Как отмечают исследователи проблемы, от детей из нормальных семей безнадзорных и беспризорных детей отличает более сильный инстинкт самосохране­ния, повышенная возбудимость, привычка к ис­кусственным возбудителям (наркотикам, алкого­лю и т.п.)[25]. Некоторые из них преждевременно на­чинают половую жизнь. Вместе с тем, у таких детей наблюдается хорошая физическая закалка, хотя многие страдают туберкулезом, а также бо­лезнями, сопутствующими голоду и нищете (чесотка, тиф и др.). Специалисты в области детской психологии констатируют так­же, что беспризорных отличает выносливость, точность восприятия, смелость, активность, со­лидарность в групповых действиях[26].
Для беспризорника, начинающего общаться с себе подобными, все неудобства жизни (голод, хо­лод, гигиеническая запущенность, страх и т.п.) начинают приобретать притягательную силу[27]. С точки зрения криминалистов дети, перестаю­щие вести так называемый нормальный образ жизни, отличаются от других и тем, что жизнен­ные цели у них смещаются в сторону психологи­ческого комфорта,  компанейско-группового характера, сиюминутных удовольствий, потреби­тельства,  наживы[28]. 
У них фиксируется ослабление чувства стыда, равнодушное отноше­ние к переживаниям других, агрессивность, гру­бость, лживость, несамокритичность и пр.[29] Таков далеко не полный перечень признаков социаль­ной болезни, именуемой детской безнадзорностью и беспризорностью. Но даже те ее признаки, которые стали пред­метом пристального внимания главным образом психологов, в конце концов ведут к деградации личности ребенка, ко­торой сопутствует ориентация на асоциальное, преступное поведение. Не случайно беспризор­ных и безнадзорных детей относят к группе социального риска.
Есть еще одно объясне­ние, почему беспризорный ребенок, подросток принадлежит к этой группе. Дело в том, что он не только опасен для общества и окружающих, но и его жизнь, здоровье, состояние тоже находятся в опасности, не зависимо от того, исхо­дит ли она от «вожака», под чьим на­чалом он существует, или от представителя госу­дарственной власти, стремящегося его обнаружить. Другими словами, беспризорник - не только правонарушитель (потенциальный или состоявшийся), но и человек, нуждающийся в по­мощи. Вот почему понятие "группа социального риска" фигурирует в разном контексте как в нор­мативных документах, так и в правовых исследо­ваниях, посвященных проблемам детской безнадзорности и беспризорности.
Социальная, личностная характеристика бес­призорника, бесспорная его принадлежность к группе социального риска объясняет, почему он опасен для общества не только современного, но и будущего. Дальнейшее развитие этого явления нахо­дится в прямой связи с социальной проблемой национального масштаба, которую политологами принято называть вырождением нации[30].
Однако в рамках настоящего исследования недостаточно определить правовые, социальные, политические аспекты, вкладываемые в понятия детской беспризорности и безнадзорности. На наш взгляд, рассматривая происхождение этого явления, необходимо также раскрыть его сущность в историческом аспекте.
Следует отметить, что детская беспризорность и безнадзорность как явление берет свое начало со времени образования семьи как ячейки общества. В дохристианской Руси в родовой общине сла­вян существовала традиция заботиться о сиротах «всем миром»[31]. С принятием христианства связывают начало государственной политики заботы о детях. Статья 99 Русской Правды вменяла в обязанности опекунам "печаловаться" о сиротах. Термин "печаловаться" означал заботу по воспитанию сирот, покровительство тем, кто "не дюже ся будут (т.е. не смогут – прим. авт.) сами собою печаловаться"[32].
Собственно государственная политика призрения детей-сирот начинается, по мнению исследователей, со времен царствования Ивана Грозного, когда появились первые сиротски­е дома, которыми ведал Патриарший приказ. В XVI в. Стоглавым собором каждой церкви было опреде­лено открывать училище "для наставления детей грамоте", а для "сирых и немощных" создавать при церкви богадельни[33].
