Курсовая работа Религиозные предпосылки для распространения христианства в Китае
Работа добавлена на сайт bukvasha.net: 2019-05-10Поможем написать учебную работу
Если у вас возникли сложности с курсовой, контрольной, дипломной, рефератом, отчетом по практике, научно-исследовательской и любой другой работой - мы готовы помочь.
Предоплата всего
Подписываем
Православная религиозная организация – учреждение высшего, среднего и
послевузовского профессионального религиозного образования
«МОСКОВСКАЯ ДУХОВНАЯ АКАДЕМИЯ
РУССКОЙ ПРАВОСЛАВНОЙ ЦЕРКВИ»
________________________________________________________________________________________
Кафедра Церковной истории
Курсовая работа
Религиозные предпосылки для
распространения христианства в Китае
Предмет: История Церкви
Автор : студент
2 курса СЗО
Смирнов Дмитрий
Научный руководитель : Липовецкий
П.Е.
г.Сергиев Посад, 2018
Оглавление
Введение …………………………………………………………..…...…….…3
Глава
I.Анализ религиозных предпосылок, сложившихся накануне
принятия христианства Римской империей
и Русью…………… 5
Глава
II. Религиозные предпосылкидля распространенияхрист-ва......8
2.1. Предпосылки в конфуцианстве для распространения
христ-ва………...8
2.2. Предпосылки вмоизме для распространения
христианства………...…13
2.3. Предпосылкивлегизмедля распространения
христианства………....
16
2.4. Предпосылкив
даосизмедля распространения
христианства…………18
2.5. Предпосылки в
буддизмедля распространения
христианства………... 24
2.6. Религиозные факторы,
могущие препятствовать распростра-
нению христианства в Китае……………………………………………. 30
Глава
III. Синкретизм……………………………………………..…….….33
3.1. Концепция Инь-Ян...……………………………..……….…….…...…... 33
3.2. Энергия Ци…………………………………………….…………………. 34
3.3. Культ почитания предков ……………………..…………...…………….
35
3.4. Другие фундаментальные религиозные,
философскиевоззрения ….…36
Заключение ………...…………………………...………………….……….....41
Список
источников и литературы …………………………….……..……44
Введение
Актуальность
выбраннойтемыисследованияпродиктована, во-первых, глобальными интеграционными
процессами: когда все большее число жителей КНР стремятся посетить Россию и
больше узнать о ее истории, культуре и религии.Во-вторых, необходимостью
проповеди Евангелия, -- «Идите по всему миру и проповедуйте Евангелие всей
твари.»(Мк.16:15).В-третьих, необходимостью восполнения исторических лакун, так
как малое число исследователей занималось данной проблематикой.
Цель работы: выяснить религиозные предпосылки для
распространения христианства в Китае.
Задачи работы:
1.
Выяснить историю
возникновения и взаимоотношения между собой тех или иных основных религиозных и
философских течений в Китае.
2.
Проанализировать их
современное состояние.
3.
Выявить черты этих
течений, которые благоприятствуют распространению христианства, а также те,
которые не благоприятствуют.
Предмет: Религиозные предпосылки для распространения
христианства в
Китае.
Объект:История
христианства в Китае.
Структура работы: Курсовая
работа состоит из введения, 3-х глав, заключения, списка источников и
литературы.
В первой главе в качестве исторических параллелей и
исторического опыта будут проанализированы религиозные предпосылки, сложившиеся
накануне принятия христианства Римской империей и Русью.
Во второй главе проследим историю возникновения основных
религиозных течений в Китае, выясним в них главные вероучительные черты и оценим
их близость к христианству.
В третьей главе выясним историю взаимоотношения между собой
основных религиозных и философскихмировоззрений в Китае, их общие черты и
близость к христианству.
Методами исследования
данной работы были выбраны анализ и аналогия. Анализ позволит нам выявить
наиболее важные мировоззренческие основы Китая. Ааналогия позволит оценить
степень их приближенности к христианству.
Вся совокупность выявленных схожих понятий и будет являться
предпосылками. А также постараемся выявить значимые религиозные факторы,
мешающие распространению христианства.
Глава I.Анализ религиозных предпосылок, сложившихся
накануне
принятия христианства Римской империей и Русью
Церковь
Христова, которую, согласно слов Ее божественного Основателя, «врата ада не
одолеют», родившись в Сионской горнице в день Пятидесятницы, «непрестанно
увеличивалась числом» (Деян. 16:5).
Во
исполнение Великого поручительства, данного Иисусом Христом по Своем
воскресении, -- «Итак идите, научите все народы, крестя их во имя Отца и Сына и
Святаго Духа, уча их соблюдать все, что Я повелел вам.»(Мф.28:19), -- апостолы
Христовы и их преемники разошлись по всему миру, благовествуя о Царстве
Небесном.Спустя две тысячи лет мы можем наблюдать их благие плоды: большинство
народов Европы, Северной и Южной Америк и Австралии уже приняли христианство, а
остальные народы согласно Библии находятся на пути к этому.
Для того, чтобы начать исследовать религиозные предпосылки
для принятия христианства тем или иным народом, целесообразно обратиться
сначала к истории его принятия известными народами.
Общеизвестно, например, внутреннее состояние Римской
империи, накануне Миланского эдикта (313г.) о веротерпимости:
В Римской империи, во-первых,
шел процесс разложения национальных религий, начавшийся еще в эллинистическую и
завершившийся в римскую эпоху; во-вторых,
происходил процесс стихийного взаимодействия различных национальных и племенных
верований и обычаев -- синкретизм. Религиозный синкретизм сводился тогда прежде
всего к проникновению ближневосточных представлений и образов, имеющих
тысячелетнюю историю, в сознание и религиозную жизнь античного общества.
На основе взаимопроникновения и слияния различных сторон
вероучений и культов происходило образование религиозных общин, которые по
своей сути не сводились ни к одной из национальных религий в чистом виде, что
ставило эти общины в той или иной форме в оппозицию к официальной религии[1].
В условиях нарастающей дестабилизации империи, стало
обращать на себя внимание христианство с его четко выраженным монотеизмом.
В христианстве привлекало и то свойство, что эта религия
могла быть адаптирована к местным народным обычаям, но в то же время имела
бескомпромиссную приверженность своим убеждениям и высокие моральные качества
ее членов.
Теперь, для сравнения, проанализируем предпосылки,
сложившиеся перед принятием христианства Русью:
Во-первых, этого
требовали интересы развивающегося государства. Оставаться в Х веке языческой
страной, окруженной монотеистическими государствами, означало для Руси
международную изоляцию.
Во-вторых, новая
религия помогала придти к единообразию и соответствовала сущности нового
единого государства во главе с великим князем. Тем более что пример Византии
демонстрировал то, как единство религии способно скрепить этнически разнородное
государство.
Вряд ли стремление пап
подчинить светскую власть могло вызвать симпатию к католицизму у киевского
князя, ставившего перед собой прямо противоположные задачи, главной из которой
было укрепление своей власти. В Византии же православная церковь не только
отличилась политической беспомощностью, но и полным подчинением императорам. Это соответствовало восточнославянской традиции, в
соответствии с которой князь был и главой религиозного культа.
Помимо прочего,
православие было более терпимым к местным традициям, да и Византия в то время
являлась центром цивилизации, наследницей великого Рима, самой развитой и
культурной страной Европы.
Одной из особенностей византийского христианства являлось и
то, что оно разрешало вести церковную службу в землях новообращенных народов на
их родном языке в отличие от Римской церкви, которая допускала богослужение
лишь на латинском языке. Это приближало новую религию к народу, делало ее
частью его духовной жизни, быта и культуры.
В-третьих,
христианство укрепляло семью, вводило новую мораль.
В-четвертых,
способствовало развитию науки и культуры, -- ведь у восточных славян не было
даже своей письменности.
В-пятых, добавим, что, например, против принятия ислама могли сыграть
факторы запретов на употребление в пищу свинины и вина; специфическая восточная
обрядность, в том числе обрезание; а также забой и употребление в пищу лошадей,
-- все это противоречило сложившемуся образу жизни древнерусских племен[2].
