Курсовая Взаимодействие права и религии
Работа добавлена на сайт bukvasha.net: 2015-10-25Поможем написать учебную работу
Если у вас возникли сложности с курсовой, контрольной, дипломной, рефератом, отчетом по практике, научно-исследовательской и любой другой работой - мы готовы помочь.
Предоплата всего
от 25%
Подписываем
договор
Взаимодействие права и религии
СОДЕРЖАНИЕ
1. Взаимодействие права и религии
1.1 Общие принципы взаимодействия права и религии
1.2 Теократическое государство
1.3 Мусульманское религиозное право
1.4 Церковное право
1.5 Индусское право
Список использованных источников
1. Взаимодействие права и религии
1.1 Общие принципы взаимодействия права и религии
Из сказанного выше понятно, что правовые нормы осуществляют внешнюю регулирующую функцию, а религиозные – внутреннюю.
Взаимодействуя, они дополняют друг друга, направляя и совершенствуя человека. Если одной из основных задач любых норм является установление порядка. Право непосредственно воздействует на условия и процесс производства, распределения и обмена материальных благ, закрепляет своими нормами экономические отношения, выгодные тем, или иным слоям общества. Религия «генетически» предшествуя праву, оказывает существенное влияние на его возникновение и формирование. Правовое сознание первоначально тесно смыкается с религиозным. Понятия греховного и преступного во многом совпадают, религиозные нормы служат источником правовых норм, у истоков правосудия нередко стоят священнослужители, любое посягательство на религию рассматривается как преступление. Освещая право, или отдельные его институты, религия объявляет грехом нарушение не только религиозных, но и юридических норм и способствует тем самым исполнению последних [11, с.464].
При взаимодействии религиозных и правовых норм возможны следующие варианты:
- взаимодействие религиозных и правовых норм;
- непосредственное воздействие религиозных норм на правовые;
- опосредованное воздействие религиозных норм на правовые (влияние религии на формирование правовых норм через правосознание в результате восприятия правосознанием религиозных идей и представлений)
- взаимодействие в регулировании различных сторон церковно-государственных отношений, имущественных и иных прав конфессиональных организаций и служителей культа, узаконение церемоний культа в различных сферах государственной жизни (коронация, инаугурация Президента США, религиозная присяга при занятии государственных должностей, религиозная клятва в суде и др.).
Правовые и религиозные нормы при совпадении сферы регулируемых отношений бывают очень близкими, а иногда и тождественными по характеру своих предписаний. В ряде случаев юридические нормы текстуально воспроизводят «генетически» предшествующие им религиозные нормы (о браке, разводе, семейных отношений и др.) [14, с.143].
В результате такого взаимодействия социально необходимое поведение людей обеспечивается одновременно санкциями как правовой, так и религиозной нормы, государственным и церковным принуждением, угрозой Божьего наказания.
Выполняя регулятивную функцию, право и религия взаимодействуют, как рецепторы общественных отношений, как составные части социального регулятивного механизма. В процессе взаимодействия они влияют на поведение людей, предписывая им в категоричной форме определенное поведение, регулируют общественные отношения в соответствии с интересами различных слоев общества.
В случае столкновения правовых и религиозных норм, государство может социальными нормативными актами запретить гражданам следовать религиозным предписаниям.
История показала, что попытки силового воздействия на религию со стороны государства вызывали обратную реакцию. Наиболее верующие люди еще сильней сплачивались, и если дамоклов меч нависал и над ними, для них становилось честью умереть за свою веру. Политическое преследование укрепляло их убежденность в своей правоте, и, в конечном итоге, не способствовало укреплению правового порядка и усилению государственности [8, с.43].
В развитых государствах официальная церковь защищает установленные, не противодействующие религиозным нормам, порядки, а государство создает благоприятные условия для деятельности религиозных организаций.
Взаимодействие правовых и религиозных норм находит свое конкретное выражение в так называемых государственно-церковных отношениях, которые регулируются правом. Взаимодействие религии и права проявляется в санкционировании правом применения религиозных норм, в придании последним от имени государства обязательной для всех граждан, или для определенной социальной группы, силы [8, с.49].
Таким образом, в рассмотренном взаимодействии религиозных и правовых норм в государстве прослеживается четко выраженная тенденция к сближению их друг с другом и совместному решению общих задач, стоящих перед обществом.
1.2 Теократическое государство
Теократическое государство представляет собой совокупность теократических структур и институтов, интегрированных в систему государственной власти. При наличии в государстве религиозно- правовой регламентации, определяющей основные сферы жизнедеятельности общества, и политического лидерства религиозных авторитетов его следует признать теократическим. Но данными признаками теократическое государство не исчерпывается. Теократичность государственной власти определяется также характером отношений государства и церкви, политических партий и религиозных организаций, духовных учреждений и школ. В отдельных государствах религиозно-правовое регулирование не является фактором, определяющим политическую жизнь, но иные теократические институты присутствуют. Данные государства нельзя назвать теократическими, но можно именовать как государства с теократическими тенденциями. Анализ их государственно-правового устройства также является важным [15, с.17-19].
Причины существования государств с теократическими тенденциями двоякого рода. С одной стороны, государства с теократическими тенденциями являются результатом эволюции теократических государств в светские. В результате исторического развития эти государства постепенно отходят от религиозно-политических принципов организации власти и движутся в общем русле секуляризации общества. К ним относятся Израиль, Индия, Таиланд, Непал и некоторые другие. С другой стороны, в современном мире наметилась и обратная тенденция, заключающаяся в теократизации политико-правовых отношений. К государствам с прогрессирующими теократическими тенденциями принадлежат Пакистан, Марокко, ряд бывших республик Советского Союза, в том числе и Россия [15, с.32].
Государства с теократическими тенденциями характеризуются сосуществованием и тесным взаимодействием светских правовых институтов и системы религиозного права. Последняя, как правило, органично интегрирована в единую ткань правовых связей и выполняет важные социальные функции, проявляя при этом высокую устойчивость и приспособляемость развития. Религиозно- правовые предписания занимают в целом подчиненное положение к светским нормам, но в отдельных сферах социальных отношений имеют перед ними преимущество. Значимость религии и религиозного права в государствах с теократическими тенденциями выражается в том, что источником и критерием обоснованности норм светского права здесь могут выступать религиозные ценности. Например, в Пакистане был создан Совет исламской идеологии, определяющий соответствие законодательных актов исламским принципам. Особое, зачастую конкурирующее взаимодействие двух нормативных систем проявляется также и в различных вариантах компромисса между ними, при котором в государстве по религиозным мотивам может отсутствовать Конституция (Израиль) или в Основном законе говорится о приверженности следования нормам светского государства, но на практике последовательное отделения церкви от государства и религии от политики не проводится (Индия) [10, с.32] .
Прежде всего, религиозно-правовые нормы регулируют отношения личного статуса. Исследователи, анализируя политико-правовое устройство стран Азии и Африки, подчеркивают, что правовой статус личности в этих государствах устанавливается не только нормами государственного права, отраслевого законодательства и судебной практики, но и предписаниями религиозного и обычного права, регулирующего здесь сравнительно широкий круг общественных отношений: Принадлежность лица к религии или к этнической группе, общине является основой его персонального статуса»
Отношения личного статуса включают вопросы семьи, брака, принадлежности к религии и наследования имущества. Например, в Индии до настоящего времени большое значение придается закрепленной индусским правом системе каст. Принадлежность к определенной касте определяет моральный, религиозный и отчасти правовой статус индуса. Как отмечают ученые, в представлении верующих касты в Индии «занимают несравненно более значительное место, чем все политические институты вместе взятые». На основе норм индусского права в 1955 г. в Индии был разработан и принят Закон о браке индусов, предусматривавший, в отличие от светского законодательства, полигамный брак, меньший брачный возраст и запрет на развод без согласия супруга [10, с.43-44].
Религиозно-правовая регламентация общественных отношений сохраняет большое значение в мусульманских государствах. Свыше 40 стран закрепили ислам в качестве государственной религии. Во многих исламских государствах, имеющих Основной закон, высшая юридическая сила признается, тем не менее, за Кораном. Параллельно с нормами светского права здесь действуют положения шариата. Сфера их распространения различна. Как правило, она охватывает отношения личного статуса, но может и выходить за эти рамки, включая гражданские, административные и уголовные отношения. Последнее характерно для стран Аравийского полуострова и Пакистана, где Конституционные поправки 1980 г. закрепили в светском законодательстве Пакистана такие традиционно мусульманские институты, как религиозные налоги - закят и ушр, телесные наказания в виде публичной порки, отсечения кисти руки, избиения камнями, обязательную молитву для государственных служащих и пост. За несоблюдение этих правил предусмотрена юридическая ответственность [16, с.116].
На обеспечение реализации религиозно-правовых предписаний направлена деятельность специально создаваемых в государствах с теократическими тенденциями религиозно-правовых органов контроля и правоохраны. В подавляющем большинстве случаев их деятельность полностью или частично субсидируется государством. В Израиле такие функции выполняются религиозными судами (раввинским, мусульманским, христианским, друзским), религиозными советами и специальными учреждениями, содержащимися на пожертвования верующих. Юрисдикция раввинских судов распространяется на споры, касающиеся личного статуса членов еврейской общины. К их ведению относятся вопросы принятия иудаистской веры, бракоразводные дела, контроль за соблюдением запрета на работу государственных и общественных организаций, предприятий транспорта и сферы обслуживания в дни религиозных праздников и субботу, а также функции регистрации и финансирования религиозных учреждений и содержание системы религиозных школ. Религиозные советы действуют при муниципалитетах и поселковых советах. Они решают вопросы финансирования синагог, осуществляют контроль за деятельностью похоронных обществ, следят за выполнением кашрута - религиозного ритуала убийства животных в скотобойнях и на предприятиях питания [2, с.243].
