В Новгороде вечевые собрания избирали религиозного владыку, так как республика была теократической - архиепископа, посадника и тысяцкого - светскую власть и князя - военачальника, которого вече могло смещать, как и других должностных лиц. Социальная и политическая свобода, представительность власти и суверенность народа - атрибуты демократии хранились до самого разгрома Новгорода Грозным. Не исчезали и прямые, плебисцитарные, хотя и далеко не всеобщие демократические формы правления - кантональные народные собрания (мужчин) в Швейцарии[22]. В России это были дворянские собрания, земские и поместные соборы, церковные соборы, коллективные органы власти в структурах церкви[23].
На протяжении этого промежутка времени происходила смена форм правления в отдельных городах - государствах. Народовластие на несколько столетий утратило свою актуальность, однако не было забыто.
Не смотря на то, что по определению демократия - это народовластие, на протяжении своего становления и развития это понятие включало в себя разные подходы к определению и содержанию категории "народ".
Античная прямая демократия, безусловно, являлась действенной и эффективной в области управления полисом, но при этом следует учитывать, что, во-первых, в этом в правлении участвовало меньше половины жителей города-государства, в основном это были мужчины аристократического происхождения. Рабы, женщины и бедняки автоматически выпадали из электората. Во-вторых, размеры полиса позволяли решать важные государственные проблемы путём всеобщих собраний и прямого голосования, что абсолютно нереализуемо в условиях современных государств.
В древних демократических городах - государствах каждый гражданин был наделен правом участвовать в принятии решений, касающихся его жизни и деятельности. Значительная часть граждан в течение своей жизни так или иначе занимала один из множества существовавших в городе-государстве выборных постов. Не было разделения между законодательной и исполнительной властями - обе ветви сосредотачивались в руках активных граждан. Политическая жизнь характеризовалась значительной активностью граждан, которые живо интересовались всеми сторонами и аспектами процесса управления.
Прямая демократия такого рода оценивалась многими мыслителями Нового времени как идеальная форма[24]. Референдум и гражданскую инициативу, сохранившиеся в Конституциях ряда стран (Швейцария), можно рассматривать как элементы прямой демократии, унаследованные представительной демократией от прошлого.
Другое важное различие между античной демократией и современной состоит в трактовке равенства. Античная демократия не только была совместима с рабством, но и предполагала его в качестве условия освобождения от физической работы свободных граждан, которые посвящали себя решению общественных проблем. Современные демократии не признают в политической сфере различий и привилегий, основанных на социальном происхождении, классе, расе и роле[25]. В понимании греков демократический порядок должен был удовлетворять, по меньшей мере, следующим требованиям[26]:
1. Интересы граждан должны быть достаточно сходны, для того чтобы можно было действовать согласно принципу всеобщего блага, который не противоречит личным целям и интересам.
2. Сообщество граждан должно быть практически однородным по тем признакам, которые могут привести к политическим конфликтам и острым разногласиям по поводу общественного блага.
3. Государство не может быть демократическим, если его граждане не равны в своих экономических возможностях или существуют серьезные религиозные, языковые, образовательные отличия, а также, если они являются представителями различных рас, культур или этнических групп.
4. Число граждан должно быть достаточно малым, в идеальном варианте меньше чем сорок-пятьдесят тысяч.
Соблюдать эти условия было необходимо, чтобы избежать неоднородности, которая может возникнуть в результате расширения границ и включения людей, говорящих на различных языках, с разной религией, историей и этнической принадлежностью, практически не имеющих ничего общего. В противном случае граждане не могли бы собираться вместе для суверенного правления городом[27].
Граждане должны участвовать в собрании и непосредственно одобрять законы и принимать политические решения. Политическое участие граждан должно включать работу по отправлению управленческих функций в городе.
Город-государство в идеале должен быть полностью независимым. Граждане, в данном случае отождествлялись с народом. Это было не все население, проживавшее на данной территории, но достойная его часть.
Существует достаточно доказательств, что политическая жизнь Древней Греции была значительно скромнее политических идеалов. Политика в Афинах и других городах была жесткой, сложной игрой, исход которой часто зависел от частных притязаний и амбиций. Хотя политические партии в современном смысле этого слова еще не существовали, образованные на основе семейных и дружеских связей фракции играли серьезную роль. Предполагаемые заботы об общем благе на деле уступали более мощным притязаниям семьи или друзей.
Несмотря на то, что (по крайней мере, в Афинах) гражданское участие в общественном управлении было чрезвычайно высоким, невозможно определить общий уровень политической заинтересованности и участия среди граждан и степень изменчивости этих показателей в разных слоях. Есть веские причины предполагать, что лишь незначительное меньшинство посещало Народное собрание. Признанные лидеры старались гарантировать себе присутствие своих последователей, и часто собрание в основной массе состояло из подобных групп. Большинство речей в собрании произносилось относительно небольшим числом политических вождей - людей с известной репутацией, блестящих ораторов, признанных предводителей демоса, поэтому обладающих правом быть услышанными.
Современные исследователи убеждены в том, что в демократических городах-государствах греки не меньше думали о своих частных интересах в ущерб общественным, чем граждане нынешних демократических стран[28].
Демократизация - исторический процесс, подобный процессу реализации других универсальных ценностей - свободы, справедливости и т.д., он бесконечен, но реален и проходит через ряд вполне определенных этапов, зафиксированных теорией. История исследования демократии позволяет проследить эволюцию этого типа правления и установить сто основные, универсальные характеристики. Некоторые исследователи выделяют три эпохи эволюции демократии[29].
Импульс к демократическому способу правления исходит, по выражению Р. Даля, из "логики равенства", когда члены сообщества стремятся вырабатывать решения совместно. Такие условия стали складываться примерно около 500 г. до н.э. в Древней Греции и Древнем Риме[30].
В античной теории о трех формах правления демократия - это правление народа, горожан. Она отличается от монархии и аристократии. Одним из первых мыслителей античности, изучавших демократию, был Платон.
В целом демократию Платон расценивал как строй приятный и разнообразный, но не имеющий должного управления. "Равенство при демократии уравнивает равных и неравных"[31].
В одном из своих произведений называет пять форм правления - аристократию (правление лучших), тимократию (правление худших и корыстных), олигархию (правление группы сильных и имущих), тиранию и демократию.
Именно демократию он считает "результатом мятежа бедняков, уничтожающих и изгоняющих противников и делящих с оставшимися власть"[32]. Демократия названа им "правлением числа" и "правлением многих".
Платон различает хорошие и плохие формы правления, и демократия признает хуже хороших форм правления, но лучше плохих. Веский аргумент против демократии, по мнению Платона, заключается в том, что "благо или свобода разрушают демократию"[33]. Основная масса народа представляет собой толпу, не способную справедливо и эффективно управлять государством. Демократия неизбежно ведёт к тирании, так как "из величайшей свободы возникает величайшее рабство"[34]. То, что в порочном государственном строе считают благом и к чему ненасытно стремятся (в тимократии - военные успехи, в олигархии - богатство, в демократии - свобода), именно это и губит данный строй. Каждая форма государства гибнет из-за внутренних противоречий, присущих её собственному принципу, и злоупотреблений последним.
Критикуя олигархию, демократию и тиранию, Платон отмечает, что если все остальные виды государства основаны на законности, то демократия среди них оказывается наихудшим видом, если же все прочие беззаконны, то демократический вид оказывается наилучшим.
В "Законах" Платон свел эту типологию к двум формам: монархии и демократии. Это деление сохраняется на протяжении двух с половиной тысяч лет, признается современным и сейчас.
Обе формы, с точки зрения Платона, плохи: одна - из-за избытка власти, другая - из-за избытка свободы. В более поздней традиции представление о демократии как о правлении одной части народа, бедной и более многочисленной, сохранилось и стало важнейшей проблемой реальной современной политики - проблемой демократического единства общества и общих демократических ценностей. Решение этой проблемы оказалось не менее сложным, чем переустройство самой формальной организация общества и власти.
Дальнейшая разработка идей демократии принадлежит Аристотелю. Он сам наметил решение проблем демократии, высказанных Платоном, разработав альтернативные принципы демократического правления[35]:
1. богатые и бедные участвуют в правлении на равных условиях;
2. публичные должности занимаются на базе очень низкого имущественного ценза;
3. к занятию должностей допускаются все граждане, исключая тех, кто подвергается судебному преследованию;
4. к должностям допускаются все полноправные члены общества. Исключение составляют рабы.
5. какими бы ни были политические права, суверенна масса, народ, а не закон[36].
