Диплом

Диплом Права потерпевшего от уголовного преступления

Работа добавлена на сайт bukvasha.net: 2015-10-24

Поможем написать учебную работу

Если у вас возникли сложности с курсовой, контрольной, дипломной, рефератом, отчетом по практике, научно-исследовательской и любой другой работой - мы готовы помочь.

Предоплата всего

от 25%

Подписываем

договор

Выберите тип работы:

Скидка 25% при заказе до 21.9.2024





Северо – западная академия Государственной службы

Филиал в г. Выборге
Кафедра государственного права
Дипломная работа
на тему: «Права потерпевшего от уголовного преступления»
работу выполнила: студентка 6-го курса очно-заочного отделения по специальности 021100 «Юриспруденция» Иванова Людмила Юрьевна
«______»________________2003г.
Научный руководитель:

доцент Кириллова Тамара Николаевна
«______»________________2003г.
Рецензент:

Профессор, доктор философских наук

Филлипов Герман Григорьевич
«______»________________2003г.

Выборг


2003 год
Оглавление:







Введение…………………………………………………………………………..3

Глава1.

Потерпевший в состязательном процессе. Примеры судебной практики.……8

Глава2.

2.1 Возмещение вреда жертвам преступлений………………………………..13

2.2 Возмещение морального вреда. Уголовно-процессуальный аспект…….16

2.3 Как определить размер компенсации морального вреда…………………18

2.4 Некоторые проблемы возникающие в связи

с применением ст.76 УК РФ…………………………………...……………….23

Глава3

3.1 Гражданский иск в уголовном процессе неуместен………………...…….31

3.2 Так ли неуместен гражданский иск в уголовном процессе……………….35

Глава4


4.1 Проблемы защиты потерпевших за рубежом……………………………...38

4.2 Римский статут международного уголовного суда……………………….42

Глава5

5.1 Действующее Российское законодательство о жертвах преступлений….45

5.2 Потерпевший в новом УПК РФ…………………………...………………..49

Заключение……………………………………………………………………….53

Список литературы………………………………………………………………58

ВВЕДЕНИЕ



Возмещение вреда жертвам преступлений всегда находилось в фокусе социального внимания. Более того, можно без преувеличения сказать, что в рамках общей проблематики жертв преступлений возмещение ущерба является центральной проблемой. К сожалению, в последнее время в юридической литературе чаще говорили о правах обвиняемых, забывая о правах потерпевших.

#G0Потерпевший - лицо, которому #M12291 841500161преступлением#S причинен моральный, физический или имущественный вред (#M12293 13 9038502 1265885411 25513 760393181 760393184 2322737997 217114054 800697863 61794282ст. 42 УПК РФ#S). Конституция РФ 1993 г. включает норму о потерпевших "от преступлений и злоупотреблений властью", обеспечивая им доступ к #M12291 841500120правосудию#S и компенсацию причиненного ущерба (#M12293 12 9038502 1265885411 25512 98637635 98637638 2322737997 77 217114054 3714399857ст. 52#S).

Ведущаяся в стране судебная реформа и реформа уголовно-процессуального #M12291 841500603законодательства#S актуализировали вопросы защиты интересов потерпевших, придав ей широкое социальное звучание,  наряду с проблемой процессуального статуса потерпевшего ставится вопрос о жертвах преступлений, способах обеспечения их интересов, социальной #M12291 841501134реабилитации#S, включая создание благотворительных #M12291 841501764фондов#S. Вопросы защиты жертв преступлений стали также составной частью федеральных программ борьбы с #M12291 841500182преступностью#S. При этом учитываются положения соответствующих международных пактов о #M12291 841500045правах человека#S…………………………………………………. ………………………..[1] Отсюда  интерес к истории вопроса отечественной и зарубежной практики #M12291 841501171решения#S правовых и процессуальных проблем обеспечения интересов лиц, так или иначе пострадавших от преступных посягательств.

Проблемы жертв преступлений  одна из вопиющих во всей истории человечества и она находит отнюдь не адекватное отражение в строе #M12291 841501681уголовного судопроизводства#S, осуществляемого именем #M12291 841501644государства#S.

Правда Ярослава - первый русский судебник  в качестве #M12291 841502271доказательств#S по делу использовала поединок между жертвой преступления и преступником. Истина оказывалась на стороне победителя. Устраивали также испытания огнем и водой, и тоже истина оказывалась на стороне того, кто выдерживал эти испытания. Таким образом, жертва преступления становилась еще и жертвой правосудия, ибо она уравнивалась с преступником в возможности доказать #M12291 841501431вину#S или невиновность  ситуация, характерная не только для древнего российского судопроизводства, но и европейских государств.

Современное судопроизводство Запада не содержит специальных правовых льгот и #M12291 841501972процессуальных гарантий#S для потерпевшего. В процессуальном законодательстве #M12291 841501777Франции#S, Англии, США, ФРГ и других государств потерпевший присутствует, но обычно не как самостоятельная процессуальная фигура. Пожалуй, только наше отечественное законодательство в 1958 году в этом направлении сделало первый важный шаг,  появилась процессуальная фигура потерпевшего с #M12291 841502481определенным#S набором прав и #M12291 841502718обязанностей#S.[2]

#M12291 9006425 Это  достижение нашего законодательства. Правда, нельзя сказать, что статус потерпевшего в действующем с 1960 - 2002 г. УПК РСФСР  достаточно удовлетворителен,  нужно делать новые шаги. Например, #M12291 841502285допрос#S потерпевшего у нас до сих пор производится по правилам допроса #M12291 841501199свидетеля#S, носит принудительный  характер. Эта позиция не верна в корне. Как правило, показания потерпевшего являются одним из источ­ников доказательств и занимают самостоятельное место в системе до­казательств. Они имеют много общих черт со свидетельскими показани­ями, однако не могут ни отождествляться с ними, ни рассматриваться как их разновидность. От свидетельских показаний показания потерпев­шего отличаются как по своему субъекту, так и по процессуальной природе и содержанию. Эти показания даются лицом, которому причи­нен моральный, физический или материальный вред и которое по своему процессуальному положению является участником процесса. Потерпевший наделен правами, обеспечивающими ему возможность добиваться удовлетворения своих законных интересов, нарушенных конкретным преступлением.

Показания потерпевшего отличаются от свидетельских и по про­цессуальной природе: они не только источник доказательств, но и средство защиты его интересов. В них может быть выражено и отношение потерпевшего к совершенному преступлению, могут содержаться его объяснения тех или иных фактов, выдвигаемые им версии, аргументы и их обоснование. Интересы потерпевшего пол­ностью соответствуют задаче установления истины в случаях, когда потерпевший заинтересован в раскрытии преступления и изобличении его подлинного виновника. Специфические черты показаний потер­певшего должны учитываться при исследовании и оценке их. По­терпевший обязательно должен быть допрошен, ибо дача показаний является его гарантированными законным правом как участника про­цесса.

Потерпевший предупреждается  об #M12291 841501671уголовной ответственности#S не только за дачу #M12291 841500584заведомо ложных показаний#S, но и за отказ от дачи показаний. Для научной разработки проблемы и для законодателя важна оценка социального масштаба проблемы жертв преступлений: локальный ли это вопрос, или это вопрос, который затрагивает интересы многих. В этой связи отметим одну особенность, очень характерную для правовой действительности советского периода  в статистике число жертв преступлений никогда не отражалось, и мы до сих пор не знаем, сколько в стране было потерпевших. Если всего зарегистрировано преступлений около трех миллионов, то из них можно выбросить третью часть, где вероятнее всего потерпевших нет. Это   государственные   преступления,   преступления   против #M12291 841501613государственной собственности#S и т.д. Однако социальный масштаб проблемы не ограничивается числом зарегистрированных или вычисленных потерпевших. Ведь потерпевший  это процессуальная фигура, это лицо, наделенное определенными #M12291 841501971процессуальными правами#S. Жертв же преступлений значительно больше, потому что к их числу относится не только то конкретное #M12291 841501750физическое лицо#S, против которого было направлено зарегистрированное посягательство, но это и все его близкие, члены семьи, потому что они несут и имущественный, и моральный ущерб. Значит, цифру необходимо существенно увеличить. А если учесть латентную преступность, то мы выходим на цифру, значительно превышающую десять миллионов в год. Но сюда следует еще добавить жертвы #M12291 841501852экологических преступлений#S  (а  Россия  пережила  Челябинск,   Чернобыль, Семипалатинск и сейчас является, как известно, мировой свалкой радиоактивных отходов) и если еще учесть пострадавших от экономических реформ, связанных с ограблением трудящихся путем обесценивания их сбережений и преступной  #M12291 841500200приватизацией#S общенародной собственности, то окажется, что все мы жертвы преступлений или общеуголовных, или государственных. Наше общество до сих пор не осознало этой проблемы в полном ее объеме. Более или менее представляют себе эту проблему в свете общеуголовной преступности, но она выходит далеко за ее пределы. Она касается каждого.

Если жизнь человека, его здоровье и собственность не имеют надежной защиты со стороны государства, то следствием этого является не только падение престижа власти, рост правового и нравственного нигилизма, но и бесперспективность экономических реформ, что чувствует каждый из нас.

Теснее всего потерпевший (или шире  жертва преступлений) связан с уголовно-процессуальным законодательством. Именно в #M12291 841501683уголовном процессе#S происходит столкновение и разрешение конфликта между обвиняемым и потерпевшим. Показания потерпевшего являются важным процессуальным до­кументом, который нужно оценить с точки зрения его доказатель­ственного значения, зная особенности личности потерпевшего. Очень важный фактор в расследовании преступления — правосознание потер­певшего. От того, насколько нетерпимо относится потерпевший к пра­вонарушениям, хочет помочь следствию и правосудию, часто зависит достоверность и точность его показаний.

Исходя из того, что потерпевшим причиняется непосредственный ущерб действиями преступника, многие криминалисты, ссылаясь на личную заинтересованность потерпевших, приходят к мысли о необ­ходимости особенно тщательной проверки их показаний. Дело в том, что показания потерпевших далеко не всегда объективны. Причин мо­жет быть много. Потерпевший, например, стремится отомстить пре­ступнику за причиненные страдания, боль, лишения, оскорбления и т. п.; желает получить максимальную материальную компенсацию в случае осуждения правонарушителя. При этом потерпевший может преследовать и корыстные цели, преувеличивая размеры причиненного ему ущерба; намеревается смягчить участь обвиняемого под влиянием уговоров родственников и друзей преступника, жалости к нему и т. д.; хочет скрыть собственное неблаговидное поведение.[3]

Необъективность показаний потерпевшего может объясняться также и тем, что он, получив ту или иную информацию следователя о матери­алах дела, подпадает под ее влияние. В таких случаях показания потер­певшего содержат сведения не лично им воспринятые, а сообщенные другими лицами. Несоответствие показаний потерпевшего подлинным обстоятельством дела иногда является следствием стыдливости, смуще­ния, неловкости при необходимости рассказать о действиях преступ­ника либо о собственных действиях в момент совершения преступления. Такие ситуации возникают, в частности, при допросе потерпевших по делам о половых преступлениях. Показания потерпевшего могут не соответствовать действительности и потому, что он опасается мести со стороны преступника, его соучастников, родственников и друзей. Фактором, влияющим на показания потерпевшего, может оказаться внушение преднамеренное или непреднамеренное. В большей степени это характерно для несовершеннолетних потерпевших, но внушению могут быть подвержены и взрослые.

Потерпевшие вообще внушаемы больше, чем свидетели, особенно тогда, когда внушаемые сведения соответствуют их интересам. Непол­нота, неточность данных потерпевшего также способствует внушению. Для того чтобы избежать вредного действия внушения, на допросе предусмотрены определенные процессуальные меры, в частности запре­щены наводящие вопросы, которые могут подсказать потерпевшему желаемый ответ.

Разумеется, многое в судьбе потерпевшего зависит от формулировок статей Уголовного и #M12291 841502001Гражданского Кодексов#S. Еще при обсуждении проекта Общей части #M12291 9017477Уголовного Кодекса #Sмы убедились, что этот проект не только ничего нового не дает для потерпевшего, но ухудшает его положение. ( нового УПК это тоже коснулось.)      

В данной дипломной работе я  хотела бы рассмотреть некоторые вопросы связанные с правами потерпевших от преступлений. В основном это возмещение морального вреда. Вопросы которые могут возникнуть с определением размера возмещаемого вреда и т.д.  В связи с тем, что в РФ принят новый УПК в данной работе тесно переплетаются нормы старого  УПК с нормами нового, а также с нормами ГПК и Конституции.

  Основные понятия, употребляемые в работе.

Уголовно – процессуальный кодекс Российской Федерации – УПК РФ;

Уголовный кодекс Российской Федерации – УК РФ;

Гражданский кодекс Российской Федерации – ГК РФ;

Конституция Российской Федерации – Конституция РФ;

Российская Федерация – РФ.

Конституционный Суд Российской Федерации – КС РФ.

Дипломная работа состоит из Введения, 5 Глав и заключения. Во Введении я раскрываю понятие потерпевшего, его прав.  В Главе 1 говорится о судебной практике и о потерпевшем в состязательном процессе. Глава 2 раскрывает нам понятия морального и материального вреда. Также в ней показаны трудности которые испытывает потерпевший в связи с определением размера компенсации морального вреда. В Главе 3 я привела доводы «за» и «против» гражданского иска в уголовном процессе. 4 Глава расскажет о том, как защищаются права потерпевших от преступлений за рубежом. 5 Глава, по моему мнению, самая важная в данной дипломной работе. В ней я показала несовершенство российского законодательства по отношению к потерпевшему. Заключение содержит выводы по работе.
ГЛАВА 1.
Потерпевший в состязательном процессе. Примеры судебной практики.
Цель настоящей главы — определить пределы, в ко­торых субъект может быть наделен процессуальными правами потерпевшего, и пределы самих этих прав с тем, чтобы не наделялись произвольно процессуальны­ми правами лица, не имеющие на это достаточных фактических и правовых оснований. Необоснованное расширение границ этих прав может создать дисбаланс в системе взаимоотношений сторон, а следовательно, затронуть существенные права оправданного или осужденного.

Последние новеллы в уголовном процессе, привно­симые, в основном, Конституционным Судом РФ, за­ставляют практиков вновь и вновь обращаться к поло­жению сторон, функциям участников процесса, сово­купности их прав и обязанностей, поскольку состяза­тельность должна представлять собой сбалансирован­ную систему, в которой права одного субъекта обеспе­чиваются обязанностями другого и в тоже время га­рантируется равноправие спорящих перед судом носи­телей обвинительной и защитительной функций.

Для примера. В суд поступило дело В., обвинявшего­ся по ст. 107 УК РФ. В подготовительной части судеб­ного заседания он заявил ходатайство о применении к нему амнистии, которая распространяется на эту кате­горию дел, а потерпевший обратился с ходатайством о возвращении дела для дополнительного расследования, поскольку считал, что в действиях обвиняемого содер­жится состав более тяжкого преступления (которое ис­ключало применение амнистии). Суд удовлетворил хо­датайство подсудимого, прекратив дело. Вряд ли это решение можно признать справедливым, обеспечивающим равенство прав сторон: ведь ходатай­ство потерпевшего, таким образом, осталось без рас­смотрения, хотя поставленный в нем вопрос имел су­щественное значение для правильного разрешения дела. Исходя из конституционного права потерпевшего на доступ к правосудию, судье следовало, рассмотреть дело по существу и при неподтверждении доводов потерпевшего вынести более обоснованное решение о применении амнистии.

Рассмотрим некоторые другие проблемы, возникаю­щие в практике работы судов.

Первая. По делам об убийстве (и, допустим, по ч. 4 ст. 111 УК) в соответствии с ст. 42 УПК РФ права потерпевшего принадлежат близким родствен­никам убитого. Данное указание о круге лиц, имеющих права потерпевшего в процессе, следует считать ис­черпывающим и не подлежащим расширительному толкованию даже при наличии фактических основа­ний, предусмотренных ст. 42 УПК РФ, т.е. причинения вреда.

Так, по одному из дел об убийстве суд первой ин­станции признал потерпевшим по делу С. — дальнего родственника убитого, который, кроме того, понес рас­ходы в связи с транспортировкой тела убитого на ро­дину и его похороны. При этом суд учел также, что близкие родственники убитого из-за отдаленности места их проживания не смогли явиться в судебное за­седание. Однако Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ, прекращая кассационное производство по жалобе С., обоснованно указала в оп­ределении, что он признан потерпевшим в нарушение требований ст. 42 УПК РФ, а потому не вправе обжаловать приговор.

Вторая проблема, касающаяся круга лиц, — возможность эффективной защиты прав несовершеннолетних детей убитых и других лиц, которые сами и способны  осуществлять  свои  права  потерпевших такой ситуации.

Так, по делу об убийстве супругов В. к участию деле был допущен их дальний родственник П., который ко времени рассмотрения дела в суде стал опекуном малолетнего сына убитых. Сын был признан в соответствии со ст. 42 УПК  РФ потерпевшим, а П. — его законны представителем (ст. 45УПК РФ).