Контролировать соблюдение религиозных предписаний в государствах с теократическими тенденциями могут специально создаваемые органы полиции. Так, во многих мусульманских государствах действует особая религиозная полиция - мутава, которая следит за сегрегацией населения в общественных местах, за ношением традиционной одежды, за перерывами в работе предприятий торговли в часы молитвы и т.д.
Теократическая модель общественно-политического устройства суверенным обладателем власти предполагает верховное божество, делегирующее прерогативы правления на Земле особо предназначенным к тому лицам, которые удостаиваются прижизненно или посмертно титула «бога», «сына бога», «божественного преемника». Следуя данной традиции, Конституция Пакистана, в русле мусульманской концепции власти закрепила «вселенский» суверенитет за Аллахом, а за народом - «земной», неполный и производный от первого. Он передается государству, представленному единовластным правителем. Хотя Основной закон таких стран, как Тунис, Марокко, Египет, провозглашает народный суверенитет и разделение властей, но использование в качестве главных жизненных принципов (в том числе и в политике) догм ислама, не знающих народовластия и парламентского представительства, превращает эти статьи в фикцию [15, с.41].
К числу теократических элементов государственности следует отнести особенности организации и функционирования высших органов государственной власти. Характерные для теократических государств абсолютизация власти, этатизм, централизация политического управления проявляются в государствах с теократическими тенденциями в виде практически бесконтрольного распоряжения их лидерами всей полнотой властных полномочий, без заметного противодействия со стороны органов представительства и со стороны других субъектов политической системы. Монархи Таиланда, Марокко, Малайзии и ряда других стран имеют право принимать нормативно-правовые акты, противоречащие Основным законам своих государств. Созданные в таких государствах представительные органы власти лишь внешне напоминают парламенты, поскольку их решения носят совещательный характер. К тому же монарх на законных основаниях вправе распустить парламент, либо наложить на его решение вето. Правительство, если оно в соответствии с нормами права и ответственно перед парламентом, тем не менее полностью зависит от главы государства, так как принимаемые парламентом решения, в том числе и о недоверии правительству должны быть одобрены монархом. В последнем случае исключение составляет лишь Марокко. Теократический дух власти проявляется и в наличии бессрочных должностей глав государств с теократическими тенденциями, причем не только монархических, но и республиканских. Подобная практика существует в Индонезии, Тунисе, Малави [15, с.48].
Концентрация значительных полномочий в руках политических лидеров характерна и для азиатских республик бывшего Советского Союза, в том числе и для некоторых республик Российской Федерации. Безусловно, централизация власти определяется объективными потребностями внутригосударственной интеграции, необходимостью создать эффективный хозяйственный комплекс и политико-правовой механизм. Однако не последнее место в данной ситуации принадлежит культурно-конфессиональным особенностям соответствующего региона и национальной традиции. Обожествление власти очень ощутимо в восточных странах ближнего зарубежья России, например, в Туркменистане и Киргизии. Официальная идеология, искусственно поддерживая харизму светского лидера, пытается возродить традиционные образы теократии. Возникший после крушения коммунистической доктрины мировоззренческий вакуум заполняется во многих бывших социалистических республиках и странах религиозной идеологией. Показательна в этом отношении ситуация, сложившаяся в Чечне, руководство которой предпринимает попытку создания исламского государства. Здесь возродились традиционные мусульманские институты - шариатские суды, разрешающие дела на основе норм шариата, духовные училища и школы. Принимаемые в республике нормативно-правовые акты проходят предварительный анализ на их соответствие догматам ислама [15, с.52-63].
Теократические тенденции современной государственности проявляются в характере взаимоотношений государства и церкви. Сегодня одна из главных ролей в политической жизни стран Латинской Америки принадлежит католической церкви. Под ее влиянием находится не только политическая система, но формируются национальная культура и характер народов континента. Обладая солидными денежными ресурсами, церковь имеет собственные книгоиздательства, газеты, журналы, теле- и радиостанции. В Аргентине, Панаме, Бразилии она содержит за свой счет сеть образовательных учреждений, дополнительно организовывая проведения занятий по религии в государственных школах. Брак, заключаемый в церкви с выполнением некоторых обязательных требований, приравнивается в данных странах к гражданскому. Доходы церкви в Аргентине освобождены от налогообложения. А в Бразилии священнослужители, за исключением членов религиозных орденов, могут находиться на государственной службе.
В современном Таиланде буддийская церковь (сангха) - считается залогом стабильного и гармоничного существования общества. Она принимает участие в реализации ряда государственных программ, направленных главным образом на развитие школьного и внешкольного образования и укрепление национального самосознания тайского общества путем распространения буддийской доктрины. Иерархические подразделения буддийского духовенства существуют даже в армии и на флоте. Административная структура сангхи напоминает организацию государственного аппарата. Церковные органы действуют параллельно с государственными на всех уровнях власти. Главный орган сангхи - Высший совет, возглавляемый верховным патриархом имеет 4 церковных департамента: административный, образования, пропаганды и общественных работ. Ему подчиняются низовые структуры сангхи, а также система религиозных судов: верховный, апелляционный, суды первой инстанции, районные суды. Ежегодный бюджет сангхи определяется министром образования, а тайские монахи получают от государства заработную плату [2, с.95].
Прочно укоренившиеся в народном сознании религиозные институты служат цементирующими основами национального единения и консолидации. Важное положение восточно-православной церкви в общественной сфере отразили конституции Болгарии и Греции, католической - конституции Ирландии, Панамы и Боливии. Государственным покровительством и поддержкой пользуются Евангелические лютеранские Церкви в Исландии и Дании, англиканская - в Англии. В Индии, утверждают исследователи, «покровительство религии в форме регулирования отношений между общинами и даже исправление недостатков в функционировании религиозных учреждений нередко рассматриваются как долг индийского государства, как необходимая сфера его деятельности». Конституция Панамы гласит, что католическая религия - «религия большинства панамцев», отправление культов, исповедание другой веры допускаются в пределах уважения к христианской морали и общественного порядка. Основной закон Боливии предусматривает государственную поддержку римско-католической апостольской религии при гарантированной возможности проповедования другой веры, а президент наделен правом осуществлять государственную опеку над духовными организациями, в том числе, назначать на должности церковных иерархов, выдвигать кандидатуры архиепископов и епископов [3, с.223].
Значимость религии в государствах с теократическими тенденциями выражается в существовании специальных государственных органов, призванных координировать взаимоотношения власти и церкви. К ним относятся различные религиозные министерства и ведомства. В Израиле - это Министерство по делам религий, в Таиланде религиозными вопросами занимается несколько государственных учреждений: департамент по делам религии, канцелярия при Министерстве образования, департаменты местной администрации, департамент общественного благосостояния при Министерстве внутренних дел, департамент медицинской службы при Министерстве здравоохранения, Министерство юстиции.
Теократизация общественных отношений проявляется не только в деятельности государственного аппарата и сближении государства и церкви. Она обусловливает верховенство религиозных ценностей практически во всех институтах политической системы. Для более последовательного религиозно-правового регламентирования социальной жизни в государствах с теократическими тенденциями создаются специальные органы контроля за нормотворческой деятельностью, определяющие соответствие принимаемых актов канонам веры. В Пакистане, например, данную функцию выполняют Совет исламской идеологии и Федеральный суд шариата. Религиозная догматика определяет функционирование органов представительства, партий, общественных движений и молодежных организаций. Для государств с теократическими тенденциями характерно наличие общественно-политических объединений, преследующих религиозные цели. В Израиле это партия ШАС (Движение хранителей Торы), в Таиланде - Молодежная буддийская ассоциация Таиланда, находящаяся под непосредственным патронажем короля и являющаяся самой многочисленной организацией молодежи. Во многих мусульманских странах создание нерелигиозно-ориентированных общественных объединений вообще запрещено. Например, в Алжире и Египте условием легализации партии считается утверждение последней исламских ценностей. Влияние религиозных организаций на внутриполитическую жизнь в государствах с теократическими тенденциями значительно. Они участвуют в выборах, имеют своих представителей в парламенте и правительстве. Их общественная деятельность по распространению религиозных взглядов может поощряться и субсидироваться государством [14, с. 144].
Реализуя в политической сфере предписания религии, государства с теократическими тенденциями часто таким образом нарушают права человека. Запрет на изменение вероисповедания (Ливан, Непал), непредоставление женщинам права на участие в управлении делами государства (Кувейт, ОАЭ, Бахрейн) противоречат общепризнанным принципам и нормам международного права. Существующие в государствах теократические тенденции могут негативно сказываться на функционировании политической системы общества. Как элементы национальной культуры и традиции теократические институты должны существовать, но обязательно с учетом общепризнанных международных стандартов в области прав человека, не нарушая естественные права на жизнь, честь, достоинство, неприкосновенность личности, свободу вероисповеданий. Реализующиеся на практике неправовые способы судебного разбирательства, телесные наказания, ограничения прав и свобод по религиозному признаку не способствуют полноценному межнациональному общению государств. Эти изъяны правовой системы современных государств следует устранять. В то же время при создании норм международного законодательства также необходимо принимать в расчет национально- культурную и социально- историческую специфику государств. Процесс гармонизации внутреннего права теократических государств и государств с теократическими тенденциями с международным должен иметь двустороннюю направленность [15, с.65].
Теперь имеет смысл рассмотреть религиозное законодательство как еще один пример синтеза религиозных и правовых норм.
1.3 Мусульманское религиозное право
Мусульманское религиозное право является собой продукт продолжительной эволюции религиозно-правовых норм.
Основными источниками мусульманского права признаются Коран и сунна, которые закрепляют основы веры, правила религиозного культа и морали, определяющие в целом содержание мусульманского права в юридическом смысле.
Его направленность на реализацию идеалов ислама как религиозной системы, включение в его состав ряда норм религиозного культа объясняют, почему мусульманское право нередко справедливо называют квинтэссенцией, главным звеном ислама, наиболее ясным выражением мусульманской идеологии [16, с.12].