Подводя итог, отметим сходства у этих двух произвольно
выбранных, но близких к нам и достаточно изученных, процессов христианизации:
1. Была достаточно авторитарная вертикаль власти, но из-за
религиозных и культурных различий и противоречий общество было «рыхлым» и нарастали
центробежные тенденции. И принятие монотеистической религии одновременно
«цементировало» общество и укрепляло власть.
2. Христианизация в государствах постепенно шла
«снизу». На раннем этапе последователями
Христа становились в основном люди из социальных низов, так как христиане
проповедовали святую бедность. А на позднем этапе «верхи», видя благие плоды
веры во Христа, как уже не могли, так уже и не хотели противиться божественному
Промыслу.
Глава II. Религиозные предпосылки для распространения
христианства
Важно отметить, что в полном смысле слова понятию «религия»
не соответствует ни одна традиционная мировоззренческая система Китая; но то,
что в его истории они исполняли роль религии -- это бесспорно.
В китайских религиях, в отличие от монотеистических,
отсутствует такое понятие как («божественное») «откровение». Их первоначальное
учение представлялось как синтез существовавших китайских языческих верований,
которые впоследствии, впитывая в себя другие приемлемые религиозные воззрения, были
оформлены в три главных религии Китая[3].
2.1. Предпосылки в конфуцианстве для
распространения христианства
Учение Конфуция (551--479 года до Р.Х.), непререкаемый
авторитет ко-торого сохранился до настоящего времени, имеет в своем основании
идею гармонии как главного условия вселенского порядка, а, следовательно, и
счастья людей. Средством поддержания данного порядка по Конфуцию является не
закон (карающий), а соблюдение этикета и моральных норм (научающих),без которых любая «почтительность
превращается вутомительность, осторожность становится трусостью,
смелостьсмутой, а прямота грубостью»[4]
(ср. «любовь»). Поэтому, например,
по Конфуцию следует избегать осуждений, решений большинства. Предложенный выход
должен быть свободно принят участниками, считающими его справедливым. На
переднем плане должны находиться воспитание и убеждение, а не власть и
принуждение.
Конфуций апеллировал к понятию «Небо» как
высшей божественной силе, определяющей судьбу всего живого на Земле, которая следит
за справедливостью на Земле и стоит на страже социального порядка.Он полагал, что вся полнота власти в стране должна
принадлежать императору -- «сыну Неба»[5] (ср. «помазанник», «монархия»). Отсюдапроисходит
одно из названий Китая «Под-небесная», -- страна, повинующаяся Небу (ср.
«Израиль»).Сам Конфуций также считал себя проводником воли Неба (ср. «пророк»),
к-ый напоминает современникам забытые ими «вечные истины» (ср. «заповеди»,
«Ноево предание»).
Император как и любой другой благородный муж («праведник»)
стремится познавать волю Неба, правильный путь («дао»), быть всегда
человеколюбивым, искренним и правдивым в словах и мыслях, честным и
великодушным в поступках. Он ведет себя всегда с достоинством, служа старшим
(«послушание»), особенно родителям («Чти отца и матерь») с полагающимся
сыновнем почтением; заботится о младших и почитает предков (обязательное
ежедневное молитвенное обращение к ним и о них, с воспоминанием их добрых дел).
Конфуций подчеркивал, что на преданность подданных
вправе рассчитывать лишь справедливый государь, на сыновнюю почтительность -- лишь
хороший отец; что государство-- это большая семья, а семья -- малое государство[6](патриархальный
уклад).Когда человек совершенствует свою добродетель, регулирует
семейные отношения, когда семейные отношения урегулированы, в государстве
воцаряется порядок, когда же в государстве воцаряется порядок, наступают
порядок и спокойствие во всей Поднебесной[7].
Если все государство сверху донизу организовать как одну
большую семью во главе с верховным отцом-государем, считал Конфуций, это будет
впол-не понятно простому народу и сведет на нет все межсословные противоречия.
Ибо то, что приносило пользу обществу, Конфуций считал важным. Он учил, что
улучшение положения в стране должно начинаться с правителей. Если они будут
поступать честно и благородно, граждане скоро последуют их примеру. Если править
при помощи принуждения и ограничивать народ законами и наказаниями, то люди
начнут избегать этого, но не приобретут чувства стыда и совести. Если же
править при помощи добродетели и направлять их при помощи этикета, то у них
возникнут чувства стыда и совести, и они начнут сами по себе поступать
добродетельно[8]. «Когда растут
законы и приказы, то увеличивается число воров и разбойников»[9].
«Не радостно ли учиться и
постоянно совершенствоваться?»[10].
Под воздействием конфуцианства чрезвычайно возрос
авторитет образования, которое обеспечивало «социальный лифт» любому китайцу[11].Культ
уче-ния всегда был очень заметен в Китае. Не аристократ, священник или военный,
а именно ученый-чиновник, грамотей-начетчик всегда был социальным идеалом в
старом Китае. Вся направленность социальных устремлений и все личные желания
каждого честолюбивого китайца концентрировалось на этом: в многочисленных
новеллах и романах, драмах и стихах основная сюжетная линия всегда так или иначе
была связана с темой бедного студента, который благодаря терпению, труду,
стараниям и способностям преодолел все препятствия, успеш-но сдал экзамены,
получил должность и оказался на вершине почета, славы и богатства. При этом
речь шла не просто о грамотности, образованности и причастности к власти.
Мудрость благородного мужа опиралась в конечном счете на священные
конфуцианские каноны, которые в своей сумме считались сокровищницей
обожествленных истин. Каждый причастный к этим истинам даже внешне, по формальным
признакам, резко отличался от простого народа[12].Впервые в
истории человечества на государственном уровне была поставлена и в целом решена
задача привлечения на службу наиболее достойных граждан, сочетавших в себе
высокую духовность, мудрость, опыт и социальную активность[13].
Сам Конфуций предлагал
изменить систему образования так, чтобы ее основой стало воспитание
нравственности:«Благородный муж
(«праведник») требователен к себе, низкий человек требователен к другим»[14].«Благородный
муж печется о долге, низкий человек жаждет выгоды»[15].«Если в
человеке естественность побеждает культуру, он становится дикарем, если же
культура побеждает естественность, он становится ученым-книжником. (ср.
«законник»). Только тогда, когда культура и естественность в человеке
уравновесят друг друга, он становится благородным мужем[16].
Благородный муж не может не самосовершенствоваться».«Благородный муж безупречен
в своих поступках, почтителен к людям и усердно блюдет ритуал, а потому все
люди среди Четырех морей – его братья (и сестры)»[17].«Истинный правитель мира, говорит Конфуций, «правит, не управляя»,
посредством одноголишь усилия «самопочитания», -- усилия прозрения в себебесконечности»[18].«Правление
пocpeдством добродетели подобно Полярной звезде, которая покоится на своемместе,
а все звезды вращаются вокруг нее».[19]
Таким образом, благородный муж -- это идеальный
нормативный образец человека, сочетающего в себе духовное, моральное величие с
присущим ему правом на высокий социальный статус. Ему противостоит низкий
человек, который не способен внимать Небу, ибо всегда смотрит не вверх, а вниз,
думает только о собственной выгоде, не может достойно переносить невзгоды, и
склонен винить в них всегда других, а потому оказывается, склонен к раздорам.
Опора государства -- именно благородные мужи, причастные
знанию принципов устройства бытия и мира -- принципу человечности, гуманности,
постигнувшие необходимость неукоснительного соблюдения установленного этикета,
обрядов, правил, церемоний. Их обязанность -- наставлять народ на пути порядка
и добродетели путем наставления и примера, а, если нужно, применяя силу.
Но не следует забывать, что
для Конфуция личность не есть нечто зам-кнутое и ограниченное -- наоборот,
личность существует только в связи с другими личностями. Представления об
индивидуальности вне человеческих отношений бессмысленны[20].Конфуцианцы считали, что природа человека изначально
добра, а возникновение зла в человеке произошло в результате неследования своей
природе. Они говорили о необходимости полного раскрытия исконной природы
человека через образование, которое позволяет познать Небо и служить ему.При
этом Конфуций учил, что подлинная мудрость вовсе не является недоступной даже и
для простых людей. На вопрос ученика о том, можно ли всю жизнь
руководствоваться одним словом, Конфуций ответил: «Это слово -- взаимность. Не
делай другим того, чего не желаешь себе»[21] (ср.
