ПЛАН

Стр.

I. ВВЕДЕНИЕ ……………   …………………………………………………. 3-4

II. ОСНОВНАЯ ЧАСТЬ. ФАКТИЧЕСКИЕ И ЮРИДИЧЕСКИЕ ОШИБКИ. 5
ГЛАВА I. ИСТОРИЧЕСКОЕ РАЗВИТИЕ ПОНЯТИЙ ФАКТИЧЕСКИХ И ЮРИДИЧЕСКИХ ОШИБОК И ИХ СОВРЕМЕННОЕ ПОНИМАНИЕ

§1. Фактические и юридические ошибки в римском частном праве  5 -9

§2. Понятие фактических и юридических ошибок и их характеристика в современном праве иностранных государств и Российской  Федерации                                                                                                9-17
ГЛАВА II. ПРАВОВЫЕ ПОСЛЕДСТВИЯ СОВЕРШЕНИЯ ФАКТИЧЕСКИХ И ЮРИДИЧЕСКИХ ОШИБОК В РОССИЙСКОМ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВЕ: НЕОСНОВАТЕЛЬНОЕ ОБОГАЩЕНИЕ

§1. Возврат неосновательного обогащения вследствие совершения потерпевшим фактической ошибки                                                     18-20

§2. Последствия совершения лицом юридической (правовой) ошибки. Неосновательное обогащение, не подлежащее возврату …       …. 20- 22
ГЛАВА III. СУДЕБНАЯ ПРАКТИКА ПО ДЕЛАМ О ВОЗВРАТЕ НЕОСНОВАТЕЛЬНОГО ОБОГАЩЕНИЯ И ОТКАЗЕ В ЕГО ВОЗВРАТЕ ВСЛЕДСТВИЕ ДОПУЩЕННЫХ ЛИЦОМ ФАКТИЧЕСКИХ И ЮРИДИЧЕСКИХ ОШИБОК                                                                          23-30
III. ЗАКЛЮЧЕНИЕ ………………………………………………………… 31-32



IV. СПИСОК НОРМАТИВНЫХ АКТОВ И ЛИТЕРАТУРЫ……………  33-34


I. ВВЕДЕНИЕ
Понятие ошибки как научной проблемы впервые исследовал еще древнегреческий мыслитель Аристотель.

Впоследствии данный институт нашел свое отражение в римском частном праве, как в отдельных его положениях, так и в качестве введения такого понятия как неосновательное обогащение.

В настоящее время понятия совершения лицом юридических и фактических ошибок раскрыто в той или иной степени как в законодательстве иностранных государств, так и в российском.

Несмотря на тот факт, что законодательного закрепления понятия юридических и фактических ошибок в законодательстве Российской Федерации нет, практически нормы связанные с данным институтом используются при решении вопросов об обязанности возврата неосновательного обогащения и неосновательного обогащения, не подлежащего возврату.

Учитывая, что в судебной практике количество дел, вытекающих из требований потерпевшего вернуть ему неосновательное обогащение, составляет достаточно большое количество, выбранная автором тема представляется весьма актуальной, ведь именно правильное использование теоретического материала способствует объективному и обоснованному принятию решения по судебным делам.

С целью полного освещения предложенной темы, данная работа была разбита на три главы.

В первой из них охарактеризованы общетеоретические вопросы юридических и фактических ошибок. Здесь автором раскрыты такие вопросы, как история развития понятий фактических и юридических ошибок, охарактеризовано понимание данного института в современном зарубежном и российском праве.

Вторая глава посвящена практическому применению понятий фактических и юридических ошибок в законодательстве Российской Федерации– возврат неосновательного обогащения и основания, по которым данный возврат не производится.

И, наконец, третья глава – практическая.

В данной главе автором отражены примеры судебной практики по делам, вытекающим из требований возврата неосновательного обогащения, и причинам по которым данный возврат не производится, то есть практическому применению положений о фактических и юридических ошибках.

При написании данной работы автором использовалось российское законодательство, монографии различных авторов и современные периодические издания. При этом хотелось бы отметить, что разработанность данной темы в литературе достаточно невелика.

И, конечно, особое внимание хотелось уделить практической части работы – третьей главе. Для ее написания использованы материалы судебной практики Федерального арбитражного суда Дальневосточного округа, размещенные на его официальном сайте. Данный источник выбран автором в связи с тем, что судебные решений, принятые данной судебной инстанцией размещаются в периодических изданиях только через какой-то промежуток времени, тогда как при написании предложенной работы хотелось отразить именно последние решения, принятые судом в этой области.


II. ОСНОВНАЯ ЧАСТЬ
ГЛАВА I. ИСТОРИЧЕСКОЕ РАЗВИТИЕ ПОНЯТИЙ ФАКТИЧЕСКИХ И ЮРИДИЧЕСКИХ ОШИБОК И ИХ СОВРЕМЕННОЕ ПОНИМАНИЕ
§ 1.
Фактические и юридические ошибки в римском частном праве
Впервые ошибки как научную проблему исследовал древнегреческий мыслитель Аристотель (384 - 322 гг. до н.э.). Он посвятил этому вопросу трактат «О софистических опровержениях» и называл их (ошибки) «логическими пороками софистических рассуждений». Основанием логических пороков или ошибок Аристотель считал неправильное применение словесных выражений либо нарушение правил  логических операций. Главное в его идеях в этом отношении заключалось в том, что уже в то время ученый проследил связь порока или ошибки с психической деятельностью индивида, происходящей в его сознании.

Детально же проблема «юридической ошибки» изучалась римским частным правом, регулирующим отношения между частными лицами в пределах Римской державы. Римляне не разработали общую теорию ошибки, а рассматривали каждый случай в отдельности. Римское частное право устанавливало, что «под ошибкой понимается расхождение между волей и ее выражением (error in nomine) или между манифестированной волей и подлежащим интересом, вызванное неосведомленностью субъекта об обстоятельствах дела».

