Содержание

Введение

1. Деловая репутация юридического лица – понятие и нормативно-правовое регулирование

1.1 Понятие деловой репутации юридического лица

1.2 Правовой механизм регулирования деловой репутации юридических лиц

1.3 Деловая репутация юридических лиц в зарубежной практике

2. Защита деловой репутации юридических лиц в действующем законодательстве

2.1 Механизм защиты деловой репутации юридических лиц в российском праве

2.2 Проблемы защиты деловой репутации юридических лиц в действующем законодательстве

2.3 Судебная практика

Заключение

Список использованной литературы

Введение

Вопросы защиты чести, достоинства и деловой репутации так или иначе касаются каждого человека. Несмотря на известные и видимые различия (физиологические, интеллектуальные, социальные, возрастные и др.), все физические лица с точки зрения гражданского права наделены примерно одинаковым набором прав и обязанностей, закрепленных в основных международных конвенциях, конституциях, гражданских кодексах и отраслевых законах. Более принципиальные, хотя и не всегда очевидные различия обнаруживаются между физическими и юридическими лицами во всем их многообразии. Поэтому, задаваясь вопросом защиты собственных нематериальных благ, любой участник такого процесса должен четко осознавать те основания и нормы, которые позволят отстоять доброе имя и репутацию.

В настоящее время, с учетом возросшего количества обращений в суды как граждан, так и организаций, юристы столкнулись с неопределенностью в вопросе о том, как следует применять нормы, защищающие нематериальные блага юридических лиц. В отношении юридических лиц законодатель ограничился лишь лаконичной фразой о том, что "правила о защите деловой репутации физических лиц применяются соответственно к юридическим лицам". Несмотря на то что данная норма, сформулированная в п. 7 ст. 152 Гражданского кодекса РФ, существует уже более 10 лет, фактически она так и не получила необходимого развития, основанного на правоприменительной практике. Более того, часто подвергаясь незаслуженному игнорированию (особенно со стороны арбитражных судов), она вызвала неоднозначное ее восприятие и в итоге - существенные расхождения в понимании порядка и способов ее реализации между двумя ветвями судебной власти: арбитражем и общей юрисдикцией.

Сложность, недостаточная разработанность темы защиты деловой репутации юридических лиц обусловливает актуальность темы данного дипломного исследования, целью которого является анализ понятия деловой репутации и проблем ее защиты. Для достижения поставленной цели в дипломной работе решены следующие задачи:

1. раскрыто понятие деловой репутации юридического лица;

2. охарактеризованы правовые нормы, раскрывающие понятие и особенности деловой репутации юридического лица;

3. проведен анализ зарубежного законодательства по вопросам защиты деловой репутации;

4. раскрыт механизм защиты деловой репутации юридического лица в действующем российском законодательстве;

5. охарактеризованы проблемы и судебная практика по вопросам защиты деловой репутации юридических лиц в современной России.

Таким образом, объектом данного исследования является деловая репутация юридических лиц, предметом – проблемы защиты деловой репутации юридических лиц в современной России.

Дипломная работа написана на 85 листах и состоит из введения, двух глав, разбитых на параграфы, заключения и списка использованной литературы.

1. Деловая репутация юридического лица – понятие и нормативно-правовое регулирование

1.1 Понятие деловой репутации юридического лица

Каждому индивиду присущи такие блага, как честь, достоинство, деловая репутация, а юридическому лицу - деловая репутация. Честь - это общественная оценка личности, определенная мера духовных, социальных качеств гражданина. Она является таким же благом человека, как его жизнь, здоровье и свобода. Человек, дорожащий своей честью, соизмеряет ее со своим добрым именем и совестью.

Деловая репутация гражданина определяется уровнем его квалификации и характеристикой профессиональной деятельности, а юридического лица - оценкой производственной или иной деятельности в соответствии с его правовым статусом в условиях предпринимательских и рыночных отношений.

Категории "честь" и "достоинство" вытекают одна из другой. Они едины, но не тождественны. Нельзя не согласиться с мнением, что "содержание чести и достоинства любого человека постоянно обогащается, меняется по мере развития его общественной деятельности". В то же время эти различия в содержании их субъективного гражданского права на честь и достоинство зависят от степени развития индивида, воспитания, формирования правосознания, выработки определенной жизненной позиции, личностного самоутверждения, т.е. от прочности того фундамента, на котором базируются честь и достоинство.

В органической связи с честью и достоинством находится и такое понятие, как "репутация" (от лат. reputatio - обдумывание, размышление). Если представление о достоинстве личности исходит из принципа равенства всех людей в моральном отношении и их самооценки, то понятие чести, наоборот, дифференцированно оценивает людей, что тем или иным образом находит отражение в их репутации. Заметим, что понятие репутации в известном смысле совпадает с понятием чести в ее внешнем, объективном значении. В репутации личности в большей мере проявляются ее деловые качества, чем морально-этические. Не требует пояснений и та истина, что репутация человека в известном смысле формируется на основе его поведения и отношения к интересам других людей, общества и государства, складывается на основе его поведения посредством восприятия его облика другими людьми, что может являться источником существенной информации не только о вкусах и привычках, но и о внутренней сущности индивида.

Репутация может быть или положительной, или отрицательной и иметь подвижный характер в зависимости от того, на какой информации она базируется. Так, по словам М.Н. Малеиной, под деловой репутацией юристы-исследователи понимают совокупность качеств и оценок, "с которыми их носитель ассоциируется в глазах своих контрагентов, клиентов, потребителей, коллег по работе, поклонников (для шоу-бизнеса), избирателей (для выборных должностей) и персонифицируется среди других профессионалов в этой области". Под деловой репутацией следует понимать и те ассоциации, которые вызывает деятельность отдельного гражданина-предпринимателя, группы лиц или юридического лица у широкой общественности, у других юридических лиц в данном государстве и за его пределами.

Во многих случаях нарушение деловой репутации юридического лица одновременно дискредитирует членов его трудового коллектива и наоборот, т.е. речь идет о нарушении права на репутацию. Деловая репутация представляет собой частный случай репутации вообще и являет сложившееся мнение о качествах (достоинствах и недостатках) коллектива, организации, предприятия, учреждения, конкретного физического лица, например, в сфере предпринимательства.

Западный социолог М. Вебер для обоснования построения иерархии социальных ценностей ввел понятие "статусная честь" ("статусная репутация", "социальное уважение", "престиж"). Суть данного понятия выражается прежде всего в том, что от всех, кто предполагает следовать ему, ожидается особый образ жизни: та или иная группа индивидов, претендующая на принадлежность к определенному обществу, вырабатывает "должный" стандарт поведения, в соответствии с которым выбирается круг людей для социального общения. При этом развивается осознание значимости своего положения, своеобразное "статусное самоуважение", и одновременно с ним возникает желание дистанцироваться от других слоев общества.

Деловая репутация (или социальный престиж) - это сравнительная оценка социальной значимости индивида, группы людей или социального института, юридического лица, его положения в обществе, закрепленная в общественном мнении.

В этом контексте можно говорить, например, о частном предпринимателе или организации (юридическом лице, если иметь в виду данное исследование): обладают или нет они деловой репутацией, "престижностью", т.е. способностью свидетельствовать, удостоверять деловую репутацию. Основанием, по которому индивид, группа людей или юридическое лицо наделяются деловой репутацией (престижем), является способ жизнедеятельности, поведения, потребления благ, выполнения обязательств, взаимоотношения с другими субъектами общественных отношений и др.

Престижная деятельность - это деятельность по достижению желаемого и удержанию имеющегося общественного почитания, т.е. деловой репутации. Индивид, юридическое лицо имеют определенный статус, отличающийся положительными деловыми качествами от других субъектов.

Часто престиж (деловую репутацию) отождествляют с авторитетом. Однако понятие "престиж" ("деловая репутация") не имеет той "властной" окраски, которая характеризует понятие "авторитет". Авторитет является характеристикой положения, статуса личности или организации, наряду с престижем (деловой репутацией) соответствует ему, но не заменяет. Вопрос о соотношении престижа (деловой репутации) и авторитета достаточно сложен и тонок и является самостоятельной философской проблемой.

Честь и достоинство гражданина, а также деловая репутация физических и юридических лиц неразрывно связаны с правом, ибо их ущемление или утрата влекут за собой потерю нормальных общественных связей, а значит, и утрату определенного статуса в своих правоотношениях с другими субъектами. Поэтому честь, достоинство, деловая репутация являются важнейшей социально-правовой ценностью и потребностью для любого государства и общества и нуждаются в соответствующей законодательной защите.

Право на деловую репутацию (далее - ДР) по ГК РФ является личным неимущественным правом гражданина и юридического лица (далее - ЮЛ), по мнению Высшего Арбитражного Суда, а по его примеру и иных арбитражных судов, - только участвующего в деловом обороте ("с учетом требований ст. 33 АПК РФ защита ДР коммерческой организации определяется в сфере предпринимательской и иной деятельности"), хотя Верховный Суд склонен относить понятие ДР и к профессиональной, и к служебной репутации субъектов.

Понятие "личных" прав, по мнению Е.А. Суханова, неприменимо к ЮЛ как искусственному субъекту права; право на ДР у ЮЛ непосредственно связано с имущественными правами - следуя этой логике, у ЮЛ возникает лишь право на возмещение материального ущерба, но не может возникнуть право на компенсацию нематериального ущерба.

В рассматриваемых нами ситуациях субъектами возникших относительных правоотношений по защите права на ДР являются ЮЛ и средства массовой информации (далее - СМИ), как наиболее часто встречающиеся в суде истец (ЮЛ) и ответчик (СМИ) по этой категории споров.

Что касается круга субъектов, имеющих право требовать опровержения распространенных порочащих и не соответствующих действительности сведений о ЮЛ (как способ защиты права), то спорным на практике, благодаря расхождениям формулировок ГК РФ и Закона "О средствах массовой информации", является вопрос: могут ли такими "заинтересованными лицами" быть близкие лица, являющиеся, например, единоличными волеобразующими органами этого ЮЛ? Или, например, может ли такой "родственник" обратиться в суд в защиту своих чести, достоинства или деловой репутации при распространении сведений о ЮЛ, если посчитает и сможет доказать, что это затрагивает его интересы (многие знают, что М. - родственник директора ЮЛ, а об этом ЮЛ напечатана заметка, умаляющая ДР этого ЮЛ).

На практике нередко истцами пытаются становиться государственные и муниципальные органы и служащие, что заведомо необоснованно, поскольку: ст. 124, 125 ГК РФ рассматривают государственные и муниципальные органы как самостоятельных субъектов гражданского оборота, отличных от юридических лиц. В деловом обороте указанные органы действуют от имени и в интересах публично-правовых образований. Статья же 152 ГК РФ предусматривает защиту ДР только граждан и ЮЛ.

Как уже говорилось, ДР присуща только участникам коммерческого оборота; в публичных правоотношениях она отсутствует.

Спор о защите ДР не может быть разрешен без установления надлежащих ответчиков, поскольку обязанность доказывания соответствия распространенных сведений действительности возлагается на ответчиков, которыми согласно ГК РФ, Закону о СМИ, а также Декларации Международной федерации журналистов являются редакция СМИ и автор (если такового возможно установить - "ответчик не представил каких-либо данных об авторе, а также иных доказательств, свидетельствующих, что автором статьи, подписанной от имени Сергея Ильина, действительно является конкретное физическое лицо"). Ответчиком может быть учредитель - в случаях, когда он на основании предоставленных ему полномочий обязал редакцию опубликовать в газете от своего имени соответствующее сообщение или материал, он несет ответственность по всем претензиям и искам, связанным с такой публикацией, а также в случае, если редакция СМИ не является юридическим лицом. Более того, СМИ дословно воспроизвело сообщение, опубликованное другим СМИ и порочащих ДР ЮЛ, если оно дословно воспроизвело сообщение, опубликованное другим СМИ, которое может быть установлено и привлечено к ответственности.

В целях защиты ДР ЮЛ установлен специальный способ защиты - опровержение (или ответ на них) порочащих, не соответствующих действительности распространенных сведений. Его использование поставлено в зависимость от наличия совокупности условий:

1) сведения должны быть порочащими;

2) сведения должны быть распространены;

3) сведения не должны соответствовать действительности. Некоторые авторы включают последнее условие в признак порочности сведений.

Как показывает анализ арбитражной практики, сложности возникают именно при доказывании порочащего характера сведений. "Порочащими являются такие не соответствующие действительности сведения, содержащие утверждения о нарушении гражданином или ЮЛ действующего законодательства <...> (...сведения, порочащие производственно-хозяйственную и общественную деятельность), которые умаляют ДР ЮЛ". Так, авторы Закона "О СМИ" выделяют четыре признака, необходимых для признания сведений порочащими:

- сведения должны не соответствовать действительности;

- должны содержать утверждение (предположения, гипотезы, вопросы, кроме риторических, не могут обладать признаком порочности);

- по содержанию они должны говорить об уже произошедшем;

- должны содержать информацию о нарушении ЮЛ законодательства.

Сведения должны быть распространены. Сообщение сведений ЮЛ, которого они касаются, не может признаваться их распространением. Такая позиция высшей судебной инстанции не может быть признана абсолютно верной, поскольку такому ЮЛ (точнее, множеству ФЛ, его составляющих, если руководствоваться теорией коллектива), может доставлять "неприятности" сам факт знания того, что такие сведения известны еще кому-то. Цивилисты в связи с этим уже высказались в пользу наделения заинтересованного лица правом предъявлять предупредительный иск с просьбой запретить распространение этих сведений. Помимо указанного случая, действия государственных органов, при должном осуществлении ими принадлежащих им полномочий, не являются распространением сведений, порочащих ДР истца (когда "в ходе проведения мероприятий налогового контроля налоговый орган направлял соответствующие материалы в налоговую полицию для решения вопроса о возбуждении уголовного дела, для контроля в Управление МНС РФ по Свердловской области по запросу последнего").

Практика и законодательство исходят из презумпции несоответствия действительности сведений, распространенных СМИ. Бремя доказывания обратного лежит на ответчике, истец же должен доказать только факт распространения и "представить надлежащие доказательства осуществления непосредственно им предпринимательской или иной экономической деятельности".

Срок исковой давности на требования судебной защиты права на ДР не распространяются (ст. 208 ГК РФ), однако ч. 2 ст. 45 Закона о СМИ предусматривает годичный срок для внесудебного опровержения (хотя цель - восстановить право - едина и для судебного, и для внесудебного порядка), по истечении года редакция СМИ имеет полное право (но не обязана) отказать в публикации опровержения.

Самым спорным является вопрос о возможности компенсации ЮЛ морального вреда. Практика европейских стран указывает на необходимость использования такого способа восстановления права, как компенсация нематериального ущерба, причиняемого ЮЛ. Для утверждения такой практики в российском праве нужно включить в статью 151 ГК РФ отдельное определение нематериального вреда применительно к юридическим лицам, при этом следует избегать формулировки "моральный вред", и привести в соответствие иные нормы ГК о компенсации морального вреда применительно к юридическим лицам.

Экспертами проекта Тасис "Юридическая защита субъектов экономической деятельности" уже был предложен ряд "жизнеспособных", на наш взгляд, критериев, которыми могут руководствоваться суды на практике при установлении наличия нематериального вреда у ЮЛ. Это:

- глубокие нарушения организационной деятельности в целом;

- нарушение важнейших параметров организационного климата;

- разрушение стратегического планирования предприятия;

- нарушение личных прав ЮЛ, заключающееся в посягательстве на фирменное наименование, товарный знак, дискредитации, разглашении коммерческой тайны и т.п., если эти нарушения привели или могут привести к убыткам, имеющим материальное выражение;

- увольнение работников (текучесть кадров);

- разрушение устойчивых деловых связей.

Для адекватной оценки размера компенсации целесообразно было бы обращаться к экспертам торгово-промышленных палат.

Возмещение убытков, причиненных распространением сведений, не соответствующих действительности, рассматриваются арбитражным судом и при отсутствии в них требования об опровержении таких сведений в СМИ. При этом должно быть документально доказано наличие убытков и причинная связь между убытками и фактом распространения сведений.

1.2 Правовой механизм регулирования деловой репутации юридических лиц

Право, в том числе и гражданское, призвано направлять, регулировать и определять границы поведения людей. Оно допускает осуществление внешнего контроля и может быть обеспечено специфическими правовыми средствами при расхождении поведения того или иного лица с требованиями правовой нормы.

Существенной особенностью абсолютных прав (как и права на честь, достоинство и репутацию) является то, что их носителям противостоит в качестве обязанных лиц не одно лицо, а все третьи лица, обязанные воздерживаться от действий, направленных на нарушение этих прав. В ином случае может наступить гражданско-правовая ответственность как санкция за совершенное правонарушение, которая связана с обременениями для правонарушителя и является для него определенным наказанием.

Следует отметить, что отношения ответственности выступают в качестве определенного внутреннего звена общественных отношений. Ответственность не является абстрактной категорией. Во-первых, она определяет правовое состояние людей, классов в общественных отношениях к материальным условиям своего существования, во-вторых, представляет собой особые, отличные от других общественные отношения, в которых реализуются средства самозащиты общества от посягательств на условия его существования. К средствам самозащиты общества, как известно, относится наказание.

"Отношение ответственности - форма общественной связи основана на факте правонарушений, на выявлении причинителя вреда, субъективных и объективных условий (обстоятельств) причинения вреда и реализации средства самозащиты общественных отношений, что ведет к осознанному (волевому) изменению нормального правового состояния в неблагоприятную сторону для физических и юридических лиц", - отмечает Н.Т. Разгельдеев.

