Ребенок трех-шести лет сталкивается с тем, что не все его желания могут быть удовлетворены, а значит, он должен принять идею ограничений. Дочка, например, любит отца, но выйти замуж за него не может, он уже женат на ее маме. Другая важнейшая задача – научиться решать конфликты между «хочу» и «нельзя». Инициативность ребенка борется с чувством вины – отрицательным отношением к тому, что уже сделано. Когда побеждает инициативность – ребенок развивается нормально, если вина – то, скорее всего, он так и не научится доверять себе и ценить свои усилия при решении задачи. Постоянное обесценивание результатов труда ребенка по типу «Ты мог бы лучше» как стиль родительского воспитания также приводит к формированию готовности дискредитировать собственные усилия и результаты своего труда. Формируется страх неудачи, который звучит так: «Не буду даже пробовать, все равно не получится». На этом фоне формируется сильная личностная зависимость от критикующего. Основной вопрос этого возраста: как много я могу сделать? Если удовлетворительный ответ на него не найден в пять лет, всю оставшуюся жизнь человек будет бессознательно отвечать на него, попадаясь на удочку «не слабо ли тебе?».
В задачу социального окружения ребенка входит канализация энергий влечения к жизни и смерти и выработка соответствующего к ним отношения в каждой конкретной ситуации, оценки и принятия решения по поводу судьбы влечений: плохо это или хорошо, удовлетворить или не удовлетворить, как удовлетворить или какие меры принять, чтобы не удовлетворить. За осуществление этих процессов как раз и отвечают эти две инстанции, Сверх-Я и Я, которые развиваются в процессе социализации человека, в процессе его становления как культурного существа.
Инстанция Сверх-Я развивается из бессознательного Оно уже в первые после рождения недели. Поначалу она развивается бессознательно. Ребенок усваивает нормы поведения через реакцию одобрения или осуждения первых взрослых, которые его окружают – отца и матери.
Позднее в Сверх-Я сосредотачиваются уже осознаваемые ценности и моральные представления значимого для ребенка окружения (семья, школа, друзья, общество).
Третья инстанция Я (Ich) формируется для того, чтобы преобразовать энергии Оно в социально приемлемое поведение, т.е. то поведение, которое диктуют Сверх-Я и Реальность. Эта инстанция включает эмоционально-мыслительный процесс между притязаниями инстинкта и его поведенческой реализацией. Инстанция Я находится в самом трудном положении. Ей нужно принять и осуществить решение (учитывая притязания влечения, его силу), категорические императивы Сверх-Я, условия и требования реальности. Действия Я энергетически обеспечиваются инстанцией Оно, контролируются запретами и разрешениями Сверх-Я и блокируются или освобождаются реальностью. Сильное, творческое Я умеет создавать гармонию между этими тремя инстанциями, в состоянии уладить внутренние конфликты. Слабое Я не может справиться с «бешеным» влечением Оно, непререкаемыми запретами Сверх-Я и требованиями и угрозами реальной ситуации.
В «Наброске научной психологии» Фрейд ставит проблему защиты двояким образом:
1) ищет истории так называемой «первичной защиты» в «опыте страдания» подобно тому, как прообразом желаний и Я как сдерживающей силы был «опыт удовлетворения»;
2) стремиться отличать патологическую форму защиты от нормальной.
Защитные механизмы, оказав помощь Я в тяжелые годы его развития, не снимают свои заслоны. Окрепшее Я взрослого человека продолжает обороняться от опасностей, которых больше нет в реальности, оно даже чувствует себя обязанным выискивать в реальности такие ситуации, которые хотя бы приблизительно могли бы заменить первоначальную опасность, чтобы оправдать привычные способы реакций. Итак, нетрудно понять, как защитные механизмы, все более и более отчуждаясь от внешнего мира и ослабляя на протяжении долгого времени Я, подготавливают вспышку невроза, благоприятствуя ей.
Начиная с З. Фрейда и в последующих работах специалистов, изучающих механизмы психологической защиты, неоднократно отмечается, что привычная для личности в обычных условиях защита, в экстремальных, критических, напряженных жизненных условиях обладает способностью закрепляться, приобретая форму фиксированных психологических защит. Это может «загнать в глубь» внутриличностный конфликт, превратив его в бессознательный источник недовольства собой и окружающими, а так же способствовать возникновению особых механизмов названных З.Фрейдом сопротивлением.
Само существование конфликта или выбранный данным человеком путь его разрешения могут подвергнуть человека опасности наказания или осуждения со стороны общества, болезненного чувства вины или угрозы потери самоуважения. Все это вызывает чувство тревоги, могущее стать доминирующим. Важнейшее значение связи между конфликтом и тревогой заключается в том, что тревога приводит к появлению различных защитных последствий фрустрации, которые могут быть описаны как способы действий, направленных на уменьшение или избавление от тревоги. По этой причине они и называются – защитными механизмами.
В теории личности защитные механизмы рассматриваются как неотъемлемое и всепроникающее свойство человека. Они не только отражают общие свойства личности, но и в весьма важных аспектах определяют ее развитие. Если защитные механизмы почему-либо не выполняют свои функции, это может способствовать возникновению психических нарушений. Более того, характер возникшего нарушения часто определяет особенности защитных механизмов человека.
Поверхностное знание о феномене формирования защитной реакции приводит к излишне легкому возникновению скептического взгляда на мотивы человека. Если вещи могут выглядеть прямо противоположно тому, что есть на самом деле, как можно судить об истинной мотивации в каждом данном случае? Ответ заключается в том, что формирование защитной реакции, как и любой защитный механизм, возникает только во вполне определенных обстоятельствах. Различие может быть обнаружено по признаку очевидного преувеличения соответствующих проявлений (например, у Шекспира: «Леди протестует чересчур») – человек становиться фанатичным гонителем греха в силу бессознательного влечения к греховным (с его точки зрения) действиям. Но противоречие и утрированное поведение не всегда служат определителем формирования защитной реакции. Нужно изучить человека и обстоятельства, в которых он находиться, чтобы с уверенностью интерпретировать особенности его поведения как показатель формирования защитной реакции.
Раздел 2. Проблема классификации психологических защит
Несмотря на то, что многие авторы выделяют общие аспекты, теории МПЗ, до сих пор не существует систематизированных знаний об этих глубинно-личностных свойствах. Ряд авторов вообще говорят о том, что психологическая защита – наиболее противоречивый вопрос психологии, приводя следующие аргументы: отсутствие общепринятых определений и классификаций, единого мнения по поводу их количества, критериев разделения, дифференцированности на нормальные и патологические, понимания их роли в формировании расстройств личности и невротических симптомов (Якубин А., 1982; Савенко Ю.С., 1974). В качестве примера ниже приводится список из тридцати четырех типов психологической защиты, составленный после обобщения всего лишь 2 классификаций (Урсано Р. и др., 1992; Блюм Г., 1996): вытеснение, отрицание, перемещение, обратное чувство, подавление (первичное, вторичное), идентификация с агрессором, аскетизм, интеллектуализация, изоляция аффекта, регрессия, сублимация, расщепление, проекция, прожективная идентификация, всемогущество, девалюация, примитивная идеализация, реактивное образование (реверсия или формирование реакции), замещение или субституция (компенсация или сублимация), смещение, интроекция, уничтожение, идеализация, сновидение, рационализация, отчуждение, катарсис, творчество в качестве защитного механизма, инсценирование реакции, фантазирование, «заговаривание», аутоагрессия и др.
По мнению многих авторов, защитные механизмы имеют следующие общие свойства: они действуют в подсознании, индивид не осознает, что с ним происходит, они отрицают, искажают, фальсифицируют действительность, они действуют в ситуации конфликта, фрустрации, психотравмы, стресса. Цель психологической защиты, как уже говорилось, – снижение эмоциональной напряженности и предотвращение дезорганизации поведения, сознания и психики в целом. МПЗ обеспечивают регуляцию, направленность поведения, редуцируют тревогу и эмоциональное поведение (Березин Ф.Б., 1988). В этом участвуют все психические функции личности, но каждый раз в качестве МПЗ выступает преимущественно одна из них, которая и берет на себя основную часть работы по преодолению негативных переживаний.
Единой классификации механизмов психологической защиты не существует, хотя имеется множество попыток их группировки по различным основаниям.
Механизмы защиты можно разделить по уровню зрелости на проективные (вытеснение, отрицание, регрессия, реактивное образование и т.п.) и дефензивные (рационализация, интеллектуализация, изоляция, идентификация, сублимация, проекция, смещение). Первые считаются более примитивными, не допускают поступления конфликтной и травмирующей личность информации в сознание. Вторые допускают травмирующую информацию, но интерпретируют ее как бы «безболезненным» для себя образом.
Отметим также различные интерпретативные подходы к функции МПЗ и связанные с этим классификации. Так, например, Grzegolowska, понимая под защитным механизмом «познавательный процесс, который характеризуется нарушением восприятия или преобразования информации в случае сверхоптимальной активации тревожного характера» (Якубик А. «Истерия», М., 1982), выделяет 2 уровня защиты:
1). Уровень «перцептивной защиты» (термин введен J.Bruner, 1948), проявляющийся в увеличении порога чувствительности к негативной информации при несоответствии поступающей информации закодированной, а также вытеснении, подавлении или отрицании. Общий принцип очевиден: удаление приемлемой для личности информации из сферы ее сознания.
2). Уровень нарушения переработки информации за счет ее перестройки (проекция, изоляция, интеллектуализация) и переоценки-искажения (рационализация, реактивное образование, фантазирование); общий принцип – переструктуризация информации.
M. Jarosz пытается интерпретировать МПЗ в рамках реагирования на психологический стресс, фрустрацию. Выделяются следующие типы реакций:
·                   попытки устранения препятствия;
·                   попытки обойти препятствие;
·                   замена цели, ставшей недостижимой, на более достижимую;
·                   прямая агрессия;
·                   перемещенная на другой объект агрессия;
·                   регрессия;
·                   отказ (смирение), а также 2 типа направленности реакций: на устранение напряжения, сопровождающее стрессовое напряжение, и на удаление причин стресса.
Ф.Б. Березин (1988) выделяет четыре типа психологической защиты:
·              препятствующие осознанию факторов, вызывающих тревогу, или самой тревоги (отрицание, вытеснение);
·              позволяющие фиксировать тревогу на определенных стимулах (фиксация тревоги);
·              снижающие уровень побуждений (обесценивание исходных потребностей);
·               устраняющие тревогу или модулирующие ее интерпретацию за счет формирования устойчивых концепций (концептуализация).
