Оглавление:
Введение…………………………………………………………….…….........2
Основная часть:
Глава 1. Культурно-ценностные основы российско-американских отношений:
1.1. Изменение образа демократии как фактор российско-американских отношений………………………………..………………………………………..4
1.2. Разработка в России и США эффективной моделиполитической социализации для XXI века……………………………………………….…….6
Глава 2. Экономические и геополитические аспекты российско-американских отношений:
2.1. Российско-американские экономические 3отношения: состояние и перспективы………………………………………………………………………8
2.2. Перспективы развития межфирменного
сотрудничества в условиях глобализации……………………………………15
2.3. Война в эпоху глобализации……………………………………………...18
Глава 3. Борьба с терроризмом:
3.1. Оценка современного терроризма: российский и американский подходы……………………………………………….…………………………19
3.2. ООН и многосторонняя дипломатия США и России: принципы, приоритеты и борьба с международным терроризмом…………………...23
Заключение……………………………………………………………………..27
Список использованной литературы………………………….……….........29

Введение
Актуальность темы исследования.
Россия сегодня стремится определить долговременную стратегию своего развития, возрождения экономической и политической мощи. Целью такой стратегии является превращение России в развитую демократическую страну, занимающую адекватное ее потенциалу место в мировой политике и экономике. Поэтому решение внутренних задач напрямую связано с улучшением условий интеграции России в глобальный рынок, формированием дружеских и партнерских отношений с ключевыми центрами силы на международной арене. Эти задачи нельзя решить, если Россия будет изолирована или вернется к конфронтации с США и Западом в целом.
Цели и задачи работы. Цель данной работы состоит в рассмотрении российско-американских отношений.
Для достижения поставленной цели в работе решаются следующие частные задачи:
1.                рассмотреть изменение образа демократии как фактор российско-американских отношений;
2.                рассмотреть разработку в России и США эффективной модели политической социализации для XXI века;
3.                рассмотреть российско-американские экономические отношения: состояние и перспективы;
4.                проанализировать перспективы развития межфирменного сотрудничества в условиях глобализации;
5.                рассмотреть войну в эпоху глобализации;
6.                дать оценку современного терроризма: российский и американский подходы;
7.                рассмотреть ООН и многостороннюю дипломатию США и России: принципы, приоритеты и борьба с международным терроризмом.
Объект исследования – российско-американские отношения.
Предметом исследования являются общественные отношения, связанные с рассмотрением российско-американских отношений.

Основная часть
Глава 1. Культурно-ценностные основы российско-американских
отношений
1.1. Изменение образа демократии как фактор российско-американских отношений
Социологические исследования, проведенные в 1992–1994 гг. в рамках совместного российско-американского проекта «Демократические ценности в структуре массового сознания», в которых принимал участие автор, демонстрировали определенный исторический оптимизм демократических ожиданий. В начале 1990_х гг. преобладания авторитарного сознания в молодой российской демократии не наблюдалось. Первая половина 90-х гг. была временем увлечения россиян западным опытом, сопровождающегося настойчивыми попытками переноса на российскую почву различных образцов и моделей зарубежного происхождения.
Если в 1995 г. отношение к США было в основном положительным у 77,5% респондентов, а отрицательным – только у 9%, то в 1999 г., в разгар военной операции в Югославии, уже почти половина населения – 48,9% опрошенных – считала США врагом России[1].
Силовые действия США и их союзников психологически проектировались россиянами на самих себя. В результате образ Запада в их самосознании стал прочно ассоциироваться с фактором угрозы. Последние события в Ираке, связанные с силовым «принуждением к демократии», которые привели к значительной эскалации конфессионально-этнических противоречий в регионе, вызвали негативное отношение россиян к внешней политике США, представших в их глазах инициатором непредсказуемых потрясений. Негативная аура США в известной степени распространилась и на их стратегических союзников, в совокупности составляющих Запад как особый геополитический субъект и олицетворяющих собой то, что обычно называют «политикой Запада».
В общественном сознании сегодня явно существуют два его модуса – эмоциональный, связанный с чувством национального унижения и идентификационной неопределенности, и прагматически-рациональный, суть которого состоит в том, что самое разумное – это не ссориться с Западом и США, а еще лучше – дружить. Соображения безопасности предопределяют курс на умеренные прозападные, рациональные позиции.
Несмотря на отчетливо выраженный в общественном мнении синдром «державности» и сильной международной политики, в России не популярны конфронтационные модели поведения с внешним миром.
Показательно, что лишь 23% населения рассматривают противостояние Западу как идею, способную сплотить российское общество во имя достижения общих целей. Россияне трезво отдают себе отчет, что страна не в состоянии вынести бремя экономической и политической сверхдержавы. Российское общество на рубеже тысячелетий является сторонником «достойной самостоятельности», позитивно относится к сотрудничеству как с европейскими, так и с азиатскими странами, стараясь идти свои путем, не вмешиваться в чужие конфликты и не быть никому ничем обязанным.
