Введение

Во второй половине XV в. Турция занимала большую территорию, включая Малую Азию и почти весь Балканский полуостров. В Малой Азии к концу XV в. турки составляли подавляющую часть населения. Отдельные разрозненные племена слились уже в основном в единую тюркскую народность. В 1475 г. Турция завоевала Крымское ханство. Султан превратил крымского хана в своего вассала и стал полным хозяином Черного моря. Турецкое господство на Черном море нанесло некоторый ущерб торговле европейских государств, в частности торговле с Востоком.

В Османском государстве сложились военно-феодальные порядки, в основе которых лежала система условного землевладения. Султан являлся верховным собственником всей завоеванной земли. Военная знать и конные воины получали в условное владение лены – зеаметы и тимары, дававшие право на присвоение ренты-налога с населения. Доход с зеамета составлял от 20 до 100 тыс. акче, доход с тимара равнялся 3–20 тыс. акче. Родственники султана, а также везиры и бейлер-беи владели большими ленами – хассами, поступления с которых превышали 100 тыс. акче. Значительная часть земли принадлежала феодалам по праву мюлька и мусульманскому духовенству.

Господствующий класс существовал преимущественно за счет эксплуатации крестьянства. Крестьяне получали от земельных собственников наделы в размере от 6 до 16 га и должны были вносить ренту-налог в натуральной и денежной форме. В Турции не было частной крепостной зависимости, так как феодальные землевладельцы не заводили барских хозяйств и не нуждались в барщинных повинностях крестьян. Барщина практиковалась только на Балканах, где она существовала до завоевания.

Некоторые трудовые повинности население выполняло в пользу султана. Турецкое население занималось большей частью полукочевым скотоводством. Во времена турецкого завоевания пришли в упадок города в Малой Азии и особенно на Балканах. Многие из них были разрушены, другие запустели. Во второй половине XV в. наблюдалось некоторое оживление городской жизни, ремесла и торговли. Султаны, нуждаясь в изделиях ремесла, переселяли в Истанбул ремесленников из провинциальных городов.

В столице и отдельных крупных городах развивалось производство тканей, ковров, керамических изделий как для внутренних нужд, так и на экспорт. Торговлей и в значительной части ремеслом занималось не турецкое, а покоренное население. Многие товары для нужд двора и знати ввозились из-за границы. Турецкое завоевание отрицательно сказалось на развитии экономики и культуры покоренных народов, вызвав застой и упадок.

По политическому устройству Османская империя представляла феодальную деспотию. Султан обладал неограниченной государственной и духовной властью над подданными. Вторым лицом в государстве был великий везир, выполнявший функции главы правительства. Отдельными отраслями управления ведали везиры, составлявшие под главенством великого везира Высочайший совет. Главой мусульманского духовенства был главный муфтий, пользовавшийся большим политическим влиянием. Без его санкции изданные султаном законы считались недействительными.

В системе политического устройства важное место занимали религиозные общины мусульман и других вероисповеданий. Они не только ведали делами культа, но и осуществляли юрисдикцию над единоверцами, а также собирали поборы с населения, в том числе и ридельные государственные поступления. Система немусульманских общин сыграла положительную роль: она способствовала сохранению порабощенными народностями своих национальных, религиозных и культурных традиций.

1. Система поземельных отношений

1.1 Османская община

Термин таифа, является более широким понятием, и обозначал всякий самоуправляемый территориально-производственный коллектив. Помимо крестьянской общины он распространялся ан торгово-ремесленные товарищества и войсковые корпорации османской традиционной армии. Термин джамаа видимо приобрел более узкое значение. Он чаще использовался для обозначения крестьянкой общины, чем каких-либо других корпоративных организаций.

В обиходе община была известна также под различного рода листными наименованиями. К сожалению, ничего нельзя сказать о связи между османской общиной предшествующими ей формами, организации сельского населения. В большинстве случаев просто допускается, что оно существует с незапамятных времен и является продуктом постепенной и длительно эволюции своего рода «пережитком» первообщинных отношений, неким «натурально-патриархальным» укладом, сохранившимся на протяжении многих тысячилетий. Между тем ещё Ж. Валере подверг сомнению представления, что система мушаа уходит своими корнями в обычаи арабских кочевых племен, в их традиции переделов и коллективной собственности на землю.»

Механизм мушаа слишком сложен? – писал он- и в нем его много крестьянского ума? Чтобы можно было приписать избирательности полукочевников». К тому же мушаа не имеет прямых параллелей в известных нам типах родовой или соседской общины. Сходство с ними не идет дальше чересполосицы полей – неизбежного следствия принудительных севооборотов и близости сельскохозяйственных культур. Возможно, лишь индийская и позднерусская общины дают типологически близкие аналогии, и это лишний раз показывает, что османскую общину, подобно её русскому или индийскому аналогам, нельзя рассматривать как «пережиток родовой, первичной формации».

Хотя вопрос о происхождении и эволюции османской общины остается открытым, со всей определенностью можно утверждать, что в результате османского завоевания произошло возрождение или по меньшей мере укрепление общиных порядков. При этом надо иметь ввиду, что в ходе завоевания арбская деревня освободилась от «феодального» или «бюрократического» контроля преждних властей, что в ней были внедрены наиболее уравнительные формы землепользования и введены принципы крестьянского самоуправления с выборностью должностных лиц.

При этом нелья не учитывать, что до завоевания в различных частях Османской империи существовали различные обычаи. В результате при введении одинаковых принципов организации, возникли далеко не идентичные формы крестьянского самоуправления. Даже внутри одной страны имелись региональные различия. Это объяснялось нетолько природно-географическими условиями, но и такими факторами ситорико-социалестического порядка, как глубоко укоренившиеся традиции обработки земли, бъет и психология крестьянства, а также доосманские формы организаии деревни.

В главе общины стоял совет – выборный орган крестьянского самоуправления. В совреенной литературе его ингда называют «совет старейшин» или» мировой комитет».

Члены совета в разговорном языке в зависимости от местности назывались ихтийяр, кибар, темам, аакал, ак-сакалл и т.д. Этот совет осуществлял общее руководство жизнью деревни и решал все вопросы связанные с использованием, распределением и обработкой земли.

Во главе общинного совета, численностью до 20 и более человек, стоял шейх Аль-балад, т.е. староста деревни. Крупные общины, объединявшие крестьян большого села или несколько соседних деревень, делились на более мелкие подразделения, каждое во главе со своим шейхом. Главы этих подразделений – машаих аль-кура – входили в состав общего совета таифы, представляя в нем интересы своих кланов. Первостепенное место в совете занимал шейх аль балад, или муниадим. Как главное должностное лицо, он созывал общинный совет, выносил на его обсуждение различные вопросы, определял порядок и очередность их рассмотрения. По османским законам он нёс личную ответственность за организацию сельскохозяйственных работ. Шейх аль-балад должен был обеспечивать своевременную и пашную обработку всех земель.

При пашиных системах земледелия он отвечал также за поддержание в порядке и ремонт деревенских запруд и плотин, составлявших основу местного водораспределения. Шейх аль-балад осуществлял надзор за раскладкой и сборами налогов, за осуществлением общественных работ и трудовой повинности, пресекал все случаи нерадивого отношения к делу. Он участвовав разборе всех конфликтных ситуаций, возникавших как внутри общины, так и в меж общинных отношениях. Среди других членов совета выделялась группа должностных лиц, отвечавших за те или иные стороны общинной жизни.

Они действовали под непосредственным руководством шейх аль-балада и зачастую воспринимались, как его личные представители или ателы. Среди этой группы лиц. Прежде всего следует отметить, имамы местной мечети, затем шахида хаулии мушидда.

Имам, нередко местный суфийский шейх, выступал, как духовный руководитель общины. Помимо религиозно-кастовых функций, он обычно исполнял обязанности секретаря джамаа. Шахид вел учет всех земель общины, следил за их разделением и перераспределением, регистрировал имена их владельцев и полагающихся с них повинности. Все эти данные он вносил в учетную книгу, или дефтер, которая в официальных документах именовалась сиджилат али-шахид. Хаули был знатоком обычаев общины и руководил её производственной деятельностью.

Он участвовал в разверстке земель и руководил сельскохозяйственными работами, в том числе коллективными выходами в поле. Мушида осуществлял функции сельской полиции. Он являлся исполнителем приказов и распоряжений шейх аль-балады, наблюдал за порядком в деревне и отвечал за безопасность односельчан. Через своих гафиров он уведомлял крестьян о распоряжениях совета и в случае неповиновения применял санкции, вплоть до телесных наказаний. Все должностные лица таифы, как и другие члены общинного совета, избирались на сельском круге или сходе – общем собрании всех членов коллектива.

В большинстве стран это собрание, как и сама община, именовалась джамаа. Сельский круг считался высшим органом самоуправления, коллективно решавшим все вопросы, связанные с внутренней жизнью и производственной деятельностью общины. Он принимал новых членов, утверждал решения и предложения, выносимые на его обсуждение общинным советом. На деле, однако он являлся чисто формальным органом. По существу, все вопросы решались в довольно узком кругу сельских старейшин, группировавшихся вокруг шейх аль-балада, затем получали санкцию совета джамаа и лишь тогда выносили на общее собрание.

Теоретически все должности в общине имели выборный характер. Фактически они передавались по наследству, обычно от отца к сыну, реже – к зятю, брату или другому близкому родственнику. Абд ар-Рахим Абд ар-Рахмен приводит множество примеров, свидетельствующих о существовании в османскую эпоху целых династий крестьянских мироедов, которые на протяжении многих десятилетий выполняли обязанности деревенских шейхов. Теоретически каждый мог стать главой сельского товарищества. Однако на деле ими становились представители наиболее влиятельных и богатых семей, имевших за собой поддержку сильных и многочисленных сторонников, обычно связанных патриархально-кминтными отношениями.

В XVI–XVII вв. эта олигархия держала в своих руках всю жизнь османской деревни. Прежде всего, она распоряжалась землей и водой. В османские времена земля, как известно, считалась собственностью уммы, т.е. достоянием всех мусульман и выступала в двух формах: государственной и вакфной.

