новых русских» - муж и жена. Один из них, вытащив из своей кожаной импортной куртки тысячу рублей, дает Зиннату и спрашивает: “Сколько мне осталось жить... Предскажи?”. Зиннат, испугавшись таких больших денег, уходит, убегает от нового русского в другой конец кафе. Новый русский следует за ним. Зиннат отказывается брать деньги и отказывается что либо говорить. Тогда этот новый русский в грубой форме, схватив буквально за шкирку нашего героя, требует общения, требует, требует, требует. Это требование переходит в стон, в плач, так, что новый русский, уже стоя на коленях умоляя просит у юродивого совета. Зиннат закатывает глаза, смотрит на нечто в пространстве и медленно начинает говорить:

- Я не предсказываю. Я вижу. Помочь тебе уже невозможно. Через четыре недели к тебе придёт киллер и тебя не станет. Но жене твоей можно помочь. Перед твоей гибелью она должна рассказать тебе о всех интимных совокуплениях, которые пришлось ей пройти перед тем как стать высокопоставленным чиновником, благодаря чему ты и разбогател». Новый русский от удивления побледнел. Его поразило то, что Зиннат всё знает. Знает о его жене больше чем он сам.

- Стерва - кричит супруг на всё кафе.

- Я же тебе всегда намекала, что женщина для того, чтобы сделать карьеру должна пройти сквозь огонь, воду и .... маточные трубы - доказывает ему супруга. Кто-то из посетителей кафе подслушав улыбается.

- Намекала!... намекала. Если б я знал о твоих траханьях и хождениях по этажам власти, я бы от тебя давно ушёл.

- Не ушёл бы. Ты женился не на мне, а на моих деньгах.

- Зиннат !!!- с ещё большей агрессией кричит новый русский. Я тебе не верю. И всё же ещё что-нибудь попредсказывай мне. - И новый русский опять берёт за шкирку Зинната. У Зинната начинается приступ. Он начинает лаять, кричать, вырывается из рук нового русского и бегает по кафе. Посетители, испугавшись такого поведения нашего героя, постепенно выходят на улицу. Зиннат, одетый в одни брюки и рубашку, бежит на улицу, бежит как угорелый. После этого случая в кафе стало больше посетителей. И казалось, что все они заходили в него только рассчитывая на появление Зинната.

А новый русский действительно через четыре недели был убит в собственном коттедже.

3

Ещё Зиннат любил посещать различные научные семинары. Захаживал на всякие кафедры институтов. Кто-то, увидев подозрительно одетого и странного человека, напоминавшего бомжа, прогонял его, но где-то ему удавалось не только послушать учёных и порадоваться их наивности, но и попить горячего крепкого чая со свежими пряниками. В городе была одна такая тусовка, которая тепло принимала Зинната и была ему всегда рада. Здесь собиралась разношёрстная публика. Можно было встретить спивающегося высокопоставленного чиновника и бомжа-одиночку с развитой манией величия, криминальных сектантов и суицидных священников, мечтательного номинанта нобелевской премии и философа-самоучку с блестящей и замаскированной паранойей. На этих необыкновенных собраниях присутствовали не только признанные и выдающиеся учёные, но и отвергнутые неформалы, академики-самозванцы и иные тщеславные личности, замаскированные под всяких искателей правды и Бога. Здесь были не только заядлые любители «духовного онанизма», но и любители «всяческих религий» и крепкого чёрного кофе. Некоторые из них приходили на эту встречу лишь для интеллектуального испражнения или заключительного плевка, хотя во время этой тусовки они не осознавали этого. Лишь позднее, они начинали понимать, что всё сказанное ими только недавно уже отторгается, как слюна, которая только что была выплюнута, но которая недавно спокойно проглатывалась. Каждый придумывал для себя свои ветряные мельницы и боролся с ними. Именно так и происходило на этих тусовках. Можно было прекрасно наблюдать схватку захиревшего вузовского философа и гениального шизофреника, для которого философствование это приступ. На кровь бились духовные манипуляторы различных религий и невежественные атеисты коммунистического разлива. Всё это было наивно и занятно.

Неуклюжие философские потуги некоторых из них были настолько долгими и громкими, что начинали зловонить. Этот информационно-энергетический запах вызывал у аудитории интеллектуальное выплёвывание. Будучи оплёванными некоторые исчезали навсегда и больше не появлялись. Некоторые только попав на эту тусовку помолившись быстро покидали её.

Выдерживать такие встречи мог не каждый. Какой-нибудь правильный и тихий профессор побывав на этой тусовке в лучшем случае мог отделаться недельной бессонницей, в худшем получить резец инфаркта и скоропостижно скончаться от сердечной недостаточности, вызванной мнимой интеллектуальной недостаточностью. Поэтому не все посещали эту тусовку, далеко не все. Но те, у кого хватало дьявольской силы философствовать, богохульствовать и испражняться на все лады философских приёмов, приходили. Вот так в процессе такого естественного отбора в этой тусовке остались лишь самые выносливые. Это были «современные интеллектуальные дьяволята, претендующие войти в мировую историю».

Также как и новый русский, глядя через бронированное окно своего шестисотого, разделяет себя с остальными бедными гражданами, считая их нечто, являющимся ниже него. Также и представители этой тусовки, причисляя себя к философско-интеллектуальной элите, противопоставляли себя всем тем, кто был за пределами этой тусовки. Они уже «знали», что «попали в историю». Что пройдут столетия, сгорят все эти шестисотые мерседесы и коттеджи, но их творческое наследие и интеллектуальные выделения и испражнения останутся на века. Это понимание их грело. Они по сути своей были не для тех кто рядом, а для тех кто ещё не родился и будет их вспоминать. Их устраивало отношение к ним тогда, когда их не будет, а не сейчас когда они есть. Поэтому они не замечали перед собой живых людей, которые были перед ними здесь и сейчас. Вообще они многого не замечали. Так например, один из них забывал всегда побриться и почистить зубы, но «грязные ручонки» грел у костра мировой философии и причислял себя к ней. Это была особая интеллектуальная жестокость. Они считали себя особой философской кастой. Некоторые из этой касты не имели семей, были бомжами, лежали в психиатрических клиниках. Некоторым из них удавалось преподавать и заниматься всевозможными духовными манипуляциями, зарабатывая себе на хлеб. Более того, некоторых из них пользовали средства массовой информации, натравливая на власть придержащих. Теперь они уже не назывались диссидентами и не высылались на Запад, а шныряли от безработицы по городу, притворяясь философами-консультантами, психологами, астрологами, пророками и т. д. Вынести таких интеллектуалов было сложно. На первый взгляд, казалось, что здесь не пахнет никакой манией величия, паранойей и иными диагнозами, придуманными инфантильными психиатрами. Но внимательно послушав, ощутив энергию философствования, можно было понять, что это замаскированная форма мании величия. Некоторые из них настолько сильно унижали и принижали себя и «свою роль в истории», что можно было догадаться о претензиях такой личности войти в мировую философию с чёрного входа. Парадный вход был уже опечатан после того как в него прошёл последний философ планеты Мартин Хайдеггер. Сорвать эту печать члены этой касты пробовали неоднократно. Но всё это в конце концов были неуклюжие философские потуги. Очень близко подходили к этому входу философствующие шизофреники, но они не могли собраться мыслями и написать философский труд. Они лишь гениально чувствовали мир, но описать его не могли. Они были гениальными полиглотами и читателями и не более. Для них не стоило труда блеснуть философской эрудицией, но как дело касалось истинного философского творчества они пассовали.

Эту касту посещали представители масс-медиа, веря, что это именно те, которые непременно должны войти в историю. Они, порой сами имея дутую известность, осознавая , что она временная, приходили погреться в лучах славы, тех которые претендовали на вечную и всемирную известность. Они были уверены, что несмотря на то, что сейчас они не имеют известности, она придёт в будущем. Представители этой касты были близки по духу. Журналистам, присутствовавшим на этой тусовке, не давал покоя вопрос: действительно это те, которые и есть «сумерки Богов»? Как это можно было проверить? Это была больная тема для данной тусовки. Её даже не брались обсуждать и проверять. Как можно трогать то, на чём основана жизнь этой касты. Если бы члены её потеряли эту уверенность, то они перестали бы творить. Эта иллюзия окрыляла их на творчество.

На собраниях этой касты делали доклады различные заезжие и местные учёные и исследователи. Обсуждались различные темы. Было даже престижным выступать перед этой кастой. Если какой-нибудь диссертант проходил через это оплёвывающее, ковыряющее до крови сито, то в лучшем случае он удачно защищал свою не нужную не кому диссертацию, в худшем бросал науку. Выступали математики, биологи, психологи, медики и т.д. Пытались выступать астрологи, парапсихологи и прочие мистификаторы «мозгов и копыт». Они были настолько слабы и не убедительны, что уходили в нокдаун уже на первых минутах своих выступлений. «Ну, вы свинигредничали...» - такую оценку давал ведущий, если чувствовал, что в докладе мешанина и сплошные компиляции. Это было и оценкой и приговором.

Вот и на этот раз, была запланирована встреча с неким мастером спиритических сеансов Иваном Воландом. Аудитория сразу же пожурила докладчика за псевдоним, взятый из романа Михаила Булгакова «Мастер и Маргарита». Каких только чёрных магов не было на этой тусовке и все они были разоблачены, оплёваны и вышвырнуты за борт. На этот раз аудитория оказалась более сдержанной. Спирит обещал аудитории, что владеет способностью организовывать общение не только с душами умерших, но и с душами будущих поколений. Эта оригинальность и усмирила аудиторию. Всем хотелось поиграть в эту игру и заодно, хотя бы понарошку узнать о том, будут ли их помнить будущие поколения. Ведь именно на этой идее жили эти философствующие дьяволята.

- Мы надеемся, что это не будет сеансом контролируемой шизофрении и галлюцинаций, которые вы из нас же и будете черпать - с иронией произнёс ведущий это собрание Селельман.

- Конечно. Ничего общего то, что я здесь буду проводить не имеет с галлюцинациями. - ответил Иван Воланд - Вот вы сейчас здесь сидите и не видите, что могли бы стать отцами различных детей, которые не родились. Существует непрерывный поток возможностей рождения того или иного человека, но рождаемся мы редко. Если бы вы были зачаты на секунду раньше или позднее, то это бы были уже не вы. Когда нибудь будущие родители смогут наблюдать с помощью компьютера поток своих неродившихся детей во времени. Это будет возможным благодаря детектированию ДНК родителей. Таким образом, в ДНК уже запрограммировано не только то, что было, но и то, что будет. Можно говорить о будущих поколениях. И не надо упрощать, говоря, что таким образом мы можем лишь прогнозировать лишь биологическое существо. Возможно будет программировать и психическое и социальное развитие. Конечно таких компьютеров пока нет, но есть человеческий мозг, который может быть открыт к алгоритму программирования на будущее. Тем более если таких мозгов множество. Объединившись в единый биокомпьютер посредством спиритического взаимодействия, пожалуй можно будет получить информацию и представления о будущем. Можно будет строить диалоги с будущим. Сам я пришёл к вам именно с такими намерениями - убеждённо ораторствовал Воланд.

- Для вас не существует самой великой тайны?... - тайны смерти с восхищением произнёс ведущий собрание Сегельман. - Странно , а я, пожалуй, если и живу, то живу благодаря этой тайне.

- Это вначале кажется, что всё разрушится и потеряет всяческий смысл. Вон живут же больные со СПИДОМ и ничего. Даже женятся.- убедительно произнёс докладчик - Иногда я включаю этот свой биокомпьютер и начинаю видеть вещие сны. Иногда я его не включаю. Это зависит от моего желания. Сегодня я бы хотел с вами поделиться этой способностью, обучить вас этому. Конечно я не сделаю вас пророками. Но программировать будущее, я надеюсь , некоторые из вас научаться.

- А общаться с будущими поколениями мы будем? - опять с иронией заметил Сегельман. .

- Обязательно- успокоил докладчик. - Итак, наше подсознание это кладезь нашего прошлого и будущего. Всё в нём. Из него идёт разная энергоинформация, но мы её часто не понимаем. Нам необходимо научиться понимать её. Я беру листок бумаги на котором большими буквами написаны три слова «да», «нет», «не знаю». Беру обыкновееный стакан, переворачиваю его и кладу на этот листок. Есть желающие принять участие в этом эксперименте?

- С удовольствием побываю в будущем - с ещё большей иронией вызвался Сегельман и сел за стол рядом с докладчиком.

- Наложите свои руки на стакан. Хорошо. Видите стакан задвигался. Это сложный процесс разные движения, идущие от каждого придают стакану некий импульс, а в сумме получается некое движение. Оно конечно о чём - то говорит.

Стакан действительно задвигался. Аудитория особо не удивилась.

- И действительно. Это пока не о чём не говорит. А теперь закройте глаза. - и Иван Воланд стал произносить классические установки установки гипнотизёров - Селельман сопротивлялся, но уже в этом прослеживалось то, что он всё таки поддаётся воздействию. - Хорошо... Мы не в чём не стараемся.- успокоил Иван Воланд. Просто слушаем свои руки и уходим в своих представлениях за пределы этого стола. Мы где-то, но не здесь. Для начала перейдём в прошлое. Говорить ничего не надо. Наш язык и сознание обманывают нас. Будем следить за движением стакана и задавать вопросы. Стакан будет двигаться и указывать на «да» «нет»» «не знаю» и этого будет достаточно.

- Вы в прошлом? - задал первый вопрос ведущий спиритический сеанс. Но стакан после этих слов никуда не шелохнулся

- Вы в будущем? - вновь спросил ведущий, но стакан опять как стоял на своём месте, так и остался на нём же. - И всё таки, где вы?

- Я в настоящем, но стакан почему-то не движется - с иронией проговорил Сегельман.

- Так всё ясно, у вас сильная защита, вы заблокированы ЭГО - с уверенностью произнёс Иван Воланд. - Ничего с вами не получится. Жаль вы многое потеряли. Сначала я всё это испытал на себе и сейчас живу в потоке вещих снов. Я знаю, что умру через тридцать лет и знаю от чего умру, но не могу с этим ничего поделать. Я строю свой день уже заранее зная всё, что меня ожидает. Это меня некоим образом не угнетает, а лишь успокаивает.

- Если б не сказали, что я точно не умру в ближайшие пять лет, то я был бы этому очень рад - вымолвил Сегельман.

- Вы уверены в том, что умрёте через тридцать лет - вдруг резко обратился к Воланду один из слушателей. Им оказался Зиннат.- Увы! Это не так. Это случится скоро.

- Кто это? - спросил Воланд с пренебрежением. - Вы на что-то намекаете. Это издевка.

- Это наш постоянный участник семинара Зиннат. НЕ принимайте его всерьёз. Он наверное шутит.... - не зная, о даре и способностях Зинната, произнёсведущий собрание.

- Нет. Я не шучу. Это действительно произойдёт сегодня. И ничего с этим поделать уже нельзя. Если б вы меня встретили девять дней назад, то я помог бы вам уйти от этой беды... - тихим голосом произнёс Зиннат и побледнел настолько, что аудитория зашумела и подала ему выпить стакан воды. Немного выпив Зиннат продолжил - Я смотрю на вас товарищ Воланд и не вижу вашей головы. Вместо неё вижу какую-то траву которая растёт прямо из вашей шеи. После этих слов аудитория загудела.

- Не верьте ему - это обыкновенные галлюцинации - прервал гул известный в городе профессор психиатрии Шичкевич - Зиннат лежал в нашей клинике восемь лет назад с шизофренией и не стоит придавать значения тому, что он говорит.

- Действительно, не стоит беспокоиться - успокоил Воланда ведущий - Ну и ваш фокус тоже не удался. Не побывали мы в будущем - с улыбкой на лице произнёс ведущий. Произнёс настолько внушительно, что Ивану Воланду ничего не оставалось делать как покинуть аудиторию.

Воланд вышел на улицу, подошёл к своей иномарке, купленной благодаря доверчивым гражданам, мечтающим знать о будущем. В машине его уже давно ждала любовница. Он обещал ей сегодня показать вечерний лес. Уже через двадцать минут иномарка качалась на поляне хвойного леса. Это качание - было качанием двух обнажённых тел - Воланда и его любовницы. Оно было настолько энергичным, что они не заметили как на поляну въехала ещё одна иномарка. Из неё спокойно вышел солидный, высокий молодой человек в чёрных очках и черном плаще, подошёл к иномарке Воланда. Он тихо приоткрыл дверь машины. Воланд в это время лежал ничего не подозревая. Молодой человек резко взял голову Воланда, заткнул рот, прижал её к себе и резким движением отрезал её и выбросил на траву. Тело Воланда задвигалось в конвульсиях и любовница, которая находилась затылком ко всему происходящему, восприняла это как экстаз.

- Ты что ли кончил? - с интонацией любвиобильной проститутки произнесла девушка.

- Да. Он кончил. Это для него последний конец. Вон посмотри- жестоко произнёс ревнивец. После этих слов девушка резко обернулась и увидев, обезглавленное тело своего любовника, на весь лес сильно закричала.

- Жена, поехали домой. Дети не кормлены. Я тебе говорил, что голову ему оторву. Говорил. Так и произошло- продолжал молодой человек. Он взял свой мобильник, позвонил 02 и молодые супруги покинули лес. Уже через десять минут на поляне была милиция.

Голое обезглавленное тело Ивана Воланда лежало на поляне. Милиция долго искала голову, но так и не нашла её. В машине был найден клочок бумаги с адресом по которому совсем недавно выступал Воланд. Милиция сразу выехала по этому адресу.

В это время на интеллектуальной тусовке пили чай с пряниками и печениями. Резко ворвавшаяся милиция, шокировала всю аудиторию информацией об убийстве. По всем признакам: одежде, обуви, рукам, ногам, аудитория пришла к выводу, что убит только что ушедший от них ведущий спиритических сеансов Иван Воланд.

- Голову найти не удалось - отрапортовал капитан милиции. Где она, никто не знает.

Вся аудитория сама того не замечая обернулась к Зиннату. Зиннат в это время уже был в состоянии приступа. Он закатил глаза и дрожал, произнося только два слова: «Голова, трава, голова, трава...». Милиция, быстро опросив всех кто присутствовал, удалилась и аудитория осталась в мрачном и тайном молчании. Все сидели тихо и не вставали. Все чего-то ждали. Теперь уже можно было догадаться, что аудитория напоминала молчащих родителей, которые ждут когда выспится их чадо. Зиннат в это время крепко спал, но без улыбки на лице.

Прошло полчаса и Зиннат проснулся. «Браво, браво...» - услышал он в свой адрес. Все хлопали.

- Это что, аплодисменты в честь поминок о Воланде. Если это не так, то вы сильно грешите - И Зиннат с этими словами хотел было покинуть аудиторию, но аудитория его не отпускала. Все хотели о чём-то узнать. Это было жестокое любопытство. Зиннат понял, что попал в западню и от обиды на аудиторию в нём открылся какой-то жестокий азарт. В то же время он был рад, что ему предоставили слово, так как до этого на таких встречах его недооценивали и серьёзно не воспринимали.

- Ну, что вы хотите знать? - с усталым выдохом, присаживаясь на стул, произнёс Зиннат. - Вы хотите знать, войдёте ли вы в мировую историю и философию? Некоторые из вас...

Тут аудитория резко зашумела. «Кто? Кто?» - слышались возгласы.

- Да.... Конечно сложно вам понять что вы есть сейчас. Сейчас в эпоху информационного мусора и интернета, можно затеряться. В потоке книг. Конечно среди них мало книг, которые действительно будут читаться будущими поколениями. Сейчас издаются все кому не лень. У всех есть дома принтеры и компьютеры. Уже многие могут представить свои творения всему миру. Но это ничего не значит. Большинство современных «творений» сгниют и сгорят в этой гигантской интернетовской, информационной помойке. Но некоторые из вас....

- Кто? Кто? - гудела аудитория.

- Я хотел сказать, некоторые из вас не желают знать о своём будущем. Не так ли? Поэтому пусть они покинут нашу аудиторию - промолвил Зиннат.

И действительно половина аудитории попрощалась и покинула тусовку. Остались самые любопытные и, пожалуй, неверующие в дар Зинната. Среди них оказался профессор психиатрии Шичкевич.

- Зиннат... - обратился профессор психиатрии Шичкевич к виновнику всего того, что происходило в этот вечер - Я тебе ещё восемь лет сказал, чтобы ты не злоупотреблял своими приступами. Это всё бред. То, что погиб Иван Воланд. Это случайность. Больше ты ничего не предскажешь.

- Зачем же вы тогда остались - полюбопытствовал Зиннат.

- Чтобы доказать аудитории, что всё это сущий бред - с какой-то непонятной агрессией произнёс профессор.

Эту агрессию понимал лишь Зиннат. Он продолжил:

- Итак. Вы хотите узнать о своём будущем? Если нет, то покиньте аудиторию.

- Я останусь и буду слушать ваш бред о моём будущем.

- Ну, хорошо. Слушайте. Вы преуспевающий в финансовом плане профессор. Как ни странно вы очень, очень богаты. Хотя и сидите здесь и пьёте дёшёвый чай из треснутых чашек. Почему вы богаты? Потому что монополизировали всю психиатрию города под

себя. Ваши деньги - это деньги бедных родственников шизофреников и различных психически больных, каковыми на сегодняшний день они и являются. Они никогда не выздоравливали, в лучшем случае они становились тихими идиотами. В худшем погибали от суицида или трагических случаев. Конечно у ваших наставников, которых уже нет в живых ещё более дьявольское прошлое. Именно благодаря им были изолированы от общества наиболее талантливые деятели и диссиденты. Что вас ожидает? Вы конечно же накопите большие деньги и эмигрируете из России на Запад. Вы предадите всех своих шизофреников, наркоманов, алкоголиков... которые так на вас надеются. У вас будет свой дом и вы будете в нём вести частный и дорогой приём, но в один прекрасный момент вас уничтожит один из ваших пациентов. Умирать вы будете на немецком языке и от этой языковой противоречивости, вы произнесёте последнее слово. Произнесёте его матом, хотя по жизни и не ругаетесь. Но это будет ваше маленькое очищение. Это произойдёт ровно через столько, сколько лет назад мы встречались с вами в психиатрической клинике. Через восемь лет.  Единственное чем я могу вас успокоить, это тем, что ваши толстые книжки, изданные мелкими буквами будут читаться будущими поколениями ваших коллег.

- Сущий бред... Ну ладно... А убийца будет из России? - сконфуженно спросил профессор.

- Нет... Ваши российские пациенты вас любят, но вы не заслуживаете этого - промолвил Зиннат - Это будут акулы западного бизнеса, но страдающие психическими расстройствами.

- Всё это бред - с этими словами профессор Шичкевич покинул аудиторию.

Была длительная пауза. У желающих познать своё будущее появился страх.

- Вас послушать, Зиннат, все мы скоро погибнем - произнёс с какой-то досадой Сегельман.

- Вот вы то как раз и будете у нас долгожителем. Вы очень аккуратны - уверенно произнёс Зиннат. Пьёте всю жизнь чистую родниковую воду и любите природу. Вы жизнеутверждающий, скромный мужичок, которому нужно всего-то ничего. А та интеллектуальная плесень, которая сейчас есть на вас, сойдёт как с гуся вода. Вы её пожуёте да выплюнете. Словом вы будете жить долго и не скучно. У вас ещё будут две жены. Последней из них как ни странно в день вашей смерти будет восемнадцать лет. Её будут звать Роза. Она будет симпатичной киевлянкой из детского дома. Она и услышит ваше последнее дыхание. Закончите вы свою жизнь скромно. В однокомнатной квартире. Несмотря на то, что это будет через тридцать лет, то есть вам будет девяносто два и на дворе будет век цивилизации, вы до конца дней своих будете топить обыкновенную русскую печь и заготавливать дрова... И будете это делать с удовольствием. - Зиннат закрыл глаза и понюхал Сегельмана. - Я чувствую запах этих дров- тихо произнёс Зиннат.

