1. Историография “эволюции политической системы Киевской Руси с первой половины IX по 30-е годы XII века”
1.1 Историографический обзор “созидание” политической системы Киевской Руси с первой половины IX по конец X века
Некоторые исследователи политической системы Киевской Руси – Н.М. Карамзин, С.М. Соловьев, Б.Д. Греков, И.Я. Фроянов и другие [17; 45; 7; 49; 14] сошлись во мнениях, с какими нельзя не согласиться, согласно которым к первой половине IX в. на необозримых пространствах Восточной Европы раскинулись поселения восточнославянских племен: полян, радимичей, вятичей, древлян, дулебов, бужан, лутичей, кривичей, полочан, словен, тиверцев, хорватов, северян, дреговичей.
Исходя из анализа летописного сказания Нестора “О братьях Кие, Щеке, Хориве и их сестре Лыбеди, и строительстве ими городка под названием Киев” Н.М. Карамзин извлекает два обстоятельства, с которыми можно согласиться: 1. славяне Киевские (поляне) издревле имели сообщение с Царьградом; 2. они построили городок еще задолго до походов россиян в Грецию.[6]
Это уже говорит мне о том, что восточные славяне стремились к консолидации своих поселений, по всей видимости с малым количеством населения, в более крупное поселение – город, который был необходим: 1. для обороны от внешней опасности (набегов кочевых племен); 2. для обороны от внутренней опасности (вооруженные столкновения восточнославянских племен между собой); 3. для ведения торговли, развития ремесел, дальнейшего развития управления племен.
Иную точку зрения на легенду “О трех братьях Кие, Щеке, Хориве и сестре их Лыбеди” представляет современный исследователь-историк.
Он отмечает: “…в Среднем Поднепровье уже на рубеже V-VI вв. закладываются основы государственности, идет становление публичной власти в лице князя, проживавшего в отдельном городе, совершавшего военные походы и передававшего свою власть по наследству”.[7] Кроме того, как считает историк, княжество потомков Кия не слишком долго сохраняло самостоятельность, что было связано с переселением в Поволжье хазар (с середины VII в.).[8] Из этого можно предположить, что историк стремится представить князя в качестве не только военного предводителя, но и как главу исполнительной и судебной власти, имеющего право передавать свою власть по наследству что, по моему мнению, было маловероятным в V-VI вв… Ибо князь – это, прежде всего, военный руководитель, над которым стояло вече и аристократическая верхушка племени – старейшины, а, в связи с этим, власть по наследству он не передавал, потому что сам ее мог лишиться в случае неудачного военного похода.
Б.В. Греков вообще ставит под сомнение существование Кия, аргументируя это тем, что легенда о нем возникла для того, чтобы объяснить несомненного существования Полянских князей до образования Древнерусского государства с центром в Киеве. Однако, Греков подчеркивает: “предание может говорить о том, что “русский народ” начало своей истории связывал в то время не с варягами, а с фактами своей местной истории, протекавшей задолго до варягов и совсем независимо от них… Предание подводит к объяснению другого факта – быстрого растворения в славянской среде, появившихся здесь с севера варягов”.[9]
С предположениями Б.Д. Грекова можно согласиться, так как у каждого народа, вполне возможно, начало своей истории связывать с деятельностью своих князей, а не каких-либо князей-пришельцев из вне.
Н.М. Карамзин, С.М. Соловьев, Б.Д. Греков, И.Я. Фроянов и другие [17; 45; 7; 49; 14] предполагают на территории проживания восточнославянских племен наличие двух центров, в которых начинали проявляться ростки государственности – Киев и Новгород. Б.Д. Греков выделяет еще и третий центр – Причерноморская и Приазовская Русь (Артания), ссылаясь на сведения арабского географа Джайхани.[10]
Действительно, для территории восточнославянских племен могли быть характерны два центра – Киев и Новгород, т.к. они занимали выгодное географическое положение, способствующее росту населения, развитию торговли, охоты, рыболовства, ремесла, земледелия и скотоводства (более интенсивно развивающихся в Киеве).
Н.М. Карамзин, проанализировав хронику византийских летописей, выявил, что в VII веке усилились хазары или козары, которые покорили большую территорию и образовали свое государство – Козарию или Хазарию. В состав Козарии или Хазарии вошла и территория некоторых восточнославянских племен: полян, северян, радимичей, вятичей; платившим дань хазарам “по белке с дыма”.[11]
Однако Н.М. Карамзин подвергает сомнению деятельность варягов на севере, раскрываемой в “Повести временных лет”. Он ставит под вопрос первое хронологическое показание у Нестора: “В 859 году какие-то смелые и храбрые завоеватели, именуемые варягами, пришли из-за Балтийского моря и наложили дань на чудь, словен ильменских, кривичей, мерю и хотя были через два года изгнаны ими, но славяне, утомленные внутренними раздорами, в 862 году снова призвали к себе варягов во главе с тремя братьями – Рюриком, Синеусом и Трувором”.[12]
С Н.М. Карамзиным можно согласиться в том, что Нестор мог не соблюдать хронологические показания о варягах. Но какие представляет рассуждения Н.М. Карамзин о именах и социальном положении Рюрика, Синеуса и Трувора необходимо подвергнуть сомнению.
Он считает, что имена Рюрика, Синеуса и Трувора неоспоримо норманнские: один назван вождем датчан, другой королем (REX) норманнским, третий просто норманном.[13]
С.М. Соловьев, ссылаясь на “Повесть временных лет”, считает, что Нестор о событиях на юге, т.е. о деятельности хазар, имел подробные сведения, что вполне вероятно, т.к. будучи монахом Киево-Печерского монастыря ему были доступны широкие сведения именно о полянских землях, нежели о землях ильменских словен. Можно согласиться с предположениями С.М. Соловьева о варягах: “варяги не брали только дань с северных племен, но владели ими, а в результате изгнания варягов роды, потерявшие силу, которую вносил в их жизнь князь-нарядник из чужого рода, начали междоусобные вооруженные столкновения”.[14]
Особенно важными, по моему мнению, из представлений С.М. Соловьева являются два обстоятельства: 1. соединение племен славянских и финских; 2. расселение князей – Рюрика, Синеуса и Трувора. Этими обстоятельствами можно объяснить то, что Рюрик не “сел” в Новгороде, а “сел” в Ладоге, потому что, согласно анализу Никоновской летописи проделанному С.М. Соловьевым [45, с. 121, 122], часть северных племен впоследствии разочаровалась в действиях Рюрика и его людей, и подняла в Новгороде смуту, во главе которой был князь Вадим. Этот князь в ходе боестолкновения был убит Рюриком м после этого события Рюрик “сел” в Новгороде, добившись этого силою оружия.
“Призвание” варягов – трех братьев Рюрика, Синеуса и Трувора – это ходячая легенда, весьма популярная, как отмечает Б.Д. Греков, в XI-XII веках.[15]
Такое предположение Б.Д. Грекова не лишено оснований, т.е. “призвание” варягов нельзя доказать, потому что достоверных исторических фактов невозможно выявить.
Современный исследователь-историк, с каким нельзя не согласиться, считает, что легенда “о варягах” послужила возвеличиванию Новгорода, в котором была сосредоточена могущественная военная организация, в отличие от Киева, состоящая из варяжских отрядов и выходцев из славянских племен: словен, кривичей; и из племен финских – чуди с весью; что показал поход воеводы Олега на Киев, в результате которого “славянские князья” Аскольд и Дир были убиты, а Олег вокняжился в Киеве.[16]
При разборе преданий об Олеге С.М. Соловьев подчеркивает такое обстоятельство: “… в народной памяти Олег представлялся не столько храбрым воителем, сколько вещим князем, мудрым или хитрым”.[17] В предании он является также и князем-нарядником земли: “он располагает дани, строит города, при нем впервые почти все племена, жившие по восточному водному пути, собираются под одно знамя, получают понятие о своем единстве”.[18]
Это подтверждает предположения о том, что Олег впервые собрал под свое знамя почти все племена восточных славян, воссоздав новое объединение племен – “суперсоюз”.
