Пустозерский край и его печально известный острог знали и других бунтарей против царской или церковной воли; в нем побывали повстанцы из войск Степана Разина, Кондратия Булавина, Емельяна Пугачева, пленные французы наполеоновской армии, российские революционеры… По мнению ряда исследователей, печальная слава этого края отчасти являлась причиной неохотного его добровольного посещения и все попытки освоения Пустозерской территории по странному стечению обстоятельств не удавались. Как будто сама природа не хотела отдавать человеку свои богатства.
В 1692 году всё-таки появляется упоминание об ухтинской нефти. На это месторождение «черной нефти» указывает в своей книге «Северная и Восточная Татария» член голландского посольства в Москве Н.К. Витсен. Но в России в это время спрос на нефть был весьма невелик и сообщение голландца, опять-таки, не привело к широкомасштабному освоению региона. Такое положение сохранялось до начала ХУШ века, то есть до официального государственного упорядочения рудосыскных работ, которые сейчас мы называем геологическими, Петром 1.
Поиск и добыча нефти постепенно велись на разных территориях нашей страны, в том числе там, где она не являлась изначально основным полезным ископаемым. В качестве примера следует привести Сибирь, известную, прежде всего, добычей золота (до революции Сибирь давала стране около 90% всего добытого Россией золота). Тем не менее, уже в 1600-е годы на берегах Байкала местные жители находили «каменное масло». В первую очередь, его использовали как лечебное средство от ран, простуды и ревматических болезней. Позднее оно использовалось и в военном деле.
Отметим, что до известного Указа Петра 1 от 24 августа 1700 года «Об учреждении Приказа Рудокопных дел» работы по поиску и сбору нефти всё же велись, но в небольшом масштабе и бессистемно. В основном, их проводили крупные российские промышленники Демидов, Строганов, Ягужинский и другие «охочие люди». Отважные русские землепроходцы осваивали не только Сибирь, но и Дальний Восток. Так, благодаря походу казаков во главе с Ерофеем Хабаровым карта нашего государства пополнилась островом Сахалин. И хотя открытие нефти на этом острове произошло значительно позже – в середине Х1Х века, а её научное исследование – лишь в 1889 г. (под руководством горного инженера Л. Бацевича), сахалинская нефть по сей день является важным звеном отечественной нефтяной отрасли.
Итак, именно петровский Указ от 24 августа 1700 года «Об учреждении Приказа Рудокопных дел» начинает отсчёт существования горного права в России.
Скорее всего, юный Петр познакомился с нефтью благодаря своему наставнику, думному дьяку Никите Зотову. Тот в одной из московских аптек показал Петру тёмную жидкость, пояснив, что «она зело горящая, к питью не пригодная…нефть эту добывают наши вологодские купцы из реки Ухты».
Следует сказать, что Петр 1 сам познакомился с горными науками и возможностями использования на практике полезных ископаемых, в том числе нефти, за границей, путешествуя с составе Всевеликого Посольства в 1697–1698 гг. Он был единственным русским государем, который не только осознавал необходимость использования внутренних природных ресурсов на благо процветания России, но и лично интересовался и увлекался горным делом, что немало способствовало его развитию.
Создание Петром 1 вышеназванного Приказа положило начало и геологической службе России. Первым руководителем нового государственного хозяйственного направления был назначен окольничий А.Т. Лихачев. Приказ рудокопных дел ведал рудосыскным делом, подготовкой квалифицированных специалистов в данной области, поиском мест для проведения строительства рудников и заводов, учетом добычи и выплавки, штрафами и иными наказаниями за нерадивость в работе в рамках компетенции данного ведомства. Интересно, что позже, несмотря на упразднение системы Приказов в 1712 году, спустя три года Петр вывел обратно полномочия Приказа рудокопных дел из губернского ведения и решил «Рудному Приказу быть по-прежнему». (Правда, позже, в 1718 году Приказ всё-таки был окончательно упразднен).
Отметим, что царь сразу осознал огромное значение нефти для государства, о чем свидетельствует такой факт. Учредив первую в России печатную газету «Ведомости» 16 декабря 1702 года, выходившую под его личным непосредственным контролем, в первый же её номер была помещена информация о нахождении на реке Сок в районе Казани «много нефти»… Таким образом, в «Ведомостях», впервые вышедших в свет 2 января 1703 года, появилось первое печатное упоминание о нахождении нефти в нашей стране.
Во время персидского похода (1722 год) царь лично осматривает два нефтяных колодца в районе Дербента.
Российский Государственный Архив древних актов хранит интереснейший документ – Указ Петра 1 обер-прокурору Сената П.И. Ягужинскому от 31 марта 1713 года: «По получении сего письма скажи в Сенате, чтоб нефти довольное число, а именно чтоб ведер десять или больше мерою, прислали сюды, также пожарных ручных водоливных труб десяток. Все сие пришли с сим посланным; также поиши какого малова, который бы умел гораздо по-голаски и по-руски, и что не очень глуп был и привези ево с собою».
В 1719 году опять же по инициативе царя Петра 1 в Москве была учреждена Берг – Коллегия (сначала именовавшаяся Берг – привилегия), взявшая на себя функции упраздненного ранее Приказа рудокопных дел и некоторые новые. Она появилась по Именному Указу императора от 10 декабря «Об учреждении Берг-Коллегиума для ведения в оном дел о рудах и минералах». Руководил работой Коллегии приближенный к Петру 1 граф Яков Вилимович Брюс. Одной из её задач было освидетельствование нефтяных источников.
В Указе подчёркивалось большое значение освоения полезных ископаемых для государства, владеющего их значительными запасами.
Государство поощряло поиск полезных ископаемых и, в первую очередь, нефти. Берг – Коллегия была вправе ссужать предпринимателей на льготных условиях, частично освобождать от налогов для становления дела, освобождать числящихся в посадских людях и купцов от государственных служб. Берг-Коллегии предписывалось оказывать рудознатцам «какую помощь от них требовать будут». Однако иногда это ведомство как помогало, так и препятствовало работе подведомственных ему предприятий, ведя их к полному разорению. Так случилось, например, с нефтяным заводом Ф.С. Прядунова, сначала получившего льготы от Коллегии, а спустя несколько лет – непосильное бремя по поставкам нефти государству, приведшее некогда процветающее предприятие к разорению, а самого предпринимателя – в долговую тюрьму.