Для понимания не только общей идеологической основы, но и ряда юридических особенностей мусульманского права большое значение имеет концепция «интереса», исходящая из нацеленности права на защиту пяти основных ценностей, среди которых первое место отводится религии.
Другой общей чертой всех сложившихся в исламе социо-нормативных регуляторов, тесно связанной с первой, является то, что нормативное содержание его юридических предписаний и характерные особенности их формулирования в средневековом мусульманском праве в большинстве случаев ничем не отличались, например, от норм религиозного культа (ибадат). Не случайно последние традиционно рассматривались и продолжают рассматриваться в качестве неотъемлемой части мусульманского права в широком смысле. В этом отношении юридические и религиозные нормы ислама имели одни источники, сходную структуру и в значительной мере, как будет показано ниже, совпадающий механизм действия.
Опора на религиозные догматы и нацеленность на защиту основ веры прослеживаются на уровне всех отраслей мусульманского права. Так, нормы «личного статуса» — отрасли, занимающей центральное место в системе мусульманского права, действуют главным образом среди мусульман, хотя в современных условиях во многих мусульманских странах религиозный принцип применения не распространяется на нормы, регулирующие вопросы наследования, завещания и ограничения правоспособности. Данные нормы запрещают мусульманке выходить замуж за немусульманина. Присутствующие при заключении брачного договора свидетели должны быть мусульманами. Институт вакуфного имущества исходит из признания .верховного права собственности на такое имущество за Аллахом и использования его на религиозно-благотворительные цели [16, с.14] .
Мусульманское гражданское право (муамалат), регулируя режим собственности, признает, что верховное право на любое имущество принадлежит Аллаху. Широко используется (в частности, ори проведении национализации и аграрной реформы) предание Пророка о том, что некоторые объекты (например, вода и земля) не могут (быть предметом частной собственности).
Мусульманское государственное право требует, чтобы правитель обязательно был мусульманином. Значительная часть полномочий главы государства носит религиозный характер, связана с первоочередной защитой интересов ислама и контролем за исполнением правоверными своих религиозных обязанностей. Согласно мусульманской политико-правовой теории, законодательная власть в мусульманском государстве принадлежит муджтахидам — лицам, являющимся наиболее авторитетными знатоками религиозных и правовых вопросов. Целью мусульманского государства, имеющего по сути теократический характер, провозглашаются реализация всех предписаний ислама, утверждение «мусульманского образа жизни». Не случайно, например, шиитская политическая теория считала вопросы организации государства предметом не правовой науки, а религиозной догматики, рассматривала мусульманское государство (имамат) в качестве основы самой веры.
В мусульманском судебно-процессуальном праве выделяются нормы, в соответствии с которыми должность судьи могут занимать только мусульмане, строго придерживающиеся в своей личной жизни религиозных и моральных (предписаний ислама. Сходные требования предъявляются и к свидетелям по большинству дел. Особое значение данная отрасль придает клятве именем Аллаха, с помощью которой ответчик может доказать свою невиновность. При этом действенность подобного способа защиты и его признание судом связываются с особенностями религиозной совести мусульманина, которая не позволяет ему лгать под страхом потусторонней божественной кары. В отдельных случаях только принесение религиозной клятвы является тем юридическим фактом, с которым мусульманское право связывает далеко идущие правовые последствия (например, при обвинении мужем своей жены в нарушении супружеской верности) [16, с.16-19].
Основной идеей регулирования международных отношений в исламе является деление всех стран и народов по религиозному признаку на две группы: «мир ислама» и «мир войны». Внешняя политика мусульманского государства, согласно такому подходу, строится в зависимости от того, осуществляется ли она по отношению к мусульманскому или немусульманскому государству. Заметное место в мусульманском международном праве принадлежит институту джихада — войны с отступниками от ислама или «неверными», совершающими агрессию против мусульман, вне зависимости от того, являются ли они гражданами данного или любого иного государства. Не случайно и в наши дни отдельные мусульманские государства в правовом закреплении основ внешней политики ориентируются на «мусульманскую солидарность» и даже претендуют на защиту интересов мусульман, проживающих в других странах [11, с.464].
Положение о тесном взаимодействии в исламе правовых, моральных и религиозных правил поведения прослеживается также в анализе характера норм мусульманского права в собственном смысле, основания их обязательности и последствий их неисполнения. Так, для современных мусульманских исследователей характерна позиция, согласно которой в основе обязательности юридических предписаний шариата лежат вера в Аллаха и требования «мусульманской нравственности». При этом многие исследователи придерживаются мнения, что поведение мусульманина получает религиозную оценку, а главным средством обеспечения норм мусульманского права является религиозная санкция за их нарушение.
Соотношение в исламе правовых и неправовых нормативных предписаний сложнее и тоньше, чем может показаться на первый взгляд. Тезис о слитости юридических норм с религиозными и нравственными, подчиненности правовых регуляторов в исламе его догматическим постулатам, ритуальным и нравственным правилам представляется правильным, но с весьма существенными оговорками. Он может быть принят лишь при условии рассмотрения мусульманского права с одной точки зрения — в максимально широком, а не специально юридическом смысле, т. е. как «божественного закона» — шариата, который в таком понимании практически поглощает собой ислам в целом. Естественно, при этом юридические нормы действительно оказываются в тени собственно религиозно-ритуальных или нравственных предписаний, растворяются в них. Понятно, что такой подход не позволяет выявить особенности именно юридических норм как относительно самостоятельной части всего мусульманского социально-нормативного комплекса. Более того, если принять за аксиому положение о неразрывном единстве религиозных предписаний (догматических и ритуальных), нравственных и собственно правовых норм в исламе, то вопрос о самом существовании мусульманского права в юридическом смысле вообще снимается. В самом деле, если исходить из того, что так называемые правовые нормы в исламе ничем принципиально не отличаются от ритуальных и моральных, то возникают сомнения в обоснованности оценки мусульманского права как юридического явления.
А раз так, то закономерно встает вопрос, допустимо ли вообще говорить о наличии в исламе, пусть даже в нерасчлененном виде, различных типов норм, в том числе и юридических. Иными словами, выводу о том, что мусульманский социально-нормативный механизм включает религиозные, нравственные и правовые правила поведения, должен предшествовать анализ тех факторов, которые обусловили юридический характер отдельных предписаний ислама, придали им качество права [16, с.24-28].
Подход к мусульманскому праву только как к религиозному явлению не учитывает того обстоятельства, что, несмотря на прочную связь юридических норм ислама с религиозными и нравственными, их переплетение, а иногда и слияние, между данными категориями норм в целом имеются и существенные отличия. Причем обособление правовых правил поведения в целом от иных мусульманских социальных регуляторов, для которого характерны те же основные особенности, что и для любой социально-нормативной системы, имело в исламе и свои весьма существенные особенности. Вера и государство, религия и право — две достаточно отличные друг от друга нормативные системы, границы между которыми сложились в исламе не сразу. Показательно, что процесс обособления правовых норм в исламе получил отражение в истории становления правоведения и теологии как относительно самостоятельных направлений мусульманской идеологии [14, с.28].
Исследователи обоснованно отмечают, что на раннем этапе развития ислама богословие и правоведение были слиты воедино в рамках фикха и отчетливо в нем не различались. Этот вывод подтверждается тем, что в то время для шариата было характерно преобладание общей религиозной оценки тех или иных отношений, поступков и фактов, которые не сразу получили специфически юридическое закрепление. Поэтому правовая система ислама в целом имеет более позднее, нежели Коран, происхождение
Переплетение этих двух направлений мусульманской мысли проявилось, например, в том, что фикх традиционно рассматривался в числе религиозных наук
Закономерно, что практически все узловые вопросы мусульманской теории и практики получили комплексную разработку — как с позиций теологии, которая являлась теоретической дисциплиной, так и правоведения (фикха), рассматриваемого в качестве «практической» науки. Иначе говоря, на правоведение возлагалась задача разработки практических путей достижения общих целей ислама, теоретически сформулированных богословием. На это обстоятельство обращает внимание, например, Л. В. С. Фан ден Берг, обоснованно подчеркивая, что мусульманские юристы должны были до некоторой степени быть богословами, а богословы — юристами [16, с.36].
Важно при этом иметь в виду, что теория мусульманского права проводит различия между его нормами в зависимости от степени их обусловленности интересами ислама в целом. В частности, все защищаемые мусульманским правом права и интересы принято делить на две основные группы — «права Аллаха» и «права индивидов». Им соответствуют и две разновидности норм мусульманского права. Наряду с ними иногда выделяют и третью — нормы, которые охраняют права, принадлежащие одновременно Аллаху и частным лицам. Иначе говоря, различные нормы мусульманского права имеют неодинаковое отношение к его религиозным основам. При этом, правда, мусульманско-правовая доктрина порой намеренно расширяет религиозную основу юридических норм, излишне искусственно подчеркивает их направленность на достижение целей ислама, создавая тем самым иллюзию, будто главной целью мусульманского права является реализация «воли Аллаха». Так, наиболее опасные преступления она рассматривает как посягательство на «права Аллаха», под которыми имеется в виду не что иное, как интересы мусульманской общины, общие интересы всех мусульман. «Правами Аллаха» они названы только потому, что наказания за данные преступления однозначно установлены Кораном и сунной.
Среди правонарушений, наказываемых по усмотрению суда, угрожающими «правам Аллаха» считаются не только неисполнение культовых обязанностей (в религиозном смысле такие нарушения действительно посягают на волю Аллаха), но и такие, например, как шпионаж и казнокрадство, которые на самом деле представляют повышенную опасность для общества и лишь в силу этого отнесены к числу нарушений «прав Аллаха».
Иначе говоря, «права Аллаха» в данном случае лишь маскируют истинное значение данных правонарушений для мусульманской общины, которая и наказывает их правовыми средствами [16, с.40].