Юридическая ответственность как общественно-правовое состояние лиц устанавливается и проявляет себя только в правоотношениях. Она имеет двойственную природу и может классифицироваться как правовое состояние индивидов и юридических лиц, а также как особенные правоотношения ответственности. Реализация юридической ответственности, по существу, всегда является результатом исполнения юридической обязанности и осуществлением юридических прав. В свою очередь, юридическая обязанность непременно должна быть подкреплена юридической ответственностью.

Состав гражданского правонарушения, как известно, образует совокупность условий, необходимых для привлечения к гражданско-правовой ответственности. По общему правилу таковыми условиями являются противоправное поведение обязанного лица (в нашем контексте распространение не соответствующих действительности, порочащих сведений), наличие вреда (моральный вред причиняется потерпевшему лицу при ущемлении его чести, достоинства или деловой репутации), причинная связь между противоправным поведением и наступившими негативными последствиями (убытками, моральным вредом) и виною правонарушителя, которая не имеет значения при компенсации морального вреда, причиненного распространением сведений, порочащих честь, достоинство или деловую репутацию.

В ст. 152 ГК РФ установлено право гражданина или организации (юридического лица) обращаться в суд для опровержения порочащих их честь, достоинство или деловую репутацию сведений, если распространивший такие сведения не докажет, что они соответствуют действительности. Бремя доказывания лежит на субъекте, распространившем эти сведения, а не на потерпевшем. Из этого следует, что для удовлетворения этого права требуются определенные условия защиты чести и достоинства, а именно сведения должны быть порочащими, не соответствовать действительности и получить распространение. Пока не доказано противное, распространенные порочащие сведения предполагаются не соответствующими действительности.

Автор считает, что следует дать характеристику или толкование отдельных условий применения ст. 152 ГК РФ, но прежде необходимо остановиться на понятии "сведения". Под таковыми нужно понимать любую информацию (устные или письменные высказывания), а также зафиксированную и распространенную информацию о фактах жизни гражданина, его поступках, деятельности физического или юридического лица, умаляющих честь, достоинство, деловую репутацию. Информация касается как самих фактов, так и их оценки, которая может быть предметом судебной защиты с точки зрения соответствия или несоответствия этой информации подлинным фактам.

Таким образом, к сведениям, которые указаны в ст. 152 ГК РФ, относится любая информация, если она распространена, является порочащей и не соответствует действительности.

В качестве первого условия применения ст. 152 ГК РФ и возможного наступления ответственности обязанных лиц необходимо, чтобы сведения были распространены. Под распространением сведений, порочащих честь и достоинство, понимается сообщение их неопределенно широкому кругу лиц, нескольким лицам или одному лицу. Будучи сообщенными хотя бы одному человеку, сведения, порочащие честь, достоинство или деловую репутацию, могут повлечь за собой причинение существенного морального вреда потерпевшему. Сообщивший эти сведения практически не имеет возможности предотвратить их дальнейшее распространение. Даже при таких обстоятельствах, когда порочащие сведения не стали достоянием широкой гласности, а известны на определенном этапе лишь одному постороннему лицу, имеются основания ставить вопрос об их опровержении (при условии несоответствия их действительности). В подобных случаях важно своевременно пресечь неправомерные действия, чтобы измышления не получили своего дальнейшего распространения. Причем не является распространением сведений сообщение их непосредственно тому лицу, которого они касаются. В последнем случае потерпевшее лицо может ставить вопрос о привлечении виновного к уголовной ответственности за оскорбление или клевету, если к этому есть основания.

Статья 152 ГК РФ не может применяться и тогда, когда индивид сообщает посторонним лицам порочащие сведения о самом себе, ибо в таком случае он сам способствует формированию общественного мнения о своей личности. Однако нельзя согласиться с теми авторами, которые считают юридически безразличным распространение неправильных сведений о самом себе.

В законе нет указаний, какие сведения считать распространенными. Под распространением сведений, порочащих честь и достоинство граждан, а также деловую репутацию граждан и юридических лиц, о котором указывается в ст. 152 ГК РФ, следует понимать опубликование таких сведений в средствах массовой информации, изложение в служебных характеристиках, публичных выступлениях, заявлениях, адресованных должностным лицам, "или сообщение в иной, в том числе устной, форме нескольким или хотя бы одному лицу...". Не может считаться противоправным распространение сведений, входящих в обязанность распространителя или составляющее его право (например, передача поступившего в средство массовой информации материала для проверки в соответствующие органы и т.п.). При таких обстоятельствах в случае несоответствия порочащих сведений действительности исковые требования могут быть предъявлены только к лицу, являвшемуся истинным распространителем сведений, если его можно установить.

В юридической литературе и в судебной практике встречаются случаи обманутого доверия. При стечении тех или иных обстоятельств лицо, действительно совершившее неблаговидный поступок, умаляющий его честь, достоинство или деловую репутацию, строго конфиденциально само сообщает об этом другому лицу с просьбой о сохранении тайны и надеется на это. Предположим, что впоследствии обет молчания нарушается и факт о предосудительном поступке становится достоянием окружающих. При таких обстоятельствах суд не удовлетворит иск к лицу, обманувшему доверие, так как опровержение сведений, хотя и доверяемых распространителю в расчете на сохранение секрета, но соответствующих действительности, нормой закона не предусматривается.

Форма распространения сведений также имеет важное значение при решении вопроса о способе опровержения порочащих, не соответствующих действительности сведений, так как от нее в определенных случаях зависит форма опровержения указанных сведений.

Второе условие применения ст. 152 ГК РФ и наступления ответственности обязанных лиц состоит в том, что распространенные сведения порочат честь и достоинство гражданина, а также деловую репутацию граждан и юридических лиц.

Порочащими являются такие сведения, которые могут умалять честь, достоинство или деловую репутацию физического или юридического лица в общественном мнении или мнении отдельных граждан с точки зрения законов или правил общежития, т.е. отрицательно влияют на оценку моральных качеств того или иного лица со стороны окружающих. Общепринято, что к негативным результатам могут привести лишь такие распространенные сведения, которые содержат указания на какие-то определенные отрицательные черты или моменты субъекта. Общая оценочная информация ("бесталанный юрист (адвокат)", "неблестящий педагог", "слабый специалист") к числу вышеназванных сведений относиться не должна. Ставить вопрос и требовать, к примеру, в порядке гражданского судопроизводства отмены той или иной оценки при правильном отражении фактических обстоятельств нельзя. В случае предъявления подобного рода исков суды должны оставлять их без удовлетворения.

Порочащими, как указывается далее в Постановлении, являются такие не соответствующие действительности сведения, которые содержат утверждение о нарушении гражданином или юридическим лицом действующего законодательства или моральных принципов, умаляют их честь, достоинство, деловую репутацию. Уточнение о том, что порочащими являются такие сведения, которые содержат утверждения, было введено не случайно. Его, очевидно, необходимо толковать и понимать таким образом: порочащими признаются сведения, которые утверждаются автором. Утвердительный характер распространенных сведений является одним из важных условий, при которых может быть удовлетворен иск о защите чести, достоинства и деловой репутации граждан или юридических лиц.

К этому следует добавить, что для защиты чести, достоинства и деловой репутации необходимо, чтобы сведения были порочащими не с точки зрения потерпевшего, чья их индивидуальная оценка побуждает его к предъявлению иска, а с точки зрения закона, принципов морали и нравственности. Правда, какого-либо перечня порочащих сведений законодатель не установил, но в практической деятельности судов наиболее часто встречаются иски об опровержении сведений, касающихся профессиональной деятельности, правил общежития, обвинений в совершении противоправных действий.

Следует подчеркнуть, что измышления, порочащие честь, достоинство, деловую репутацию, подлежат опровержению независимо от того, изложены ли они в грубой, оскорбительной форме или достаточно пристойно.

Сведения, порочащие честь и достоинство индивида, в большинстве случаев относятся к фактам поведения (поступкам). Однако в судебном порядке можно также опровергнуть и оценку совершения (несовершения) определенных действий, если она сделана в порочащей гражданина или организацию форме.

В некоторых случаях суды, принимая решение о том, являются ли распространенные сведения порочащими честь и достоинство или деловую репутацию, испытывают затруднения и прибегают к экспертизе. Между тем М.Н. Малеина отмечает, что "экспертиза на предмет выявления уровня нравственности, морали не производится", хотя таковая может быть проведена на предмет толкования тех или иных распространенных сведений. Со своей стороны автор считает, что в этом вопросе не может быть однозначной позиции. В судебной практике встречались примеры, когда к той или иной экспертизе при рассмотрении дел о защите чести, достоинства и деловой репутации прибегали не только суды, но и ответчики.

Например, 16 августа 1995 г. Пресненский межмуниципальный (районный) народный суд Центрального административного округа г. Москвы рассмотрел гражданское дело (N 2-3883/95) по иску одного из руководителей акционерного банка М. к редакции газеты "Российские вести" и ее корреспонденту, назвавшему предпринимателя в своей статье "Палач под обломками финансовых пирамид" "обер-мошенником". Истец считал, что он "в утвердительной форме" назван преступником, и требовал от редакции указанной газеты опубликования опровержения и в порядке компенсации морального вреда - 300 млн. рублей.

Суд частично удовлетворил требования истца: обязал газету опубликовать опровержение, а также постановил взыскать с нее 2 млн. рублей и 500 тыс. рублей с автора статьи в порядке компенсации морального вреда. Суд посчитал, что словосочетание "обер-мошенник" в любом случае при отсутствии состоявшегося приговора суда является "фактическим утверждением о совершенном противоправном деянии". Он также не принял во внимание общеизвестные и приведенные ответчиком факты о значительной массе обманутых истцом вкладчиков.

В этой ситуации ответчик прибег к услугам филологической (текстологической) экспертизы Института русского языка Российской академии наук, которая заключила, что слово "мошенник" может иметь более чем одно значение. В заключении указывалось, что значение этого слова связано с понятием обмана, а в качестве синонима употребляется слово "плут": "плут - человек, обманувший других из корыстных целей", "плут - нечестный человек", "плут - хитрый и ловкий обманщик" и т.д.

Далее в заключении говорилось, что на другом полюсе современного значения слова "мошенник" в качестве синонима выступает слово "жулик" и т.д. Эксперты пришли к выводу, что в контексте статьи "Палач под обломками финансовых пирамид" употребленное автором словосочетание "обер-мошенник" касается моральной стороны вопроса, а не преступных действий истца. Экспертное заключение позволило ответчику мотивировать свою кассационную жалобу в судебную коллегию по гражданским делам Мосгорсуда, которая своим определением с учетом экспертного заключения направила дело на новое рассмотрение в суд первой инстанции.

В юридической литературе существуют понятия "порочащие" и "позорящие" сведения. Разумеется, отождествлять их было бы неверно, однако в ряде случаев трудно определить между ними границу. И те и другие сказываются на репутации индивида, организации или трудового коллектива, но степень этого влияния неоднозначна. Во всяком случае, любые позорящие сведения будут и порочащими и наоборот.

В гражданском праве разграничение понятий "позорящие" и "порочащие" сведения имеет научно-теоретическое значение. О практической значимости такого разграничения можно говорить лишь в том аспекте, что оно дает возможность суду глубже уяснить фактические обстоятельства (но для применения ст. 152 ГК РФ это разграничение не имеет значения). Для вынесения решения о возложении обязанностей на ответчика по опровержению вполне достаточно, чтобы распространяемые и не соответствующие действительности сведения были порочащими по той причине, что речь идет не об определении ответственности и избрании меры наказания для нарушителя, при котором учитывается тяжесть совершенного нарушения, а о восстановлении репутации потерпевшего. В то же время термин "позорящие" указывает на более высокую степень несоответствия поступков, фактов требованиям закона, принципам морали и нравственности.

Итак, даже если распространенные сведения не соответствуют действительности, но ничего не говорят о нарушении субъектом каких-либо законоположений или норм морали, они не могут считаться порочащими.

Очевидно, что сведения, касающиеся поведения человека в будущем или будущей деятельности юридического лица, не могут быть предметом судебного спора по ст. 152 ГК РФ в силу того, что такие предположения не основываются на каких-либо конкретных фактах.

Вместе с тем основанием для предъявления иска по указанной статье может служить и распространение сведений, приписывающих физическому или юридическому лицу несоблюдение любой нормы права. В отечественной литературе уже высказывалась подобная точка зрения в отношении личности, поскольку "нарушение любой нормы права (пока она не отменена) является поведением аморальным и, значит, порочащим честь и достоинство лица, которое обвиняет в ее несоблюдении".

Третьим условием, необходимым для гражданско-правовой защиты чести, достоинства или деловой репутации и наступления ответственности обязанных лиц, является несоответствие действительности распространенных сведений о потерпевшем. Если распространенные сведения не соответствуют действительности и потерпевший опорочен необоснованно, он приобретает право на судебную защиту. Понятие "соответствие действительности" расценивают как соответствие сообщения о поступке, действии, событии тому, что происходило в действительности. Иными словами, не соответствующими действительности должны считаться сведения, изображающие действия и поступки лица не такими, какими они были на самом деле, т.е. являющиеся ложными.

Следует обратить внимание на последствия отрицательных, но соответствующих действительности сведений.

В некоторых случаях о человеке распространяются сведения, соответствующие действительности, но содержащие его негативную характеристику (прежняя судимость, нахождение в психиатрической больнице, привлечение к административной ответственности, увольнение с работы по дискредитирующим обстоятельствам и т.д.). Вполне естественно, что разглашение и распространение подобного рода фактов создает человеку дискомфорт и способно причинить ему определенные душевные волнения и переживания. Российское законодательство не предусматривает санкций за распространение такого рода сведений. Одни специалисты полагают, что институт диффамации несовместим с нашим законодательством. Другие, наоборот, считают такое положение неправильным, ибо огласке могут предаваться сведения, которые не влияют на общественную оценку личности, но вызывают душевные страдания, а иногда и психические потрясения человека (сообщения о тайне происхождения, наличии заболевания, существовании скомпрометировавших себя родственников, компрометирующих связях и т.д.).

На наш взгляд, в данном случае должен быть дифференцированный подход, ибо появление информации о порочащих гражданина обстоятельствах вызывается различными причинами. В частности, информация о недостойных действиях субъекта может диктоваться общественными потребностями, соображениями воспитательного характера.

Так, в июне 1996 г. М. обратилась в Чертановский межмуниципальный (районный) народный суд Южного административного округа г. Москвы (дело N 2-3286/96) с иском о защите чести и достоинства, а также о взыскании компенсации за причиненный моральный вред со своих соседей - ответчиков Б., В. и Л. Последние, как указано в исковом заявлении М., написали письмо в адрес администрации подразделения, подведомственного федеральным органам исполнительной власти, где она работает, содержащее порочащие, но не соответствующие действительности сведения. В частности, истица указала на следующее: "М. осмелела и бегает по нашим квартирам, угрожает, оскорбляет нас, стыдно привести ее прямую речь", "поведение М. наводит на мысль, что она шизофреничка" и др. Суд отказал М. в удовлетворении исковых требований, указав в своем решении, что "оценивает как субъективное восприятие ответчиками ситуации" и поэтому они обратились к администрации по месту работы истицы за защитой и "для нормализации отношений".

Предание гласности неблаговидных поступков гражданина, которые выходят за пределы личной сферы и затрагивают интересы каких-либо коллективов (производственный коллектив, жильцы дома, сослуживцы и т.д.) или общества в целом, является допустимым и оправданным. Разумеется, одни и те же аморальные действия не должны наказываться бесконечно. С одной стороны, нельзя гражданину все время напоминать о его прошлых прегрешениях, а с другой - постоянное перечисление уже известных фактов снижает воспитательное значение информации и оно теряет свою силу.

Ответственность за распространение не соответствующих действительности порочащих сведений наступает независимо от того, в какой форме - устной, письменной, в средствах массовой информации и т.п. - были распространены эти сведения. Следует обратить внимание на то, что указанная ответственность наступает и в том случае, когда не соответствующие действительности порочащие сведения были распространены лицом при исполнении служебных обязанностей или зафиксированы в официальном акте, предназначенном для широкого оглашения. Правда, определенную сложность представляет вопрос о том, кто должен нести ответственность в этом случае. В то же время анализ судебной практики позволяет сделать вывод, что в случае распространения подобных сведений в устной форме ответственность обычно возлагается на само должностное лицо, а в случае распространения сведений в письменной форме - на учреждение, предприятие или организацию, от имени которых действовало должностное лицо.

Также следует отметить, что если то или иное средство массовой информации, не будучи юридическим лицом, распространило не соответствующие действительности порочащие сведения в отношении физического или юридического лица, то в качестве ответчика должен выступать его учредитель.

Право на честь, достоинство и деловую репутацию является неотъемлемым субъективным правом любого физического или юридического лица. Его нарушение причиняет обиженным существенный моральный вред, ущерб в свободе действий и общественном положении, производя на окружающих невыгодное для указанных субъектов впечатление, и предопределяет ответственность обязанных лиц. Как отмечает В.С. Толстой, исполнение обязанности является этапом (стадией) сложного процесса исполнения обязательства. "Содержание обязательственного правоотношения включает совокупность прав и обязанностей его участников, в соответствии с которыми совершаются определенные действия. Поскольку правомочия и обязанности представляют собой возможности, то рано или поздно... наступает такой момент, когда они превращаются в действительность... ".

Право на защиту является обязательным элементом самого субъективного права, так как в противном случае не представилось бы реальным реализовать другие юридические возможности, в том числе возможность государственного принуждения.

