Как правило, эти аномалии характера происходят по причине негативных воспитательных воздействий, когда родителями или лицами, их заменяющими, создаются ситуации, в которых выкристаллизовываются и закрепляются негативные, отрицательные черты характера.
Обобщая вышеизложенные концепции можно сделать вывод, что среди факторов, влияющих на  возникновение девиантного поведения, отечественные психологи основной акцент делают на значимости социальной среды, в которой растет и развивается ребенок. По Л. С. Выготскому, поведение определяется воспитанием, а воспитание, в свою очередь, той общественной средой, в которой формируется личность. А. В. Петровский также считает, что на адекватность поведения влияет среда, окружающая ребенка в процессе его развития, отмечая при этом, что именно в социуме формируется способность или неспособность индивида «быть личностью», что зависит от  уровня и качества представленности общественных отношений в индивиде. В. С. Мухина не отрицая, что  личность и способы ее поведения формируется при участии и под воздействием социума, подчеркивает значимость роли матери в этом процессе, аргументируя это тем, что именно отношения с матерью является первым объектом идентификации ребенка, и именно мать учит ребенка обособлению. И. С. Кон более широко рассматривает проблему девиантного поведения, считая, что помимо социальных факторов на его возникновение влияют также возможные психические отклонения, нестабильность Я-концепции, а также индивидуально-личностные качества ребенка: локус контроля и уровень самоуважения.
1.2 Девиантное поведение с точки зрения ортодоксального психоанализа.
 Личность, по 3. Фрейду, - это взаимодействие взаимно побуждающих и сдерживающих сил. Динамика личности определяется действием инстинктов. Они состоят из четырех компонентов: побуждение; цель (т.е. получение удовлетворения); объект, с помощью которого цель может быть достигнута; источник, в котором побуждение порождается. Одно из  основных  положений  психоаналитического  учения  о развитии  личности заключается  в  том, что  сексуальность есть основной человеческий мотив.
Личность состоит из трех основных компонентов: ид, эго и суперэго. Ид - наиболее  примитивный компонент, носитель инстинктов. Будучи иррациональным и бессознательным, ид подчиняется принципу удовольствия. Инстанция эго следует  принципу реальности и учитывает особенности внешнего мира, его свойства и  отношения. Суперэго, развиваясь на основе эго, выполняет функцию нравственного тормоза или контрсилы по отношению к практической деятельности эго. Поскольку требования к эго со стороны ид, суперэго и  реальности несовместимы, неизбежно его пребывание в ситуации конфликта, создающего невыносимое напряжение, от которого личность спасается с помощью защитных  механизмов [11]. Таким образом, нормальное развитие личности предполагает появление оптимальных защитных механизмов, уравновешивающих сферы сознания и бессознательного. 
Фрейд выделял два основных вида влечений, два наиболее мощных инстинкта: сексуальный (либидо) и инстинкт влечения к смерти (танатос). Энергия первого типа направлена на упрочнение, сохранение и воспроизведение жизни. Энергия второго типа направлена на разрушение и прекращение жизни. Он утверждал, что все человеческое поведение является результатом сложного взаимодействия этих инстинктов, и между ними существует постоянное напряжение. Фрейд также предположил, что либидо – энергия, присущая влечению к жизни – ищет выхода в любой творческой деятельности; человек стремится к свободе и самоутверждению. Однако свобода ограничивается вместе с развитием культуры. Подавление, вытеснение либидо ведет к сублимации сексуальной энергии, изменениям поведения вплоть до садизма и преступлений [17].
Также, согласно теории психоанализа, взаимоотношения и поведение людей складываются под значительным влиянием опыта ранних детских лет. Самые первые взаимоотношения, возникающие внутри семьи, являются определяющими характер последующих взаимоотношений и поведения ребенка в социуме. Отношения и проблемы, возникающие в подростковом периоде, в молодости и зрелости являются переработкой неразрешенных проблем детства.