По мнению И.Я. Фроянова, при Олеге произошло объединение Новгорода и Киева, в ходе чего образовалась огромная территория, управление которой предъявляло несколько иные запросы к княжеской власти, требуя от нее большей активности и самостоятельности.[19]
Таким образом, исходя из представлений И.Я. Фроянова, можно предположить, что на Руси произошло образование межплеменного союза, для которого было необходимо зарождение более сильной, независимой от воли племен власти князя.
После смерти Олега в 912 году стал княжить Игорь.[20]
“Игорь”, считает Н.М. Карамзин, “в войне с греками не имел успехов Олега; не имел и великих свойств его; но сохранил целостность Российской державы, устроенной Олегом; сохранил честь и выгоды ее в договорах с Византией; был язычником, но позволял новообращенным россиянам славить торжественно Бога христианского и вместе с Олегом оставил наследникам своим пример благоразумной терпимости”.[21] Два случая, считает Карамзин Н.М., остались укоризною для его памяти: он дал опасным печенегам утвердиться в соседстве с Россиею и, не довольствуясь справедливой, т.е. умеренной данью народа, ему подвластного, обирал его, как хищный завоеватель.[22]
Представления Н.М. Карамзина об Игоре содержат, по моему мнению, объективные оценки, т.к. Игорь, вполне возможно, заботясь о своем обогащении, мог грабить и облагать непосильной данью подвластные ему племена восточных славян. Но, хотя Н.М. Карамзин видит Игоря в качестве князя Российской державы, он таковым не является, ибо для государя державы необходимыми чертами выступают: 1. забота о своих подданных; 2. защита их от внутренних (междоусобные столкновения с древлянами) врагов; 3. защита их от внешних (набеги печенегов) врагов.
Игорь, отмечает С.М. Соловьев, представлен князем недеятельным, вождем неотважным. Он не ходит за данью к прежде уже подчиненным племенам, не покоряет новых, дружина его бедна и робка, подобно ему: с большими силами без боя возвращаются они назад, потому что не уверены в своем мужестве и бояться бури. Но к этим чертам Игорева характера в предании о нем, считает С.М. Соловьев, прибавлена еще другая – корыстолюбие, недостойное по тогдашним понятиям хорошего вождя дружины, который делил все с нею, а Игорь, отпустив дружину домой, остался почти один у древлян, чтоб взятою еще данью не делиться с дружиною.[23]
С.М. Соловьев рисует характер Игоря, на основе которого можно предположить, что Игорь мог зависеть от аристократической верхушки (Свенельда и местных князей), в результате чего его власть была слабой, казна бедной, дружина “мала числом”. Но Игорь это уже не просто князь какого-либо отряда грабителей-варягов, а князь нескольких объединенных восточнославянских союзов племен.
По мнению И.Я. Фроянова, власть Киевского князя – Игоря усиливается за счет поглощения власти князей племенных союзов, что особенно ярко представлено в договоре Игоря с Византийским императором в 944 г. Там, отмечает И.Я. Фроянов, по-прежнему фигурирует “великий” князь Киевский, но уже мелькают “просто” князья, подручные Игорю.[24]
Скорее всего, присутствие в договоре 944 г. Руси с Византией, на основе которого свою точку зрения выдвигает И.Я. Фроянов, упоминание о “великом” князе Киевском и “просто” князьях выступало чисто формальным атрибутом. Вполне возможно, что “просто” князья были, но не все, где ярким подтверждением этому было столкновение Игоря с древлянским князем Малом.
Современный историк отмечает: “Олегу наследовал князь Игорь, который продолжил дело Олега, хотя и без особого блеска. Ему удалось в 914 г. подавить сепаратизм древлян и возложить на них дань больше прежней, заключить (915 г.) мир с печенегами, впервые пришедшими на русскую землю. В 945 г. Игорь при сборе дани с древлян был убит древлянами”.[25]
Таким образом, исходя из предположения этого историка, можно сделать следующий вывод: 1. сбор дани на территории межплеменного союза остается не упорядоченным; 2. князь древлянский Мал не считал себя вассалом Киевского князя; 3. в самом Киеве Игорь не обладал полнотой власти государя, а дружина воспринимала его как первого среди равных.
За смерть Игоря древлянам отомстила его жена – княгиня Ольга.[26]
Ольга, по мнению Н.М. Карамзина, вероятно с помощью боярина Асмуда и воеводы Свенельда, овладела кормилом государства и мудрым правлением доказала, что слабая жена может иногда равняться с великими мужами.[27]
Отсюда видно, что власть Ольги опиралась на могущественных аристократов – Асмуда и Свенельда, с коими было необходимо считаться и может быть даже делить власть над подвластными племенами.
Деятельность жены Игоря – Ольги, вокняжившейся после смерти мужа, у С.М. Соловьева отождествляется с деятельностью Олега. Ольга мудра, хитра. Она хитростью мстит древлянам за смерть Игоря, хитростью берет Коростень, наконец, в Царьграде перехитряет императора Византии. Но не за одну эту хитрость Ольги прослыла мудрейшей из людей, ибо в предании о ней, как отмечает С.М. Соловьев, Ольга выступает как нарядник, заботящийся о строе земском: “объехала всю Землю, повсюду оставила следы своей хозяйственной распорядительности”.[28]
А это уже может говорить о том, что на Руси начинает происходить очерчивание территориальных границ, подвластных Киеву восточнославянских племен.
В 964 г. к власти в г. Киеве пришел князь Святослав.[29]
Он, по предположению Н.М. Карамзина, мужественно боролся и с врагами и с бедствиями; был иногда побеждаем, но в самом несчастии изумлял победителя своим великодушием; снося терпеливо свирепость непогод, труды изнурительные и все ужасное для неги, показал русским воинам, чем они могут во все времена одолевать неприятеля. Но Святослав, образец великих полководцев, не есть пример государя великого: ибо он, по мнению Карамзина, славу побед уважал более государственного блага.[30]
Исходя из представленной точки зрения Н.М. Карамзина, вытекает то, что Святослав великий полководец, но, в отличие от Н.М. Карамзина, можно предположить, что Святослав именно первый князь, при котором оформилась протогосударственная политическая система.
У С.М. Соловьева[31] Святослав является образцом воина, и только воина, который со своею отборною дружиною покинул Русскую землю для подвигов отдаленных, славных для него и бесполезных для родной земли.
По моему мнению, точка зрения С.М. Соловьева по отношению к Святославу, не убедительна, т.к. походы Святослава многое дали не только для него, но и для Руси: 1. был устранен злейший враг – Хазария; 2. “русским” купцам были открыты рынки в землях хазар, болгар (камских и дунайских), Византии и Кавказа; 3. произошло укрепление земель вокруг Киева, благодаря распределению территорий племен между сыновьями Святослава.
Это находит подтверждение во взгляде Б.Д. Грекова на Святослава. Политика князя Святослава, считает Б.Д. Греков, проводилась с большею настойчивостью и неутомимостью. Он со своим войском передвигался быстро и в своих военных предприятиях не знал неудач. Он ходил на Оку и Волгу, к вятичам, к болгарам (камским и дунайским), на хазар, в Царьград и на Кавказ. Сведения о Святославе, подтверждающие его достоверность в качестве князя Руси, отмечает Греков, имеются и в русской летописи “Повесть временных лет”, и у византийского историка Льва Диакона, и в трудах византийских авторов Кедрена и Скипицы (конец XI – начало XII века).[32]
Таким образом, исходя из точки зрения Б.Д. Грекова, можно предположить, основываясь на факте, что Святослава знают и на Востоке, и на Западе, возрастание серьезной роли Руси в тогдашних международных отношениях.
И.Я. Фроянов правление Святослава представляет как новый решающий шаг укрепления власти князя Киевского, т.к. Святослав либо покончил с “мелкими князьями”, либо свел их на степень посаднков. Показательно, отмечает Фроянов, в связи с этим то, что Святослав “сажает” сына своего в “деревех”, т.е. у древлян, создавая тем самым грандиозный межплеменной “суперсоюз” под гегемонией Киева с “великим” князем Киевским во главе.[33]
Ликвидация или сведение “мелких князей” на степень посадников действительно может говорить о процессе укрепления власти Киевского князя, ее независимости от “мелких князей”. Однако, это событие начинает воссоздавать уже вассальные отношения между князем и его подручными.