1.3 Деловая репутация юридических лиц в зарубежной практике

Правовой институт компенсации морального вреда в законодательстве и судебной практике зарубежных стран существует сравнительно давно. Наиболее радикально проблема компенсации за нравственные и физические страдания, причиненные вредоносными действиями того или иного лица, решена Великобританией и США. Правда, в зарубежном законодательстве (в частности, в англосаксонской правовой системе) используется понятие "психический вред" или "психиатрический вред" (нервный шок, нервное потрясение). Мы же в этом контексте будем использовать термин российского законодательства - "моральный вред", содержание которого соответствует рассматриваемому ниже аналогичному правовому институту зарубежного законодательства. При этом отметим, что в отличие от российского законодательства зарубежное законодательство устанавливает существенно различные основания ответственности в зависимости от умышленных или неосторожных действий причинителя вреда. В первом случае правовая цель возмещения причиненного вреда носит штрафной характер, во втором - компенсационный.

В соответствии с законодательством Великобритании невозможно потребовать возмещения морального вреда при отсутствии страдания (переживания) или материального ущерба. Душевные страдания в совокупности с физическими также подлежат денежной оценке и, соответственно, возмещению.

Некоторые особенности, по сравнению с российским законодательством, присущи английскому праву при решении вопроса о компенсации морального вреда, причиненного диффамацией, т.е. распространением сведений, умаляющих честь и достоинство того или иного лица.

Согласно английскому Закону о диффамации 1952 г. действия по распространению таких сведений дифференцируются на квалифицированную клевету (libel) и простую клевету (slander). Под первой принимается клевета, выраженная в письменной форме, а также в любой иной форме, которая придает распространению сведений постоянный характер, в то время как простая клевета является клеветой в устной или иной форме, придающей распространенным сведениям временный (преходящий) характер.

Квалифицированная клевета составляет самостоятельный состав преступления, а простая клевета может быть уголовно наказуемой в случае сопряжения ее с оскорблением. При иных обстоятельствах она не образует самостоятельного состава преступления.

Удовлетворение требований заявителя возможно, если потерпевшим будет доказано, что сведения являлись порочащими, относились к потерпевшему и были распространены.

Необходимо отметить, что в соответствии с процессуальными нормами английского судопроизводства при рассмотрении дела судом присяжных в компетенцию судьи входит решение вопросов материального права. Применительно к искам, вытекающим из диффамации, судья должен решить вопрос о том, является ли высказывание (публикация) в принципе порочащим. В случае отрицательного вывода судья дело прекращает. В противном случае он передает дело присяжным заседателям, которые будут решать вопрос юридического факта, т.е. имело ли высказывание (публикация) порочащий характер в конкретном деле. При этом потерпевшему нет необходимости доказывать, что третьи лица, получившие соответствующие сведения, восприняли их как порочащие. Понятие "факт диффамации" относится к порочащему значению высказывания (публикации), а не к последствиям в отношении репутации потерпевшего. Иными словами, не имеет правового значения то обстоятельство, доверяют распространенным сведениям получившие порочащую информацию третьи лица или нет.

Основанием ответственности за диффамацию является относимость распространенных порочащих сведений к потерпевшему. Как отмечалось, по общему правилу ответственность за диффамацию в соответствии с принципом общего права Великобритании наступает независимо от вины распространителя порочащих сведений. В то же время с принятием в 1952 г. Закона о диффамации введено понятие "невиновная диффамация", ответственность за которую не наступает, если причинитель вреда делает предложение потерпевшему об опровержении распространенных порочащих сведений. Такое предложение должно быть сделано надлежащим образом в приемлемой для потерпевшего форме опровержения (в частности, с извинениями) и без необоснованной задержки. Если предложение потерпевшим принято, то судебное разбирательство прекращается.

Диффамация считается невиновной при одновременном наличии следующих обстоятельств:

отсутствие у причинителя вреда умысла на предмет распространения порочащих потерпевшего сведений и неосведомленность об обстоятельствах, что распространенные сведения относятся к нему;

неосведомленность распространителя сведений об обстоятельствах, в связи с которыми эти сведения могут быть восприняты потерпевшим как порочащие;

соблюдение лицом, распространившим порочащие сведения, мер достаточной предосторожности при осуществлении своего деяния.

Под распространением сведений как английское, так и российское право понимают их сообщение хотя бы одному лицу, не считая потерпевшего. В случае распространения сведений в отношении определенного социального класса, организации или определенной категории лиц судья руководствуется правилом о том, что распространенные сведения касаются и данного конкретного лица, являющегося истцом по делу. Между тем каждое повторное распространение порочащих сведений рассматривается как новый факт диффамации, что создает самостоятельное основание для иска и, разумеется, может повлечь ответственность распространителя таких сведений.

Сведения признаются соответствующими действительности, если распространитель порочащих сведений докажет их истинность в основном. Иногда порочащее сообщение может содержать несколько утверждений. Недоказанность соответствия действительности одного из взаимосвязанных между собой утверждений сама по себе не может служить основанием для ответственности, если в сочетании с другими утверждениями оно не причиняет существенного ущерба репутации истца. Вопрос об этом решается присяжными заседателями как вопрос об установлении факта диффамации.

Отметим также, что в английском праве обозначены иные подходы к порочащим сообщениям, если в их содержании высказывается (выражается) мнение того или иного лица (в отличие от утверждения факта). При этом добросовестный комментарий об общественной значимости ставших известными ответчику порочащих сведений не влечет ответственности за диффамацию. Он в этом случае обязан доказать, что в сообщении выражал свое мнение, а не утверждал наличие порочащего факта. Разумеется, как для ответчика, так и для суда отграничение мнения от утверждения о факте представляет собой далеко не всегда простую задачу.

Мнение или комментарий может считаться (признаваться) добросовестным, если ответчик считал его верным и не имел умысла причинить вред потерпевшему. При этом необходимым условием исключения ответственности за комментарий (мнение) является его "общественная значимость". Последнему английские суды дают достаточно широкое толкование: все случаи, когда происходящее интересует многих людей и может произойти с ними или с другими людьми, считаются обстоятельством общественной значимости. Вполне очевидно, что такое толкование обусловливает несложность доказывания общественной значимости добросовестного комментария.

Вместе с тем из смысла содержания ст. 6 Закона о диффамации усматривается, что в случае иска в связи с клеветническим сообщением (простым и квалифицированным), содержащим как утверждение о фактах, так и выражение мнения, малейшая неточность в фактах исключает предположение о добросовестности комментария со всеми вытекающими отсюда правовыми последствиями.

Английским законодательством определены соответствующие сообщения, которые пользуются иммунитетом от предъявления исков, связанных с диффамацией. Различаются сообщения, пользующиеся абсолютным и относительным иммунитетом. К числу первых относятся, например, сообщения, в связи с которыми иск не может быть предъявлен: сообщения, сделанные в любой из палат парламента; отчеты о заседаниях парламента, опубликованные по распоряжению любой из его палат, а также их вторичная публикация в полном объеме; сообщения, связанные с судопроизводством; сообщения, сделанные одним государственным должностным лицом другому в ходе исполнения служебных обязанностей; точные и беспристрастные газетные, а также радио- и телесообщения о судебных процессах на территории Великобритании и др.

Ограниченный иммунитет в отношении распространенных сведений может иметь место при одновременном наличии следующих условий: во-первых, когда у одной из сторон существует правовая, нравственная или общественная потребность и обязанность сделать определенное сообщение, а во-вторых, когда у другой стороны имеется соответствующий интерес в получении такого сообщения. При соблюдении этих условий ограниченным иммунитетом пользуются, в частности, следующие сообщения: о парламентских заседаниях, судебных процессах и работе государственных комиссий; о содержании информации в ходе общения адвоката и его клиента по поводу поручения последнего; в защиту себя и своего имущества. Заметим, что ограниченный иммунитет не предоставляется в тех случаях, когда сообщение было сделано со "злым умыслом", под которым, в частности, понимается использование привилегий для ненадлежащих целей.

Правовыми способами защиты чести, достоинства и деловой репутации являются судебный запрет и компенсация морального вреда. К первому суд может прибегнуть в случае, если порочащие сведения не получили распространения, но существует реальная угроза их распространения.

Компенсация морального вреда по искам о защите чести, достоинства и деловой репутации в связи с исками, вытекающими из диффамации, может быть номинальной (символической), "презрительной" (компенсация в виде порицания истца) и штрафной. Номинальная компенсация в качестве ответственности за диффамацию наступает тогда, когда, по мнению и решению суда, потерпевший претерпел значительные страдания. "Презрительная" компенсация может иметь место при формальном решении судебного дела в пользу истца, но само предъявление иска считают нарушением нравственных принципов. В остальных случаях судьи взыскивают по рассматриваемой категории дел штрафные компенсации.

По мнению английских юристов, размеры штрафных компенсаций, определяемые присяжными по искам из диффамации, во многих случаях оказываются несоизмеримо высокими по отношению к содеянному, особенно по сравнению с исками о возмещении психического вреда, причиненного здоровью. Правда, суды апелляционной инстанции вправе изменить размер компенсации, если сочтут такой размер, установленный судом первой инстанции, чрезмерным или неадекватным.

В последнее время английские ученые-юристы и правоведы-практики, занимающиеся вопросами, связанными с защитой чести, достоинства и деловой репутации, озадачены решением двух проблем: различием в подходах к психическому (моральному) вреду, связанному и не связанному с телесными повреждениями, и определением критериев ограничения ответственности правонарушителя в случаях наступления нервного шока, когда психический вред причинен по неосторожности.

В США существуют некоторые особенности компенсации морального (психического) вреда. Несмотря на общность правовых систем США и Великобритании, в каждом американском штате имеется собственная правовая система. Тем не менее, американское право выделяет определенную группу возможных деликтов, к которым относят: нарушение уединения или права на одиночество; вмешательство в частные дела истца; публичное оглашение (опубликование) сведений, которые могут быть достоянием только истца или узкого круга лиц; использование имени и внешности истца в целях получения выгоды; распространение порочащих истца сведений. В указанных случаях душевные страдания компенсируются в чистом виде, т.е. без соединения в исковом требовании с физическими страданиями или материальным убытком.

Кроме того, американское право предусматривает денежное возмещение (компенсацию морального вреда) за намеренное или неосторожное причинение сильного эмоционального беспокойства другому лицу. Если моральный вред причинен по неосторожности и сопряжен с тяжелыми повреждениями, он подлежит компенсации. Однако, если противоправное неосторожное поведение причиняет потерпевшему только нравственные страдания, моральный вред по общему правилу не подлежит компенсации.

Общее правило обусловлено судебной практикой в силу ряда причин, в частности: сложностью доказывания факта нравственных страданий и трудностью оценки размера компенсации; затруднительностью опровержения факта нравственных страданий; необходимостью отграничения возможных мошеннических исков, обусловленных легкостью симуляции нравственных страданий; отсутствием предвидения возможности причинения нравственных страданий; нежеланием подвергать неосторожного ответчика потенциальной угрозе несения ответственности за пределами его вины и др.

В тех случаях, когда потерпевший претерпевает нравственные страдания в силу своей особой впечатлительности, компенсация морального вреда обычно допускается лишь при наличии умысла или грубой неосторожности в действиях правонарушителя. При этом суды уделяют внимание осведомленности причинителя вреда о наличии таких особенностей, за исключением случаев, когда моральный вред сопряжен с причинением физического вреда. При таких обстоятельствах суды применяют презумпцию осведомленности в отношении причинителя вреда об особенностях потерпевшего.

Вопрос в отношении компенсации морального вреда, причиненного умышленно или по причине грубой неосторожности, решается несколько по-иному: помимо требований о защите нарушенного права, предусматривается компенсация морального вреда за эмоциональное беспокойство вследствие такого правонарушения. К ним могут быть отнесены: нарушение неприкосновенности частной жизни; клевета; присвоение имущества и нарушение владения; нападение, выразившееся в нанесении побоев; дискриминация по мотивам пола, расы, возраста, семейного положения и незаконные действия государственных служащих; оскорбительное поведение (преднамеренное нарушение эмоционального равновесия) и др.

В законодательстве США допускается компенсация морального вреда по причине нарушения договорных обязательств, когда его возникновение было "естественным и предвидимым". Так, § 353 Свода норм контрактного права Соединенных Штатов Америки предусматривает компенсацию морального вреда за "эмоциональное беспокойство", которая допускается в случаях, когда беспокойство вызвано телесным повреждением и когда последствия нарушения договора-контракта являются его наиболее вероятным результатом.

В тех случаях, когда имеют место договорные отношения между сторонами, моральный вред, причиненный вследствие ненадлежащего выполнения договорных обязательств, не подлежит компенсации, если его причинение не было преднамеренным либо отсутствовали обстоятельства, свидетельствующие о том, что нравственные страдания являются естественным и вероятным последствием ненадлежащего исполнения договора. Компенсация предусмотрена в тех случаях, когда условия договора направлены на оказание личных услуг либо когда договорные обязательства прямо связаны с обеспечением личного благополучия одной из сторон и их нарушение, разумеется, влечет за собой нравственные страдания.

Вопрос о компенсации морального вреда нередко возникает при нарушении договорных обязательств, связанных с ненадлежащим качеством предоставляемых медицинских или юридических услуг.

Достаточно распространенными в судебной практике США являются иски о компенсации морального вреда при умышленном его причинении (например, обман, незаконное заключение под стражу, злонамеренное судебное преследование, диффамация, угрозы, сексуальные домогательства и др.).

Самостоятельным составом умышленного правонарушения, влекущего за собой компенсацию морального вреда, признаются запугивание и принуждение, не требующие в силу своей природы доказывания их умышленного характера.

При незаконном увольнении работника компенсация за психические (нравственные) страдания может иметь место в том случае, когда противоправные основания и способ увольнения ограничивают возможности будущего трудоустройства работника.

В американской практике судебного разбирательства дел по искам о компенсации морального вреда нередко возникают проблемы с определением момента начала течения срока давности. В отличие от российского законодательства, в котором на требования компенсации морального вреда исковая давность не распространяется в случаях использования этого способа для защиты нематериальных благ, в английском и американском праве институт исковой давности применяется к таким требованиям. По общему правилу большинства штатов течение срока исковой давности определяется с момента совершения правонарушения по рассматриваемой категории дел, но в судебной практике установлено правило (в интересах потерпевшего), в соответствии с которым для потерпевшего в ряде случаев причинения морального вреда срок исковой давности определяется с того момента, когда он узнал или должен был узнать (при соответствующей осмотрительности) о причиненном ему вреде.

Следует отметить, что в странах континентального права (например, в Германии, во Франции) распространение сведений, порочащих честь, достоинство и деловую репутацию, является прежде всего основанием для применения норм уголовного права.

В отличие от законоположений других европейских стран германское законодательство в этом плане не выработало единого принципа ответственности, характерного для причинения как имущественного, так и неимущественного вреда. Между тем ст. 2 Конституции ФРГ установлено: "Каждый имеет право на свободное развитие своей личности, поскольку он не нарушает прав других и не идет против конституционного порядка или нравственного закона".

Компенсация морального вреда в законодательстве Германии предусмотрена 847-м законоположением Германского гражданского уложения (ГГУ), именуемым "Schmerzensgeld", т.е. "деньги за страдания" (по аналогии с российским законодательством - "денежная компенсация за страдания").

Под нематериальным вредом в законодательстве ФРГ понимается умаление неимущественных прав и благ, принадлежащих личности. В 847-м законоположении ГГУ объектами правовой защиты путем компенсации за страдания предусмотрены тело, здоровье и свобода. Иными словами, указанная норма прямо предусматривает возможность компенсации за страдания, которые являются следствием нарушения телесной неприкосновенности, причинения вреда здоровью или незаконного лишения свободы.

В ГГУ интересы, защищаемые законом в сфере неприкосновенности личности, за нарушение которых была бы предусмотрена имущественная компенсация, специально не перечисляются. В то же время законодательство устанавливает, что, если вред причинен личности, а не имуществу, денежная компенсация может быть получена только в случаях, специально предусмотренных нормами права.

В этом смысле судебная практика также опирается на содержание 823-го законоположения ГГУ, которое гласит:

"(1) Кто противоправно, умышленно или неосторожно посягает на чью-либо жизнь, телесную неприкосновенность, здоровье, свободу, право собственности или какое-либо иное право другого лица, тот обязан возместить причиненный этим вред.

(2) Равную обязанность несет и тот, кто нарушил закон, направленный на защиту других лиц. Если по содержанию такого закона возможно его невинное нарушение, то обязанность возмещения причиненного вреда возлагается только при наличии вины".

В силу того что перечень правовых благ в этой норме не установлен, в судебной практике определены и продолжают определяться правонарушения в виде нарушений "всеобщего права личности", порождающие право на компенсацию страданий. К ним, в частности, отнесены: разглашение сведений о частной жизни, нарушение тайны переписки, использование имени другого лица в рекламных целях без разрешения этого лица и т.д. Кроме того, особенностью немецкого гражданского права является и то, что в области деликтной ответственности денежная компенсация не является универсальным средством защиты для всех видов правонарушений. Основным принципом компенсации, ответственности за вред законоположения определили реституцию, т.е. возвращение потерпевшей стороны в положение, которое она занимала до правонарушения. В тех же случаях, когда такая реституция невозможна или в результате правонарушения нет возможности в полном объеме возместить вред, правонарушитель должен компенсировать причиненный вред деньгами.

На практике суды ФРГ в сфере защиты прав личности руководствуются положениями Конституции ФРГ и принципом, в соответствии с которым права личности должны быть важнее прав собственности. Отсюда судебная практика делает вывод о наличии так называемого "всеобщего права личности", нуждающегося в правовой защите от посягательства извне.

Федеральный конституционный суд ФРГ подтвердил конституционность такой практики.

По германскому законодательству, в частности по 823-му законоположению ГГУ, состав оснований ответственности за причинение страданий совпадает с общим составом оснований ответственности за причинение вреда и охватывает следующие обстоятельства: наличие страданий, причиненных умалением личных неимущественных прав; противоправность действий причинителя вреда; наличие адекватной причинной связи между противоправным действием и наступившими последствиями в виде страданий; вина причинителя вреда.

