Курсовая Современная этнопсихология
Работа добавлена на сайт bukvasha.net: 2015-10-25Поможем написать учебную работу
Если у вас возникли сложности с курсовой, контрольной, дипломной, рефератом, отчетом по практике, научно-исследовательской и любой другой работой - мы готовы помочь.
Предоплата всего
от 25%
Подписываем
договор
Содержание
Введение 2
Глава I. Понятие этнопсихология 3
1.1. История этнопсихологии 3
1.2. Понятие этнопсихологии 5
Глава II. Современная этнопсихология 8
2.1. Современные этнические процессы 8
2.2. Этнические проблемы России в контексте современных
мировых этнических процессов 9
2.3. Современные этнические процессы среди коренных народов 20
Введение
Выбор данной темы продиктован, прежде всего, актуальностью предмета изучения. В конце 80-х, начале 90-х годов на территории бывшего СССР произошло резкое обострение межэтнических отношений, которые в ряде регионов приняли характер затяжных кровопролитных конфликтов. Национальные особенности жизни, национальное сознание и самосознание стали играть в жизни современного человека несравненно более важную роль, чем это было 15-20 лет назад. Вместе с тем, как показывают социологические исследования, формирование национального сознания и самосознания происходит у современного человека зачастую на основе неадекватных источников: случайных источников, рассказов родителей и друзей, в последнее время - из средств массовой информации, которые в свою очередь некомпетентно трактуют национальные проблемы.
Глава
I
. Понятие этнопсихология
1.1. История этнопсихологии
Первые крупицы этнопсихологических знаний содержат труды античных авторов – философов и историков:, Гиппократа, Тацита, Плиния Старшего, Страбона. Так, древнегреческий врач и основатель медицинской географии Гиппократ отмечал влияние окружающей среды на формирование психологических особенностей людей и выдвинул общее положение, согласно которому все различия между народами, в том числе их поведение и нравы, связаны с природой и климатом.
Первые попытки сделать народы предметом психологических наблюдений были предприняты в 18 в. Так, французские просветители ввели понятие «дух народа» и пытались решить проблему его обусловленности географическими факторами. Идея народного духа проникла и в немецкую философию истории 18 в. Один из ее виднейших представителей, И.Г. Гердер, рассматривал дух народа не как нечто бесплотное, он практически не разделял понятия «душа народа» и «народный характер» и утверждал, что душу народа можно познать через его чувства, речи, дела, т.е. необходимо изучать всю его жизнь. Но на первое место он ставил устное народное творчество, считая, что именно мир фантазии отражает народный характер.
Свой вклад в развитие знаний о характере народов внесли и английский философ Д. Юм, и великие немецкие мыслители И. Кант и Г. Гегель. Все они не только высказывались по поводу факторов, влияющих на дух народов, но и предлагали «психологические портреты» некоторых из них.
Развитие этнографии, психологии и языкознания привело в середине 19 в. к зарождению этнопсихологии как самостоятельной науки. Создание новой дисциплины – психологии народов – было провозглашено в 1859 немецкими учеными М. Лацарусом и Х. Штейнталем. Необходимость развития этой науки, входящей в состав психологии, они объясняли потребностью исследовать законы душевной жизни не только отдельных индивидов, но и целых народов (этнических общностей в современном понимании), в которых люди действуют «как некоторое единство». Все индивиды одного народа имеют «сходные чувства, склонности, желания», все они обладают одним и тем же народным духом, который немецкие мыслители понимали как психическое сходство индивидов, принадлежащих к определенному народу, и одновременно как их самосознание.
Идеи Лацаруса и Штейнталя сразу же нашли отклик в научных кругах многонациональной Российской империи, а в 1870-х и в России была предпринята попытка «встроить» этнопсихологию в психологию. Идеи эти возникли у правоведа, историка и философа К.Д. Кавелина, который высказал мысль о возможности «объективного» метода изучения народной психологии по продуктам духовной деятельности – памятникам культуры, обычаям, фольклору, верованиям.
Рубеж 19–20 вв. отмечен появлением целостной этнопсихологической концепции немецкого психолога В.Вундта, посвятившего двадцать лет жизни написанию десятитомной Психологии народов. Вундт проводил основополагающую для социальной психологии мысль, что совместная жизнь индивидов и их взаимодействие между собой порождают новые явления со своеобразными законами, которые хотя и не противоречат законам индивидуального сознания, но не содержатся в них. А в качестве этих новых явлений, иными словами, в качестве содержания души народа, им рассматривались общие представления, чувства и стремления многих индивидов. По мнению Вундта, общие представления многих индивидов проявляются в языке, мифах и обычаях, которые и должны изучаться психологией народов.