Древнеримские юристы за основу принимали несколько тезисов: «у заблуждающегося отсутствует воля, то есть его согласие недействительно» (Errarentis nullvoluntas est - юрист II века н.э. Помпоний); «ошибка ничего не изменяет в истинном состоянии дел» (Errore veritas non amittitur - юрист III века н.э. Ульпиан); «незнание права (правового предписания) вредит любому; незнание факта не вредит» (Regulest juris quidem ignoranticuiqui nocere, facti vero ignorantium non - юрист III века н.э. Юлий Навел). Законы устанавливались всем гражданским коллективом (communis sponsio) для всех граждан (commune praeceptum), являясь результатом взаимного обещания (sponsio) среди cives, что исключало неосведомленность и необдуманность поведения как причину возможного отклонения от нормы и пренебрежения интересами других.[1]

Отметим известный исторический факт о том, что основной юридический документ римского частного права - Законы XII таблиц - был выставлен на форуме на двенадцати досках на всеобщее обозрение. Вот почему «незнание права (правового предписания) вредит любому», и вследствие этого появилась аксиома в римском праве «незнание закона не исключает ответственности» - ignorantijuris semper hocet (лат.). Происхождение данного положения относится к I веку до н.э. Многие государства мира и в наше время исходят из того, что ссылка на незнание закона никогда не может иметь оправдательного значения. Из приведенных рассуждений можно сделать вывод о том, что в основе понятия юридической ошибки лежит незнание субъектом права обстоятельств или определенное правовое заблуждение.

Таким образом, юридическое значение в римском праве признавалось не за «ошибкой в праве», а за «ошибкой в факте».

В качестве примера, подтверждающего данное утверждение можно привести следующие положения римского законодательства.

Так, согласно положениям о новации (ее сущность состоит в прекращении обязательства путем замены его новым обязательством) если первоначальное обязательство в действительности не существовало, например, был продан свободный человек, или мертвый раб, или кто-либо ошибочно считал себя должником, то и новация не имеет силы и может быть оспорена. То есть в данном случае речь напрямую идет о фактической ошибке.

Также в римском праве существовал институт пороков согласия. Помимо иных оснований (таких как обман, угроза, насилие) туда относились и ошибки.

В данном случае ошибка приравнивалась к заблуждению и возникала независимо от воздействия другой стороны. Заблуждение могло касаться: а) характера сделки, б) предмета договора, в) личности контрагента.

Согласно доктрине римского права ошибка в характере сделки (error in negotio) заключалась в том, что одна сторона ошибочно считала, что получает предмет в виде дара, в то время как другая имеет в виду дать его во временное безвозмездное пользование. Договор считался несостоявшимся, так как между сторонами вследствие происшедшей ошибки нет согласия (consensus), а есть разногласие (dissensus).

Ошибку в предмете можно выразить следующим утверждением: Si hominem stipulatus sim et ego de alio sensero, tu de alio, nihil acti erit, nam stipulatio ex utriusque consensu perficitur - Если ты обязался по стипуляции дать мне раба, причем я имел в виду одного, а ты другого, то никакой сделки не состоится, так как обязательство по стипуляции возникает в результате обоюдного согласия.

Таким образом, ошибка в объекте так же, как и ошибка в характере сделки, ведет к отсутствию требуемого согласия, то есть когда есть разногласие в отношении самого предмета, то продажа, очевидно, недействительна. Причем если расхождение касается только названия, а относительно самого предмета нет сомнения, то продажа действительна.

Ошибку в лице можно охарактеризовать следующим высказыванием Цельза: Ты просил денег взаймы у меня и у Тиция. Удовлетворяя твою просьбу, я дал приказ моему должнику внести тебе деньги. Ты деньги получил, ошибочно полагая, что их внес должник Тиция, а не мой должник. Цельз полагает, что в данном случае имеется наличие заблуждения и, стало быть, отсутствие согласия обеих сторон, а потому nullum negotium mecum contraxisti - ты со мной не заключил никакой сделки.[2]

Рассматривая положения о понятии ошибок в римском праве нельзя не сказать и об обязательствах вследствие неосновательного обогащения, тем более что отдельные положения второй главы данной работы посвящены именно раскрытию данной темы.

Не может считаться окончательно установленным, получил ли признание в классическом римском праве общий принцип, что факт нахождения в имуществе одного лица обогащения за счет имущества другого лица без достаточного для того юридического основания порождает всегда обязательство первого о возврате неосновательного обогащения второму. Вместе с тем совершенно бесспорно, что в некоторых определенных категориях случаев такое обязательство возникало.

Обязательства из неосновательного обогащения получили в римском праве защиту, в том числе, посредством кондикционного иска (condictio).

Основанием для принесения такого иска служил ошибочный платеж долга, в действительности не существующего, порождавший обязательство получившего предмет долга вернуть полученное уплатившему.

Поскольку нет долга, нет основания для платежа, нет основания для оставления в имуществе получившего платеж - предмета платежа.[3]

Необходимыми предпосылками являлись:

- факт платежа, совершенного платящим с намерением погасить определенный долг. Платеж может выразиться в любом имущественном предоставлении, будет ли то передача определенных ценностей (денег, других вещей, обязательственных прав и т.д.) в имущество получателя или освобождение получателя от какого-либо обязательства и вообще уменьшение пассива имущества получателя (например, прекращение его долга по отношению к платящему): получающий платеж, другими словами, может обогатиться или путем поступления в его имущество новой ценности, или путем предупреждения выхода из его имущества ценности, уже имеющейся в составе этого имущества;

- несуществование долга, погашение которого имелось в виду лицом, совершающим платеж. Непризнание за долгом исковой силы не приравнивается к несуществованию долга. Само собой разумеется, что, если долг хотя и существует, но кредитором является не тот, кому совершается платеж, или должником - не тот, кто платит, платеж признается совершенным по несуществующему долгу;

- платеж несуществующего долга должен быть произведен ошибочно вследствие извинительного заблуждения, если же он платится намеренно, сознательно, то это рассматривается как дарение.

Предметом condictio indebiti является обогащение получившего платеж, т.е. поступившие в состав имущества (или сохранившиеся в имуществе благодаря платежу) ценности или их эквиваленты.[4]

Среди прочих основных категорий обязательств из неосновательного обогащения можно назвать иск о возврате предоставления, цель которого не осуществилась, иск о возврате полученного вследствие кражи, по несправедливому или неправильному основанию, а в отдельных случаях - общий иск о возврате неосновательного обогащения.

Вместе с тем иные категории не имеют отношения к освещаемой автором темы и не будут раскрыты в ее рамках.
§ 2. Понятие фактических и юридических ошибок и их характеристика в современном праве иностранных государств и Российской Федерации
Общеизвестно разграничение ошибок на юридические (ошибки в праве) и фактические (ошибки в фактах). Юридическая ошибка состоит в неправильном представлении о содержании правовой нормы или ложном выводе из таковой. Фактическая ошибка основана на неверном представлении о фактических обстоятельствах, подлежащих юридической оценке, квалификации.