Мф.7:12).
В то же время
Конфуций мало уделял внимания учению о духах и потустороннем мире: «Не ведая
еще, что такое жизнь, как можно знать, что такое смерть?», «Не умея служить
людям, как можно служить духам?»[22]. Поэтому
китайцам, в душе всегда остающимися конфуцианцами, чужда экзальтированность,
мистика и жажда чудес.Для себя же Конфуций считал вершиной своего жизненного
пути способность «следовать велениям сердца, не нарушая правил»[23] (ср.
«не под законом, а под благодатью» Рим 6:15 и Гал 5:18).
Таким образом, благодаря такому уникальному сочетанию этики
и политики, апеллирующему к древним и исконным понятиям и нормам, конфуцианство
со временем стало чем-то большим, чем просто религией -- это также и
административная система, и верховный регулятор экономических и социальных
процессов[24],
-- то есть основа всего китайского образа жизни, принцип организации китайского
общества, квинтэссенция китайской цивилизации[25].
2.2. Предпосылки в моизме для распространения
христианства
О
жизни основателя учения Мо-Цзы (ок.470--ок.391) почти ничего не известно, но
сохранился труд под одноименным названием, написанный его учениками, моистами.
Согласно Мо-цзы, социальные
беды его времени берут исток в людском эгоизме, или в том, что он называет
«частным интересом» или отсутствием «всеобщей
любви». Когда правитель одного царства стремится достичь преимущества
над другим царством или когда один род хочет получить преимущество над другим
родом, такой эгоизм приводит к разрушению общества. Только если частный интерес
уступает универсальности всеобщей любви, человечество обретает мир. Только
тогда, когда каждый человек научится любить другого, как самого себя (ср.
Мф.22:39, Мр.12:31,Лк.10:27), видеть в другом такую же, как он сам, личность,
воцаряется порядок[26].
Нужно распространить естественное желание сделать приятное своим родителям и
близким на всех людей, на всех родителей и детей. Естественная любовь к своему
городу или государству должна распространится на все города и государства[27].
Мо-цзы считал конфуцианские обряды и церемонии бессмысленной
растратой казенных средств и призывал к личной покорности воле небес. Разделяя общую веру в существо Неба,
Мо-цзы утверждал, что речь идет о личностной воле (теистическое
значение). Небо у Мо-цзы все видит и слышит,
обладает чувствами и желаниями, является высшим критерием справедливости и
добра -- «образцом всеобщей любви и взаимной выгоды»[28],
которое «отдает много, но ничего не берет взамен», откликается на
молитвы и просьбы всех людей. Все благое проистекает от Неба -- источника всех
вещей. Все вознаграждения и наказания за поведение людей тоже проистекают от
Неба.[29].В форму небесного волеизъявления Мо-цзы облек и идею
укрепления высшей власти правителя -- Сына Неба, и упорядочения ее
инструментария [30].
В развитие
тезиса о «воле Неба» Мо-цзы выдвинул положение о «духовидении» как связующем
звене между людьми и Небом. «Духовидение» предполагает различение «небесных»
духов, духов рек, гор, земли и духов предков, поклонение им и осознание того,
что за добрые дела люди вознаграждаются духами, а за проступки -- наказываются[31].
Конфуцианскую
любовь, имеющую много градаций в зависимости от степени родства и социального
статуса, Мо-цзы называл «псевдолюбовью», сравнивая ее с чувством вора, который
любит свой дом, но спокойно грабит чужой[32].
Более того, согласно Мо-цзы, неспособность равно любить
всех людей означает неспособность любить вообще[33].
Его критика отражает разное
социальное происхождение конфуцианцев и моистов. Еще до Конфуция наиболее
образованные и искушенные люди отказывались от веры в персонифицированных
божеств и духов (ср. «саддукеи»). Люди более низких слоев общества всегда в
таких случаях отставали от подобного роста скептицизма, а именно их
мировоззрение и выражал Мо-цзы[34].
В воспитании совершенного
человека ведущую роль Мо-цзы отводил как и Конфуций личному примеру. Силой
примера правитель может изменить и природу человека, и обычаи народа[35].
Как стоящий наверху, он стремится подражать Небу, при помощи наград и
наказаний побуждая нижестоящих действовать в соотвествии с принципами всеобщей
любви и самоограничения[36].Одна из задач познания -- поиск разумных принципов
управления обществом, основанный на знании того, «откуда берут свое начало
беспорядки»[37].
Будучи убежденным противником войн, Мо-цзы был первым пацифистом. Вторгаясь
на территорию другого государства, армия топчет хлеба, рубит леса, разрушает
города и селения. Не лучше приходится и агрессорам. Многочисленные армии уходят
в поход и не возвращаются обратно. Тысячи семей остаются без кормильцев, а дети
сиротеют. Между тем всеобщая любовь требует того, чтобы все люди, как и Небо,
любили всех людей, все государства любили все государства[38].Сам Мо-цзы стремился стать образцом человека, исповедующего принципы всеобщей
любви и миролюбия: немало странствовал, пытаясь установить мир между различными
царствами и рискуя при этом собственной жизнью[39].
Мо-цзы был первым, кто использовал для аргументации в пользу всеобщей любви
авторитет Неба (ср. «Бог есть любовь» 1Ин.4:16).
Мо-цзы не принимал
религиозной агностицизм конфуцианцев, и он пророчил им различные бедствия за
то, что они отказываются признать познавательность Воли Неба[40].
Человеколюбивое
учение Мо-цзы всегда привлекало внимание как филосо-фов, так и политиков. Например,
в начале 20-х годов ХХ века в Китае возник большой интерес к взглядам моистов
как апологетов социализма, и Мо-цзы был поднят на щит. Называли его и
«китайским Лениным», и «древнекитайским большевиком», пытаясь превознести его в
качестве могучего представителя «народного социализма», противостоящего Марксу
как явлению инородному[41]. В V--III веках до Р.Х. моизм составлял серьезную конкуренцию конфуцианству, пока принятие последнего в качестве
государственной идеологии Ханьской империи не привело к вытеснению прочих философских
доктрин.
Воззрения философа Мо-цзы
были очень возвышены и исторически не могли на государственном уровне составить
конкуренцию более «прагматичному» конфуцианству, которое, кстати, как это у
него водится, всё же обогатилось приемлемымидля себя положениямимоизма.
2.3. Предпосылкивлегизмедля распространения
христианства
Серьезным
противником конфуцианства была школа так называемых законников, или легистов. Его основателем был мыслительШан Ян (390--338 года до
Р.Х.), изложивший основы древнекитайского легизма в своем трактате «Книга
правителя области Шан».В эпоху императора Цинь-Ши-Хуа (III в. до Р.Х.) легизм стал официальной идеологией Китая[42].
Основной вопрос
легизма (как и конфуцианства): как управлять обществом? Учение конфуцианцев делало ставку на высокую мораль, тогда как легисты
выше всего ставил закон. Они исходили из того, что человек обладает изначально
злой природой, которую не в состоянии исправить образование и культура; и
движущей силой его поступков являются личные эгоистические интересы. В основе
легистской доктрины лежал безусловный примат не столько даже просто писаного
закона одинакового для всех, сколько приказа начальства, официально
санкционированного регламента, сила и авторитет которого должны держаться на
наказаниях. Согласно легистским канонам, разрабатывают законы
мудрецы-реформаторы, издает их государь, а осуществляют на практике чиновники и
министры. Почтение к закону и администрации обеспечивается системой коллективной
ответственности и доносительства, как среди простого
народа, так и в рядах чиновников. Наказания
уравновешиваются поощрением за лояльность в виде присвоения очередного ранга,
повышающего социальный статус его обладателя[43].
Теоретиками легизма были не свободные
отслужбы мыслители, лишь мечтавшие о реализации своих идей(какими были и
Конфуций, и Мо-цзы), но всесильные министры-губернаторы, имевшие реальную возможность
проверить свои теории напрактике и практикой апробировать их пригодность[44].