Такая практика, однако, еще не стала распространенной. Об этом говорит другой пример. По делу об убийстве С. было установлено, что он имел малолетнего сына от М., с которой не зарегистрировал брак. М., как мать его ребенка, также могла бы быть признана законным представителем малолетнего потерпевшего, однако ходатайства об этом заявлено не было и в суде она была только свидетелем.

Возникают в практике и вопросы установления причинной связи между вредом, причиненным конкретному лицу, и действиями обвиняемого.

Защитой по делу Д. было заявлено ходатайство об отмене признания С. потерпевшим по делу на том основании, что моральный вред причинен ему не обвиняемым, готовившим покушение на его жизнь, а следствием, сообщившим С. об этом после пресечения преступления. Отклоняя это ходатайство, суд сослался на то, что вред правоохраняемым интересам лица причиняется не информацией о преступном посягательстве, а самим фактом посягательства, действиями, совершенными виновными лицами: источник получения потерпевшим информации о преступлении значения данном случае не имеет.

Несколько слов о правах потерпевшего, точнее пределах этих прав.

Судом  рассматривалось дело по  обвинению двух лиц: одного — в совершении убийства, другого, П. –в укрывательстве этого преступления. В прениях прокурор отказался от обвинения П., и суд оправдал его на этом основании, не находя для себя возможным выполнять обвинительную функцию. Потерпевшие — близкие родственники убитого — настаивают на виновности П. Суд указал в приговоре, что при принятии решения не может учесть позицию потерпевших и расценивать ее как поддержание обвинения против П. поскольку они признаны потерпевшими от действий лица, обвиняемого в убийстве. Укрывательство же является преступлением против правосудия, правоотношений в сфере уголовно-процессуальной деятельности, и по смыслу закона физическое лицо не может быть потерпевшим от этого преступления. А раз так, то по делу П. родственники убитого потерпевшими не являются и, следовательно не обладают процессуальными правами. Вышестоящий суд, отменяя оправдательный приговор по жалобе потерпевших, указал, что суд не разъяснил потерпевшим последствия отказа прокурора от обвинения, не выяснил их мнение об этом и, оправдывая П., не привел в обоснование своих доводов доказательств.[4]

При анализе этой ситуации видно, сколь существенны права потерпевшего для судьбы уголовного дела и  конкретного обвиняемого, однако возникает вопрос: относимы ли права потерпевшего к делу данного под­судимого, не является ли описанная ситуация произво­лом по отношению к обвиняемому? Ведь важно не только определить, что потерпевший есть, но и уточ­нить, что он — потерпевший лишь в своем деле, лишь по тем действиям, которыми ему непосредственно при­чинен вред.

В данном случае "дело" понимается не как совокуп­ность листов, подшитых в одно производство, а как со­вокупность обстоятельств одного преступления и отно­шений, возникающих при его расследовании.

Не исключена ситуация, когда указанные дела — об убийстве и сокрытии убийства могли быть рассмотре­ны раздельно. Очевидно, что тогда потерпевших в деле о сокрытии убийства не было — подобные примеры известны практике. Ясно, что факт соединения дел не порождает каких-либо новых процессуальных прав у потерпевшего, поэтому четко следует представлять, что потерпевший является таковым лишь по эпизоду, отно­сящемуся к нему лично.

Пытаясь найти разрешение проблемы в законода­тельстве, следует, видимо, отталкиваться от основного документа, определяющего появление потерпевшего в деле, — постановления о признании потерпевшим. По смыслу закона, оно должно быть мотивированным: с указанием сути преступления, которым данному лицу причинен конкретный вред.  Именно в этом постановлении определяется объем преступных действий, от которых потерпело конкретное лицо, а значит, и крут обстоятельств, в установлении и оценке которых потерпевший может участвовать процессу­альными средствами. В отношении других действий и других лиц данное лицо потерпевшим не является и процессуальных прав не имеет.

Как постановление о привлечении в качестве обви­няемого определяет пределы всего дальнейшего разби­рательства по делу, так постановление о признании по­терпевшим определяет границы, в которых физическое лицо наделяется процессуальными правами и имеет право требовать возмещения ущерба.

Принципиальным также является то, что лицо не само определяет себя в уголовном процессе в качестве потерпевшего, не самостоятельно вступает в процесс, а признается таковым лишь решением государственных органов, полномочных осуществлять расследование по делу. Этот порядок полностью соответствует публич­ному характеру уголовного преследования и предопре­деляет то обстоятельство, что органы расследования вправе определять границы прав потерпевшего по кон­кретному делу.

Такой взгляд, безусловно, породит множество нюан­сов в правоприменительной практике, будет нуждаться в дополнительной проработке, однако общее направле­ние решения возникшей проблемы, вероятно, надо ис­кать именно в этом направлении.

Особенно остро вопрос встает тогда, когда потер­певшие настаивают на причастности определенного лица к совершению преступления, которым им причи­нен вред, а органы уголовного преследования считают, что вина его не доказана. В такой ситуации,  исходя из сказанного, потерпевший вправе от­стаивать свою точку зрения перед органами предвари­тельного расследования и прокуратуры.

Постановка потерпевшим этого вопроса после по­ступления дела в суд будет означать, по существу, тре­бование возбуждения судом уголовного дела в отноше­нии нового лица или по новому обвинению. Разумеется, нельзя обойти вниманием вопрос обще­ственного контроля за поддержанием обвинения про­фессиональными прокурорами, а также обеспечения доступа потерпевшему к правосудию в том случае, если прокуратура не соглашается с его доводами.

Ясно, что уже сейчас у потерпевшего есть реальные полномочия влиять на ситуацию в стадии предвари­тельного расследования: право обжаловать в суд поста­новления следствия о приостановлении и прекращении дела и об отказе в возбуждении уголовного дела, заяв­лять ходатайства о квалификации действий обвиняе­мого и обжаловать отказ в этом прокурору в порядке подчиненности. Думается, возможно и обжаловать отказ в признании потерпевшим по делу.

Проблемы статуса потерпевшего неразрывно связа­ны с осуществлением им своих прав и их баланса с его обязанностями. Потерпевший должен сам определять свою позицию по делу, сам решать — пользоваться ли ему правами, предусмотренными законом, и если поль­зоваться, то какими именно.

Суд должен исходить из того, что высказывать свою позицию по делу, свое отношение к тем или иным про­цессуальным действиям и их правовым последстви­ям — право, а не обязанность потерпевшего. Появив­шиеся в последнее время указания вышестоящих су­дебных инстанций "выяснять мнение потерпевших по поводу отказа прокурора от обвинения или наличие у них возражений", вплоть до вызова в судебное заседа­ние потерпевшего, который не посчитал для себя нуж­ным присутствовать в нем, свидетельствует лишь о том, что суд превращает это его право в обязанность. Поэтому всякое "выяснение" у потерпевшего его позиции может гра­нить с "вытягиванием" у него этой позиции, что чре­вато ее искажением, давлением на потерпевшего и, в конечном счете, необъективностью суда, который не­избежно становится на сторону либо защиты, либо об­винения.

Распространение положений, касавшихся ранее лишь процедуры в суде присяжных, о необязательнос­ти для суда отказа прокурора от обвинения при возра­жении потерпевшего, на общие суды ставит ряд вопро­сов перед практикой: перестает ли уголовный процесс быть публичным при отказе прокурора от обвинения? Может ли потерпевший поддерживать обвинение, ко­торое он не формулировал? Ведь он мог быть не согла­сен с ним изначально.

Кроме того, достаточно убедиться, как на практике чаще всего выглядят "красивые" умопостроения отно­сительно осуществления обвинения потерпевшим. Когда прокурор отказывается от обвинения, а потер­певший говорит в прениях: "Я считаю, что подсудимый виноват!" — это еще полбеды для суда. Он ведь может сказать и так: "Подлец должен быть наказан!" — и ни­чего больше. Такая ситуация реальна, ведь поддержа­ние обвинения — не обязанность, а право потерпевше­го. Он использует его, как угодно, никаких предписа­ний на этот счет никто ему дать не вправе. Как только судья начнет выяснять у потерпевшего, не подразуме­вает ли тот под "подлецом" подсудимого и как именно должен быть он наказан, не ощутит ли этот судья вмес­то мантии на своих плечах погоны прокурора? [5]

.

ГЛАВА 2.

2.1 "ВОЗМЕЩЕНИЕ ВРЕДА ЖЕРТВАМ ПРЕСТУПЛЕНИЙ"
Прежде чем приступить к обсуждению вопроса о возмещении материального и морального вреда жертвам преступлений, надо выяснить, что же входит в содержание самих понятий вреда, причиненного в результате преступления. В УПК РФ нет понятий вреда. В ст. 42 УПК РФ лишь говорится о моральном, физическом и имущественном вреде, причиненном потерпевшему непосредственно преступлением. Чаще всего законодатель ведет речь лишь об ущербе имущественного характера, нежели о вреде. Так, в ст. ст. 44 УПК РФ говорится о гражданском истце, которым признается гражданин, предприятие, учреждение или организация, понесшие материальный ущерб от преступления и предъявившие требование о его возмещении к обвиняемому или лицам, несущим материальную ответственность за действия обвиняемого. Таким образом, подлежащим возмещению в уголовном судопроизводстве материальным ущербом признается результат воздействия (завладение, повреждение и т.д.) на принадлежащие потерпевшему материальные ценности. В российском гражданском праве под вредом понимается всякое умаление охраняемого законом материального или нематериального блага (например, жизни, здоровья, чести и достоинства человека и т.д.). Применительно к анализируемой ситуации гражданское право регулирует возмещение убытков, а не только вреда и ущерба. Например, ст. 15 ГК РФ уполномочивает лицо, право которого нарушено (в том числе и в связи с совершением преступления), требовать полного возмещения причиненных ему убытков, если законом или договором не предусмотрено возмещение убытков в меньшем размере.

Под убытками понимаются:

а) расходы, которые лицо, чье право нарушено, произвело или должно будет произвести для восстановления нарушенного права;

б) утрата или повреждение его имущества (реальный ущерб);

в) неполученные доходы, которые это лицо получило бы при обычных условиях гражданского оборота, если бы его право не было нарушено (упущенная выгода).[6]

В уголовном судопроизводстве не содержится запретов на применение норм гражданского права. Действующий институт возмещения материального ущерба и морального вреда в уголовном судопроизводстве в большинстве своем повторяет правила рассмотрения иска в гражданском судопроизводстве, за исключением распределения бремени доказывания исковых требований - в первом случае на следователя, производящего расследование уголовного дела, а во втором - на самого истца.

Поэтому в УПК РФ правильно, предлагается, что если процессуальные отношения в уголовном судопроизводстве, возникающие в связи с гражданским иском, не урегулированы УПК, то должны применяться нормы гражданского процессуального законодательства.

На принципах заимствования норм гражданского права в уголовное судопроизводство и должна, основываться практика по вопросам возмещения материального и морального вреда лицам, признанным потерпевшими от преступлений.

Думается также, что в уголовном судопроизводстве должен возмещаться не только материальный ущерб и моральный вред, но и одновременно восстанавливаться все нарушенные права жертв преступлений.

Допустим, гражданина оклеветали в средствах массовой информации и лицо было признано виновным и осуждено к определенной мере наказания. В лучшем случае судом был удовлетворен моральный вред в пользу потерпевшего. Но разве в этом случае восстановлены нарушенные права потерпевшего, в частности, его честь, достоинство, доброе имя? Ведь в законе (ст. ст. 129, 130 УК РФ) отсутствует санкция, обязывающая осужденного опровергнуть порочащие потерпевшего клеветнические и оскорбительные измышления. И как результат - нарушенные неимущественные права жертвы преступления остались невосстановленными. Можно, конечно, обратиться в дальнейшем с иском об опровержении в порядке гражданского судопроизводства, но это потребует от потерпевшего дополнительной затраты времени, сил и средств, которых у него может и не оказаться.

Ущерб личности может заключаться в причинении не только морального, физического или имущественного вреда. Можно согласится с мнением многих ученых - процессуалистов, что понятие жертвы преступления намного шире понятия потерпевшего. "Жертва" - понятие обыденное; при применении его в праве происходит трансформация этого понятия в понятие "потерпевший". Но "потерпевший" как материальная категория и "потерпевший" как процессуальная категория не равнозначны - первая шире последней. Однако даже материально - правовое понятие "потерпевший" гораздо уже понятия "жертва". Термин "жертва" более точно обозначает лиц, понесших ущерб в результате преступления.

В ст. 1 "Декларации основных принципов правосудия для жертв преступлений и злоупотребления властью", принятой Генеральной Ассамблеей ООН 29 ноября 1985 г., под жертвами понимаются лица, которым был причинен вред, включая телесные повреждения или моральный ущерб, эмоциональные страдания, материальный ущерб или существенное ущемление их основных прав. Там же в ст. 2 говорится о том, что то или иное лицо может считаться "жертвой" независимо от того, был ли установлен, арестован, предан суду или осужден правонарушитель, а также независимо от родственных отношений между правонарушителем и жертвой. Термин "жертва" в соответствующих случаях включает близких родственников или иждивенцев непосредственной жертвы, а также лиц, которым был причинен ущерб при попытке оказать помощь жертвам. К сожалению, в нашем законодательстве, в отличие от других стран, под "жертвой преступления" понимается только непосредственно пострадавший от преступных действий.

Возмещение вреда, причиненного преступлением, - одна из важнейших задач уголовного процесса. Российское законодательство предусматривает следующие способы возмещения вреда потерпевшему:

а) гражданский иск в уголовном процессе;

б) возмещение материального ущерба по инициативе суда;

в) возложение судом обязанности загладить причиненный вред;

г) фактическое возвращение похищенного имущества его владельцу;

д) добровольное возмещение материального и морального вреда или заглаживание вреда преступником либо его родственниками иным образом.[7]

Последний способ возмещения вреда не закреплен в УПК, однако он имеет широкое применение на практике и должен найти свое место в законе. По данным судебного департамента Верховного Суда РФ (форма 4), сумма ущерба от преступлений, определенная по приговорам и решениям судов, в 2002 г. составила 9 млрд. руб. Из присужденных сумм реально взыскано 4,2 млрд. руб. Возникает резонный вопрос: кто должен возмещать жертве преступления оставшийся невозмещенным материальный вред? Провозглашенный же в ст. 52 Конституции РФ принцип государственного обеспечения потерпевшим компенсации причиненного вреда оказался на практике только декларируемым и ничем реально не подтвержденным.
2.2 "ВОЗМЕЩЕНИЕ МОРАЛЬНОГО ВРЕДА, ПРИЧИНЕННОГО ПОТЕРПЕВШЕМУ:  УГОЛОВНО-ПРОЦЕССУАЛЬНЫЙ АСПЕКТ"

Порядок возмещения материального ущерба от преступлений более-менее урегулирован законодательством: нормативно закреплена и действует специальная процедура, предусматривающая возможность предъявления соответствующего гражданского иска и компенсации причиненного имущественного вреда в рамках уголовного процесса. Введение в действие с 1 января 1995 г. части первой Гражданского кодекса Российской Федерации, ст. 151 которого дает обновленное определение морального вреда, подлежащего компенсации в денежной форме, породило достаточно серьезную проблему, связанную с необходимостью четкого определения термина "моральный вред" применительно к уголовному судопроизводству.

До настоящего времени уголовно-процессуальное законодательство никак "не отреагировало на происшедшие изменения в гражданском законодательстве, связанные с расширением перечня видов вреда, подлежащего материальной компенсации: формулировки упоминавшихся ст. ст. 29 и 54 УПК  РСФСР по-прежнему позволяют взыскивать в уголовном процессе только материальный ущерб (ст. 44 УПК РФ). Хотя, исходя из здравого смысла, вряд ли найдутся противники возмещения потерпевшим моральных страданий - в рамках уголовного судопроизводства. Подтверждением этому служат и многочисленные случаи из судебной практики, в том числе из практики Верховного Суда Российской Федерации (Бюллетень ВС РФ. 1995. No. 4. С. 15)[8]. Начиная с 1993 года суды при постановлении приговоров принимали решения об удовлетворении предъявленных потерпевшими исков о возмещении морального вреда. Следует, однако, отменить, что суды и судьи, постановляющие такие приговоры, идут по пути целесообразности, но отнюдь не законности. Постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 20 декабря 1994 г. No. 10 "Некоторые вопросы применения законодательства о компенсации морального вреда", в п. 9 которого говорится, что применительно к ст.29 УПК РСФСР (44 УПК РФ) потерпевший вправе предъявить гражданский иск о компенсации морального вреда при производстве по уголовному делу, не только не решает проблемы, но и еще больше ее запутывает. Попытки легализации таким образом возмещения морального ущерба в уголовном процессе лишь создают новый круг вопросов, требующих разрешения. Так, судья, руководствуясь указанным постановлением Пленума, должен соответственно решать и такие вопросы, как можно ли компенсировать причиненный моральный вред потерпевшему по инициативе суда в случае, если иск не предъявлен, и можно ли налагать арест на имущество виновного лица в целях обеспечения заявленного иска о возмещении морального вреда. Одновременно в уголовно-процессуальном законодательстве следовало бы дать четкое определение термина "моральный вред". Дело в том, что из ст. 151 ГК РФ вытекает, что правом на компенсацию морального вреда пользуются только лица, понесшие физические или нравственные страдания в связи с посягательством на их неимущественные права или нематериальные блага. Таким образом, потерпевшие почти по всем видам преступлений корыстной направленности, составляющих более половины всех совершаемых преступлений, лишаются возможности компенсировать причиненные им психические страдания. По всей видимости, мало кто будет отрицать огромный психологический стресс, испытываемый людьми, у которых "вынесли" из квартиры все ценные вещи или угнали автомобиль.