Правовое значение любой ошибки заключается в ее связи с юридическими фактами, т.е. основаниями возникновения и прекращения правоотношений. Если ошибка оказала прямое влияние на такой факт (действие или бездействие), то возникает вопрос, разрушает ли эта ошибка правовой эффект, с которым связано и на который направлено соответствующее действие или бездействие.

При этом само понимание фактической ошибки (либо фактического заблуждения) и ее правовых последствий лишены единства мнений различных исследователей данного вопроса.

Так, по мнению Д.И. Мейера, действие, совершенное под влиянием фактического заблуждения, «считается действительным, если оно действительно по закону; если же действие оказывается нарушением закона и последствием такого нарушения определяется ничтожество действия, то оно ничтожно». В остальном «о фактической ошибке можно сказать, что она не вредит юридическому значению действия».[5]

Савиньи полагал, что найти в этом смысле общий позитивный принцип, который был бы применим ко всем ошибкам, невозможно. Поэтому в качестве общего признается правило, что ошибка не влечет положительного эффекта, сама по себе не защищает от связанных с ней юридических недостатков. Но в каждом отдельном случае влияние ошибки и ее последствия могут и должны определяться особо. При этом сохранение положительного эффекта при фактической ошибке обыкновенно связано с признанием ее извинительной.

По мнению Савиньи, причина благосклонного обсуждения фактической ошибки состоит в том, что ее зачастую сложно, а порой вовсе невозможно избежать. Как правило, ни от кого не могут быть потребованы ни доскональная проверка прежней юридической судьбы вещи, ни абсолютно точное установление принадлежности права другому лицу. Поэтому в иррелевантности фактической ошибки для наступления ожидаемого правового эффекта находится, пожалуй, единственное спасение от безграничной нестабильности и произвола в обороте.[6]

По мнению Арндтса, приобретатель добросовестен, поскольку он не должен и не мог знать обстоятельств, делающих его приобретение материально неправомерным или иным образом препятствующих приобретению права собственности. Добрая совесть основывается на ошибочном предположении наличия у отчуждателя права или на незнании других недостатков приобретательного акта. Ошибочная вера приобретателя в действительность своего приобретения и в отсутствие недостатков является извинительной, только если не покоится на ошибке в праве.

Штинцинг по этому поводу приводит следующее соображение. Ошибка в праве не защищается, поскольку фактический состав оказывается иррелевантным нормам права, недостаточным для приобретения. Фактическая ошибка подлежит защите, потому что она вызвана внешними обстоятельствами, представившими правдоподобную картину действительного и завершенного правового акта, внешне полностью схожую с нормальным правоотношением.

Согласно пониманию этого вопроса К.И. Скловским: «Нарушение запрета, установленного законом, всегда исключает добросовестность любой из сторон. Но добросовестность не исключается в случае получения приобретателем по сделке имущества, не принадлежащего отчуждателю. Такая сделка нарушает закон (ст. 168, 454 ГК России), но это нарушение для приобретателя оказывается несознательным, не направленным на нарушение закона.[7]

При такой формулировке может оказаться, что добросовестность приобретателя исключается нарушением антимонопольного, налогового или таможенного законодательства.

Разумеется, ошибкой в праве здесь может быть нарушение не любого запрета и не при любых условиях. Значение будет иметь лишь редкая по своему составу ошибка - нарушение запрета на отчуждение вещи, если отчуждатель не имеет распорядительных правомочий, приобретатель знает об этом, но ввиду незнания установленного законом запрета не считает неуправомоченность отчуждателя препятствием для приобретения

Незнание же приобретателя о нарушении закона, обусловленное, в свою очередь, незнанием фактов (неуправомоченности), которые приводят к нарушению, обсуждается как фактическая ошибка. Несоблюдение норм закона, содержащих иные, не связанные с управомоченностью отчуждателя требования к действительному переходу права собственности на вещь, исключает не столько добросовестность, сколько само приобретение как недействительное или несостоявшееся. Ссылка на добросовестность в этих случаях также не допускается, поскольку от приобретателя здесь требуется не доверие, а знание закона.  Традиционно предметом доверия не может быть дееспособность контрагента, хотя ее проверка в каждом случае возможна только на основе фактических обстоятельств. Типичными юридическими ошибками могут быть, например, несоблюдение формы сделки, отсутствие в ее содержании существенных или наличие незаконных условий, нарушение установленной процедуры приобретения, покупка изъятых из оборота вещей или ограниченных в обороте вещей в отсутствие специального разрешения.

Однако, если понимать под добросовестностью сугубо индивидуальное субъективное доверие, исчезнет основание ограничивать ее только фактической ошибкой. В результате учета таких индивидуальных особенностей приобретателя, как уровень знаний, образования, опыта, характер, темперамент, иногда придется признавать извинительность юридической ошибки приобретателя при выражении им доверия.

Вместе с тем, этот подход категорически неприемлем. Во-первых, он предполагает извинительность незнания закона. Стоит лишь допустить эту возможность в порядке исключения, она способна не только нарушить так называемый принцип равенства перед законом, но и лишить смысла существование императивных норм права. Во-вторых, этот подход применительно к добросовестности устраняет рациональные и объективные критерии оценки добросовестности и ее извинительности.

Поэтому при определении добросовестности как фактической ошибки традиционным и уже неотъемлемым стало требование «извинительности» такой ошибки. Уже это обстоятельство выражает стремление сформировать догматическое понятие добросовестности как некую общепринятую, среднюю, объективированную величину. Доверие зачастую неизбежно, но существуют ситуации, когда незнания истинного правового положения вполне можно было избежать. Незнание в таких ситуациях неизвинительно, а доверие слепо, неразумно и недостойно защиты. С этим связана проблема критериев разумной осмотрительности (осторожности).[8]

Если говорить о положениях современного зарубежного законодательства, тои и ему присуще различие правовой и фактической ошибок.

Так, в Германском гражданском уложении имущество, предоставленное с целью исполнения обязательства, не может быть истребовано к возврату, если лицо, исполнившее обязательство, знало, что оно не обязано исполнять его. Таким образом, германское законодательство приписывает ошибке негативную роль: возмещение не положено, если доказано, что истец знал о том, что исполнение является недолжным. «Только тот, кто сознательно и безоговорочно платит определенную сумму, зная об отсутствии правового обязательства, не наделяется правом на компенсацию indebitum solutum (недолжной оплаты)».