Тем не
менее, грубые методы легизма имели огромное значение в борьбе за объединение Китая.
При императоре-объединителе Цинь-Ши-Хуа была проведена реформа под лозунгом «все
колесницы с осью единой длины, все иероглифы -- стандартного написания», была
создана единая сеть дорог, введена единая денежная система, а также система мер
и весов. Эти меры заложили основу культурного и экономического единства Китая
на тысячелетия[45].
Но,
тоталитарная доктрина легистов с ее пренебрежением к людям во имя процветания
государства оказалась нежизнеспособной; легизм потерпел поражение, но для
сохранения уже сложившейся имперской структуры, необходима была доктрина,
которая сумела бы придать всей этой системе благопристойный и респектабельный
вид. Такой доктриной оказалось конфуцианство[46].
Ортодоксальное конфуцианство не отвергало
закона и наказаний, предпо-лагая лишь взаимодействие строгости и снисхождения.
Из этого предположения вытекало, что мораль и право совпадали. Мораль задавала
стереотип поведения, а право с помощью санкций запрещало от него уклоняться.
Нормы господствующей конфуцианской морали должны были отныне поддерживаться
силой, строгой карой закона. Поэтому дальнейшая идеология Китая представляет
собой сплав конфуцианства и легизма, хотя и называется конфуцианст-вом[47]. Этот
«сплав» сделал возможным построение централизованного государства и развитие
феодальных отношений гораздо раньше, чем в Европе -- ещё до нашей эры.
2.4.Предпосылкив даосизмедля распространения христианства
Воззрения
даосизма изложил в своем трактате «О законе Дао и его проявлениях» легендарный
мудрецЛао-цзы, годы жизни которого
доподлинно неизвестны, но известно, что он был современником Конфуция.
Лао-цзы утверждает равенство всех вещей в мире, так же, как и равенство
всех людей.Он говорил: «Живущий благоразумно должен быть мягким, смиренным и
довольствоваться малым.Знать, как быть довольным -- значит избежать смерти;
знать, где остановиться, значит избежать вреда»[48].Мудрый в его книге свободен не только от всяческих
предрассудков и пристрастий, но и не печалится о жизни и смерти. Мудрец
понимает, что и жизнь, и смерть, и Вселе-нная естественны и неизбежны, и это
позволяет ему соединиться с вечностью.
Основная идея даосизма -- утверждение о том, что все
подчиняетсяДао.
В словарях «дао» переводят как: «путь, дорога,
средство, способ, закономер-ность».Дао -- первопричина всего сущего: из Дао все возникает и в Дао все возвращается. Дао -- это всеобщий Закон и
Абсолют, --
источник всех явлений материальной и духовной жизни[49]. Даже великое Небо следует Дао.
Познать Дао, следовать ему, слиться с ним, -- значит, встать на путь
«естественности», под которой имеется в виду «гармония мира» -- слияние
человека с природой
-- в этом смысл, цель и счастье жизни[50].
Даопроявляетсячерезсвою
эманацию (истечение) –дэ (ср.
«благодать», «божественная энергия»), и если Дао все порождает, то дэ все вскармливает[51].
Если
человек познает Дао, будет следовать ему, то он достигнетбессмертия.Для этого необходимо,
во-первых,питание духа:человек-- это скопление многочисленных
духов -- божественных сил (ср. «ангелы»). Небесные духи ведут счет добрых и
злых дел человека и определяют срок его жизни. Таким образом, питание духа --
это совершение добродетельных поступков[52].
Во-вторых, необходимопитание тела:
соблюдение строжайшей диеты, физические и дыхательные упражнения, плотское
воздержание (ср. «целомудрие»), медитацию
и выучивание заклинаний[53] (ср. «молитва»).Преуспевающий может
достичь не только духовного, но и физического бессмертия, а также развить в
себе сверхъестественную силу и способности.
Даосизм возник параллельно конфуцианству, поскольку за
пределами последнего осталось все мистическое и иррациональное, -- то, что
всегда притягивало человека, -- это раскрытие тайны мироздания, и вечных
проблем жизни и смерти[54].
К тому же в даосизме социальная
несправедливость в обществе рассматривается как нарушение гармонии и своеобразным
выражением протеста являлось отшельничество и аскетизм, то есть возврат к
«естественности».
Для
даоса критерием единения с Дао служило «отсутствие деяния», «не-деяние», т. е.
ненарушение закона естественности[55]. Даосы
считали, что к деянию человека побуждают обуревавшие его страсти. «Все беды мира
не от того, что что-то не сделано, а наоборот, от того, что сделано слишком
много»[56].
«Человек при рождении мягок и слаб, а при смерти -- тверд
и крепок. Твердое и крепкое погибает, мягкое и слабое -- живет», -- считали
даосы. Поэтому целью даосской практики было не получение «твердости и крепости»
обычного взрослого человека, а, напротив, приобретение «детскости», непосредственности
реакции и свежести впечатлений (восприятия), свойственных детям[57] (ср.
Мф.19:14, Лк.18:16).
Пафос даосизма состоял не в том, чтобы достичь «не-деяния»
за счет обеднения своей жизни, исключения из нее полнокровных событий, а в том,
чтобы сохранять невозмутимость духа в любых ситуациях, во время любых катастроф[58].
Поэтому многие чиновники-конфуцианцы, находящиеся на государственной службе,
исповедовали даосизм, но чаще всего негласно[59].
Этот критерий
«отсутствия деяния» составлял существенную разницу меж-ду конфуцианством и
даосизмом. Конфуцианство утверждало, что человек обязательно должен
действовать. Только работая над собой, он может достичь нравственного
совершенства[60].
Даосы это положение учения Конфуция расценивали как преступное вмешательство в
деятельность всемогущего Дао.Очевидно,
что идеалы Конфуция и Лао-цзы не совпадают: «совершенный человек» и
«естественный человек» -- это не одно и то же. Кроме того, в конфуцианстве
«дао» -- это только моральная величина, моральный закон, путь поведения,
дол-га, которому человек должен следовать в своих поступках[61].
А даосизм и легизм, вообще,
представляют из себя две крайности в китайской мысли. Даосы утверждали, что
человек изначально абсолютно невинен, легисты же -- что он абсолютно зол. Даосы
проповедовали полную индивидуальную свободу, легисты -- полный контроль
государства и общества[62].
Даосизм
получил популярность в народе и благосклонность императоров благодаря проповеди
долголетия и бессмертия (для чего даосамидаже велся поиск «эликсира
бессмертия»). Таким образом даосизм смог выжить и укрепиться в условиях
господства конфуцианства[63].
А
необразованные низы искали в даосизме другое. Их привлекали социальные утопии с
уравнительным распределением имуществ при жесточайшей регламентации жизненного
распорядка. Эти теории играли свою роль в качестве знамени в ходе средневековых
крестьянских восстаний[64].
Даосские молебны
являются обязательной повседневной ритуальной практикой даосских монахов. До
провозглашения КНР в суточный круг священнослужений большинства монастырей
включалось три молебна. В настоящее время число их сократилось до двух --
утреннего и вечернего, продолжительностью от 30 до 60 минут каждый. Возглавляет
молебен Высокий достопочтенный (священнослужитель), исполняющий роль связующего
звена с сакральными сферами. Ритмическое чтение канонических текстов возложено
на наставников канона. Музыка, убранство храмовых палат, облачение
священнослужителей во время службы способствуют погружению даосов в особое
созерцательное состояние слияния с окружающим миром вплоть до ощущения полного
растворения в нем[65].
Утренний молебен символизирует и одновременно моделирует
рождение всего сущего (ср. «утреня»). Он направлен на обретение покоя и порядка
в сер-дцах молящихся и окружающем их мире. Вечерний молебен посвящен ушедшим в
мир иной -- спасению их душ и выражению благодарности предкам. Службу предваряют удары в барабан (ср.
