Оглавление

Введение 3

Глава 1. Дискуссия о предмете социальной психологии в 20-е годы. 6

Глава 2. Современные представ­ления о предмете соци­альной психологии. 14

Глава 3. Задачи социальной психологии и проблемы общества. 22

Заключение 28

Библиографический список использованной литературы 29

Введение.

Само сочетание слов «социальная психология» указывает на специфическое место, которое занимает эта дисциплина в системе научного зна­ния. Возникнув на стыке наук — психологии и социологии, социальная психология до сих пор сохраняет свой особый статус. Это приводит к тому, что каждая из «родительских» дисциплин довольно охотно включает ее в себя в качестве составной части. Такая неоднозначность положения научной дисциплины имеет много различных причин. Главной из них является объективное существование такого класса фактов общественной жизни, которые сами; по себе могут быть исследованы лишь при помощи объединенных усилий двух наук: психологии и социологии. С одной стороны, любое общественное явление имеет свой «психологический» ас­пект, поскольку общественные закономерности проявляются не иначе как через деятельность людей, а люди действуют, будучи наделенными сознанием и волей. С другой стороны, в ситуациях совместной деятельности людей возникают совершенно особые типы связей между ними, связей общения и взаимодействия, и анализ их невозможен вне системы психологического знания.

Другой причиной двойственного положения социальной пси­хологии является сама история становления этой дисциплины, которая вызревала в недрах одновременно и психологического, и социологического знания и в полном смысле слова родилась «на перекрестке» этих двух наук. Все это создает немалые трудности как в определении предмета социальной психологии, так и в вы­явлении круга ее проблем.

Вместе с тем потребности практики общественного развития диктуют необходимость исследования таких пограничных про­блем, и вряд ли можно «ожидать» окончательного решения во­проса о предмете социальной психологии для их решения. За­просы на социально-психологические исследования в условиях современного этапа развития общества поступают буквально из всех сфер общественной жизни, особенно в связи с тем, что в каждой из них сегодня происходят радикальные изменения. Та­кие запросы следуют из области промышленного производства, различных сфер воспитания, системы массовой информации, об­ласти демографической политики, борьбы с антиобщественным поведением, спорта, сферы обслуживания и т.д. Можно утверж­дать, что практические запросы опережают развитие теоретичес­кого знания в социальной психологии.

Все это, несомненно, стимулирует интенсивное развитие со­циальной психологии на современном этапе. Необходимость этого усугубляется еще двумя обстоятельствами. Во-первых, тем, что в истории существования советской социальной психологии как самостоятельной науки был довольно длительный перерыв и но­вый этап бурного оживления социально-психологических иссле­дований начался лишь в конце 50-х — начале 60-х годов. Во-вторых, тем, что социальная психология по своему существу яв­ляется наукой, стоящей весьма близко к острым социальным и политическим проблемам, а потому принципиально возможно использование ее результатов различными общественными сила­ми. Социальная психология на Западе имеет весьма солидную историю, которая также убедительно подтверждает эту истину.

Таким образом, для социальной психологии, как, может быть, ни для какой другой науки, актуально одновременное решение двух задач: и выработки практических рекомендаций, получен­ных в ходе прикладных исследований, столь необходимых прак­тике, и «достраивание» своего собственного здания как целост­ной системы научного знания с уточнением своего предмета, раз­работкой специальных теорий и специальной методологии ис­следований.

Приступая к решению этих задач, естественно, необходимо, пока не прибегая к точным дефинициям, очертить круг проблем социальной психологии, чтобы более строго определить задачи, которые могут быть решены средствами этой дисциплины. Мы исходим при этом из принятия той точки зрения, что, несмотря на пограничный характер, социальная психология является частью психологии (хотя существуют и другие точки зрения, напри­мер, отнесение социальной психологии к социологии). Следова­тельно, определение круга ее проблем будет означать выделение из психологической проблематики тех вопросов, которые отно­сятся к компетенции именно социальной психологии. Поскольку психологическая наука в нашей стране в определении своего пред­мета исходит из принципа деятельности, можно условно обозна­чить специфику социальной психологии как изучение закономер­ностей поведения и деятельности людей, обусловленных включением их в социальные группы, а также психологических характеристик самих этих групп.

К такому пониманию своего предмета социальная психология пришла не сразу, и поэтому для уяснения вопроса полезно про­анализировать содержание тех дискуссий, которые имели место в ее истории.

Глава 1. Дискуссия о предмете социальной психологии в 20-е годы.

В истории советской социальной психологии можно выделить два эта­па этой дискуссии: 20-е гг. и конец 50-х — начало 60-х гг. Оба эти этапа имеют не только исторический интерес, но и помогают более глу­боко понять место социальной психологии в системе научного знания и способствуют выработке более точного определения ее предмета.