Любой житель России мог обратиться в Берг – Коллегию с информацией о находке нефти в том или ином районе, поскольку Указ 1719 года давал право «всем и каждому, независимо от чина и достоинства во всех местах, как на собственных, так и на чужих землях искать, добывать и выплавлять всякие металлы».
При обнаружении полезных ископаемых предписывалось сообщить об этом в Коллегию или её представителям на местах – Берг-Офицерам, а затем прислать пробы найденного. После экспертизы Коллегия должна была дать ответ о целесообразности ведения разработки. При положительном ответе обратившийся получал Привилегию на строительство завода или рудника на месте открытого источника. Он также был вправе получить кредит, закупать топливо по льготным ценам и др.
Собственники земель имели приоритетное право на разработку месторождений на своей территории только в случае, если заявили об этом заранее. В случае отказа от ведения работ они обязаны были передать это право другому лицу, которое выплачивало им впоследствии деньги за пользование недрами в размере 1/32 доли прибыли. За сокрытие информации о нахождении полезных ископаемых или препятствие к их освоению предусматривалось наказание вплоть до смертной казни.
Указ 1719 года впервые закрепил горную регалию, т.е. установил исключительную государственную собственность на недра.
Как и большинство российских законодательных актов, Указ неоднократно нарушался, в том числе, со стороны чиновников. Так, например, предписывалось оказывать всяческое содействие не только промышленникам, но и их наследникам, если они эффективно осуществляют производство. Однако истории первых нефтяных предпринимателей говорят об обратном.
Первый российский законодательный акт, регулирующий отношения в сфере добычи полезных ископаемых, по мнению ведущего современного специалиста в области горного права профессора А.И. Перчика, сформулировал основные принципы этой отрасли, по существу не изменившиеся до сих пор:
1.     государственная собственность на недра (горная регалия) и любая форма собственности на добытые природные ресурсы;
2.     отделение права собственности на землю и недра (так называемый принцип горной свободы);
3.     платность недропользования;
4.     требование рациональной разработки месторождений и охраны недр;
5.     свобода горного предпринимательства с ограничениями, касающимися лишь отдельных видов полезных ископаемых (например, золота).
В 1721 году в Коллегию обратился Григорий Черепанов, обнаруживший на реке Ухте нефтяной ключ. Вышедший вскоре Указ Берг – Коллегии от 5 мая 1721 года гласил: «А нефтятой ключ в Пустозерском уезде по Ухти речке велеть освидетельствовать и учинить из него пробу Архангелогороцкой губернии аптекарю или кому из них пристойно, хто б во оном знал искуство. И для то велеть ему туда ехать немедленно, и по пробе, ежели из него будет прямая нефть, то оную освидетельствав, и каким рядом оную производить, и будет ли из оного прибыль, и ему, оптекарю, изследовав и подписав своё мнение, писать о том имянно и тое невтяную пробу прислать в Санкт – Питербурх в Берх – коллегию ради подлинного усмотрения…». К сожалению, по разным причинам – волокита, большие для того времени расстояния – результаты освидетельствования были получены лишь в 1723 году, а сама нефть в количестве восьми бутылей была доставлена в Петербург и того позже – в 1724. Затем царь отправил полученные образцы ухтинской нефти в Голландию для подробнейшего исследования её качеств, а самого Черепанова наградил шестью рублями, для поощрения охоты его и других к поисковому делу.
Интересно, что несмотря на явный большой интерес к находке Черепанова не только Берг – Коллегии, но и самого государя, активную переписку по этому поводу разных инстанций, привлечение зарубежных специалистов к исследованию этого источника, его освоение надолго затянулось, и в исторических архивах информация о дальнейшей разработке находки Черепанова отсутствуют… Только через 20 лет здесь появится известный тогда рудообыскатель Ф.С. Прядунов и обратит внимание на источник, обнаруженный ранее Г. Черепановым. Причем, Прядунов «откроет» этот источник нефти ещё раз, не подозревая о находке своего предшественника, о чем письменно уведомит Берг – Коллегию и попросит разрешить вести добычу из обнаруженного нефтяного источника.
В связи с вышесказанным возникает вопрос – почему находка Григория Черепанова, активно обсуждаемая на государственном уровне, так и не была использована государством? Скорее всего, после смерти Петра 1, лично курировавшего этот вопрос, императрица Екатерина 1 просто забыла о ней, будучи слабо осведомленной и не интересующейся этими вопросами.
Тем не менее, и при жизни Петра 1, и после его смерти находки в виде нефтяных источников государством поощрялись. Сохранилось множество записок, доношений различных людей об этом. Так, старшина деревни Надырова сообщает о находке и возможном строительстве завода: «В прошлом 1752-м году обыскали мы, нижайше, на собственных своих крепостных дачах в Уфимском уезде на Казанской дороге по Сок реке по обе стороны, выше Сергиевска – городка, вверх едучи по правую сторону подле горы Сартеата, при которой маленькое озерко. И в том озерке имметца нефть черная, да повыше Сергиевского рубежа по реке, по-русски называемой Сургуте, а по-татарски Кукурте, в середине той Кукорты вверх едучи, по правой стороне речка Чесноковка да речка Козловка, а повыше той речки Козловки земля отставного драгуна деревня Сомбасы, напротив ево дачи за рекою Кукорты имеетца лес и речка Карамалы в наших дачах, на которой удобно построить нефтяной завод».
Об открытии нефтяных месторождений сообщалось в печати. Так, например, газета «Ведомости» 2 января 1703 года сообщала: «Из Казани пишут, на реке Соку нашли много нефти…». Таким образом, более 300 лет назад стало известно о нефтеносных участках в Поволжье и на юге Волго – Уральской территории. Важным стимулом для освоения этого региона стала не только сама возможность добычи нефти, но и близкое расположение участков к реке Волге, что давало возможность организовывать вывоз добытого сырья.
Источники нефти по рекам Сок и Сургут уже в 1736 году были описаны Берг – Коллегией и нанесены на карту. Позже купцы, предприниматели и просто «охотничьи люди» сообщали об открытии других источников на Волге, около города Тетюши, за рекой Инзер уфимского уезда и др.