«било»). Восемь Великих упра-вляющих -- главы управлений монастыря -- в
ритуальных одеяниях направляются в покои смотрителя (настоятеля) и вместе с ним
шествуют в Великий зал. Там каждый занимает определенное место. Высокий
достопочтенный (даосский священник) вслед за смотрителем воскуряет благовония
(ср. «возжигает свечи») и начинает молебен. Утром в установленном порядке
произносятся заклинания (ср. «молитвы»): очищение сердца; очищение от скверны;
очищение тела; умиротворение земли и др. ... Затем читаются канонические
тексты: «Книга-основа постоянной чистоты и постоянного покоя», «Книга-основа
искоренения бед и защиты судьбы» и «Сокровенный канон Нефритового императора».
Во время праздничных служб, поминовения истинных людей и родовых наставников
оглашаются «Драгоценные речения» некоторых императоров[66].
В
обычные дни наибольшее распространение получили поклонения «драгоценным
речениям» Нефритового императора и наставника Лэя. Далее следует обряд Неба и
Земли. Распорядитель монастырских палат готовит во дворе Небесный алтарь,
устанавливая на нем поминальную табличку Истинных сановников десяти сторон
света, трех пределов, Неба и Земли, помогающих во всех делах (ср. «святых»,
«ангелов»). По окончании поклонения все даосы направляются в зал Лин Гуаня, где
совершается обряд прославления Небесных генералов[67] (ср.
«небесных сил»).
Даосские посты проводятся во время праздников и памятных дней, в
дни поминовения умерших родителей и предков, во время паломничества, перед
серьезными жизненными решениями и т. д. Каждому посту соответствуют оп-ределенные цели,
поклонения божествам и бессмертным, а также чтение канонов. Неотъемлемой его
частью является и созерцательная практика[68].Помимо
этого в течение поста полагается совершать как можно больше благих поступков и
пожертвований. Целью постов является очищение тела, помыслов и внутреннего
состояния верующего[69]. По убеждению даосов, обильная пища способствует
быстрому старению, поэтому, чтобы продлить жизнь, надо отказаться от мяса,
пряностей, вина[70] и др.
Даосские требы -- основа ритуальной деятельности даосов
современного Китая, подразделяются на две группы. Первая -- службы испрошения
счастья, благополучия и искоренения бед. Поводом для их проведения служат
рождение ребенка, создание новой семьи, постройка дома, желание выздоровления
или продления жизни, природные и социальные катаклизмы и т. д.Ко второй группе
относятся службы проводов и поминовения покойных. В отличие от первых, они
проводятся вечером или ночью[71].В
благоиспросительных службах распространены обряды, в которых при обращении к
святым и бессмертным составляются прошения, по форме напоминающие официальный
документ[72].
В
отличие от конфуцианских обрядов, смысл которых состоит в поклонении предкам,
поклонении умершим императорам и т. д., главное занятие даосских жрецов и
монахов -- это магические заклинания и обряды,гадания и врачевания[73]. Они занимались
изгнанием нечистой силы, исполняли похоронные ритуалы, читали молитвы по
усопшим и благословляли жертвенные дары.
К XIIIвеку религиозный
даосизм уже располагал институтом священнослужителей, готовивших себе смену,
детально разработанной системой обрядов (ср. «Типикон», «требник»),
каноническими книгами и пантеоном многочисленных божеств, обладающих различной
степенью могущества. При этом единой централизованной структуры, которая могла
бы осуществлять верховное руководство всеми общинами, в даосизме так и не
возникло[74].
Последователи различных направлений и сект даосизма
выдвигали несходные принципы благочестия и образа жизни, но сходились в
признании пяти заповедей и десяти добродетелей. Пять заповедей чем-то
напоминают выдержки из библейского декалога: не убивай, не лги, не пей вина, не
воруй, не прелюбодействуй.Десять добродетелей отражают обычаи и традиции
общинно-пат-риархального уклада Китая и характерный для даосизма культ природы,
гармонии и порядка. Это сыновний долг, верность к старшим, любовь, терпение,
уве-щевание против злых деяний, самопожертвование, разведение животных и
посадка деревьев, постройка дорог и колодцев, просвещение неразумных, чтение
священных книг и соблюдение церемоний[75].
Загробное
бытие представлялось даосам так. Когда кончается жизнь человека, на земле
остается его тело, а душа, подобно фениксу, возносится ввысь -- к бессмертию. С
этого времени она становится духом и посещает небесные обители[76].
Даосский культ природы и учение о бессмертии оказали
сильнейшее влияние на различные сферы материальной и духовной культуры Китая:
науку (медицину и химию, уровень которой позволил сделать такие выдающиеся
изобретения, как бумага и порох), искусство и литературу. Культ природы также
сыграл огромную роль и в развитии китайской пейзажной живописи[77].
Создали даосы и так популярное сегодня учениефэншуй(геомантия)[78],
дыхательную гимнастику --цигун,а
также боевые искусства, в частностиушу.
А даосские монастыри отныне стали для
любого китайца «тихими пристанями» в бурном житейском море, местами для
паломничества и сокровищницами духовных знаний[79].
Со
временем даосизм, обеспечивавший преемственность культурного самосознания
китайцев, стал выполнять роль посредника между буддизмом и народными верованиями[80].
2.5.Предпосылки в буддизмедля распространения христианства
Буддизм пришел в Китай во II веке из
Индии, и привлек к себе внимание своей проповедью милосердия, равенства всех
людей перед лицом страданий, заботой о
загробной жизни, учением о рае и аде,стройным величественным
ритуалом,пением, музыкой[81], -- то есть сумел заполнить в китайском социуме те ниши, которые не
были достаточно освоены конфуцианцами и даосами.
Буддизм призывает человека к
самосозерцанию; как итог созерцания обе-щается блаженство -- не в форме
движения, а в форме вечного, ничем невозму-тимого покоя -- Нирваны, котораяв переводе означает «угасание», «прекращение» -- это
угасание обычных желаний и страстей[82].
Буддизм привлекает своей заботой о судьбе души[83], поэтому
буддийскому монаху всегда было место и на похоронах и при рождении ребенка[84]. Также
и в
буддийских храмах монахи исполняли роль посредников между богами и людьми[85].
Интеллектуальная
китайская элита со временем произвела синтез идей и представлений, извлеченных
из буддизма, с традиционной китайской мыслью, с конфуцианским прагматизмом; и
так возникло в Китае одно из наиболее интересных течений мировой религиозной
мысли -- чань-буддизм[86] (в
Японии носит название дзэн-буддизма), главной идеей которого стала идея об
интуитивном толчке, внезапном озарении[87] и т.п.
Чань-буддизм
– отнюдь не легкий путь к прозрению. Нужны колоссальное напряжение ума и
неимоверная интеллектуальная работа. Этот тяжелый умст-венный труд частично
компенсировался физическим. Все чань-буддисты обычно много работали, дабы
перемежать взрывы интуитивного импульса своеобразным «отдыхом» во время
сельскохозяйственных работ, бытовых или иных дел. Это считалось нормой жизни. А
чаньские общины привлекали дисциплиной и
идеальным порядком[88]. Девиз
чань-буддистов почти евангельский: «День без работы – день без еды»[89].
Рассматривая весь внешний мир как продукт психической
деятельности человека, чань-буддисты в качестве основной цели всей жизни в
целом ставили достижение определенного состояния сознания, принципиально
неописуемого в терминах объективного мира. Если в конфуцианстве отстаивается
принцип всемогущества слова и умопостигаемости учения, изложенного в вербальных
текстах, то в даосизме и чань-буддизме провозглашается принцип невозможности
выразить высшую истину в словах и знаках[90], --
любые слова ничего не дадут для освобождения конкретного индивида от
эмоциональной и нравственной «омраченности», которая является причиной
страдания человека и препятствием к достижению «просветления»[91].
Медитация -- основа буддийской практики саморегуляции. Она
обычно начиналась с сознательной концентрации внимания, когда медитирующий
интенсивно «всматривается» своим внутренним взором в «пустоту», стремится
«опустошить» свое сознание до полного отсутствия каких-либо мыслеобразов
восприятия. При этом воля
человека должна уступить место безличной, совершенно объективированной воле,
которая исходит от «истинной природы», которая позволяет человеку осуществлять
спонтанное, непосредственное реагирование, присущее детям[92](ср.
Мф.19:14, Лк.18:16).