Еще одна попытка создания этнической психологии, причем именно под этим названием, была предпринята российским мыслителем Г.Г. Шпетом. Полемизируя с Вундтом, по мнению которого продукты духовной культуры есть психологические продукты, Шпет утверждал, что в самом по себе культурно-историческом содержании народной жизни нет ничего психологического. Психологично другое – отношение к продуктам культуры, к смыслу культурных явлений. Шпет полагал, что язык, мифы, нравы, религия, наука вызывают у носителей культуры определенные переживания, «отклики» на происходящее перед их глазами, умами и сердцем.
Идеи Лацаруса и Штейнталя, Кавелина, Вундта, Шпета остались на уровне объяснительных схем, которые не были реализованы в конкретных психологических исследованиях. Но идеи первых этнопсихологов о связях культуры с внутренним миром человека были подхвачены другой наукой – культурной антропологией.
1.2. Понятие этнопсихологии
Этнопсихология – междисциплинарная отрасль знания, изучающая этнокультурные особенности психики людей, психологические характеристики этносов, а также психологические аспекты межэтнических отношений.
Сам термин этнопсихология не является общепринятым в мировой науке, многие ученые предпочитают называть себя исследователями в области «психологии народов», «психологической антропологии», «сравнительно-культурной психологии» и т.п.
Наличие нескольких терминов для обозначения этнопсихологии связано именно с тем, что она представляет собой междисциплинарную отрасль знания. В состав ее «близких и дальних родственников» включают многие научные дисциплины: социологию, лингвистику, биологию, экологию и т.д.
Что касается «родительских дисциплин» этнопсихологии, то, с одной стороны, это наука, которая в разных странах называется этнологией, социальной или культурной антропологией, а с другой – психология.
Объектом исследования этнопсихологии являются нации, национальности, национальные общности.
Предмет – особенности поведения, эмоциональных реакций, психики, характера, а также национальное самосознание и этнические стереотипы.
Изучая психические процессы у представителей этнических групп, этнопсихология применяет определенные методы исследования. Широко используется метод сравнения и сопоставления, при котором строятся аналитические сравнительные модели, классифицируются и группируются этнические группы, этнические процессы по определенным принципам, критериям и признакам. Бихевиористский метод заключается в наблюдении за поведением отдельного индивида и этнических групп.
К способам исследования в этнопсихологии относят общепсихологические методы: наблюдение, эксперимент, беседа, исследование продуктов деятельности тест. Наблюдение – изучение внешних проявлений психики представителей этнических групп происходит в естественных жизненных условиях (должно быть целенаправленным, систематическим, обязательное условие - невмешательство). Эксперимент – активный метод. Экспериментатор создает необходимые условия для активизации интересующих его процессов. Повторяя исследования при одинаковых условиях с представителями разных этнических групп, экспериментатор может установить психические особенности. Бывает лабораторным и естественным. В этнопсихологии лучше использовать естественный. Когда существуют две конкурирующие гипотезы, применяется решающий эксперимент. Метод беседы – основан на вербальной коммуникации и имеет частный характер. Применяется в основном при изучении этнической картины мира. Исследование продуктов деятельности – (рисунки, письменные сочинения, фольклор). Тесты – должны являться подлинным показателем изучаемого явления или процесса; давать возможность изучить именно то, что исследуют, а не похожее явление; важен не только результат решения, но и сам процесс; должен исключать попытки установления предела возможностей представителей этнических групп (Минус: психолог субъективен)
Итак, этнопсихология - наука о фактах, закономерностях и механизмах проявления психической типологии, ценностных ориентациях и поведения представителей той или иной этнической общности. Она описывает и объясняет особенности поведения и его мотивы внутри общности и между этносами, живущими столетиями в одном геоисторическом пространстве.
Этнопсихология отвечает на вопрос: как социальные и личностные механизмы идентификации и обособления исторически порождали глубинные психологические феномены — национальное самосознание (выражаемое местоимением «мы») с позитивными, комплементарными компонентами самопринятия, осознание соседних этносов («они»), амбивалентная направленность их соотношения (принятие и сотрудничество, с одной стороны, обособление и агрессия — с другой. Эта наука — смежная дисциплина с этнографией, этнопедагогикой, философией, историей, политологией и др., заинтересованными в изучении социальной природы человека и его сущности.
Глава II. Современная этнопсихология
2.1. Современные этнические процессы
Для современного этапа развития этнонациональных отношений характерны следующие процессы:
1) этническая консолидация народов, проявляющаяся в развитии их политической, экономической, языковой и культурной самостоятельности, упрочении национально-государственной целостности (к концу ХХ в. отдельные народы стали субъектами не только внутригосударственной, но международной политики);
2) межэтническая интеграция – расширение и углубление сотрудничества народов во всех сферах жизни ради более полного удовлетворения их потребностей (эта тенденция проявляется в процессе глобализации и регионализации);
3) ассимиляция – как бы «растворение» одних народов в других, сопровождающаяся утратой языка, традиций, обычаев, этнической самобытности и этнического самосознания.