Материальная компенсация такого рода страданий была бы в высшей степени оправданна. Одним из способов решения этой задачи может явиться введение в уголовное судопроизводство еще одного термина - "психический (эмоциональный) вред". Но в этом случае мы столкнулись бы с тем, что гражданское законодательство такого термина "не знает".

Более реальным видится другой путь. Целесообразно прямо указать, что под моральным вредом в уголовном судопроизводстве, подлежащим материальной компенсации, понимаются физические и нравственные страдания, испытываемые гражданами в связи с совершенными против них деяниями, преследуемыми уголовным законом. Следовало бы отметить, что такого рода моральный вред подлежит компенсации как в рамках уголовного судопроизводства, так и в гражданско-процессуальном порядке. Это будет согласовываться и с гражданским законодательством: в ч. 1 ст. 151 ГК РФ указано, что помимо случаев нарушения личных неимущественных прав и нематериальных благ суд может возложить на нарушителя обязанность компенсации морального вреда и в других случаях, предусмотренных законом.
2.3 "КАК ОПРЕДЕЛИТЬ РАЗМЕР КОМПЕНСАЦИИ МОРАЛЬНОГО ВРЕДА?"
Впервые возможность возмещения морального вреда в материальном виде (денежном выражении) была установлена Законом СССР от 12 июня 1990 года "О печати и других средствах массовой информации". Под моральным вредом понимаются нравственные или физические страдания, причиненные действиями (бездействием), посягающими на принадлежащие гражданину от рождения или в силу закона нематериальные блага (жизнь, здоровье, достоинство личности, деловая репутация, неприкосновенность частной жизни, личная и семейная тайна и т.п.) или нарушающими его личные неимущественные права (право на пользование своим именем, право авторства и другие неимущественные права в соответствии с законами об охране прав на результаты интеллектуальной деятельности) либо нарушающими имущественные права гражданина. Моральный вред, в частности, может заключаться в нравственных переживаниях в связи с утратой родственников, невозможностью продолжать активную общественную жизнь, потерей работы, раскрытием семейной, врачебной тайны, распространением не соответствующих действительности сведений, порочащих честь, достоинство или деловую репутацию гражданина, временным ограничением или лишением каких-либо прав, физической болью, связанной с причиненным увечьем, иным повреждением здоровья либо в связи с заболеванием, перенесенным в результате нравственных страданий, и др.

Несмотря на разъяснения, многие вопросы в этой сфере остаются спорными и неясными, требуют скорейшего разрешения.

Нормы о компенсации морального вреда в системе гражданского права. Пункт 1 ст. 1099 ГК устанавливает, что "основания и размер компенсации гражданину морального вреда определяются правилами, предусмотренными настоящей главой и ст. 151 настоящего Кодекса". Эта норма свидетельствует, что обязательство компенсировать моральный вред подчиняется положениям гл. 59 ГК ("Обязательства вследствие причинения вреда"). Иначе говоря, все общие положения о возмещении вреда (ст. ст. 1064 - 1083 ГК) применимы и, более того, - должны применяться к компенсации морального вреда. Вообще следует признать, что понятие "возмещение вреда", употребляемое в параграфе 1 гл. 59 ГК, охватывает и понятие "компенсация морального вреда"; что касается предпринимаемых на уровне чистой теории попыток разграничить эти понятия, то они на законе не основаны.

Норма п. 1 ст. 1099 ГК вместе с тем устанавливает, что основания и размер компенсации морального вреда определяются также по правилам ст. 151 ГК, которая, как известно, помещена в гл. 8 ГК ("Нематериальные блага и их защита"), входящей в подраздел "Объекты гражданских прав".

В этой связи может возникнуть вопрос о том, не является ли компенсация морального вреда самостоятельным видом гражданско - правовой ответственности?

Думается, на этот вопрос следует дать отрицательный ответ прежде всего потому, что все нормы ст. 151 ГК фактически повторены в ст. 1101 ГК, входящей в гл. 59 ("Обязательства вследствие причинения вреда"). Таким образом, законодатель подчеркнул, что компенсация морального вреда должна подчиняться нормам гл. 59 ГК. Что касается ст. 151, то она может быть безболезненно исключена из ГК.

Размер компенсации - один из наиболее важных и, наименее урегулированных вопросов. Если в практике наблюдаются случаи, когда суд уменьшает размер заявленной компенсации в 9000(!) раз, это означает: и потерпевшие, и суды не имеют четких критериев для определения размера компенсации. Данный вопрос нужно решать, установив обязанность судей мотивировать размер определяемой судом компенсации. Собственно говоря, необходимо придерживаться правила, содержащегося в ст. 197 ГПК, - решение суда должно быть мотивированным. Однако при присуждении компенсации за моральный вред (кстати говоря, как и компенсации за нарушение авторских прав) эта норма, к сожалению, обычно игнорируется. Если в судебном решении размер компенсации обосновывается лишь ссылкой на "разумность и справедливость" (именно эти слова упомянуты в ст. 1101 ГК), то такую ссылку нельзя считать конкретной и достаточной. Желательно, чтобы критерии определения размеров компенсации дали законодатель или Верховный Суд РФ.

В настоящее время истцы зачастую заявляют требования о выплате им компенсаций в непомерно больших размерах, полагая (причем - вполне резонно), что, хотя суд снизит размер компенсации, сам заявленный размер ее окажет на него и общественность определенное психологическое давление.

Для борьбы с этим явлением вполне возможно введение прогрессивных государственных пошлин. Ныне действующий размер госпошлины (10% от одного минимального размера оплаты труда, независимо от суммы компенсации) не оказывает никакого сдерживающего влияния на требования о компенсации в чрезмерных суммах.

Учет степени вины причинителя вреда. Прежде всего следует отметить, что при так называемой смешанной вине, т.е. при наличии вины потерпевшего в причинении ему морального вреда, должны применяться нормы ст. 1083 ГК. В таких ситуациях должна учитываться и степень вины причинителя вреда (т.е. умысел или грубая неосторожность), а также отсутствие вины причинителя вреда - если он обязан возмещать его независимо от своей вины (последние случаи указаны в ст. 1100 ГК). Когда лицо, потерпевшее имущественный вред, не было виновным ни в возникновении вреда, ни в увеличении его размеров, вина причинителя вреда не имеет значения при определении размера возмещаемых убытков. Но при компенсации морального вреда вина причинителя вреда учитывается и в таких ситуациях (в ст. ст. 151, 1101 ГК). При этом ст. 151 ГК обязывает суд при определении размера компенсации принимать во внимание "степень вины нарушителя" всегда, а ст. 1101 ГК - учитывать "степень вины причинителя вреда", но лишь в тех случаях, "когда вина является основанием возмещения вреда". Эта последняя оговорка приводит к тому, что если, например, вред причинен распространением сведений, порочащих деловую репутацию гражданина, то размер взыскиваемой компенсации не зависит от того, действовал ли причинитель вреда умышленно, допустив легкую неосторожность, или даже невиновно. Думается, такая норма неоправданна. Здесь более логичной представляется норма, содержащаяся в ст. 151 ГК: суд всегда должен учитывать наличие или отсутствие вины причинителя вреда, а при наличии вины - учитывать ее степень. Целесообразно, чтобы Верховный Суд РФ в соответствующем постановлении Пленума установил доли (проценты), в пределах которых может быть взыскана компенсация (например, при умышленной вине - 100%, при грубой неосторожности - 50%, при легкой неосторожности - 20%, при отсутствии вины - 10%).

Учет индивидуальных особенностей потерпевшего.

Большую сложность представляет определение размеров денежных сумм, которые подлежат взысканию в возмещение морального вреда. Проблема состоит в том, что закон каких-либо критериев, по которым определяются эти размеры, не содержит, передавая решение этого вопроса целиком на усмотрение суда. На страницах "Бюллетеня Верховного суда Российской Федерации"  высказано мнение, что при причинении имущественного вреда надо иметь в виду, что моральный вред возмещается независимо от возмещения имущественного вреда и не может быть поставлен в зависимость от его размеров. Здесь следует учитывать, какие страдания, неудобства и другие проблемы нравственного или физического характера явились для истца следствием причинения ему имущественного вреда. Для этого надо выяснить: какое имущество повреждено и его значение для потерпевшего, причем не столько с точки зрения его цены, сколько с точки зрения важности для удовлетворения его потребностей; когда и при каких обстоятельствах произошло повреждение имущества; какие последствия наступили для потерпевшего.

По делам о возмещении морального вреда, связанного с повреждением имущества потерпевшего, так же как и с повреждением его здоровья, может быть учтено имущественное положение  причинителя вреда. Несмотря на то, что моральный вред компенсируется в денежной форме, он признается законом вредом неимущественным. Поэтому государственная пошлина по таким делам должна взыскиваться на основании подп. "д" п. 1 ст. 3 Закона о государственной пошлине, предусматривающего оплату исковых заявлений неимущественного характера (без учета суммы иска в возмещение морального вреда).

 На требования о компенсации морального вреда исковая давность не распространяется, поскольку они вытекают из нарушения личных неимущественных прав и других нематериальных благ.

На практике довольно часто потерпевший ссылается на повышенную эмоциональность или на особенности своей психики (ранимость и т.п.). И суды при определении размера компенсации учитывают эти аргументы, поскольку индивидуальные особенности потерпевшего прямо упомянуты в ст. ст. 151 и 1101 ГК как обстоятельство, влияющее на размер компенсации. Однако вопрос о том, каким образом этот фактор может влиять на размер компенсации, до сих пор не исследован. Представляется, что учет индивидуальных особенностей потерпевшего при определении размера компенсации нарушает, по крайней мере, два правовых принципа: равенства прав граждан и принцип, гласящий, что "право есть применение равного масштаба к разным людям". Последовательное применение принципа учета индивидуальных особенностей потерпевшего может привести к полному разнобою. А ведь компенсация морального вреда, предположим, за психические страдания, вызванные шрамом на ноге от укуса собаки, должна быть одинаковой как для лица, которое очень заботится о своей внешности, так и для человека, который не очень сильно ею озабочен. В равной степени размер компенсации не должен зависеть от повышенной эмоциональности эстрадного артиста (по сравнению со зрителем), женщины (по сравнению с мужчиной) и т.д.

Причинитель вреда. Может показаться, что вопрос о том, кто является причинителем вреда, совершенно ясен: это - гражданин или юридическое лицо, причинившие вред. Именно они должны нести ответственность. При определении того, кто должен отвечать за причиненный моральный вред, конечно, должны применяться общие положения о возмещении вреда (в частности, ст. ст. 1068, 1069 - 1071, 1073 - 1075, 1076 - 1078 и 1069 ГК).

Таким образом, гражданский иск в уголовном деле о компенсации морального вреда может быть удовлетворен только в том случае, если он причинен действиями, нарушающими личные неимущественные права или посягающими на другие нематериальные блага потерпевшего (примерами преступных деяний такого рода являются клевета, оскорбление, нарушение тайны переписки, изнасилование, незаконное лишение свободы и т.п.). Право на компенсацию морального вреда, причиненного иными действиями, может возникнуть у потерпевшего лишь в случаях, специально предусмотренных законом.[9]

В то же время вполне очевидно, что любое преступление, нарушающее любые права потерпевшего, причиняет ему нравственные страдания. Однако далеко не любое преступление порождает право потерпевшего на компенсацию морального вреда. Преступления, объектом которых являются только имущественные права (кража, мошенничество), хотя в подавляющем большинстве случаев и причиняют нравственные страдания потерпевшему, не влекут возникновение у него субъективного права на компенсацию морального вреда. А у преступника, соответственно, не возникает гражданско-правовой обязанности возместить причиненный моральный вред. Таким образом, в некоторых случаях добровольное возмещение причиненного преступлением морального вреда может оказаться произведенным в отсутствие соответствующей юридической обязанности. Должно ли добровольное возмещение морального вреда учитываться в качестве смягчающего наказание обстоятельства, если потерпевший не имеет права на компенсацию морального вреда? И если должно, то каким образом? Отсутствие у потерпевшего права на компенсацию морального вреда не может оказывать отрицательного влияния на учет добровольного возмещения морального вреда в качестве смягчающего наказание обстоятельства. Более того, акцент на добровольность возмещения морального вреда может иметь большую значимость для смягчения наказания в случае отсутствия у потерпевшего возможности для реализации такого требования.
2.4 "НЕКОТОРЫЕ ПРОБЛЕМЫ, ВОЗНИКАЮЩИЕ В СВЯЗИ С ПРИМЕНЕНИЕМ СТАТЬИ 76 УК РФ"

Еще совсем недавно цивилисты бросали вполне справедливый упрек, что "уголовно-процессуальное и уголовное законодательство слабо стимулируют лиц, причинивших ущерб преступлением, добровольно возмещать этот ущерб...".[10] Ныне ситуация, безусловно, изменилась в лучшую сторону. Напомним, что в Уголовном кодексе РФ 1996 года появилось совершенно новое для нашего права основание освобождения от уголовной ответственности. Речь идет о ст. 76, в которой сказано, что "лицо, впервые совершившее преступление небольшой тяжести, может быть освобождено от уголовной ответственности, если оно примирилось с потерпевшим и загладило причиненный потерпевшему вред".

 Несколько позднее законодатель установил процессуальный порядок применения указанной нормы (ст. 25 УПК РФ). В соответствии с последней освобождение от уголовной ответственности реализуется в интересующем нас случае посредством прекращения уголовного дела на основании соответствующего заявления потерпевшего. Решение об этом вправе (но не обязаны) принять суд, прокурор, следователь и орган дознания при условии, разумеется, что конфликтующие стороны примирились и вред заглажен. Лаконичными нормами, содержащимися в ст. 76 УК РФ и ст. 25 УПК РФ, исчерпывается, по сути, перечень специальных источников, регулирующих новое основание освобождения от уголовной ответственности.

Не секрет, что "проблема возмещения вреда, причиненного при совершении... преступлений, по предмету и методу регулирования является гражданско-правовой проблемой возмещения ущерба от правонарушений вообще". Иными словами, между лицом, совершившим преступное деяние и причинившим им материальный либо моральный вред, и потерпевшим возникает деликтное обязательство, которое, как правило, служит основанием для предъявления гражданского иска в уголовном процессе и вынесения судом по нему решения одновременно с вынесением приговора. В случае, предусмотренном ст. 76 УК РФ, причинитель вреда (как в уголовно-правовом, так и в гражданско-правовом смысле) возмещает его добровольно, что прекращает деликтное обязательство исполнением (ст. 408 ГК РФ) и, кроме того, при определенных обстоятельствах освобождает лицо от уголовной ответственности. Такой трактовке не может воспрепятствовать даже то, что составители нового УК употребили в ст. 76 нетрадиционный для гражданского права термин "заглаживание вреда". Это объясняется, видимо, тем, что законодатель воспринял формулировку УК РСФСР 1960 года, ст. 32 которого предусматривала в качестве одного из видов наказаний "возложение обязанности загладить причиненный вред". В свое время цивилисты называли данный вид наказания "уголовно-правовой формой возмещения вреда" , что, впрочем, не мешало им признавать его возмещением вреда и в смысле права гражданского, ибо, претерпевая такое наказание, лицо одновременно несло гражданско-правовую ответственность. Перестав быть наказанием, заглаживание вреда превратилось в одно из оснований освобождения от уголовной ответственности, сохранив при этом свою гражданско-правовую природу. Кроме того, термин "заглаживание вреда" с очевидностью подчеркивает некую особую форму возмещения, сопряженную с раскаянием как категорией уголовно-правовой и отказом от последующего нарушения уголовного закона (не случайно ст. 76 УК РФ подлежит применению только в отношении лиц, впервые совершивших преступление небольшой тяжести). Но все это не может поколебать цивилистическую квалификацию действий лица в качестве исполнения обязательства, возникающего вследствие причинения вреда (ст. 1064 ГК РФ). Попутно возникает вопрос: обязано ли лицо, освобождаемое от уголовной ответственности, возместить вред лично (как это имело место ранее при назначении наказания в виде заглаживания вреда, предусмотренного ст. 32 УК РСФСР 1960 года) или вред в гражданско-правовом смысле может быть возмещен третьими лицами, что не является помехой для освобождения от уголовной ответственности?[11]

 В условиях, когда "заглаживание вреда" из уголовного наказания превратилось в основание освобождения от уголовной ответственности, нет юридических препятствий к тому, чтобы допускать при применении ст. 76 УК РФ возможность возмещения вреда (когда речь идет о материальной форме его возмещения) с помощью третьих лиц, то есть по общим правилам деликтных обязательств. При применении ст. 76 УК наиболее типичной следующая ситуация: лицо, совершившее преступление, добровольно возмещает причиненный вред, уплатив соответствующую денежную сумму либо предоставив какую-либо иную вещь и т.д., после чего удовлетворенный потерпевший обращается к следователю либо в орган дознания с заявлением, указанным в ст. 25 УПК РФ. Убедившись, что вред "заглажен" (то есть возмещен), следователь выносит постановление о прекращении уголовного дела "в связи с примирением с потерпевшим". Здесь с цивилистической точки зрения не возникает существенных проблем. Однако возможна иная ситуация. Лицо, совершившее преступление, раскаялось и готово возместить нанесенный потерпевшему вред, но в силу своего материального положения не может это сделать сразу, например, единовременно уплатив денежную сумму. Оно предлагает исполнить свое обязательство постепенно, скажем, определенными долями в течение года, подписав соответствующее письменное соглашение. Приведу другой пример. Совершено умышленное уничтожение имущества, запрещенное ст. 167 УК РФ. Виновный предлагает потерпевшему восстановить его собственными силами за свой счет, что, однако, потребует немало времени, учитывая физические и финансовые возможности. В обоих случаях потерпевший не возражает и стороны составляют письменный документ, где детально регламентируют порядок возмещения вреда.[12] После этого потерпевший направляет лицу, ведущему производство по делу, заявление с просьбой об освобождении виновного от уголовной ответственности, ибо, по мнению потерпевшего, вред заглажен.

