Белорусский государственный университет

Факультет международных отношений

Кафедра международных отношений
Курсовая работа по дисциплине «История международных отношений»


на тему: «Гражданская война в США и её влияние на международные отношения»


Выполнила:

студентка 2 курса

МО 1 группы

Менжинская Екатерина Владимировна
Научный руководитель:

Доктор политических наук, профессор

Малевич Ю.И.
МИНСК

 2008




ВВЕДЕНИЕ................................................................................................................................... 4

ГЛАВА 1. ПОЗИЦИЯ ЗАПАДНОЕВРОПЕЙСКИХ ДЕРЖАВ ПО ОТНОШЕНИЮ К ГРАЖДАНСКОЙ ВОЙНЕ В США............................................................................................................................ 5

1.1.      ВОЕННАЯ ИНТЕРВЕНЦИЯ ЕВРОПЕЙСКИХ ДЕРЖАВ.............................................. 7

1.2.      ИНЦИДЕНТ С «ТРЕНТОМ»............................................................................................. 9

1.3 ДАЛЬНЕЙШИЕ ПОПЫТКИ ВМЕШАТЕЛЬСТВА.............................................................. 11

ГЛАВА 2. ГРАЖДАНСКАЯ ВОЙНА В США И РОССИЯ................................................. 16

ГЛАВА 3. ГРАЖДАНСКАЯ ВОЙНА В США И ИХ ЮЖНЫЕ СОСЕДИ....................... 21

3.1.      МЕКСИКА....................................................................................................................... 22

3.2.      КУБА................................................................................................................................ 25

ГЛАВА 4. ВНЕШНЯЯ ПОЛИТИКА США В ПЕРИОД РЕКОНСТРУКЦИИ................. 29

4.1.ОТНОШЕНИЯ С АНГЛИЕЙ................................................................................................. 29

4.2. ОТНОШЕНИЯ СО СТРАНАМИ ЛАТИНСКОЙ АМЕРИКИ............................................ 31

4.3. РУССКО-АМЕРИКАНСКИЕ ОТНОШЕНИЯ.................................................................... 33

ЗАКЛЮЧЕНИЕ.......................................................................................................................... 34

Список литературы................................................................................................................... 36


ВВЕДЕНИЕ.
Я решила раскрыть в своей курсовой работе тему «Гражданская война в США и её влияние на международные отношения ». Я выбрала именно эту тему, поскольку считаю ее исторически важной и многогранной.    

 Гражданская война в Америке закончилась больше 140 лет назад. Однако мало, какое событие может соперничать с ней в популярности среди американцев. Внешнеполитическая история гражданской войны в США по богатству своего содержания и многообразию воздействия на меж­дународные отношения той эпохи не уступала крупнейшим рево­люциям мировой истории.

О войне написаны десятки, если не сотни тысяч книг, число статей не поддается учету. Она колоссально повлияла на будущее развитие США и на будущее дипломатических отношений этой страны.

США в период гражданской войны входили в группу государств, имевших достаточно высокий авторитет в ми­ровых внешнеполитических сферах и неудивительно, что события гражданской войны вызвали серьёзный резонанс на мировой политической арене.

Конечно, внешнеполитический потенциал Соединенных Штатов трудно было сравнивать с международным весом великих евро­пейских держав. Тем не менее США играли весьма активную роль в мировой политике. И внешнеполитическая история граж­данской войны доказывает это.

Гражданская война в США вызвала серьезную перегруппи­ровку сил в мире. С самого начала гражданской войны стало очевидным ее между­народное значение

Целью моей курсовой работы является анализ внешней политики США в 1861 – 1865  годах. Как события тех лет повлияли в целом на политический курс США и всего мирового сообщества.

При написании курсовой работы я обращалась  к различным источникам. Это были как учебные пособия, так и художественная литература, как статьи из журналов, сайты Интернета, так и энциклопедии. Мне было не легко дать реальную оценку того времени, поскольку мешали личные притязания, как авторов книг, так и самого автора курсовой работы.




ГЛАВА 1. ПОЗИЦИЯ ЗАПАДНОЕВРОПЕЙСКИХ ДЕРЖАВ ПО ОТНОШЕНИЮ К ГРАЖДАНСКОЙ ВОЙНЕ В США.

В начале 60-х годов внимание европейской дипломатии было привлечено к Новому Свету в связи с начавшейся Гражданской войной в США. Она обострила давно назревавшее англо-американское торгово-промышленное соперничество (к 1861 г. США почти догнали Великобританию по тоннажу торгового флота, заняв второе место в мире по морским торговым перевозкам) и оживила планы старых колониальных держав (Испании, Франции), которые, воспользовавшись ослаблением США, стремились вновь укрепить свои колониальные позиции в Америке.[4]

Влиятельные круги западноевропейской либеральной буржуазии, прежде всего английской, с самого начала войны оказались на стороне мятежников-рабовладельцев и призывали к интервенции в защиту рабства на Юге США. Такая политика по отношению к южанам была небезосновательна. Английские капиталисты стремились к уничтожению потенциально опасного противника- промышленников северо- востока. В случае победы Юга над Севером США в экономическом смысле опять превратились бы в колонию Великобритании; южные штаты были тогда почти монопольным поставщиком хлопка, без которого остановилась бы гигантская хлопчатобумажная промышленность Англии, тесно связанная, таким образом, с рабовладельцами южных штатов. Кроме того, английская буржуазия давно желала распада и ослабления США, рассчитывая тем самым еще более укрепить свою мировую торгово-промышленную монополию и облегчить колониальную экспансию Англии в тех странах Американского континента, которые США рассматривали как будущую область своего влияния. В случае победы Юга над Севером Соединенные Штаты опять превратились бы в колонию Англии. У Франции же были свои интересы в США. Император Наполеон III хотел возвратить бывшие французские колонии в США от Луизианы до Небраски, которые он надеялся захватить, как только на американскую землю вступят его вооруженные силы.

Правительство Англии и Франции прекрасно понимало, что весь расчет южан был построен не на победе своими силами, а на помощи английских и французских интервентов. 4 марта 1858 г. один  из политических лидеров Юга сказал: «Без единого пушечного выстрела и не обнажая меча мы сможем поставить на колени весь мир, если они посмеют начать войну с нами… Что произойдёт, если в течение трёх лет не будет поставки хлопка? Я не буду подробно останавливаться на том, что каждый из вас может себе представить, но одно не подлежит сомнению: Англия сделает всё возможное и мобилизует весь цивилизованный мир, чтобы спасти Юг. Нет, вы не посмеете воевать с хлопком. Нет такой власти на земле, которая посмела бы воевать с ним. Хлопок правит миром».[4]  Рабовладельцы были глубоко убеждены, что европейские стра­ны незамедлительно признают конфедерацию и окажут ей всемер­ную помощь. Джефферсон Дэвис, президент конфедерации, заяв­лял:   «Англия признает нас, и мы накануне блестящего буду щего».[2] Это была стратегическая ошибка: главные проблемы гражданской войны в США решались на поле боя, а не зарубеж­ными дипломатическими службами. Кроме того, лидеры мятеж­ной конфедерации плохо знали традиции британской диплома­тии, руководители которой имели все основания утверждать, что у Великобритании нет вечных друзей, но есть только вечные интересы.

Такое настроение представителей южных земель, дало понять правительствам Англии и Франции, что на их помощь делается большая ставка.

Пальмерстон[1] и Рассел[2]  подталкивали южных рабовладельцев к мятежу и с нетерпением ожидали взаимного истощения сил Севера и Юга, чтобы, вмешавшись в их борьбу, продиктовать свои условия мира.
1.1.    ВОЕННАЯ ИНТЕРВЕНЦИЯ ЕВРОПЕЙСКИХ ДЕРЖАВ.
Начавшаяся война послужила сигналом для проведения откры­той интервенционистской политики Англии и Франции в поддерж­ку конфедерации.

Прошло две недели после открытия военных действий и 28 февраля 1861 г. были получены вести о начале интервенции европейских держав в Америке.

Не без наущения англий­ской дипломатии весной 1861 года Испания оккупировала респуб­лику Сан-Доминго. Это была открыто враждебная акция по отно­шению к правительству Линкольна. Испанцы, имея своей базой Кубу, попытались отобрать у негритянской республики Сан-Доминго восточную часть острова, которая была прежде испанской колонией. В связи со сложившейся ситуацией 2 апреля 1861 г. министр иностранных дел США обратился с письмом к испанскому послу в Вашингтоне с протестом против испанского вторжения. Но 1 июля 1861 г. испанский посол сообщил об аннексии негритянской республики.[7] Несмотря на это, правительство США предпочло выжидательную тактику в этом вопросе, так как было бы нецелесообразно разжигать новые конфликты и создавать дополнительные проблемы, в то время как гражданская война идёт полным ходом. Лин­кольну хватило дипломатического такта в этой сложной ситуации воздержаться от бесполезных дискуссий по проблемам Сан-Домин­го. Забегая вперёд, хотелось бы отметить, что подобная политика была  характерной чертой того периода. Правительство США во главе с Авраамом Линкольном  предпочитало обходить острые углы, лишая тем самым провокаторов повода для развязывания новых войн.