1.2. Разработка в России и США эффективной модели политической социализации для XXI века
Научные исследования процесса политической социализации начались сравнительно недавно – в середине XX в. Термин «политическая социализация» впервые был введен в 1959 г. американским ученым Г. Хайменом и в дальнейшем получил широкое распространение в научном лексиконе. До этого американские ученые, которым принадлежит приоритет в исследовании политической социализации, в большей степени использовали понятие «гражданское воспитание» (civic education). Оба эти термина применяются в настоящее время.
В рамках различных научных школ были разработаны свои теории политической социализации. Проанализировав ее особенности в разных политических системах, американские ученые выделили несколько моделей политической социализации: системную, гегемонистскую, плюралистическую, конфликтную[2].
В США на протяжении нескольких десятилетий преобладала системная модель. Согласно этой модели, политическая социализация рассматривается как механизм формирования у будущих граждан ценностей американской политической системы, как средство обеспечения стабильности в стране.
Ценность политического участия и приверженность идеалам демократии остаются и сегодня в центре внимания наряду с политической информированностью и компетентностью.
В России вопросы политической социализации подрастающего поколения также находятся в центре внимания ученых и широкой общественности. Эта проблематика особенно актуальна сегодня, учитывая условия политического, экономического и социокультурного транзита, который страна переживает в последние два десятилетия.
Но ни одна из вышеперечисленных моделей политической социализации «в чистом виде» ей не подходит. С одной стороны, заманчиво использовать модель Р. Мерельмана, ибо в современной России передача ценностей от одного поколения к другому затруднена, поскольку в стране произошел межпоколенческий «раскол». Если молодое поколение получает первичные представления о социальной и политической реальности в условиях транзита, то среднее и старшее поколения переживают процесс ресоциализации, вынуждены пересматривать и адаптировать свои представления о политике и власти, сложившиеся еще в советские времена, когда господствовала одна идеология.
С другой стороны, в силу инерции культурного процесса в России по-прежнему преобладают черты гегемонистского типа политической социализации. Наконец, с позиций конфликтной модели можно объяснить проявления нетерпимости и экстремизма со стороны части современной российской молодежи.
Если обратиться к опыту США, то там хорошо себя зарекомендовали отдельные экспериментальные программы, внедренные во многих американских школах по инициативе научных центров и общественных организаций. Например, Центр гражданского образования (Civic Education Center) курирует несколько крупномасштабных проектов: «Мы, народ…», «Гражданин», «Сравнительные уроки демократии». Среди областей, в которых американские старшеклассники сравнительно компетентны, можно назвать уголовное и гражданское правосудие и права человека. Вместе с тем уровень политических знаний школьников тревожит многих американских ученых.

Глава 2. Экономические и геополитические аспекты российско-американских отношений
2.1. Российско-американские экономические отношения: состояние и перспективы
Во все периоды советско-американских отношений их экономическая составляющая была теснейшим образом связана, а чаще прямо обусловлена уровнем и характером отношений политических. Периоды политического потепления, например после установления дипломатических отношений, сотрудничества в годы Второй мировой войны, мирного сосуществования конца 50-х – начала 60-х гг., разрядки международной напряженности 80-х гг., всегда сопутствовали подъему торгово-экономических связей. И, напротив, обострение политических отношений неизменно приводило к стагнации или уменьшению масштабов взаимной торговли и других форм экономических связей.
Вместе с тем при всей зависимости экономических и торговых связей от политического влияния, несомненно, и их самостоятельное, вполне автономное значение. Хотя в силу целого ряда обстоятельств оно объективно различно для России и США, потенциал этих отношений весьма велик и явно недоиспользуется обеими странами, что наносит немалый ущерб их экономическому развитию.
К началу XXI в. экономические связи представляют весьма многоаспектный элемент взаимоотношений России и США. За 90-е гг. создана во многом новая организационно-правовая основа для торгово-экономического сотрудничества[3].
К 2004 г. США занимали важное место в российском внешнеторговом обороте – второе место после Германии (11 млрд. долл.). Российский экспорт составил в 2003 г. 8,6 млрд. долл., импорт – 2,4 млрд. долл. На США приходилось 6% всего объема внешней торговли России. После 1998 г. объем двустороннего товарооборота сократился на 14,2% в 1999 г., достигнув уровня в 9,6 млрд. долл. в 2000 г. После заметного падения в 2001 и 2002 гг. объем торговли вновь обнаружил тенденцию к росту. Для США значение торгово-экономических связей с Россией гораздо меньше – на долю последней приходится лишь около 0,56% в их совокупном внешнеторговом обороте. В 2003 г. Россия находилась только на 35_м месте среди прочих импортеров американской продукции и на 29_м – среди экспортеров товаров в США.