Дальнейшее развитие государственная систе­ма призрения получила при Петре I, который по­ощрял открытие приютов, куда принимали незаконнорожденных с соблюдением анонимности происхождения. Один из первых в России круп­ных сиротских государственных домов был пост­роен в 1706 г. новгородским митрополитом Ио­ной при Холмово-Успенском монастыре[34]. "Си­ротским монастырям" было приказано обучать детей грамоте, а также создавать школы, где учить сирот арифметике и геометрии. В июне 1718 г. Петр 1 издает указ, по которому было велено "малолетних и нищих ребят, бив батоги, по­сылать на суконный двор и к прочим мануфакту­рам". Поскольку богадельни и госпитали были пе­реполнены, то царским распоряжением сирот отдавали на воспитание в семьи, а мальчиков 10 лет и старше - в матросы[35].
Дальнейшее развитие система призрения по­лучила при Екатерине II. Под патронажем импе­ратрицы существовали "воспитательные дома" и приюты, главное назначение которых состояло в том, чтобы на время укрыть ребенка от беды, а затем определить "в семью благонравного поведения"[36].
В XIX в. число детей в воспитательных домах быстро росло, а условия жизни ухудшались. Чрез­вычайная скученность, недостаточное питание, отсутствие ухода и медицинской помощи приво­дили к чрезвычайно высокой детской смертнос­ти. Так, при Александре I смертность в воспита­тельных домах доходила до 75 %[37].
Православная церковь не могла оставаться в стороне от решения проблемы беспризорности. Были созданы монастыри, где находили приют обездоленные дети. В отличие от западной церк­ви, которая видела свою основную благотвори­тельную задачу в том, чтобы призреть сирот, т.е. дать им приют и пропитание, русская церковь взяла на себя выполнение важнейших функций: воспитания, обучения, лечения, призрения детей, оставшихся без родителей. К XIX в. почти все крупные монастыри имели при себе богадельни и детские приюты.
Во второй половине XIX в. в развитии образо­вания происходят существенные перемены. В пе­дагогике активно начинают развиваться гуманистическое, духовное и нравственное направления. Педагогическая общественность обращается к вопросам самосовершенствования личности, сво­бодного воспитания, реформирования образования[38]. В эту эпоху судебных реформ в России сфор­мировались основные направления деятельности государства и общества по предупреждению пра­вонарушений несовершеннолетних. Государство направляло свои усилия преимущественно на раз­витие правовых основ превентивной политики, практические шаги осуществляли общественные силы[39]. Развивалось законодательство, были учрежде­ны суды для несовершеннолетних; исправительные заведения для подследственных и подсудимых. Эти заведе­ния находились в тесной связи с судами[40]. В такие приюты несовершеннолетние помещались по ре­шению судов для несовершеннолетних. Несовер­шеннолетние, вышедшие из мест заключения, жили, работали, иногда проводили в этих при­ютах по нескольку лет. Внутренний распорядок жизни, система воспитания были аналогичны су­ществовавшим в исправительных заведениях. К 1917 г. на территории России располагалось 538 детских приютов, где воспитывались 29650 детей [41].
Всплеск роста числа беспризорных изошел во время Первой мировой и Гражданской войны. В 1921 г. их насчитывалось 4,5 млн. чел., по другим данным в 1922 г. было 7 млн. беспризорников[42].
В советской России борьба с беспризорно­стью стала политической задачей. После октябрьской революции 1917 г. система благотворительных учреждений была уничтоже­на. Заботу о детях-сиротах государство взяло на себя. Для решения проблемы детской беспризорности потребова­лись значительные усилия со стороны государст­ва и общества в целом. Опыт ликвидации детской беспризорности в Советском Союзе представляет интерес и для настоящего времени, поскольку он помогает понять, как складывались современные подходы к решению проблемы беспризорности и безнадзорности детей и подростков[43].
Осенью 1921 г. при ВЦИК образовалась ко­миссия по улучшению жизни детей под председа­тельством Дзержинского, которую называли ДЧК - детской чрезвычайной комиссией[44].
Основной формой борьбы с беспризорностью было определение детей и подростков в учрежде­ния интернатного типа. Создавались приемно-распределительные пункты, где дети находились под наблюдением педагогов и врачей до направ­ления в детские учреждения постоянного пребы­вания (детские дома, детские городки, колонии и коммуны), трудоустройства, либо возвращения родителям или родственникам. В 1917 г. в детских домах воспитывалось 30 тыс. детей, в 1919 г. - 125 тыс. в 1921-1922 гг. - 540 тыс. детей[45].