Так, причинами формирования отклоняющегося поведения, согласно ортодоксальному психоанализу, могут быть: конфликт между бессознательными влечениями и ограничениями, исходящими от эго и  суперэго; дисбаланс во взаимодействии либидо и танатоса (чрезмерное подавление либидо); неадекватно сформированные механизмы защиты, а также негативный опыт ранних детских лет.
1.3 Эго-психология о девиантном поведении.
В исследованиях Анны Фрейд одним из главных предметов изучения  является та инстанция психики, которая отвечает за переработку конфликтов (Эго) [18, 19].
В  отличие  от  классического  психоанализа,  изучающего,  прежде  всего, скрытые от сознания психические явления, А. Фрейд одна из первых в детской психоаналитической  традиции распространяет основные положения 3. Фрейда на сферу сознания, изучая  инстанцию эго личности. А. Фрейд рассматривает детское развитие как процесс постепенной социализации ребенка, подчиняющийся закону перехода от принципа удовольствия к принципу реальности.
Следуя традиции классического психоанализа, А. Фрейд разделяет личность на ее устойчивые составные части: ид, эго и суперэго. Инстинктивная часть, в свою очередь, делится на сексуальную и агрессивную составляющие (психоаналитический закон биполярности). Развитие сексуального инстинкта определяется, как и в ортодоксальном психоанализе, последовательностью либидозных фаз. Соответствующие фазы развития агрессивности проявляются в таких видах поведения, как кусание, плевание,  цепляние  (оральная  агрессивность); разрушение и жестокость (проявление  анального садизма); властолюбие, хвастовство, зазнайство (на фаллической стадии);   дисоциальные начала (в предпубертатности и пубертатности) [19].
Анализируя развитие суперэго, А. Фрейд описывает идентификацию с родителями и интериоризацию родительского авторитета. Суперэго взрослого индивида является представителем моральных требований общества, в котором живет человек. Таким образом, требование, которое имело первоначальный характер и исходило от родителей, становится лишь в ходе прогресса (от объектной любви к родителям до отождествления с ними) эго-идеалом, независимым от внешнего мира и его прототипов [19, стр. 99]. Каждое нарушение привязанности ребенка к родителям имеет опасные последствия для моральной сферы и структуры личности  ребенка. Если ребенок теряет своих родителей, или если они в силу некоторых причин теряют для него ценность как объекты, то он подвергается вместе с тем и опасности потерять или обесценить свое частично уже созданное суперэго. Из-за этого он не может уже противопоставить своим влечениям, требующим удовлетворения, активных внутренних сил. Таким образом А. Фрейд объясняет возникновение некоторых асоциальных типов и психопатических личностей [19, стр. 100].
Каждая фаза развития  ребенка,  по  мнению  А.  Фрейд,  есть  результат  разрешения конфликта между внутренними инстинктивными влечениями и ограничительными требованиями внешнего социального окружения. А. Фрейд считает, что, учитывая фазы,  можно построить линии развития для бесконечного количества сфер детской жизни.  С точки зрения А. Фрейд, важным является не только уровень развития, достигнутый по соответствующей линии, но и соотношение между всеми линиями. При этом, подчеркивала она, несоответствие, дисгармонию между  различными линиями не следует рассматривать как патологическое явление, так как рассогласования в темпе развития, наблюдающиеся у людей с самого раннего возраста, могут быть всего лишь вариациями в пределах нормы. Дисгармония линий развития становится патогенетическим фактором только в том случае, если личность чрезмерно разбалансирована. Вытекающие отсюда нарушения поведения весьма тревожны, особенно в таких областях, как действия из сексуальных и агрессивных побуждений, избыточные фантазии, тонкие рационализации делинквентных установок и недостаток контроля над анальными и уретральными тенденциями [19, стр. 213].