Крестьяне лишь «наделялись» землей. Они не имели на неё никаких прав. Разъясняя принципы османского землепользования, имперский шейх уль-ислам Абу-с-Судд писал: «Земли, находящиеся в руках реайн, неявляются их собственностью. Они есть земля государства. В период завоеваний было предписано, чтобы эти земли не становились ничьей собственностью…».

Отсюда следовало, как уточнял шейх-уль-ислам, что продажа, покупка, дарение или другого рода отчуждение в собственность этих земель, а также превращение в свою собственность этих земель, а также превращение в свою собственность, как и передача в вакф, категорически запрещяется.

Эти права в ряде случаев подтверждались выдачей особого документа, называвшегося Тапу-наме. Он оформлял передачу земель в вечное пользование трудовых колективов. Что касается крестьян, то они имели лишь право распоряжения своей землей, которую могли использовать дл поддержания своей жизни, т.е. для получения средств к сущствованию. В шариатских документах земли, находившиеся в пользовании общины, обычно именоались аль-ард-аль-муштарана бейк аль-джамаа, в просторечии существовало множество местных наименований.

Все земли общины делились на три части: приусадебные участки, надельные землии земли общего пользования. Приусадебные участки рассматривались, как неотъемлемая принадлежность отдельного крестьянского двора или домохозяйства. Юридически на правах собственности крестьяне владели только домом, надворными постройками и деревьями – всем приусадебным участком, поскольку считалось, что он не мог сущетствовать отдельно. Приусадебные участки находились в индивидуальном владении и могли передоваться по наследству. Вместе с домом и надворными постройками их площадь не должна была превыщать 0,5 дунама или 4,5 сотки.

Надельные земли представляли собой угодья, которые находились в распоряжении коллектива, ведущего на них совместное хозяйство или индивидуальной обработке участков, временно передовавшихся с этой целью, в руки отдельных членов общины. В официальных документах они именовались мезраа.

Земли общего пользования, или собственно мушаа, находились в коллективном распоряжении всех членов общины или предназначались для удовлетворения общих хозяйственных нужд. Большей частью к ним относились пастбища, лесаи вообще все хозяйственно не освоенные земли.

Во второй половине XVII в. по мере развития ильтизама земли общего пользования начали переходить под контроль мультазимов и мукатааджи. Присваивая себе, часть общинных земель мультазимы и мукатааджи формально не нарушали традиции и обычаи общиной жизни. Дело в том, что в османской общине каждый член коллектива мол использовать земли общего пользования для своих нужд. Самое интересное, каждый член коллектива имел право без каких-либо дополнительных формальностей осваивать в своих интересах отдельные участки земель общего пользования. По данным советского этнографа В.П. Курылева:» распашка пастбищ в Турции производится на основании обычного права, согласно которому тот, кто сумеетразработать под посев сельское пастбище, становиться его хозяином».

В османский период община выступала, как единый социальный и хозяйственный организм. У неё была общая трудовая жизнь, единый ритм сельскохозяйственных работ. Все было починено интересам коллектива. Он один устанавливал порядок использования земель, севообороты и сроки проведения сельскохозяйственных работ. Непреложной нормой общинной жизни была взаимопомощь. В османскую эпоху существовал неписанный закон взаимной выручки и всеобщей круговой поруки.

Этим правилам руководствовались, как при собственно земледельческих работах, так и в делах по домашнему хозяйству. «Окучивание крестьяне производят сообща, – пишет В.П. Курылев, – переходя по очереди от поля одного хозяина к полю другого. Чье поле будут мотыжить на следующий день решают накануне вечером. Хозяин поля должен приготовить хорошие угощения для всех, кто будет ему помогать».

Земледельцы по очереди работали друг на друга, не требуя никакого вознаграждения, кроме приготовления по этому случаю обеда. Члены общины безвозмездно ссужали друг другу рабочий скот, плуги другой инвентарь.

Они оказывали также помощь при строительстве и ремонте домов, во время свадеб, похорон и других семейных событий. Во всех деревнях существовали особые кассы взаимопомощи, которые в случае необходимости выдавали денежные ссуды. На принципе круговой поруки платились также налоги, вывозился урожай, особенно в счет поставок государству, и производились различного рода общественные работы.

В османскую эпоху помимо земли в распоряжении членов коллектива находились также мельницы, печи для выпечки хлеба, место для молотьбы и просушки зерна. Каждый мог по очереди или объединившись с кем-либо выпекать хлеб, молотить зерно, производить помол и т.п. все эти постройки считались общим достоянием и никто не имел право присваивать их с свое исключительное пользование.

Наконец, в распоряжение коллектива был целый штат служащих, обладавших специальной подготовкой или занятием все они подчинялись шейх аль-баладу, получали от него вознаграждение и оказывали соответствующие услуги общине. Это были, прежде всего, учителя, музойин-цирюльник, являвшийся одновременно сельским лекарем: калляф-пастух, выполнявший также обязанности ветеринара.

В отличие от классических моделей соседского общины, в османском поземельном товариществе не было одинаковых прав на землю и воду, наделы были далеко не у каждой семьи. С это точки зрения все «братья по труду» делились по крайне мере на три категории. Они четко фиксировались во всех османских документах и определяли место феллаха в общине. В како то мере это деление напоминало трехступенчатую структуру торгово-ремесленного товарищества. Только в деревне статус полноправного члена коллектива давала не мастерская, а земельный надел. Соответственно все члены поземельного товарищества делились на чифтчи-полноправных владельцев чифта, беннаков – земледельцев, имевших собственное хозяйство, но не имевших чифта и муджаррадов – бобылей, не имевших ни чифта ни хозяйства.

При индивидуальной обработке земли хозяйство имело коллективный характер. Община, а не крестьянство вела хозяйство. Обработка земли рассматривалась как государственная повинность крестьян, как их долг перед обществом. Крестьянин не мог отказаться от обработки земли, не отказавшись от самой земли принудительных характер труда на полях общины, лишал крестьянина индивидуальной свободы, т.е. возможности самостоятельно располагать собой, своими силами и средствами, крестьянин был полностью обезличен. Его труд и его судьба находились в чужих руках. Общинное крестьянство османской поры представляло собой совершенно особый тип земледельцев.

Это был, по словам Ж. Велерса, и уникальный, почти патологический случай среди крестьянства, всего мира. «Люди земли, которые не имеют ни понимания, ни уважения к земле: земледельцы, которые презирают земледелие: пахари, которые питают отвращение к плугу: жители деревни, которые отрекаются от деревни».

Это был, по словам Ж. Велерса. и уникальный, почти патологический случай – среди крестьянства всего мира. «Люди земли, которые не имеют ни понимания, ни уважения к земле; земледельцы, которые презирают земледелие; пахари, которые питают отвращение к плугу; жители деревни, которые отрекаются от деревни».

Османское крестьянство было пассивно и безвольно. Ему абсолютно чужды хозяйственная инициатива, даже элементарное чувство ответственности за результаты своего труда. Феллах бездумно и хищнически эксплуатировал землю, не заботился о её восстановлении и сохранности, не говоря уже об улучшении почвы. У него никогда не возникало заботы о будущем, о предстоящей посевной компании.

Все заботы о ведении хозяйства ложились на общину и государство. По османским законам административно-хозяйственный аппарат нес всю полноту ответственности за результаты сельскохозяйственных работ. На протяжении всего османского периода должностные лица государства осуществляли общее руководство сельским хозяйством. Не вмешиваясь во внутреннюю жизнь общины, они отвечали за её финансово-экономическую деятельность.

Общинные порядки наиболее полно воплощали идеалы османской теократии. Они отражали вековые чаяния крестьянства, всегда мечтавшего о простой и справедливой власти. Османскую общину в какой-то мере можно рассматривать как конкретизацию социальных утопий, некогда вдохновлявших антифеодальную оппозицию, как на западе, так и на востоке.

Османская община, как самоуправляемый коллектив, составляла первооснову всего османского общества и государства. Оно было частью более широкой системы, охватившей все сферы человеческой деятельности. Вместе с тем, каждая община представляла собой изолированный мир, по существу не нуждавшийся ни в какой управляющей власти. Крестьянские общины не входили ни в какие более широкие территориальные или корпоративные общности, хотя бы отдаленно напоминавшие сословное или земское представительство. В этом плане османская империя представляет как беспредельный мир мелких самоуправляемых общин, живших под сенью верховного правителя. Аппарат государства был не более чем суперструктурой, призванной охранять и защищать мир общин. По сути дела, это было «сегментарное» общество, состоящее из бесчисленного количества подобных себе однородных коллективов. Каждый из них был замкнут на своих узких корпоративных интересах и был призван защищать простейшие интересы людей – интересы, не выходившие за рамки первой жизненной необходимости обеспечивать существование человека как биологического вида. С этой точки зрения османская община представляет как одно из форм той «скудной демократии», какой является демократия стадного коллектива, порабощающего и отклоняющего человеческую личность. Человек не имел здесь никаких прав, даже права на самого себя. Он был обречен на растительное пассивное существование.

Общинный человек – это «винтик», деталь безликого социального механизма, созданного для счастья всех, но никого в отдельности. «Мы все не должны забывать, – писал К. Маркс, – что эти идиллические сельские общины, сколь безобидными они бы ни казались, всегда были прочной основой восточного деспотизма, что они ограничивали человеческий разум самыми узкими рамками, делая из него рабские цепи традиционных правил, лишая его всякого величия, всякой исторической инициативы».

1.2 Тимар

Формирование турецкой народности, колонизационные и миграционные процессы осуществлялись в непосредственном взаимодействии с формированием социально-экономической структуры османского общества. К периоду правления Махмеда II главной опорой султанской власти стала та прослойка османского феодального класса, которая была связана с тимарной системой. Своего наивысшего развития эта система достигла на завоеванных османами землях западной Анатолии.