На протяжении практически всех 90_х гг. (кроме 1992 и 1993 гг.) Россия имела положительное сальдо в торговле с США. В 2003 г., например, оно превысило 6,2 млрд. долл. Структура российско-американской торговли отличается явной товарной асимметрией. В экспорте России к началу ХХI в. преобладают черные металлы (28%), продукты неорганической химии (17%), алюминий и изделия из него (16,5%). Машины, оборудование и транспортные средства составляют лишь 12–13% экспорта.
В то же время в российском импорте из США доминируют различного рода машины и оборудование (нефтегазовое оборудование, самолеты, электрооборудование, оптические и измерительные приборы, медицинская техника), а также зерно и мясопродукты.
Таким образом, в российском экспорте в США преобладает сырьевая составляющая при низкой доле готовой продукции, в импорте же – технологии и продовольствие. Говоря иначе, несмотря на положительное сальдо товарооборота с США (что в целом, несомненно, позитивно сказывается на платежном балансе нашей страны), Россия в торговле с США выступает преимущественно как развивающаяся страна, обладающая экономическим потенциалом более низкого уровня. На данном этапе экономического развития России данная структура товарооборота с США (прежде всего высокая доля машинно-технической продукции в нашем импорте) представляется фактором положительным.
Потенциал российско-американской торговли лимитируется масштабами экономик обеих стран (российский ВВП составляет 2,8% ВВП США по рыночному курсу и 10–12% по паритету покупательной способности валют – ППС), местом в мировой торговле (доля США в мировом экспорте в 2003 г. – более 13%, России – менее 1,5%, доля США в мировом экспорте машин и оборудования – более 17%, России – около 4%).
Вместе с тем определенный потенциал для развития взаимной торговли имеется – прежде всего, за счет расширения, с одной стороны, традиционного российского экспорта в США металлов, химических товаров и топлива, а с другой – американского экспорта, в первую очередь машин и оборудования, необходимого для обновления технологического парка российской промышленности.
Значение для России торгово-экономических отношений с США, однако, отнюдь не исчерпывается количественными показателями. Гораздо важнее другое – позиции США на мировом рынке высоких технологий, их инвестиционные возможности, научно-технический потенциал, а также та роль, которую Соединенные Штаты играют в международных экономических и финансовых организациях. Россия занимает гораздо меньшее, хотя и существенное место во внешнеэкономических связях США, и в перспективе оно может стать еще более заметным. Это подтверждает растущий импорт из России в США цветных и черных металлов, нефти и некоторых других товаров. Однако главное, как видится, в другом – наша страна представляет особый интерес для США как огромный потенциальный рынок товаров и капиталов[4].
Говоря о явно нереализованном потенциале российско-американских экономических связей, можно упомянуть следующие реальные возможности. Россия может постепенно повышать степень переработки поставляемого в США сырья. Речь идет, в частности, о продуктах нефтепереработки, химических товарах, продуктах более высокой степени обработки черной и цветной металлургии. Россия, с ее дешевой и высококвалифицированной рабочей силой, используя американские инвестиции, могла бы шире развивать сборочные производства, выпуск продукции машинно-технической и легкой промышленности для дальнейшей поставки этих товаров как на внутренний рынок, так и за рубеж.
О том, что такие возможности имеются, свидетельствует, в частности, и опыт российско-американского сотрудничества в области инвестиций, промышленности (только корпорация «Боинг» инвестировала порядка 1 млрд. долл.), телекоммуникации, производство медицинской техники и медикаментов. Американский капитал присутствует в нефтегазовом секторе страны (корпорации «Шелл», «КонокоФилипс», «ЭкссонМобил», «ШевронТексако» и др.; на долю последних трех приходится 50% всех прямых инвестиций США в России), в агропромышленном комплексе (корпорация «Катерпиллер»), в пищевой промышленности (корпорации «Кока_Кола», «Марс» и др.), в общественном питании (например, в 2003 г. в России работало 74 ресторана компании «Макдональдс» в 23 городах с числом занятых 9 тыс. человек).
Вместе с тем очевидно, что до настоящего времени предпочтения американских компаний концентрируются в ресурсодобывающих отраслях, финансовом секторе, общественном питании, пищевой промышленности, то есть отраслях с быстро окупаемыми капиталовложениями и, как правило, невысокой степенью обработки[5].
Весьма неравномерной является и региональная структура капиталовложений. Американский капитал предпочитает либо регионы с развитой финансовой, промышленной и организационной инфраструктурой, либо территории, где осуществляются двусторонние крупные проекты по добыче полезных ископаемых. Так, на шесть субъектов Российской Федерации – Москву, Санкт-Петербург, Московскую, Ленинградскую, Сахалинскую области и Республику Коми – приходится около 70% накопленных прямых капиталовложений.