Следующим этапом интервенции европейских государств в американские дела  было признание Англией южных штатов воюющей стороной. Конгресс отделившихся штатов, собравшийся в Монтгомери, обратился с открытым призывом к европейским дер­жавам организовать интервенцию. Было решено направить в Евро­пу миссию, чтобы добиться дипломатического признания конфеде­рации и получить военную и экономическую помощь. В инструк­циях дипломатам указывалось на необходимость подписания соот­ветствующего соглашения в первую очередь с Англией.[1]

Учитывая все это, правительство Пальмерстона 13 мая 1861 г. выступило с «Королевской прокламацией о нейтралитете», в которой, формально объявила о своем нейтралитете в войне Севера и Юга. Фактически же правительство Великобритании активно поддерживало южан, готовясь к непосредственному участию в Гражданской войне на стороне Конфедерации.

Заявляя о нейтралитете, Великобритания одновременно признавала Юг воюющей стороной, что являлось первым шагом на пути при­знания Англией мятежной конфедерации как самостоятельного государства. Сразу же после опубликования прокламации английское правительство послало в американские воды свой военный флот.

Активное вмешательство европейских держав в американские дела продолжилось вооруженной интервенцией в Мексику, где в 1854—1860 гг. произошла буржуазная революция. Используя в качестве предлога мексиканские международные долги, Англия, Франция и Испания заключили в октябре 1861 г. в Лондоне конвенцию о военной оккупации Атлантического побережья Мексики в качестве гарантии ее кредитоспособности. Ввод войск в Мексику европейские державы оправдывали также необходимостью «обеспечить защиту интересов своих граждан» на территории этой страны.

Цель была очевидна: использовать гражданскую войну в США для разделения и ограбления Мексики. Очевидна была и ее анти­американская направленность. Мексика имела большую границу с мятежной конфедерацией. Оккупация мексиканской территории позволяла выйти за границу с рабовладельцами и прорвать блокаду конфедерации, объявленную Севером. Помимо этого, высадка войск трех европейских держав в Мексике создавала удобный плацдарм на южных границах США для вооруженного вмешатель­ства в гражданскую войну.

В декабре 1861 г. в Мексике высадились сначала испанские, а в январе 1862 г. к ним присоединились английские и французские войска.

Однако вскоре интервенты перессорились: Особый интерес к Мексике пробудился у французского императора Наполеона III, захотевшего превратить эту страну, производившую треть всего мирового серебра, в сырьевой придаток своей империи. Лучшего момента для осуществления этого плана, чем время войны между Союзом и Конфедерацией нельзя было придумать. Зимой 1861-62 Наполеон III воспользовался высадкой интервенционистских войск для реализации далеко идущих планов — превратить Мексику в опорный пункт для создания «латинской империи» под протекторатом Франции в Новом Свете. На роль императора был выбран австрийский эрцгерцог Максимилиан Габсбург. Такое усиление позиций Франции в Латинской Америке не входило в расчеты Англии и Испании, поэтому уже в феврале 1862 г. обе страны подписали соглашение об отсрочке мексиканских долгов и в марте вывели свои войска из Мексики. Кроме того, агрессия против Мексики была столь вопиющим нарушением международного права, что Англия и Испания предпочли под первым же предлогом выйти из игры. Сомнительную славу по­жинать лавры этой неспровоцированной агрессии они предостави­ли Наполеону III, который отказался последовать их примеру и ввязался в затяжную мексиканскую авантюру, окончившуюся лишь в 1867 г. полным поражением Франции.
1.2.    ИНЦИДЕНТ С «ТРЕНТОМ».
В конце 1861 года над Соединенными Штатами, терпевшими многочисленные поражения на фронте, нависла угроза английской интервенции.

В первый год гражданской войны северяне установили морскую блокаду побережья южных штатов, чтобы прекратить поставки туда оружия и стратегических товаров из Англии и Франции. Объявленная Союзом блокада Конфедерации, почти исключавшая возможность вывоза американского хлопка, вызвала сильнейшее раздражение в Европе. Несмотря на акт о нейтралитете, на английских верфях создавался довольно внушительный флот южан для прорыва блокады и английское правительство, смотрело на это сквозь пальцы.

В ноябре 1861 года два дипломатических предста­вителя конфедерации, Слайдель и Мэзон, направились в Англию и Францию. Они направлялись в Лондон и Париж, чтобы добиться увеличения военной помощи южанам, а то и добиться вступления Англии и Франции в войну на стороне Конфедерации.

Сделав пересадку в Гаване, конфедератам предстоял путь в Европу на британском пароходе «Трент». Но этой экспедиции не суждено было состояться.  

8 ноября английский почтовый пароход «Трент», на борту которого находились эмиссары рабовладельцев, был обстрелян и остановлен федеральным военным кораблем «Сан-Джацинто». Дипломатов-мятежников арестовали и доставили в Бос­тон. Но эпизод на этом не закончился. Хотя Мэйсон и Слайделл не являлись британскими подданными, их пленение и задержание «Трента» вызвали в Лондоне самую резкую реакцию. Почти весь британский кабинет министров был за немедленный разрыв отношении с Союзом, многие настаивали на объявлении ему войны. Особенно резкую позицию заняли Пальмерстон и   Рассел.   Правительство   Великобритании заявило   президенту США протест и направило в Канаду флот и вооруженные силы, насчитывавшие около 10 тыс. человек. 1 декабря 1861 г. Рассел отправил соответствующую депешу в Вашингтон, в   которой говорилось, что  если в течение семи дней федераль­ное правительство не выполнит требования об освобождении эмис­саров конфедерации, Великобритания разорвет дипломатические отношения с США. Этот демарш был подкреплен приказом флоту находиться в состоянии боевой готовности.

Для США дело «Трента» было первым серьезным внешнеполитическим испытанием. Сложность ситуации определялась тем, что провокационный курс Пальмерстона сделал реальной угрозу ведения войны федеральным правительством на два фронта со всеми вытекающими из этого военными и политическими по­следствиями. Линкольну, не имевшему никакого практического опыта в сфере дипломатии, противостояли такие изощренные во внешнеполитических интригах деятели, как Пальмерстон и Рассел.[4] Трудности создавались и тем, что в кабинете Линкольна не было единства по вопросу о том, как должно вести себя федеральное правительство в сложной ситуации, порожденной делом «Трента».

Противоречия, раздиравшие кабинет, были естественны, учиты­вая разношерстный состав федерального правительства. Особые сложности создавало то, что государственный секретарь Сьюард настойчиво требовал реализации своей идеи объявления войны Англии и ее европейским союзникам.

Время — самый надежный критерий в оценке правильности того или иного решения. Это полностью относится и к сфере дипло­матической деятельности.

Ни в официаль­ных выступлениях, ни в беседах с зарубежными дипломатами Линкольн не допустил ни одной ошибки, которую можно было бы использовать как предлог для дальнейшего обострения отноше­ний с Англией. Нам представляется, что не был случайностью и тот факт, что Линкольн обошел молчанием инцидент с «Трентом» в своем послании конгрессу в декабре 1861 года.

Выход из кризисной ситуации был найден довольно успешно. 8 января 1862 г. правительство Великобритании получило инфор­мацию от своего посланника в Вашингтоне о том, что по распоря­жению правительства Линкольна Мэзон и Слайделл освобождены, из заключения.

Ознакомившись с этим доку­ментом, Рассел на следующий день, 10 января 1862 г., информиро­вал американского посла Ч. Адамса, что правительство Ее Вели­чества считает инцидент исчерпанным.

Важную роль в компромиссном решении инцидента с «Трен­том» сыграл тот факт, что федеральное правительство признало ошибочными действия Уилкса и осудило их.

Основное, что помешало Пальмерстону перейти грань, за которой начиналась военная катастрофа,— это решительные выступления против войны английского рабо­чего класса.

Во время дела «Трента» президент выдержал серьезный экза­мен как государственный деятель и дипломат. Он продемонстри­ровал большое дипломатическое умение и проявил природный такт, ослабив напряженность, грозившую перерасти в тяжелейший военный конфликт. Причем важно отметить, что федеральное правительство не поступилось ни одним принципиальным вопро­сом.

На Рождество Линкольн собрал кабинет, чтобы подвести итоги дела «Трента». Были все основания считать, что правительство и страна получили хороший рождественский подарок — угроза войны с Англией миновала. На заседании кабинета по предло­жению Линкольна было принято решение передать оставшиеся спорные с Англией вопросы на арбитраж.

Мэзон и Слайделл на борту английского, военного судна отпра­вились в Англию. Инцидент с «Трентом» был исчерпан.
1.3 ДАЛЬНЕЙШИЕ ПОПЫТКИ ВМЕШАТЕЛЬСТВА.
Но и после разрешения дела «Трента» Англия, Франция и другие поддерживавшие их европейские державы не отказались от попыток активного вмешательства в американские дела на стороне конфедерации. Этот политический курс проявился в отно­шении Англии и Франции к блокаде мятежной конфедерации, объявленной правительством США, в их попытках организации посредничества в американских делах, которое на практике сводилось к оказанию всесторонней помощи мятежникам.

В Лондоне внимательно следили за военно-политической конъюнктурой в США и использовали любую возможность, чтобы нанести ущерб федеральному правительству. В частности, стре­мясь ускорить оказание помощи мятежникам, правительство Вели­кобритании заявляло, что блокада конфедерации, объявленная Севером после начала войны, неэффективна, а следовательно, незаконна. Это был очень важный вопрос, так как флот северян все более усиливался, что создавало серьезные трудности Англии и другим европейским державам при прорыве блокады.

В Англии понимали, что отказ признать блокаду и попытки ее прорыва будут иметь тяжелые и далеко идущие последствия, вплоть до войны с Соединенными Штатами. Вот почему Рассел, выступая 10 марта 1862 г. в парламенте, вынужден был признать законность блокады и необходимость ее соблюдения. Он утверждал, что его задача с самого начала гражданской войны заключается в том, чтобы внимательно фиксировать события, занимать самую беспристрастную позицию и соблюдать строгий нейтралитет.