Подобным образом трактует это современный историк. При Святославе власть на местах переходит от племенных князей к киевским наместникам, включавшим в свой состав сыновей князя Киевского. Это говорит о том, что происходит процесс централизации власти, сосредоточение ее в руках великого князя.[34]
Таким образом, с гибелью Святослава (972 г.) ушла в прошлое целая эпоха, которую можно определить, исходя из представлений этого историка-исследователя, как завершающий этап установления древнерусской протогосударственной политической системы.
1.2 Историографический обзор “рассвета” политической системы Киевской Руси с конца Х века по 1054 год
В 936 г. к власти в Киевской Руси пришел сын Святослава Игоревича – Ярополк.[35]
Яркое, во время княжения Ярополка, событие – убийство Олегом Святославичем Люта Свенельдевича в 975 г., отмечаемое в “Повести временных лет”, проанализированной Н.М. Карамзиным, им было воспринято как факт существования, по милости “великого” князя Киевского, у детей варягов-воевод уделов-отчин, т.е. наследственных достояний, к которым Карамзин, опять-таки обращаясь к анализу “Повести временных лет”, относил город Полоцк, где княжил Рогволд, отец Рогнеды, будущей супруги Владимира.[36]
По всей видимости Н.М. Карамзин прав, т.к. некоторые варяги-конунги, ярлы могли захватывать власть в городах восточных славян без какой-либо поддержки со стороны Киева и становились в этих городах самостоятельными правителями.
Точку зрения Н.М. Карамзина попытался оспорить С.М. Соловьев. С.М. Соловьев предполагал, что только при жизни отец обладал статусом воеводы, боярина, а сын его уже не наследовал этого звания и если он выделялся, предполагает Соловьев, “то благодаря своим заслугам перед князем”.[37]
Т.е. С.М. Соловьев отрицает наличие наследственных отчин, но, по моему мнению, ученый “приуменьшает” роль самостоятельных от Киева правителей на Руси.
“Повесть временных лет” [31, с. 89, 91, 93] очень интересно излагает, каково было влияние. В период княжения Ярополка варяжских воевод. Одним из них был Свенельд, который побудил своими разговорами, чтобы отомстить за сына – Люта, князя Ярополка в 977 г. выступить против Олега, брата, в Деревскую землю: “…и в начавшейся битве победил Ярополк Олега. Ярополк, войдя в город Олегов, захватил там власть… Когда Владимир в Новгороде услышал, что Ярополк убил Олега, то испугался и бежал за море. А Ярополк посадил своих посадников в Новгороде и владел один Русскою землею… В 980 г. Владимир, собрав много воинов-варягов, словен, чуди и кривичей… пошел на Ярополка… Владимир сговорился с воеводой Ярополка – Блудом, и Блуд помог ему свергнуть брата… Блуд сказал Ярополку: “Видишь сколько воинов у брата твоего? Нам их не победить. Заключай мир с братом своим”… А к Владимиру Блуд послал со словами: “Сбылась-де мысль твоя, приведут-де к тебе Ярополка: приготовься убить его”.
Вероятно, Ярополк не удовлетворял своими делами влиятельную часть Киевского боярства, и против него, возможно, назрел заговор, который был реализован в “сговоре Блуда и Владимира”.
“...И стал Владимир княжить в Киеве один... из варягов выбрал мужей добрых, умных и храбрых, и раздал им города”.[38]
Но М.Б. Свердлов подчеркивает, что велика была роль и “старцев” - племенной знати восточных славян, исполнявших судебно-административные функции. В XI веке их уже не упоминают летописи.[39]
С М.Б. Свердловым вполне можно согласиться, т.к. племенная знать существовала у восточных славян задолго (V-VI вв.) до прихода варягов - Рюрика, Синеуса и Трувора.
Относительно предположения М.Б. Свердлова об исчезновении в XI веке “старцев” можно найти подтверждение у В.О. Ключевского. Он отмечает: “... к началу XI в. все племена восточных славян были приведены под руку Киевского князя. Вместе с тем племенные названия появляются все реже, заменяясь областными по именам главных городов”.[40]
Из мнения В.О. Ключевского очевидно исчезновение “старцев”, которые, по моему предположению, слились с варяжской знатью, образовав новую социальную группу - боярство.
Но наряду с боярством выходят на политическую сцену сыновья ”великого” князя. Ибо, считает Н.М. Ключевский, Владимир отдал детям своим Ростов, Муром и другие области, бывшие со времен Рюриковых уделами вельмож норманнских.[41]
Таким образом, по моему мнению, в конце X - начале XI века во главе администрации государства - Киевской Руси стояли "великий" князь Киевский со своими сыновьями и боярство.
Непосредственные поручения “великого” князя Киевского в этот период выполняют дружинники. В дружине был “муж”, по предположению С.М. Соловьева, “означавший дружинника второго разряда... в противоположность боярам. Мужи были по преимуществу воинами... жившие по городам, занимавшие там разные должности, в отличие от бояр, живших при князе, в стольном его городе”.[42]
По-видимому, “княжие мужи” являлись наместниками и посадниками в городах и волостях. Именно они и водили в военный поход городское ополчение – “воев”, из поручаемых им “великим” князем городов. “Среди высших приближенных, после “мужа”, - пишет Г.В. Вернадский, “в XI веке упоминаются судебный пристав (огнищанин), занимающийся конюшней (конющий), дворецкий (тиун) и адъютант (подъездной). Младшие вассалы были обозначены как гридь. Они являлись пажами князя и младшими служилыми людьми в доме, а также слугами дружинных офицеров, детским или пасынком”.[43]
С мнением Г.В. Вернадского можно согласиться, но необходимо также уточнить дружинную иерархию и некоторые должности. Иерархия дружинников строилась так: 1. гридни; 2. отроки; 3. детские. А иерархия должностей должна была строиться, исходя из анализа предположения В.В. Мавродина,[44] так: 1. огнищанин; 2. ключник; 3. конюх; 4. староста; 5. тиун.
В период княжения Владимира I осуществляла свою деятельность и православная церковь. Она соединила в одно общество людей разных состояний или во имя цели, житейского назначения, религиозно-нравственного служения, или во имя чувства сострадания и милосердия. "При таком составе, - пишет В.О. Ключевский, - церковное общество являлось не новым государственным сословием с духовенством во главе, а особым обществом, параллельным государственному, в котором люди разных государственных сословий соединились во имя равенства и религиозно-нравственных побуждений".[45] В Киевской Руси был составлен "Владимиров устав". По коему отчуждены, утверждает Н.М. Карамзин, от мирского ведомства монахи и церковники, богадельни, гостиницы, дома страноприимства, лекари и все люди увечные. Дела их были подсудны одним епископам: распри и неверность супругов, браки незаконные, волшебство, отравы, идолопоклонство, непристойная брань, злодейства детей в отношении к отцу и матери, тяжбы родных, церковная тятьба, снятие одежды с мертвеца.[46]
Простой народ, по моему мнению, во время княжения Владимира I  не мог влиять своим волеизъявлением на политическую власть в государстве, т.к. вече в Х веке исчезло.