Чем самостоятельнее становится ребенок в отношении еды, сна и т.д., считает А. Фрейд, тем более отходят на задний план телесные потребности, уступая место новым  инстинктивным желаниям. Ребенок стремится к их удовлетворению с тем же рвением,  как прежде стремился к насыщению при чувстве голода. И снова он сталкивается с ограничениями, которые налагает на него внешний мир. Ребенок, естественно, стремится  осуществить свои инстинктивные цели безотлагательно, не учитывая внешних обстоятельств, но это может стать опасным для его жизни, поэтому взрослый, хочет он того или нет, вынужден ограничивать ребенка. В результате этого несоответствия между внутренним и внешним, стремлением к удовольствию и учетом реальности все дети подросткового возраста, по выражению А. Фрейд, «запутаны» в постоянных сложностях внешнего мира и, естественно, непослушны, невежливы и упрямы.
В раннем детстве принцип удовольствия господствует без внутреннего сопротивления. У более старших детей он все еще владеет такими сторонами психики,  как бессознательная и, отчасти, сознательная жизнь фантазий, сновидений  и  др. Тот, кто находится под властью принципа удовольствия, руководствуется в своих действиях  исключительно своим стремлением к удовлетворению желаний. Лишь принцип реальности создает, по словам А. Фрейд, пространство для отсрочки, задержки и учета  социального окружения  и его требований. На этом основании можно предположить, что принцип удовольствия и десоциальное, или асоциальное  поведение сплетены так же  тесно, как принцип реальности  и состоявшаяся  социализация.  Однако, было замечено, что беспризорные дети и юные преступники могут достичь высокой степени развития принципа реальности, не используя его для социализации. Переход от принципа удовольствия  к принципу реальности - лишь предварительное условие социализации  индивида. Продвижение к принципу реальности само по себе еще не дает никакой уверенности, что индивид будет следовать социальным требованиям [19, стр. 249].
По мнению  А.  Фрейд,  почти  все  нормальные  элементы детской  жизни, особенно такие, как жадность, корысть, ревность, пожелание смерти – толкают ребенка в направлении десоциальности. Социализация - это защита от них. Некоторые  инстинктивные желания вытесняются из сознания, другие переходят в свою  противоположность (реактивные образования), направляются на другие цели (сублимация), сдвигаются с собственной персоны на другую (проекция) и т.д. С точки  зрения А. Фрейд, между процессами развития и защитными процессами нет никакого внутреннего противоречия. Действительные противоречия лежат глубже - они между желаниями индивида и его положением в обществе, поэтому невозможно гладкое  протекание процесса социализации. Организация защитного процесса - это  важная и необходимая  составная часть развития "Я".
Становление принципа реальности, с одной стороны, и мыслительных процессов, с другой, открывает путь для новых механизмов социализации - таких, как подражание, идентификация, интроекция, способствующих образованию инстанции суперэго. Формирование эффективного суперэго означает для ребенка решающий прогресс в социализации. Ребенок теперь способен не только подчиняться моральным требованиям своего социального окружения, но и сам принимает в них участие и может чувствовать себя их представителем. Однако эта внутренняя инстанция еще очень слаба и долгие годы нуждается в поддержке и опоре со стороны авторитетного лица (родители, учитель) и  может  легко разрушиться из-за сильных переживаний и разочарования в нем.