В середине 1700-х выдающийся ученый – краевед, первый член – корреспондент Санкт – Петербургской академии наук П.И. Рычков в своих исследованиях указывал на наличие нефти на правобережной Волге, на территории современного Татарстана и прилегающих к нему участках Урало – Поволжья. Во многом его работы предопределили развитие нефтяного дела на этих трерриториях.
Возвращаясь к личности Петра 1 отметим, что он поощрял не только «охочих до поиска нефти людей», но и своих ближайших друзей, сподвижников, помогавших ему в развитии горного дела. Так, близкий к царю Василий Никитич Татищев, образованнейший человек того времени, был направлен Петром на Урал для строительства заводов. Но для этого необходимы были специалисты, которые впоследствии могли бы на них работать. Поэтому В.Н. Татищев начал с открытия в 1721 году первых в России горных школ. Позднее Петр учреждает и другие учебные заведения, призванные сформировать специалистов, в том числе, горного дела. Так, в 1724 году он обращается в Сенат с проектом создания Академии наук и художеств и получает его поддержку. Открытие Академии состоялось уже после смерти Петра 1 по указу его вдовы, императрицы Екатерины 1 в 1725 году.
Что касается самого Петра, то он не ограничивался лишь научными изысканиями и поощрениями в развитии горного дела. Заинтересовавшись апшеронской нефтью, находящейся в то время на территории Персии и приносившей огромный доход персидскому шаху он затевает Персидский поход 1722–1723 гг. Естественно, он не ставил единственной целью присвоение нефтяных месторождений, однако, интерес к нефти играл не последнюю роль при принятии решения о военных действиях.
3. Правовые основы развития отечественной нефтяной отрасли в ХVП-Х1Х вв.
Российская история богата именами выдающихся отечественных предпринимателей. Они служили государству и своему народу. Благодаря их труду и настойчивости Россия являлась передовой страной с динамично развивающейся экономикой.
Первым русским нефтяным предпринимателем по праву считается Федор Савельевич Прядунов (1674–1753). Неоспорим его вклад в развитие российского нефтяного дела.
Прядунов родился в городе Каргополе в семье старообрядцев – раскольников, успешно занимался рудопоисковым делом. До находки ухтинского нефтяного источника он уже был известным рудоискателем – в 1732 году вместе с Е.М. Собинским и Ф.Я. Чирцовым он обнаружил серебряное месторождение на Медвежьем острове Белого моря.
Ухтинское месторождение нефти он обнаружил в 1745 году. Обратившись в Берг – Коллегию, он не только получает разрешение на добычу найденной нефти, строительство небольшого завода на этом источнике, но и право на распоряжение добытой нефти в течение двух лет без уплаты десятины. Налоговые льготы, выражаясь современным языком, предоставлялись Прядунову «для придания лучшей ему охоты», т.е. таким образом, государство поощряло предпринимательство. При этом он был обязан дважды в году – в январе и июле – сообщать письменно рапортом в Коллегию о состоянии дел.
Уже в 1746 году завод первого российского нефтяного предпринимателя Прядунова начал работу. По его сведениям, представленным в Берг – Коллегию, строительство обошлось его в «довольную сумму денег» – 500 рублей. На заводе работали сам Федор Савельевич, его сын Степан Федорович и наемные рабочие, оплата труда которых производилась «хлебом и харчом» из расчета 35 – 40 рублей на человека в год.
Прядунов организует не только добычу, но и переработку нефти, перегоняя, «передваивая» сырье через куб с водой. Таким способом предприниматель получал, например, осветительный материал на нефтяной основе. Естественно, первое в мире нефтеперегонное производство Прядунова по своим инженерно – техническим характеристикам было далеко не совершенно. В основе его работы была «однокубовая система», представлявшая собой четырехугольный сруб, наполовину погруженный в воду, внутри которого находилось устройство в виде чана с отверстием в дне. Это устройство ставилось на подводный нефтяной ключ и таким способом собиралась нефть. Несмотря на каменный водорез, весной при разливе воды в половодье завод подвергался постоянному разрушению. Сам Прядунов писал, что весенний паводок уносил и плотину, и завод «без остатку». Однако сооружение быстро восстанавливалось, добыча и перегонка нефти продолжались. После было решено поставить «бездонную бочку» вместо деревянного сруба на нефтяном ключе, куда собиралась нефть.
Всего Прядуновым было добыто 220 пудов нефти. Таким образом, за 80 лет до появления производства братьев Дубининых Федор Прядунов создал первое в мире нефтеперегонное предприятие, по аналогии с технологией которого появилась однокубовая нефтеперегонная установка Дубининых.
«Двоенная нефть», т.е. «белая, не сырая», прошедшая перегонку, не могла быть дешевой, т. к. требовались большие затраты на её производство и транспортировку. Ведь только её перевозка от места добычи и перегонки стоила 1, 5 рубля за пуд. Путь был неблизким, утомительным и опасным: от Ухты до Архангельска 1000 верст «лесами, снегами и реками», на оленях; затем до Москвы на лошадях.
Нефть использовалась как осветительный материал, в медицинских и других производствах, продавалась оптом и в розницу. Любопытно, что Федор Савельевич решил попробовать себя и в роли лекаря, однако, потерпел на этом поприще неудачу. Путешественник академик И.И. Лепехин писал, что он «…земляным маслом напоследок вздумал лечить всякие болезни разного чина людей в Москве. По сей причине главная медицинская канцелярия приносила на него жалобу в Правительствующем Сенате. Сенат запретил печатным указом, разосланным во все города, производить в действие сию новую неиспытанную площадного лекаря врачебную практику».
В среднем, Прядунов продавал свою «двоенную» чистую нефть по 30 рублей, в то время как сырая Бакинская нефть стоила 6 – 7 рублей за пуд. Прядуновская нефть была в Москве популярна, пользовалась спросом и поначалу была достаточно прибыльной. Однако, в 1749 году Берг – Коллегия обязала предприятие Федора Савельевича поставлять в Московскую главную аптеку сырую нефть для медицинских нужд по очень низкой цене, что в конечном итоге стало приносить предпринимателю убытки. Этот произвол чиновников Коллегии привел его к банкротству. В 1751 году он был заключен в московскую долговую тюрьму за долг в 35 рублей 23 копейки десятинных денег, где он заболел и скончался в марте 1753 года.