Следует отметить, что 847-е законоположение ГГУ предусматривает специальную норму, исключающую возможность ее применения по аналогии и в случае нарушения договорных обязательств, если в данном случае не происходит одновременно нарушения указанных в этой норме абсолютных прав. При этом ответственность несет только непосредственный правонарушитель (любое физическое лицо), правовым благам которого причинен вред, и это находится в адекватной причинной связи с неправомерным действием его причинителя. Законодательство допускает признание потерпевшим и опосредованного лица, пострадавшего при наблюдении вредоносного действия от нервного шока.

Законодательством ФРГ установлено, что компенсация за перенесенные страдания должна быть справедливой (см. 847-е законоположение ГГУ). При определении ее размера принимается во внимание общий принцип выравнивания выгоды. Он установлен в законоположении 249 ГГУ, которое регулирует вид и объем возмещения ущерба, и гласит: "Лицо, обязанное компенсировать вред, должно восстановить то положение, которое существовало бы, если бы не было обстоятельства, в силу которого возникла обязанность возместить вред. Если обязанность возмещения вреда возникла вследствие причинения вреда человеку или вещи, то кредитор может вместо восстановления прежнего положения требовать выплаты денежной компенсации". Вместе с тем лицо, которому причинены страдания, не должно извлекать из этого выгоду, т.е. выплата компенсации не должна ставить потерпевшего в более выгодное положение, нежели то, которое имело место до вредоносного действия ответчика.

Сложившаяся в Германии судебная практика свидетельствует о том, что при исчислении компенсации морального вреда принимаются во внимание суммы компенсации, определенные ранее вынесенными решениями судов по аналогичным правонарушениям. Выписки из таких решений систематизируются и публикуются в качестве аналога по конкретным делам. Таким образом, в германской статусной правовой системе в отношении размера компенсации за страдания по существу применяется принцип прецедента. В то же время в странах прецедентного права, к которым относятся Англия и США, в отношении размера компенсации принцип прецедента не действует. Следует отметить, что при определении окончательного размера компенсации по принципу прецедента присуждаемые денежные суммы индексируются с учетом общеэкономической и социальной ситуации в стране. Компенсация за страдания может присуждаться и в виде периодических платежей в случае тяжкого повреждения здоровья с прогрессирующим нарушением жизненных функций потерпевшего человека, а также в зависимости от конкретных обстоятельств - пожизненно или на определенный период времени.

Компенсация морального вреда может иметь место по судебному решению с учетом срока исковой давности, который в соответствии с законоположением 852 ГГУ составляет три года. Началом течения срока давности считается тот момент, когда потерпевший узнал или должен был узнать о причиненном нематериальном вреде и получил или должен был получить достаточные для предъявления иска сведения о причинителе вреда. Между тем, даже если срок давности не истек, необоснованное промедление обращения в суд с требованием о компенсации морального вреда может рассматриваться как основание для снижения ее денежного размера.

Гражданский кодекс Франции не устанавливает различия между материальным и моральным вредом, для возмещения которого ответчик должен быть виновен в его причинении. Институт возмещения морального вреда направлен на защиту личных прав и интересов граждан, а именно: право на все, что индивидуализирует личность, включая право на изображение; право на тайну профессиональной деятельности и корреспонденции; авторские права; право на свободу передвижения и выбор профессии и др.

Распространенными в судах Франции являются исковые требования о случаях неправомерного использования чужого имени или псевдонима, умаления женской чести, вторжения в чужое жилище, причинения вреда здоровью и т.д.

Институт возмещения морального вреда в этой стране используется и в случаях договорной ответственности.

Такова в общих чертах проблема компенсации морального вреда, в частности, за диффамацию в некоторых западных странах, решение которой заключается в поисках разумного компромисса между общественными интересами и интересами личности. Следует добавить, что в цивилизованных правовых доктринах и законодательствах западных стран, как уже отмечалось, под диффамацией подразумевается распространение порочащих сведений, независимо от их соответствия или несоответствия реальным фактам. Российская же гражданско-правовая доктрина и практика под диффамацией понимала и понимает распространение порочащих сведений, соответствующих действительности. Ответственность за распространение таких сведений в российском праве не установлена.

2. Защита деловой репутации юридических лиц в действующем законодательстве

2.1 Механизм защиты деловой репутации юридических лиц в российском праве

В ч. 1 ст. 1 ГПК РФ, вступившего в силу 1 февраля 2003 г., констатируется, что порядок гражданского судопроизводства в федеральных судах общей юрисдикции определяется Конституцией РФ, Федеральным конституционным законом от 31 декабря 1996 г. N 1-ФКЗ "О судебной системе Российской Федерации". Этим Кодексом и принимаемыми в соответствии с ним федеральными законами определяется общий порядок гражданского судопроизводства. Для мировых судей он определяется также Федеральным законом от 17 декабря 1998 г. N 188-ФЗ "О мировых судьях в Российской Федерации".

При этом отметим, что обязанность по отправлению правосудия по гражданским делам, в том числе по защите деловой репутации, возложена не только на суды общей юрисдикции, но и на арбитражные суды, которые по правилам арбитражного процессуального законодательства осуществляют судебную власть посредством административного и гражданского судопроизводства (ст. 118 Конституции Российской Федерации, гл. 4 АПК РФ).

Согласно нормам указанного Кодекса таким образом рассматриваются и иски о защите чести, достоинства и деловой репутации.

Судебная практика рассмотрения гражданских дел по искам о защите чести, достоинства и деловой репутации показывает, что в некоторых случаях судьи испытывают затруднения при рассмотрении и решении такого рода дел. Еще Верховный Суд СССР в своем Постановлении от 2 марта 1989 г. вынужден был указать на конкретные недостатки по этому вопросу. В нем, в частности, отмечалось: "В ряде случаев судьи необоснованно отказывают в принятии к производству суда исковых заявлений о защите чести и достоинства. Иногда в порядке ст. 7 Основ гражданского законодательства в судах возбуждают дела по требованиям, не подлежащим судебному рассмотрению. В судебных заседаниях не всегда всесторонне выясняется, действительно ли распространенные сведения порочат честь и достоинство истца и были ли они распространены именно ответчиком. В решениях нередко не указывается конкретный способ опровержения порочащих сведений и срок, в течение которого должно последовать опровержение".

Право защищать честь, достоинство и деловую репутацию, содержащееся в нормативных актах, тесно взаимосвязано с другими не менее важными правами человека: свободой убеждений и правом на распространение информации, провозглашенными в ст. 19 Всеобщей декларации прав человека. В ней говорится: "Каждый человек имеет право на свободу убеждений и на свободное выражение их; это право включает свободу беспрепятственно придерживаться своих убеждений и свободу искать, получать и распространять информацию и идеи любыми средствами и независимо от государственных границ".

В ст. 1 Закона Российской Федерации "О средствах массовой информации", именуемой "Свобода массовой информации", говорится, что в Российской Федерации поиск, получение, производство и распространение массовой информации не подлежат ограничениям, за исключением предусмотренных законодательством России о средствах массовой информации.

Поэтому рассмотрение судами вопросов о защите чести, достоинства и деловой репутации не должно ограничивать другие фундаментальные права человека, а именно: свободу убеждений и свободу массовой информации.

В Конституции Российской Федерации закреплено, что права и свободы являются высшей ценностью: "Признание, соблюдение и защита прав и свобод человека и гражданина - обязанность государства" (ст. 2).

Право граждан на судебную защиту от посягательства на их честь и достоинство гарантировано Основным законом России (ст. ст. 21, 46).

Судебной практике известны случаи предъявления необоснованных исков о защите чести, достоинства или деловой репутации и компенсации морального вреда. И такие случаи не единичны.

При наличии признаков, свидетельствующих об ущемлении чести, достоинства и деловой репутации, и иных оснований, связанных с нарушением рассматриваемых личных неимущественных прав, граждане вправе требовать по суду опровержения сведений, которые порочат их честь, достоинство или деловую репутацию. Суды призваны пресекать распространение таких сведений, защищая охраняемое законом указанное нематериальное благо.

Возможность судебной защиты прав и законных интересов граждан и организаций (юридических лиц) является одним из видов юридических гарантий. В общих чертах защита, которую предоставляет государство правам и интересам граждан и организаций, заключается в возбуждении деятельности тех или иных компетентных правоохранительных органов по защите нарушенного или оспариваемого субъективного права и охраняемого законом интереса, по предупреждению и устранению препятствий в их осуществлен.

По общему правилу с учетом принципа диспозитивности инициатива в возбуждении гражданского дела, в том числе о защите чести, достоинства и деловой репутации, должна принадлежать лицу, заинтересованному в защите своих прав, свобод и законных интересов. Вместе с тем в случаях необходимости охраны государственных или общественных интересов, защиты прав, свобод и законных интересов других лиц, не имеющих достаточной возможности для реализации права на судебную защиту, законодатель допустил исключения из этого общего правила. Об этом свидетельствует ст. 45 "Участие в деле прокурора" и ст. 46 "Обращение в суд в защиту прав, свобод и законных интересов других лиц" ГПК РФ.

Кроме того, важным признаком искового требования, в частности о защите чести, достоинства и деловой репутации, является его направленность на защиту нарушенного или оспариваемого гражданского права на основе разрешения правового спора. Заметим, что в порядке ст. 152 ГК РФ не могут рассматриваться требования об опровержении порочащих гражданина сведений, содержащихся в судебных приговорах и решениях, постановлениях следственных органов и других официальных документах, для обжалования которых предусмотрен иной порядок.

Исковой порядок защиты чести, достоинства, деловой репутации и компенсации (возмещения) в связи с этим морального вреда представляет собой сложное явление, определяемое характером защищаемого материального права и формой, которую принимает эта защита в гражданском процессе. Что же касается административно-правовых отношений, нужно отметить следующее: требование судебной защиты по делам, возникающим из этих отношений, основывается не на разрешении правового спора, а на проверке того или иного постановления или иного акта. С учетом этого обстоятельства и само требование, возникающее из административно-правовых отношений, не может быть исковым.

Как правило, заинтересованное физическое или юридическое лицо обращается в суд само, но в случае распространения порочащих, не соответствующих действительности сведений в отношении несовершеннолетних или недееспособных лиц иски о защите чести и достоинства в соответствии со ст. 37 ГПК РФ могут предъявлять их законные представители. Заинтересованные лица имеют право на судебную защиту чести, достоинства и деловой репутации согласно ст. 3 ГПК РФ, когда порочащие сведения распространены в отношении членов их семей, в том числе умерших.

Судебному разбирательству подлежат исковые требования независимо от того, в какой форме и каким способом они распространены. Суду не подведомственны дела, когда речь идет не о защите чести, достоинства или деловой репутации заявителя, а по его объяснениям (утверждениям) это касается других лиц. "В то же время, - отмечает П.Я. Трубников, - если распространенные в отношении других сведения умаляют честь и достоинство заявителя, дело подлежит рассмотрению в судебном порядке".

Сведения не должны умалять репутацию, доброе имя умершего или погибшего. Иск в этом случае может быть предъявлен заинтересованным в опровержении распространенных сведений лицом.

Сообщение порочащих сведений лицу, которого они касаются, распространением не признается. В подобных случаях гражданин, которому сообщены оскорбительные для него сведения, вправе обратиться в суд с просьбой возбудить дело о привлечении виновного к уголовной ответственности по ст. 130 УК РФ. Такое оскорбление считается нанесенным при отсутствии распространения каких-либо сведений о потерпевшем третьим лицам, "один на один" (например, непристойный жест, оскорбительное письмо потерпевшему, содержащее нецензурные выражения, и т.д.). Перечисленные действия умаляют достоинство человека и порождают не только право на возбуждение уголовного дела по ст. 130 УК РФ, но и право на компенсацию морального вреда (при наличии вины причинителя вреда), так как отсутствие факта распространения сведений не позволяет применять ст. 1100 ГК РФ. Размер компенсации может быть уменьшен, если причинителю вреда удастся доказать, что такая форма общения являлась общепринятой "нормой" среди знакомых потерпевшего и допускалась им самим в общении с другими лицами.

Согласно п. 6 ст. 152 ГК РФ при обстоятельствах, когда установить лицо, распространившее сведения, порочащие честь, достоинство и деловую репутацию гражданина или деловую репутацию юридического лица, невозможно, лицо, в отношении которого эти сведения распространены, вправе обратиться в суд с заявлением о признании распространенных сведений не соответствующими действительности. Однако законом не урегулирован вопрос о том, в каком производстве подлежит рассмотрению такое заявление - в исковом или ином. П.Я. Трубников не без оснований считает, что "поскольку в данном случае нет ответчика,.. упомянутое заявление следовало бы рассматривать в порядке "особого производства".

По искам об опровержении порочащих сведений, содержащихся в служебных характеристиках, ответчиками являются лица, их подписавшие, и организация (предприятие, учреждение), от имени которого выдана характеристика.

Применительно к рассматриваемой категории дел действуют общие правила о подсудности, содержащиеся в ст. 24 ГПК РФ. Иски предъявляются в суд по месту жительства ответчика, по месту нахождения органа или имущества юридического лица, распространивших порочащие сведения. В тех случаях, когда исковое требование о защите чести, достоинства или деловой репутации предъявляется к нескольким ответчикам, проживающим или находящимся в разных местах, дело рассматривается по месту жительства или месту нахождения одного из ответчиков по выбору истца (ст. 31 ГПК РФ).

К сожалению, это требование процессуального закона нередко нарушается.

О принятии заявления к судебному разбирательству судья выносит определение, на основании которого возбуждается гражданское дело в суде первой инстанции.

Задачами подготовки дела о защите чести, достоинства или деловой репутации к судебному разбирательству по каждому гражданскому делу, в частности, являются (ст. 148 ГПК РФ):

• уточнение обстоятельств, имеющих значение для правильного разрешения дела;

• разрешение вопроса о составе лиц, участвующих в деле;

• представление необходимых доказательств сторонами, другими лицами, участвующими в деле, и др.

Следует подчеркнуть, что, если в исковом заявлении имеются порочащие сведения, содержащие признаки клеветы, судья обязан разъяснить истцу его право требовать возбуждения уголовного дела. При этом необходимо учитывать, что выбор способа защиты принадлежит потерпевшему, за исключением случаев так называемой квалифицированной клеветы, когда уголовное дело может быть возбуждено по инициативе самого суда или прокурора. Одновременно предъявление гражданского иска по ст. 152 ГК РФ и возбуждение уголовного дела о клевете не допускается. Однако, если по определенным мотивам в возбуждении уголовного дела отказано или оно прекращено, пострадавший вправе добиваться защиты своей чести, достоинства или деловой репутации в порядке гражданского судопроизводства. Также нужно отметить, что уголовное законодательство Российской Федерации не предусматривает защиту деловой репутации организаций (юридических лиц), поэтому такая защита целиком и полностью отнесена к компетенции гражданского права.

В соответствии с ч. 1 ст. 129 УК РФ клеветой является распространение заведомо ложных сведений, порочащих честь и достоинство другого лица или подрывающих его репутацию. Следует отметить, что в Уголовном кодексе Российской Федерации 1996 г. репутация гражданина впервые названа объектом клеветы.

С объективной стороны клевета выражается в активном действии, связанном с распространением заведомо ложных сведений, т.е. не соответствующих действительности. Эти измышления содержат данные, порочащие потерпевшего. Они могут быть переданы любому человеку, в частности должностному лицу, в том числе представителю власти, независимо от того, получили ли эти сведения дальнейшее распространение.

Формы выражения клеветы различны. Она может быть устной или письменной, в анонимных заявлениях и в официальных документах и т.д.

Если распространяются ложные, но не порочащие сведения, то содеянное нельзя квалифицировать как клевету. Они должны касаться фактов, но не представлять собой оценочных суждений (например, "он плохой врач", "слабый студент", "недалекий человек" и т.п.).

Данное преступление считается оконченным, если ложные сведения, порочащие другое лицо, распространены в любой форме и это лицо сочло себя оклеветанным и приняло соответствующие правовые меры.

В то же время способ распространения измышлений может придать клевете квалифицирующий характер. В частности, клевета в публичном выступлении, публично демонстрирующемся произведении или в средствах массовой информации влечет за собой ответственность согласно ч. 2 ст. 129 УК РФ.

С правовой точки зрения не имеет значения, был ли гражданин, распространяющий ложные сведения, порочащие другое лицо, их автором или он использовал измышления третьих лиц. Если подобные измышления были высказаны только самому потерпевшему, состав клеветы отсутствует, и содеянное может быть квалифицировано при наличии необходимых признаков как оскорбление (ст. 130 УК РФ).

В соответствии с ч. 1 ст. 130 УК РФ оскорблением считается унижение чести и достоинства другого лица, выраженное в неприличной форме, т.е. противоречащей установленным правилам поведения, требованиям общечеловеческой морали. Не имеет значения, является ли отрицательная оценка со стороны оскорбителя в отношении потерпевшего правдивой.

Оскорбление может иметь место в виде соответствующих действий, направленных против конкретной личности или конкретных лиц. Данное преступление будет оконченным после совершения действий, унижающих честь и достоинство личности.

Следует также отметить, что прокурор, а также следователь или дознаватель с согласия прокурора вправе возбудить уголовное дело, в частности, о любом преступлении, предусмотренном ч. 2 ст. 20 УПК РФ, и при отсутствии заявления потерпевшего, если данное преступление совершено в отношении лица, находящегося в зависимом состоянии или по иным причинам не способного самостоятельно воспользоваться принадлежащим ему правом (ч. 4 ст. 20 УПК РФ). При этом прокурор уполномочен осуществлять в данном случае преследование по уголовным делам независимо от волеизъявления потерпевшего (ч. 3 ст. 21 УПК РФ).