Форму государства Аристотель характеризовал также как политическую систему, которая олицетворяется верховной властью в государстве. Им так же, как и Платоном различались правильные и неправильные формы государственного устройства: при правильных формах правители имеют своей целью общее благо, а при неправильных - только свое личное благо. Тремя правильными формами государства являются монархическое правление, аристократия и полития, а соответственно отклонениями от них - тирания, олигархия и демократия. Сама полития, по Аристотелю, является как бы смешением олигархии и демократии, т. е происходит объединение интересов зажиточных и неимущих, богатства и свободы.
Резко критикуя крайнюю демократию, где верховная власть принадлежит демосу, а не закону, Аристотель с одобрением характеризует умеренную цензовую демократию, основанную на примирении богатых и бедных и господстве закона[37].
Однако и Платон, и Аристотель связывали правление народа не только с определенной формой общественной жизни, но и с некоторыми более глубокими условиями общественного развития. Понятие демократии здесь совпадало непосредственно с понятием демократической формы правления, с понятием непосредственного "народоправства".
Позднероманская и средневековая политическая мысль искала иное обоснование демократии как народовластия доверенного монарху, своеобразной демократической легитимации верховного права власти королевской особе или, иначе говоря, снимала проблемы выбора между монархией и республикой, деспотией и демократией. Оставалась при этом дискуссионной проблема: кому принадлежит закон - народу, который доверяет его исполнение монарху, или властелину, является ли исполнение власти только функцией монарха или подлинной прерогативой, кому, в конце концов, реально принадлежит власть, является ли ее передача только уступкой, и притом временной, или она окончательна и безраздельная власть остается в руках самодержца.
Для теории демократии уже в тот период существовала проблема источника власти и суверенности этого источника, которым в демократической традиции признавался народ. Ему уже в античной, римской и средневековой теориях принадлежала главная власть - законодательная, и тогда же возникла идея разделения двух фундаментальных властей: этой главной и второй, исполнительной, которая доверялась властелину.
Марсилий Падуанский отстаивал очень смелый по тем временам тезис о том, что единственный легитимный субъект власти - это народ[38].
Только он - носитель верховного суверенитета и верховный законодатель. Являясь приверженцем демократических идей, Марсилий Падуанский, тем не менее, оставался сторонником выборной монархии. Это власть производная, которая делегируется властелину в форме отзываемого мандата. Народ по его мнению обладал суверенитетом, но тем не менее, народовластие не рассматривалось как возможная форма правления.
Несмотря на утрату демократических режимов в позднеантичный и средневековый период и большую часть Нового времени, концепция демократии в ее аристотелевском виде не только сохранилась, но обогатилась в творчестве крупнейших политических мыслителей.Ж. Боден уже в конце XVI в. выделил понятие "демократизма"[39], которое закрепилось и сыграло важную роль в идее демократизации политики и в борьбе против абсолютистских монархических режимов. Но при этом считать Ж. Бодена приверженцем демократической формы правления абсолютно не правомерно. Признавая суверенитет и верховенство народной воли, "суверенитет кроется в совокупности свободных и разумных существ, составляющих народ", Ж. Боден тем не менее оговаривает, что "эту верховную власть над гражданами в правом жизни и смерти народ может передать одному из граждан без всяких ограничений... ". Таким гражданином является монарх.
С одной стороны, Ж. Боден провозглашал демократические ценности и верховенство народной воли, а с другой - эти рассуждения были абстрактны и не имели своей целью провозглашения народовластия. Народ добровольно и пожизненно делегировал власть монарху.
Лучшим, по мнению Ж. Бодена является такое государство, в котором суверенитет принадлежит монарху, а управление имеет аристократический и демократический характер. Такое государство он называет королевской монархией. Идеальный правитель, согласно Ж. Бодену тот, кто может поддерживать в государстве порядок и справедливость, судить согласно закону. В его трудах также звучали идеи равенства и государственного суверенитета.
Позже, была усовершенствована Дж. Локком и идея суверенной законодательной власти народа. Дж. Локк полностью разделял идеи естественного права, общественного договора, народного суверенитета, сбалансированности властей и неотчуждаемой свободы личности[40]. Именно народу принадлежала идея создания государства, в целях надежного обеспечения прав, равенства и свободы. "Всякое мирное образование государства имело в своей основе согласие народа".
Государство и законы, по Дж. Локку создаются по воле и решению большинства. Отсюда заключение: "каждый человек, согласившись вместе с другими образовать единый политический организм, берет на себя обязательство подчиняться решению большинства и считать его окончательным"[41]. Не отдавая предпочтения ни одной из существующих форм правления, Локк категорически отвергал абсолютную монархию. Для него важнее всего было, чтобы любая форма государства вырастала из общественного договора и добровольного согласия людей, чтобы она имела надлежащую "структуру правления", охраняла естественные права индивидов, заботилась об общем благе для всех[42].
Суверенитет народа, в конечном счете (и это явно обнаруживается в кризисных ситуациях) выше, значительнее суверенитета созданного им государства.
Тем самым Дж. Локк существенно скорректировал под углом зрения демократизма индивидуалистическое начало, которое присутствовало в его учении.
В свете такой корректировки было бы, вероятно, обоснованным квалифицировать это учение как либерально-демократическое.
В Новое время возник в более конкретной форме вопрос о политической организации демократии, её соотношением с республиканским устройством государства, и еще длительное время (до конца XVIII в) республика представлялась в двух формах: аристократической и народной.
Одним из выдающихся мыслителей эпохи Просвещения, занимавшихся исследованием демократии, был Шарль Луи Монтескье. Из трех форм правления, описанных Монтескье - республика, монархия и деспотия, республика выступает в двух формах - аристократической и демократической, хотя подлинно республиканские добродетели Монтескье обнаруживает только в демократии[43].
Новая республиканская концепция демократии в эпоху Просвещения и формирования либеральных концепций политики, Французской революции и появления первого значительного документа современной демократии - Американской конституции, связана в еще большей мере, чем когда-либо прежде, с идеями справедливости, равенства и новым пониманием свободы, которое позволило четче разграничить прямую и представительную демократию.
Свобода прямого участия в формировании законов и выборах власти получила максимальное выражение в собрании граждан. Современная же свобода индивидуальна по отношению к государству, она проявляется не в коллективе и не как коллективная воля. Это свобода индивидуального демократического выбора[44]. Последующее развитие демократического процесса стало целой эпохой борьбы за всеобщность такого индивидуального выбора (за всеобщее избирательное право) и за то, чтобы этот выбор стал подлинно коллективным, т.е. "стал выражением интересов и воли общества в целом или достаточно значительных его групп".
Результатом этого развития стало не только завоевание демократической свободы выбора представительной власти, но и преобразование прямой демократии во всеобщие и технически допустимые процедуры коллективного волеизъявления (референдумов, плебисцитов) при сохранении свободы примкнуть к одному из вариантов коллективного мнения[45].
Применительно к демократии Монтескье отмечает, что здесь народ является государем только в силу голосований, которыми он изъявляет свою волю. Важную роль в процессе этого волеизъявления играют законы, определяющие право голосования. Народ, утверждает он, способен контролировать других лиц, но не способен вести дела сам, то есть по сути дела народ не является полноценным субъектом властных отношений. Однако один из главных принципов демократии по Монтескье заключается в том, что законодательная власть принадлежит только народу.
Народ может и должен делегировать свои полномочия аристократии, правомочной осуществлять законодательную деятельность и отражать в этих законах интересы народа.
Другой крупнейший мыслитель эпохи Просвещения Жан-Жак Руссо пошёл дальше в своих демократических воззрениях. В зависимости от того, кому вручена исполнительная власть (всем, некоторым, одному), Руссо различает такие формы правления, как демократия, аристократия, монархия.
Эти различия в учении Руссо играют подчинённую роль, поскольку предполагается, что во всех формах правления суверенитет и законодательная власть принадлежит всему народу." Народ, повинующийся законам, должен быть их творцом: лишь тем, кто выступает в ассоциацию, положено определять законы общежития"[46]. Для поддержания положений общественного договора и контроля над деятельностью исполнительной власти, по мысли Руссо, периодически должны созываться народные собрания, на которых следует ставить на голосование в отдельности два вопроса: "Первое: угодно ли суверену сохранить настоящую форму правления. Второе: угодно ли народу оставить управление в руках тех, на кого оно в настоящее время возложено"[47].
У Ж.Ж. Руссо звучат идеи прямой демократии, которые, казалось бы, были потеряны. Народное собрание выступает как главный орган государственного управления. Тем не менее остается не ясной процедура принятия решений и их осуществления.
В либерально-демократических исследованиях XVIII - ХIХ вв. демократия конкретизировалась как совокупность гражданских, социальных и политических прав и свобод. Участие в политической власти, права собраний, ассоциаций, свободы совести, мнений, сознания, включая естественные права человека на жизнь, безопасность, жилище, труд, именно это вкладывалось в понятие демократии. И для реализации этих целей форма правления в государстве не обязательно должна была быть республиканской.