Обращает на себя внимание тот факт, что многие мусульманские правоведы видят вполне отчетливые различия между нормами мусульманского права как юридического явления, с одной стороны, и чисто религиозными требованиями ислама и освященными им нравственными нормативами — с другой. Правда, они проводят грань между различными системами норм не по линии их связей с государством или на основе выполняемых ими функций в механизме социального регулирования (например, нацеленности на удовлетворение определенных классовых интересов). Вместе с тем они оперируют достаточно надежным и юридически значимым критерием — характером санкций, которыми обеспечивается реализация той или иной разновидности норм. В частности, подчеркивается, что даже в Коране имеются две трупы норм, одна из которых снабжена «земными» санкциями, а вторая — «потусторонними» Так, закрепленные им правила, касающиеся брака и развода, наследования, доказательств, обязательны для судов, которые в случае их нарушения применяют «земное» наказание. Эти нормы мусульманские юристы относят к собственно правовым. Что же касается иных (правил поведения, за несоблюдение которых Коран предусматривает не судебную (правовую) ответственность, а «потустороннюю» кару, то они носят характер религиозных или чисто моральных нормативов. При этом справедливо подчеркивается, что «такое четкое разграничение правовых и моральных норм в Коране не всегда возможно».
Определение понятия мусульманского права в его соотношении с неправовыми нормами ислама предполагает анализ нескольких взаимосвязанных вопросов. Прежде всего, необходимо исходить из того, что все сформулированные Кораном и сунной правила поведения как таковые выступают религиозными, а не правовыми нормами. Они составляют неотъемлемую часть ислама «как религии, участвуют в реализации функций мусульманской религиозной системы в качестве ее нормативной основы и обеспечены религиозными санкциями. Причем все религиозные нормы в комплексе подкреплены религиозной санкцией общего характера, выступающей ответственностью правоверного за грех — отступление от религиозно-нормативных предписаний [16, с.44].
Все религиозные нормы ислама, (которые составляют элемент религиозной, а не правовой системы, можно, на наш взгляд, разделить на две основные группы. Первую составляют культовые правила поведения (ибадат), регулирующие порядок омовения, совершения молитвы и паломничества, соблюдение поста, уплату заката и т. п.
Вторая представлена закрепленными Кораном и сунной нормами поведения людей в их взаимоотношениях во внецерковной сфере (муамалат и ахлак), многие из которых, помимо общей санкции, обеспечиваются и конкретной мерой ответственности за их нарушение.
Следует подчеркнуть, что все эти нормативы сами по себе являются чисто религиозными и составляют элемент, нормативную основу ислама как религиозной системы. [16, с.51].
1.4 Церковное право
Церковное право представляет собой сложившийся в течение двух тысячелетий корпус кодифицированного права (общеобязательных законов, защищенных санкциями), которым регулируется внутренняя дисциплинарная жизнь Церкви и отношения Церкви с государством. Классическое римское определение права как вообще «творчества в области доброго и равного» с определенными поправками может относиться и к церковному праву.
В римской юридической теории существовало деление права на публичное (jus publicum) и частное (jus privatum). В «Дигестах» императора Юстиниана, одном из древнейших источников римского права, сказано: «Изучение права распадается на две части: публичное и частное. Публичное право, которое занимается вопросами римского государства, и частное, которое относится к пользе отдельных лиц».
Церковь в Византии, так и на Руси находилась в теснейшем союзе с государством, светские и церковные вопросы тесно переплелись и разграничить их не представляется возможным, постольку традиционно церковное право и относят к публичному [13, с.18]
В истории взаимоотношения государства и Русской Православной Церкви заключалась именно в «проблеме начальствующих». Начиная с IV века, каноны начинают приравнивать к гражданским законам. Так, под нажимом церковников (участников IV Вселенского Собора) императоры Валентиниан и Маркиан издают 12 ноября 451 г. конституцию, согласно которой все законы (pragmaticae sanctiones), изданные в нарушение церковных канонов, признаются недействительными; в конституции от октября 530 г. содержится фраза о том, что «божественные каноны имеют силу не меньшую, чем законы
Часто можно встретить идущее из западной традиции разделение церковного права на каноническое право и собственно церковное право. На Востоке же церковь входила в область светского, мирского права [6, с.21].
Каноническое право зиждется на богословском фундаменте: на экзегетической традиции Священного Писания, на учении о Церкви (экклисиологии), на богослужебной традиции. Наконец, право вырастает из самой церковной практики, того, что именуется «церковная жизнь», с ее аскетическо-нравственными и пастырскими проблемами и решениями.
Ключевым в церковном праве является слово «канон». Буквально «канон» означает инструмент для проведения прямых линий. Но это слово получило также значение «образца, правила». В Новом Завете оно употребляется в смысле «правила» христианской жизни. В церковном языке этим словом обозначается и перечень Священных Книг, и список клириков, и особый литургический жанр. В области юридической каноны понимаются в смысле дисциплинарных постановлений — правил апостольских, соборных и святоотеческих [2, с.109].
Каноны в принципе отличаются от опосов — догматических определений Соборов. Догматическое учение Церкви общеобязательно для принятия всеми ее членами, но оно не имеет дисциплинарной формы: догмат гласит, например, что «почитая иконы, мы воздаем им должное поклонение, возводя его к первообразу», но в догмате ничего не говорится о том, что делать с теми, кто иконы не чтит или чтит не так, как полагается догматом.
Отдельный случай догматического определения, более близкий канонам, — отрицательный догмат, или «анафематизм». Анафема значит отлучение от Церкви, но в какой форме, на какой срок и каково должно быть покаяние за ересь — решает канон.
По значению власть канонов выше власти епископа, но ниже власти Собора. Вселенские и поместные Соборы могут изменять и дополнять канонические своды, но во власти епископа только применять каноны и руководствоваться ими. В применении канонов возможны две практики: строгая, или акривия, и «по усмотрению», снисходительная, или «икономия». В основном икономия распространяется на меры и степени епитимий (церковных наказаний), практику чиноприема в Церковь из ереси или раскола (так католиков иногда принимают через крещение, а иногда — через миропомазание или даже покаяние) и указания «канонического возраста» для рукоположения или пострига [6, с.25].
По способу своего действия каноны условно делятся на абсолютные (имеющие непререкаемый вневременной статус, например, о запрете поставлять в клир второбрачных или лиц женского пола) и относительные (те, предмет и действие которых тесно связаны с конкретной исторической ситуацией). К последней категории относятся, например, меры для определения т. н. «канонического возраста» для пострижения в иночество или рукоположения в клир.
По содержанию каноны относятся к организации жизни Церкви (регулярности соборов, власти епископов и т. д.); к сохранению Церкви от ересей и расколов (вопросы чиноприема, совместных молитв и т. д.); к вопросам регулирования состава клира (правила рукоположения в духовные степени, правила запрещения и извержения из сана), к правилам регулирования жизни христиан вообще (молитва, крещение, брак, смерть и т. д.) и к церковным наказаниям (пенитенциалу) [13, с.32].
В православной практике принято строго руководствоваться канонами и Уставом (типиком). В идеале канонические и уставные нормы регламентируют всю жизнь православного христианина, как инока, так священника или мирянина. Следует, впрочем, отличать устав в собственном смысле (богослужебные указания для монастыря или кафедрального собора) от более широкого современного понимания этого термина, более приближенного к собственно юридической области и практически тождественного «Кормчей». В состав канонического свода входят Правила Святых Апостолов, каноны 6-ти Вселенских и 10-ти Поместных Соборов и правила 13-ти Святых Отцов.
Вселенские Соборы — орган вселенского епископата, носителя высшей церковной власти по учению Церкви непогрешимы. Их непогрешимость вытекает из догмата о непогрешимости Церкви. Что касается правил Святых Отцов, то их авторитет покоится не на одной только законодательной власти Отцов как епископов, ибо эта власть распространяется лишь на пределы одной епархии, а на признании этих правил Вселенскими Соборами. Авторитет многих правил покоится именно на рецепции — общецерковном признании. право религия теократический государство
«Номоканоны», или по-славянски «законоправильники», представляют собой смешанные сборники как канонического, так и гражданско-церковного содержания [2, с.109].
Церковные законы гражданского происхождения также входят в церковное право. Сюда относятся законы императора Юстиниана, относящиеся к церковным делам, отдельные части из византийских юридических коллекций «Прохирон» и «Василики».
Изучение взаимодействия уголовного и церковного права России позволяет выделить два этапа.
Первый этап – XVII - конец XIX вв. – характеризовался серьезным влиянием церковных канонов на развитие уголовного права. Именно церковным правом было определено значительное количество преступных деяний. Православная церковь с самого начала своего появления получила в свое ведение чрезвычайно много уголовных дел разного рода:
1) преступления против веры и церкви,
2) преступления против семейного союза,
3) преступления против целомудрия,
4) некоторые случае убийства, если убитым являлось лицо бесправное, стоявшее под покровительством церкви,
5) личные обиды, совершенные в кругу семейного союза или против женщин, или обиды, нанесенные способом особо позорным» Причем неважно, кем были совершены преступления – духовными лицами или мирянами [6, с.27].
При составлении Свода законов Российской империи все религиозные преступления были отнесены ко второму разделу первой книги XV тома «О преступлениях против веры». Этот раздел состоял из следующих глав: 1) о богохулении и порицании веры, 2) об отступлении и отвлечении от веры, 3) о наказаниях за ереси и расколы, 4) о подложном проявлении чудес, лжепредсказаниях, колдовстве и чародействе, 5) о нарушении благочиния в церквах, притом учиненное а) мирянами и б) духовными лицами, 6) о святотатстве (похищении церковных вещей и денег, разрытии могил и ограблении мертвых тел).