В 20-е гг., т.е. в первые годы Советской власти, дискуссия о предмете социальной психологии была стимулирована двумя об­стоятельствами. С одной стороны, сама жизнь в условиях послере­волюционного общества выдвинула задачу разработки социально-психологической проблематики. С другой стороны, идейная борь­ба тех лет неизбежно захватила и область социально-психологи­ческого знания. Как известно, эта идейная борьба развернулась в те годы между материалистической и идеалистической психоло­гией, когда вся психология как наука переживала период острой ломки своих философских, методологических оснований. Для судь­бы социальной психологии особое значение имела точка зрения Г.И. Челпанова, который, защищая позиции идеалистической пси­хологии, предложил разделить психологию на две части: социаль­ную и собственно психологию. Социальная психология, по его мнению, должна разрабатываться в рамках марксизма, а собствен­но психология должна остаться эмпирической наукой, не зависи­мой от мировоззрения вообще и от марксизма в частности.¹ Такая точка зрения формально была за признание права социальной психологии на существование, однако ценой отлучения от марксистских философских основ другой части психо­логии.²

Позиция Г.И. Челпанова оказалась неприемлемой для тех пси­хологов, которые принимали идею перестройки философских ос­нований всей психологии, включения ее в систему марксистского знания.³ Возражения Челпанову при­няли различные формы.

Прежде всего была высказана идея о том, что, поскольку, будучи интерпретирована с точки зрения марксистской философии, вся психология становится социальной, нет необходимости выделять еще какую-то специальную социальную психологию: про­сто единая психология должна быть подразделена на психологию индивида и психологию коллектива. Эта точка зрения получила свое отражение в работах В.А. Артемова.⁴ Другой подход был предложен с точки зрения получившей в те годы по­пулярность реактологии. Здесь, также вопреки Челпанову, пред­лагалось сохранение единства психологии, но в данном случае путем распространения на поведение человека в коллективе ме­тода реактологии. Конкретно это означало, что коллектив пони­мался лишь как единая реакция его членов на единый раздражи­тель, а задачей социальной психологии было измерение скорос­ти, силы и динамизма этих коллективных реакций. Методология реактологии была развита К.Н. Корниловым, соответственно ему же принадлежит и реактологический подход к социальной психо­логии.⁵

Своеобразное опровержение точки зрения Челпанова было •редложено и видным психологом П. П. Блонским, который одним из первых поставил вопрос о необходимости анализа роли социальной среды при характеристике психики человека. Для него «социальность» рассматривалась как особая деятельность людей, связанная с другими людьми. Под такое понимание социальности подходила и «деятельность» животных. Поэтому предложение Блонского заключалось в том, чтобы включить психологию как биологическую науку в круг социальных проблем. Противоречие между социальной и какой-либо другой психологией здесь также снима­лось.⁶

Еще одно возражение Челпанову исходило от выдающегося советского физиолога В.М. Бехтерева. Как известно, Бехтерев вы­ступал с предложением создать особую науку — рефлексологию. Определенную отрасль ее он предложил использовать для реше­ния социально-психологических проблем. Эту отрасль Бехтерев назвал «коллективной рефлексологией» и считал, что ее предмет — это поведение коллективов, поведение личности в коллективе, условия возникновения социальных объединений, особенности их деятельности, взаимоотношения их членов. Для Бехтерева такое понимание коллективной рефлексологии представлялось преодо­лением субъективистской социальной психологии. Это преодоле­ние он видел в том, что все проблемы коллективов толковались как соотношение внешних влияний с двигательными и мимико-соматическими реакциями их членов. Социально-психологичес­кий подход должен был быть обеспечен соединением принципов рефлексологии (механизмы объединения людей в коллективы) и социологии (особенности коллективов и их отношения с условия­ми жизни и классовой борьбы в обществе). В конечном итоге пред­мет коллективной рефлексологии определялся следующим обра­зом: «изучение возникновения, развития и деятельности собраний и сборищ, проявляющих свою соборную соотносительную дея­тельность как целое, благодаря взаимному общению друг с другом входящих в них индивидов».⁷

Хотя в таком подходе и содержалась полезная идея, утверж­дающая, что коллектив есть нечто целое, в котором возникают новые качества и свойства, возможные лишь при взаимодейст­вии людей, общая методологическая платформа оказывалась весь­ма уязвимой. Вопреки замыслу, эти особые качества и свойства интерпретировались как развивающиеся по тем же законам, что и качества индивидов. Это было данью механицизму, который пронизывал всю систему рефлексологии: хотя личность и объяв­лялась продуктом общества, но при конкретном ее рассмотрении в основу были положены ее биологические особенности и, преж­де всего социальные инстинкты. Более того, при анализе социаль­ных связей личности для их объяснения по существу допускались законы неорганического мира (закон тяготения, закон сохранения энергии), хотя сама идея такой редукции и подверглась критике. Поэтому, несмотря на отдельные, имеющие большое значение для развития социальной психологии находки, в целом рефлексологи­ческая концепция Бехтерева не стала основой подлинно научной социальной психологии.