В современном мире набирают силу такие негативные для миропорядка и международной безопасности явления, как сепаратизм – стремление к обособлению, отделению этнических групп друг от друга, сецессия – выход из состава государства какой-либо его части в силу победы сепаратистского движения этнически однородного населения данной территории, ирредентизм – борьба за присоединение к государству приграничных земель соседнего государства, заселенных представителями титульной национальности данного государства.
Многие негативные явления в межнациональных отношениях связаны с формированием этнонаций. Этот процесс стал определяющим в возникновении этнического парадокса современности – значительного повышения роли этничности в общественных процессах, возрастания интереса к этнической культуре на фоне усиливающейся интернационализации культурной, экономической и политической жизни человечества. Возвышение этничности стало закономерным ответом людей на процесс глобализации, охвативший сегодня все страны и народы мира. В этих условиях этничность выполняет интегративную функцию – она объединяет представителей этносов, независимо от их классовой, социально-статусной или профессиональной принадлежности.
Сегодня возрастание роли этничности стало мощнейшим конфликтогенным фактором, вызывающим появление все новых очагов межэтнической напряженности, чреватых не только локальными, но и региональными и даже мировыми войнами (чеченский конфликт в России, арабо-израильский конфликт на Ближнем Востоке, этнорелигиозные столкновения в Великобритании и т.д.).
2.2. Этнические проблемы России в контексте современных мировых этнических процессов
Этнические конфликты и этнические проблемы современной России не представляют собой исключительного явления, они имеют многочисленные аналогии, как в современном мире, так и в истории человечества. Россия и другие государства СНГ включены в мировой этноконфликтный процесс, вместе с тем этнические конфликты в России имеют свою специфику, обусловленную как особенностями современного этапа, переживаемого страной, так и особенностями геополитического положения России в меняющемся цивилизационном устройстве человечества. Пограничное положение нашей страны на стыке двух типов цивилизаций - западной и восточной - обусловило наличие в этноконфликтном процессе страны как особенностей, свойственных в большей степени западному обществу, так и восточному. Эти проблемы могут быть рассмотрены более подробно в следующей постановке.
Во-первых, этноконфликтологические проблемы России в контексте этноконфликтного процесса в западном мире.
Во-вторых, этноконфликтный процесс в России и вызовы модернизации.
В-третьих, этноконфликтный процесс в России и формирующийся межцивилизационный сдвиг.
Первая из заявленных к анализу проблем предполагает рассмотрение социальных проблем России как части западного мира при всем культурном своеобразии нашей страны, что, однако, можно также сказать и о многих других странах Запада, принадлежность которых к западной цивилизации никем не оспаривается.
Очевидные стремления российских реформаторов, на начальном этапе реформ девяностых годов, на органическое включение России в западную цивилизацию предполагали естественным образом ориентацию и на создание механизмов урегулирования национальных проблем, свойственных западной цивилизации, хотя этот аспект реформ имел подчиненное значение по сравнению с созданием экономической системы западного типа. Однако этот путь не удался, и эта неудача требует более обстоятельного анализа.
Прежде всего, необходимо отметить, что в мировой научной литературе существуют весьма противоречивые оценки современного этнического и этноконфликтного процесса в западном мире. В то время как западные аналитики, в большинстве своем, обозначают конец XX века как века национализма и прогнозируют, что такая черта будет определять, по крайней мере, первую половину XXI века, в отечественной литературе складывается представление если не о беспроблемности в этнической жизни Запада, то о преобладании в ней интеграционных процессов, которые обычно рассматриваются в противовес продолжающимся дезинтеграционным процессам в бывшем СССР. Необходимо отметить, что и в зарубежной научной литературе имеется аналогичная тенденция, питающая отечественные исследования в этой области, однако не она является определяющей.
В конечном итоге, такие феномены, как этнический парадокс современности, этнический ренессанс (этническое возрождение) были впервые выявлены западными обществоведами при изучении процессов, происходящих именно на Западе; эти проблемы были поставлены, а термины сформулированы американскими исследователями, анализировавшими новые явления в этнической жизни страны после очевидного краха идеологии «плавильного тигля». В 1970-е гг. понятия и концепции «этнического возрождения» и «этнического парадокса современности» стали применяться европейскими исследователями к анализу процессов, происходивших в их собственных странах.
Современные объединительные процессы в Европе - это скорее не тенденция в этнических процессах в этой части света, а политический ответ стран Западной Европы на геополитический вызов со стороны старых и новых центров геополитического притяжения в мире. Специфической и важной чертой этого процесса является отсутствие объединительного центра, который мог бы быть воспринят как некий имперский центр. Если бы какая-либо европейская держава стала претендовать на эту роль, объединительный процесс, скорее всего, прекратился бы. Достаточно вспомнить, какую тревогу у ведущих европейских политиков конца 1980-х гг. вызвало готовившееся объединение Германии, объективно превращавшее эту страну в самую крупную западноевропейскую державу.