В английском праве возмещение недопустимо до тех пор, пока сам истец не докажет, что он ошибся. Гражданский кодекс штата Калифорния различает ошибки, относящиеся к факту и к положению закона. Относящейся к факту считается ошибка, не происшедшая вследствие пренебрежения законной обязанности и состоящая в простительном неведении, извинительной забывчивости относительно существенного для договора факта. Ошибка, относящаяся к положению закона, происходит от неверного понимания нормы закона одной или обеими сторонами обязательства, считающими, что они знают и понимают закон, но делают ошибку относительно его положений. [9]

В общем праве действует принцип, согласно которому не подлежат возврату даже денежные средства, уплаченные истцом, посчитавшим себя связанным обязательством по погашению вследствие неверной оценки с правовой точки зрения обстоятельств уплаты долга.

Если говорить о понимании ошибок в России, то в законодательных актах Российской Федерации специальных норм, посвященных проблеме юридических ошибок, нет. Однако попытка законодательного закрепления такой нормы, например, в истории отечественного уголовного права была сделана. Еще в российском уголовном праве указания по проблеме ошибки появились в Уложении о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г. В ст. 98 Уложения перечислялись причины, «по коим содеянное не должно быть вменяемо в вину».

Среди прочих причин, наряду с безумием, необходимостью обороны и другими обстоятельствами была указана также «ошибка случайная или вследствие обмана» (ч. 4 ст. 98 Уложения о наказаниях). Статья 105 Уложения раскрывала данное обстоятельство: «Кто учинит что-либо противное закону единственно по совершенному, от случайной ошибки или вследствие обмана происшедшему, неведению тех обстоятельств, от коих именно деяние его обратилось в противозаконное, тому содеянное им не вменяется в вину. Он может, однако же, в некоторых случаях, законом определяемых, быть присуждаем к церковному покаянию». Уголовное уложение 1903 г. (последний по времени принятия законодательный акт Российской империи в области материального уголовного права) в четвертом отделении «Об условиях вменения и преступности деяний» главы первой «О преступных деяниях и наказаниях вообще» содержало ст. 43 об ошибке, в которой говорилось: «Неведение обстоятельства, коим обусловливается преступность деяния или которое усиливает ответственность, устраняет вменение в вину самого деяния или усиливающего ответственность обстоятельства. При неосторожных деяниях правило сие не применяется, если само неведение было последствием небрежности виновного».[10]

Если говорить о современных российских представлениях об ошибке, то отечественная доктрина взамен термина «ошибка» уже традиционно использует термин «заблуждение», понимая под ним собственно ошибку.

Так, Г.Ф. Шершеневич пишет о том, что «заблуждение в законе у нас неизвинительно, потому что никто не может отговариваться неведением закона, когда он был обнародован установленным порядком». При этом он соглашается, что предположение о том, что каждый русский подданный не только знает, но совершенно правильно понимает все русское законодательство, - чистейшей воды фикция, поскольку «всего содержания 16 томов не знают даже юристы-практики и теоретики, а существование в нем неясностей и противоречий допускает сам законодатель. Но установление противоположного правила могло бы повести к грубым злоупотреблениям, если бы силу всякого действия, оказавшегося невыгодным, можно было ослабить оговоркой незнания его последствий».[11]

Как и в римском праве, охарактеризованном в первой части данной главы, сегодня принято выделять следующие фактические ошибки (ошибки в факте): заблуждения в лице (исполнение произведено не тому лицу), в сущности сделки (оно может возникнуть при неясной редакции договора), в объекте сделки или качестве и количестве объекта (случаи, когда вследствие своих свойств вещь становится непригодной для предполагаемой цели или ее количество не отвечает цели самой сделки) и иное.

Ошибка в факте не есть последствие обмана - это «самостоятельное» заблуждение самого лица, принимающего решение совершить действие (заключить сделку, совершить юридический поступок). Обман же представляет собой намеренное действие - создание одним лицом у другого ложного (искаженного) представления о чем-либо; заблуждение вследствие обмана - это «навязанное со стороны» заблуждение лица. Вследствие этого, возможно, было бы более правильным говорить об ошибке в факте в первом случае и заблуждении - во втором, однако в соответствии с нормами ст. 178 - 179 ГК России такая возможность исключена. Таким образом, заключение сделки под влиянием заблуждения (то есть при ошибке одного из заключающих сделку лиц) при условии существенного значения этого заблуждения позволяет требовать признания этой сделки недействительной (ст. 178); заключение сделки под влиянием обмана также позволяет заявлять требование о признании ее недействительной (ст. 179).

Фактическая ошибка как юридическое событие может иметь значение в том случае, если норма права предусматривает правовую модель такого явления, связывая с нею наступление определенного последствия. Примером ошибки может быть исполнение должником обязательства не тому лицу или иная ошибка в исполнении (отгрузка незаказанной продукции, передача наряду с объектом, обусловленным договором, иных объектов, не входящих в объект договора, и т.п.).

Общим правилом признается то, что ошибка в факте обычно выгодна лицу заблуждающемуся. Однако в некоторых случаях ошибка в факте может иметь не положительные, а отрицательные результаты для заблуждающегося лица. Например, если лицо исполнило обязательство по истечении срока исковой давности, ошибочно считая, что срок исковой давности по данному обязательству еще не истек, обратно требовать исполненное он не может (ст. 206 ГК России).[12]

В российском гражданском праве исполнение обязательства при добросовестном заблуждении в его наличии (или действительности) является фактической ошибкой. Законодатель придает юридическую значимость именно незнанию факта как основанию применения негативной меры в виде лишения права на возврат неосновательно уплаченного.

Нельзя говорить о неосновательности приобретения, когда таким основанием является добровольная и намеренная (без принуждения и не по ошибке) передача денег или иного имущества, если предоставивший деньги (иное имущество) знал об отсутствии своей к тому обязанности.