Отечественная психоаналитическая традиция разделила участь психологической науки и в 30-е гг. практически прекратила свое существование до 60-х годов ХХ века. Однако, начиная со статьи Ф.В. Бассина «О «силе Я» и «психологической защите»»(1969), в нашей стране делаются попытки переосмыслить с позиций «материалистической» психологии и ее методологического аппарата теоретические представления психоанализа. В области проблемы психологической защиты отечественными авторами выдвигается ряд терминов, обозначающих понятия МПЗ: защитные процессы, защитные механизмы, невротическая психологическая защита и психотическая защита. Следует заметить, что представления о психологической защите привлекаются как объяснительные категории в довольно широком кругу психологических теорий отечественной психологии: теорий отношений личности (Карвасарский Б.Д., 1985; Ташлыков В.А., 1984, 1992), переживания (Василюк Ф.Е., 1984), самооценки (Столин В.В., 1984) и др.
Целесообразно обратить внимание на ряд определений МПЗ, данных в отечественной литературе в последние десятилетия. Наиболее медико-психологически ориентированными представляются:
1)                Психическая деятельность, направленная на спонтанное изживание последствий психической травмы (В.Ф.Бассин, 1969,1970).
2)                Частые случаи отношения личности больного к травматической ситуации или поразившей ее болезни (Банщиков В.М., 1974. Цит. По В.И.Журбину, 1990).
3)                Механизм адаптивной перестройки восприятия и оценки, выступающий в случаях, когда личность не может адекватно оценить чувство беспокойства, вызванное внутренним или внешним конфликтом, и не может справиться со стрессом (Ташлыков В.А., 1992).
4)                Механизмы, поддерживающие целостность сознания (Роттенберг В.С., 1986).
5)                Система, стабилизирующая личность, которая проявляется в устранении или сведении к минимуму отрицательных эмоций, чувства тревоги, возникающих при критическом рассогласовании картины мира с новой информацией (Грановская Р.М., 1997).
6)                Механизмы компенсации психической недостаточности (Воловик В.М., Вид В.Д., 1975).
7)                Особым образом осмысленная психотерапевтическая практика, особенность которой и в том, что внешний конфликт (пациента с врачом или пациента с другим человеком) служит основанием полагать существование в психике сил, находящихся в конфликте друг с другом, и существующих механизмов МПЗ (Журбин В.И., 1990).
К сожалению, проблемы понимания природы и сущности МПЗ в отечественной психологии осложняются неоднозначностью и путаницей в переводе на русский язык оригинальной терминологии иностранных авторов и сложившейся традицией следовать собственным определениям, нередко рассогласующимися с общепринятыми.
Медико-психологическая трактовка понятия МПЗ, на наш взгляд, опирается на понимание проблемы психической адаптации как родовой категории. По определению Ф.Б.Березина (1988), - это процесс установления оптимального соответствия личности и окружающий среды в ходе осуществления свойственной человеку деятельности, которая позволяет индивидууму удовлетворять актуальные потребности и реализовывать связанные с ними значимые цели при сохранении психического и физического здоровья, обеспечивая в то же время соответствие психической деятельности человека, его поведения требованиям среды. Соответственно этому определению механизмом интрапсихической (внутренней) адаптации является психологическая защита. Механизмы психологической защиты развиваются в онтогенезе как средства адаптации и разрешения психологических конфликтов, наиболее мощным критерием эффективности действия МПЗ является ликвидация тревоги.
В свете психологии отношений В.Н. Мясищева (Иовлев Б.В., Карпова Э.Б.,1997) механизмы ПЗ понимаются как система адаптивных, как правило неосознаваемых реакций личности, направленная на защитное изменение значимости дезадаптивных компонентов отношений – когнитивного, эмоционального, поведенческого с целью ослабления их психотравмирующего воздействия на больного.
Р. Лазарус создал классификацию психозащитных техник, выделив в одну группу симптоматические техники (употребление алкоголя, транквилизаторов, седативных препаратов и т.д.) и в другую группу так называемые внутрипсихические техники когнитивной защиты (идентификация, перемещение, подавление, отрицание, реактивное образование, проекция, интеллектуализация).
В психотерапевтической и медико-психологической литературе психологическая защита, как психологическая категория, нередко рассматривается как понятие, близкое к копинг-поведению, однако это разные формы адаптационных процессов и реагирования индивидов на стрессовые ситуации (Ташлыков В.А., 1992). Ослабление психического дискомфорта осуществляется в рамках неосознанной деятельности психики с помощью МПЗ. Копинг-поведение используется как стратегия действий личности, направленной на устранение ситуации психологической угрозы.
Это следует учитывать в психотерапевтической работе с больным, направленной на развитие у больных механизмов совладания с болезнью (Ташлыков В.А, 1984).
Рассмотрим теперь каждую защиту более подробно.
Раздел 3. Типы психологических защит
Вытеснение
С позиций психоанализа, вытесненное из сознания переживается, забывается человеком, но сохраняет в бессознательном присущую ему психическую энергию влечения (катаксис). Стремясь вернуться в сознание, вытесненное может ассоциироваться с другим вытесненным материалом, формируя психические комплексы. Со стороны (Эго) требуются постоянные затраты энергии на поддержание процесса вытеснения. Нарушение динамического равновесия при ослаблении защитных механизмов – антикатексисов – может привести к возвращению в сознание ранее вытесненной информации. Такие случаи наблюдались при заболеваниях, интоксикациях (например, алкогольной), а также во время сна. Прямое вытеснение, связанное с психическим шоком, может привести к тяжелым травматическим неврозам; неполное или неудачное вытеснение – к образованию невротических симптомов. Вытеснение способно справиться с мощными инстинктивными импульсами, перед которыми остальные защитные механизмы оказываются неэффективными. Однако это не только самый эффективный, но и самый опасный механизм. Отъединение от Я, наступающее вследствие изоляции сознания от всего хода инстинктивной и аффективной жизни, может полностью разрушить целостность личности. Существует и другая точка зрения, согласно которой вытеснение начинает действовать лишь после того, как не срабатывают другие механизмы (проекция, изоляция и т.д.). Все вытесненное из сознания в бессознательное, не исчезает и оказывает существенное воздействие на состояние психики и поведение человека. Время от времени происходит спонтанное «возвращение вытесненного» на уровень сознания, которое осуществляется в форме отдельных симптомов, сновидений, ошибочных действий и др.
1) Вытеснение влечения. Насколько сильны импульсы влечения, настолько сильной должна быть сила вытеснения. Сила действия влечения должна быть равна силе противодействия вытеснения. Но это загнанное внутрь влечение не перестает стремиться к своему удовлетворению. Вытесненное влечение не перестает быть фактом всей психической активности личности. Мало того, вытесненное влечение может существенным или даже роковым образом влиять на поведение личности. Цензору Сверх-Я, изгнавшему, как ему казалось, социально неприемлемое желание, приходится быть постоянно начеку, приходится тратить массу усилий на удерживание энергии влечений в подвале бессознательного. Сопротивление влечению требует собственно энергетического обеспечения, для этого другие формы поведения «обесточиваются». Отсюда быстрая утомляемость, потеря контроля, раздражимость, слезливость, то, что называется астеническим синдромом. Осуществленное вытеснение хранится в бессознательном до поры до времени как ущемленный аффект, формы которого чрезвычайно разнообразны: это и телесные зажимы, конвульсии, взрывные реакции («немотивированный аффект»), истерические припадки и т.д.
2) Вытеснение реальности. В этом случае вытесняется или искажается информация извне, которую индивид не хочет воспринимать, поскольку она неприятна для него, болезненна, разрушает его представления о себе. Здесь ситуацией управляет Сверх-Я. Сверх-Я делает индивида «слепым», «глухим», «нечувствительным» к аверсивной, т.е. тревожной, угрожающей информации. Эта информация, при восприятии, грозит нарушить сложившееся равновесие, внутреннюю согласованность психической жизни. Эта согласованность структурирована инстанцией Сверх-Я, создана усвоенными правилами поведения, предписаниями, стройной системой ценностей. И аверсивная информация есть посягательство на эту доминирующую роль Сверх-Я в психическом аппарате. Иногда отпор реальности со стороны Сверх-Я настолько мощен и безудержен, что может привести к реальной гибели индивида. В своем игнорировании реальности Сверх-Я очень похоже на Оно в его слепой безответственности за жизнь своего носителя. Такое поведение очень похоже на поведение детей, которые снимают свой страх, плотно зажмурив глаза, укрывшись с головой одеялом, закрыв лицо ладошками, повернувшись спиной. Вытесняется также информация, которую возвращает окружение и которая противоречит устоявшемуся знанию о себе, Я-концепции. Чем жестче, одномернее, непротиворечивее Я-концепция (я именно такой, а не другой), тем больше вероятность вытеснения обратной связи, которая говорит: «А вот в этой ситуации ты другой, ты совсем не такой!». Разрешение когнитивного диссонанса по механизму вытеснения нелицеприятного приносит облегчение в актуальной ситуации, но лимитирует развитие личности во многих сферах, в том числе профессиональной. Вытеснение реальности проявляется в забывании имен, лиц, ситуаций, событий прошлого, которые сопровождались переживаниями негативных эмоций. И не обязательно вытесняется образ неприятного человека. Это лицо может быть вытеснено только потому, что оно было невольным свидетелем неприятной ситуации. Я могу постоянно забывать чье-то имя, не обязательно потому, что человек с этим именем мне неприятен, а просто фонетически это имя схоже с именем человека, с которым у меня были сложные взаимоотношения и т.п.
3) Вытеснение требований и предписаний Сверх-Я. В этом случае вытесняется также нечто неприятное, но связанное с чувством вины. Переживание вины – это санкция со стороны Сверх-Я за совершение некоего поступка или даже за саму мысль совершить нечто «ужасное». У вытеснения работающего против Сверх-Я, могут быть два следствия:
·                   первое – это вытеснение удается, чувство вины снимается, вновь возвращается психологическое благополучие, комфорт, но ценой этого благополучия является нравственное падение личности.
·                   второе следствие в работе вытеснения против Сверх-Я – это невротические реакции, в частности всевозможные фобии (страхи).
Грозное Сверх-Я, допустив вытеснение чувства вины, «наказывает» ее болезнью.