По этому параметру процессы в государствах СНГ кардинально отличаются от процессов в европейском мире. Хотя объективная необходимость интеграции осознана большинством новых независимых государств - бывших республик СССР, центром объединительного процесса может быть, по крайней мере, в настоящих условиях, только Россия. Несмотря на многочисленные заявления участников СНГ, в том числе самой России, о равноправных отношениях партнеров по СНГ, объединительный процесс не может быть равновеликим. Реальные процессы, особенно их экономический компонент, развиваются на постсоветском пространстве скорее не по модели западноевропейской интеграции, а по модели дезинтеграции Британской империи. Поэтому представляются неадекватными целевые установки в интегративных процессах в СНГ, сделанные на основе аналогии с европейским интеграционным процессом.
Кроме этого, важно учитывать, что проделаны только первые практические шаги к созданию интегрированной Западной Европы, и на этом пути уже обнаружились существенные трудности и противоречия. Судить о результативности этого процесса можно будет лишь спустя несколько десятилетий, пока что мы имеем дело скорее с привлекательной идеей, для которой, правда, имеются необходимые основания и благоприятные обстоятельства.
Однако в странах западного мира, особенно европейских, накоплен немалый и, что особенно важно, общезначимый опыт в урегулировании этнических конфликтов и управлении этноконфликтным процессом. Основа этого опыта - развитое гражданское общество и демократические традиции поддержания гражданского мира. К сожалению, на ранних этапах реформ из многосложной и многоуровневой системы социальных связей, поддерживающих стабильность западного общества, идеологами реформ были искусственно, на основе вульгарно-детерминистской методологии, вычленены только некоторые из этих связей, многие из которых сами имеют конфликтогенный характер и которым в процессе эволюции западного общества за несколько столетий создана система социально-политических и духовных противовесов.
С учетом опыта стран Запада в управлении этноконфликтным процессом представляются следующие основные подходы к этому процессу в нашей стране.
Первый - формирование идеологии приоритета прав личности перед правами всех надличностных социальных структур и прав гражданского общества (пока еще не существующего как такового в России) перед правами государства. Такое изменение в идеологии в России - настоящий духовный переворот; фактически это задача просвещенческой трансформации общественного сознания.
Второй подход, вытекающий из первого, - дальнейшее развитие нового элемента в общественном сознании, представляющего собой сочетание российского гражданского сознания и национально-этнического сознания. Этот компонент общественного сознания весьма характерен для стран Западной Европы, где общегражданское сознание активно взаимодействует с региональным, этническим, протоэтническим сознанием. Российское общественное сознание унаследовало от советского периода благоприятную духовную почву для развития этого компонента общественного сознания в виде идеи единства патриотизма и интернационализма. Несмотря на то, что конкретные социальные и идеологические основания функционирования этой идеи в общественном сознании уже не могут быть возобновлены, сама идея содержит в себе компонент, который может быть рассмотрен в рамках общечеловеческих ценностей.
Новый образ интернационализма, освобожденный от социально-классового содержания и наполненный идеалами и ценностями гражданского общества (назовем его демократическим интернационализмом), гораздо более удачно смог бы вписаться в ценностную структуру современного российского общества, чем заимствованная в последние годы из арсенала американской общественно-политической мысли концепция этнокультурного плюрализма, возможно удачная в теоретическом аспекте, но непонятная для обыденного сознания нашего общества, или, например, концепция космополитизма, негативный образ которого еще сохранился в общественном сознании нашей страны после известных процессов начала 1950-х гг.
И, наконец, третий подход в управлении этноконфликтным процессом в нашей стране - всестороннее развитие федерализма. Опыт западных стран показал, сколь перспективным является федерализм в уменьшении остроты этноконфликтной напряженности, хотя и он не представляет собой решения всех проблем национально-государственного строительства. Необходимо отметить тот факт, что федерализм - компонент именно демократического устройства общества, он может устойчиво функционировать только при демократических политических режимах. Развитие федерализма - часть становления гражданского общества, часть общего процесса демократизации.
Таким образом, все три направления трансформации этноконфликтного процесса в современной России находятся в русле демократического развития страны, укрепления демократических тенденций, сформировавшихся на ранних этапах реформ, освобождения демократического процесса от псевдодемократических и мимикрирующих под демократию наслоений.
Вторая проблема, предложенная для рассмотрения, - этноконфликтный процесс в России и вызовы модернизации. Этот аспект изучения этноконфликтного процесса в нашей стране предполагает изменение рамок рассмотрения проблемы от западного мира преимущественно к незападному. Модернизация имеет непосредственную прямую и обратную связь с этноконфликтным процессом, и об этом наглядно свидетельствует опыт стран, уже ставших на этот путь.