По данным президента Американской торговой палаты Э. Сомерса, только в экономику Ленинградской области в 2002 г. было инвестировано более 1 млрд. долл.
Очевидно, что, несмотря на лидирующие позиции США в области капиталовложений, и особенно прямых, их объем далек от желаемых и возможных масштабов с учетом как российских потребностей и возможностей, так и американского инвестиционного потенциала.
При огромных потребностях в иностранных инвестициях (по различным оценкам, от 150 до 300 млрд. долл. в ближайшие 5–10 лет) Россия даже в сравнении со своими недавними союзниками из Восточной Европы или Китаем привлекла инвестиций из-за рубежа во много раз меньше и по общему объему, и на душу населения.
Большое значение для России имеет инвестиционное сотрудничество с США, занимающих в ней первое место среди прочих стран по масштабам как текущих, так и накопленных иностранных инвестиций.
Так, к 2003 г. американские накопленные инвестиции в России составили 5,5 млрд долл., в т.ч. прямые – 4,2 млрд. По общему объему накопленных инвестиций в России США находятся на третьем месте – после Германии и Кипра, по прямым инвестициям – на первом месте (при общем объеме накопленных инвестиций – 42,9 млрд. долл., прямых – 20,3 млрд. долл.).
Наиболее приоритетные сферы вложений американских прямых инвестиций в экономику России – топливная и пищевая промышленность (около 75% от общего объема накопленных прямых инвестиций). Другими крупными отраслями приложения инвестиций являются аэрокосмическая промышленность (в частности, корпорация «Локхид» финансирует проекты по запуску спутников с помощью российских ракет и созданию космических станций), авиационная промышленность (только корпорация «Боинг» инвестировала порядка 1 млрд. долл.), телекоммуникации, производство медицинской техники и медикаментов. Американский капитал присутствует в нефтегазовом секторе страны (корпорации «Шелл», «КонокоФилипс», «ЭкссонМобил», «ШевронТексако» и др.; на долю последних трех приходится 50% всех прямых инвестиций США в России), в агропромышленном комплексе (корпорация «Катерпиллер»), в пищевой промышленности (корпорации «Кока-Кола», «Марс» и др.), в общественном питании (например, в 2003 г. в России работало 74 ресторана компании «Макдональдс» в 23 городах с числом занятых 9 тыс. человек). Вместе с тем очевидно, что до настоящего времени предпочтения американских компаний концентрируются в ресурсодобывающих отраслях, финансовом секторе, общественном питании, пищевой промышленности, то есть отраслях с быстро окупаемыми капиталовложениями и, как правило, невысокой степенью обработки.
Весьма неравномерной является и региональная структура капиталовложений. Американский капитал предпочитает либо регионы с развитой финансовой, промышленной и организационной инфраструктурой, либо территории, где осуществляются двусторонние крупные проекты по добыче полезных ископаемых. Так, на шесть субъектов Российской Федерации – Москву, Санкт-Петербург, Московскую, Ленинградскую, Сахалинскую области и Республику Коми – приходится около 70% накопленных прямых капиталовложений[6].
По данным президента Американской торговой палаты Э. Сомерса, только в экономику Ленинградской области в 2002 г. было инвестировано более 1 млрд. долл.
Очевидно, что, несмотря на лидирующие позиции США в области капиталовложений, и особенно прямых, их объем далек от желаемых и возможных масштабов с учетом как российских потребностей и возможностей, так и американского инвестиционного потенциала.
При огромных потребностях в иностранных инвестициях (по различным оценкам, от 150 до 300 млрд. долл. в ближайшие 5–10 лет) Россия
даже в сравнении со своими недавними союзниками из Восточной Европы или Китаем привлекла инвестиций из-за рубежа во много раз меньше и по общему объему, и на душу населения.
Итак, конкретизируем, что, на наш взгляд, будет влиять на перспективы двустороннего торгово-экономического сотрудничества в обозримом будущем. Можно выделить несколько принципиальных факторов, способных определить вектор развития в данной области.
Во-первых, это стратегические и тактические интересы обеих стран долгосрочного и краткосрочного характера.
Во-вторых, это долговременные стратегии и конкретная политика, обеспечивающая эти интересы.
В-третьих, это реальные и потенциальные возможности экономик обеих стран, их предприятий, иначе говоря – совокупность их конкурентных преимуществ и слабостей.
В0четвертых, это объективные и субъективные факторы, препятствующие развитию взаимовыгодных торгово-экономических связей между Россией и США, в том числе несовершенное или дискриминационное законодательство, разного рода ограничения в торговле, политические и экономические препятствия по отношению друг к другу на рынках третьих стран и т.д.