Фактическая ошибка могла относиться к личности либо к свойству лица (субъект полагает, что он совершил сделку с одним лицом, а на самом деле контрагентом было другое лицо), к предмету (субъект полагал, что он приобретает один земельный участок, а продавец имел в виду иной земельный участок), к сущности или качеству объекта (субъект покупал вещь, полагая, что она изготовлена из одного материала, а она была изготовлена из другого) либо к его количеству (арендодатель полагает, что сдал имущество за одну сумму, а арендатор пребывает в уверенности, что за другую); либо распространяться на существо сделки (субъект полагал, что получает вещь в дар, тогда как ее дали взаймы) и т.д.[13]


ГЛАВА II. ПРАВОВЫЕ ПОСЛЕДСТВИЯ СОВЕРШЕНИЯ ФАКТИЧЕСКИХ И ЮРИДИЧЕСКИХ ОШИБОК В РОССИЙСКОМ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВЕ: НЕОСНОВАТЕЛЬНОЕ ОБОГАЩЕНИЕ
§ 1. Возврат неосновательного обогащения вследствие совершения потерпевшим фактической ошибки
Понятие фактической и юридической ошибки напрямую связаны с таким, немаловажным положением гражданского права как обязанность возвратить неосновательное обогащение и неосновательное обогащение, не подлежащее возврату.

Частично этот институт уже рассматривался нами в первой главе при характеристике понимания юридических и фактических ошибок в римском частном праве.

Как следует из п. 1 ст. 1102 ГК России, под обязательством из неосновательного обогащения понимается правоотношение, возникающее в связи с приобретением или сбережением имущества без установленных законом, иными правовыми актами или сделкой оснований одним лицом (приобретателем) за счет другого лица (потерпевшего).[14] Сам термин «неосновательное обогащение» применяется для обозначения результата приобретения или сбережения имущества, т.е. как само неосновательно приобретенное или сбереженное имущество. Основное содержание обязательства из неосновательного обогащения - обязанность приобретателя возвратить неосновательное обогащение и право потерпевшего требовать от приобретателя исполнения этой обязанности.[15]

В теории гражданского права данный институт по соответствующим правоотношениям римского права получил название кондиционных обязательств.

Существуют различные точки зрения на условия возникновения кондиционных обязательств.

Как наиболее полные и отражающие наибольшее количество признаков можно привести две из них.

Так, Е.А. Богатых предполагает, что кондикционное обязательство возникает при наличии трех условий:

а) имело место приобретение или сбережение имущества (увеличение стоимости собственного имущества приобретателя, присоединение к нему новых ценностей или сохранение того имущества, которое по всем законным основаниям неминуемо должно было выйти из состава его имущества);

б) приобретение или сбережение произведено за счет другого лица;

в) отсутствие правовых оснований, а именно приобретение или сбережение имущества одним лицом за счет другого не основано ни на законе (иных правовых актах), ни на сделке, т.е. происходит неосновательно.[16]

По мнению В.С. Ем, фактический состав, порождающий кондикционные обязательства, состоит из следующих элементов:

а) одно лицо приобретает или сберегает имущество за счет другого;

б) имущество приобретается или сберегается без предусмотренных законом, иными правовыми актами или сделкой оснований.[17]

Данных условий представляется вполне достаточно для формирования понимания кондиционных обязательств.

Не рассматривая иные случаи неосновательного обогащения, отметим только фактическую ошибку как одно из оснований возврата потерпевшему неосновательно приобретенного.

Фактическую ошибку можно отнести к юридическому факту, повлекшему неосновательное обогащение за счет потерпевшего.

Он может повторно оплатить уже оплаченный товар, передать излишний товар, осуществить услуги без подписания договора о них, передать имущество в отсутствие обязательств без намерения его подарить, в том числе денежные средства, и так далее.[18]

Случаи неосновательного обогащения в результате действий потерпевшего можно классифицировать по целям, ради которых указанные действия осуществлялись.

Так, осуществляя фактическую (а не правовую) ошибку, потерпевший может действовать во исполнение:

- несуществующего обязательства (ошибка в субъекте или основании обязательства);

- существующего обязательства, но с превышением имущественного объема своей обязанности;

- прекратившегося обязательства (например, повторное исполнение обязательства и т.п.).[19]

Следует отметить, что наличие или отсутствие вины потерпевшего в возникновении кондикционного обязательства не влияет на объем обязанностей приобретателя по кондикционному обязательству.
§ 2. Последствия совершения лицом юридической (правовой) ошибки. Неосновательное обогащение, не подлежащее возврату
При наступлении возможностей возврата потерпевшему неосновательно приобретенного или сбереженного имущества обязательному учету подлежат положения ст. 1109 ГК России, содержащей указание на основания для отказа потерпевшему в возврате неосновательного обогащения.

В свете настоящей работы представляется необходимым раскрыть только одно из указанных в данной статье оснований - предоставление имущества потерпевшим, заведомо знающим об отсутствии обязательства по предоставлению имущества, то есть, фактически, юридическая или правовая ошибка.

Само понятие правовой ошибки было дано нами в первой главе указанной работы.

Если говорить о конкретном примере, то типичная правовая ошибка может быть выражена в следующем.

Потерпевший вступил в переговоры с коммерческой организацией о заключении договора купли-продажи. Только начав переговоры и еще не подписав никаких документов, потерпевший по просьбе коммерческой организации перечислил на расчетный счет третьей организации, состоявшей в договоре с коммерческой организацией, деньги, которые фигурировали при переговорах о заключении договора купли-продажи в качестве предоплаты за покупаемый товар. Впоследствии договор купли-продажи так и не был заключен. При описанных обстоятельствах потерпевший не сможет истребовать свои деньги от третьего лица, так как третье лицо не может считаться неосновательно обогатившимся, ибо оно получило деньги на основании договора с коммерческой организацией. От коммерческой организации, которая неосновательно сберегла деньги в результате платежа, осуществленного потерпевшим, последний не может истребовать неосновательное обогащение потому, что коммерческая организация легко докажет, что потерпевший выплатил деньги, заведомо зная об отсутствии какого бы то ни было обязательства по оплате.[20]

Введение в институт неосновательного обогащения понятия правовой ошибки основано на принципе: «Незнание закона не освобождает от ответственности». Вместе с тем правовая ошибка как основание в отказе возврата неосновательного обогащения призвана служить обеспечению стабильности гражданского оборота и препятствовать различным формам злоупотреблений посредством использования кондикционных исков (данное понятие перешло в российской законодательство из частного римского права).