Другой представитель Эго-психологии – Э. Эриксон рассматривает жизненный цикл личности как совокупность восьми сменяющих друг друга стадий роста, из которых первые четыре соответствуют классическим фазам становления детской сексуальности по Фрейду. Однако, в отличие от ортодоксального психоанализа, флуктуации либидо играют здесь второстепенную роль. Определяющим фактором развития индивида, наряду с его психосоматическими задатками, выступает общение со «значимыми другими», круг которых, расширяясь по мере взросления ребенка, направляет формирование его личности в социально заданное русло. Положив в основу своей психологической концепции биологический принцип эпигенеза, Эриксон описывает становление личности как поэтапное преодоление нормативных психосоциальных кризисов. Разрешение каждого из них означает приобретение одной из двух противоположных базовых личностных характеристик: доверия-недоверия к миру, свободного волеизъявления-безынициативности, работоспособности-стагнации и т.д., с последующим переосмыслением общей жизненной перспективы. Интериоризация социально одобренных качеств способствует формированию психосоциального тождества личности (ее идентичности) как основы психического здоровья и признака успешной социальной адаптации. Под идентичностью Э. Эриксон понимает чувство реальности самости человека внутри социальной реальности, возникающее в результате двуединого процесса рефлексии и наблюдения; это — ощущение самотождественности Я в момент восприятия им окружающего мира, представление о своей непрерывности во времени и пространстве (психологический аспект), а также чувство включенности этого Я в некоторую человеческую общность, тождественность собственного образа мира с присущими этой общности системой ценностей и типом мировосприятия (социальный аспект). Решение задач, характерных для каждого этапа, согласно Эриксону, зависит как от уже достигнутого уровня психомоторного развития индивида, так и от общей духовной атмосферы общества, в котором этот индивид живет. Эти соображения Эрика Эриксона легли в основу двух наиболее важных понятий его концепции – «групповой идентичности» и «эго-идентичности». Групповая идентичность формируется благодаря тому, что с первого дня жизни воспитание ребенка ориентировано на включение его в данную социальную группу, на выработку присущего данной группе мироощущения. Эго-идентичность формируется параллельно с групповой идентичностью и создает у субъекта чувство устойчивости и непрерывности своего «Я», несмотря на те изменения, которые происходят с человеком в процессе его роста и развития.
О подростковом возрасте Эриксон говорит: «Опасность этой стадии заключается в смешении ролей. Там, где в его основе лежит сильное предшествующее сомнение в собственной половой идентичности, не редки делинквентные и психотические эпизоды…  …Интеграция, теперь уже имеющая место в форме эго-идентичности, есть нечто большее, чем сумма детских идентификаций. Она представляет собой накопленный опыт способности эго интегрировать все идентификации со злоключениями либидо, со способностями, развившимися из задатков, и с возможностями, предлагаемыми социальными ролями» [21, стр. 250]. Подростки, проходя кризис идентичности, могут ощущать свою неприспособленность, деперсонализацию, отчужденность и иногда бросаются в сторону «негативной» идентичности – противоположную той, которую настойчиво предлагают им родители. В этом ключе Эриксон интерпретирует некоторые виды девиантного поведения [27, стр. 229].
Таким образом, и Анна Фрейд и Эрик Эриксон рассматривают детское развитие как процесс постепенной социализации ребенка, расставляя при этом разные акценты: А. Фрейд – на переходе от главенствующего принципа удовольствия к принципу реальности и формировании суперэго, Э. Эриксон – на интериоризации социально одобряемых качеств посредством общения со значимыми другими.
Исходя из работ А. Фрейд, можно говорить о следующих причинах возникновения нарушений поведения в подростковом возрасте: дисгармоничность между линиями развития; несоответствия между стремлением к удовольствию и учетом реальности (что определяется состоянием эго, которое должно развиться до определенных пределов, только по достижению которых возможно дальнейшее развитие); неадекватная организация защитных процессов; потеря либо разочарование в авторитетном лице, которое интериоризируется в суперэго и, как следствие, ослабление функции суперэго. Все эти факторы, так или иначе, зависят от позиции родителей, от отношения между матерью и ребенком в частности.
Опираясь на теорию Э. Эриксона, неудачное прохождение первых четырех стадий развития (одной либо нескольких из них) можно рассматривать как причину отклоняющегося поведения подростка. Но и тут успешность или не успешность прохождения стадий в большей мере зависит от родителей, их позиции и поведения по отношению к ребенку. Так на этапе, когда главной задачей является разрешение конфликта «базисное доверие против базисного недоверия», очень важен материнский уход за ребенком, причем степень доверия зависит не от количества пищи или проявленной любви, а от качества материнских отношений с ребенком. На стадии «автономия против стыда и сомнения» важно развитие самостоятельности, на следующей стадии «инициатива против чувства вины» - предоставление ребенку инициативы в выборе деятельности, на стадии «трудолюбие против чувства неполноценности» - поощрение в любой деятельности. Пятая стадия – «идентичность против смешения ролей» соответствует пубертатному периоду, и уже на ней влияние родителей – косвенное. Однако шансы на успешную идентификацию значительно увеличиваются, если подросток благодаря родителям уже выработал доверие, самостоятельность, предприимчивость, и умелость.