Сегельман плакал. Плакал о том, что переживёт свою нынешнюю жену, любимую жену. У него подступил к горлу комок и ему почему-то захотелось поблагодарить Зинната.

- Дай Бог! - довольно решительно произнёс следующий жаждущий познать о своём будущем. Им оказался известный в городе священник отец Андрей, в котором было трудно узнать священника. Единственное, что выдавало его как священника - это большая густая рыжая борода - Вы дьявол, вы маг, вы нечистая сила - продолжил он - И конечно же я верю вам. И всё таки... Что меня ожидает? Я знаю, что большой грех знать о будущем. Это опасно. Да я грешен. И всё таки... Что?.... Что меня ожидает.

- Признаться в том, что вы грешны, это мало - нравоучительно молвил Зиннат - Необходимо детально всё это разложить для себя, причём так, чтобы было тяжело и тошно за себя. До слёз тяжело и тошно. Итак, вы готовы меня выслушать.

- Готов... - с каким неестественным голосом произнёс отец Андрей.

- За что я вас уважаю отец Андрей, так это за то, что вы не агитируете людей на тот свет. Некоторые из ваших коллег так слащаво агитируют нас на тот свет, что хочется переселиться туда. Это обман. Причина этого обмана в слащавости этих священников при жизни, а не при смерти. Зачем вы сюда ходите? Зачем вы ходите на эти наивные встречи? Я, например, хожу, чтобы погреться и попить чай с пряниками - светло улыбнулся Зиннат - Ведь понятно, что доказательство Бога заложено не в логике мышления, а в логике чувствования. Мысли всегда движутся в «коридоре» эмоций. Именно эти «коридоры» ближе к Богу и ведут к нему, а не сами мысли. Поэтому с помощью мышления познать Бога невозможно. Мысли могут блуждать в этих «коридорах» и никуда не привести. В логике эмоций - познание Бога. Не нужно для этого интеллектуально напрягаться. А то я смотрю на вас и жалею... Всегда жалею вас. Ведь вы всегда так утомлены. Я понимаю вашу профессию, вы общаетесь в день со множеством покойников. Этот конвейер вас угнетает. С этим вам надо что-то делать...

- Я молюсь и это мне помогает - уверенно произнёс отец Андрей.

- Увы! Чаще всего молитвы в ваших устах звучат как капитуляция законченной и близорукой религии перед тайной и бесконечностью истинного философского мышления, которое костенеет в болоте часто повторяющихся молитв - глубоко раздумывая проговорил Зиннат. Молитвы, которые открывают сознание бездне познания и созерцанию мира, уже не молитвы и никакого отношения к религии не имеют, так как согласно религии мир прост и закончен.

- Получается, что религия вовсе не нужна - с некоей скрытой агрессией произнёс отец Андрей.

- Увы! Религиозные войны свидетельствуют о том, что религия - продукт эмоций и страха. Строительство храмов, взаимодействие религии и государства, религиозные и этнические войны свидетельствуют о том, что в Европе учения Иисуса Христа так никто и не понял. А секты?! - произнёс Зиннат и указал на одного из слушающих сектантов - Всё это религиозная самодеятельность. Они имеют право на свое существование. Ведь самодеятельные группы в искусстве иногда стают профессиональными коллективами. Секты запрещать нельзя. С ними должны достойно конкурировать монополистические религии. Если они не устоят перед сектами, значит, они должны уступить место новой религии. Очевидно, что среди сект, как и в бизнесе, есть преступные организации. Гомосексуалисты, педарасты, педофилы. Среди вашего брата таковых много. Нужно очищаться от этого. Я уважаю Вас, что всего этого у вас нет.

- Они все больные - с уверенностью произнёс отец Андрей

- Да... - вздохнул Зиннат - Здоров человек или психически болен? Ответить на этот вопрос можно в зависимости от того, как и в какой форме человек верит во Всевышнего.

- Неужели всё то, что вы видите это не бред, не иллюзии, не галлюцинации - перебил отец Андрей.

- Когда душа испытывает иллюзии и галлюцинации, то она уже вне тела - продолжал Зиннат. Точнее, она то выходит из него, то входит. Поэтому человек может описывать, что он видит. Потом душа окончательно выходит из тела и человек бывает уже в бреду. Душа уже вне тела, она уже в пути нового рождения, очищения. У каждого человека эти видения разные. Одни видят лишь начало этого пути. Некоторые умудряются видеть даже свое рождение, но обратно входят в свое тело, не желая рождаться в последующей жизни. А потом эти последние рассказывают, что видели этот путь. Большинство людей не возвращаются и потому не могут рассказать о своем хождении, о своем пути по коридору иллюзий. Некоторые могут только рассказать о начале пути, так как потом возвращаются в исходную жизнь. Поэтому мы можем знать лишь об иллюзиях, которые человек испытал, если он возвратился в эту жизнь. После смерти тела, иллюзии продолжаются - это путь души, путь тела. Но пути тела уже нет. Увы! большинство людей вообще не видят этого пути, а видят абсурд, или несвязные иллюзии. Такое, вероятнее всего, имеет место у неверующих и безбожников. Их сознание творит хаос, они испытывают страшные муки. Это и есть ад. Душа неверующего - удивительно заблудшая душа, которая блуждает и не может попасть в коридор иллюзий, стать на истинный путь второго рождения...

- Получается, что вы верующий - спросил отец Андрей. На его лице было написано, что многое из сказанного Зиннатом он не понял.

- Получается так - серьёзно, глядя в глаза священника произнёс Зиннат. Те кто обладает таким даром, но не верит во Всевышнего кончают плохо. Ну ладно, что сейчас вас больше беспокоит?

- Мы работаем на износ, но духовность общества не поднимается, молодёжь спивается на пиве, алкоголе, наркотиках. Что делать? Строить церкви? - жаловался отец Андрей.

- Не те церкви, не те мечети построены в России. Они никак не повлияют на духовную жизнь, так как, в основном, построены на криминальные деньги - начал объяснять Зиннат. Человеку, когда он еще ребенок, необходимы сказки. Также человечеству в начале своей истории нужна была сказка, и она была представлена в форме священописаний, таких как библия, коран и другие, которые в настоящее время себя уже изжили. Человеку, который стоит на окончании своей жизни, нужны сказки и он читает священописание. Сейчас человечество находится на том этапе, когда не нужны священописания. Значит, до конца человечества еще далеко. Если человечество вновь вернется к своему детскому восприятию, то есть религии, значит, конец человечества близок. Ведь перед смертью всегда открываются желания и способность веровать. Так, что, религия является одновременно колыбелью и предсмертным ложем человеческого духа.

- Да... - вздохнул отец Андрей.

- Теперь конкретно о вас- и Зиннат подсел к священнику поближе - Можно я буду называть просто Андреем? Так вот Андрей, есть люди на планете, которые, видя себя в зеркале, сразу улыбаются над собой. Они клоуны для себя. Им ходить в цирк не надо. Они сами для себя цирк. Есть люди, которые, видя себя в зеркале, смотрят в него как на икону. Они считают себя святыми и даже молятся на себя. Им в святые храмы ходить не надо. Они сами являются для себя “храмом”. Ты как раз и относишься к этому типу людей. Ты не жаден. Единственная жадность, которая достойна уважения— это жадность отдать Богу свою душу. Больше отдавай душу людям и больше проживёшь. Тебе ещё можно помочь в плане долголетия.

- Но я не хочу долго жить - с уверенностью Бога произнёс отец Андрей.

- Не лукавь. В тебе есть всё, чтобы радоваться жизни и жить, радуя других, а не угнетать догмами молодёжь - посоветовал Зиннат.

- Но ведь я считал, что только религия является единственным механизмом души, позволяющим создавать смысл жизни и, как следствие, энергию для жизни. Иначе зачем жить, если все равно умрем? А религия обещает бессмертие...

- Оказывается не только религия. Есть вещи, которые ты познаешь скоро. Ты через полгода уйдёшь из религии ... но не перестанешь быть верующим. Ты днём внезапно заснёшь в церкви, прямо у алтаря. Проснёшься другим, свободным. Выйдешь из храма и никогда в него не вернёшься. И не будешь жалеть об этом. Далее, в этот день вечером у тебя будет такое состояние души, когда ты сполна ощутишь свою греховность и ничтожество. Тебе станет стыдно за себя, что появятся слезы. Ты сам того не замечая встанешь на колени и начнёшь вопрошать у Всевышнего. Встанешь так, как никогда не вставал. В тебе проснётся совесть— та самая склонность, которая поставит тебя на путь исцеления и Веры. Ты не поймёшь, откуда это? И не надо думать об этом. Не надо философствовать. Раньше ты верил в Бога не потому, что он всесильный, а потому, что у тебя не было альтернативной опоры. Через полгода ты будешь верить иначе. После этого ты будешь жить девятнадцать лет и ещё четыре месяца. Это будет светлое время в твоей жизни. Ты будешь созерцать мир и меньше размышлять о нём. Умрёшь ты с улыбкой на лице в кругу своих талантливых и любящих тебя внуков... И не будешь переживать, что не вошёл в лигу Святых.

Отец Андрей почувствовал как по его телу прошла какая-то волна. Он упал перед Зиннатом на колени и заплакал. Заплакал как плачут настоящие мужчины. Это были в его жизни первые слёзы, которые увидели люди. Зиннат тоже плакал. Они плакали обнявшись вместе.

- Я не знаю. Кто ты? Но я верю тебе - с этими словами священник удалился из этой тусовки и больше никогда не появлялся в ней.

- Итак, следующий - с уверенностью профессионала произнёс Зиннат.

- Следующего раза не будет - громко скомандовал профессор Шичкевич, войдя в аудиторию вместе с психиатрической бригадой - Зиннат тебе пора к нам. Пора немного отдохнуть. Хватит прорицать. А то вон как запугал своим бредом уважаемую аудиторию. Пойдём с нами... Или тебя проводить... Тебя ждёт хорошая и уютная палата. Там тоже есть очень умные люди. Тебе не будет с ними скучно.

Аудитория зашумела. Всем всё это время казалось, что именно они больны, но не в коем случае не Зиннат. Поэтому аудитория встала на сторону Зинната. Она перекрыла психиатрической бригаде доступ к нему. Профессору пришлось вызывать милицию. Милиция приехала быстро. Как раз та самая милиция, которая совсем недавно выезжала на место убийства Ивана Воланда. Аудитории пришлось отступить и Зиннату под двойным конвоем пришлось последовать в машину скорой медицинской помощи. Он был в состоянии приступа и закатив глаза вверх повторял всего два слова: «Голова, трава, голова, трава...» А голова Воланда, тем временем, лежала замаскировавшись под молодой елью. Она там пролежала всё лето и из неё выросла молодая красивая трава.

Аладьев, слушая Ненашеву только кивал и ему ничего не оставалось добавлять к сказанному. Он, с одной стороны понимал, что этой женщине нужно дать выговориться, а с другой, почувствовал для себя полезность того, о чём она говорит. Слушая Ненашеву, Аладьев всё больше и больше убеждался, что телемания, от которой он страдал по своим характеристикам ничем не отличается от наркомании. Те же переживания, та же неадекватность, те же стеклянные глаза при восприятии живого простого человека, те же ломки и депрессии после отстранения от эфира, и наконец, те же капельницы. Именно поэтому после того как его лишали эфира он начинал компенсировать телевидение родственным средством - алкоголем и т.п.

- Я проработала в различных телекомпаниях - продолжила Ненашева и сделала для себя вывод, что история многих телекомпаний - это история спившихся дикторов и тележурналистов. К сожалению, в течении оставшейся жизни они часто не могут найти достойную замену эйфории, которую давало телевидение. Хотя я знала и другое. Когда благодаря появлению телемании личность избавлялась от уже имевшейся алкогольной мании. Алкоголик и наркоман также не сразу понимают, что имеют зависимость. Они уверены, что могут бросить потреблять и ничего не произойдёт, но стоит им только попасть в ситуацию долгого воздержания, как у них начинаются беспокойства и возникает желание потребить. В случае теленаркотизма, всё аналогично. Стоит только лишить телеэфира личность привыкшую к нему, как она, через определённое время, начинает чувствовать беспокойство. При сильной степени теленаркотизма, эфир уже не даёт той радости, как это было вначале, но без эфира личность уже жить не может. Это своего рода телевизионная психологическая ловушка. Поэтому, я заметила, что некоторые главные редактора и руководители телевидения часто выступают либо в роли «теленаркодельцов», либо в роли «теленаркологов». Именно к ним относится мой шеф. Он не был теленаркодельцом», который сам выходил в эфир.

- Да я знаю его - поддержал Аладьев - Он так и не сделал себе имени. Не воспользовался положением.

- Но при этом он с завистью и агрессией всегда наблюдает как это делают его коллеги- продолжила Ненашева - Те в свою очередь, сколько хотели, столько и «потребляют эфиру». Именно поэтому, некоторые из них страдают запущенной формой телемании или мании величия. Мой шеф не «садился» на телеиглу, зная о тех последствиях, которые могут появиться. А тем временем, у его коллег возникали сильные ломки. Я наблюдала как благодаря телеэфиру многие из мордалов долгое время находились в неестественной позе «идеального человека-кумира». После отстранения от эфира всё это разваливалось как карточный домик. Личность будто подменяли. А что им оставалось делать? Мой шеф сильно переживал, что когда-то подсадил на телеостанкинскую иглу свою молодую жену. Она хотела этого и он удовлетворил её.   Он знал, что покалечил многих своих «детей», бросая их на произвол. В то время как их, необходимо было «снимать с телеиглы» постепенно, уменьшая дозу телеэфира не сразу или давать эфирное время настолько, чтобы не развивалась телемания. К сожалению, эти правила обычно моим шефом нарушались и доза эфирного времени росла в силу того, что малая доза уже не устраивала. Больше всего от такой педозировки страдала его супруга. Он понимал, что сейчас необходимо «пересадить» её на более слабый теленаркотик и занять её деятельностью, которая достойно замещала бы теленаркотизм. Тем более, на телевидении шло сокращение штатов, да и семейные отношения были уже на грани развода. Он чувствовал ответственность и всё делал для того, чтобы снять свою жену с телеиглы. Он понимал, что для того, чтобы сейчас помочь супруге, необходимо воспитывать в ней гармонию, которая бы позволила после отстранения от эфира без потерь перейти на заранее отведённые достойные позиции. К сожалению, с достоинством здесь не получалось. Она же была агрессивно-воинствующей звездой и никого слушать не желала.

- А что же было дальше - с нетерпением спросил Аладьев.

- В начале шеф предложил ей появляться в унизительных рекламных роликах. Его жену это не устроило. Он часто наблюдал за бывшими звёздами, которые шли на это не только из финансовых побуждений, но и в силу страдания от телемании. Он радовался тому, что телезрители даже не догадываются, что телеведущие страдают изощрённой и замаскированной формой мании величия. Поэтому внешне этого было не видно и телезрители любят своих кумиров-оборотней. У шефа даже как-то возникла идея открыть на телевидении кабинеты теленаркопсихологов, которые бы лечили от телемании. Но он сразу же догадался, что сам является неплохим теленаркопсихологом. Вот так. Что-то я тут с вами разболталась. Мне пора.

Аладьев только сейчас, после общения с рядовой сотрудницей Ненашевой, стал понимать, что телевидение - неблагодарное место для рядовых его работников и в моральном, и в материальном плане. И это было действительно так. На телевидении тысячи сотрудников работают на нескольких личностей, ублажая их теленаркотизм. Хотя и говорят о сплочённой команде, но только без ведущего. У настоящих наркоманов всё аналогично: близкие и родственники работают на выживание ребёнка наркомана, но ребёнок вне этой команды родственников. После этих раздумий Аладьеву почему-то сильно захотелось попросить у Ненашевой прощения от имени всех мордалов, но она исчезла как мираж.

Сейчас Аладьев шёл и понимал, что всё то, к чему он стремился всю жизнь, оказывалось обыкновенной мордальностью. «Я мордал, я мордал...» - повторял он про себя и с неким злорадством смеялся над собой. «Действительно, за мной ничего не стоит, кроме моей разрекламированной морды и в этом Ненашева права» - думал Аладьев. Единственное, что его утешало, это факт, что он был не один такой. Он собственноручно наплодил себе же подобных политиков и иных «деятелей» за которыми ничего не стояло, кроме лица - говорящей головы, за которую голосовал народ. Именно поэтому в кармане Аладьева всегда могла заваляться лишняя тысяча долларов и это его когда-то грело. Теперь он шёл и не радовался ничему. А общество в это время жило своей жизнью и в нём росла некая скрытая реальная сила, которая не была представлена виртуальным и мордальным образом. Эта сила никогда не была в студии Аладьева. Но наш герой её чувствовал. Сейчас ему как никогда было жаль народ, за то, что он привык доверять только тому, что представлено на телеэкранах. Мордалы вросли в народ и стали частью их самих и поэтому народ им доверял. Вот и сейчас к Аладьеву подошла молодая девица и попросила у него автограф и все эти хмурые раздумья Аладьева внезапно развеялись как облака. Он искренно улыбнулся и буркнул: «С удовольствием...»

ПСИХОЛОГИЯ СМЕРТИ

ТЕЛЕИГРА В НИЧТО

1

Безработный актёр Михаил Квашнин числился в картотеках многих телекомпаний, даже иностранных, но никто вот уже в течении четырёх лет не звонил, никто не предлагал ему сняться хотя бы в эпизоде какого-нибудь фильма. Каждое утро посмотрев в своё лицо он задавал себе один и тот же вопрос: «Почему?». Казалось бы наш герой полностью потерял надежду, но в один из пасмурных осенних дней, в понедельник, вдруг зазвонил телефон. Квашнин в это время ещё крепко спал. Ещё до конца не проснувшись и не расслышав того, что звучало на другом конце провода, он каким-то чутьём догадался о чём идёт речь и лишь соглашался десятки раз повторяя «да, да, да... да». Только окончательно проснувшись он понял, что ему предлагают сняться в новой телевизионном шоу под названием: «ЭВТАНАЗИЯ». Слово это для Квашнина было знакомым, но он так и не вспомнил его смысла. Уже через три часа его ждали в телекомпании. Квашнин быстро помылся, оделся, позавтракал и даже успел заглянуть в словарь, но ничего о понятии эвтаназии не нашёл. Ему не терпелось, ему быстрее хотелось всё узнать о своей роли. Поэтому Квашнин раньше времени прибыл в телекомпанию. Пропуск ещё не был заказан, но в вестибюле толпилось много народу. Всякого народу. Это была толпа зрительной массовки: мужики с косичками, экстравагантные тётеньки, болтливые дедушки и бабушки. Всех их объединяло нечто общее - желание сняться, увидеть звёзд, ну и конечно получить свои кровные двести рублей. Вдруг появилась девушка и довольно грубо стала зазывать эту толпу к себе. Она приглашала подойти к себе тех, которые прибыли на передачу: «Сексуальная революция». Толпа увлечённая темой сегодняшних съёмок, а должны были они быть посвящены мужским поллюциям, резко развернулась и пошла через проходную телекомпании. Вестибюль опустел и Квашнин остался один. Долго пропуск ждать не пришлось. Появился молодой человек в кожаном костюме и препроводил Квашнина в одну из редакций телекомпании.

- Вы спрашиваете меня, что такое эвтаназия? - обратился к Квашнину мужчина лет пятидесяти, который был главным редактором этого теле-шоу. Звали его Сергей Кучеров. - Я скажу вам.. Это искусственное умертвление человека с целью прекращения его страданий, вызванных жизнью. Это когда смерть для человека является единственным облегчением. Это когда человек сам желает уйти из жизни, не мучаясь и унижаясь. И врачи помогают ему в этом.

- И что же вы от меня хотите? - с недоумением спросил Квашнин. В эти секунды он почувствовал разочарование от этого предложения, которое только полчаса назад его радовало. Благодаря которому он прилетел на крыльях в телекомпанию.

- Необходимо сыграть этого человека - со вздохом вымолвил главный редактор.

- Какого человека? - переспросил Квашнин.

- Который желает эвтаназии... - тихо произнёс главный редактор

- Но ведь, эвтаназия, насколько я вспомнил, запрещена в нашей стране? - продолжал Квашнин.

- Это не ваша проблема. Этот вопрос мы уже утрясли и наверху согласились ради эксперимента. Как говорится прибыль и экономика важнее всякой морали. Такие сейчас времена. Ведь эта передача сулит большие доходы от рекламы. Мы рассчитываем пробиться в прайм-тайм. Ну ладно... Представляете себе в студии много зрителей, плюс всё это смотрит стомиллионная аудитория. На фоне своего биения сердца, вы произносите свой последний монолог, конечно в ковычках, а потом вас усыпляют навсегда и ваш пульс постепенно уменьшается и наконец ваше сердце вообще останавливается и зрители слышат, что стук вашего сердца прекратился. Ну, это конечно не так. Всё это смекшируют наши звукорежиссёры. Но перед всем этим вы будете прощаться с народом, с человечеством, мы вам напишем роль и вы сыграете её. У вас есть возможность проявить свои актёрские способности. Ну, что согласны? Да, кстати гонорар, весьма приличный, на него вы сможете купить себе хороший отечественный автомобиль.

- Но как же я потом буду жить после такой смерти... в кавычках. Как я буду смотреть своим родным, близким, знакомым в глаза? - сконфуженным голосом произнёс Квашнин. - Это же опасная туфта. Я же от неё всю жизнь буду отплёвываться и не отплююсь.

- Не переживайте. Блевать, плеваться вам не придётся. Да у нас был в прошлом проект, где мы устраивали всякие сексуальные, семейные и иные разборки. Там также играли актёры.

- Да я помню, смотрел по телевизору. Пресса ещё назвала эту передачу психологической порнографией. Помню...

- Ну, это будет нечто другое, более глубокое и философское, но в то же время захватывающее. Переживать не стоит. Во первых мы вас замаскируем. Во вторых, вы предупредите своих родственников о своей будущей роли. А вообще если вы не желаете... Актеров у нас хватает. Вон картотека трещит по швам. Актёр должен уметь играть всё. И жизнь.. и если надо смерть.

После этих последних слов главного редактора, Квашнин немного взбодрился:

- Хорошо, сколько у меня есть времени?

- Две недели, думаю есть - с каким-то облегчением выдохнул главный редактор. - Да, кстати, возьмите копии писем, которые действительно писали люди перед своей смертью. Нам их переслали из одного хосписа. Это очень трогательные письма. Письма людей, которые уже знали, что через несколько дней их не станет. Это настоящие последние монологи. Почитайте их. Возможно они позволят вам глубже раскрыть роль. И вообще почитайте какую нибудь литературу на этот счёт. Почитайте что нибудь о философии и психологии умирания и смерти. Ну, что, в путь!

- Попробуем - с некоей усталостью промолвил Квашнин.

