Кодекс и Законы Устройство Российской империи при Павле I
Работа добавлена на сайт bukvasha.net: 2015-10-29Поможем написать учебную работу
Если у вас возникли сложности с курсовой, контрольной, дипломной, рефератом, отчетом по практике, научно-исследовательской и любой другой работой - мы готовы помочь.
Предоплата всего
от 25%
Подписываем
договор
Сахалинский государственный университет
Юридический институт
Кафедра теории, истории, философии
права и государственно-правовых дис-
циплин
Устройство Российской империи при
Павле
I
Южно-Сахалинск
2001
СОДЕРЖАНИЕ
Введение……………………………………………………………………3
Глава 1
. Наследство императора Павла
I
……………………………..7
§ 1. Внутренняя политика императрицы Екатерины
II
…………….7
§ 2. Внешняя политика Екатерины
II
………………………………..13
§ 3. Основные проблемы и противоречия
XVIII
века……………..19
Глава 2
. Устройство Российской империи при Павле
I
……………28
§ 1. Павел
I
и его представления о путях дальнейшего
развития российской государственности…………………………….28
§ 2. Закон престолонаследия и об императорской фамилии……… 34
§ 3. Перемены в аппарате управления империи…………………….36
Заключение……………………………………………………………….43
Список используемой литературы…………………………………….46
ВВЕДЕНИЕ
Любая эпоха правления, какой бы кратковременной она не была, оставляет след. И если не внешний, то внутренний в нас самих этот след остается. Такой след оставил и император Павел 1 своим правлением.
Мнения о Павле
I
весьма и весьма противоречивы, поэтому эта работа будет попыткой, в какой то мере конкретизировать и свести воедино сведения различных источников. Работа попытка более ярко высветить эпоху правления Павла
I
(его стремления чаяния), попытка поставить его в один ряд с остальными российскими государями. Попытка показать, что не только правление таких ярких личностей, как Петр
I
и Екатерина
II
являются требованием эпохи, но и Павел
I
также как и его великие предшественники был "продуктом" своих подданных и своей эпохи. Показать, что именно проблемы и противоречия самой эпохи породили такого противоречивого и непоследовательного государя, как Павел
I
. И вообще соединить воедино историю страны и психологию ее правителя.
Правление императора Павла
I
ставит перед отечественными историками множество проблем. В этом исследовании хотелось бы остановиться на двух основных.
1.Кем же был император Павел
I
- реформатором или деспотом? Чего он хотел добиться своим правлением - либо дать больше прав и свобод народу, либо уравнять всех в бесправии? Изменил ли он что-либо в государственном устройстве империи?
2.Павел Петрович по своей сути был глубоко порядочным, высоконравственным, добрым и честным человеком. Отсюда вытекает проблема. Каким образом Павел
I
такой хороший внутренне, так негативно проявился внешне?
Хронологическими рамками работы будет время правления самого императора Павла
I
, так как работа касается непосредственно его, а также время правления его матери, оказавшее решающее влияние на этого государя.
Предполагается использование этой работы в качестве дополнительного материала студентам юридического института во время изучения переходного периода от
XVIII
к XIX веку по истории государства и права России. Тема работы изучена недостаточно и недостаточно освещена в литературе. Еще Ключевский В.О. в свое время призывал не относиться совершенно отрицательно к этому кратковременному царствованию, ибо оно заложило многие основы получившие развитие в последующих царствованиях.
При характеристике внешней и внутренней политики доставшейся в наследство Павлу
I
от его матери Екатерины
II
были использованы сведения из книг: Эйдельмана Н.Я. “Грань веков», Брикнера А. «История Екатерины Второй», Ключевского В.О. «О русской истории», «Исторические портреты. Деятели исторической мысли», «Сочинения в 9 томах», Тарле Е.В. «Избранные сочинения», Оболенский Г.Л. «Император Павел
I
».При освещении вопроса о церкви использовалась книга Карташова А.В. «Очерки по истории русской церкви». Большую помощь в обобщении материала оказали книги: « Наше отечество. Опыт политической истории», «Очерки истории СССР.
XVIII
век вторая половина».
Раскрывая проблемы и противоречия XV
III
века, были использованы книги: Павленко Н.И. «Петр Великий», «Птенцы гнезда Петрова», Сафонова М.М. «Проблема реформ в правительственной политике России на рубеже XV
III
и Х
I
Х веков» Окуня С.Б. «Очерки истории СССР конец ХV
III
-первая четверть Х
I
Х века», книга «Проблемы крестьянского землевладения и внутренней политики России» Любомирова П.Г. «Очерки по истории русской промышленности
XVII
,
XVIII
и начала Х
I
Х века», Струмилина С.Г. «Очерки экономической истории России» Хромова П.А. «Экономическое развитие России», Ковальченко И.Д. Милов Л.Д. «Всероссийский аграрный рынок
XVIII
-начало
XIX
века».
Характеризуя личность Павла Петровича, были использованы сведения из книг: Андреева В.В. «Представители власти в России после Петра
I
», Брикнера А. «История Екатерины Второй», Валишевского К. «Сын Великой Екатерины», Оболенского Г.Л. «Император Павел
I
», книги «Со шпагой и факелом. Дворцовые перевороты в России 1725-1825», Ходасевича В.Ф. «Державин», Греч Н.И. «Записки о моей жизни», Покровского М.Н. «Избранные произведения», Карамзина Н.М. «История государства Российского», Лопухина И.В. «Записки сенатора И.В. Лопухина», Фонвизина М.А. «Сочинения и письма», а также статьи Сорокина Ю.А. «Павел 1» и Бриера Л. «Оклеветанный император».
Для освещения внутренней политики самого императора Павла
I
использовались книги: Ключевского В.О. «Сочинения в 9 томах», Эйдельмана Н.Я. «Грань веков», книги «Всемирная история в 10 томах», Преснякова А.Е. «Российские самодержцы», Андреева А.А. «Представители власти в России после Петра
I
» Валишевского К. «Сын Великой Екатерины», Покровского М.Н. «Избранные сочинения», Болотов А.Т. «Жизнь и приключения Андрея Болотова написанные им самим для своих потомков», книга «Записки княгини Дашковой», Платонова С.Ф. «Учебник русской истории», книга «Два монарха и таинственный старец Феодор Кузьмич», Оболенского Г.Л. «Император Павел
I
»,Окуня Б.С. «История СССР (Лекции)», книга «Трехсотлетие дома Романовых», книги «Всемирная история в 10 томах», а также статьи Сорокина Ю.А. «Павел
I
», Бриера Л. «Оклеветанный император», Тюрина В. «Бедный Павел», Кургатникова А. «Русская старина». Дореволюционные историки по-разному оценивают XV
III
век. Карамзин Н.М. хвалил Екатерину
II
, называя ее истинной преемницей величия Петрова, говорил о том, что она очистила самодержавие от примесей тиранства и возвысила нравственную цену человека в своей державе. Он полностью одобрил внешнюю политику Екатерины Второй, однако указал и на некоторые пятна в политике императрицы, говоря, что при ней развратились нравы в палатах и хижинах. Главное считал он, что при Екатерине с наибольшей полнотой раскрылись вредные последствия увлечения иноземным, начавшееся со времени Петра
I
.И все же он называет это время счастливейшим для гражданина российского.
Павел, по его мнению, взошел на престол в то благостное для самодержавия время, когда ужасы Французской революции излечили Европу от мечтаний гражданской вольности и равенства, но, что сделали якобинцы в отношении в отношении республики, то сделал Павел
I
в отношении самодержавия: заставил ненавидеть злоупотребления оного. Он возомнил себя Иоанном Грозным, казнил без вины и награждал без заслуг, чем отнял стыд у казни и прелесть у награды.
Герцен А.И. разоблачает восхваление Екатерины
II
и подчеркивает демагогический характер ее внутренней политики, раскрывая ее игру в либерализм в целях укрепления своей власти. Сильная империя держалась на страданиях миллионов, в результате складывалась противоположность между Россией самодержавной господствующей и Россией крестьянской угнетенной.
Царствование Павла
I
Герцен характеризует, как мрачную картину произвола внутри империи. Он пишет, что пунктом помешательства у Павла 1 была ненависть к революции и боязнь, как бы ее принципы не проникли в его империю. Во время его царствования ум замер, мысль была парализована.
Чернышевский Н.Г. и Добролюбов Н.А. , характеризуя XV
III
век, говорят об усилении крепостной зависимости крестьянства, связывая, этот процесс с интересами господствующего класса.
Ключевский В.О. , характеризуя XV
III
век, говорил о нем как об эпохе дворяновластия и чрезмерного усиления тягот народных за счет увеличения привилегий дворянских. Однако внутри политической жизни страны складываются новые стремления, перед законодательством стояли задачи 1).уравнять сословия общими правами и обязанностями, 2).призвать их к дружной совместной деятельности. Попытки правительств XV
III
века установить равенство и восстановить совместную деятельность сословий были робки или непоследовательны.
С конца XV
III
века правительство с большей энергией, но не с большей последовательностью продолжает эту двойную перестройку: во - первых ослабляя исключительное положение одного сословия - дворянства, во-вторых, оно начинает сближать между собой разные классы общества, уравнивая их перед законом стесняя привилегии одних и расширяя права других.
Таким образом, можно видеть эволюцию во взглядах характеризующих XV
III
век от выражения интересов какого-либо класса до раскрытия общеисторического процесса происходящего в это время.
Из цели данного исследования - показать, что внесло царствование Павла 1 вытекают задачи исследования: показать в какой обстановке пришел к власти император Павел
I
, а для этого охарактеризовать эпоху показать ее основные проблемы и противоречия. Что пытался и не смог сделать Павел
I
, а для этого несколько раскрыть его личность.
Отсюда структура работы. В работе 2 главы. В 1 главе 3 параграфа. В главе дается характеристика эпохи предшествующей правлению Павла 1,наследство доставшееся ему от матери. В 1 параграфе характеризуется внутренняя политика, доставшаяся в наследство Павлу 1. Во 2 параграфе охарактеризована внешняя политика, сложившаяся к концу царствования Екатерины
II
. В 3 параграфе раскрываются основные проблемы и противоречия XY
III
века.
Во 2 главе 3 параграфа. В 1 параграфе раскрывается личность императора Павла
I
и его представления о пути дальнейшего развития Российской империи. Во 2 параграфе уделено внимание указу императора «О престолонаследии и императорской фамилии». В 3 разделе – перемены в государственном управлении, которые он пытался провести.
ГЛАВА 1
Наследство императора Павла
I
.
§ 1.Внутренняя политика императрицы Екатерины
II
.
При рассмотрении политического наследства Павла Петровича, мы не можем не обратиться ко времени правления его матери Великой Екатерины II.
Царствование Екатерины
II
оставило огромный след в истории России
XVIII
века. Ее длительное царствование, не имевшей практически никаких прав на русский престол, представляло собой постоянную борьбу за сохранение власти. Главной ее целью, особенно в первые годы правления, являлось изучение реальной расстановки сил, поиск прочной опоры. Екатерина уделяла особое внимание, успехам во внешней политике, поскольку они укрепляли ее международный престиж и обеспечивали поддержку правящего сословия. Во внутренней политике она стремилась обеспечить себе поддержку дворянства за счет наступления на права других сословий, прежде всего крестьянства.[1]
Как итог происходит расширение феодальной собственности (раздача земель и крестьян Екатериной
II
). Расширяется торговля крепостными. Помещикам было разрешено ссылать крестьян в Сибирь, а крестьян лишили даже права жаловаться на помещиков.[2]
В то же время Екатерина сочувствовала идеалам эпохи просвещения. Будучи хорошо образованной, она была знакома с лучшими сочинениями европейских мыслителей по философии, праву, истории. Однако, встретив активное неприятие этих идей со стороны влиятельных общественных кругов, она в дальнейшем пересмотрела свои взгляды, сочтя их совершенно неприемлемыми и даже вредными и опасными для России.[3]
Екатерина хотела европеизации дворянства в его собственных и государственных интересах, однако она стремилась к такой европеизации, которая бы не касалась рабства, и даже сращивалась с ним. То есть просвещение должно быть таким, чтобы не страшиться его «неминуемого следствия». Пушкинская формула звучит так: «Свобода - неминуемое следствие просвещения».[4]
Главное противоречие «просвещенного абсолютизма» состояло в неразрешимом конфликте между целями и средствами их достижения - идеалом социального консенсуса («общее благо»), - с одной стороны, и господством принуждения-армии, бюрократии и полиции, - с другой стороны. Внешним выражением такой ситуации служила кодификация права, неизбежно приобретавшего крайне абстрактный и оторванный от жизни характер. В тоже время в лице Уложенной комиссии 1767 года, которая формально была временным коллегиальным органом, созданным для кодификации законов, мы имеем дело с уникальной и беспрецедентной в истории России и абсолютистской Европы попыткой организованного правительством волеизъявления общества по всем существенным экономическим, социальным и юридическим вопросам.[5]
Вопрос о пересмотре всего законодательства империи был старым и наболевшим. Действующим кодексом считалось соборное уложение 1649 года, совершенно устаревшее. Летом 1767 года были созваны в Москву депутаты со всей империи, для того, чтобы узнать и понять, с кем иметь дело и о ком заботиться нужно, а, узнав это составить новый имперский кодекс, вмещающий все отрасли законодательства. Не меньшее значение имела политическая задача: содействовать укреплению нового правительства, поднять его авторитет, как внутри страны, так и за границей.[6]
Открытию Комиссии 1767 года предшествовал Наказ императрицы. В первоначальном тексте Наказа Екатерина
II
установила различие между крепостным состоянием и холопством, которое рассматривала как злоупотребление. Вотчинную юрисдикцию помещика она понимала, как государственное поручение, где дворянин выступает в качестве судьи, а не господина. Она предполагала признать за крестьянами право на движимую собственность, предоставить им право выкупа на свободу, хотела сократить число дворовых, точно определить размеры крестьянских повинностей в пользу помещиков. Однако в печатный текст Наказа эти предложения не вошли.[7]
главнейшая цель созвания Комиссии достигнута не была. За время работы Комиссия металась от одного вопроса к другому, но так и не достигла никаких положительных результатов. Новое уложение не состоялось. Зато другое желание императрицы - собрать сведения о состоянии всего государства, было исполнено.