4) Работа по преодолению вытеснения. Фрейд говорил о том, что «без какой-либо амнезии не бывает невротической истории болезни», другими словами: в основе невротического развития личности лежат вытеснения самых разных уровней. И если продолжить цитировать Фрейда, то можно сказать, что «задачей лечения является устранение амнезии». Но как это сделать? Основная, профилактическая стратегия работы с психологической защитой – это «выяснение всех загадочных аффектов психической жизни», демистификация «таинственных» психических феноменов, а это предполагает повышение уровня своей научно-психологической осведомленности. Полученные психологические знания и приобретенный психологический язык становятся инструментом обнаружения, распознания и обозначения того, что влияло на состояние и развитие личности, но о чем личность не знала, не ведала, о чем она не подозревала. Профилактикой также является разговор с другим человеком (можно психологом), кому можно поведать о своих неисполненных желаниях, о прошлых и настоящих страхах и тревогах. Постоянная вербализация (проговаривание) не дает возможности этим желаниям и страхам «соскользнуть» в область бессознательного, откуда их трудно вытащить. В общении с другим человеком можно научиться выдержке, мужеству узнавать от других о себе (хорошо бы перепроверить услышанное). Желательно сообщить, как воспринялась эта информация о себе, что ощущалось, чувствовалось. Можно вести дневник. Заносить в дневник надо все, что приходит в голову, не стараясь красиво оформить свои мысли и переживания. Вытеснение иногда дает о себе знать в разного рода описках, оговорках, сновидениях, «глупых» и «бредовых» мыслях, в немотивированных поступках, неожиданных забываниях, провалах памяти относительно самых элементарных вещей. И следующая работа как раз состоит в сборе такого материала, в раскрытии смысла этих бессознательных посланий в попытке получить ответ: какую весть несет вытесненное в этих прорывах к осознанию.
Оглушение
Все описанные три вида вытеснения (вытеснение влечений, вытеснение реальности, вытеснение требования Сверх-Я) – это спонтанные, «естественные» и как правило бессознательно протекающие способы психозащитного разрешения сложных ситуаций. Очень часто «естественная» работа вытеснения оказывается малоэффективной: либо энергия влечения чрезвычайно велика, либо информация извне слишком значима и трудно устранима, либо угрызения совести обладают большей императивностью, либо это действует все вместе. И тогда человек начинает использовать дополнительные искусственные средства по более «эффективной» работе вытеснения. В данном случае речь идет о таких сильнодействующих на психику средствах, как алкоголь, наркотики, фармакологические вещества (психотропные, аналгетики), с помощью которых человек начинает выстраивать дополнительные искусственные фильтры и преграды перед желаниями Оно, совестью Сверх-Я и тревожной аверсивной информацией реальности. При оглушении, какое бы средство ни применялось, происходит только изменение психических состояний, а проблема не решается. Более того, возникают новые проблемы, связанные с использованием этих средств: появляется физиологическая зависимость, психологическая зависимость. При регулярном использовании оглушения начинается деградация личности.
Подавление
Подавление – более сознательное, чем при вытеснении, избегание тревожащей информации, отвлечение внимания от осознаваемых аффектогенных импульсов и конфликтов. Это психическая операция, направленная на устранение из сознания неприятного или неуместного содержания идеи, аффекта и т.д. Специфика действия механизма подавления заключается в том, что в отличие от вытеснения, когда бессознательной оказывается сама вытесняющая инстанция (Я), ее действия и результат, он, напротив, выступает как механизм работы сознания на уровне «второй цензуры», (расположенной по Фрейду, между сознанием и подсознанием), обеспечивая исключение какого-то психического содержания из области сознания, а не о переносе из одной системы в другую. Например, рассуждения мальчика: "Мне следует защитить своего друга – мальчика, которого жестоко дразнят. Но если я стану это делать, то подростки и до меня доберутся. Они будут говорить, что я тоже глупая малявка, а я хочу, чтобы они думали, что я такой же взрослый, как они. Лучше не буду ничего говорить". Итак, подавление происходит сознательно, но его причины могут осознаваться, а могут и не осознаваться. Продукты подавления находятся в предсознательном, а не уходят в бессознательное, как это можно видеть в процессе вытеснения. Подавление – сложный механизм защиты. Одним из вариантов его развития является аскетизм.
1) Аскетизм. Аскетизм как механизм психологической защиты был описан в работе А. Фрейд «Психология Я и защитные механизмы» и определен как отрицание и подавление всех инстинктивных побуждений. Она указывала на то, что данный механизм характерен в большей степени для подростков, примером которого является недовольство своей внешностью и стремление к ее изменению. Это явление связано с несколькими особенностями подросткового возраста: бурные гормональные изменения, происходящие в организме молодых людей и девушек, могут вызвать полноту и другие недостатки внешности, что делает на самом деле подростка не очень симпатичным. Негативные переживания по этому поводу могут быть «сняты» с помощью защитного механизма – аскетизма. Данный механизм психологической защиты встречается не только у подростков, а и у взрослых людей, где чаще всего «сталкиваются» высокие моральные устои, инстинктивные потребности и желания, что, по мнению А. Фрейд, лежит в основе аскетизма. Она указывала также на возможность распространения аскетизма на множество сфер жизни человека. Так, например, подростки начинают не только подавлять в себе сексуальные желания, но и перестают спать, общаться со сверстниками и т.д. А. Фрейд отличала аскетизм от механизма вытеснения на двух основаниях:
1.                Вытеснение связано со специфическим инстинктивным отношением и касается природы и качества инстинкта.
2.                Аскетизм же затрагивает количественный аспект инстинкта, когда все инстинктивные побуждения рассматриваются как опасные;
При вытеснении в некоторой форме имеет место замещение, в то время как аскетизм может быть замещен только переключением на выражение инстинкта.
Нигилизм
Нигилизм – отрицание ценностей. Подход к нигилизму как одному из механизмов психологической защиты основывается на концептуальных положениях Э.Фромма. Он полагал, что центральной проблемой человека является внутреннее присущее человеческому существованию противоречие между бытием «брошенного в мир не по своей воле» и тем, что он выходит за пределы природы благодаря способности осознавать себя, других, прошлое и настоящее. Им обоснована мысль о том, что развитие человека, его личности происходит в рамках формирования двух основных тенденций: стремления к свободе и стремления к отчуждению. По мнению Э. Фромма, развитие человека идет по пути увеличения «свободы», которым не каждый человек может адекватно воспользоваться, вызывая ряд негативных психических переживаний и состояний, что приводит его к отчуждению. В результате человек утрачивает свою самость. Возникает защитный механизм «бегство от свободы», для которого характерны: мазохистские и садистские тенденции; деструктивизм, стремление человека разрушить мир, чтоб он не разрушил его самого, нигилизм; автоматический конформизм.
Понятие «нигилизм» анализируется и в работе А. Райха. Он писал о том, что телесные характеристики (скованность и напряженность) и такие особенности как постоянная улыбка, высокомерное, ироничное и дерзкое поведение, - все это остатки очень сильных защитных механизмов в прошлом, которые оторвались от своих исходных ситуаций и превратились в постоянные черты характера, «броню характера», проявляющиеся как «невроз характера», одной из причин которого и является действие защитного механизма – нигилизм. «Невроз характера» – это тип невроза, при котором защитный конфликт выражается в определенных чертах характера, способах поведения, т.е. в патологической организации личности в целом.
Изоляция
Этот своеобразный механизм в психоаналитических работах описывается следующим образом; человек воспроизводит в сознании, вспоминает какие-либо травмирующие впечатления и мысли, однако эмоциональные компоненты их разделяет, изолирует от когнитивных и подавляет их. В следствии этого эмоциональные компоненты впечатлений не осознаются сколько-нибудь отчетливо. Идея (мысль, впечатление) осознаются так, как будто она относительно нейтральна и не представляет опасности для личности. Механизм изоляции имеет различные проявления. Изолируются друг от друга не только эмоциональные и когнитивные компоненты впечатления. Такая форма защиты сочетается с изоляцией воспоминания от цепи других событий, ассоциативные связи разрушаются, что, по-видимому, мотивировано желанием максимально затруднить воспроизведение травмирующих впечатлений. Действие этого механизма наблюдается при разрешении людьми ролевых конфликтов, в первую очередь – межролевых. Такой конфликт, как известно, возникает тогда, когда в одной и той же социальной ситуации человек вынужден играть две несовместимые роли. В следствии такой необходимости ситуация становится для него проблемной и даже фрустрирующей. Для разрешения этого конфликта на психическом уровне (т.е. без устранения объективного конфликта ролей) часто используют стратегию их психической изоляции. В этой стратегии, таким образом, центральное место занимает механизм изоляции.
Аннулирование действия
Это такой психический механизм, который предназначен для предотвращения или ослабления какой-либо неприемлемой мысли или чувства, для магического уничтожения неприемлемых для личности последствий другого действия или мысли. Это обычно повторяющиеся и ритуалистические действия. Данный механизм связан с магическим мышлением, с верой в сверхъестественное. Когда человек просит прощения и принимает наказание, то тем самым плохое деяние как бы аннулируется и он может продолжать действовать с чистой совестью. Признание и наказание предотвращают более серьезные наказания. Под воздействием всего этого у ребенка может образоваться представление, будто некоторые действия имеют способность заглаживать или искупать вину за плохое.
Перенос
В самом первом приближении перенос можно определить как защитный механизм, который обеспечивает удовлетворение желания при сохранении, как правило, качество энергии (танатоса или либидо) на замещающих объектах.
1) Вымещение. Самым простым и довольно часто встречающимся видом переноса является вымещение – подмена объектов изливания накопившейся энергии танатоса в виде агрессии, обиды. Это – защитный механизм, направляющий негативную эмоциональную реакцию не на психотравмирующую ситуацию, а на объект, не имеющий к ней отношения. Этот механизм создает как бы «замкнутый круг» взаимовлияния людей друг на друга. Иногда наше Я ищет объекты, на которых можно выместить свою обиду, свою агрессию. Основным свойством этих объектов должны быть их безгласность, их безропотность, их невозможность осадить меня. Они должны быть в такой же степени безгласны и послушны, в какой я безгласно и послушно выслушивал упреки и унизительные характеристики со стороны своего начальника, учителя, отца, матери и вообще любого, кто сильнее меня. Моя неотреагированная на истинного виновника злость переносится на того, кто еще слабее меня, еще ниже на лестнице социальной иерархии, на подчиненного, тот в свою очередь переносит ее дальше вниз и т.д. Цепи вымещений могут быть бесконечными. Ее звеньями могут быть как живые существа, так и неживые вещи (битая посуда в семейных скандалах, выбитые стекла вагонов электричек и т.д.).
Вандализм – явление широко распространенное, и отнюдь не только среди подростков. Вандализм по отношению к безгласной вещи часто лишь следствие вандализации по отношению к личности. Это, так сказать, садистический вариант вымещения: агрессия на другом.