По исламской традиции, все завоеванные территории считались землей султана, а следовательно, государства – мири. Такие земли султаны могли пожаловать своим подданным, но не в собственность, а лишь для хозяйственной эксплуатации; их запрещалось продавать, закладывать и т.п. На практике это предписание нарушалось. Султаны жаловали земли, выдавая дарственные грамоты, отдававшие земли в полную собственность. Однако юридически эти пожалования, все-таки, не являлись «истинными мюльками», т.е. не отвечали общемусульманским религиозным предписаниям о такой форме землевладения.

Поэтому они не были даже формально, юридически ограждены от султанского произвола. За какую-либо провинность или непокорность султаны могли их изъять у владельца.

Махмед II довольно широко использовал это право в борьбе с крупными беями, получившими свои земли ещё в период завоеваний. Однако султаны, и до Махмеда и после него, широко раздавали мюльними своим наиболее отличившимся приближенным.

Подобная же ситуация наблюдалась в конце XIV в. Мюльни так и не стали в Османской империи устойчивой категорией феодального земледелия. Очень часто земледельцы передавали свои земли в вакф, т.е. в распоряжение мусульманских религиозных учреждений.

Широкая практика пожалований земель в вакх привела к тому, что в XVII в. вакфное землевладение составляло в империи около трети всех обрабатываемых земель, что, разумеется, ограничивало экономическую мощь государства. Из тех земель, которые оставались в распоряжении султана, выделялся фонд для условных пожалований господствующему классу.

При Махмеде II более четко, чем было раньше, османское общество было разделено на две группы: высшие, которые были освобождены от налогов и не принимали непосредственного участия в экономическом производстве, и податное сословие – райат. Аскери представляли собой некую господствующую общность завоевателей, среди которой ещё продолжался процесс социального расслоения. В состав аскери включались и отдельные представители господствующего класса местных народов, пошедшие на сотрудничество с завоевателями. В то же время из этой категории постепенно выпадали отдельные представители и группы османского населения, первоначально относившиеся к аскери.

Так происходило, например с мюсселемами. Сами же они составляли определенную общность, называемую в османских источниках племенем, обрабатывали в мирное время свой надел и были свободны от налогов. Постепенно они были переведены на такой режим, что ходили в походы по очереди, а затем и совсем были отстранены от военной службы. Отдельные группы этих бывших военных уже в период Сулеймана I канули. Однако в социально-психологических представлениях османского общества эти изменения ещё долго не укладывались.

Аскери по своим функциям разделялись на «людей меча» и «людей пера». К последним относились различные категории улемов и кадиев, а также чиновники финансового ведомства. Хотя по своим служебным функциям эти категории османского общества далеки от военных, они к ним приравнивались и в социальном плане включались в категорию аскери. Подобное деление общества подчеркивало военный характер османского государства и справедливость местного замечания Д. Шлоссера, которое использовал К. Маркс, о том, что Османская империя – это единственная подлинно военная держава средневековья.

Лишь аскери могли получать земельные пожалования от султана. Все виды земельных пожалований в источниках этого времени носят названия «тимар». Поэтому всю систему пожалований можно назвать «тимарская система». Однако в узком понятии этого слова тимар – это небольшое земельное пожалование воину-кавалеристу. За военную службу давались также более крупные пожалования, имевшие самостоятельные названия, – зеаметы.

В XIV–XVI вв. Наиболее распространенным видом пожалований были именно тимары и зеаметы. Законодательные положения о тимарах вырабатывались и уточнялись с начала XIV в., а окончательно были зафиксированы при Сулеймане I. Они точно фиксировали доход, который мог получить сипохи с пожалованного ему участка. Обязанности же его состояли в том, чтобы жить в сандмане, где находится тимар, и в зависимости от дохода с предоставленного ему тимара выставлять строго определенное число воинов – джембелю и гулямов, которые вместе с самим сипахи должны были участвовать в военных действиях.

Алайбей имел в качестве кормления зеамет. Все отряды санджака собирались под командованием Санджакбея, а бейлербей был во главе ополчения зеамета. Бейлербей был одновременно и гражданским правителем и командиром войск ополчения, т.е. военные и административно-чиновничьи функции на местах не были разделены. Сипахи также, кроме военных, выполняли некоторые хозяйственно-организационные функции.

Надзор за состоянием земельного фонда, за обработкой земли, за регулярным поступлением налога с каждого крестьянина, за наследованием земли крестьянам и т.д. Иначе говоря, на местах тимариоты выступали как чиновники местного государственного аппарата. Это не исключало их из среды феодального класса, поскольку материальной основой их жизни служила рента – налог, собираемая ими с подвластного крестьянина. Рентой сипахи служила часть государственного налога, который он мог собирать в свою пользу. С того же владения определенные налоги продолжали взиматься государственными чиновниками в пользу казны. Правильность взимания этих налогов и их размер определялись кадиями; они же следили за тем, чтобы доля сипахи не превышала определенных законом размеров, и выполняли некоторые хозяйственно-организационные функции, оказавшиеся не под силу сипахи.

Государство, даже при условии выполнения тимариотами всех их обязанностей, сохраняло за собой право контроля за владением сипахи. Кроме налоговой сферы это касалось, прежде всего, наследования тимара. Передавалось сыну не все отцовское наследство, а лишь так называемый кылыдж-тимар и кылыдж-зеамат, т.е. минимальный размер владения, который необходим для экипировки и отправления в ополчение то число воинов, которое за этим владением записано.

Тимары по своему происхождению генетически восходят к сельджукскому икта и византийской пронии. Уже в XV в., переводя на турецкий язык сельджукские тексты, переводчики выставляли термин – «тимар».

С самого своего возникновения тимар был наследственным. Этим он скорее сближается с византийской пронией. Однако тимар нельзя отождествлять и с пронией. Подтверждением этому служат разные пути эволюции этих институтов. Прония очень быстро эволюционировала в безусловную феодальную собственность. Тимар же, при строгом контроле султанской власти, долго сохранялся на условиях юзуфрукта, т.е. права пользования чужой собственностью в оплату за несение военной службы.

Даже предоставив землю в распоряжение господствующего класса, государство не утрачивало связи с крестьянством, райатами. Оно регулировало переписи населения, в которых каждый раз снова фиксировало доходы тимариота. В случае нарушения тимариотом своего статуса и увеличения сбора налогов в свою пользу, крестьяне могли искать защиты у кадия. Разборы подобных дел в кадийском суде были довольно часты, а правительство в ответ издавало адолетнаме, которые снова возвращали сипахи к той квоте, которая была установлена законом. Подобные действия властей не позволяли тимару переродиться во владение частноправового характера.

В русской и советской туркологии принято называть османскую феодальную структуру военно-ленной. Это определение подчеркивало единство военно-административной и земельной систем Османской империи и на определенном этапе учения османского феодализма имело положительное познавательное учение.

В султанских реестрах и жалованных грамотах размер тимара всегда определялся не размером земельного пожалования, а денежной суммой его дохода. Проживая в своем тимаре, сипахи мог вести свое собственное хозяйство, но размеры его были ограничены «особым личным чифтликом» сипахи, который не должен был превышать райатского чифтлика. Не была распространена и отработочная рента.

Для сипахи нехарактерна «барская запашка». Он был лишь надсмотрщиком, и, в определенной степени организатором хозяйственной эксплуатации земли через хозяйство райата. Предоставив землю в распоряжение господствующего класса, государство не утрачивало связи с крестьянством.

В этих условиях особое значение приобретает организация налоговой системы государства. Османы во многом заимствовали сложившуюся до них, в частности, в византийских владениях систему обложения, сохранив определенную специфику для различных районов и придав налогообложению общемусульманскую терминологию и форму.

После завоевания той или иной области османские писцы, многие из которых были недавними или даже оставались христианами, составляли описание завоеванных территорий, в котором отличали местную налоговую практику и разницу в уровне налогообложения. Это описание после утверждения султаном и включались в вилайетские дефтеры в качестве канун-наме данного района. Тимариоты в этой ситуации выступали как надсмотрщики за завоеванными землями, их функции сводились к поддержанию сложившегося уровня ведения хозяйства и налогообложения.

С юридической точки зрения система налогообложения в

османской империи состояла из налогов двух типов. Первая, так называемая законные налоги, восходящие к шариату. Это ушр и закят, харадж и джизья. На основании этих четырех законных налогов постепенно вырастала целая система всевозможных податей, имевших различное название. Вторая группа налогов включала так называемое ушр т.е. налоги, собираемые в соответствии с обычаями и традициями.

На налоговой основе формировалось не только сипохийская прослойка феодального класса, т. к. тимары и зеаметы не были единственным видом феодальных пожалований. Со второй половины XIV века везиром и ближайшим султанским родственником, привлекаемым к государственному управлению, стали предоставляться хассы, а несколько позже чиновником следующих за везирами – арпалыки.

Размеры этих земельных пожалований намного превышали размеры тимаров и зеаметов, но они не передавались по наследству, а были связаны с определенной чиновнической должностью, утрачивались с прекращением службы или переходом на другую должность.

Османские власти, давая определенным категориям должностных лиц большие иммунитетные свободы, в то же время усиливали условность пожалований, делали их ненаследственными, а следовательно, не утрачивали полностью контроля за земельным фондом и при этой категории пожалования.

Эксплуатация крестьянства здесь меньше регулировалась государством, чем во владениях сипахи. В тимарах – зеаметах и хассах-арпалыках складывались в этих условиях различные отношения между феодалами-рентополучателями и крестьянством, а следовательно здесь закладывались основы разных типов хозяйствования, или, получавшие хассы и арпалыки, были связаны с разными феодальными укладами, характерными для Османской империи XIV–XIV вв. Их разнотипность делало различной и пути их дальнейшей эволюции и судьбы тех прослоек господствующего класса, которые были с ним связаны. Султанское же правительство, используя их противоречие, балансируя их, могло усиливать свою деспотическую власть».

2. Государственное устройство и система управления.

До середины XV в. существовало лишь 2 бейлербеймена, а на границах империи находились вассальные государства и независимые бейские владения. Затем вновь захваченные территории султанские власти стали ставить под контроль провинциальной администрации, формируя новые саджаки. Некоторые из них, наиболее важные в стратегическом отношении, а также самостоятельные области в Анатолии выделились в новые бейлербейства. Так были созданы бейлербейства Рум в 1413 г., Карама, в 1461–1512 гг., Длярбаксыр в 1515 г. и т.п.