После кончины Федора Савельевича завод унаследовала его вдова, Федосья Сергеевна Прядунова. Но поскольку семья Прядуновых (Федосья Сергеевна, сын Степан и дочери Анисья и Матрена) находилась в тяжелом материальном положении и не способна была оплатить оставшиеся после смерти главы семьи векселя, завод был продан купцу из Вологды Андрею Нагавикову.
Купец управлял заводом до 1760 года, после его смерти он перешел в руки Ивана Мингалева, с 1760 года заводом владел купец Михаил Баженов. Скорее всего, он стал последним или предпоследним владельцем предприятия Прядунова. Есть исторические свидетельства, что непродолжительный период завод также находился в руках сына Федора Савельевича – Степана Федоровича Прядунова, но, по разным источникам, он или исчез, или, скорее всего, скончался вскоре после смерти отца. Так или иначе, за заводом закрепилась дурная слава, подтверждавшая, что он не сможет существовать без своего настоящего хозяина – Федора Прядунова. И действительно, все, кто пытался завладеть этим нефтяным предприятием, после него вскоре умирали.
Впоследствии люди стали бояться ухтинского завода, и кто-то из наследников последних владельцев из суеверия оставил его. Есть также историческая версия, что завод сгорел в последней четверти ХУШ века и больше не восстанавливался. Предположительно, последние свидетельства о существовании предприятия Прядунова относятся к 1772 году, в которых говорится о некогда прибыльном заводе, а «теперь, как сказывают, не токмо видны остатки прибыточнаго сего заведения, но даже едва и кубы ещё не существуют».
Так окончилась история первого в мире нефтедобывающего и перерабатывающего завода, в разные годы дававшего следующее количество нефти:
Законодательной базой добычи полезных ископаемых, включая нефть, в этот период оставался вышеупомянутый петровский Указ. Однако в 1739 году императрица Анна Иоанновна его детализирует своим указом, называвшимся Берг-регламент. Он давал право вести недропользование не только российским подданным, но и иностранным. Изменялась сумма и форма платы землевладельцу за добычу ископаемых на его территории. В 1740 году императрица разрешила приватизацию горных заводов.
Взошедшая на российский престол Елизавета Петровна в данной области вела политику возврата к петровским идеям. Она восстановила Берг-Коллегию и подчинила её Сенату. В это время неоднократно менялась политика государства в отношении монопольного права государства, дворянства на владение недрами. С одной стороны, государство стремилось сохранить монополию, с другой – периодически вынуждено было её нарушать из-за финансовых трудностей.
Манифест 28 июня 1782 года, детище Екатерины П, давал беспрецедентные права собственникам земли: «право полной частной собственности объемлет не одну поверхность земли, но и самоё её недро…», упразднив горную регалию.
В ХУШ веке предпринимались и другие шаги по поиску и разработке нефтяных месторождений, перегонке нефти, например, в окрестностях города Оренбурга и на территории Башкирии. Так, достаточно крупным заводом, построенном на башкирской реке Курган было предприятие графа С. Ягужинского, владельца двух нефтяных источников. Однако до Х1Х века добыча и переработка нефти велась не очень активно, и крупные предприятия этого направления не развивались по совокупности причин.
Во-первых, государство пока не нуждалось в большом количестве этого сырья; во-вторых, сдавая предпринимателям нефтяные источники в аренду и разрешая торговать нефтью, государство устанавливало максимальную цену, по которой заводчик мог продавать добытое сырьё; в-третьих, разведка, строительство заводских сооружений, наемный труд рабочих, транспортировка нефти к потребителям в крупные города России делало процесс весьма капиталоемким, особенно, если дело касалось неизведанных районов, когда уверенности в обнаружении источника не было, а затраты на поиск были существенными. Необходимо было обладать значительным капиталом для начала такого производства. По этим и другим причинам нефтяное дело развивалось медленно.
В Х1Х веке появляются новые идеи, технологические открытия в области добычи и переработки нефти и, следовательно, начинается новый виток развития нефтяного дела. Он связан с именами таких прославленных инженеров, предпринимателей, общественных деятелей как Н.И. Воскобойников, М.К. Сидоров, А.Н. Новосильцев, В.А., Г.А. и М.А. Дубинины, В.А. Кокорев, П.И. Губонин, В.И. Рагозин, А.И. Манташев, семьи Ротшильдов, Нобелей и других.
Постепенно добыча полезных ископаемых становится значительным источником государственных доходов, в связи с чем формируется новое горное законодательство.
В 1806 году публикуется проект Горного положения. Государство планировало опробовать его на практике с 1807 по 1812 гг., затем доработать и утвердить окончательно. Однако Отечественная война 1812 года не дала сбыться этим планам, и проект действовал до 1832 года.
Изданный в 1832 году «Свод учреждений и уставов горного управления» в 7 томе первого Свода законов Российской империи является первой публикацией основ отечественного горного законодательства. Основу этого акта составил проект Горного положения 1806 года и ряд последовавших за ним указов, распоряжений и инструкций. По существу это – первое официальное издание Устава Горного Российской Империи.
Устав Горный представлял собой весьма объемный нормативный правовой акт, состоявший из 1847 статей. Он содержал введение и три книги. Введение формулировало важнейшую категорию «горный промысел», под которым понимался поиск, добыча, очистка, обработка полезных ископаемых, находящихся на поверхности или в недрах земли. Таким образом, была конкретизирована область применения данного акта. Соответственно, добыча нефти подпадала под данную категорию.
Книги 1 и 2 содержали правила владения горными промыслами, заводами, регламентировали порядок использования рабочей силы, устанавливали платежи за недропользование, контроль со стороны государства и т.д. на горных заводах в области Уральского хребта и вне её. Книга 3 устанавливала ответственность за нарушение горного законодательства.