Особенно радикальными оказались те предложения, которые были высказаны относительно перестройки социальной психоло­гии в связи с дискуссией, развернувшейся в те годы по поводу понимания идеологии. М.А. Рейснер, например, предлагал постро­ить марксистскую социальную психологию путем прямого соотне­сения с историческим материализмом ряда психологических и физиологических теорий. Но, поскольку сама психология должна строиться на учении об условных рефлексах, в социально-психо­логической сфере допускалось прямое отождествление условных рефлексов, например, с надстройкой, а безусловных — с системой производственных отношений. В конечном счете социальная пси­хология объявлялась наукой о социальных раздражителях разных видов и типов.⁸

Таким образом, несмотря на субъективное желание многих психологов создать марксистскую социальную психологию, такая задача в 20-е гг. не была выполнена. Хотя отпор точке зрения Челпанова и был сделан достаточно решительно, ключевые мето­дологические проблемы психологии не были решены. Стремясь противостоять идеалистическому подходу, исследователи сплошь и рядом оказывались в плену позитивистской философии, кон­кретным и специфическим проявлением которой явился механи­цизм. Кроме того, не было четкости и относительно предмета со­циальной психологии: по существу были смешаны две проблемы, или два различных понимания предмета социальной психологии. С одной стороны, социальная психология отождествлялась с уче­нием о социальной детерминации психических процессов; с дру­гой стороны, предполагалось исследование особого класса явле­ний, порождаемых совместной деятельностью людей и прежде всего явлений, связанных с коллективом. Те, которые принимали пер­вую трактовку (и только ее), справедливо утверждали, что резуль­татом перестройки всей психологии на марксистской материалис­тической основе должно быть превращение всей психологии в со­циальную. Тогда никакая особая социальная психология не требу­ется. Это решение хорошо согласовывалось и с критикой позиции Челпанова. Те же, кто видели вторую задачу социальной психоло­гии — исследование поведения личности в коллективе и самих коллективов, — не смогли предложить адекватное решение про­блем, используя в качестве методологических основ марксистскую философию.

Результатом этой борьбы мнений явился тот факт, что лишь первая из обозначенных трактовок предмета социальной психоло­гии получила права гражданства — как учение о социальной де­терминации психики. Поскольку в этом понимании никакого само­стоятельного статуса для социальной психологии не предполага­лось, попытки построения ее как особой дисциплины (или хотя бы как особой части психологической науки) прекратились на до­вольно длительный срок. Социология же в эти годы вообще оказа­лась под ударом, поэтому о существовании социальной психоло­гии в ее рамках вопрос вообще не поднимался. Более того, тот факт, что социальная психология в то же время продолжала разви­ваться на Западе, притом в рамках немарксистской традиции, при­вел некоторых психологов к отождествлению социальной психологии вообще лишь с ее «буржуазным» вариантом, исключив саму возможность существования социальной психологии в нашей стра­не. Само понятие «социальная психология» стало интерпретиро­ваться как синоним реакционной дисциплины, как атрибут лишь буржуазного мировоззрения.

Именно в этом смысле и говорят о наступившем на длитель­ный период «перерыве» в развитии социальной психологии. Од­нако термин этот может быть употреблен лишь в относительном значении. Действительно, имел место перерыв в самостоятель­ном существовании социальной психологии в нашей стране, что не исключало реального существования отдельных исследований, являющихся по своему предмету строго социально-психологичес­кими. Эти исследования были продиктованы потребностями об­щественной практики, прежде всего педагогической. Так, изучение вопросов коллектива было сконцентрировано в сфере педагоги­ческой науки, где работы А.С. Макаренко, А.С. Залужного имели отнюдь не только чисто педагогическое значение. Точно так же ряд проблем социальной психологии продолжал разрабатываться в рамках философии, в частности проблемы общественной психо­логии классов и групп. Здесь становление марксистской традиции в социально-психологическом знании осуществлялось с меньши­ми трудностями, поскольку философия в целом была рассмотрена как составная часть марксизма. Особо следует сказать и о том, как развивалась социально-психологическая мысль в рамках психоло­гической науки. Важнейшую роль здесь сыграли исследования Л.С. Выготского. Можно выделить два круга вопросов в работах Выготского, которые имеют непосредственное отношение к раз­витию социальной психологии.

С одной стороны, это учение Выготского о высших психичес­ких функциях, которое в значительной степени решало задачу вы­явления социальной детерминации психики (т.е., выражаясь язы­ком дискуссии 20-х гг., «делало всю психологию социальной»). Доказав, что высшие психические функции (произвольное запо­минание, активное внимание, отвлеченное мышление, волевое дей­ствие) нельзя понять как непосредственные функции мозга, Л.С. Выготский пришел к выводу, что для понимания сущности этих функций необходимо выйти за пределы организма и искать корни их в общественных условиях жизни. Усвоение обществен­ного опыта изменяет не только содержание психической жизни, но и создает новые формы психических процессов, которые прини­мают вид высших психических функций, отличающих человека от животных. Таким образом, конкретные формы общественно-ис­торической деятельности становятся решающими для научного понимания формирования психических процессов, естественные законы работы мозга приобретают новые свойства, включаясь в систему общественно-исторических отношений. Начав с идеи об историческом происхождении высших психических функций, Вы­готский развил далее мысль о культурно-исторической детерми­нации самого процесса развития всех психических процессов. Две известные гипотезы Выготского (об опосредованном характере психических функций человека и о происхождении внутренних психических процессов их деятельности, первоначально «интерп­сихической»)⁹ позволяли сделать вывод, что главный механизм развития психики — это механизм усвое­ния социально-исторических форм деятельности. Такая трактовка проблем общей психологии давала солидную основу для решения собственно социально-психологических проблем.