Только на улице наш герой почувствовал, что с ним что-то произошло. Он крепко держал в руках письма - последние монологи. Квашнин немного прогулявшись, не выдержал, присел у останкинского пруда и стал читать первое письмо:

«Меня зовут Владимир. Ровно два месяца назад, я узнал о своем диагнозе и узнал истину о своем здоровье. Первые две недели я вообще не мог говорить с об этом, не хотел этому верить и самообманывался. Сейчас, даже не верю что набрался сил и пришёл к вам на передачу. Я не верю тому, что ровно через три месяца меня уже не будет. И вы будете все смотреть этот чёртовый телевизор, а меня уже не будет. И вот эта вот мысль даже в какой то степени меня и поддержала и дала мне силы для того чтобы прийти сюда. Я понял, что своим участием в этой передаче, хоть как-то помогу живым жить. На анатомическом театре написано “мертвые учат живых”. Когда-то в молодости я испугался этой надписи. А теперь понимаю, что великие ученые отдавали свои тела ради науки и исследований, а мы отдаем свои души, свое восприятие, свой мир, свои ощущения вам телезрителям. Буду откровенен. Я всю жизнь был паразитом и тунеядцем. Хотя в молодости занимался сильно спортом, увлекался лыжами, во мне была какая-то сила воли. Меня очень сильно любила мать. Она виновата в том, что она меня избаловала. В детстве мне все доставалось легко. Став взрослым, я остался по сути ребёнком. Всю жизнь пьянствовал на деньги матери, нигде не работал. А мне уже сорок. Мать меня как бы сама подсадила на свою опёку, на свои плечи. Только позднее я начал понимать, что она была бы рада меня скинуть со своих плеч, но я уже не слезал. Я был болен алкоголизмом настолько, что мучил ее, жил как животное, от пьянства к пьянству. Вся моя жизнь состояла только из секса и пьянства, и я любил кушать. В детстве любил много сладостей, конфет, то есть я жил в мире удовольствий, не ощущая никакой ответственности. Где-то я догадывался, что я паразит, тунеядец, иногда даже я плакал от этого, иногда даже, я понимал это, но ничего не мог сделать с собой. Женщин у меня никогда не было, так как этот эгоизм и паразитизм, тунеядство, сразу же разгадывались женщинами. Были женщины, которые меня любили, сильно любили, но я не мог общаться с теми, которых я сам не люблю. К которым не симпатизирую. По сути дела я превратился в такого большого сынка, который сосет молоко из бутылки, наполненной водкой, а мать эту бутылочку придерживает. Мать, по сути дела, продолжала относиться ко мне как к мальчику, как к сынишке, только к большому сынишке-алкоголику. Она, в конце концов, своей любовью и погубила меня. Но при этом я ни в коем случае ее не упрекаю. Я её люблю так же, как любил. Мать в скором времени померла и я остался один и вот тут я понял, что потерял. Я рыдал три дня. До сих пор общаюсь с матерью, до сих пор она приходит ко мне в снах, я плачу и обнимаю ее, целую и не могу себе простить за все, что я ей причинил. Ее смерть меня отрезвила, и, как не странно, я перестал пить, я не пил долго, не пил полгода. И, здоровее не стал, а заболел. У меня была больная печень, сейчас она уже вообще в нездоровом состоянии, а в критическом, обнаружена опухоль, раковая опухоль. Какая-то внутренняя злость на себя, пожалуй, и не позволяет мне боятся смерти. Я настолько не люблю себя, настолько наплевал на себя, что не боюсь смерти, чихал я на нее. Я никто, я паразит, я плесень, я животное, я как собака помру. Мне даже не страшно. Я даже не думаю, как меня и кто меня похоронит. По сути своей, именно только сейчас я начал понимать, что раньше я не любил никого, я не любил себя, не уважал себя. И пьянство, пожалуй, было тем самым наплевательством на себя. Открылся мне мир как-то по-новому. Да,, именно открылся. Я вижу сейчас его иначе. Я стал добрее, стал разговаривать по другому. А для чего мне всё это, все равно меня не будет через два месяца. Ко мне приходят родственники и говорят, что я уже другой, что я уже говорю по другому. Да, это так, ничего я после себя не оставил. Никем я в последнее время не работал. Знаю, что у меня где- то растет сын. Вот это иногда греет. Что все-таки где-то ходит мое подобие и знает обо мне. Я не хотел бы, чтобы он знал обо мне. Жалости со стороны окружающих не хочу. Не хочу и все! По-моему, я только сейчас начал понимать, что мое пьянство было самоистязанием себя. Я понимал, что я таким образом себя самоуничтожаю только постепенно. Ну и в общем-то пришел к цели. Вот сейчас вам пишу, а на улице весна, всё капает, все тает, солнце светит, всё заново рождается, а я скоро умру. Пожалуй, вот эта весна для меня и явилась той весной, которой я почувствовал как весну, весну своей души. Она чем-то похожа на те вёсны, которые приходили ко мне в детстве. Да, я возвращаюсь к себе. Вы наверное удивитесь, но я, несмотря на то, что мне осталось жить всего два месяца, наоборот, стал работать и видели бы вы, с каким удовольствием я это делаю. Я как бы отрабатываю за все свои недоработки, я стал общаться с родственниками, объездил всех. Они тоже подозревают, что я с ними прощаюсь, вот дядя мой сказал мне прямо: «Такое ощущение, что мы с тобой больше не увидимся, ты так говоришь». Он догадывается. Более того, вы возможно удивитесь, но я, по моему, даже испытываю какое- то удовольствие от того, что нахожусь в таком состоянии. Какой-то азарт, какая-то игра, я никогда ни понимал того, что люди, которые готовятся к самоубийству, желают этого, с удовольствием делают это и готовятся. Я, по-моему, и есть тот самый самоубийца, только сам себя убивать не буду я. Только подготовлю почву для того, чтобы уйти. Я готов давно и вот этой веревкой является мой диагноз, , к которому я шел. Что сказать всем людям, что сказать полезного? Пожалуй я ничего советовать не буду. Я подумал о том, что если б я заново родился, изменилось ли что-нибудь. Не знаю. Пожалуй, есть нечто, советуй не советуй, есть судьба. Человек идет по ней. И все, что я тут изложил, это и есть, наверное, какой-то совет».

Прочитав первое письмо Квашнин задумался. Он понимал, что тема смерти и выживания затронет массового телезрителя. Смерть как неизведанное ничто, манила Квашнина отнюдь не своей бездной, в которую должны будут окунуться, загипнотизированные телезрители, для нашего героя это ничто было средством и не более. По настоящему это ничто Квашнина отпугивало и он не хотел думать о нём. А если и думал о нём, то только как о приёме манипуляции, способствующем привлечению телезрителей. Квашнин догадывался, что духовная манипуляция, манипулирование духовным и вечным, должны приковать к телеэкрану российского обывателя.

2

НИЧТО всегда приковывало внимание многих творческих личностей: писателей, художников, кинематографистов... Но чтобы об этом было периодическое ток-шоу... об этом ещё никто и не догадывался. Именно поэтому главный редактор ток-шоу «ЭВТАНАЗИЯ» Сергей Кучеров спешил. Увы! Эта тема не любит спешки. Для передачи необходимы были актёры, которые бы прекрасно играли обречённых на смерть людей, которые должны были бы говорить нам живущим, остающимся в этом мире, нечто сокровенное, глубокое, полезное. Телевизионная студия должна была превратиться в некое смертное ложе, а зрители должны были стать свидетелями последних слов.

Кучеров начинал догадываться, что просто так, наскоком такую глубокую и грустную тему раскрутить будет невозможно. Найти актёров , которые доверили бы свои переживания по поводу «предстоящей» смерти и обратились бы с последним монологом к гигантской аудитории, к человечеству, было не так просто. Кучерову советовали, сделать то, что сейчас делается во многих ток-шоу - организовать игру малоизвестных провинциальных или столичных актёров, но таковых желающих не оказалось. Никому не хотелось, чтобы после передачи к нему приставали с вопросами о его предстоящей смерти, которую он не ожидает. Поэтому в начале было сделано небольшое телевизионное объявление, в котором приглашали желающих актёров для участия в готовящейся передачи.

Как не пытался Кучеров настроить все фибры своего таланта перевоплощаться, но ему так и не удалось сыграть сопереживающего человека. Он был одновременно и главным редактором и ведущим этого ток-шоу. Он не мог переживать за своих «обречённых» на смерть героев, так как был наполнен только одним переживанием - собственной гордыней и манией величия. С одной стороны, Кучеров всегда хотел удовлетворить свою телеманию, а с другой не мог справиться с чувством угнетения, которое вызывала тема этой передачи.

3

После чтения первого письма Квашнин был поражён тем как значительно изменился автор этого письма Владимир перед глазами смерти, оказавшись в пограничной ситуации - между жизнью и смертью. Квашнин впервые поверил тому, что личность может основательным образом изменяться. Те изменения личности, которые имеют место между жизнью и жизнью - это косметические и временные изменения. А вот то, что проделывает пограничная ситуация между жизнью и смертью - это да! В этот вечер Квашнин стал впервые по настоящему читать философию. Он записался в библиотеку. Это не было связано с рекомендацией главного редактора почитать философию. Квашнин сам захотел глубже проникнуться темой смерти. Он как-то иначе стал оценивать философов. Наш герой понял, почему они его раньше не привлекали, почему он раньше ими не интересовался. Потому, что большинство из них писали между жизнью и жизнью, а не между жизнью и смертью. Позанимавшись в течении нескольких дней, Квашнин остался недовольным тем, что в философской литературе практически не существует таких работ, которые бы писались из пограничной ситуации, из пограничного состояния, писались как бы из истины. Он понимал, что эту тему могут по настоящему глубоко раскрыть только философы, но у них он ничего для себя не нашёл. В лучшем случае философы оставляли после себя письма и наблюдения за своей смертью. Квашнин, готовясь к воплощению своей телевизионной роли, так и не нашёл интересных исследований того, как философы изменяли своим философским взглядам в ситуации между жизнью и смертью. По видимому, эта тема оказывалась очень сложной и пограничная ситуация не позволяла делать такие исследования. В некоторой степени это было бы не этично. Неэтично исследовать философов, находящихся в предсмертельном состоянии. Но Квашнин от кого - то слышал, что находились философы, которые изменяли своим взглядам, оказавшись между жизнью и смертью. Находились писатели, поэты, философы, которые изменяли себе, изменяли тому, что они написали в течении жизни. Об этом в литературе и науке как-то умалчивалось. Именно поэтому Квашнин ощущал трудности в понимании того, за что он взялся. Он не знал, что многие философы в свои последние дни жизни порой иронично, порой агрессивно, порой с отвращением смотрели на то, что они создали в процессе своего творчества. По сути дела они плевали на все свои творения и оценивали их очень низко, находясь уже в пограничном состоянии. Иными словами они осознавали, что всё созданное ими, являлось обыкновенным продуктом их эгоизма, их тщеславия и не более. Конечно были философы, которые наоборот, понимали и оставались довольными тем, что сотворили. По видимому у последних пограничная ситуация была всю жизнь. Сам творческий процесс для них и был пограничной ситуацией. Квашнин в своей роли захотел показать то, как люди воспринимают себя, находясь в пограничной ситуации, как воспринимают свою прожитую жизнь, как у них изменяется отношение ко многим вещам, как изменяются ценности и о чем они размышляют? Что чувствуют, именно простые люди, находящиеся между жизнью и смертью? Квашнину интересно было знать не о великих людях, которые уже представлены в мире, а о простых смертных, которые при жизни не были озабочены проблемой своего творческого бессмертия.

Несмотря на интерес к теме смерти Квашнин не желал читать письма из хосписа. Эти последние монологи его одновременно угнетали и восхищали. И всё таки он сопротивлялся этому чтению. Лишь через неделю он взял второе письмо: «Всю жизнь, а точнее говоря всю пожилую свою жизнь, я мечтала и думала о том, что помру где-нибудь в пути. У нас ведь счастливым человеком считается тот человек, который умер в пути. Хотела какой-то внезапной смерти. Всю жизнь работала в торговле, продавала продукты, никогда не была замужем, нет детей, но воспитывала своих племянников. Вот даже сейчас только и думаю о них, оставила им завещание, небольшое, но все-таки приятно, они удивятся, когда узнают, что стали немного состоятельнее. Племянники у меня мальчишки, уже большие - восемнадцать и двадцать лет. Хорошие ребята. Старший даже похож на меня, тоже коммерсант, тоже в торговле. Младший учится в университете. Я всю жизнь была деловая и пожелала бы своим племянникам тоже быть всегда в деле, всегда что-то делать. Я вспоминаю себя, как я в четырнадцать лет продавала пирожки по пять копеек. Никогда этого не забуду. И продавала не ради денег. Я просто любила быть на улице, любила продавать. Я, пожалуй, настоящий коммерсант, если говорить настоящим современным языком. Мои племянники меня в обиду не дадут, не дадут в обиду. Меня обижал мой брат, они всегда меня защищали. Сейчас я худенькая и маленькая старушка. Видели бы вы, как мы смотримся: идут два больших красивых парня, а я рядом с ними, я иду гордо, я их вырастила. И вижу, что они встали на ноги. Меня это очень успокаивает. И в этом смысл. Конечно обидно, что не имела семьи, не имела своих детей. И тем не менее, я не жалею, что жизнь сложилась таким образом. Как ни странно, сплю хорошо, крепко, смерти не боюсь. Я ее даже жду. Мне семьдесят шесть. Если бы я не болела, я прожила бы на два-три года больше, ну пусть на пять лет. Ну и что?! От этого ничего не изменилось бы. Я уже нажилась... Откровенно, если бы мне сейчас сказали: “Живи еще одну жизнь”, вряд ли бы взялась заново прожить. Устала от жизни... Смерть я уже репетировала, умирала три раза и ни разу не умерла. Может поэтому я уже не боюсь ее. Сколько раз меня хоронили, сколько раз я падала, вон смотрите на мои шрамы, мои болячки, мои шишки, мои переломы, которые до сих пор не могут зажить. Вот так».

Квашнин представил себе эту прозрачную старушку. Именно пожилые люди стали его интересовать всё больше и больше. Именно в этом случае открывалась возможность наблюдения за тем, как они постепенно гаснут, как постепенно готовят себя в последний путь. Квашнин изучал это, чтобы лучше проникнуться ролью умирающего.

4

Как-то в редакцию Кучерова пришло письмо. Написал его восьмидесятилетний старик, который хотел бы выступить в передаче, но не мог приехать в столицу. Он писал, что уехал умирать на дачу. Писал, что желает эвтаназии. Звали этого старика дядя Сеня. Он хотел поделиться самым сокровенным и обещал, что скучно не будет. Письмо было написано из неглубокой провинции, и Кучеров решил сам организовать туда телевизионную экспедицию и отснять этого загадочного, желающего выступить с телеэкрана, старика. Кучеров загорелся желанием снять настоящую эвтаназию.

Тогда была осень. В это время выпали такие холодные, но солнечные дни, что на дачах становилось тихо, нет отдыхающих, и лишь истинные садоводы, замерзая, ковыряются на своих грядках. Таким единственным садоводом и был дядя Сеня. Говорил он как-то по-особому, как говорят мудрые дедушки из фильмов нашего детства, хотя и не был старым. А радовался он малому. Выйдет на грядку, вскопнет немного, поправит своими добрыми руками кустарник, взглянет на солнце и скажет: “Счас в суп капустки запущу” - и побежит с грядки в свой домик. Любил супы варить, особенно овощные. Поест. Выйдет на крыльцо, взглянет на небо и скажет себе: “Пора корзинки плести”. Садится у своего дома на лавочку, разложит прутья и строгает, строгает. Руки работают медленно, но верно. Из темных неприметных прутьев появляются белоснежные стройные и диковинные корзинки различной формы. Снесет их на станцию, продаст, купит на выручку колбасы копченой и конфет и идет, счастливый, домой, а по пути думу думает. Любил он думать. Мыслил легко без натуги. Мыслил так, что улыбался и было видно, когда он мыслит, а когда просто созерцает мир. На этот раз осень была хорошей. Дядя Сеня сильно мерз, Согревала его выцветшая рваная телага, с которой он никогда не расставался, хотя дети и подарили ему новую. С этой телагой связана его молодость. В ней он ходил в походы. Пахла она прошлым. Сидел он порой и нюхал свою телагу, закрыв глаза, и вспоминал свое прошлое Сейчас, в эти холодные осенние дни любимым его занятием было ночное чтение книг. Он накрывался двумя одеялами, накрывал лицо, включал под одеялом фонарик и начинал читать книгу. Ощущение контраста, вызванное темнотой и внешним холодом и теплотой и светом, идущим от фонарика, и прочитанного было настолько приятным, что он улыбался и с этой детской улыбкой на лице засыпал. Проснувшись утром, ругал себя за то, что забыл выключить фонарик, и села батарейка. Он ругался потому, что знал, что сегодня не сможет так под одеялом под фонариком читать книгу. Будет слушать радио. Особо любил слушать Маяк. Знал фамилии всех ведущих радиомаяка.

Говорил он медленно, складно, хотелось его слушать и слушать. “Наш дачный абориген”, подшучивали над ним соседи. Ему это нравилось, и он, как-то по-особому отворачиваясь, улыбался. Его любовь к земле, к деревьям передавалась его соседям. Глядя на него, хотелось работать, взять лопату и работать, работать. Но в эти осенние холодные дни никого, кроме дяди Сени, на земельном участке не работал.

Именно в этот день и нагрянула к дяде Сени телевизионная группа Сергея Кучерова. В этот день было как-то по-особому тихо. Это насторожило телевизионщиков. Они вошли в домик. Дядя Сеня лежал на диване, лицо его было прикрыто одеялом. Кучеров открыл лицо и все приехавшие гости увидели дядю Сеню заснувшим с улыбкой на лице … заснувшим навсегда. «Не успели...» - сказал кто-то из телебригады и всем почему-то стало стыдно за этот визит.

После последнего случая Кучеров больше не решался на подобного рода поездки. Пусть лучше играют актёры. Он долгое время мысленно отплёвывался за содеянное, но осознать по настоящему грех того, что совершил в тот день не мог.

5

До съёмок оставалась неделя. Квашнина всё больше и больше влекло к пожилым людям. Именно благодаря анализу людей старческого возраста, он пришел к выводу, что смерть человека не бессмысленна, что существует жизнь после жизни. Квашнин теперь как-то по особому понимал, что нет, пожалуй, более важного явления для человека, как понятие собственной смерти. Он понимал, что феномен собственной смерти по значимости стоит на первом месте, и лишь на последующих местах стоят дети, родители, Бог, близкие, счастье, карьера, дело, семья и, в конце концов, его эта актёрская карьера. Квашнин делал всё, чтобы его будущая роль в телевизионном шоу была направлена на утешение и нахождение смысла обреченному на смерть человека. «Можно ли говорить, что религия и философия занимаются лишь заблуждением сознания утешающими знаниями о смерти?» - задавал он себе вопрос, - «Или, все-таки, есть нечто после смерти, и поэтому ее бояться не стоит?».

Квашнин стал больше философствовать. Так например, он уже давно уяснил для себя, что человек приходит из ничто и уходит в ничто. Он понимал эту симметрию настолько глубоко, что это наполняло его оптимизмом и жизнеутверждением. Квашнин подолгу всматривался в детей и стариков, и всё больше и больше убеждался, что не существует разницы между стариками, которые ожидают смерти, то есть ожидают ничто, находящихся в преддверии небытия, и детьми, новорожденными, которые только-только вышли из ничто. И те, и другие, - рассуждал Квашнин, - находятся в одинаковых условиях, то есть на границе нечто и ничто, и по существу своему одинаковы во всех своих проявлениях. Людей преклонного возраста тянет к земле Они работают с удовольствием на земельных участках. - приводил доводы в пользу своего «открытия» Квашнин, - аналогичное явление наблюдается также у детей. Их тянет к земле, они играют в песочнице, копают, раскапывают. Старики находят интересы, также как дети, в малом - могут часами с удовольствием заниматься тривиальными операциями. Они впитывают сполна каждый прожитый день, радуясь, что не умерли - психологическое время течет медленнее. Аналогично у детей. Дети радуются малому, умеют удивляться обычным вещам. Их день наполнен, и время течет медленно, потому что они познают мир. Они так много получают информации, что что время течет для них медленно. Именно поэтому, когда мы вспоминаем детство, кажется, что оно было очень долгим.

Старые люди находят интересы в тривиальных предметах. Могут часами копаться в вещах, - наблюдал Квашнин, - на которые раньше не обращали внимания. То же самое и у детей. Дети играют в игрушки.

Старые люди капризны и дети тоже открыты и откровенны, плачут и смеются и тоже капризны.

Старые люди мудры. А дети? Недаром говорят: “ребенком глаголет истина” - заметил для себя Квашнин. - Старые люди верят в Бога, в потусторонний мир, мифы. Дети веруют в волшебника или творца, сказки.

Старики любят быть на улице. Дети тоже любят быть на улице.

Старики много спят. Дети тоже много спят, сравнительно больше, чем взрослые.

Старики едят кашу, мягкую еду, мало едят. Дети также едят мягкую пищу, также мало едят.

Старики часто бывают похожи на себя в грудном возрасте. Физический облик, кожа, голова, лицо новорожденного ребенка, только новорожденного, напоминает старика. Об этом свидетельствуют многие акушеры.

У стариков нет потенции к противоположному полу. У детей также отсутствует таковая.

У стариков имеет место старческий маразм, они плохо разговаривают. Дети также плохо разговаривают, они еще только учатся этому.

У людей преклонного возраста плохое зрение. У детей также в начале своего пути плохое зрение, и оно постепенно нормализуется.

Старики плачут непосредственно перед смертью, переживают. Дети плачут после рождения.

Люди старческого возраста, пенсионеры, знакомятся на улице без стеснения со всеми старыми людьми, без комплексов. То же самое и у детей. Они знакомятся без стеснения с незнакомыми детьми на улице.

У стариков имеет место жажда познания Бога, бессмертия. У детей также имеет место жажда познания окружающего мира.

Старики страдают одиночеством, не узнают своих детей, человек умирает, уходит в мир иной один. То же самое с новорожденным. Он не узнает своих родителей, он одинок, поэтому он кричит. Имеет место безразличие к родителям. Любой может приручить ребенка, ребенок рождается, он одинок, поэтому он мучается, что приходит в этот мир один.

Старики не стесняются обнаженности, если потеряли рассудок. Дети также не стесняются обнаженности.

Помогают старикам выросшие дети, а ребенку помогают взрослые.

Старик уходит в ничто, а ребенок пришел из ничто.

У стариков обостренное чувство искусства, музыки, живописи. Он обладает большей способностью самовыражаться через искусство. У детей то же самое. Они чувствуют искусство, музыку, самовыражаются творчеством.

Старики живут сегодняшним днем. Дети так же живут сегодняшним днем. У них не связаны какие-то будущие восприятия, то есть думы о будущем у детей нет, они живут одним днем.

Старик не боится смерти, потому что устал от жизни. Ребенок не боится смерти, потому что жизнь настолько прекрасна, что смерть не понимаема.

Старики ходят в церковь, поют, учат наизусть молитвы и т.д.. Дети ходят в детский сад, поют, учат стихи и т.д.

Умирающий старик познает свою сущность, познает, кем в действительности был. Новорожденные дети кричат, проявляя свою сущность. Крик ребенка – главный элемент психики. Из него будет строиться характер. Все дети кричат по-разному. В нем сущность личности.

Старики справляют физиологическую нужду в постель. Дети также справляют нужду в постель.

Старики имеют худобу, морщины, отсутствуют волосы. То же самое у новорожденных детей.

Все старики внешне похожи друг на друга, они как бы на одно лицо. Так же и дети внешне похожи друг на друга. Когда, например, вы заходите в дом и видите, как в ряд лежат дети, узкоглазые, одинаковые у них черты лица, то есть имеется тождественность. У усопших стариков тоже есть какое-то подобие, об этом говорили священники. Таким образом, - заключал для себя Квашнин, - можно сказать, что человек приходит в этот мир стариком и уходит из этого мира стариком или, наоборот, приходит в этот мир ребенком и уходит из этого мира ребенком. И было бы неправильно говорить о возрасте, о старости и т.д. Эти сравнения и рассуждения окрыляли Квашнина. Он легче начинал относиться к смерти, всё больше и больше убеждаясь, что времени не существует, ничего в этом мире не стареет, ничего в этом мире не умирает. Он понял и почувствовал, что старики готовятся к новому рождению, уменьшаясь, превращаясь в детей, и, в конце концов, становясь новорожденными. Квашнин верил, что все развивается по кругу, циклически, по спирали. И начинал, глубже понимать, почему на Востоке вневременность души воспринимается как очевидный факт. И как-то по-особому начинал понимать, что душа существует вне времени и все, что было перечислено выше, это лишь тени, отзвуки того, что душа как реальность не движется, не развивается во времени, не стареет, она просто вечна. Она находится в некоем двигающемся стоянии, во всяком случае, стремится к такому стоянию на одном месте, по спирали опускаясь по метафизической воронке все глубже, останавливаясь в этой точке на вершине конуса, который вращается.