У вымещения может быть и мазохистский вариант – агрессия на себе. При невозможности отреагирования вовне (слишком сильный противник или чрезмерно строгое Сверх-Я) энергия танатоса обращается на себя. Это может проявиться внешне в физических действиях. Человек от досады, от злости рвет на себе волосы, кусает губы, до крови сжимает кулаки и т.д. Психологически это проявляется угрызениями совести, самоистязаниями, заниженной самооценкой, уничижительной самохарактеристикой, неверием в свои способности. Лица, которые занимаются самовымещением, провоцируют окружение на агрессию по отношению к ним. Они «подставляются», становятся «мальчиками для битья». Эти мальчики для битья привыкают к асимметричным отношениям, и когда меняется социальная ситуация, которая позволяет быть им наверху, эти лица легко превращаются в мальчиков, которые безжалостно бьют других, как их когда-то били.
2) Замещение. Другой вид переноса – замещение. В данном случае речь идет о замене объектов желаний, которые обеспечиваются в основном энергией либидо. Чем шире палитра предметов, объектов потребности, тем шире сама потребность, тем полифоничнее ценностные ориентации, тем глубже внутренний мир личности. Замещение проявляется тогда, когда есть некая фиксация потребности на очень узком и почти не меняемом классе объектов; классика замещения – фиксация на одном объекте. При замещении сохраняется архаика либидо, нет восхождения к более сложным и социально ценным объектам. У ситуации замещения есть предыстория, всегда есть негативные предпосылки.
Часто замещение сопровождается, подкрепляется вымещением. Любящие только животных часто равнодушны к человеческим несчастьям.
Однолюбие может сопровождаться тотальным неприятием всего остального. У этой ситуации одиночества вдвоем могут быть страшные исходы.
Самый страшный – это смерть горячо любимого объекта. Смерть того единственного, через кого я был связан с этим миром. Рухнул смысл моего существования, тот стержень, на котором держалась моя активность. Ситуация предельная, у нее есть и паллиативный вариант – жить памятью о предмете своей любви.
Другой исход также трагичен. Сила действия равна силе противодействия. Чем большая зависимость от предмета, тем больше и бессознательнее желание избавиться от этой однопредметной зависимости. От любви до ненависти один шаг, однолюбы часто самые яркие уничтожители предмета своей любви. Разлюбив, однолюб должен психологически изничтожить предмет своей былой любви. Чтобы избавиться от объекта связывания своей энергии либидо, такой человек превращает ее в энергию танатоса, в объект вымещения.
3) Аутоэротичное замещение. Также механизм замещения может быть направлен на самого себя, когда не другой, а я сам являюсь объектом собственного либидо, когда я аутоэротичен в широком смысле этого слова. Это позиция эгоистической, эгоцентрической личности. Самовлюбленный Нарцисс – это символ аутоэротичного замещения.
4) Уход (избегание, бегство, самоограничение). Следующий вид переноса – уход (избегание, бегство, самоограничение). Личность уходит из той активности, которая доставляет ей дискомфорт, неприятности как реальные, так и прогнозируемые.
Анна Фрейд в своей книге «Я и защитные механизмы» приводит ставший классикой пример ухода. На приеме у нее был мальчик, которому она предложила раскрасить «волшебные картинки». А.Фрейд видела, что раскрашивание доставляет ребенку огромное удовольствие. Она сама включается в это же занятие, видимо с тем, чтобы создать атмосферу полного доверия для начала разговора с мальчиком. Но после того, как мальчик увидел рисунки, раскрашенные А. Фрейд, он напрочь отказался от своего любимого занятия. Отказ мальчика исследовательница объясняет страхом пережить сравнение не в свою пользу. Мальчик, конечно же, увидел разницу в качестве раскрашивания рисунков им и А. Фрейд.
Уход – это уход от чего-то. У ухода есть исток, начало. Но у него, кроме того, почти всегда есть продолжение, есть финальность, направление. Уход – это уход во что-то, куда-то. Энергия, отнятая от деятельности, которую я покинул, должна быть связана на другом объекте, в другой активности.
а) горизонтальное бегство – компенсация. Как видим, уход – это опять же замещение объектов. Уход из одной активности я компенсирую приходом в другую. В этом смысле у ухода много общего с творческой сублимацией. И границы между ними трудно провести. Однако уход, видимо, отличается от сублимации тем, что занятие новой деятельностью носит компенсаторный, защищающий характер и новая активность имеет негативные предпосылки: она была результатом бегства, результатом ухода от неприятных переживаний, действительного переживания неуспехов, страхов, некой некомпетентности, несостоятельности. Здесь несвобода не была переработана, не была пережита, она паллиативно была заменена другой деятельностью.
Сфера мыслительной деятельности представляет массу возможностей для замещений в виде ухода. Восприятие собственной некомпетентности, актуальной невозможности решать ту или иную проблему притупляется, вытесняется тем, что человек уходит в ту часть проблемы, которую он решить может. Благодаря этому он сохраняет чувство контроля над реальностью. Уходом в научную деятельность является и постоянное уточнение объемов понятий, критериев классификации, маниакальная нетерпимость к любому противоречию. Все эти формы ухода представляют собой горизонтальное бегство от действительной проблемы в то мысленное пространство, в ту часть проблемы, которую и не нужно решать или которая решится сама по ходу дела, или которую индивид в состоянии решить.
б) вертикальное бегство - интеллектуализация
Другая форма ухода – вертикальное бегство, иначе интеллектуализация, которое состоит в том, что мышление и тем самым решение проблемы переносится из конкретной и противоречивой, трудно контролируемой реальности в сферу сугубо мыслительных операций, но мыслительные модели избавления от конкретной реальности могут настолько далеко абстрагироваться от самой действительности, что решение проблемы на замещающем объекте, на модели, имеет мало общего с решением в реальности. Но чувство контроля если не над реальностью, то хотя бы над моделью сохраняется. Однако уход в моделирование, в теорию, вообще в область духа может зайти так далеко, что путь назад, в мир реалий, напротив забывается. Индикатором, по которому распознается уход от полноты бытия в узкий спектр жизни, является состояние тревоги, страха, беспокойства.
в) фантазия
Наиболее часто встречаемым вариантом ухода является фантазия. Блокированное желание, реально пережитая травма, незавершенность ситуации – вот тот комплекс причин, которые инициируют фантазию.
Фрейд считал, что «инстинктивные желания... можно сгруппировать по двум направлениям. Это или честолюбивые желания, которые служат возвышению личности, или эротические»[19].
В честолюбивых фантазиях объект желания – сам фантазирующий. Он хочет быть желанным для других объектом.
А в эротически окрашенных желаниях объектом становится кто-то другой из близкого или далекого социального окружения, кто-то, кто в реальности объектом моего желания и быть не может.
Интересна такая фантазия, как «фантазия избавления», которая соединяет в себе одновременно оба желания, и честолюбивое и эротическое. Человек представляет себя спасителем, избавителем.
Пациентами Фрейда часто были мужчины, которые в своих фантазиях проигрывали желание спасти женщину, с которой они имели интимную связь, от социального падения. Фрейд вместе с пациентами проанализировал истоки этих фантазий вплоть до начала проявления Эдипова комплекса. Началом фантазий избавления были бессознательные желания мальчика отнять у отца любимую женщину, мать мальчика, самому стать отцом и подарить матери ребенка. Фантазия избавления –это выражение нежных чувств к своей матери. Затем с исчезновением Эдипова комплекса и принятия культурных норм эти детские желания вытесняются и затем уже во взрослом состоянии проявляются в воображении себя избавителем для падших женщин.
Раннее появление фантазии избавления может инициироваться тяжелой ситуацией в семье. Отец алкоголик, устраивает пьяные дебоши в семье, бьет мать. И тогда в голове ребенка оживают картины избавления родной матери от деспотичного отца вплоть до представления идей убийства отца. Интересно, что в жены такие мальчики-«избавители» выбирают женщин, которые своей субдоминантностью напоминают им их несчастную мать. Сугубо фантастическое избавление от отца не мешает ребенку идентифицироваться с доминантной позицией отца-тирана. Для новой женщины в его жизни он, как правило, будет выступать как муж-тиран.
5) «Переживание из вторых рук». Условно следующий вид переноса можно назвать «переживанием из вторых рук». «Переживание из вторых рук» возможно, если у индивида в силу ряда причин как объективного, так и субъективного плана нет возможности приложения своих сил и интересов в актуальной жизненной ситуации «сейчас и здесь». И тогда это переживание желания реализуется на замещающих объектах, которые рядом и которые связаны с реальным объектом желания: книги, фильмы. Исполнения желания на замещающих объектах, на объектах из вторых рук в полной мере удовлетворения не дают. Это желание сохраняется, поддерживается, но в этой замещающей ситуации можно застрять, поскольку «переживание из вторых рук» более надежно, безопасно.
Перенос может происходить вследствие того, что исполнение желания в состоянии бодрствования невозможно. И тогда желание осуществляется в сновидениях. Когда строгая цензура сознания спит. В состоянии бодрствования работа по вытеснению какого-либо желания может быть более или менее успешной. Поскольку содержание сновидения может быть запомнено и тем самым явлено сознанию, то образы сновидения могут представлять собой некие замещения, шифры, символы реальных желаний. Сновидения выполняют некую психотерапевтическую функцию по снятию остроты переживания недостатка в чем-либо или ком-либо.
Также «переживание из вторых рук» возможно в силу сенсорной депривации (недостаточного притока информации в центральную нервную систему).
Сенсорный приток информации человека в центральную нервную систему складывается из разных видов ощущений, поступающих от соответствующих органов чувств (зрительные, слуховые, вкусовые, кожные ощущения). Но есть два вида ощущений, кинестетические и ощущение равновесия, которые, как правило, осознанию не подлежат, но тем не менее свой вклад в общий сенсорный поток осуществляют. Эти ощущения идут от рецепторов, которые иннервируют (пронизывают) мышечную ткань. Кинестетические ощущения возникают, когда мышцы сокращаются или растягиваются.
Состояние скуки обеспечено резким снижением информации извне. Информация объективно может существовать, но она не воспринимается, поскольку не интересна. Что делает скучающий ребенок, чтобы обеспечить приток информации в центральную нервную систему? Он начинает фантазировать, а если не умеет, не может фантазировать, то начинает двигаться всем телом, крутиться, вертеться. Тем самым он обеспечивает приток кинестетических ощущений в центральную нервную систему. Ребенку нужно обеспечить приток информации. Если ему нельзя двигаться корпусом, то он продолжает болтать ногами. Если и это делать нельзя, то он медленно, почти незаметно, раскачивает свое тело. Именно так обеспечивается приток раздражителей, недостающих для сознания определенного переживания эмоционального комфорта.