Ни до, ни после этого заявления Англия не соблюдала нейтра­литета. Ее симпатии и всемерная поддержка полностью были на стороне мятежной конфедерации. Англии принадлежала идея фор­сировать посредническую миссию европейских держав для прими­рения в США враждующих сторон, но на основе признания незави­симости рабовладельческой конфедерации. Это полностью соот­ветствовало английским интересам: раскол США фактически снимал с повестки дня вопрос о Соединенных Штатах как конкуренте Великобритании.

Английское правительство продолжало оказывать прямую воен­ную помощь мятежникам. В Англии строились корабли для конфе­дерации. В марте 1862 года со стапелей верфи в Ливерпуле со­шел заказанный мятежниками крейсер «Флорида», который затем нанес большой ущерб судоходству северян. В июне 1862 года был построен для конфедерации еще один корабль. Посол США Адамс заявил решительный протест правительству Великобритании. Тем не менее 31 июня корабль ушел в море. Это был знаменитый в будущем крейсер «Алабама». Многочисленные протесты американ­ского посланника Адамса против поощрения Англией пиратства категорически отвергались правительством Великобритании. Так, на один из протестов Адамса Рассел издевательски предложил ему «поймать» крейсер «Алабама».

В июле 1862 года в британском парламенте состоялись необыч­ные дебаты, в ходе которых было внесено предложение напра­вить посреднические усилия Англии и других европейских держав на раздел Соединенных Штатов.

В правящем лагере все более укреплялось мнение, что в одиночку Великобри­тания не сможет добиться осуществления своих планов посредни­чества. 4 августа 1862 г. Рассел заявил, что любому шагу Англии в американском вопросе должна предшествовать ее договоренность о взаимных действиях с другими европейскими державами, в первую очередь с Францией и Россией.

Обстановка для английской и французской дипломатии склады­валась как будто бы благоприятно. Дипломатическая актив­ность правительства США была не очень высока, и в Лондоне, как и в Париже, надеялись, что их планы вмешательства в американ­ские дела не встретят каких-либо серьезных препятствий.

Идея посредничества открывала блестящие перспективы перед англо-французской дипломатией, но с ее реализацией надо было торопиться. В сентябре 1862 года готовилось опубликование Лин­кольном предварительной прокламации об освобождении с 1 янва­ря 1863 г. рабов, что внесло бы благоприятные коррективы во внешнеполитическое положение Севера. Посланники Англии и Франции в Вашингтоне получили инструкции предпринять необ­ходимые дипломатические акции, чтобы обеспечить посредничест­во европейских держав. События развертывались, как в хорошо отрепетированном спектакле. Но неожиданно возникли осложне­ния, причем в самом непредвиденном месте — в Париже. Англий­ский посланник во Франции Каули информировал Рассела, что французский министр иностранных дел Тувенель не проявил го­товности для организации активных акций против федерального правительства. Главную помеху на пути реализации англо-французских планов Тувенель видел в по­зиции России, отвергавшей посредничество в англо-французской интерпретации. Тувенель заявил английскому посланнику, что Франция давно запросила Россию о ее отношении к планам посредничества и «натолкнулась на фактически презрительный отказ»[5].

Руководители МИД Англии прилагали немалые усилия, чтобы вовлечь в посред­ничество Австрию, Пруссию, Испанию. Но все это не могло компенсировать отказ России участвовать в антиамериканских акциях.

Лондон не очень преуспел в попытках впрячь в свою дипло­матическую колесницу Пруссию. Бисмарк хотел, чтобы победу в войне одержал Север и Соединенные Штаты стали сильной державой. Он считал, что это было бы в интересах Пруссии. И знал, что если это произойдет, то Республика по ту сторону Атлантики будет быстро набирать силу.

В Лондоне вновь засомневались в целесообразности посред­ничества. Пальмерстон в который уже раз заговорил о важности соответствующей совместной акции Англии, Франции и России. Все большие сомнения одолевали и Рассела, который заявил Пальмерстону, что необходимо еще раз тщательно взвесить ситуа­цию в Северной Америке.

Опубликование 22 сентября 1862 г. предварительной Прокламации об освобождении черных рабов явилось крупнейшим собы­тием гражданской войны. Радикально настроенные круги Англии ответили на Прокламацию Линкольна резким усилением борьбы против вмешательства в американские дела. Это создало допол­нительные трудности в реализации планов Пальмерстона — Рассе­ла.

Надежда вновь появилась у Пальмерстона и Рассела, когда 24 октября 1862 г. во Франции Друэн де Люис сменил на посту министра иностранных дел Тувенеля. Развязавшись с итальянски­ми делами, Наполеон III решил стать инициатором объединен­ного вмешательства европейских держав в американские дела. 31 октября 1862 г. император направил в Лондон и Петербург предложения выступить инициаторами заключения в США между воюющими сторонами шестимесячного перемирия, на это же вре­мя предусматривалось снятие блокады конфедерации.

Это был план, направленный на спасение мятежников, кото­рые в случае его осуществления могли получить из-за границы все, что им было необходимо для продолжения войны.

После опубликования предварительной Прокламации об осво­бождении рабов в Англии резко активизировалось движение в поддержку федерального правительства. Правительство Линкольна сумело выиграть еще одну важную внешнеполитическую битву: вмешательство европейских держав в американские дела на стороне мятежных рабовладельцев было сорвано.

14 июля 1862 г. в американские посольства за границей были направлены копии проекта Прокламации об освобождении рабов. В сопроводительном документе государственного департамента к копии проекта Прокламации говорилось, что если европейские державы пойдут на вмешательство в американские дела, то федеральное правительство вынуждено будет санкционировать войну рабов. Данная оговорка свидетельствовала о том, что в Вашингто­не серьезно опасались совместного выступления европейских держав на стороне конфедерации.       

Английское правительство считало, что Англия и Франция должны предложить Северу и Югу заключить перемирие при условии признания отделения южных штатов. Если Вашингтон не примет этого предложения-ультиматума, Англия и Франция само­стоятельно признают конфедерацию. Однако вновь камнем преткновения стала позиция России, отказавшейся от посредни­чества. Наполеон III был настроен более решительно, чем его министр иностранных дел, он готов был пойти на вмешательство в американские дела. Что касается английской королевы Виктории, то она придерживалась реалистической точки зрения и настаивала на совместных действиях с Австрией, Пруссией и Россией. Но, как известно, английский король царствует, но не управляет. И к голосу королевы Пальмерстон и Рассел мало прислушивались. Руководители внешней политики Англии и Франции сознавали, что без согласия России посредничество превратится в фикцию и будет решительно отвергнуто Вашингтоном. Все попытки ока­зать давление на Россию были безрезультатными.

Необходимо было учитывать и возросшие после опубликования предварительной Прокламации выступления английской общественности против военных авантюр в США. Неблагоприятно складывалась и международная обстанов­ка. Россия отказалась присоединиться к посредничеству в его англо-французской интерпретации. Застопорилось дело и с Фран­цией, которая переживала острый политический кризис, завершившийся 24 октября отставкой министра иностранных дел.

Англо-французское согласие подрывалось и неуемным аппе­титом Наполеона III в отношении Мексики. Пока агрессия против нее имела четко выраженную антиамериканскую направленность и контролировалась участием Англии в ее осуществлении, Лондон поддерживал мексиканскую авантюру. Однако осенью 1862 года стали очевидными планы французской колонизации Мексики, что вызывало серьезную обеспокоенность Лондона.

Острейшие противоречия раздирали правящие круги Англии по американскому вопросу, но решающее значение имел тот факт, что после опубликования предварительной Прокламации Линколь­на резко активизировались выступления рабочего класса и ра­дикальных буржуазных кругов Великобритании против вмеша­тельства в американские дела. Правительство Англии не могло игнорировать давление общест­венности.

Правящие круги Англии, взвесив все аргументы «за» и «про­тив» признания конфедерации, не рискнули сделать этот роковой шаг, который означал бы начало войны с США.

Внешняя политика Вашингтона учитывала, что, несмотря на все симпатии к рабовладельцам Юга, правящие круги Великобри­тании не рискнут начать военные действия против Соединен­ных Штатов. Международная обстановка была явно неблаго­приятна для такой войны. Россия — категорически против воен­ного вмешательства в американские дела. Франция, естест­венный союзник Англии по американским авантюрам, погрязнув в итальянских и мексиканских проблемах, переживала тяжелый внутренний кризис и не была готова трубить большой сбор для похода против США. В осеннее время, в период океанских штор­мов начинать военные действия значило обречь английские войска на серьезнейшие трудности со снабжением. Кроме того, англичане ставили на карту судьбу фактически беззащитной Канады.

Союзники мятежников до последнего дня войны оказывали им всемерную военную, экономическую и дипломатическую поддерж­ку. Но от открытого вооруженного вмешательства в граждан­скую войну в США на стороне рабовладельцев им пришлось отка­заться. С каждым днем сокращались и возможности оказывать скрытую военную помощь мятежникам, так как успехи военно-морских и сухопутных сил Севера, захватывавших важнейшие порты южан, все больше стягивали железное кольцо блокады вокруг конфедерации.

В такой обстановке 4 марта 1865 г. Речь президента развеяла последние надежды мятежников и их союзников в Европе на возможность спасти конфедерацию с помощью дипломатических интриг. Тем временем Великобритания продолжала признавать Юг воюющей стороной, прорывала блокаду и снабжала конфедерацию всем необходимым для ведения войны.

