МВД России

Санкт-Петербургский Университет

Отделение по внебюджетной образовательной деятельности

Новгородский филиал
Курсовая работа по дисциплине:

Теория государства и права.

Тема:

Насильственная теория происхождения государства

Выполнил:

Студентка группы 552

Самофалова Д.А.

Проверил:
                                                                       Работа оценена на:
Великий Новгород

2006
                                                                                       Содержание:
Введение…………………………………………………………………3

1.      Причины разнообразия теорий происхождения государства и права………………………………………………………....4

2.      Теория насилия………………………………………………13

Заключение…………………………………………………………….2
8

Используемая литература………………………………………………………………29
Введение.
Изучение  процесса происхождения государства и права имеет  не только чисто познавательный, академический, но и политико-практический характер. Он позволяет глубже понять социальную природу государства и права, их особенности и черты. Дает возможность проанализировать причины и условия их возникновения и развития. Позволяет четче определить все свойственные им функции – основные направления их деятельности, точнее установить их место и роль в жизни общества и политической системы.

В мире существовало и существует большое количество различных теорий происхождения государства. Я хотела бы остановиться на одной из них подробнее, так как считаю, что данная тема - «Насильственная теория происхождения  государства» будет актуальна во все времена. 

Таким образом,  цель моей курсовой работы, заключается в следующем:

Выявить и показать положительные и отрицательные  стороны данной теории.

Чтобы показать теорию насилия с разных сторон, необходимо решить следующие задачи:

1.     Изучить литературные источники по данной теме, такие как:

- Кашина Т.В. Происхождение государства и права.

-  Общая теория государства и права. Академический курс в 2-х томах. Том 1. Под ред. М.Н. Марченко

- Хропанюк В.Н. теория государства и права.

- Теория государства и права. Под ред. А.И. Денисова.

- и т.д.

2.  Рассмотреть причины возникновения и развития теории насилия на различных этапах истории.

3. Показать, какое место теория насилия занимает в современном мире. 
1. Причины разнообразий теорий происхождения государства и права.
В мире всегда существовало множество различных теорий, объясняющих процесс возникновения и развития государства права. Это вполне естественно и понятно, ибо каждая из них отра­жает или различные взгляды и суждения различных групп, слоев, классов, наций и других социальных общностей на данный процесс, или — взгляды и суждения одной и той же социальной общности на различные аспекты данного процесса возникновения и развития государства и права. В основе этих взглядов и суждений всегда находились различные экономические, финансовые, политические и иные интересы.

Причины многочисленных теорий за­ключаются в следующем. Во-первых, в сложности и многосторон­ности самого процесса происхождения государства и права и объ­ективно существующих при этом трудностях его адекватного вос­приятия. Во-вторых, в неизбежности различного субъективного вос­приятия данного процесса со стороны исследователей, обусловлен­ного их несовпадающими, а порою противоречивыми экономиче­скими, политическими и иными взглядами и интересами. В-треть­их, в преднамеренном искажении процесса первоначального или последующего (на основе ранее существовавшего государства), воз­никновения государственно-правовой системы в силу конъюнктур­ных или иных соображений. И, в-четвертых, в преднамеренном или непреднамеренном допущении смешения в ряде случаев процесса возникновения государства и права с другими сопредельными, со­относящимися с ними процессами.[1]

В связи с этим стоит обратить внимание на последнее обстоятельство, Г. Ф. Шершеневич не без оснований утверждал, в частности, по поводу того, что вопрос о происхождении государства часто смешивается с во­просом "об обосновании государства". Конечно, рассуждал он, ло­гически эти два вопроса совершенно различны, но "психологически они сходятся общими корнями". Вопрос о том, почему нужно пови­новаться государственной власти, в таком представлении логиче­ски связывается с вопросом, каково ее происхождение.

Зная это можно сказать что, в строго теоретическую проблему о происхож­дении государства вносится чисто политический момент. "Не то важно, каково было в действительности государство, а как найти такое происхождение, которое способно было бы оправдать заранее предвзятый вывод". В этом, по мнению автора, заключается основ­ная цель смешения названных явлений и отражающих их понятий. В этом — одна из причин множественности и неоднозначности про­израстающих на данной основе теорий.

Различного рода теории возникают в связи с неправомерным смешением процесса возникновения государства с другими, взаи­мосвязанными с ним процессами.

Особая роль в решении про­блем происхождения государства и права на протяжении всей истории развития человечества отводилась религии. Еще в Древнем Египте, Вавилоне и Иудее вы­двигались идеи божественного происхождения государства и пра­ва. " Закон дал нам Моисей, наследие обществу Иакова", — читаем мы в Библии.

Но особенно широкое распространение данные идеи получили на стадии перехода народов к феодализму и в феодальный период. На рубеже XII—XIII веков в Западной Европе развивается, напри­мер, теория "двух мечей". Она исходит из того, что основатели церкви имели два меча. Один они вложили в ножны и оставили при себе, что означало, не пристало церкви самой использовать меч. А второй они вру­чили государям для того, чтобы те могли вершить земные дела.  Государь, по мнению богословов, наделяется церковью правом по­велевать людьми и является слугой церкви. Основной смысл дан­ной теории в том, чтобы утвердить приоритет духовной организа­ции (церкви) над светской (государством) и доказать, что нет госу­дарства и власти "не от бога".