Фантазии настолько переполняли Квашнина, что ему казалось, что ему удастся так сыграть свою роль, что зрители почувствуют как он «становится» прозрачными и в конце концов вообще исчезнет, превратившись в ничто. Исчезнет как известный иллюзионист Дэвид Копперфилд. В прозрачности, которой были наполнены многие пожилые люди, Квашнин видел этот постепенный переход от нечто в ничто. По мере увеличения прозрачности, считал Квашнин, растёт приближение к ничто. В этом его убедила история, которая произошла с ним недалеко от Останкино в ботаническом саду.

6

Квашнин прогуливался в ботаническом саду. Девственный лес. Ярко зеленые, блестящие на солнце, листья деревьев. Листва, излучающая запах земли и еще чего-то, что успокаивала и переносило его в детство. В лесу было все едино, ничего лишнего, все взаимно перетекало друг в друга. Голубое утреннее небо, отражалось в воде лесного озера, постепенно меняя свой цвет, становясь всё ближе и ближе к земле. Небо и земля как-то по не писанным законам соединялись в озере, гладко и красиво переходя в берег, в листву, в землю, которую не хотелось называть просто землей. Это был живой ковер. Квашнину захотелось лечь на него и раствориться. Ему хотелось, чтобы эта земля вошла в него, зарядила жизнью, красотой, разбудила, как будит деревья, кусты, траву.

Все живет в лесу. Эта природная молодость приходит каждый год весной, и этот девственный лес опять молод. Но молоды ли его деревья? Конечно, нет. Одни сохнут, умирают. Другие появляются, расцветают. И все же, в лесу все органично и красиво соединяется, переходит так, что и молодые и старые деревья сочетаются как нужные, не могущие друг без друга.

В каком-то смысле все, что находится в лесу, прозрачно сливается, не выделяется.

Эту гармонию нарушают лишь люди, которые одеты в пестрые синтетические одежды. Они разговаривают, о чем-то беспокоятся нарушая гармоничный звуковой фон леса, наполненного пением птиц, шелестом листвы, журчанием речки и ветра и еще каким-то звуком, который у многих людей вызывает сонливость или привычные ностальгические чувства.

Именно в лесу как-то по особому воспринималась Квашниным душевная болезнь, которой страдали сейчас многие люди. Они врывались в лес, и, сами того не замечая, начинали орать. Кричать громко, кричать от безысходности. Этот крик являлся замаскированным плачем. Он был осмысленным криком. Хотя некоторых крикунов приходилось успокаивать с помощью полиции, которая разъезжала в этой лесной посадке.

Вот и Квашнин бродил в лесу и думал, думал о том, насколько он, сливается с лесом. И вдруг, в густой чащобе, он увидел необычное дерево. Без листьев. Невысокое, с метр ростом, но широкое в обхват. Несмотря на свою необычную форму, это деревце не выделялось из всего леса. Всмотревшись глубже, Квашнин увидел, что это дерево движет своими двумя большими ветками. Вдруг он резко остановился и был поражен. Это оказалось не дерево. Это была старушка с распростертыми к солнцу руками. То ли от своей прозрачности, то ли в силу иных причин, она удивительно сливалась с деревьями, с землей. Такое ощущение, будто бы она выросла из земли. Лицо ее было земляного цвета. В её светлых голубых глазах отражалось небо. Все это позволило Квашнину увидеть ее чистое лицо. Он понял, что она пришла сюда умереть. Она уже приросла и сливалась воедино с природой настолько, что казалось, еще немного и природа ее вберет в себя, как вбирает в себя старые деревья. Старушка сидела рядом со старыми, увядшими деревьями и общалась с ними. Она
была человеческим деревом, которое просилось в отряд лесных деревьев. И деревья, как будто посовещавшись, погудев, разрешили ей быть с ними.

Квашнин был уверен, что на следующий день приедет и обязательно познакомиться с этой старушкой. Но, увы, на следующий день Квашнин узнал из газет, что мертвое бездыханное тело старушки нашли в лесной посадке ботанического сада. От очевидцев он услышал и нечто более подробное и конкретное. Двое пьяных полицейских с какими-то девицами приехали на вызов, небрежно затащили умершую старушку в черный полиэтиленовый мешок с молнией и отвезли в морг. Старушка в прошлом дворянка, около месяца лежала в морге. Ее родственники, которые получили в наследство ее квартиру на Арбате, в это время кутили, пьянствовали в казино, которое, недалеко находилось от этого красивого, но в чем-то жестокого леса.

7

Узнав о происшедшем в ботаническом саду, Квашнин долгое время был не в себе, ушёл с работы раньше времени и долго шёл пешком. Душа его рыдала настолько, что ему казалось, что был слышен ее стон. Чтобы убежать от этого состояния, он то бежал, то шел быстро, но в одно мгновение вдруг резко остановился и прислушался к этому стону. Громкость этого стона усиливалась с каждой секундой, когда он почувствовал, что этот плач души исходит откуда-то сзади, он обернулся и увидел юродивую, грязную женщину, которая рыдала настолько безысходно, что на лице ее было выражение: “Я заблудилась, я плачу, но не знаю, почему? Скажите, почему я плачу, и я перестану плакать"” Этот плач не был похож на идиотский, он просто был до предела искренним и даже в чем-то философским. Может, именно поэтому, наш герой принял этот плач за стон своей души. Ведь в его состоянии было нечто похожее, что и у этой юродивой женщины. Самое интересное было то, что вокруг всего того, что творилось между нашим героем и юродивой, царила красота: ярко светило солнце, росли диковинные тропические деревья, прохаживались глупые от любви влюбленные, катались на роликах инфантильные и в чем-то дебильные подростки. Но всего этого Квашнин не видел. Он слышал стоны своей души, которые пели дуэтом с другой душой – душой несчастной, побитой юродивой. У нашего героя возникла мысль помочь этой женщине. Но это была лишь мысль и не более. Попытка приблизиться к ней почему-то подсознательно отбросила его назад так, что он прибавил шаг и не заметил, как стал убегать от этой женщины. Он догадался, что таким образом он бежит от себя, что женщина, пожалуй, здесь не при чем.

Он понял, что таким образом он убегал в своей жизни много раз и добегал до какого-то пункта, который по сути своей был обыкновенным прекращением этого бега. Бег прекращал у любого пункта – место этого пункта зависело от того, насколько в процессе бега он убежал от себя. Таким образом, этот конечный пункт был возвращением к себе, но только с обновленным, очищенным во время бега сознанием.

Вот и на этот раз он бежал, бежал, но почему-то не останавливался. Бежать таким образом он мог долго и удивлялся тому, что практически не уставал. В нем возникала даже мысль, что он бежит совершенно в другом пространстве и времени, где энергия не расходуется, так как время стоит.

На этот раз ему убежать от себя не удавалось. Он остановился второй раз, прислушался к шуму на улице. Из окон дома опять доносился какой-то плач. Во дворе сидели две старушки. Лицо первой, по-видимому старой монашки, было в таких морщинах, которые были больше похожи на мозоли. Ее речь содержала в себе нечто, что также говорило, что она в своем мозгу натерла мозоли от одних и тех же надоевших образов, мыслей. Нечто новое ее бы сразу оздоровило, сделало молодой. Но она не имела такого восприятия, чтобы видеть новое. Это восприятие не то, что развивалось, оно угасало. Так что, душевные мозоли, накопленные в течение всей ее тяжелой жизни, вышли наружу и превратились в мозоли лица, которые всеми воспринимались обыкновенными старческими морщинами. Она нежно разглаживала их своей морщинистой рукой, словно пыталась разгладить мысли, по которым можно было изучить строение суставов и сосудов. Эта прозрачность ее рук выдавала, что она очень стара. Лишь она одна сама знала, насколько она прозрачна. Прозрачность, которая открывалась у этой старушки с каждым днем, говорила о приближении того мгновения, когда она вся исчезнет, превратится в невидимку, то есть умрет. Бог ее берег и сушил и опрозрачивал ее постепенно. Ведь известно, что некоторых Бог умертвляет в состоянии, далеком от прозрачности.

Другая ее собеседница, более полная, тучная женщина, тоже будучи старушкой, больше таковой еще не являлась, но уже в нее играла. Ворчала с каким-то удовольствием. Это ворчанье для нее было новым. Она только начинала быть старушкой. А все началось с того, что как-то она собралась ехать к дочери. Одела последнее свое платье, купленное в бальзаковский период. Накрасила губы, даже ресницы.. Зашла в городской транспорт и услышала в свой адрес: “Бабуля, садись!”. Не помня, как это было, она выпрыгнула на ближайшей остановке из трамвая и с каким-то агрессивным плачем в душе повторяя слова “бабуля!”. Значит, бабуля! Дошла до своего дома. Тут и встретила соседку и рассказала ей обо всем, плача, рыдая. Именно этот плач был услышан нашим героем, и он понял, что еще не убежал от себя.

Эта пробежка от себя вывела Квашнина на то место, где было много смеха, Смеялись подростки, смеялись молодые люди. Глупая, инфальтильная и бессодержательная речь прерывалась грохотом идиотского смеха. Среди смеющихся был один солист “смеха”, он смеялся просто так, без причины. Смеялся от всего, от любого шороха, действия. Квашнин понял, что это тусуются наркоманы, и был прав, когда оттуда же стал слышен стон, плачь.

Квашнин шёл бы еще и еще, но вдруг увидел двух философствующих мужчин. Их философствование было настолько энергичным, что он решил присоединиться к их спору. В течение получаса он не мог понять спорящих. Тогда они посоветовали ему немного выпить. Квашнин подчинился совету. Теперь он почувствовал, что что-то начинает понимать. Спор был интересным. Было много смеха и радости. И вообще, все стало почему-то интересным. Квашнин был пьян и поэтому ему показалось, что его любимый город, в котором он жил как бы подменили. Подменили людей, которые жили рядом с ним. Он стал их больше любить. Теперь ему казалось, что солнце специально светит горожанам в лицо, оно смотрит им в глаза, но люди не жмурятся и не отворачиваются от него. Солнце приучило людей на своем примере смотреть в глаза. Именно поэтому, пьяному Квашнину казалось, что люди были более открытыми и честными. Они шли только вперед, не оглядываясь. А солнце выходило только на горизонте и через несколько часов пряталось. Поэтому люди старались не отворачиваться от него и еще потому, что чувствовали, что солнца им всегда не хватало, да и к тому же шли они всегда только вперед, а если бы пошли назад, то солнце бы светило бы им в затылок. Было бы как-то глупо смотреть затылком на солнце, которого и так не хватало. Солнце, как бы зная все это, задерживалось, и вместо положенных Богом часов, светило на час, а то и два больше. А некоторым счастливчикам удавалось идти за солнцем, и они умудрялись его видеть пять часов. Но были и такие, которые бежали в обратном направлении и умудрялись вообще не видеть солнце. Вот так видели город пьяные глаза Квашнина.

Кроме того, ему казалось, что все люди знали характер и душу солнца, знали его нравы. Поэтому они часто спорили по этому поводу. Утверждая, что солнце наглое и поэтому смотрит в глаза без спросу. Другие, наоборот, считали, что солнце доброе и смотрит только тогда, когда это необходимо, словно чувствуя состояние людей. И, вообще все люди для пьяного Квашнина, мысленно разговаривали с солнцем. Одни, при этом, только и знали, что ругались с ним, другие плакались ему, а третьи, просили чего либо. Ему казалось, что люди умели общаться не только между собой и с различными животными, но и с любыми неживыми предметами, познавая их характер и душу.

В этот оставшийся кусочек дня для опьянённого Квашнина не было такого слова как «неживое». Всё имело душу. Отношение к этим предметам было разным. Одни люди, ударившись об столб, пинали его за его упрямство, они знали, что столбы упрямы и пинай их не пинай, они всё равно будут стоять на своём. Другие, видя красоту предметов, прижимались к ним, гладили и доверяли самое сокровенное, подолгу общаясь с ними.

Квашнин пьяной походкой доплёлся до своего дома. И теперь ему опять казалось, что в доме жили молчаливые, серые и холодные стены. Они были молчаливыми и дети этих краёв не выдерживали их молчания и царапали, сильно царапали их до боли. Стены стонали, но только ночью. Этот гул стен можно было услышать, выйдя в подъезд. Пьяный Квашнин услышал этот стон.

Он с трудом добрался до лифта и захотел с ним заговорить. Ему опять казалось, что в его доме живёт тёплый и дружелюбный лифт. Он всегда открывает свою душу, впуская в неё всех. Он открывает для этого свои двери. При общении с лифтом люди поднимаются или даже возвышаются. Лифт возвышает всех, кто только входит в его душу и ведёт себя достойно. Но некоторые дети умудряются поджигать его внутренности, поджигать кнопки, царапать его, плевать ему в душу, а он всё равно всех поднимает и возвышает. Квашнин после таких мыслей погладил и поцеловал стенку лифта. Он вспомнил, что как-то один раз не выдержав всего этого лифт остановился и возвышать людей было уже некому. Люди сами стали себя возвышать. Приходил лифтёр долго общался с лифтом. Лифт, знал только один иностранный финский язык и не понимал русского. Может быть в этом была вся проблема.

Квашнину сейчас казалось, что душевные приступы детей выходили не только в стены подъезда в виде рисунков, букв и царапин. Эти приступы отражались и на улице. Все предметы во дворах этого города были такими пугливыми, что стали металлическими, дабы выжить. Металлические лавки, беседки, турники, цветы, всё было в металле. Больные дети даже слушали музыку в металле, металлическую. Квашнин сильно проголодался и поэтому в голову ему пришла мысль о том, что бережно в его городе дети относятся лишь с вещами, которые называются едой. Еда имеет тёплый и дружелюбный характер, всегда хочет угодить людям и угождает, попадая в рот. Прежде чем поесть, люди долго разговаривают с едой, носят её на руках, моют, бережно хранят и еда, видя всё это, старается быть в форме, радуя своим цветом, формами, запахом. Еда, по Квашнину, в эти секунды была болтливой, говорила больше, чем люди. Люди только смотрели на неё и облизывались. А она такая глупая говорила, говорила. Ту еду, которая мало говорила, её почему-то люди ели реже. Она не могла угодить людям.

Пьяный Квашнин зашёл к себе в квартиру не обнаружил в ней жены, но зато обнаружил предметы, которые люди сами обучают разговору. Это был ящик, который больше показывал себя и на него смотрели. А вот сам он смотреть на себя не мог. Квашнин впервые удивился этому. Этот ящик назывался телевизором. Другие вещи из квартиры завидовали телевизору и переживали, что не умеют разговаривать на языке, на котором говорят люди.

В квартире стояли инкубаторные шкафы. Они порой были настолько дебильны и молчаливы, что люди их называли «стенками». Шкафы эти были молчаливыми и глупыми и поэтому Квашнин в этот вечер даже не попытался с ними разговаривать, лёг на диван и заснул.

8

На следующее утро Квашнин проснулся в непонятном состоянии. В это пасмурное дождливое утро ему почему-то хорошо думалось. Он обнаружил, что начал страдать некими противоречивыми чувствами, но шёл к цели. Действительно, рассуждал он, зачем ему ни с того, ни с сего, нагнетать на себя грустные размышления? Но, с другой стороны, он испытывал тайну и желание познать нечто, о чем ему когда-нибудь все равно предстояло познать. О смерти, умирании и послесмертном существовании он задумывался и ранее. Когда-нибудь, действительно, ему придется покинуть этот мир. С другой стороны, он понимал, что эта тема актуальна на сегодняшний день и потому, что россияне испытывают дефицит идей, идеологии, испытывают дефицит чувств, которыми ранее обладали наши предки. Сегодня все резко рванулись к Богу и растащили его в меру своей испорченности. Квашнин понимал, что в настоящее время существует поверхностная вера, игра в веру. Нет глубинного понимания, глубинного общения с Богом. Люди рванулись к Богу от безысходности. И этот порыв, конечно, очень искренен, но во многом он искусственен. Достаточно ли сказать, что среди тех, кто раньше ринулся к вере, к Богу, резко или в значительной степени прекратили общение с ним и посещение к Вере. Именно эту проблему, хоть как-то планировал разрешить Квашнин в своей телевизионной роли. В то же время, Квашнин понимал, что общение с Богом просто не открывается, что только через понимание и восприятие смерти можно по-настоящему общаться с Богом. Именно поэтому он окончательно решил для себя, что будет заниматься только этим ничто. Раньше Квашнин избегал темы смерти, защищался от нее, убегал от нее, имел некое дежурное отношение к ней. Это было ритуалистическое холодное отношение к смерти. Действительно, Веру в себе просто так не откроешь. Квашнин понял, что способствовать этому может лишь глубокое понимание психологии и философии смерти. Он был убеждён, что страх смерти является основой всех душевных и социальных проблем. Именно этот страх, считал он, приводит к тому, что люди делятся на богатых и бедных, занимаются накопительством, занимаются политикой, удовлетворяют свое тщеславие и т.д. Таких деструктивных желаний он приводил в своей голове множество. В конце концов он их сам имел. В то же время Квашнин догадывался, что этот страх нужен ему, как инстинкт самосохранения. Квашнину казалось, а может быть это было в действительности, что в настоящее время, этот страх смерти вырос до гигантских размеров, что начинает наносить гигантский вред всему человечеству. Но по прочитанным книжкам он отметил для себя, что раньше, наоборот, этот страх приводил людей к духовности, к жизнелюбию, к созиданию. Квашнин знал о великой мудрости человека относится спокойно к своей неминуемой гибели, умение видеть эту гибель как некий этап, некую ступеньку, поднимающуюся к иным формам существования. Но только знал, но не чувствовал. Ведь действительно, - подбадривал себя Квашнин, - в прошлом люди умели и были готовы распрощаться с жизнью ради того, чтобы попасть в потусторонние миры. И они верили в это. Смерть воспринималась ими как некое открытие, после смерти для них открывалась другая жизнь. Благодаря такому восприятию, такому отношению к смерти жизнь становилась более красочной, интересной и счастливой, воспринималась с большой любовью.

9

Главный редактор Кучеров рассуждал немного иначе. Думать о смерти, рассуждал главный редактор Кучеров, можно двояко. Можно думать так, что человек, захваченный этой думой, забывает жить. А можно думать иначе, в форме замаскированной формы думы о смерти, и благодаря этому жить более интересно. Это уже не явная дума о смерти, как о нечто страшном. Если моя передача, рассуждал Кучеров, хоть как-то изменит восприятие телезрителей о смерти и умирании, изменит настолько, что у них появится настроение, появится жизнелюбие, то он бы считал свою цель достигнутой. Он перестал спешить. Теперь Кучерову доставляло удовольствие общаться с пожилыми людьми. Было сложно. Менялись нравы. Ведь в стране открыли Бога. А до этого большинство людей было атеистами. И, видимо поэтому, пожилые люди, к сожалению, особенно не тянулись беседовать на такие темы. Но душевные беспокойства, вызванные страхом смерти, были всегда. И Кучерову, приходилось бывать в хосписе и выполнять «роль священника», выслушивая умирающих людей. Он понимал, что иначе интересных сценариев и «последних диалогов» не будет. Это была живая школа умирания. Теперь, думал Кучеров, он точно воплотит свой телепроект. Кучеров был поражён тем доверием, которое оказывали многие, обречённые на смерть. Многие из них уже через несколько дней уходили в мир иной и Кучеров был благодарен им за то, что они доверили последние минуты своей жизни ему, общению с ним... ну и конечно обогатили его редакцию хорошим сценарием. Но не знали они, что Кучерову это нужно было для обогащения сценарного потенциала. Не знали...

Было разное. Порой Кучеров восхищался силе человеческого духа, а порой, наоборот, дело доходило до курьезов и его удивляла детская наивность, которую проявляли некоторые старики. Кучеров не мог забыть слёзы одного умирающего старика, который, как ребенок, плакал, не желая смотреть на людей, будто что-то искал и периодически с досадой произносил: “Где же обещанные ангелы, где они?” Казалось, что он с телеэкрана обращается к последней инстанции - президенту страны, а тот его не слышит, как это обычно бывает. Этот старик в течении всей жизни был уверен, что ангелы придут к нему. Он молился, он читал священописания, он читал все, что требуется верующему в Бога. Кучеров где-то догадывался, что иллюзии и галлюцинации, которые посещают умирающих людей, бывают разными. Для одних они красочны, красивы, для других они являются неким адом при жизни, – они видят кошмары. Он не желал утешать телезрителей, не хотел выдумывать им сказки, но хотел представить многомиллионной аудитории свои размышления об умирании и смерти.

Кучеров понимал, что взявшись за такой оригинальный телевизионный проект о ничто, о смерти, необходимо быть философски подкованным, но в книгах он не находил ответов на поставленные вопросы. Выручали письма, которые приходили из хосписов. Он их ксерокопировал и отдавал своим актёрам.

10

А Квашнин в это время с неким противоречивым чувством принялся за чтение следующего письма:

«Какая-то пустота, ничего не хочется, страшно подумать, что в такой пустоте мне еще придется существовать в этом мире около двух месяцев. Эта пустота приходила ко мне раньше, когда я был еще по младше, как-то меня, когда мне был тридцать один год, меня охватил ужас. Ужас мысли о смерти. У меня была такая полоса. Потом через три года я забыл об этом, стал жить, и вот сейчас это чувство пришло, но оно какое-то немножко другое. Оно не такое страшное, оказывается, как было то, которое я себе придумал раньше. Оказывается, мне не так страшно. Может, потому, что я прожил немалую жизнь, мне уже шестьдесят шесть. И все таки я не считаю себя старым. Я хочу жить, повторяю, я хочу жить, и по правде сказать, я не верю, что меня не будет, просто не верю. Иногда, особенно ночью, меня охватывает такой страх, такое одиночество, просыпаешься, и не можешь понять, что это. Рядом внуки, дети, все спят. Вот недавно буквально на даче, все рядом со мной, но я одинок, я не могу выразить это одиночество, я одинок. И вот это одиночество так же приходило, тогда, когда мне было тридцать два, я это помню, я болел этим где-то два года и сейчас оно вновь пришло. Особенно вечером это одиночество обостряется. Я просыпаюсь, сосу таблетку валидола. Сразу скажу, тяжело. Два раза даже хотел покончить собой. Уходил в туалет, но моя жена за мной следит, за каждым моим шагом. Она как бы полуспит. От нее не куда не уйдешь. Ушел бы, если бы конечно захотел, видимо у меня все равно есть какой-то барьер. Ушел бы и от жены, никто бы и не заметил. Безбожник я, не знаю. Встретил своего друга детства, он мне сказал, что молился бы, верил бы, было бы легче. Безбожник. Все время был коммунистом, вот сейчас даже переживаю за то, что мне до сих пор не поставили телефон, ругаюсь, казалось бы, зачем он мне нужен, вот вчера ругался, беспокоюсь за то, что мне до сих пор не поставили телефон, а стою на очереди телефона уже семнадцать лет. Возникает вопрос, для чего он мне вообще нужен. Как-то пытался научиться молиться общаться с Богом, встал, посмотрел на небо, поднял руки, но ничего не получилось. Не верю я в то, что когда-нибудь опять рожусь. Не верю я ни в христианство, ни в ислам, ни в буддийские философии. Вот сейчас очень много о карме пишут, не верю. И тем не менее, все таки какая-то во мне есть надежда, что я буду жить, только в других формах. Я все таки немножко знаю науки, знаю биологию, в каких-то формах, в детях, во внуках, я буду жить, вот в это я верю, в какое-то биологическое продолжение своей жизни я верю. Все равно я вижу, и потом меня это радует, меня это успокаивает. У меня шесть внуков, когда я говору шесть внуков, мне сразу же становится легче. Я не боюсь. Вот и сейчас пишу, а у меня на столе фотография, я в обнимку со своими внуками. Они у меня все разные. Старшему двенадцать лет, а младшему полгодика. Зашел я как-то один раз в церковь, поговорить об этом, ну, не сам зашел, как-то жена меня завела. Начал было общаться со священником, смотрю на него, а священник сам грешен, видно, что грешен. Видно, что не слушает, а надо бы слушать. Как-то не захотелось ему раскрываться, вот. Пустота, еще раз, какая-то пустота. Но бывает, так прям, забудешься, и начинаешь что то делать, особенно утром, помоешься, побреешься, хватает на полтора часа, а потом, опять. Вот эта дума, меня не покидает. Тяжело. Очень тяжело. Все, что я вам пишу, ни за что не рассказал бы кому-нибудь, даже держусь конечно, я. Стараюсь говорить мало слов, держу все в себе. Честно, хочется, просто хочется, просто кому-то расплакаться, а вот кому - непонятно. Может быть, я готовлюсь, может открою себе того, кому бы я доверился и расплакался. Может быть, это и есть какое-то нечто, с которым я собираюсь расстаться, может быть это и есть Бог. Вот он может и будет открываться. Как ни странно, сплю крепко. Но вот, говорю, если проснусь, какое-то чувство одиночества. А во сне я вижу всегда почему-то сейчас, в последнее время, только свое детство. И почему-то самые, самые счастливые моменты жизни. Что бы я посоветовал, я бы посоветовал всем людям жить каждую секунду, вот каждую секунду жить по-настоящему. Меньше думать о прошлом плохом, и не спешить в будущее, жить каждой секундой. Вот даже сейчас я ощущаю, что все таки даже сейчас живу прекрасно. И время, между прочим, течет медленнее. Я уверен в том, что это все можно изменять. Время течет медленнее.