Мятежники умело шантажировали Англию и Францию угрозой прекращения войны. Эмиссары конфедерации распространяли в Европе слухи, что Англии и Франции придется расплачиваться за свою дружественную к конфедерации позицию, что федеральное правительство сразу же после войны двинет свою миллионную армию на Север, чтобы изгнать англичан из Канады, и на Юг, чтобы вышвырнуть французов из Мексики. Правительства Англии и Франции продолжали цепляться за свой план посредничества с целью добиться для Юга мирной передышки

Новый посол Франции в США Трелльярд настой­чиво убеждал Сьюарда в готовности Наполеона III заняться мир­ным урегулированием гражданской войны. Разумеется, француз­ская дипломатия, выступив с такой инициативой, действовала далеко не бескорыстно. Она надеялась, что это окупится приемле­мым для Франции решением мексиканской проблемы.

Долго уговаривать Сьюарда принять французское предложение не пришлось. Во второй половине декабря государственный секре­тарь выступил в палате представителей с речью, в которой доказы­вал бескорыстие французской посреднической миссии и необходи­мость принятия предложений Парижа. Красноречие государствен­ного секретаря мало кого убедило. Дело шло к полному военному разгрому конфедерации, и в этих условиях принимать француз­ский план посредничества не было никакого резона. Сьюард внес предложение признать мексиканскую империю. Чувство реально­сти явно изменило государственному секретарю: накануне капи­туляции конфедерации мало кто решился поддержать эту инициа­тиву. 118 членов палаты представителей проголосовали против предложения Сьюарда и только 8 — за[1].

Более того, было принято предложение, запрещавшее прави­тельству вести какие-либо переговоры с иностранными государ­ствами по этому вопросу в связи с тем, что конгресс сам занима­ется данной проблемой. Решение конгресса внесло полную ясность в вопрос о том, что прорабовладельческим державам Европы не удалось погреть руки на американском конфликте, попытки до­биться реализации планов посредничества в интересах мятежных рабовладельцев отныне были обречены на полный провал.
ГЛАВА 2. ГРАЖДАНСКАЯ ВОЙНА В США И РОССИЯ.

Гражданская война в США вызвала большой интерес в России. Этот интерес объяснялся, прежде всего, масштабностью самого события. С начала Гражданской войны русское правительство заняло благожелательную позицию по отношению к северянам, что было проявлением дружественных связей двух держав, установившихся еще с войны за независимость США.   Лояльные отношения между Россией и США объяснялись рядом причин, главной из  которых была заинтересованность в сохранении единых и сильных Соединенных Штатов в качестве
противовеса Англии и Франции, с которыми у России были острые экономические и политические противоречия. На позицию России большое воздействие оказывал и тот факт, что именно правительство США в период Крымской войны не только объявило о своем нейтралитете, но и своевременно предупредило Россию о готовящейся атаке соединенной англо-французской эскадрой ее дальневосточных портов.
На протяжении всей истории США между Россией и заокеанской республикой существовали хорошие, можно даже сказать, дружественные отношения.

Несмотря на вполне благожелательные отношения с Россией, в США были весьма невысокого мнения о нашей стране. Причиной тому был абсолютизм российской монархии. Но когда началась Гражданская война, президент Линкольн и госсекретарь Сьюард сознавали, что возможности США противостоять враждебности со стороны Англии и Франции во многом зависят от поддержки России. И Россия стала одной из двух европейских стран, которые безоговорочно встали на сторону Севера (второй была Швейцария).

В основе русско-американских официальных отношений лежали не только политические, но и экономические интересы.

Не только частные компании, но и официальные круги США весьма настойчиво добивались от русского правительства со­гласия на прокладку межконтинентальной телеграфной ли­нии между Америкой и Европой через Сибирь.

В ответ на сообщение американского посланника в Петербурге Клея о том, что отношения России «продолжают носить самый сердечный характер», Сьюард напоминал ему о необходимости разрешить вопрос о межконтинентальной телеграфной ли­нии. «Президент чрезвычайно удовлетворен доброжелатель­ством России, — писал Сьюард, — но лишь положительное разрешение этого вопроса русским правительством послужит доказательством того, насколько искренне оно желает под­держивать близкую дружбу»[3].

Представители деловых кругов больше всего говорили о развитии торговли между обеими странами, о военном судостроении и производ­стве военного снаряжения в США, о возможностях строи­тельства железных дорог в России и т. д.

Разумеется, экономические связи и заинтересованность в их развитии являлись положительными факторами во взаи­моотношениях обеих стран.

Дружественные заверения России нельзя было рассматри­вать только как дипломатические акты вежливости. Они под­креплялись соответствующими действиями со стороны Рос­сии. В начале июня 1861 г. по указанию Горчакова управле­ние морского министерства отдало приказы не салютовать флагу судов конфедеративных штатов и не признавать их документы в порядке. Это фактически означало непризна­ние   флага   Конфедерации   как   государства.

Важнейшим внешнеполитическим актом, определившим отно­шение России к гражданской войне в США, была депеша Горча­кова Стеклю от 16(28) июня 1861 г. В ней говорилось: «В течение более 80 лет своего существования Американский союз обязан своей независимостью, своим развитием и своим прогрессом согла­сию между его членами... Это объединение было плодотворным. Оно дало миру зрелище беспримерного в анналах истории про­цветания»[5].

Значительное внимание Горчаков уделял традиционной русско-американской дружбе: «Этот Союз в наших глазах является не только существенным элементом мирового политического равнове­сия, но он, кроме того, представляет нацию, к которой наш госу­дарь и вся Россия питают самый дружественный интерес, так как две страны, расположенные на концах двух миров, в предшествую­щий период их развития были бы призваны к естественной соли­дарности интересов и симпатий, чему они уже давали взаимные доказательства...» В депеше подчеркивалось, что правительство России выступает против вмешательства во внутренние дела США. «Я не хочу,— писал Горчаков,— затрагивать ни одного из вопросов,  которые  ведут к  разделению  конфедеративные  штаты.   Не наше дело высказываться по поводу этого спора»[8].

Это была попытка подлинно мирного посредничества, основан­ного на невмешательстве во внутренние дела США. На фоне враждебных действий Англии, Франции и Испании инициатива России стала дружественной демонстрацией по отношению к феде­ральному правительству. Так она и была воспринята официаль­ными кругами США и американской общественностью.

В Петербурге внимательно следили за дипломатическими инт­ригами Лондона и Парижа вокруг проблемы посредничества. Интерес России к этому вопросу был вызван тем, что посредни­чество могло иметь серьезные последствия, вплоть до раскола США. А это могло нарушить всю систему мирового равновесия, привести к усилению международных позиций Англии и Фран­ции.

В апреле 1861 г. Горчаков заверил поверенного США в Петербурге Д. Эпплтона, что Россия не думает признавать Конфедерацию и встретит восстановление США с большим удовлетворением. Этими заверениями Эпплтон был весьма до­волен, а Сьюард воспринял их как дружественные.

Позиция России имела определенное значение и в предотвращении английской ин­тервенции. Если она непосредственно по вопросу об инциденте с «Трентом» вначале, находилась на заднем плане, то тем не менее в Лондоне были вынуждены считаться с дружественными отношениями, существовавшими между Россией и США, и опасались в особенности заключе­ния военного союза между ними.

Вряд ли могут быть сомнения в том, что политика России сдерживала интервенцию против США и сковывала действия Англии и Франции не только в данный период, но и на про­тяжении всей гражданской войны.

В связи с ростом выступлений английского народа против интервенции, прежде всего рабочего класса, правящие круги Англии могли рассчитывать на какой-либо успех своей агрес­сивной политики только при условии благоприятной для себя международной обстановки, в частности поддержки России.

Конечно, дипломатическая возня Англии и Франции по поводу вмешательства в гражданскую войну, каков бы ни был ее исход, поддерживала мятежников и их сторонников на Севере. Еще большее значение имело то, что эти страны вооружали южан, предоставляли им финансовую и иную помощь. Сторонникам вмешательства казалось, что радикаль­ные мероприятия Линкольна могут вызвать изменение в поли­тике России и что склонить Россию к вмешательству в дела США могла бы скорее Франция.

При сложившейся ситуации, полагая неэффективным вме­шательство в американские дела без участия России, Паль­мерстон предпочел, чтобы инициативу в переговорах с Рос­сией вновь взял на себя Наполеон III. Если бы его в этих переговорах постигла неудача, то английское правительство оставалось в стороне.

31 октября 1862 г. Наполеон III сделал официальное пред­ложение Англии и России о совместном посредничестве с целью добиться шестимесячного перемирия, снятии блокады и открытия южных портов. Горчаков немедленно отклонил это предложение, мотивируя свой отказ тем, что Россия на­ходится в дружественных отношениях с федеральным пра­вительством и стремится избегать какого-либо давления на него. Такой ответ не был неожиданностью для США.

Всем было ясно большое международное значение отказа России на предложение Наполеона III принять участие в по­средничестве. Этим актом было сорвано давление на Союз. Позиция России оказала определенное влияние на позицию Англии, которая была вынуждена отклонить посредничество в данный момент

Британское правительство в ответе Наполеону III сооб­щало, что одним из мотивов, вынудивших Англию отклонить французское предложение, является отказ России участво­вать в коллективной акции против США.

В 1863 г. произошло важное событие
во внешнеполитической истории гражданской войны — визит двух российских эскадр в США. Этот визит был вызван резким обострением противоречий между Россией, с одной стороны, и Англией и Францией —с другой.