Комиссия работала с августа 1767 по октябрь 1768 года. Широк был размах программы Большой Комиссии, Однако нельзя удивляться тому, что при отсутствии проектов законов, настоящая и неопытность в деле парламентаризма шла рука об руку с готовностью собрания выслушивать жалобы, просьбы и советы всех и каждого. Было трудно найти среднее между слишком отвлеченными обобщениями Наказа императрицы с одной стороны и чересчур конкретными нуждами отдельных местностей, сословий, групп населения или даже отдельных лиц, о которых были сделаны заявления в собрании с другой. Таким образом, Большая Комиссия, вместо того, чтобы сделаться настоящим законодательным собранием, превращалась все более и более в сходку имевшую характер совещательного собрания, доставлявшего ценный материал правительству, которому, в конце концов, должно было быть предоставлено решение законодательной задачи.[8]
Главной чертой Екатерины
II
с самого начала ее правления было желание содействовать благосостоянию народа. Она была убеждена в необходимости заменить деспотический произвол законностью. И на практике она старалась применять идеи благосостояния народа, законности, свободы. Не щадя ни труда ни времени она изучала очень тщательно вопросы законодательства и администрации, при чем обращала особое внимание на общие правила человеколюбия и либерализма. Ее занимали вопросы о круге деятельности Сената, об учреждении Государственного Совета, о судебной реформе, о правах раз-
личных сословий, о полиции и т.д. В числе первых действий Екатерины после воцарения встречается учреждение значительного числа комиссий для изучения состояния государства. Но Екатерина была введена на престол дворянской гвардией, а дворянство не довольствовалось законом о вольности дворянской, требовало расширения и укрепления своих прав, как господствующего сословия. Так деятельность нового правительства, кроме дворянского, должна была одновременно следовать направлению национальному, ибо предшественник Екатерины оскорбил национальное чувство, презирая все русское и либеральному, ибо прежнее правительство вооружило против себя весь народ.[9]
При своем восшествии на престол Екатерина пользовалась всеобщим расположением. Но тройственная задача во внутренней политике Екатерины страдала несогласимыми внутренними противоречиями. Так деятельность правительства в духе дворянского сословия не могла быть ни либеральна, ни национальна, то есть не могла быть популярна. По соображениям ли гибкой мысли или по указаниям опыта и наблюдения Екатерина II нашла выход из неудобств своей
программы. Не будучи в состоянии согласить противоречивые задачи, и не решаясь пожертвовать какой либо в пользу остальных, она разделила их, каждую проводила в особой сфере правительственной деятельности.[10]
Национальные интересы и чувства получили широкий размах во внешней политике. Предпринята была реформа областного управления и суда, но главным образом с целью занять праздное дворянство и укрепить его положение в государстве и обществе. На либеральных идеях строилась система законодательства, они проводились как принципы в отдельных узаконениях, вводились в ежедневный оборот мнений, допускались, как украшения правительственного делопроизводства и общественной жизни. Но на деле законодательство осуществляло желания, заявленные преимущественно дворянством.[11]
Екатерина насколько возможно следила за ходом действий относившихся к народному благосостоянию. Она принимала активное
участие в проектах решения крестьянского вопроса. Она даже назначила сумму 1000 червонцев в награду за лучшее сочинение об отмене крепостного состояния крестьян. Она говорила о крестьянском вопросе: «Дело это не легкое, оно не мало меня озабочивает, и все-таки остается в одинаковом положении. Я боюсь, не вышло бы из этого чего-либо вроде американского колониального дела, если только я их затрону. Где только не начнут его трогать, оно нигде не поддается». Нельзя не признать, что, несмотря на убеждение императрицы в необходимости реформы на ее стремление к улучшению быта крестьян, на некоторые составленные ею планы для достижения этой цели, положение крепостного сословия не только не улучшилось во время царствования Екатерины, но даже становилось хуже. К тому же обстоятельства заставили Екатерину объявить в самом начале ее царствования о своем намерении "сохранять нерушимо помещиков при их владениях и содержать крестьян в должном повиновении.
Только в виде исключения и случайно правительство узнавало об ужасах, происходивших в обращении помещиков с крестьянами, и в таких случаях императрица принимала участие в разборе дела и определяла меру наказания.[12]
По отношению к церкви Екатерина
II
проводила политику превращения церковной администрации в составную часть
государства. Осторожно Екатерина приближалась к реформе секуляризации. В сущности, она проводила антиклерикалистскую
политику, что можно подтвердить ее же словами: «уважать веру, но никак
не давать ей влиять на государственные дела». В письмах Вольтеру она называет себя «главой греческой (т.е. русско-православной) церкви в смысле власти, церковная власть должна подчиняться ей, безусловно».[13]
Императрица стояла выше партий и действовала вполне самостоятельно. Она была мнения, что необходимо чтить веру и церковь и ее представителей, но что последние не должны иметь влияния на государственные дела. Она осуждала все виды фанатизма. Понемногу Екатерина начала действовать: ограничивать права духовенства, проводить секуляризацию церковных имений. В комиссии созванной императрицей в конце 1762 года для обсуждения этих вопросов, кроме двух духовных лиц не менее 5 светских членов. Главными советниками Екатерины в этом деле были не архиереи: она руководствовалась мнениями Бестужева и Шаховского.[14]
Свое уставное благочестие Екатерина практиковала с убеждением, что таков долг монарха перед верой народа. Она ходила из Москвы пешком на богомолье к Троице-Сергию, целовала руки духовенству. Ездила в Киев и поклонялась печорским угодникам. Говела и причащалась вместе со всем придворным штатом.
Созданная для проведения секуляризации комиссия требовала создания исполнительного органа. Для этой практической миссии, передачи земельного имущества из одних рук в другие была воскрешена "Коллегия экономии", но уже без всякого участия духовенства из светских государственных чиновников с назначением доходов в государственную казну.[15]
Черное и белое духовенство было переведено на грошовое по цифрам "жалованье" из Государственного Казначейства.
Манифест от 26 февраля 1764 года возвестил об упразднении прежнего поместного землевладения церковных учреждений. Земли с населением на них были взяты в управление (административное, судебное и податное – финансовое) Коллегии Экономии. Население - крестьяне их получали название экономических крестьян. В руки государства перешло всего 910866 душ.[16]
Петр Великий, как известно, видел в коллегиальной форме правления главное средство к ограничению личного произвола сановников. Это убеждение заставило его вверить Сенату широкую власть. Екатерина напротив старалась руководить Сенатом через генерал - прокурора, пользовавшегося личным доверием императрицы. Успех действий и других учреждений во время этого царствования
обуславливался коллегиями,, которые можно было считать как бы
непосредственными исполнителями воли императрицы. В таких
обстоятельствах Сенат уже в первое время царствования Екатерины
лишался своего прежнего значения.
И в области местного управления было заметно личное влияние Екатерины находившейся в переписке с некоторыми губернаторами и составлявшей для них подробнейшие инструкции.
Таким образом, правительство Екатерины стремилось перейти от коллегиального, заложенного еще Петром
I
к единоличному правлению. Екатерина
II
осуществляла всю полноту самодержавной власти с помощью генерал-губернатора и руководителей трех главных коллегий (Иностранных дел, Военной и Адмиралтейской). Эти мероприятия привели к ломке централизованного аппарата и ликвидации большей части коллегий. Коллегии, осуществлявшие прежде основные государственные функции, стали передавать эти функции местным учреждениям, Сенату и вновь образованным/уже по принципу единоначалия/центральным органам управления.[17]
Екатерина решительно и систематически отстаивала начала абсолютизма. Неоднократно она утверждала, что неограниченная монархическая власть должна считаться единственною годною для Рос-
сии формой правления. Всякая попытка ослабления центрального авторитета возбуждала в ней негодование и недоверие. Ей казалось
необходимым, чтобы все учреждения находились в полной зависимости от нее и действовали исключительно благодаря ее внушениям и инициативе.
По предложению Панина был создан Государственный Совет, сначала имевший характер чрезвычайной комиссии, созванной для решения специальной задачи. Понемногу он приобрел значение постоянного учреждения. Круг деятельности Совета постепенно расширялся и вскоре он начал заниматься регулярно всеми делами, относившимися к государственному управлению. Екатерина обычно председательствовала в Государственном Совете.[18]
Подчеркивая свой просвещенный абсолютизм, Екатерина
II
по тактическим соображениям ликвидирует Тайную канцелярию, но сейчас же ее заменяет другим органом тайной политической полиции - Тайной Экспедицией при Сенате.
Централизовав в нескольких учреждениях внутреннее управление государством, правительство получило возможность более
оперативно осуществлять руководство государственным аппаратом, усилило ответственность губернских учреждений, передав им ряд функций центральных учреждений. Самодержавие осуществляло и некоторые мероприятия удовлетворявшие потребности купечества (отмена внутренних таможен, монополий в промышленности и торговле, жалованная грамота и т.д.) Однако проводя их правительство не
затрагивало основ классового господства дворян.[19]
За время царствования Екатерины
II
сумма государственных доходов поднялась более чем вчетверо с 16 до 69 млн. рублей. Успехи промышленности выразились в умножении числа фабрик с 500 до 2000.Рост внутреннего оборота обозначился выпуском монеты в 34 года царствования на 148 млн. рублей, тогда как за 62 предшествовавших года ее выпущено было только на 97 млн. рублей. Значение финансовых успехов Екатерины ослаблялось тем, что видное участие в них имел питейный доход, который в продолжение царствования был увеличен почти вшестеро и к концу его составлял почти третью часть всего бюджета доходов.[20]
При всем при этом кипучая деятельность правительства Екатерины, обширные предприятия императрицы требовали громадных материальных средств. Если расходы государства в 1763 году составляли сумму 17 миллионов рублей, эта цифра в конце царствования Екатерины увеличилась до 70-90 миллионов рублей.
При постоянно возрастающих размерах бюджета оказалось необходимым прибегнуть к государственному кредиту, занимать значительные суммы у иностранных капиталистов и придумывать различные финансовые операции. Екатерина не хотела признаваться в том, что государство при ней боролось с чрезвычайными финансовыми затруднениями, начавшимися уже во время новой Турецкой войны и усложнявшимися, все более и более во второй половине царствования.
Учреждение в 1769 году при личном участии императрицы ассигнационного банка привело к тому, что в 1769 году 1 рубль серебряной монетой равнялся 142 копейкам ассигнациями. В результате Екатерина оставила после себя более 200 миллионов рублей долга, что почти равнялось доходу 3 с половиной последних лет царствования.[21]
Таким образом, Екатерина Великая осознавая необходимость проведения реформ в государстве, одновременно понимала, что радикальное, одномоментное изменение сложившихся государственных устоев невозможно и поэтому действовала аккуратно и тактично либо, проводя эти реформы и изменения в тех областях, где они вызывали наименьшее число противоречий, либо, переводя решение одних вопросов в сферу других, чем также сглаживала возникающие трения
§ 2.Внешняя политика Екатерины
II
.