2.2. Перспективы развития межфирменного сотрудничества в условиях глобализации
Влияние растущей глобализации экономики стран становится весьма ощутимым. Взаимозависимость отдельных национальных экономик выражается, в частности, в таком показателе, как объем мирового экспорта и импорта, который составляет более 6 трлн. долл. Причем в последние десятилетия рост мировой внешней торговли существенно опережает рост мирового ВВП. Так, в 1990–2003 гг. среднегодовой прирост мирового товарного экспорта составил 6% в год, в то время как мировой объем производства товаров увеличивался в среднем за год только на 2%.
В последнее десятилетие Россия проводит курс на интеграцию в мировую экономику, составной частью которого являются российско-американские экономические отношения. Среди основных факторов, оказавших влияние на их развитие, следует выделить взаимную либерализацию торгово-политического режима и внешнеэкономической деятельности, а также открывающиеся возможности межфирменного сотрудничества. Взаимовыгодный обмен является движущей силой экономического развития, способствующей приращению совокупного богатства партнеров[7].
Межфирменное сотрудничество может осуществляться в различных формах. Прежде всего, широкие перспективы имеет торгово-закупочная деятельность. Помимо торгово-закупочной деятельности фирм, большие перспективы имеют другие формы сотрудничества, такие, как продажа лицензий, вступление в альянсы, основание совместных предприятий, осуществление прямых иностранных инвестиций.
Создание совместных предприятий, стратегических альянсов на территории России представляет важнейшую возможность международного сотрудничества. При этом российский партнер получает техническую, технологическую и финансовую помощь, а американский – доступ к российским ресурсам и каналам распределения продукции.
Россия сегодня обладает целым рядом фундаментальных конкурентных преимуществ, делающих ее привлекательной для международного партнерства.
Для США Россия является сегодня важнейшим рынком капитала. Они занимают первое место среди иностранных государств по экспорту частных инвестиций в нашу страну. Американский капитал размещен главным образом в топливной, пищевой, авиационной и аэрокосмической промышленности, в сфере телекоммуникаций. В последние годы активизировала свою работу на российском рынке Корпорация иностранных частных инвестиций (ОПИК), при поддержке которой крупнейшие инвестиционно-финансовые компании осуществляют программы кредитования и инвестирования для российских предприятий. Вместе с американским капиталом приходят новые технологии и управленческий опыт.
Научно-техническое сотрудничество представляет собой еще один важнейший аспект межфирменного партнерства, позволяющий интернационализировать инновационную и технологическую стороны деятельности предприятий. Американские фирмы нанимают все больше персонала в России.
У компании Intel, например, есть российская лаборатория, специализирующаяся на беспроводной технологии[8].
Товары, вывозимые из США по индивидуальным лицензиям и непосредственно предназначенные для России, в основном представлены различными комплектами компьютерного программного обеспечения, в том числе для телекоммуникационных систем.
В настоящее время имеются возможности для более активного сотрудничества между российскими и американскими компаниями, если на его пути будут последовательно устранены существующие препятствия и предприняты усилия для поисков взаимоприемлемых решений относительно направлений и масштабов будущего развития.

2.3. Война в эпоху глобализации
Внимание американских экспертов обращено на так называемые внутренние войны, не имеющие четкой локализации и легко пересекающие границы. Среди них выделяют гражданские, за передел власти, и негражданские, которые имеют этнорелигиозную основу. После Второй мировой войны подавляющее большинство военных конфликтов относят именно к этому типу10. Внутренние войны стали представлять угрозу таким крупным странам, как Россия и Китай, что чревато глобальной дестабилизацией.
На доктринальном уровне будущие войны США с «периферийными странами» меняют характер: «от тотальной войны к войне без риска и далее к войне без потерь». Войны ведутся «дистанционно», и вероятность их распространения на территорию США и Западной Европы считается незначительной[9].
В конфликтах локального характера США все чаще используют силы специального назначения, которые существуют во всех видах войск и подчиняются единому командованию.
В операциях по борьбе с терроризмом и против политически нестабильных государств еще сложнее регламентировать масштаб использования военной силы и учесть политические последствия. Здесь от «идеальных» рецептов ведения войны остается мало: размывается различие между мирными жителями и солдатами; нет места дипломатии; исчезают критерии пропорционального применения силы.

Глава 3. Борьба с терроризмом
3.1. Оценка современного терроризма: российский и американский подходы
В иерархии угроз национальной безопасности США и России терроризм занимает первостепенное место. Для российского подхода это характерно с середины 90_х гг., что нашло свое отражение в ряде законодательных и концептуальных документов. Уголовный кодекс РФ, принятый в 1996 г., определяет терроризм достаточно узко и без выраженного акцента на политической мотивации этого явления: «Терроризм, то есть совершение взрыва, поджога или иных действий, создающих опасность гибели людей, причинения значительного имущественного ущерба либо наступления иных общественно опасных последствий, если эти действия совершены в целях нарушения общественной безопасности, устрашения населения либо оказания воздействия на принятие решений органами власти, а также угроза совершения указанных действий в тех же целях»[10].