Попечением о беспризорных занимались раз­личные ведомства и организации (наркомздрав, наркомпрос, НКВД, профсоюзы, комсомол, пар­тийные органы, женотделы и т.д.). Помимо упо­мянутых организаций учет беспризорников вели органы ГПУ, милиция, уголовный розыск. Ос­новная тяжесть работы приходилась на местные органы народного образования (ОНО), но и там было дублирование. При каждом ОНО были со­зданы отделы социально-правовой охраны несо­вершеннолетних (СПОН), в структуру которых входили стол опеки, детский адресный стол, юри­сконсультская часть и комиссия по делам несо­вершеннолетних ("комнес"). Начало 20-х годов явилось периодом быстрого расширения и разви­тия сети таких комиссий; их число в 1925 г. воз­росло, по сравнению с 1920 г. в 8 раз[46]. Был со­здан их руководящий орган - Центральная комис­сия по делам несовершеннолетних. Помимо них существовали детские социальные инспекции (ДСИ), представлявшие собой нечто среднее между обществом милосердия и полицией нра­вов.
Наряду с названными учреждениями возникла и система органов, специально предназначенная для рассмотрения дел о правонарушениях, - ко­миссия по делам несовершеннолетних. Схема борьбы с беспризорностью была простой: ребенок с улицы - детский приемный пункт - дет­ский дом. Такой порядок очень скоро привел к переполнению детдомов, которые государство было уже не в силах содержать. С переводом дет­ских учреждений на местный бюджет в 1923 г. ко­личество детдомов и детей в них стало резко со­кращаться. В целом по стране в 1923 г., по сравне­нию с 1922 г., сеть детдомов сократилась с 6063 до 3971, детей в них - с 540 тыс. до 253 237 человек[47].
В обеспечение исполнения законов об охране детства, в борьбу с беспризорностью и правона­рушениями в подростковой среде сразу после сво­его создания включились органы прокуратуры. Так, циркуляром ВЦИК за подписью М.И. Кали­нина от 20 июня 1924 г. на прокуратуру возлага­лось наблюдение за неуклонным осуществлени­ем местными органами установленного порядка реэвакуации и привлечения к ответственности лиц, виновных в его нарушении. Большую работу проводила прокуратура по обеспечению законно­сти в деятельности детских учреждений для бес­призорных, борясь против хищений и бесхозяйст­венности, жестокого обращения с детьми.
Сложилась и сама система мер в работе с под­ростками: однократное воспитательное воздейст­вие (беседа, замечание); устройство или возврат в семью; длящийся надзор за поведением подрост­ков; помещение их в закрытые воспитательные учреждения.
Регламентируя вопросы уголовной ответст­венности несовершеннолетних, уже в Уголовном кодексе 1922 г. были сформулированы некото­рые важнейшие положения: отнесение несовер­шеннолетия обвиняемого к числу смягчающих обстоятельств, возможность широкого примене­ния к подросткам условного осуждения, замены судом уголовного наказания воспитательными мерами, достаточными для достижения цели ис­правления виновного.
Сама сеть учреждений для исправления и пере­воспитания несовершеннолетних правонаруши­телей развивалась в двух направлениях.
Во-первых, это закрытые учреждения для трудных подростков интернатского типа со стро­гим педагогическим режимом, обязательной школьной учебой и обучением профессии. К 1925 г. было 258 таких учреждений, где содержалось 16 тыс. воспитанников.
Наряду с закрытыми воспитательными учреж­дениями создавались трудовые дома в городах и колонии в сельской местности, имевшие воспита­тельно-карательный характер.
В 1928 г. была поставлена задача ликвидировать в кратчайшие сроки детскую беспризорность. Был составлен оперативный план ликвидации уличной беспризорности. Детей раздавали в крестьянские се­мьи, кустарям, в колхозы и совхозы. Крестьян и кустарей заинтересовывали брать детей из детдо­мов, предоставив дополнительный земельный на­дел на каждого взятого ребенка, освобождаемый от уплаты единого налога на три года. Кроме то­го, крестьяне пользовались правом бесплатного обучения питомца в школе и получали на него единовременное пособие[48].