В Уложении о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г. система Свода законов относительно религиозных преступлений была сохранена. В результате в Уложении 1845 г. раздел второй «О преступлениях против веры и о нарушении ограждающих веру оную постановлений» (первый раздел был посвящен общему понятию преступлений, проступков и наказаний, третий раздел – государственным преступлениям) был разбит на пять глав: о богохулении и порицании веры, об отступлении от веры и постановлений Церкви (об отвлечении и отступлении от веры, об ересях и расколах , об уклонении от исполнения постановлений Церкви, о святотатстве, разрытии могил и ограблении мертвых тел, о лжеприсяге [6, с.32].
Серьезное влияние церковное право оказало и на систему наказаний.
Во-первых, церковное право способствовало постепенной трансформации цели наказания от устрашения к перевоспитанию преступника.
Выделялось три цели церковных наказаний:
1) исправление преступника,
2) благо целей церкви – «продолжать совершенное Христом дело искупления, через усвоение его заслуг каждым верующим, вести человека к возможному на земле нравственному совершенству и воспитывать его для вечности»
3) поддержание и охрана чести церкви по отношению к не принадлежащим к ней [6, с.34].
Однако Духовный регламент по данному вопросу больше остался теоретическим документом. В основном, отлучение от церкви практиковалось на древних началах: отлучение осуществляли архиереи или простые священники за обиды, нанесенные Церкви или причту.
В XIX веке отлучение от церкви практически не применялось как вид наказаний.
Церковное покаяние, наоборот, очень широко использовалось. В Уложении о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г. и дальнейших его редакциях 1857, 1866 и 1885 гг. церковное покаяние являлось дополнительным наказанием к такому уголовному наказанию как лишение всех прав состояния и ссылка на поселение в Сибирь, а также ко всем исправительным наказаниям за исключением временного заключения в крепости [13, с.50].
При этом статья 208 Уложения о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г. содержала ограничение относительно видов и сроков церковного покаяния: «Лица православного исповедания, уклоняющиеся от исповеди и причащения святых Таинств, по нерадению или небрежению, подвергаются церковным наказаниям по усмотрению и распоряжению духовного начальства с наблюдением, чтобы при этом не были надолго отлучаемы должностные от службы, а поселяне от домов и работ своих».
Однако часто духовные суды отправляли для покаяния в монастырь. В 1851 г. в монастырях содержалось более 700 таких осужденных.
Второй этап взаимодействия церковного и уголовного права начался в 1885 г., когда началась разработка нового Уголовного уложения. При составлении Уголовного уложения 1903 г. система религиозных преступлений была значительно изменена. К группе преступных деяний, направленных на постановления, ограждающих религию и Церковь, были отнесены:
1) надругательство и осмеяние Церкви, религиозных верований, возложение хулы на Бога;
2) нарушение требований о погребении христиан с соблюдением церковного обряда;
3) нарушение уважения к усопшим;
4) нарушение свободы отправления веры, выражающееся в принуждении к выполнению какого-либо религиозного действия или в воспрепятствованию такового;
5) совращение;
6) проповедь некоторых лжеучений;
7) принадлежность к вероучениям, признаваемым нетерпимыми в государстве;
8) нарушение некоторых особых постановлений нашего закона в ограждении православной веры от отвлечения православных в другие вероисповедания» [13, с.54].
Таким образом, история уголовного и церковного права на протяжении многих веков была неразрывна. Взаимовлияние церковного и уголовного права было сложным: с одной стороны, церковное право долгое время тормозило развитие уголовного права, с другой стороны, развитие институтов уголовного права расшатывало «наказующую» власть церкви, являющуюся необходимым атрибутом Церкви как государственного учреждения. Однако было и положительное влияние: если церковные преступления и наказания после 1917 г. в связи с отделением церкви от государства исчезли, то такие принципы, как наличие вины как признак преступления, допущение раскаяния преступника, утверждение различных целей наказания, а не только устрашения, послужили исходной позицией для дальнейшего развития уголовного права [13, 55].
1.5. Индусское право
Индусское право составляет систему религиозно-традиционной семьи и является древнейшим в мире. Это не право Индии, а право общины, которая в Индии, Пакистане, Бирме, Сингапуре и Малайзии, а также в странах на восточном побережье Африки, преимущественно в Танзании, Уганде, Кении, исповедующей индуизм. Как и ислам, индуизм обязывает своих последователей помимо принятия на веру определенных религиозных догм и к определенному миропониманию. В настоящее время индусское право распространяется - 300 - 350 миллионов индусов. Подавляющее большинство из них проживает в республике Индия.
Индия является одной из крупнейших стран мира. Ее население, многонационально, поэтому существуют различия во внешнем облике, языке, обычаях [10, с.29].
Религия занимает в жизни индийцев одно из важнейших мест, поэтому законодательство индии идет в соответствии с канонами религиозного права. Государственной религией считается индуизм, его исповедуют 83 % населения, около 12 % отдают предпочтение исламу, остальные исповедуют другие религии. Индия долгое время была колонией Англии и только в 1947 г. английский парламент утвердил Закон о независимости Индии.
После этого вместо Британской Индии образовалось два доминиона - Индийский союз и Пакистан. Этот раздел произошел из-за религиозных убеждений. Религиозные разногласия привели к кровавой войне, особенно тяжелые последствия были в Пенджабе. Индуизм является национальной религией индийцев, так как она здесь зародилась и распространилась в пределах индии. Главная идея индуизма - учение о перевоплощении души, которое происходит в соответствии с кармой, то есть живой облик в будущей жизни является воздаянием за хорошее или плохое поведение, за поступки в этой жизни [14, с.489].
Население страны делится на касты. Каждой касте соответствует определенный круг профессий и образ жизни. Принадлежность индуса к той или иной касте определяется еще с его рождения по касте его родителей. Образ жизни каждого индуса должен соответствовать дхарме - нравственному кодексу. Хотя и считается, что, несмотря на национальность, касту, все индийцы равны, но на самом деле эти различия весьма ощутимы. Например, человек, принадлежащий к одной из высших каст, никогда не возьмется за работу мусорщика, даже если будет умирать с голоду. Велика роль кастовых традиций и в брачно-семейных отношениях. В основном не сами молодые выбирают себе пару, а это делают за них родители.
Также до сих пор сохранились семьи, состоящие из разных поколений и имеющих общую собственность. Нормальные семьи стали более или менее обычными только в городах. Большинство населения придерживается традиции, запрещающей разводы и вторичные браки вдов, хотя это давно уже отменено законами Индии. С самого начала индийской государственности общественный строй Индии состоял из групп.
Весьма любопытно, что на протяжении длинного отрезка времени индийской истории великие люди не раз предостерегали против жречества и строгой кастовой системы, против них возникали мощные движения; тем не менее, медленно и почти неощутимо, словно это было предначертанием судьбы, касты росли, распространялись и зажали в своих губительных тисках все области индийской жизни. Мятежники, восставшие против каст, имели много сторонников, однако с течением времени «группа их последователей сама становиться кастой [10, с.36].
Браки между представителями разных каст также запрещаются. В обычной индусской семье, где живут несколько поколений родственников, собственность общая, и все получают наследство на равных правах. Главой семьи считается старший родственник или отец.
Иногда происходит раздел имущества среди членов семьи, если это необходимо, но общая собственность гарантирует прожиточный уровень всем, как работающим, так и неработающим. Выходя замуж, женщина меняет семью, и хотя она все-таки зависит от мужчин, будь то муж, отец или сын, но имеет право на свою собственность. Молодые люди, которые исповедуют различные религии, чаще всего не заключают брак, но если такое случается, то индуска принимает ислам. Положение женщины в правовом отношении регулируется обычным правом и законами Ману, которые и в настоящее время играют не последнюю роль жизни индийцев, так как здесь говориться не только о праве, но и о политике, религии, морали. Обычаи также занимают в Индии определенное место, это связано с тем, что практически 2/3 населения является неграмотным. Составной частью правовой системы Индии являются также мусульманские религиозные учения, потому что многие индийцы, особенно представители низших каст, приняли ислам, проникший на территорию Индии еще в средние века. Индия долгое время была колонией Англии, следствием этого стало влияние англо-саксонского права, которое основывается на судебном прецеденте. Но англо-саксонское право действует только в городах, а в селах же продолжает регулировать общественные отношения правовой обычай [11, с.472].
Важнейшим источником индусского права являлись Законы Ману, которые в период феодализма в многочисленных письменных комментариях изменялись и переосмысливались. При этом следует отметить, что часто Законы Ману и дхармашастры комментировались по поручению правителей.
В период средневековья в качестве источников права выступали и судебные прецеденты.
При этом каждый человек должен вести себя так, как это предписано социальной касте, к которой он принадлежит. В качестве регулятора поведения допускается обычай. Позитивное индусское право является обычным правом, в котором в той или иной мере преобладает религиозная доктрина. Она определяет нормы поведения, в соответствии с ней изменяются или толкуются обычаи. Обычаи весьма разнообразны. Каждая каста или подкаста следует своим собственным обычаям. Собрание касты голосованием разрешает в местном масштабе все споры, опираясь при этом на общественное мнение. Оно располагает и эффективными средствами принуждения. Наиболее строгим наказанием считается отлучение от той или иной группы. В случае если нет определенной правовой нормы по конкретному вопросу, судьи решают его по совести, по справедливости [14, с.483].
Правительству разрешается законодательствовать. Судебные прецеденты и законодательство не считаются источниками права. Даже когда имеется закон, судья не должен применять его ригористически (по всей строгости). Ему предоставлено широкое усмотрение, чтобы всеми возможными способами примирить справедливость и власть. Еще меньше, чем законодательство, на роль источника права может претендовать здесь судебная практика. Итак, в период, предшествовавший британской колонизации, классическое индусское право не основывалось ни на формальных нормативах, ни на судебных решениях. В период колониальной зависимости индусское право претерпело существенные изменения. В области права собственности и обязательственного права традиционные нормы были заменены нормами «общего права».