 Существуют ли в такой ситуации формальные препятствия для прекращения уголовного дела по ст. 25 УПК РФ, то есть следует ли понимать употребленное законодателем в ст. 76 УК РФ и в ст. 25 УПК РФ прошедшее время ("загладило причиненный потерпевшему вред") буквально? Если да, то уголовное дело не может быть прекращено несмотря на примирение сторон и волеизъявление потерпевшего, так как вред еще не возмещен в натуре (он только будет возмещен на основании заключенного соглашения), а ждать следователь (орган дознания) не вправе, так как ограничен сроками предварительного следствия (дознания).

 Однако неверно столь узкое толкование фразы "загладило причиненный вред". Приобретение потерпевшим в качестве кредитора юридически закрепленных (в том числе с доказательственной точки зрения) и формально определенных прав требования к лицу, совершившему преступление, или, иными словами, имущественных прав, вполне может рассматриваться как способ возмещения вреда, при условии, конечно, что сам потерпевший принимает такой способ возмещения, считая его достаточным. В конечном счете все должно зависеть от усмотрения потерпевшего, свободного в осуществлении принадлежащих ему гражданских прав (ст. 9 ГК РФ). Кроме того, иное решение вопроса может привести к тому, что далеко не все будут поставлены в одинаковые условия: один способен с легкостью возместить вред единовременно и не понести, следовательно, уголовную ответственность; другой, имея вполне скромные доходы, несмотря на свою готовность к более гибкой форме возмещения вреда, окажется на скамье подсудимых только потому, что правоприменитель слишком буквально воспринимает слово "загладило", предпочитая (причем в отличие от потерпевшего) права вещные правам обязательственным.

Итак,  можно прийти к выводу, что ст. 76 УК РФ подлежит применению и в случае, когда стороны (потерпевший и лицо, совершившее преступление) заключили соглашение, где предусмотрели порядок возмещения вреда, причиненного преступлением.

Точнее было бы говорить об обязательствах, которые регулируются гражданским правом и связаны с возмещением вреда, и о тех, которые не имеют к нему отношения. Действительно, возможно заглаживание вреда, прежде всего морального, не являющееся его возмещением (компенсацией). Допустим, лицо, совершившее преступление, предусмотренное ст. 157 УК РФ ("Злостное уклонение от уплаты средств на содержание детей или нетрудоспособных родителей"), принимает на себя обязанность активно участвовать в воспитании ребенка и проявлять о нем заботу. Это, разумеется, никоим образом не предмет регулирования гражданского права. Однако все-таки неверно сводить вопрос только к возмещению материального вреда в материальной форме. Возможна ситуация, когда виновный, например, в клевете (ст. 129 УК РФ) компенсирует вред путем опровержения порочащих потерпевшего сведений, то есть возмещает нематериальный (моральный) вред в нематериальной же форме. Думается, что в таком случае вполне уместно говорить об исполнении обязательства, возникшего вследствие причинения вреда, ибо нематериальные блага, как известно, тоже в определенных случаях защищаются гражданским правом (ст. 150-152 ГК РФ). Более того, как прямо указано в ст. 128 ГК, они даже относятся к видам объектов гражданских прав.

Признав, что соглашение между потерпевшим и лицом, совершившим преступное деяние, может рассматриваться как способ возмещения вреда и служить основанием освобождения от уголовной ответственности, мы неизбежно сталкиваемся с проблемой: какие правовые последствия будет иметь неисполнение указанным лицом своих обязанностей, вытекающих из соглашения, и как в таком случае защищаются права потерпевшего? Подчеркнем, что к этому моменту уголовное дело уже будет прекращено на основании ст. 25 УПК РФ. Чтобы ответить на поставленный вопрос, необходимо сначала решить иной - какова юридическая и, прежде всего, гражданско-правовая природа того, что мы условно назвали "соглашением между потерпевшим и лицом, совершившим преступное деяние".

Не вызывает сомнений тот факт, что первоначально (в результате совершения преступления) между ними возникло правоотношение, вытекающее из деликтного обязательства. И вот далее стороны заключают определенное соглашение, содержание которого может быть самым разнообразным: от возмещения вреда в полном объеме в денежной форме, но по частям в установленные сроки, до предоставления виновным потерпевшему имущества (скажем, автомобиля) в безвозмездное пользование на определенный срок либо оказания ему безвозмездных услуг, которые совершенно необязательно должны быть связаны с восстановлением (исправлением) имущества, поврежденного или утраченного в результате преступления. Сложность при оценке юридической природы такого соглашения заключается в том, что российскому материальному гражданскому праву неизвестно мировое соглашение или, используя западную терминологию, трансакция как самостоятельный и специально регулируемый вид гражданско-правового договора.

Новейшее российское гражданское право не слишком далеко продвинулось в преодолении взглядов на возмещение вреда исключительно как на принуждение. Однако один нюанс нельзя не отметить. В отличие от ранее действовавшего ГК новый Кодекс (ч. 3 п. 1 ст. 1064) предусматривает, что не только законом, но и договором может быть установлена обязанность причинителя вреда выплатить потерпевшим компенсацию сверх возмещения вреда. По-видимому, законодатель допускает возможность того, что стороны по обязательству из причинения вреда вправе заключить между собой договор. Тем не менее данная норма вызывает больше вопросов, чем ответов. Почему компенсацию можно лишь "выплатить", а не предоставить в любой иной допустимой форме, в том числе путем личных усилий? Почему компенсация должна иметь место только "сверх возмещения вреда"? Как быть, если виновный предлагает потерпевшему льготные сроки и форму возмещения вреда в обмен на некоторое снижение его размера? В результате указанная норма почти ничего не дает при рассмотрении вопроса о юридической природе соглашения между потерпевшим и лицом, совершившим преступление, заключенного в целях "заглаживания" вреда.

Несмотря на это, с точки зрения действующего российского права можно предложить два варианта его решения.

1. Памятуя о том, что "...с его (вреда) причинением и компенсацией связаны в конечном итоге возникновение, прекращение и исполнение деликтного обязательства", соглашение между потерпевшим и лицом, совершившим преступление, должно рассматриваться исключительно как способ определения порядка исполнения деликтного обязательства. Иными словами, обязательство кредитора по отношению к должнику не перестает быть внедоговорным обязательством из причинения вреда, а соглашение между ними не является договором по смыслу ст. 420 ГК РФ. Недостаток такого решения проблемы очевиден: если стороны не связывают заглаживание вреда с одной лишь материальной компенсацией, предусматривая в своем соглашении сложный комплекс взаимных прав и обязанностей, мы лишаемся возможности применять к их отношениям весь богатый инструментарий договорного права.

2. Соглашение между сторонами является тем самым "не предусмотренным законом или иными правовыми актами" договором (п. 2 ст. 421 ГК РФ) - договором, заключение которого вполне допустимо действующим законодательством. При этом с момента его заключения деликтное обязательство прекращается новацией в соответствии со ст. 414 ГК, то есть деликтное обязательство между сторонами трансформируется в договорное обязательство. Здесь возникают свои проблемы. Сторонами такого договора могут быть лишь потерпевший и лицо, совершившее преступление, но никак, разумеется, не следователь и не орган дознания.

Однако освобождение от уголовной ответственности и прекращение уголовного дела на основании ст. 76 УК РФ и ст. 25 УПК РФ - это право, а не обязанность последних. Как быть, если договор между сторонами заключен, а дело не прекращено в силу публично-правовых мотивов? Потерпевший в таком случае должен предъявлять иск в уголовном процессе (если, конечно, обвиняемый к тому времени не исполнит свои договорные обязанности добровольно) на основании обязательства из причинения вреда или из договорного обязательства? А если срок исполнения обвиняемым договорных обязанностей еще не наступил на этом этапе уголовного процесса, когда в соответствии со ст. 44 УПК РФ допустимо предъявление гражданского иска (до начала судебного следствия)? Ведь далеко не всегда стороны предусмотрительно укажут в договоре, что он вступает в силу с момента прекращения уголовного дела и освобождения лица от уголовной ответственности. Единственный выход видится в следующем: поскольку уголовный закон считает возмещение вреда неотъемлемым элементом примирения сторон, волеизъявление как виновного, так и потерпевшего должно быть направлено не только на удовлетворение своих гражданско - правовых интересов, но и на прекращение уголовного дела и освобождение от уголовной ответственности (в противном случае ст. 76 УК РФ вообще не подлежит применению). Собственно это и есть одна из основных целей заключения договора. Отсюда прекращение уголовного дела следует воспринимать как отлагательное условие по смыслу ст. 157 (п. 1) ГК РФ, а сам договор - условной сделкой. Иначе говоря, когда дело не прекращено, между сторонами сохраняется исключительно деликтное обязательство, которое и будет служить основанием для предъявления гражданского иска в уголовном процессе. Замена деликтного обязательства договорным может быть связана еще с одной проблемой. Смысл такого договора заключается в том, что виновный освобождается от уголовной ответственности на основании заявления потерпевшего в обмен на обязанность "загладить" причиненный вред. Договор следует признать, разумеется, безвозмездным. Но он требует от потерпевшего совершения определенных действий (пусть всего лишь подразумеваемых), причем не частноправовых, а уголовно - процессуальных. Но нельзя же считать направление потерпевшим заявления, предусмотренного ст. 25 УПК РФ, в адрес следователя или органа дознания его договорной обязанностью! Допустим, потерпевший искренне стремился к примирению, согласился на заключение договора, но спустя некоторое время передумал по каким-то причинам и сообщил, что он отказывается подавать указанное заявление. Напомним, заявление потерпевшего является формальным и необходимым условием для прекращения уголовного дела на основании ст. 76 УК РФ и ст. 25 УПК РФ. Нет никаких юридических способов принудить его к такому действию, что, впрочем, вполне объяснимо и не нуждается в комментариях. К данному казусу мы еще вернемся, а пока попробуем ответить на вопрос, какой из двух предложенных вариантов решения проблемы цивилистической природы соглашения между потерпевшим и лицом, совершившим преступление, представляется более предпочтительным. Предполагается, что выбор между ними не может быть абсолютным. Оба варианта имеют право на существование абстрактно, но в конкретной ситуации договор, безусловно, должен оцениваться по-разному. Если он направлен на непосредственное возмещение причиненного преступлением конкретного имущественного вреда, размер которого определен сторонами, и речь идет лишь о рассрочке возмещения данного вреда, здесь не происходит замены внедоговорных обязательственных правоотношений договорными. Это лишь определение порядка исполнения деликтного обязательства. Причем вовсе необязательно, чтобы конкретно определенный вред реально возмещался в полном объеме, ибо ничто не препятствует кредитору часть долга простить (ст. 415 ГК). Если же стороны в своем соглашении предусмотрят, скажем, неустойку в случае просрочки исполнения деликтного обязательства, здесь мы получим самостоятельное (но акцессорное) договорное обязательство, существующее независимо от основного деликтного обязательства. Тот же вариант применим при возмещении неимущественного вреда способами, указанными в п. п. 1-3 ст. 152 ГК, поскольку в этом случае также происходит лишь определение порядка исполнения деликтного обязательства.

Но когда возмещение виновным вреда в соответствии с заключенным договором не связано непосредственно с возмещением убытков или восстановлением прежнего состояния, стороны (прежде всего потерпевший) заинтересованы в установлении иных гражданских правоотношений для "заглаживания вреда" в уголовно-правовом значении, налицо трансформация деликтного обязательства в договорное или, используя терминологию закона, прекращение деликтного обязательства новацией.  Аналогично должен решаться вопрос, если моральный вред компенсируется в материальной форме, ибо сам по себе размер компенсации морального вреда не может быть известен a priori. Он либо определяется судом, либо устанавливается, как в нашей ситуации, в договорной форме.

В итоге при неисполнении или ненадлежащем исполнении должником своих обязанностей (когда уголовное дело прекращено) потерпевший имеет возможность предъявить иск в порядке гражданского судопроизводства на основании деликта либо на основании договора. Если потерпевший после заключения соглашения с лицом, совершившим преступление, откажется от подачи заявления, предусмотренного ст. 25 УПК РФ, и уголовное дело прекращено не будет, то в первом случае проблем не возникнет: стороны определили лишь порядок добровольного исполнения деликтного обязательства, то есть между ними нет договорных отношений. Должник был и остается должником вследствие совершенного им деликта, поэтому весь вопрос сводится только к тому, исполнит он свое обязательство добровольно в порядке, предусмотренном соглашением, или потребуется принудительное исполнение с помощью государственного принуждения (на основании судебного решения). Несколько сложнее обстоит дело тогда, когда мы вынуждены признать наличие договорных правоотношений между сторонами. Как отмечалось, подача потерпевшим заявления об освобождении виновного от уголовной ответственности не может считаться его договорной обязанностью, так как это его право, имеющее публичную природу. Допустим, однако, что так и произошло: потерпевший, действующий в момент заключения сделки добросовестно, впоследствии "передумал" несмотря на заключенный договор. В таком случае нет никаких оснований для расторжения договора или признания его недействительным. Вернуться к деликтному обязательству уже юридически невозможно. Лицо, совершившее преступление, будет нести тогда те обязанности, которые предусмотрены договором, а факт его заключения или тем более исполнения со стороны обвиняемого должен рассматриваться как обстоятельство, смягчающее наказание, в соответствии с п. "к" ст. 61 УК РФ.[13] Однако освобождение от уголовной ответственности в данной ситуации исключено с процессуальной точки зрения.

 Впрочем, следует признать, что наличие между сторонами договора о возмещении вреда может создать больше проблем для потерпевшего, которому и так уже причинен вред, чем для лица, освобожденного от уголовной ответственности. С точки зрения действующего российского права единственным способом защиты прав потерпевшего в случае неисполнения (ненадлежащего исполнения) должником предусмотренных в соглашении сторон обязанностей является иск, предъявляемый в порядке гражданского судопроизводства. И именно здесь мы видим существенный недостаток правового регулирования нового основания освобождения от уголовной ответственности. Идя навстречу не только своим интересам, но и интересам виновного и заключая с ним специальный гражданско-правовой договор либо определяя порядок исполнения деликтного обязательства, потерпевший лишается возможности использовать те льготы, которые дает ему так называемый "соединенный процесс", то есть рассмотрение гражданского иска в уголовном процессе.[14] Ведь если освобожденное от уголовной ответственности лицо нарушит права потерпевшего, к этому моменту уголовное дело будет уже прекращено, а его возобновление по такому основанию законом не допускается.

 Наконец, возможен  еще один способ защиты прав потерпевшего - придание его договору с лицом, освобожденным от уголовной ответственности, исполнительной силы. Если развивать данное направление защиты прав потерпевшего, необходимо вносить определенные коррективы и в уголовно - процессуальное законодательство. Нетрудно обязать стороны составлять свое соглашение о порядке возмещения причиненного преступлением ущерба в письменной форме. Гораздо сложнее ответить на вопрос, кто в таком случае должен утверждать их соглашение, чтобы оно получило исполнительную силу.
ГЛАВА 3.
3.1 Гражданский иск в уголовном процессе не уместен.
С появлением института гражданского иска в уго­ловном судопроизводстве не одно поколение ученых пробовало свое перо в ответе на вопрос: какой же суд — уголовный или гражданский — должен разби­рать дело об удовлетворении материальных претензий лиц, потерпевших от деяний преступника?