Внешняя политика самая блестящая сторона государственной деятельности Екатерины 11,произведшая наиболее сильное впечатление на ближайшее потомство. С другой стороны внешняя политика была поприщем, на котором Екатерина всего удобнее могла завоевать народное расположение: здесь разрешались вопросы понятные и сочувственные всему народу; поляк и татарин были для тогдашней Руси самые популярные недруги. Наконец здесь не нужно было придумывать ни программы, ни искать возбуждений: задачи были готовы и прямо поставлены вековыми указаниями истории и настойчивее других требовали разрешения. После закрепления России на берегах Балтики стояла задача продвижения границы государства на юге до северной береговой линии Черного моря с Крымом и Азовским морем и до Кавказского хребта. Потом предстояло довершить политическое воссоединение русской народности, воссоединив с Россией оторванные от нее украинские и белорусские земли.[22]
Надо сказать, что не всегда международная обстановка для России складывалась благоприятно, но Екатерина
II
умела извлечь из любой дипломатической обстановки максимальную выгоду. Некоторые современники говорили о русской императрице, что секрет ее вечных успехов в умении "разыгрывать" одну державу против другой.[23]
Екатерина лично участвовала во внешней политике, желая иметь влияние и вес в Европе. Ей приходилось поправлять ошибки сделанные ее предшественниками. Россия должна была поступать вполне независимо от Австрии и Пруссии в вопросах внешней
политики. При Елизавете Австрия имела влияние на Россию. Петр
III
разыгрывал роль вассала Фридриха
II
. Екатерина
II
желала действовать, безусловно, самостоятельно. Этим она вскоре доставила России большое значение в общеевропейских делах. Другие державы, тотчас же после вступления на престол Екатерины должны были принимать в соображение взгляды русского правительства. Екатерина умела воспользоваться разладом между Австрией и Пруссией.
В польском и восточном вопросе Екатерина действовала по своему усмотрению, принимая в соображение слабость соседних держав, она старалась всеми мерами поддержать влияние России на Швецию;
раздробление Германии оказалось удобным средством для вмешательства
в Германские дела; Англия и Франция больше чем когда-нибудь
чувствовали силу и влияние петербургского кабинета.
В каждом конкретном случае Екатерина руководствовалась лишь выгодами России. При этом она действовала вполне независимо от влияния фаворитов и министров. Она была своим собственным министром, инициатива во внешней политике во всем принадлежала ей. Сановники, руководившие внешней политикой при Екатерине
II
, служили лишь исполнителями воли императрицы и должны были довольствоваться ролью ее помощников.[24]
Екатерина, лично вникая в частности вопросов внешней политики, отличалась необычной способностью к дипломатии. Часто ей приходилось вести переговоры о делах с высокопоставленными лицами. Она любила утраивать свидания с важными политическими деятелями. Она умела соединять прелесть салонной беседы с дипломатическими взаимоотношениями.[25]
Польские дела свели Екатерину до срока с пути невмешательства. Ждали скорой смерти польского короля Августа
III
. Возникал обычный мутивший соседей Польши вопрос о новых королевских выборах. Для России было все равно, кто будет ангажирован на роль короля республики: по состоянию Речи Посполитой король враждебный для России был для нее безвреден, дружественный бесполезен, при том и другом ей одинаково приходилось добиваться своего подкупом и оружием. Но у Екатерины был кандидат, которого она хотела провести, во что бы то ни стало. Это был Станислав Понятовский.
Эта кандидатура повлекла за собой вереницу соблазнов и затруднений. Необходимо было заготовить деньги для подкупа польских магнатов, держать наготове войска для поддержания свободы и независимости республики; и, наконец, пришлось круто поворотить весь курс внешней политики.[26]
Императрица была проникнута убеждением в необходимости для России, принимать самое деятельное участие в европейских делах. К тому же она не ограничивалась хвастовством, она была готова действовать.
Образ действия императрицы в этом отношении отличался резкостью, невниманием к правам и интересам других народов и государств. Екатерина, следуя правилам Макиавелли, главной целью ставила поддержание и развитие влияния России. В сношениях с великими державами и при столкновении и разладе с ними, Екатерина соблюдала внешние формы дипломатического приличия; в общении же с менее важными государствами императрица обнаруживала иногда изумительную бесцеремонность.[27]
В первое время по воцарении, еще плохо понимая дела, Екатерина спрашивала мнения своих советников о мире с Пруссией, заключенном при Петре
III
. Советники не признавали этого мира полезным для России и высказались за возобновление союза с Австрией.
Но Панин, воспитатель великого князя Павла был не только за этот мир, но и прямо за союз с Фридрихом, доказывая, что без его содействия ничего не добиться в Польше. Екатерине не хотелось продолжать политику своего предшественника, быть союзником короля, которого она в июльском манифесте всенародно обозвала злодеем России, но Панин одолел и надолго стал ближайшим сотрудником Екатерины во внешней политике.
В это время Екатерина крепко веровала в дипломатические таланты Панина, но после иногда не соглашалась с его мнениями
и была недовольна его медлительностью, но пользовалась им как гибким истолкователем. Союзный договор с Пруссией был подписан 31 марта 1764 года.[28]
Панин выдвигает идею создания сильного союза держав, который можно было бы противопоставить южному австро – франко - испанскому.
Боевое назначение, прямое противодействие южному союзу лежало бы на главах северного союза России, Пруссии и Англии; от государств второстепенных - Швеции, Дании, Польши, Саксонии требовалось, чтобы они при столкновении обоих союзов не приставали к южному, оставались нейтральными. Это и была нашумевшая северная система, имевшая большие неудобства. Так трудно было действовать вместе и дружно государствам очень по-разному устроенным - самодержавной России, конституционно-аристократической Англии и солдатски - монархической Пруссии. Кроме того, у членов союза было слишком мало общих интересов.
В итоге северная система, не облеклась ни в какой международный акт - умерла так и не родившись.[29]
К тому же договор 31 марта 1764 года был не нужен России. Фридрих, опираясь на союз с Россией, затянул в один узел русско-польское и русско-турецкое дело и оба дела вывел из сферы русской политики, сделав их европейскими вопросами, чем отнял у русской политики средства разрешить их исторически правильно - раздельно и без стороннего участия.[30]
Борьба за разрешение черноморской проблемы связана с двумя продолжительными войнами с Турцией. Войны страшно дорого стоили людьми и деньгами, особенно вторая (1787-1791г.г.) победоносная. Крым
был удержан за Россией, укреплялся северный берег Черноморья. Россия
получает право свободного прохода торговых судов через Босфор и
Дарданеллы.[31]
В западнорусском или польском вопросе допущено было меньше политических химер, но немало дипломатических иллюзий, самообольщения и больше противоречий. Вопрос состоял в воссоединении Западной Руси с Русским государством; так он стоял еще в ХV веке и полтора столетия разрешался в том же направлении; так его понимали и в самой западной России во второй половине ХV111 века. Из сообщения, приехавшего на коронацию в 1762 году, епископа белорусского Георгия Конисского Екатерина могла видеть, что дело не в политических партиях, не в гарантиях государственного устройства, а в религиозных и племенных инстинктах наболевших до междоусобной резни сторон и никакие договоры, никакие протектораты не в силах мирно распутать этот религиозно-племенной узел; требовалось вооруженное занятие, а не дипломатическое вмешательство.[32]
Предстояло воссоединить Западную Русь; вместо того разделили Польшу. Очевидно, что это различные по существу акты - первого требовал жизненный интерес русского народа; второй был делом международного насилия. Решение не отвечало поставленной задаче. Правда в раздел вошла с русской стороны и Западная Русь, но так сказать, под другим политическим титулом - не как результат борьбы России с Польшей один на один во имя политического объединения русского народа, а как доля в захватной сделке трех соседних держав во имя права силы.
Россия присоединила не только Западную Русь, но и Литву с Курляндией, зато Западную Русь не всю, уступив Галицию в немецкие руки.[33]
Польша не была лишним членом в семье государств северо-восточной Европы, служа слабой посредницей между тремя сильными соседками. Но освобожденная от ослаблявшей ее Западной Руси и преобразовав государственный строй, как силились сделать это ее лучшие люди эпохи разделов, она могла бы сослужить добрую службу
славянству и международному равновесию, стоя крепким оплотом,
против пробивавшейся изо всех сил на восток Польши столкновения между тремя державами не ослаблялись никаким международным
буфером и должны были больнее отзываться именно на России, границы которой на Немане не стали безопаснее от соседства с прусскими
форпостами. Без русских областей, в своих национальных пределах даже с
исправленным государственным строем самостоятельная Польша была бы для нас несравненно менее опасной, чем та же Польша в виде австрийских и прусских провинций.[34]
Оба вопроса внешней политики, стоявшие на очереди, были решены, хотя с колебаниями, лишними жертвами и отклонениями от прямого пути. Закреплен был берег Черного моря от Днепра до Кубани. Южные степи исконный приют хищных кочевников, вошли в русский народнохозяйственный оборот, открылась для оседлой колонизации и культуры. Возник ряд новых городов.[35]
К концу царствования Екатерины
II
разразились революционные события во Франции. Императрица стремилась к скорейшему заключению мира с Турцией и Швецией, чтобы обрушиться на революционную Францию. "Мы не должны предать добродетельного короля в жертву варварам, - говорит она, - ослабление монархической власти во Франции подвергает опасности все другие монархии. С моей стороны я готова воспротивиться всеми моими силами. Пора действовать и приняться за оружие для устранения сих беснующихся."
Канцлер Безбородко пишет Кочубею в сентябре 1791 года; «С прекращением наших хлопот с Пруссией и Англией и заключением прелиминарного мира с Портой идет дело между нами, венским, берлинским, стокгольмским, туринским, неаполитанским и мадридским дворами о принятии мер прекратить зло во Франции и законное правление монархии восстановить.
После заключения мира со Швецией 14 августа 1790 года Екатерина
II
радостно заявляет: «Одну лапу вытащили из грязи – как вытащим и другую, так запоем аллилуйя»!
Екатерина очень спешила как можно быстрее освободиться от того, что мешало, для того чтобы направить все силы против Франции.
9 января 1792 года в Яссах заключается долгожданный мир с Турцией, подтверждавший присоединение к России Крыма, Кубани и крепости Очаков.[36]
К экономическим выгодам прибавилась новая политическая сила: возникший с присоединением Крыма военный флот, в Севастополе обеспечивая приморские владения, служил опорой русского протектората над восточными христианами. В 1791 году вице - адмирал Ушаков успешно дрался с турецким флотом в виду Босфора, и в голове Екатерины опять засветилась мысль о возможности идти прямо на Константинополь. Однако пока впереди была ясная цель Франция.[37]
У Екатерины теперь были развязаны руки, но бурные события в Польше вновь мешают осуществлению ее планов по восстановлению монархии.
Под влиянием идей французской революции в Польше происходит консолидация общества и растет самосознание нации. Принимается новая конституция страны.
Екатерина
II
встревожена этими событиями, выжидает, маневрирует, а затем находит себе союзника в лице обиженной знати, которая обращается к русской императрице за помощью.
В 1793 году происходит второй раздел Польши между Россией и Пруссией. Но польский народ не захотел мириться с поражением, вся нация поднялась на борьбу с царизмом за национальную независимость.
Восстание было жестоко подавлено и в 1795 году происходит третий раздел Польши между Россией, Австрией и Пруссией. Польша перестала существовать, как самостоятельное государство. По образному выражению В.О. Ключевского: «Польша своей гибелью спасла революционную республику Робеспьера в 1793 - 1795 годах».
Известие о казни Людовика
XVI
укладывает императрицу в постель. Она обещает английскому послу послать во Францию 40 тысячный экспедиционный корпус, русские военные корабли принимают участие в операциях английского флота. Объявляется тяжелейший рекрутский набор, и только неожиданная смерть Екатерины
II
спасает Францию от неминуемого вторжения русской армии.[38]
В итоге была воссоединена почти вся Западная Русь, и титулярная формула всея Руси получила значение соприкасавшееся с действительным. Правда, приемы внешней политики Екатерины значительно понижали цену успехов достигнутых в разрешении обоих вопросов. В начале царствования Екатерина ставила себе целью жить в дружбе со всеми державами, чтобы иметь возможность всегда
становиться на сторону более угнетенного и через то быть третейским
судьей Европы.[39]
В России по отдаленным захолустьям долго помнили и говорили, что в это царствование соседи нас не обижали и наши солдаты побеждали всех и прославились. Это простейшее общее впечатление Безбородко самый, видный дипломат конца
XVIII
века после Панина, выражал в изысканной форме, говоря в конце карьеры молодым дипломатам: «Не знаю, как будет при вас, а при нас ни одна пушка в Европе без позволения нашего выстрелить, не смела».[40]
Таким образом, Екатерина
II
решила все национальные внешнеполитические проблемы, стоящие пред Россией, а Россия приобрела вес и авторитет в международных делах.