В апреле 1863 г. Франция, Англия и Австрия направили протест правительству России в связи с польским восстанием 1863 г. Судьба польских повстанцев мало беспокоила Лондон, Париж и столицы других держав. Но это был очень удобный предлог для давления на царское правительство и далеко не в последнюю оче­редь именно в американском вопросе. Для императора Франции события в Польше представлялись якорем спасения, реальной возможностью отвлечь общественность страны от тяжелого кризиса, от трудностей, связанных с мексикан­ской авантюрой, реализация которой наталкивалась на все более серьезные проблемы.

Россия ответила на ноту европейских держав переводом армии на военное положение. В июне 1863 г. европейские державы направили новый протест России и потребовали созыва конгресса европейских держав для разрешения польской проблемы. Это был серьезный тревожный сигнал: против России складывалась мощная коалиция европейских держав.

В этой сложной обстановке федеральное правительство оказало действенную помощь России, отказавшись присоединиться к демаршу европейских держав. Несмотря на благожелательную позицию правительства США, Россия оказалась в очень затруднительном положении.

В июле 1863 г. в Петербурге было принято решение о посылке двух российских военных эскадр в США. Одна эскадра под командованием контр-адмирала С. С. Лесовского вышла из Кронштадта и взяла курс через Атлантический океан к берегам США. Другая эскадра, которой командовал контр-адмирал А. А. Попов, направлялась через Тихий океан в Сан-Франциско.

Прибытие российских боевых кораблей в США оказалось весьма своевременным, ибо федеральное правительство опасалось вмешательства
Англии и Франции в гражданскую войну.,

Русских моряков встретили в США исключительно тепло и восторженно. Первые недели пребывания русских за океаном были до отказа заполнены многочисленными балами, пышными церемониями и торжествами. В американской столице в честь российских морских офицеров состоялся прием в Белом доме. Все эти манифестации вполне соответствовали интересам вашингтонского правительства.

Российские эскадры пробыли в США около девяти месяцев. За это
время произошел коренной перелом в ходе войны, укрепились позиции
федерального правительства, улучшилось внешнеполитическое положение
Союза, чему в значительной степени способствовало пребывание в США

российских военных эскадр.

Это событие на время приковало к себе внимание не только США, но и всей Европы. Одни приветствовали прибытие русских эскадр, другие выражали опасение, а у третьих, главным образом в реакционных кругах Англии и Франции, оно вызывало раздражение и ненависть. При этом распро­странялись весьма разноречивые версии и толки, сочинялись различные догадки и домыслы о целях прибытия эскадр. Тем более, что в это же время были сосредоточены в Нью-Йорк­ском порту также английские и французские военные ко­рабли. Еще больше говорили о совместной борьбе США и России против Англии и Франции, а некоторые утвер­ждали о наличии тайного союза между Вашингтоном и Петербургом.

Однако несомненным было одно: визит российских эскадр способствовал разрешению трудностей, возникших во взаимоотношениях России с западными державами. Выведя свои корабли к уязвимым путям европейских морских держав, Россия получила важное дополнительное средство давления на Англию и Францию. Это давало тем больший дипломатический эффект, что обе российские эскадры базировались в дружественной державе.

Визит российских военных эскадр в США превратился в убедительное свидетельство дружественного отношения России к Союзу в период кризиса, который он переживал. Визит эскадр способствовал укреплению международных позиций федерального правительства, что создало дополнительные препятствия на пути реализации интервенционистских планов Англии и Франции.

Хотя визит русских эскадр в Америку не имел прямого отношения к Гражданской войне в США, он сыграл важную роль в укреплении международного положения Севера. Государственный секретарь США Сьюард заявлял, что хотя «...русский флот пришёл по его собственным причинам, преимущество от его присутствия было в том, чтобы убедить Англию и Францию, что он явился, чтобы защитить Соединённые Штаты от вмешательства»[7].

Правительство США продемонстрировало свою дальновидность при определении и реализации внешнеполитического курса в отно­шении России.

Федеральное правительство понимало, что позиция России определяется не конъюнктурными соображениями, а государствен­ными интересами, которые побуждали Петербург искать сбли­жения с Вашингтоном на долговременной, взаимовыгодной ос­нове.
ГЛАВА 3. ГРАЖДАНСКАЯ ВОЙНА В США И ИХ ЮЖНЫЕ СОСЕДИ.

Гражданская война в Соединенных Штатах Америки была событием большого исторического значения. Она явилась переломным этапом во внутренней жизни американского народа и важной вехой в истории международных отношений, оказала влияние на страны Латинской Америки и на политику США в отношении этих стран.

До гражданской войны 1861 —1865 гг. отношения Соеди­ненных Штатов с двумя их ближайшими южными соседями — Мексикой и испанской колонией Кубой — складывались не­сколько различно, хотя в обоих случаях политика Вашинг­тона диктовалась интересами американских рабовладельцев.

Политика эта состояла, в частности, в расширении территории рабовладельческих штатов путем завоевания чужих земель и распространения на них планта­ционного хозяйства.

Следствием этой политики явились отторжение у Мексики Техаса (1836—1845 гг.) и огромной части мексиканской тер­ритории в результате американо-мексиканской войны (1846—1848 гг.), заключение между Мексикой и США договора Маклейна — Окампо (1859 г.), по которому США должны были получить постоянное право тран­зита через перешеек Теуантепек и право ввода в Мексику войск для защиты собственности и наведения порядка[3]. Таким образом, отношения США с Мексикой до 1861 г. были отношениями сильного хищника  и слабой жертвы.

Другой сосед США — Куба — также находился под угро­зой. Вашингтонское правительство делало неоднократные, но безуспешные попытки купить Кубу у Испании. В то же время в США велась кампания за насильственный захват острова. Особенно эта кампания усилилась в период президентских выборов, приведших к власти сторонника рабовладельцев Бьюкенена (1857—1861 гг.). Мешала захвату Кубы твердая позиция Англии и Франции, предпочитавших, чтобы остров находился в руках слабой Испании, а не был захва­чен их растущим конкурентом — Соединенными Штатами[3].

Поглощение Мексики и аннексия Кубы отвечали в пер­вую очередь экономическим и политическим интересам ра­бовладельцев южных штатов. Победа южан в гражданской войне грозила установлением господства рабовладельцев во всем Союзе или выделением из Союза южной Конфедерации и неизбежно повлекла бы за собой немедленный рост экспан­сионизма рабовладельцев. Поэтому в Мексике, на Кубе и в Испании с особым вниманием следили за ходом событий в США накануне и во время гражданской войны.
3.1.    МЕКСИКА.
К моменту военного столкновения между северными и южными штатами в соседней Мексике только что кончилась гражданская война — одержало победу прогрессивное пра­вительство Бенито Хуареса. Долгие годы борьбы истощили страну, особенно ее финансы. Требовались время и средства, для того чтобы страна могла пойти вперед в своем развитии. Поиски передышки и средств явились одной из причин заклю­чения Мексикой упоминавшегося договора Маклейна — Окампо. Внутренняя борьба в Соединенных Штатах того времени привела к отказу сената ратифицировать договор. Когда эта борьба привела к военному конфликту, обе вра­ждующие стороны должны были определить свою политику в отношении Мексики.

Воспользовавшись экономическими и финансовыми за­труднениями мексиканского правительства, возникшими в ре­зультате долгой гражданской войны, Англия, Франция и Ис­пания решили подчинить любым способом ослабленную Мек­сику своему влиянию, а если представится возможность, то и превратить страну в колонию. Предлогом к вмешательству в дела Мексики послужил мораторий по иностранным долгам, объявленный правительством либералов. В декабре 1861 г. в Веракрус высадились испанские, а вслед за ними в январе 1862 г. в Мексику прибыли английские и французские войска.

Южане послали к французским войскам своего агента Сюпервьеля. Весной 1863 г., добравшись до Пуэблы, штаб-квартиры французов, агент Конфедерации стремился заверить их в симпатиях Ричмонда к Франции. Одновременно он убеждал французов возможно скорее овладеть портом Матаморос, который южане использовали в своих отношениях с внешним миром, в обход блокады, начатой северянами в апреле 1861 г. От имени правительства Конфедерации он обе­щал предоставить интервентам необходимые им припасы и корабли для передвижения по рекам, а Франции — дешевый хлопок. Чтобы ускорить дело, агент южан из Мексики отпра­вился в Париж.

Сопротивление, которое оказывали интервентам мекси­канские патриоты, и победы северян в июле 1863 г. создали условия, неблагоприятные для оккупации францу­зами Матамороса. Однако это не прервало связей между Ричмондом и интервентами. Эти связи существовали до пол­ного поражения конфедератов.

Иначе сложились отношения между интервентами и пра­вительством Линкольна. Интервенирующие державы пред­ложили Линкольну сотрудничать с ними в их акциях против Мексики, на что он 4 декабря 1861 г. ответил отказом.

Однако за все время гражданской войны в Соединенных Штатах конфедераты не осмелились решительно предпринять что-либо против Мексики, федераты не сделали чего-либо ощутительного, чтобы предотвратить или остановить интер­венцию, которая противоречила стремлению США стать пол­ным гегемоном в Западном полушарии. Так или иначе, в обоих случаях вопрос о новых территориальных притязаниях в отношении Мексики фактически был снят. Объяснение этому следует искать прежде всего в военном факторе. И Север и Юг опасались осложнять свое положение острым конфликтом с южным соседом, особенно в условиях французской интервенции. Поэтому обе враждующие сто­роны сохраняли нейтралитет во время войны мексиканцев против захватчиков. Тем более что активное вмешательство в мексиканские дела при создавшейся в то время военно-по­литической и международной обстановке грозило ря­дом осложнений. Для Юга сохранение мирных отношений с Мексикой было особенно необходимо, в связи с тем, что в ус­ловиях блокады мятежники использовали эти отношения для сбыта в Мексику хлопка и приобретения через нее из Европы нужных им предметов снаряжения.