Пытался общаться со стариками, с пожилыми людьми, ну, которые все таки меня старше на двадцать - пятнадцать лет. Ну, по сути дела, в подобной ситуации, что и я. Знаю, что им осталось жить немного и все-таки, у них немножко другое общение, как-то устали от жизни. Сильно устали от жизни и устали настолько, что не боятся, пожалуй, смерти. Ну и у большинства из них уже чего-то не хватает. Слабость, слабоумие какое-то. И страх уже у них не такой, разве может быть страх у слабоумных детей. Я хочу жить. Нелепость. Единственное, что меня сейчас успокаивает, это возможно у меня через некоторое время появится слабоумие и мне будет легче, я уже не смогу осознавать то, что происходит. Мне станет хуже, а это будет обязательно, мне это врач сказал. Вот сейчас вам написал письмо, и этой пустоты стало меньше».

Всё больше и больше читая эти письма Квашнин убеждался, что перед смертью личность особым образом остается наедине со своей сущностью, которая у большинства людей имеет что-то одно общее. Наблюдения Квашнина привели его к выводу, что ужас и одинокость, которые охватывают личность, думающую о смерти, можно разделить на две части. Во первых, когда нет оснований, думать, что смерть близка, но приходит просто ужас благодаря фантазированию и думе о смерти. Во вторых, когда личность видит, что она уже действительно близка к своему концу, и этот ужас просто меньше, чем являлся в фантазиях ранее, когда еще смерть была далека. Таким образом, ужас, обусловленный страхом смерти, существует только при жизни. В пограничной ситуации этот ужас, в большинстве случаев не такой уж и сильный. Он перестает уже быть ужасом, выдуманным при жизни фантазирующей личностью. По-настоящему, ее еще никто не описал, был еще действительно в пограничной ситуации. Благодаря этим глубоким письмам Квашнин убедился, всё плохое в личности перед смертью уходит и развивается некая чистая доброта, доброта того, истинного, сущности понимаемого слова, не та доброта, которая возникает у личности при жизни. Это не та доброта, которая возникает у личности при жизни, в здоровом состоянии, которая спекулятивная, эгоистичная. Квашнина огорчали письма в которых люди, будучи при смерти оставались злыми, обозленными, агрессивными. Их зло было неверием в конец. Ведь зло само по себе - это жизнь, это надежда, это некая борьба. Когда человек становится добрым, глубоко понимая свой конец, свою обреченность, человек уже верит в свою близкую смерть.

Благодаря письмам Квашнин понимал насколько человек вошел, или не вошел в пограничную ситуацию, или только еще в нее входит. Встречались письма, в которых люди не понимали того, что они уже находятся в пограничной ситуации. В них не было осознания пограничной ситуации. Такие сильные личности не верили, что они умирают, что они уходят. Настолько сильны были они телом и духом, что до последнего стояли на ногах. По видимому смерть таких людей настигала во время работы, во время еще какой-то деятельности. Изнуряя себя деятельностью эти люди до конца не верили, что уходят, что это последние секунды. Они самообманывались и не хотели даже слушать о своем истинном состоянии, о том, что близка смерть, что они обречены. Они полностью сопротивлялись, не хотели даже слушать и до конца жизни купались в собственном самообмане, в иллюзиях, и поэтому им было легче. У них пограничная ситуация, как таковая не возникала, а если она и возникала, то она была очень короткой.

После этих раздумий Квашнин взял следующее письмо:

«В течение всей своей жизни, я истосковался по себе. Я забыл, кто я, что я. И вот сейчас, именно сейчас, находясь в такой ситуации, я понимаю, что я и кто я. Идёт какое-то осмысление. Я истосковался по себе, и вот себя я сейчас чувствую как ни когда ранее. Моя сущность во мне открывается с каждым днем все больше и больше. Оказывается, я не такой конченный человек, оказывается во мне так много добра. Я верю в Бога. И сейчас, только сейчас, понимаю что раньше у меня была не та вера в Бога. Сейчас у меня действительно, что- то есть такое, что позволяет мне говорить, что я религиозный человек и обидно мне, что я не верил в Бога ранее. Что вот жизнь так прошла, без Бога. Ну, вообще, у нас в России не было Бога, и я оказался жертвой нашей системы. Вот поэтому я бы обратился к людям с тем, все открывали Бога, веру в него. Это великое благо. Верю ли я, что после смерти где-то опять появлюсь на свет, перейду в другой мир. Если так прямо сказать, то не верю, , но где-то в глубине своей какая-то маленькая вера есть. Даже, не смотря на то, что я христианин и читал книжки возрождения душ, о реинкарнации, о карме. Ведь это очень модно сейчас. Хочется, конечно, появится еще где-то, когда-то. Более того, я читал библию, и сейчас читаю. Я ведь нашел там много мест, где есть упоминание о том, что человек приходит в мир не единожды. Во всяком случае я так считаю. Сплю очень плохо. По одному часу, два часа в день. Сплю плохо, какой-то бред. Какие-то видения, что-то я видеть начинаю перед собой. Говорят, что некоторые видят ангелов. Не знаю, я вижу какие-то абсурдные картинки, и ничего более, это меня угнетает. Всякая чепуха лезет в голову. Какие-то звуки. А вот вспомнить какие звуки не могу. Я так полагаю, эти все картинки, которые передо мной возникают, - это продукт моего прошлого опыта. Они идут изнутри меня, и, видимо, я не смогу увидеть этих ангелов, которые должны ко мне прилететь. Мой лучший друг умер во сне. И вот я тоже сейчас только об этом и думаю, может мне повезет. Мне ничего не надо. Я только хочу заснуть и не проснуться. И эта мечта меня не покидает, я каждый день думаю об этом. Как сделать так, чтобы заснуть и не проснуться. А сон пока очень плохой. Скажу одно, сейчас как никогда я по другому совершенно произношу слова молитвы, читаю библию, совершенно по-другому. Она для меня открывается иначе. Я даже кладу ее под подушку. Интересно то, что я совершенно не испытываю зависти к тем людям, которые живы, которые живут. Нет у меня этой злой зависти, даже этому удивляюсь. Нет какой-то злобы на людей. Но, что бы я им пожелал, что бы я им сказал. Не уходите от себя, будьте собой! Не закапывайте себя, не ограждайте себя какими-то вещами, благодаря которым вы забываете, кто вы. Я повторяю: я истосковался по себе. И вот сейчас я только сейчас я почувствовал в жизни кто я и что я. И вот я бы хотел, чтобы все люди Мне очень тяжело, так как я не могу найти смысл, смысл жизни. Те потери смысла жизни, которые были у меня в молодости, совершенно выглядят нелепостью, даже сейчас, когда я стою перед глазами смерти, они выглядят нелепостью. Вот сейчас действительно потерян смысл, а те прошлые потери смысла были лишь играми. Вчера я понял одно, что я должен остаться человеком до последних дней своих. Я знаю, что я буду бредить, мне будет тяжело. Я читал где-то, что человек изнуряется, утомляется, устает настолько, что порой желает избавления. То есть он страдает перед смертью настолько сильно, что мечтает об избавлении, мечтает о конце. Сейчас я нахожусь в состоянии нормального сознания, рассуждаю, пишу, умудряюсь себя подбадривать, насколько это мне удается. Ничего не хочется смотреть, ни телевизор, ни читать, ничего. Кажется какими-то пустыми, нелепыми, все эти разговоры, общения, которые я вижу на экране. Какая-то пелена, застыла на моих глазах, закрыла мои глаза, что я не вижу той радости, не чувствую той радости, которую испытывал раньше, когда смотрел телевизор, а телевизор смотреть я любил. Хочется общения знаете с кем? Хочется общения с себе подобными, с людьми обреченными. А где таких найдешь? Ложиться в клинику? Еще я больше всего боюсь в последние секунды остаться одному, в задрипанной палате. До сих пор еще не решил, с кем я хотел бы провести свои последние дни. Пожалуй, такого человека и нет. Обидно. Что либо сказать людям я не могу. Ничего сказать не могу. Если уж что-то и скажу, то это будет как- то неискренне. Не созрел.

Как странно. Вот я ухожу туда, и некому меня удержать. Хотя по жизни меня легко было удержать, уговорить».

ЭПИЛОГ

Прочитав это последнее письмо, Квашнин поймал себя на мысли, что он теперь многое понимает. Съёмки должны были состояться завтра. Казалось бы теперь есть всё для того, чтобы основательно и глубоко сыграть свою роль. Он не просто вызубрил сценарий, он уже был болен этой ролью, был болен... Наш герой также понимал, что в нём проснулась какая-то неведомая скрытая сила, которая отбирала у него силы делать всё задуманное. Квашнин почувствовал, что в него входит ничто, о котором он так много думал. Но то прошлое ничто в думах, было ничто других людей, не его самого. Квашнин почувствовал пустоту. В эту ночь он не мог заснуть. Он всю ночь пробредил и проболел.

Утром, будучи совершенно разбитым, но понимая, что должны быть съёмки и отменять их нельзя, он всё таки поехал в телекомпанию. Когда он зашёл в студию, то увидел группу людей. Это были коллеги по будущей «смерти». Он увидел как они репетируют. Увидел всю бездарность и туфту всего того, что происходило в репетиционном зале. Это была уже не психологическая, а философская порнография. Квашнин понял, что переоценил это чёртовое ток-шоу, что переусердствовал в своих стараниях, но было уже поздно... он был уже болен... болен смертью. Квашнин вышел к телевизионной аудитории и почувствовал, что у него темнеет в глазах, что мир выключается. От понимания всей этой туфты и блефа, о котором уже знали зрители массовки, Квашнину стало ещё хуже. Потом он со стороны увидел как над его телом проделывают искусственное дыхание два молодых человека. Ему захотелось рассказать обо всём том, что он сейчас думает и чувствует, захотелось обратиться ко всем, чтобы все узнали об этом ничто. Захотелось произнести свой настоящий последний монолог. Но он уходил всё дальше и дальше в это ничто и его никто уже не слышал.

На похоронах Квашнина было много пожилых и старых людей. Они общались между собой. Общались тихо... но живо. Во всяком случае это читалось в их глазах. Во всём этом было некое жизнеутверждение. Это опять была игра в ничто.

ПСИХОЛОГИЯ ВЫЖИВАНИЯ

ЧЕЛОВЕК С КРУПОЙ В ПОРТФЕЛЕ

Он действительно носил крупу ... точнее разные крупы в портфеле. Вы спросите: почему? А как же выжить сейчас в большом городе. Денег у него практически не было и поэтому он не мог себе позволить не только сходить в платный туалет и проехаться в городском транспорте, но и более скромные потребности.

Кашу он варил вкусную, но обходился без масла. «Зачем масло... Самое лучшее масло - это овсянка. Она всё смажет. Главное огоньку немного и водички», а маленькая кастрюлька у него всегда имелась в его портфеле.

Портфель у него был старый ... ещё от отца оставшийся. Это был не просто портфель - это была реликвия, хотя довольно рванная и потрёпанная. Увидев в руках у него этот портфель, можно было сказать: какой он скромный человек, какой он странный, нет чтоб выкинуть это барахло на помойку. Ан нет! Он гладил его и бережно укладывал в него какие-то бумажки. А о том, что он набит крупами никто и не догадывался. Движения его были медлительными и величавыми. Говорил он словно мяукал. Говорил он только тогда, когда люди просили его об этом. А так он больше слушал людей. Лицо его было светлым, глаза блаженными. Это были глаза святого, глаза доброго животного, глаза мудрого кота. Да, именно кота. Он был действительно похож во всём на кота. Имел усы, медленные жесты и движения. И гулял он по миру как кот, сам по себе. И всех он устраивал, и каждый ему хотел налить «миску с молоком». Поэтому проблем с питанием и с чаепитием у нашего героя не было.

Он мог появиться в совершенно незнакомой компании. Стоять и глядеть своими спокойными и мудрыми глазами. Люди сразу замечали его и звали к столу. Если этого не происходило, он мог расположится где-нибудь в прихожей на коврике или на маленькой табуреточке и спокойно сидеть. Это происходило так естественно, что неудобно было его не пригласить в спальню и уложить, но перед этим, конечно хорошенько накормить его. Это был действительно кот, который жил и ночевал у многих. Он был счастливым талисманом во многих семьях.

Одет он был очень скромно. Его рубашка была выцветшей, но чистой. У него вся одежда была старой и истёртой. Руки его были тоже чистыми. Чистыми настолько, что казалось, что он их облизывает. Одежда его была очень чистой, но мылом не пахла и поэтому казалось, что он просто как кот вылизывает её. Он носил ботинки пятьдесят второго... года рождения. Они были также весьма чистыми. Брюки также были в порядке.

А теперь, дорогой читатель, представьте себе, что вы сидите дома, мечтая о хорошем собеседнике. Вы готовы к тому, чтобы с кем-то пообщаться и наполнить свою душу нечто прекрасным. Вы мечтаете сходить в храм, к святым, к монахам или на худой конец к психологу. А он, то биш наш герой может появиться у вас дома. Стоять в прохожей и вы можете, не заметив его пройти мимо и в какой-то момент его заметить, но вы ему в силу каких-то причин никогда не скажите: «Кто вы? Выйдите вон!». Потому, что он посмотрит на вас своими глазами. И вы его увидите, увидите кота, которого не захочется прогнать. Вы не будете его пинать и выгонять. Он зайдёт к вам, посмотрит на вас и вы приветливо скажите ему: «Ты что здесь стоишь, кс-кс-кс заходи... заходи». Он пройдёт на кухню и сядет. Вы начнёте общаться. Вы всю душу ему изольёте. Он вас будет слушать, но молчать. Лишь изредка он будет что-то говорить вам, но в эти мгновения он будет попадать в точку и вы будете понимать, что он вас до предела глубоко понимает и переживает за вас. И в эти секунды вы будете ощущать свою сущность. От неё вы будете вздрагивать со слезами радости. Это будет... это обязательно случится. У вас будут эти мгновения, но сейчас вы о них только мечтаете. Вы сразу начнёте понимать то, что вам всю жизнь не хватало. Вы побываете на сеансах сотен психотерапевтов и не достигнете того, что этот ваш гость человек-кот организует вам в одно мгновение. Он скажет вам нечто такое, что вы вздрогнете, заплачете и всё... вы враз изменитесь. Жизнь ваша потечёт иначе.

Некоторые из хозяев не выдерживали этой благодати и в знак благодарности сами того не замечая падали ему в ноги... и рыдая благодарили его. Были и такие, которые закидывали его валютой и деньгами.. а он, «облизнувшись» благодарил за чаепитие и удалялся, не взяв ничего. Зачем коту ваши доллары. Не в них счастье.

Вы его накормите. С ним разговоритесь, всё будет хорошо. Всё будет отлично, но через некоторое время он всё равно уйдёт от вас. Вы не заметите этого. Где он? Куда он делся? А он ушёл гулять. Ведь коты гуляют сами по себе.. И этого прекратить мы не можем.. ни за какие деньги, доллары, средства. Коту они не нужны. Ему нужно немного. Всего лишь свобода. Чтоб гулять самому по себе.

Он ушёл. Дверь открылась, послышалось «мяу» и он ушёл гулять, ушёл к другим. И везде ему рады. Он к другим зайдёт и там его примут также с теплом и добротой, зная, что он несёт нечто доброе и хорошее.

У нашего героя никогда ни копейки в кармане не было. Ему деньги не нужны. А вдруг голод, а как выжить? Поэтому, как уже было сказано, в портфеле у него всегда была крупа. Кипяточек ему всегда прыснут, он его всегда где нибудь да согреет. И овсянку он себе всегда сделает и проблем голода уже нет. На овсянке можно выжить. Её не то что коты, её лошади кушают и ничего... энергичны.

Только вы не подумайте, что наш герой был подхалимом, что дескать голод заставлял его изворачиваться и косить под кота, дескать он обаятельный психолог, эдакий манипулятор человеческих душ, эдакий игрок в святого ради того, чтобы его накормили и напоили. Такого здесь не было. Он был котом... и всё. Он действительно был святым. И делал всё это сам того не замечая, по природе своей, делал как доброе животное.

Его везде ждали. В глазах нашего героя не было ничего человеческого. Ведь человеческое уже грешное. Люди хотели подражать ему. Глаза его были блаженными.

У людей дома были свои настоящие коты, всякие рыжики и васьки. И они принимали его за своего. Они начинали общаться с нашим героем как со своим братом. Наш герой в прошлой жизни, по видимому, был таким же котом. В этой жизни стал котом, но человекообразным. Это оспаривать не стоит. Достаточно всего один лишь раз увидеть нашего героя и вы с нами согласитесь.

Он был один к одному с этими васьками и рыжиками. Он точно также просил молока, еды, также мяукал. Также трудно было ему отказать. Разницы нет. Поэтому все рыжики и васьки нашего города напоминали своим хозяевам нашего героя и от этого людям становилось хорошо. Ведь образ нашего героя сливался с образом всевозможных рыжиков и васек нашего города.

Наш герой женщин никогда не имел. Он был мальчиком, несмотря на свои пятьдесят пять. В него влюблялись многие женщины и девушки. Влюблялись в его кошачьи глаза и усы. Они страдали от этой безответной любви. Одна женщина была готова отдать всё своё последнее. Своей святостью и аскетизмом наш герой нравился многим женщинам. Его проникновенная, глубокая речь доставала глубоко... очень глубоко, многих женщин. Это была не та глубина, которой балуются сексуально-озабоченные мужчины. Увы! Некоторые женщины в силу этой безответной любви пытались даже покончить собой. А он тем временем, сам того не замечая, влюблял в себя многих и многих женщин.

Его надо было видеть. Словами не передашь. Его надо чувствовать.

Он как кот мог оказаться у ног семейного ложе любой семьи. Он только грел их ноги и не более. Поэтому мужья не ревновали. Они принимали его таким какой он есть. Но жёны... жёны безответно влюблялись в него.

Он общался и казалось, что вы уже с ним знакомы десятки лет. Он уйдёт и вам будет жаль. Что поделаешь... Ведь его ждут другие.

Ходит по миру такой уникальный человек.

Многие ищут святых. В храмах, монастырях ищут. Наш герой, казалось бы странный, никак все... он был святым. Он был таковым не благодаря тому, что как-то особенно вёл себя. Это было видно по жизни. Не по бумажкам, не по принадлежности к церкви, к монастырю и т.д.

Его искало телевидение, за ним охотились журналисты, а он бегал от них, как чёрт от ладана. Его нельзя было так пугать. Он каким-то чувством догадывался, что СМИ это чернь, смакующая чужую смерть, что именно на этом зиждется их «успех».

Жил он со своей матушкой. Он порой уходил от неё на недели, на месяцы. Но матушка была спокойна, зная, что он всё равно вернётся. Ведь коты вечно куда-то уходят и всё равно возвращаются. Мать не переживала за него. Это ведь кот, который гуляет сам по себе. Он заявлялся как ни в чём не бывало через пару месяцев и мать молча его встречала, кормила, укладывала спать и он засыпал с улыбкой на лице. Но он не был ободранным котом после самцовых похождений.

Одна женщина как-то вцепилась в него и сказала давай дескать живи у меня. «Ничего не делай, просто будь со мной, я тебя буду кормить... Ты только говори что нибудь. Я хочу тебя слушать и слушать...Просто сиди. Я без тебя не могу». Но она чувствовала, что он убежит. Знала, что он как кот ходит сам по себе, но решила сделать всё, чтобы он не смог покинуть её. Она заперла его. Он всё равно убежал. Он сломал стену. Она его закрыла металлической дверью, но он свои телом продавил кирпичную кладку и сбежал от этой женщины. Кота нельзя запирать, если нужно он может перегрызть всё, что угодно.

Впервые я встретился с нашим героем на нашем городском бродвее. Он был прекрасным художником и рисовал прохожих. Было это лет десять назад. Он был философом и художником. Он был влюблён в такую странную, как и он, девушку.... но скоро похоронил её. И поэтому с тех пор больше не изменял ей. Это была святая блаженная пара. Они вместе на пару рисовали. Сейчас рисуют за деньги, а они рисовали бесплатно. Помнится он завёл меня в аптеку, ведь на улице шёл дождь и нарисовал меня. Помню его портфель. Я его тогда впервые увидел. Тот самый портфель в котором были крупы... ну и бумага и карандаши, конечно.

Тогда я был очень молод, но уже заблудшим. Он своим маленьким портретом изменил всю мою жизнь. Я тогда всё пересмотрел в своей жизни. Это был человек, который дал мне жизненный толчок, а не подзатыльник. Я посмотрел на этот свой портрет и многое выбросил из своей жизни. Я изменился. В те роковые секунды я даже немножко всплакнул, а затем рассмеялся. Это было прозрением. Я понял, что занимался в своей жизни хернёй какой-то, хотя и кончил университет.

Он видел людей насквозь. В эти секунды у него начинались приступы и он мог даже точно определить сколько человеку осталось жить. Он мог рассказать о человеке то, что тот о себе не знал, и даже не догадывался. Он попадал в точку. Это было любопытно, но страшно. Откуда он это знал? Из космоса? Эти знания ему давались тяжело. Его трясло, он чувствовал сильное истощение.

Как-то он спророчил своему лечащему профессору психиатрии, что он умрёт в объятиях своей любовницы медсестры. Так и произошло.

Чтобы встретить нашего героя для этого необходимо было весь день гулять по бродвею, по центру города.