Конфуцианцы
в истинно китайском духекритиковалибуддийскую медитацию: «Когда буддисты
говорят о пустоте, это не значит, что они (полностью) ошибаются. Но они должны
понимать, что в этой пустоте есть этикет». Вообще, конфуцианцы считают этикетнерожденным и неуничтожимым. Буддисты же считают дух и сознание
нерожденными и неуничтожимыми»[93].
Комплекс других методов воздействия на психическое состояние
человека включал: гимнастические упражнения, физический труд, специальную
диету.В практике психической саморегуляциичань-буддисты опирались на
фундаментальную буддийскую концепцию «срединного пути», рекомендовавшую
избегать крайностей аскетизма[94].
Буддийское учение представляет собой «открытый секрет» и в
нем «нет ничего особенного», «непостижимого» и «сверхъестественного», и
овладеть высшей истиной совсем не трудно. Воспринимать вещи как они есть --
значит, быть свободными. «Новый» метод
решения ситуационных задач заключается в том, что проблема решается как бы сама
собой, если перестать видеть в ней таковую, и не мудрствуя лукаво и не создавая
новых проблем, «просто жить» и действовать - «есть, когда захочется есть»,
«спать, когда захочется спать», быть естественным, без всякого преднамеренного
стремления стать естественным[95].
По-настоящему свободен не тот, кто находится по ту сторону
добра и зла, а тот, кто избавился от всех привязанностей к идее «свободы» и
«не-свободы», кто не различает, где свобода, а где несвобода, не отвергая и не
принимая ни то, ни другое[96]. Более
того, буддисты, в отличие от даосов, призывали освободиться и от собственного
«я»[97].
Вера в перерождение (кстати,
необязательная в буддизме) -- главная причина бытующего в среде буддистов
вегетарианства и отвращения к пролитию крови. Истинный буддист обязан прилагать
все усилия к тому, чтобы сохранить и продлить жизнь животных. Поэтому при
буддийских храмах содержалисьобезьяны, змеи, птицы, имелисьбассейны для рыб[98]. И
этот взгляд вполне согласуется с
христианским учением о пользе постной пищи как для тела, так и для души.
Буддизм
также привлекает своей адогматичностью и тем, что он легко уживается с
различными религиями. В буддизме нет единого канона текстов; нет ересей;непременного
отказа последователя от других религий; резкого, принципиального различия
природы праведности и греха, поэтому в буддизме также нетжесткого разделения на верных и неверных,
избранных и язычников; каких-либо территориальных разделений; притязаний на
монопольную истину; общих и непререкаемых для всех школ догматов, --за это всебуддизм характеризуют в качестве «религии-самоспасения»[99].
Сделавшись буддистом, китаец продолжал
поклоняться небу, духам предков, почитать моральные наставления Конфуция,
принося жертвы усопшим[100]
и т.д. Буддизм воспринимался без особых препятствий потому, что в нем китайцы
нашли отголоски собственных верований[101].
Например, сыновнее благочестие и безусловное подчинение младших старшим считались
главной добродетелью как конфуцианской, так и буддийской религии.
Дух вечен, полагали буддисты, материя же имеет начало и
конец. Материальный мир не существует самостоятельно, он лишь проявление
мистического духа. Последователи буддизма должны соблюдать пять заповедей: воздержание от
убийства, воровства, распутства, лжи и опьянения[102].При
проповеди Будда не акцентировал внимание на наказании за нарушение заповедей,
опираясь не на страх или совесть своих последователей, а на здравый смысл,
согласно которому при выполнении данных заповедей станет более возможной
«личная и социальная гармония». Будда указывал на необходимость не подавления
чувств, а на необходимость развития непривязанности к вещам и явлениям[103].
С
другой стороны, проникнув в Китай, буддизм стал подвергаться процессу
«китаизации»[104].
Перевод священных книг на китайский язык не мог не повлечь изменений в его
идеях, ибо специфическая, буддийская терминология выражалась на китайском языке
привычным даосским лексиконом. Со временем все большее влияние на буддизм
оказывало конфуцианство, и здесь дело было уже не в одной терминологии. Под его
влиянием сам образ Будды как бы отошел на второй план, а его место заняли
бодисатвы -- духи (души), стремящиеся к просветлению, а также отказавшиеся
уходить в нирвану с целью спасения всех живых существ[105]. В
китайском же духе менялся пантеон буддизма, преобразовывались представления о
сверхъестественном мире, об угодном богам поведении людей, о «надлежащем»
культе.
Считается,
что буддизм принес в Китай институт монашества, а китайские буддийские монахи
изобрели искусство книгопечатания, размножения текста с помощью матриц -- досок
с вырезанными на них иероглифами[106].
Внедрение
в китайское сознание буддизма привело к расширению культурного горизонта
страны. Рост контактов с народами Индокитая и Индии стимулировался
паломничеством ученых монахов к святым местам[107].
Как мировая религия буддизм с его этикой равенства людей и всеобщего
сострадания играл важную интегрирующую роль в обществе.[108].Одна
из причин популярности буддизма состояла и в том, что он открывал каждому
перспективу индивидуального спасения и тем самым утверждал самоценность
отдельной личности, в то время как конфуцианство рассматривало человека
исключительно в рамках семьи и государства[109].
В-целом,
рядового китайцабуддизм мог привлекать еще и своей простотой[110]: цели
и задачи в нем выглядят понятнее, чем в даосизме, а для занятий духовной
практикой требуется минимум вещественных пособий и условий, а также не
требуется участия других людей. В то время как обетования предлагаются примерно
те же: «освобождение», «гармония», «просветление».
2.6. Религиозные факторы, могущие препятствовать
распространению христианства в Китае
Теперь пришло время выявитьзамеченные
в религиях Китая негативные черты, могущие воспрепятствовать распространению
христианства.
-- На недостатки в учении
Конфуция лучше всего указывали его оппоненты -- создатели и последователи
других китайских верований. Они, например, критиковали конфуцианство как
господствующую идеологию за желание под видом порядка сокрыть недостатки в
обществе[111]; за созданный Конфуцием «моральный кодекс» для
китайского чиновника, в соответствии с которым последний становился не
эффективным бюрократом, а образованным гуманитарием и отсюда проистекали
многовековой застой и коррупция[112], породившие отставание Китая от европейских обществ
вплоть до последней четверти ХХ века; за проповедь идей предопределения[113] и фатализма[114], ведущих к социальной пассивности и разрушающие справедливость(«Только самые умные и самые глупые не могутизменяться»[115]).Критиковали конфуцианцев за буквализм в следовании
традиции;что они не столько объяснялиморальные нормы, сколько требовали их
неукоснительного соблюдения; за чрезмерную привязанность к родовым традициям,
которая часто препятствовала реформам.
-- Мо-цзы выдвинул идею универсализма,
почти коммунистического по характеру идеала всеобщего единения искусственно
усредненных людей[116],
- разумеется, в обществе всеобщей любви и всеобщего равенства должны быть и
одинаковые потребности[117].
Гармонию в их государстве предполагалось поддерживать
через систему доносов[118]. Это тоталитарное по духу учение скорее
напоминало идеи легистов:
требовалось лишить человека свободы ради высших моральных целей (ср. «инквизиция»).
Моисты сурово
критиковались еще за то, что отвергли почитание прежде всего собственных
родителей и своего правителя, что такое поведение опасно для общества и
способствует низведению людей на уровень животных[119].
-- Из числа последователей Лао-Цзы часто возникали бунтари, так как
они более решительно осуждали цивилизацию и государство с его институтами[120]. Лао-цзы
порицал стремление к образованию, утверждая,что народом «легче управлять тогда,
когдаон глуп»[121].
Даосизм владел чувством и разумомпростых людей, прививая им суеверия,
невежествои слепую веру во власть потусторонних сил, в различныезаклинания,
талисманы и амулеты[122].
-- Легисты как и
даосы, были противниками образования --«Слабый на-род --
сильноегосударство»[123].Приверженность закону у легистов дошла до таких уродливых
форм, что у них стало возможным существование презумпции виновности; законом
одобрялось применение пыток для получения признания вины и была введена
коллективная ответственность, которая давала возможность в полном соответствии
с законом уничтожать всех родственников «изменников» и «бунтовщиков»[124].Легистская система реформ дала государству порядок, но при этом не
оченьпозаботилась о внутренней Гармонии[125].