Центральным пунктом плана ликвидации уличной беспризорности являлось одновремен­ное "изъятие" бездомных детей и подростков с обжитых ими мест обитания и размещение их в приемниках, детдомах и приютах. В циркуляре наркомпроса от 19 марта 1928 г. работа по ликви­дации уличной беспризорности приравнивалась к "боевому заданию". К операции привлекались только сотрудники ОГПУ, милиции и угрозыска, в редких случаях - работники детской инспекции и комсомольские работники.
Исчезнув с центральных улиц крупных горо­дов, беспризорщина переместилась в глубь страны. Болезнь была загнана вовнутрь. Одна часть беспризорных детей и подро­стков пополнила ряды узников ГУЛАГа, другая часть была направлена на ударные стройки ком­мунизма и на военную службу. С осени 1927 г. в советской прессе перестали говорить о беспри­зорности как о массовом явлении, а с 1928 г. ста­тьи о беспризорниках практически исчезли со страниц газет.
В 1935 г. было опубликовано постановление СНК СССР и ЦК ВКП(б) "О ликвидации детской беспризорности и безнадзорности", о котором уже упоминалось выше. В постанов­лении отмечалось, что в стране ликвидирована массовая беспризорность, ставились задачи по ор­ганизации борьбы с малолетними правонаруши­телями, хулиганством и усилению ответственнос­ти родителей за воспитание детей. Одновременно отмечалось, что беспризорность все же существу­ет, это объяснялось плохой работой местных советских и партийных органов, отсутствием орга­низационного участия в борьбе с ней советской общественности, а не причинами глубокого соци­ального характера.
Начало Великой Отечественной войны вновь вызвало резкий рост количества безнадзорных и беспризорных детей, выросла детская преступ­ность. Например, количество преступлений, со­вершенных несовершеннолетними в 1942 г., воз­росло по сравнению с 1941 г. на 61 %, в 1944 г. - на 181 %[49].
Важными мерами по организации борьбы с детскими правонарушениями явилось постанов­ление СНК СССР "Об устройстве детей, оставшихся без родителей" от 23 января 1942 г. и "Об усилении мер борьбы с детской беспризорнос­тью, безнадзорностью и хулиганством" от 15 ию­ня 1943 г. В этих постановлениях разработаны меры по предупреждению детской беспризорнос­ти. В соответствии с постановлением от 15 июня 1943 г. на НКВД СССР были возложены обязан­ности по открытию детских колоний для содер­жания в них несовершеннолетних преступников (в возрасте от 11 до 16 лет). Уже к концу 1943 г. общее число подростков в этих колониях достиг­ло 50 тыс.
За годы войны возросло число детских комнат милиции: если в 1943 г. их было 633, то в 1944 г. уже 1058.
В послевоенные годы к оставшимся без роди­телей детям добавились дети матерей-одиночек, военных вдов. Количество беспризорников не уменьшалось. В 1950 г. в стране функционирова­ло 6543 детских дома, в которых воспитывалось 637 тыс. детей. Спустя 8 лет число детских домов сократилось до 4 034, а число воспитаннике 375 тыс. человек. В 1952 г. Совет Министров СССР вновь возвращается к этой проблеме, принимается постановление "О мерах ликвидации детской беспризорности в РСФСР" от 8 aпреля 1952 г. Шестидесятые годы охарактеризовались увеличением количества школ-интернатов, в которых только в 1960 г. обучалось около 1 млн. несовершеннолетних[50].
Таким образом, как показывает анализ истории беспризорности, призрение детей-сирот в России развивалась в нескольких направлениях: государственном, государственно-общественном, церковном и частном. Однако, несмотря на богатейший исторический опыт, в условиях кризиса 90-х годов XX в. Россия оказалась неспособной справиться с проблемой беспризорности.
Безнадзорность и беспризорность детей до сих пор продолжают оставаться одними из наиболее тревожных характеристик современного российского общества.