Этому находим подтверждение у М.Б. Свердлова, который отмечает: "...в Х веке простое свободное население было лишено права участвовать в политическом управлении государством. Функции племенного веча были заменены высшими прерогативами князя - главы государства и иерархии господствующего класса".[47] Схож во мнениях с М.Б. Свердловым и Б.Д. Греков. Он предполагает, что ни в Х веке, ни в первой половине Х века для развития вечевого строя благоприятных условий в Киеве нет. Власть Киевского князя слишком сильна, город политически еще слишком слаб, чтобы рядом с княжеской властью могло процветать городское вече.[48]
В 1015 году умер Владимир I.[49]
После этого события началась усобица его сыновей: "... в Киеве сел Святополк. Он расправился со своими братьями Борисом и Глебом... Ярослав в 1016 году одолел Святополка... но в 1018 году пришел Болеслав на Ярослава со Святополком и с полянами... и победил Болеслав Ярослава...1019 г. Святополк пришел уже с печенегами, но Ярослав одержал над ним победу".[50] Но мир между князьями был недолгим. "В 1024 году была усобица между Ярославом и Мстиславом из Тмутаракани... но все-таки Мстислав сел в Чернигове и стал Ярослав самовластцем в Русской земле".[51]
"При Ярославе сохраняется старая система, - отмечает В.В. Мавродин, - установленная Святославом и Владимиром, при которой управление русскими городами и землями осуществляется "великим" князем через своих наместников - сыновей".[52]
По мнению М.Б. Свердлова, в XI веке идет процесс консолидации боярства, растет его экономическое могущество, сопровождаемое значительными денежными накоплениями, что вполне закономерно, на мой взгляд. "Общественное влияние бояр, - пишет М.Б. Свердлов, - утверждается также существованием у них дружин, состоявших из воинов и слуг-отроков".[53]
Это говорит мне о том, что боярство начинает "обратный процесс", т.е. обособление от княжеской власти.
"Отношения "великого" князя Киевского с дружинниками оставались в главных чертах прежние" - предположил С.М. Соловьев. Но он добавил только такое событие: "новый набор дружины при Ярославе",[54] т.е. дружина становится полностью славянонизированной.
Однако кардинально меняется отношение князя к церкви. Так митрополит, епископы, по мнению Н.М. Карамзина, избираемые князем и народом, в случае неудовольствия могли ими быть изгнаны. "В отношениях гражданских святитель совершенно зависел, - пишет Н.М. Карамзин, - от суда княжеского",[55] что, по моему мнению, вполне возможно, имело место быть.
В период княжения Ярослава вече ярко не проявляется, но "Повесть временных лет" рассматривает такое событие, которое могло действительно происходить: "...в 1015 году Ярослав собрал вече в Новгороде, на котором новгородцы хотя и были обижены на него за "сечу" своих земляков, но согласились помочь ему против Святополка".[56]
1054 г. в "Повести временных лет" отмечен как год смерти Ярослава I, который еще при жизни дал наставление своим сыновьям: "Поручаю стол мой в Киеве старшему сыну моему и брату вашему Изяславу; слушайтесь его, как слушались меня, пусть будет вам он вместо меня; а Святославу даю Чернигов, а Всеволоду Переяславль, а Игорю Владимир, а Вячеславу Смоленск".[57]
Ярослав, по моему мнению, исходя из анализа этого события в "Повести временных лет", установил определенный порядок наследования княжеской власти, разделив ее между своими сыновьями, главная роль в котором была отдана старшему сыну, в данном случае - Изяславу, который выступал в качестве судьи-арбитра в конфликтах своих братьев.
1.3 Исторический обзор "упадка" политической системы Киевской Руси с 1054 года по 30-е годы XII века
В период княжения Ярославичей происходит рост экономического могущества бояр, что способствовало, по мнению М.Б. Свердлова, активным выступлениям бояр против княжеской власти в Новгороде уже в конце XI - начале XII века.[58]
"Княжеских мужей" и дружинников Ярославичи защищают, используя штрафы.
"Старшие члены княжеской дружины, - пишет Г.В. Вернадский, - были защищены двойным штрафом".[59] "Княжих мужей" охраняла особая княжеская защита в виде двойной виры - 80 гривен, а также, отмечает М.Б. Свердлов, наказание всей общины-верви, на территории которой совершенно разбойное убийство "княжьего мужа", если вервь не найдет убийцу. "3 отрока княжеского была назначена вира - 40 гривен" - пишет М.Б. Свердлов, ссылаясь на "Русскую правду".[60]
Большую роль в предотвращении княжеских усобиц и "затормаживании" процесса политической раздробленности сыграли, по мнению Н.М. Карамзина, достойные святители и пастыри церкви, учившие государей стыдиться злодеяний, внушаемых дикими, необузданными страстями, были ходатаями человечества и вступались за утесненных.[61]
Наличие нестабильной княжеской власти, на мой взгляд, способствовало развитие веча.
В.О. Ключевский считает, что по мере упадка авторитета князей вследствие усобиц стало опять подниматься значение главных областных городов, вместе с тем политической силой в этих городах явилось вместо исчезнувшей правительственной знати вся городская масса, собиравшаяся на вече.[62]
Однако, по моему мнению, всю городскую массу было просто не собрать на площади, где обычно проходило вече, и на нем все-таки большая роль была отведена если не правительственной так местной власти.
В 1097 г. "Повесть временных лет" отмечает, что сыновья Ярославичей решили прекратить усобицы и разработать новый порядок владения "Русской землей": "Пришли Святополк, и Владимир, и Давыд Игоревич, и Василько Ростиславич, и Давыд Святославич, и брат его Олег, и собрались на совет в Любече для установления мира, и говорили друг другу... пусть каждый владеет отчиной своей: Святополк - Киевом, Изяславовой отчиной, Владимир - Всеволодовой, Давыд и Олег и Ярослав - Святославовой, и те, кому Всеволод раздал города: Давыу - Владимир, Ростиславичам же: Володарю - Перемышль, Васильку - Теребовль".[63]
В Киевской Руси происходит дробление княжеств на отчины, но этот порядок нестабилен, на мой взгляд.
Такого же мнения придерживался С.М. Соловьев, который писал: "Отчиною для князя была та волость, которой владел отец его и владеть которою он имеет право, если на родовой лестнице занимает ту же степень, которую занимал отец его, владея означенною волость, потому что владение волостями условливалось степенью на родовой лестнице, родовыми счетами. Волости находятся в совершенной независимости одна от другой и от Киева, являются отдельными землями и в то же время составляют одно нераздельное целое вследствие того, что князья считают всю землю своей отчиною, нераздельным владением целого рода своего".[64] Наиболее полно излагает свое мнение В.О. Ключевский о "очередном порядке" княжения и следующим за ним "отчинным порядком".
На мой взгляд, его мнение наиболее объективно.
Он пишет: "Очередной порядок княжеского правления привел к двойному политическому раздроблению Руси: 1) к постепенному распадению владетельного княжеского рода на мении, все более удалившиеся одна от другой генеалогически, и 2) к распадению Русской земли на городовые области, все более обособлявшиеся друг от друга политически".[65] Ключевский далее отмечает: "... ни власть великого князя, ни княжеские съезды не сообщали Русской земле характера политической федерации, союзного государства... Русская земля представляла собою не союз князей или областей, а союз областей через князей. Это была федерация не политическая, а генеалогическая".[66]
1113 г. "Повесть временных лет" отмечает как год вступления на Киевский "стол" Владимира Мономаха, посредством выборов на вече г. Киева его.[67]
Г.В. Вернадский считает, что Владимир Мономах, а затем его сын Мстислав были последними из киевских князей, которым удалось поддержать единство Киевской державы, но после них, по мнению историка, государство - Киевская Русь рухнуло.[68]
Таким образом, протогосударство - Киевская Русь прошло в своем развитии три ярко выраженные фазы: 1. "Созидание"; 2. "Расцвет"; 3. "Упадок"; функционирующих в своеобразной политической системе.

2. Институты политического управления Киевской Русью
2.1 Генезис и эволюция княжеской власти на Руси
Согласно имеющимся фактам в политической истории России наличие князя у славян восходит к V-VI вв. н. э. Но в то время князь еще оставался: 1. родичем своих подчиненных; 2. был лицом выборным, которого в любой момент могли лишить полномочий.
К IX веку относится легенда о приглашении частью славян на должность князя варяжского конунга Рюрика.
Оперируя "неславянским происхождением" Рюрика можно предположить, в связи с этим, что его власть была более требовательна и жестока. Однако, Рюрик - это, прежде всего, князь не всей Руси, а только части славян (словен, кривичей), и части финских племен (чудь, меря и весь), т.е. князь межплеменного союза племен.
Последователем Рюрика был Олег. Он, используя военную силу (воинов из варягов, кривичей, словен, веси, чуди, мери), объединил два мощных политических центра - Киев и Новгород. В результате этого события Олег стал "суперкнязем", "князем князей", упорно воплощавшем в жизнь идею о сплочении, где "добром", а где и "силой". Однако, взаимоотношения между Олегом и покоренными племенами заключались лишь в несистематическом сборе дани, и участием ополчения племен в войнах и походах Киевского князя.