Гулять с ним было интересно. Он мог резко остановиться и сказать, что туда лучше не идти и действительно через несколько минут там что-то происходило опасное для человека. Так он меня спас от смерти два раза. Он предчувствовал опасность... он её видел. Он был как животное, которое чувствуют приближение опасности. Он был котом-ясновидцем и этим всё сказано.

Когда он шёл мимо окон домов, которые казалось бы зашторены, он говорил «ой, что там происходит». Он чувствовал то, что идёт из окон квартир. Он чувствовал как из них льётся чёрная и грешная энергия. Так он это называл. Поэтому он ходил по улицам, где свет не включен, где дома нет никого, где не живут. У нас в городе есть такие улицы. Именно по ним он ходил. Поэтому если горожане его желали встретить, то искали именно такие улицы. И он мог встретиться с вами. И происходила счастливая встреча. Она происходила на этих тёмных и безлюдных улицах нашего города, но именно там можно встретить нашего героя.

Он часто всматривался в красивую архитектуру и произносил всего одно слово: «симфония». Он умел слушать музыку архитектуры. «Слышишь» - обращался он ко мне. Как-то увидел он красивую дверь. Он долго её гладил и радовался её узорам. «Эх, как обидно, что ты не слышишь музыку узоров этой двери»- жалел он меня. Дверь открывалась и я тоже начинал слышать... слышать её скрип и скрип хозяина, дескать «что изучаете нашу дверь, ограбить хотите ... бомжи чёртовые». Наш герой таковым не в коем разии не был...

«Архитектура - это застывшая музыка»- с каким-то приятным выдохом говорил наш герой. Там просто время остановилось. Он глазами мог нюхать. Видел кислые образы. И наоборот, он нюхал цвета.

Весь город его искал. Я не выдал его. Ему ведь жить надо в этом городе. Он был свободен, он был весь в природе.

Потом он пропал. Где он сейчас? Но я уверен, что он гуляет где-то как кот... сам по себе, а в руках у него тот самый портфель, набитый различными крупами.

ПСИХОЛОГИЯ ШИЗОФРЕНИИ

Курица

Чей - то старый и по - видимому рванный рюкзак дышал варённой курицей , но новобранцы , которые шли нестройной шеренгой в направлении городского вокзала , к своему удивлению , были безразличны к этому запаху . То ли от волнения ,то ли от летней жары или благодаря своим родителям , которые недавно накормили их , ребята глядеть не хотели на цыплёнка табака , которого как младенца запеленали в полиэтиленовый пакет и удобно уложили в рюкзак. Они вглядывались друг в друга в поиске виновника этого запаха и не могли понять в какой сумке , чемодане или рюкзаке устроился жаренный цыплёнок , не по своей воле пустившийся в путешествие под названием « армия» . Владелец этого рюкзака некоторое время даже сам не знал , что является источником этого запаха , но догадавшись об этом , почему -то позволил догадаться об этом других , так , что теперь на него смотрели все . Во всяком случае ему так казалось . Он немного замедлил свой шаг , вышел из шеренги , развязал рюкзак и засунув свою руку ощутил приятное , доброе тепло . На мгновенье он забылся . Эта теплота была теплотой его дома , теплотой его молодой жены , которую он так и не почувствовал сполна , так как женился совсем недавно . Увидев , что отряд новобранцев всё дальше и дальше удаляется от него и осознав , что забыл зачем полез в рюкзак , он против своей воли всё таки вытащил ещё тёплого цыплёнка и бережно уложил его в урну , прошептав то ли цыплёнку , то ли своей супруге : « Прости» ... . Сердце его в эти секунды изливалось кровью не потому , что он жалел , что не сможет отведать курицы , просто он вспомнил как вчера до позднего вечера её готовила любимая супруга . Он не знал , что совершил глупость , что через несколько дней , обедая из пыльной металлической миски , будет вспоминать об этом цыплёнке так часто , что тот будет приходить к нему во снах , которые ему иногда будет позволять служба. Наш герой был парнем неглупым . Ну разве может быть глупым студент , выгнанный с последнего курса философского факультета ? Конечно нет , так как слово философия в переводе с греческого означает мудрость . Ну разве может быть глупым студент , который не разделяет точку зрения с профессором философии настолько , что его отчисляют перед окончанием университета ? Конечно нет , так как на собрании , где решалась судьба нашего героя присутствовал даже сотрудник службы госбезопасности . И наконец , разве может быть глупым мальчик , которому в честь великого философа Шопенгауэра , отец дал имя Артур ?

Артур не только умел производить впечатление высокоинтеллектуального человека , но и был таковым . Об этом говорили все его близкие . Высокий , худощавый , близорукий , задумчивый, будучи постоянно в себе , он мог то смеяться , то резко переходить в наигрустнейшие размышления . Способность Артура удивляться прочитанному в любых книгах поражала и даже настораживала его родителей . Он как промакашка впитывал всё , что состояло из букв . Это поглощение было беспредельным . Как только не обзывали его сверстники - буквоедом , полиглотом и т. д. и т. п. .... Когда он станет постарше , то эта способность автоматически перейдёт у него и на беспредельное потребление алкогольных напитков, хотя он будет оправдываться , что в этом виновата система и среда в которую он попал . В действительности он обладал гипертрофированной заносчивостью в потреблении прекрасного , которое часто было прекрасным только для него самого . Поэтому , будучи подростком , он целыми днями сидел и читал всё без разбора . Через его гигантское сознание проходили мимо большие знания , они удивляли его и порой доводили до такого наслаждения , что он ронял книгу , закрывал свои глаза и с улыбкой на лице то ли спал , то ли бредил . Артур позднее осознает , что это происходило с ним благодаря отождествлению себя с авторами гениальных творений . После того , как он где-то прочитал , что у всех гениев есть двойники с такими же способностями , но не занимающимися творчеством , чтобы не повторяться ,он стал более уверенным в том , что творения гениев, которые он читает созданы его сознанием и поэтому творить что- либо нет необходимости . «Я всё гениальное уже написал и зачем мне чему - то учиться и где-то работать ?» - мысленно произносил он себе. Артур был уверен , что читает всё то , что уже когда - то сам же написал . Именно эта уверенность позволяла ему читать и читать . Знали бы гении , что когда-нибудь благодаря своим трудам , они породят у своих потомков такую изощрённую форму веры в собственное величие - не творили бы . И всё же путь на философский факультет университета был ему заказан .

Вера в своё величие у Артура была особой , неявной , замаскированной . Она была манией юродивого , но эрудированного изгоя , выглядевшая одновременно уродством и ложной святостью . Поэтому внешне при неглубоком общении Артур производил впечатление до предела культурного и скромного человека . Всё это позволяло другим гнать его как юродивого, как странного типа , или наоборот , брать под собственный колпак и даже использовать , но лишь до некоторого времени . Артур гордился тем , что его отовсюду гонят , поэтому с каким-то превосходством он сообщал своим близким , что является изгоем общества . Он был необычным изгоем - изгоем соединяющим в себе трусливость к решительным действиям и творчеству с верой в своё величие . Стоило кому -то вызвать в нём раздражение , как он с помощью изощрённых речевых оборотов , мог нахамить , причём не напрямую , но собеседник догадывался на кого направлены его слова . Это пожалуй было единственным , что он делал по настоящему гениально . Особое раздражение в нём вызывали люди , имеющие достаток . Сытость и слащавость некоторых его знакомых , которых как он считал на порядок ниже по сравнению с ним , вызывала в нём желание борьбы и он боролся с ними как Дон Кихот с ветряными мельницами , как с классом эксплуататоров - шёл в шахматный кружок , выбирал самого сытого и преуспевающего , но слабо играющего любителя шахмат и устраивал разгром и интеллектуальное унижение настолько мастерски , что противник уходил оскорблённым и долгое время не появлялся в шахматном клубе .

Кроме того , особое раздражение в нём вызывали люди , занимающиеся творчеством , но не имеющие той большой эрудиции, которой обладал он сам . Он не занимался творчеством не только потому ,что «не хотел повторяться со своими гениальными двойниками» , но и потому , что подсознательно чувствовал свою скромность , которая никак не могла сочетаться с манией величия , пылавшей в нём . Неоднократные попытки что либо сотворить сразу приводили его к сильному восхищению собой и отождествлению с авторами гениальных трудов , что он переставал работать . Есть личности , сознание которых , как поле на котором проходят большие знания , проходят мимо и не вырастают . А есть личности , имеющие сознание , которое полем не назовёшь , так всего «три сотки и две грядки» , но на них вырастают плоды - новые знания . Мысли этих личностей «ухожены» как у хороших садоводов . Именно эти «сытые садоводы» больше всего и раздражали Артура .

В Артуре уникальнейшим образом соединялась способность к глубоким философским рассуждениям о добре и истине с грешными действиями . Но самым интересным было то , что он для последних всегда по хитрому находил оправдание . В какие бы глубокие философские рассуждения он не пускался в конце концов он всегда в них грёб под себя . Эти рассуждения всегда приводили его к нежеланию что - то делать для других . Всё это было духовной манипуляцией не только над другими , но и над собой . Окончательно запутавшись в них он развил в себе настолько сильную депрессию , что не заметил как открыл для себя мир пьянства и нырнул в него с такой же страстью и беспредельностью, как когда -то нырял в чтение книг . Всё это быстро сказалось на его учёбе и привело к конфликтам с научным руководителем и Артур был отчислен с последнего курса университета .

Склонность Артура к обобщениям и философским оценкам доставала друзей , поэтому подруг у него никогда не было , но к его счастью нашлась девушка , которая могла часами выслушивать его «лекции» , замешанные на замаскированном самолюбии и научном тщеславии . « Интеллектуальным агрессором» называла она его и по видимому возбуждалась , как возбуждаются от мужицкой агрессии многие женщины. Этот эротизм пожалуй и стал зёрнышком , которое выросло у неё в красивое дерево любви к Артуру , которое в последствии растопило в нём ощущение собственного величия и по сути своей вылечило от мании величия и изменило его представления о женщинах как о «безмозглых курицах» . Девушкой она была по-деревенски мудрой , выслушивала его бредни и сама того не замечая косвенно внушала ему нечто , что позволяло Артуру более реально глядеть на себя , при этом всём она сохранила для себя только ту долю его величия , которая позволяла влюбляться ей в него каждый день . Начитавшись в своё время Юнга , когда -то Артур понял , что любовь какая бы она не была, является в конце концов общением мужчины с самим собой и женщина -- лишь экран, на котором отражается его внутренняя , выдуманная им самим женщина , как часть его души . «Экранчик» - по ласковому он называл свою супругу . Но со временем , познав божественные чары любви он разошёлся с Юнгом .Несогласие с ним особенно усиливалось при близком интимном общении и Артур смеялся над собой , над тем как он мог называть свою , терпящую его , любимую , родную супругу нелепым словом «экранчик» . И вот когда отношения Артура с женой только начали перерастать в настоящую любовь , пришла повестка из военкомата .

Поезд подали на первый путь . Молодой , с глубоко посаженными глазами и мохнатыми бровями сержант , с какой - то апатией и ложной активностью , давя на свои голосовые связки, басом произнёс краткую речь: « Повторяю поведение на поезде . На полу не лежать .В окно не блевать . »

На перроне , как на большой сцене разыгрывалось сразу множество миниспектаклей , но сюжет был одинаковым : слёзы , прощание , молчание , целование , развязанный беспричинный смех полупьяных от водки или наркоты парней и девчонок и т.д . и т.п. Артур в поисках более оригинального сюжета провёл глазами и не нашёл ничего удивительного. Порадовавшись за себя , что не участвует во всём этом и успел уже попрощаться с друзьями и близкими у стен военкомата , он зашёл в полудушный вагон . Весёлого мало . Артур пытался вглядеться в эти лысые , небритые лица вчерашних городских и деревенских подростков и видел нечто общее , что объединяет их . Припухлость глаз на фоне лысого и круглого черепа делает их глаза глубоко посаженными и поэтому большинство из них казались ему преступниками , направляющимися в места не столь отдалённые . А может быть и не казались ? Дебильный взгляд некоторых из них настолько настораживал , что на всякий случай наш герой делал вид , что не замечает их и всё же ему это не удалось и он услышал в свой адрес :

• Браток , что -то ты на меня не так посмотрел ! - и Артур получил пустой пластмассовой бутылкой по голове от одного широкоплечего брюнета . Рядом сидящие ребята зарржали каким -то неестественно выдавливаемым и больным смехом . Артур взял спокойно эту бутылку и нанёс ответный удар по тому же месту .

• --Ты , чё на перваков пошёл ! - со звериной агрессией на лице брюнет схватил Артура за волосы . -- Оставь его , - донёсся чей-то голос , но было уже поздно . Весь вагон вдруг резко разделился на перваков , жилку , тяпляповцев и иные различные преступные группировки , имеющиеся в городе , который полчаса назад покинул этот поезд .

Появились вдрыск пьяные майор и сержант . Они шли вместе в обнимку и плавно качались то в одну , то в другую сторону , то ли от поезда , то ли сами по себе . Также плавно , но невнятно майор что-то произнёс и развеселив ребят удаллился из вагона , который через полчаса по примеру военного руководства был пьян ,обосран и облёван . И только тогда Артур догадался , почему во время своей «пламенной речи» сержант сказал : «На полу не лежать , из окна не блевать !» .

Подобные стычки между новобранцами будут частыми на протяжении всего пути и лишь по прибытии в военную часть большинство из них превратится в послушных «шнурков и душков» Российской армии .

* * *

В морге было душно и пахло протухшей варённой курицей . Отец Артура никогда не бывавший в моргах прошёл мимо трупов , как проходят между спящими людьми , тихо ступая и что-то шёпотом спрашивая у молодого врача - паталогоанатома . Разговаривать ему вовсе не хотелось , но чтобы не разрыдаться раньше времени , он искусственно подбадривал себя . От сильного истощения , переживаний в пути , который ему показался адской вечностью , он сильно осунулся и стал не просто бледным , а каким-то прозрачным . Врач напротив , имея глупое и безразличное выражение лица , был полным , говорил громко , бойко и было ощущение , что он радуется тому , что вот- вот покажет какой-то товар лицом . Понять его можно - ведь сколько таких родственников покойных проходят за день. Только тогда , когда отец Артура увидел металлический топчан с друг на друга лежащими телами женщин и мужчин , дыхание его вздрогнуло и он понял , что все спящие этого заведения мертвы .

Тело Артура лежало на полу , на деревянных носилках . Было темно , но отец сразу узнал своего сына . В какой - то момент ему хотелось убежать и не верить тому , что сын мёртв и он попятился назад , но наткнулся на толстый живот врача . Отец сел на корточки , провёл своими трясущимися руками по волосам , по сильно исхудавшему и небритому лицу сына , взглянул на небрежно зашитое тело и увидев на руках изрезанные вены , внезапно громко зарыдал . Врач предвидя всё это , со скрытым на лице равнодушием отошёл от стонущего мужчины и закурил . На мгновенье он приблизился к окну , открыл его и с непонятным любопытством взглянул на улицу . Повеяло свежестью . На улице уже было темно . Шумел городской транспорт , город жил своей жизнью . Врач почувствовав , что курит с каким-то особым наслажденьем , сам того не замечая вслух произнёс :

-- И курится хорошо и конец света не наступил ... Ну Нострадамус даёт !

Отец Артура , услышав слова врача , немного собравшись , полушёпотом прорыдал :

-- Спасибо , доктор . Действительно потеря сына для меня равносильна концу света . Вы что -то сказали на счёт курицы или я не так расслышал ...

-- Воздух , говорю у нас тут тяжёлый и пахнет протухшей курицей - пробурчал врач и закрыл окно .

ПСИХОЛОГИЯ ДЕДОВЩИНЫ

Дед

Непредсказуемая агрессивность Амира настораживала его друзей , хотя возможно таковых у него и не было . Он как ласковый кот мог приблизиться к человеку , «облизать» его словами , расположить его настолько , чтобы тот потерял бдительность и молниеносно без причины нанести ему сокрушительный удар . Амир с детства был таким . Когда ему было четыре года он порой ласково садился на колени своего деда , прижимался к нему настолько , что тот от удовольствия выполнял все любые его желания . А внук просил всего - то ничего -- закрыть глаза . Потом была длительная пауза , в течении которой Амир копил слюни и лишь затем происходил резкий плевок в лицо деда . Дед , прошедший всю Великую Отечественную то ли плакал , то ли смеялся от таких диких выходок своего любимого и единственного внука . Он глубоко понимал , что это плевок от его родной дочери - проститутки , бросившей своего сына . Что-то подобное внучок осуществлял и в детском саду . Просил мальчика или девочку по группе сесть на корточки и мочился прямо на них . Благодаря своим экзотическим поступкам ему пришлось поменять четыре детских сада . Позднее , когда дед почувствовал со стороны внука опасность для собственной жизни , он обратился за помощью в школу . Амиру в то время исполнилось двенадцать лет . Когда Амир уходил в армию ,то деда в живых уже не было . Знал бы его дед каким страшным и агрессивным дедом Российской армии станет Амир ? Пожалуй , не удивился бы ...

В то время как все солдаты проходили по служебной лестнице побывав сначала духами , шнурками , черпаками , Амир уже после месяца службы стал дедом досрочно , вёл и позволял себе всё , что позволяет себе дед - солдат , который готовится к демобилизации . Так например , известно , что деды отбирают у новичков , тобиш духов , форму и обмундирование , выданные для несения службы . Эту участь в нашем взводе не миновал никто . Попытка одного деда снять с Амира сапоги не увенчалась успехом . Более того дед , утром обнаружил , что его сапоги гвоздями прибиты к полу . Амир не просто прибил их к полу молотком , но и нассал в них .

Известны классические приёмы издевательства дедов над духами , черпаками и шнурками . Если их перечислять то получилось бы целое пособие . Незаслуженные наряды - это только цветочки . Но и они изнурили как - то одного солдата настолько , что он упал без сознания прямо на кухне . Если спросить солдата от чего он больше страдает : от физического или от морального ничтожения ? То он вероятнее скажет , что от морального . Представьте себе завтрак , голодные солдаты накидываются с аппетитом на кашу , но один капризный дед вдруг захотел узнать сколько ему до дембеля ... и вот уже какой- нибудь шнурок , вместо того , чтобы кушать вместе со всеми , считает эту цифру , затем берёт кусок хлеба деда намазывает на него масло и выводит на нём ложкой количество этих не кому не нужных дней . После такого унижения у шнурка пропадает аппетит , да и покушать порой бывает уже нечего , так как черпаки всё лучшее из общей кастрюле вычерпали , недаром же их назвали черпаками . Яйца в армии праздник , но в первую очередь они достаются дедам и те сразу отдаёт их какому-нибудь шнурку , чтобы тот почистил , размельчил и посыпал на бутерброд с маслом . Такой деликатес позволяют себе есть только деды , шнуркам и духам остаётся только завидовать и есть свою пустую кашу .

Раздача каши это один из самых спортивных и волнительных в армии процессов . Представьте себе на длинном столе со скамейками по бокам стоит большая кастрюля с кашей , наверху которой плавают куски варёной говядины . «Боевая задача» солдата поспешить и занять наиболее выгодную к кастрюле позицию . Сразу скажу - это места ближе к кастрюле . Почему выгодные ? Потому , что там наилучший обзор того , что попадает в миску . Накладывающий , как фокусник , мешает кашу по определённым , выгодным для него законам

а взвод тем временем , как за дирижёром , следит за всеми его движениями и даже за выражением лица . Миски с кашей путешествуют по столу . Так например , миска в которой нет ни одного кусочка мяса , может прогуляться от одного конца стола до другого и в конце концов остановиться у какого-нибудь шнурка , который с досадным вздохом принимает то , что «отпущено ему Богом» . Очевидно , что наиболее жирные миски попадают дедам и черпакам , остальные по остаточному принципу . Самый зрелищный момент , когда накладывающий накладывает себе . В эти секунды обычно все разговоры прекращаются и «зрители» , после длительных манипуляций черпака видят то ,что появляется у него в миске . Весь взвод вздыхает , слышится протяжный « у-у-у» и все вновь приступают к еде . Накладывающий может оказаться жмотом и наложить себе одно мясо , а может справедливым - всё зависит от аппетита.

Амир , несмотря на свою худобу и низкий рост , был агрессивным проглотом - изобретателем различного рода приёмов издевательства так , что шнурки , которые были у него под колпаком всегда страдали по особенному . Они были голодны , всегда не выспавшимися , получали и получали нелепые наряды : на корячках ,со словами «служу отечеству» , они ходили вокруг кровати Амира , по пластунски ползали под кроватями , получая «боевое задание» поставить кому-нибудь «велосипед» или «балалайку» и т.д. ( Поставить «велосипед или балалайку» означало незаметно подкрасться к спящему солдату , приоткрыть одеяло , вставить между пальцами рук или ног спичку , поджечь её и быстро лечь в свою постель . От ожёга пострадавший двигал ногами как на велосипеде или тряс рукой как балалаечник . Некоторым не везло вдвойне - они получали комплексное испытание «играя на балалайке , ехали на велосипеде»,такой приём на жаргоне Амира назывался цирком ) . Таким образом , многие солдаты ходили с ожёгами различной степени тяжести и к тому же не выспавшиеся . Некоторым , не крепко спящим ,удавалось застраховаться от ожёгов , но для этого им приходилось надевать носки и варежки , присланные родителями .

Почему Амир был таким ? То ли от того , что мать когда-то бросила его и пошла в проститутки , но родилась бы она в другой стране не пошла бы на это . То ли от того , что он со своей агрессией хорошо вписался в дедовщину , а государство как бы его только и ждало в армии и подбадривало на «ратные подвиги» . В любом случае он оказался жертвой государственной системы .

Единственное оправдание , которое часто звучало из уст дедов заключалось в том , что шнуркам и духам предстоит продолжать дело дедов и не надо переживать , мол сами будете издеваться похлеще . И действительно , эстафетная палочка и вместе с ней человеческое зло передавалась от одного призыва к другому и как будто не было виноватых , а были лишь страдающие . Как -то один дембель мне сказал , что компенсировал потери , нанесённые дедами в начале службы тем , что вдоволь поиздевался над шнурками . Не хочется верить , что это так . Скорее всего солдат , покидая военную часть получает замаскированную душевную травму, суть которой можно выразить в четырёх словах : « Служу унижающему меня отечеству !» И действительно , человек , проходя эти унижения в армии , был уже готов проходить их и на гражданке , являясь послушным винтиком государства . Лишь некоторые солдаты могли по настоящему противостоять этой государственной машине , называемой дедовщиной , сопротивляясь дедам и не становясь ими . Это приводило их или к самоубийствам , или к госпитализации в психиатрическую больницу , или к уничтожению дедов .

День как обычно близился к концу . Солдаты все как один произносили армейскую «вечернюю молитву» , которая приблизительно звучала так : « Вот и ещё один день прошёл !» - произносил громко кто-нибудь и все его разом подхватывали : « Ну и х... с ним !» Амир всё это много- много раз слышал , но никогда не поддерживал этой «молитвы» , не обращая на неё никакого внимания . Но на этот раз его удивили слова одного солдата о том , что конец света , который должен был состояться , согласно каким-то предсказаниям , именно сегодня , не наступил . Лишь один солдат точно знал , что для Амира конец света приближается . Он в это время находился в госпитале военной части и долечивал свои сильные ожоги . И действительно , всё произошло мгновенно . В эту ночь Амира кто-то привязал к кровати , заткнул ему рот , облил бензином и поджёг .