Примерно в тот же период появляется и развивается учение широко известного в просвещенном мире ученого-богослова Фомы Аквинского (1225—1274). Он утверждал, что процесс возникнове­ния и развития государства и права аналогичен процессу сотворе­ния Богом мира. Сам Божественный разум, согласно учению Ф. Ак­винского, управляет всем миром. Он лежит в основе всей природы, общества, мирового порядка, каждого отдельного государства.

Религия, по логике Ф.Аквинского, должна обосновывать необходимость возникновения и существования госу­дарства.

Религиозные учения о происхождении государства и права имеют подвижников и поныне. Наряду с ними продолжают существо­вать идеи, высказанные еще в Древнем Риме, о том, что на возник­новение и развитие государства и права, а также на закат отдель­ных государств и правовых систем решающее влияние оказали че­ловеческие слабости и страсти. Среди них: жажда денег и власти, алчность, честолюбие, высокомерие, жестокость и другие отрица­тельные человеческие черты и страсти. "Что послужило главной причиной упадка Римского государства?" — спрашивает, например, римский историк I в. до н. э. Гай Саллюстий Крисп в своей известной работе "Заговор Катилины". И тут же отвечает: "Упадки нравов, стяжательство, страсть к распутству, обжорству и прочим излишествам".

Как показывает исторический опыт, главные причины возник­новения и развития государства и права лежат вовсе не в сфере морали или религии. Они коренятся в области экономики и в со­циальной сфере жизни людей.

Научные исследования и выводы свидетельствуют о том, что государственная организация приходит на смену родоплеменной организации. Право — на смену обычаям. И происходит это не в силу самого по себе изменения общественных нравов, религиозных воззрений и взглядов. А в силу коренных изменений в экономиче­ской сфере и в самом первобытном обществе. Именно они привели к разложению первобытнообщинного строя и к утрате способности первобытными обычаями регулировать общественные отношения в новых условиях.

Известные во всемирной истории крупнейшие разделения тру­да, связанные с отделением скотоводства от земледелия, ремесла от земледелия и с появлением торговли и обмена привели к быст­рому росту производительных сил, к способности человека произ­водить больше средств к существованию, чем это было нужно для поддержания жизни. Становится экономически выгодным исполь­зовать чужой труд. Военнопленных, которых раньше убивали или принимали на равных в свой род, стали превращать в рабов, за­ставляли работать на себя. Производимый ими остаточный (сверх необходимого для прокормления) продукт присваивали.

В обществе сначала наметилось, а затем по мере разделения труда быстро усилилось имущественное расслоение. Появились богатые и бедные. В целях получения остаточного продукта стал широко использоваться не только труд военнопленных, но и труд своих сородичей. Имущественное неравенство повлекло за собой социальное неравенство. Общество постепенно, в течение многих тысячелетий расслаивалось на различные, со своими собственными интересами и своим собственным, далеко неодинаковым статусом, устойчивые группы, классы, социальные прослойки.

Во всей Галлии, писал по этому поводу еще в глубокой древно­сти Гай Юлий Цезарь (100—44 г. до н. э.), "существуют вообще только два класса людей, которые пользуются известным значени­ем и почетом, ибо простой народ там держат на положении рабов: сам по себе он ни на что не решается и не допускается ни на какое собрание. Большинство, страдая от долгов, больших налогов и обид со стороны сильных, добровольно отдается в рабство знатным, ко­торые имели над ними все права господ над рабами".

Об аналогичной ситуации, складывающейся между различны­ми классами и слоями населения в связи с имущественным нера­венством, во все последующие столетия писали многие авторы. Но особое значение данному фактору, оказавшему огромное влияние на процесс возникновения государства и права, уделялось в период становления капитализма и в последовавшие за этим годы. Так, в частности, всемирно известный английский экономист Д. Рикардо (1772—1823) обращал внимание на то, что "продукт земли — все, что получается с ее поверхности путем соединенного приложения труда, машины и капитала, — делится между тремя классами об­щества, а именно, землевладельцами, собственниками денег или капитала, необходимого для ее обработки, и рабочими, трудом ко­торых он обрабатывается"[2].

К. Маркс и Ф. Энгельс исходили из того, что с возникновени­ем и существованием классов неразрывно связано возникновение и существование государства и права. Государство, писал Энгельс, существует не извечно. Были общества, которые обходились без него, которые понятия не имели о государстве и государственной власти. На определенной ступени экономического развития, "кото­рая необходимо связана была с расколом общества на классы, госу­дарство стало в силу этого раскола необходимостью"[3].

В. И. Ленин рассматривал государство как "продукт и появле­ние непримиримости классовых противоречий". Государство, пи­сал он в работе "Государство и революция", возникает там, тогда и постольку, где, когда и поскольку классовые противоречия объек­тивно не могут быть примирены"[4].

В отличие от многих буржуазных авторов, считавших, что го­сударство и право существуют на всех стадиях развития человече­ского общества, пролетарские ученые и идеологи придерживались иного мнения. С их точки зрения государство и право имманентны лишь классовому обществу. Что же касается доклассового, перво­бытного общества, то в нем существуют лишь зачатки государства и права. "Доклассовое общество без государства и классовое обще­ство с государством", — заключал Ленин[5].