В настоящее время законодателем предусмотрены различные сроки исковой давности для защиты чести, достоинства и деловой репутации граждан (юридических лиц) в зависимости от того, нарушено ли данное право в средствах массовой информации (в этом случае срок давности - 1 год) или другим способом - при выдаче характеристик, в выступлениях на разного рода собраниях, сообщении коллегам по работе, соседям и т.д. (на эти случаи исковая давность не распространяется).

В то же время нормы закона предоставляют суду право восстановить пропущенный срок, если он признает причины пропуска уважительными (ст. 205 ГК РФ), с учетом того, что в законе не перечислены причины срока исковой давности, которые могут быть признаны уважительными. Этот вопрос должен решаться судом в каждом конкретном случае.

В соответствии со ст. 208 ГК РФ ("Требования, на которые исковая давность не распространяется") по гражданским делам о защите чести, достоинства, деловой репутации исковая давность не применяется. В таком случае исковое заявление может быть подано в суд в любое время после дня распространения не соответствующих действительности порочащих сведений.

По делам о защите чести, достоинства и деловой репутации бремя доказывания соответствия действительности распространенных порочащих сведений лежит на ответчике; истец обязан доказать лишь сам факт их распространения лицом или организацией, к которым заявлено исковое требование. Конечно, истец имеет право представить суду доказательства несоответствия действительности распространенных ответчиком сведений.

Доказательствами по делу, по смыслу содержания ст. 55 ГПК РФ, являются полученные в установленном законом порядке сведения о фактах, на основе которых суд устанавливает наличие или отсутствие обстоятельств, обосновывающих требования и возражения сторон гражданского судопроизводства, а также иных обстоятельств, имеющих значение для правильного рассмотрения и разрешения дела.

Кроме сведений, которые могут быть получены из объяснений сторон и третьих лиц, показаний свидетелей, письменных и вещественных доказательств, в ГПК РФ к процессуальным средствам доказывания отнесены аудиозаписи (звукозаписи) и видеозаписи. Правда, в судебной практике они использовались и ранее и были отнесены к особой разновидности вещественных доказательств.

Следует подчеркнуть, что по общему правилу ГПК РФ однозначно возлагает бремя доказывания на стороны: каждая из них должна доказать те обстоятельства, на которые она ссылается как на основания своих требований (ч. 1 ст. 56); доказательства представляются сторонами и другими лицами, участвующими в деле (ч. 1 ст. 57). В тех случаях, когда представление доказательств для сторон и других лиц, участвующих в гражданском деле, затруднительно, они вправе ходатайствовать перед судом об их истребовании. При таких ситуациях суд (судья) оказывает лицам, участвующим в деле, содействие в собирании доказательств. Нужно учитывать, что в соответствии со ст. 67 ГПК РФ суд оценивает только имеющиеся в деле доказательства, т.е. только представленные сторонами или истребованные по их ходатайствам судом, а фактические обстоятельства устанавливаются судом по принципу "доказано - не доказано". Если сторона удерживает и не представляет по требованию суда письменное или вещественное доказательство, суд вправе установить, что содержащиеся в нем сведения об обстоятельствах, имеющих значение для дела, стороной признаны, и, если причины непредставления доказательств неуважительные, подвергнуть виновных штрафу: должностных лиц - штрафу до 10 минимальных размеров оплаты труда, граждан - до 5 минимальных размеров оплаты труда (ч. 3 ст. 57 ГПК).

Кроме того, у суда появилась возможность взыскивать компенсацию за фактическую потерю времени со стороны, недобросовестно заявившей неосновательный иск или спор относительно иска либо систематически противодействующей правильному и быстрому рассмотрению и разрешению дела, в пользу другой стороны. Размер компенсации определяется судом (ст. 99 ГПК РФ).

Гражданско-процессуальный кодекс Российской Федерации определил и порядок реализации права сторон собрать те или иные доказательства с помощью суда (судьи). Он заключается в том, что лицо, ходатайствующее перед судом об истребовании определенных письменных или вещественных доказательств от лиц, участвующих или не участвующих в деле, должно, во-первых, указывать на конкретное письменное доказательство или описать вещь, во-вторых, назвать причины, препятствующие самостоятельному их получению, в-третьих, привести основания, по которым оно считает, что доказательство находится у данного лица или организации.

Кодекс предусмотрел последствия неисполнения сторонами своих обязанностей по доказыванию и злоупотребления правами, которые, в частности, могут сводиться к следующему:

в случае неявки в суд лица, участвующие в деле, должны известить о причинах таковой и представить доказательства уважительности этих причин (ч. 1 ст. 167 ГПК РФ);

при неявке истца в суд по вторичному вызову и отсутствии просьбы истца о рассмотрении дела в его отсутствие и требовании ответчика о разбирательстве дела по существу суд оставляет исковое заявление без рассмотрения;

непредставление ответчиком в установленный судом (судьей) срок письменных объяснений на иск и доказательств в обоснование своих возражений, а также его неявка на судебное заседание не являются препятствием для рассмотрения дела по имеющимся в нем доказательствам;

неявка представителя лица, участвующего в деле, извещенного о времени и месте судебного разбирательства, не является препятствием для рассмотрения дела (подробно см. гл. 6 и 15 ГПК РФ).

Необходимо еще раз отметить, что роль суда в состязательном процессе, заключающаяся в собирании доказательств, значительно изменилась. Роль суда первой инстанции в гражданском судопроизводстве с учетом нового гражданского процессуального законодательства - в необходимости создания лицам, участвующим в деле, должных и равных процессуальных условий для всестороннего исследования обстоятельств дела, а не самому, как было раньше, за лиц, участвующих в деле, "расследовать" их. С этой целью суд (судья) призван:

разъяснять лицам, участвующим в деле, их права и обязанности, а также предупреждать их о последствиях совершения или несовершения процессуальных действий;

оказывать этим лицам в случаях, предусмотренных Кодексом, по их ходатайствам содействие в осуществлении их прав;

определять на основе норм материального права обстоятельства, имеющие значение для дела и подлежащие доказыванию;

распределять между сторонами бремя доказывания.

Как известно, механизм движения гражданского процесса, в том числе при защите чести, достоинства и деловой репутации, определяет принцип диспозитивности.

В соответствии с этим гражданские дела по общему правилу, возникают, изменяются, переходят из одной стадии судопроизводства в другую, оканчиваются или прекращаются, главным образом, по инициативе участвующих в деле лиц, т.е. принцип диспозитивности действует на всех стадиях гражданского судопроизводства. В соответствии с ним лица, участвующие в гражданском деле, реализуют право на обращение в суд за судебной защитой, определяют предмет и основание заявленных требований (они могут изменить свои требования в процессе рассмотрения дела).

Новое гражданское процессуальное право расширило действие принципа диспозитивности гражданского процесса. В этой связи следует отметить, что в ч. 1 ст. 39 ГПК РФ указывается на право истца изменить основание или предмет иска, увеличить или уменьшить размер исковых требований или вообще отказаться от иска. Здесь же указано, что ответчик вправе признать иск или (и) стороны могут окончить дело мировым соглашением.

В то же время указанные права сторон были значительно ограничены контролирующей ролью суда, установленной в ч. 2 ст. 39 ГПК РФ: "Суд не принимает отказ истца от иска, признания иска ответчиком и не утверждает мировое соглашение сторон, если это противоречит закону или нарушает права и охраняемые законом интересы других лиц".

Складывалось такое положение, что суд был обязан исключить возможность совершения указанных процессуальных действий не только в тех случаях, когда установит их противоречие с законом, но и когда они нарушают чьи-либо права. Получается, что суд обязан соответствующим образом прореагировать и при "нарушении" их собственных прав, в частности, и при разрешении исковых требований о защите чести, достоинства и деловой репутации и возмещении (компенсации) морального вреда. Таким образом, принцип диспозитивности, т.е. возможности сторон распоряжаться своими правами, в гражданском судопроизводстве был значительно объясним превалированием публичного начала над частным в гражданском праве и процессе активной контролирующей ролью государства в урегулировании этих отношений. Действительно, в связи с существенными изменениями в гражданском праве, в основу которых заложены законоположения о защите частных прав и расширены возможности субъектов гражданско-правовых отношений за счет предоставления им значительной самостоятельности, имевшее место регулирование принципа диспозитивности в гражданском процессе вошло в противоречие с новыми гражданско-правовыми нормами. Из этого следует, что новые нормы гражданского законодательства Российской Федерации закрепляют право только самих субъектов правоотношений и от них зависит, защищать им свои интересы или нет. Это, разумеется, касается и защиты чести, достоинства, деловой репутации и компенсации (возмещения) морального вреда.

Указанные обстоятельства в известной мере определили необходимость внесения соответствующих изменений и дополнений еще в ранее действовавший ГПК РСФСР.

Изменения в гражданско-процессуальном законодательстве предопределяют более строгое соблюдение судами требований, предъявляемых к описательной части решения.

2.2 Проблемы защиты деловой репутации юридических лиц в действующем законодательстве

Длительное время ведутся теоретические дебаты о природе ответственности за нарушение деловой репутации юридического лица. Нет сомнения, что указание в п. 7 ст. 152 ГК РФ о том, что "правила о защите деловой репутации гражданина соответственно применяются к защите деловой репутации юридического лица", является совершенно неудовлетворительным. При этом специальные нормы о возмещении вреда (глава 59 ГК) не указывают на возможность взыскания вреда за нарушение деловой репутации.

До недавнего времени несовершенство вышеуказанной статьи ГК РФ терпелось потому, что в практике арбитражных судов преобладал подход, согласно которому денежная компенсация за причинение вреда деловой репутации не взыскивается в принципе. Основанием этого подхода была та позиция, что в отличие от гражданина юридическое лицо не может испытывать физических и нравственных страданий, и тем самым отпадают основания для взыскания денежной компенсации, предусмотренной п. 5 ст. 152 ГК РФ, вводящей компенсацию за причинение морального вреда.

Ситуация, однако, осложнилась с принятием КС РФ Определения от 04.12.2003 N 508-О (об отказе в принятии к рассмотрению жалобы Шлафмана В.А.). В данном Определении содержится указание на возможность взыскания компенсации за причинение вреда деловой репутации юридического лица.

При отсутствии положительного закона КС РФ вынужден был опереться на иное нормативное основание. Таким основанием стала практика Европейского суда по правам человека в Страсбурге (ЕСПЧ). В деле Шлафмана КС РФ сослался на решение ЕСПЧ по делу "Компания Комингерсол С.А." против Португалии". Проведен вывод ЕСПЧ о том, что суд не может исключить возможность присуждения коммерческой компании компенсации за нематериальные убытки, которые "могут включать виды требований, являющиеся в большей или меньшей степени "объективными" или "субъективными". Среди них необходимо принять во внимание репутацию компании, неопределенность в планировании решений, препятствия в управлении компанией (для которых не существует четкого метода подсчета) и, наконец, хотя и в меньшей степени, беспокойство и неудобства, причиненные членам руководства компании".

Понятно, что Определение КС РФ по делу Шлафмана дало старт компании обращений в арбитражные суды с требованиями о взыскании компенсации репутационного вреда. Происходит это при отсутствии сколько-нибудь надежной нормативной базы, равно как и при отсутствии уверенности в том, что суды имеют желание объективно и непредвзято подходить к рассмотрению конкретных споров. Поэтому первейшей задачей является выявление и формулирование основных подходов к взысканию репутационного вреда. Источником в данном случае может служить только практика ЕСПЧ.

Весьма важным и, пожалуй, решающим является правило о приоритете права на получение и распространение информации перед правом на защиту репутации.

Указанное правило было четко сформулировано в прецедентном деле "Санди таймс" против Великобритании" (1979 г.): при оценке ограничения, налагаемого на распространение СМИ информации, и права на защиту репутации следует не выбирать между двумя правами, а предполагать в качестве основы принцип свободы самовыражения, а все исключения и ограничения этой свободы следует толковать как можно более узко.

Если российский суд все же сочтет, что имеются основания для взыскания компенсации за репутационный вред юридическому лицу, то придется найти обоснование для определения размера такой компенсации. Каких-либо установленных законом критериев для размера компенсации репутационного вреда нет, в значительной мере потому, что закон едва ли и допускал саму эту возможность в принципе.

Очевидно, что всякие аналогии с компенсацией морального вреда здесь невозможны. Моральный вред состоит в претерпевании физических и нравственных страданий. Как бы мы ни относились к праву юридического лица на защиту деловой репутации, мы не сможем обнаружить у юридического лица наличие психики и, следовательно, возможности страдать, т.е. испытывать чувства и эмоции.

Кстати, и КС РФ, сославшись в деле Шлафмана на ст. 45 Конституции (а она говорит о защите права любыми не запрещенными законом средствами), тем самым признал, что норма ст. 152 ГК не является основанием для взыскания компенсации нематериального вреда, причиненного юридическому лицу. Иначе КС РФ прямо бы указал на ст. 12 и 152 ГК.

Стало быть, нужно исходить из собственного понятия деловой репутации, чтобы понять, как ему причиняется вред и как этот вред может быть компенсирован.

Известно, что деловая репутация юридического лица "складывается", "создается". Деловая репутация не присваивается правом юридическому лицу в силу его учреждения, подобно тому, как любому человеку присваиваются определенные и защищаемые законом блага (неприкосновенность частной жизни, личная и семейная тайна, право на имя и иные блага, принадлежащие в силу закона или от рождения). Закон лишь охраняет право на деловую репутацию, но не создает ее. Деловая репутация создается собственными усилиями организации. Внешние факторы могут так или иначе влиять на деловую репутацию, но не могут создать ее.

Будучи созданной, деловая репутация, однако, испытывает непрекращающееся воздействие деятельности юридического лица, находится в зависимости от нее и потому постоянно изменяется, возрастает или уменьшается (принято говорить о "динамичности" деловой репутации). В отличие, скажем, от чести деловая репутация выражает не равенство субъектов права, а, напротив, подчеркивает их различия.

Равной деловой репутации быть не может, равная для всех деловая репутация не является каким-либо благом. Закон защищает деловую репутацию именно как способ различия в той или иной сфере деятельности одного лица от другого.

Благо, заключающееся в деловой репутации, состоит прежде всего и главным образом в расширении коммерческих возможностей юридического лица. Деловая репутация является одним из активов организации, а иногда (например, для консалтинговых, аналитических и т.п. компаний) - главным ее активом. Чем более высока доля деловой репутации в активах организации, тем большие усилия направляются на создание деловой репутации.

Создание деловой репутации целенаправленно. Юридическое лицо планирует свои действия с учетом того, как они отразятся на деловой репутации. Целый ряд действий (рекламные кампании, мероприятия по "связям с общественностью", благотворительные акции, приглашение на руководящие должности публичных фигур и т.д.) имеет исключительной целью повышение деловой репутации. Но и все прочие действия юридического лица, в том числе непосредственно производство, обязательно предполагают достижение положительного для деловой репутации эффекта.

Стало быть, следует исходить из того, что создание (достижение) деловой репутации представляет собой сознательные, планируемые, рационально обоснованные и соизмеримые с понесенными затратами действия юридического лица. Именно такое положение вещей является правилом и презюмируется точно так же, как презюмируется направленность предпринимательской деятельности на получение прибыли.

Эти достаточно очевидные и, насколько мне известно, не подвергаемые сомнению положения необходимо иметь в виду при решении таких вопросов, как соотношение убытков и компенсации репутационного вреда и способ и средства доказывания размера репутационного вреда.

То, что является рациональным, планируемым, целесообразным, само по себе способно к внешней оценке, ибо последняя как раз и состоит в сопоставлении действий и их результатов, целей и понесенных для этого затрат. А такие факторы деловой репутации, как "совокупность качеств и оценок", даваемых контрагентами и иными лицами (Н. Малеина), тем более объективны.

Ведь если оценки даются контрагентами юридического лица, т.е. субъектами коммерческой деятельности, то они, конечно, столь же опираются на рациональные, исчисляемые показатели, как и иные оценки, делаемые в процессе предпринимательской деятельности. Нет сомнения, что и суд в состоянии объективно оценить "совокупность качеств и оценок", которые составляют деловую репутацию.

Данные выводы заставляют признать, что умаление деловой репутации является обстоятельством объективным, подлежит доказыванию, и приводимые истцом доказательства должны касаться именно "совокупности качеств и оценок", носить сами по себе объективный характер и быть проверяемыми.

В отличие от оценки степени физических и нравственных страданий, которая присуща определению компенсации морального вреда, когда речь идет об "утешении за причиненное зло... ущербе, причиненном чувствам истца", при оценке вреда репутационного суд не может исходить ни из логики "утешения", ни учитывать состояние чувств истца за отсутствием у него этих чувств. Именно поэтому суд не может оценивать вред субъективно, как это присуще оценке морального вреда, когда суд опирается на свое понимание переживаний и страданий другого человека, которые далеко не всегда проявляются вовне и потому далеко не всегда могут быть с очевидностью обнаружены.

Между тем деловая репутация всегда проявляется вовне, и ее умаление всегда может быть обнаружено. Если такое умаление не обнаружено, значит, его и нет!

Страдания нужно представить, вообразить. Деловую репутацию (или ее умаление) нельзя ни вообразить, ни представить. Ее можно лишь обосновать. Данное решающее отличие деловой репутации от морального вреда и заставляет признать, что необходимо ее доказывание и что суд обязан обосновать указанием на конкретные обстоятельства свое суждение об ее умалении.

Одного только указания на то, что ответчик распространил существенные сведения, порочащие истца, а истец потерпел громадный ущерб в сфере своей деятельности, совершенно недостаточно для присуждения компенсации деловой репутации.