1.4 Девиантное поведение с точки зрения индивидуальной психологии.
В теории Адлера главенствующая роль отводилась социальному аспекту [22]. Он подчеркивал целостность и уникальность человеческой личности. В противовес Фрейду, придававшему особое значение событиям прошлого опыта, Адлер утверждал, что вся динамика психологической жизни личности подчинена достижению сознательных или неосознаваемых целей. Основной движущей силой поведения, данной человеку от рождения, Адлер считал стремление к превосходству, которое, однако, не может осуществиться у слабого и беспомощного ребенка, что вызывает чувство неполноценности, требующее компенсации. Индивидуально своеобразное сочетание компенсаторных средств формирует определенный стиль жизни. Неспособность к компенсации обусловливает формирование комплекса неполноценности как одной из причин серьезных личностных проблем. Гармоничное развитие личности опирается на творческую силу Я как источник сознательного активного построения человеком собственной жизни, наделяющий ее смыслом.
Адлер описывает три ситуации детства, которые могут породить изоляцию, недостаток социального интереса и развитие некооперативного стиля жизни, основанного на нереалистической цели личного превосходства. Такими ситуациями, которые препятствуют психологическому росту личности, являются органическая неполноценность, избалованность или  отверженность. Дети, страдающие болезнями или слабостями, могут стать сильно центрированными на себе. Они отказываются от взаимодействия с другими из чувства неполноценности и неспособности успешно соревноваться с другими детьми. Адлер указывает, однако, что те дети, которые преодолевают свои трудности, могут «сверх компенсировать» первоначальные слабости и развить свои способности в необычной степени.  Избалованные или «испорченные» дети также имеют трудности в развитии чувства социального интереса и кооперации. Им не хватает уверенности в своих силах, поскольку другие делали всё за них. Вместо того чтобы кооперироваться с другими, они могут начать выдвигать односторонние требования к друзьям и семье. Социальный интерес у них обычно чрезвычайно слаб. Адлер обнаружил, что избалованные дети, как правило, испытывают мало подлинных чувств по отношению к родителям, которыми они так хорошо манипулируют.  Отверженность – третья ситуация, которая может сильно замедлить развитие ребёнка. Нежеланный или отвергнутый ребёнок никогда не знал любви и кооперации в доме, поэтому ему чрезвычайно трудно развить в себе эти чувства. Такие дети не уверены в своей способности быть полезными и получить уважение и любовь окружающих. Они могут, выросши, стать холодными и жестокими.   
Когда чувство неполноценности преобладает или когда социальный интерес недостаточно развит, индивидуумы начинают стремиться к личному превосходству, поскольку им не хватает уверенности в своей способности функционировать эффективно и конструктивно работать вместе с другими. Накопление успеха, престижа и похвал становится более важным, чем конкретные достижения. Такие индивидуумы не приносят обществу ничего реально ценного, они фиксируются на себе, что неизбежно ведёт их к чувству поражения. «Они отвернулись от реальных проблем жизни и занялись войной с тенями, чтобы уверить себя в своей силе».
Адлер говорил о детях, которые начинали воровать из чувства превосходства. Они полагают, что, обманывая, дурача других и оставаясь не пойманными, они, таким образом, становятся богаче без особых хлопот. То же чувство очень сильно выражено у преступников, которые считают себя героями.
Это не имеет ничего общего со здравым смыслом или логикой, когда убийца думает о себе как о герое — это его субъективное представление. Ему недостает смелости, и он хочет так уладить дела, чтобы увернуться от необходимости действительно решать проблемы жизни. Следовательно, девиантное поведение, по Адлеру — это результат комплекса превосходства, а не проявление фундаментальной и изначальной порочности [22, стр. 81].