По данным Министерства Труда РФ, приведенным Московским городским центром «Дети улиц», ежегодно выявляется свыше 100 тыс. детей, оставшихся без попечения родителей (в 1999 - 113,9 тыс. человек). Подавляющее большинство из них - социальные сироты, то есть брошенные родителями или отобранные у родителей, не выполняющих своих обязанностей по воспитанию и содержанию ребенка[51].
В Комиссиях по делам несовершеннолетних в 1999 году были рассмотрены дела на 187,6 тысяч родителей, пренебрегающих родительскими обязанностями (в 1998 году -183 тысячи). В 1999 году в центры временного содержания для несовершеннолетних правонарушителей поступило более 54,7 тысяч человек (в 1998 году - 64,3 тысяч), около 167 тысяч безнадзорных детей и подростков прошли реабилитацию в специализированных учреждениях для несовершеннолетних (в 1998 году - около 151 тысячи), комиссиями по делам несовершеннолетних и защите их прав рассмотрены дела на 481,2 тысячи подростков (в 1998 году - на 410 тысяч) [52].
Сегодня в Российской Федерации ни одно ведомство не имеет точных данных о количестве беспризорных. Официальная статистика о количестве беспризорных отсутствует. Экспертные же оценки масштабов беспризорности существенно различаются, что связано как с различием методов оценки, так и со скрытостью самого явления от официальной статистики. Максимальная оценка детской беспризорности на начало 2002 г. дана председателем Комитета Совета Федерации по вопросам безопасности и обороны В. Озеровым – от 2 до 5 млн. беспризорников[53], минимальная – Министром образования Российской Федерации В. Филипповым – от 100 до 500 тыс. безнадзорных и беспризорных детей. Согласно оценкам Минтруда России в стране около 1 млн. безнадзорных детей[54].
Значительно превышает детскую беспризорность безнадзорность детей, масштабы которой трудно оценить. Беспризорные и безнадзорные дети ведут антиобщественный образ жизни. Дети из асоциальных семей, лишенные средств существования, нередко вовлекаются в нерегламентированные и криминальные сферы деятельности (работа на улице в неудовлетворительных условиях, занятие проституцией, занятость в порнографическом бизнесе, торговля табачной, алкогольной продукцией и т.д.), связанные с риском для здоровья, психологического и социального развития.
За последнее десятилетие в 2 раза (до 1,2 млн. чел.) увеличилось число подростков-правонарушителей, доставленных в органы внутренних дел, более чем в 2 раза - несовершеннолетних, совершивших убийства и покушения на убийства, в 1,5 раза - совершенных несовершеннолетними грабежей, в 2,4  раза - несовершеннолетних, задержанных за незаконное приобретение и изготовление наркотиков. С 1994 по 2002 год в 1,9 раза выросло  число детей, больных алкоголизмом, в 3,3 раза – токсикоманией, в 17,5 раз – наркоманией. В десятки раз увеличилось количество детей, больных сифилисом, другими венерическими заболеваниями, СПИДом[55].
Особенно остро проблема детской безнадзорности стоит в крупных городах страны. Они становятся центрами обитания беспризорных детей, прибывших из разных регионов. По оценкам экспертов, в пределах Москвы несовершеннолетние мигранты представлены примерно в количестве 28 - 28,3 тыс. чел.[56] По данным ГУВД г. Москвы за 12 месяцев 1999 года в Центр временной изоляции для несовершеннолетних правонарушителей (ЦВИНП) было доставлено 6043 подростков, из них 2423 — с криминогенной направленностью.
Согласно информации МВД РФ, за прошедшие пять лет количество несовершеннолетних, доставленных в органы внутренних дел, выросло на 28,5 % и перешагнуло миллионный рубеж (с 940,7 до 1117,2 тыс.). Из них каждый пятый ребенок (220 тыс.) нуждался в помощи со стороны государства[57]. В общем количестве доставленных почти треть составили дети, не достигшие 14-летнего возраста.
Таким образом, можно сделать вывод, что детская беспризорность и безнадзорность в России принимает общегосударственные масштабы и требует разработки комплекса профилактических социально-политических и правовых мер борьбы с этим явлением на правительственном уровне.