С другой стороны, в работах Л.С. Выготского решались и в более непосредственной форме социально-психологические во­просы, в частности высказывалось специфическое понимание пред­мета социальной психологии. Оно исходило из критики того по­нимания, которое было свойственно В. Вундту, развивавшему концепцию «психологии народов». Социальная психология, или «психология народов», как ее понимал Вундт, рассматривала в качестве своего предмета язык, мифы, обычаи, искусство, рели­гию, которые Выготский назвал «сгустками идеологии», «крис­таллами».¹⁰ По его мнению, задача психо­лога заключается не в том, чтобы изучать эти «кристаллы», а в том, чтобы изучить сам «раствор». Но «раствор» нельзя изучить так, как предлагает Бехтерев, т.е. вывести коллективную психику из индивидуальной. Выготский не соглашается с той точкой зре­ния, что дело социальной психологии — изучение психики соби­рательной личности. Психика отдельного лица тоже социальна, поэтому она и составляет предмет социальной психологии. В этом смысле социальная психология отличается от коллективной пси­хологии: «предмет социальной психологии — психика отдельного человека, а коллективной — личная психология в условиях кол­лективного проявления (например, войска, церкви)».¹¹

На первый взгляд кажется, что эта позиция сильно отличается от современного взгляда на социальную психологию, как она была нами условно определена. Но в действительности отличие здесь чисто терминологическое: Выготский сравнивает не «общую» и «социальную» психологию (как это обычно делается теперь), а «со­циальную» и «коллективную». Но легко видеть, что «социальная» психология для него — это та самая общая психология, которая усвоила идею культурно-исторической детерминации психики (в терминологии 20-х гг. — это такая общая психология, которая «вся стала социальной»). Термином же «коллективная психология» Вы­готский обозначает тот самый второй аспект понимания социаль­ной психологии, который не сумели увидеть многие другие психо­логи 20-х гг. или относительно которой они не сумели найти под­линно научной методологии исследования.

Поэтому можно по праву утверждать, что идеи Выготского, высказанные им в 20-е гг. и позже, в 30-е гг. явились необходимой предпосылкой, сформировавшейся внутри психологической нау­ки, для того чтобы впоследствии наиболее точно определить пред­мет социальной психологии.

Глава 2. Современные представ­ления о предмете соци­альной психологии.

В конце 50-х — начале 60-х гг. развер­нулся второй этап дискуссии о предме­те социальной психологии. Два обсто­ятельства способствовали новому об­суждению этой проблемы.

Во-первых, все расширяющиеся запросы практики. Решение основных экономических, социальных и политических проблем позволило более пристально анализировать психологическую сто­рону различных проявлений общественной жизни. Активное об­ратное воздействие на ход объективных процессов должно быть особенно детально исследовано в современных условиях, когда психологический, «человеческий» фактор приобретает столь зна­чительную роль. Механизмы конкретного взаимодействия обще­ства и личности в этих условиях должны быть исследованы не только на социологическом, но и на социально-психологическом уровне.

Во-вторых, к моменту, когда все эти проблемы с особой остро­той были поставлены жизнью, произошли серьезные изменения и в области самой психологической науки. Советская психология, осуществляя свою радикальную перестройку на базе марксистской философии, превратилась к этому времени в развитую дисципли­ну, располагающую и солидными теоретическими работами, и широко разветвленной практикой экспериментальных исследова­ний. Значительно возросла квалификация исследователей как в профессиональном, так и в методологическом плане. К этому же времени произошли изменения в общей духовной жизни общест­ва, что было связано с некоторым смягчением идеологического пресса и начавшейся «оттепелью» и позволило обсуждать судьбу социальной психологии не в качестве «буржуазной науки». Таким образом, были созданы и необходимые субъективные предпосыл­ки для нового обсуждения вопроса о судьбах социальной психоло­гии, о ее предмете, задачах, методах, а также о ее месте в системе наук. Обсуждение этих вопросов на новом уровне становилось не только необходимым, но и возможным.

Дискуссия началась в 1959 г. статьей А.Г. Ковалева, опублико­ванной в журнале «Вестник ЛГУ»¹², после чего была продолжена на Втором Всесоюзном съезде психологов в 1963 г., а также на страницах журнала «Вопросы философии» (1962, № 2, 5). Основная полемика касалась двух вопросов:

1. понимания пред­мета социальной психологии и соответственно круга ее задач;

2. со­отношения социальной психологии с психологией, с одной сторо­ны, и с социологией — с другой. Несмотря на обилие нюансов различных точек зрения, все они могут быть сгруппированы в не­сколько основных подходов.