Правовая ошибка различно понимается в континентальной и англо-американской системах права. Данные различия существенно влияют на отграничение фактических ошибок от правовых. Пункт 4 ст. 1109 ГК отражает подход континентального права, в соответствии с которым иск из неосновательного обогащения не удовлетворяется лишь в том случае, если истец определенно знал об отсутствии у него обязательств по погашению долга или если исполнение ему предписывалось не правом, а общепринятыми морально-этическими нормами и принципами порядочности.

Отмеченное обстоятельство следует учитывать при применении нормы ст. 1106 ГК России, согласно которой лицо, передавшее путем уступки требования или иным образом принадлежащее ему право другому лицу на основании несуществующего обязательства, вправе требовать восстановления прежнего положения, в том числе возвращения ему документов, удостоверяющих переданное право. С учетом правила п. 4 ст. 1109 ГК восстановления нарушенного права может потребовать лишь потерпевший, добросовестно заблуждавшийся в наличии обязательства по передаче права приобретателю, так как в этом случае он должен считаться совершившим фактическую ошибку.[21]


ГЛАВА III. СУДЕБНАЯ ПРАКТИКА ПО ДЕЛАМ О ВОЗВРАТЕ НЕОСНОВАТЕЛЬНОГО ОБОГАЩЕНИЯ И ОТКАЗЕ В ЕГО ВОЗВРАТЕ ВСЛЕДСТВИЕ ДОПУЩЕННЫХ ЛИЦОМ ФАКТИЧЕСКИХ И ЮРИДИЧЕСКИХ ОШИБОК
В заключение предложенной работы хотелось бы привести несколько примеров судебной практики, наглядно показывающих в действии институт фактических либо юридических ошибок. Данные дела имеют место именно при реализации потерпевшим своего права на возврат имущества вследствие неосновательного обогащения.

При подборе практического материала автором использовались решения суда кассационной инстанции, как вышестоящей, по отношению к двум первым. При этом все приведенные в судебной практике решения приняты ФАС Дальневосточного округа, в связи с представлением особого интереса для автора работы.

Так, Постановлением Федерального арбитражного суда Дальневосточного округа от 12.05.2010 № Ф03-2472/2010 по делу № А73-15011/2009, правомерно частично удовлетворены исковые требования о взыскании неосновательного обогащения, так как материалами дела установлен факт ошибочной отгрузки истцом топлива ответчику, доказательств наличия неосновательно полученного топлива на момент рассмотрения дела в арбитражном суде ответчиком не представлено.

Согласно обстоятельствам дела, ООО «Агро-Оил» (далее - ООО «Агро-Оил», общество) обратилось в Арбитражный суд Хабаровского края с иском к ООО «РН-Востокнефтепродукт» (далее - ООО «РН-ВНП») о взыскании 1 180 800 руб. неосновательного обогащения на основании статей 1102, 1105 ГК России.

В обоснование исковых требований общество сослалось на то, что 27.02.2009 ошибочно отгрузило ответчику 48000 л. зимнего дизельного топлива, имея при этом намерение отгрузить данное дизельное топливо агенту ответчика - обществу с ограниченной ответственностью «РН - Карт - Дальний Восток» в счет погашения долга, возникшего из договора поставки.

Решением арбитражного суда 26.11.2009 в удовлетворении исковых требований отказано в полном объеме на основании пункта 1 статьи 1105 ГК России.

Постановлением Шестого арбитражного апелляционного суда от 03.03.2010 это решение изменено, иск удовлетворен частично в сумме 907 200 руб. на основании статей 1102, 1105 ГК России.

В кассационной жалобе ООО «РН-ВНП» просит отменить постановление апелляционного суда от 03.03.2010, оставить в силе решение суда от 26.11.2009.

В обосновании жалобы заявитель ссылается на несоответствие материалам дела вывода суда о том, что ответчик в судебном заседании подтвердил факт получения топлива, которое может быть возвращено по требованию собственника. Считает незаконными выводы суда об отсутствии у ответчика на момент подачи иска топлива и о том, что приобретение топлива ответчиком у третьих лиц не имеет значения. Полагает, что суд необоснованно не применил пункт 4 статьи 1109 ГК России, поскольку в апелляционной жалобе истец подтвердил, что знал об отгрузке им топлива ответчику и что правовые основания для этого отсутствовали.

Как усматривается из материалов дела, по накладным от 27.02.2009 NN 191, 192, 193 ООО «Агро-Оил» передало ООО «РН-ВНП» зимнее дизельное топливо в количестве 48000 л, путем отгрузки в емкости принадлежащей ответчику автозаправочной станции № 201 в г. Благовещенске.

Полагая, что дизельное топливо по указанным накладным ответчиком получено неосновательно и его оплата не произведена, истец обратился в арбитражный суд с настоящим иском на основании статей 1102, 1105 ГК России.

В соответствии с пунктом 1 статьи 1102 ГК России лицо, которое без установленных законом, иными правовыми актами или сделкой оснований приобрело или сберегло имущество (приобретатель) за счет другого лица (потерпевшего), обязано возвратить последнему неосновательно приобретенное или сбереженное имущество (неосновательное обогащение), за исключением случаев, предусмотренных статьей 1109 ГК России.

В случае невозможности возвратить в натуре неосновательно полученное или сбереженное имущество приобретатель должен возместить потерпевшему действительную стоимость этого имущества на момент его приобретения, а также убытки, вызванные последующим изменением стоимости имущества, если приобретатель не возместил его стоимость немедленно после того, как узнал о неосновательности обогащения (п. 1 ст. 1105 ГК России).

В силу пункта 4 статьи 1109 ГК России не подлежат возврату в качестве неосновательного обогащения денежные суммы и иное имущество, предоставленные во исполнение несуществующего обязательства, если приобретатель докажет, что лицо, требующее возврата имущества, знало об отсутствии обязательства либо предоставило имущество в целях благотворительности.

Отказывая в удовлетворении иска, суд первой инстанции исходил из положений пункта 1 статьи 1105 ГК России и недоказанности того факта, что у ответчика отсутствует возможность возвратить имущество в натуре.

При этом суд, установив факт отсутствия между сторонами обязательственных отношений, отклонил довод истца о том, что он не знал об отсутствии обязательств и произвел отгрузку топлива ошибочно.

Апелляционный суд, отменяя решение суда, исходил из противоречия выводов суда материалам дела и недоказанности того, что на момент обращения общества с иском указанное топливо было у ООО «РН-ВНП» в наличии.