Индусское право в наши дни приобрело в Индии новые черты. Оно остается правом, применяемым только к индусской части населения Индии. Однако отпало много обычаев, нарушавших его единообразие. Это первое значительное изменение по сравнению с прошлым.
Значительны и изменения по существу, причем такие, которые не являются безупречными с ортодоксальной точки зрения. Дхарма должна приспособиться к социальным группам, находящимся на разных стадиях цивилизации. Она никогда не претендовала на то, чтобы быть чем-то большим, чем сводом идеалов, призванных направлять поведение людей. По своей природе она допускает различные временные уступки, если того требуют обычаи или законодательство [10, с.36].
Все это отличается от ситуации с мусульманским правом. Нынешние руководители Индии могут существенно отходить от дхармы как права-модели. Они не упускают возможности подтверждать свою приверженность принципам индусской цивилизации. Стремление быть верным традиции прослеживается сквозь все трансформации, и поэтому индусское право остается одной из фундаментальных существующих сегодня концепций социального строя [14, с.466].
Статья 44 Конституции Индии предусматривает издание единого Гражданского кодекса для всех граждан Индии. Однако, как известно, до сих пор применяется другой метод: все усилия направлены на модернизацию и унификацию индусского права. Тем не менее, вполне возможно, что положения Конституции в Индии будут частично осуществлены путем реформ, которые по частным вопросам отменят или изменят право личного статуса, чтобы заменить его правом, одинаковым для всех.
Каким бы ни было будущее развитие, в настоящее время индусское право остается для огромного большинства индусов единственным важным корпусом права. Оно регламентирует их личный статус, который понимается весьма широко. Личный статус включает не только неимущественные отношения, но распространяется и на важные имущественные права, каковыми считают право наследования или статус общности семейного имущества. Индусское право проникает через этот канал и в предпринимательское право. Например, если какое-либо предприятие эксплуатируется «ленами одной семьи без участия посторонних лиц - а это бывает очень часто,-- нормы торгового права, содержащиеся в законе о товариществе, не применяются. Отношения между участниками будут регулироваться в этом случае индусским правом, так как эти отношения вытекают из личного статуса и считается, что они не имеют отношения к договору. Нет нужды подчеркивать важность института общности семейного имущества в вопросах кредита в стране, где только семья может в принципе быть собственником. Впрочем, совместная семейная собственность становится как будто более редкой [14, с.467].
Вопрос о соотношении законодательства и социологической реальности в стране. Законодатель может росчерком пера ликвидировать режим каст, разрешить браки между лицами, принадлежащими к разным кастам, заменить традиционные собрания каст собраниями деревень. Эта деятельность, необходимая для развития страны, заслуживает одобрения. Но законодатель не может за один день изменить привычки и мировоззрения, имеющие вековые корни и связанные с религиозными верованиями- 80% индусов. живущих в деревнях, вовсе не следуют новым законам, они продолжают жить так, как жили их предки; управление ими и правосудие осуществляются, помимо официальных органов, на основании традиционных и хорошо знакомых им институтов. Деятельности законодателя здесь недостаточно, нужна терпеливая работа по перевоспитанию.
Успех ее связан с развитием современной экономики в Индии. Трудно, конечно, выйти из этого порочного круга, так как это развитие в значительной степени тормозится структурой, верованиями и поведением, выкованными очень уважаемой традицией с незапамятных времен [2, с.54].
Таким образом, длительное и взаимонаправленное влияние права и религии привело к появлению государственных образований, в которых нормы религии одновременно являются и государственными нормами, высшие государственные посты соответствуют высшим постам в религиозной иерархии, распоряжение властей имеют одинаковую религиозную и юридическую силу, система наказаний предусматривает и духовное, и физическое покарание.
Религиозное право в исламских странах, Индии, а также церковное право в досоветской России представляют собой пример законодательства, в котором тесно переплетаются религиозные и светски нормы. Многие административные проступки караются духовными мерами, даже незначительные же преступления против религии могут повлечь наказание, адекватное уголовным преступлениям. Церковные организации в таких указанных государствах имеют развитую и переплетающуюся с государственной иерархией административную систему. Служители культа являются одновременно и государственными служащими, курирующими ту или иную сферу общественной жизни.
Список использованных источников
1. Батыко, К.И. Всеобщая история государства и права / К.И. Батыко. М.: 1995. 380 с.
2. Васильев. Л.С. История религий Востока / Л.С. Васильев. М.: 1998. 420 с.
3. Введение в политологию. М.: 1998. 446 с.
4. Всеобщая история государства и права: учебник / под ред. К.И. Батыра. М.: «Юристъ», 1998. 456 с.
5. Закон Республики Беларусь от 17 декабря 1992 г. N 2054-XII // (в ред. Законов Республики Беларусь от 31.10.2002 N 137-З, от 21.07.2008 N 416-З)
6. Ионин Я. Каноническое право: его источники и история фиксации / Я. Ионин. М.: 1999. 330 с.
7. Ирхин, Ю.В. Политология / Ю.В. Ирхин М., 1996. 440 с.
8. История политических и правовых учений: учебник для вузов.. / под общ. Ред. В.С. Нерсесянца. М.: 1995. 736 с.
9. Кодекс Гражданский Республики Беларусь от 07.12.1998 N 218-З (ред. от 08.07.2008)
10. Крашенинникова Н.А. Индусское право: история и современность / М.: 1982. 192 с.
11. Мельник. В.А. Политология / В.А Мельник. Мн., 1999. 494 с.
12. Религия и общество. Хрестоматия по социологии религии учебных заведений. М.: 1999. 380 с.
13. Религия и церковь в истории России / под ред. А.М.Сахарова. - М.: «Мысль», 1975. 484 с.
14. Рене, Д. Основные правовые системы современности / Давид Р. Печатается по изданию: М.: «Прогресс», 1988. 790 с.
15. Салыгин, Е.Н. Теократическое государство / Е.Н. Салыгин М.: 1999. 128 с.
16. Сюкияйнен Л.Р. Мусульманское право / Л.Р. Сюкияйнен М.: «Наука», 1986. 730 с.
17. Теория государства и права / род ред. В.М. Корельского. М: «Инфра-М». 2000. 616 с.
Размещено на http://www.allbest.ru/
Церковное право представляет собой сложившийся в течение двух тысячелетий корпус кодифицированного права (общеобязательных законов, защищенных санкциями), которым регулируется внутренняя дисциплинарная жизнь Церкви и отношения Церкви с государством. Классическое римское определение права как вообще «творчества в области доброго и равного» с определенными поправками может относиться и к церковному праву.
В римской юридической теории существовало деление права на публичное (jus publicum) и частное (jus privatum). В «Дигестах» императора Юстиниана, одном из древнейших источников римского права, сказано: «Изучение права распадается на две части: публичное и частное. Публичное право, которое занимается вопросами римского государства, и частное, которое относится к пользе отдельных лиц».
Церковь в Византии, так и на Руси находилась в теснейшем союзе с государством, светские и церковные вопросы тесно переплелись и разграничить их не представляется возможным, постольку традиционно церковное право и относят к публичному [13, с.18]
В истории взаимоотношения государства и Русской Православной Церкви заключалась именно в «проблеме начальствующих». Начиная с IV века, каноны начинают приравнивать к гражданским законам. Так, под нажимом церковников (участников IV Вселенского Собора) императоры Валентиниан и Маркиан издают 12 ноября 451 г. конституцию, согласно которой все законы (pragmaticae sanctiones), изданные в нарушение церковных канонов, признаются недействительными; в конституции от октября 530 г. содержится фраза о том, что «божественные каноны имеют силу не меньшую, чем законы
Часто можно встретить идущее из западной традиции разделение церковного права на каноническое право и собственно церковное право. На Востоке же церковь входила в область светского, мирского права [6, с.21].
Каноническое право зиждется на богословском фундаменте: на экзегетической традиции Священного Писания, на учении о Церкви (экклисиологии), на богослужебной традиции. Наконец, право вырастает из самой церковной практики, того, что именуется «церковная жизнь», с ее аскетическо-нравственными и пастырскими проблемами и решениями.
Ключевым в церковном праве является слово «канон». Буквально «канон» означает инструмент для проведения прямых линий. Но это слово получило также значение «образца, правила». В Новом Завете оно употребляется в смысле «правила» христианской жизни. В церковном языке этим словом обозначается и перечень Священных Книг, и список клириков, и особый литургический жанр. В области юридической каноны понимаются в смысле дисциплинарных постановлений — правил апостольских, соборных и святоотеческих [2, с.109].
Каноны в принципе отличаются от опосов — догматических определений Соборов. Догматическое учение Церкви общеобязательно для принятия всеми ее членами, но оно не имеет дисциплинарной формы: догмат гласит, например, что «почитая иконы, мы воздаем им должное поклонение, возводя его к первообразу», но в догмате ничего не говорится о том, что делать с теми, кто иконы не чтит или чтит не так, как полагается догматом.
Отдельный случай догматического определения, более близкий канонам, — отрицательный догмат, или «анафематизм». Анафема значит отлучение от Церкви, но в какой форме, на какой срок и каково должно быть покаяние за ересь — решает канон.
По значению власть канонов выше власти епископа, но ниже власти Собора. Вселенские и поместные Соборы могут изменять и дополнять канонические своды, но во власти епископа только применять каноны и руководствоваться ими. В применении канонов возможны две практики: строгая, или акривия, и «по усмотрению», снисходительная, или «икономия». В основном икономия распространяется на меры и степени епитимий (церковных наказаний), практику чиноприема в Церковь из ереси или раскола (так католиков иногда принимают через крещение, а иногда — через миропомазание или даже покаяние) и указания «канонического возраста» для рукоположения или пострига [6, с.25].