Устав Горный устанавливал как порядок ведения поисковых работ, добычи ископаемых на государственных землях, так и на частных. В последнем случае закреплялись широкие права горнопромышленников, которым разрешалось пользоваться помещичьими землями в течение всего срока проведения горных работ, за что хозяину предоставлялись либо равноценные участки, либо компенсации.
Несмотря на большое значение Устава Горного 1832 года, в первом издании он не содержал правовых норм, касающихся именно нефтяных промыслов. Поэтому первым нормативным правовым актом в области добычи нефти, вероятно, следует считать Инструкцию о нефтяном промысле от 14 ноября 1839 года, изданную Горным Департаментом Министерства финансов. Она регулировала вопросы управления казенными нефтяными промыслами на Каспии.
В 1842 году осуществляется второе издание Устава. Он был дополнен, переработан и опубликован в 7 томе нового издания Свода законов Российской Империи, называвшемся «Уставы монетный, горный, о соли». По сравнению с первым изданием, документ стал ещё более объемным – количество книг увеличилось с 3 до 5, число статей – с 1847 до 2653. Появились специальные разделы, регулирующие особенности разработки ряда полезных ископаемых, в том числе нефти, например, «О нефтяных промыслах на землях Черноморского войска».
Третье издание Устава Горного в составе переизданного Свода Законов Российской империи 1857 года практически не изменило текст Устава, изданного в 1842 году. Однако в нем появилась норма о порядке добычи нефти в Дербентском уезде.
В последующие годы Правительствующий Сенат и Министерство Государственных Имуществ принимают ряд актов, регулирующих добычу нефти, предоставление нефтеносных участков в пользование, нефтеперевозку. Эти документы были собраны воедино во второй редакции Правил о нефтяном производстве от 3 июня 1892 года. Позже сами Правила вошли в текст Устава Горного 1893 года.
Присоединение к России Кавказа вызвало интерес российских предпринимателей к переработке местной нефти и строительству нефтяных заводов на Кавказе. По проектам подполковника корпуса горных инженеров Н.И. Воскобойникова (1803 – ?) в окрестности Баку Балаханах, у подножия вулкана Бог-Бог строится нефтеперегонный завод, работающий по новой технологии. Прогрессивность технологии производства этого предприятия не раз отмечалась специалистами – современниками.
Завод, производящий горючее, для нагрева нефти впервые в истории использует природный газ. Воскобойников внедряет проведение буровых работ на нефть на Биби – Эйбатских промыслах. Бурение представляет собой совокупность работ по проведению в земной коре буровых скважин для разведки полезных ископаемых, добычи жидких и газообразных полезных ископаемых, для взрывных работ.
Будучи управляющим Бакинскими и Ширванскими нефтяными и соляными промыслами, он ведет переговоры с Советом Главного управления Закавказского края и главнокомандующим краем о бурении нефтяных скважин и финансировании этого мероприятия. Совет поддерживает просьбу управляющего и по его ходатайству правительство дает разрешение на бурение, однако, средства финансирования бурения поступают в распоряжение Воскобойникова от Министерства финансов лишь спустя два года.
В 1846 году по инициативе Николая Воскобойникова горные инженеры К. Юндзилл, П. Кульшин, И. Комаров приступают к работам по бурению, имевшим большой успех: 14 июля впервые в мире была пробурена нефтяная скважина! (К сожалению, и в современной литературе, в том числе отечественной, нередко можно прочесть, будто впервые в мире машинное бурение нефти было осуществлено в 1859 году полковником Дрэйком в штате Оклахома США). Однако судьба такого революционного открытия в нефтяном деле оказалась весьма непростой, как и судьба его автора. Ведущие специалисты в области нефтедобычи Абих, Баерн и другие выступили с резкой критикой в адрес «неперспективного и непригодного способа добычи нефти». Эту точку зрения поддержало правительство, наложившее запрет на бурение.
Оно было «реабилитировано» лишь через 20 лет – в 1869 году предприниматель – откупщик И.М. Мирзоев получил право на бурение. Его первый опыт бурения был неудачным: из скважины глубиной 64 метра на балаханской территории разлетался поток смеси из газа, песка и воды. Побоявшись «злобы шайтана» было решено работы не продолжать. Спустя несколько лет Мирзоев всё-таки отважился пробурить ещё одну скважину недалеко от первой, но уже не такую глубокую – 45 метров. Она и начала давать нефть, а в след за ней и другие скважины предприятия Мирзоева. После успешного бурения строительство новых нефтяных колодцев было практически прекращено, а количество пробуренных скважин, напротив, вскоре стало расти, что наглядно иллюстрирует таблица с данными по Бакинскому району:
Что же касается судьбы самого инженера Н.И. Воскобойникова, то она печально напоминает жизнь Ф.С. Прядунова. Против него было возбуждено уголовное дело по ложному доносу, в 1838 году он был смещен с должности директора промыслов, затем осужден, а завод в 1839 году по производственным причинам ликвидирован. Спустя некоторое время была обнаружена следственно – судебная ошибка и Воскобойникова оправдали, но он так и не смог вернуться к нефтяному делу.
В районе города Анапы был установлен памятник «Первооткрывательнице нефти в России». Он разместился у скважины, пробуренной в 1864 году под руководством другого замечательного инженера – А.Н. Новосильцева. Однако это произошло спустя почти 20 лет, и «новосильцевская скважина», конечно, на самом деле первооткрывательницей не является, просто скважина Воскобойникова была незаслуженно забыта и историческая справедливость до сих пор не восстановлена.
Вторым после завода Н.И. Воскобойникова на Апшероне был построен нефтеперегонный завод Василия Александровича Кокорева (1817–1889).
Личность Василия Александровича стоит в ряду самых значительных и богатейших предпринимателей Х1Х столетия – К.Т. Солдатенкова, А.А. Пороховщикова, С.В. Морозова, С.И. Мамонтова, М.Я. Рябушинского, Ф.А. Гучкова. Однако именно о В.А. Кокореве так отзывались биографы: «Наше купеческое сословие мало выставило людей, которые могли бы равняться с Кокоревым игрой ума, талантами и характером, да и немного по всей России за полстолетия сыщется людей такого калибра». Даже среди равных Василий Александрович считался «оракулом».