При первобытном строе начавшееся расслоение общества пер­воначально ведет к тому, что из общей массы членов рода выделя­ется знать — обособленная группа вождей, военачальников, жре­цов. Свою власть, ставшую со временем наследственной, они использовали не столько для защиты общественных интересов, сколько для личных, для удержания в повиновении рабов и неиму­щих соплеменников. Появились и другие признаки разложения пер­вобытнообщинного строя и соответствующей ему родоплеменной организации, которая постепенно стала вытесняться государствен­ной организацией.

В новых общественно-экономических условиях прежняя сис­тема организации власти — родоплеменная организация, рассчи­танная на управление обществом, не знавшим имущественного раз­деления и социального неравенства, оказалась бессильной перед растущими изменениями в сфере экономики и социальной жизни, усиливающимися противоречиями в общественном развитии, перед углубляющимся неравенством.

О появлении признаков государства в любой стране свидетель­ствуют, прежде всего, выделение из общества особого слоя людей, не производящих материальных или духовных благ, а занятых лишь управленческими делами. Об этом же свидетельствуют наделение данного слоя людей особыми правами и властными полномочиями; введение различных налогов и всевозможных податей, займов; под­разделение членов общества не по кровнородственному признаку, как это было при первобытнообщинном строе, а по административ­но-территориальному признаку; появление на постоянной основе особых отрядов вооруженных людей, дружин, призванных, с одной стороны, защищать территорию и общество от нападения извне, а с другой — самим вести новые территориальные завоевания.

О появлении признаков государственной организации общест­ва и вытеснении ею первобытнообщинной организации свидетель­ствуют и другие факторы. Помимо всего прочего они указывают на то, что государство не навязывается обществу извне. Оно возника­ет на его основе естественным путем. Вместе с ним оно развивается и совершенствуется.

Аналогично обстоит дело и с государственной (или публичной) властью, являющейся признаком государства. Право в силу тех же причин, что и государство, появляется в мире и под воздействием тех же экономических, социальных и политических процессов из­меняется.

До появления имущественного разделения населения и соци­ального неравенства общество не нуждалось в праве. Оно вполне могло обходиться и обходилось с помощью обычаев, опиравшихся на власть авторитета советов старейшин и регулировавших все общественные отношения. Однако положение коренным образом изменилось, когда появились группы, слои и классы со своими соб­ственными, противоречащими друг другу и противоборствующими интересами.

Прежние обычаи, рассчитанные на полное равенство членов общества и на добровольное соблюдение содержащихся в них пра­вил, в новых условиях оказались бессильными. Появилась жизнен­ная необходимость в новых правилах — регуляторах обществен­ных отношений, которые бы учитывали коренные изменения в об­ществе и обеспечивались бы не только силой общественного воз­действия, но и государственным принуждением. Таким регулято­ром стало право.

Важнейшими признаками, свидетельствовавшими о его появ­лении, стали, по мнению исследователей, следующие: социальное и имущественное расслоение в обществе, появление классов — анта­гонистов — бедных и богатых, угнетенных и угнетателей; посте­пенное сосредоточение частной собственности и права на нее в од­них руках и полное их отсутствие в других; появление, наряду с имущественными, семейно-брачных и иных правоотношений; при­дание действующим социальным нормам общеобязательного харак­тера, обеспечиваемого принудительной силой со стороны возникаю­щих государственных органов; и др.

Первоначально право складывается как совокупность новых обычаев, к соблюдению которых обязывали зарождающиеся госу­дарственные органы и прежде всего суды. Позднее правовые нор­мы (правила поведения) устанавливались актами князей, королей и просто наделенных такими полномочиями чиновников.

Богатеющая родовая знать, правящая верхушка всегда стремилась закрепить в этих актах и обычаях прежде всего свои собственные имущественные и иные интересы, усилить с по­мощью зарождающегося права свою власть. К зародышу государственности следует отнести и военную демократию[6]. Ей это в значительной степени всегда удавалось. О чем можно судить по характеру и со­держанию дошедших до нас правовых и литературных памятников той эпохи, и в особенности. Древней Греции, Древнего Рима, Древ­него Египта, Вавилона.

Так, например, в хорошо известных каждому образованному правоведу "Институциях" римского юриста II в. н. э. Гая прямо закреплялось имущественное и социальное неравенство людей сло­вами: "Главное разделение лиц состоит в том, что все люди — или свободные или рабы". Далее уточнялось: "Из свободных людей од­ни — свободнорожденные, другие вольноотпущенные. Свободноро­жденные суть те, которые родились свободными, вольноотпущен­ные — это те, которые отпущены на волю из законного рабства".

В этих же "Институциях", имевших юридическую силу и вы­ступавших одновременно в качестве учебника по римскому праву, закреплялась власть правящих кругов, одной части общества над другою, одних членов семьи над другими.

Итак, говорится в данном акте, "под властью господ состоят рабы; эта власть над рабами — есть институт общенародного пра­ва; ибо у всех вообще народов мы можем заметить, что господа имеют над рабами право жизни и смерти и что все, что приобрета­ется рабом, приобретается господину".

Далее в "Институциях" Гая закрепляется деление в праве лиц на "самовластных", то есть обладающих широкой властью по отно­шению к другим лицам, и подвластных. "Из подвластных одни на­ходятся под властью отца, другие — под властью мужа, третьи — в неограниченной власти (mancipio) от другого".