В то же время южане, понимая, что их противники имеют ряд неоспоримых преимуществ (количество населения, эко­номические ресурсы и др.), с самого начала рассчитывали на поддержку и официальное признание Конфедерации европей­скими державами, и прежде всего Англией, Францией и Ис­панией. Европейские державы видели в сецессии средство к ослаблению США и укреплению собственных позиций в За­падном полушарии и потому старались оказать помощь кон­федератам. Последние, уповая на эту помощь, согласовывали свою политику с державами, осуществлявшими интервенцию в Мексике. Южане надеялись найти в оккупантах военных партнеров, так как отношения Англии, Франции и Испании с Союзом были очень напряженными и даже грозили извест­ное время войной. Такого же партнера они хотели приобре­сти и в империи Максимилиана, созданной в июле 1863 г. под эгидой Наполеона III и с помощью французских окку­пационных войск на части мексиканской территории.

Не получая нигде официального признания, конфедераты хотели получить его хотя бы у правительства Максимилиана, но тщетно. С одной стороны, Максимилиан не шел на при­знание Конфедерации без санкции из Парижа, где по ряду причин воздерживались от признания Конфедерации. С дру­гой стороны, Максимилиан не мог пойти на такой шаг из-за своего непрочного положения в Мексике. Признать Конфеде­рацию означало потерять престиж даже в среде тех мекси­канцев, которые еще не влились в армию Хуареса и терпели иностранного ставленника. Признание Конфедерации по­влекло бы за собой неизбежный конфликт с Союзом, кото­рый в подобном случае, вероятнее всего, поддержал бы Хуа­реса, а может быть, и выступил бы против Максимилиана. Кроме того, французская марионетка стала императором уже тогда, когда определился явный военный успех северян, после июльских боев 1863 г., в результате которых территория Кон­федерации была разрезана по течению реки Миссисипи на две части, каждая из которых была окружена армией се­верян. Будучи в натянутых отношениях с правительством Хуареса и в добрых отношениях с правительством Максимилиана, Кон­федерация в течение всей гражданской войны не могла от­дать дань своим симпатиям или антипатиям и была выну­ждена соблюдать нейтралитет по отношению к войне, про­исходящей в Мексике. В свою очередь Хуарес и Максимилиан, боясь осложнить свое положение, сохраняли нейтралитет по отношению к гражданской войне в США. При этом симпатии мексиканских патриотов были на стороне Севера, а симпатии прислужников иноземного императора — на стороне конфедератов.

Правительство в Вашингтоне, как говорилось выше, вы­ражало недовольство интервенцией в Мексике. Подобная интервенция, особенно при неофициальной поддержке южан интервентами, являлась непосредственной угрозой Союзу. Кроме того, закрепление иностранцев в Мексике должно было нанести серьезный ущерб стратегическим и экономиче­ским интересам и планам дальнейшей экспансии Соединен­ных Штатов. В условиях революционной войны, которую вел Север против Юга, демократически настроенные массы амери­канского народа с неодобрением смотрели на насильственное насаждение в соседней стране монархического режима. И Хуарес, и Линкольн, каждый в соответствии со специфическими условиями и особенностями своей страны, боролись за прогресс и утверждение буржуазных отношений, станов­ление и развитие которых сковывалось сопротивлением со стороны помещиков Мексики и рабовладельцев США. Эта борьба, а также враждебное отношение Англии, Франции и Испании естественно сближали правительства Линкольна и Хуареса. С другой стороны, именно политика европейских держав заставляла правительство в Вашингтоне, несмотря на его недовольство иностранной интервенцией в Мексике, занять нейтральную позицию, чтобы не спровоцировать напа­дения этих держав на США.

Гражданская война в США и сложный комплекс связан­ных с ней военно-политических коллизий обусловили нейтра­литет враждующих сторон в отношении войны в Мексике. Этот нейтралитет, хотя и не всегда пунктуально соблюдае­мый, помог мексиканским патриотам развернуть борьбу про­тив иностранной интервенции. Победа Союза и усиление США в результате этой победы убавили спесь Наполеона III и в известной мере косвенно содействовали уходу французов из Мексики  (1867), где они были разбиты войсками Хуареса.
3.2.    КУБА.
К началу гражданской войны в США Куба продолжала оставаться испанской колонией. Испания беспощадно эксплуа­тировала ее природные богатства и население.

История Кубы характеризовалась многочисленными вос­станиями негров против рабства и борьбой свободного насе­ления за гражданские и политические права. Но на всем про­тяжении этой истории выступления негров-рабов и борьба свободного населения против колониального режима не сли­вались в единый поток. Раб и рабовладелец —таково было основное социальное деление жителей острова. Почти все свободное население так или иначе зависело от рабовладель­цев или было каким-либо образом связано с ними. Рабы и ра­бовладельцы были непримиримо враждебными силами. Страх рабовладельцев за свое «живое имущество» и свою жизнь заставлял Испанию сохранять силой господство над Кубой. Рабовладельцы видели в военных гарнизонах Испании га­рантию сохранения рабства на острове, а потому мирились с колониальным режимом, несмотря на всю его жестокость и ущерб, наносимый господством Испании их собственным экономическим интересам различного рода регламентацией, налогами и т. д. Это было одной из причин, почему в 1810— 1826 гг. Куба не оказалась в рядах восставших испанских колоний. Это было главной причиной того, что в последую­щие годы движение против испанского господства на острове не приобрело значительного размаха.

В период гражданской войны в Соединенных Штатах ни федералисты, ни конфедераты не ставили вопрос об аннексии Кубы.

Позиция северян частично объяснялась тем, что они про­должали линию тех, кто и до гражданской войны выступал
против аннексии острова, усматривая в этом опасность уси­ления рабовладельцев. Ведя войну против рабства, можно было только осложнить свое положение присоединением ра­бовладельческой страны. Кроме того, общие интересы бур­жуазии Севера в тот момент прежде всего были направлены на овладение внутренним рынком всей территории Союза.

Военно-политический фактор определил и позицию Юга. Война отвлекала средства и людей от всех второстепенных за­дач. Любые попытки приобретения Кубы, путем захвата или покупки, поставили бы южан и северян перед лицом реши­тельного отпора со стороны Англии и Франции, считавших, что Куба должна оставаться в руках Испании.

Было еще одно обстоятельство, полностью снимавшее не только вопрос об аннексии или покупке Кубы, но и заставляв­шее правительства обеих воюющих сторон публично отре­каться от прежних заявлений и планов в этом отношении. Дело заключалось в том, что в начальный период иностранной ин­тервенции в Мексике Испания стала военной союзницей двух сильнейших держав — Англии и Франции. На Кубе с мо­мента подготовки интервенции было сосредоточено большое число испанских войск. Их сила относительно возросла, по­скольку США были разделены на два враждующих лагеря. Для обоих лагерей в сравнении с довоенным временем зна­чительно увеличился политический вес Испании. Она могла признать или не признать независимость Конфедерации. Такое признание было бы для конфедератов большой по­литической победой, а для Севера — большим политическим уроном.

Какое же наиболее действенное средство было в руках плантаторов и северян, чтобы предотвратить испанское вмешательство в войну между Севером и Югом? Прежде всего отказ от планов захвата Кубы и обещание никогда не посягать на нее. На такой путь и встали правительства Вашингтона и Ричмонда.

Правительство Испании проявляло симпатию к недавно наиболее агрессивным сторонникам отторжения у нее Кубы — южанам. План Испании был прост: война ослабляет США, это дает ей возможность упрочить собственное положение на Кубе и развернуть при первой представившейся возможно­сти наступление на отколовшиеся некогда колонии в Запад­ном полушарии с целью их обратного подчинения. Этот план внушал испанскому правительству тем большие надежды, что первая попытка его осуществления оказалась весьма удач­ной. В марте 1861 г. Испания захватила Доминиканскую рес­публику и вновь сделала ее своей колонией. Испания вос­пользовалась выгодной международной ситуацией (накануне интервенции в Мексику и вскоре после создания в США Кон­федерации), а также слабостью маленькой республики, раз­дираемой внутренними неурядицами. Для дальнейшего выполнения своего плана Испания могла действовать, только поддерживая конфедератов. Ведь они раскололи Союз и тем ослабили его, а теперь подрывали его силы в гражданской войне и нанесли бы ему сокруши­тельный удар, одержав победу.

В силу указанных обстоятельств и зависимости политики Испании от политики Англии и Франции испанское прави­тельство, объявив 17 июня 1861 г. о своем нейтралитете в войне Севера и Юга, всячески поддерживало южан.

В политике испанского правительства большая роль должна была принадлежать Кубе, которая как бы замыкает Мексиканский залив. В условиях морской блокады, осущест­влявшейся северянами, возможность для южан поддерживать связь с Кубой, а через нее и с остальным миром являлась для них огромным подспорьем.

Вскоре после событий в форте Самтер в Гавану вошли первые суда под флагом конфедератов.