Т.е. покоренные племена, в большей степени, были союзниками, нежели подданными в обычном смысле этого слова. Кроме того, подчинение Олегом некоторых племен было непрочным, и его преемнику, Игорю, пришлось снова покорять племена, причем Игорь возложил на них дань "большую", чем Олег.
Сам же Игорь также не был еще государем, а прочие предводители его подданными, что подтверждали военные походы 941 г. и 944 г. на Византию, т.к. князь не имел ни средств, ни возможностей контролировать действия норманнских отрядов на огромном пространстве от Дуная до Закавказья. Для управления территорией "суперсоюза" Игорь отдает земли покоренных восточнославянских племен под управление союзникам-конунгам.
После смерти Игоря (945 г.) во главе "суперсоюза" фактически становится воевода Свенельд, хотя формально вокняжилась Ольга - жена Игоря.
Именно Ольга настойчиво начала вводить некоторые черты оформляющейся политической системы на Руси: 1. упорядочение сбора дани, т.е. установила четкий сбор налогов; 2. возрастание международного престижа Руси; 3. попытка Ольги христианизировать Русь, для сплочения различных по вероисповеданию племен и упрочения своей власти.
Однако, первым "протомонархом" на Руси был Святослав.
Время его княжения очень крепко связывало протогосударство - Киевскую Русь с восточными и западными странами. Он принял непосредственное участие в разрешении крупнейших и сложнейших вопросов тогдашней истории, упрочил классы управителей и классы подчиненных. При нем власть на местах от племенных князей переходит к Киевским наместникам, включавшим в свой состав сыновей Киевского князя.
После смерти в 972 г. Святослава олицетворением монархического начала на Руси выступали го сыновья - Ярополк, Олег, Владимир.
В связи с этим в политическое управление Киевской Русью активно вливаются "княжие мужи", прежде всего, варяги: Свенельд, его сын Лют; которые имеют очень сильное влияние на Киевского князя Ярополка. Чтобы упрочить свои позиции на политической сцене, они стремились ослабить княжескую власть и для этого развязывали междоусобицы между Ярополком и Олегом, Ярополком и Владимиром. Однако, ставка "княжих мужей" из варягов на Ярополка оказывается проигранной. В 980 г., поддерживаемый аристократией-боярством из славян (Блуд), Киевским князем становится Владимир.
Время его княжения на Руси ассоциируется с усилением монархического начала с опорой на княжескую дружину, т.е. административно-исполнительный аппарат, собственных сыновей и иерархов православной церкви: митрополита Киевского, епископов и игуменов. С боярством Владимир связь ослабляет. Для него "дума" с боярами была лишь делом практической необходимости, обычая и удобства, она отнюдь не была обязательной для него, равно как и не налагала на него никаких формальных обязательств. Укрепление своей власти Владимиром осуществлялось в ходе: создания единого пантеона языческих божеств - Перуна, Хорса, Дажьбога, Стрибога, Симаргла и Мокошь, что также способствовало более прочной интеграции восточнославянских племен; принятия христианства (православия) в 988 г.; создания линии оборонительных укреплений и строительства городов по рекам Десне, Стугне, Остру, Трубежу, Суле; военных походов: на поляков и вятичей в 981 г., на вятичей в 982 г., на ятвягов в 983 г., на радимичей в 984 г., на волжских болгар в 985 г., на греков в 988 г.
После смерти Владимира I в 1015 г., по всей видимости, опять ведущую роль начинает играть боярство.
Именно боярство способствовало междоусобице сыновей Владимира - князей, Святополка, погубившего своих братьев - Бориса и Глеба, Ярослава и Мстислава.
Но в 1024 г. сами князья Ярослав и Мстислав решили прекратить усобицу, оформив компромисс: Мстислав сел в Чернигове, а Ярослав в Киеве. Этот компромисс породил невиданную до этого форму совместного управления протогосударством - Киевской Русью сразу двух князей, отношения между которыми осуществлялись на основе кровного родства и физического старшинства Ярослава над Мстиславом. Свою власть и взаимоотношения князья, друг с другом, упрочили совместным походом в 1031 г. на поляков. В 1036 г., со смертью Мстислава, распался союз Мстислава и Ярослава.
С 1036 г. Ярослав стал "самовластцем" в Киевской Руси.
При нем Русь достигла наивысшего могущества, активно действуя на международной арене посредством династических браков. Ярослав заботился о христианском просвещении Руси, украшении ее городов и пригородов: в 1037 году заложил Ярослав церкви Святой Софии и Святой Богородицы, монастыри Святого Георгия и Святой Ирины. Заботился Ярослав и о придании государству более совершенного устройства через "Русскую правду" и другие правовые акты.
Власть Ярослава была так сильна, что он даже, независимо от воли константинопольского патриарха, поставил, при поддержке церковного собора русской православной церкви, митрополитом "русского" родом Илариона в 1051 г. Ярослав же закрепил определенный порядок наследования княжеской власти его сыновьями, получивший название "очередного". Суть которого заключалась в том, что Киевский "стол" занимал старший сын князя, второй сын получал Чернигов, третий Переяславль. Другие же сыновья князя приравнивались к племянникам и в случае смерти 3-х своих "дядей" (родных братьев, сидящих в Киеве, Чернигове и Переяславле) начинали ступать по лестнице управления этими городами по физическому старшинству. "Дяди" же после смерти кого-либо из них также перераспределяли княжеские "столы".
После смерти в 1054 году Ярослава монархическое начало вновь ослабевает, в результате междоусобиц княжеская власть теряет свой авторитет.
"Триумвират" князей Ярославичей (Изяслава, Святослава и Всеволода) пришедший к власти в Киевской Руси просуществовал недолго, братья уже в 1073 г., преступив отцовское завещание, начали усобицу.
В 1097 н. был создан съезд князей в г. Любиче, который оформил "отчинный" порядок наследования княжеской власти. Собиравшиеся в Киевской Руси княжеские советы: в 1100 г. в Уветичах, в 1101 г. на Золотче, в 1103 г. в Долобске; хотя и происходили, но не способствовали объединению всех отчин под рукой Киева.
Попытку к интеграции земель и стабилизации политической обстановки в Киевской Руси сделал Владимир Мономах. Он пришел к власти в 1113 г. при поддержке боярства г. Киева и купеческо-ремесленной верхушки, с которыми ему приходилось считаться и даже воплощать их желания - принятие закона о корректировке дачи ссуды и росте процентов по ней.
Дело Владимира Мономаха продолжил сын Мстислав, но после завершения его княжения в 1132 г. на Руси произошло окончательное раздробление территории протогосударства на самостоятельные княжества.
2.2 Генезис и эволюция дружины на Руси
Древнейшее значение термина "дружина" - это домочадцы, челядь, затем вообще община, объединение, товарищество.
Зарождение дружины относится к V веку нашей эры. Ибо с этого времени у восточных славян происходит выделение знати из массы свободного населения. На ранней стадии своего развития дружина выступала в качестве домочадцев, челяди у знатных людей.
С конца V по начало VI века, в связи с внешней угрозой и внутренними распрями, знать, для своей защиты и обогащения, начинает формировать из своей челяди вооруженные отряды, т.е. дружинники приобретают статус военных слуг, что возвеличивает их над простыми смердами, но они все остаются полностью зависимыми от своего хозяина.
Рассвет дружин приходит на время VI-IX веков, время военной демократии, когда происходит структурирование членов дружины на определенные звания, по степени их военного мастерства. В связи с этим возникает два звена в дружине: 1. старшая дружина; 2. младшая дружина.
С появлением протогосударства в конце Х века формируются четкие функции каждой из звеньев дружины.
В состав старшей дружины входили бояре и "княжьи мужи".