В Концепции национальной безопасности РФ (2000 г.) угрозе терроризма уделяется повышенное внимание. Причем эта проблема рассматривается не как локальная, характерная лишь для России, но как универсальная, транснациональная по природе и международная по значению[11].
В США терроризм рассматривался как одна из реальных угроз национальной безопасности и до сентябрьской трагедии 2001 г. Американские аналитики отдавали отчет в том, что характер американского общества делает его весьма уязвимым для террористов. «Стратегия внутренней безопасности Соединенных Штатов» указывает, что терроризм – лишь один из инструментов в арсенале асимметричных средств, на которые делают ставку враги США, понимающие, что в обычном столкновении у них нет шансов нанести поражение стране, имеющей колоссальное военное превосходство. В «Стратегии национальной безопасности Соединенных Штатов», обнародованной в сентябре 2002 г., терроризм определяется предельно лаконично как «умышленное политически мотивированное насилие, осуществляемое против невинных людей».
Государственные органы США используют определение терроризма, данное американским законодателем: «Терроризм означает умышленное политически мотивированное насилие против небоевых целей (noncombatant targets), субгосударственными группами или скрытыми агентами, обычно с целью произвести влияние на какую-либо аудиторию». «Международный терроризм» означает участие в террористической активности граждан более чем одной страны или ее распространение на территории более чем одного государства.
По оценке ФБР, на протяжении последнего десятилетия произошли глубокие изменения в природе террористической угрозы для США.
Таким образом, в официальных определениях и оценках терроризма российской и американской сторонами много сходного. Прежде всего, отмечается транснациональный характер этой угрозы, цивилизационные и религиозные корни наиболее опасных течений современного терроризма, характерные особенности их организации и действий. Подчеркивается особая опасность приобретения и использования террористами ОМП.
В свете этого не случайно во многом совпадают и декларируемые принципы борьбы с терроризмом. Обе стороны высказываются за комплексный подход к проблеме, бескомпромиссность и наступательность, признают особое значение подрыва экономической базы терроризма, высказываются за активное использование военной силы, повышение роли спецслужб и особенно разведки в противодействии ему. США и РФ сходятся и в скептической оценке возможностей сдерживания терроризма. На первый план выдвигается задача его уничтожения и предупреждения путем осуществления превентивных мер, в том числе упреждающих силовых акций.
Однако есть и особенности в оценках феномена современного терроризма, что отражается на подходах к противодействию этой угрозе. Российское руководство делает акцент на необходимости международного сотрудничества в борьбе с терроризмом под эгидой международных организаций, в частности ООН, на обязательном соблюдении норм международного права, недопустимости двойных стандартов в оценке терроризма. К особенностям американского подхода можно отнести склонность к использованию силовых методов за пределами территории страны, готовность к односторонним действиям и даже выходу за рамки международного права для устранения террористической угрозы.
Разница существует и в определении характера контртеррористических действий. США демонстративно поднимают их статус до уровня войны. «We are at war», – не устают повторять американские руководители. Напротив, российские руководители, ведущие настоящую войну с противником, применяющим террористические методы, всеми силами стремятся откреститься от ассоциации своих действий с войной и представить их как ограниченную «контртеррористическую операцию»[12].
Особенности американского и российского подходов во многом определяются объективными возможностями обеих стран в борьбе с терроризмом и соображениями как внутриполитического, так и внешнеполитического характера.
Отдельное место занимает вопрос об оценке современного терроризма как международного. Руководство РФ подчеркивает именно этот аспект проблемы, хотя терроризм в России имеет, прежде всего, внутренние корни. Руководство США также признает международный характер терроризма, но интерпретирует его по-своему. Однако, несмотря на различия в нюансах трактовки понятия международного терроризма, именно признание его транснационального характера и создает предпосылки для сотрудничества США и России в борьбе с этим злом.
Наряду с официальными концепциями в России и США существуют и альтернативные оценки терроризма. Их отличия от официальных подходов существенны. Соответственно, значительны различия во взглядах представителей американской и российской общественности. Порой они доходят до взаимных обвинений. Так, в России можно услышать обвинения в адрес США в развязывании международного терроризма и даже косвенное оправдание антиамериканского терроризма, а в США раздаются упреки в адрес России за неадекватность антитеррористических действий в Чечне и даже геноцид чеченского народа. В обеих странах получили распространение теории заговора спецслужб, якобы инициировавших в провокационных политических целях крупнейшие теракты в своих собственных странах.