Однако прежде чем рассматривать политику государства в отношении безнадзорных и беспризорных детей в социально-правовом аспекте, необходимо, на наш взгляд, выделить основные причины этого явления.   Причем, на наш взгляд, здесь недостаточно констатиро­вать: одна из главных причин детской беспризор­ности - отсутствие надзора за несовершеннолет­ними со стороны родителей и тех, кто их заменя­ет. Не менее важно раскрыть социально - политические предпосылки беспризорности на общегосударственном уровне.
В решении Меж­ведомственной комиссии по делам несовершен­нолетних при Правительстве РФ от 7 июля 1998 г. генезис детской беспризорности и безнадзорности определен следующим образом: "Детская безнадзор­ность и беспризорность - следствие современной социально-экономической и духовно-нравствен­ной ситуации в России, которая характеризуется нарастанием социального неблагополучия семей, падением их жизненного уровня, дистанцированием школы от детей с трудной судьбой, криминализацией среды"[58].
Подобной точки зрения придерживается и большинство правоведов. Так, по мнению А.М. Нечаевой, причины детской беспризорности и безнадзорности предопре­деляются в современной России такими факторами, как[59]:
- экономический кризис;
- безработица;
- обнищание широких слоев населения, чье большинство живет за чертой бедности;
- повсеместное ослабление семейных устоев;
- утрата старшим и младшим поколениями мо­ральных ценностей;
- пьянство и алкоголизм, наркомания;
- распространение среди детей и взрослых психи­ческих заболеваний.
Мы согласны с тем, что все эти факторы служат благоприятными условиями для возникновения наиболее серьезных негатив­ных социальных явлений, одним из которых и яв­ляется детская безнадзорность и беспризорность. Однако перечисленные выше факторы далеко не исчерпывают всех причин исследуемой проблемы.
Так, по мнению начальника отдела проблем социальной политики Аналитического управления Аппарата Совета Федерации Г.И. Климантовой и заместителя начальника отдела проблем социальной политики Аналитического управления Аппарата Совета Федерации Т.А. Федотовской, основные проблемы роста беспризорности и безнадзорности кроются в социально-политических преобразованиях, приведших к ломке общественной морали, обесценивания института семьи на общегосударственном уровне. В статье, посвященной профилактике детской беспризорности и безнадзорности, они пишут: «Основной причиной возникновения и роста беспризорности  и безнадзорности является разрушение государственной инфраструктуры социализации и общественного воспитания детей без формирования новой эффективной структуры социализации и досуга детей в условиях рыночных отношений… Другой причиной безнадзорности является кризис семей: рост бедности, ухудшение условий жизнедеятельности и разрушение нравственных ценностей и воспитательного потенциала семей. В неполной семье воспитывается сегодня каждый седьмой российский ребенок. Ослаб воспитательный потенциал семей, разрушаются ее нравственные устои, утрачиваются фундаментальные человеческие ценности. Сформировалась новая система коммерческой и криминальной эксплуатации детской безнадзорности…»[60].
Однако, на наш взгляд, есть и другие существенные обстоятельства, предопределяющие поведение современных детей.
Речь идет об осо­бенностях воспитания современного ребенка, ставшего в на­ше время самостоятельным субъектом принадле­жащих ему прав. Это положение, обозначенное в Конвенции ООН «О правах ребенка»[61] и нашедшее отражение в Семейном Кодексе РФ, постоянно внедряется в массовое сознание. Конечно, процесс самоутверж­дения ребенка - основа его нормального развития. Однако низкая духовная культура поведения, поступ­ков, мышления несмотря на провозглашенное за­коном равноправие детей нередко приводит к сбоям, порождает обратный результат в виде вседозволенности, примитивного представления о свободе. Тем более, что стремление подростка к независимости, самоутверждению - это, как ут­верждают специалисты, непреложный факт: "Стремление воспитуемых к непустячному лич­ностному самоутверждению - не прихоть, не кап­риз, не зигзаг темперамента, а неистребимая фунда­ментальная составляющая человеческой психи­ки"[62]. Особенно психики подростка, для которой характерна так называемая реакция эмансипа­ции, связанная с протестом против консерватив­ных устоев, со стремлением к автономности, от­делению от семьи и взрослых, избавлению от их опеки[63].