§ 3.Основные проблемы и противоречия ХV
III
века.
Восемнадцатый век один из важнейших этапов в истории России. Двадцатичетырехлетний кишиневский чиновник Х
I
Х века формулирует основной парадокс прежнего века: просвещение и рабство. Под просвещением имеется в виду целая система изменений, реформ и преобразований в политике, экономике, военной, правовой, культурной и духовной сфере.[41]
Новые веяния прослеживаются в отношениях России с Западом. На смену настороженному, а порой и враждебному отношению ко всему западноевропейскому приходит пора сближения с Западом и начало европеизации России.[42]
Первая самобытная особенность Х
VIII
века - быстрота перемен идущая от престола. "Петровский взрыв" - за одно царствование число мануфактур вырастает в 7 раз. Выплавляется 100 миллионов пудов чугуна в год и в 1800 году страна по этому показателю выходит на первое место в мире.[43]
Немаловажная черта преобразований первой четверти ХV
III
века состоит в том, что они носили всеобъемлющий характер. Их воздействие испытали на себе и социальная структура, и экономика, и государственное устройство, и вооруженные силы, и внешняя политика, и культура, и быт.[44]
Быстрота и всеобъемлемость перемен не единственный признак российского ХV
III
века. Два полюса – «рабство» и «просвещение» - после «петровского взрыва» резко отодвигают друг от друга на большое социальное расстояние, и притом друг другу «как бы не мешают». Больше того и цивилизация и рабство усиливаются, синхронно пересекаясь и переплетаясь, одновременно вступая в российскую историю школы и рекрутчина, Академия и подушная подать. Еще одной особенностью ХУ
III
века в России было почти полное отсутствие буржуазии, то есть малая российская буржуазность. Отсутствие сословия заполнявшего пропасть между дворцом и хижиной.[45]
К концу ХV
III
века в Российской империи проживало 18,7 миллионов душ мужского пола, общее же число душ устанавливалось удвоением: 37,4 миллиона - около 40 миллионов россиян. Из каждых 100 жителей 94 составляли селяне.[46]
В целом экономика феодально-крепостнической России носила аграрный характер. Основной ее отраслью являлось земледелие.[47]
Растет товарность сельского хозяйства, что воздействует на крепостную деревню. Широкое распространение получает оброчная система. В некоторых нечерноземных губерниях число оброчных крестьян доходит до 80%.
Происходит дальнейшее расслоение крестьянства, особенно в оброчной полосе. В промышленных селах начинают формироваться крепостные буржуа и наемные рабочие.[48]
Под влиянием товарно-денежных отношений происходит процесс превращения натурального крестьянского хозяйства в мелкотоварное. Воздействие товарно-денежных отношений на господское хозяйство повлекло за собой усиление феодальной эксплуатации крестьянского труда.
Главным объектом земельной экспансии явилась казенная деревня. Сюда стал устремляться купеческий капитал. Обходя законодательство, купцы и мещане путем фиктивных сделок и при посредстве крепостных лиц приобретали землю и живущих на ней крестьян, равно как землю без крестьян и крестьян без земли.
Подрыв монопольного характера дворянского землевладения осуществлялся и с другой стороны. Перестройка натурального крестьянского хозяйства в мелкотоварное побуждали крестьян также расширять пашню и увеличивать посев, привлекать для этого дополнительные рабочие руки. Игнорируя законодательство, наиболее зажиточные крестьяне либо самостоятельно, либо с помощью помещика обходным путем приобретали земли, а иногда и крепостных крестьян.[49]
О росте товарности сельского хозяйства может свидетельствовать рост спроса на хлеб и рост хлебных цен. Рост спроса на хлеб побуждает помещиков расширять господское хозяйство, развивать вотчинное предпринимательство, расширять барщинную систему, что разоряло крестьян. Только сопротивление крестьян заставляло помещиков несколько ослаблять свой нажим.
В сельском хозяйстве особенно черноземных районов нередко уже начинает применяться наемный труд.
Рост товарного производства и углубляющееся расслоение крестьянства нашли свое отражение в распространении крестьянских промыслов.
Одновременно с ростом мелких крестьянских промыслов появляются и крупные крестьянские предприятия. Появляются так называемые «капиталистые» крестьяне. Появление таких крестьян говорит о процессе расслоения мелкого крестьянского производства.[50]
Все перечисленное выше уже не укладывалось в основные законы функционирования феодально-крепостнической системы и знаменовало собой начало разложения феодального строя покоящегося на натуральной системе хозяйства.[51]
Процесс разложения старого и вызревания нового способа производства сказывался на всех сторонах экономической и политической
жизни страны. Начинается упадок промышленных предприятий, базировавшихся на принудительном труде и в то же время в ряде отраслей промышленности, неуклонно возрастал удельный вес вольнонаемного труда. Усиливается процесс разложения крепостнических отношений и в сельском хозяйстве растет внутренний и внешний рынок.[52]
Стремясь укрепить пошатнувшиеся устои, правительство в условиях роста новых производительных сил и буржуазных отношений вынуждено идти на некоторые уступки. Была объявлена свобода организации промышленных предприятий, ликвидирована система монополий. Таможенная политика начинает носить покровительственный характер. Значительно возрастает среднегодовой внешнеторговый оборот.
Большое количество переходит из сословия земледельцев в сословие промышленников, фабричных ремесленников, растет количество городов.[53]
Россия конца
XVIII
века являлась огромным крепостническим государством, где закрепощенное крестьянство составляло подавляющую часть населения. Наметившееся в крепостной деревне классовое расслоение привело к тому, что наряду с богатеями выплачивающими помещику огромные деньги за аренду мельницы, земли и т.д. появились крестьяне не имевшие у себя ни лошади, ни коровы и питавшиеся подаяниями.[54]
В течение всего восемнадцатого века шел процесс усиления крепостного права. Он выражался в ограничении юридической правоспособности крепостных и расширении прав дворян на их личность и имущество.
Обязательства лежавшие на барщинном крестьянине с каждым годом становились все тяжелее. Все меры - расширение помещичьей запашки за счет крестьянского надела, увеличение повинностей, принудительное повышение интенсивности труда, могли привести только к кратковременному успеху, разрешить противоречия между натуральной основой барщинного хозяйства и работой на рынок этим путем оказалось невозможным.[55]
Основные явления, определяющие разложение феодальной системы и вызревание в ее недрах новых капиталистических отношений протекали в первую очередь в промышленности.
Капиталистическая промышленность России начала складываться в среде оброчного крестьянства, занятого ремеслом или находящегося на
отхожем промысле, в среде государственных крестьян и купечества.[56]
Растут капиталистические мануфактуры в металлообрабатывающей,
хлопчатобумажной, шелковой, кожевенной и других отраслях промышленности. В горной, суконной и некоторых других отраслях промышленности господствует крепостной труд, а в шелковой и хлопчатобумажной, где мануфактуры основывались купцами и разбогатевшими крестьянами преобладает наемный.
Усиливается отрыв крестьян в оброчной полосе от земледелия и отход в город, растет рынок труда.[57]
Основная черта развития промышленности конца
XVIII
века -
становление мануфактуры из мелкого товарного производства. Этот процесс почти не затрону горнозаводского дела, интенсивно шел в
обрабатывающей промышленности.[58]
Развиваются Павловский, Ивановский и другие промышленные районы России. Мануфактуры этих районов работали на широкий рынок, были мало или совсем не были связаны с обязательными поставками в казну. С середины
XVIII
века русская металлургия вышла на первое место в мире. Этот рост был связан с потребностями внутреннего рынка, и в особенности с запросами экспорта.[59]
Помимо общих причин тормозящих развитие капиталистической промышленности, связанных с узостью рынка, дороговизной и недостаточностью вольнонаемной силы, развитие крестьянкой промышленности задерживалось и рядом специфических обязательств.
Нередки были случаи, когда помещики вообще отказывались предоставлять крестьянам-предпринимателям свободу.
Крепостному предпринимателю приходилось заключать сделки через подставных лиц. Что не только ограничивало их деятельность, но и приводило к зависимости уже не только от помещика, но и от купца, от имени которого производилась сделка.
Характерная черта развития русской промышленности этого времени - борьба капиталистической мануфактуры с крепостными предприятиями.
Вольнонаемный рабочий этого времени - это крепостной, отпущенный помещиком для добывания оброка.
Власть помещика над вольнонаемным рабочим являлась одним из существенных моментов, тормозивших развитие капиталистической промышленности.[60]
Наблюдается рост внешней и внутренней торговли.
Основой
образования и развития внутреннего рынка были:
- углубившееся общественное разделение труда, выделение из сельского хозяйства ремесленного и промышленного производства,
рост городов и городского населения;
- усиление феодально-крепостнического гнета, оброков крепостного населения и государственных податей, возраставших в связи с частыми войнами, увеличение расходов на содержание императорского двора.[61]
Медленное развитие путей сообщения приводило к тому, что торговля внутри страны в значительной степени носила ярмарочный характер.[62]
Ярмарки имели большое значение в связывании всероссийского рынка с местными. К концу
XVIII
века в России насчитывалось 1637 ярмарок. Наиболее крупными из них были Макарьевская, Ирбитская, Троицкая (Оренбург), Рождественская (Курск), Свинская (Орел), Севская, Нежинская, Сумская и т.д.
Ярмарки создавали определенную систему связей всероссийского рынка. Время их устройства устанавливалось так, чтобы купцы с одной ярмарки могли поспеть с товарами на другую.[63]
К концу ХV111 века за Россией ввиду ее технической отсталости все больше и больше закрепляется роль поставщика сырых продуктов. Сокращается экспорт русского железа, основными предметами экспорта становятся: сало, лен, щетина, пшеница, лес, кожи.[64]
Важнейшим моментом развития феодально-крепостнической системы в ХV111 веке явилось обнаружившееся в конце столетия расстройство финансов. Активная внешняя политика потребовала чрезвычайных расходов. За все царствование Екатерины Второй государство израсходовало на 200 миллионов рублей больше, чем получило доходов. Расстройство финансов стало очевидным с середины 80-х годов. Финансовое положение страны в конце ХV111 века не было результатом каких-то временных или единичных действий, вызванных тем ил иным необдуманным шагом правительства, а отражало состояние ее экономики и знаменовало собой начало разложения феодально-крепостнической системы.
Тот факт, что эта система оказалась не в состоянии работать без сбоев, свидетельствовал о серьезных неполадках в ее устройстве.
Государство уже не могло решать задачи стоящие перед ним на основе тех средств, которые давала ему сложившаяся к этому времени система экономических, социальных и политических отношений, построенная на принципах исключительности дворянских привилегий.
В правящих кругах понимали, что одной из главных причин
финансовых затруднений государства является рост повинностей крестьян в пользу помещиков. Однако правительство не хотело и не
могло пойти на ограничение помещичьих прав на крепостных крестьян. Боялось оно, и прибегнуть к повышению ставок прямых налогов, так как увеличение размера подушной подати означало бы перераспределение прибавочного продукта создаваемого крестьянами в пользу государства. Поэтому правительство искало выхода на путях эксплуатации соляной и особенно винной регалий. Выбор этого пути всецело обуславливался классовой природой самодержавия, не желавшего и не имевшего возможности разрешать экономические проблемы за счет господствующего класса.[65]
К концу ХV
III
века перед Россией двумя основными требованиями становятся ограничение самодержавия и отмена крепостной зависимости. Именно эти два вопроса привлекали к себе повышенное внимание как «сверху», так и «снизу», как со стороны правительства, так и со стороны культурной свободомыслящей элиты.[66]
Интересен еще один факт, подталкивающий правительство к этим вопросам. Правительство, учитывая развитие товарно-денежных отношений, пытается поставить их себе на службу и в определенной степени даже стимулирует их. Однако непреодолимой преградой на этом пути стояло крепостное право, на котором покоилась вся феодально-крепостническая система. Нисколько не сомневаясь в ее целесообразности правительство, отказывается перед необходимостью произвести в ней определенные перестройки, чтобы удалить препоны, сдерживающие развитие производительных сил, пойти навстречу процессам, прокладывающим себе дорогу в толще феодально-крепостнических отношений.
Так в правительстве всплывал сложнейший вопрос о крепостном праве.[67]
В связи с финансовым вопросом вставал вопрос о регламентации крестьянских повинностей. Правительство было обеспокоено развитием торговли крепостными без земли, увеличением числа дворовых. Эта озабоченность была вызвана тремя обстоятельствами.
