В овраге

Автор: Чехов Антон.

Село Уклеево известно тем, что «на поминках у фабриканта Костюкова старик дьячок увидел среди закусок зернистую икру и стал есть её с жадностью; его толкали, дергали за рукав, но он словно окоченел от наслаждения: ничего не чувствовал и только ел. Съел всю икру, а в банке было фунта четыре».

С тех пор о селе говорили: «Это то самое, где дьячок на похоронах всю икру съел». В селе четыре фабрики — три ситцевых и одна кожевенная, на которых занято около четырехсот рабочих. Кожевенная заражала реку и луг, крестьянский скот страдал от болезней, и фабрику приказали закрыть, но она работает тайно, а становой пристав и уездный врач получают за это взятки.

В селе два «порядочных дома»; в одном живет Григорий Петрович Цыбукин, мещанин. Для вида держит бакалейную лавку, а зарабатывает на торговле водкой, скотом, зерном, крадеными вещами и «чем придется». Скупает лес, дает деньги в рост, «вообще старик… оборотистый». Два сына: старший Анисим служит в городе в сыскном отделении; младший Степан помогает отцу, но помощи от него немного — он слаб здоровьем и глух.

Помощь идет от его жены Аксиньи — красивой и стройной женщины, поспевающей везде и во всем: «старик Цыбукин глядел на нее весело, глаза у него загорались, и в это время он жалел, что на ней женат не старший сын, а младший, глухой, который, очевидно, мало смыслит в женской красоте».

Цыбукин вдов, «но через год после свадьбы сына не выдержал и сам женился». С невестой по имени Варвара Николаевна ему повезло. Она видная, красивая и очень религиозная женщина. Помогает нищим, богомольцам. Однажды Степан заметил, что она без спроса взяла в лавке две осьмушки чаю, и доложил отцу. Старик не рассердился и при всех сказал Варваре, что она может брать все, что хочет. В его глазах жена как бы отмаливает его грехи, хотя сам Цыбукин не религиозен, не любит нищих и гневно кричит на них: «Бог дасьть!»

Анисим бывает дома редко, но часто присылает гостинцы и письма с такими, например, фразами: «Любезные папаша и мамаша, посылаю вам фунт цветочного чаю для удовлетворения вашей физической потребности». В его характере соединяются невежество, грубость, цинизм и сентиментальность, желание казаться образованным. Цыбукин обожает старшего, гордится тем, что он «пошел по ученой части». Варваре не нравится, что Анисим неженат, хотя ему пошел двадцать восьмой год. Ей видится в том непорядок, нарушение правильного, как она его понимает, хода вещей.

Анисима решают женить. Он соглашается спокойно и без энтузиазма; впрочем, кажется, доволен тем, что и ему невесту подыскали красивую. Сам он невзрачен, но говорит: «Ну, да ведь и я тоже не кривой. Наше семейство Цыбукины, надо сказать, все красивые». Невесту зовут Липа. Очень бедная девушка, для которой войти в дом Цыбукиных, с любой точки зрения, подарок судьбы, ибо её берут без приданого.

Она страшно боится и на смотринах выглядит так, «как будто хотела сказать: «Делайте со мной, что хотите: я вам верю». Её мать Прасковья робеет ещё больше и всем отвечает: «Что вы, помилуйте-с… Много вами довольны-с».

Анисим приезжает за три дня до свадьбы и всем в подарок привозит серебряные рубли и полтинники, главная прелесть которых в том, что все монеты, как на подбор, новенькие. По дороге он явно выпил и с важным видом рассказывает, как на каких-то поминках пил виноградное вино и ел соус, а стоил обед два с полтиной на персону. «Которые мужики — наши земляки, — и за них тоже по два с полтиной. Ничего не ели. Нешто мужик понимает соус!» Старик Цыбукин не верит, что обед может стоить так дорого, и с обожанием глядит на сына.

Детальное описание свадьбы. Много едят и пьют плохое вино и отвратительную английскую горькую, сделанную «неизвестно из чего». Анисим быстро напивается и хвастается городским приятелем по фамилии Самородов, называя его «человеком специальным». Он кичится тем, что по внешности может распознать любого вора. Во дворе кричит баба: «Насосались нашей крови, ироды, нет на вас погибели!» Шум, кутерьма. Пьяного Анисима вталкивают в комнату, где раздевают Липу, — и запирают дверь. Через пять дней Анисим уезжает в город.

Он говорит с Варварой, и та жалуется, что они живут не по-божески, что все построено на обмане. Анисим отвечает: «Кто к чему приставлен, мамаша Бога-то ведь все равно нет, мамаша. Чего уж там разбирать!» Он говорит, что все воруют и не верят в Бога: и старшина, и писарь, и дьячок. «А ежели они ходят в церковь и посты соблюдают, так это для того, чтобы люди про них худо не говорили, и на тот случай, что, может, и в самом деле Страшный суд будет». Прощаясь, Анисим говорит, что Самородов впутал его в какое-то темное дело: «богат буду или пропаду». На станции Цыбукин просит сына остаться «дома, при деле», но он отказывается.

Выясняется, что монеты Анисима фальшивые. Он делал их с Самородовым и теперь идет под суд. Это потрясает старика. Он смешал фальшивые монеты с настоящими, не может их различить. И хотя сам всю жизнь плутовал, но делание фальшивых денег не вмещается в его сознание и постепенно сводит его с ума. Сына осуждают на каторжные работы, несмотря на хлопоты старика. В доме всем начинает заправлять Аксинья. Она ненавидит Липу и рожденного ею ребенка, понимая, что в будущем главное наследство достанется им. На глазах у Липы она обваривает младенца кипятком, и тот, недолго помучившись, умирает.

Липа бежит из дома и по дороге встречает странников; один из них в утешение говорит: «Жизнь долгая, будет ещё и хорошего и дурного, всего будет. Велика матушка Россия!» Когда Липа приходит домой, старик говорит ей: «Эх, Липа… не уберегла ты внучка…» Виноватой оказывается она, не Аксинья, которой боится старик. Липа уходит к матери. Аксинья окончательно становится главной в доме, хотя формально хозяином считается старик. Она входит в долю с братьями-купцами Хрымиными — вместе они открывают трактир на станции, проворачивают махинации, гуляют, веселятся.

Степану дарят золотые часы. Старик Цыбукин опускается настолько, что не помнит о еде, ничего не ест целыми днями, когда его забывают покормить. По вечерам он стоит на улице с мужиками, слушает их разговоры — и однажды, увязавшись за ними, встречает Липу и Прасковью. Они кланяются ему, но он молчит, на глазах дрожат слезы. Видно, что он давно ничего не ел. Липа дает ему пирога с кашей. «Он взял и стал есть Липа и Прасковья пошли дальше и долго потом крестились».