Как отмечают психологи, у большинства трудных детей и подростков блокирована одна из фундамен­тальных потребностей человека - потребность в уважении и любви. Отсутствие возможности удовлетворить такую потребность выкидывает ребенка на улицу, где он находит то, к чему стре­мится[64]. Если к вышеизложенному добавить, что совре­менный ребенок живет и развивается на фоне силь­нейшего антропо-экологического напряжения, уве­личивающего опасность срыва адаптационных барьеров, становится понятным, что причины роста детской беспризорности и безнадзорности кроются не только в социально-экономических проблемах государства, но и в нарушении сложившихся национальных традиций, устоев в области семейной морали.
Следует отметить, что к причинам происхождения детской безнадзорности и беспризорности современные исследователи в области социологии и детской психологии относят на сегодняшний день не только экономические и социальные проблемы, но и проблемы психологического характера.
Так, Е.Г. Слуцкий выделяет три основные категории причин развития детской безнадзорности и беспризорности: социально-экономические, социально-психологические и медико-психологические причины [65].
К социально-экономическим он относит факторы, длительно нарушающие трудовой уклад жизни и деформирующие быт людей. Это экономический кризис, безработица, голод, эпидемии, интенсивные миграционные процессы в связи с военными конфликтами или природными катаклизмами.
Социально-психологические причины, по мнению автора, связаны с кризисом семьи, увеличением разводов, с утерей одного из родителей, опекунством, ухудшением климата в семье, грубым обращением с детьми, физическими наказаниями, а порой и сексуальными домогательствами со стороны взрослых.
Медико-психологические причины он увязывает с увеличением числа детей, имеющих выраженные психофизические аномалии, черты асоциального поведения (т.е. наличие генетической предрасположенности). Согласно данным, приведенным в его работе, среди подрастающего поколения такие дети составляют 3-5 процентов.
Следует отметить, что важное место социально-психологическим проблемам как одной из причин детской безнадзорности и беспризорности отводится не только в работах социологов и психологов, но и юристов. Так, доктор юридических наук Э.Б. Мельникова называет следующие причины детской беспризорности и безнадзорности: «В целом - это существенное изменение социально-экономических условий жизни всего общества, породившее общие, непривычные населению негативные последствия. О них немало написано, они обсуждаются и анализируются учеными разных отраслей науки, практиками разных областей человеческой деятельности. Если посмотреть на них глазами криминолога-специалиста в той ее части, которую принято называть юношеской (ювенальной) криминологией, то эти негативные последствия следующие: экономическое и социальное неравенство разных слоев современного российского общества;  потеря на общегосударственном уровне привычной для людей организации их жизни «сверху» и отсутствие у них навыков «выживания в одиночку»; крах одной идеологии и невозможность (или недостаточное желание?) для властей обратить внимание на необходимость формирования «кодекса нравственности» человека современной России. Это относится ко всем нам - и к руководителям государства, и к широким слоям общества. А особенно - к юному поколению. Не забудем, что по их облику можно судить о моральном здоровье нации, о ее будущем; наличие серьезных пробелов в правовой защите граждан и прежде всего детей и подростков»[66].
Интересное исследование структуры детской беспризорности было проведено Московским городским центром «Дети улиц»[67]. При этом все источники формирования детской беспризорности были разделены на пять групп.
В первую группу были отнесены дети, причиной беспризорности которых явилась нелегальная миграция семей из ближнего зарубежья в Россию. По данным Московского городского центра «Дети улиц», эта группа составляет 4 – 5 % от общей массы беспризорных детей.
Вторая группа беспризорных детей формируется из несовершеннолетних, оставшихся без родителей либо иного попечения в силу различных трагических обстоятельств (катастроф, мятежей и т. п.). Число этих подростков, по данным исследования, составляет 8 – 9 % от всех беспризорных.
Третья группа несовершеннолетних беспризорных образуется в результате попытки скрыться от суда и следствия после совершения уголовно наказуемых деяний. Доля этих детей не превышает 0,5 %.
Четвертая, самая многочисленная группа несовершеннолетних беспризорных – это самовольно ушедшие из дома. Дети-беглецы покидают родительский кров из-за жестокого с ними обращения, пьянства или наркомании родителей, сексуального насилия и в силу других причин. Доля таких детей достигает 82 – 86 %.