Общее благо провозглашалось одним из основных принципов народовластия.
В этот период времени различными мыслителями отстаивалась идея демократии при монархическом государственном устройстве. Идеи народовластия подменивались верой в защитника народных интересов на троне.
Предмет наибольшего интереса в политической концепции А. де Токвиля составляют теоретические и практические аспекты демократии, в которой он усматривал самое значительное явление эпохи. Демократия олицетворяет для него такой общественный строй, который противоположен
феодальному строю и не знает границ между высшими и низшими слоями общества. Сердцевина демократии - принцип равенства, неумолимо торжествующий в истории.
Аристократия выступает у него как синоним неравенства: "народы, жаждут равенства в свободе, и, если она им не доступна, они хотят равенства, хотя бы в рабстве"[48]. Одна из самых серьезных помех свободе, и соответственно демократии в целом - чрезмерная централизация государственной власти. Но Токвиль и не полагает, что народный суверенитет беспределен, верховенство народа, по его мнению, тоже имеет свои границы. "Там, где их преступают, возникает тирания, тирания большинства, ничуть не лучшая тирании властителя - самодержца"[49].
В целом, развитие представительной демократии пошло в этот период по двум направлениям; расширения избирательных прев от сословных, ограниченных цензами до всеобщего права и - умножения числа представительных органов от двух законодательных ассамблей до местных представительных органов управления. Процесс становления демократии активнее шёл в тех странах, где в обществе существовали соответствующие традиции и представления о демократии. Таким образом, на данном этапе эволюции демократии происходит расширение избирательных и всеобщих прав обычных граждан, т.е. народа. Именно в этот период начали складываться современные репрезентативные демократические системы.
Таким образом, из всего вышесказанного можно сделать вывод, что развитие демократических идей укладывалось в рамки основных исторических эпох - Античности, Средних веков, Нового времени, Просвещения. Для каждой эпохи были свойственны свои представления о народе, его роли в управлении государством и принятии политических решений.
В Древнем мире народ составлял меньшинство населения полиса. Под это определение не попадали рабы, женщины и беднейшие слои населения. Принадлежность к народу тоже являлось своего рода привилегией. Античная демократия в отличие от современной, была прямой, но с очень ограниченными избирательными правами. Аристотель в своих трудах отмечал, что ущербность демократии в том, что она в своей основе не несет правления лучших людей, не обязательно аристократии. Народ представлялся в работах античных мыслителях толпой, массой, не способных к управлению государством.
Средневековье и Новое время привнесло новые коррективы в определение "народа" и его роли в системе государственной власти. Так, расширение избирательных прав и признание верховенства закона над личностью монарха, способствовало расширению составляющих "народа". Теперь это понятие включало в себя большую часть населения государства.
Передовыми мыслителями того времени признается верховенство народной воли и суверенитета (Ж. Боден), а народ признается единственным легитимным источником власти (М. Падуанский). И хотя это была довольно абстрактная формулировка, в то время это было, несомненно, одним из первых шагов на пути к демократии.
В эпоху Просвещения ученые, уделявшие в своих трудах место проблеме народовластия, ещё глубже развивали демократические идеи. Теория естественного права и общественного договора не противоречила демократическим ценностям. Общее благо, как один из основополагающих принципов современной демократии уже тогда прозвучал в идеях Дж. Локка.
Народу приписывалась верховная законодательная власть (Ш.Л. Монтескье, Ж.Ж. Руссо).
Тем не менее, не все ученые и мыслители, которые признавали верховенство и суверенитет народа, рассматривали его в качестве непосредственного субъекта власти. Основным препятствием на пути осуществления власти народом была его политическая и общая не грамотность и не знание собственных нужд. Для этого власть народа делегировалась избранным лицам - аристократии, монарху. Народ способен контролировать других лиц, но не способен управлять.
Таким образом, от Средних веков и периода Нового времени в теорию идемократии вошли такие ее основополагающие элементы, как суверенитет народа и власти, а также идея и практика договорных отношений, которые регулировали отношения этих двух суверенных сторон и позволяли улаживать конфликты между ними, а, следовательно, и между законодательной властью народа или его представителей и исполнительной властью носителя мандата доверия.
Идейно-политический либерализм предшествовал либеральной демократии. Его основоположники Дж. Локк и Ш.Л. Монтескье сформулировали такие основополагающие принципы политического либерализма, как приоритет индивидуальной свободы, базирующийся на принципах естественного права, отделение государства от гражданского общества, разделение властей. На основе этих принципов идеи демократии наполнялись либеральным содержанием. Стержневыми идеями в теориях либерализма являются политическое равенство и представительное правление. В теоретических разработках утвердилась репрезентативная демократия.

Глава 2. Современные теории демократии о субъектно-объектном статусе народа

Исходя из этимологии термина "демократия", необходимо в рамках субъектно-объектных отношений остановиться на следующих вопросах: что такое "народ" и как он осуществляет эту власть.
Исторический генезис демократии длителен, многообразен и противоречив, он не завершился и сейчас. Ни одна политическая система в мире пока не воплощает в себе идеалы демократии, а представляет лишь результат "многоступенчатого, продолжающегося исторического процесса"[50].
Проблемы демократии на ее современном уровне занимают важное место в политологии. Отсутствие в литературе единого определения демократии отмечается в политических словарях и учебных пособиях зарубежных и отечественных авторов. "До настоящего времени, - пишет немецкий политолог Б. Гуттенберг, - ученые не выработали общепринятых представлений, на базе которых можно было бы сформулировать единое определение демократии"[51].
Политическая наука стремится сформулировать теоретический образ, идеал демократии и соотносит его с реально существующими демократическими формами организаций социально-политической жизни. Современное понимание демократии - это соединение двух идущих навстречу друг другу тенденций: от идеала к реальности, от реальности к идеалу.
Еще Ж.Ж. Руссо писал: "Если брать этот термин в точном его значении, то никогда не существовала подлинная демократия, и никогда таковой не будет. Противно естественному порядку вещей, чтобы большое число управляло, а малое было управляемым. Нельзя себе представить,
чтобы народ все свое время проводил в собраниях, занимаясь общественными делами. И легко видеть, что он не мог бы учредить для этого какие-либо комиссии, чтобы не изменилась и форма управления"[52]. Здесь подчеркивается абсурдность трактовки демократии в ее дословном этимологическом значении. Однако количественные и качественные характеристики демократии требуют уточнения самого понятия "народ".
В этой связи один из известных специалистов в области теории демократии, американский политолог итальянского происхождения Дж. Сартори выделяет следующие широко распространенные определения:
"народ" дословно означает всех членов общества;
"народ" означает аморфную большую часть общества, великое множество;
"народ" означает низшие классы;
"народ" есть неделимая сущность или нечто органически целое;
"народ" есть большая часть общества, выраженная принципом абсолютного большинства;
"народ" есть большая часть общества, выраженная принципом ограниченного большинства. [53]
Первая трактовка воспринимается на уровне обыденного сознания и не имеет ничего общего с демократической формой правления. Как в Античности, так и в современных демократиях далеко не каждый член общества наделяется статусом гражданина и получает, таким образом, возможность участвовать в управлении и процессе принятия решений. Приведенная выше цитата Ж.Ж. Руссо о невозможности чистой демократии связана именно с этой интерпретацией понятия "народ".
Вторая и третья трактовка, схожие между собой, вытекают из революционных и социалистических взглядов на народные массы, противостоящие имущим классам и слоям общества. Такая интерпретация понятия "народ" отчасти допустима при анализе отдельных политических процессов (например, крестьянские восстания, рабочее движение), но, тем не менее, мало что дает при анализе исторических типов и форм демократии.
Определение народа как единого целого имеет давнюю традицию в истории философской и общественно-политической мысли. Данное определение имеет рациональный смысл при анализе цивилизационных черт, присущих тому или иному народу[54].
В аспекте политической философии данное определение вытекает из теории "общего блага". При всех различиях в трактовке "общего благ" в истории философской и общественно-политической мысли объединяющим является то, что последнее призвано обеспечить процесс реализации общего интереса, направленный на достижение стабильности в обществе и благосостояние его членов.
В социально-политическом плане, по мнению К.С. Гаджиева, под народом как целостным образованием следует понимать совокупность людей, связанных в определенный стабильный порядок жизнеустройства единой и самостоятельной правовой системы[55].