6) Трансфер – невротический перенос. Этот вид переноса происходит в результате ошибочного обобщения схожести двух ситуаций. В первичной, произошедшей раньше ситуации, наработаны какие-то эмоциональные переживания, навыки поведения, отношений с людьми. И во вторичной, новой ситуации, которая по некоторым параметрам может быть схожа с первичной, эти эмоциональные отношения, навыки поведения, отношения с людьми вновь воспроизводятся; при этом, поскольку ситуации все же между собой несхожи, постольку повторяющееся поведение оказывается неадекватным новой ситуации, может даже мешать индивиду верно оценивать и тем самым адекватно разрешать новую ситуацию. В основе трансфера (переноса) – тенденция к повторению закрепившегося раньше поведения.
Причина переноса – в аффективной защемленности, непроработанности прошлых отношений.
Многие психологи трансфер называют невротическим переносом. Попав в новые сферы, новые группы и вступая во взаимодействие с новыми людьми, «невротик» привносит в новые группы старые отношения, старые нормы взаимоотношений. Он как бы ожидает от нового окружения определенного поведения, определенного отношения к себе и, конечно же, ведет себя соответственно своим ожиданиям. У нового окружения вызываются тем самым соответствующие реакции. Человек, к которому относятся недружелюбно, возможно и будет недоумевать по этому поводу, но скорее всего ответит тем же. Откуда ему знать, что враждебность к нему – это лишь ошибка переноса. Трансфер удался, осуществился, если его субъект перенес старый опыт в новую ситуацию. Но он дважды удался, если старый опыт субъекта переноса навязан социальному окружению, другому человеку. Этим-то и страшен трансфер, что он в свою орбиту включает все новых и новых людей.
Но есть ситуация, где трансфер просто необходим для того, чтобы избавиться от него. Это – ситуация психоанализа. Терапевтический эффект психоанализа – как раз в сознательном использовании трансфера. Психоаналитик является очень мощным объектом переноса для своего пациента. Все те драмы, которые разыгрываются в душе пациента, как бы переносятся на фигуру психоаналитика, на отношения, которые возникают между психоаналитиком и пациентом, и психоаналитические взаимоотношения превращаются в невралгическую точку жизни пациента. И вот на этой почве этого искусственного невроза репродуцируются все невротические феномены, которые существуют у пациента. На почве этого же искусственного невроза они должны изжиться во взаимоотношениях этой диады.
У переноса множество форм и проявлений, но в сущности основанием любого переноса является «встреча» бессознательных желаний с неподлинными объектами, с их заменителями. Отсюда и невозможность аутентичного и искреннего переживания на объекте-заменителе. К тому же часто наблюдается фиксация на очень узком классе объектов. Новые ситуации и новые объекты отвергаются или в них воспроизводятся старые формы поведения и прежние отношения. Поведение становится стереотипным, ригидным, даже жестким.
Контртрансфер – совокупность бессознательных реакций аналитика на личность анализируемого и особенно на его трансфер.
7) Работа с переносом. Главное направление работы с защитными механизмами – это постоянное сознавание их наличия у себя.
Индикатором вымещения является то, что объектами изливания агрессии и обиды, как правило, являются лица, изливать на которых злость и обиду для носителя переноса не представляет опасности. Не надо спешить возвращать возникшую обиду или агрессию на подвернувшегося виновника. Сначала лучше задаться вопросом: «Что во мне так сильно обиделось?»
С другими видами переноса требуется осознание того, что избегается в реальном мире, насколько разнообразны интересы, предметы привязанностей.
Рационализация и защитная аргументация
В психологии понятие «рационализация» ввел психоаналитик Э.Джонс в 1908г., а в последующие годы оно закрепилось и стало постоянно использоваться в работах не только психоаналитиков, но и представителей других школ психологии.
Рационализация как защитный процесс состоит в том, что человек изобретает вербализованные и на первый взгляд логичные суждения и умозаключения для ложного объяснения, оправдания своих фрустраций, выражающихся в виде неудач, беспомощности, привации или депривации.
Выбор аргументов для рационализации – преимущественно подсознательный процесс. В значительно большей степени подсознательна мотивация процесса рационализации. Реальные мотивы процесса самооправдания или защитной аргументации остаются неосознанными, и вместо них индивид, осуществляющий психическую защиту, изобретает мотивировки, приемлемые аргументы, предназначенные для оправдания своих действий, психических состояний, фрустраций.
От сознательного обмана защитная аргументация отличается непроизвольностью своей мотивации и убеждением субъекта, что он говорит правду. В качестве самооправдывающих аргументов используются различные «идеалы» и «принципы», высокие, общественно ценные мотивы и цели.
Рационализации являются средствами сохранения самоуважения личности в такой ситуации, в которой этот важный компонент ее Я-концепции оказывается под угрозой снижения. Хотя человек может начать процесс самооправдания и до наступления фрустрирующей ситуации, т.е. в виде предвосхищающей психической защиты, однако чаще встречаются случаи рационализации после наступления фрустрирующих событий, какими могут быть действия самого субъекта. Действительно, сознание нередко не контролирует поведение, а следует за поведенческими актами, имеющими подсознательную и, следовательно, сознательно не регулируемую мотивацию. Однако после осознания собственных действий могут развертываться процессы рационализации, имеющие цель осмыслить эти действия, давая им такое толкование, которое согласуется с представлением человека о себе, о своих жизненных принципах, о своем идеальном Я-образе.
Польский исследователь К. Обуховский приводит классическую иллюстрацию сокрытия истинных мотивов под прикрытием отстаивания благих целей – басню о волке и ягненке: «Хищник волк «заботился о законности» и, увидев ягненка около ручья, начал подыскивать обоснование приговора, который хотел бы привести в исполнение. Ягненок активно защищался, сводя на нет волчьи аргументы, и волк, казалось бы, собрался уйти ни с чем, когда вдруг пришел к заключению, что ягненок, несомненно, виноват в том, что он, волк, чувствует голод. Это соответствовало истине, ибо аппетит в самом деле проявляется при виде пищи. Волк мог теперь спокойно съесть ягненка. Действие его обосновано и узаконено»[19].
Мотивы защитного характера проявляются у людей с очень сильным Сверх-Я, которое, с одной стороны, вроде бы не допускает до осознания реальные мотивы, но, с другой стороны, дает этим мотивам свободу действия, позволяет им реализоваться, но под красивым, социально одобряемым фасадом; или же часть энергии реального асоциального мотива расходуется на социально приемлемые цели, по крайней мере, так кажется обманутому сознанию.
Можно такого рода рационализацию проинтерпретировать и по-иному. Бессознательное Оно реализует свои желания, представив их перед Я и строгой цензурой Сверх-Я, в одеждах благопристойности и социальной привлекательности.
Как защитный процесс, рационализация традиционно (начиная с вышеупомянутой статьи Э. Джонса) определяется как процесс самооправдания, психологической самозащиты личности. В большинстве случаев мы, действительно, наблюдаем именно такие защитные аргументации, которые можно назвать рационализациями для себя. Снижая ценность объекта, к которому он безуспешно стремится, человек рационализирует для себя в том смысле, что стремится к сохранению самоуважения, собственного положительного представления о себе, а также для сохранения того положительного представления, которое, по его мнению, другие имеют о своей личности. Путем защитной аргументации он стремится сохранить свое «лицо» перед собой и значимыми для себя людьми. Прототипом такой ситуации является басня «Лиса и виноград». Не имея возможности достать столь желаемый виноград, лиса в конце концов понимает бесплодность своих попыток и начинает словесно «заговаривать» свою нереализованную потребность: виноград зелен и вообще вреден, да и хочу ли я его?! Однако человек способен к идентификации как с отдельными людьми, так и с референтными группами. В случаях позитивной идентификации человек может использовать механизм рационализации в пользу лиц или групп, с которыми он в той или иной степени идентифицируется, если последние оказываются во фрустрирующей ситуации.
Защитное оправдание объектов идентификации называется рационализацией для других. Рационализации, приведенные родителем в пользу ребенка, путем интернализации превращаются внутренними рационализациями для себя. Таким образом, рационализация для других генетически предваряет рационализацию для себя, хотя ребенок уже с самого начала периода овладения речью, оказавшись во фрустрирующих ситуациях, может изобретать рационализации в свою пользу. Механизм рационализации для других основывается на адаптивном механизме идентификации, а последняя, в свою очередь, обычно тесно связана с механизмом интроекции или основывается на ней.
Прямая рационализация состоит в том, что фрустрированный человек, осуществляя защитную аргументацию, говорит о фрустраторе и о себе, оправдывает себя, переоценивает силу фрустратора. Это рационализация, в процессе которой человек, в общем остается в кругу реальных вещей и отношений.
В непрямой рационализации фрустрированный человек использует механизм рационализации, но объектами его мысли становятся такие предметы и вопросы, которые прямого отношения к его фрустраторам не имеют. Предполагается, что в результате подсознательных психических процессов эти предметы и задачи получают символическое значение. С ними индивиду легче оперировать, они нейтральны и не затрагивают непосредственно конфликты и фрустрации личности. Прямая рационализация в таком случае была бы мучительной, порождая новые фрустрации. Поэтому подсознательно вытесняется истинное содержание фрустраций и конфликтов и их место в сфере сознания занимают нейтральные содержания психики.
Следовательно, при переходе от прямой (или «рациональной») защитной аргументации к непрямой (или косвенной, «иррациональной») рационализации большую роль играет механизм подавления или вытеснения.
Рационализации приводят к успеху, т.е. к нормальной защитной адаптации, когда получают социальную поддержку. Рационализация как защитный механизм проявляется не только в умственной, когнитивной сфере, но и в поведенческой, другими словами, когнитивная рационализация передается в поведенческом сопровождении. В этом случае поведение выстраивается жестко рационально, по алгоритму, никакой спонтанности не допускается. Поведение превращается в ритуал, который несет смысл только при точном своем соблюдении. В дальнейшем когнитивное обоснование ритуала может уйти, исчезнуть, забыться, остается только воля и ее автоматическое исполнение. Ритуализация завораживает, «заговаривает» действительность. Такая связь когнитивной рационализации с ритуализацией поведения наводит на вопрос о том, не является ли обцессивный невроз (невроз навязчивых состояний) следствием такой смычки в рационализации.
Выгоды рационализации: мир предстает стройным, логически обоснованным, предсказуемым, прогнозируемым. Рационализация придает уверенность, снимает тревогу, напряжение. Рационализация позволяет сохранить самоуважение, «выйти сухим из воды», «сохранить лицо» в ситуациях, которые несут в себе нелицеприятную информацию. Она меняет отношение к релевантному предмету, позволяя ничего не менять в самом себе. Э.Фромм заметил, что рационализация есть способ «остаться в стаде» и чувствовать себя личностью.