Основной причиной того, что завеса таинственности над феноменом в уголовном процес­се — гражданским иском еще не полностью снята, яв­ляется отсутствие новых подходов в его решении, ко­торые бы вобрали в себя политические, экономичес­кие, социальные, идеологические и иные кардинальные изменения, произошедшие в обществе и в обществен­ном сознании, и которые способствовали бы выработке научно обоснованных концепций по приведению оте­чественного уголовно-процессуального законодатель­ства в соответствие с признанным мировым сообщест­вом законодательством цивилизованных стран.

Коротко говоря, спор ученых сводится к двум моментам. Первый: по мнению одних, правила и принципы гражданского судопрои­зводства, связанные с возмещением материального ущерба, нельзя механически "вживлять" в уголовный процесс, поскольку каждая из этих отраслей права самостоятельна как в предмете, так и методе регулиро­вания. Второй: не оспаривая эту аргументацию, другие полагают, что такое смешение норм двух отраслей права в уголовном судопроизводстве оправданно с точки зрения целесообразности, которую они видят в "процессуальной экономии" времени, связанного с возмещением материального ущерба, причиненного потерпевшему преступлением. В этой связи институт гражданского иска в уголовном процессе они рассмат­ривают как дополнительную гарантию обеспечения прав потерпевшего. По известным причинам в свое время принцип целесообразности и был положен в ос­нову ныне действующего уголовно-процессуального законодательства.

Правда, некоторые исследователи считают, что при­давать процессуальной форме такое значение не сле­дует. Например, X. Рустамов, призывая к борьбе с фор­мализмом в уголовном процессе, пишет, что требова­ние отмены приговора по одним лишь формальным ос­нованиям ведет к фетишизации формы. "Зачем, — риторически спрашивает он, — отменять справедливый по существу приговор из-за нарушения формы судо­производства, достаточно вынести по этому поводу частное определение".[15].

Абсолютное большинство ученых, в том числе и сто­ронников гражданского иска в уголовном процессе, полагают, что уголовное судопроизводство представля­ет собой деятельность органов расследования, проку­ратуры и суда по расследованию и разрешению уго­ловных дел, регулируемую законом и направленную на быстрое и полное раскрытие преступлений, изобличе­ние виновных и обеспечение правильного применения закона с тем, чтобы каждый, совершивший преступле­ние, был подвергнут справедливому наказанию и ни один невиновный не был привлечен к уголовной ответ­ственности и осужден. В этой связи обратимся к ст. 6 УПК РФ, являющейся источником комментируе­мого определения и согласно которой задачами уголов­ного судопроизводства являются быстрое и полное раскрытие преступлений, изобличение виновных и обеспечение правильного применения закона с тем, чтобы каждый совершивший преступление был под­вергнут справедливому наказанию и ни один невинов­ный не был привлечен к уголовной ответственности и осужден.

Нетрудно заметить, что как в теоретических выводах относительно содержания и предназначения уголовно­го процесса, так и в законе говорится лишь о деятель­ности по раскрытию и изобличению виновного в пре­ступлении и его привлечении именно к уголовной от­ветственности. О гражданско-правовой или иной от­ветственности тут нет и речи. Таким образом, можно констатировать явную научную и процессуальную противоречивость института гражданского иска в уго­ловном процессе.

В пользу такого вывода свидетельствует и то, что ряд принципов, характерных для деятельности суда по раз­решению гражданско-правовых споров (например, диспозитивность), разительно противоречат принци­пам уголовного судопроизводства (например, публич­ности). Ряд ученых-процессуалистов, подчеркивая публичный характер гражданского иска в уголовном процессе, вольно или невольно, прямо или косвенно вынуждены признать несвойственность этого принци­па для юридической природы гражданско-правового спора. Подтверждением тому и недопустимость в уго­ловном процессе мирового соглашения (за исключени­ем дел частного обвинения), регрессного иска, возме­щения упущенной выгоды, неопределенность критери­ев дееспособности гражданского истца, времени пода­чи и формы искового заявления, неурегулированность порядка оглашения в суде искового заявления и формы прекращения производства по иску, а также многие другие имеющиеся в УПК процессуальные ребусы.  Ст. 44 УПК РФ наделила судью правом по собст­венной инициативе разрешать в приговоре вопросы возмещения материального ущерба, причиненного преступлением. Тем самым она вошла в противоречие с принципом разделения функций обвинения и защиты и отделения их от рассмотрения дела по существу. И как следствие, не успев родиться, гибнет святая святых уголовного процесса — принцип состязательности.

Рассматривая недопустимость смешения функций участников уголовно-процессуальной деятельности как важнейшую гарантию осуществления правосудия по уголовным делам в суде первой инстанции, надо от­дать предпочтение мнению тех процессуалистов, кото­рые предлагают решить этот вопрос на уровне закона.

Существуют и другие моменты в уголовно-процес­суальной деятельности, противоречащие принципу со­стязательности и равноправия сторон при рассмотре­нии гражданского иска в судебном разбирательстве, касающиеся прав сторон. Так, в судах почти по каждому третьему уголовному делу к подсудимому предъявляются требования мате­риального характера. Число таких дел постепенно уве­личивается, поскольку с принятием ГК РФ моральный вред получил материальное выражение и в уголовных делах. Но УПК РФ не содержит норм, четко определяющих соответствующие права сторон, результатом чего стал дисбаланс этих прав. В частности, в ст. 47 УПК РФ, регла­ментирующей права подсудимого, нет ни слова о том, распространяются ли на обвиняемого права граждан­ского ответчика, предусмотренные ст. 54 УПК РФ. Соблю­дая требования, председательствующий в подготовительной части судебного разбирательства обязан разъяснить подсудимому лишь те права, кото­рые указаны в ст. 47 УПК РФ. Следуя этой логике, подсу­димый, которому предъявлен гражданский иск, в отли­чие от гражданского истца, не должен участвовать в судебных прениях, поскольку ст. 292 УПК РФ не предус­матривает для него такого права. Другими словами, на­лицо явное несоответствие прав обвиняемого и граж­данского истца в процессе доказывания. Такая процес­суальная неопределенность привела к разнобою в су­дебной практике: в одних судах обвиняемых дополни­тельно признают гражданскими ответчиками, опреде­ляя их процессуальные полномочия, в других — посту­пают в строгом соответствии с УПК РФ.

Справедливости ради надо заметить, что в некоторых пуб­ликациях делалась попытка обосновать процессуальное тождество подсудимого и гражданского ответчика как единого субъекта уголовного процесса.

Если следовать этой логике, то в данном варианте права гражданского ответчика автоматически должны становиться правами подсудимого, а это полностью снимает проблему участия подсудимого в судебных прениях. Казалось бы, ничего плохого в этой логике нет. В УПК РФ нет норм, которые регламентировали бы порядок оглаше­ния искового заявления, совмещение функций граж­данского истца и гражданского ответчика с функцией свидетеля по уголовному делу, очередность выступле­ний в прениях гражданского ответчика и гражданского истца, определили устную или письменную форму раз­решения гражданского иска в судебном следствии.

Известно, что позиция потер­певшего в немалой степени предопределяет для винов­ного суровость наказания, а по делам частного обвине­ния вообще решает исход уголовного преступления. Таким образом, признание или непризнание подсуди­мым исковых требований автоматически формирует позицию потерпевшего. Проще говоря, подсудимый, опасаясь отрицательного отношения к нему со стороны потерпевшего, вынужден в части гражданского иска ретироваться и жертвовать своими гражданско-право­выми процессуальными интересами. Такой процессу­альный гнет напрочь ликвидирует одно из главных ус­ловий состязательности — равноправие сторон, а вместе с ним и саму состязательность.[16]
3.2 Так ли неуместен гражданский иск в уголовном процессе?


Публикация в журнале «Российская юстиция» (2001 № 5) вызвала массу отзывов. В данном  отзыве автор В. Сысоев задается вопросом «Так ли неуместен гражданский иск в уголовном процессе». По моему мнению, гражданский иск  должен именно вживляться в уголовный процесс, поскольку у потерпевшего действительно может  не оказаться времени, да подчас и желания, на подачу иска о возмещении вреда в порядке гражданского судопроизводства.
Сложная социальная проблема защиты прав потер­певших от различных преступных посягательств оста­ется актуальной на протяжении многих лет и по-раз­ному исследуется представителями правовой науки. Достаточно разработанным способом восстановления нарушенных имущественных и неимущественных прав потерпевших является предъявление, рассмотрение и удовлетворение гражданского иска в уголовном про­цессе.

Ряд выводов, сделанных автором, представляются весьма спорными, а в целом позиция, занятая им по данному вопросу, довольно уязвима и с теоретической, и с практической точки зрения.

Аргументы автора статьи, возражающего против ин­ститута гражданского иска в уголовном процессе, сво­дятся в основном к тому, что гражданский иск проти­воречит задачам и принципам уголовного судопро­изводства, а также теории процессуальных функций. Иные доводы автора связаны с неотработанностью процедуры заявления и рассмотрения гражданского иска в уголовном процессе.

Институт гражданского иска не только не противоречит задачам и принципам уголов­ного судопроизводства, но, вполне соответствуя им, представляет собой дополнительную гарантию прав потерпевших от преступления.

Исходя из ст. 6 УПК РФ, закрепляющей назначение уголовного судопроизводства, следует признать, что именно гражданский иск обес­печивает потерпевшему возможность защиты нару­шенного гражданского права в уголовном процессе.

Преступление может вызвать самые различные по­следствия. Уголовно-правовые последствия преступле­ния, выражающиеся в причинении вреда охраняемым уголовным законом отношениям, влекут применение мер уголовно-правовой ответственности. Гражданский же иск в уголовном процессе направлен на восстанов­ление прежде всего имущественных прав потерпевше­го. Для всесторонней защиты прав потерпевшего представляется необходимым использовать в полной мере все правовые средства, в том числе и возможность предъявления гражданского иска.

Гражданский иск в уголовном процессе возможен прежде всего потому, что деяние лица противоречит нормам как уголовного, так и гражданского права, яв­ляется основанием как уголовно-правовой, так и граж­данско-правовой ответственности. Одно только един­ство этих оснований свидетельствует о допустимости рассмотрения гражданского иска в уголовном процес­се. Кроме того, в защиту такого иска могут быть вы­сказаны следующие положения.

Помимо процессуальной экономии (о чем упоминает и В. Бозров), рассмотрение гражданского иска обеспе­чивает наиболее быстрое восстановление нарушенных прав потерпевшего, способствует недопущению про­тиворечивых выводов по одним и тем же вопросам. Разрешение в уголовном процессе гражданского иска помогает уточнить квалификацию преступления, пра­вильно выбрать меру наказания, установить граждан­ско-правовые последствия преступления, принять меры к их устранению. Выяснение при разбирательст­ве уголовного дела этих последствий позволяет более правильно определить характер и тяжесть преступного деяния, сделать вывод о личности преступника.

Предъявление гражданского иска в уголовном деле не только на стадии судебного разбирательства, но и на предварительном следствии с момента возбуждения уголовного дела (ст. 44 УПК РФ), когда еще может быть не определен обвиняемый и не ясно, кто является ответчиком, более эффективно, чем предъявление иска в порядке гражданского судопроизводства, способст­вует защите прав потерпевших. Ведь с момента рассле­дования преступления можно и нужно предпринимать действия, направленные на доказывание предмета и оснований иска. Эта обязанность лежит на органе до­знания и предварительного следствия и определяется общими задачами раскрытия и расследования преступ­лений.

Немаловажное значение имеет и то, что при одно­временном рассмотрении гражданского иска значи­тельно повышается воспитательная роль уголовного процесса, поскольку у потерпевших и иных лиц, уча­ствующих в рассмотрении дела, складывается убежде­ние в неизбежности возмещения причиненного пре­ступлением ущерба.

Рассмотрение гражданского иска при разрешении уголовного дела вызывает к жизни различные по содержанию процес­суальные правоотношения. Одни из них являются гражданско-процессуальными, что называется, в чис­том виде (например, предъявление гражданского иска), другие могут быть квалифицированы и как гражданско-процессуальные, и как уголовно-процессуальные (например, истребование доказательств и доказывание гражданского иска). При этом, учитывая производный характер гражданского иска в уголовном процессе, приоритет в регулировании должен быть отдан, безус­ловно, уголовно-процессуальному закону. В связи с этим следует согласиться с мнением тех ученых, кото­рые считают, что нормы гражданского процессуально­го права применяются при производстве по граждан­скому иску в уголовном процессе в той мере, в какой они регулируют отношения, не урегулированные уголовно-процессуальным правом, и не противоречат нормам уголовно-процессуального права. В необходи­мых случаях (как, например, в 44 УПК) законо­датель может предписать, что отношения, возникаю­щие в связи с рассмотрением гражданского иска, ре­гулируются исключительно уголовно-процессуальным законодательством.

Кроме того, неотработанность отдельных аспектов процедуры предъявления и рассмотрения гражданско­го иска — повод для ее отработки, а не для исключения в целом института гражданского иска из УПК.

В. Бозров в своей статье пишет, что рассмотрение гражданского иска в уголовном процессе, особенно по делам частного обвинения, ставит подсудимого в не­равное положение с потерпевшим и исключает состя­зательность сторон, так как подсудимый якобы вынуж­ден признавать исковые требования потерпевшего, опасаясь отрицательного с его стороны отношения. Представляется, что и этот аргумент вряд ли явля­ется убедительным для отказа от института граждан­ского иска в уголовном процессе.

Во-первых, при обоснованности исковых требова­ний подсудимый несет обязанность возместить причи­ненный имущественный вред или компенсировать вред моральный. Во-вторых, ничто не препятствует подсу­димому оспаривать размер исковых требований потер­певшего. В-третьих, достаточно часто возникает си­туация, когда подсудимый и гражданский ответчик по делу являются совершенно разными субъектами (на­пример, по делам о преступлениях, связанных с ис­пользованием источника повышенной опасности). На­конец, если представить ситуацию, когда по уголовно­му делу, связанному с гибелью близкого потерпевшему человека, или при совершении в отношении потерпев­шего преступления, связанного с причинением ему не только физических, но и глубоких нравственных стра­даний, исключить рассмотрение гражданского иска, то потерпевший вынужден будет еще раз переживать те события, вызванные преступным деянием, а также значительный психологический и нравственный дис­комфорт при фактически повторном исследовании того же преступного деяния, повлекшего причинение ему имущественного и (или) морального вреда.

Таким образом, институт гражданского иска в уголов­ном процессе — не чужеродное тело, а необходимый элемент, обеспечивающий реализацию одного из ос­новных прав граждан — права на судебную защиту.[17]
-
ГЛАВА 4.
4.1. Проблема защиты потерпевших за рубежом.



Каким образом решается вопрос защиты и прав потерпевших на международном уровне? Так, в указанной Декларации ООН закреплено общее правило о том, что потерпевший от преступлений "имеет право на скорейшую компенсацию за нанесенный ему ущерб, в соответствии с национальным законодательством", и в этих целях предлагается "содействовать созданию, укреплению и расширению национальных фондов для предоставления компенсации жертвам преступления", т.е. речь идет о государственной компенсации вреда в случаях, когда реституция не смогла удовлетворить по различным причинам (неплатежеспособность преступников, необнаружение преступника и т.д.) интересы потерпевших. В большинстве стран из государственных фондов компенсируется лишь вред, причиненный жизни и здоровью граждан (США, Великобритания, Германия, Австралия, Япония и др.). Остальные виды ущерба, как правило, государством не возмещаются, однако разветвленная система обязательного страхования в значительной мере обеспечивает компенсационные выплаты пострадавшим.[18] Этот путь представляется наиболее предпочтительным. В России необходимо также создание государственного и общественного фондов. Государственный фонд - для возмещения вреда, причиненного здоровью и жизни жертвам преступлений. Общественный - для возмещения вреда, причиненного собственности жертв преступлений. Причем средства данных фондов должны равномерно формироваться не за счет налогоплательщиков, а из общей суммы назначаемых в виде наказания штрафов, конфискованных залогов, различных пошлин, сборов за судебные издержки, оплаченных правонарушителями, различных пожертвований и т.д. Все эти средства должны поступать не в госбюджет, а на счета этих фондов для распределения жертвам преступлений.