На Кубе они грузились и выгружа­лись, набирали топливо, воду и съестные припасы, в портах острова спасались от преследования крейсеров северян. Че­рез Кубу шли суда в порты южан. Таким образом, политика испанских властей на Кубе в значительной мере парализо­вала действенность блокады, которую объявило правитель­ство Линкольна.

22 октября 1861 г. на Кубу прибыл Чарльз Хелм в каче­стве «представителя Южной Конфедерации в испанских, французских и датских владениях» в Америке. Цель его при­езда состояла в том, чтобы добиться для себя разрешения быть консулом Конфедерации в столице Кубы, а также вести с генерал-капитаном переговоры о возможности заключения с Испанией оборонительного и наступательного союза.

Генерал-капитан Кубы Серрано отказался вести с Хелмом официальные переговоры, сославшись на испанский ней­тралитет, но заверил посланца Конфедерации, что суда южан будут по-прежнему допускаться в порты Кубы. Хелму была предоставлена полная свобода действий на острове, он не за­медлил воспользоваться ею для агитации в интересах конфе­дератов.

Кроме Хелма, направленного в Гавану, правительство Юга послало делегацию в Мадрид с целью добиться там офи­циального признания Конфедерации и, возможно, — заклю­чения союза.

Несмотря на проконфедератские симпатии в Испании, испанское правительство отказалось признать правительство в Ричмонде. Объяснялось это следующим. Война в США еще только начиналась и трудно было предвидеть, кто в ней победит. Кроме того, Испания ждала, что скажут Англия и Франция. Одна она не решалась пойти на риск почти неиз­бежной войны с вашингтонским правительством. А Франция и Англия сами не шли на подобный риск. Между ними су­ществовали трения по целому ряду вопросов. Наполеон III, ввязавшись в мексиканскую авантюру, боялся, как бы севе­ряне и мексиканские патриоты после признания Францией Конфедерации не разбили бы совместно его экспедици­онный корпус в Мексике. Внутри Франции существовала серьезная оппозиция против втягивания страны в войну с Соединенными Штатами.

Если южане в своей политике по отношению к Испании, добиваясь признания и благоволения испанских властей на Кубе, давали обещание не посягать на остров, то такое же обещание давали и северяне, чтобы помешать признанию Конфедерации Испанией и парализовать связи южан с ис­панскими властями на Кубе.

Международная обстановка, сложившаяся в то время, и усилия дипломатии Вашингтона обусловили нейтралитет Ис­пании, далеко не беспристрастный, но обеспечивавший Се­веру свободу рук в войне с Югом.

Учитывая беспокойство испанских сторонников рабства и кубинских    рабовладельцев,    вашингтонское    правительство старалось припугнуть Испанию, намекая на то, что в случае враждебных действий с ее стороны США пойдут на стимули­рование аболиционистского движения на Кубе. В то же вре­мя правительство Линкольна стремилось предотвратить кон­фликт с Испанией, обещая не предпринимать никаких шагов, направленных на подрыв института рабства на Кубе.

Предпринимая дипломатические шаги, вашингтонское пра­вительство одновременно готовилось к возможному военному конфликту с Испанией. Однако маневр Испании (с угрозой активизировать действия своего флота в кубинских водах и расширить пределы этой деятельности) носил в значительной мере характер блефа. Если Испания не рискнула начать вой­ну с США до середины 1863 г., то с каждым последующим месяцем она должна была все больше убеждаться в гибель­ности для нее столкновения с Соединенными Штатами.

Демократическая общественность всего мира по-прежнему сочувствовала северянам. Наполеон III еще больше связал себе руки мексиканскими делами, взяв на себя авантюристи­ческую задачу навязать мексиканскому народу чужеземного правителя в лице императора Максимилиана. Возможность создания в Мексике зависимого от Франции государства не могла радовать Англию. Ее временное сближение с Францией на базе мексиканских дел ушло в прошлое.

Таким образом, международное положение не давало повода испанскому правительству надеяться на чью-нибудь поддержку в случае войны с Соединенными Штатами.

К этому времени увеличилась также мощь Союза, а воен­ные успехи в гражданской войне значительно укрепили его международный престиж.

Были и другие обстоятельства, сдерживавшие испанское правительство. Война с США ставила Кубу под непосредст­венную угрозу вторжения, она могла вызвать восстание ра­бов на острове. И то и другое означало бы фактически по­терю богатейшей колонии.

В войне с Соединенными Штатами Испания могла потерять очень многое без надежды приобрести что-нибудь, кроме сомнительного союзника в лице отступавших по всем направлениям конфедератов.

Не видя возможности каким-либо образом поживиться за счет США, испанское правительство решило все же хоть в какой-то мере выполнить свой план, вызванный к жизни гра­жданской войной в Соединенных Штатах. В 1864 г. испанская эскадра захватила перуанские острова Чинча как базу для развития дальнейшей экспансии в Южной Америке. Но силы ее и здесь были значительно меньше ее претензий. Захват пе­руанских островов послужил прелюдией к войне Испании с Перу, Чили, Боливией и Эквадором (1865—1866 гг.), не при­бавившей славы ее оружию и не принесшей ей никаких приобретений. В 1865 г. в результате народного восстания про­тив испанского господства вновь возродилась Доминикан­ская республика и Испания лишилась недавно приобретенной колонии. Так, в конечном счете безрезультатно закончилась попытка Испании восстановить хоть часть прежней империи в Америке.

Гражданская война в США явно помешала развитию пла­нов, которые строились до нее американскими экспансиони­стами в отношении Кубы, но как только перестал действовать военно-политический фактор, определявший в период войны позицию Вашингтона в кубинском вопросе, на сцену вновь выступили экспансионистские интересы американских капиталистов.

ГЛАВА 4. ВНЕШНЯЯ ПОЛИТИКА США В ПЕРИОД РЕКОНСТРУКЦИИ

4.1.ОТНОШЕНИЯ С АНГЛИЕЙ
Главная особенность внешней политики США в период Ре­конструкции заключалась в том, что это был внешнеполитический курс победившей революции. Военный, политический, экономи­ческий и морально-психологический разгром рабовладельцев в гражданской войне дал мощный стимул социально-экономическо­му и общественно-политическому развитию США в послевоенные годы. Это не могло не отразиться и на внешней политике страны, которая не только резко активизировалась, но и приобрела качест­венно новое содержание. Буржуазия, получившая всю полноту власти, выступила теперь на внешнеполитической арене как вы­разитель интересов победившей революции. США стремились в первую очередь укрепить позиции на Американском континенте и не дать возможности Англии и другим колониальным державам добиться в этом регионе каких-либо успехов в реализации своего внешнеполитического курса.

Основным внешнеполитическим противником США оставалась Англия. Негативное воздействие на англо-американские отношения оказывала инерция гражданской войны, когда Великобритания заняла резко антиамериканскую позицию.

Еще в ходе войны федеральное правительство в
полном соответствии с международным правом предъявило Англии претензии за действия «Алабамы» и других каперов Конфедерации, оснащенных и вооруженных в Англии. Правительство Англии отклонило претензии США, что привело к возникновению «дела Алабамы», которое на
протяжении  ряда  лет   осложняло   американо-английские   отношения.

Американская дипломатия использовала действия Англии по оснащению каперов мятежников в качестве прецедента, и 26 июля 1866 г. палата представителей приняла билль, разрешавший на территории США вооружать корабли и готовить военные экспедиции для действий против
других стран. Антианглийская направленность этого решения была очевидна. За несколько недель до принятия этого законопроекта в США
резко активизировалось движение ирландских фениев, а вооруженные
группы американских ирландцев вторглись на территорию Канады.

Руководители внешней политики США не только требовали возмещения убытков, причиненных действиями каперов мятежников, но и становились на путь открытого экспансионизма. Причем это было характерно и для консервативных буржуазных кругов и для радикалов. Председатель комиссии по внешней политике сената США лидер радикальных республиканцев Чарлз Самнер считал, что надо немедленно захватить Канаду в счет погашения претензий к Англии по «делу Алабамы»[5]. Член палаты представителей Робинсон шел еще дальше, считая, что в силу «предопределения всемогущего бога» не только Канада, но и Ирландия ввиду «сродства» их населения с населением США должны войти в состав Соединенных Штатов.

Антиамериканская политика Англии в годы гражданской войны в
США еще раз убедительно показала, сколь опасно в политике создавать
прецеденты. В связи с начавшейся англо-абиссинской войной в сенат
в ноябре 1867 г. была внесена резолюция о признании за Абиссинией
тех же прав, какие Англия признала за мятежниками в годы гражданской войны.

Англия была лишена морального права возражать против этой американской инициативы. Положение Англии усложнилось после начала в 1870 г. франко-прусской войны. Если бы Англия оказалась втянутой в
военный конфликт в Европе, США, используя как прецедент антиамериканскую позицию Великобритании в годы гражданской войны, могли бы снаряжать каперы для действий против английского флота. Для английской дипломатии сложилось безвыходное положение, и Лондону
пришлось дать согласие на предложение США о передаче «дела Алабамы» на рассмотрение международного арбитража. Эта процедура затянулась на несколько лет. Англо-американский спор по «делу Алабамы»
вышел за рамки отношений между двумя державами. В сентябре 1872 г.
международный трибунал постановил, что Англия виновна в нарушении
принципов нейтралитета и обязана уплатить США 15,5 млн. долл. компенсации за действия «Алабамы» и других каперов.
4.2. ОТНОШЕНИЯ СО СТРАНАМИ ЛАТИНСКОЙ АМЕРИКИ.
Перед Соединенными Штатами стояли различные по своему значению и очередности решения внешнеполитические задачи. Од­ной из первых проблем, которой занялось правительство США после окончания гражданской войны, был вопрос о выводе фран­цузских войск с территории южного соседа Соединенных Шта­тов — Мексики. К концу гражданской войны французский став­ленник Максимилиан добился укрепления своей власти в основных районах оккупированной Мексики. Однако партизанское движение против иностранных захватчиков усиливалось, и французский оккупационный режим сталкивался со все большими трудностями.