1.Стремлением скрыть от глаз просвещенной Европы, где уже начал устанавливаться буржуазный строй, бесчеловечные проявления крепостничества.
2.Крестьяне, продаваемые без земли представляли из себя самый взрывоопасный элемент крепостного крестьянства.
3.Рост числа дворовых приводил к отягощению крестьян, которые вынуждены, были нести за них государственные повинности.
Малейшие попытки правительства хотя бы чуть-чуть ослабить действия этих явлений наталкивались на крепость дворянских привилегий, вызывали негодование и сопротивление крепостников.
Пока самодержавие выполняло волю господствующего класса, дворянство и не думало ни о каких конституционных преобразованиях. Но когда обстоятельства изменились настолько, что абсолютизм, просто был вынужден поставить под сомнение дворянские привилегии, господствующий класс (точнее, наиболее активные его элементы) стал сознавать необходимость поставить под контроль определенные пределы самодержавной власти. Во второй половине ХV
III
века возникает целый ряд проектов имевших целью ограничить самостоятельность государственной власти.[68]
Таким образом, в XV
III
веке началось разложение феодально-крепостнической системы, что характеризовалось:
- превращением натурального крестьянского хозяйства, которое являлось основой феодально-крепостнической системы, в мелкотоварное под действием развивающихся товарно-денежных отношений;
- подрывом монопольного дворянского землевладения купеческим и зажиточным крестьянским сословием (в том числе и крепостным);
- появлением «капиталистых» крестьян и крупных крестьянских предприятий;
- вызреванием нового капиталистического способа производства в недрах старого феодального;
- появлением наемного труда и ростом рынка труда;
- ростом промышленного производства и борьбой капиталистической мануфактуры с крепостными предприятиями;
-расстройством финансовой системы государства.
Правительство ставилось перед фактом, что для того чтобы государство могло существовать в стране необходимо что-то менять, в частности либо освободить крестьян от крепостной зависимости, либо строго регламентировать их повинности в пользу государства и помещика, что само собой затрагивало интересы и привилегии дворянства и влекло с их стороны противодействие в форме стремления к ограничению самодержавного правления.
Екатерина, видя невозможность перестроить русскую жизнь новыми законами и учреждениями, хотела настроить русскую жизнь новыми идеями и стремлениями, предоставляя ей самой перестраивать жизнь. Поэтому, не трогая основ существующего порядка, она стала воздействовать на умы.
С Петра, едва ли смея считать себя людьми, и еще не считая себя настоящими европейцами, русские при Екатерине
II
почувствовали себя не только людьми, но едва ли не первыми в Европе.
Екатериной восторгалась вся Европа, даже недруги были вынуждены отдавать ей должное. Находясь в стесненных обстоятельствах, Екатерина
II
не могла проводить идеи свободы и просвещения через законы и учреждения, но во всех своих начинаниях она именно это и подразумевала. Если Петр
I
вспахал землю российскую, то Екатерина
II
засеяла ее семенами свободы и просвещения, которые дали всходы уже в следующем Х
I
Х столетия.
Несмотря на усиливающуюся централизацию власти, императрица Екатерина
II
сумела сгладить деспотичную направленность самодержавия, не стеснив пространства власти, она смягчила ее действие.
Екатерина
II
начала гражданское освобождение общества, но это освобождение, как и все в России началось сверху. Бывшие у власти иначе действовать и не могли, так как по самой природе самодержавной власти они вынуждены были идти навстречу пожеланиям высших сословий, бывших их опорой.
Время правления Екатерины
II
в череде правителей пришедших к власти путем дворцовых переворотов является исключительно выдающимся. Если Петр
I
дал толчок началу перелома в положении страны и государственности, то Екатерина
II
своей политикой "просвещенного абсолютизма" сумела дать толчок началу перелома в сознании общества, что не замедлило дать свои плоды уже в следующем
Х1Х веке. Будучи не русской, по происхождению, она была самой русской из бывших у власти до нее, да и после.
Петр
I
дал толчок к изменению России, как государства - политический, Екатерина, подхватив начинания Петра, повела их не только в области политики, но и в области сознания, что было не менее важным, чем начинания Петра.
Екатерина
II
, находясь в тяжелейших условиях, сумела заложить мину замедленного действия, сработавшую в свое время и перевернувшую напрочь все устои империи.
К концу ХV
III
века государство стало перед необходимостью реформ. Как не стремилось самодержавие поддерживать интересы дворянства, оно вынуждено было обязательно поддерживать интересы вновь зарождающейся буржуазии, пока только в виде уступок, вновь зарождающихся наемных трудящихся, но это в будущем, пока правительство о трудящихся не думало. Однако несмотря ни на что вопрос о реформах назрел, назрел неотступно и неопровержимо, поставив под угрозу само существование самодержавия.
Таким было государство Российское к концу правления Екатерины
II
и началу правления Павла
I
. Рассмотрим теперь, как повел себя в этой ситуации Павел
I
, на что была направлена его деятельность, и какие реформы он проводил.
ГЛАВА 2
Устройство Российской империи при Павле
I
.
§ Павел
I
и его представления о путях дальнейшего развития российской государственности.
Начиная разговор о времени правлении императора Павла
I
нельзя не затронуть личность самого императора, ибо именно от нее зависят все представления, точки зрения и сами мотивы поведения и деятельности каждого человека.
Личность Павла Петровича возбуждает в нас не только большой интерес, но и какое то странное сочувствие к себе не охлаждаемое самыми мрачными картинами его времени набрасываемыми современниками.
Его современники: ученый психолог П.Н. Повалевский заявил о безусловной невменяемости Павла
I
, другой профессор В.Ф.Чиж, столь же авторитетно писал об абсолютной нормальности его психики; хотя и считал его политическим безумцем.
Не понимая и не принимая начинаний Павла
I
, современники, а за ними и историки объясняли его политику психическим расстройством императора, дружно признавая при этом наличие у него трезвого ума, разнообразных талантов и прочее.[69]
Перед нами встают две, казалось бы взаимоисключающие концепции. В одном случае Павел
I
больной ненормальный человек, его политика прихоть больного воображения. Согласно другой точке зрения, Павел убежденный противник дворянства, « царь-демократ». Однако в них есть нечто общее - как с одной, так и с другой точки зрения - противопоставление, «отрицание» екатерининского царствования.[70]
В глазах русских биографов конца Х
I
Х века Павел не только перестал быть сумасшедшим, но превратился почти в великого человека. Они не ограничиваются тем, что восхваляют его высокие качества и блестящие дарования, они склонны признать его гением. Его царствование будто бы не только не представляло для его подданных тяжелых испытаний, как это думали прежде, но были в их жизни периодом деятельности, особенно благодетельной и плодотворной. И если бы начинания императора Павла не были прерваны его смертью, то, возродив Россию, они открыли бы перед ней ослепительные перспективы благоденствия и величия.
Однако, что касается распространившихся толков о сумасшествии Павла, то они интересны для нас, только, как свидетельство о состоянии общественного мнения неблагополучного к императору. "Свет" может, оказывается, затравить и погубить не только вольнодумца - поэта, но и государя, если тот вызывающе пренебрегает интересами высшего сословия к тому же избалованного долгим предыдущим царствованием.[71]
Павел умер сорока шести лет. Разговоры о "тиранстве" относятся к его царствованию, то есть к последним 5 годам его жизни. Очевидно, что ужасные склонности должны были, как-нибудь проявиться и раньше. Но именно этого мы не видим. Отзывы современников о Павле – великом князе чрезвычайно благоприятны.[72]
Но вот воспоминания его еще одного современника: «Причуды, сумасбродство, тиранство Павла, возрастая ежедневно, достигли высшей степени. Мне смешно, когда толкуют о деспотизме Николая Павловича. Пожили бы вы с его родителем, заговорили бы иное. Все трепетало перед Павлом, особенно люди честные и добрые из его подданных. Почтенные люди, выезжая поутру со двора к должности, прощались с домашними, не зная где будут обедать, дома или на первой станции по дороге в Сибирь».[73]
М.Н.Покровский отказывая ему в нормальности психики, говорит о нормальности политики Павла: «Словом в том, что Павел делал общественно важного, он был не столько уродом в семье, сколько крайностью - наиболее резким воплощением особенностей данной группы. Но как раньше полицейская традиция не заслонила от нас сознательной демагогии Павла, так и теперь нормальность его политики не должна закрыть от нас несомненной ненормальности его личной психики".[74]
Однако Н.М. Карамзин, оценивая его царствование, говорит: " Время Павлово не произвело никакой важной перемены в государственном хозяйстве. Сын Екатерины мог быть строгим и заслужить благодарность Отечества: к неизъяснимому изумлению россиян, он начал господствовать всеобщим ужасом, не следуя никаким уставам, кроме своей прихоти, считая нас не подданными, а рабами, казнил без вины, награждал без заслуг; отнял стыд у казни, у награды прелесть; унизил чины и ленты расточительностью в оных, легкомысленно истреблял долговременные плоды государственной мудрости, ненавидя в них дело своей матери; умертвил в полках наших благородный дух воинский, воспитанный Екатериной, и заменил его духом капральства. Ежедневно вымышлял способы устрашить людей и сам более всех страшился.[75]
Выражая свою точку зрения, В.О. Ключевский говорил, что: «Император Павел
I
был первый царь, в некоторых актах которого как будто проглянуло новое направление, новые идеи. Я не разделяю довольно обычного пренебрежения к значению этого кратковременного царствования, напрасно его считают каким-то случайным эпизодом нашей истории, печальной капризом недоброжелательной к нам судьбы, не имеющем связи с предшествующим временем, и ничего не давшим дальнейшему: нет, это царствование органически связано как протест с прошедшим, а как первый неудачный опыт новой политики, как назидательный урок для преемников - с будущим. Инстинкт порядка, дисциплины и равенства был руководящим побуждением деятельности этого императора, борьба с сословными привилегиями - его главной задачей. Так как исключительное положение, приобретенное одним сословием, имело свой источник в отсутствии основных законов, то император Павел
I
начал создание этих законов».[76]
Павел
I
вступает на престол уже в зрелом возрасте в 42 года. Екатерина
II
,не имевшая никаких прав на престол, по достижению Павлом совершеннолетия не передает ему власть, а женит и удаляет от него воспитателя Панина. Она знала, что Павла воспитывали в оппозиции к ней, однако ранее удалить от него Панина не могла, уж слишком она была ему обязана. Сам Панин был сторонником конституционного правления и в том же духе воспитывал и наследника.[77]
Несмотря на удаление Панина, политический кризис противостояния в окружении матери и сына нарастал и по достижению Павлом совершеннолетия, его окружение вступает в заговор с целью свергнуть Екатерину 11 с престола, как царствующую без права. Павел знал об этом и даже подписал конституцию, составленную его воспитателем и наставником графом Паниным. Подписывая ее он дает присягу о том, что воцарившись, не нарушит этот документ.
Екатерина 11 узнает о заговоре, благодаря предательству. Юный Павел принес повинную, а царица не стала чинить расправу, но под благовидными предлогами всех удалила или окружила надзором.
Друзья-наставники Павла не дожили до воцарения его на престол, но до конца своей жизни были уверены, что Павел проведет в жизнь те новые идеи, которые ему внушались.
Однако уже в 1774-1778 годах Павел рассматривает проекты изменение устройства государства - приведение его к жестокой централизации и управлении им сверху. Эти проекты он предоставлял как Панину, так и Екатерине
II
.
Так началась агония конституционных идей в сознании Павла. Окончательная их смерть происходит именно в пору французской революции.