Босния, которая в 1463 г. считалась санджаком бейлербейства Рум, в 1580 г. была выделена в специальный бейлербейлик, цель которого – подготавливать наступления против Австрии. В XVI в. специальными бейлербействами стали Кафа в Крыму и Гильдер в Закавказье; на северо-западе Причерноморья выделился санджак Оро и.т.п.

Формирование административной структуры империи шло постепенно. К концу правления Сулеймана I в стране насчитывалось 16 бейлербейменов. С 1590 г. их стали называть эйялетами. Тимарний режим был введен далеко не во всех областях, а лишь в европейских владениях империи, Малой Азии и части примыкающих к ней арабских и закавказских территорий, частично на Кипре и на островах Эгейского моря. В турецких источниках эти районы называются «эялеты с хассами». Кроме «эялетов с хассами» существовали «эялеты с сальме», откуда султанское правительство получало дань, держало там гарнизоны войск капыкулу, насылало туда своих наместников, но не подвергало старую, сложившуюся здесь структуру социальных отношений.

К этой категории эйялетов относились основные арабские территории. Подобный же статус имели Дунайские княжества. В состав Османской империи входили также тюлюметы ряда биев курдских и арабских племен, полностью независимые в своих владениях, но признававшие османское верховенство, а также зависимые лишь в административном отношении владения шерифов…. и крымских ханов.

В XVI в., в период наибольшего и бурного территориального роста империи, Османские власти даже в «эялета с хассами» допускали некоторое отступление от классического османского тимарного образа, что знаменовало собой неспособность османского общества «переварить» и преобразовать огромные приобретения.

Все перджуки и оджаклыки считались рядовой собственностью и без каких-либо ограничений передавались по наследству. Эти султанские пожалования меньше, чем какие-либо другие, были подвластны государственному контролю. Проживающее там население находилось в полном распоряжении владельцев. Здесь устанавливались более жесткие условия зависимости, полная власть феодала. Характерно, что расположены эти владения главным образом в восточных районах, которые в дальнейшем намного отстали в своем развитии от других районов империи.

Вместе с тем важно, что с введением ещё одного вида феодальных пожалований, начала формироваться ещё одна группа османского феодального класса. Произошло усложнение социальной группы османского общества.

Продолжали формироваться органы центрального управления империей, которые распадались на 3 независимые, не подчинившиеся друг другу системы: военно-административное управление, судебно-религиозная система, включавшая судей-кадиев на местах и через кадиоскеров, подчиненная шейхум-исламу, и, наконец, финансовое управление, подчинившееся дефтардари.

Функции между этими системами разделились. Местные власти были рассредоточены по разным ведомствам. Рассредоточению власти и возведению границ между различными группами османского общества служила и так называемая система миллетов, введенная для различных религиозных групп населения. Глава религиозной общины выступал в Османской империи для своей касты как вершитель правосудия и посредник в сношениях с высшей имперской администрацией.

Несколько позднее в начале XVI века оформились миллеты армя-григорян и евреев-иудаистов. Оформление системы миллетов означало, что Османские власти вынуждены были отказаться от политики насильственной исламизации местного населения. Они стремились теперь к упрощению создавшейся ситуации, при которой немусульмане Османской империи несли более высокое, чем мусульмане, налоговое бремя и в правовом отношении находились в более зависимом положении. Мусульманская община также обосабливалась – что, несмотря на её привилегированное положение, порождало и здесь консервацию этнонациональных процессов, препятствовало росту национального самосознания отдельных мусульманских народов, и, прежде всего, самих турок.

2.1 Турецкое законодательство

В Османской империи законодательство развивалось по двум самостоятельным линиям. Первая у них была связана с принципами общемусульманского права и соответствовала официально принятому в империи толкованию халифатской правовой школы, наиболее гибкой из всех мусульманских правовых школ. В соответствии с её предписаниями решения принимались кадиями, а по каким-либо спорным вопросам издавались фетвы шейх-уль-ислами. Так как шариатское право не кодифицировано, то эти фетвы становились определенными правовыми основаниями для последующих судебных решений.

В мусульманской юридической практике высказывалось мнение, что шариат может дать основание для решения любых проблем, а потому не требуется каких-либо законов, издаваемых правительством. В Османской империи, однако, была развита и вторая линия законодательной деятельности: издавались султанские законы-канун-наме, обобщавшие складывающуюся в империи социальную практику. Наличие канонов и шариатов, т.е. двойственная система законодательств, – особенность, отличавшая Османскую империю от других мусульманских государств. Именно, благодаря канунам османские власти сумели использовать многое из практики завоеванных стран. Тимарная система также была порождена и регулировалась в своем развитии именно султанскими, а не шариатскими толкованиями.

Законодательная деятельность османских султанов была наиболее активной в XV–XVI вв. Квалификация османского законодательства была связана с периодом наивысшего расцвета империи. Большая заслуга в этом принадлежала, очевидно, двум султанам – Махмеду II Фатику и Сулейману I, причем составленные по их приказам кодексы не представляли какой-либо ломки прежнего законодательства, а лишь развивали, дополняли, уточняли один и тот же свод законов, в становление которого многое было сделано и при других султанах.

Были случаи, когда между толкованиями кануна и шариата наблюдались противоречия, которые являлись отражением внутренней борьбы, шедшей в османском обществе. Так было, например, при Махмеде II, с именем которого связывают три кодекса: первый, включал перечень обязанностей и повинностей подданных государства, второй описания государственного устройства и статус господствующего класса, третий – регулировал земельный режим, налоговую систему и прочие экономические отношения.

Особенно активно законодательная деятельность развивалась при Сулеймане I. Были утверждены канунами для каждого санджака. Копии общего свода с законом стали распространяться по всем кадийским судам. Принципиальные изменения, внесенные Сулейманом I в законодательство, заключались в отмене особых привилегий и освобождения от законов, которые распространялись в предшествующий период на довольно многочисленные слои населения. При Сулеймане I же были отменены ограничения, на торговлю с Ираком и некоторые репрессивные меры и конфискации товаров у купцов, разрешено вернуться на родину ремесленникам и другим горожанам, переселенным в Стамбул из Египта и Ирана.

При Сулеймане I, т.е. в период наивысшего могущества Оманской империи, установился тесный контакт между султанской властью и мусульманским духовенством.

С конца XVI в. законодательная деятельность султана формально прекратилась. Перестали издаваться канун-наме, а появились адалет-наме, цель которых заключалась не во введении новых постановлений, а в стремлении добиться соблюдения старых законов, и тем самым – восстановления «справедливости». Как «бидат» стали восприниматься любые нововведения. Большое значение в османском законодательстве придавалось всеобщей регламентации жизни и доходов. Также как доходы сипохи, регламентировались и доходы торговцев, ремесленников, даже ростовщиков. Осуществлялось это за счет кадиев, на которых в османской империи возлагались разнообразные функции.

Они не только разрешали гражданские, уголовные, торговые, кредитные споры, но и нотариально фиксировали многие сделки, осуществляли надзор за разверткой и сбором налогов, контролировали вакфные учреждения, устанавливали цены на основные потребительские товары, организовывали общественные работы, фиксировали жалобы частных лиц, доносили о них центральным властям и на основании полученных директив давали ответ.

В своих столь разносторонних действиях кадии опирались не только на шариат, но и на канун-наме, следовательно, как справедливо заметил болгарский исследователь Н. Тодоров, «выступали уже не как толковали религиозных норм и судьи, но и как административные представители центральных властей». Еще при Махмеде II государством было монополизирована торговля солью, мылом, свечным воском. На остальные товары широкого потребления постановлениями канун-наме вводилась строгая регламентация цен.

В соответствующих дефтерах фиксировались специальные поставки тех или иных продуктов льготными налогами, ограничивалась сфера торговли. Кадии и их помощники мухтесибы устанавливали цены почти на все продукты питания и товары широкого потребления. При этом учитывались сезон, транспортные расходы и даже возможная прибыль продавца, которая не должна была превышать 10%. Лишь в ремесле, которое очень трудно, «10… пусть станут 12», т.е. разрешалась прибыль до 20%. Подобные нормативы устанавливались на длительные сроки, на десятилетия, а на ряд товаров поддерживались почти столетия.

Всеобщая регламентация и централизация особенно усилившиеся при Сулеймане I, сказывались и на эволюции главной опоры султанской власти этого времени – тимарной системы. Если в XV в. еще многие сипахи владели своими тимарами лишь с ……..санджакбея, то в XVI в. центральная власть усилила свой контроль за представлением тимаров. Были введены обязательное утверждение пожалования и выдача специальных документов – бератов.

Было усилено налогообложение рейа. Податное население в тимарных областях унифицировалось по своему правовому положению. Как уже отмечалось, отдельные категории райатов, имевшие ранее налоговые льготы, их утрачивали. Однако в то же время сохранялись более строгие правовые ограничения для так называемых издольщиков-рабов, со времен Орхана работавших на землях султанов и в вакфных владениях. Особенно много их было в окрестностях Бурсы, Стамбула.

В Османской империи начали вводиться «чрезвычайные налоги» – аваризы и принудительные закупки государством, сельскохозяйственных продуктов по низкой цене. Все эти мероприятия были связаны тем огромным напряжением, которого требовали почти беспрерывные войны.

2.2 Место и роль ислама

Турция – страна мусульманская. За восемь с лишним веков своего господства на земле Турции, ислам пустил глубочайшие корни. Этому способствовали многие причины. На протяжении существования Румского султана и Османской империи султаны соединили в своих руках светскую и духовную власть – эмират и имамат, как это предписывают кануны ортодоксального ислама. А в 1517 г., после завоевания турками Египта, где правила последняя династия арабских халифов, османский падишах, как это утверждали впоследствии придворные турецкие историографы, халифат объявил себя и стал считаться духовным главой мусульман всего мира.