Адлер в качестве принципа, объединяющего психологические и биологические явления, ввел понятие агрессивного стимула в качестве всеобщего инстинкта. Отсюда все примитивные влечения, каким бы образом они ни проявлялись, оказываются подчиненными этому главному (агрессивному) стимулу. Агрессивный инстинкт становился эквивалентом психической энергии, служащей для компенсаторного преодоления (агрессивным путем) органических недостатков, свойственных тому или иному индивиду; «...неустойчивое психологическое равновесие восстанавливается посредством удовлетворения примитивного влечения через возбуждение и проявление агрессивного импульса». В случае одномоментного проявления, сексуального, и агрессивного инстинктов последний, по мнению Адлера, всегда доминирует. В последующем Адлер пришел к выводу, что агрессивный инстинкт есть способ преодоления (препятствий, преград на пути к цели, витальным потребностям) и, следовательно, адаптации.
А. Адлер считал, что поведение человека определяют представления о мире, поскольку чувства человека не воспринимают реальные факты, а получают их субъективные образы. К примеру, если человек испытывает чувство страха, он видит опасность там, где ее может не быть. Адлер подчеркивал, что человеческое поведение социально, поскольку личность развивается и формируется в социальном окружении. Кроме того, поведение человека определяется его жизненными целями, обеспечивающими направление деятельности. Привычки и черты поведения необходимо рассматривать в контексте жизненной цели индивидуума, формирование которой начинается с детства. А. Адлер выделяет три основные задачи: работа, дружба, любовь.
Подход Адлера построен на уверенности в преимущественно бессознательном выборе жизненного плана и жизненного сценария, который осуществляется на ранних стадиях развития ребенка. Согласно этим концепциям, жизненный план рассматривается как прогнозирование собственной жизни и ее реализация в представлениях и чувствованиях, а сценарий жизни - как постепенно развертывающийся жизненный план, ограничивающий и структурирующий жизненное пространство личности. На выбор жизненного сценария влияет целый ряд факторов, таких как: порядок рождения ребенка в семье, влияние родителей (их действий, оценок, эмоциональной поддержки или депривации и др.), влияние дедушек и бабушек, принятие ребенком своего имени и фамилии, случайные экстремальные события и др.
Жизненный план формируется на основе ранних жизненных событий, впечатлений, которые соотносятся с каким-либо знакомым ребенку сценарием, заимствованным из сказки, рассказа, истории, мифа, легенды, картины. Сценарий запускается в детском возрасте. В подростковый период он проходит стадию доработки, приобретает определенную структуру. Позднее он используется взрослым человеком для структурирования жизненного пространства, оптимального взаимодействия с окружающим миром и прогнозирования ближайшего и отдаленного будущего. Личность способна выбирать разные сценарии или модели поведения. Одни из них могут способствовать успеху, другие - приводить к неудаче, но все они позволяют ребенку и взрослому структурировать жизнь, задавать ей определенное направление, которое обеспечивает возможность достижения жизненной цели.
Подводя итоги анализа концепции А. Адлера, отметим еще раз, что основная движущая сила поведения – стремление к превосходству. Наличие комплекса неполноценности приводит к стремлению к личному превосходству, когда нарушается развитие социального интереса и поведение человека может стать неадекватным социальным устоям и нормам. Комплекс неполноценности развивается из чувства неполноценности в случае неспособности ребенка к компенсации. Адлер выделял три ситуации, способствующие развитию комплекса неполноценности: органическая неполноценность, избалованность, отверженность. А. Адлер считал, что человеческое поведение развивается и формируется в социальном окружении, определяется жизненными целями и сценариями личности, которые бессознательно выбираются в соответствии с ранними стадиями развития ребенка. На возникновение комплекса неполноценности и на формирование жизненных планов и сценариев, по Адлеру, влияют отношения с родителями, эмоциональный контакт с ними, степень эмоциональной поддержки или депривации, порядок рождения ребенка в семье. Следовательно, можно также говорить о том, что отсутствие или негативная окраска этих факторов предопределяют возникновение и развитие неадекватного, отклоняющегося поведения.