При этом апелляционный суд, исходя из буквального толкования положений статьи 1105 ГК России, со ссылкой на статьи 9, 41 АПК России указал на непредставление соответствующих доказательств ответчиком, не реализовавшим свои процессуальные права на представление доказательств наличия у него неосновательно полученного топлива.

Доказательства, опровергающие данный вывод апелляционного суда, не представлены.

Кроме того, апелляционный суд указал на непредставление ответчиком (как того требует пункт 4 статьи 1109 ГК Росстт) доказательств того, что воля истца была направлена на передачу спорного дизельного топлива с осознанием отсутствия обязательств перед ООО «РН-ВНП» или на то, чтобы одарить последнее; в связи с чем пришел к выводу о неприменении к спорным правоотношениям пункта 4 статьи 1109 ГК РФ.

Удовлетворяя иск в сумме 907 200 руб., апелляционный суд исходил из положений пункта 1 статьи 1105 ГК России и уточненного истцом расчета суммы неосновательного обогащения, не оспоренного ответчиком.

Выводы апелляционного суда соответствуют имеющимся в деле доказательствам, сделаны с правильным применением норм материального права.

При таких обстоятельствах основания для отмены обжалуемого постановления апелляционного суда и удовлетворения кассационной жалобы отсутствуют.[22]

В данном случае суд признал наличие у ООО «Агро-Оил» фактической ошибки и не выявил обстоятельств, установленных п. 4 ст. 1109 ГК России, свидетельствующих о правовой.

В противовес первому хотелось бы привести обратный пример судебной практики, когда положения, установленные ч. 4 ст. послужили основанием для не признания обоснованным требования потерпевшего о возврате ему неосновательно приобретенного имущества.

Согласно постановлению ФАС Дальневосточного округа от 25.04.2008 № Ф03-А73/08-1/1232 по делу № А73-9220/2006-22 не подлежат возврату в качестве неосновательного обогащения денежные суммы, предоставленные во исполнение несуществующего обязательства, если приобретатель докажет, что лицо, требующее возврата имущества, знало об отсутствии обязательства.

Так,Общество с ограниченной ответственностью "Востокстройинвест" (далее - Общество) обратилось в Арбитражный суд Хабаровского края с иском к администрации города Хабаровска (далее - Администрация), Финансовому департаменту администрации города Хабаровска о взыскании неосновательного обогащения в размере 10 000 000 руб.

Решением от 16.11.2007 исковые требования удовлетворены. С Администрации взыскано 10 000 000 руб.

Постановлением от 25.01.2008 Шестого арбитражного апелляционного суда решение от 16.11.2007 отменено, в иске отказано на основании пункта 4 статьи 1109 ГК России.

Не согласившись с постановлением от 25.01.2008, Общество обратилось с кассационной жалобой, в которой просит его отменить, оставить в силе решение от 16.11.2007.

В обоснование своей правовой позиции заявитель указал на неправильный вывод суда о том, что Общество, заведомо знало об отсутствии обязательства перед Администрацией, предусмотренного пунктом 6.2 постановления мэра города Хабаровска от 08.06.2001 № 619.

Ссылается на отсутствие иска Администрации о взыскании с Общества убытков; на отсутствие правовой ошибки в виде уплаты ответчикам денежной суммы; на перечисление денежных средств неуполномоченными лицами без ведома генерального директора Общества.

В отзыве на кассационную жалобу Администрация выразила несогласие с доводами жалобы, просила оставить обжалуемый судебный акт без изменения, считая его законным и обоснованным.

В судебном заседании кассационной инстанции представитель Общества поддержал доводы, изложенные в кассационной жалобе, дав по ним пояснения, представители Администрации и Финансового департамента администрации города Хабаровска возражали относительно этих доводов.

Проверив законность обжалуемого судебного акта с учетом доводов кассационной жалобы, отзыва на нее, Федеральный арбитражный суд Дальневосточного округа не усматривает оснований, предусмотренных статьей 288 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, для его отмены.

Как следует из материалов дела, во исполнение постановления мэра города Хабаровска от 08.06.2001 № 619 (далее - постановление от 08.06.2001 № 619), Обществу предоставлен в аренду сроком на три года земельный участок площадью 4 217,57 кв.м на период строительства жилого дома переменной этажности со встроенно-пристроенными помещениями под офис в Центральном районе по улице Калинина, согласно прилагаемой выкопировке, со сносом жилого дома № 75 "в" по улице Калинина, являющегося муниципальной собственностью, переносом площадки для выгула собак и приемного пункта стеклотары.

В соответствии с пунктом 6.2 постановления от 08.06.2001 № 619, Общество обязано предоставить квартиры жильцам жилого дома по улице Калинина, 75 "в", подлежащего сносу, и возместить убытки Администрации согласно действующему законодательству.

Пунктом 9 постановления от 08.06.2001 № 619 предусмотрено заключить договор с Администрацией о безвозмездной передаче в собственность 10% от вводимой площади для расселения ветхого и обвального фонда.

Решением суда от 31.08.2004 по делу № А73-7031/2003-20, вступившим в законную силу, пункт 9 постановления от 08.06.2001 № 619 признан недействительным.

Во исполнение пунктов 6.2, 9 постановления от 08.06.2001 № 619, Общество 31.08.2005 и 02.09.2005 платежными поручениями № 92 и № 93 перечислило Финансовому департаменту администрации города Хабаровска 7 500 000 руб. и 2 500 000 руб. соответственно.

Общество полагая, что у Администрации отсутствовали правовые основания для получения денежных средств в сумме 10 000 000 руб., обратилось в арбитражный суд с настоящим иском.

В пункте 1 статьи 1102 ГК России установлено, что лицо, которое без установленных законом, иными правовыми актами или сделкой оснований приобрело или сберегло имущество (приобретатель) за счет другого лица (потерпевшего), обязано возвратить последнему неосновательно приобретенное или сбереженное имущество (неосновательное обогащение), за исключением случаев, предусмотренных статьей 1109 настоящего Кодекса.

В соответствии с пунктом 4 статьи 1109 ГК России, не подлежат возврату в качестве неосновательного обогащения денежные суммы и иное имущество, предоставленные во исполнение несуществующего обязательства, если приобретатель докажет, что лицо, требующее возврата имущества, знало об отсутствии обязательства либо предоставило имущество в целях благотворительности.