Теперь политической целью Павла осознанной им еще до воцарения, становится максимальная централизация, предельное усиление императорской власти, единственный путь к блаженству всех и каждого.[78]
И уже император в интересах укрепления самодержавного строя стремился к дальнейшей политической централизации. Политика Павла нисколько не нарушала основ классового господства дворянства и была всецело направлена на укрепление крепостнической системы и самодержавия в целом.[79]
При Павле
I
утвердился такой курс внутренней и внешней политики империи, который соответствовал потребностям сохранения национального государства дворян и интересам самодержавной монархии. Средства, выбранные для этого императором, отвечали поставленной цели. Даже наиболее знаменитые свойства Павла
I
типичны и характерны для многих Романовых от Петра
I
до Николая
II
: начиная от любви к мундиру и народомании и кончая последовательной защитой и поддержкой прав и привилегий благородного сословия. В специфических условиях разрушения абсолютной монархии в Европе Павел
I
стремился всячески укрепить самодержавие в России, придавая ему чуть ли не мистический характер. Этим же путем пошел его старший сын Александр
I
вдохновитель «Священного союза».[80]
Павел
I
, несмотря на все его отклонения, строго придерживался установившихся до него традиций власти, что на его месте делал бы любой нормальный человек, его умственного развития и склонностей поставленный в подобное положение.[81]
Павел вовсе не был склонен смотреть на мир сквозь розовые очки, и не пытался воевать с ветряными мельницами. Его политика была подчинена имперским задачам и направлена на укрепление самодержавия, максимально возможную централизацию и усиление личной власти монарха.[82]
Екатерина
II
капитулировала в своей политике перед дворянским засильем. Сын ее не хотел быть "дворянским царем". Неумело и суетливо пытался он в порывах нервного личного деспотизма пробить брешь в крепости дворянских привилегий.[83]
Павел отменил жалованную дворянскую грамоту, как и одновременно изданную грамоту городам и принялся теснить дворянское и городское самоуправление. Он пытался заменить дворянское выборное управление коронным чиновничеством, ограничив право дворян замещать выборами губернские должности. Этим обозначился основной мотив и в дальнейшем движении управления - торжество бюрократии канцелярии. Павел предпринял разрушение дворянских корпораций: он отменил губернские дворянские собрания и выборы на выборные должности и даже губернских своих предводителей, дворянство выбирало в уездных собраниях. Отменено было право непосредственного ходатайства, отменено важнейшее личное преимущество, которым пользовалось привилегированные сословия по жалованным грамота-свобода от телесных наказаний.[84]
Однако интересы дворянства, насколько он их понимал, Павел старался соблюдать не хуже всех своих предшественников.[85]
С желанием возвышения дворянства Павлом была ограничена возможность перехода из прочих сословий в дворянское. В связи с тем же желанием совпадало предпринятое при Павле составление дворянского гербовника.[86]
В свое время в письме Панину Павел писал: «Наш народ таков, что малейшее удовлетворение заставит забыть его годы неудовольствия и бедствия». Современники вспоминают о словах сказанных Павлом прилюдно: «Пора помыслить, наконец, о сохранении столь драгоценного расположения народа». В тетрадях собственноручных записей императора есть такие строки: «Двору невозможно понимать, что такое народ, дворцовый дух отравлен лестью-придворной чумою, потому там относительно вопроса этого угар непрерывный».[87]
Павел Петрович заявил, что среди всех сословий, особого уважения достойно крестьянство, которое содержит собою все прочее. Затем следовал Манифест 5 апреля 1797 года. Манифест затерялся, а стоило уразуметь, что это был один из крупнейших государственных актов императорского периода русской истории; рядом с ним, пожалуй, только реформа 1861 года. Павел однажды писал: «Я желаю лучше быть ненавидимым за правое дело, нежели любимым за дело неправое».[88]
В Российской империи более всего страдали неопределенностью и произволом отношения землевладельцев к крестьянам (крепостным). Павел был первым из государей, который пытался определить эти отношения точным законом. По указу: апреля 1797 года определена была нормальная мера крестьянского труда в пользу землевладельца; этой мерой назначены были три дня в неделю. Этим же указом запрещалось обезземеливание крестьян.[89]
«Повелеваю всем и каждому наблюдать, дабы никто и ни под каким видом не дерзал в воскресные дни принуждать крестьян к работе, тем более, что, для, сельских, издольев, остающиеся, в, неделе, шесть, дней по равному числу оных вообще разделяемые, как для крестьян собственно, так и для работ их в пользу помещиков следующих при добром распоряжении, достаточны будут на удовлетворение всяким хозяйственным потребностям» - говорилось в указе.[90]
Однако Павел, считая крестьян кормильцами всех других сословий, не хотел улучшить их положение, не собираясь отменить крепостное право потому что, его отец, Петр
III
не имел этого намерения, он решил "улучшить состояние приписанных к заводам крестьян" и "облегчить "судьбу остальных.[91]
Княгиня Дашкова известная в екатерининские времена просветительница писала: «Обычно новому государю присягали только дворяне, мещане, военные и служащие по гражданской части; крестьянство принадлежащее дворянам к присяге не приводилось. Однако было приказано, чтобы крестьяне также присягали на верность Павлу
I
. Эта мера оказалась очень вредной для страны. Крестьяне вообразили, что они не принадлежат более своим господам, и некоторые деревни взбунтовались. Обнадеживал и указ от 5 апреля 1797 года, после него крепостные ждали отмены крепостного права. Однако такового не последовало и снова начались волнения. Император вынужден был послать войска для прекращения волнений.[92]
Однако, кроме того, Павел
I
десятками тысяч раздавал своим приближенным казенных крестьян по случаю коронации в 1797 году роздано было более 82 тысяч душ. Адмирал Шишков дал этому факту такое объяснение: "Причина сей раздачи объясняется словами самого Павла
I
: По-моему лучше бы и всех казенных крестьян раздать помещикам. Живя в Гатчине, я насмотрелся на их управление; помещики лучше заботятся о своих крестьянах, у них своя отеческая полиция".[93]
После вступления на престол в окне одной из комнат дворца был устроен знаменитый желтый ящик, в который всякий имел право опустить свое прошение, таким образом, обратившись прямо к государю. Ключ от этой комнаты был непосредственно у Павла Петровича.[94]
Апологеты Павла именно крестьянскую политику выдвигают как доказательство демократических тенденций Павловского царствования. Противники же Павла усматривали в ней еще одно доказательство отсутствие, какого бы то ни было стержня в общей политике Павла, руководствовавшегося одним лишь желанием делать все наперекор Екатерине.[95]
Таким образом, мы видим, что мнения историков о Павле
I
весьма и весьма противоречивы. Но иначе, наверное, и не могло быть. Ибо та атмосфера, в которой жил и воспитывался малолетний император наложила своеобразный отпечаток на весь его характер, сделала совершенно экстравагантным все его поведение, внешний облик и образ мысли. Точки зрения историков противоположны настолько, что очень трудно придти к какому-либо выводу.
В итоге складывается и два совершенно взаимоисключающих образа императора Павла
I
. Один из них положительный и тогда император Павел
I
человек умный, образованный, воспитанный, самостоятельно мыслящий и талантливый политик. Другой совершенно противоположный, не содержащий не одной положительной черты, говорящий о том, что Павел
I
психически неуравновешенный, взбалмошный, несамостоятельный и безвольный человек.
Скорей всего ни тот, ни другой образы не подходят к реально правившему императору Павлу
I
. И скорее всего реальным было смешение приведенных выше образов черты которых проявлялись в императоре при тех или иных обстоятельствах.
Итак, можно предположить, что Павел
I
был человеком умным, образованным и талантливым, однако на все его поведение, образ действий и мыслей накладываются внутренние страхи заложенные в императоре с самого юного возраста воспитанием и окружением. Будучи человеком, очень ранимым и чувствительным к недоброжелательности окружающих, он моментально реагировал на все чинимые ему обиды. Реакция эта была такова, что он моментально внутренне закрывался от окружающих, и сразу же верх брали страхи гнездившиеся внутри. В этой ситуации Павел
I
уже не мог контролировать свое поведение, он становился, взбалмошным, резким, грубым.
Конечно же, такой внутренний мир императора не мог отразиться на всей его управленческой деятельности. Теперь понятно почему он придерживаясь в юности конституционных идей становится впоследствии неистовым приверженцем централизации монархического государства. Не находя опоры в своем внутреннем мире и не имея друзей и единомышленников он переходил от одного начинания к другому не доводя ни одного из них до логического завершения. Поэтому заявив о своем уважении к крестьянскому сословию он не решился на коренное изменение их крепостного состояния.
§ 2. Закон о престолонаследии и об императорской фамилии.
Нелогично начинать разговор о законе о престолонаследии и императорской фамилии не раскрыв хотя бы вкратце его предысторию.
Традиция, существовавшая до правления прадеда Павла Петровича – Петра
I
, говорила о престолонаследии именно в том ключе, в котором видел его император Павел. Во времена правления Петра
I
происходит разрыв со старыми правовыми традициями, изменяется порядок престолонаследия. В силу политических мотивов законный престолонаследник (царевич Алексей) был лишен права наследия. В 1722 году издается «Указ о наследии престола», утвердивший право монарха по собственной воле назначать наследника престола. Происходит разрыв с принципом божественной благодати, нисходящей на монарха, ее заменила воля императора.
После разоблачения заговора 1772 года Екатерина
II
отстранила Павла от участия в государственных делах. К тому же она, учитывая характер сына, начинает думать об отстранении его от наследования престола.
Для Павла же увлечение своим самодовлеющим значением и свежая память о ряде дворцовых переворотов привело к тому, что все основные законы империи для него свелись к закону о престолонаследии и императорской фамилии.[96]
Екатерина
II
открыто готовила Александра себе в преемники. А для Павла этот вопрос был не только личным, но и связывался с принципиальным вопросом о положении престола и династии в самодержавном государстве.[97]
Уже в Гатчине Павел смотрит на себя, как на императора, издает указы и повеления. И хотя пока они (указы) не покидают гатчинского кабинета, однако сохраняются для того, чтобы впоследствии выйти в свет.[98]
В январе 1788 года Павел с женой заняты выработкой закона о престолонаследии, с опубликации которого он начал свое царствование, закона, который должен был покончить с зависимостью преемства власти от произвола окружавшей престол дворянской среды и придать самодержавию самодовлеющую устойчивость законной власти.[99]
В день коронования 16 апреля 1797 года впервые в истории России были коронованы вместе два лица: император и императрица, которой Павел собственноручно возложил на голову маленькую корону.
По окончанию всех церковных обрядов, Павел прочел громко в церкви фамильный акт, заготовленный им еще девять лет назад при содействии Марии Федоровны и устанавливающий порядок престолонаследия, по которому престол переходит старшему в роде по мужской линии. Одновременно были опубликованы: Учреждение об императорской фамилии, Высочайшее утвержденное Установление о Российских Императорских орденах и манифест о трехдневной работе помещичьих крестьян в пользу помещика и о не принуждении к работе в дни воскресные.[100]
Раскрыв в "Законе о порядке престолонаследия" правила наследования престола, Павел объяснил их причины: «...чтобы государство не было без наследника. Чтобы наследник был назначен самим законом. Чтобы не было ни малейшего сомнения, кому наследовать. Чтобы сохранить право родов в наследстве, не нарушая естественного права, и избежать затруднений при переходе из рода в род».[101]
§ 3. Перемены в аппарате управления империи.
Павел получил нелегкое наследство. Темпы реформ и преобразований к концу правления Екатерины
II
замедлились. Старая и уставшая императрица плохо контролировала администрацию. Фавориты грабили казну. В армии буквально свирепствовали хищения и казнокрадство, флот практически перестал существовать, повсюду неразбериха и произвол. И конечно не в немощи Екатерины гнездилась причина. Крепостническая, еще не совсем европейская страна, ввергнутая силой в европейское просвещение, еще не могла переварить его плоды.[102]
В последние годы правления Екатерины страна прямым ходом неслась к хозяйственному краху. Павел работал не щадя сил, день его начинался затемно, в 5 утра. Он пытался все пересмотреть, проверить исправить и притом, чем быстрее, тем лучше. Павел почти ежедневно инспектировал Петербург; одновременно во все уголки России ежедневно посылались сотни указов, запросов, повелений. В конце царствования Екатерины редкий сановник не был причастен к злоупотреблениям и даже удалившиеся от дел не могли чувствовать себя спокойными, слыша и видя, что новый государь, вникает во все мелочи старого режима.[103]
Павел приказывает перелить в монету дворцовые серебряные сервизы, дабы поддержать совершенно истощенную в правление Екатерины казну. Он говорит, что сам будет, есть на олове до тех пор пока русский рубль не дойдет до своего курса.[104]
Павел объявивший когда - то, что разгонит хлыстом всех сотрудников своей матери, с удовольствием бы сдержал свое слово. Однако этих людей признаваемых такими злонамеренными, нужно было заменить, а материала не было, равно как и умения, им воспользоваться.
Тридцать с лишним часов длилась агония Екатерины, она умерла только вечером 6 ноября. Между тем всю ночь с 5 на 6 ноября в Сенате кипела неустанная работа, говорили, что там было до 30000 нерешенных дел и старались их решить как можно скорее: боялись нового государя, зная, что он враг запущенности.[105]
«Мир живет примером государя - пишет А.Т.Болотов, - в канцеляриях, в департаментах, в коллегиях - везде в столице свечи горели с пяти часов утра; с той же поры в вице-канцлерском доме, что был против Зимнего дворца, все люстры и все камины пылали. Сенаторы с восьми часов утра сидели за красными столами. Возрождение по военной части было явственнее - с головы началось. Седые с георгиевскими звездами военачальники учились маршировать, равняться, салютовать экспантоном».[106]
В общем, мероприятия императора Павла, имевшие в основе определенную цель - уничтожить излишнее влияние дворянства на ход управления и восстановить блеск самодержавия, - производили впечатление чего-то не выдержанного и непоследовательного, чего-то враждебного не только почившей императрице Екатерине, но и всему русскому обществу.[107]
Павел далеко не выказал той последовательности, какую ему приписывают. Подвижность его мысли, его слабохарактерность, и непостоянство всего его существа мешали ему выработать общий план действий и придерживаться в подробностях основных решений.