Однако абсолютизация определения понятия “народ” ведет, во-первых, к игнорированию неоднородности социальных и политических интересов, существующих в обществе, и, во-вторых, исключает автономию и относительную самостоятельность частного интереса, целиком подчиняя его общественному интересу. В результате из политического процесса по существу исключается роль индивида. В ХХ столетии тезис о народе как едином целом стал одним из центральных тезисов в идеологическом обосновании тоталитарных режимов. В этой связи Дж. Сартори справедливо отмечает, что такая концепция народа скорее служит для легитимации тиранического правления, чем демократического. Если исходить из того, что народ есть органическое целое, то легко сделать вывод, что любая индивидуальность есть ничто…, а в формуле "все как один" мы видим оправдание не демократий, а тоталитарных автократий. Демократия не может даже начать функционировать, не порвав с этой формулой[56].
Поэтому трактовка народа как целостного образования допустима лишь в определенных пределах: во-первых, с точки зрения цивилизационной общности, проявляющейся в общности языка, культуры, религии нравов; во-вторых, с точки зрения наличия относительно единого общего интереса с учетом существования в демократическом обществе множества неоднородных, нередко противоречащих друг другу частных интересов; и наконец, в-третьих, с позиций единой политико-правовой системы соответствующего сообщества, объединяющей его членов в единый народ.
Пятый вариант, рассматривающий народ как абсолютное большинство, предполагает, что только мнение большинства принимается в расчет. Иначе говоря, лишь большинство населения обладает неограниченным правом принимать решения, касающиеся всех. Напротив, трактовка понятия "народ", основанного на принципе ограниченного большинства (шестой вариант), предполагает, что никакое большинство не может обладать абсолютной властью.
В связи с этим, прямая демократия имеет свои отрицательные стороны. Ее главная уязвимая черта вытекает из того факта, что все граждане не могут сразу решать все вопросы. Многие из них не располагают для этого достаточным временем, интересом, информацией и компетентностью. Кроме того, в ходе прямых дебатов по тому или иному вопросу гораздо сложнее достижение консенсуса между большинством и меньшинством, чем в рамках избранного представительного органа.
Несмотря на многообразие теоретических концепций демократии, в литературе и политической практике сформировались некоторые общепринятые положения. С ними связывается наличие демократии в той или иной стране: признание в качестве источника власти народа или его определенной части; постоянное влияние общества на государственную власть; контроль над деятельностью тех, кто ее осуществляет через выборы последних; равноправие граждан в смысле участия в политической жизни; права и свободы человека[57].
Любые современные теории, так или иначе, воспринимают в качестве отправного пункта теоретического понимания демократии определения ее как народовластия. К примеру, известный французский политический деятель М. Рокар пишет: "Демократия есть управление народом силами самого народа"[58]. Тем не менее, теоретики и политики фактически расходятся в трактовке главных вопросов демократии: Кто есть народ? Может ли он реально управлять государством, а если может, то как? Каким образом формируется представительство народа? Каковы демократические правила политических отношений?
Разнообразие толкований демократии, принципов её осуществления, связано в первую очередь с исторически альтернативными направлениями формирования демократии как идеи и практики, однако определяется реальной неоднозначностью практической реализации демократических принципов в настоящее время в разных общественных системах.
Анализ теорий демократии предполагает определение критериев их различия и сравнения. В качестве таковых примем те два кардинальных вопроса, которые сформулированы английским философом К. Поппером: "Кто правит?" и "Как правит?"[59]. В зависимости от того, какой из этих вопросов выдвигается на первое место, разнятся и теории демократии. В сущности своей речь идет, как уже отмечалось, о взаимоотношениях индивида, общества (народа) и государства.
Теории, ставящие во главу угла вопрос: "Кто правит?", рассматривают демократию как народовластие, признают в качестве основного субъекта власти народ в целом или его часть, большие социальные группы, классы. Суверенитет народа составляет основу демократии. Правление народа понимается главным образом как непосредственное участие его в отправлении политической власти, как самоуправление. Принципиальное значение в таком случае приобретает трактовка понятий "народ" и "государство" как его политическое объединение. Концепции, берущие за основу политической власти народ в целом или же его часть - большие социальные группы, относятся к типу коллективистских демократий[60].
Теории демократии, принимающие за основу политической власти индивида, личность, и рассматривающие подлинным субъектом демократии отдельных граждан, составляют группу индивидуалистических концепций. Таковы либеральные теории. В них делается акцент на вопросе: "Как править?". Это означает подход к определению демократии с точки зрения ее технологии, а именно, механизма участия субъектов (членов сообществ) в политической жизни, в принятии политических решении.
Данные теории рассматривают демократии больше не в сущностном, а в технологическом плане. Демократия определяется как система власти и форма правления, не тождественная правлению самого народа, а являющаяся властью для народа. Правящим субъектом является не народ, а его представители. В такой интерпретации демократия представляет конкуренцию равноправных по отношению к власти политических сил с неопределяемыми заранее результатами.
Современные теории демократии различаются также по трактовке критериев демократии. Индивидуалистические концепции вопрос о критериях демократии сводят в основном к процедурам (технологии), с помощью которых мыслится ограничение поля действия государственной власти. В числе таких процедур: децентрализация власти, создание альтернативных источников власти и других механизмов сдержек и противовесов. В коллективистских же концепциях в качестве критерия демократии подчеркивается в первую очередь уровень массовости непосредственного участия граждан в управлении государством. Политический контроль над деятельностью государственных институтов осуществляет руководящая массовая партия. Наличие такового - тоже существенный признак коллективистской демократии.
Современные либеральные демократии чаще всего рассматриваются как плюралистические. Теория плюралистической демократии исходит из возможно более полной представленности в системе политической власти и управления интересов различных социальных групп и мнений политических сил. Монополизация политических решений со стороны отдельных групп отвергается. Плюралистическая концепция предполагает установление в демократическом процессе известного равновесия сил, исключающего политическое действие в особых интересах лишь какой-то одной группы, стоящей у власти.
Одним из приверженцев плюралистической демократии является политолог Р. Даль. Суть его аргументов сводится к следующим положениям:
демократия плюралистическая предполагает сосуществование большого числа организованных интересов;
организованные интересы конкурируют, между собою в обладании политической властью и влиянием;
конкурирующие интересы взаимно контролируют друг друга и ограничивают власть;
плюралистическая конкуренция интересов ведет к общественному равновесию, наилучшим образом учитывая общественные и групповые интересы при принятии политических решений [61].
Основополагающее понятие плюралистической концепции Р. Даля - "полиархия", обозначающее систему политического управления посредством открытого соперничества политических групп за власть[62].
Против плюралистической концепции демократии высказывается ряд критических положений. И прежде всего то, что в современных демократиях общественное посредничество неравномерно, поскольку интересы различных групп и слоев имеют различную степень организации и влияния. Что касается концепции равновесия, то она представляет собой идеальную модель политических отношений, которая в действительности никогда не реализуется. Политика строится на иерархически выстроенной системе интересов. Политическая дееспособность носителей общественных интересов в рамках плюралистических структур определяется не их количественной силой, а способностью к организации и готовностью вступать в конфликты. Как правило, интересы малых групп, контролирующие экономику и управление, наиболее сильны в организации, чем интересы большинства крупных социальных групп, не обладающих таким контролем.
Неравномерное представительство интересов плюралистическими структурами порождает проблемы, связанные с легитимностью. Эти проблемы не могут быть компенсированы даже всеобщими выборами.
В настоящее время в зарубежной политологической литературе по демократии активно обсуждаются проблемы соотношения между мажоритарной (основанной на принципе большинства), и консенсусной демократией[63]. Разновидностью последней является модель сообщественной демократии, разработанная американским политологом А. Лейпхартом[64]. Данная модель, основанная на реальной практике ряда государств, предполагает возможность взаимного вето, в том числе и со стороны организационно оформленных меньшинств общества. Однако последние далеко не всегда прибегают к использованию данного права, так как его реализация может привести к дестабилизации и кризису всей политической системы.
Наличие мажоритарной или консенсусной моделей демократии допускающей для тех или иных групп права вето, зависит от степени гомогенности либо гетерогенности общества. В этой связи представляют интерес соображения одного из ведущих американских исследователей по теории демократии Р. Даля, который выделяет следующие необходимые условия, способствующие успешному функционированию демократического режима на мажоритарных принципах:
1. Чем более гомогенным является народ страны, особенно в тех характеристиках, которые прочно связывают его с политическими установками, тем меньше вероятность, что правление большинства будет поддерживать политику, наносящую ущерб меньшинству, а, следовательно, и большая вероятность, что будет существовать широкий консенсус по поводу желательности правления большинства. В целом население страны должно быть настолько гомогенным, что никакое большинство не могло бы нанести ущерб меньшинству, не причиняя одновременно ущерб своим собственным членам.