В 1970 году Конгресс США принял закон "О контроле за организованной преступностью". Титул Y этого закона наделял Генерального прокурора США правом выделять средства на защиту свидетелей, подвергающихся опасности. Однако этот закон предоставлял защиту лишь тем свидетелям, которые проходили по делам, связанным с организованной преступностью. Органом, ответственным за разработку программы обеспечения безопасности свидетелей была определена Маршальская служба Соединенных Штатов. В 1982 году Конгресс принял закон "О защите жертв преступлений и свидетелей", в преамбуле которого отмечается, что нормальное функционирование системы уголовной юстиции невозможно без “кооперации” с жертвами и свидетелями преступлений. Закон США 1984г. “О контроле за преступностью" отменил Титул Y Закона 1970 года, существенно расширив круг лиц, подлежащих государственной защите. Законодательством всех штатов предусмотрена защита “специальных категорий” жертв преступления. В соответствии с законодательством США, Генеральный прокурор может переселить на новое место жительства свидетеля и обеспечить его другими средствами защиты, если речь идет о показаниях этого свидетеля в пользу Федерального правительства или правительства штата в ходе официального судебного разбирательства, касающегося организованной преступности или другого серьезного преступления, и если Генеральный прокурор определяет, что против свидетеля по этому разбирательству может быть совершено правонарушение, подразумевающее преступление с применением силы. Генеральный прокурор может также переселить на новое место жительства и обеспечить другими средствами защиты членов семьи такого свидетеля, либо человека, близко с ним связанного, если указанные лица могут подвергнуться опасности в связи с участием свидетеля в судебном разбирательстве. По решению Генерального прокурора такому свидетелю могут быть выданы также новые документы, выплачены средства на жизненно необходимые расходы, в том числе связанные с изменением места жительства, оказана помощь в трудоустройстве, применены иные меры физической и социальной защиты, в том числе запрет на разглашение информации о данном лице и его месте жительства. О внимании, которое уделяется в США вопросам защиты свидетелей говорит и факт создания в Нью-Йорке специальной телефонной линии связи для жертв преступлений. Позвонив по телефону “горячей линии”, лица, подвергшиеся нападению преступников, могут выяснить, где отбывают наказание их обидчики, а также срок их освобождения. Телефоном “горячей линии” могут пользоваться также адвокаты и свидетели, участвовавшие в судебных процессах. Любой клиент этой телефонной службы оповещения может зарегистрировать специальный пароль, и тогда компьютерная система свяжется с ним по телефону через 10 минут после освобождения заключенного из тюрьмы. Если абонент не ответит, компьютер будет названивать ему каждые полчаса в течение суток. Создание столь специфической службы связи вызвано, скорее всего, тем обстоятельством, что многие американцы опасаются мести со стороны осужденных преступников.[19]

В Великобритании оказание помощи лицам, пострадавшим от преступлений, является составной частью уголовной политики государства. Законодательство этой страны, в частности, предусматривает право потерпевшего заявить ходатайство о неоглашении в судебном заседании его анкетных данных.

Крупной вехой в развитии международного законодательства о защите свидетелей стало принятие 29 ноября 1985 года Генеральной Ассамблей ООН Декларации об основных принципах правосудия для жертв преступлений и злоупотреблений властью. ООН потребовала от государств принятия мер для сведения к минимуму для потерпевших от преступлений неудобств, связанных с осуществлением правосудия, охраны их личной жизни в тех случаях, когда это необходимо, и обеспечения их безопасности, а также безопасности их семей и свидетелей с их стороны и их защиты от запугивания и мести; предотвращения неоправданных задержек при рассмотрении дел и выполнения постановлений или решений о предоставлении компенсации жертвам. Тем самым ООН было подтверждено огромное значение роли и статуса жертв для политики в области уголовного права и отправления правосудия.

Последующее развитие событий в этой области в Западной Европе, Австралии, Японии, в целом ряде стран Латинской Америки и Африки показало, что правительства и законодательные органы большинства стран, следуя не только духу, но и букве Декларации ООН, серьезно реформировали правовые системы и практику обращения с жертвами преступлений.

В Российской Федерации, к сожалению, закон о защите потерпевших до настоящего времени не принят. На необходимости скорейшего принятия федерального закона справедливо настаивает большинство научных и практических работников, поскольку понуждение лиц, содействующих правосудию, к даче ложных показаний, к отказу от дачи показаний становится все более изощренным и жестоким. 

Решением Европейского суда по правам человека в Страсбурге признано, что использование сведений, “представленных анонимными свидетелями в качестве доказательств на этапе досудебного расследования”, согласуется с положениями Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод от 4 ноября 1950г. Следует отметить, что решения Европейского суда и Европейской комиссии по правам человека являются обязательными для государств—членов Совета Европы, участником которого недавно стала и Россия. 

В досудебных стадиях уголовного процесса Дании в качестве защитных мер предусмотрено неуказание в заявлениях о преступлении, объяснениях, в протоколах следственных действий биографических данных защищаемых лиц. Эти данные отражаются в отдельном производстве.

Одна из последних поправок к УПК Франции позволяет свидетелю указывать в материалах дела не свой домашний адрес, а адрес ближайшего комиссариата или бригады жандармерии. Таким же правом обладают полицейские и жандармы. В тоже время, в силу провозглашенного Европейской конвенцией о защите прав человека и основных свобод принципа защиты прав и равенства сторон, французское уголовное судопроизводство учитывает и интересы подсудимого, который может находится лицом к лицу со свидетелем и задавать ему вопросы.

По-своему пытаются решить проблемы безопасности свидетелей и некоторые бывшие союзные республики. Например, в Эстонии принято соответствующее законодательство и даже открыт в таллиннском городском суде специальный зал судебных заседаний, в котором помимо обычных средств безопасности установлена система для искажения тембра голоса при допросе потерпевшего, а также аудио-, видеотехника для фиксирования и просмотра всех деталей судебного заседания. Сам свидетель при допросе может находиться в специальном помещении, чтобы подсудимые не могли оказывать на него никакого давления. Предусмотрено, что в некоторых случаях свидетель сможет вообще не появляться в суде, а давать показания из любого места, которое окажется наиболее безопасным, даже из собственного дома. При этом специальная техническая служба обеспечивает возможность просмотра свидетелем хода судебного заседания, в частности лиц, в отношении которых тот дает показания.[20]



















































  

                                 

  

                          

  

  
ГЛАВА 5.
5.1 Действующее российское законодательство о жертвах преступлений


Очевидные недостатки российского законодательства в вопросах защиты жертв преступлений обусловили многочисленные и обоснованные предложения, направленные на расширение прав жертв при производстве по уголовным делам. Поэтому следует использовать средства обеспечения прав жертв, хотя прямо и не предусмотренные действующим уголовно-процессуальным законом, но и не противоречащие ему и, следовательно, возможные в уголовном судопроизводстве. Кроме того, предлагаемые ниже меры основаны на нормах международного права, реализация которых в отечественном судопроизводстве является задачей российских следователей, прокуроров, судей. К таким мерам относятся:

1. Уведомление о возбуждении уголовных дел лиц, пострадавших от преступлений, а при отказах в их возбуждении - лиц, считающих себя пострадавшими. Необходимость данной меры вытекает из того, что ст. 148 УПК РФ обязывает уведомлять о принятом решении заявителя, однако заявитель о преступлении и жертва преступления далеко не всегда совпадают в одном лице.

2. Удовлетворение ходатайств лиц, считающих себя жертвами преступлений, об ознакомлении с постановлением об отказе в возбуждении уголовного дела, что обеспечит получение ими исчерпывающей информации не только о принятом решении, но и о его мотивировке. Это будет способствовать объективной оценке решений, уменьшит случаи необоснованного их обжалования, а в случае несогласия с решением позволит привести в жалобе аргументы, опровергающие его законность.

3. Признание лиц потерпевшими непосредственно после возбуждения уголовного дела о преступлениях, посягающих на права и свободы граждан. Данная мера возможна, так как, с одной стороны, для признания потерпевшим закон не обязывает располагать всеми сведениями о характере и величине вреда, иных обстоятельствах преступления, а также лице, его совершившем; а с другой - возбуждение уголовного дела есть не что иное, как установление признаков причинения вреда. Предлагаемая мера, во-первых, позволит предотвратить запоздалое (порой на заключительном этапе расследования) предоставление жертве уголовно-процессуальных прав. Во-вторых, исключит случаи, когда в досудебных стадиях, а затем в суде (т. е. в течение длительного времени) исследуется психическое состояние лица, деяние которого явилось основанием для возбуждения уголовного дела, и решается вопрос о применении принудительных мер медицинского характера, а гражданин, которому причинен вред, не будучи признанным потерпевшим, лишен процессуальных средств защиты своих прав.

4. Признание потерпевшими в случаях, когда преступная деятельность, посягающая на права граждан, окончена в стадиях приготовления и покушения, и независимо от того, причинен ли гражданам этой деятельностью имущественный и физический вред. Это необходимо, поскольку даже приготовлением к совершению преступления (например, к убийству, похищению, уничтожению имущества) лицу причиняется психологический стресс, выражающийся в чувстве страха, иных отрицательных эмоциях. То есть даже приготовлением к преступлению и тем более покушением на его совершение гражданину причиняется вред моральный, заключающийся  в нравственных страданиях, причиненных деяниями, посягающими на принадлежащие гражданину нематериальные блага (жизнь, здоровье, достоинство личности, деловая репутация, неприкосновенность частной жизни, личная и семейная тайна и т. п.).

5. Обязательное разъяснение потерпевшему его прав. Необходимость данной меры обусловлена несовершенством статьи 42 УПК РФ, предусматривающей разъяснение прав потерпевшему лишь "при допросе или явке" последнего, что не всегда обеспечивает ознакомление с правами, тем более своевременное, так как допрос жертв нередко проводится до признания их потерпевшими, а явка к следователю (не связанная с вызовом на допрос, поскольку он уже произведен) зависит от намерений самого потерпевшего.

6. Извещение потерпевшего о приостановлении предварительного следствия, применении (изменении, отмене) меры пресечения; уведомление по усмотрению прокурора, следователя и о других затрагивающих права потерпевшего уголовно-процессуальных решениях.

Говоря о защите прав потерпевших, нельзя не сказать и о нарушениях уголовно-процессуального закона. О случаях, когда при причинении преступлением нескольких видов вреда в постановлении о признании потерпевшим указываются не все виды (порой не указывается моральный вред), что может влечь нарушение права потерпевшего на полное возмещение причиненного вреда. В соответствии со ст. 42 УПК РФ потерпевший должен уведомляться об окончании следствия и о праве на ознакомление с делом независимо от того, чем окончилось следствие: составлением обвинительного заключения, постановлением о направлении дела в суд для решения вопроса о применении принудительных мер медицинского характера или постановлением о прекращении уголовного дела. Однако, несмотря на содержащееся в ст. 42 УПК право потерпевшего знакомиться со всеми материалами дела с момента окончания предварительного следствия, о данном праве он уведомляется и такое право ему предоставляется лишь, как правило, перед направлением дела в суд с обвинительным заключением. В случаях заявления гражданами ходатайств о признании их потерпевшими  и при отсутствии оснований признания их таковыми нельзя ограничиваться письменным уведомлением об отказе в удовлетворении ходатайства, а согласно требованию ст. 152 УПК РФ следует выносить мотивированное постановление об отказе в признании потерпевшим.

Кроме того, следовало бы предусмотреть признание лиц потерпевшими в случаях, когда преступная деятельность, посягающая на их права, окончена в стадиях приготовления и покушения. Обоснование необходимости этого в рамках действующего уголовно-процессуального закона приведено выше. Исходя из изложенного предлагается следующее определение: "Потерпевшими признаются физические и юридические лица, которым причинен физический, материальный или моральный вред (вред деловой репутации) преступлением либо запрещенным УК РФ деянием, а равно если приготовлением к указанным деяниям или покушением на их совершение была создана угроза причинения такого вреда". С обеспечением прав и интересов потерпевших тесно связана проблема защиты как самих потерпевших, так и свидетелей преступлений, иных содействующих правосудию граждан от посткриминального воздействия преступников (принуждения к отказу от дачи показания и т. д.), поскольку такое воздействие вынуждает потерпевших, свидетелей отказываться от использования уголовно-процессуальных прав, уклоняться от выполнения процессуальных обязанностей.

К сожалению, принятый в 1997 году Государственной Думой Федеральный закон "О государственной защите потерпевших, свидетелей и других лиц, содействующих уголовному судопроизводству" был отклонен Президентом РФ, в том числе на том основании, что некоторые из содержащихся в нем мер безопасности якобы не соответствуют нормам международного права и Конституции РФ. Отсутствие этого закона лишь в незначительной степени компенсируется принятием правовых актов на региональном уровне, например Положением "О мерах социальной защиты и материального стимулирования граждан, способствовавших раскрытию преступлений, совершенных организованными преступными группами" (утверждено правительством Москвы), судебными решениями по конкретным уголовным делам. В настоящее время подготовка федерального закона о защите лиц, содействующих правосудию, возобновлена, но, поскольку прогнозировать его принятие в ближайшем будущем проблематично, следует использовать меры безопасности, применение которых возможно в рамках существующего законодательства. Такими мерами являются:

1. Неуказание в досудебных стадиях в протоколах следственных действий адресов их участников (поскольку ст. 166, 277 УПК РФ предусматривают фиксацию в протоколах следственных действий адресов их участников лишь "в необходимых случаях").

2. Предупреждение в соответствии со ст. 161 УПК РФ участников следственных действий и лиц, присутствующих при их производстве, о неразглашении сведений о защищаемых субъектах и отобрание подписки с предупреждением об уголовной ответственности по ст. 310 УК РФ, усилившей (по сравнению с УК РСФСР) ответственность за разглашение данных расследования.

3. Выяснение в ходе следствия фактических данных, свидетельствующих об угрозе со стороны обвиняемого (подозреваемого) безопасности сотрудничающих со следствием лиц; учет этих данных при избрании меры пресечения, приведение их в постановлении о применении заключения под стражу наряду с другими обстоятельствами, послужившими основаниями избрания меры пресечения, что способствует объективной оценке законности и обоснованности ареста, продления срока содержания под стражей при судебной проверке.

4. Проведение закрытого судебного заседания не только по основаниям, указанным в ст. 241 УПК РФ, но и в случаях, когда открытый процесс сопряжен с угрозой безопасности его участников, а также удаление подсудимых из зала суда на время допроса потерпевших и свидетелей.

Очевидно, что для эффективного обеспечения безопасности потерпевших, свидетелей и других содействующих правосудию граждан необходимо принять соответствующий федеральный закон. Однако даже с принятием закона о защите потерпевших и свидетелей порядок применения уголовно-процессуальных защитных мер должен быть исчерпывающе урегулирован в УПК.[21]

 


 
                                
5.2 Потерпевший в новом УПК РФ.


В июне 2001 г. Дума приняла два новых кодекса: в первом чтении Гражданско-процессуальный кодекс (ГПК), во втором - Уголовно-процессуальный кодекс (УПК); в первом чтении - блок законопроектов о статусе судей, а также проект закона об адвокатуре.

Большинство этих новшеств, преподносимых как "судебная реформа" и отказ от всего репрессивного и тоталитарного, на самом деле ухудшает положение потерпевшего, подозреваемого, подследственного, делает их беззащитными. Наличие в правовом блоке отдельных прогрессивных положений почти ничего не меняет.

Приведу основные примеры того, чем новый, "демократический" УПК хуже действующего, "советского", по отношению к потерпевшему от преступления. 

 На примере п.2 ст. 42 УПК РФ становится видна вся двусмысленность и противоречивость нового кодекса. Адвокаты "допускаются", а не - адвокат лишь "может быть допущен". То есть, не - адвокат может и не быть допущен решением судьи. Естественно, что критерии допуска "иного лица" никак в тексте не раскрываются, и суд получает право произвольно лишать человека конституционного и конвенционального права на защиту. Такое ограничение ухудшает положение обвиняемого по сравнению с действующим кодексом. Интересно, что на досудебной стадии, по словам авторов, они допускать общественного защитника "не решились", т.е. сознательно пошли на ухудшение положения человека, ограничение его права на защиту. Но, с другой стороны, по смыслу формулировки общественный защитник все же может, обратившись в суд, ходатайствовать о допуске и на предварительном следствии, и непосредственно после возбуждения уголовного дела. На практике такая неопределенность породит разночтения и споры, разрешать которые снова предстоит Конституционному суду (КС). Непонятно также (и это уже говорит об уровне мастерства авторов законопроекта), какую нагрузку несет в данном случае упоминание близких родственников, если тут же по тексту говорится о любом лице, допуск которого испрашивается.

Что касается потерпевшего, то до него в этой связи руки не дошли, как, впрочем, и во многих других процессуальных ситуациях. Представителями потерпевшего, гражданского истца и частного обвинителя могут быть только адвокаты. Лишь "при рассмотрении уголовного дела в мировом суде по постановлению судьи в качестве представителя потерпевшего и гражданского истца может быть также допущен один из их близких родственников или иное лицо, о допуске которого они ходатайствуют" (ст. 45 УПК РФ, ч. 1). Таким образом, в суде общей юрисдикции потерпевший находится в худшем положении, чем обвиняемый. При этом если "в мировом суде" к обвиняемому общественный защитник может быть допущен "и вместо адвоката", то к потерпевшему он "может быть также допущен", что следует понимать как участие лишь дополнительно к адвокату, т.е. как неравенство прав сторон.

Ознакомление с материалами дела. Потерпевший вправе знакомиться с материалами уголовного дела "только в части, касающейся причинения ему вреда" (ст. 42 УПК РФ), тогда как УПК РСФСР таких ограничений не содержал.