В османской державе мусульманство было больше, чем религия. Ислам пронизывал всю жизнь своих приверженцев. Он охватывал не только быт, Нои государственно-политическую, идеологическую, административную, фискальную, военную и судебную сферы деятельности. У мусульман общими были не только культовые учреждения или обычаи. Законодательство, юриспруденция, аппарат суда и фиска, армия, школа – всё это действовало на основе принципов ислама. Шариат регулировал все поступки мусульманства не только с правовой, но и с морально-этической стороны. Кадий-мусульманский судья, судил и разбирал все преступления и проступки правоверных.

Хотя ислам не приемлет в принципе саму идею существования посредников между человеком и богом, в Турции, как и в других мусульманских странах, сложилась социальная группа священнослужителей. Она стала играть важнейшую роль во всей общественно-политической и государственной жизни, выполняя функции толкователей и исполнителей исламских законов, которые были и законами государства. Шейх-уль-ислам, высший мусульманский богослов, имевший право толковать и религиозные каноны и юридические положения шариата, был, по сути, верховным прокурором. Без его «освещающего» указа – фетвы ни один султанский закон, ни одно нововведение не были действительны, не считались законными.

Помимо этого шейх-уль-ислам ведал и делами просвещения. Шейх-уль-исламу подчинялись муфтии-богословы, прокуроры и инспекторы просвещения на местах, кадии-мусульманские судьи. Шейх-уль-ислам и другие: улемы-богословы и законотолкователи пользовались в стране деспотического правления важнейшей прерогативой-неприкосновенностью собственной жизни. В Османской империи это были единственные лица, которым обычно гарантировалась жизнь до их естественной смерти.

Таким правом обладал даже падишах – султан и халиф, и члены династии Османидов. Султана можно было свергнуть с престола и убить, причем фетва шейх-уль-ислама, освещала, часто задним числом, это действие. Тем не менее в исламе вообще и конкретно в турецком исламе не образовалось четко ограниченного от других социальных групп духовного сословия, особенно его низших слоев. В мусульманской религиозной общине все низшие священнические должности не служебные, а как бы «на общественных началах». Мусульманский священник – имам, т.е. основное духовное лицо, не являлся платным служащим церкви.

Он, лицо выборное, его избирает местная община. Она же определяет ему и содержание, если избранный человек малоимущий, или назначают «жалованье за труды», если выберут богатого. Принимает имам и приношения от членов общины. Теоретически имамом может быть любой человек из любой социальной сферы. Главное, чтобы он хорошо знал догматы веры, коран, мусульманские предания, обряды, умел вести общую молитву, «предстоять на ней».

В турецком мусульманстве духовное сословие и иерархия духовенства находились уже в стадии служения. Шейх-уль-ислам стоял на вершине этой начавшей вырисовываться иерархической пирамиды, опираясь на трех своих непосредственных подчиненных – анатолийского, румейского и стамбульского кадия. Ниже располагались муфтии, первым из которых считался стамбульский. Затем уже шли не связанные еще административными узами высшим духовенством муллы, имамы, и хаджи.

Привилегии мусульманского духовенства, его громадное влияние и всепроникающая власть имели весьма отрицательные последствия для прогресса исламского общества. Прежде всего отношения мусульманского духовенства к немусульманским народам, как к «второстепенным», стремление оградить мусульманскую общину от связей с иноверцами, привели к замкнутости мусульманского мира, а это стало причиной того, что ислам в лице своего духовенства препятствовал освоению мусульманскими странами, достижений западной цивилизации.

Современные турецкие историки приводят многие примеры того, как в XVI–XVII вв. религиозный фанатизм, вдохновляемый духовенством, легко одерживал победы над рациональными науками, что усиливало отставание Османской империи от Европы.

3. Становление Османского государства и внешняя политика Порты

Становление Османского государства На рубеже XIII–XIV вв. Анатолия переживала глубокий социальный и политический кризис. Нашествие монголов имело для государства сельджукидов катастрофические последствия. Это государство было и прежде непрочным. Оно представляло собой, как и многие другие средневековые образования, «эфемерное и случайное объединение княжеств, которое …в лучшем случае захватывало лишь поверхностно-административную сферу.

Вторжение монгол, в 1243 г. привело государство сельджукидов к полному распаду Румского султаната. Султаны фактически, со второй половины XIII века сделали бессильными вассалами монгольских ханов. Резкое ослабление центральной власти сельджукидов поощряло сепаратизм феодалов.

На окраинах в отделении от надзоров монголов, даже возникали самостоятельные феодальные княжества. Одному из них, расположенному на северо-западе Анатолии, особенно благоприятствовало соседство Византии. Мелкие феодалы частью добровольно, частью по принуждению переходили «под высокую руку» правителей этого княжества, которое, т.о., и являлось ядром нового турецкого государства. Его основателем, согласно историческим преданиям, был Осман, сын Эртогрула, вождя небольшого турецкого.

В 1289 году конийский султан присвоил титул бея, по имени Османа турки его племени стали в последствии называть себя османами, а созданные им государство получило название Османской или, по европейскому произношению, Оттоманской империи.

Византия, балконские государства и Османская империя. В 1324 г. удж – Билл стал сын Османа – Орхан. В 1326 г. Орхан завоевал у византийцев Прусу и учредил в ней столицу нового государства. В 1329 г. были созданы первые османские воинские части – пехота и кавалерия, положившие начало успехом завоевания политики османов. В 1330 г. османы захватили Никию, а в 1337 – Николидию, выйдя таким образом на побережье Мраморного моря.

В 1352 г. Орхан бей, воспользовавшись очередной междоусобной распрей в Византии, переправил свои войска через Дарданеллы в Европы. В течение двух последующих лет турки закрепились на Галиполийском полуострове, а затем проникли в Восточную Фракию. При приемнике Орхана, Мураде I принявшие титул султана, османы продолжали подчинять своей власти анатолийские эмираты, образовавшиеся после распада государства сельджукидов, главным объектом их завоевательной политики сделались греческие и славянские земли Румелии., Восточно – римская империя, Византия; в последствии Румелией названа Европейская Турция).

Были захвачены Андрианополь, куда Мурад I в 1365 г. перенес свою столицу, София, Ницкх, Тырново, Шумла и другие сербские и болгарские города. В 1389 г. битва на Косовом поле решила участь Сербии, ставшей данницей турок. Сам Мурад I погиб. Но сменивший его султан Баязид I Йылдырым еще больше расширил турецкие завоевания на Балканские полуострова. За время его царствования турки захватили всю Болгарию, Валахию, Македонию, Фессалию и почти полностью окружили последнюю твердыню Византии – Константинополь.

По существу, главными противниками турок являлись не слабая Византия и не мелкие балканские государства, а боровшиеся за гегемонию в Юго-восточной Европе папский престол, итальянские торговые республики Венеция и Генуя и государства Центральной Европы. Но эти державы были разъединены серьезными противоречиями интересов: итальянский торговый капитал стремился к монопольному обладанию средиземноморским бассейном; Венгрия пролагала пути для своей экспансии так же в направлении Средиземного моря; в свою очередь Византия, обладательница проливов, все еще продолжала пользоваться выгодным географическим положением и пыталась сохранить посредническую роль в торговле между странами средиземного моря и Черного моря.

Все это препятствовала созданию единого антитурецкого блока и облегчало агрессию османов. Формировавшиеся время от времени «крестоносные» армии терпели от турок неизменные поражения. Особенно крупное поражение султан Баязид Молниеносный нанес крестоносцам в сражении при Ниаполе на Дунае в 1396 г.

К концу XIY века власть византийских императоров даже формально ограничивалась пределами Константинополя. В действительности же Баязид их смещал и назначал по своему усмотрению. Построив на азиатском берегу Босфора укрепленный форт анадалу – Хисар, и подчинил своему контролю судоходство в проливах.

Окончательное падение Византии было отсрочено нашествием «железного хранца» – Тимурленга на малую Азию, где он получил поддержку от турецких эмиров, стремившихся освободиться от подчинения Баязиду. В битве при Анкаре Тимур разгромил османскую армию и взял Баязида в плен. Государство османов развалилось. Малоазиатские эмиры снова приобрели политическую власть. Сыновья Баязида – претенденты на султанский престол вступили в длительную междоусобную войну. Ее ярким проявлением было восстание Шейха Бедредунна Симови.

К 40-м годам XY века, после подавления восстания и восстановления власти турецких султанов, османы возобновили наступление на Европу.

В 1444 г. султан Мурат II в битве при Варне разбил армию польских и венгерских крестоносцев, созданную по призыву папы и возглавленную королем Владиславом III, вслед за тем он захватил Морею, а в 1448 г. в сражении Косовом поле нанес поражение другому крестоносному ополчению которым командовал венгерский воевода Хуньядь Янош. Отбросив своих противников за Дунай, турки восстановили свое господство почти над всем Балканским полуостровом.

Оставалось завоевать последний оплот Византии – Константинополь. Султан Мехмед II, прозванной Завоевателем, собрал огромную по тем временам армию – свыше 200 тысяч бойцов, снарядил множество судов, велел отлить большие дальнобойные пушки. На европейском берегу Босфора, напротив Аналу – Хисара, был построен форт Румели – Хисар; тем самым турки получили возможность полностью прервать снабжение Константинополя. В апреле 1453 году Махмед II начал осаду Константинополя.

Положение защитников города было очень трудным. Византийский император Константин XI Палеолог располагал всего 8–9 тысяч солдат, не имел ни артиллерии, ни флота. Еще важнее было то, что среди осажденных отсутствовало единство. Императорская власть была ненавистна народу. 29 мая 1453 г. Константинополь был взят в результате жестокого штурма. Султан Махмед II Завоеватель вступил в побежденный город, сделавшийся с этого времени столицей Оттоманской империи.

Завоевание Константинополя турками явилось событием мирового значения. Константинополь был выдающимся центром торговли и морских коммуникаций. Отныне наряду с прямым грабежом покоренных народов турки приобрели источники обогащения в виде откупов и пошлин, которыми облагалось транзитная торговля. Но самое большое значение завоевания Константинополя заключалось в приобретении турками ключевой стратегической позиции.