В первую очередь, модернизация интенсивно меняет этноэкономическую стратификацию общества, приводит в действие «вертикальные лифты»; виды деятельности, считавшиеся ранее престижными или прибыльными, перестают быть таковыми, и наоборот. В полиэтничных обществах, каковыми являются большинство современных модернизирующихся стран или стран, принявших модернизационную ориентацию, меняются статусы этноэкономических групп и, что особенно важно, образы этих статусов. При этом в модернизирующихся обществах в сфере бизнеса, столь непривычной для традиционных обществ, как и в более привычной сфере торговли, зачастую рассматриваемых во многих культурах как не вполне чистоплотных, не говоря уже о современном финансовом бизнесе, обычно непропорционально представлены этнические меньшинства. Однако поле для реального этноэкономического конфликта между различными этнопрофессиональными группами относительно невелико. Возникает конфликт не столько статусов этнических групп, сколько образов этих статусов, когда негативные оценки (иногда справедливые, иногда - нет) отдельных видов экономической деятельности переносятся на всю этническую группу, ориентирующуюся на этот вид деятельности.
Однако гораздо более важным является то, что догоняющая модернизация, которая больше соответствует реалиям нашей страны, имеет очаговый, анклавный характер. Это характерно как для всего модернизирующегося мира конца XX столетия, так и для отдельных стран. Очевидно, что, чем сильнее традиционалистские ориентации в культуре того или иного народа, тем большие преобразования необходимы в его экономической, социально-политической и духовной структуре. Для российского общества это весьма важная и сложная задача. Уже сегодня очевиден огромный разрыв в уровне жизни, характере занятий, даже менталитете (что наглядно проявляется в результатах многочисленных выборов) между несколькими крупными мегаполисами, а также регионами-донорами, и «остальной» Россией. Пока что эта тенденция не имеет выраженного этнического аспекта, так как среди депрессивных регионов оказалась почти вся Центральная Россия. Однако, в случае успешного развития модернизационных процессов в стране, ситуация может приобрести выраженный этнический характер, как это имело место в случае с народами Севера, оставшимися в подавляющем большинстве за пределами индустриального этапа развития нашей страны.
Диспропорции в формировании национальной интеллигенции в советский период, неполная социальная структура, стойкий этнопрофессионализм в среде многих народов, имеющих этническую родину на территории России, способны сыграть роль существенного этноконфликтогенного фактора в России. Из процесса модернизации могут оказаться выключенными целые регионы страны, превратившись из органической части модернизирующегося пространства в этнографические "музеи" традиционной культуры. При искусственном форсировании модернизационного процесса в регионах традиционалистской ориентации может сложиться результат, аналогичный результату индустриализации, когда создававшиеся рабочие места в сфере индустриального труда с целью формирования национального рабочего класса заполнялись в основном приезжим русским населением.
Такая ситуация может сложиться, например, на Северном Кавказе, куда из-за конфликтов будет ограничен приток как отечественного, так и иностранного капитала. Это не значит, что немодернизирующиеся регионы вообще не смогут найти удачной экономической ниши. На Северном Кавказе это может быть, в случае снижения общей конфликтной напряженности в регионе, туризм и рекреационные услуги, что пока, однако, представляется маловероятным как из-за в целом, неблагоприятных прогнозов по уменьшению этноконфликтной напряженности, так и резкого повышения требований к качеству таких услуг со стороны потребителей, способных их оплачивать. Или, например, возможно такое паллиативное и, безусловно, временное решение, как создание специальных экономических зон, как это сделано в Ингушетии. Речь идет, однако, о том, что в модернизирующихся обществах могут появиться немодернизирующиеся этнические анклавы, что во всем мире питает идеологию «внутреннего колониализма» и, как следствие, сепаратистские тенденции.
И, наконец, третья проблема - этноконфликтный процесс в России и формирующийся межцивилизационный сдвиг. Анализ этнических конфликтов в разных странах свидетельствует, что, хотя этнические конфликты формируются и актуализируются (переходят из латентной фазы в открытую), как правило, на основе внутренних факторов и противоречий, на дальнейшее развитие этноконфликтного процесса, в том числе на урегулирование или разрешение этнических конфликтов, большое, иногда решающее влияние имеют внешние, прежде всего, внешнеполитические факторы. В настоящее время роль внешнеполитических факторов в этноконфликтном процессе в нашей стране, как и других частях планеты, заметно возросла в связи с начавшимся межцивилизационным сдвигом глобального характера.
Словосочетание «формирование единой мировой цивилизации», которым обычно характеризуют динамику мировых процессов конца ХХ в., имеет скорее метафорический, чем социологический или социально-исторический смысл. Возникновение новых сложных связей в мире свидетельствует лишь о формировании новых системных отношений, которые вряд ли обязательно приведут, по крайней мере, в обозримом будущем, к становлению единой человеческой цивилизации. Скорее следует говорить о становлении нового интегрированного миропорядка, порядка, иерархически организованного, со сложными внутренними противоречиями, чем о становлении мировой цивилизации.