2. Чем сильнее ожидания среди представителей политического меньшинства, что в будущем они смогут войти в разряд большинства, тем более для них приемлем принцип правления большинства, тем меньше они ощущают потребность в таких гарантиях, как необходимость специального вето меньшинства. При этом и больше вероятность, что они будут рассматривать наличие такого вето как препятствие для перспектив их будущего участия в правящем большинстве.
3. Правление большинства может получить огромную поддержку со стороны меньшинства, если представители последнего будут уверены, что коллективные решения, принимаемые большинством, никогда не будут представлять опасность, связанную с посягательством на базисные основы образа жизни меньшинств - религии, языка, экономической безопасности.
В противном случае при отсутствии хотя бы одного из вышеперечисленных условий представители меньшинств будут оказывать сопротивление правлению большинства и отрицать его легитимность[65].
В плюралистической теории "разум народа" обращается в житейский здравый смысл избирателя, голосующего на выборах. Вместе с тем очевидна
преемственность плюралистической теории и теории демократии классического либерализма. Она прослеживается в таких моментах, как признание принципа народного суверенитета, необходимости обеспечения гарантий естественных прав личности, сохранения автономии гражданского общества, создание механизмов, препятствующих развитию тенденции к монополизму властных структур.
Аргументы, приводившиеся критиками плюралистической теории, сводились к нескольким основным пунктам: реальные процессы принятия политических решений не отвечают представлению о равенстве влияния основных социальных групп, поскольку бизнес располагает более тесными связями с правительством, чем иные группы давления; конкуренция политических партий и лидеров не тождественна представительству в политике всех социальных групп, поскольку некоторые жизненно важные для отдельных слоев избирателей и даже всего общества вопросы не включаются в круг обсуждаемых политиками проблем; среди активистов политических партий и движений явно преобладают представители привилегированных социальных групп, в то время как другие категории избирателей плохо организованы, менее политически активны и не располагают возможностями отстаивать свои интересы; государство не является нейтральным арбитром, как это представляют сторонники плюралистической теории.
Более консервативно настроенные политологи обращали внимание на иные аспекты плюралистической теории: стремление к обеспечению равенства влияния основных социальных групп ставит под угрозу права и свободы граждан, прежде всего право собственности, ведет к чрезмерному расширению функций государства; усиление влияния масс, эскалация экономических и социальных требований порождают дестабилизацию экономики и политической системы. Результатом критики плюралистической теории стала эволюция ряда ее представителей в направлении теории демократии участия, признания необходимости сочетания элементов представительной демократии на национальном уровне с прямым участием граждан в политических процессах на уровне города, сельской общины, обеспечения большего реального равенства политического влияния, возвращения к представлению о демократии не только как о средстве, методе, но и цели общественного устройства. Напротив, сторонники умеренного крыла плюралистической теории сблизились с представителями элитистских концепций, видящих в ограничении политического участия средство сохранения стабильности демократии.
Как в институциональном, так и в процедурно-процессуальном аспекте проблема соотношения большинства и меньшинства во многом зависит и от того, идет ли речь о прямой или представительной демократии. Вопрос о достоинствах и недостатках каждой из этих двух форм, степени их эффективности с точки зрения выражения интересов населения и принятия решения уже на протяжении двух столетий и вплоть до настоящего времени является дискуссионным в политологической литературе.
Сообщественная демократия, по определению автора, "особая форма демократии", позволяющая достичь и поддерживать стабильное демократическое правление в условиях, многосоставных обществ, поликультурных и гетерогенных[66].
"Сообщественная демократия - модель одновременно и эмпирическая и нормативная. Она служит объяснением политической стабильности в ряде малых европейских демократий: Австрии, Бельгии, Нидерландах и Швейцарии"[67].
Сообщественная демократия, по А. Лейпхарту, означает "сегментарный плюрализм". Ее характеризуют четыре признака. Первый и самый важный элемент - осуществление власти "большой коалицией" политических лидеров всех значительных составных частей (сегментов) многосоставного общества. Стиль правления такой коалиции основан на союзе интересов, в отличие, скажем, от либеральной британской модели, строящейся на конкурентном принципе. Тремя Другими чертами сообщественной демократии являются: "взаимное вето", или, как правило, "совпадающего большинства", выступающее как дополнительная гарантия жизненно важных интересов меньшинства; "пропорциональность" как главный принцип политического представительства; высокая степень автономности каждого сегмента в осуществлении своих внутренних дел[68].
Конечно, и сообщественная демократия имеет свои недостатки. А, Лейпхарт их признает, указывая, в частности, на то, что при наличии большой коалиции может существовать только слабая оппозиция, либо вообще не будет никакой оппозиции, оформленной в законодательных органах.
Существует и проблеме эффективности принимаемых решений, поскольку мыслится при этом достижение в каждом случае консенсуса. Сообщественная демократия предполагает сотрудничество политических элит. Следовательно, эта форма демократии включает в себя элемент элитаризма.
Сторонники элитарной теории, одним из представителей которой является Й. Шумпетер, выступают против переоценки традиционных либеральных идеалов. Они исходят из того, что в реальности, даже в условиях достижения господства демократического большинства, политические решения принимаются преимущественно меньшинством - демократической элитой. И в этом они не видят недостатка демократического режима. По мнению И. Шумпетер, "демократический метод - это тот порядок создания института для достижения политических решений, при котором отдельные социальные силы получают право на принятие решений посредством конкурентной борьбы за голоса народа"[69].
Концепция элитарной демократии по сути своей утверждает, что в действительности идеал народовластия в современную эпоху (как и прежде) не реализуется в полной мере. Народ представляет в системе политической власти господствующая или господствующие элиты. Демократия же в таком случае состоит в открытости формирования элит и подконтрольности их деятельности по осуществлению власти и управления.
Для элитистской парадигмы характерно утверждение о том, что без элиты не может быть нормального функционирования общества, что она имеет право на привилегированное положение, более того, она должна бдительно охранять свои привилегии от посягательств со стороны масс. Часть элитистов выступает с традиционной критикой демократии справа, обосновывая необходимость для общества сильной, автономной государственной власти, которая только и может обеспечить квалифицированное управление обществом без оглядки на дезинформированную, эгоистичную и близорукую массу, обосновывая власть авторитарной элиты[70]. Однако большинство западных политологов стремится совместить элитизм с демократическими принципами, создавая компромиссные концепции типа полиархической демократии и демократического элитизма.
Явные противоречия между элитизмом и теориями демократии обнаруживаются в том, что, во-первых, элитизм исходит из неравенства людей, тогда как классическая демократическая теория прокламирует их равенство, хотя бы только политическое. Как пишет американский политолог У. Стэмпс, демократией называется такая система, которая обеспечивает политическое равенство граждан, но она не гарантирует социального и экономического равенства; во-вторых, элитизм исходит из того, что реальным субъектом политической власти является элита, в то время как юридический принцип демократии - признание воли народа в качестве источника власти[71].
Правительство народа, для народа, управляемое народом, - так американский демократ А. Линкольн представлял демократическую политическую систему. Но для элитистов эта модель оказывается неприемлемой или лишь частично приемлемой. Собственно, элитисты охотно цитируют слова Линкольна, но часто снисходительно замечают при этом, что старый Линкольн был слишком наивен (во всяком случае это относится к двум заключительным словам этого высказывания): он не учел, во-первых, что технически невозможно осуществление правления народа, особенно в крупной стране, и потому он должен делегировать полномочия, необходимые для политического управления, элите; во-вторых, народ некомпетентен в политике, неинформирован или дезинформирован, и если бы он действительно управлял, неизбежно навредил бы самому себе; его интересы гораздо лучше обеспечит мудрая и подготовленная элита[72].
Элитисты оспаривают идею Линкольна либо в мягкой форме, утверждая, что его слова нельзя понимать буквально, либо в резкой, заявляя, что поскольку правительство народа неосуществимо, сам этот лозунг - лишь идеологический камуфляж правления элиты. Демократия, по мнению большинства элитистов, может быть в лучшем случае формой правления элиты, которая одобряется и поддерживается народом.
Элитарная демократия не возникла на пустом месте. Ее предшественниками были различные виды сословных демократий, существовавшие еще в феодальном обществе[73]. Социальной базой элитарных демократических порядков в наше время служат неразвитые социальные структуры в ряде стран, находящихся на стадии перехода к индустриальной цивилизации, а также это страны, находящиеся в состоянии демократического транзита.
В государствах, когда большинство населения не обладает необходимым уровнем политической культуры для демократического участия, неизбежно формирование элитарной демократии. По крайней мере, на какой-то определенный, ограниченный во времени период политического развития данной страны[74].