Минусы рационализации: используя рационализацию, человек не решает проблему, из-за которой защита и возникла. Происходит «отодвигание» конструктивного решения проблемы во времени или в пространстве. Рационализация, обслуживая желание выглядеть перед собой и другими лучше, чем на самом деле, даже усугубляет проблемы, замедляет, если вообще не останавливает личностный рост. Укрощает внутренний мир личности, мышление становится шаблонным, ригидным, используются одни и те же схемы объяснения, быстро, без задержки навешиваются ярлыки, человек все знает, все может объяснить и предвидеть. Не остается места для удивления и чудес. Человек становится глух и слеп к тому, что не попадает в прокрустово ложе логических объяснений.
Идеализация
Идеализация связана, прежде всего, с завышенной эмоциональной самооценкой или оценкой другого лица.
По мнению М. Клайн, идеализация есть защита от влечения к деструкции личности, так как идеализированный образ (представление человека о самом себе) наделяется несвойственными ему чертами характера и добродетелями.
К. Хорни отмечала, что защитный механизм идеализации выполняет ряд важных для личной стабильности функций: заменяет реальную уверенность человека в свои силы; создает условия для чувства превосходства, ощущения того, что он лучше, достойнее других; подменяет подлинные идеалы, (при действии защиты человек смутно представляет себе то, чего он хочет; его идеалы не отличаются определенностью, они противоречивы, но идеализированный образ придает жизни некоторый смысл); отрицает наличие внутрипсихических конфликтов (отвергает все, что не входит в созданный им самим образ поведения); порождает в личности новую линию расколов, образовывая барьер к ее подлинному развитию. В целом механизм идеализации может привести к одиночеству.
Необходимо еще раз индивидуально оценить социальные нормы, стандарты, формировать свою точку зрения на мир, окружающих людей, становиться самостоятельным и др.
Обесценивание
Это защитный механизм личности, основанный на снижении целей, достижений других людей и собственных неудач во избежание неприятных переживаний. Обесценивание собственных промахов, неудач формирует персональные представления о том, что случившаяся неприятность «ничто» по сравнению с тем, что могло бы быть. Защитный механизм обесценивания достижений и успехов других людей в целом более сложный и, как правило, завуалирован, при этом успех другого в одной области обязательно связывают с обсуждением его неуспеха, а порой и провала в другой области.
Проекция
Проекция основывается на том, что личность бессознательно приписывает другим людям качества, которые присущи самому проецирующему и которые он не хочет иметь, не хочет осознавать. А те отрицательные эмоции, которые направились бы против себя, теперь направляются на других и субъекту удается таким путем сохранить высокий уровень самоуважения.
Этот защитный механизм является следствием работы вытеснения. Благодаря вытеснению, рвавшиеся к удовлетворению влечения эроса и танатоса были подавлены, загнаны вновь внутрь, но здесь, в Оно, они не перестают оказывать свое действие. Какой бы сильной и успешной в своей репрессивной активности ни была цензура Сверх-Я, ей приходится расходовать большой объем энергии на подавление этих влечений, на их удержание в структуре Оно, на исключение их из сознания. Эту большую работу по вытеснению Сверх-Я сможет сэкономить, если все свои репрессивные меры эта инстанция направит не на «преступные» желания своего носителя, а на желания и действия другого человека. Бить по себе трудно, больно, энергоемко. Внутренний конфликт между Оно и Сверх-Я сохраняется, он астенизирует человека. Всегда сохраняется возможность того, что этот внутренний конфликт вырвется наружу, будет «обнародован». Кроме того, бить своего, давить свои желания – это косвенно признавать за своим Сверх-Я виновность в том, что именно эта инстанция недоглядела, недоконтролировала, недовытеснила желания Оно. Не лучше ли для психического аппарата направить всю силу репрессивного аппарата на другого человека, на его безнравственное поведение и тем самым отвлечь от себя. В этом случае, вытесненные у себя желания проецируются на другого. Человек настолько вытеснил, загнал в Оно свои желания, что он не подозревает об их наличии у себя. У него их нет. Индивид чист, непорочен перед своим Сверх-Я. А вот у других они есть, у других индивид их видит, он их горячо осуждает, он негодует по поводу их наличия в другом человеке. Чем шире ареал объектов проекции, тем больше вероятность того, что осуждаемое качество является собственным. Проекция осуществляется легче на того, чья ситуация, чьи личностные особенности похожи на проецирующего. Старая дева с большой вероятностью будет обвинять в сексуальной распущенности женщин, а не мужчин, но с еще большим пристрастием она будет критиковать образ жизни своей соседки, которая так же одинока, как она сама.
Объектом проекции часто могут быть люди, у которых нет даже намека на наличие тех пороков, в которых их обвиняют, т.е. проекция в своей направленности слепа.
Психоаналитическое понимание проекции как защитного механизма начинается с работ З.Фрейда, впервые обнаружившего проекцию в паранойе и ревности, когда у человека вытесненные чувства, тревога и страх коренятся в нем самом и бессознательно переносятся на окружающих. Именно этот защитный механизм вызывает чувство одиночества, изолированности, зависти, агрессивности.
З. Фрейд полагал, что проекция есть часть феномена переноса (трансфера) в том случае, когда личность приписывает другому слова, мысли и чувства, которые, по сути, принадлежат ему самому: "Вы подумаете, что..., но это вовсе не так".
К. Хорни отмечала, что по тому, как человек ругает другого, можно понять, что он из себя представляет.
Ф. Перлз писал о том, что проектор делает другим то, в чем их обвиняет сам. Некоторые особенности проекции подмечены на уровне житейской и обыденной психологии и нашли отражение в пословицах и поговорках: «На воре и шапка горит», «У кого что болит, тот о том и говорит» и др.
Вообще сам термин «проекция» употребляется в достаточно широком спектре явлений – в искусстве, когда человек проецирует свой внутренний мир, создавая картины, художественные произведения, в обыденной жизни, когда человек смотрит на окружающий мир через призму своего состояния, настроения. Так, человек в радости смотрит на других через «розовые очки» и т.д.
Но механизм защиты, называемый проекцией, нечто иное. Он тесно связан с другими защитными реакциями, так как сначала некоторый материал человек вытесняет, отрицает и только после этого он начинает четко замечать его в других людях, тем самым избавляясь от тревоги, внутренних конфликтов и укрепляет образ Я, свое самоотношение, трактуя поведение других людей, исходя из собственных мотивов.
Проекция, освобождая временно от негативных переживаний, делает человека либо чрезмерно подозрительным, либо очень беспечным. Законы проекции показывают, почему нельзя обращаться за психологической помощью к друзьям, знакомым, случайным «специалистам» – они будут советовать делать то, на что не решились бы сами. Об этом нельзя забывать профессиональному психологу и другим специалистам, работающим с людьми.
Идентификация
Идентификация в психологии личности и социальной психологии определяется как эмоционально-когнитивный процесс «отождествления субъектом себя с другим субъектом, группой, образцом». Механизм идентификации получил свои истоки в психоанализе З.Фрейда. Идентификация осуществляется на основе эмоциональной связи с другим лицом. Специфические свойства и качества другого человека, его выражение лица, манера разговора, походка, стиль поведения – все это копируется и воспроизводится. Благодаря идентификации происходит формирование поведения и свойств личности, взятых за образец.
В работе «Психология масс и анализ человеческого «Я» З. Фрейд выделяет несколько разновидностей идентификации:
а) идентификация с любимым лицом;
б) идентификация с нелюбимым лицом;
в) идентификация первичная: первичное отношение между матерью и ребенком, в котором нет дифференциации между субъектом и объектом;
г) идентификация как замена либидинозной привязанности к объекту, образовавшаяся путем регрессии и интроекции объекта в структуру Я;
д) идентификация, возникающая при восприятии общности с другим лицом, не являющимся объектом полового влечения.
Чтобы понимать других, люди часто стремятся уподобляться им, таким путем стараясь догадаться об их психических состояниях. Установлено существование тесной связи идентификации с эмпатией. Эмпатия есть аффективное «понимание».
1) Имаго – внутренний образ внешнего объекта в нашей личности. Первые лица, окружающие ребенка, определяют условия жизни и социализации не только в актуальной ситуации младенчества и детства, но они продолжают оказывать влияние (иногда катастрофически фатальное) и дальше, в другие возрастные периоды человека.
Влияние первых лиц на личность проявляется в формировании так называемых имаго, внутренних образов, которые представляют в психике ребенка реальных родителей, учителей и т.д. Итак, имаго – внутренний образ, представляющий некий внешний объект в нашей личности. Через имаго отражается, преломляется внешняя и внутренняя реальность человека. Психоаналитически: наши имаго – едва ли не большая часть Сверх-Я. Внутренние убеждения, оформленные как некий безымянный принцип, в основании своем имеют имаго, внутренний образец, чей-то внутренний образ.
Перечислим нарушения в построении имаго:
1. Первое нарушение – имаго слишком жестко структурированы. Во-первых, это значительно ограничивает радиус их действия; чем жестче имаго, тем больше класс объектов, которые не могут быть пропущены через имаго, они просто не замечаются или отвергаются.
Следствием такой корреляции является сама невозможность изменить имаго, невозможность снять их гиперидеальность. Чем гибче, терпимее имаго, тем больший класс объектов пропускается через него, тем большую нагрузку испытывает имаго, но тем больше вероятность его изменения.
Жесткие имаго приводят к так называемым фиксациям, фатальной предопределенности жизненного пути. Отцовская фиксация у девушки может привести к тому, что в мужчине она ценит буквальное подобие отца, вплоть до того, что в мужья выбирается потенциальный алкоголик, т.к. отец был алкоголиком. Понятно, что имаго бессознательно осуществляет выбор. Хотя сознательно поиски могут быть направлены на то, чтобы выбрать не алкоголика.
2. Второе нарушение – имаго нестабильны, крайне изменчивы, неструктурированы. Человек с таким имаго – человек без внутреннего стержня, без царя в голове. Такой человек хаотичен в поиске связей, привязанностей. Такой человек идет на поводу своих бессознательных импульсов и на поводу внешней ситуации. Преломление внешних и внутренних стимулов через имаго не происходит, поскольку и имаго по сути нет. За вечной неизбывной гонкой за впечатлениями стоит тоска по зафиксированным объектам или тоска быть объектом такой фиксированной любви. Скорее всего у людей с очень аморфным имаго или с отсутствием имаго не было в детстве тех значимых лиц, для которых их ребенок представлял ценность, был событием в их жизни, пусть даже это событие было окрашено негативными эмоциями. Отсутствие таких значимых людей в ситуации социального развития ребенка не дает ему образцов для подражания, для сублимации, перевода энергии либидо и танатоса на более высокий, собственно человеческий, социально ценностный уровень.