Так, по вопросу о предмете социальной психологии сложились три подхода. Первый из них, получивший преимущественное рас­пространение среди социологов, понимал социальную психоло­гию как науку о «массовидных явлениях психики». В рамках этого подхода разные исследователи выделяли разные явления, подхо­дящие под это определение; иногда больший акцент делался на изучение психологии классов, других больших социальных общнос­тей и в этой связи на таких отдельных элементах, сторонах обще­ственной психологии групп, как традиции, нравы, обычаи и пр. В других случаях большее внимание уделялось формированию об­щественного мнения, таким специфическим массовым явлениям, как мода и пр. Наконец, внутри этого же подхода почти все еди­нодушно говорили о необходимости изучения коллективов. Боль­шинство социологов определенно трактовали предмет социальной психологии как исследование общественной психологии (соответ­ственно были разведены термины: «общественная психология» — уровень общественного сознания, характерный для отдельных со­циальных групп, прежде всего классов, и «социальная психоло­гия» — наука об этой общественной психологии).

Второй подход, напротив, видит главным предметом исследо­вания социальной психологии личность. Оттенки здесь проявля­лись лишь в том, в каком контексте предполагалось исследование личности. С одной стороны, больший акцент делался на психоло­гические черты, особенности личности, типологию личностей. С другой стороны, выделялись положение личности в группе, меж­личностные отношения, вся система общения. Позднее с точки зрения этого подхода дискуссионным оказался вопрос о месте «пси­хологии личности» в системе психологического знания (есть ли это раздел общей психологии, эквивалент социальной психологии или вообще самостоятельная область исследований). Часто в за­щиту описанного подхода приводился такой аргумент, что он го­раздо более «психологичен», что лишь на этом пути можно пред­ставить себе социальную психологию как органическую часть психологии, как разновидность именно психологического знания. Логично, что подобный подход в большей степени оказался по­пулярным среди психологов.

Наконец, в ходе дискуссии обозначился и третий подход к во­просу. В каком-то смысле с его помощью пытались синтезировать два предыдущих. Социальная психология была рассмотрена здесь как наука, изучающая и массовые психические процессы, и поло­жение личности в группе. В этом случае, естественно, проблема­тика социальной психологии представлялась достаточно широкой, практически весь круг вопросов, рассматриваемых в различных школах социальной психологии, включался тем самым в ее пред­мет. Были предприняты попытки дать полную схему изучаемых проблем в рамках этого подхода. Наиболее широкий перечень со­держала схема, предложенная Б.Д. Парыгиным, по мнению кото­рого социальная психология изучает:

1. социальную психологию личности;

2. социальную психологию общностей и общения;

3. со­циальные отношения;

4. формы духовной деятельности.¹³

Согласно В.Н. Мясищеву, социальная психология ис­следует:

1. изменения психической деятельности людей в группе под влиянием взаимодействия;

2. особенности групп;

3. психи­ческую сторону процессов общества.¹⁴

Важно, что при всех частных расхождениях предложенных схем основная идея была общей — предмет социальной психологии достаточно широк, и можно с двух сторон двигаться к его опреде­лению — как со стороны личности, так и со стороны массовых психических явлений. По-видимому, такое понимание более все­го отвечало реально складывающейся практике исследований, а значит, и практическим запросам общества; именно поэтому оно и оказалось если не единогласно принятым, то, во всяком случае, наиболее укоренившимся. Можно убедиться, что предложенное в начале главы рабочее определение дано в рамках данного подхода.

Но согласие в понимании круга задач, решаемых социальной психологией, еще не означает согласия в понимании ее соотноше­ния с психологией и социологией. Поэтому относительно самостоя­тельно дискутируется вопрос о «границах» социальной психологии. Здесь можно выделить четыре позиции:

1. социальная психология есть часть социологии;

2. социальная психология есть часть психо­логии;

3. социальная психология есть наука «на стыке» психологии и социологии, причем сам «стык» понимается двояко:

а) социаль­ная психология отторгает определенную часть психологии и опреде­ленную часть социологии;

б) она захватывает «ничью землю» — об­ласть, не принадлежащую ни к социологии, ни к психологии.

Если воспользоваться предложением американских социаль­ных психологов Макдэвида и Харрари (а вопрос о месте социаль­ной психологии в системе наук обсуждается не менее активно и в американской литературе), то все указанные позиции можно свес­ти к двум подходам: интрадисциплинарному и интердисциплинарно­му. Иными словами, место социальной психологии можно стре­миться отыскать внутри одной из «родительских» дисциплин или на границах между ними. Это можно изобразить при помощи сле­дующей схемы (рис. 1).

Рис. 1. Варианты определения места социальной психологии:

(«границы» с социологией и психологией)

Несмотря на кажущиеся довольно существенные различия, все предложенные подходы по существу останавливаются перед од­ной и той же проблемой: какая же «граница» отделяет социальную психологию от психологии, с одной стороны, и от социологии — с другой. Ведь где ни «помещать» социальную психологию, она все равно при всех условиях граничит с этими двумя дисциплинами. Если она часть психологии, то где граница именно социально-психологических исследований внутри психологии? Социология, если она даже при таком рассмотрении оказалась за пределами социальной психологии, все равно тоже граничит с ней в силу специфики предмета той и другой дисциплины. Такое же рассуждение можно привести и относительно положения социальной психологии внутри социологии. Но и при интердисциплинарном подходе мы не уйдем от вопроса о «границах»: что значит «на сты­ке», какой частью стыкуются психология и социология? Или что значит «самостоятельная дисциплина»: «отсекает» ли она какие-то части у психологии и социологии или вообще имеет какие-то аб­солютно самостоятельные области, не захватываемые никоим об­разом ни психологией, ни социологией.