По самому складу ума Павла, поле его умственной деятельности было чрезвычайно узко. Он не умел размышлять, анализировать, соображать. Каждое его впечатление сейчас же переходило в импульс, и, подобно тому, как бывают люди, которым необходимо говорить, чтобы мыслить, так и Павлу, чтобы мыслить, необходимо было действовать.[108]
После прихода к власти Павла
I
Сенат и Совет при высочайшем дворе утратили почти всякое законодательное значение: государь хотел сам все видеть, все решать и всем лично управлять.
Зато особое значение приобретали полицейские органы власти, наблюдавшие за исполнением воли государя.
Предписать всем, что они должны делать - основная идея Павла, гвоздем сидевшая в его мозгу, идея, которую он добросовестнейшим образом пытался осуществить, как только власть попала в его руки.
Все переменилось меньше чем за день: костюмы, лица, наружность, походка, занятия. Весь блеск, вся величавость и важность двора исчезли. Знаменитейшие особы, первостепенные чиновники, стояли с поникшей головой, неприметные в толпе народной. Столица внезапно приобрела вид немецкого города, существовавшего два или три века назад. По улице сновали полицейские, срывая с прохожих круглые шляпы, срезая полы фраков, сюртуков и шинелей. Однако указ, запрещавший круглые шляпы, высокие сапоги, длинные панталоны, башмаки с завязками и предписывающий, как установленную указом форму-треуголку, зачесанные назад волосы, напудренные и заплетенные в косу, башмаки с пряжками, короткие панталоны, стоячий воротник и прочее был опубликован только 13 января 1797 года.[109]
Павел устремился к дрессировке всего общества в полной покорности велениям власти - методами внешней дисциплины и резкого подавления всякой самостоятельности, даже в бытовых мелочах. Этим же направлением мысли и воли был вызван его проект реформы центрального управления, организации министерств, как органов личной императорской власти. Как и в военном деле, так и в создании русской бюрократической системы начинания Павла приобрело большое историческое значение, так как получили дальнейшее развитие при его сыновьях и преемниках.[110]
Вся Павловская система власти это система непросвещенного абсолютизма. Павел в пику своей матери хотел чувствовать себя народным царем, для которого все сословия равны. Но сословия все равно не были равны. Все сводилось лишь к камуфляжу.
Уравнивая классы, Павел превращал равенство прав в общее бесправие. Его учреждение без идей чистый произвол. Планы Павла возникали из недобрых источников, либо из превратного политического понимания, либо из личного мотива.[111]
Важные черты Павловского стиля правления - чрезвычайная интенсивность законодательства, беспрерывная ломка, реорганизации, новшества, перемены.[112]
Чтобы оценить интенсивность Павловского законотворчества приведем некоторые цифры. Общее количество изданных Павлом законов и указов за все время правления 2179 законодательных акта, то есть в среднем около 42 в месяц.
Несмотря ни на что при всей противоречивости законодательства 1796-1801 годов, общим стержнем сотен новых указов была централизация самодержавия. Серия мер заменяла коллегиальный принцип единоначальным; устанавливалось преимущество лиц перед учреждениями. Выстраивалась железная линия подчинения: император - генерал-прокурор - министр - губернатор.[113]
В отличие от Екатерины
II
которая не вмешивалась в несвойственные ей дела, отдавая их в ведение фаворитов или умелых инициативных начальников, Павел стремился вникать во все, увеличивая свою непосредственную власть. Он не терпел, когда ему возражали министры, он им приказывал, требовал беспрекословного исполнения своих приказаний, тем самым превращая их в не более, чем секретарей. И порой его деспотизм доходил до крайностей. Однажды, когда возражая императору Павлу, по поводу принятого им решения упомянули о законе, он, ударив себя в грудь воскликнул: «Здесь ваш закон».[114]
Павел более всех других царствовавших в России государей способствовал наложению на русские учреждения того сильного оттенка милитаризма, который они сохранили вплоть до 17 года двадцатого столетия.
Из этого не следует, что Павел много способствовал развитию военной доблести своего народа. Он оказал скорее обратное влияние.
И в военных реформах Павла большое влияние имела кабинетная гатчинская работа. Здесь впервые были занесены на бумагу мысли о необходимости оборонительного укрепления России и о военных поселениях; о точной регламентации и необходимости военной дисциплины в армии и так далее, даже гатчинские маневры не остались без последствий для будущего.
В принципе именно по гатчинскому образцу была проведена реформа русской армии в царствование Павла
I
.[115]
Его обвиняли в пристрастии к милитаризму. Взгляды на армию и связанную с ней политику сформировались у Павла довольно рано. Двадцати лет отроду он подал императрице записку «Рассуждения о государстве вообще, относительно числа войск, потребного для защиты оного и касательно обороны всех пределов» в которой утверждал и доказывал, что России надо вести не наступательную, а оборонительную политику: расширять пределы государства ей нет надобности, а потому армию необходимо сократить, но зато подчинить ее строгой регламентации. Павел был требователен к офицерам по исполнению ими своих служебных обязанностей, ношению форменной одежды, жестоко преследовал хищения командиров, умалявших достоинство офицерское и нарушавших интересы и права солдат.[116]
Придирчивость и мелочность Павла можно понять, если представить до какой распущенности дошли армейские офицеры к концу царствования императрицы Екатерины
II
. Полковники управляли своими войсками, как поместьями, совершенно свободно пользуясь людьми и суммами, отпускавшимися на их содержание, плохо кормили своих солдат, содержали госпитали в ужасном состоянии, сверх того производили всякого рода вымогательства и насилия в отношении гражданского населения. Как и военное образование, обмундирование и снаряжение войск не подчинялись никакому точному уставу, находясь почти всецело в зависимости от фантазии высшего начальства.[117]
Гвардии пришлось первой встретить строгости нового режима. На другой день после восшествия на престол Павла она подверглась полному преобразованию в отношении состава организации частей и военной силы своих отдельных единиц. Смысл этих действий Павла остается непонятным. Раз существование привилегированной части армии, комплектовавшейся из аристократии, было в принципе сохранено, то факт введения в нее всего гатчинского сброда представляет явную бессмыслицу. В данном случае результат не должен был оказаться удачным, - даже в отношении личной безопасности реформатора.
Гатчинский элемент, вместо того, чтобы одержать верх над непокорной частью, всецело поглотить ее своей дисциплинирован ной массой, наоборот, в ней совершенно растворился.[118]
Павел предпринял полную реформу военного быта, в том виде как он сложился при Екатерине
II
. Прежде всего, он потребовал, чтобы числившиеся на службе действительно служили.
На параде 8 ноября 1796 года Павел объявил приказ, чтобы все записанные в гвардию, номинально числившиеся в ее списках, но не находившиеся в строю, должны явиться в свои полки, под угрозой исключения. Число таких отсутствующих было значительно. При помощи денежных взносов списки пополнялись не только одними дворянами. Купцы, мелкие чиновники, ремесленники и даже лица духовного звания проводили туда своих сыновей, желая достигнуть таким способом более легкого продвижения даже на гражданской службе.[119]
Выходит Указ императора, согласно которому офицерам запрещалось ездить в каретах, ходить в шубах и гражданском платье. Вместо дорогих и неудобных мундиров вводятся простые и дешевые из темно-зеленого сукна. Император подает пример в любую погоду на выезде или на параде он в одном сюртуке.
Уже 29 ноября выходит новый устав по строевой части и воинской службе. Издаются новые штаты, точные правила рекрутских наборов, чинопроизводства и увольнений. Запрещается использование воинских чинов по частным надобностям; издается новый морской устав.[120]
Вступив на престол, Павел начал с введения в гвардии строевой дисциплины. Изданные новые уставы были приготовлены Павлом еще наследником.
Однако эти три новых устава обнародованные 29 ноября 1796 года были только извлечением из прусского устава и то не очень удачные. За опубликованием уставов последовало изменение военной формы одежды.[121]
Легко заметить, что мемуаристы протестуют, прежде всего, против внешних наиболее броских проявлений воли императора; глубокий внутренний смысл Павловских преобразований остается при этом в стороне.[122]
Н.И. Греч писал: «нелепицы и оскорбления в безделицах, заглушали и действительное добро нового царствования. При самом начале пушки и лафеты получили новую форму сделались легче и поворотливее прежних. Старые артиллеристы, в том числе и люди умные возопили против нововведения. Самый громкий ропот раздался, когда вздумали стрелять из пушки в цель. Между тем это было первым шагом к преобразованию и усовершенствованию нашей артиллерии».[123]
Таким образом, император Павел
I
в своей внутренней политике руководствовался принципами укрепления самодержавной власти и ее централизации, пользуясь при этом методами своего прадеда.
Реформы его были неполноценны, ибо проходили под знаком уничтожения всего Екатерининского. Деспотично проводилась политика уравнения в правах всех сословий. Придерживаясь демократических тенденций по отношению к крестьянам, не собирался отменять крепостной зависимости.
Конечно же, упоминая можно сказать «попытки» реформ Павла I нельзя не вспомнить о психологической стороне этого вопроса. У императора хватало решимости начать реформу – назначить ее законодательно, но у него не хватало силы воли довести свое решение до конца проконтролировать выполнение ее, разобраться в тех причинах, которые мешали ее проведению.
Во всех своих начинаниях Павел I придерживался существовавших до него традиций, провести в жизнь что-либо нетрадиционное новое он как-то не решался, хотя в своих мыслях он и предполагал такую возможность.
Из всего сказанного можно сделать следующий вывод. Современники Павла не понимали и не принимали его политику, ибо слишком непохожей она была на политику предшественников. Психологи, ставя диагнозы о его психическом здоровье, делали совершенно противоположные выводы. Здесь следует сказать, что Павел Петрович не был сумасшедшим. Был экзальтированным, взбалмошным, впечатлительным, загнанным в угол человеком, который не мог разобраться в своем внутреннем мире, не говоря уже об окружающем.
Несмотря на то, что Павел, став императором, во всем старался идти наперекор политике проводимой его матерью, он в области управления придерживался все той же точки зрения - максимальной централизации власти императора, которая нисколько не нарушала основ классового господства высшего сословия. Но в отличие от матери он не хотел быть «дворянским царем», не хотел быть марионеткой в руках дворянства. Именно поэтому Павел отменяет некоторые дворянские привилегии, но интересы дворянства он все же соблюдал, и не хуже своих предшественников.
Самолюбию Павла льстило считать себя народным царем, за щитником слабых и обиженных.
Отсюда и указ, советовавший российским помещикам нормировать крестьянский труд, а также и присяга крепостных крестьян на верность государю. Наряду с этим, Павел по-прежнему десятками тысяч раздавал крепостных своим приближенным, считая, что крестьянам лучше быть за помещиком.
Да Павел правил по традиции деспотически, как и все предшествующие цари, но он полагал, что только так можно и нужно, считая, что поступает правильно, не видел других путей.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ.
Мать Павла
I
, Екатерина
II
практически не имея прав на престол, понимала природу самодержавия и поддерживала дворянские привилегии, стремясь обеспечить себе поддержку. На этом фоне она и проводила все свои реформы. Екатерина
II
с успехом решила все проблемы внешней политики, стоявшие в то время перед Россией. Во внутренней же политике, понимая необходимость перемен, особенно в отношении крепостных крестьян, провести их в жизнь не могла. Она поступила по иному, оперевшись на "просвещенный абсолютизм" заложила основы изменения сознания, чем в немалой степени способствовала переменам, произошедшим после ее царствования.
Императрица Екатерина
II
, несмотря на усилившуюся централизацию власти, сумела сгладить деспотичную направленность самодержавия, то есть, не стеснив пространства власти, она смягчила ее действие.
Павел
I
пришел к власти в тот момент, когда основные задачи внешней политики были решены, однако Россия нуждалась в переменах внутренних. Пропасть между "просвещением" и рабством была бесконечной. Положение народа было отчаянным.
Необходимо было либо освободить крестьянство от крепостной зависимости, либо строго регламентировать их повинности в пользу государства и помещика. И то и другое затрагивало интересы и привилегии дворянства и воспринималось ими негативно.