В Киевской Руси "вторыми" лицами, после князей, были бояре, с которыми князья делили труды управления государством. Истоками боярства была восточнославянская племенная знать: "легендарный" князь Вадим, выступивший против Рюрика; Гостомысл, проявивший инициативу для приглашения" варягов-конунгов - Рюрика, Синеуса и Трувора; дреговичский Тур, возглавивший выступление дреговичей против Киева.
Для общения князей с боярами существовал "боярский совет". Он был лишь делом практической необходимости, обычая и удобства, он отнюдь не был обязательным. Не существовало и обязательного состава "боярского совета" и какой-либо формальной его компетенции. Однако, в функционировании "боярского совета" можно различить внутренний круг и более широкое собрание. В деятельности внутреннего круга принимали участие только наиболее приближенные бояре к князю. Этот внутренний совет включал в себя от 3 до 5 бояр. Широкое собрание собирало большее число членов (как бояр, так и профессиональных воевод из "княжьих мужей" (тысяцких)).
К концу Х века боярство было заинтересовано в консолидации около князя для укрепления своего материального благосостояния и социально-политического влияния, которые были подорваны междоусобными войнами князей Святославичей - Владимира и Ярополка. Общественное влияние бояр утверждается также существованием у них дружин, состоявших из воинов и слуг-отроков.
К середине XI века растет экономическое могущество бояр, сопровождаемое значительными денежными накоплениями. По мере усиления процесса политической раздробленности служба при киевском князе уже не обещала больших прибылей, а отсюда начинается процесс "оседания" боярства на землю. Владения бояр основываются на вотчинном праве, т.е. на праве полной наследственной собственности. У боярина не было обязанности служить князю, а к концу XI века эта тенденция еще более усиливается.
Боярин может в любое время оставить одного князя и перейти к другому. Даже если боярину даровали земли, то земельный надел становился его личной собственностью и не влек за собой каких-либо обязательств его перед князем-дарителем. Боярство было заинтересовано в дальнейшем процессе политической раздробленности Киевской Руси, оно вмешивалось в межкняжеские отношения, ссоря князей и даже физически уничтожая их: "... 1085 г. Ярополк же хотел идти на Всеволода, послушав злых советников... 1086 г. был Ярополк пронзен... Нерадцем... наученным... злыми людьми... 1096 г. Олег не захотел идти к братьям своим Святополку и Владимиру мириться, послушав злых советников". [31, с. 149, 164, 165] К середине XII века каждая область Киевской державы превращается в гнездо боярских вотчин. Судьба Киева перестает интересовать новгородское, черниговское, галицкое и прочее боярство.
Таким образом, именно наличие большого количества вотчин превращало боярство в господствующий класс крупных феодалов-сеньоров, в вассальной зависимости от которых очутились их военные слуги - "послужильцы", заменившие собою прежних воинов-дружинников.
Следующим разрядом людей на княжеской службе, после бояр, были "княжьи мужи".
Происхождение "княжьих мужей" в социальном плане, весьма разнообразно - это выходцы из купечества, ремесленников, смердов, рабов, которые могли своими "советами" и "поступками" получить звание "княжьего мужа" от великого князя. На непродолжительное время или тогда, когда у князя не было своих сыновей или их не доставало для отправки по всем крупным городам, "княжьи мужи" управляли городами и волостями. Именно "княжьи мужи" водили в военный поход городское ополчение - "воев" из поручаемых им великим князем Киевским городов, т.е. были "тысяцкими". Выполняли "княжьи мужи" и другие поручения князей: распределял посадников по территориям княжества: "1116 г. князь Владимир послал Ивана Войтишича, и тот посажал посадников по Дунаю" [31, с. 222]; внешняя разведка: "бояре и старцы посоветовали в 987 г. князю Владимиру отправить мужей разузнать о верах" [31, с. 79]; участие в замирении князей между собой: "Владимир, Давыд и Олег послали к Святополку своих мужей за объяснениями" [31, с. 192].
"Княжьи мужи" в период княжения Всеволода Ярославича на киевском "столе" имели большое влияние, и с ними князь советовался: "... любил Всеволод образ мыслей их, устраивая совет с ними" [31, с. 156]. К 30-м годам XII века именно "княжьи мужи" способствовали смещению на "второй план" потомственного боярства, становились одной из привилегированной, после князей, социальной группой, которая была политически (удержание своего влияния) и экономически (получение доходов за службу) заинтересована в укреплении княжеской власти единстве киевской Руси.
Младшая дружина - это звено дружины, включающая в свой состав рядовых воинов (основных кадров дружины).
Это звено дружины, в социальном плане, состояло из выходцев различных слоев. Некоторые ее члены находились в ней в связи с рождением от "княжьих мужей", другие были выходцами из купечества, ремесленников, крестьян-смердов, выделенные князем за какие-либо военные подвиги, или за оказание каких-либо услуг князю, а некоторые могли быть даже рабами князя.
Младшая дружина к концу Х века приобрела четко выраженную иерархию.
Самое низшее место в ней занимают "детские". Они являлись пажами князя и младшими служилыми людьми в доме. На ступень выше "детских" стоят "отроки". "Отроки" - это уже дружинники, побывавшие в сражениях, умеющие превосходно владеть каким-либо оружием, и выполняющие функции телохранителей князя и полицейских. В XI веке за убийство "отрока" платилась вира в 40 гривен и они были свободными людьми, составляющими численно большую социальную группу. На самой высокой ступени стоят "гридни - это профессиональные воины и непосредственные исполнители княжеских распоряжений. "Гридни" имели право на владение собственными домами и слугами-холопами, захваченными в ходе военных походов.
По мере развития протогосударства - Киевской Руси происходит еще более четкое должностное дробление "молодших" дружинников для управления в "отчинах" князя.
Главой в "отчине" являлся "огнищанин" - управляющий княжеским дворцом. Под его руководством осуществляли свою деятельность: "ключники" - экономы; "конюшенные" - заведующие конюшнями князя; "тиуны" - управляющие в княжеских отчинах - городках-замках, собиравшие там дани и оброки с окрестного населения; "старосты" - возглавлявшие (главы) "верви" смердов и руководившие ими как в делах хозяйственных, так и в делах военных, т.е. командиры ополченцев-смердов от одной "верви' (общины). Налоговыми инспекторами и судебными приставами были "мытники" - собиравшие торговые и подорожные пошлины, и "вирники" - следившие за исправностью платежей в казну князя с судебных операций.
Выполняли также "молодшие" дружинники и такие обязанности: 1. участие в военных походах князей и междоусобных войнах; 2. участие в убийствах князей (1086 г. князя Ярополка пронзил Нерадец [31, с. 149]; 3. участие в пытках князей (люди Святополка и Давыда: Сновид Изечевич, конюх Святополков, и Дмитр, конюх Давыдов и торчин, по имени Берендий, овчарь Святополков и двое других ослепили Василька [31, с. 190, 191].
Таким образом, дружина являлась неотъемлемым элементом политической системы Киевской Руси, выступающая в качестве административно-исполнительного аппарата в "протогосударстве".
2.3 Генезис и эволюция православной церкви на Руси
Важнейшей составной частью политической системы Киевской Руси была православная церковь.
Православная церковь начала осуществлять свою детальность после крещения Руси в 988 г.: “приказал рубить церкви Владимир и ставить их… как в Киеве, так и по другим городам и селам, и определять в них попов”. [31, с. 87] С 1037 г. православная церковь была организована как митрополия Константинопольского патриарха.
Главой православной церкви в Киевской Руси был митрополит Киевский. Как правило, он был греком, которого назначал Константинопольский патриарх. Исключение составил “русский”, по происхождению, митрополит Илларион, поставленный, при поддержке князя Ярослава I, на церковном Соборе без утверждения со стороны Константинопольского патриарха в 1051 году. В наиболее важные области протогосударства митрополитом поставлялись епископы. Фактически же Киевский князь, а позднее и князь каждой из земель, где располагалась резиденция епископа, оказывал значительное влияние на назначение епископа. Деятельность церкви регламентировалась “Кормчей книгой” (перевод греческого “Номоканона” с добавлением некоторых законодательных актов византийских императоров), “уставами” “русских” князей, где определялись ее права, привилегии, доходы и юрисдикция. Церковь на Руси с момента своей организации начинает владеть недвижимым имуществом: “Владимир после крещения Руси пригласил из Греции митрополита. Митрополит поставлялся для Киева, … но первому митрополиту был дан город Переяславль на Днепре, Владимир дал митрополиту этот город, чтобы сделать его своего рода князем”. (Греков Б.Д. Киевская Русь. – М., 1949. – С. 139, 140). Для получения доходов церковь имела право на установленный церковный налог – десятину: “996 г. Владимир дал церкви … десятую часть богатств своих и своих городов”. [31, с. 92]
“Русское” духовенство может быть разделено на две группы: “черное духовенство” (монахи) и “белое духовенство” (священники и дьяконы). Существовали на Руси люди, которые либо служили церкви тем или иным образом, либо нуждались в ее поддержке.