Попробуем рассмотреть эти «границы» с двух сторон в отдель­ности. Что касается социологии, то ее современная структура обыч­но характеризуется при помощи выделения трех уровней: общей социологической теории, специальных социологических теорий, конкретных социологических исследований. Следовательно, в сис­теме теоретического знания имеются два уровня, каждый из кото­рых соприкасается непосредственно с проблемами социальной психологии. На уровне общей теории исследуются, например, про­блемы соотношения общества и личности, общественного созна­ния и социальных институтов, власти и справедливости и т.п. Но именно эти же проблемы представляют интерес и для социальной психологии. Следовательно, здесь проходит одна из границ. В об­ласти специальных социологических теорий можно найти несколько таких, где очевидны и социально-психологические подходы, на­пример социология массовых коммуникаций, общественного мне­ния, социология личности. Пожалуй, именно в этой сфере осо­бенно трудны разграничения, и само понятие «границы» весьма условно. Можно сказать, что по предмету различий часто обнару­жить не удается, они прослеживаются лишь при помощи выделе­ния специфических аспектов исследования, специфического угла зрения на ту же самую проблему.

Относительно «границы» между общей психологией и соци­альной психологией вопрос еще более сложен. Если оставить в стороне первую интерпретацию социальной психологии как уче­ния о социальной детерминации психики человека, ибо в этом смысле вся психология, ориентирующаяся на культурно-истори­ческую традицию, социальна, то специфическая проблематика социальной психологии, естественно, ближе всего к той части об­щей психологии, которая обозначается как психология личности. Упрощенно было бы думать, что в общей психологии исследуется личность вне ее социальной детерминации, а лишь социальная психология изучает эту детерминацию. Весь смысл постановки проблемы личности, в частности в отечественной школе психоло­гии, в том и заключается, что личность с самого начала рассматри­вается как «заданная» обществом. А.Н. Леонтьев отмечает, что деятельность конкретных индивидов может протекать в двух фор­мах: в условиях открытой коллективности или с глазу на глаз с окружающим предметным миром. Но «в каких бы, однако, усло­виях и формах ни протекала деятельность человека, какую бы струк­туру она ни приобретала, ее нельзя рассматривать как изъятую из общественных отношений, из жизни общества».¹⁵ С этой точки зрения в общей психологии исследуется струк­тура потребностей, мотивов личности и т.д. И, тем не менее, оста­ется класс специфических задач для социальной психологии. Не говоря уже о тех задачах, которые просто не решаются общей пси­хологией (динамика развития межличностных отношений в груп­пах, сама природа совместной деятельности людей в группах и формы складывающегося общения и взаимодействия), даже отно­сительно личности у социальной психологии есть своя собствен­ная точка зрения: как конкретно действует личность в различных реальных социальных группах — вот проблема социальной психо­логии. Она должна не просто ответить на вопрос о том, как фор­мируются мотивы, потребности, установки личности, но почему именно такие, а не иные мотивы, потребности, установки сфор­мировались у данной личности, в какой мере все это зависит от группы, в условиях которой эта личность действует и т.д.

Таким образом, сфера собственных интересов социальной пси­хологии просматривается довольно четко, что и позволяет отгра­ничить ее как от проблем социологии, так и от проблем общей психологии. Это, однако, не прибавляет аргументации в пользу более точного выявления статуса социальной психологии между двумя указанными дисциплинами, хотя и дает основания для оп­ределения областей исследования. Что же касается статуса, то споры о нем идут до сих пор и в западной социальной психоло­гии. Французские исследователи Пэнто и Гравитц так объясняют основную линию этой полемики... До возникновения социальной психологии были две линии развития проблематики личности и общества: психология анализировала природу человека, социоло­гия анализировала природу общества. Затем возникла самостоя­тельная наука — социальная психология, которая анализирует отношение человека к обществу.¹⁶ Эта схема возможна лишь относительно такой психологии, кото­рая анализирует природу человека в отрыве от природы общества. Но теперь уже трудно отыскать такого рода психологические тео­рии, хотя многие из них, признавая факт «влияния» общества на человека, не находят корректного решения проблемы о способах этого влияния. Понимание предмета социальной психологии и ее статуса в системе наук зависит от понимания предметов как психологии, так и социологии.¹⁷

Глава 3. Задачи социальной психологии и проблемы общества.