Объектом атак элитистов являются прежде всего эгалитаристские концепции. Еще Платон считал, что в демократии осуществляется власть худших, которых большинство. Американский социолог Дж. Гилдер призывает восстановить веру в подлинные тайны неравенства. Дежурным доказательством естественности элитизма являются именно ссылки на неравенство людей[75]. Но, как справедливо писал П. Сорокин, равенство (как и неравенство) можно понимать по-разному, например как абсолютное равенство одного индивида другому во всех отношениях, и тогда нельзя быть умным, ибо есть глупые, красивым, ибо есть безобразные. Отбросив это примитивное, осмеянное Сорокиным представление о равенстве, будем говорить о равенстве политических прав, равенстве всех перед законом, наконец, о равенстве, как писал Сорокин, в смысле пропорциональности социальных благ заслугам индивида (впрочем, в последнем случае равные права опять-таки оборачиваются неравенством де-факто, неравенством достижений) [76]. Ясно, что элитизм нельзя однозначно выводить из факта неравенства, не тождественности одного индивида другому. Именно в условиях высокой социальной мобильности, которые создает демократия, и возможен приход на выборные руководящие посты наиболее способных, талантливых людей, тогда как в закрытых политических системах к власти приходят представители узкого верхушечного слоя, оказываются невостребованными таланты простонародья, и именно власть аристократии и плутократии порождает, пользуясь словами Платона, власть худших, во всяком случае не самых достойных.
Многие либеральные политологи критикуют элитаризм как недемократическое мышление. Примером такой критики может служить книга Д. Шпитца Модели антидемократического мышления. Называя элитистские концепции угрозой демократии, он разделяет их на аристократические (от Платона до Р. Грэма) и авторитарно-тоталитарные (например фашистские). Отвергая и те, и другие, Шпитц утверждает, что основывается на вере в демократию и убеждение, что свобода - достояние каждого человека, а не только прерогатива избранных[77].
Между тем в элитистских теориях содержатся как позитивные стороны, так и существенные теоретические изъяны, приводящие к односторонней оценке демократического процесса. По мнению Г.В. Каменской и А.Н. Родионова, положительной стороной этих теорий является то, что элитисты поставили в центр внимания проблемы, ранее остававшиеся вне поля зрения политической теории, в первую очередь такие, как профессионализация сферы политической деятельности[78]. Поэтому естественно, что зачастую многие жизненно важные решения принимаются правящим меньшинством, так как функция политического руководства требует особого призвания, энергии и компетентности[79].
Однако элитарные теории в интерпретации их основоположников по существу игнорируют особенности функционирования элит в демократических и недемократических обществах.
Среди тех представителей политической науки, кто выступал с критикой ряда основных положений теории демократии классического либерализма, заметная роль принадлежала основателям современных элистических теорий - Р. Михельсу, Г. Моске, В. Парето[80]. В их работах были остро поставлены проблемы, ранее остававшиеся вне поля зрения идеологов либерализма, такие как профессионализация сферы политической деятельности и фактическое ограничение политической активности большинства граждан участием в голосовании, отсутствие у избирателей непосредственного контакта с депутатами законодательных собраний и чрезмерная автономия законодателей, практическая независимость их текущей деятельности от мнения и воли граждан. В работе Р. Михельса "Политические партии" изложены, по словам известного политолога С. Липсета, наиболее сильные аргументы, показывающие несостоятельность руссоистской концепции демократии. Р. Михельс полагал, что выведенный им "железный закон олигархии" доказывает неэффективность любых форм демократического контроля над деятельностью политических лидеров - ни введение всеобщего избирательного права, ни выборность политического руководства не ставят под сомнение монополию касты лидеров на политическую деятельность[81].
В современной политической науке существует и противоположная концепция, связанная с критикой либеральной демократии и разработкой теории прямой, или непосредственной демократии. В литературе эта теория получила название "демократии участия" или "партиципаторной демократии". Один из авторов этой теории, американский политолог Б. Барбер отмечает: "Прямая демократия требует не просто участия, а гражданской подготовки и гражданской добродетели для эффективного участия в обсуждении и принятии решений. Демократия участия, таким образом, понимается как прямое правление образованных граждан. Граждане - это не просто частные индивиды, действующие в частной сфере, а хорошо информированные общественные граждане, отдалившиеся от своих исключительно частных интересов настолько, насколько общественная сфера отдалена от частной. Демократия - это не столько правление народа или правление масс, сколько правление образованных граждан"[82].
Сторонники данной теории в качестве методов достижения прямой демократии на общенациональном уровне предлагают для гражданского политического воспитания масс использование средств массовой коммуникации, в первую очередь - развитие так называемой "теледемократии", использование электронной почты, широкую практику проведения референдумов на общенациональном и местном уровне, проведение обсуждений и дебатов с привлечением максимально большего числа граждан и т.д.
Теория партиципаторной демократии имеет ряд сильных сторон. Во-первых, она акцентирует внимание на уязвимых моментах представительной либеральной демократии, которую Б. Барбер характеризует как "хрупкую демократию"[83]. Это - неизбежное в той или иной степени политическое отчуждение. Оно затрагивает как правящую политическую элиту - ее отрыв от масс, в частности отрыв избранных представителей властных структур от их избирателей, так и рядовых граждан, разочарованных в существующей политической власти. Последнее, соответственно, сопровождается политическим абсентеизмом, когда рядовые члены общества фактически перестают быть акторами демократического процесса. Эти негативные явления представляют собой неизбежное следствие любой, даже самой совершенной - насколько такая может существовать вообще - системы представительного правления. Во-вторых, положительной стороной теории партиципаторной демократии является идея политической мобилизации максимально большего числа членов общества на базе осознания ими объективно существующих общественных интересов, а также идеи гражданского воспитания с широким использованием современных технологий в области массовой коммуникации[84].
Вместе с тем данная теория не менее, а в ряде случаев и более уязвима для критики, чем идеи либеральной демократии. Прежде всего, это связано с невозможностью установления эффективных и постоянно действующих институтов прямой демократии как в силу пространственно-временных параметров, так и субъектно-объектных отношений. Даже на локальном уровне далеко не во всех случаях прямая демократия является эффективным методом принятия решений. Тем более степень ее неэффективности может возрастать в случае распространения на общенациональном уровне. Кроме того, в настоящее время мало реальна сама вероятность постоянного и успешного функционирования партиципаторной демократии в рамках нации-государства даже и небольших по масштабам государствах типа Дании или Швейцарии, не говоря уже о таких крупных национально-государственных образованиях, как США или Россия. Исключения могут составлять лишь общенациональные референдумы по наиболее фундаментальным проблемам, связанным с вопросами государственного устройства[85].
Другой недостаток теории партиципаторной демократии состоит в том, что она, фактически абсолютизируя идею общего интереса, таит в себе угрозу тирании большинства. Ведь при практической реализации многих положений теории прямой демократии остаются открытыми проблемы автономии личности, свободы индивидуальности, а также проблемы добровольности участия или неучастия в политическом процессе.
Поэтому, наряду с возможностью и даже необходимостью прямой демократии в определенных пространственно-временных границах, в рамках ограниченных субъект-объектных отношений демократического процесса, приоритет тем не менее остается за институтами представительной демократии.
В современной политической науке идет поиск новых форм демократии. Ранее говорилось о сообщественной демократии. Американский политолог Дж. Сартори - один из известных зарубежных теоретиков демократии предлагает концепцию "вертикальной демократии"[86]. Ее смысл - анализ "меньшинства" как понятия теории демократии, обозначающее политическую контролирующую группу. Как утверждал автор, речь шла о "политической контролирующей власти, коей обладают группы численностью менее половины того социума... в отношении которого такая власть осуществляется"[87], разработка понятия "контролирующая группа", анализ типологии таких групп, безусловно, обогащает все содержание принципа большинства, диалектику его демократической, а не авторитарной, реализации. Вместе с тем идея вертикальной демократии прямо связана с концепцией элитарной демократии и углубляет последнюю.
В высшей степени важная мысль Дж. Сартори состоит также в том, что демократию нельзя описывать только как систему контролирующих групп, конкурирующих между собой на выборах. Она имеет вертикальное измерение, что включает ценностный аспект. "Демократия должна представлять собой селективную систему конкурирующих избирательных меньшинств"[88].
"Демократия, - уточняет автор, - должна представлять собой селективную полиархию и полиархию по основанию достоинств"[89]. Иначе говоря, демократия предполагает отбор элит, наиболее способных к руководству обществом и наиболее достойных.