Мы уже говорили о том, что деловая репутация создается, что она все время меняется под воздействием деятельности обладателя этой репутации. Отсюда неизбежно следует вывод - деловая репутация восстанавливается.

По самым разным причинам деловая репутация может упасть. Независимо от причин этого обычная коммерческая организация сразу начинает восстанавливать свою деловую репутацию. Делается это самыми разными способами. Самый простой и весьма эффективный - зачисление заинтересованными лицами больших сумм на счет организации, чья платежеспособность поставлена клиентами под сомнение. Могут также применяться поощрительные (льготные) условия обслуживания, имеющие целью удержание или расширение круга клиентов, обычно сопровождаемые соответствующей рекламной кампанией, сворачивание того сектора деятельности, который привел к негативным результатам, и т.д.

Поэтому любой спор о деловой репутации должен затрагивать не только обстоятельства ее умаления, но и те действия, которые потерпевший предпринял с целью ее восстановления. В конечном счете может оказаться - и часто именно так и бывает, что репутация истца не только не уменьшилась к моменту вынесения решения по делу, но и возросла в результате умелых, профессиональных действий истца.

Действия истца по восстановлению своей деловой репутации могут требовать расходов, необходимых для такого восстановления. Если понесенные истцом расходы выходят за рамки обычной хозяйственной практики, вызваны дополнительными причинами, связанными с нарушением права истца на защиту деловой репутации, и направлены на устранение последствий этого нарушения, то они могут быть расценены как убытки (ст. 15 ГК РФ). Поскольку репутационный вред в обычной практике восстанавливается, он обычно сопряжен с возникновением убытков.

Наиболее трудным является вопрос о соотношении убытков с компенсацией "нематериального" репутационного вреда. На мой взгляд, постольку деловая репутация может быть восстановлена - а восстановлена она может быть, как правило, всегда, сфера нематериального репутационного вреда крайне узка и незначительна по сравнению с убытками, т.е. расходами, необходимыми для восстановления деловой репутации.

В качестве чрезвычайной можно считать ситуацию банкротства, отзыва лицензии у потерпевшего юридического лица, когда восстановление деловой репутации становится практически невозможным из-за прекращения его деятельности. Тогда выплаты в порядке компенсации деловой репутации по общему правилу поступят в счет требований кредиторов и тем самым будет восстановлена деловая репутация разорившейся компании, что является существенно важным для будущих руководителей и учредителей этой компании.

Если же организация продолжает вести свою деятельность, то все ее действия должны направляться на поддержание и возрастание деловой репутации и соответственно давать право на возмещение убытков (необходимых расходов), но не компенсацию нематериального вреда.

Другая сфера, в которой приходится рассматривать нематериальный аспект репутационного вреда, - это эффект опровержения. Во всяком деле суд обязан оценить, достаточно ли опровержения для восстановления деловой репутации. Этого во всяком случае достаточно, если к моменту вынесения судом решения истец полностью восстановил свою деловую репутацию.

Все изложенное позволяет прийти к выводу, что если российским законодательством будет воспринята идея денежной компенсации деловой репутации, то этот механизм должен быть таким: нарушение деловой репутации юридического лица влечет в качестве основной меры взыскание убытков. Денежная компенсация деловой репутации, если опровержения недостаточно для ее восстановления и если она не восстановлена, независимо от того, каким образом это произошло, к моменту рассмотрения спора судом может компенсироваться в силу того, что отсутствует фактическая возможность восстановления деловой репутации.

2.3 Судебная практика

Анализ практики Конституционного Суда РФ за последние годы с позиций ее влияния на применение норм гражданского законодательства в ряде случаев позволяет сделать вывод об отрицательном или, по крайней мере, неоднозначном характере такого влияния вследствие недостаточной обоснованности выносимых решений. В качестве одного из примеров таких решений можно привести Постановление Конституционного Суда РФ от 27 января 2004 г. N 1-П, вынесенное в результате рассмотрения дела о проверке конституционности отдельных положений п. 2 ч. 1 ст. 27, ч. ч. 1, 2 и 4 ст. 251, ч. ч. 2 и 3 ст. 253 ГПК в связи с запросом Правительства РФ. Это Постановление без достаточных оснований ограничивает право граждан на обращение в Верховный Суд РФ с требованиями о признании недействительными определенной категории нормативных актов Правительства РФ, в результате чего снижается, в частности, эффективность способа защиты гражданских прав, предусмотренного ст. 13 ГК, а также, как правильно отмечается в Особом мнении судьи Конституционного Суда РФ А.Л. Кононова, в целом существенно ограничивается конституционное право каждого на судебную защиту от противоречащих закону актов органов исполнительной власти.

В качестве другого примера сомнительного решения можно указать Определение Конституционного Суда РФ от 4 декабря 2003 г. N 508-О (далее - Определение), которым гражданину Шлафману В.А. было отказано в принятии к рассмотрению его жалобы на нарушение его конституционных прав п. 7 ст. 152 ГК. Это Определение вызвало большой общественный резонанс, в особенности со стороны средств массовой информации, в связи с его способностью оказать влияние на применение судами общей юрисдикции и арбитражными судами норм гражданского законодательства при рассмотрении дел, связанных с защитой гражданских прав вообще и деловой репутации юридических лиц в частности. Отмеченное обстоятельство вызывает необходимость в проведении подробного анализа указанного Определения.

В своей жалобе гражданин Шлафман пытался оспорить конституционность п. 7 ст. 152 ГК, предусматривающего, что правила этой статьи о защите деловой репутации гражданина соответственно применяются к защите деловой репутации юридического лица, в значении, придаваемом ему официальным толкованием, содержащимся в п. 5 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 20 декабря 1994 г. N 10 "Некоторые вопросы применения законодательства о компенсации морального вреда", и основанной на нем правоприменительной практикой. Напомним, что в п. 5 этого Постановления указывалось, что "правила, регулирующие компенсацию морального вреда в связи с распространением сведений, порочащих деловую репутацию гражданина, применяются и в случаях распространения таких сведений в отношении юридического лица". Поводом для подачи жалобы послужило принятие районным судом г. Иркутска решения об удовлетворении иска муниципального унитарного предприятия о взыскании с гражданина Шлафмана 2000 рублей в качестве компенсации морального вреда в связи с тем, что, как указывается в Определении, "ответчик распространил в отношении сотрудников МУП "Водоканал" сведения, порочащие деловую репутацию предприятия". Гражданин Шлафман счел, что п. 7 ст. 152 ГК в значении, придаваемом этой норме толкованием, содержащимся в п. 5 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 20 декабря 1994 г. N 10, не соответствует статьям 4, 15, 17, 18, 19, 46 и 55 Конституции РФ.

Конституционный Суд РФ отказал гражданину Шлафману в принятии его жалобы к рассмотрению, сочтя ее недопустимой с позиций Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации". Сам по себе отказ в принятии жалобы гражданина Шлафмана к рассмотрению возражений не вызывает. Однако, как это часто бывает в практике Конституционного Суда, отказывая в принятии жалобы к рассмотрению, в мотивировочной части Определения Конституционный Суд не ограничился лишь изложением мотивов отказа, но и высказал ряд суждений, в том числе не имеющих прямого отношения к содержанию жалобы, которые и вызвали отмеченный выше общественный резонанс.

Исследование Определения позволяет сделать вывод о наличии в нем следующих суждений:

1) положение п. 5 ст. 152 ГК о праве гражданина требовать компенсации морального вреда, причиненного умалением его деловой репутации, неприменимо к защите деловой репутации юридического лица;

2) в случае умаления деловой репутации юридического лица оно вправе требовать прямо не предусмотренной законом компенсации неких, также не определенных законом, нематериальных убытков (нематериального вреда).

Прежде чем перейти к анализу этих суждений, следует остановиться на вопросе о юридической силе Определения Конституционного Суда РФ об отказе в принятии жалобы к рассмотрению. В отличие от итоговых решений Конституционного Суда по существу рассматриваемого дела (постановлений и заключений), правовые последствия Определения об отказе в принятии жалобы к рассмотрению исчерпываются невозможностью ее рассмотрения по существу. Каких-либо иных правовых последствий такое Определение, включая содержащиеся в его мотивировочной части суждения, не влечет. Однако, в силу высокого авторитета Конституционного Суда, его суждения по вопросам права, формально не обладая юридической силой, фактически оказывают весомое влияние на правоприменительную практику. Они в подавляющем большинстве случаев принимаются во внимание судами общей юрисдикции и арбитражными судами при разрешении конкретных дел, что позволяет лицу, обратившемуся с жалобой в Конституционный Суд, достичь цели своего обращения и без рассмотрения жалобы по существу. Отмеченным обстоятельством объясняется целесообразность правовой оценки позиции Конституционного Суда. Теперь перейдем к анализу существа суждений, высказанных Конституционным Судом в исследуемом Определении.

Мнение Конституционного Суда о неприменимости института компенсации морального вреда в качестве способа защиты деловой репутации юридического лица и, соответственно, неправильности толкования п. 7 ст. 152 ГК, содержащегося в п. 5 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 20 декабря 1994 г. N 10, не вызывает возражений. Подобной позиции придерживается большинство российских правоведов, включая автора настоящей статьи (см., например: Эрделевский А. О компенсации морального вреда юридическим лицам. Хозяйство и право. 1996. N 11). Более того, как показывает анализ судебной практики, эту позицию разделяют и многие российские судьи. Однако подтверждение распространенного мнения о неприменимости института компенсации морального вреда для защиты деловой репутации юридического лица на уровне Конституционного Суда должно, как представляется, полностью исключить возможность применения судами при разрешении конкретных дел толкования, предложенного в п. 5 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 20 декабря 1994 г. N 10, что, в частности, предполагает отмену явившегося поводом для подачи жалобы в Конституционный Суд решения районного суда в части взыскания с гражданина Шлафмана 2000 руб. в качестве компенсации морального вреда.

Что касается мнения Конституционного Суда о том, что в случае умаления деловой репутации юридического лица оно вправе требовать прямо не предусмотренной законом компенсации неких, также не определенных законом, нематериальных убытков (нематериального вреда), то счесть это мнение обоснованным не представляется возможным. Прежде всего, следует обратить внимание на то, что данное суждение явно выходит за пределы вопроса, поставленного в жалобе гражданином Шлафманом, поскольку ни в жалобе, ни в ст. 152 ГК, как и во всем Гражданском кодексе, не упоминается о взыскании нематериальных убытков. Свое мнение по этому поводу Конституционный Суд основывает на двух доводах.

Первый и, как следует из текста Определения, основной довод сводится к ссылке на положение ч. 2 ст. 45 Конституции РФ, в соответствии с которым каждый вправе защищать свои права и свободы всеми способами, не запрещенными законом.

Очевидно, сознавая явную недостаточность и несостоятельность этого довода, далее Конституционный Суд ссылается на ст. 41 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - Конвенция), допускающую взыскание с государства, виновного в нарушении ее положений, справедливой компенсации потерпевшей стороне, в том числе юридическому лицу, как указывает Конституционный Суд, "для обеспечения действенности права на справедливое судебное разбирательство". В качестве примера далее Конституционный Суд ссылается на решение Европейского суда по правам человека от 6 апреля 2000 г. по делу "Компания Комингерсол С.А." против Португалии", где Европейский суд пришел к выводу о возможности присуждения коммерческой компании компенсации за нематериальные убытки, которые "могут включать виды требований, являющиеся в большей или меньшей степени "объективными" или "субъективными". Среди них необходимо принять во внимание репутацию компании, неопределенность в планировании решений, препятствия в управлении компанией (для которых не существует четкого метода подсчета) и, наконец, хотя и в меньшей степени, беспокойство и неудобства, причиненные членам руководства компании". При этом Конституционный Суд упоминает о том, что в силу ч. 4 ст. 15 Конституции РФ Конвенция является составной частью правовой системы Российской Федерации, очевидно, желая создать впечатление, что и сама ст. 41 Конвенции, и упомянутое решение Европейского суда в части взыскания справедливой компенсации также являются частью правовой системы РФ и, в силу ч. 4 ст. 15 Конституции РФ, имеют преимущество в случае их конкуренции с внутренним правом РФ.

Оценку обоснованности мнения Конституционного Суда начнем с анализа второго из перечисленных доводов. Прежде всего обратим внимание на явные неточности, допущенные в рассматриваемой части Определения. Во-первых, ст. 41 Конвенции допускает взыскание компенсации вовсе не для обеспечения права потерпевшего на справедливое судебное разбирательство (это право обеспечивается и защищается ст. 6 Конвенции), а для более полного, чем это допускает, по мнению Европейского суда, внутреннее право государства-участника, устранения последствия нарушения Конвенции или Протоколов к ней. Во-вторых, составной частью правовой системы РФ, способной конкурировать с внутренним правом РФ, являются не все положения Конвенции, а, в силу ст. 1 Конвенции, лишь те ее нормы, в которых зафиксированы права и свободы, обеспечивать которые обязались участники Конвенции. Эти нормы сосредоточены в разделе I Конвенции и в Протоколах к ней. Напротив, статья 41 Конвенции расположена в разделе II Конвенции, где определена компетенция, установлены правила создания и деятельности Европейского суда как международного судебного органа, что исключает возможность какой-либо конкуренции между ст. 41 Конвенции и внутренним правом РФ, в частности нормами российского гражданского законодательства.

Правило ст. 41 Конвенции рассчитано как раз на случай, если Европейский суд сочтет, что внутреннее право государства-участника (например, в деле, на которое сослался Конституционный Суд - право Португалии) недостаточно полно устраняет последствия нарушения Конвенции. Такое обстоятельство не является нарушением Конвенции, а лишь предоставляет Европейскому суду право взыскать в пользу потерпевшего компенсацию, позволяющую, исходя из имеющих силу лишь для самого Европейского суда его собственных представлений о справедливости, более полно устранить последствия нарушения.

Что касается существа упомянутого в Определении решения Европейского суда, то здесь необходимо обратить внимание на следующее. Присуждаемая Европейским судом в связи с нарушением Конвенции компенсация могла иметь целью лишь более полно, по сравнению с правом Португалии, за счет имущественного предоставления со стороны Португалии в виде денежной компенсации восстановить имущественное положение компании. Указание в решении Европейского суда на то, что компенсация взыскивается за нематериальные убытки, означает, как представляется, не то, что эти убытки не имеют имущественного содержания, а то, что их размер практически невозможно определить.

Умаление деловой репутации юридического лица, неопределенность в планировании его дальнейшей деятельности, препятствия в управлении им, беспокойство и неудобства, причиненные членам его руководства, - все эти последствия, квалифицируемые Европейским судом как нематериальные убытки, влекут или могут повлечь, в свою очередь, возникновение убытков материальных. Так, умаление деловой репутации может привести к отказу индивидуально не определенного круга потенциальных заказчиков или клиентов от обращения к услугам компании, а неопределенность в планировании дальнейшей деятельности может заставить компанию воздержаться от вступления в договорные отношения с потенциальными контрагентами, что повлечет наступление убытков в виде упущенной выгоды. Препятствия в управлении компанией могут повлечь неисполнение существующих договорных обязательств, что также может повлечь убытки как в виде реального ущерба, так и упущенной выгоды. Наконец, нахождение членов руководства компании в состоянии беспокойства может негативно сказаться на общем уровне руководства деятельностью компании, что также способно повлечь возникновение убытков. Однако определить точный размер вызванных подобными обстоятельствами материальных убытков практически невозможно. Следует также обратить внимание, что взыскание компенсации в связи с причиненным членам руководства компании беспокойством имеет целью не компенсацию причиненного этим членам какого бы то ни было неимущественного вреда (они вообще не являются стороной в деле), а компенсацию причиненного самой компании имущественного вреда.

Законодательство всех европейских государств, в том числе России, предусматривает, по общему правилу, полное возмещение имущественных убытков (например, п. 1 ст. 15 ГК). При этом для удовлетворения требования о возмещении убытков их размер, причинная связь с неправомерным действием, а также сам факт совершения должником (потерпевшим) неправомерного действия должны быть доказаны кредитором (причинителем вреда). В случаях, когда наступление имущественных убытков опосредуется через "нематериальные убытки", размер имущественных убытков и их причинную связь с неправомерным действием крайне затруднительно (а во многих случаях практически невозможно) доказать, в связи с чем наличие во внутреннем праве государства нормы о полном возмещении убытков в действительности не всегда способно обеспечить право потерпевшего на получение такого возмещения. Поэтому на тот случай, когда доказывание точного размера убытков сопряжено со значительными затруднениями или практически невозможно, в законодательстве иногда устанавливается правило о взыскании компенсации как альтернативы требованию о возмещении убытков. В этом случае для взыскания компенсации потерпевшему достаточно доказать лишь сам факт совершения в отношении его неправомерного действия, что существенно облегчает его положение и вполне справедливо. Примером такой нормы в российском законодательстве является п. 2 ст. 49 Закона РФ "Об авторском праве и смежных правах" от 9 июля 1993 г. Очевидно, именно в этом, то есть в эффективном восстановлении в конечном счете нарушенного имущественного права, состояло присуждение Европейским судом справедливой компенсации в деле, упомянутом в Определении, где потерпевшему для присуждения компенсации было достаточно доказать факт нарушения Конвенции и наличие тех обстоятельств, которые Европейский суд назвал "нематериальными убытками".

Перейдем к анализу основного довода Конституционного Суда, выдвинутого им в обоснование своего суждения о возможности компенсации нематериальных убытков, причиненных умалением деловой репутации юридического лица, - ссылки на положение ч. 2 ст. 45 Конституции РФ, в соответствии с которым "каждый вправе защищать свои права и свободы всеми способами, не запрещенными законом".