Столь обширная дискуссия по поводу предмета социальной психологии — участь большинства наук, возникающих на стыке различных дисциплин. Точно так же и итоги дискуссий во всех этих случаях не обязательно приводят к выработке точной дефиниции. Однако они все равно крайне необходимы потому, что, во-первых, помогают очертить круг задач, решаемых этой наукой, и, во-вторых, ставят нерешен­ные проблемы более четко, заставляя попутно осознавать свои собственные возможности и средства. Так, дискуссия о предмете социальной психологии не может считаться вполне законченной, хотя база достигнутого согласия вполне достаточна, чтобы прово­дить исследования. Вместе с тем остается несомненным, что не все точки над «i» поставлены. Как известный компромисс сложи­лось такое положение, что практически в нашей стране сейчас существуют две социальные психологии: одна, связанная преиму­щественно с более «социологической», другая — преимуществен­но с «психологической» проблематикой. В этом смысле ситуация оказалась сходной с той, которая сложилась и в ряде других стран. Так, например, в США социальная психология официально су­ществует «дважды»: ее секция есть внутри Американской социо­логической ассоциации и внутри Американской психологической ассоциации; в предисловиях к учебникам обычно указывается, яв­ляется ли автор социологом или психологом по образованию. В 1954 г. в США по предложению известного социального пси­холога Т. Ньюкома в одном из университетов был поставлен лю­бопытный эксперимент: курс социальной психологии читался по­ловине студентов одного курса в первом семестре лектором-соци­ологом, второй половине во втором семестре — лектором-психо­логом. После окончания курсов студентам было предложено про­вести дискуссию по проблемам социальной психологии, но она не получилась, так как студенты были в полной уверенности, что прослушали совершенно различные курсы по совершенно раз­личным дисциплинам.¹⁸ Издан­ный в США в 1985 г. учебник К. Стефан и В. Стефан так и назы­вается «Две социальные психологии». Конечно, такая двойствен­ность вызывает ряд неудобств. Она может быть допустима лишь на каком-то этапе развития науки, польза от дискуссий о ее пред­мете должна заключаться, между прочим, и в том, чтобы способ­ствовать однозначному решению вопроса.

Острота проблем социальной психологии диктуется, однако, не только некоторой неопределенностью ее положения в системе наук и даже не преимущественно этой ее особенностью. Весьма важной и существенной чертой социально-психологического зна­ния является его включенность (в большей мере, чем других об­ластей психологии) в социальную и политическую проблематику общества. Конечно, это касается в особой степени таких проблем социальной психологии, как психологические характеристики больших социальных групп, массовых движений и т.д. Но и тра­диционные для социальной психологии исследования малых групп, социализации или социальных установок личности связаны с теми конкретными задачами, которые решаются обществом определен­ного типа. В теоретической части социально-психологического знания непосредственно влияние конкретных социальных усло­вий, традиций культуры. В определенном смысле слова можно сказать, что социальная психология сама является частью культу­ры. Отсюда возникают, по крайней мере, две задачи для исследо­вателей.

Во-первых, задача корректного отношения к зарубежной со­циальной психологии, прежде всего к содержанию ее теоретичес­ких концепций, а также методов и результатов исследований. Как об этом свидетельствуют многочисленные западные работы, боль­шинство практически ориентированных исследований в социаль­ной психологии было вызвано к жизни совершенно конкретными потребностями практики. Следовательно, сама ориентация этих исследований должна быть внимательно изучена под углом зрения задач, в свое время поставленных практикой. Современные науч­ные исследования не могут осуществляться без определенной сис­темы их финансирования, а система эта сама по себе диктует и цель, и определенную «окраску» основного направления работы. Поэтому вопрос об отношении к традиции социальной психоло­гии любой другой страны не имеет однозначного решения: ниги­листическое отрицание чужого опыта здесь столь же неуместно, сколь и простое копирование идей и исследований. Не случайно в современной социальной психологии введено понятие «социаль­ного контекста», т.е. привязанности исследования к определенной социальной практике.

Во-вторых, задача тщательной отработки проблемы приклад­ного исследования в социальной психологии. Исследования, про­водимые непосредственно в различных звеньях общественного организма, требуют не только высокого профессионального мас­терства, но и гражданской ответственности исследователя. Направ­ленность практических рекомендаций и есть та сфера, где социальная психология непосредственно «вторгается» в общественную жизнь. Следовательно, для социального психолога весьма остро стоит не только вопрос о профессиональной этике, но и о форму­лировании своей социальной позиции. Французский социальный психолог С. Московией справедливо заметил, что задачи для со­циальной психологии задает именно общество, оно диктует ей проблемы.¹⁹ Но это означает, что социальный психолог должен понимать эти проблемы общества, уметь чутко улавливать их, осознавать, в какой мере и в каком направлении он может способствовать решению этих проблем. «Академизм» и «профессионализм» в социальной психологии должны органически включать в себя и известную социальную чуткость, понимание сущ­ности социальной «ангажированности» этой научной дисциплины.

В современном обществе раскрываются многочисленные сфе­ры приложения социально-психологических знаний.