Для развития этноконфликтного процесса в России наиболее значимы следующие геополитические факторы.
Во-первых, заметно возросла геополитическая активность традиционных геополитических соперников России, игравших заметную роль в этнических и этноконфликтных процессах в прошлом, таких, как Турция и Иран. Обе страны претендуют на роль региональных геополитических лидеров, в геополитические интересы обеих держав входит Кавказ как стратегически значимый регион. И Турция, и Иран могут выступить и выступают в качестве систем-аттракторов (пользуясь терминологией синергетики) для мусульманских народов и Северного Кавказа, и Закавказья, переживающих острейший всеобъемлющий кризис, что будет использовано и используется этими государствами для расширения сферы влияния. Кроме этого, Турция, превратившись в одну из крупнейших черноморских держав, объективно заинтересована в сохранении конфликта между Россией и Украиной вокруг принадлежности Крыма и Черноморского флота. Этот конфликт имеет пока характер межгосударственного, и этнические компоненты не играют в нем достаточной роли, чтобы идентифицировать конфликт как этнический. Однако эволюция конфликта в сторону эскалации, если развитие событий пойдет по этому пути, неизбежно потребует этнической мобилизации, и конфликт может трансформироваться в этнополитический с преобладанием этнической доминанты.
Хотя к середине 1990-х гг. обнаружилась нереализуемость идеи создания единого тюркского государства, выдвигавшейся сразу после распада СССР, претензии Турции на лидерство и интегрирующую роль в тюркском мире сохраняются, и Турция объективно превратилась в региональный центр геополитического притяжения.
Во-вторых, сформировались новые центры геополитического притяжения, которые, стремясь закрепить положение геополитических лидеров в соперничестве с традиционными геополитическими центрами, активно расширяют влияние на постсоветский мир. Это касается в первую очередь Китая, Саудовской Аравии, Пакистана. Таким образом, на границах постсоветского пространства формируется многополюсная геополитическая структура, существенно влияющая на этнополитические процессы внутри стран бывшего СССР.
Активное вовлечение новых независимых государств с титульным исламским населением в поле влияния традиционных и новых геополитических центров приводит к трансформации цивилизационных качеств новых государств, особенно Центральной Азии, нарастанию в них антирусских и антироссийских настроений на бытовом уровне, массовым миграционным настроениям среди русского и русскоязычного населения и фактической миграции.
Углубляющееся расхождение двух культурных пластов - европейского и азиатского - стало свершившимся фактом в постсоветской Центральной Азии, и проблемы русского и русскоязычного населения - это внешнее проявление и обнаружение этого процесса, выражаемое в привычных для конца ХХ в. терминах этнического возрождения. Не случайно русское и русскоязычное население прибалтийских государств, скрыто и открыто дискриминируемое со стороны титульных этносов и его политических структур, активно борется за свои права, ищет, нередко весьма успешно, свою нишу в экономической жизни этих стран, в то время как среди нетитульного населения Центральной Азии, имеющего все политические и гражданские права, укрепляются ориентации на отъезд из этих стран. На постсоветском пространстве происходит мощный цивилизационный сдвиг, существенно изменяющий систему этнических отношений в регионе.
В-третьих, Россия объективно заинтересована в превращении в новый центр геополитического притяжения, в первую очередь для постсоветских стран. Это один из главных императивов ее бытия на рубеже веков, в противном случае, страна окажется не более, чем периферийной зоной в новом миропорядке XXI века. Пока что, как отмечалось выше, процессы развиваются в противоположном направлении, несмотря на обилие ориентированных на интеграцию заявлений и документов. Новые независимые государства, за исключением Беларуси, стремятся отдалиться от России, и только насущная экономическая необходимость препятствует ускорению этого процесса, а в отдельных случаях, порождает обратные тенденции. Однако дезинтеграционный процесс может быть изменен на интеграционный, и Россия может стать системой-аттрактором для постсоветских государств только в том случае, если в ней будет успешно проведена модернизация, создана эффективно работающая рыночная экономика современного типа, сформировано цивилизованное общество.
Россия находится в одной из наиболее потенциально этноконфликтных частей планеты: на ее территории взаимодействуют культуры и цивилизации различного типа, находящиеся в пределах своих исторических ареалов; на территории страны, в пределах своей исторической родины, проживают народы, имеющие центры культурно-цивилизационного притяжения за пределами России. Все это создает сложную систему этно-культурно-цивилизационного взаимодействия на евразийском пространстве, а некоторые регионы страны, по своему геополитическому значению, не уступают таким стратегическим территориям, как Балканы, Ближний Восток, за обладание которыми или влияние на которые в течение столетий ведется скрытая и открытая борьба. К числу именно таких территорий относится Северный Кавказ, как и Кавказ в целом, и сохранение влияния на Кавказе - одна из важнейших стратегических этнополитических задач России конца XX века.