Первая категория среди этих “церковных людей” охватывает тех, кто каким-либо образом участвует в церковном богослужении, но не принадлежит к духовенству: таковы церковные певцы, человек, ответственный за тушение свечей после службы (свечегас), женщина, выпекающая просвиры (просвиница). Вторая категория “церковных людей” состоит из тех, кто связан с благотворительными институтами, поддерживаемыми церковью, подобных врачу (лечец) и его помощникам. Третья категория состоит из калек, юродивых, убогих, нуждающихся в поддержке церкви. Четвертая категория – изгои.
В отношении всех христиан церковь на основе уставов Владимира I и Ярослава I имела право суда по следующим делам: 1. дела только греховные, без элемента преступности, судились исключительно церковной властью, разбирались святительским, т.е. епископским судом без участия судьи княжеского, по церковным законам (волхование, чародеяние); 2. дела греховно-преступные, в которых греховный элемент нарушение церковного правила, соединяется с насилием, с физическим или нравственным вредом для другого, либо с нарушением общественного порядка, - такие дела как нарушающие и государственный закон разбирались княжеским судьей с участием судьи церковного (дела об умычке (краже) девиц, об оскорблении женской чести словом или делом); 3. дела “духовные”, сословные, касающиеся лиц духовного ведомства, были обыкновенные противозаконные деяния, совершенные церковными людьми, как духовными, так и мирянами. Судили за тяжкие преступления, совершенные церковными людьми церковный судья с участием княжеского, с которым и делился денежными пенями.
Православная церковь своей деятельностью способствовала распространению византийского права на Руси, т.к. была заинтересована в защите собственных прав на дарованные ей земли. Она внесла некоторые феодальные элементы в “русскую” социальную организацию, возражая против открытого рабства и поддерживая новую социальную группу – изгоев, чье положение имело некоторое сходство с крепостными.
Велика была роль церкви и в собственно политических делах.
Митрополит и епископы участвовали в нормотворчестве, в дипломатических миссиях по вопросам заключения мирных договоров с иностранными государствами и династических браков. Митрополит и епископы выступали в качестве “миротворческой силы” как во взаимоотношениях князей и населения Киевской Руси, так и способствовали установлению мира в межкняжеских раздорах. Участвовали митрополит и епископы и в приглашениях князей на Киевский “стол”: “Владимир сел в Киеве… Встречали же его митрополит Нифонт с епископами и со всеми киевлянами с честью великой”. [31, с. 217]
Подводя итог деятельности православной церкви, можно предположить, что церковь внесла в политическую систему Киевской Руси яркие черты: интеграция земель в единое протогосударство; церковное просвещение; отмена рабства; вертикальная структура общества; защита социальной группы – изгойства, которое стало предшественницей крепостных; расширение и защита церковного землевладения.
2.4 Генезис и эволюция веча на Руси
Термин “вече” происходит от корня “ве”, откуда – “вещать”.
Вече – это народное собрание для обсуждения и решения важных общих дел.
Выделяют следующие периода возникновения и развития веча.
Первый период – VI-IX века, характеризуется тем, что здесь живут “племенные сходки”; второй – IX-Х века – “переход” от племенного собрания к городскому, когда для решения общих дел сходятся в старший город лучшие люди всей земли и обсуждают земские вопросы в присутствии граждан этого города; третий период – XI-XII века – есть период полного выделения этой формы власти в самостоятельную и полного развития ее прав. Он совпадает со временем окончательного установления власти старших городов.
Исходя из периодизации веча можно выделить ступени “зарождения” протогосударственной политической системы. Эти ступени следующие: 1. управление племенем через совет вождей, избранных родами; 2. координирование между советом вождей и высшим военачальником; 3. управление советом вождей, народным собранием и высшим военачальником. Третья ступень говорит о том, что наличие такого управления отображает сущность “суперсоюза” племен, который оформился и развивается. “Суперкнязь” в среде подчиненных ему людей, преимущественно, держался за счет военной силы. Однако вечевая жизнь не была совершенно подавлена военной силой. Вече продолжало ведать дела касающиеся племен или отдельных городов, ибо “суперкнязь” опирался на решение вечевых собраний для укрепления своей власти и своих интересов в древнерусском обществе.
Однако, с усилением роли “суперкнязя” (Ольга) и возникновением протогосударства во главе с великим князем (Святослав) вече теряет свое значение, а если где оно и сохранилось, то это в тех городах, которые остались без княжеского наместника или оказались в трудной ситуации (Новгородцы в 970 г., с согласия Святослава, пригласили княжить Владимира Святославича в Новгород. [31, с. 51]). В период княжения Ярополка Святославича в Киеве (973-980 гг.) вече ярко не проявляется. При его брате Владимире I (980-1015 гг.) вече собралось единственный раз в 997 г. в городе Киеве, чтобы решить вопрос о выходе из осады печенегов. [30, с. 94] Сын Владимира I, Ярослав I (1019-1054 гг.) в 1015 г. созвал вече в Новгороде по вопросу об оказании ему помощи со стороны новгородцев для свержения с Киевского стола Святополка. [31, с. 157]
Следовательно, вече в конце Х – середине XI века существует, но отодвигается на второй план по своей значимости. Самым же главным в этот период является то, что вече в городах не может функционировать, т.к. власть княжеская слишком сильна, а город, политически, еще слишком слаб, чтобы заявить о себе.
По мере упадка авторитета князей вследствие усобиц (вторая полвина XI века) стала подниматься значимость населения города Киева, но не всего, а только небольшой его части – это некоторые бояре, “княжьи мужи”, дружинники, богатые купцы, отстаивающие свои интересы на вече. Но, на нем вполне могла присутствовать часть простонародья города Киева, и только та часть, которая поддерживала инициаторов (так было на вечах в 1068 г. и 1069 г.).
Первое было созвано в трудное для Руси время, когда объединенные силы трех Ярославичей потерпели поражение от половцев под Переяславлем (1068 г.). Второе было летом 1069 г. по поводу раздела княжеской власти: “после 7,5-месячного княжения в Киеве Всеслава, возвращается на Русь (с польским войском) Изяслав”. [31, с. 124-126]
Таким образом, вечевая деятельность 1068 г. и 1069 г. свидетельствует о серьезных противоречиях в знатных и богатых кругах Киева. Для их разрешения более сильной и ловкой боярской группировкой были привлечены представителе торгово-ремесленного сословия, которые воспользовались благоприятной ситуацией для себя, чтобы свести счеты с княжеской администрацией.
Право голосовать на вече имели только мужчины – главы семей. Это не значит, что холостяки принципиально исключались, но голоса неженатых сыновей, живущих в отцовском доме, не подсчитывались. Холостяк, живущий сам по себе, являлся членом собрания. Обычай требовал, чтобы решение было единогласным. Небольшое меньшинство должно было подчиняться большинству. Когда не было четкого большинства, две разошедшиеся во взглядах партии спорили часами и часто развязывались драки. В таких случаях либо не приходили ни к какому решению, либо, наконец, одна сторона брала верх, и меньшинству приходилось неохотно принимать неизбежное. Обычно на собрании председательствовал городской глава, но иногда возглавлять собрание просили митрополита или местного епископа, по-видимому, в тех случаях, когда влиятельная группа горожан находилась в оппозиции голове. Князь мог присутствовать на собраниях, которые происходили на главной рыночной площади города.