Аналогичное закрепление в праве экономического и социаль­ного неравенства, наличие права собственности у одних и отсутст­вие его у других, официальное закрепление власти господствую­щих слоев и классов имеет место не только у римского, но и у других народов. В этом заключается одна из важнейших отличи­тельных особенностей права и правовых обычаев от прежних, ре­гулировавших общественные отношения в условиях первобытного строя, неправовых обычаев.

Рассматривая процесс, а вместе с ним теории возникновения государства и права, я хотела бы остановится на раскрытии одной из них – теории насилия.

Вывод: рассмотрев разнообразие причин происхождения государства и права, можно сделать следующий выводы, что любое государство сначала появления homosapiens (человека разумного) никогда не возникло из ничего и ни от куда. На протяжении тысячелетий возникало то или иное государство, а способствовала этому процессу та или иная причина, так как человек (первобытное племя) стремилось к созданию государства, которое в свою очередь могло давать определённые гарантии, права и защиту, в которой человек (общество) нуждалось, и будет нуждаться всегда. А так как всегда существовали причины возникновения государства и права, то эти же причины способствовали разрушению этого же  государства, и на одной из таких причин я хотела бы поподробнее остановится.
2.   
Теория насилия
.
Одной из распространенных на Западе теорий происхождения государства и права является теория насилия. Наиболее видными ее сторонниками являются немецкий философ и экономист Е. Дю­ринг (1833—1921), австрийский социолог и государствовед Л. Гумплович (1838—1909), известный "ревизионист марксизма" К. Каут­ский (1854—1939) и другие.

Камнем преткновения это теории насилия является утверждение о том, что главная причина возникновения государства и права ле­жит не в социально-экономическом развитии общества и возникно­вении классов, а в завоевании, насилии, порабощении одних пле­мен другими.

Теория насилия, как и некоторые другие теории происхожде­ния государства и права, имеет свою, довольно длительную исто­рию. Зачатки этой теории встречаются еще в древности, в частно­сти, в сочинениях первого и второго поколения софистов. Вих уче­ниях государство рассматривается как учреждение, существующее исключительно для блага сильного, а право — как средство обузда­ния одних слоев общества в интересах других. Первоначально пра­во предназначалось, по мнению софистов, для "обуздания сильного в интересах слабого". Однако сильный, вскоре распознав это, сде­лал все, чтобы разорвать эти "противоестественные оковы" и та­ким образом "восстановить господство естественного закона", со­гласно которому слабый по законам самой природы должен подчи­няться сильному.

Ссылаясь на пример образования ряда стран Европы и Азии, которые возникли, не иначе, как путем наси­лия, Л. Гумплович делал окончательный вывод, согласно которому "вследствие подчинения одного класса людей другому образуется государство"[7], а из потребности победителей обладать "живыми ору­диями" возникла экономическая основа античной семьи, отно­шения властвования, существовавшие между господином и его слугою.

Во внутренней и внешней вражде племен заключается все дело, а не в чем-то ином. Именно в племенах, вих взаимной борьбе, утверждает Л. Гумплович — в племенах, которые "мало-помалу превращаются в классы и сословия. Из этих племен создается госу­дарство. Они и только они предшествуют государству"[8].

Таким образом, ни Общественный договор, ни Божественное провидение, ни "высшие" идеи, ни "рационалистические и нравственные мотивы", как это следует из других учений о происхождении государства и права, а лишь гру­бая сила, борьба, покорение одних племен другими, одним сло­вом — прямое насилие — "вот родители и повивальная бабка госу­дарства" — являются основной причиной, согласно теории наси­лия, возникновения данных институтов.

Выявляя основную черту, кредо теории насилия, Е. Еллинек он утверждал, что суть этого учения — государственная власть, "Справедливость — утверждал Фрасимах, — это то, что пригодно сильнейшему". "Спра­ведливость и справедливое — в сущности, это чужое благо, это нечто, устраивающее сильнейшего, правителя, а для подневольного исполнителя это чистый вред, тогда как несправедливость — на­оборот: она правит, честно говоря, простоватыми, а потому и спра­ведливыми людьми".

Дальнейшее развитие теория насилия получила в последую­щие столетия и особенно в период средневековья. Она широко ис­пользовалась в этот период, в частности, для борьбы с теологиче­скими теориями и взглядами на государство и право.

Анализируя роль теории насилия на данном этапе, известный немецкий государствовед и правоведГ. Еллинек (1851—1911) утверждал, что "в новейшее время теория силы впер­вые возрождается в связи с борьбою против теологического миро­созерцания".

Спино­за вообще отождествляет право и силу. Помимо всего прочего это означает, что мы не имеем никакого объективного критерия "для измерения права и неправа естественных процессов" и что право­порядок, лишенный силы, "не может отстоять своего существова­ния"'.

Особую роль в дальнейшем развитии и окончательном фор­мировании основных положений теории насилия на рубеже XIX— XX вв. сыграл                 Л. Гумплович.

"История не предъявляет нам ни одного примера, — рассуж­дал он в своей фундаментальной работе "Общее учение о государ­стве", — где бы государство возникало не при помощи акта наси­лия, а как-нибудь иначе. Кроме того, это всегда являлось насилием одного племени над другим. Таким государство по этой причине и должно признаваться индивидуумом. Теория силы, делал вывод автор, материалистическая противоположность теологического учения. Если последнее требует подчинения воле божьей, то теория насилия тре­бует подчинения слепым силам социальной эволюции[9].