Легизм не любил неожиданностей, ибо они были для него опасны, не терпел
замечаний итем более критики со стороны оппонентов, ибо это подрывалопрочность
его позиций[126].Еще легисты
восхваляли войну как универсальное средство для решения всевозможных проблем[127].
-- У любого христианина вызывает недоумение желание чань-буддистов поставить себя выше
добра и зла и отвержение ими любого писанного закона. Медитация не так
безопасна как может показаться: на высших её степенях буддисты нередко
разражались безумным хохотом, сквернословили и издавали неприличные звуки, жгли
священные тексты и изображения божеств, доходили до галлюцинаций и видения
духов[128] («чаньская болезнь»)[129]. В стремлении отказаться от своего «я», насмехались над собственными правилами и
святынями[130] (ср. «прелесть»). Иногда чань-буддисты в состоянии
«просветления» подобно юродивым позволяли себе нарушать конфуцианский этикет и
могли, например, старшего по рангу толкнуть или даже побить посохом[131].
А из общих негативных
факторов, присущих всем религиям и могущих воспрепятствовать христианизации,
можно привести и тот, который помешал окончательной религиозной синкретизации в
Китае -- это руководство высшего уровня в религиях; или как в древние времена
-- институт жречества.
Тем не
менее традиционные китайские верования, проделав сложный путь «конкуренции» и приспособления
друг ко другу, в итоге стали друг друга как бы дополнять и представляться неким
единым целым[132],
не растратив при этом свой собственный потенциал «модернизации»[133].
Глава III. Синкретизм
В китайской религиозной культуре существуют несколько
понятий, не имеющих аналогий в западной культуре, но являющихся
фундаментальными для китайцев. К ним относятся понятия Инь-Ян и понятие Ци.
3.1.
Концепция Инь-Ян
Инь-Ян --
это символ вселенской гармонии, уравновешенности. Инь представляет собой
пассивное, темное, отрицательное, женское начало; Ян -- активное, светлое,
положительное, мужское начало. Именно вместе они дополняют и уравновешивают
друг друга. Правильнее
сказать, что инь и ян -- это две стороны единого процесса. Все происходящее в
мире -- это результат их взаимодействия[134].
Это учение о двойственности мирового
устройства возникло задолго до рождения Конфуция и описано в одном из наиболее
ранних китайских философских текстов «Книге перемен» (ок. 700 лет до Р.Х.).Ханьский мыслитель ДунЧжуншу (ок. 179--104 года до Р.Х.) интегрировал это
натурфилософское учение в конфуцианство и значительно развил его[135].
Согласно
«Книге перемен»: «то Инь, то Ян -- это и есть
Дао»[136].
Хотя инь
и ян считались равноценными
сторонами универсума, тем не менее, разные религиозные традиции по-разному
трактовали их. Так, в даосизме больше ценилось инь
(пассивное начало). Дао наделялось многими атрибутами, присущими инь: оно подобно воде, текучее, сокрыто,
сокровенно, мягкое и податливое. В конфуцианстве же, ориентированном на социум, упор делался на ян (активное), который рассматривался в
качестве ведущего начала, олицетворения «милости Неба»; инь считалось ведомым началом, которое
должно подчиняться ян. Дзен-буддизм также как и даосизм учил грамотно и
гармонично использовать стихию «инь»[137].
А в целом,
весь дуализм восточной мистики может означать всего лишь двойственность в
духовной жизни: свет --тьма, Бог -- диавол, грех -- добродетель и т.д.
3.2.
Энергия Ци
Энергия Ци является основой всего живого на земле, она
лежит в основе устройства Вселенной. Это энергия, присутствующая на небесах, на Земле и в
каждом живом существе.
Словарное определение слова «Ци» обычно дает смысл «дыхание», «воздух», «газ» и «пар»,
но оно также может быть использовано в контексте при описании отношений между
материей, энергией и духом[138].
Буквальный перевод «цигун» -- «работа с Ци», подразумевает под собой статические и динамические медитативные упражнения.
Есть множество форм цигуна. Современная его разновидность «Фалуньгун» имеет
в своих рядах несколько десятков миллионов последователей. В тра-диционной
китайской общине медицинский цигун используется для профилактических и лечебных
целей. В сообществах китайских боевых искусств цигун считается важным
компонентом подготовки, повышающим боевые возможности. Религиозные общины, в
том числе даосская и буддийская традиции, используют цигун в качестве части
медитативной практики. Сторонники конфуцианства используют практики цигун для
улучшения моральных качеств[139].
В качестве аналогии можно привести следующее: в
христианстве при молитве к Богу (обращении души к Абсолюту) для концентрации
внимания используются тоже свои физические телесные действия: крестное знамение
и поклоны.
3.3.Культ почитания предков
Китаец может поклоняться и не поклоняться идолам, может
верить в богов или открыто проявлять неверие, и никто не обращает на это
никакого внимания. Но стоит только кому-нибудь проявить небрежность в
поклонении пред-кам, и все, начиная от родственников и соседей, обрушиваются на
него с негодованием. Поэтому с этим культом был вынужден согласиться даже
буддизм[140].
Храм родовых предков для китайцев -- это средоточие жизни
рода; а так как деревня в Китае состояла чаще всего из членов одного рода, то
этот храм был центром жизни всей общины. Храм владел землей, и доходы с нее
использовались на разнообразные общественные нужды. Служителями храма,
распорядителями храмовых средств являлись деревенские (родовые) старшины.
Должности при храме иногда бывали выборные, но фактически они монопольно
принадлежали сельской господствующей верхушке. Ее руководящее положение в
деревне прикрывалось и освящалось авторитетом храма предков. «Одним словом,--
говорится в одном исследовании китайской деревни начала Х века, -- с внешней
стороны деревенский храм представляет правительство деревни. Он входит в
разнообразные отношения, как враждебные, так и мирные, от имени деревни. Он
ответствен за поведение односельчан по отношению посторонним. Он также
номинально ответствен перед Центральным правительством за доброе управление
деревней»[141].
Почтение
к родителям затмило все иные отношения в китайском обществе.
Китайское письменное наследие - от мифов, легенд,
поэм и драм до династических историй и официальных документов - переполнено
назидательными сюжетами, воспевающими сыновнюю почтительность[142].
Действительно,
послушание и уважительное отношение к родителям (и старшим) соответствует
первой библейской заповеди с обетованием -- «Чти отца твоего и матерь твою».
Ведь если бы Адам и Ева слушали Бога, а их дети слушали родителей, то и не было
бы греха, а была бы гармония как на Небе.
3.4. Другие фундаментальные
религиозные и философские воззрения
Из остальных наиболее важных фундаментальных представлений,
характерных для трех китайских религий, напомним ещетри, частично упоминавшихся
ранее:
-- Небо -- источник нравственных смыслов, реагирующий на поведение
человечества и посылающий ему знамения;
-- Воздаяние за совершенные действия;
--Почитание государственного культа, в котором император занимал место
первосвященника, а они, соответственно, пользовались поддержкой правительства[143]
(ср. «нет власти не от Бога»).
На протяжении многих столетий «три
религии» - конфуцианство, буддизм и даосизм - сосуществовали в Китае, дополняя
друг друга[144].
Синкретизацияэтих религий была различной на двух уровнях
религиозности: богословско-философском и народно-культовом. Там, где
рассматривались тонкости догматики, произносились проповеди для посвященных,
сочинялись богословские трактаты, обучались будущие проповедники и богословы, --различия
между религиями оставались в силе. На нижнем же уровне синкретизм господствовал
безраздельно[145].
Если эта синкретизация, как взаимопроникновение религиозных
понятий, оказывалась возможной на
богословско-философском уровне, то тем легче она осуществлялась в культовом
обиходе и в сознании широких масс верующих: немалое количество храмов в Китае
посвящено одновременно буддистским, даосским и даже индуистским божествам[146].