Как и многие прославившиеся предприниматели столетия, Василий Александрович происходил из старообрядческой семьи, родился в Вологде. Образования он так и не получил, а, едва обучившись читать и считать, стал помогать отцу – владельцу небольшого солеваренного завода – в торговых делах.
В сферу коммерческих интересов предпринимателя входило виноделие, добыча золота, пароходостроение, строительство железных дорог и банковское дело. Наибольшей заслугой В.А. Кокорева в глазах русского общества стал его вклад в развитие отечественного нефтяного дела. Имея достаточный капитал и объединив его с финансами банкира, купца 1-й гильдии П.И. Губонина, он создает в 1857 году в Баку «Закавказское торговое общество». В этом же году общество покупает участок земли в Сураханах и в течение трех лет здесь строится керосиновый завод. Он производил сырьё по новой технологии, в итоге получая керосин очень высокого качества. Чтобы потребитель почувствовал его «торговую марку», заводчик назвал производимый продукт фотонафтилем, а само предприятие стало называться «Фотонафтильный завод Кокорева».
Для усовершенствования технологических процессов на производстве (например, при перегонке нефти) Василий Александрович приглашал для консультаций ведущих специалистов того времени – Д.И. Менделеева из Петербургского и В.Е. Эйхлера из Московского Университета. Качество продукции Кокорева было отмечено на Всероссийской мануфактурной выставке в Москве 1865 года серебряной медалью, а позже обществу было разрешено использовать государственный герб России на вывесках и изделиях, т.е., говоря современным юридическим языком, на торговой марке.
В 1874 году В.А. Кокорев (опять же при участии П.И. Губонина) создает первое в истории отрасли акционерное общество – «Бакинское нефтяное общество». Несмотря на успешность и большие объемы нефтяного производства, не следует забывать, что главным источником финансирования Кокорева были доходы от арендаторов винного производства. Отход от откупной политики существенно уменьшил его капитал. Тем не менее, кокоревский завод просуществовал более 36 лет, пережив на восемь лет хозяина. По завещанию Василия Александровича, во избежание дробления капитала всё имущество перешло его супруге, и наследникам предпринимателя удалось сохранить капитал.
Несмотря на то, что в отличие от многих первых предпринимателей нефтяной отрасли, В.А. Кокорев пользовался авторитетом у власти и Александр Ш лично одобрял его прошения, он отмечал большие трудности в развитии отечественного предпринимательства и критиковал существующую экономическую систему.
Имя Василия Александровича стоит в ряду знаменитых предпринимателей – меценатов Х1Х столетия. В.А. Кокорев остался в памяти не только как самый деятельный участник Комитета по оказанию помощи голодающим (1867), главный организатор Аксаковских изданий, строитель первой балаханской школы для детей работников нефтяного промысла (1882). Он открыл первую водолечебницу для простого народа, создал Московский музей народных промыслов, хранилище для древних рукописей и документов историка М. Погодина (Погодинская изба), построил Владимиро – Мариинский приют для русских художников.
Свою уникальную коллекцию живописи он сделал публичной галереей, которая по некоторым критериям опережала Эрмитаж и Третьяковку. Современник Василия Александровича, художественный критик К. Варнек писал о ней: «Главное условие полезности какого бы то ни было музея – доступность для публики – выполняется очень хорошо. Галерея открыта ежедневно. В будни за вход берется 30 коп., а в праздники 10 коп.» Отметим, как В.А. Кокорев своеобразно стремился приобщить простой народ к галерее – при ней был открыт трактир.
Меценат стал устроителем торжеств 1856 года в честь севастопольских матросов и офицеров, что обошлось В.А. Кокореву в 200 тысяч рублей! «Кокорев с Мамонтовым, сняв шапки, несли на большом серебряном блюде хлеб-соль, какую-то испеченную гору, для которой чуть ли не складена была особая печка…Други и братья, – сказал он им едва сдерживая слёзы, – благодарим вас за ваши труды и подвиги, за пролитую вами кровь за нас, в наш земной поклон. С этими словами он повалился им в ноги. За ним повалились в землю следовавшие. Минута была торжественная! Все плакали».
Кокорева нередко упрекали в нескромности, излишнем показном патриотизме и стремлении прославиться, показать себя «благодетелем а-ля Монте Кристо». Однако немало историй из жизни знаменитого предпринимателя говорят о его добродушии и способности делать добрые поступки незаметно. И даже если Василий Александрович стремился услышать слова благодарности и похвалу, он их заслуживал. «Смотрит, например, Кокорев в окно, видит, идет чиновник с ужасно грустной физиономией, посылает спросить, отчего грусть? Ответ: жена больна, денег нет. Приказ питейной конторе выдать 1000 рублей».
Таким запомнился горожанам Василий Кокорев, русский купец с истинно народным характером, не чуждый утонченной цивилизации, но крестившийся двумя пальцами и пивший шампанское с квасом и огуречным рассолом, любивший поесть с лотка у прохожей торговки тертого гороха с постным маслом, предприниматель, меценат, публицист, автор проектов экономических преобразований, полагавший, что русский человек способен на всё – офицеру или живописцу В.А. Кокорев поручал банковскую контору, а моряку отдавал заведывание добычей нефти.
Интересно отметить, что многие будущие нефтяные магнаты, успешные предприниматели и коммерсанты вышли из обнищавших купцов, как Михаил Константинович Сидоров или вовсе из крепостных крестьян, как братья Василий Алексеевич, Герасим Алексеевич и Макар Алексеевич Дубинины.
Интерес бывших крепостных графини Паниной к нефтяному делу возник волею случая – в 20-е годы Х1Х столетия. Семья Дубининых была переселена помещицей из Владимирской губернии на территорию её новых владений на Северном Кавказе в районе Моздока и отпущена на оброк. Дубинины изначально занимались производством смолы, и потому решили попробовать аналогичными способами перегонять нефть с помощью однокубового аппарата. Их задачей было получить из нефти лёгкую светлую жидкость для использования в качестве осветительного сырья.
Генератором «инженерной мысли» в семье был старший брат Василий, по проекту и под руководством которого в 1823 году братья возвели первый на юге России небольшой нефтеперегонный завод, производительность которого была такова: из 40 ведер нефти получали 16 ведер керосина («белой нефти»), 20 ведер мазута, 4 ведра составляли потери в результате испарения. Осветительное сырьё, произведенное Дубиниными, продавалось в разных крупных городах страны, включая Москву. Мазут, в основном, использовали на месте для смазки колёс.