При этом "слепые силы социальной эволюции", насилие рас­сматриваются не как некое ограниченное, локальное, а как глобаль­ное, к тому же "естественное" явление, порождающее не только един­ство противостоящих друг другу "элементов" государства — побе­дителей и побежденных, правящих и управляемых, но и имеющее далеко идущие социально-экономические последствия.

Какие последствия имеются в виду? Прежде всего те, которые ассоциируютсяс появлением рабства. Последнее возникает, по мнению Л. Гумпловича, не в силу прежде всего внутренних причин, а затем уже внешних, как это имеет место в истории на самом деле. А, наоборот, исключительно в силу воздействия на общество (пле­мя, народ, "нацию") извне, со стороны других сообществ, племен, народов, в результате войн, порабощения одних племен или наро­дов другими. Во всех подобных случаях, подчеркивают сторонники теории насилия, появляется военное превосходство того или иного народа (племени) над другим — "над жителями завоеванной стра­ны". При этом ведущиеся войны, с одной стороны, производят "раз­рушительное действие", а с другой — в них обнаруживается и "не­которая положительная, известным образом созидающаягосудар­ства сила.

Со временем войны превращаются для некоторых племен и народов в средство не только закабаления других племен и наро­дов, но и приобретения земельных угодий, материальных благ. Там, где дикое племя жило по соседству с цивилизованным, повествует К. Каутский, там к войне за спорную область присоединялся еще и хищнический набег, — предприятие, приносившее воинственным варварам богатую добычу. Были такие варварские племена, у кото­рых грабеж цивилизованных соседей составлял главный способ приобретения. Быть воином при подобных обстоятельствах, про­должает автор, было очень выгодно, и это стоило очень мало. Ору­жие, необходимое для войны, было большею частью то же самое, какое употреблялось на охоте, бывшей в то время самой важной отраслью приобретения[10].

На определенном этапе развития общества создается эконо­мическая основа, а вместе с тем иэкономическая необходимость для некоторых племен и народов в ведении войн.

Вести войны или нет — это вовсе не было предметом выбора и делом, зависящим от воли земледельцев и других оседлых племен. То огромное, по тем временам, благосостояние, которое благодаря упорному повседневному труду сосредоточивается в руках осед­лых народов и племен, "постоянно подстрекает варварские под­вижные племена к хищническим набегам". Первым из них ничего не остается делать, как на время бросать свой труд и защищать свое благосостояние и самих себя от набегов. Последним же прихо­дится вести войну, прежде всего в силу экономических причин — захват чужого добра и приобретения дешевой рабской силы.

Систематическое ведение войны и связан­ные с ним возникновение и развитие института рабства, по мнению сторонников теории насилия, создает реальные условия и предпо­сылки для образования государства.

Сторонники теории насилия полагают, что до тех пор, пока племя состоит лишь из "сходных между собою единоплеменников", то есть из "личностей, родившихся и воспитавшихся в одном и том же социальном обществе", между ними нет вражды, войн, а следо­вательно, и рабства. Когда же одно племя покоряет другое, то тут же как неизбежный спутник всех завоеваний появляются рабы, возникает и развивается институт рабства, а вслед за ним — и государство.

Таким образом, согласно теории насилия, войны, завоевание, закабаление одних племен другими рассматриваются и в качестве основных причин рабства. Что же касается естественно-историче­ского процесса зарождения и развития данного института, то он или вообще игнорируется или же отодвигается на второй план.

Остается открытым также вопрос о причинах и природе зака­баления. Что предшествовало чему: захватнические войны, влеку­щие за собой порабощение одних племен другими или, наоборот, сложившийся в силу разделения труда и социального расслоения общества институт рабства порождал захватнические войны? Не следует забывать о том, что сам характер захватнических войн, порабощение одних племен и народов другими стали практически возможными, когда процесс развития орудий труда и производства и обществе достигли такого уровня,когда экономически стало воз­можным и выгодным закабалять побежденные племена и народы, эксплуатировать их, превращая в рабов.

На ранних стадиях развития общества, при низком уровне развития орудий труда и производства, когда первобытный чело­век не в состоянии был производить больше, чем это нужно было для поддержания его жизни, чем он потреблял, экономически не­выгодным, а практически немыслимым было закабаление, превра­щение пленников в рабов. Их или убивали или принимали в новое племя, усыновляли. В силу этих же причин не могли вестись тогда и захватнические по своему характеру войны.

Другим далеко идущим социальным последствием, которое ассоциируется, по мнению сторонников теории насилия, непосред­ственно с завоеванием и порабощением, являетсявозникновение частной собственности. Насилие порождает рабство, а рабство ве­дет к появлению частной собственности. С последней же связан, согласно теории насилия, переход племен от кочевого образа жиз­ни и быта к оседлому, земледельческому. Зарождающаяся при этом государственная власть опирается исключительно на физическую силу. Это — государство племени. Его основа — физическое преоб­ладание одного племени над другим.