Павел не пошел на радикальные перемены, его народолюбивые идеи ограничивались стремлением к популярности в народной среде и желанием ослабить критическое состояние в стране, остановить нарастающее народное возмущение.
Несмотря на его стремление во всей своей деятельности проводить действия противные делам своей матери, Павел также, как и она во всем поддерживал интересы правящего сословия. Несмотря на сложность своего характера, Павел строго придерживался установившихся до него традиций власти.
Если Екатерина
II
вынуждена была капитулировать перед дворянским засильем, то Павел
I
, желая противостоять дворянству, пошел на отмену некоторых их привилегий за что и поплатился головой.
Введенный Павлом
I
по восшествию на престол "Закон о порядке престолонаследия", был реакцией человека загнанного в угол. Таким образом, он как бы защищался от своей матери, сославшей его в Гатчину и хотевшей лишить Павла права наследования престола. Однако именно этим законом регулировалось престолонаследие русских самодержцев вплоть до 1917 года.
Как бы чувствуя краткость своего правления Павел постоянно спешил и особенно это отразилось на интенсивности его законотворческой деятельности. Но при всей противоречивости законодательства общим стержнем его была максимальная централизация императорской власти.
Его стремление к максимальной централизации императорской власти привело к тому, что в его руках были сосредоточены все нити управления, на Павла шла огромная информация о положении дел в стране, а он не мог воспользоваться этой властью, чтобы применить ее на благо, ни переварить и проанализировать всю информацию. Одному ему это было просто не под силу, а сотрудников, единомышленников составляющих его партию у Павла просто не было.
Были у Павла и хорошие начинания, но все они из-за сложности его характера положительного результата не имели. Устройство Российской империи при Павле
I
оставалось тем же что и при его предшественнице, то есть никаких перемен в государственном аппарате этот император не произвел, только расставил акценты и приоритеты в централизации самой власти императора. Однако многое из того, что планировал провести Павел, в дальнейшем было проведено его сыновьями Александром
I
и Николаем
I
. Например, создание семи министерств проведенное в жизнь Александром 1, или же устройство собственной его величества канцелярии, проведенное в жизнь Николаем
I
.
Будучи еще наследником, Павел в 1788 году, уезжая на войну со Швецией, написал "наказ-завещание" в котором кратко и лаконично в 38 пунктах была изложена его программа развития России, часть из которой пытался провести в жизнь сам Павел
I
, часть его сыновья Александр
I
и Николай
I
.
Очень многое было внесено Павлом в развитие и укрепление разветвленного централизованного бюрократического аппарата. Именно “мундиромания” Павла
I
одела всех чиновников России в этакую полувоенную форму и очень многие из этих "мундирных" традиций так и остались на царских чиновниках вплоть до Октябрьского переворота 1917 года.
В армейских реформах Павел не смог внести ничего прогрессивного, ибо его видение этого вопроса замыкалось на прусской армии. Однако его инстинктивное стремление к порядку особо в то время, когда армия и гвардия были до предела развращены, было к месту.
Несмотря на то, что он перелил в монету дворцовые серебряные сервизы, финансовое положение государства он так и не поправил. Вокруг него по-прежнему воровали и растаскивали государственное.
Финансовое положение в стране Павел поправить так и не успел. Поворот во внешней политике к Франции против Англии вместе с решением лишить дворянство некоторых привилегий стоили ему жизни.
Несколько непонятен для того времени резкий поворот Павла
I
во внешней политике в сторону Франции. Хотя логика есть и в этом, ибо именно Англия вместе с Францией противостояли выходу российского флота в Средиземное море. Во вступлении в союз с Францией против Англии проявилось стремление заставить последнюю пойти на уступки.
Таким образом, Павел, вступив на престол, пытался укрепить традицию самодержавной власти максимальной ее централизацией. Действуя, вопреки политике Екатерины
II
, Павел Петрович все же поддерживал интересы дворян и не пошел на радикальные шаги в отношении крестьянства. Стремясь уравнять всех перед законом, Павел пошел не по демократическому, а по деспотическому пути, ибо старался уравнять всех не в правах, а в бесправии перед императором.
Итак, Павел
I
в своем правлении был деспотом и во всем пытался действовать по примеру своего прадеда Петра
I
.Традиционно власть императора в России была деспотичной, таким и стремился быть Павел Петрович, делиться властью он не хотел ни с кем.
Возникает аналогия Павел
I
и Петр
I
. Император Павел во всем брал пример и подражал своему прадеду, даже цели преследуемые обоими государями во внутренней политике были похожи. Почему же так по-разному сложилась их судьба? Ответ напрашивается сам собой - появилась новая политическая сила гвардия, приобретшая опыт политической борьбы в ходе дворцовых переворотов и осознавшая зависимость престола от своей силы и организованности. Здесь же следует добавить, что освобождение в 1762 году дворян от обязательной государственной службы привело уже при Екатерине
II
к тому, что служба дворян становится добровольным гражданским долгом. В 1785 году права высших сословий были закреплены законодательно. Павел Петрович же пытался все вернуть к петровским временам, правя деспотично по своему усмотрению. Господствующий класс утрачивает гарантию своего господствующего положения и не может допустить этого, Павел расстается с жизнью.
Цели и задачи, поставленные в работе, достигнуты, проблемы рассмотрены достаточно.
Император Павел I был нормальным, умным, хорошо воспитанным, честным и порядочным человеком. Что же мешало проявить ему эти качества в своем правлении? Что заставляло его быть деспотом. Одной из причин был традиционализм власти, т.е. традиции деспотичности самодержавного правления. Второй причиной были его психологические недостатки, заложенные воспитанием и окружавшей его обстановкой. При малейшем признаке опасности со стороны окружающих, верх в душе Павла Петровича брал страх и в этом состоянии действовать и мыслить он не мог.
Таким образом, Павел
I
не решил 2 основные проблемы российского государства конца Х
VIII
века:
1)не отменил крепостное право;
2)не изменил деспотический характер самодержавного правления.
Поэтому реформатором, несмотря на все его попытки внести изменения, назвать его сложно.
СПИСОК ИСПОЛЬЗУЕМОЙ ЛИТЕРАТУРЫ
1.Книги.
1. Андреев В.В. Представители власти в России после Петра 1 / В.В. Андреев. - Минск: Межиздат, фотоцентр, 1990. – 318с.
2. Болотов А.Т. Жизнь и приключения Андрея Болотова написанные им самим для своих потомков / [Сост., вступ. ст. с. 3 – 18 и примеч. А.В. Гулыгин]. - М.: Современник, 1986. – 766с.
3. Брикнер Л.Н. История Екатерины Второй. В 2-х т. / Л.Н. Брикнер. - М.: Современник, 1991.
4. Валишевский К. Сын Великой Екатерины / К. Валишевский. - М.: "Квадрат", 1990. – 428с.
5. Всемирная история в 10 томах / Глав. ред. Е.М. Жуков и др. - М.: Соцэкгиз, 1959.
6. Греч Н.И. Записки о моей жизни / [Сост., послесл., коммент. Е.Г. Капустиной]. - М.: Книга, 1990. – 392с.
7. Дашкова Е.Р. Записки княгини Дашковой. Письма сестер Вильмонт из России / [Сост., коммент. и имен. указ. Г.А. Веселой. Вступ. ст. Г.А. Веселой, С.С. Дмитриева, с. 3 – 34]. - М.: Советская Россия, 1991. – 586с.
8. Два монарха и таинственный старец Феодор Кузьмич / Сост. Ю.М. Михайлов. - М.: "Скит", 1992. – 96с.
9. Карамзин М.Н. История государства Российского: [В 4 кн. В. 12 т.] / [Вступ. ст. А.Ф. Смирнова с. 5 – 41]. - Ростов-на-Дону: Феникс, 1995.
10. Карташов А.В. Очерки по истории русской церкви: В 2 т. / А.В. Карташов. - М."ТЕРРА",1992.
11. Ключевский В.О. Исторические портреты. Деятели исторической
мысли / [Вступ. ст., с. 5 – 26, написана, примеч. сост. текст подгот. В.А. Александровым]. - М.: Издательство "Правда", 1991. – 622с.
12. Ключевский В.О. О русской истории / Сост. В.В. Артемов. Под. ред. В.И. Бучанова. - М.: Просвещение, 1993. – 574с.
13. Ключевский В.О. Сочинения в 9 томах / Под ред. В.Л. Янина; Вступ. сл. В.А. Александрова. - М.: Мысль, 1987.
14. Ковальченко И.Д. Милов Л.В. Всероссийский аграрный рынок Х
VIII
- начало Х
I
Х в. / И.Д. Ковальченко, Л.В. Милов. - М.: Наука, 1974. – 289с.
15. Любомиров П.Т. Очерки по истории русской промышленности
XVII
,
XVIII
и начала Х
I
Х века / П.Т. Любомиров. - М.: Государственное издательство политической литературы, 1947. – 423с.
16. Наше отечество. Опыт политической истории. Т. 1 / С.В. Кулешов, О.В. Волобуев, Е.И. Пивовар и др. - М.: "ТЕРРА", 1991. – 390с.
17. Оболенский Г.Л. Император Павел
I
/ Г.Л. Оболенский. - М.: Дрофа, 1995. – 397с.
18. Окунь С.Б. История СССР (Лекции) / Ленингр. гос. ун-т им. А.А. Жданова. – Л.: Издательство Ленинградского университета, 1974. – 222с.
19. Окунь С.Д. Очерки истории СССР. Конец Х
VIII
- первая половина
Х
I
Х века / С.Д. Окунь. - Л.: Учпедгиз, 1956. – 628с.
20. Очерки истории СССР. Х
VIII
век вторая половина. / Под ред. проф. Б.Б. Кофенгауза. - М.: Учпедгиз, 1962. – 320с.
21. Павел
I
(1754-1801г.г.) / Под ред. Н.И. Павленко. - М.: МП «Галактика», 1991. – 31с.
22. Павленко Н.И. Петр Великий / Н.И. Павленко. - М.: Мысль, 1990. – 383с.
23. Павленко Н.И. Птенцы Гнезда Петрова / Н.И. Павленко. - М.: Мысль, 1989. – 346с.
24. Платонов С.Ф. Учебник русской истории / Под общ. ред. А.Л. Искандерова. – М.: Изд-во журнала "Вопросы истории", 1993. – 399с.
25. Покровский М.Н. Избранные произведения в 4-х книгах / Под общ. ред. акад. М.Н. Тихомирова и др. Вступ. ст. О.А. Соколов с. 5 - 7. - М.: Мысль, 1965.
26. Пресняков А.Е. Российские самодержцы / Сост., авт. предисл. и прил. А.Ф. Смирнов. – М.: Книга, 1990. – 461с.
27. Проблемы крестьянского землевладения и внутренней политики России / Ред. коллегия Н.Е. Носков (отв. ред.) и др. - Л.: Наука, 1972. – 365с.
28. Сафонов М.М. Проблема реформ в правительственной политике России на рубеже Х
VII
и Х
VIII
веков / АН СССР, Ин-т истории СССР, Ленингр. отд. - Л.: Наука, 1988. – 247с.
29. Со шпагой и факелом. Дворцовые перевороты в России 1725-1825г. / Сост. авт. предисл. А.Ф. Смирнов. - М.: Современник, 1991. – 475с.
30. Струмилин С.Г. Очерки экономической истории России / С.Г. Струмилин. - М.: Наука, 1978. – 547с.
31. Тарле Е.В. Избранные сочинения в 4-х томах. Т. 4 / Сост. и авт. предисл. с. 5 – 32, В.С. Савчук. - Ростов-на-Дону: "Феникс", 1994. – 495с.
32. Ходасевич В.Ф. Державин (Сборник) / Вступ. ст. с коммент. А.Л. Зорина. - М.: Книга, 1988. – 383с.
33. Хрестоматия по истории СССР. Том 11 (1682-
34. Хромов П.А. Экономическое развитие России / П.А. Хромов. - М.: Наука, 1967. – 535с.
35. Эйдельман Н.Я. Грань веков / Н.Я. Эйдельман. - СПБ.: "Экслибрис", 1992. – 382с.
2.Материал из периодических изданий.
1. Бриер Л. Оклеветанный император // Смена. - 1993. - N8. – С. 109 – 125.
2. Кургатников А. Русская старина. Повествование о ХУ111 веке от Петра Великого до Павла
I
// Нева. - 1992. - N12. – С. 281 – 301.
3. Сорокин Ю.А. Павел
I
. (Исторический очерк) // Вопросы истории. - 1989. - N11. – С. 61 – 78.
4. Тюрин В. Бедный Павел. (О судьбе императора Павла
I
) // Знание - сила. - 1992. - N2. – С. 81 – 93.