3. Третье нарушение состоит в том, что ребенок выстраивает свои имаго, дистанцируясь от реальных людей. Его имаго ничего общего с его социальным окружением не имеют. И ребенок замыкается в своей собственной скорлупе. Он, как бы сказал Фрейд, аутоэротичен и аутоагрессивен, т.е. объектами танатоса и либидо является он. Это путь Нарцисса. Или ребенок убегает в мир фантазий, мир собственных образов, и ему не нужны партнеры по общению, он общается с самим собой. Это путь аутичного ребенка. Причинами такой замкнутости на собственном имаго, на самом себе является то, что социальное окружение ребенка в своем проявлении непредсказуемо, непрогнозируемо. Сегодня за рисунок углем на стене похвалили, умилились, завтра за подобное же творчество последовало жесткое наказание. Ребенок не может прогнозировать поведение окружающих по отношению к нему, эта непрогнозируемость окружения воспринимается как ситуация угрозы, ситуация опасности.
2) Идентификация с «утраченным объектом». Выступает в роли защитного механизма, так как уменьшает силу фрустрации, возникшей вследствие такой утраты. Подобная идентификация не только позволяет без патологических нарушений подавлять, преодолевать Эдипов комплекс, но одновременно интернализовать идеалы и установки родителя противоположного пола. Защитная функция такой идентификации, согласно психоанализу, простирается далеко за пределами детства и проявляется позже при потере близких людей, любимого существа и т.д.
3) Анаклитическая идентификация. Анаклитическая идентификация - это идентификация, при которой индивид знает, что сдержавшись, не совершив какое-то действие получит награду, одобрение.
4) Идентификация с агрессором. Идентификация с агрессором - безосновательное уподобление угрожающему объекту, тому, который вызывает страх и тревогу.
Оба последних вида идентификации обычно сосуществуют вместе. Так, во взаимодействии с одними людьми, индивид старается избежать наказания, а в общении с другими, выполняя их требования, стремится получить награду.
5) Идентификация с социальным окружением. Идентификация с социальным окружением означает принятие взаимодополняющих отношений между обеими сторонами общения.
Весь смысл работы с идентификацией состоит в формировании внутренней диалогической установки по отношению к имаго (в этом случае, если я сливаюсь с имаго, я идентифицируюсь с другими; мой собственный образ, мое собственное Я – есть только слепок другого образа, другого чужого Я, здесь мое заменено другим), да, это не слияние с имаго другого человека, а диалог с ним, это сознание того, что ты во мне присутствуешь, но ты – это ты, а я – это я.
Это не означает низвержения авторитетов, это означает, что наряду с другими авторитетами должно появиться и мое Я как авторитет. Диалогическое общение с авторитетом возможно, если в диалоге участвуют два авторитета, мой и твой. В противном случае, если авторитет один, то это всегда вытеснение другого, не авторитета, на периферию общения. Нужно постоянно рефлексировать, анализируя свое поведение: «То, что я совершаю, совершаю Я или кто-то другой – отец, мать, учитель, начальник, другой авторитет? Может быть, я дал себя банально запрограммировать? Стал игрушкой чужой воли, чужого авторитета?» Непременно нужно задаваться вопросом, когда я стал игрушкой, когда я подыграл внедрению другого в себя?
Интроекция
Идентификация тесно связана с механизмом интроекции, т.е. включением внешнего мира во внутренний мир человека. Последняя больше связана с ментальностью, в отличие от идентификации, которая ситуативна и поддерживается поведенческими, экспрессивными особенностями. Взаимосвязь эта обусловливается тем, что процесс отождествления одного лица с другим может происходить одновременно с вовлечением личностью любимого объекта в собственные переживания.
Играние роли
К одной из специфических форм идентификации можно отнести защитный механизм, называемый играние роли, хотя часть авторов предпочитают рассматривать этот механизм как самостоятельный. В основе играния роли лежит установление контроля над окружающими с целью снятия с себя ответственности, получения определенной выгоды (награды), повышения собственной значимости и обеспечения собственной безопасности и спокойствия с помощью установления шаблона поведения, который не изменяется в новых условиях. Как и при других формах психологической защиты, играние ролей предохраняет от «уколов», но одновременно лишает личность теплых взаимоотношений, так необходимых ей для благополучного существования. Изменение к лучшему объективных условий жизнедеятельности мало что меняют в лучшую сторону в судьбе человека, находящегося в роли.
Так, женщина в роли Жены Алкоголика сколько бы раз не выходила замуж, все равно будет жить с алкоголиком. А Золушка, если не выйдет из роли, никогда не избавиться от грязной и тяжелой физической работы.
Образование симптомов
Эта техника поражает своей разрушающей обращенностью против того, кого она якобы призвана защищать. По большому счету образование симптомов следует считать одной из разновидностей переноса, а именно вымещением, объектом которого является сам носитель этого защитного механизма. Невозможность установления фрустратора сопровождается невозможностью отреагирования агрессии на виновнике или на замещающем его предмете (вымещение). И тогда предметом агрессии становится сам носитель. Обращение или возвращение энергии танатоса на самого себя вызвано принципиальной невозможностью отреагирования вовне. Благодаря наличию цензуры Сверх-Я, агрессия на другом лице, на животных и на неодушевленных предметах сопровождается сознательными или бессознательными угрызениями совести, чувством вины, что и является страхом перед Сверх-Я. Можно даже сказать, что неотреагированная до конца агрессия вовне возвращается на себя, обогащенная страхами возмездия и укорами совести. Тут одно из двух: если и бить кого-нибудь, то с чистой совестью – или не бить вообще. Но всякое битье другого – это в конечном счете удар по своему Сверх-Я и Я. Обращенность против себя оборачивается образованием телесных и психических симптомов, т.е. знаков болезни.
К физическим телесным симптомам относятся: холодные ноги и руки, потливость, сердечная аритмия, головокружение, жестокие головные боли, повышенное или пониженное давление, инфаркт миокарда, повышенная кислотность, гастрит, язва желудка, мышечные спазмы, дерматиты, бронхиальная астма и т.д.
Психическая симптоматика еще более бесконечна: раздражительность, плохая концентрация или распределяемость внимания, депрессивные состояния, чувство неполноценности, повышенная тревожность, аутизм и т.д.
Уход в симптоматику, в болезнь – своеобразное решение нерешаемых проблем в жизни индивида. Симптом оттягивает на себя энергию влечения. Человек не смог реально решить свои проблемы, не смог сублимировать первичные желания либидо и танатоса на социально приемлемых предметах. Не решают проблемы и другие защитные механизмы. Мало того, их интенсивное использование как раз инициирует образование симптомов. Человек отказывается от надежды самоактуализации в нормальном мире, в процессе взаимодействия с людьми. И через симптом он сообщает об этом своему окружению.
Истерическая конверсия
Истерическая конверсия (связывание психической энергии на соме в виде симптома, в виде аномалии, в виде болевых ощущений) – свидетельство того, что вытеснение в определенной мере удалось, психологическая проблема не осозналась. Эта проблема переместилась на уровень физиологии, на уровень тела и застряла. И вытащить ее только физиологическими средствами (лекарствами, хирургическим вмешательством) невозможно. Поскольку этиологически истерический невроз истоком имеет психологическую проблему, «психодинамический ядерный конфликт» (Ф. Александер), то избавиться от него можно только психологическими средствами. Фрейд, например, это делал, перемещая пациента в психотравмирующую ситуацию; он ее вызывал, заставлял пациента все время «крутиться» вокруг проблемы; в конце концов вызывал катарсис и тем самым происходило избавление от симптома.
Бегство в болезнь – это попытка физиологическим способом решить психологические и социальные проблемы, скорее избавиться от них путем перевода их на уровень физиологической регуляции, заостряя их до болезненного симптома. Выгода от болезни двояка. Во-первых, к больному совершенно иное отношение, ему больше внимания, больше забот, больше сочувствия и жалости. Иногда только через болезнь, через симптом возвращаются утраченные в здоровом состоянии отношения со своим окружением.
Трехлетнему ребенку, которого отдали в детский садик, ничего не останется, как заболеть, чтобы его вновь вернули домой, к любимой маме.
Во-вторых, выгода от болезни состоит в том, что с больным будут работать, будут лечить. Болезнь – это призыв к помощи со стороны. Болезнь причиняет страдания, но болезнь приносит и помощь. И кто знает, может быть, врач, работая с симптоматикой, разгадает и устранит действительные причины. Но выгоды от болезни чрезвычайно сомнительны. Во-первых, болезнь все же приносит страдания, иногда невыносимые. Во-вторых, если это уход, бегство в болезнь, то болезненное замещение в удовлетворении потребностей все же не реальное удовлетворение желания, не действительное решение проблемы. В-третьих, болезненная симптоматика может зайти так далеко, настолько хронифицироваться, а болезненные, патологические состояния стать настолько необратимыми, что выход из болезни становится невозможным. И тело становится жертвой нерешенный психологических конфликтов. Слабое Я следствием имеет немощное тело, которое в свою очередь становится алиби.
Реактивные образования
Проявление реактивного образования инициируется конфликтом между желанием и запретом на его удовлетворение со стороны строгого Сверх-Я. Во многих случаях человек фрустрируется вследствие того, что имеет социально неприемлемые желания: они вызывают у него внутренние конфликты, чувство вины. Такое состояние фрустрированности возникает даже тогда, когда чувства эти подсознательны.
Одним из психологических средств подавления таких чувств и разрешения внутренних конфликтов между желанием и интернализованными нормами является механизм формирования реакции: формируются такие осознаваемые установки и поведение, которые противоречат подсознательным неприемлемым желаниям и чувствам.
Примером реактивного образования может служить обычная ситуация в детстве мальчика: его незаслуженно обидели, ему хочется выплакаться. Это желание вполне правомерно и оправдано как физиологически, так и психологически. Физиологически плач представляет собой разрядку, мышечное реагирование, релаксацию. Психологически плач обслуживает потребность в утешении, ласке, в любви, в восстановлении справедливости. Но в случае с мальчиком эта нужда в разрядке и желание утешения сталкивается с требованием со стороны своего окружения, со стороны, как правило, очень значимых лиц: «Мальчики не плачут!». Это требование принимается, подхватывается цензурой Сверх-Я тем быстрее, чем значимее для мальчика лицо, которое требует от него следовать этой заповеди. Позывы на плач прекращаются сокращениями диафрагмы, мышечным напряжением. Прерванное действие, прерванный гештальт «плач» соединяется со своей противоположностью «мальчики не плачут». Этот непроигранный гештальт живет дальше, стягивая на себя массу энергии, что выражается в постоянных напряжениях, мышечных зажимах, ригидном поведении, неспособности реагирования. Естественная стратегия на ситуации обиды, потери сменилась на противоположную, осуществляемую под строгим контролем Сверх-Я.