По мере развития обществагосударство племени перераста­ет в государство класса. Основой последнего является экономиче­ское господство власть имущих. Л. Гумплович отмечает, что одно­временно с процессом превращения племен в классы и сословия, а также эволюции государства протекает процесс развития созна­ния. "Племенное сознание в современном государстве отчасти ис­чезло, отчасти же, одновременно с превращением племен в сосло­вия и классы, сменилось сословным и классовым сознанием".

Согласно теории насилия наряду с данными процессами раз­вития общества и государства протекает также процесс дальней­шей эволюции частной собственности. Она рассматривается Л. Гумпловичем не иначе, как некое орудие или средство в руках государственной власти.

Можно по-разному относиться к научным исследованиям К. Маркса и Ф. Энгельса. Но не подлежит никакому сомнению многократно под­твержденный самой жизнью их вывод, сделанный на примере Анг­лии, о том, что собственность "правит аристократией". Именно она "дает возможность купцам и фабрикантам намечать депутатов для больших, а частью и для мелких городов; собственность дает им возможность усиливать свое влияние с помощью подкупа". Почему это происходит? Потому, что "народ еще не осознал ясно существо собственности, потому, что он вообще еще, — по крайней мере, в деревне, — духовно мертв и потому мирится с тиранией собствен­ности"[11].

Частично данные выводы справедливы и для современной России.

Сторонники теории насилия по-разному харак­теризуют исторически первые и современные государство и право.

По-разному они относятся и к насильственным формам обра­зования современных государств и правовых систем и к их приро­де. Одни из них высказывают одобрение и оправдывают насильст­венные формы образования современных государств путем осуще­ствления революций или ведения освободительных или, наоборот, захватнических войн, считают, что они всегда приводят к прогрес­сивному "обновлению" общества и государства. Другие, наоборот, выступают против каких бы то ни было силовых форм и способов формирования современных государств, считая, что эти формы и способы возникновения государств и правовых систем являются данью прошлого. Соответствующим образом характеризуют они природу и характер государства и общества, возникающих на этой основе.

Известный французский писатель-романтикФ. Шатобриан (1768—1848) упрекал, например, Наполеона Бонапарта не только за то, что своей бурной завоевательской деятельностью он "насоздавал" целый ряд недолговечных марионеточных государств с дес­потическими или полудеспотическими режимами, но и за то, что в результате его "мудрого" правления "обновленное" государство Франции "в своей территории и могуществе уменьшилось", а фран­цузское общество в значительной степени "развратилось".

Автор полемизировал по поводу возникновения "но­вого" французского государства, что хотя силы нашего государства стараниями Наполеона ослабели, зато слава его окрепла; что "на всех широтах французов знают и боятся, на них равняются, перед ними заискивают". Но разве обязаны мы были непременно выбирать что-то одно: бессмертие либо могущество? Александр                 Маке­донский тоже прославил свою нацию. Но это не помешало ему осно­вать в Азии четыре мощные империи; язык и цивилизация эллинов распространились от Нила до Вавилона и от Вавилона до Инда. После смерти Александра "царство его не только ослабло, но, на­против, укрепилось"[12].

"А что осталось от Наполеона-завоевателя?" — вопрошал Шатобриан. И тут же отвечал: "Триумф нашего сюзерена стоил нам каких-нибудь две или три сотни человеческих жизней в год". Мы заплатили за него тремя миллионами наших солдат. Согражда­не наши отдали ему "всего-навсего пятнадцать лет, прожитых в страданиях и неволе". Говорят, что бедствия, "пережитые при рес­публике, послужили спасению Франции, несчастья, пережитые нами при Империи, принесли пользу несравненно большую — благодаря им Бонапарт стал богом, и этого довольно".

Но мне этого "не довольно, — заявлял писатель, — не паду так низко, чтобы забыть ради Бонапарта всех моих соотечественников; не он породил Францию, а Франция — его". Властитель может быть сколько угодно талантлив и могуществен, но "я никогда не согла­шусь повиноваться ему, если одним словом он может лишить меня независимости, домашнего очага, друзей..." [13].

Аналогичную позицию занимал Шатобриан — противник на­сильственных методов социальных преобразований не только по отношению "обновленного" в результате краха империи француз­ского государства, но и в отношении современного ему французско­го общества.

Вот чего истинный философ никогда не простит Бонапарту, рассуждал он, так это то, что он "приучил общество к безвольному подчинению и развратил его нравственность". По его вине люди так исподличались, что невозможно сказать, когда в сердцах вновь про­снутся великодушные порывы. "Наше бессилие в отечестве и за его пределами, наш нынешний упадок — следствие наполеоновского ига: у нас отняли все, кроме привычки к ярму. Бонапарт погубил даже наше будущее...[14]

Подобные взгляды на силовые методы образования и "обнов­ления" государственных и общественных структур, а также наих характер и природу многократно выражались раньше и выража­ются поныне. Имеющиеся при этом нюансы касаются в основном последовательности или, наоборот, непоследовательности позиций авторов в этих вопросах. Одни из них, например, считают, что госу­дарство, на каком бы этапе развития общества — догосударственном или государственном, оно ни возникало, всегда зарождается или обновляется не иначе, как только силовым способом, в результате борьбы; таковым же силовым по своему характеру и природе (орудием насилия, подавления) оно и остается в дальнейшем.