Интересно отметить простодушный, добрый и бескорыстный характер братьев Дубининых. Свой жизненный девиз они сами сформулировали в прошении графу М.С. Воронцову в 1846 году «…деятельность в выделывании собственных отечественных произведений составляет народное богатство, а народное богатство есть сила государственная…». Сделав важное открытие, они не стремились сохранить его в секрете с целью единоличного обогащения. Вот что они сообщают «пятигорскому окружному начальнику, полковнику и кавалеру П.А. Принцу» 17 марта 1844 года, занимаясь нефтяным делом уже 20 лет! «…мы открыли своим старанием способ очищения невти из натурального черного цвета в белый. Такой способ очищения здесь не был известен до нас никому, и мы не удержали его в тайне для одной собственной выгоды, но споспешествуя общей пользе немедленно открыли всем жителям в городе Моздоке…бескорыстно приучили к тому и других промышленников, о чем свидетельствуют тамошние полицейские и начальство и знающие граждане…». При этом Дубинины постоянно находились в опасности набегов горцев, которые сами также пользовались их открытием. Несмотря на миролюбивый нрав, им было крайне сложно приспособиться на чужой враждебной территории, а их завод в результате был сожжен кавказцами.
Между тем, обращались Дубинины к начальству уже не первый раз, поскольку нефть они покупали у нефтяных откупщиков, т. к. будучи крепостными, были не вправе заключать договоры, приобретать нефтяные участки. Они просили «в награду двадцатилетних трудов наших» дозволить добывать некоторое время нефть с казенных источников безвозмездно или выдать ссуду для развития нефтяной торговли, поскольку сами «не имели к тому достаточного капитала…, а поощрение оживляет утомленные труды…».
Следует подчеркнуть, что мыслили Дубинины не как предприниматели, стремящиеся обогатиться за счет казны, а как патриоты, заботящиеся о развитии экономики государства. «…от размножения промышленности этой сделалось понижение цены на невть…притом требование с каждым годом начало увеличиваться…в скором времени можно ожидать совершенного прекращения вывоза из-за границы белой невти…великая сумма капитала осталась внутри государства от сокращения привоза невти…».
Ни денег, ни льгот предприниматели так и не получили. 13 октября 1847 года Василий Алексеевич был награжден серебряной медалью на Владимирской ленте «За полезное», что, к сожалению, не смогло способствовать развитию его деятельности и вскоре завод Дубининых прекратил работу.
Несмотря на это, изобретение Дубининых практически до конца Х1Х века лежало в основе процесса перегонки нефти на аналогичных производствах.
Из крепостных крестьян происходил ещё один будущий нефтяной предприниматель – Петр Иванович Губонин (1828–1892). В тридцать лет выкупившись у помещика, Петр Иванович вскоре стал купцом 1-ой гильдии, банкиром и известным нефтяным предпринимателем, компаньоном В.А. Кокорева.
Первоначальный капитал будущий предприниматель заработал на подрядах на строительство каменных железнодорожных мостов. Позже П.И. Губонин вместе с В.А. Кокоревым открывает Бакинское нефтяное общество, а за ним и товарищество «Нефть». В конце Х1Х столетия оно стало монополистом в области нефтеперевозки по железной дороге. Товарищество было собственником не только свыше 2000 вагонов-цистерн, но и станций, специально оборудованных резервуарами для хранения нефтепродуктов.
Вскоре П.И. Губонин с инженером Н.А. Саханским открывают новое товарищество «Н.А. Саханский и Ко», специализирующееся на поиске нефти в районе Керчи и впоследствии построившее там нефтедобывающий завод. Затем недалеко от этого предприятия был воздвигнут ещё один завод – нефтеперерабатывающий. Его продукцией были смазочные масла. К сожалению, участок оказался не слишком богатым запасами нефти и завод вскоре закрылся. Также не слишком удачным в коммерческом отношении стал завод Губонина по производству осветительного газа, построенный им в Рязанской губернии. Он проработал всего три года.
Несмотря на эти неудачи, П.И. Губонин продолжает попытки налаживания нефтяного предпринимательства и в 1882 году становится владельцем подмосковного нефтеперегонного завода, ранее принадлежавшего русско-американской нефтяной компании. Здесь он устанавливает новое современное оборудование и получает смазочные масла высокого качества. Отметим, что в качестве консультанта технологического процесса заводчик приглашает Дмитрия Ивановича Менделеева, внедрившего на этом производстве оригинальную идею, которая впоследствии заинтересовала мировую общественность. Не вдаваясь в технические детали, её суть состоит в том, что нефть, двигаясь по протяженному рукаву, непрерывно нагревалась теплом нефтяных остатков, направлявшихся в противоположную сторону. Ученый разместил на заводе огромный куб, рассчитанный на 100 пудов непрерывной перегонки нефти.
Родившись крепостным, Петр Иванович умер тайным советником и потомственным дворянином – такой чести он удостоен не только благодаря вкладу в развитие отечественной промышленности, в том числе нефтяной, но и за меценатство. Достаточно сказать о большой финансовой поддержке П.И. Губониным строительства московского Храма Христа-Спасителя.
Как уже отмечалось, нефтяные предприниматели Х1Х столетия нередко были выходцами из обедневших семей. В таком положении волею судьбы оказался Михаил Константинович Сидоров (1823–1887), купеческий сын, оставшийся без наследства, которое перешло после смерти отца в руки компаньонов. Его сложный жизненный путь так оценил И.М. Губкин: «Очень хорошо, когда человек ещё на заре своей юности ставит перед собой цель и потом всю жизнь достигает её; в таких случаях он не останавливается до тех пор, пока не остановится его сердце». Именно так прожил свою жизнь Михаил Константинович.
Он начал свою карьеру на предприятии деда в порту города Архангельска, но вскоре перебрался в Красноярск, где познакомился с золотопромышленником В.Н. Латкиным. После этого он занялся разведкой золота и нашел множество его месторождений в Туруханском крае. В 1863 году он сдает в казну государства найденное золото и становится миллионером! Он мечтал направить эти средства на исследования природы, строительство дорог и заводов на русском Севере, начать нефтяное производство.