1.5 Взгляд на формирование девиантного поведения с точки зрения теории объектных отношений.
Мелани Кляйн, автор теории объектных отношений, полагала, что в основе их формирования лежит базальный конфликт меж­ду стремлением к удовольствию и стремлением к безопас­ности. С самого начала младенцу присущи два основных влечения: либидное и агрессивное, равновесие между кото­рыми постоянно колеблется. Развивающееся эго стремится овладеть влечениями и получать удовольствие от их удовлетворения в безопасных условиях. Материнская грудь является для младен­ца главным объектом, а мать — «всесильным существом, которое может избавить от любой боли и зла». Однако далеко не всегда грудное кормление и мате­ринская забота идеально соответствуют запросам ребен­ка. «В результате получается, что грудь, в виде психического представления, связанного с удовольствием и удовлетворени­ем, оказывается любимой и ощущается как «хорошая»; по­скольку же она является и источником фрустрации, она не­навидится и ощущается как «плохая». Этот контраст между «хорошей» и «плохой» грудью существует благодаря недостаточной интегрированности Эго и процес­сам расщепления внутри него. «Хорошая» грудь — внешняя и внут­ренняя — становится прототипом всех полезных и удовлетво­ряющих объектов, «плохая» же грудь — прототипом всех пре­следующих и угрожающих объектов» [28, стр. 159]. Таковы первичные формы объектных отношений, ко­торые способен развить человек в течение жизни. Спутанные представления о «плохом» и «хоро­шем» ведут к недифференцированным отношениям поглощения и отвержения (интроекции и проекции). Аг­рессия и зависть мешают младенцу установить стабильно позитивные отношения с хорошими объектами, тогда как чувства благодарности и любви формируют устойчивость к фрустрациям. Это способствует образованию сильного Эго, но главную роль в процессе развития личности иг­рает мать. Хорошая мать может вмещать любые, сколь угодно агрессивные и деструктивные проекции младенца, не разрушаясь и не наказывая (не повреждая) его самого [28].
М. Кляйн считала, что процесс интеграции Эго, развития его защитных механизмов, процесс становления и развития объектных отношений проходит через две стадии, которые не имеют четкой хронологии и могут существовать в течение всей жизни человека в качестве позиций, отражающих его отношение к самому себе и окружающему миру. Она описывает две позиции: параноидно-шизоидную и депрессивную. Для первой характерно отсутствие интеграции Эго и объектов, которые разделены на хорошую и плохую части. Основными защитными механизмами при этом являются расщепление себя и объекта и как следствие резкие и внешне не мотивированные изменения в чувствах и поведении по отношению к себе и другим людям на противоположные, и проективная идентификация, что приводит к нарушению границ между собой и объектом, и ощущению внешнего объекта как плохой, преследующей части себя и наоборот.
Клинически более зрелой является депрессивная позиция, для которой характерна целостность себя и объекта, т. е. реалистическое признание в себе и в других людях как хороших, так и плохих сторон, способность испытывать вину за свои агрессивные и разрушительные чувства и желания, смягчать свою ненависть любовью. Депрессивной позиции присущи зрелые защитные механизмы и объектные отношения с целостными объектами, например с матерью, отцом, сочетающими в себе как свои хорошие, так и плохие черты [24, стр. 9].
Так, следуя теории М. Кляйн, можно сделать выводы, что на формирование характера и модели поведения человека влияют факторы и конфликты доэдиповой стадии развития ребенка, основную роль здесь играют отношения между матерью и младенцем, степень удовлетворения и фрустрированности потребностей ребенка.
Представления М. Кляйн о ранних стадиях развития взаимоотношений постепенно дополнялись другими пси­хоаналитиками.  Особенно значительный вклад в проблему раннего гене­зиса объектных отношений внес Д. В. Винникотт. Вместо оценки влияния «хорошего» и «плохого» грудного вскармливания он использует понятие «холдинг» — материнская забота и поддержка.  Холдинг — важнейший фактор психического развития и становления отношений в раннем детстве. Именно забота и преданность матери, чутко реагирующей на все нужды ребенка, хорошо понимающей его желания и страхи, является, по Винникотту, ведущим фактором развития отношений. В отношениях холдинга складывается первое ощущение собственного Я [28, стр. 172].