3.2. ООН и многосторонняя дипломатия США и России: принципы, приоритеты и борьба с международным терроризмом
История российского и американского направлений многосторонней дипломатии достаточно протяженная. Россия и США участвовали практически во всех международных конференциях конца XIX – начала XX в. и были инициаторами созыва двух Гаагских конференций (1899, 1907). Однако после Первой мировой войны для США и СССР наступила эпоха сложных отношений с международными организациями, и в первую очередь с Лигой наций (ЛН). Советскую Россию не приняли в ЛН, а США отказались от участия в ней: в результате серьезной внутриполитической борьбы конгресс США не ратифицировал Версальский мирный договор. «Холодная война» превратила ООН в «инструмент предупреждения войны между великими державами, прежде всего между СССР и США».
После распада СССР был поставлен вопрос о предназначении ООН в новых условиях. У политической элиты двух стран наметились различные приоритеты и принципы многосторонней дипломатии в этой международной организации.
В российском общественном мнении в последнее десятилетие сформировалось не менее противоречивое отношение к ООН, чем в американском. По данным аналитического доклада Института комплексных социальных исследований (ИКСИ) РАН, российские эксперты ставили в 2002 г. проблему ослабления ООН на 10-е место (16,7% опрошенных) в списке угроз безопасности. Тем не менее по результатам опроса общественного мнения россиян в 2001–2002 гг., ООН занимает второе место (56,4%) после ЕС (59,4%) среди международных институтов по положительному имиджу.
Опрос независимого исследовательского центра РОМИР в декабре 2001 г. показал, что 30,5% россиян доверяли ООН, а 39,1% – нет3. Эти данные говорят о многом. Перечисленные в вопросах ИКСИ международные институты – ООН, ЕС, НАТО, ВТО, МВФ – относятся к разным видам многосторонней дипломатии. Можно предположить, что у современной политической элиты России нет, например, точного понимания ЕС как «наднационального» и «протогосударственного» объединения.
Поэтому российская дипломатия предпочитала до недавнего времени вести двусторонние переговоры с Германией, Францией, Италией, Великобританией, а не с ЕС в целом. По аналогии с ЕС существует, очевидно, и некая недооценка роли ООН.
Критика ООН – феномен не только российской политики. По мнению бывшего премьер-министра Австралии М. Фрейзера, «ООН – невинная жертва. ООН может быть лишь суммой своих членов. Если ООН становится объектом резкой критики, это значит, что резкой критике подвергается политика крупнейших государств – членов ООН». Эта концепция, утверждающая, что международная организация всего лишь проводит политику своих влиятельных членов и что провалы ООН объясняются этим курсом, становится все более популярной в последние годы[13].
Д. Тренин, эксперт Московского центра Карнеги, считает, что Москва и Вашингтон продолжают после периода 2001–2005 гг. действовать в удобном для них режиме свободной коалиции по отражению террористической угрозы. Это сотрудничество позволяет каждому из партнеров бороться против «своего представителя глобального терроризма»: США – против «Аль-Каиды», а России – против чеченских боевиков, которые имеют, по мнению российских спецслужб, связи с «Аль-Каидой». В рамках этой свободной коалиции обеим странам удается демонстрировать солидарность, обмениваться некоторой разведывательной информацией, а также ограниченно сотрудничать в политической сфере, например в структурах ООН.
Разумеется, качество и содержание российско-американского сотрудничества в области двусторонней и многосторонней дипломатии во многом зависят от наличия общих целей. В связи с этим важно отметить новые точки пересечения взаимных интересов Москвы и Вашингтона, наметившиеся в 2002–2003 гг. Например, с конца 2002 г. правительство РФ начало внимательнее относиться к ядерным проектам таких стран, как Иран и КНДР. С середины 2003 г. Москва стала настаивать на том, чтобы Тегеран подписал дополнительное соглашение с МАГАТЭ, а Пхеньян удалось склонить к участию в шестисторонних переговорах. Однако и в этих новых областях сотрудничества ситуация с приоритетами и принципами многосторонней дипломатии напоминает случай с Ираком: когда в ноябре 2002 г. была принята резолюция СБ ООН № 1441, Москва дала понять, что присоединяется к осуждению правившего режима в Ираке, но не поддерживает смену этого режима военным путем.
Одно из серьезных различий в подходах России и США к многосторонней дипломатии в целом и в ООН в частности – отношение к демократии.
Ким Р. Холмс так определил цель США: «Сегодня наш вызов – это понять, как международные организации могут действеннее помогать продвижению демократии. Мы должны найти ответ на вопрос, как их решения могли бы лучше представлять волю людей мира, которые все стремятся к свободе, миру, соблюдению прав человека и процветанию»12. Россия настроена в этом плане менее «романтически», но старается не отстать от США в области выдвижения инициатив в ООН. Российский МИД в качестве явного успеха отечественной дипломатии в 2003 г. привел пример принятия по инициативе России на 58_ой сессии ГА ООН резолюции «Права человека и терроризм», содержащей положения о защите прав человека от этой угрозы.