Надзор. Существенно ограничены возможности обжалования в надзорной инстанции. В УПК РСФСР осужденный (или потерпевший) мог оспаривать судебные ошибки, обращаясь и в органы прокуратуры (к областному прокурору, к заместителю Генпрокурора, Генеральному прокурору), и в вышестоящие суды (вплоть до председателя ВС). По новому УПК  надзорная жалоба рассматривается единолично судьей надзорной инстанции, и только от этого судьи зависит возбуждение надзорного производства или отказ в удовлетворении жалобы (ст. 406 УПК РФ). Если судья ВС отказывает в возбуждении производства, дальнейшее обжалование становится невозможным. Правда, предусмотрено, что председатель соответствующего суда, областного или Верховного (но не его заместители), может не согласиться с решением судьи об отказе в удовлетворении надзорной жалобы или представлением прокурора (представление прокурора заменяет теперь протест и приравнено к жалобе). Однако умалчивается, предполагает ли данная ситуация возможность повторного обращения заявителя к председателю либо председатель самостоятельно осуществляет контроль за рассмотрением судьями надзорных жалоб во всех случаях. Одно из основных, неотчуждаемых прав человека - право на обжалование в суд решений и действий (или бездействия) органов государственной власти (ст. 46 Конституции), а также гарантированная защита прав потерпевших от преступлений и злоупотреблений (ст. 52). Эти конституционные гарантии расширяют права потерпевших, регламентированные ст. 53 УПК РФ. Теперь лица, признанные в установленном законом порядке потерпевшими по делу, вправе обжаловать решения, принятые органами дознания, предварительного следствия, не только прокурору, но и в суд. Казалось бы, по крайней мере, на уровне законодательном права потерпевших надежно защищены от возможного произвола государственных органов. Однако практика свидетельствует о серьезных нарушениях прав этой категории участников уголовного процесса на стадии предварительного расследования. Причем таким нарушениям способствуют очевидные пробелы действующего уголовно - процессуального законодательства.

Помимо приведенных (а это далеко не полный их перечень) принципиальных изменений Уголовно-процессуального кодекса не в лучшую сторону по сравнению с действующим, проект кодекса содержит многочисленные и далеко не безобидные новации, нарушающие права и интересы обвиняемого и потерпевшего. К таковым относятся:

прекращение уголовного дела за примирением сторон, в том числе и за счет потерпевшего (ст. 132 УПК РРРРРРРРРРРРФ), в связи с чем правосудие примирения, даже в зачаточном состоянии  становится невыгодным потерпевшему;

отсутствие состязательности на досудебной стадии. Так, показания обвиняемого, полученные адвокатом в ходе досудебного производства, не относятся к доказательствам (ст. 77 УПК РФ). Согласно ст. 86 УПК РФ, "собирание доказательств производится … дознавателем, следователем, прокурором и судом". Обвиняемый, потерпевший и их адвокаты выведены за скобки следственных и иных процессуальных действий. Они, по уклончивому выражению проекта, "вправе собирать" доказательства;

сохраняется формальная процедура рассмотрения отводов (ст. 65 УПК РФ): отвод, заявленный судье, рассматривается тем же судьей, хотя по общему правилу никто не может быть судьей в собственном деле. По мнению экспертов Совета Европы, высказанному после первого чтения в цитированном выше заключении, "в случае единоличного судьи, который должен сам принимать решение по ходатайству о собственном отводе, норма должна быть пересмотрена во что бы то ни стало";

по-прежнему допускается принудительное помещение свидетелей и потерпевших в психиатрические стационары "для оценки достоверности показаний" (ст. ст. 56, 179 УПК РФ). Мало того, что человек пострадал от преступления, его, невиновного, запирают в психбольницу.

Нет соблюдения прав потерпевших на стадии приостановления предварительного следствия. Статья 200 УПК обязывает следователя уведомить потерпевшего и его представителя об окончании предварительного следствия. Ознакомившись с материалами дела, эти лица вправе обжаловать действия и решение следователя, в том числе и в суд. Однако ст. 195 УПК не закрепляет такой обязанности следователя, как уведомление потерпевшего и его представителя о приостановлении следствия. Практика показывает, что из общего количества уголовных дел, возбужденных по самым распространенным составам - кражам, грабежам, разбоям, - более чем половине суждено "зависнуть" в стадии приостановления по п. 3 ст. 195 УПК. И потерпевшие, не уведомленные надлежащим образом о приостановлении производства по делу, месяцами, а порой годами живут в полном неведении о судьбе "своих" дел, а главное - лишены возможности реализовать свое право на своевременное обжалование действий и решений следователя. Известно, что конституционные нормы приоритетны по отношению к действующему законодательству. Следовательно, даже если ст. 195 УПК не обязывает следователя уведомлять потерпевших о приостановлении производства по делу, он обязан это сделать по смыслу требований ст. 52 и ст. 46 Конституции РФ. Однако это в теории. В случае своевременного уведомления потерпевшего либо его представителя о приостановлении дела они имели бы реальную возможность не только обжаловать действия следователя, но и добиться устранения нарушений ст. 20 УПК РФ в части полноты расследования.

Несмотря на отсутствие надлежащего законодательного регулирования затронутой проблемы, прокурорским работникам правильно было бы, опираясь на нормы Конституции РФ и требования Закона о прокуратуре, выработать единые подходы к решению вопросов защиты прав потерпевших на стадии приостановления производства по делу.

По делам публичного обвинения потерпевший от преступления, как известно, не наделен правом наравне с другими участниками судебного разбирательства выступать в судебных прениях. Лишь по делам частного обвинения у потерпевшего есть такое право (ст. 292 УПК). Потерпевший - важнейшая процессуальная фигура. У него ни в коем случае не должно быть меньше прав по сравнению с подсудимым. В судебном разбирательстве потерпевший вправе лично или через своего представителя поддерживать обвинение (ст. 42 УПК). Следовательно, потерпевший - обвинитель в суде по каждому уголовному делу, со всеми его правами. Иначе его интересы ущемляются, хотя наряду с ним в деле участвуют прокурор и общественный обвинитель. Но почему они должны подменять потерпевшего? С помощью своего представителя, чаще всего адвоката, ему есть что сказать в судебных прениях. Само присутствие в суде, право задавать вопросы, заявлять ходатайства и т.д., но без произнесения обвинительной речи, неполное осуществление функции обвинения. Главное в обвинении - произнесение судебной речи. Без нее нельзя говорить, что выполнены требования о всестороннем, полном и объективном исследовании обстоятельств дела. Ведь остается неизвестным окончательное мнение потерпевшего по предъявленному обвинению. Более того, помимо обвинения потерпевший несет и функцию защиты. Так, ст. 61 УК РФ предусматривает одним из обстоятельств, смягчающих наказание, противоправность или аморальность поведения потерпевшего, явившегося поводом для преступления. Лишь в судебной речи потерпевший может высказать свое суждение по этому поводу. Ведь нередко он превращается в мишень для резкой критики, и ему просто необходимо внести ясность в ситуацию. Потерпевший наделен правом в порядке ст. 292 УПК РФ предложить в письменном виде формулировку по существу обвинения. На практике же потерпевшие не делают этого по самым разным причинам. Нередко потерпевший и гражданский истец - одно и то же лицо. Тогда адвокат получает право выступать в интересах последнего. Но и в этом случае в судебных прениях он может лишь обосновывать иск. Если же начинает касаться других вопросов, его немедленно останавливают.
Отдельно надо сказать о дополнении кодекса "приложением" - неизвестно откуда появившимися во втором чтении образцами бланков соответствующих следственных действий и судебных решений, приобретающих таким образом силу закона. Видимо, это продиктовано вполне понятным стремлением помочь следователям и судьям освоить новый кодекс. Однако сами образцы никем не обсуждались и не учитывают многих процессуальных возможностей сторон, для которых может просто не найтись места в документах узаконенной формы.

Заключение



Интересы власти по-прежнему не подчиняются приоритету прав личности. И это понятно: за проектами УПК и ГПК стоят ведомства, пусть даже борющиеся между собой (суды с прокуратурой, прокуратура с МВД), за изменениями в судебной системе - Кремль, добивающийся подконтрольности судебной власти. Академические же ученые, составляющие тексты кодексов, утешают себя "признаками равноправия", "чертами состязательности", радуются, что из уголовного процесса изгнана "истина по делу", предпочитая не замечать, что собранная ими по прежним схемам машина судопроизводства (применительно к уголовному процессу) будет по сути работать на изыскание все той изгнанной из текста УПК "истины". Дума же чем дальше, тем больше превращается в легитимного "оформителя" спущенных сверху или разрешенных к введению инициатив. Так, проект УПК (а именно он является центральным среди судебно-правовых законопроектов) был бы обречен на более сложную судьбу и принципиальные изменения, не договорись разработчики с президентской администрацией, не поддержи безоговорочно они все предложенные Кремлем поправки. А в них - все так называемые "улучшения": и упразднение народных заседателей, и единоличное рассмотрение судьей дел по большинству тяжких преступлений, и обвинительная функция следствия, и благоприятные для длительного содержания подследственных под стражей процедуры, и сохранение ведомственного, в том числе военного следствия, и упрощенное судопроизводство ("сговор о признании"), и уменьшение шансов на пересмотр в порядке надзора, и многое другое.

         Несмотря на все те «новшества», которые нам принес новый УПК РФ, простому обывателю надо знать какие права он имеет в принципе, а какие на самом деле. Далее я сделала общие выводы по дипломной работе. Хотелось бы надеяться, что в ближайшем будущем ситуация изменится к лучшему и любой человек пострадавший от преступления получит помощь, в которой он нуждается. Как сказал Цицерон в своем труде « О законе»: «Благо народа пусть  будет высшим законом.»

 

Если человек пострадал от преступления, он имеет право требовать восстановления своих нарушенных прав.

К сожалению, как показывает практика, жертвой преступника может стать каждый: пьяный водитель собьет любого, кто попадется на его пути, а сексуальный маньяк может найти свою жертву рядом с обычной школой. И когда несчастье, не дай Бог, случается, то очень важно не пустить все на самотек, надеясь на защиту прокуратуры или суда.

И действительно, что делать им, уже и так пострадавшим от действий преступника и теперь страдающим от неумения защищать свои интересы?

Вполне возможно, найдется человек, который скажет: "Что ж, я едва ли буду тем, на кого нападет бандит. Ну, а если что и случится, то пусть мои интересы защитит прокуратура".

У прокуратуры своя цель - раскрыть преступление и предъявить обвинение преступнику, а у потерпевшего своя - защитить собственные имущественные интересы, да при этом свести к минимуму стрессы, связанные с участием в процессе (допросы, очные ставки и т. д.). Поэтому нелишним, представляется знать следующее:

Порядок признания гражданина потерпевшим. Прежде всего следует обратить внимание на тот факт, что потерпевшим в процессуальном смысле по уголовному делу лицо становится не автоматически, а только после вынесения следователем (прокурором, судьей) постановления (определения) о признании гражданина потерпевшим. При этом потерпевшим признается лицо, которому преступлением причинен моральный, физический или имущественный вред (ст.42 УПК РФ).

Очень важно, чтобы такое постановление (определение) было вынесено как можно раньше. Обычно следователь затягивает решение этого важного вопроса, и пострадавший от преступления не может реализовать свои права на стадии предварительного следствия.

Для признания лица потерпевшим следователю необходимо установить факт причинения вреда преступлением. Чтобы это было проще сделать, нужно сразу же написать соответствующее заявление на имя следователя с просьбой признать себя потерпевшим от данного преступления, указать, какой конкретно вред был причинен. Если с этим вопросом медлить, то возможна ситуация, когда дело по каким-либо основаниям будет прекращено, так и не дойдя до зала судебного заседания. Тогда лицо, пострадавшее от преступления и не успевшее получить статус потерпевшего, лишается возможности должным образом защитить свои права: он не может ознакомиться с материалами прекращенного дела; возражать против его прекращения; приносить жалобы на действия прокурора, следователя и т.п. А это уже прямое нарушение Конституции РФ, которая в ст. 52 заявляет о государственном обеспечении прав потерпевшего на доступ к правосудию.

Если в результате совершенного преступления погиб человек, то потерпевшим по делу, как правило, признается один из его близких родственников (мать, отец, жена и т. п.). В качестве потерпевших по делу могут выступать и несколько родственников умершего (например, жена и мать убитого). Закон предоставляет потерпевшему право представлять доказательства, заявлять ходатайства, знакомиться со всеми материалами дела с момента окончания предварительного следствия, участвовать в судебном заседании, заявлять отводы, приносить жалобы на действия лица, производящего дознание, следователя, прокурора и суда, а также приносить жалобы на приговор и определение суда и постановление народного судьи. Этими правами надо уметь пользоваться.

Какие права имеет потерпевший. Следует отметить право потерпевшего представлять доказательства. Закон в ст.74 УПК РФ содержит исчерпывающий перечень доказательств. Таковыми, в частности, являются показания свидетелей, документы. Если потерпевший знает свидетелей, изобличающих обвиняемого, или же у него имеются документы (записки с угрозами в адрес потерпевшего, сделанные обвиняемым, например, по делам о вымогательстве и т.п.), то надо заявить ходатайство следователю о допросе таких свидетелей и о приобщении к материалам дела документов. Эти доказательства могут быть использованы на суде не только для изобличения виновного, но и при рассмотрении гражданско-правовых требований потерпевшего.

Следует детально ознакомиться с материалами уголовного дела по окончании следствия. Это позволит составить для себя картину происшедшего в том свете, в котором она предстанет перед судом. Особое внимание надо обратить на показания свидетелей защиты, т.е. лиц, допрошенных по просьбе обвиняемого или его защитника, а также на выводы эксперта. Стоит для себя отметить все противоречия в их показаниях и потом на суде задать вопросы с целью показать эти противоречия суду. Что же касается выводов экспертизы, то они, как правило, не оспариваются судом, и поэтому стоит детально их проанализировать, чтобы максимально использовать как доказательство на суде.

Потерпевший как лицо, пострадавшее от преступления, вправе заявить гражданский иск в уголовном процессе (ст.44 УПК РФ). Гражданский иск в уголовном процессе освобождается от уплаты государственной пошлины. Он может быть заявлен с момента возбуждения уголовного дела до начала судебного следствия.

На практике следователь и суд обычно рассматривают в качестве гражданских истцов потерпевших по делу. Однако по закону гражданский иск может быть заявлен любым гражданином или организацией, пострадавшим(ей) материально и морально в результате преступления. Поэтому даже если гражданин не был признан потерпевшим, но преступлением ему был причинен вред (например, жена убитого признана потерпевшей, а мать и отец - нет), он вправе заявить гражданский иск. О признании гражданина гражданским истцом следователь выносит постановление, а суд - определение.

Возмещение потерпевшему морального вреда. Как правило, наряду с требованиями о возмещении материального ущерба, заявляется иск о возмещении морального вреда.

Размер причиненного морального вреда (физические и нравственные страдания) определяет сам пострадавший исходя из перенесенных им переживаний. Тем не менее окончательную сумму определяет суд, обычно она бывает ниже той, которую требуют потерпевшие. Размер морального вреда увеличивается, если будут представлены какие-либо доказательства тяжести нравственных переживаний или физических страданий. Например, медицинские справки о перенесенных сердечных приступах, повышенном давлении и т.п.

Еще одна особенность: если вред нанесен действиями ряда виновных лиц, то иск может быть предъявлен ко всем виновным в причинении вреда. Если кто-либо из подсудимых возместил вред до суда, то иск может быть предъявлен к оставшимся виновным.

Лицо, не предъявившее гражданский иск по уголовному делу, а равно лицо, чей гражданский иск остался без рассмотрения, имеет право предъявлять его в порядке гражданского судопроизводства.

Потерпевший в делах частного обвинения. Закон содержит закрытый перечень дел о преступлениях, которые могут быть возбуждены лишь по жалобе потерпевшего. Дела о преступлениях, предусмотренных ст.ст.115 (умышленное причинение легкого вреда здоровью), 116 (побои), 129 ч. 1 УК РФ (клевета без отягчающих обстоятельств), возбуждаются не иначе, как по жалобе потерпевшего и могут быть прекращены в случае примирения его с обвиняемым. Возбудить уголовное дело может суд, а в некоторых случаях и прокурор. Как правило, постановлению судьи о возбуждении дела предшествует так называемый отказной материал из милиции, который приобщается к заявлению потерпевшего в суд. По делам частного обвинения такого рода доказательственную базу обвинения собирает сам потерпевший. Так что в этом случае есть смысл обратиться к опытному адвокату, который помог бы правильно разработать тактику обвинения и защиты в суде.

Другая категория уголовных дел частного обвинения - это дела, которые возбуждаются не иначе, как по жалобе потерпевшего, но прекращению за примирением потерпевшего с обвиняемым не подлежат. Сюда закон относит дела о преступлениях, предусмотренных ст.ст.131 ч. 1 (изнасилование без отягчающих обстоятельств), 146 ч.1 (нарушение авторских и смежных прав без отягчающих обстоятельств) и 147 ч.1 УК РФ (нарушение изобретательских и патентных прав без отягчающих обстоятельств). Производство по таким делам ведется в общем порядке. Это значит, что потерпевший вправе только на начальном этапе решать, возбуждать ему уголовное дело или нет. Когда уголовное дело возбуждено, то дать обратный ход своему заявлению он не сможет.