Французский политик и политолог М. Рокар считает реальность взаимосвязей между выборными лицами, средствами массовой информации и избирателями сердцевиной современной демократии[90]. В этом направлении, по его мнению, происходит становление новой формы демократии, свидетелями чего мы являемся. Обеими составляющими выступают всеобщее избирательное право и свободная информация. Народ может реализовывать свое право выбора только в условиях свободного распространения информации. В течение полутора веков демократия строилась почти исключительно на избирательном бюллетене. Теперь же "между избирателями и его актом выбора при помощи избирательного бюллетеня находится информация"[91]. Она в огромной степени определяет демократичные действия граждан. Не случайно средства массовой информации стали называть "четвертой властью".
Всеобщее избирательное право начинает терять эффективность, отмечает М. Рокар. При принятии важных решений, при осуществлении правительственной политики все возрастающую роль играет общественное мнение, формируемое и в значительной степени управляемое распространением массовой информации. "В какой-то мере, уточняет М. Рокар, - общественное мнение заменит классовую борьбу в роли движущей силы истории, ускоряя или тормозя деятельность общества"[92]. Новую форму демократии М. Рокар называет информационной демократией. Она представляет собой современную форму организации общества.
В политической сфере демократического общества граждане представлены как автономные индивиды, каждый из которых самостоятельно делает свой политический выбор и обладает равными с другими политическими правами. Закон, закрепляя равенство ответственности и равенство прав граждан, не предопределяет в то же время возможности практической реализации этих прав. Равенству политических прав индивидов соответствует их неравенство как членов гражданского общества.
Развитие демократии нового времени на протяжении двух веков ее существования состояло в расширении понятия прав человека и в борьбе за обеспечение реального равенства политического влияния основных социальных групп[93]. Права и свободы, признаваемые в настоящее время демократическими государствами, с известной долей условности можно подразделить на три основные группы: социально-экономические права и свободы, определяющие отношения индивидов в сфере гражданского общества; политические права и свободы, признаваемые за ними как членами политической общности; личные права и свободы, которые предоставляются каждому человеку как физическому лицу.
Личные права и свободы защищают индивида от произвола со стороны государства и насилия со стороны других лиц. К группе личных прав и свобод принадлежит право человека на жизнь, свободу и неприкосновенность личности, сопротивление насилию, защиту свободы и неприкосновенности частной жизни. Политические права и свободы, которыми обладают граждане демократического государства, включают право избирать и быть избранным, свободно выражать свое мнение, создавать политические партии, общественные организации, профессиональные союзы, проводить митинги, собрания, демонстрации. Государство признает свободу совести граждан, их право исповедовать любую религию или придерживаться атеистических убеждений.
В группу социально-экономических прав и свобод входят право на заключение коллективных договоров, право трудящихся на участие в управлении предприятием, право на труд, отдых, на справедливое вознаграждение, право на забастовку, на социальное страхование и пенсионное обеспечение, образование, охрану здоровья, медицинское обслуживание, право на жилище. Реализация этих прав и свобод, особенно относящихся к категории социально-экономических, наполнение их конкретным содержанием, составляет предмет многих острых социальных конфликтов в демократическом обществе.
Расширение понятия прав человека означало признание неразрывной связи политических и социально-экономических прав и свобод, преодоление фетишизма политических и правовых форм, присущего классическому либерализму. В политической сфере демократического общества эти тенденции нашли выражение в создании наряду с механизмом связи гражданского общества и государства посредством партий еще одной системы согласования интересов основных социальных групп - системы функционального представительства, или корпоративной. В корпоративную систему индивид входит в качестве члена определенной социальной группы, представляющей и защищающей его интересы - подобный подход также означал отступление современного либерализма от классического представления об обществе как совокупности индивидов - социальных атомов[94]. В системе функционального представительства принцип равенства определяет не положение индивидов как членов политической общности, а отношения социальных групп в сфере гражданского общества и в области взаимодействия с институтами государства. Он понимается как равенство влияния социальных групп в политической и экономической сферах, что реально предполагает не реализуемое практически равенство влияния групп лидеров, элит, представляющих существующие в обществе социальные интересы.
Модель легальной демократии во многом представляет собой возврат к протективной демократии с ее основополагающим принципом "laisser faire"[95]. Как и в других теоретические модели демократии, один из авторов данной теории Ф. Хайек, выступает за отделение государства от гражданского общества и принципы правового государства. Однако главное в демократии, по мнению легалистов, заключается в минимизации роли государства и создании максимального простора для индивидуальной свободы и развития свободных рыночных отношений. Именно на это и должна быть направлена власть закона, которая стоит выше как государства, так и воли большинства. Поэтому бюрократическое регулирование должно быть сведено к минимуму, а деятельность различных заинтересованных групп - жестко ограничена[96]. При этом легалисты практически отрицают любые формы социальной демократии, ограничивая ее только политико-правовой сферой.
Хотя в конечном итоге в ходе развития демократии и углубления процесса демократизации разница между этими аспектами постепенно сужается, тем не менее именно несоответствие институциональных и процессуальных сфер с культурой общества или преобладающими в нем политическими ценностями обусловливают как периодические кризисы в развитых демократиях, так и непоследовательность и противоречивость демократизации в переходных обществах[97]. Аналогично и многие из существующих моделей демократии делают упор либо на разные аспекты демократии, либо на различные ценности (например, ценность политической конкуренции у Й. Шумпетера или ценность свободы у Ф. Хайека).
В этой связи немецкий ученый Б. Гуггенбергер, указывая на необходимость создания в будущем комплексной теории демократии, справедливо подчеркивал: "Любой теории демократии, удовлетворяющей современным стандартам науки, необходимо быть достаточно комплексной и одновременно гибкой. Теория демократии не может ограничивать себя одной
единственной из каких-либо целей (соучастие или эффективность, правовое или социальное государство, защита меньшинства или власть большинства, автономия или авторитет); наоборот, она должна комбинировать возможно большое число тех представлений о целях, которые выкристаллизовались в западной теории демократии, а также в демократической практике и оказались социально-значимыми" [98].
Канадский философ М. Бунге, развивая идею "третьего пути" общественного устройства (в противоположность капитализму и социализму), предлагает концепцию интегральной технодемократии. Этот строй основан на науке; он должен расширить существующую политическую демократию, народное представительство и соучастие. Средства для ее достижения: просвещенное правление народа, посредством народа и для народа во всех сферах - в экономической, культурной и политической - на основе советов экспертов. Иначе говоря, отмечает автор, интегральная технодемократия (холотехнодемократией)"есть равенство посредством кооперативной собственности и самоуправления, политической демократии и технической экспертизы"[99].
М. Бунге характеризует прогнозируемую им на будущее модель демократии такими признаками:
интегральная технодемократия предполагает не полное, а квалифицированное равенство, т.е. комбинацию эгалитарности и меритократии. Это проистекает из соединения трех принципов:
а) социалистического принципа: "от каждого по способностям, каждому по труду";
б) принципа законного владения плодами своего труда (Дж. Локк); принципа Роуэлеа - единственно справедливо то равенство в распределении товаров и услуг, которое удовлетворяет каждого[100].
соединение кооперации и конкуренции;
центральная координация сообществ посредством создания федераций и государств, в конечном счете, мирового правительства;
создание малого и более слабого государства, чем когда бы то ни было, ибо хорошо устроенное общество не нуждается в большом правительстве;
в интегральной демократии должна расцвести свобода.
Описанное М. Бунге общественное устройство, как утверждает автор, может быть более легко установлено в бывших коммунистических странах, потому что там нет значительного класса капиталистов[101].
Таким образом, опираясь на проанализированный материал, можно сделать вывод, что любая концепция демократии при её реальном воплощении вынуждена прибегать к фикции и подменять в принципе недостижимую идею власти всего народа практикой власти большинства.
Однако эта власть большинства в тоталитарной и либеральной концепции демократии понимается по-разному. Первая предполагает власть именно организованного по тому или иному признаку большинства, т.е. партии, класса, нации, которая вполне допускает бесконтрольное насилие как над меньшинством, так и над отдельными гражданами, входящими в состав большинства. Ни о какой самостоятельной роли гражданина в политической системе при этом речи не идет. Вторая концепция понимает демократию как власть большинства свободных граждан, которые для выражения своих идей могут объединяться в партии либо иные организации, но могут и не объединяться в них вовсе, ибо они в любом случае имеют общую судьбу в рамках государственно-организованного народа.
Гражданин в данном случае предстает самостоятельным субъектом политической системы с собственными взглядами и интересами, причем субъектом, первичным как по отношению к политическим партиям, так и по отношению к самому государству. Осуществление же государственной власти предполагает поиск компромисса, консенсуса между большим числом граждан. При этом независимо от степени представительности большинства при принятии того или иного решения, они не могут ограничить в правах оставшееся меньшинство более, чем они ограничивают себя. Данная модель гораздо ближе к "идеальному" пониманию демократии как формы правления всего народа. Конечно, в этом смысле даже самая лучшая модель демократии не может быть идеалом, а лишь "лучшей из худших альтернатив".