В результате реактивного образования поведение сменяется на противоположное, с обратным знаком. При этом предмет желания, предмет отношения сохраняется. Изменяется знак отношения, вместо любви ненависть и наоборот. Излишнее, чрезмерное, подчеркнутое проявление чувства может как раз быть указанием на то, что в основании его лежит противоположное по знаку чувство. И, конечно же, неискренность реактивно преобразованного чувства ощущает тот, на кого это чувство направлено.
Лаустер указывает на то, что реактивное образование особенно четко демонстрирует лживость Я по отношению к самому себе и окружающим людям. Понятно, что ложь эта бессознательна, истинное знание о себе иногда настолько невыносимо, что оно не может быть осознано, и тогда человек защищается от этого знания.
Любовь и нежность подростка по механизму реактивного образования трансформируется в поведение, которое со стороны противоположно нежности и влюбленности. Мальчишка доставляет девочке самые разные неприятности: дергает за волосы, бьет портфелем по голове, не дает ей проходу. Как правило мальчик не осознает действительные причины столь «пристального» внимания к девочке.
Чуть постарше цензура Сверх-Я разрешает любить противоположный пол, но это же Сверх-Я, уже унаследовало жесткую мораль, предписывающую сопровождать любовь довольно циничным аккомпанементом, бравадой, запретами на простые и искренние отношения. В так называемой народной мудрости реактивное образование получит свое подкрепление в высказываниях: «Если бьет, значит любит».


7.                Вассерман Л.И., Иовлев Б.В., Карпова Э.Б., Вуке Л.Я. Методика для психологической диагностики типов отношения к болезни. – Методические рекомендации. – Л., 1987.
8.                Павлова Л.П., Романенко А.Ф. Системный подход к психофизиологическому исследованию мозга человека. – Л., 1988.
9.                Грановская Р.М. Практическая психология. – СПб., 1997.
10.           Журбин В.и. Понятия психологической защиты в концепциях З.Фрейда и К.Роджерса/ Вопр. психологии. 1990, №4.
11.           Клубова Е.Б. Методы медицинской психологии в диагностике психологических защитных механизмов// Теория и практика медицинской психологии и психотерапии. – СПб., 1994, с.77.
12.           Михайлов А.Н., Ротенберг В.С. Особенности психологической защиты в норме и при соматических заболеваниях// Вопр. психологии. 1990, №5, с.106.
13.           Механизмы деятельности мозга человека. Часть I. Нейрофизиология человека/ Ред. Н.П.Бехтерева, - Л., 1988.
14.           Романова Е.С., Гребенников Л.Р. Механизмы психологической защиты. – М., 1996.
15.           Таукенова Л.М. Кросс-культуральные исследования личностных и межличностных конфликтов, копинг-поведения и механизмов психологической защиты у больных неврозами// Авторев.диссерт. на соиск.уч.степени к.м.н. – СПб., 1995.
16.           Урсано Р. и др. Психодинамическая психотерапия. – М., 1992.
17.           Фрейд А. Психология «Я» и защитные механизмы. – М., 1993.
18.           Хорни К. Невротическая личность нашего времени. Самоанализ. – М., 1993.
19.           Назарова И.Э."Защитные механизмы". (электронный вариант).

ПРИЛОЖЕНИЯ

Приложение 1

Индекс жизненного стиля (LSI)
Прочтите следующие утверждения. Эти утверждения описывают чувства, которые человек ОБЫЧНО испытывает, или действия, которые он ОБЫЧНО совершает. Если утверждение Вам не соответствует, поставьте знак «х» в разделе обозначенном «Нет». Если утверждение Вам соответствует, поставьте знак «х» в разделе «Да», в месте обозначенном круглыми скобками.
1.                Я очень лёгкий человек и со мной легко ужиться.
2.                Когда я хочу чего-нибудь, я никак не могу дождаться, когда это получу.
3.                Всегда существовал человек, на которого я хотела бы походить.
4.                Люди не считают меня эмоциональным человеком.
5.                Я выхожу из себя, когда смотрю фильмы непристойного содержания.
6.                Я редко помню свои сны.
7.                Меня бесят люди, которые всеми вокруг командуют.
8.                Иногда у меня появляется сильное желание пробить стену кулаком.
9.                Меня раздражает тот факт, что люди слишком много задаются.
10.           В мечтах я всегда в центре внимания.
11.           Я человек, который никогда не плачет.
12.           Необходимость пользоваться общественным туалетом заставляет меня совершать над собой усилие.
13.           Я всегда готов выслушать обе стороны во время спора.
14.            Меня легко вывести из себя.
15.           Когда кто-нибудь толкает меня в толпе, я чувствую, что готов толкнуть его в ответ.
16.           Многое во мне людей восхищает.
17.           Я полагаю, что лучше хорошенько обдумать что-нибудь до конца, чем приходить в ярость.
18.           Я много болею.
19.           У меня плохая память на лица.
20.           Когда меня отвергают, у меня появляются мысли о самоубийстве.
21.           Когда я слышу сальности, я очень смущаюсь.
22.           Я всегда вижу светлую сторону вещей.
23.           Я ненавижу злобных людей.
24.           Мне трудно избавиться от чего-либо, что принадлежит мне.
25.           Я с трудом запоминаю имена.
26.           У меня склонность к излишней импульсивности.
27.           Люди, которые добиваются своего криком и воплями, вызывают у меня отвращение.
28.           Я свободен от предрассудков.
29.           Мне крайне необходимо, чтобы люди говорили мне о моей сексуальной привлекательности.
30.           Когда я собираюсь в поездку, я планирую каждую деталь заранее.
31.           Иногда мне хочется, чтобы атомная бомба разрушила весь мир.
32.           Порнография отвратительна.
33.           Когда я чем-нибудь расстроен, я много ем.
34.           Люди мне никогда не надоедают.
35.           Многое из своего детства я не могу вспомнить.
36.           Когда я собираюсь в отпуск, я обычно беру с собой работу.
37.           В своих фантазиях я обычно совершаю великие поступки.
38.           В большинстве своём люди раздражают меня, так как они слишком эгоистичны.
39.           Прикосновение к чему-нибудь осклизлому, скользкому вызывает у меня отвращение.
40.           Если кто-нибудь надоедает мне, я не говорю это ему, а стремлюсь выразить своё кому-нибудь другому.
41.           Я полагаю, что люди обведут вас вокруг пальца, если вы не будете осторожны.
42.           Мне требуется много времени, чтобы разглядеть плохие качества в других людях.
43.           Я никогда не волнуюсь, когда слышу или читаю о какой-нибудь трагедии.
44.           В споре я обычно более логичен, чем другой человек.
45.           Мне совершенно необходимо слышать комплименты.
46.           Беспорядочность отвратительна.
47.           Когда я веду машину, у меня иногда появляется желание толкнуть другую машину.
48.           Иногда, когда у меня что-нибудь не получается, я злюсь.
49.           Когда я вижу кого-нибудь в крови, это меня почти не беспокоит.
50.           У меня портится настроение, и я раздражаюсь, если на меня не обращают внимание.
51.           Люди говорят мне, что я всему верю.
52.           Я ношу одежду, которая скрывает мои недостатки.
53.           Мне очень трудно пользоваться неприличными словами.
54.           Мне кажется, я много спорю с людьми.
55.           Меня отталкивает от людей то, что они не искренни.
56.           Люди говорят мне, что я слишком беспристрастен во всём.
57.           Я знаю, что мои моральные стандарты выше, чем у большинства людей.
58.           Когда я не могу справиться с чем-либо, я готов заплакать.
59.           Мне кажется, что я не могу выражать свои эмоции.
60.           Когда кто-нибудь толкает меня, я прихожу в ярость.
61.           То, что мне не нравится, я выбрасываю из головы.
62.           Я очень редко испытываю чувства привязанности.
63.           Я терпеть не могу людей, которые всегда стараются быть в центре внимания.
64.           Я многое коллекционирую.
65.           Я работаю более упорно, чем большинство людей, чтобы добиться результатов в области, которая меня интересует.
66.           Звуки детского плача не беспокоят меня.
67.           Я бываю так сердит, что мне хочется крушить всё вокруг.
68.           Я всегда оптимистичен.
69.           Я много лгу.
70.           Я больше привязан к самому процессу работы, чем к отношениям, которые складываются вокруг неё.
71.           В основном люди не сносны.
72.           Я бы ни за что не пошёл на фильм, в котором слишком много сексуальных сцен.
73.           Меня раздражает то, что людям нельзя доверять.
74.           Я буду делать всё, чтобы произвести хорошее впечатление.
75.           Я не понимаю некоторых своих поступков.
76.           Я через силу смотрю кинокартины, в которых много насилия.
77.           Я думаю, что ситуация в мире намного лучше, чем большинство людей думают.
78.           Когда у меня неудача, я не могу сдержать плохого настроения.
79.           То, как люди одеваются сейчас на пляже – неприлично.
80.           Я не позволю своим эмоциям захватывать меня.
81.           Я всегда планирую наихудшее, для того, чтобы не быть застигнутым врасплох.
82.           Я живу так хорошо, что многие люди хотели бы оказаться на моём месте.
83.           Как-то я был так сердит, что сильно саданул по чему-то и случайно поранил себя.
84.           Я испытываю отвращение, когда сталкиваюсь с людьми низкого морального уровня.
85.           Я почти ничего не помню о своих первых годах в школе.
86.           Когда я расстроен, я невольно поступаю как ребёнок.
87.           Я предпочитаю больше говорить о своих мыслях, чем о своих чувствах.
88.           Мне кажется, что я не могу закончить ничего из того, что начал.
89.           Когда я слышу о жестокостях, это не трогает меня.
90.           В моей семье почти никогда не противоречат друг другу.
91.           Я много кричу на людей.
92.           Ненавижу людей, которые топчут других, чтобы продвинуться вперёд.
93.            Когда я расстроен, я часто напиваюсь.
94.           Я счастлив, что у меня меньше проблем, чем у большинства людей.
95.           Когда что-нибудь расстраивает меня, я сплю более, чем обычно.
96.           Я нахожу отвратительным, что большинство людей лгут, чтобы добиться успеха.
97.           Я говорю много неприличных слов.

Приложение 2

Бланк для ответов
Ф.И.О.___________________________ Дата _______________________