По способу своего действия каноны условно делятся на абсолютные (имеющие непререкаемый вневременной статус, например, о запрете поставлять в клир второбрачных или лиц женского пола) и относительные (те, предмет и действие которых тесно связаны с конкретной исторической ситуацией). К последней категории относятся, например, меры для определения т. н. «канонического возраста» для пострижения в иночество или рукоположения в клир.
По содержанию каноны относятся к организации жизни Церкви (регулярности соборов, власти епископов и т. д.); к сохранению Церкви от ересей и расколов (вопросы чиноприема, совместных молитв и т. д.); к вопросам регулирования состава клира (правила рукоположения в духовные степени, правила запрещения и извержения из сана), к правилам регулирования жизни христиан вообще (молитва, крещение, брак, смерть и т. д.) и к церковным наказаниям (пенитенциалу) [13, с.32].
В православной практике принято строго руководствоваться канонами и Уставом (типиком). В идеале канонические и уставные нормы регламентируют всю жизнь православного христианина, как инока, так священника или мирянина. Следует, впрочем, отличать устав в собственном смысле (богослужебные указания для монастыря или кафедрального собора) от более широкого современного понимания этого термина, более приближенного к собственно юридической области и практически тождественного «Кормчей». В состав канонического свода входят Правила Святых Апостолов, каноны 6-ти Вселенских и 10-ти Поместных Соборов и правила 13-ти Святых Отцов.
Вселенские Соборы — орган вселенского епископата, носителя высшей церковной власти по учению Церкви непогрешимы. Их непогрешимость вытекает из догмата о непогрешимости Церкви. Что касается правил Святых Отцов, то их авторитет покоится не на одной только законодательной власти Отцов как епископов, ибо эта власть распространяется лишь на пределы одной епархии, а на признании этих правил Вселенскими Соборами. Авторитет многих правил покоится именно на рецепции — общецерковном признании. право религия теократический государство
«Номоканоны», или по-славянски «законоправильники», представляют собой смешанные сборники как канонического, так и гражданско-церковного содержания [2, с.109].
Церковные законы гражданского происхождения также входят в церковное право. Сюда относятся законы императора Юстиниана, относящиеся к церковным делам, отдельные части из византийских юридических коллекций «Прохирон» и «Василики».
Изучение взаимодействия уголовного и церковного права России позволяет выделить два этапа.
Первый этап – XVII - конец XIX вв. – характеризовался серьезным влиянием церковных канонов на развитие уголовного права. Именно церковным правом было определено значительное количество преступных деяний. Православная церковь с самого начала своего появления получила в свое ведение чрезвычайно много уголовных дел разного рода:
1) преступления против веры и церкви,
2) преступления против семейного союза,
3) преступления против целомудрия,
4) некоторые случае убийства, если убитым являлось лицо бесправное, стоявшее под покровительством церкви,
5) личные обиды, совершенные в кругу семейного союза или против женщин, или обиды, нанесенные способом особо позорным» Причем неважно, кем были совершены преступления – духовными лицами или мирянами [6, с.27].
При составлении Свода законов Российской империи все религиозные преступления были отнесены ко второму разделу первой книги XV тома «О преступлениях против веры». Этот раздел состоял из следующих глав: 1) о богохулении и порицании веры, 2) об отступлении и отвлечении от веры, 3) о наказаниях за ереси и расколы, 4) о подложном проявлении чудес, лжепредсказаниях, колдовстве и чародействе, 5) о нарушении благочиния в церквах, притом учиненное а) мирянами и б) духовными лицами, 6) о святотатстве (похищении церковных вещей и денег, разрытии могил и ограблении мертвых тел).
В Уложении о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г. система Свода законов относительно религиозных преступлений была сохранена. В результате в Уложении 1845 г. раздел второй «О преступлениях против веры и о нарушении ограждающих веру оную постановлений» (первый раздел был посвящен общему понятию преступлений, проступков и наказаний, третий раздел – государственным преступлениям) был разбит на пять глав: о богохулении и порицании веры, об отступлении от веры и постановлений Церкви (об отвлечении и отступлении от веры, об ересях и расколах , об уклонении от исполнения постановлений Церкви, о святотатстве, разрытии могил и ограблении мертвых тел, о лжеприсяге [6, с.32].
Серьезное влияние церковное право оказало и на систему наказаний.
Во-первых, церковное право способствовало постепенной трансформации цели наказания от устрашения к перевоспитанию преступника.
Выделялось три цели церковных наказаний:
1) исправление преступника,
2) благо целей церкви – «продолжать совершенное Христом дело искупления, через усвоение его заслуг каждым верующим, вести человека к возможному на земле нравственному совершенству и воспитывать его для вечности»
3) поддержание и охрана чести церкви по отношению к не принадлежащим к ней [6, с.34].
Однако Духовный регламент по данному вопросу больше остался теоретическим документом. В основном, отлучение от церкви практиковалось на древних началах: отлучение осуществляли архиереи или простые священники за обиды, нанесенные Церкви или причту.
В XIX веке отлучение от церкви практически не применялось как вид наказаний.
Церковное покаяние, наоборот, очень широко использовалось. В Уложении о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г. и дальнейших его редакциях 1857, 1866 и 1885 гг. церковное покаяние являлось дополнительным наказанием к такому уголовному наказанию как лишение всех прав состояния и ссылка на поселение в Сибирь, а также ко всем исправительным наказаниям за исключением временного заключения в крепости [13, с.50].
При этом статья 208 Уложения о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г. содержала ограничение относительно видов и сроков церковного покаяния: «Лица православного исповедания, уклоняющиеся от исповеди и причащения святых Таинств, по нерадению или небрежению, подвергаются церковным наказаниям по усмотрению и распоряжению духовного начальства с наблюдением, чтобы при этом не были надолго отлучаемы должностные от службы, а поселяне от домов и работ своих».
Однако часто духовные суды отправляли для покаяния в монастырь. В 1851 г. в монастырях содержалось более 700 таких осужденных.
Второй этап взаимодействия церковного и уголовного права начался в 1885 г., когда началась разработка нового Уголовного уложения. При составлении Уголовного уложения 1903 г. система религиозных преступлений была значительно изменена. К группе преступных деяний, направленных на постановления, ограждающих религию и Церковь, были отнесены:
1) надругательство и осмеяние Церкви, религиозных верований, возложение хулы на Бога;
2) нарушение требований о погребении христиан с соблюдением церковного обряда;
3) нарушение уважения к усопшим;
4) нарушение свободы отправления веры, выражающееся в принуждении к выполнению какого-либо религиозного действия или в воспрепятствованию такового;
5) совращение;
6) проповедь некоторых лжеучений;
7) принадлежность к вероучениям, признаваемым нетерпимыми в государстве;
8) нарушение некоторых особых постановлений нашего закона в ограждении православной веры от отвлечения православных в другие вероисповедания» [13, с.54].
Таким образом, история уголовного и церковного права на протяжении многих веков была неразрывна. Взаимовлияние церковного и уголовного права было сложным: с одной стороны, церковное право долгое время тормозило развитие уголовного права, с другой стороны, развитие институтов уголовного права расшатывало «наказующую» власть церкви, являющуюся необходимым атрибутом Церкви как государственного учреждения. Однако было и положительное влияние: если церковные преступления и наказания после 1917 г. в связи с отделением церкви от государства исчезли, то такие принципы, как наличие вины как признак преступления, допущение раскаяния преступника, утверждение различных целей наказания, а не только устрашения, послужили исходной позицией для дальнейшего развития уголовного права [13, 55].
1.5. Индусское право
Индусское право составляет систему религиозно-традиционной семьи и является древнейшим в мире. Это не право Индии, а право общины, которая в Индии, Пакистане, Бирме, Сингапуре и Малайзии, а также в странах на восточном побережье Африки, преимущественно в Танзании, Уганде, Кении, исповедующей индуизм. Как и ислам, индуизм обязывает своих последователей помимо принятия на веру определенных религиозных догм и к определенному миропониманию. В настоящее время индусское право распространяется - 300 - 350 миллионов индусов. Подавляющее большинство из них проживает в республике Индия.
Индия является одной из крупнейших стран мира. Ее население, многонационально, поэтому существуют различия во внешнем облике, языке, обычаях [10, с.29].
Религия занимает в жизни индийцев одно из важнейших мест, поэтому законодательство индии идет в соответствии с канонами религиозного права. Государственной религией считается индуизм, его исповедуют 83 % населения, около 12 % отдают предпочтение исламу, остальные исповедуют другие религии. Индия долгое время была колонией Англии и только в 1947 г. английский парламент утвердил Закон о независимости Индии.
После этого вместо Британской Индии образовалось два доминиона - Индийский союз и Пакистан. Этот раздел произошел из-за религиозных убеждений. Религиозные разногласия привели к кровавой войне, особенно тяжелые последствия были в Пенджабе. Индуизм является национальной религией индийцев, так как она здесь зародилась и распространилась в пределах индии. Главная идея индуизма - учение о перевоплощении души, которое происходит в соответствии с кармой, то есть живой облик в будущей жизни является воздаянием за хорошее или плохое поведение, за поступки в этой жизни [14, с.489].
Население страны делится на касты. Каждой касте соответствует определенный круг профессий и образ жизни. Принадлежность индуса к той или иной касте определяется еще с его рождения по касте его родителей. Образ жизни каждого индуса должен соответствовать дхарме - нравственному кодексу. Хотя и считается, что, несмотря на национальность, касту, все индийцы равны, но на самом деле эти различия весьма ощутимы. Например, человек, принадлежащий к одной из высших каст, никогда не возьмется за работу мусорщика, даже если будет умирать с голоду. Велика роль кастовых традиций и в брачно-семейных отношениях. В основном не сами молодые выбирают себе пару, а это делают за них родители.