ПСИХОЛОГИЯ ПРОСТИТУЦИИ

Институтка

Большие города без проституток , голосующих на дорогах , пожалуй что- то бы потеряли . Широкие и шумные проспекты с иллюминациями , с гирляндами огней как -то по особому оживают на фоне мигрирующих по городу лолиток , путанок , наркоманок и женщин лёгкого поведения солидного и несолидного возраста . В то время когда их папы , мужья , любовники , дети , внуки ... спят или смотрят телевизоры , они занимаются наидревнейшим промыслом . Эти женщины мерцают как блёсны , опущенные рыбаками в быстро текущую речку . В этой мутной воде улиц рыбаками являются мамы и сутенёры . Мамы на то и мамы , что выдают ежечасно своих «дочерей» «замуж» , получая от «мужа» «выкуп» . Мамы как и все мамы на свете одеваются хуже своих «дочерей» , работая под девизом : « Всё лучшее детям !» Поэтому маму можно сразу выделить по чуханистому виду . Впрочем , среди проституток немало тех , которые «бездомны» и беспризорные , хотя дом может и есть , но без «крыши». Им приходится скрываться от милиции и от сотрудников института проституции ( кратко институции) . Они перемещаются по всему городу от одной тёмной улицы к другой , от одного светофора к другому , часто маскируясь под голосующих . Вообще голосование проституток на дорогах России более сложный и не предсказуемый процесс по сравнению с голосованием депутатов Государственной Думы . Но и в том и в другом случае решается вопрос : «Быть или не быть России ?» Ведь очевидно , что проституция , в обычном понимании этого слова , является лишь следствием проституции России перед Западом . Проституированность депутатов и эстаблишмента в настоящее время не вызывает сомнения

у большинства общества , которое также проституировано благодаря потреблению заморских продуктов .

Когда беспризорные проститутки голосуют , то они сами не знают для чего они это делают . Лишь как следует разглядев водителя , решаются на единственное слово «Работаю!» или же отфутболивают последнего просьбой довести бесплатно куда-нибудь далеко , рассчитывая на отказ . Вообще проститутки очень сильные психологи , всегда знают что нужно сказать . К тому же они сильные философы , иначе можно душевно заболеть и быть раздавленным под прессом самцов , сексуальных маньяков и сношателей-одиночек различного калибра . Только философствующую проститутку , осознающую всё вышесказанное , можно считать профессиональной .

Тяга Российских девушек к дорогам особенно обострилась в преддверии второго тысячелетия. Попробуйте найти достойного жениха вне дороги . Большинство ребят являются. безработными алкоголиками , педерастами и деструктивными личностями , не способными на создание семьи . А на дороге существует большая вероятность встретить мужчину при деньгах , ведь на машину у него хватило , да и к тому же заядлые алкоголики реже водят машины . Таким образом , дороги для многих российских девушек , превратились в черту , с одной стороны , делящую их задницу пополам , а с другой проходящую поперёк души .

В целом всех проституток , можно разделить на три части . Тех ,которые таковыми себя не считают , продаваясь за подарки , зарплату ( служебная проституция) , за кошелёк супруга или приятеля , за бутылку пива или шампанское . Тех , которые осознают , что таковыми являются и переживают за это и всё равно сношаются за деньги , но грустно сношаются . И наконец , тех , которые гордятся этим то ли по неопытности , то ли по дурости . Две последние группы солидарно ненавидят первую , которая , очевидно , является самой многочисленным социальным слоем , наравне с пенсионерами и школьниками . Есть группа женщин , которых проститутками назвать трудно . Их душа настолько широкая , что в ней находится место для всех . По частоте и по смене партнёров они не уступают проституткам и любят они всех мужчин , испытывая всегда оргазм , не имитируя его , как это делают большинство проституток .

Проституированность российской женщины является одновременно следствием русской бесшабашной доброты и архетипа , генетически переданного нашими восточными предками.

Именно поэтому наша страна с точки зрения Запада приравнивается к странам третьего мира . Какой-нибудь таиландский отец , имеющий дочь-проститутку , пожалуй ,больше гордится , а не переживает , как переживают наши безработные отцы , хлебая щи , сваренные на деньги , заработанные дочерью проституткой .

Иностранцы , приезжающие к нам ,бывают удивлены красотой и дешевизной наших проституток . Но больше всего их шокирует стеснительность , робость и непрофессионализм , который ещё больше возбуждает . Каждый третий мужчина -иностранец едет в Россию именно за этим , ведь на Западе это намного дороже . Москва -исключение . А вот в регионах цены в 10-20 раз дешевле . Наши женщины , с точки зрения иностранцев , уже давно стали одним из дешёвых природных ресурсов , стоящих наравне , а порой и превосходящих по притягательности , нефть , газ и другие полезные ископаемые .

Значительная часть наших проституток высоко интеллектуальны , учатся в высших учебных заведениях ( институтки ) , имеют высшее образование , имеют гармоничную семью , детей . Если девочка прекрасно выглядит , хорошо одета , словом блестит , но при этом нигде не работает и не имеет поддержки от родителей , то вероятнее всего в лучшем случае у неё есть один или несколько спонсоров , в худшем , она каждый вечер спешит к своей маме-сутенёрше.

Каждая третья студентка мечтает иметь спонсора , который бы одевал её , обувал , кормил и наконец платил бы за образование . Найти такого среди молодых практически не возможно , на помощь приходят пузатые и лысые дяденьки . Студентки их ласково называют папиками . Папик - это своего рода папа , то есть мужчина по возрасту , годящийся в отцы и делающий всё , что не сделал родной отец . Именно поэтому мечтают о папиках чаще девочки , росшие без отцов . Папиками чаще всего становятся папы , бросившие своих дочерей и их матерей в придачу . Таким образом , отцы компенсируют свой уход от дочерей , становясь папиками . А дочери ищут папиков , компенсируя свою безотцовщину . Закон сохранения ...

Самые высокооплачиваемые студентки-проститутки (институтки ) факультетов иностранных языков . Каждая вторая из них мечтает стать валютной проституткой и выехать для этого за рубеж . Зная это российская таможня не охотно выпускает их за кордон .

Большинство российских женщин идут на панель не для того , чтобы заработать и не для того , чтобы досадить мужу или другу , а из-за зависти к другим менее интересным , чем они женщинам , которые имеют достаток и конкретно оценивают себя и своё тело за деньги . Они глубоко понимают , что являются в наивысшей степени дешёвыми проститутками по отношению к своим мужьям и друзьям и не желают больше так дёшево продаваться . Ведь проституция в семье начинается уже тогда , когда жена живёт с мужем без любви , но ради зарплаты. Это замаскированная форма проституции называемая семейным долгом . Там где кончается в семье любовь , начинается проституция . Любовь - злейший враг проституции . Проститутка , любящая своих клиентов уже не проститутка . Жена не любящая мужа , но имеющая с ним близость уже проститутка . Таким образом , корни проституции заложены в обществе , в силу того , что люди чаще не любят друг друга , чем любят . Проституция - это протест женщин на нелюбовь мужчин .

Нельзя не учитывать и экономический фактор . Как говорится базис определяет сознание . Какое может быть сознание у голодной и одетой по нищенски молодой женщины , жившей когда-то в достатке и вкусившей все прелести красивой жизни? Она имеет жажду оперативно наесться , напиться и одеться . А как ? И вот она узнаёт от приятельниц о том , что есть выход - пойти на панель .

Вообще , если женщина по природе своей бездарна , но красива и при этом почему - то имеет большой оклад , то в девяносто процентах всех случаев она занимается служебной проституцией и лишь в оставшихся случаях это служебный роман . Некоторые безработные мужья-алкоголики знают откуда дома деньги , но в силу своей дебильности и эмоциональной тупости едят щи , купленные и сваренные на деньги , заработанные дочерью или женой проституткой .

Многие считают , что массовое увлечение девушками проституцией является следствием тяжёлого экономического положения в нашей стране . В действительности корни этого лежат в семье , точнее в семейной проституции . Большинство матерей России живут с нелюбимыми мужьями , которые пьянствуют , бьют их и в конце дня обязательно совокупляют или насилуют и так каждый день . Женщина от безысходности , ради зарплаты мужа , жилплощади и других факторов , необходимых для совместной жизни , отдаётся нелюбимому человеку , то есть по сути своей проституирует . Девочка , живущая в такой семье , видя проституцию своей матери перед отцом , свыкается с мыслью , что так должно быть и без всяких комплексов продолжает дело матери с приятелями или с незнакомыми мужчинами . Таким образом , внутренняя проституция ( семейная ) порождает внешнюю ( уличную ) проституцию . Именно в такой семье жила героиня нашего рассказа Эльвира .

Была ранняя весна . Эльвира с улыбкой на лице выбежала из подъезда своего пятиэтажного дома и хотела было направиться к остановке троллейбуса , как услышала окрик соседа Ибрая абы . Он то ли смеялся , то ли удивлялся чему -то и быстро чего-то говорил ... говорил , так , что трудно было понять о чём . «Ну о чём может говорить пожилой одинокий алкоголик с утра пораньше ?» - подумала Эльвира и не дослушав соседа развернулась и поспешила в институт .

--Э-э , нет ! Постой , смотри что я нашёл в своём садике у себя под окнами . - И Ибрай абы показал на нечто лежащее на земле под его окнами . Он держал какую-то палку , словно указку , и как профессор водил ею то по воздуху , то указывая на какую -то кучку . Этой кучкой оказалась кучка использованных презервативов .

--Ровно двадцать один , ровно столько , сколько тебе лет . Все они твои , забирай свои подснежники и передай своим приятелям пусть больше не выкидывают свои отходы из окна - с агрессией произнёс Ибрай абы . В ту весну я промолчал ...

Эльвира ничего не сказала , резко от стыда покраснела и побежала прочь от позора , не услышав последние слова соседа . Бесполезно было доказывать что либо . Ибрай абы действительно нашёл вещественные улики и верно рассчитал , что презервативы выкидывались из её окна . « Двадцать один,двадцать один ...-- мысленно повторяла она. -- Могло быть и больше , хорошо , что некоторые друзья оказались более аккуратными.»

Друзей , которые часто ночевали у неё , было у Эльвиры немного . Жила она с родителями и умудрялась общаться с ребятами так тихо , но так близко , что родители не могли даже предположить , что за дверями её маленькой комнатушки протекают интимные общения невиданной интенсивности и частоты . Эльвира всегда сама удивлялась , как терпят и не трескаются стены её комнаты и поэтому после очередной такой встречи начинала автоматически поглаживать руками обои в поиске трещин и разрывов . От подозрений , которые могли возникнуть у родителей выручала музыка , которая всегда громко лилась из её катушечного , задрыпанного магнитофона . Эльвира не владела музыкальной режиссурой , но настолько мастерски подбирала музыкальные композиции ,что на фоне их не были слышны не только стоны , вызванные наслаждением , но и крики . Хотя отец , скорее догадывался , но его успокаивало , что любимая дочь растёт здоровой и жизнерадостной . Увидев , после такого очередного сеанса общения , румяное лицо и искристые глаза дочери отец как-то незаметно сзади подходил к дочери , обнимал её и поглаживая , а скорее доглаживая полушёпотом произносил : «Какая ты у меня красивая ...» В то время Эльвира уже была сравнительно зрелой опытной , но уж больно молодой женщиной . Она сравнивала себя с той , которой была два года назад . В то время к её подъезду часто подъезжали какие-то мотоциклисты , она с гордостью проходила мимо подруг своего дома , садилась на мотоцикл и уезжала . Через часа два её привозили . Она также гордо слезала с мотоцикла , молча проходила мимо подруг , поднималась к себе домой , врубала на всю катушку магнитофон , садилась у окна , ожидая очередной мотоцикл . На звуки мотоцикла у неё был сексуальный рефлекс , впоследствии он превратится в финансово-сексуальный , а пока её радовали эти мимолётные поездки на лесные поляны , где все мотоциклисты почему-то любили останавливаться , так что в конце концов она была изнасилована .

Эльвира опаздывала в институт и решила доехать на такси . Стала голосовать , остановилась новая белая девятка . Водитель , мужчина лет сорока пяти , разглядел её и открыл заднюю дверь машины . Эльвира , молча погрузилась в мягкое кресло и размышления о том , что с ней произошло . Сейчас она понимала , что сосед обязательно проболтается всему подъезду о презервативах , но почему-то не переживала . Она поняла , что подсознательно уже давно свыклась с мыслью , что является проституткой . Это открытие её удивило и она улыбнулась .

Она пришла к выводу , что пора кончать за так , за бутылку пива продаваться своим приятелям , в конце концов нужно знать себе цену . « А сколько я стою ?» - задала она себе вопрос и опять улыбнулась . Мужчина-водитель с любопытством наблюдал за этими улыбками в смотровое зеркало . Он словно читал её мысли . Пожалуй не нужно быть особым телепатом , чтобы разглядеть мужчине в самом расцвете сил , желания и мысли восемнадцатилетней девчонки . В салоне машины журчала плавная мелодия , было комфортно . Молчание , которое было в течении всей дороги и было общением между ними . Это было глубинное общение - общение без слов . Эльвира не заметила как машина въехала в какой-то лесок и остановилась . Было тихо . Вдохнуло лесной , осенней свежестью . Говорить не о чём не хотелось , но Эльвира , почему-то стиснув зубы всё таки выдавила: « Как вы думаете ? Сколько я стою?» Мужчина ничего не ответил , засунул свои волосатую и толстую руку в карман вытащил оттуда какую-то купюру , засунул деньги в полиэтиленовый пакетик Эльвиры и тихим , приятным басом сказал : «Ну иди ко мне , девочка ...» Он приблизился к ней , но она вдруг внезапно разочаровалась в нём настолько что удивилась тому , как он недавно понравиться ей . Эльвира в начале испугалась , ощутив какую-то двойственность чувств . С одной стороны деньги , которые лежали в её пакете грели душу , а с другой нужно было согреть душу этого чужого , незнакомого мужчины , которого по правде сказать , вовсе не желалось . Эльвира разглядела его . Он был не интересным мужчиной . Живот , какой-то запах изо рта ,

красные глаза ... Но деньги ... и немалые , оживили её и она поддержала общение с ним .

Эльвира была худенькой , прозрачной девочкой , больше похожей на красивого мальчика, чем на девочку . Короткая стрижка , брюки ., широкая рубашка . Мужчина , засунув свои руки под её рубашку обнаружил под ней вполне созревшие и наполненные упругостью груди , замаскированные чёрным бюстгалтером . Он тискал их так грубо и энергично , что не заметил как всё расстегнулось и плоды , которые созрели в теле Эльвиры вывалились ему в руки и он , сам того не замечая , схватился за них так , будто забоялся уронить их.

Груди Эльвиры были настолько красивыми , что она порой сама любовалась ими . Вот и сейчас , увидев себя в отражении зеркала машины , она горделиво взглянула на них и как-то игриво покрутила и поиграла своим корпусом . То ли она такое движение где-то видела в порнофильмах , которые ей показывали друзья - бесплатники , то ли она сама открыла в себе это движение , но делала она его так красиво , что незнакомец ещё больше задрожал от волненья и накинулся на неё так молниеносно , что Эльвира вдруг почувствовала как чужеродное цилиндрическое тело проникло в неё и с неприятным трением начало совершать кол-ебательные движения . Это мучение длилось недолго . Мужчина был «голоден» и выпустил свои пары быстро .

Эльвира впервые взмокшая от усталости , связанной с половым актом выполненным впервые без желания , лежала на заднем сидении машины и от пустоты и стыда , охватившего её , не знала что делать . Затем вдруг быстро оделась и выпрыгнув из машины побежала туда , куда глаза глядят . Остановившись на солнечной поляне взглянула на дно пакета и обнаружила в нём пятьсот рублей . «За эти деньги мне бы пришлось работать целый месяц !» -- громко произнесла Эльвира , будто сделала научное открытие . Теперь наша героиня знала себе цену . Этот день был переломным в её развитии как проститутки . Само слово «проститутка» она не воспринимала , оно её раздражало и Эльвира выдумала для себя новое слово «институтка.» «Я институтка» – говорила она про себя . « Институтка и есть , так как занимаюсь проституцией , чтобы учиться в институте и не умереть с голоду» – ещё раз успокаивала и оправдывала она себя . Позднее , когда её мать окончательно парализует и маленькой пенсии отца вовсе не будет хватать , семья будет полностью существовать на деньги , заработанные Эльвирой с помощью древнейшей профессии . Она будет чувствовать ответственность за свою работу . Именно с этого момента можно будет считать её профессионалкой . А сейчас она шла по центральной улице города и вглядывалась в мимо проходящих мужчин , всё больше и больше осознавая , что клиентов найти не так уж сложно . Кроме того , она сделала ещё открытие . Оказывается в поисках клиентов по городу бродит каждая вторая девчонка . Эту конкуренцию она ощутила уже в первый день своей охоты за клиентами . Девчонки , в течении дня снующие по бродвею быстро утомили её . Некоторые , узнавая её просто улыбались , а некоторые , наоборот , не скрывая своей агрессии , корчили рожи и намекали , чтобы она никогда здесь не появлялась . В конце концов на третий день состоялся нелицеприятный разговор с одной грудастой особой , но Эльвира заупрямилась . В итоге вечером к ней подошли ребята -сутенёры и предложили «крышу» , за которую она должна была отдавать львиную долю , в противном случае ей пообещали изуродовать лицо так сильно , что никогда никакой клиент на неё не клюнет . После этих угроз Эльвира отступила и больше не появлялась на центральных улицах города . Она долго размышляла , чтобы такое предпринять и пришла к выводу , что нужно учиться , учиться и учиться , как говорил великий Ленин . Нужно учиться скрытым формам работы над , желающими её клиентами . Нужно учиться самой выбирать , чтобы меньше было трудовых мозолей . Ведь мозоли на руках не сравнимы с мозолями , которые могут возникать на главном рабочем органе институтки , не говоря уж о мозолях души . Нужно учиться тому , чтобы ребята , которые хотели бы с ней встреч и свиданий приносили бы не цветы , а конкретные деньги , да так , чтобы не обижались ,а просто бы спонсировали свою любовь . Ведь большинство приятелей , почувствовав давление на свой кошелёк сразу покидают своих подруг . И наконец , нужно стремиться стать элитной проституткой или валютной . У Эльвиры были для этого все условия , ведь она училась на факультете иностранных языков .

Первые шаги Эльвиры оказались весьма успешными . Она настолько хорошо «загипнотизировала» и очаровала свой отряд приятелей , а их было у неё двенадцать , что те давали постоянно ей в долг и постоянно прощали его . Уже за первые два месяца она переоделась и похорошела настолько , что стала мечтать об элитной проституции . За всю свою маленькую , но уже распутную жизнь ,Эльвира ещё не разу не общалась с элитой общества . Мимо неё иногда проносились большие , роскошные иномарки , визжа на всю улицу своей сиреной и она вслед за ними также визжала от наслаждения , фантазируя , что уже сидит или уже лежит на заднем сидении с симпатичным и богатым чиновником . Финансово-сексуальный рефлекс на несущиеся иномарки различного рода мафиозной элиты , у неё срабатывал настолько энергично , что она никогда не ошибалась в своих предположениях о том , кто запрятан за затемнёнными стёклами этих красивых машин : чиновник или коммерсант ? Экстрасенсорная зона ясновидения , которая находилась ниже пояса Эльвиры никогда не подводила её . Уже за короткий период своих наблюдений с точностью до одной минуты она знала , где остановится та или иная иномарка , кто из неё выйдет , но ещё ни разу от сильного волнения не решалась пойти на общение с содержимым этих машин . И такой момент настал . Всё произошло у одного из богатых ресторанов города . Из машины вышли двое мужчин . Была слышна английская речь , но было видно , что собеседники не понимают друг друга и Эльвира без всяких реверансов предложила себя в качестве переводчика . Предложение было принято . Переводчиком она оказалась никудышним , но собеседники были почему-то очень довольны и Эльвира поняла , что всё идёт в соответствии с её планами .

Она знала , что большинство чиновников развращено элитными проститутками , поступающими из различных рекламных агенств , периодически , организующих , конкурсы красоты на звания начиная от «мисс недели» и кончая «мисс года» . Со всего города съезжались на эти конкурсы девчушки- подростки , хоть немного почувствовавшие своё сходство с героинями телеэкранов . Тот же бюст , те же глаза , та же талия и наконец та же глупость на лице - всё это радовало созревающих девчонок , но в то же время огорчало до слёз невозможностью попасть на телеэкран . Все они каждое утро подолгу стояли у зеркала , вглядываясь в намечающиеся припухлости груди , которые должны были скоро стать нечто определяющим в их карьере . Казалось , что они уже мыслью подгоняли созревание плодов своего тела . И действительно , узкие губки превращались в пухлые эротические губы , желающие того , о чём они сами ещё не знали и поэтому пока прикасались только к мороженому на палочке , вызывая возбуждение рядом , проходящих мужчин . Бёдра раздвигались так быстро , что талия становилась всё изящнее и изящнее , отдавая часть своего материала на заполнение попки , так что последняя приобретала упругие и соблазнительные формы . Только - только , наметившиеся груди распухали порой до таких размеров и форм , что казалось девочка вот- вот согнётся под их тяжестью , но она к удивлению многих мужчин , шла несгибаемой походкой , вперёд выставив своё , обтянутое майкой-топиком , будущее орудие труда . В напористости некоторых таких девиц угадывалось великое развратное будущее , о котором они не могли даже догадываться . У многих из них дома на видном месте весят портреты кумиров в том числе и главной элитной проститутки планеты Моники Левински , очаровавшей самого президента США . Проходя через сито конкурса красоты большинство этих девчонок отсеивалось , но в то же время получало предложение совершенствоваться в обаянии и красоте на специальных платных курсах манекенщиц и начиналась учёба . Все институтки учились охотно . Учёба была несложной , но нудной и скучной . Ходи себе перед большим зеркалом по подиуму туда-сюда-туда-сюда , но , чтобы было красиво ступай ножками и виляй попкой по законам манекенного искусства . Слушай лекции о том как покорить мужчину и взять от него всё , что нужно . На определённом этапе совершенствования начиналась практические занятия и выпускницы разбирались различными состоятельными , представительными и светскими лицами города . Таким образом , всё , что происходило с девочками на этих занятиях можно было назвать замаскированной формой обучения куртизанскому искусству , а искусство , как говорил Ленин принадлежит народу и поэтому эти девочки , в конце концов сильно надоев своим богатым клиентам , выгонялись в народ , пополняя армию уличных проституток . Лишь некоторым удавалось задержаться наверху этой гнусной и жестокой кормушки , называемой элитной проституцией. Эти некоторые принимались на работу в качестве секретарш или обслуги , которые пользовались особыми привилегиями и входить с ними в конфликт рядовым служащим было настолько рисковано , что некоторые высокопоставленные чиновники относились к ним с наигранным уважением , дабы не потерять свою работу . В целом проституированность чиновников мало отличается от проституток . Именно поэтому они чувствовали родственность своих душ , что в свою очередь было главной причиной гармонии в коллективе , называемом аппаратом . Если бы вдруг была учреждена премия в области проституции , то скорее всего она бы носила имя Моники Левински и обладателями её стали бы в первую очередь элитные проститутки России , работающие в аппаратах власти . Эти современные куртизанки обслуживают власть , спускаясь и поднимаясь по иерархическим ступенькам , настолько искусно и энергично , что получают квартиры , лоббируют экономические и политические программы , зарабатывая немалые деньги благодаря своим заказчикам . Порой положение куртизанок на этих ступеньках бывает настолько сложным , что их мастерству позавидовали бы даже циркачи или порнокиноактёры . Они регулярно осведомляют заинтересованных лиц о показателях политической импотенции , которые как-то умудряются оценивать по сексуальной потенции чиновников и политиков разных уровней . Зная об этом некоторые из них перестают пользоваться услугами кадровых проституток и поэтому ищут нечто новое , молодое , глупое и привлекательное . Пожалуй именно поэтому Эльвира была с удовольствием воспринята своими собеседниками и общение за столиком ресторана затянулось и она впервые для себя была пьяна настолько , что не заметила как оказалась на роскошной загородной даче в объятии известного предпринимателя и политика , носящего в мафиозных кругах имя Шериф . Он уважительно отнёсся к девушке .