Ликвидация последнего владение Византии позволило туркам открыть борьбу за господство над всей Европой. Мехмед II окончательно уничтожил независимость Сербии, завоевал Боснию, Герцеговину, Албанию, установил свой сюзеренитет над Молдавией и Крымским ханством, завершил объединение почти всей Анатолии. Его приемники распространили турецкие завоевания на часть центральной Европы. Открылась полоса расцвета Оттоманской империи, превратившуюся в могущественную военную державу Старого Света.

В чем же коренились причины столь стремительных успехов турецкого оружия? Большую роль, конечно, играли противоречие между господствами средневековой Европы и тот глубокий процесс разложения, который еще за несколько столетий до турецкого завоевания охватил Византию.

Что же касается балканских государств, то здесь турецкие захваты облегчались той ненавистью, с которой обездоленное крестьянство относилось к своим эксплуататорам – греческим, венгерским и польским магнатам – крепостникам.

Но самой важной причиной быстрого распространения турецких завоеваний было несомненное преимущество турецкого молодого феодального строя над дряхлым византийским феодализмом. Османское государство сложилось на военно-феодальной основе. Все завоеванные земли делились на 3 основные категории: военные лены, коронные земли и церковные земли.

Османское военно-феодальная система не затронула существа производственных отношений, сложившихся до турецкого завоевания. Во внутренние общественные дела покоренных народов завоеватели почти не вмешивались. Свою задачу они ограничивали сбором дани или налогов.

«Восточный деспотизм, – писал Маркс, – затрагивает муниципальное самоуправление только тогда, когда оно сталкивается с его непосредственными интересами, но он весьма охотно допускает существование этих учреждений, пока они снимают с него обязанность что-либо делать самому и избавляют от хлопот регулярного управления».

Турки – феодалы рассматривали землю преимущественно как источник налоговых поступлений, необходимых для содержания войска. Главным средством обогащения был грабеж завоеванных территорий: получение военной добычи, рабов и дани. Всю свою энергию, внимание и время турки направляли на создание боеспособности армии и поддержании во всей империи строгой военной дисциплины. Действительно, и в том и в другом отношении они были гораздо сильнее целого ряда современных или иностранных государств. Легкая феодальная кавалерия положила начало успехам османского оружия. Регулярная пехота – янычары. А также регулярная тяжела я кавалерия и артиллерия позволили развить эти успехи в победоносный марш османов по Азии, Африке и Европе. Особенно большое значение имел янычарский корпус, основанный в 1362 г. Хорошее жалование, щедрые подарки султана, легкая возможность выдвинуться на высокие военные и правительственные посты – все это сделало янычар ревностными бойцами и надежной опорой султанского трона. Солдаты и офицеры регулярной армии в отличие от феодального ополчения назывались «рабами правительства». Маркс в Хронологических выписках подчеркивает, что государство османов было сильно своей дисциплиной, и что организованное «…на демократически-деспотических началах», оно было «…единственной подиной военной державой средневековья»

Период наибольшего расцвета Оттоманской империи приходится на XVI в. Султан Селим I Явуз совершил ряд успешных походов на восток. Помимо восточных областей Малой Азии, присоединенных к империи при его предшественниках, он завоевал Масул, Сирию, Палестину, Египет. Еще большего могущества и блеска Турция достигла при султане Сулеймане великолепном, который продолжал завоевание на востоке, но главным объектом его экспансии была Европа.

В 1526 г. победа при Могаче передала в руки турок южную Венгрию; в последствии, в 40-х годах XVI века турки установили господство в центральной Венгрии. В царствовании Сулеймана были завоеваны Родос и древние острова Эгейского и ионического морей. В 1534 году турки овладели Белградом. В Африке под власть султана перешли Алжир и Триполи.

Сулейман Великолепный боролся со священной Римской империей Карла V за гегемонию в Европе. На этой почве произошло сближение между Османской империей и Францией, которые также вели борьбу со священной Римской империей. Однако в этот же период расцвета получили развитие те же противоречия, которые были заложены в военно-феодальной организации Оттоманской империи и которые в дальнейшем привели к упадку могущественного государства. Феодалы начали приобретать интерес не только к фискальной, но и к хозяйственной эксплуатации земли. Запрет сосредоточения минов в одних руках перестал соблюдаться.

Усилилось крупное феодально-помещичье землевладение. К нему приобщился также торгово-ростовщический капитал. По сравнению со старыми военными ленниками новая феодально-помещичья прослойка по-иному относилась и к землевладениям, и к самим крестьянам. Для неё землевладение стало уже не вспомогательным, а основным источником обогащения. Маркс по этому поводу указывал: «На место старого эксплуататора, эксплуатация которого носила более или менее патриархальный характер, т. к. являлась главным образом орудием политической власти, выступает жестокий, жадный до денег выскочка». Сельское хозяйство деградировало, но феодалы наживались.

Наряду со светскими феодалами богатела и церковь, сосредоточившая в своем распоряжении в виду вакуфов огромные земельные площади. Также возросло значение дворцовой камарильи.

Государственные дела стали разрешаться не столько Блистательной Портой, сколько султанским окружением. Переняв византийскую повинность, двор тратил огромные суммы. Это влекло за собой увеличение налогов, а следовательно, ещё больше подрывало основы турецкого хозяйства – земледелия.

Крестьянство разорялось. Крестьяне мусульмане и немусульмане – бросали земли, бежали в города, но там не было для них работы. Падение сельского хозяйства сужало внутренний рынок. Ремесло и вообще городская жизнь приобретали застойный характер. Непосредственным результатом развала военно-ленной системы явилось движение военной мощи Оттоманской империи. Помещики откупались от военной службы, феодальная кавалерия – сипахи теряли свои боевые качества. Все чаще возникали феодальные смуты.

Султаны пытались использовать янычар против сипахи. Янычары сделались преторианской гвардией. Они устраивали дворцовые перевороты, смещали неугодных им визирей и султанов, стали орудием внутренних и иностранных интриг. Великие географические открытия отвлекли значительную долю международного оборота на другие пути; турки остались в стороне от экономического развития Европы. В Европе росли новые производственные силы, зарождались буржуазные капиталистические отношения; в Оттоманской империи ещё не было для этого предпосылок.

Наконец, к невыгоде турок в Европе складывались нации и национальные государства: либо единонациональные, либо если и многонациональные, то во главе с господствующей нацией.

Первым внешним проявлением начавшегося упадка военной мощи Оттоманской империи, обратившим на себя внимание современников, было поражение турок в морской битве с испанцами и итальянцами при Лепанте в 1571 г. Считавшийся до этого времени непобедимым турецкий флот был разбит эскадрой дона Хуана Австрийского.

Правда, это поражение не имело для Оттоманской империи непосредственных серьезных последствий. Захватив у венецианцев остров Кипр, турки, не смотря на поражение при Лепанте, удержали в своих руках господство над Средиземным морем.

В действительности с конца XVI века наступил новый этап в истории Оттоманской империи. Турецкие историки назвали «периодом остановки», исходя из того, что границы империи оставались на этом этапе в общем прежними, и что установилось как бы равновесие сил между турками и их военными противниками.

На самом деле новый период в истории Турции отличался от предыдущего тем, что началось разложение Османской военно-ленной системы. В феодальном классе выдвинулся новый правящий слой – феодальные помещики, видевшие свою главную цель в увеличении дохода из хозяйственной эксплуатации земельных угодий.

Этот процесс, как уже было сказано выше, повлек за собой дальнейшее разорение и угнетение крестьян, и поэтому конец XVI и начало XVII века были отмечены новой волной крестьянских восстаний. Восстания были потоплены в крови: количество жертв достигло 100000 человек. Военные ленники также потерпели поражение. Укрепилась феодально-помещичья знать.

Именно эти причины внутреннего характера привели к упадку военного могущества Османов. «Период остановки» продолжался около ста лет. За это время турки вели многочисленные войны на западе – против Австрии, Польши, Венгрии, Венеции, и на востоке – против Ирана. Новых приобретений почти не было, но и потери были незначительны. Со второй половины XVII века наступил перелом в худшую для Турции сторону.

Окончание тридцатилетней войны в Европе создало новую международную обстановку. Вестфальский мир 1648 г. повысил значение Франции и уменьшил её заинтересованность в получении помощи от турецкого султана.

Все это скоро сказалось на ходе вооруженных столкновений между Турцией и Европой. В 1664 г. турецкая армия потерпела поражение при Сан-Готарде от австрийцев и венгров, к которым на этот раз присоединился отряд французов. В 1683 г. турки попытались взять реванш под Веной, но были разбиты пришедшей на выручку австрийцам польской армией Яна Сабесского. Султан Мехмед IV был свергнут с престола восставшими янычарами.

Сражение под Веной. В середине XVII века Турция стала отставать в своем развитии от западноевропейских стран. Вместе с тем снижалась и военная мощь Османской империи. Но это не остановило ее агрессивных устремлений. В начале 70-х годов войска турецкого султана и его вассала – крымского хана вторглись в Польшу и Украину, дойдя до самого Днепра.

В этот период в габсбургской части Венгрии нарастало недовольство усилением католической контрреформации, а также тем, что Габсбурги ничего не делали для освобождения остальной части страны от турецкого ига. С 1678 года во главе народных восстаний встал Имре Текели, представлявший группу венгерских феодалов, недовольных Габсбургами. В 1681 году права протестантов были восстановлены, но это не могло удовлетворить народные массы, волнения продолжались. Текели обратился. за помощью к турецкому султану, который воспользовался этим, чтобы объявить в 1683 году войну Австрии.

Австрийский император Леопольд I 31 марта 1683 года заключил договор с королем Польши Яном Собесским против Турции. Военную помощь обещали Бавария и Саксония. Бранденбург отказался выступить против турок. Остальные немецкие княжества совсем не откликнулись. Денежную помощь оказывали Савойя, Генуя, Испания, Португалия и сам папа Римский Иннокентий XI. Султан собрал огромную армию и поручил ее великому визирю Каре-Мустафе, которому вручил зеленое знамя пророка, что означало начало священной войны.