2.3. Современные этнические процессы среди коренных народов
К приходу русских на Енисей в конце XVI в. многие из коренных народов еще не сформировались и состояли из различных племен или племенных групп, слабо связанных между собой. Окончательное их формирование произошло уже в составе Российского государства. В ходе этого длительного процесса многие мелкие этнические общности исчезли как в процессе консолидации в более крупные группы, так и в результате их ассимиляции русскими, хакасами и другими народами. Имелись случаи вымирания отдельных племен в результате массовых эпидемий и голода.
Постепенно с карты Приенисейского края исчезли ассаны, поглощенные эвенками; тинцы, бахтинцы, маторы иаринцы, растворившиеся среди хакасов; юги, ставшие кетами; камасинцы, ассимилированные русскими. Были и обратные примеры, когда русское старожильческое население Центрального Таймыра подверглось сильной аккультурации со стороны местных народов, в результате чего сложилась этнографическая группа русских — «затундренные крестьяне». В целом же преобладали процессы этнической консолидации. Так, тюркские племена юга Приенисейского края (качинцы, сагайцы, кызыльцы, бельтиры, койбалы и др.) слились в единую хакасскую народность, за исключением чулымцев, которые жили обособленно в тайге и сохранили своеобразие языка и особенности хозяйственного уклада. Многочисленные тунгусские племена, имевшие в прошлом особые названия, жившие раздельно и нередко воевавшие между собой, стали единой народностью, получившей после революции 1917 года этноним «эвенки».
Енисейские остяки среднего Енисея сформировались в кетскую народность, в то время как все остальные кетоязычные енисейские племена, проживавшие южнее (пумпоколы, ассаны, бахтинцы и др.), были ассимилированы тюркоязычными кочевниками. Самодийские племена Центрального Таймыра — тавги, тидирисы, кураки — образовали нганасанскую народность, а «хантайские самоеды» и «карасинские самоеды» получили в ХХ веке этноним «энцы».
Там же, на Таймырском полуострове, в XIX веке сформировался новый долганский этнос, путем слияния русских старожилов и мигрировавших из Якутии эвенков и якутов. Из трех языков победил якутский, который позже оформился в особый долганский язык.
Ненцы переселились на север Красноярского края с запада уже после присоединения этой территории к России; в это же время из Якутии пришли на озеро Ессей якуты. Таким образом термин «коренные народы края» приобретает весьма относительный характер.
После революции
Сильнейшую трансформацию традиционного хозяйства аборигенного населения Красноярья вызвали коллективизация, образование национальных колхозов и промхозов в 1930—1950-х годах. Столь же активно, особенно в 1950—1970-е годы, проводилась политика оседания кочевых народов, в результате которой многие бывшие кочевники стали жителями специально построенных для них поселков. Следствием этого стал кризис оленеводства как традиционной отрасли животноводства и снижение поголовья оленей.
В постсоветский период поголовье оленей в Эвенкии сократилось в десятки раз, а во многих поселках исчезло полностью. Без домашних оленей остались кеты, селькупы, нганасаны, большая часть эвенов, долган, энцев, более половины ненцев.
Серьезные изменения произошли в культурной сфере коренных народов — быстрыми темпами повышался образовательный уровень, формировались кадры национальной интеллигенции, у некоторых этносов (эвенки, ненцы, хакасы и др.) появилась своя письменность, родной язык начали преподавать в школах, стала издаваться печатная продукция — национальные учебники, художественная литература, периодика.
Массовое освоение нетрадиционных занятий привело к переходу бывших оленеводов и охотников в новые сферы деятельности, у них появились рабочие, механизаторы. Популярными, особенно среди женщин, стали профессии учителя, врача, работника культуры.
В целом происходившие в советские годы изменения отличались большой противоречивостью и неоднозначностью. Благое, казалось бы, дело создания интернатов при стационарных школах для коренных народов Севера, где дети на полном гособеспечении могли получить необходимые знания в объеме среднего образования, привело к отрыву их от семей, забвению своего языка и национальной культуры, к невозможности освоить традиционные профессии.
Как показали специальные полевые исследования 1993—2001 годов, у большинства малочисленных народов Красноярского края традиционная культура и образ жизни подверглись серьезной трансформации. Так, среди кетов в традиционной сфере деятельности заняты лишь 29% мужчин и ни одной женщины; среди эвенков соответственно — 29 и 5%; долган — 42,5 и 21%; нганасан — 31 и 38%; энцев — 40,5 и 15%; среди ненцев ситуация несколько лучше — 72 и 38%.