Эльвира открыла свои глаза и увидела красивый с различными узорами и фресками потолок, в центре которого висела хрустально-золотистая люстра . Такие большие люстры она раньше видела лишь в театрах и дворцах культуры . По детски удивлённые глаза Эльвиры отражали свет , идущий от этой люстры и она , лежа на большой роскошной кровати , была похожа на маленькую принцессу из старой , старой , сказки . Издалека , словно убаюкивая , доносился звук рояля и не хотелось вставать . Было хорошо и комфортно . Эльвира медленно встала , подтянулась , взглянула в зеркало и понравилась себе . На неё смотрела действительно милая , свежая на лицо девочка , ничуть не похожая на куртизанку , но Эльвира не поверила в свою красоту , списав её на обстановку , которая приукрасила её скромную внешность . Она с любопытством и беспокойством медленно направилась на звуки рояля . Вошла в белостенный , беломраморный зал , все окна которого были прикрыты белоснежными занавесками . В углу этого зала стоял белый рояль , за которым сидел Шериф , одетый в белый костюм . В какой-то момент Эльвире пришла мысль , что музыка , которую он играет тоже белая и всё же она тихо спросила о том , что он играет . Хозяин дома молчал , но по выражению его глаз было видно , что он доволен своей гостьей . На белом столике , покрытом белой скатертью Эльвира разглядела букет белых роз и ей вдруг захотелось , чтобы эти цветы были подарены ей . Словно прочитав мысли Шериф закончил играть , медленно привстал , нежно взял эти розы и пристально глядя в глаза Эльвиры , положил цветы в её миниатюрные , но женственные ладони . На мгновенье наша героиня опьянела от счастья . Была пауза ... Вот оно счастье , подумала Эльвира и перед её глазами пробежали картинки прошлых её унизительных взаимодействий с клиентами и она сказала себе , что никогда не будет так больше унижаться .

Шериф медленно поднял её и понёс в свою комнату . Мягко уложил её в свою кровать , медленно раздел и впервые за утро каким-то волнительным басом произнёс : «Согрей меня ...» и Эльвира с чувством преисполненного долга принялась за свою работу , но делала её на этот раз как никогда легко . Когда всё закончилось она поцеловала Шерифа в губы и улыбнулась .

-- Харашо , дарагая . Ти харошая праститутка . Что ти болше всего хочешш – с сильным южным акцентом полушёпотом промолвил Шериф . Только в эти последние секунды Эльвира разглядела во вчерашнем культурном чиновнике грубого и богатого желоба далёкого от всякой культуры и ей почему-то захотелось уйти из этого дома и не видеть никого , даже себя . Она поняла , что элитная проституцию как бы её не называли элитной , в конце концов ничем не отличается от обыкновенной . Ей было обидно , что она так долго мечтавшая о ней так быстро разочаровалась . Эльвира так и не поняла почему на неё свалилось это разочарование , ведь казалось бы ничего особенного не произошло , всё было комфортно и красиво , оплата была гарантирована . Она вспомнила как имела близость со старым горбуном - импотентом и не испытывала такого разочарования , которое было у неё сейчас . Перед её глазами пробежали лица практически всех её бывших клиентов , как пробегают картинки прошлого перед людьми , находящимися между жизнью и смертью, но конец света не наступил . Лицо Эльвиры вдруг озарилось каким-то внутренним светом . Она поняла , что это конец ... конец её карьеры как проститутки .

СЕКСУАЛЬНАЯ ПСИХОЛОГИЯ

В сексшопе

Зайдите в сексшоп и вы увидете , что в основном его посетители мужчины , причём большинство из них просто любопытствующие, и лишь остальные истинные сексшоповцы. Истинного сексшоповца определить легко - взгляд его не настолько любопытсвующий ,а больше думающий ... думающий о том , что бы такое сотворить со своей подругой , чтобы та сегодня ночью увидела небо в алмазах. Истинный сексшоповец руководствуется принципом : «Дешевле купить нечто в сексшопе и подарить небо в алмазах , нежели купить нечто алмазное в ювелирном магазине». Ведь чаще всего нечто алмазное покупают мужчины тогда , когда уже не могут сотворить своим подругам небо в алмазах.

Истинного сексшоповца можно распознать по его жаргону , он меньше улыбается ,находясь в сексшопе. Если его послушать, то складывается впечатление , что находишься не в сексшопе, а в детском мире. ------ -- Подайте ка мне вон ту игрушку - просит он у продавщицы.

--А теперь во-он ту куклу.

-- Сколько стоит эта машинка?- Ну и так далее.

Есть истинные сексшоповцы , которые выражаются по научному. Например , я случайно подслушал такое выражение : «Вчера совершал поршнеобразные фрикции и колебания , и оказалось , что трение с метилфосфатоформальдегидной мазью было выше , чем с обыкновенным вазелином !»

Или « Я вчера приходил к вам по протекции, по поводу своей эрекции, которая у меня уменьшилась после хирургической резекции.»

Как-то встретил одного сексшоповца на улице, когда прогуливался с дочкой. И он мне советует, надеясь, что дочка ничего не поймет:

- Для того чтобы заполнить свой семенной мешочек, хрякни перед этим стакан сметаны и закуси грецкими орехами, ¸после чего пережми семенной канатик и нажми на точку УШУ и пропеллер заведется.

-- Этот прием называется приёмом Карлсона, в честь мужчины , который как известно был всегда в самом расцвете сил. И теперь, когда я по утрам пью сметану, дочка подходит ко мне и говорит:

- Что папа семейный мешочек заполняешь.

Есть сексшоповцы , говорящие лозунгами. Вот уж истинные патриоты своей отчизны. Подходит один такой патриот к отделу презервативов и громко декларирует:

-- Ударим по отечественным резинотехническим изделиям ударным трудом, - а сам обманщик, потом импортные презервативы покупает.

-- Как-то, моего коллегу пригласили поработать в сексшопе в качестве консультанта. Во всех таких магазинах есть кабинет сексолога.

Коммерческий директор ему сразу поставил задачу: «Постарайся убеждать наших покупателей в том, чтобы не покупали большие эмитаторы, а брали те, которые поменьше. Нам выгоднее и удобнее продавать маленькие за 2200, чем большие, но за 5500. Мы за одну поездку можем больше привозить и экономить на транспорте. » Словом , говорит он ему: «Борись с гигантоманией».

Подслушав их беседу , вступила в спор замдиректора сексшопа Марья Ивановна:

-- Посетителям -мужчинам надо наоборот показывать этих гигантских орлов - т.е. фалосоэмитаторов- утвердительно заявила она , - чтобы мужчины почувствовали своё мужское ничтожество и покупали наши товары. Так что, лучше продавать большие за 5500, чем маленькие , но за 2200.

После некоторой паузы , директор заявляет, что в том месяце, прибыль нашего сексшопа была выше, а почему? ... Потому что мы продавали маленькие за 2200, а не большие, но за 5500. Вы понимаете это.

Вошла продавщица сексшопа женщина бальзаковского возраста.

-- Зайтуна Ибрагимовна, - обратился к ней директор,

-- Вот, что тебе самой импонирует большие за 5500 или маленькие, но за 2200.

-- А что вы имеете ввиду? Поршеньки что ли?- с каким -то страстным волнением переспросила Зайтуна Ибрагимовна.

-- Не скажу. - утвердительно сказала она -- Но знакомые и подруги больше заказывают у меня большие за 5500, чем маленькие, но за 2200.

-- Вот видите, - говорит Марья Ивановна , - Не надо нарушать права потребителей, лучше все - таки продавать большие за 5500, чем маленькие, но за 2200.

После этого, директор медленно встал и с агрессией на лице пошёл на Марию Ивановну .

- Мария Ивановна,- прошипел он, мы вчера, во вторник продавали большие за 5500, а не маленькие, но за 2200. Так! И дневная выручка была меньше, а сегодня выручка больше, а почему, потому что сегодня мы продавали эти чёртовы фалосоэмитаторы за 2200 и маленькие , а не за 5500, но большие .

Хотел было мой приятель уже уйти, чтобы подготовиться к завтрашнему рабочему дню в сексшопе, книжки почитать, как директор его останавливает:

-- Помоги - говорит он ему, сегодня наш экспедитор и шофёр в командировке, перенеси в соседний сексшоп, т.е. наш филиал, пять больших фалосоэмитаторов. Это тут недалеко. Две остановки на трамвае.

Получил он накладные , получил товар . Взял товар в охапку и хотел было идти .

--- Э, нет – говорит директор , так у нас не ходят . Всех людей распугаете. Дал ему

какую -то авоську . Она оказалась маленькой . Сверху прикрыл товар бумагой .

Сел мой коллега в до отказа переполненный трамвай . Задумался о завтрашнем рабочем дне . Он вообще человек задумчивый , порой настолько , что перестаёт видеть что вокруг него. Чувствует , что в трамвае стало как - то веселее. Всматривается в лица . То ли ему кажется , то ли на самом деле , но лица многих женщин порозовели . Трамвай как бы разделился на две части . Часть стоит вокруг него , зажав в плотном кольце , причём большинство из них женщины . Смотрят так серъёзно , что как будто он что -то им должен .

Слышны реплики :

-- Ого -го какой !

--Это тебе не ого -го ! А что надо !

-- Такой мне не надо !

-- Господи ! Господи !

-- Да , не бойтесь вы , в Амстердаме в честь него памятники стоят .

--А кому интересно он везёт ?

-- Вот понимаю , что где -то это видела , а что это не понимаю .

Тут мой коллега вздрогнул и посмотрел на свою авоську . Оказывается бумага которой были прикрыты все фалломоэмитаторы развернулась. Ну короче , одна головка фалосоэмитатора выглянула. И ведь как хорошо выглянула. Так выглянула , что многие пассажиры улыбнулись. Всё таки фолосоэмитатор – это магический предмет .

-- Садись, милок и не смущай людей –говорит ему одна старушка—Господь с тобой. И старушка перекрестилась .

Он сел положил авоську на колени, всё так бережно прикрыл бумагой . Сидит. Сам весь красный такой .Возбуждённый .Вдруг трамвай , как назло , резко тормозит и содержимоеавоськи раскрывается . Этот магический букет из пяти тюльпанов видят

все пассажиры .Это надо видеть! Мой коллега вот так сидит . А эти пять тюльпанов как из клумбы торчат из него. В салоне опять реплики :

-- Фантастика !

--Гигант !

--Наверно всем своим пяти любовницам купил .

--Этого пятиглавого дракона , пока он не раздраконил всех пассажиров надо гнать из салона .

Букет тюльпанов не удержался и все фалосоэмитаторы упали на пол и покатились по салону . Что было !

В салоне поднялся шум , истерики , крики , даже приступ хватил одну женщину. Представляете вы сидите, а к вашим ногам подкатывает нечто пожожее на мужское достоинство , но без его носителя . Уж больно боятся наши женщины это . А в Амстердаме это торчит везде на улице и ничего . Представляете себе картину - пассажиры передают друг другу не талоны , а фаллос . Это надо видеть . Чувствует мой коллега , что в трамвае начинает складываться какая -то форма группового общения .

А пятого тюльпана найти не удалось , свиснул кто -то . Давали даже объявление в газете бесполезно . Ну и на здоровье . Только тогда мой коллега понял , что лучше бы он взял тогда маленькие и за 2200 , чем большие , но за 5500 .

МУЖСКАЯ ПСИХОЛОГИЯ

Клуб «донжуанов» или репортаж из кабинета психолога по мужским проблемам

Рома идёт по улице города. Рому догоняет иномарка из неё выходит мужчина и начинается диалог.

МУЖЧИНА. Здорова Ром... (обнимаются и здороваются )..У тебя есть немного времени...

РОМА. Конечно... Как никак вместе когда-то портянки нюхали... Я всегда к твоим услугам...

МУЖЧИНА. Понимаешь Ром... Я подозреваю, что жена мне изменяет… Вот смотри… (Звонит по мобильнику). Татьяну позовите... Нет... Видишь она где-то болтается... (Вздыхает)... Так... (опять звонит по мобильнику). Алло... это опять я... я понимаю дверь закрыта, а вы прислушайтесь она там в кабинете может... с кем-то… Там ничего не слышно?...

(Выключил мобильник).

РОМА. Эх! Бредун... бредун...у тебя бред ревности. Может это всё твои выдумки...

МУЖЧИНА. Может быть...Может быть… Поэтому у меня к тебе просьба...

РОМА. Вылечить твой бред ревности... ?

МУЖЧИНА. Да... Убеди меня, что она мне не изменяет...

Рома вздыхает.

РОМА. Ты хочешь чтобы я её соблазнил?

МУЖЧИНА. Именно... подвали к ней...обольсти... Помнишь как вместе баб…

РОМА. Помню… Помню…

МУЖЧИНА. Если она не пойдёт с тобой... Я ей поверю... А так... (вздыхает)

РОМА. А почему именно я...

МУЖЧИНА. Что мы вместе зря портянки что ли нюхали... Ну и вообще… Я тебе верю... Ты же только соблазнишь и не более... Если она согласится на это... А потом мне всё расскажешь... всё ...всё...

РОМА. Ну, ты даёшь... Я смотрю у тебя истощение на почве ревности... Действительно надо что-то делать…

МУЖЧИНА. Вот именно… Ром... Выручай.. На… это её фото…

Рома смотрит на мужчину.

Рома берёт фотографии. В кадре фотография молодой симпатичной женщины. Зритель хорошо видит её лицо.

РОМА. (Всматривается в фотографию. Женщина из фотографии как бы оживает. Звучит музыка. Рома её представляет живую ). Ну блин... Ладно попробую...

Рома идёт по улице. обгоняя симпатичную длинноногую, в короткой юбке девушку. Далее он обгоняет вторую такую же девушку. Потом тоже самое происходит с третьей девушкой, с четвёртой. В это время звучит музыкальное сопровождение. РОМА фиксирует своим взглядом всех этих девушек.

ЯСНОВИДЕЦ. Даже вы… Священник… являетесь симулякром… Мода… на священников… сколько сейчас в России людей в чёрных рясах… но это уже не те священники… Всё перемешалось…Религия… политика… экономия… искусство… Всё перестало быть собой… Потому, что всё вышло в тираж и перемешалось с другим, потеряв своё начальное предназначение… академии вышли в тираж, религии церкви, мечети, священописания вышли в тираж, политики стали артистами, а артисты – политиками… Они уже превратились в нечто иное, но мы по прежнему продолжаем их называть теми же названиями. Даже театр…(Ясновидец спускается в зрительный зал и всматриваясь в глаза зрителей спрашивает). Здесь у вас театр… или у нас там (показывает на сцену) театр… Всё перемешалось… Разве театр является тем, чем был раньше?…(Ясновидец трогает сцену и занавес). Он превратился в нечто иное… Нет … мы конечно воспроизводим то, что и ранее воспроизводили: идеалы, ценности, делая вид, что с нами ничего не произошло, но это не так. Мы…. (ясновидец обращается к зрителям) - мёртвые велосипедисты, которые ещё крутят педали, но наши сердца уже не бьются. Идеи и ценности прогресса, богатства, демократии утратили свой смысл, но мы их воспроизводим.. Секс, политика, экономика, спорт теперь присутствуют везде и…. значит нигде. Всё перемешалось. Всё подверглось извращению и погрузилось в ад того же самого… А вы спрашиваете меня что такое симулякры?… симулякры… симулякры… симулякры… (зрителям начинает казаться, что ясновидец опять в приступе, но ясновидец медленно поднимается на сцену)

ЗВЕЗДУН. Значит среди нас не будет тех, кто войдёт в историю?

ЯСНОВИДЕЦ. Автор … давно умер… сейчас трудно определить… кто автор… С другой стороны… сейчас издаются все кому не лень. У всех есть дома принтеры и компьютеры. Уже многие могут представить свои творения всему миру. Но это ничего не значит. Большинство современных «творений» сгниют и сгорят в этой гигантской интернетовской, информационной помойке. Всё это симулякры…

В палату входит психиатр с санитарами.

ПСИХИАТР. Войдёте… войдёте и вы войдёте (обращается ко всем) и вы… и вы… все вы войдёте в историю… потому, что вы лежите… в отделении маниакальных синдромов… и некоторых из вас мы оложили с диагнозом мании величия…А вы то наверное думаете, что здесь собрались актёры, учёные, священники и телевизионщики… Вот теперь-то я надеюсь вам всё понятно… Дорогой мой ясновидец тебе пора принять очередную дозу лекарств. Тебе пора спать… с улыбкой на лице… Тебе пора умолкнуть. Ведь молчал всё это время… и было хорошо…Видать без лекарств ты не можешь… Пора немного отдохнуть. Хватит прорицать. А то вон как запугал своим бредом всю палату. Пойдём с нами... Или тебя проводить... Тебя ждёт хорошая и уютная палата. Там тоже есть очень умные люди. Тебе не будет с ними скучно.

Психиатрическая бригада санитаров направляется в сторону ясновидца, но больные заслонив собой ясновидца, перекрывают путь психиатрической бригаде

З А Н А В Е С

ЭПИКРИЗЫ ПСИХОЛОГИЧЕСКОГО КОНСУЛЬТИРОВАНИЯ

(Психотерапевтические миниэтюды, портреты, эпиграммы)

* * *

Эпикризы мои колючи и без лести,

Порой я буду говорить,

Как будто бью вас плетью,

Мы вместе будем слезы лить,

Чтоб исцелиться, над собою рассмеявшись...

* * *

Если смысл жизни вами вдруг потерян,

Если ценностей и напряженья нет,

Жизнь не радует, а раздражает,

И при этом вам немного лет.

Если чувство от сознанья отлетает,

Человек не может сам себя понять,

Без причины настроенье угасает —

Время психоаналитика позвать.

ЭПИКРИЗЫ - ЭПИГРАММЫ

1. Застрял

Себе он не принадлежал,

Другим не нужен был,

В такой расщелине застрял

И смысл жизни потерял...

2. Молитвою маскировал ты грех

Молитвою, поступками маскировал ты грех,

А мыслей червь ты обуздать не смог,

Их грешность услыхал сам Бог,

Поэтому ты заболел и быстро слег...

3. Гений

В гармонии он только хаос видел,

А в явном хаосе гармонию ценил,

Для всех он очень странным был...

А я в нем гения увидел.

4. Красивых женщин ненавидеть

Не мог себе глаза закрыть,

Чтоб красоту цветов не видеть,

И чтоб супругу не обидеть,

Он должен был красивых женщин ненавидеть!

5. И умер, прошептав, что Бога нет

Два раза в жизни умирал,

Два раза Бога открывал,

Дожил он до преклонных лет

И умер, прошептав, что Бога нет...

6. Непонятный фрукт

Немного флегматичность проявлял,

Немного холеричностью страдал

И меланхолии немного добавлял,

Но больше все-таки казался, чем бывал.

7. Когда помощь не нужна

Глаза его умны настолько,

Что переполнены грехом,

И помощь не нужна ему нисколько —

Он очищается слезами и добром.

8. Синдром измены

Зов плоти громко в вас кричит,

От грешности до женщины дотронуться

не смеете,

Поэтому трясетесь и болеете,

Один диагноз:

Изменять вы не умеете!

9. Зеленый

Он не умел еще любить,

Боялся, трясся от любовной паузы,

И чтобы без умолку говорить,

Зубрил Ефрона и Брокгауза.

10. Голоса

В тридцатых слышал голоса НКВД,

В семидесятых они в звуки КГБ переродились

И в голоса ЦРУ в восьмидесятых превратились,

Теперь мой пациент — посланник от землян,

Он слышит звуки инопланетян...

11. Иллюзия добра

Душевная ловушка ваша так хитра,

Но принцип ее прост:

Иллюзия добра всегда страшнее зла.

12. Мысль — движение

Он думать мозгом разучился

И говорил лишь по бумажке,

И жил в смирительной рубашке,

И мыслил лишь движеньем тела.

Поэтому врачи не знали,

Что с ним делать?..

13. Упражнение

Чтоб тело ваше

— Мужу более желанным стало,

Вы упражняетесь порою

С кем попало...

14. Мираж величия

Мираж величия порою в вас мерцал,

Вы шли к нему ногами... по головам,

Когда пришли, обидно стало вам,

Что это лишь маяк тщеславия мигал.

15. Ты злишься о другом

Ты злишься о другом,

Конечно, не о том,

О чем ругаешься,

Вот так ты от себя и

от меня скрываешься...

16. Старушка в бане

Она взглянула между ног

И мысленно себе польстила:

"И что мужчины находили там?" —

Подумала старушка и себя перекрестила...

17. Все торги жизни проиграл!

Ты гадко и преступно поступал,

Пытался все деньгами компенсировать,

Грехи свои зачем-то покупал

И от инфаркта вдруг концы отдал —

Все торги жизни проиграл!

18. Страх любви

Истинной любви боялся,

Поэтому всех женщин он любил.

Влюблял в себя, коллекционировал, копил —

Комбайном — сердцеедом был...

19. Долгожитель

Так много он грешил,

Что Бог ему на этом свете срок продлил,

Чтобы грехи свои он искупил,

Да так, чтоб долгожителем он был...

20. Добрый дьявол

Он надоедливо был добр

И перебарщивал в своих услугах до вреда.

Он понял, что скорее не хотел добра,

Сознаться в этом он себе боялся.

21. Мозоли в мозгу

Старость и боли,

Ребенка роли,

От надоевших образов

В мозгу натерли вы мозоли...

22. На вечность повзрослеть

Он ненавидел стремление детей взрослеть

С тех пор, как он узнал,

Что дети могут умереть —

На вечность повзрослеть.

23. Эрудит

Был эрудитом,

Всегда ссылался на кого-то,

Не делал даже шага без кого-то

И приводил всегда цитаты,

Поэтому не мог почувствовать закаты,

Смотрел на них и думал...

Думал мозгом не своим,

Не мог понять, зачем он был таким?

24. Разносторонний дьявол

Букет твоих талантов

Разносторонностью своей

Меня немного настораживал,

Но с помощью способностей своих

Ты дьявольски за девками ухаживал!

25. Ее катали по кроватям

Ее катали по кроватям,

Ее возили по мирам,

Ее "мисс мира" обзывали

Платили ей за стыд и срам...

26. Клептоман

Он свое Я во всех вещах видал,

Как будто Бог его по миру разбросал,

Чтоб он себя лишь по крупицам собирал,

Поэтому он только брал и ничего не отдавал.

Народ его зачем-то вором называл...

Мой пациент всего лишь клептоманией страдал.

27. Людоед

Мать накормить ребенка забывала,

Поэтому он грудь кусал зубами,

Она тем временем его ласкала

И в результате людоеда воспитала...

28. Реклама достала

Мой пациент в бреду кричал,

Все имена жвачек, шоколадок называл,

Во сне прокладки женские ругал —

И от рекламы так устал,

Что о бессоннице мечтал.

29. Ответственность за мысли

Своим рассудком высоко поднялся,

Что в Бога веровать способность потерял,

От этого он плакал и рыдал.

И лишь тогда, когда рассудок грешный обуздал,

Ответственность за мысли взял,

Он вновь молиться стал...

30. Со всеми обнимался

Он близко к людям никогда не приближался

Из-за того, что правды о себе боялся.

Зато со всеми обнимался:

Вот так он от людей скрывался, защищался.

31. Молчание и истина

Вам истина порой приоткрывалась,

И вы от радости в нее слова внедряли,

От этого она, как роза, закрывалась:

Она хотела, чтобы вы молчали.

32. Измениться не мог

Он знал всю правду о себе,

А также винтики своей души,

Но изменить себя не мог,

Поэтому грешил, грешил, грешил...

ПСИХОЛОГИЧЕСКИЕ ЭПИГРАММЫ