В конце XI – 30-х годах XII века вече уже не представляется исключительно силой только города Киева. Тут уже в каждом крупном центре земель: Чернигове, Новгороде, Переяславле, Смоленске, Владимире; существовало несколько боярских группировок, претендовавших на руководящее положение и оспаривавших, обычно на вече, это право друг у друга, стремящихся посадить на княжеский “стол” своего ставленника, что, по всей видимости. Произошло в 1113 г., когда при поддержке знатной и богатой части “киевлян”, а может быть это переяславские бояре или черниговские, которые подкупили киевлян начать погромы не угодных им людей – тысяцкого Путяты, сотских, евреев – богатых купцов, для вокняжения Владимира Мономаха на Киевском “столе”, ибо последние не хотели этого.
Компетенция веча не была четкой. В одних случаях на нем решались вопросы об обороне города, в других вопросы о престолонаследии: поддерживать или выступать против кандидата на княжеский ‘стол”, с точки зрения интересов городской верхушки. Реже оно действовало как верховный суд. В городах, где управление не было во власти князя, вече избирало “голову” и других представителей городского управления, а также глав пригородов.
Таким образом, можно отметить, что вече существовало постоянно на Руси выдвигаясь то на первый, то на второй планы. При сильном князе этот орган был послушным придатком верховной власти, при слабом зависимость могла быть обратной. Но именно деятельность веча закладывала прочный фундамент под развитие местного самоуправления как в городах, так и в пригородах, которое лишь отчасти, но выражало интересы той, или иной территории Киевской Руси.

Заключение
Эволюция политической системы Киевской Руси с первой половины IX по 30-е годы XII века происходила в период существования византийско-славянской цивилизации, впитавшей в себя политические элементы скандинавской (варяги), восточной (кочевые племена: хазары, печенеги, половцы) общностей и Византийской империи.
Первая общность, в политическом отношении, отделила на непреодолимую грань интересы князей от интересов населения Руси. Именно она закрепила административно-исполнительный аппарат в Киевской Руси.
Вторая же способствовала зарождению деспотической, самовластной, могущественной власти князя Киевского.
С Византии на Русь, в связи с принятием христианства (православия), пришли зачатки монархической идеологии: всякая власть от Бога; безропотное повиновение людей верховному правителю; единый культ Бога, исповедуют который все подданные государства; передача богатств людей своему верховному правителю.
Именно византийско-славянская цивилизация, по моему мнению, оформила возникновение единого восточнославянского протогосударства – Киевской Руси, звеньями интеграции должны были выступать единоличная княжеская власть и христианская (православная) религия.
Но воплотить этот идеал на длительное время в Киевской Руси не удалось.
В первой половине IX века существовали такие формы власти – власть старейшины рода, вождя ледени, вождя союза племен. Но уже наличие публичной власти говорит о том, что данная общность людей, в частности славян, встала на путь построения протогосударственной политической системы. В результате этого укрепляется разделение занятий людей: один становятся воинами, другие ремесленниками, третьи крестьянами (смердами); и славянам приходится переходить к иной форме объединения – от племен к союзам племен.
Вот здесь и могут вмешаться силы, обычно вооруженные и из-за пределов этих союзов, т.е. пришлые люди – варяги, одним из которых был и легендарный Рюрик. Он пришел помочь, но в то же время захватить какую-либо власть в свои руки.
Однако, пока союзы обладают экономическим, политическим, духовным потенциалами они будут вести борьбу за господство, в ходе которой победа будет дарована только одному союзу племен (поход Олега на киев). Объединение двух мощных племенных союзов – Новгорода и Киева, воплощает уже “суперсоюз”.
“Суперсоюз” несет в себе такие особенности: 1) наличие публичной власти; 2) расплывчатость территориально-административных единиц; 3) зарождающаяся система налогообложения; 4)отсутствие права унаследования власти.
Все эти особенности показывают, что “суперсоюз” есть еще слабое политическое объединение.
Княжение Ольги подводит последнюю черту под существование “суперсоюза”, который во время княжения Святослава оформился в протогосударство восточных славян.
Здесь уже члены славянских племен становятся подданными протогосударства, а не союзниками “великого” князя. Ибо с мнением князей и старейшин племен, союзов племен Киевская администрация перестает считаться, решая все “дела земли” в своем тесном кругу. Опять-таки она обособляется от основной массы восточных славян, что приводит к утверждению на Руси класса “господарей”.
После окончания княжения Святослава (972 г.) с 973-980 гг. на Руси существует слабая княжеская власть (Ярополк Святославич) с доминирующей над ней верхушкой из “княжьих мужей” из варягов (Свенельд, его сын Лют).
С 980-1015 гг. княжеская власть укрепляется (Владимир I): 1) создается единый пантеон языческих божеств; 2) принимается христианство (православие); 3) создается линия оборонительных укреплений и строятся города на границе Киевской Руси; 4) совершаются многочисленнее военные походы, как внутри протогосударства, так и за его пределами.
Однако, лишь княжение Ярослава I с 1036-1054 гг., по моему мнению, упрочило единоличную княжескую власть и христианскую (православную) религию.
При этом князе Киевская Русь достигла наивысшего могущества, что выражалось: 1) в активных действиях на международной арене, посредством династических браков с королями и принцессами Венгрии, Норвегии, Дании, Франции, Германии, Польши, Византии; 2) развитие христианского просвещения Руси, украшение ее городов и пригородов; 3) введение писанного свода законов – “Русская правда”, церковного “Устава”; 4) установление в 1051 г. “русского” священника Иллариона митрополитом без согласия патриарха из Константинополя; 5) закрепление “”очередного порядка наследования власти сыновьями князя.
После смерти в 1054 г. Ярослава I единоличная княжеская власть на Руси более не воплощалась.
Ярославичи – Изяслав, Святослав и Всеволод, создав “триумвират”, своей деятельностью вели Русь к политической раздробленности.
Все более прочные позиции стали занимать как “княжьи мужи”, особенно при Всеволоде Ярославиче, так и боярство.
Боярство – это племенная знать восточных славян, нуждалась в князьях лишь для того, чтобы: 1) укрепить свой политический статус; 2) увеличить материальное благосостояние; 3) приобрести земельные владения.
Своей опорой боярство выбрало купеческо-ремесленную верхушку, которая на вече – органе мастного самоуправления, преследуя свои интересы, воплощала в жизнь нужды боярства.
С введением 1097 г. на съезде князей в г. Любече “отчинного” порядка наследования областей Киевской Руси происходит: 1) потеря авторитета Киевского “стола”; 2)распад Киевской Руси на “отчинные” области, которые составляли самостоятельные образования; 3) создание из этих областей княжеской конфедерации.
Попытку к возвеличиванию авторитета Киевского “стола” сделал Владимир Мономах, своего рода “президент” конфедерации. При нем действительно возросло влияние князя г. Киева, ему удалось прекратить княжеские “усобицы” и князья “отчинных” областей все-таки считались с князем г. Киева. Но единоличной власти князя, как таковой, во время княжения Владимира Мономаха с 1113-1125 гг. не было, т.к. ее ограничивали, собственно, “отчинные” князья, боярство, купеческо-ремесленная верхушка, которые и “поставили” Владимира Мономаха на Киевский “стол”.
Дело Мономаха продолжил сын Мстислав, но после завершения его княжения в 1132 г. в Киевской Руси происходит окончательное раздробление территориальных единиц протогосударства.
В итоге эволюция политической системы Киевской Руси с первой половины IX по 30-е гг. XII века была “волнообразной”, которая в различное время своего существования выводило на политическую сцену протогосударства, то усиливая, то ослабляя, монархическое и аристократическое начала, придатком к последнему было вече.
Первое начало – княжесая власть: 1) объединило Русь; 2)укрепило позицию Руси на международной арене; 3) предотвращало междоусобные войны князей.
Второе начало – боярство, повергло Русь в длительные княжеские усобицы, которые, в конечном счете, раздробили протогосударство – Киевскую Русь на самостоятельные княжества.

Литература
1.                Алексеев С.П. Рассказы из русской истории / С.П. Алексеев. – М.: Известия, 1991. – 511 с.