Традиционное жилище северных народов практически не сохранили кеты и чулымцы. Чум используют только 21% эвенкийских семей, чум или балок имеют у долган 8% семей, у нганасан — 10,5%, у ненцев — 39%. Оленьи упряжки давно исчезли у нганасан, стали редкостью у энцев, а у долган они есть лишь в 6,5% семей. Только у ненцев каждый третий по-прежнему имеет возможность воспользоваться этим средством передвижения.
Оседание в поселках сопровождалось ломкой традиционного уклада, всего образа жизни. Большинство поселков, в которых живут коренные народы,— смешанные по национальному составу, поэтому началось интенсивное взаимодействие разных народов и взаимная ассимиляция, сопровождающаяся повсеместным переходом на русский язык.
Мононациональные поселения имеются только у эвенков (в них проживает лишь 28,5% этноса), долган (64,5%) и ненцев (52%). Причем последние зачастую живут вообще вне поселений, и по-прежнему кочуют в тундре с оленями, либо обитают по 1—3 семьи на т. н. «рыбточках», где занимаются рыболовством на своих угодьях. Не случайно поэтому именно долганы и ненцы лучше других малочисленных народов сохраняют национальную культуру.
Сильно влияют на этнические процессы и межнациональные браки, которых становится все больше. У чулымцев две трети всех семей — смешанного состава. Среди кетов удельный вес смешанных браков составляет 64%, у нганасан — 48%, эвенков — 43%, долган — 33%, энцев —86%. Эти браки могли бы привести к быстрому растворению малочисленных народов среди пришлых национальностей, однако этого не происходит. Сегодня в условиях проведения российским государством в отношении аборигенных народов Севера фактически политики патернализма большинство лиц смешанного происхождения (метисов) самоидентифицируется как представители коренного этноса. Соответствующий показатель у кетов — 61,5%, у нганасан — 67%, ненцев — 71,5%, долган —72,5%, эвенков — 80%. Исключение составляют самые малочисленные этносы — чулымцы (33%)и энцы (29%).
Метисы, как правило, слабее владеют языком своей национальности, менее привержены традиционным занятиям, хуже знакомы с традиционной культурой. Между тем их доля в каждом из народов неуклонно растет. Так, среди чулымцев в 1986 году таковых насчитывалось 42%, а в
Среди детей в возрасте до 10 лет данный показатель еще выше и колеблется от 37% у ненцев до 100% у энцев. Все свидетельствует о том, что, несмотря на усилия государства, школы, учреждений культуры, предотвратить ассимиляционные процессы не удается.
Малочисленные этносы довольно быстро превращаются в группы русскоязычных метисов, с очень слабым сохранением этнических особенностей. Лучше обстоит дело только у долган, так как многие из них проживают в однонациональных поселках, и у ненцев, значительная часть которых кочует с оленями или проживает вдали от стационарных поселков.
В то же время сохраняют устойчивость некоторые элементы традиционной культуры, которые не позволяют северным народам исчезнуть. Прежде всего, речь идет о массовом и повсеместном занятии мужчин охотой и рыболовством. Это, в свою очередь, поддерживает еще один вид традиционной культуры — национальную кухню. Блюда из рыбы и мяса дичи по-прежнему занимают почетное место в рационе северных народов. И еще один обнадеживающий факт — это устойчивое национальное самосознание.
Несмотря на отход от родного языка и культуры, смешение в браках, представители северных народов не собираются менять свою национальность на другую. Поэтому в условиях демографического кризиса в России коренные народы Красноярья не только сохраняют свою численность, но и даже существенно ее увеличивают. Значительно выросла в крае численность долган, ненцев, эвенков, энцев, селькупов. А значит, этим народам не грозит вымирание, они продолжат свое существование, хотя и в новом обличии.
Заключение
Список литературы
1. Гаджиев, К.С. Введение в геополитику / К.С. Гаджиев. 2-е изд., перераб. и доп. - М. : Логос, 2001. - 432с.
2. Доронченков, А.И. Межнациональные отношения и национальная политика в России: актуальные проблемы теории, истории и современной политики / А.И. Доронченков - СПб.: Экстра-про, 1995. - 412с.
3. Здравомыслов, А.Г. Межнациональные конфликты в постсоветском пространстве / А.Г. Здравомыслов. - М.: Высш. Шк., 1997. - 376с.
4. Мультикультурализм и трансформация постсоветских обществ / В.С. Яблоков [и др.]; под ред. В.С. Малахова и В.А. Тишкова. - М.: Логос, 2002. - 486с.
5. Тишков, В.А. Очерки теории и политики этничности в России / В.А. Тишков. - М.: Рус. слово, 1997 - 287с.
6. Андреева Г.М. Социальная психология. - М., 1996.
1. Крысько В.Г., Саракуев Э.А. Введение в этнопсихологию. – М., 1996.
2. Лебедева Н.М. Введение в этническую и кросс-культурную психологию. – М., 1999.
Шпет Г.Г. Введение в этническую психологию. – СПб., 1996