Прежде всего обращает на себя внимание неверное, как представляется, толкование Конституционным Судом ч. 2 ст. 45 Конституции РФ. Дело в том, что в этой конституционной норме установлено правило о допустимых способах самозащиты гражданином своих прав и свобод, то есть оно применимо лишь к случаю, когда гражданин защищает свои права и свободы собственными действиями. В этом случае он действительно вправе применять любые способы самозащиты, не запрещенные законом. В российском гражданском законодательстве правило ч. 2 ст. 45 Конституции РФ конкретизировано в ст. 14 ГК. Но понятие "защищать свои права" вовсе не тождественно понятию "обращаться за защитой своих прав", поэтому правило ч. 2 ст. 45 неприменимо к случаю, когда гражданин (или юридическое лицо) обращается за защитой своих прав к суду или иному государственному органу (ч. 1 ст. 45, ч. 1 ст. 46 Конституции РФ) либо в межгосударственные органы (ч. 3 ст. 46 Конституции РФ). В последнем случае защита прав и свобод гражданина осуществляется государственным или межгосударственным органом, что предполагает формализацию и конкретизацию способов, которыми может осуществляться такая защита, примером чего является, в частности, Конвенция. Статья 12 ГК содержит весьма широкий перечень способов защиты гражданских прав, который не является закрытым, но иные, помимо перечисленных в ст. 12 ГК, способы защиты гражданских прав должны быть предусмотрены законом. Поэтому высказанное в Определении суждение о возможности применения судом способов защиты, не предусмотренных законом, прямо противоречит ст. 12 ГК и способно внести хаос в применение гражданского законодательства с трудно прогнозируемыми последствиями. Впрочем, следуя логике Конституционного Суда, можно заметить, что ст. 12 ГК, предусматривая использование лишь предусмотренных законом способов защиты гражданских прав, тем самым, по смыслу ст. 12 ГК, разработанной с использованием общепринятых приемов юридической техники, запрещает применение способов, законом не предусмотренных, в частности компенсации некоего "нематериального вреда", также не определенного в законе. Следует также заметить, что применение анализируемого суждения в судебной практике представляло бы собой нарушение ст. 10 Конвенции, согласно которой осуществление права на свободу распространения информации может быть сопряжено лишь с применением таких санкций, которые предусмотрены законом.

Как возмещение убытков, так и компенсация морального вреда являются специальными разновидностями более общего способа защиты гражданских прав, предусмотренного в ст. 12 ГК, - восстановления положения, существовавшего до нарушения права. Взыскание любого возмещения (компенсации) в денежной форме производит положительные изменения в имущественной сфере потерпевшего. Такое возмещение оказывает положительное влияние на восстановление нарушенного психического благополучия гражданина (компенсация морального вреда) или служит источником для покрытия расходов и компенсации упущенной выгоды, связанных с умалением неимущественных благ гражданина или юридического лица, в том числе деловой репутации (возмещение убытков в виде реального ущерба или упущенной выгоды). Нетрудно видеть, что для компенсации некоего "нематериального вреда" как самостоятельного вида компенсации просто не остается никакого восстановительного назначения. Такая компенсация неизбежно оказывается либо компенсацией морального вреда, либо возмещением имущественных убытков в виде расходов, необходимых для восстановления умаленного неимущественного блага, либо выгоды, упущенной в связи с умалением такого блага.

Поэтому если Конституционный Суд в Определении под компенсацией "нематериального вреда" имел в виду некий новый и отдельный вид компенсации, нечто вроде компенсации собственно за умаление деловой репутации, либо рассматривал взыскание такой компенсации в понимании Европейского суда, то есть как альтернативы требованию о возмещении убытков, этому высокому суду имело смысл не высказывать свой взгляд на этот вопрос лишь мимоходом, а воспользоваться предоставленным ему ч. 1 ст. 104 Конституции РФ правом законодательной инициативы, что одновременно позволило бы внести определенность в разграничение вопросов ведения между высшими российскими органами судебной власти при осуществлении ими этого права.

Долгое время из-за отсутствия в АПК РФ нормы, позволяющей арбитражам рассматривать споры о защите деловой репутации с участием юридических лиц, общегражданские суды свободно брались за подобные дела, присуждая компенсации за моральный вред, причиненный такому истцу; в то время как арбитражные суды занимали прямо противоположную позицию, по которой юридическое лицо в силу своей природы не может страдать и получать моральные травмы. Подобная практика создавалась вплоть до 2003 года. Одно из подобных дел дошло до Конституционного Суда РФ (далее - КС РФ), который отказал в удовлетворении жалобы заявителя В.А. Шлафмана, признав за юридическим лицом право получить компенсацию не только за убытки (в смысле ст. 15 ГК РФ), но и за "нематериальные убытки". Свое решение КС РФ обосновал решением Европейского суда по правам человека (далее - Европейский суд) по делу "Комингерсоль С.А. против Португалии", в котором было употреблено это понятие.

Необходимо отметить, что здесь не исключена возможность лингвистической ошибки, приведшей к тому, что в практику российского правосудия был введен термин, не поддающийся квалификации с точки зрения национального закона (поскольку нет такого закона, который относил бы убытки к нематериальной форме вреда; это равносильно тому, если бы преступление было названо гражданско-правовым общественно опасным действием (бездействием)).

В сложившейся ситуации, когда арбитраж принимает решение в пользу компенсации "нематериальных убытков" в форме "репутационного вреда", основанного именно на Определении, возникает необходимость проанализировать достаточность национального российского закона. Не обнаружив искомого в действующих законах, включая Гражданский кодекс РФ, можно обоснованно заявить об отсутствии столь необходимого России закона, предусматривающего компенсировать юридическим лицам моральный вред или какие-либо другие виды нематериальных убытков (включая "репутационный вред").

Как это ни странно, но за годы действия ГК РФ законодатель так и не расширил норму п. 7 ст. 152, а также не определил механизм компенсации, оставив главу 59 "Обязательства вследствие причинения вреда" ГК РФ без надлежащих норм и не указав оснований и правил взыскания.

Таким образом, невосполненный правовой пробел не позволяет сформировать механизм преследования СМИ и журналистов со стороны тех, кто пытается отсудить у них материальную компенсацию понесенных репутационных потерь.

Спор, возникший в связи с принятием Определения, активно продолжается как в юридических кругах, так и в судах, пытающихся применить данное Определение, считая его вполне достаточным законным основанием.

В Определении подчеркивается, что применимость того или иного конкретного способа защиты нарушенных гражданских прав к защите деловой репутации юридических лиц должна определяться исходя именно из природы юридического лица. Отсутствие прямого указания в законе на способ защиты деловой репутации юридических лиц не лишает их права предъявлять требования о компенсации убытков, в том числе нематериальных, причиненных умалением деловой репутации, или нематериального вреда, имеющего свое собственное содержание (отличное от содержания морального вреда, причиненного гражданину), которое вытекает из существа нарушенного нематериального права и характера последствий этого нарушения. Данный вывод основан на положении ст. 45 Конституции РФ, в соответствии с которой каждый вправе защищать свои права и свободы всеми способами, не запрещенными законом.

Очевидно, что КС РФ специально отметил эти особые обстоятельства, сделав столь значимую оговорку, фактически подтверждающую, что ГК РФ не содержит определенных норм о защите деловой репутации юридического лица.

В.В. Витрянский прямо указал, что выводы, сделанные по смыслу ст. 152 ГК РФ, из которых следует, что якобы существует ответственность за моральный вред, причиненный юридическому лицу, являются недоразумением. Тот факт, что в специальных нормах, посвященных ответственности за причиненный вред (глава 59 ГК РФ), нет даже упоминания о возмещении вреда деловой репутации юридического лица, несомненно, свидетельствует о том, что ГК РФ отрицает такую ответственность, так как по правилу специальные нормы имеют предпочтение перед общими. Именно поэтому в арбитражной практике неуклонно проводится принцип отказа в требованиях о возмещении морального вреда за нарушение деловой репутации юридическим лицам.

Именно этим объясняется и столь подробное объяснение судей КС РФ, которые, прекрасно понимая сложившуюся ситуацию правового вакуума в спорных отношениях, ссылаются именно на ст. 45 Конституции РФ, позволяющую защиту в не предусмотренных, но и не запрещенных законом случаях.

Исходя из системного толкования п. 1 ч. 1 ст. 304 Арбитражного процессуального кодекса РФ, при принятии процессуальных актов на всех стадиях арбитражного судопроизводства должно обеспечиваться единообразие в толковании и применении арбитражными судами норм права. О таком же правовом подходе к единству толкования правовых норм свидетельствует позиция КС РФ, требующего, чтобы правовые нормы были определенными. Это основополагающее требование подтверждается целым рядом постановлений КС РФ, обязательных для судебных органов. Так, в Постановлении КС РФ от 30.10.2003 N 15-П установлены требования к национальному закону: чтобы исключить возможность несоразмерного ограничения прав и свобод человека и гражданина в конкретной правоприменительной ситуации, норма должна быть формально определенной, точной, четкой и ясной, не допускающей расширительного толкования установленных ограничений и, следовательно, произвольного их применения.

Аналогичная позиция содержится и в Постановлении КС РФ от 11.11.2003 N 16-П: общеправовой критерий определенности, ясности, недвусмысленности правовой нормы вытекает из конституционного принципа равенства всех перед законом и судом (ст. 19 Конституции РФ), поскольку такое равенство может быть обеспечено лишь при условии единообразного понимания и толкования правовой нормы всеми правоприменителями. Неопределенность содержания правовой нормы, напротив, допускает возможность неограниченного усмотрения в процессе правоприменения и ведет к произволу, а значит - к нарушению принципов равенства, а также верховенства закона.

Как безусловный факт нужно признать отсутствие на данный момент в Российской Федерации четкого и понятного закона, который ограничивал бы свободу слова в определенных, прямо указанных случаях, в том числе в целях защиты чести, достоинства и деловой репутации граждан и юридических лиц. Поборники немедленного использования запретов и ограничений свободы слова неустанно повторяют, что в России действует вполне подходящая норма, гласящая, что деловая репутация юридических лиц защищается наряду с деловой репутацией физических лиц. Данная норма, действительно, закреплена в п. 7 ст. 152 ГК РФ, где механизм, основания, методы, способы и правила защиты деловой репутации юридического лица определяются единственным словом "соответственно". Если данную отсылочную норму можно принимать за четко выраженный и понятный каждому национальный закон, то, очевидно, современная российская цивилистика уже не в состоянии хоть сколько-нибудь расширить правовые горизонты...

Дискуссии о необходимости принятия российского закона о защите чести, достоинства и деловой репутации периодически ведутся, в том числе и в законодательном органе страны.

Практика стран, чьи диффамационные споры попали на рассмотрение Европейского суда, четко свидетельствует, что, даже несмотря на наличие специальных законов, Европейский суд во многих прецедентах прежде всего обращает внимание на наличие определенного национального закона. При отсутствии такового можно говорить о несоблюдении правил деятельности прессы (свободы выражения мнения, собирания, использования и распространения информации) при спорах о нарушении чести, достоинства и деловой репутации. В частности, в делах "Санди Таймс" против Объединенного Королевства" и "Толстой - Милославский против Объединенного Королевства" Европейский суд указал, что национальный закон о защите репутации должен быть ясен настолько, чтобы любой образованный человек мог без труда истолковать его смысл и последствия нарушения.

Российское законодательство не содержит такого закона, следовательно, любое взыскание со СМИ компенсации в качестве возмещения вреда за умаление деловой репутации в пользу потерпевшего - юридического лица до изменения, уточнения действующего или принятия нового закона является недопустимым.

Показательным является то, что в Постановлении Пленума ВС РФ от 24.02.2005 N 3 "О судебной практике по делам о защите чести и достоинства граждан, а также деловой репутации граждан и юридических лиц", по мнению некоторых юристов, революционном, вопрос о необходимости национального закона вообще не обсуждается и даже игнорируется. А в разъяснениях Пленум не придумал ничего более значимого, чем еще раз процитировать существующую "туманную" норму п. 7 ст. 152 ГК РФ. Это является красноречивым объяснением давно назревшей необходимости внести соответствующие поправки в ГК РФ либо, что более прогрессивно и востребованно, принять новый закон.

Накопленный опыт и сложившаяся практика рассмотрения в арбитражном судопроизводстве дел и споров, связанных с защитой деловой репутации юридических лиц, свидетельствуют о том, что вопрос защиты деловой репутации в арбитражных судах рассматривался всегда единообразно, с точки зрения действующего закона в этой сфере правоотношений.

В вопросах защиты физических лиц суды правильно руководствуются действующими статьями 150 - 152 и главой 59 ГК РФ, а также Постановлением Пленума ВС РФ от 24.02.2005 N 3 "О судебной практике по делам о защите чести и достоинства граждан, а также деловой репутации граждан и юридических лиц", в котором четко указано, что под моральным вредом понимаются нравственные или физические страдания, причиненные действиями (бездействием), посягающими на принадлежащие гражданину от рождения или в силу закона нематериальные блага (жизнь, здоровье, достоинство личности, деловая репутация, неприкосновенность частной жизни, личная и семейная тайна и т.п.) или нарушающими его личные неимущественные права (право на пользование своим именем, право авторства и другие неимущественные права в соответствии с законами об охране прав на результаты интеллектуальной деятельности) либо имущественные права. Моральный вред может заключаться, в частности, в нравственных переживаниях в связи с утратой родственников, невозможностью продолжать активную общественную жизнь, потерей работы, раскрытием семейной, врачебной тайны, распространением не соответствующих действительности сведений, порочащих честь, достоинство и деловую репутацию гражданина, временным ограничением или лишением каких-либо прав, физической болью, связанной с причиненным увечьем, иным повреждением здоровья либо в связи с заболеванием, перенесенным в результате нравственных страданий.

Но ни в одном из этих документов ни слова не сказано о том, чем измеряется и как выглядит "моральный вред" или "репутационный вред" юридического лица. Именно поэтому последние годы главенствовала устойчивая точка зрения, подтвержденная решениями всех арбитражных судов, о том, что подобный вред не подлежит компенсации, в том числе и потому, что юридическое лицо не способно страдать, переживать и получать эмоциональные раны и травмы. Именно этому вопросу посвящено Постановление Президиума ВАС РФ от 05.08.1997 N 1509/97, где обсуждалась возможность строительного предприятия получить компенсацию за причиненный вред деловой репутации с газеты и опровергнуть порочащие деловую репутацию сведения. Президиум ВАС РФ специально указал на то, что по смыслу ст. 151 ГК РФ моральный вред (физические и нравственные страдания) может быть причинен только гражданину, но не юридическому лицу, поэтому иск в части требования о взыскании компенсации за моральный вред не подлежит рассмотрению. Как правило, основным (и, судя по всему, единственным) аргументом, на котором пытаются построить защиту деловой репутации юридического лица, является крайне лаконичное указание на такую возможность в п. 7 ст. 152 ГК РФ. Невозможно не согласиться с позицией Пленума ВС РФ о том, что данная отсылочная норма может и должна применяться. То есть деловая репутация юридического лица может быть защищена:

• соответственно тому, как отличается юридическое лицо от физического лица;

• соответственно тому, как возникает репутация у юридического лица и у гражданина;

• соответственно тому, как различается полное прекращение деловой репутации юридического лица и человека (например, в случае невозможности ее восстановления человек, даже приобретший отрицательную репутацию или утративший всякую репутацию, может свободно продолжать свое существование, а организация обречена либо на банкротство, либо на ликвидацию);

• соответственно тому, как закон определяет нематериальный (моральный) вред, подлежащий компенсации юридическому лицу и физическому лицу;

• соответственно тому, как отличаются способы и цели компенсации нематериального (морального) вреда, применимые к юридическому лицу и к физическому лицу (основные задачи компенсации физическому лицу - утешение, залечивание эмоциональной раны и реабилитация в глазах общественности; при этом реабилитация в глазах общественности как утешение организации состояться никак не может);

• соответственно тому, как закон (ГК РФ) определяет порядок и основания компенсации причиненного вреда.

Более того, поскольку в Постановлении ВС РФ от 24.02.2005 N 3 прямо указано о необходимости обратить внимание судов на то, что право граждан на защиту чести, достоинства и деловой репутации является их конституционным правом, а деловая репутация юридических лиц - одним из условий их успешной деятельности, то фактически такая разница признается и обязательно должна учитываться в данной категории споров. Поэтому суд, применяя данную норму, обязан учитывать те соответствующие Гражданскому кодексу положения, которые определяют суть и смысл существования юридического лица, по своей природе значительно отличающегося от физического. Именно поэтому Европейский суд в отношении юридических лиц, требующих компенсации от СМИ, никаких критериев определения репутационного вреда вообще не вводит. Поскольку юридическое лицо не может испытывать физических или нравственных страданий, ему невозможно причинить моральный вред. Следовательно, исходя из смысла статей 151 и 152 и главы 59 ГК РФ, право на компенсацию морального вреда предоставлено только физическому лицу. Но подобная ситуация вовсе не означает полной беззащитности предпринимателей перед прессой и общественностью. Методы и формы привлечения к ответственности за распространение ложной информации и сведений порочащего характера определены и в российском праве, и в прецедентах Европейского суда. По рекомендациям последнего, при причинении нематериального вреда следует руководствоваться принципом соблюдения баланса между правом на репутацию и правом на свободу слова и, соответственно, при причинении нематериального вреда возмещение производить также в нематериальной форме. Например, Европейский суд считает уже достаточным одного признания судом сведений ложными и порочащими репутацию. Другим способом нематериальной, но весьма эффективной компенсации служит обязательство ответчика опровергнуть распространенные сведения. Также к разряду подобных мер компенсации нематериального характера суд относит извинение и право на ответ; публикацию решения суда на страницах привлеченного к ответственности СМИ. Перечисленных средств защиты и возмещения нематериального вреда вполне достаточно для того, чтобы предприятия и предприниматели могли безбоязненно и плодотворно осуществлять свою деятельность после восстановления опороченной деловой репутации. Эти меры могут и должны применяться и в российских условиях. Более того, при очевидной неэффективности схемы разорения "неугодного" издания путем предъявления колоссальных денежных исков, откровенно противоречащей принципам свободы слова и позиции Европейского суда, более важным инструментом может стать именно путь нематериальных взысканий. Очевидно, что неоднократное опровержение собственных материалов, повторяющиеся извинения, публикация решений суда неизбежно приведут к тому, что издание перейдет в разряд "заказных", что нанесет более ощутимый удар по его репутации и авторитету среди читателей. Тем не менее для более точного понимания всех возможных юридических последствий, для того чтобы предупредить каждого, кто умышленно попытается опорочить деловую репутацию конкурента, необходимо принятие специального закона о защите чести, достоинства и деловой репутации граждан и юридических лиц. Говоря о восстановительных санкциях, нужно иметь в виду, что их следует подробно описать в тех отраслевых законах, которые чаще всего применяются при рассмотрении диффамационных споров (в первую очередь - в законах о СМИ и о рекламе).