Арбитражный суд, изучив материалы дела, установил, что в момент платежа Общество заведомо знало об отсутствии обязательства перед Администрацией, предусмотренного пунктами 6.2, 9 постановления от 08.06.2001 № 619, поскольку Общество являлось участником судебного процесса по спору о законности пункта 9 постановления от 08.06.2001 №619.

С учетом установленных обстоятельств, и принимая во внимание факт отсутствия доказательств того, что Администрация предъявляла Обществу требование о возмещении убытков в соответствии с пунктом 6.2 постановления от 08.06.2001 № 619, обоснован вывод суда об отказе в удовлетворении исковых требований о возврате неосновательного обогащения.

Таким образом, довод кассационной жалобы о неправильном выводе суда о том, что Общество, заведомо знало об отсутствии обязательства перед Администрацией, предусмотренного пунктом 6.2 постановления мэра города Хабаровска от 08.06.2001 № 619 кассационной инстанцией не принимается во внимание.[23]

Также отклоняется довод кассационной жалобы о перечислении денежных средств ответчикам неуполномоченными лицами Общества как неподтвержденный определенными доказательствами.

Таким образом, мы рассмотрели два примера судебной практики, касающихся применения положений о фактических и юридических ошибках, наиболее ярко характеризующих последствия их допущения.


III. ЗАКЛЮЧЕНИЕ
При написании данной работы автором были раскрыти исторические аспекты понятии фактических и юридических ошибок посредством изучения положений римского частного права, изучено понимание данного института в современном зарубежном и российском законодательстве. Также охарактеризованы правовые последствия совершения фактических и юридических ошибок в свете неосновательного обогащения и исследована судебная практика по данному вопросу.

В ходе написания работы, автором установлено, что институт ошибки, не получил на сегодняшний день должной разработки в цивилистике. Данный институт подробно исследован в науке уголовного права и служит возложению ответственности в наибольшем соответствии с направленностью умысла

Вместе с тем, в гражданском праве данный институт также существует, о чем говорит его фактическое применение при решении вопросов о возврате неосновательного обогащения либо отказе в его возврате.

Именно отсутствие законодательного закрепления понятия фактических и юридических ошибок приводит к противоречивости судебной практике при решении вопросов, косвенно, а подчас и напрямую связанных с данными понятиями.

Определенные трудности также связаны и с юридическими ошибками, так как к ним относится не только незнание закона, но и неверное его толкование.

Учитывая большой массив нормативных актов в Российской Федерации и сложность понятий, употребляемых в них, порой и профессионально обученные люди (обладающие юридическим образованием) могут допускать вполне обоснованные ошибки. Таким образом, даже факт обращения лица за консультацией по юридическим вопросам не является гарантией верности ее получения в должном объеме, а сам факт обращения не снимает с лица ответственности в случае допущения впоследствии юридической ошибки.

Вместе с тем, предоставление российским законодательством защиты только в случае допуска фактической, а не юридической ошибки является вполне обоснованным, так как иной подход может повлечь за собой угрозу существующему правопорядку вследствие большого количества злоупотреблений и невозможности объективной оценки, позволяющей отделить добросовестное заблуждение от обмана.


IV. СПИСОК НОРМАТИВНЫХ АКТОВ И ЛИТЕРАТУРЫ
1.     Гражданский кодекс Российской Федерации (принят ГД ФС РФ 22.12.1995)

2.     (часть вторая) от 26.01.1996 № 14-ФЗ // Собрание законодательства Российской Федерации, 1996. - № 5. - Ст. 410.

3.     Дождев Д.В. Римское частное право. - М.: Статут, 1997. - 381с.

4.     Баринова М.А., Максименко С.Т. Римское частное право: учебное пособие для вузов. - М.: ЗАО «Юстицинформ», 2006. - 270с.

5.     Гримм Д.Д. Лекции по догме римского права. - М.: Издательство «Зерцало», 2003. - 401с.

6.     Римское частное право: Учебник / под ред. И.Б. Новицкого, И.С. Перетерского. - М.: Юристъ, 2004. - 544с.

7.     Мейер Д.И. Русское гражданское право: в 2 ч. - М.: Статут, 2003. - 396с.

8.     Братусь М.Б. Соотношение права и факта во владельческой защите // Законодательство и экономика. - 2005. - № 6. - С. 35.

9.     Самойлов Е.Ю. Добросовестность как предпосылка защиты приобретателя в гражданском обороте // Вестник гражданского права. - 2009. - N 3. - С. 66 - 101.

10. Скловский К.И. Собственность в гражданском праве. 3-е изд. - М.: Дело, 2002. - 922с.

11. Шраге Э. Несправедливое обогащение // Правоведение. - 1997. - № 3. - С. 72.

12. Нургалеев Ш.Х., Чинчикова Г.Б.К вопросу о юридических ошибках // Безопасность бизнеса. – 2006. - № 3. - С. 13.

13. Шершеневич Г.Ф. Курс гражданского права. - Тула: Автограф, 2001. - С. 155.

14. Рожкова М.А. Юридические факты в гражданском праве // Хозяйство и право. - 2006. - № 7. - С. 23.

15. Гражданское право. Ч. II / под ред. А.П. Сергеева, Ю.К. Толстого. - М.:  Инфра-М, 1997. - 77 с.

16. Корнилова Н.В. Понятие и условия возникновения обязательств вследствие неосновательного обогащения // Юрист. - № 7. - 2004. - С. 21.

17. Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации, части второй / под ред. Т.Е. Абовой, А.Ю. Кабалкина. - М.: Издательство «Юрайт», 2004. - 923с.

18. Ем В.С. Обязательства вследствие неосновательного обогащения // Законодательство. - 1999. - № 7. - С. 11.

19. Гражданское право: Учебник. Том II. Полутом 2 / Отв. ред. Е.А. Суханов. - М.: Издательство БЕК, 2003. - 489с.

20. Климович А.В. Охранительные обязательства. - Иркутск: Скиф, 2004. - 272с.

21. Кучер А.Н. Ответственность за недобросовестное поведение при заключении договора в соответствии с российским правом и некоторыми иными правовыми системами // Законодательство. - 2002. - № 10. - С. 29.

22. Гражданское право: в 4 т. Обязательственное право: Учебник (том 4) / под ред. Е.А. Суханова. - М.: Волтерс Клувер, 2008. - 523с.

23. www/fasdvo/arbitr.ru: официальный сайт Федерального арбитражного суда Дальневосточного округа:

---