В XX веке, с появлением всеобщего избирательного права, понятие "народ" стало включать в себя практически всех граждан данного государства, но это никак не отразилось на качестве демократии. Демократия так и остается непостижимым идеалом. Тем не менее, в современной политической науке существует множество концепций и теорий демократии, каждая из которых предлагает свою модель процедурно-процессуального аспекта демократии. Эти концепции разделяются по двум основаниям:
Первое - какое количество народа допускается к государственному управлению: все, большие социальные группы, просвещенные граждане или политическая элита; второе - каким образом народ участвует в политической жизни и влияет на принятие политических решений, т.е. его роль как субъекта политики.
В большинстве случаев авторы вышеизложенных моделей демократии отстаивают представительную демократию, ссылаясь на то, что, народ в своей основной массе не компетентен принятие политических решений и достижение консенсуса было бы попросту невозможно.

Заключение

Постепенное укоренение современной демократии и повышение ее влияния на различные стороны жизни привели к тому, что в наше время понятие демократии расширилось и стало включать не только характеристики формы политического правления (от его всенародности до параметров участия граждан в самоуправлении), но также идеологические и, шире, мировоззренческие подходы к отношениям между людьми, а также моральные и даже философские посылки человеческого существования в условиях современности.
До сих пор не завершен процесс становления этого понятия, постоянно расширяется набор положений, в него входящих.
Категория "народ" с точки зрения её становления от древних времен до наших дней, претерпела значительные изменения. С развитием политической мысли демократии стало уделяться больше внимания, соответственно и понятие народ стало включать в себя всё большую часть населения. Из массы, не сознательной толпы во времена Античности, в эпоху Просвещения народ стал верховным правителем и сувереном, хоть и добровольно передавшим свою власть в руки монарха. На лицо зачаточное развитие теоретических разработок в сторону демократических ценностей современности.
Эволюция демократии была длительной и сложной. В отдельные исторические периоды демократические ценности абсолютно нивелировались, у власти стояли тираны, абсолютные монархи и диктаторы.
Даже теперь, несмотря на то, что демократия и её ценности почти во всём мире признаны господствующими нельзя говорить о том, что процесс формирования справедливого государственного устройства, где конечной целью является достижение общего блага и истинно народного правления, подошёл к концу. Общество ещё учится демократии. Но обучение демократии - достаточно длительный исторический процесс, но, поскольку он известен в форме исторического опыта целых цивилизаций, его можно рационально и целенаправленно ускорить, вводя многие оправдавшие себя демократические процедуры и правила.
Теоретические модели демократии, разработанные современными политологами и философами предлагают множество путей достижения народного правления. Но даже современные концепции, в принципе все построенные на базовых демократических ценностях, не все под властью народа понимают правление всех граждан государства. Выразителями народной воли выступают широкие социальные слои, классы, избранные народом представители или политические элиты.
Для коллективистских концепций демократии важную роль играет уровень массовости, то есть народные представители в высших государственных органах опираются на большие социальные группы. Основными выразителями интересов народа являются массовые партии.
Индивидуалистические модели демократии делают акцент на технологических процедурах: системе сдержек и противовесах, подконтрольности политических элит. Только отдельные гражданин, индивид является подлинным субъектом власти.
Общее в этих концепциях одно: демократия - власть не самого народа, а для народа.
В плюралистических концепциях демократии, в частности в модели, разработанной Р. Далем, демократия - это, прежде всего представительство всех слоев и групп общества, равновесие сил на политической арене. За счет равного участия всех социальных групп народ и является субъектом властных отношений.
Близка к плюралистической концепции по своему способу реализации народовластия и сообщественная демократия А. Лейпхарта. Ключевое понятие здесь - право взаимного вето, так как такая демократия применима только в гетерогенных обществах. В государственных органах власти представлены все сегменты многосоставного общества. Принцип пропорциональности представленности интересов также обеспечивает эффективность принимаемых решений.
Предлагаемые инновационные теории демократии, такие как теледемократия Барбера и холотехнодемократия Бунге, основаны на современных технологиях и научных достижениях. Теледемократия - своеобразная модель современной прямой демократии. С развитием высоких технологий, как считают авторы возможно участие каждого гражданина в государственной жизни страны с помощью интернет-голосования. Холотехнодемократия - просвещенное правление народа с помощью экспертов. В целом это сугубо теоретические модели, не продуманные досконально для воплощения на практике.
На основе проделанной работы, представляется целесообразным, что необходим комплексный подход к реализации народовластия. Нужно ставить не одну цель, а стремиться к комбинации как можно большего числа представлений, которые проверены на практике и считаются базовыми и социально-значимыми принципами демократии.
Для центральных институтов власти и аппаратов управления вступление в демократический процесс означает неэффективность и невозможность подмены одними органами и аппаратами управления других и их дублирование, обычное в тоталитарных и авторитарных системах управления. Недопустимость снижения компетентности и ответственности, переход к командно-приказным методам руководства при таких подменах и дублировании. Четкое разграничение функций разделенных властей. Серьезная перестройка работы законодательных и исполнительных органов власти и местного самоуправления с целью максимально приблизить их к жизни населения, к его интересам и нуждам.
Общество должно иметь компетентных представителей своих интересов в органах власти, они, в свою очередь, должны быть ближе к нуждам общества и отстаивать его интересы без риторики и демагогии; народ же должен лучше знать своих избранников. При соблюдении этих минимальных условий демократия может стать подлинным образом жизни общества и показателем ее социального качества, фактором эффективного общественного развития, обеспечит общественную активность народа и его производственную деятельность, будет стимулировать работу управления, послужит преодолению безразличия к действиям властей. Демократия означает для обновляющегося общества формирование и развитие подлинной коллективности - важной социальной, культурной и политической силы, формирующей общество и человека демократического типа.

Список использованных источников и литературы

I. Источники
1.                Аристотель. Политика. Афинская полития. М, 1997.
2.                Боден Ж. Шесть книг о республике. М., 1974.
3.                Бунге М. Холотехнодемократия: альтернатива витализму и социализму // Вопросы философии. 1994. №6.
4.                Гуггенбергер Б. Теория демократии // Политические исследования. 1991. № 4.
5.                Даль Р. Предпосылки возникновения и утверждения полиархий // Политические исследования. 2002. №6.
6.                Даль Р. Введение в теорию демократии. М., 1992.
7.                Даль Р. Демократия и её критики. М., 2003.
8.                Даль Р. О демократии. М., 2000.
9.                Кин Дж. Демократия и гражданское общество. М., 2001
10.           Лейпхарт А. Демократия в многосоставных обществах: Сравнительное исследование. М., 1998.
11.           Локк Дж. Два трактата о государственном правлении // Локк Дж. Сочинения в 3-х томах. Т.З.
12.           Милль Дж.С. Представительное правление: Публицистические очерки. СПб., 1897.
13.           Михельс Р. Необходимость организации: Глава из книги 4 "Социология политических партий в условиях демократии" // Диалог. 1990. № 3.
14.           Михельс Р. Демократическая аристократия и аристократическая демократия // Социологические исследования. 2000. №1.
15.           Монтескье Ш.Л. О духе законов. М., 1999.
16.           Падуанский М. Защитник мира. М, 1976.
17.           Платон. Республика. М., 1998.
18.           Платон. Государство. Кн.8.М., 1997.
19.           Паренти М. Демократия для немногих. М., 1990.
20.           Поппер К. Открытое общество и его враги. Т.2.М., 1992.
21.           Рокар М. Трудиться с душой. М., 1990.
22.           Руссо Ж.Ж. Об общественном договоре или принципы политического права. // Руссо Ж.Ж. Трактаты. М., 1983.
23.           Токвиль А. де. Демократия в Америке. М., 1992.
24.           Хабермас Ю. Постнациональная констелляция и будущее демократии // Логос. 2003. Вып.4-5.
25.           Хайек Ф. Дорога к рабству // Вопросы философии. 1990. № 10-12.
26.           Шумпетер.И. Капитализм, социализм и демократия. М., 1995.
II. Литература:
27.           Монографии, статьи.
28.           Алексеева Т.А. Демократия как идея и процесс // Вопросы философии.
29.           № 6.
30.           Ашин Г.К. Элитизм и демократия // Общественные науки и современность. 1996. №5.
31.           Бегунов Ю.К., Лукашев А.В., Пониделко А. В.13 теорий демократии. СПб., 2002.
32.           Бенетон Ф. Введение в политическую науку. М., 2002.
33.           Бусова Н. А, Делиберативная модель демократии и политика интересов // Вопросы философии. 2002. №5.