Последняя, пятая группа несовершеннолетних мигрантов состоит из лиц, самовольно покинувших специальные детские учреждения – спецшколы, СПТУ, детские дома, школы-интернаты, иные объекты. Ранее эти подростки входили в одну из четырех перечисленных групп несовершеннолетних мигрантов. Попав под социально-педагогический контроль государства, они были размещены в упомянутых детских учреждениях. Количество этих подростков составляет 5 – 6 %.
Среди причин роста детской беспризорности и безнадзорности специалисты Московского городского центра «Дети улиц» называют следующие[68]:
- падение доходов семей с детьми, часто до катастрофически низкого уровня; безработица взрослых членов семьи;
- резкое увеличение распространенности кризисных явлений в семье (повышение нестабильности семей, увеличение числа неполных семей с детьми, асоциальное поведение родителей);
- морально-психологический кризис у части общества в условиях выработки новых морально-нравственных ценностей, распространение морали вседозволенности;
- открытость границ России для стран, ранее входивших в Советский Союз, их еще более тяжелое экономическое положение, а в ряде случаев и вооруженные конфликты ведут к нелегальной миграции детей, причем часто без сопровождения взрослых, из этих стран в индустриальные центры России;
- рост криминализации общества, распространенность новых для России видов правонарушений (проституция, торговля наркотиками и пр.) при одновременном ослаблении механизмов контроля за работодателями в результате развития мелкого и нелегального бизнеса, а также неотработанность механизмов и процедур выявления и наказания взрослых, вовлекающих детей в эти виды деятельности.
 Подтверждает данные исследования и структура беспризорных, приведенная в работе А.М. Нечаевой[69].  Согласно представленной ей классификации, ряды беспризорных детей пополняются за счет трех основных категорий:
- дети, потерявшие семью и родителей из-за их смер­ти, лишения родительских прав;
- дети, «выброшенные» из семьи, отвергнутые родите­лями;
- беглецы из дома, семьи, детского интернатного учреждения.
Как отмечает А.М. Нечаева, сиротство, вызванное смертью единственного родителя либо обоих родителей, лишением мате­ри, отца родительских прав, относится к фактам, требующим усилий по устройству ребенка, ока­завшегося в одиночестве. Если ранее в большинстве случаев ребенок-сирота устраивался у лиц, по­желавших заменить ему родителей (усыновителей, опекунов (попечителей), приемных родителей) то в последние годы сложности экономического характера невольно сокращают число тех, кто готов взять на воспитание такого ребенка. Следует отметить, что в особенно сложное положение ча­ще всего попадают осиротевшие дети подростко­вого возраста, уже искалеченные судьбой, приоб­ретшие за годы жизни в семье асоциальные навы­ки, любовь к независимости, что существенно затрудняет их устройство в другую семью или интернатное учреждение[70].
Кроме того, у сирот шанс стать беспризорни­ком увеличивается и в силу описанного в литературе психологического феномена "неотреагированного горя", который заставляет их искать сочувствия и эмоционального сопереживания на стороне – у мнимых авторитетов[71]. Отсутствие лиц, желающих принять ребенка-сироту в свою семью, вынуждает помещать этих детей в интернатные учреждения.
Следует отметить, что существующая на сегодняшний день схема устройства детей-сирот имеет существенные недостатки. Во-первых, это сложный и громоздкий институт усыновления, лишающий на практике людей, желающих усыновить ребенка и не являющихся его кровными родственниками, такой возможности из-за сложных бюрократических процедур. Во-вторых, как неоднократно отмечалось в литературе, учреждений интернатного типа на сегодняшний день не хватает, а имеющиеся интернаты переполнены[72]. В-третьих, особую тревогу вызывает то обстоятельство, что среди беспризорных детей много воспитанни­ков государственных интернатных образователь­ных заведений. По сведениям комиссии по вопро­сам женщин, семьи и демографии при Президенте РФ за последнее время количество детей, убегаю­щих из детских учреждений, возросло на 30 %[73]. Особенно настораживает тот факт, что побеги воспитанников из таких учреждений вызваны побоями, жестоким обращением, в том числе со стороны педагогических работников.