Первые сражения были неудачными для имперской армии возглавляемой герцогом Карлом Лотарингским. Он вынужден был отступить за р. Раба и затем – к Вене. Вся знать во главе с императором покинула столицу. 14 июля 1683 года турецкое войско во главе с великим везирем Кара Мустафа-пашой осадило Вену. Турецкая армия насчитывала 39 тысяч конницы и 40 тысяч человек пехоты, к ней присоединились отряды крымского хана и венгерские отряды Имре Текели, в итоге численность турецкой армии достигла 175 тысяч человек

Армия герцога Лотарингского не превышала 11 тысяч человек, причем большую часть войска он вывел на северный берег Дуная, чтобы дождаться подкреплений. Вену остались защищать небольшой гарнизон И вооруженные жители во главе с комендантом графом Эрнестом Рюдингером фон Штарембергом, который отличался храбростью и предусмотрительностью.

На третий день осады турки, заняв предместья, окружили город со всех сторон. Главную атаку они вели против Львиного и Замкового бастионов: сверху они прокладывали траншеи, а под землей – подкопы. В ответ защитники Вены делали частые вылазки, разрушали траншеи, подкапывались под минные галереи, исправляли поврежденные стены. 25 августа 1683 года гарнизон отбил первый приступ. Но к концу августа турки утвердились на городском кладбище а в начале сентября взорвали Замковый бастион.

Дважды гарнизон Вены отбил штурм, но турки новым взрывом расширили обдал в было вооружено мушкетами и бердышами, обучено немецкому строю. Оно делилось на кампании по 200 человек. Гордостью и кокой польской армии были гусары: на отличных конях в тяжелых латах в стальных шлемах, вооруженные саблями и палашами, а также пиками в 7 аршин длиною.

Во время боя гусары бросались и на пехоту, и на конницу, стараясь прорвать фронт. За ними шли кирасиры или панцирники с ружьями и пистолетами. Кроме того, в польском войске были наемные рейтарские и драгунские полки из немцев. Рейтары охраняли обозы, а драгуны выбивали неприятеля из лесов и деревень, где было неудобно действовать коннице.

Поляки под командованием Яблоновского встали справа от Каленберга, в лощинах и перелесках; баварцы, саксонцы и австрийцы под началом герцога Карла – слева от горы, упираясь крылом в берег Дуная; на самой горе – остальные немцы, там же находился польский король Ян Собесский. На рассвете 12 сентября 1683 года христианские войска продвинулись вперед. Их левое крыло сбило турок с ближней высоты и заняло ее. Турецкий визирь выслал навстречу 10-тысячный отряд конницы. В два часа дня линия христианского войска сомкнулась в виде полумесяца. Турецкая конница стремительно ударила на гусар, опрокинула их, сам король едва не попал в плен. Но четыре немецких батальона, выдвинутые из резерва, дали несколько залпов и задержали турок.

Король взял два батальона с 2 орудиями и смело двинулся вперед, завязав на правом фланге упорный бой. В это время герцог Карл Лотарингский успешно продвигался на левом крыле, его авангард уже приближался к Вене. Заняв небольшую высоту, Ян Собесский увидел, что турки отступают, тогда он немедленно послал гусар для преследования противника. В шесть часов вечера король подошел к ставке визиря, а герцог Карл занял турецкий лагерь. Но король все же не преследовал турок до конца, боясь, что они устроили засаду.

Во время осады и сражения турки потеряли 48,5 тысяч человек убитыми, ранеными и пленными, 300 пушек, все свои знамена. Среди убитых было 6 пашей, но сам Мустафа бежал в Белград, где был казнен по приказу султана. В турецком лагере была захвачена палатка визиря с огромными богатствами, в том числе зеленое знамя пророка, которое король послал в подарок папе Римскому.

Поляки и немцы оспаривали друг у друга победу под Веной. Папа римский решил этот спор в пользу немцев, по его приказанию ежегодно во время крестного хода выносили 2 хоругви: с изображением папы и австрийского императора Леопольда – в честь победы над Османской империей. Но Польша чтит подвиг Яна Собесского, в котором видит спасителя Вены от турок; королю был сооружен памятник в Варшаве.

После поражения под Веной Османская империя вынуждена была перейти к обороне и постепенно отступала из Центральной Европы. После штурма Вены ушли саксонцы, швабы, франконцы, остались только австрийцы, баварские и польские части. Но война продолжалась еще долго. В 1684 году для борьбы с Османской империей была создана антитурецкая коалиция под названием «Священная лига», в которую вошли Австрия, Польша, Венеция, Мальта и в 1686 году Россия. Остатки турецкой армии потерпели еще одно поражение от Яна Собесского на Дунае и откатились к Буде.

В 1686 году австрийские войска заняли Буду, овладели восточной Венгрией, Славонией, Банатом, заняли Белград. В 1697 году австрийские войска под командованием Евгения Савойсского разбили турецкую армию у Зенты. Борьбу Австрии против Турции облегчили Азовские походы Петра 1 1695–1696 годов.

Война закончилась Карловицким миром 1699 года, по которому к Австрии отошли обширные территории Венгрии, Словении, Трансильвании и Хорватии. Значительных территориальных приобретений добились и другие участники коалиции.

По определению турецких историков, начался «период отступления». Оттоманская империя стала последовательно терять завоеванные прежде территории.

Немедленно вслед за понесенным турками поражением под Веной сформировалась антитурецкая каолиция в составе Австрии, Польши и Венеции к которым затем примкнула и Россия. Этот блок 4 держав – «священный союз» – нанес туркам ряд новых поражений. В 1696 г. Петр I взял Азов, положив начало восстановлению русских владений на берегах Азовского и Черного морей.

На созванной в 1698 г. в Карловицах мирной конференции союзники России вступили с турками в сепаратные переговоры, затруднив этим задачу русской дипломатии. Все же Карловицкие договоры в 1699 г., а также подписанный в 1700 г. в Константинополе русско-турецкий мирный договор означали, по сути дела, первый международный раздел Оттоманских владений в Европе. Австрия получила Венгрию и Трансильванию, Польша – южную часть правобережной Украины, Венеция – Морею и некоторые крепости в Далмации, Россия – Азов.

В начале XVII века Турция имела некоторые временные удачи: окружение армии Петра I на Пруте в 1711 г., повлекшие за собой отказ России от Азова, отвоевание морей у Венецианцев в 1715 г. эти успехи были непрочны. В войне 1735–1739 гг. с Россией и Австрией турки потерпели жестокое поражение от русских войск под Ставучанами, Турция окончательно потеряла Азов и признала границу с Австрией по Дунаю и Савве.

Наиболее серьезный удар господству турок в Европе нанесла русско-турецкая война 1768–1774 гг., в которую Турция была вовлечена усилиями дипломатию. Русские войска под командованием Румянцева и Суворова одержали ряд блестящих побед. В 1770 г. русский флот, пройдя из Балтийского моря в Средиземное, разгромил турецкие морские силы в Чесменской бухте.

Завершивший эту войну Куйчюк-Кайнарджийский мирный договор 1774 г., продемонстрировал такой упадок и такую слабость Турции, что отныне ликвидация турецкого господства над нетурецкими народами стала лишь вопросом времени. Крым был объявлен независимым от Турции; земли между Днепром и Бугом перешли к России, Черное море и проливы были открыты для русского торгового мореплавания; Россия приобрела право покровительства молдавскому и валолийскому господарям; договор предусматривал распространение капитуляционных привилегий на русских подданных Турции.

Решение судеб Турции перешло в руки европейских держав. Так возник Восточный вопрос. Составными частями восточного вопроса были не только противоречия интересов европейских держав в борьбе за Оттоманское наследство, не вооруженные выступления некоторых из этих держав против Турции, но и внутренний процесс разложения военно-феодального строя Оттоманской империи. Рожденное в войне и для войны, Османское государство потеряло жизнеспособность, как только стало нежизнеспособным его военно-феодальная система. Эта система побуждала турецких султанов искать новые источники обогащения, основывала хозяйство Оттоманской империи.

В середине XVIII века русский посол в Стамбуле Обрезков сообщал: «Начало и основание их есть оружие; выпустя его из рук, они не знают, за что ухватиться, и бьются, как рыба на земле». К концу XVIII века слабость Турции была ясна для всех. Её армия пришла в полный упадок: феодальное ополчение сократилось до ничтожных размеров, янычары превратились в разнузданную «стрелецкую вольницу». Военное дело застыло на уровне XVI века. Турецкий флот фактически не существовал.

Внешняя политика Турции утратила прежнюю самостоятельность. В 1787 г., вопреки собственным интересам, Турция поддалась влиянию английской дипломатии, стремившейся к созданию прусско-шведско-турецкой коалиции протии России, и вступила в новую войну против России. Вскоре к России присоединилась Австрия, турецкие войска потерпели жестокий разгром. По определению самих турок с 1792 г. открылся период «расчленения и гибели» Турции.

Заключение

Со второй половины XV в. в османском обществе начинается подъем в различных областях культуры, прежде всего в литературе, изобразительном искусстве, архитектуре. В это время получили также развитие математические, медицинские и географические знания, стала складываться османская историография.

По примеру большинства восточных народов у турок особенной популярностью пользовалась поэзия, а также народные сказки, предания, житийные и исторические повествования, рассказываемые обычно на улицах и площадях народными сказителями – меддахами. С их творчеством связано и рождение турецкой поэзии. Она складывалась под влиянием арабских и персидских образцов, отражая как традиции народной поэзии с ее суфийской символикой и идеалами равенства и справедливости, так и светской, городской культуры с ее интересом к реальной жизни и живому человеку.

Наиболее ярким представителем творчества странствующих народных певцов-ашиков был в XVI в. Пир Султан Абдал. Религиозно-философские взгляды поэта, основой которых была любовь к людям, «страдающим на этой черной земле», привели его в ряды противников султанской власти. Он стал предводителем одного из восстаний кызыл-башей в Анатолии, провозгласив: «Пусть шах взойдет на стамбульский трон, пусть будут свергнуты беи, паши, захвачены нами все земли. После поражения повстанцев Пир Султан Абдал был схвачен и казнен, но его стихотворные строки остались в памяти народа.