Начало нефтяного предпринимательства у Сидорова было весьма сложным. На запросы по получению разрешения на нефтеразведку на реке Ухте он длительное время под разными предлогами получал отказы. Через два года тщетных переговоров с чиновниками, дойдя до министра государственных имуществ, он всё же получает в аренду на 12 лет 100 десятин (хотя просил втрое больше). Следует отметить, что к этому времени М.К. Сидоров уже стал красноярским купцом 1-ой гильдии, медалистом Всемирной лондонской выставки… При этом он был весьма непритязательным в быту: будучи состоятельным предпринимателем, он жил в простой небольшой крестьянской избе у реки Ухты, недалеко от жилища своих инженеров и рабочих.
Местное чиновничество, руководимое генерал – губернатором Восточной Сибири графом Муравьевым – Амурским и архангельским губернатором князем Гагариным продолжало чинить препятствия предпринимательству Сидорова: ему были отведены земли, на которых нефтяных источников не было. И М.К. Сидорову вновь пришлось дойти до министра, дабы получить, наконец, нужный участок.
Начав работу, Михаил Константинович нанимает горного мастера П.А. Лопатина, инженера Г.Д. Романовского, других специалистов и рабочих. За месяц они вручную пробурили скважину на 40 футов и в 1868 году оттуда появилась первая нефть. Однако роковое невезение отодвинуло получение потока нефти на целых четыре года: первая нефть появилась сравнительно близко, на глубине около 12 метров, рабочие продолжили бурение… и на отметке 52 м оборудование сломалось и застряло. Его удалось извлечь лишь спустя четыре года, когда на Ухту наконец прибыло новое оборудование. Примерно на глубине 53 метров хлынул нефтяной поток! Этот метр отодвинул нефть от буровиков на целых четыре года! Впоследствии добытая здесь нефть получит серебряные медали на всемирных выставках в Вене (1873 г.) и в Филадельфии (1876 г.) Эта же нефть станет топливом для исследовательской экспедиции Печора – Енисей.
Бюрократические препоны, волокита и равнодушие чиновников не давали развиваться делу М.К. Сидорова так, как он хотел. До наших дней сохранилась его рукопись «О стремлении иностранных держав и торговых людей к северному поморью России и содействии русского начальства осуществлению их видов» 1872 года. В ней он негативно оценивает политику, проводимую властями на русском Севере.
Михаил Константинович очень болел за его судьбу, особенно после упразднения единственного там города Колы. Он писал, что «местное начальство не только не извлекает из бесчисленных естественных богатств на Севере никаких выгод, не устраивает и не населяет Севера; но, находя его по климатическим условиям вредным…прибегает ко всевозможным средствам, чтоб и остальное русское население оттуда выселилось». В этом он видел прямую угрозу вытеснения русских предпринимателей шведами, норвежцами, французами, англичанами и немцами, мечтавших осваивать российские природные богатства.
Десять лет понадобилось Михаилу Константиновичу, чтобы собрать средства для продолжения бурения на Ухте. Преодолев препоны бюрократии, закупив дорогостоящее оборудование для бурения, он так и не дождался большей его части – российские дорожные пути не были приспособлены для подвоза такого габаритного оборудования. Истратив огромные средства, Михаил Константинович внезапно умирает практически в нищете. Его дело какое-то время пыталась продолжить вдова, О.В. Сидорова, но не сумела, и работы прекратились.
Сам Михаил Константинович надеялся, что «…будущее поколение не упрекнет нас за то, что мы не заботились о его благосостоянии, напротив, оно будет нам благодарно». М.К. Сидоров был не только предпринимателем, но и ученым – исследователем Сибири и Арктики, автором открытий и научных работ о флоре и фауне. В Туруханском крае им был обнаружен графит, и его огромный кусок – 16 кубов – ученый преподнес в дар наследнику Российского престола Николаю Александровичу в 1864 году.
Благодарность потомков выразилась во множестве географических точек, названных именем этого замечательного человека: это гора на Шпицбергене, пролив в архипелаге Франца Иосифа, мыс и остров Обской губы и поселок Сидоровск на реке Таз. В своей книге «О нефти на Севере России» (1882) Михаил Константинович написал: «Я употреблял все усилия положить начало нефтяному промыслу и тем принести пользу моей родине».
После семьи Сидоровых ухтинский участок покупает екатеринбургский купец А.М. Галин. В течение семи лет он пытался найти промышленную нефть в этом месте, но безуспешно. Позднее здесь проводилось множество экспедиций, например, под руководством академика Ф.Н. Чернышева, выявивших множество нефтяных месторождений в окрестностях реки. Добыча здесь велась разными компаниями и предпринимателями вплоть до 1917 года.
Важную роль в становлении отечественного нефтяного дела сыграл ещё один предприниматель – Ардалион Николаевич Новосильцев (1816–1878).
Ардалион Николаевич родился в семье сенатора, был профессиональным военным, служил на Кавказе, где и познакомился с нефтяным делом. В 1863 году он решает взять в аренду у купца-откупщика Киблера несколько нефтяных колодцев на Тамани. Отметим, что сам Киблер также арендовал участки у их владельца – Кубанского казачьего войска. Затем Новосильцев получает большую территорию от черноморского и азовского берегов до Екатеринодара. С точки зрения гражданского права, договоры, заключенные предпринимателем, были не простыми договорами аренды и накладывали на Новосильцева множество дополнительных обязанностей. Так, он должен был платить не только арендную плату, но и ровно такую же сумму за монопольную добычу нефти на арендуемом участке. Кроме того, он брал на себя обязательство снабжать нефтью жителей арендуемой территории и казачье войско (4,5 тыс. ведер ежегодно) и по окончании аренды передать все построенные им сооружения, включая завод, войску. Поскольку затраты предстояли весьма серьезные, предприниматель приглашает себе в компаньоны двух американцев. (Однако вскоре они разочаровываются в идее добычи нефти, поскольку первоначально её приток в пробуренных скважинах был незначительным, и прекращают договорные отношения с Новосильцевым).