Другие же авторы, среди которых и Л. Гумплович, придержи­ваются иного мнения. Они считают, что если ранние государства, возникающие в результате войн и насилия, до конца остаются ин­струментами насилия, господства одних над другими, закабаления и угнетения, то более поздние и современные, в частности, капита­листические государства не являются таковыми.

Общественное развитие, согласно, например, взглядам Гумпловича, идет по направлению все более возрастающего равнопра­вия низших слоев с высшими, подвластных с властвующими. Все больше смягчаются формы и методы властвования. Постепенно об­разуется современное культурное государство. Складываются та­кие его черты и особенности, как режим парламентаризма и закон­ности, равноправие граждан, доступ их к управлению делами об­щества и государства и др.Исходными причинами и условиями становления такого либерального государства считается, однако, насилие.

Аналогичных взглядов на трансформацию силовых элементов в государстве придерживаются и другие авторы. Один из них, до­революционный российский ученый-юрист И. В. Михайловский, не будучи сторонником насилия, тем не менее считал, что даже если бы государство и возникло с помощью насилия, то в дальнейшем своем развитии оно все равно бы трансформировалось в несиловую организацию.

При рассмотрении теории насилия, по мнению И. В. Михай­ловского, не следует смешивать два различных вопроса:

1) вопрос о генезисе, происхождении известного факта и

2) вопрос о его сущно­сти.

"Из того, что многие государства исторически возникли путем насилия, вовсе не следует, что идея государства есть насилие". Из того, что многие современные юридические отношения "имеют свои­ми отдаленными предками насильственные отношения", вовсе не следует, что нынешние законные обладатели соответствующих прав лишь фактически пользуются этими правами.

Вообще порядок "чисто фактический", доказывал автор, име­ет тенденцию превратиться в "порядок нормальный". Дело в том, что люди сживаются с известными фактами, привыкают к ним. Вокруг этих фактов и на основании их постепенно образуются по­стоянные, прочные отношения. С течением времени то, что было первоначально актом насилия, незаметно превращается в право. Это означает, что с течением времени, под влиянием ряда привхо­дящих условий, "фактическое", порожденное силовыми фактора­ми, постепенно превращается "в нормальное", отражается в психи­ке людей уже как явление, изменившее свою первоначальную при­роду, как явление правомерное.

Таким образом, допуская и в принципе положительно воспри­нимая возможность первоначального образования государства и права путем силовых способов или форм, И. В. Михайловский весь­макритически воспринимает теорию насилия в последующем. В качестве основного довода при этом выступает все этот же тезис о постепенной трансформации государства и права как силовых яв­лений в несиловые, все та же идея о "мирной" эволюции и переро­ждении государства и права.

Изучение государства и права в связи с историей культуры, пишет, в частности, автор, дает весьма важную категорию фактов для критики теории силы. Эти факты свидетельствуют о постепен­но нарастающем очищении и облагорожении отношений между правом и силой, "о постепенном превращении силы в служанку права". Конечно, далеко не везде и не всегда это превращение уда­ется подметить, "но общая тенденция несомненна"[15].

Наряду с названным аргументом о трансформации, тенденции превращения силы в несилу, И. В. Михайловским против теории насилия использовался и другой, "филологический" аргумент. Есть еще один источник, рассуждал автор, из которого мы можем по­черпнуть материал для критики теории силы и построения, тео­рии, приближающейся к истине. Это — язык. Философия, сравни­тельное языкознание учат нас, что первоначальное, основное зна­чение слова выражает собою обыкновенно сущность соответствую­щего понятия.

И вот, первоначальное значение слова "право" на всех языках звучит как "прямо" и "правда". Таким образом, это слово выража­ет собою понятие о чем-то неуклонном, согласном с истиной, о чем-то справедливом. Из этого следует, делал окончательный вывод автор, что вековая мудрость человечества, скрытая в языке, учит нас тому, что право как таковое вообще и отдельные юридические нормы в частности, являются ничем иным, как составными частями "одного общего этического порядка, где царствует не сила, а выс­шие идеальные начала"[16].

В основе современного государства и права лежит, таким об­разом, не голая физическая или иная сила, а человеческий разум, справедливость, "общий этический порядок", человеческий идеал. Не сила есть сущность права, особо и довольно аргументировано заявлял Михайловский, а "нечто принципиально другое". Не сила есть главное основание действия права, а признание его населени­ем, обусловленное по меньшей мере непротиворечием юридических норм субъективному правосознанию большинства населения.

Что же касается силовых элементов, свойственных любому современному праву, то они составляют лишь внешнюю сторону юридических норм, ассоциирующихся сих государственной обеспеченностью и гарантированностью, но отнюдь не с их содержани­ем и внутренними мотивамиих соблюдения[17].

Данная позиция автора об органическом сочетании в государ­стве и праве силовых и несиловых элементов, а следовательно, о разумном сочетании и применении в деятельности государства и реализации права методов принуждения и убеждения, несомненно, заслуживает особого внимания. В последующих исследованиях оте­чественных и некоторых зарубежных авторов она была не только поддержана, но и получила свое дальнейшее развитие и обоснова­ние. Критически воспринимая теорию насилия и ее отдельные по­ложения, сторонники данного подхода дают, на наш взгляд, более взвешенное и аргументированное решение рассматриваемой про­блемы.