Заключение

Защита чести, достоинства и деловой репутации имеет свою специфику.

В юридической литературе под честью понимают положительную общественную оценку социальных и духовных качеств личности. Достоинство предполагает положительную субъективную самооценку человека, осознание им своего положения в обществе. Деловая репутация - это оценка деловых качеств лица в общественном сознании.

Как показывает судебная практика, за последнее десятилетие число дел, рассматриваемых судами по данной категории споров, значительно увеличилось. Тем не менее, остается ряд вопросов, на которые правоприменительная практика дает неоднозначные ответы.

К таким вопросам в настоящий момент можно отнести проблему компенсации морального вреда непосредственно юридическому лицу, а также гражданину-предпринимателю.

Согласно действующему гражданскому законодательству рассматриваемые нематериальные блага охраняются от любого неправомерного посягательства со стороны третьих лиц. Следовательно, нарушителями могут выступать как физические, так и юридические лица.

Ст. 152 ГК РФ устанавливает, что граждане вправе требовать по суду опровержения порочащих их честь, достоинство и деловую репутацию сведений, если распространившее такие сведения лицо не докажет, что они соответствуют действительности. Юридическое лицо аналогичным образом может требовать опровержения сведений, порочащих его деловую репутацию. Для этого необходимо выполнение следующих требований.

Во-первых, сведения должны быть распространены.

Под распространением сведений, порочащих честь и достоинство граждан или деловую репутацию юридических лиц, следует понимать:

- опубликование таких сведений в печати;

- их трансляцию в радио- и телепрограммах, в других СМИ;

- изложение в служебных характеристиках, заявлениях, адресованных должностным лицам;

- распространение в публичных выступлениях;

- сообщение в иной форме нескольким или хотя бы одному лицу.

Во-вторых, распространенные сведения должны не соответствовать действительности, т.е. быть ложными.

В-третьих, распространенные сведения должны носить порочащий характер.

Российское законодательство признает порочащими не соответствующие действительности сведения, которые содержат утверждение о нарушении лицом действующего законодательства либо о нарушении моральных принципов. Таким образом, сведения, которые носят порочащий характер, но соответствуют действительности, не могут оспариваться.

По общему правилу лицо, чьи права затронуты, например, в судебном решении, не вправе предъявить требование об их опровержении, поскольку для обжалования предусмотрен иной порядок.

Если в судебном решении в отношении предпринимателя содержится вывод о том, что он исполнил договор некачественно, такое суждение (исходящее от официального органа) способно умалить деловую репутацию предпринимателя в глазах деловых партнеров. Если сторона в споре не согласна с таким решением, закон предоставляет ей право обжаловать решение в суд вышестоящей инстанции.

Следует иметь в виду, что если в материалах судебного дела содержатся несоответствующие действительности сведения, то последствия для представивших их лиц будут иные.

Так, суд постановил взыскать в пользу истца компенсацию морального вреда, отметив в обосновании своего решения, что несоответствующие действительности порочащие истца сведения (о причастности его к краже имущества) были изложены в направленном в прокуратуру письме, в силу чего оказались известны определенному кругу лиц. Причем принадлежность этих лиц к сотрудникам прокуратуры (а не любым иным гражданам) не стала основанием для отказа в компенсации морального вреда.

Потенциальным участникам тяжб следует иметь в виду, что действительную угрозу имущественному состоянию представляют не только публичные оскорбительные высказывания в адрес определенного лица, но и письма с аналогичным содержанием в адрес правоохранительных органов.

Необходимо обратить особенное внимание на вопрос о порочащих сведениях, содержащих достоверную информацию.

По общему правилу распространение подобных сведений не влечет наступления ответственности, поскольку отсутствует признак недостоверности, ложности.

Для решения вопроса о защите своих прав важно знать, от кого исходит такая правдивая, но порочащая информация и каким образом она распространена.

Если правдивая, но порочащая информация распространена через СМИ, у лица, в отношении которого она распространена, есть способы защиты.

Хотя подобная информация не нарушает чьих-либо прав, у лица в соответствии со ст. 46 Закона РФ "О средствах массовой информации" есть право на ответ, поскольку в этом случае неполнота распространенных сведений затрагивает его законные интересы.

Право на опровержение (ст. 43 Закона РФ "О СМИ") у лица возникает при распространении средствами массовой информации не соответствующих действительности и порочащих честь, достоинство и деловую репутацию сведений.

Право на ответ (ст. 46 Закона РФ "О СМИ") связано с распространением редакцией сведений, не соответствующих действительности либо ущемляющих права и законные интересы лица. Таким образом, оно не связано с распространением порочащих сведений.

Опровержение является добровольным признанием факта распространения редакцией не соответствующих действительности, порочащих честь, достоинство и деловую репутацию сведений. В этом случае лицо получает право требовать возмещения убытков и морального вреда.

Реплика (ответ) исходит от гражданина или организации. Поскольку в действиях редакции отсутствует признак порочащего характера сведений, лицо не может требовать возмещения убытков и морального вреда.

Если правдивые, но порочащие сведения распространены не в средстве массовой информации, а частным лицом, то защитить свои интересы фактически не представляется возможным.

Распространенные сведения должны носить утвердительный характер.

Таким образом, если распространяемый материал излагается в предположительном варианте, т.е. в виде слухов, версий, гипотез и т.д., основания для признания их порочащими отсутствуют.

Тем не менее следует заметить, что и распространение информации в виде слухов и версий способно повлечь наступление вредоносного результата.

Рассматривая вопросы защиты чести, достоинства и деловой репутации, необходимо отметить, что до настоящего времени нет окончательного решения проблемы, связанной с определением того, вправе ли юридические лица и граждане-предприниматели претендовать на компенсацию морального вреда при нарушении чести, достоинства и деловой репутации предпринимателя и деловой репутации организации соответственно.

Несмотря на кажущуюся простоту вопроса и напрашивающегося ответа, проблема не выглядит столь однозначной, она еще не получила достаточной разработки в судебно-арбитражной практике и не нашла адекватного отражения в юридической литературе.

Возмещение морального вреда юридическим лицам в российской правовой действительности осложнено тем обстоятельством, что в гражданском законодательстве моральный вред понимается исключительно как физические и нравственные страдания, которые не может испытывать абстрактная юридическая конструкция.

Однако представляется, что подобное препятствие юридически преодолимо. Мировая тенденция свидетельствует о том, что происходит все более значительное расширение состава лиц, которым компенсируется моральный вред. Если раньше моральный вред возмещался только лицам, претерпевшим страдания, то в настоящее время моральный вред возмещается родственникам лиц, претерпевших психические страдания (за сопереживание), очевидцам причинения страдания кому-либо (за негативный опыт), наследникам лиц, получающих возмещение вреда.

Практика показывает, что ущемление законных прав и интересов человека может быть связано с деятельностью созданного им юридического лица. Человек способен испытывать страдания из-за незаконного ущемления правомочий юридического лица. Современная российская действительность дает множество примеров нарушений прав человека посредством ложных банкротств предприятий, ликвидации лицензий специализированных фирм и т.д. Однако общепринятая судебная практика в настоящее время такова, что требование компенсации морального вреда, заявленное к юридическому лицу, удовлетворено не будет. Юридическое лицо способно защищать свою деловую репутацию, но не честь и достоинство.

Гражданин-предприниматель может требовать защиты как чести, достоинства, так и деловой репутации. Причем гражданин-предприниматель имеет право на компенсацию морального вреда в случае нарушения указанных благ.

Список использованной литературы

1. Конституция Российской Федерации от 12.12.1993 (в ред. Федерального конституционного закона от 30.12.2006 №6-ФКЗ) // Российская газета, №237, 25.12.1993.

2. Гражданский кодекс Российской Федерации (часть первая) от 30.11.1994 №51-ФЗ (в ред. Федерального закона от 05.02.2007 №13-ФЗ) // Собрание законодательства РФ, 05.12.1994, №32, ст. 3301.

3. Гражданский кодекс Российской Федерации (часть вторая) от 26.01.1996 №14-ФЗ (в ред. Федерального закона от 26.01.2007 №5-ФЗ) // Собрание законодательства РФ, 29.01.1996, №5, ст. 410.

4. Гражданско-Процессуальный кодекс Российской Федерации от 14.11.2002 №138-ФЗ (в ред. Федерального закона от 05.12.2006 №225-ФЗ) // Собрание законодательства РФ, 18.11.2002, №46, ст. 4532.

5. Арбитражный Процессуальный кодекс Российской Федерации от 24.07.2002 №95-ФЗ (в ред. Федерального закона от 27.12.2005 №197-ФЗ) // Парламентская газета, №140 – 141, 27.07.2002.

6. Федеральный конституционный закон Российской Федерации от 31.12.1996 №1-ФКЗ «О судебной системе Российской Федерации» (в ред. Федерального конституционного закона от 05.04.2005 №3-ФКЗ) // Российская газета, №3, 06.01.1997.

7. Федеральный закон Российской Федерации от 17.12.1998 №188-ФЗ «О мировых судьях в Российской Федерации» (в ред. Федерального закона от 02.03.2007 №24-ФЗ) // Собрание законодательства РФ, 21.12.1998, №1, ст. 6270.

8. Закон Российской Федерации от 27.12.1991 №2124-1 «О средствах массовой информации» (в ред. Федерального закона от 16.10.2006 №153-ФЗ) // Российская газета. №32, 08.02.1992.

9. Постановление ФАС Уральского округа от 25.09.2003 N Ф09-2679/03-ГК.

10. Постановление ФАС Уральского округа от 20.12.2001 N Ф09-2446/01-ГК.

11. Приложение к информационному письму Президиума ВАС РФ от 23 сентября 1999 г. N 46 "Обзор практики разрешения арбитражными судами споров, связанных с защитой деловой репутации" // Специальное приложение к "Вестнику ВАС РФ". N 10. 2003. П. 2.

12. Постановление ФАС Уральского округа от 17.11.2003 N Ф09-3265/03-ГК.

13. Постановление ФАС Уральского округа от 03.07.2003 N Ф09-1683/03-ГК.

14. Постановление Пленума ВС РФ от 18.08.1992 N 11 (в ред. от 21.12.1993 с изм. от 25.04.1995).

15. Постановление Пленума ВС РФ от 18.08.1992 N 11 (в ред. от 21.12.1993 с изм. от 25.04.1995).

16. Постановление ФАС Уральского округа от 01.08.2001 N Ф09-1697/2001-АК.

17. Постановление ФАС Уральского округа от 08.09.2003 N Ф09-2494/03-ГК.

18. Приложение к информационному письму Президиума ВАС РФ от 23 сентября 1999 г. N 46.

19. Постановление ФАС Уральского округа от 30.10.2003 N Ф09-3101/03-ГК

20. Постановление ФАС Уральского округа от 06.08.1998 N Ф09-635/98-ГК.

21. Постановление Пленума Верховного Суда СССР "О применении в судебной практике статьи 7 Основ законодательства Союза ССР и союзных республик о защите чести и достоинства граждан и организаций" от 2 марта 1989 г. N 2 // Бюллетень Верховного Суда СССР. 1989. N 3; 1991. N 6.

22. Постановление Пленума Верховного Суда СССР от 3 апреля 1987 г. "О строгом соблюдении процессуального законодательства при осуществлении правосудия по гражданским делам" // Бюллетень Верховного Суда СССР. 1987. N 3.

23. Определение Конституционного Суда Российской Федерации от 04.12.2003 №508-О «Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Шлафмана Владимира Аркадьевича на нарушение его конституционных прав пунктом 7 статьи 152 Гражданского Кодекса Российской Федерации //Вестник Конституционного Суда РФ, №3, 2004.

24. Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 30.10.2003 №15-П «По делу о проверке конституционности отдельных положений Федерального закона «Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации» в связи с запросом группы депутатов государственной думы и жалобами граждан С.А.Бунтмана, К.А.Катаняна и К.С.Рожкова // Российская газета, №221, 31.10.2003.

25. Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 11.11.2003 №16-П «По делу о проверке конституционности положений пункта 2 статьи 81 Закона Челябинской области «О бюджетном устройстве и бюджетном процессе в Челябинской области» в связи с запросом Челябинского областного Суда» // Российская газета, №233, 18.11.2003.

26. Постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 24.02.2005 №3 «О судебной практике по делам о защите чести и достоинства граждан, а также деловой репутации граждан и юридических лиц» // Российская газета, №50, 15.03.2005.

27. Постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 24.02.2005 №3 «О судебной практике по делам о защите чести и достоинства граждан, а также деловой репутации граждан и юридических лиц» // Российская газета, №50, 15.03.2005.

28. Постановление Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 05.08.1997 №1509/97 // Вестник ВАС РФ, 1997, №12.

29. Алексеев С.С. Проблемы теории права. М., 1972. Т. 1. С. 370 - 371.

30. Анисимов А.Л. Честь, достоинство, деловая репутация под защитой закона. М.: Норма, 2004.

31. Арбитражный процессуальный кодекс Российской Федерации. Постатейный комментарий. М., 2003.

32. Астахов П. О защите чести и деловой репутации юридических лиц // Современное право, 2005, №12.

33. Белявский А.В. Защита чести и достоинства граждан и организаций в советском гражданском праве: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. М., 1966. С. 13.

34. Брагинский М.И., Витрянский В.В. Договорное право: Кн. первая. М., 2001. С. 626.

35. Вебер М. Класс, статус и партия // Социальная стратификация. М., 1992. Вып. 1. С. 28, 33.

36. Векличева Е.К. Некоторые вопросы защиты деловой репутации субъектов экономической деятельности // Адвокатская практика, 2005, №1.

37. Всеобщая декларация прав человека. Принята Генеральной Ассамблеей ООН 10 декабря 1948 г. // Международное гуманитарное право в документах. М., 1996. С. 23 - 28.

38. Гражданское право. Учебник. Часть I. Под ред. Е.А. Суханова, М.: Изд-во "БЕК", 2001.

39. Грось Л. Способ защиты деловой репутации // Хозяйство и право. 1996. N 12. С. 124.

40. Конституции буржуазных государств / Сост. В.В. Маклаков. М., 1982. С. 170 - 171.

41. Малеина М.Н. Защита чести, достоинства, деловой репутации предпринимателя // Законодательство и экономика. 1993. N 24. С. 18 - 20.

42. Михно Е.А. Возмещение морального вреда при диффамации // Правоведение. 1992. N 6. С. 63 - 69

43. Михно Е.А. Проблема возмещения морального вреда // Правоведение. 1992. N 5.

44. Москалькова Т.Н. Честь и достоинство: как их защитить? Уголовно-правовой аспект. М., 1992. С. 25 - 50.

45. Научный комментарий М.А. Федотова. Законодательство о СМИ: учебно-практические материалы / Под ред. А.Г. Рихтера. М.: Центр "Право и СМИ", 1999.

46. Постановление ФАС Уральского округа от 03.07.2003 N Ф09-1683/03-ГК.

47. Пронина М.Г., Романович А.Н. Защита чести и достоинства гражданина. Минск, 1976. С. 30 - 31.

48. Разгельдеев Н.Т. Ответственность по советскому природоохранительному праву. Саратов, 1986. С. 18.

49. Рафиева Л.К. Гражданско-правовая защита чести и достоинства личности в СССР: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. М., 1966. С. 17.

50. Рафиева Л.К. Честь и достоинство как правовые категории // Правоведение. 1966. N 2. С. 61.

51. Рипинский С. Ответственность государства: рекомендации по совершенствованию законодательства и правоприменительной практики // Конституционное Право: Восточноевропейское обозрение. N 4 (41). 2002.

52. Сергеев А.П. Право на защиту репутации. Л., 1989.

53. Скловский К. Причинение вреда деловой репутации // ЭЖ-Юрист, 2004, №49.

54. Словарь по этике / Под ред. И.С. Кона. М., 1975. С. 351.

55. Толстой В.С. Исполнение обязательств. М., 1973. С. 178.

56. Толстой Ю.К. Давность в Гражданском кодексе Российской Федерации // Правоведение. 1995. N 1. С. 14 - 24.

57. Трубников П.Я. Применение судами законодательства о защите чести, достоинства и деловой репутации // Законность. 1995. N 5. С. 10.

58. Чечеткина З.В. Судебная защита чести и достоинства - конституционное право советских граждан. М., 1980. С. 13 - 17.

59. Шакарян М.С. Соотношение судебной формы с иными формами защиты субъективных прав граждан и организаций. М., 1985.

60. Шапп Я. Основы гражданского права Германии. М., 1996. С. 117.

61. Эрделевский А.М. Проблема компенсации морального вреда в зарубежном и российском законодательстве и судебной практике // Государство и право. 1997. N 10.