Внешнеполитическая авантюра в Мексике ни в коей мере не способствовала укреплению позиций Наполеона III во Франции. Более того, по мере возрастания внутренних трудностей во Фран­ции и обострения франко-германских отношений становилась все более очевидной полная бесперспективность мексиканской авантю­ры и необходимость поиска путей выхода из нее.

Правительство США рассматривало французскую оккупацию Мексики как открытое нарушение доктрины Монро, а наличие иностранных войск на своих южных границах — как прямую угрозу интересам страны. Государственный департамент исполь­зовал весь набор дипломатических средств, чтобы добиться выво­да французских войск из Мексики. Однако эти усилия оказались безрезультатными. Осенью 1865 года Вашингтон в ультимативной форме потребовал от правительства Наполеона III вывода фран­цузских войск и прекращения поддержки Францией марионеточ­ной монархии в Мексике. На границе с Мексикой началась кон­центрация американских войск. Это был важнейший аргумент: совсем недавно федеральные войска разгромили мятежных рабо­владельцев, и использование опытных войск США против фран­цузских марионеток в Мексике не сулило иностранным при­шельцам ничего хорошего.

Победа федерального правительства в гражданской войне укрепила  международные позиции Соединенных Штатов, создала благоприятные условия для эффективной борьбы с профранцузским режимом в Мексике. Сыграли роль и сложные проблемы, с которыми сталкивалось в это время правительство Франции в Европе, что лишало его возможности
оказывать более активную поддержку своему ставленнику в Мексике.        

В апреле 1866 года французское правительство вынуждено было капитули­ровать и заявило о выводе своих войск с территории Мексики. К весне 1867 года эвакуация французских войск была завер­шена^.

Французская интервенция в Мексике, бесспорно, имела анти­американскую направленность. В связи с этим была вполне объяс­нима и оправдана соответствующая реакция федерального прави­тельства на события в Мексике.

В годы Реконструкции во внешней политике Соединенных Штатов
важное место заняли события на Кубе. Прогрессивная американская общественность с большим вниманием и симпатией следила за начавшимся в 1868 г. на Кубе восстанием против испанских колонизаторов. Эти настроения общественности небезуспешно эксплуатировали руководители внешней политики США, которые надеялись извлечь для себя выгоды из событий на Кубе.

В 1873 г. испанцами было захвачено судно «Виргиния», направлявшееся на Кубу. Испанские власти казнили 53 человека из числа членов команды и пассажиров, в том числе несколько американских и английских граждан, находившихся на судне. Реакция американской общественности на эту акцию была исключительно бурной и болезненной[]. Повсюду раздавались требования принять самые решительные меры по отношению к Испании, чтобы «смыть оскорбление американского флага».В этой тревожной обстановке президент Грант дал указание морскому министру перевести флот на военное положение. Возникла угроза начала испано-американской войны.

Государственный департамент в создавшейся обстановке сделал максимум возможного, чтобы разрядить напряжение, возникшее в испано-американских отношениях. Эта позиция дала возможность ограничиться
словесным заверением, что у испанцев не было намерения наносить оскорбление флагу США. После того как семьям казненных американских
граждан правительство Испании выплатило денежную компенсацию, Вашингтон счел инцидент исчерпанным.

4.3. РУССКО-АМЕРИКАНСКИЕ ОТНОШЕНИЯ.
Русско-американские отношения в период Реконструкции носили
дружественный характер, так же как и в годы гражданской войны. Однако в этих отношениях тоже имелись свои проблемы.

США придерживались экспансионистского курса в отношении Аляски, используя отдаленность этих русских владений от России. С местным населением Аляски американцы вели широкую контрабандную торговлю, хищнически эксплуатировали богатые природные ресурсы этой территории, всячески подстрекали коренное население Аляски на выступления против российских властей.

В 1867 г. царское правительство продало Аляску США. Это было
логическим результатом ослабления самодержавия, его неспособности
оборонять свои отдаленные владения на Американском континенте и
эффективно управлять ими. Важную роль в принятии этого необычного
для внешнеполитической практики России решения сыграли дипломатические соображения. Россия рассчитывала, что это приведет к обострению англо-американских противоречий и создаст благоприятные условия для политики России в Европе и Азии.

30 марта 1867 г. Россия и США подписали договор о продаже Аляски. Условия этого договора были исключительно выгодны для США: за огромную территорию площадью 577 390 кв. миль США должны были заплатить всего 7,2 млн. долл. золотом.

В период Реконструкции и с американской, и с русской стороны было
немало заявлений об искренней и незыблемой дружбе. Например,
Г. Фокс, руководитель американской делегации, посетивший в августе
1866 г. Россию, заявлял о братской дружбе, которая «будет на вечные
времена служить примером для всех остальных нации мира»[6] .

Российская дипломатическая миссия более трезво смотрела на русско-
американские отношения. В одном из донесений в Петербург в 1868 г.
констатировалось: «Ревнивая антипатия американцев к Франции и Англии, а не сомнительная дружба с нами будет всегда их ставить на
нашу сторону»[1]. Российские дипломаты подчеркивали, что не надо пре-
увеличивать значение заявлений американских руководителей в отношении России: «Американцы идут до определенного момента, и не более.
Их политика имеет только одну цель — интерес»[5].

Американские рыбаки грубейшим образом нарушали суверенитет России, высаживаясь на практически не охраняемом русском Тихоокеанском побережье.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ.

Итак, в своей курсовой работе я рассматривала тему «Гражданская война в США и её влияние на международные отношения». Проанализировав события, происходившие в этот период, я сделала вывод о том, какого направления во внешней политике придерживались ведущие мировые державы и сами США.

Руководитель Американской революции Авраам Линкольн умело вел внешнеполитический корабль по бурным революцион­ным волнам, поднятым гражданской войной, ясно осознавая, кто был истинным другом Американской революции и кто был ее непримиримым врагом.

Президент столкнулся со сложнейшими внешнеполитическими проблемами, решать которые было нелегко и профессиональным дипломатам. Достаточно отметить, что все крупные державы, за исключением России, заняли позицию поддержки мятежных рабовладельцев. Линкольн умело маневрировал, не шел на не­обоснованное обострение отношений с ними. Он отвергал такие крайне авантюристические дипломатические инициативы, как предложение Сьюарда в 1861 году объявить войну всем европей­ским  государствам,   выступавшим   в  поддержку  конфедерации.

Так революционная Америка сумела найти новые формы и методы для своей дипломатической деятельности, не укладывав­шиеся в рамки традиционной дипломатии XIX века. Президент непосредственно обращался к общественности европейских стран, разъясняя ей задачи и ход революции, призывая к поддержке США. С этой же целью в европейские страны направлялись жур­налисты, писатели, поэты, бизнесмены, общественные и религиоз­ные деятели. В гражданской войне на стороне Севера приняли участие рабочие различных национальностей, многие революционеры, эмигрировавшие в США из Европы (И. Вейдемейер, Г. П. Клюзере, Ф. Якоби и др.). В поддержку Севера активно выступили английские рабочие, которые оказали решительное сопротивление попыткам английского правительства вмешаться в гражданскую войну на стороне рабовладельцев. В ходе войны всё более сказывалось экономическое и военное превосходство Севера. Укрепились и международные позиции правительства Линкольна. Этому в значительной мере способствовала политика России. Россия была заинтересована в существовании единых Соединённых штатов, противостоящих Великобритании и Франции, которые в тот период были основными соперниками царской России. Прибытие в сентябре — октябре 1863 двух русских эскадр (в Нью-Йорк и в Сан-Франциско) было воспринято в США и в западноевропейских странах как дружественная демонстрация в отношении правительства Линкольна.  Всё это дало большой положительный результат.

В заключение хотелось бы добавить, что внутренняя и внешняя политика всегда органически связаны. Однако эта связь в каждый новый исторический период проявля ется по-своему.

Гражданская война и Реконструкция составляют два этапа Американской революции 1861—1877 годов. И на каждом из них была своя специфика связи между внутренней и внешней политикой. В период гражданской войны внешняя политика США была направлена на решение одной главной задачи — одержать победу  над восставшими  рабовладельцами  южных  штатов,  сохранить Соединенные  Штаты Америки как единое, суверенное государство.

Эти задачи были успешно выполнены.



Список литературы.

1.                          Болховитинов Н.Н.  История внешней политики и дипломатии США, 1775-1887 гг. – М.: 1994г

2.                          Бурин С. Н. На полях сражений гражданской войны в США.- М., 1988г

3.                          К столетию гражданской войны в США /сборник статей под ред. А.В.Зубока и Л.И. Ефимов- М.,1961г.

4.                          История дипломатии : [сб.] / Сост. А. Локтионов. – М.: АСТ,                                                        2005г.

5.                          История США. Т1 (1607-1877)/  под  ред. Болховитинов Н.Н. - М.:  Наука, 1983г.

6.                          Согрин В.В. Президенты и демократия.- М.: Наука, 1998г.


7.                          http://america-xix.org.ru

8.                          http://articles.excelion.ru/science/history/world/51727696.html

9.                          http://www.historicus.ru/82

---