Специфика социальной психологии, сложившейся в нашей стране в конкретных исторических условиях, а именно в период существования социалистического строя, естественно, породила и новую проблематику. Конечно, многие из открытых в традицион­ной социальной психологии явлений имеют место в любом типе общества: межличностные отношения, коммуникативные процес­сы, лидерство, сплоченность — все это явления, присущие любо­му типу общественной организации. Однако, констатируя этот факт, нужно иметь в виду два обстоятельства. Во-первых, даже и эти, описанные в традиционной социальной психологии, явления при­обретают в различных социальных условиях порой совершенно иное содержание. Формально процессы остаются теми же: люди обща­ются друг с другом, у них формируются определенные социальные установки и т.д., но каково содержание различных форм их взаи­модействия, какого рода установки возникают по отношению к определенным общественным явлениям — все это определяется содержанием конкретных общественных отношений. Значит, ана­лиз всех традиционных проблем приобретает новые грани. Мето­дологический принцип включения именно содержательного рас­смотрения социально-психологических проблем продиктован в том числе и общественными потребностями.

Во-вторых, новая социальная реальность рождает порой и не­обходимость новых акцентов при исследовании традиционных для данного общества проблем. Так, период радикальных экономи­ческих и политических преобразований, происходящих сегодня в России, требует особого внимания, например, к проблемам этни­ческой психологии (особенно в связи с обострением межнацио­нальных конфликтов), психологии предпринимательства (в связи со становлением новых форм собственности) и др. Идея о том, что общество диктует проблемы социальной психологии, должна быть дополнена идеей о том, что долг социального психолога — уметь выявить эти проблемы.

Кроме задач общетеоретического плана общество ставит перед социальной психологией и конкретные прикладные задачи. При­кладные исследования не могут ожидать решения теоретических вопросов, они выдвигаются буквально из всех сфер общественной жизни. Ряд важнейших направлений прикладных исследований определяется сегодня задачами, связанными с теми изменениями в массовом сознании, которые обусловлены именно радикализ­мом социальных преобразований. Здесь же коренятся и новые воз­можности для деятельности социального психолога-практика.

Логика предлагаемого курса должна охватить и эти проблемы прикладного знания. В целом же она преследует цель — дать сис­тематическое изложение всех основных проблем социальной пси­хологии, причем в строгой последовательности, так, чтобы поря­док следования тем отражал некоторые фундаментальные мето­дологические принципы анализа. Весь курс включает пять боль­ших разделов:

1. введение, где даются характеристика предмета социальной психологии, история развития основных идей, мето­дологические принципы;

2. закономерности общения и взаимо­действия, где раскрывается связь между межличностными и об­щественными отношениями, а общение рассматривается как их реальное проявление, где исследуются структура и функции об­щения, а также его механизмы;

3. социальная психология групп, где дается классификация групп (больших и малых) и выявляются особенности общения в реальных социальных группах, а также вопросы о внутренней динамике групп и их развитии;

4. социаль­ная психология личности, где рассматривается, каким образом об­щие механизмы общения и взаимодействия, специфически про­являющиеся в различных социальных группах, «задают» личность в определенном социальном контексте и, с другой стороны, како­вы формы активности личности в дальнейшем развитии общест­венных отношений;

5. практические приложения социальной пси­хологии, где анализируются специфика прикладного исследова­ния, реальные возможности социальной психологии в формули­ровании практических рекомендаций, кратко характеризуются те сферы, где прикладные исследования наиболее развиты, а также описываются основные формы и способы социально-психологи­ческого воздействия.

Заключение.

В данной курсовой работе выяснилось, что само уже сочетание слов «социальная психология» указывает на специфическое место, которое занимает эта дисциплина в системе научного знания.

В курсовой работе рассматривалось как понятие социальной психологии, так и ее место в системе научного гуманитарного знания.

Библиографический список использованных источников.

1. Артемов В.А. Введение в социальную психологию. – М., 1927.

2. Беккер Г., Басков А. Современная социологическая теория в ее преем­ственности и развитии. – М., 1961.

3. Бехтерев В.М. Коллективная рефлексология // Избранные работы по социальной психологии. – М., 1994.

4. Блонский П.П. Очерк научной психологии. – М., 1924.

5. Будилоеа Е.Л. Философские проблемы в советской психологии. – М., 1971.

6. Выготский Л. С. Исторический смысл психологического кризиса. – М., 1982.

7. Выготский Л. С. История развития высших психических функций. – М., 1983.

8. Выготский Л.С. Психология искусства. – М., 1987.

9. Ковалев А.Г. О предмете социальной психологии. «Вестник ЛГУ», 1959, № 11.

10. Корнилов К.Н. Учебник психологии, изложенный с точки зрения диа­лектического материализма. – М. — Л., 1929.

11. Леонтьев А.Н. Деятельность. Сознание. Личность. М., 1975.

12. Московией С. Общество и теория в социальной психологии // Совре­менная зарубежная социальная психология. Тексты. – М., 1984.

13. Мясищев В.Н. Личность и неврозы. – М., 1949.

14. Парыгин Б.Д. Основы социально-психологической теории. – М., 1971.

15. Пэнто Р., Гравитц М. Методы социальных наук. – М ., 1972.

16. Рейснер М.А. Проблемы социальной психологии. – Ростов-на-Дону, 1925.

17. Социальная психология: саморефлексия маргинальности. – М., 1995.

18. Челпанов Г.И. Психология и марксизм. – М., 1924.