Также до сих пор сохранились семьи, состоящие из разных поколений и имеющих общую собственность. Нормальные семьи стали более или менее обычными только в городах. Большинство населения придерживается традиции, запрещающей разводы и вторичные браки вдов, хотя это давно уже отменено законами Индии. С самого начала индийской государственности общественный строй Индии состоял из групп.
Весьма любопытно, что на протяжении длинного отрезка времени индийской истории великие люди не раз предостерегали против жречества и строгой кастовой системы, против них возникали мощные движения; тем не менее, медленно и почти неощутимо, словно это было предначертанием судьбы, касты росли, распространялись и зажали в своих губительных тисках все области индийской жизни. Мятежники, восставшие против каст, имели много сторонников, однако с течением времени «группа их последователей сама становиться кастой [10, с.36].
Браки между представителями разных каст также запрещаются. В обычной индусской семье, где живут несколько поколений родственников, собственность общая, и все получают наследство на равных правах. Главой семьи считается старший родственник или отец.
Иногда происходит раздел имущества среди членов семьи, если это необходимо, но общая собственность гарантирует прожиточный уровень всем, как работающим, так и неработающим. Выходя замуж, женщина меняет семью, и хотя она все-таки зависит от мужчин, будь то муж, отец или сын, но имеет право на свою собственность. Молодые люди, которые исповедуют различные религии, чаще всего не заключают брак, но если такое случается, то индуска принимает ислам. Положение женщины в правовом отношении регулируется обычным правом и законами Ману, которые и в настоящее время играют не последнюю роль жизни индийцев, так как здесь говориться не только о праве, но и о политике, религии, морали. Обычаи также занимают в Индии определенное место, это связано с тем, что практически 2/3 населения является неграмотным. Составной частью правовой системы Индии являются также мусульманские религиозные учения, потому что многие индийцы, особенно представители низших каст, приняли ислам, проникший на территорию Индии еще в средние века. Индия долгое время была колонией Англии, следствием этого стало влияние англо-саксонского права, которое основывается на судебном прецеденте. Но англо-саксонское право действует только в городах, а в селах же продолжает регулировать общественные отношения правовой обычай [11, с.472].
Важнейшим источником индусского права являлись Законы Ману, которые в период феодализма в многочисленных письменных комментариях изменялись и переосмысливались. При этом следует отметить, что часто Законы Ману и дхармашастры комментировались по поручению правителей.
В период средневековья в качестве источников права выступали и судебные прецеденты.
При этом каждый человек должен вести себя так, как это предписано социальной касте, к которой он принадлежит. В качестве регулятора поведения допускается обычай. Позитивное индусское право является обычным правом, в котором в той или иной мере преобладает религиозная доктрина. Она определяет нормы поведения, в соответствии с ней изменяются или толкуются обычаи. Обычаи весьма разнообразны. Каждая каста или подкаста следует своим собственным обычаям. Собрание касты голосованием разрешает в местном масштабе все споры, опираясь при этом на общественное мнение. Оно располагает и эффективными средствами принуждения. Наиболее строгим наказанием считается отлучение от той или иной группы. В случае если нет определенной правовой нормы по конкретному вопросу, судьи решают его по совести, по справедливости [14, с.483].
Правительству разрешается законодательствовать. Судебные прецеденты и законодательство не считаются источниками права. Даже когда имеется закон, судья не должен применять его ригористически (по всей строгости). Ему предоставлено широкое усмотрение, чтобы всеми возможными способами примирить справедливость и власть. Еще меньше, чем законодательство, на роль источника права может претендовать здесь судебная практика. Итак, в период, предшествовавший британской колонизации, классическое индусское право не основывалось ни на формальных нормативах, ни на судебных решениях. В период колониальной зависимости индусское право претерпело существенные изменения. В области права собственности и обязательственного права традиционные нормы были заменены нормами «общего права».
Индусское право в наши дни приобрело в Индии новые черты. Оно остается правом, применяемым только к индусской части населения Индии. Однако отпало много обычаев, нарушавших его единообразие. Это первое значительное изменение по сравнению с прошлым.
Значительны и изменения по существу, причем такие, которые не являются безупречными с ортодоксальной точки зрения. Дхарма должна приспособиться к социальным группам, находящимся на разных стадиях цивилизации. Она никогда не претендовала на то, чтобы быть чем-то большим, чем сводом идеалов, призванных направлять поведение людей. По своей природе она допускает различные временные уступки, если того требуют обычаи или законодательство [10, с.36].
Все это отличается от ситуации с мусульманским правом. Нынешние руководители Индии могут существенно отходить от дхармы как права-модели. Они не упускают возможности подтверждать свою приверженность принципам индусской цивилизации. Стремление быть верным традиции прослеживается сквозь все трансформации, и поэтому индусское право остается одной из фундаментальных существующих сегодня концепций социального строя [14, с.466].
Статья 44 Конституции Индии предусматривает издание единого Гражданского кодекса для всех граждан Индии. Однако, как известно, до сих пор применяется другой метод: все усилия направлены на модернизацию и унификацию индусского права. Тем не менее, вполне возможно, что положения Конституции в Индии будут частично осуществлены путем реформ, которые по частным вопросам отменят или изменят право личного статуса, чтобы заменить его правом, одинаковым для всех.
Каким бы ни было будущее развитие, в настоящее время индусское право остается для огромного большинства индусов единственным важным корпусом права. Оно регламентирует их личный статус, который понимается весьма широко. Личный статус включает не только неимущественные отношения, но распространяется и на важные имущественные права, каковыми считают право наследования или статус общности семейного имущества. Индусское право проникает через этот канал и в предпринимательское право. Например, если какое-либо предприятие эксплуатируется «ленами одной семьи без участия посторонних лиц - а это бывает очень часто,-- нормы торгового права, содержащиеся в законе о товариществе, не применяются. Отношения между участниками будут регулироваться в этом случае индусским правом, так как эти отношения вытекают из личного статуса и считается, что они не имеют отношения к договору. Нет нужды подчеркивать важность института общности семейного имущества в вопросах кредита в стране, где только семья может в принципе быть собственником. Впрочем, совместная семейная собственность становится как будто более редкой [14, с.467].
Вопрос о соотношении законодательства и социологической реальности в стране. Законодатель может росчерком пера ликвидировать режим каст, разрешить браки между лицами, принадлежащими к разным кастам, заменить традиционные собрания каст собраниями деревень. Эта деятельность, необходимая для развития страны, заслуживает одобрения. Но законодатель не может за один день изменить привычки и мировоззрения, имеющие вековые корни и связанные с религиозными верованиями- 80% индусов. живущих в деревнях, вовсе не следуют новым законам, они продолжают жить так, как жили их предки; управление ими и правосудие осуществляются, помимо официальных органов, на основании традиционных и хорошо знакомых им институтов. Деятельности законодателя здесь недостаточно, нужна терпеливая работа по перевоспитанию.
Успех ее связан с развитием современной экономики в Индии. Трудно, конечно, выйти из этого порочного круга, так как это развитие в значительной степени тормозится структурой, верованиями и поведением, выкованными очень уважаемой традицией с незапамятных времен [2, с.54].
Таким образом, длительное и взаимонаправленное влияние права и религии привело к появлению государственных образований, в которых нормы религии одновременно являются и государственными нормами, высшие государственные посты соответствуют высшим постам в религиозной иерархии, распоряжение властей имеют одинаковую религиозную и юридическую силу, система наказаний предусматривает и духовное, и физическое покарание.
Религиозное право в исламских странах, Индии, а также церковное право в досоветской России представляют собой пример законодательства, в котором тесно переплетаются религиозные и светски нормы. Многие административные проступки караются духовными мерами, даже незначительные же преступления против религии могут повлечь наказание, адекватное уголовным преступлениям. Церковные организации в таких указанных государствах имеют развитую и переплетающуюся с государственной иерархией административную систему. Служители культа являются одновременно и государственными служащими, курирующими ту или иную сферу общественной жизни.
Список использованных источников
1. Батыко, К.И. Всеобщая история государства и права / К.И. Батыко. М.: 1995. 380 с.
2. Васильев. Л.С. История религий Востока / Л.С. Васильев. М.: 1998. 420 с.
3. Введение в политологию. М.: 1998. 446 с.
4. Всеобщая история государства и права: учебник / под ред. К.И. Батыра. М.: «Юристъ», 1998. 456 с.
5. Закон Республики Беларусь от 17 декабря 1992 г. N 2054-XII // (в ред. Законов Республики Беларусь от 31.10.2002 N 137-З, от 21.07.2008 N 416-З)
6. Ионин Я. Каноническое право: его источники и история фиксации / Я. Ионин. М.: 1999. 330 с.
7. Ирхин, Ю.В. Политология / Ю.В. Ирхин М., 1996. 440 с.
8. История политических и правовых учений: учебник для вузов.. / под общ. Ред. В.С. Нерсесянца. М.: 1995. 736 с.
9. Кодекс Гражданский Республики Беларусь от 07.12.1998 N 218-З (ред. от 08.07.2008)
10. Крашенинникова Н.А. Индусское право: история и современность / М.: 1982. 192 с.
11. Мельник. В.А. Политология / В.А Мельник. Мн., 1999. 494 с.
12. Религия и общество. Хрестоматия по социологии религии учебных заведений. М.: 1999. 380 с.
13. Религия и церковь в истории России / под ред. А.М.Сахарова. - М.: «Мысль», 1975. 484 с.
14. Рене, Д. Основные правовые системы современности / Давид Р. Печатается по изданию: М.: «Прогресс», 1988. 790 с.
15. Салыгин, Е.Н. Теократическое государство / Е.Н. Салыгин М.: 1999. 128 с.
16. Сюкияйнен Л.Р. Мусульманское право / Л.Р. Сюкияйнен М.: «Наука», 1986. 730 с.
17. Теория государства и права / род ред. В.М. Корельского. М: «Инфра-М». 2000. 616 с.
Размещено на http://www.allbest.ru/