С середины XV в. в турецкой литературе появляется целая плеяда талантливых поэтов, использующих различные жанры светской поэзии. Особый интерес вызывает творчество поэтессы Михри-хатун, чьи стихи о любви поражают глубиной чувств. Впрочем, уже само появление на литературной арене женщины, отличавшейся оригинальным умом и образованностью, составляло выдающееся явление в общественной жизни того времени. Блестящим представителем лирической поэзии XVI в. был Молла Махмуд, известный под псевдонимом Абдул Бакы, которого называли «султаном турецких поэтов». Стихи Бакы – любимого поэта Сулеймана Кануни – хотя и мало оригинальны, но отличаются высокими стилистическими достоинствами.

Среди произведений турецкой прозы необходимо отметить сборник небольших рассказов, анекдотов и шуток, составленный известным писателем из Бурсы Лямии. Латифа были одним из наиболее распространенных в то время жанров городской литературы, поскольку откликались на самые животрепещущие вопросы, волновавшие горожан. В сборник Лямии впервые включены рассказы о Ходже Насреддине. Сельский имам, живший на рубеже XIII–XIV вв. и прославившийся своим вольнодумством и острословием, превратился в дальнейшем в легендарную фигуру «возмутителя спокойствия». Его образ стал собирательным и вместил в себя многих героев народных рассказов и шуток о мудрецах, глупцах, веселых плутах и шутах, прикидывавшихся простаками.

Значительного расцвета в XV–XVII вв. достигла архитектура, развивавшаяся на основе использования опыта, накопленного мастерами-ремесленниками, вывезенными из различных стран. Султаны, светские и духовные феодалы стремились прославить себя возведением великолепных дворцов и мечетей и поэтому поощряли строительное искусство.

Созданием замечательных архитектурных ансамблей стяжал известность архитектор Коджа Синан, грек по происхождению, взятый по девширме на султанскую службу. За свою долгую жизнь он построил свыше 360 различных архитектурных сооружений – мечетей, медресе, дворцов, караван-сараев, библиотек, фонтанов, бань, мостов. Вершиной его творчества и шедеврами мирового зодчества являются мечети Шахзаде и Сулейманийе в Стамбуле и мечеть Селима в Эдирне.

Возводимые дворцы и мечети стали украшаться богатым декоративным убранством, что способствовало расцвету резьбы по камню и дереву орнаментальной живописи, керамики, а также каллиграфии. Благодаря живому интересу Мехмеда II к европейскому и восточному искусству, в частности к живописи, получает большое развитие турецкая миниатюра, отмеченная стремлением к конкретизации образов, портретному сходству и раскрытию внутреннего мира человека. Таков знаменитый портрет Фатиха с розой, выполненный Наккаш Синан-беем в стиле мастеров итальянской школы, портреты Нигярн, жанровые картины крупнейшего мастера миниатюрной живописи XVI в. Османа.

При активном участии Мехмеда II складывается многоступенчатая система образования) медресе, где наряду с изучением арабского и персидского языков, теории мусульманского права, богословия велось обучение логике, арифметике, астрономии, медицине. Тогда же открыта первая математическая школа. Ее основатель – ученик великого астронома Улугбека Али Кушчу. Не меньшей известностью пользовались труды астронома и математика Лютфи То-катлы, казненного в 1494 г. по обвинению в ереси. С успехами в математике и астрономии связано и накопление географических знаний.

Мировое значение обрели труды турецкого мореплавателя Пири Рейса – его мошкой атлас «Бахрийе», который содержит полное описание Средиземного и Эгейского морей, и карта мира, выполненная в 1517 г. При составлении последней Пири Рейс использовал карты итальянских и португальских мореплавателей, в том числе не сохранившуюся карту Колумба.

На рубеже XV–XVI вв., стала складываться османская историография, чье развитие находилось под пристальным вниманием султанского двора. Основным видом исторических сочинений того времени были хроники, где описывались события мировой истории и излагалась турецкая история от легендарного Огуза до правящего султана. Хроники вбирали в себя не только исторический материал, но и сюжеты житийной литературы, легенды и предания. Летописцы стремились утвердить престиж правителей империи, доказать легитимность султанской власти и превосходство Османидов над другими мусульманскими государями.

Среди наиболее известных исторических сочинений можно отметить «Джихан-нкма» Мехмеда Нешри, «Хешт-и бехишт» Идриса Битлиси, многотомную Османскую историю» Ибн Кемаля.

С великими географическими открытиями завершается средневековье и начинается Новое время. Наступление новой исторической эпохи означает становление принципиально иных, капиталистических, отношений, опирающихся не на силу политического диктата, а на экономические возможности. Начинается утверждение нового цивилизационного порядка с присущими ему духовными ценностями и культурными достижениями. Для Османской империи, как и для всего азиатско-африканского мира, вступление в эпоху Нового времени означает прежде всего переход к другим ролям во всемирно-историческом процессе: странам Востока предстоит включиться в мировую капиталистическую систему в качестве периферийных ее элементов.

Это включение предполагало не просто приобщение в тех или иных формах к новой цивилизации, но насильственное изменение направления собственной исторической эволюции восточных обществ, которые не были готовы к подобным переменам. Сравнение различных стран мира в переходный период XV–XVI вв. позволяет увидеть явную неравномерность процесса общественного развития. В то время как в ряде стран Западной Европы уже начался генезис капитализма, в Османской империи заново воспроизводились феодальные порядки, а само общество демонстрировало прочную приверженность к традиционным духовным ценностям ислама.

Характер аграрных отношений в складывавшейся империи, уровень развития ремесленного производства и торговой активности, система ее политических институтов и состояние культурной жизни позволяют утверждать, что Османская держава была довольно типичным выражением восточного средневековья. Более того, в экономике и в социально-политической жизни турков-османцев обнаруживается много общего с тем, что уже было пережито в сельджукскую эпоху и в период бейликов.

Вместе с тем начавшаяся османская эпоха имеет важные отличия. Отмечаемое в XIII – первой половине XV в. складывание турецкого народа как отдельного этноса сменяется формированием общества имперского типа. Последнее выступает как гетерогенный социум, который включает народы и племенные коллективы, различающиеся по уровню социально-экономического и политического развития, по языку, религии и историческому наследству. Соединение таких разнородных элементов возможно лишь с помощью сильной центральной власти. Отсюда столь пристальное внимание османских султанов – начиная с Мехмеда II и до Сулеймана Кануни – к созданию эффективно действующего аппарата управления и повышению военного потенциала империи. Отсюда и желание упрочить позиции самих властителей, толкнувшее Мехмеда II ввести кровавый обычай казни всех возможных претендентов на престол в момент прихода к власти очередного султана.

Однако одними усилиями правителей вряд ли можно объяснить быстрый взлет могущества Османской империи, превратившейся к середине XVI в. в подлинно мировую державу. Успеху султанских властей способствовали заметные изменения в расстановке политических сил в Средиземноморье: упадок средневековых государств, определявших ранее ситуацию в регионе, и новая волна экспансии христианских государств. В силу сложившихся обстоятельств вызов, брошенный инициаторами Реконкисты, смогли принять лишь турки, представлявшие наибольшую силу на мусульманском Востоке.

Напомним, что к этому времени завершался процесс их этнической и политической консолидации, а прежний лидер исламского мира – мамлюкский Египет – оказался в состоянии глубокого кризиса. К тому же стремление османских султанов развивать свою внешнеполитическую активность прежде всего в сторону христианского Запада способствовало как более быстрому восприятию достижений позднесредневековой Европы, так и повышению престижа предводителей газавата в глазах мусульман.

Завоевание Константинополя дало Мехмеду II и его преемникам полное основание претендовать на верховенство в исламском мире и на роль единственных наследников власти византийских императоров. Авторитет султанов был признан большинством мусульманских правителей. Благодаря последующим военным успехам османцев это признание превратилось в устойчивую традицию, сохранявшую свою значимость на протяжении нескольких последующих столетий.

Литература

1. Алаев А.Б. Соседская община и кастовая община. Народы Азии и Африки, №4, 1772.

2. Витол А.В. Османская империя. М., 1987.

3. Гасратян М.А. Орешкова С.Ф. Петросян Ю.А. Очерки истории Турции. М., 1983.

4. Герои и битвы. М., 1995.

5. Еремеев Д.Е. На стыке Азии и Европы. Очерки о Турции и турках. М., 1980.

6. Еремеев Д.Е. Ислам: образ жизни стиль мышления. М., 1990

7. Еремеев Д.Е., Мейер М.С. История Турции в средние века и новое время. МГУ, 1992.

8. Иванов Н.А. О некоторых социально-экономических аспектах традиционного ислама. Ислам в странах Ближнего и Среднего Востока. М., 1982, с. 40 – 58.

9. Иванов Н.А. О типологических особенностях арабо-османского феодализма. Типы общественных отношений на Востоке в средние века. М., 1982, с. 133–149.

10. Иванов Н.А. Арабо-османская община. Восток, 1990, №4, с. 60–71.

11. Иванов Н.А. Арабо-османский цех. М., 1990.

12. Маркс К. Соч. т. 9, с. 135.

13. Мейер М.С. Влияние «революции цен» в Европе на Османскую империю Народы Азии и Африки, 1975, №1, с. 96 – 108.

14. Мейер М.С. К вопросу о происхождении тимара Формы феодальной земельной собственности и владения на Ближнем и Среднем Востоке. М., 1979, с. 110 – 121.

15. Мейер М.С. Османская империя в ХУШ в. – Черты структурного кризиса. М., 1991.

16. Мейер М.С. К характеристике экономической жизни городов Османской империи в ХУШ в. Проблемы генезиса капитализма. М., 1978, с. 242 – 275.

17. Миллер А.Ф. Краткая история Турции. М., 1948.

18. Курылев В.П. Об общинных отношениях в деревнях современной Турции. Советская этнография, 1989, №4.

19. Новичев А.Д. История Турции. Т. 1. Эпоха феодализма. М., 1982.

20. Полтавский М.А. История Австрии. М., 1992. Ч. 1.