Неуверенные в себе, тревожные или депрессивные матери не способны обеспечить первичную поддержку, создать оптимально спокойную и комфортную среду для младенца. В этом случае ребенок может пронести свое раннее ощущение «шаткости» окружающего мира и отношений с близкими через всю дальнейшую жизнь.
«Достаточно хорошая мать», по определению Винникотта, — спокойная, заботливая, разумная и любя­щая, обеспечивающая, наряду с безопасностью и ком­фортом, возможность объектного удовлетворения. Достаточно хорошая мать в процессе ухода за младен­цем и общения с ним создает потенциальное пространст­во для развития его объектных отношений. Она знакомит малыша с новыми объектами, сообразуясь с его желаниями и возмож­ностями. Это пространство, указывает Винникотт, стано­вится источником образования связей между ребенком и объектами. В нем осуществляется взаимодействие внеш­него и внутреннего, реализуется способность к символи­ческой игре, творческому и эстетическому восприятию действительности [28].
Процесс формирования способности к самостоятельному, отделенному и отдельному от матери существованию проходит с помощью «переходного объекта». Так называется любая вещь, ко­торую младенец ценит и любит, поскольку с ее помощью справляется ситуациями, когда мать уходит и оставляет его в одиночестве. Он сосет пеленку или собственный па­лец, прижимает к себе край одеяла и т.п. Такие объекты, согласно Винникотту, смягчают несоответствие между иллюзией всемогущества грудного ребенка и неизбежными фрустрациями роста и отнятия от груди. Переходный объект поддерживает воображаемое присутствие реальной или идеальной матери; он может сохранять материнский запах и может представлять материнскую грудь. Винникотт рассматривал переходные объекты как нормальные.
Винникотт ввел также понятия «истинного Я» и «ложного Я». «Истинное Я» - это то, во что превращается потенциал человека при оптимальных внешних условиях.  «Ложное Я» развивается при неблагоприятных внешних условиях. Под влиянием таких обстоятельств потенциал «истинного Я» может не развиться. Результатом может стать потенциальное «истинное Я», редуцированное «ложным Я».
Так, к условиям для оптимального установления объектных отношений и развития личности описанным М. Кляйн, Д. В. Винникотт добавил такие как: холдинг – материнская забота и внимание; первичная поддержка матери; адекватная позиция матери – не тревожная, спокойная, заботливая.
Другой представитель теории объектных отношений - Маргарет Малер – обращала особое внимание на то, как младенец постепенно освобождается от материнской опеки. Процесс сепарации/индивидуации, в результате которого ребенок становится автономным и независи­мым, она назвала «психическим рождением челове­ка». Разделение Малер рассматривала не как уста­новление пространственной дистанции, а как развитие способности быть независимо от матери [28].
Маргарет Малер описывала развитие ребенка как проходящее три последовательные фазы – фазу нормального аутизма, фазу симбиоза и фазу сепарации-индивидуации, разделяя последнюю на четыре подфазы. Индивидуация — это восприятие собственной уникальности и попытка ребенка выстроить свою иден­тичность не как отдельного (отделенного) от матери, а как непохожего, отличного от нее.
Аутистическая фаза (первый месяц жизни ребенка). Новорожденный описывается как, в основном, биологическое существо с рефлекторными реакциями на стимулы. Его эго примитивно и неинтегрировано. Выживание ребенка целиком зависит от матери (или того, кто ее заменяет), т.е. от внешнего окружения, ребенок помещен во «внешнюю матрицу материнской заботы», и его главная задача – войти в состояние некоего «социального симбиоза» с матерью. На этой стадии ребенок не может различать внутренние и внешние стимулы и не выделяет себя из своего окружения.