Теория насильственного формирования государства и права в том виде, как она сформировалась и как она представлялась в на­учных, учебных и иных печатных изданиях в конце XIX — начале XX вв., систематически подвергалась довольно напористой и небез­основательной критике не только с точки зрения ее сущности и содержания, но и под углом зрения ее социальной роли и назна­чения.

Особенно в этом плане следует выделить весьма критическую позицию Г. Еллинека. Отмечая, что "теория силы с первого взгляда в значительной мере подтверждается историческими фактами", а именно — как тем, что исторически процесс образования государств только в исключительных случаях не сопровождался победою пре­восходящей силы и "война была творцом большинства государств", так и той равно неоспоримой истиной, что "каждое государство по существу своему представляет организацию силы и властвования", ученый вместе с тем особо подчеркивает, что теория насилия име­ет своей целью и предназначается не для объяснения причин и условий возникновения государства и права в прошлом, а для их обоснования в настоящем.

А это, по мнению автора, не только неблагодарная, но и невы­полнимая задача. Теория силы убедительна только для тех, кто "фаталически относится к существующему, как к чему-то неустра­нимому", но и неубедительна для тех, кто решается выяснить на опыте, "не может ли существующее сложиться и как-нибудь ина­че"[18].

Говоря о фактической роли и назначении теории насилия, Г. Еллинек считал, что практические последствия ее сводятся даже не столько к обоснованию, сколько к"разрушению государства".Если государство, размышлял он, есть не что иное, как грубая, не­разумная сила, то почему бы угнетенному этой силою слою или классу не сделать попытки сбросить ее с себя, низвергнуть тех, кем осуществляется эта сила. Или даже разрушить всю нашу "столь прославленную цивилизацию", тем более, что такие деяния, как все, что происходит, не стоят вне обусловленной естественными законами необходимости.

Поскольку между господствующими и подвластными, согласно теории насилия, нет никакой этической связи, то при та­кой конструкции государства отпадают все этические мотивы, ко­торые могли бы воспрепятствовать возникновению и осуществле­нию учений, разрушающих государство.

Теория силы, таким образом, делал вывод автор, является не­конструктивной теорией. Она не только обосновывает, а тем более "не основывает государство, а разрушает его, пролагая путь непре­рывной революции".

Наряду с отмеченными направлениями теория насилия под­вергалась и подвергается критике и с других сторон. Это свиде­тельствует, прежде всего, о ее несовершенстве как концепции по неудовлетворенности ею. Вместе с тем это говорит об известной жизнеспособности данной теории, о том, что теория насилия явля­ется не только данью прошлого, но и составной частью академиче­ского потенциала настоящего.
                Вывод: рассмотрев данную теорию, можно сказать, что возникновение новых государств сопровождалось насилием, примером может служить возникновение Соединенных Штатов Америки.                                   
                                       

                                                       Заключение.

         Изучив теорию насилия, я выделила следующее:

С возникновением и развитием племен появлялись и зачатки этой теории, которые со временем обретали свое «Я». Раннее становление теории происходило без создания какого-либо государства. Само насилие было вызвано следствием борьбы за более благоприятные условия проживания. В связи с появлением государств насилие стало выражаться не только в завоевании новых земель, но и в разрушении и порабощении более слабых. Примером тому служит татаро-монгольское иго, война 1812 года, фашизм. Но все эти проявления агрессии к государству были со временем подавлены. Однако происходило завоевание с последующим исчезновением культуры, нации и государства в целом. "После того, пишет Саллюстий, когда "трудом и справедливостью" возросло Римское государство, когда силою оружия были укрощены великие цари и смирились дикие племена, когда исчез с лица земли Карфаген – соперник Римской державы "все моря, все земли открылись перед нами, судьба начала свирепствовать и все перевернула вверх дном. Римляне, которые с легкостью и достоинством переносили лишения, опасности и трудности, не выдержали испытания досугом и богатством"[19].

         Мое мнение заключается в том, что не одно государство не образовалось и не будет образовываться без насилия, неотъемлемой части любого государства. Оно существует и по сей день. Доказательством служат войны в Израиле, Чечне, Ираке, Югославии и т.д. И, на мой взгляд, военные конфликты никогда не потеряют своей значимости, следовательно, и теория насилия будет актуальна всегда.
                                                        Литература:
ü     Кашина Т.В. Происхождение государства и права. Современные трактовки и новые подходы: Учебное пособие. М.: Юристь, 1999. – 335 с.

ü     Общая теория государства и права. Академический курс в 2-х томах. Том 1. Под ред. М.Н. Марченко. М.: ЗЕРЦАЛО. 1998. – 416 с.

ü     Хропанюк В.Н. теория государства и права. Под ред. Стрекозова В.Г. М.: ИПП Отечество. 1993. – 344.

ü     Теория государства и права. Под ред. А.И. Денисова. Издательство Московского университета. 1972. – 524 с.

ü     Еллинек Г. Общее учение о государстве. СПб., 1908.

ü     Михайловский И. В. Очерки философии права. Т. 1. Томск, 1914.

ü     Шатобриан Ф. Р. замогильные записки. М., 1995.

ü     Каутский К. Развитие государственного строя на Западе. СПб., 1905.

ü     Еллинек Г. Общее учение о государстве. СПб., 1908.

ü     Гумплович Л. Общее учение о государстве. СПб., 1910.

---