Надо особо сказать о возможности прекращения уголовного дела в связи с примирением обвиняемого с потерпевшим (ст.25 УПК РФ). Суть ее сводится к тому, что суд, прокурор, а также следователь и орган дознания с согласия прокурора вправе на основании соответствующего заявления потерпевшего прекратить уголовное дело в отношении лица, впервые совершившего преступление небольшой тяжести, если оно примирилось с потерпевшим и загладило причиненный ему вред. В соответствии со ст.15 УК РФ преступлениями небольшой тяжести признаются умышленные и неосторожные деяния, за совершение которых максимальное наказание, предусмотренное УК РФ, не превышает 2 лет лишения свободы.

Эта норма тем хороша для потерпевшего, что позволяет ему получить возмещение причиненного вреда уже в ходе следствия. Как показывает практика, обвиняемые охотно идут по этому пути и зачастую возмещают не только материальный, но и моральный вред пострадавшему. А это освобождает последнего от длительных судебных волокит. Самое главное, не делать из этого какой-то тайны, иначе самого потерпевшего могут обвинить в вымогательстве. Обязательно нужно составить нечто вроде письменного соглашения между обвиняемым и потерпевшим, в котором указать, какую сумму обязуется выплатить обвиняемый потерпевшему, в какой срок и в счет чего. Этот договор будет иметь юридическую силу и его не обязательно заверять у нотариуса. Главное, поставить в известность следователя о том, что произошло примирение сторон и потерпевшему возмещен моральный и материальный вред.

Защита интересов потерпевших. Исходя из практики рассмотрения уголовных дел, потерпевшему в суде нужен адвокат. Перед судебным заседанием адвокат сможет подсказать потерпевшему, как вести себя в суде, как правильно отвечать на те или иные вопросы, а также поможет откорректировать исковые требования, что немаловажно. Адвокат также заранее расскажет своему клиенту процедуру рассмотрения дела в суде, поможет при ответах на сложные вопросы, вовремя заявит необходимые ходатайства, ну а в случае несогласия потерпевшего с приговором суда поможет составить ему кассационную жалобу. При выборе адвоката необходимо четко оговорить, за какие именно действия уплачивается гонорар, а что требует дополнительной оплаты. В случае некачественного исполнения адвокатом своих обязанностей можно расторгнуть соглашение и потребовать возврата уплаченных сумм.

Самое главное, представителем потерпевшего в уголовном процессе может быть не только адвокат, но и иное лицо, которое допущено судом к участию в уголовном деле.

Список литературы






1.     Конституция РФ 1993г.

2.     Уголовный кодекс РФ. // Собрание законодательства Российской Федерации. 1996г.

3.     Уголовно-процессуальный кодекс РСФСР в редакции ФЗ от 20.03.01 № 26 ФЗ. // Собрание законодательства Российской Федерации. 2001 г.

4.     Уголовно – процессуальный кодекс РФ. М.: ОМЕГА – Л. 2002 г.

5.     Гражданский кодекс РФ. // собрание  законодательства Российской Федерации. 1997 г. 

6.     Федеральный Закон "О прокуратуре РФ" от 10.02.99 N 31-ФЗ// "Российская газета", 1999. 17 февраля.

7.     Федеральный закон "Об оперативно-розыскной деятельности в Российской Федерации" от 12.08.95г.// Российская газета. 1995. 

8.     Закон РФ “О средствах массовой информации” от 27.12.1991. Ведомости СНД и ВС РФ.- 1992.- № 7.- Ст.300. "Российская газета", 2000. 

9.      #G0#M12291 9037813Постановление Пленума Верховного суда РФ от 20 декабря 1994 г. "Некоторые                       вопросы применения законодательства о компенсации морального вреда". Ведомости РФ. 1995 г.#S

10. #G0#M12291 9020013Постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 29 апреля 1996 г. "О судебном приговоре"#S. Ведомости РФ. 1996 г.

11. Постановление Пленума Верховного Суда СССР "О практике применения судами законодательства, регламентирующего участие потерпевшего в уголовном судопроизводстве" Бюллетень Верховного Суда СССР № 16 от 01.11.85г.

12. Всеобщая декларация прав человека от 10 декабря 1948г. Международное право в документах. М.: 1982г.

13. Международный пакт о гражданских и политических правах от 16 декабря 1966г. Международное право в документах. М.: 1982г.

14. Европейская конвенция о защите прав человека и основных свобод от 4 ноября 1950 г. Международное право в документах. М.: 1982г.
 

15. Решение Коллегии Генеральной прокуратуры РФ от 24 мая 1996г. Вестник Верховного суда. 1996г.

16. Приказ Генерального прокурора РФ № 141 от 13.11.2000 "Об усилении прокурорского надзора за соблюде6нием конституционных прав граждан в уголовном судопроизводстве". Вестник Верховного суда.2001г.

17.  Приказ Генерального прокурора РФ № 90 от 15.12.98г. “О порядке рассмотрения обращений и приема граждан в органах прокуратуры РФ”. // Российская газета.1999г.

18. Указание Генерального прокурора № 43/39 от 23.06.98 “О дополнительных мерах по обеспечению сохранности служебной информации при расследовании уголовных дел”. // Российская газета. 1998г.

 

19. Белоусов А.В. Процессуальное закрепление доказательств при расследовании преступлений. М.: Юрлитинформ, 2001.

20. Белякова А.М.  Гражданско-правовая ответственность за причинение вреда: Теория и практика. М.: 1996.

21. Божьев В. П. Гражданский иск в уголовном процессе // Уголовный процесс. Учебник М.: 2000

22. Васильев А.Н. Тактика отдельных следственных действий. М.: 1997.

23. Гришина Е.П. Достоверность доказательств и способы ее обеспечения в уголовном процессе: Автореф. дис...канд.юрид.наук.- М.: 1996.

24. Гражданское право. Учебник. \ Под редакцией А. П. Сергеева, Ю. К. Толстого. М.:1998.

25. Защита по уголовному делу. Пособие для адвокатов /Под.ред. Е.Ю.Львовой – М.: Юрист, - 1998.

26. Золотых В.В. Проверка допустимости доказательств в уголовном процессе. Ростов-на-Дону: Феликс, 1999.

27. Квашис В.Е., Вавилова Л.В. Зарубежное законодательство и практика защиты жертв преступлений: Монография. - М.: ВНИИ МВД России, 1996.

28. Кипнис Н.М. Допустимость доказательств в уголовном судопроизводстве. М.: 1995.

29. Международные акты о правах человека. Сборник документов. -М.: Издательская группа Норма-Инфра.- М.: 1998

30. Москвитина Т.А. Существенные нарушения уголовно-процессуального закона и средства их выявления, устранения и предупреждения в уголовном процессе России: Автореф. дис…канд. юрид. наук. - Казань.: 1997.

31. Уголовный процесс. Учебник. М.: Зерцало, 2002.

32. Уголовный процесс. Учебник. / Отв. Редактор А. С. Кобликов. М.:1995.

33. Чаднова И.В. К вопросу о системе следственных действий// Юридическая наука Сибири.- Кемерово: Кузбассвузиздат, 1997.

34. Чуфаровский Ю. В. Юридическая психология. Право и закон. М.: 1997.

35. Эрделевский А. М. Компенсация морального вреда. М.: 1996.

36. Якубович Н.А., Леви А.А., Батищева Л.В., Багаутдинов Ф.Н., Пичкалева Г.И., Халиулин А.Г. Участники уголовного процесса и прокурорский надзор за обеспечением органами расследования их прав и законных интересов. Методическое пособие. М.: 1995.
37. Бозров В. Гражданский иск в уголовном процессе не уместен.// Российская юстиция. № 5. 2001г.

38. Брусницын Л. Как обезопасить лиц, содействующих уголовному правосудию// Российская юстиция.- 1996. № 9.

39. Д.Фитцжеральд. Программа обеспечения безопасности свидетелей// Правоохранительная деятельность в США.- М., 1998.

40. Зеленин С. Потерпевший в состязательном процессе. // Российская юстиция. №3. 2001.

41. Комлев Б. Нарушения закона, влекущие исключение показаний свидетеля, потерпевшего из процесса доказывания. Законность. № 12. 1997.

42. Сысоев В., Храмцов К. так ли не уместен гражданский иск в уголовном процессе.// Российская юстиция.№ 10. 2001.

43. Прадель Жан. Право на защиту во Франции // Милиция. - 1997. - № 3;

44. Чувилев А., Лобанов А. О порядке признания судом недопустимости доказательств по уголовному делу "Российская юстиция" N. 11, 1996г.





4.2 РИМСКИЙ СТАТУТ

МЕЖДУНАРОДНОГО УГОЛОВНОГО СУДА[22]

(Рим, 17 июля 1998 года)

Статья 68


Защита потерпевших и свидетелей


и их участие в разбирательстве

  

          1. Суд принимает  надлежащие  меры  для  защиты  безопасности, физического    и    психического   благополучия,   достоинства  и неприкосновенности личной жизни потерпевших и свидетелей. При этом  Суд  учитывает  все соответствующие факторы,  в том числе возраст, гендерный фактор,  как это определено  в  пункте  3  статьи  7,  и состояние здоровья, а также характер преступления, и, в частности, но не ограничиваясь  этим,  то  обстоятельство,  что  преступление включало  сексуальное  насилие,  гендерное  насилие  или насилие в   отношении детей.  Прокурор принимает такие меры, в особенности при проведении  расследования и осуществлении уголовного преследования за эти преступления.  Такие меры не должны наносить  ущерб  правам обвиняемого или быть несовместимыми с ними, а также наносить ущерб проведению    справедливого    и    беспристрастного     судебного   разбирательства.

          2. Как исключение из принципа  проведения  открытых  слушаний, предусмотренного  в  статье  67,  палаты  Суда  могут  для  защиты потерпевших и свидетелей  или  обвиняемого  провести  любую  часть разбирательства in camera или разрешить представить доказательства с помощью электронных или иных специальных средств.  В  частности, такие  меры  принимаются  в  случае,  когда  речь  идет  о  жертве сексуального насилия или ребенке, который является потерпевшим или свидетелем,   если   Судом  не  предписано  иное,  с  учетом  всех  обстоятельств,  в  особенности  мнения  такого  потерпевшего   или свидетеля.

          3. На стадиях судебного разбирательства,  которые  Суд  сочтет

для этого подходящими,  Суд разрешает представлять и рассматривать мнения  и  опасения  потерпевших,   когда   их   личные   интересы   оказываются затронутыми,  но таким образом,  чтобы это не наносило ущерба  и  не  противоречило  правам  обвиняемого   и   проведению справедливого  и  беспристрастного  судебного  разбирательства.  В случаях,  когда  Суд  считает  это  оправданным,  такие  мнения  и опасения  могут излагаться законными представителями потерпевших  соответствии с Правилами процедуры и доказывания.

          4. Группа  по  оказанию  помощи потерпевшим и свидетелям может рекомендовать  прокурору  и  Суду  соответствующие  меры   защиты процедуры  обеспечения      безопасности,      предоставления консультационной и иной помощи, упомянутой в пункте 6 статьи 43.

          5. Когда раскрытие доказательств или информации в соответствии с настоящим Статутом может повлечь за собой серьезную  угрозу  для безопасности любого свидетеля или членов его семьи, прокурор может  для целей осуществления  любых  процессуальных  действий,  имеющих место   до   начала   слушания   по   делу,  не  раскрывать  такие доказательства или  информацию,  и  вместо  этого  представить  их резюме.  Указанные меры осуществляются таким образом, чтобы это не наносило ущерба и не было несовместимым с  правами  обвиняемого  и проведением    справедливого    и    беспристрастного    судебного разбирательства.

          6. Государство   может   обратиться   с  просьбой  о  принятии

 необходимых  мер,   обеспечивающих   защиту   его   служащих   или

 представителей,   а   также   мер  по  защите  конфиденциальной  и

 чувствительной информации.

  

Статья 75

Возмещение ущерба потерпевшим


  

5.     Суд устанавливает принципы,  касающиеся  возмещения  ущерба  потерпевшим  или  в  отношении  потерпевших,  включая  реституцию, компенсацию и реабилитацию.  На этой основе Суд может в  ответ  на поступившую  просьбу  или,  в  исключительных  случаях,  по  своей собственной инициативе  определить  в  своем  решении  масштабы  и размер любого ущерба, убытков и вреда, причиненных потерпевшим или в их отношении, и заявляет о принципах,  на основании которых  он действует.

          2. Суд  может   вынести   постановление   непосредственно   по

отношению  к  осужденному  о  возмещении  ущерба потерпевшим или в отношении потерпевших  в  надлежащей  форме,  включая  реституцию,  компенсацию и реабилитацию.

В  соответствующих  случаях  Суд может вынести постановление о

 выплате  суммы   в  порядке  возмещения  ущерба  в  Целевой  фонд,

предусмотренный в статье 79.

          3. Прежде  чем  выносить  постановление   в   соответствии   с настоящей  статьей,  Суд может запрашивать и принимает во внимание представления   от    осужденного,    от    потерпевших,    прочих заинтересованных  лиц  или  заинтересованных  государств или от их имени.

          4. Осуществляя  свои  полномочия  в  соответствии  с настоящей статьей,  Суд, после вынесения решения о признании лица виновным в совершении преступления, подпадающего под юрисдикцию Суда,  может определить,  существует ли необходимость  в  том,  чтобы  в  целях  исполнения любого постановления, которое он может вынести согласно настоящей статье,  были приняты меры в соответствии  с  пунктом  1 статьи 93.

          5. Государство – участник  исполняет  решение,  вынесенное  на основании настоящей статьи,  как если бы положения статьи 109 были применимы к данной статье.

          6. Ничто   в   настоящей  статье  не  должно  толковаться  как ущемляющее права потерпевших в  соответствии  с  национальным  или международным правом.


[1] "#M12291 841502052Декларации#S основных принципов правосудия для жертв преступления и злоупотребления властью" (ООН, 1985 г.)

[2] Основы уголовного судопроизводства Союза ССР и союзных республик  #S1958 г

[3] Еникеиев. Юридическая психологияю Норма, М., 2000 г.

[4] Уголовный процесс. Учебник. М., Зерцало, 2002 г.

[5] Российская юстиция, 2001, №3

[6] Гражданское право. Учебник. Часть 1. / Под редакцией А. П. Сергеева, Ю. К. Толстого. – М.: ПРОСПЕКТ, 1998 г.

[7] Уголовный процесс. Указ. учебник

[8] Гражданское право. Указ. учебник

[9] Единственным примером такого закона в настоящее время является Закон РФ "О защите прав потребителей").

[10] Донцов С.Е., Глянцев В.В. Возмещение вреда по советскому законодательству. - М.:1990,

[11]Ранее вполне справедливо признавалось, что при возмещении вреда в рамках деликтного обязательства "не имеет значения, кто именно возместит вред - непосредственный его причинитель или третье лицо".  

[12] Здесь говорится о письменном документе лишь для наглядности,  и также исходя из того, что он, безусловно, желателен для обеих сторон. Однако возможно и устное соглашение,.. что не меняет существа проблемы

[13] Данный пункт предусматривает, в частности, что к смягчающим обстоятельствам относится "добровольное возмещение имущественного ущерба и морального вреда, причиненных в результате преступления, иные действия, направленные на заглаживание вреда, причиненного потерпевшему".



[14] Учебник уголовного процесса./ отв. Редактор А. С. Кобликов. М., 1995 г.

[15] Рустамов Х.У. Уголовный процесс. М., 1998.

[16] "Российская юстиция" (2001. № 5. С. 29)



[17] Российская юстиция. 2001 г. № 10.

[18] Квашис Д. Е., Вавилова Л. В. Зарубежное законодательство и практика защиты жертв преступлений. Монография. – М.., ВНИИ МВД России,. 1996 г.

[19] Д. Фитцжеральд. Программа обеспечения безопасности свидетелей // Правоохранительная деятельность в США. – М.., 1998 г.

[20] Квашис Д. Е. Указ. Сочинения.

[21] Правозащитник №2. 2001 г.

[22] Россия подписала Статут ( Распоряжение Президента РФ от 08.09.2000 № 394  - рп).

1. Статья на тему Как начислить заработную плату и законодательство соблюсти и работн
2. Реферат Учет нематериальных активов на примере ОАО Вымпел г. Омск
3. Реферат Запорожская Сечь 2
4. Реферат Методика Марии Монтессори
5. Сочинение Своеобразие реализма в романе Герой нашего времени Лермонтова
6. Реферат Ценные бумаги и их рынки 3
7. Реферат Основные макроэкономические показатели России за последние 15 лет
8. Сочинение на тему Пожар Валентина Распутина
9. Реферат Вызов функции в другом процессе
10. Реферат на тему Home Computer Network Essay Research Paper Have