Итак, различия в принципах и приоритетах многосторонней дипломатии двух стран все-таки велики. Российская политическая элита очень настороженно подходит к вопросу о реформе ООН. Например, эта проблема почти не обсуждается в прессе и в Федеральном собрании. Американская политическая элита и экспертное сообщество в каждой дискуссии о роли ООН требуют реформы организации и исполнения бюджетной дисциплины.
Эти различия не могут не находить своего отражения в ходе контактов представителей двух стран в рамках конуса (совещаний постоянных членов) СБ ООН, работе КТК ООН и в целом при решении проблем борьбы с международным терроризмом.
Стратегическое партнерство США и РФ выглядит достаточно устойчивым даже благодаря очень свободному формулированию его общих целей.

Заключение
Итак, мы рассмотрели изменение образа демократии как фактор российско-американских отношений, разработку в России и США эффективной модели политической социализации для XXI века, российско-американские экономические отношения: состояние и перспективы, проанализировали перспективы развития межфирменного сотрудничества в условиях глобализации, рассмотрели войну в эпоху глобализации, дали оценку современного терроризма: российский и американский подходы, рассмотрели ООН и многостороннюю дипломатию США и России: принципы, приоритеты и борьба с международным терроризмом.
Из всего вышеизложенного можно сделать следующие выводы.
Соединённые Штаты, несмотря на проблемы в политической сфере, традиционно являются одним из ведущих торговых партнеров России. В 2007 двусторонний товарооборот достиг 19,2 млрд. долларов, при этом российский экспорт составил 15,3 млрд., а импорт — 3,9 млрд.
Асимметрия в положении двух стран сегодня слишком велика. ВВП США превышает ВВП России в 30 раз по обменному курсу и в 10 раз по паритету покупательной стоимости. Еще более заметен разрыв в сфере военных расходов. Но не стоит забывать, что среди многочисленных американских союзников и партнеров сегодня никто не равен США по совокупной силе. Нередко Вашингтон использует это в своих интересах, и доктрина Буша четко фиксирует американские претензии на лидерство. Тем не менее, свою выгоду от сотрудничества с США получает и Западная Европа, и Япония, и даже крошечный Израиль. Нам тоже надо научиться использовать взаимодействие с Соединенными Штатами для защиты российских интересов.
В краткосрочной перспективе баланс сил в российско-американских отношениях вряд ли изменится в нашу пользу, что может быть использовано США для усиления нажима на Россию. Однако по мере выхода России из кризиса и обеспечения устойчивых темпов экономического развития будут возникать предпосылки для выравнивания отношений с Соединенными Штатами, обеспечения более равноправного взаимодействия двух государств, преодоления рецидивов холодной войны. Это создаст основу для формирования в более отдаленной перспективе устойчивой модели взаимовыгодного сотрудничества России и США как в рамках двусторонних отношений, так и в подходе к решению ключевых вопросов мировой политики и экономики, обеспечению международной безопасности на глобальном и региональном уровнях.

Список использованной литературы:
Нормативные правовые акты:
1.                Указ Президента РФ от 10.01.2000 № 24 «О концепции национальной безопасности Российской Федерации» "Собрание законодательства РФ", 10.01.2000, № 2, ст. 170.
Литература:
1.                Америка: взгляд из России. До и после 11 сентября. М., 2001. С. 318.
2.                Восток-Запад-Россия. Сборник статей. Антология. М., 2002. С. 432.
3.                Гаджиев К. С. Политология. М., 2008. С. 464.
4.                Горелов А. А. Политология. М., 2006. С. 576.
5.                Каверин Б. И., Демидов И. В. Политология. М.. 2004. С. 336.
6.                Макаров Д.В. США и Россия. Новая парадигма неправительственной дипломатии. Российско-американские отношения с точки зрения гражданского общества. М.. 2006. С. 232.
7.                Политология / Под редакцией А. А. Радугина. М., 2008. С. 336.
8.                Рогов С. Доктрина Буша и перспективы российско-американских отношений // Независимое военное обозрение. 2008. № 13.
9.                Ровдо В. В. Сравнительная политология. В 3 частях. Часть 1.
10.           Российско-американские отношения в условиях глобализации. М., 2005. С. 317.
11.           Русское открытие Америки. Антология. М., 2002. С. 496.
12.           Стегний В. Н. Политология. М., 2004. С. 144.
13.           Теория сравнительной политологии. М., 2007. С. 296.
14.           Хомелева Р. А. Политология. М., 2005. С. 448.

---