Ярким
выражением синкретизма стал пантеон даосизма. Даосы включали в сонм божеств
легендарных правителей, мифических героев и мудрецов, среди них в первую
очередь Хуан-ди иЛао-цзы. Пантеон богов имел свою иерархию. Они обладали
личными человеческими качествами и были близки народу по древним преданиям[147].
Верующий рядовой китаец одинаково относился ко всем трем
религиям и не всегда усматривал их различие. Он мог явиться в храм любой из них
и обратиться через священнослужителя за помощью к любому из богов, принеся ему
соответствующую жертву, курение, молитву и т. д.: чем большее число богов и духов услышит его
просьбы, тем больше шансов на успех[148].
Этот принцип известен и другим религиям. Однако в Китае был
сделан явный акцент на обязанность божества. Долг -- одна из высших
конфуцианских категорий, и благоговейное отношение к нему было перенесено и на
взаимоотношения с потусторонними силами. Только в Китае можно было официально
наказывать божество в лице представляющего его в храме идола в случае, если он
не откликался на настоятельные просьбы, особенно если последние имели важное
общественное значение, как, например, мольбы о дожде в случае засухи. Ни
священного трепета, ни преданной любви -- почти исключительно деловой расчет. И
если божество не откликалось на просьбу, ничто не мешало просящему разбить
глиняного идола, к которому он безрезультатно апеллировал (речь идет о домашнем
храме), и затем обратиться к содействию другого, который мог оказаться более
покладистым[149].
В сфере духовной жизни Китай ничего не заимствовал извне, и единственное,
что воспринял извне Китай из мира идей, -- это буддизм. Да и то учение это
долгое время воспринималось как ответвление своего, китайского, даосизма[150]: так, уже в IV веке считалось, что Будда --это воплощение Дао[151]. Когда же окончательно стало ясно, что это не так,
придумали незатейливую легенду: первый учитель даосов Лао-Цзы в своем
странствии на запад встретил как-то мать будущего принца Сидхартхи Гаутамы... В
общем, Будда -- тоже китаец. Пусть и наполовину. Кстати, буддийские храмы по
архитектуре и внутреннему убранству ничем не отличаются от отечественных
конфуцианских и даосских. Они – китайские[152].
Хотя в Китае
невозможно обнаружить в чистом виде ни буддизма, ни даосизма, ни конфуцианства[153],
все же можно выделить наиболее характерные черты каждого из «трех учений»:
конфуцианство преобладало в сфере этики и социально-семейных отношений, --это проповедь послушания старшим
в семье и обществе; в даосизме -- мистическая вера в потусторонние силы: он был обращен к сфере чувств и
как бы компенсировал сухость и рационализм конфуцианства; в буддизме -- отрешенность от
земных привязанностей, рождал и поддерживал веру в блаженную загробную жизнь[154]. Про китайцев часто говорят, что с утра они буддисты, днем
конфуцианцы, а вечером даосы[155].
Но несмотря на
сосуществование и взаимовлияние конфуцианства, буддизма и даосизма, нужно
отметить, что в многовековой истории Китая конфуцианство всегда было
главенствующим началом в сложном процессе синтеза «трех учений», или «трех
религий»[156]. Начиная с эпохи Хань, конфуцианцы не только держали в
своих руках управление государством, но и заботились о том, чтобы конфуцианские
нормы и ценностные ориентиры стали общепризнанными, превратились в символ
«истинно китайского»[157]. Это и
привело к тому, что каждый китаец по рождению и воспитанию должен был прежде
всего быть кон-фуцианцем, то есть с первых шагов жизни китаец в быту, обращении
с людьми, в исполнении важнейших семейных и общественных обрядов и ритуалов
действовал так, как это было санкционировано конфуцианскими традициями. Даже
если он со временем становится даосом или буддистом, или даже христианином, -- все равно, пусть не в убеждениях, но в поведении,
обычаях, манере мышления, речи и во многом другом, часто подсознательно, он
оставался конфуцианцем[158].
Синтез
философских систем обеспечивал Китаю огромный ресурс внутренней социальной
устойчивости: поскольку не было четко обозначенной “дороги в небо”. Даже в краткий период активного
богоборчества, несмотря на агрессивную и жесткую пропаганду, когда
коммунистическая идеология принудительно всаживалась в сознание рядового
китайца, он искал утешение в духовных практиках традиционных верований[159].
Вообще
параллельное существование даосизма и буддизма рядом с конфуцианством всегда
создавало и в образе мышления и в политике Китая своего рода биполярную
структуру: рационализм конфуцианства, с одной стороны, и мистика даосов и
буддистов - с другой; и эта структура не была застывшей, она находилась в
состоянии динамичного равновесия. В периоды функционирования крепкой
централизованной власти конфуцианский полюс действовал сильнее и его притяжение
определяло характер общества, в периоды кризисов и восстаний на передний план
выходил, как правило, даосско-буддийский полюс с его бунтарскими
эгалитарно-утопическими призывами, магией и мистикой явно религиозного
свойства. Эта биполярность сыграла определенную роль и в сложный период
трансформации традиционного Китая в XIX-XX веках[160].
В
Китае традиционно почитали героев и мудрецов, главными достоинствами которых
были служение власти и следование законам Неба, предписывающим умеренность,
почтительность, верность и справедливость[161].
Поэтому в переломные моменты своей истории китайцы всегда шли за
харизматическими лидерами.
Другой интересной чертой китайского мировоззрения является
религиозный эгалитаризм - убежденность в том, что возможность просветления
одинакова для всех, что «человек с улицы может стать мудрецом».
Если
попытаться охарактеризовать религию Китая в целом, то бросается в глаза прежде
всего ее глубокое своеобразие. Верующие китайцы весьма мало склонны к
мистицизму, отвлеченной метафизике, аскетизму. Китайские религиозные обряды
чинные, сдержанные, совершенно лишены какого-либо вдохновения, религиозной
экзальтации. Всякий же религиозный фанатизм, аскетизм, изуверское умерщвление
плоти, исступление совершенно чужды китайской религии. Вообще, индивидуальное
начало в религии, личная связь отдельного человека с потусторонним миром
несвойственны верующим китайцам; это объясняется, видимо, живучестью родовых
традиций[162].
Заключение
Мудрец
Конфуций был прав, говоря, что его учение не новое, а хорошо забытое старое.
Также и Библия учит: «Так говорит Господь: остановитесь на путях ваших и
рассмотрите, и расспросите о путях древних, где путь добрый, и идите по нему, и
найдете покой душам вашим» (Иер.6:16).
Его
проповедь о послушании старшим и почитании предков вполне соответствует
библейской заповеди «Чти отца твоего и матерь твою», которой Богом
благословляется создание патриархального уклада вплоть до государственного
уровня.
Воззрения
философа Мо-цзы, обличавшего правителей в губительности войн («Блаженны
миротворцы») и призывавшего к возврату
непосредственности в человеческих отношениях, а также любви ко всем как к своей
семье («Возлюби ближнего твоего как самого себя»), по своей сути
«предвосхищали» новозаветные откровения.
Разработанная
философами-легистами идеология, основанная на главенстве закона и равенства
всех перед законом с целью создания гармонично-развивающегося общества,
позволила в короткий срок прекратить междуусобицы и создать единое китайское
государство, благими плодами создания которого воспользовались все последующие
династии правителей.
Эта благая идея могла иметь
своей внешней причиной как пример ветхозаветного законодательства, так и законы
образовавшейся империи Александра Македонского, которые многими были одобряемы
как справедливые.
И как не суровы подчас
кажутся земные законы, а свою созидательную основу все равно берут от закона
Божьего, ведь от падших духов может исходить только беззаконие.
Следом за этими социальными
религиозно-философскими концепциями возникают и приживаются в Китае учения
даосов и буддистов, которые призваны были заполнить нишу всего мистического и иррационального, - всего того,
что всегда притягивало человека, - это раскрытие тайны мироздания, жизни и
смерти.
Даосы видят смысл и счастье
человека в познании Дао, следовании ему и слиянии с ним; которое, судя по
описанию, идентично христианскому теизму, только не персонифицированное и не
давшее откровение о себе своему творению (человеку).
А главная цель учения Будды
– чистота мыслей, успокоение и, как итог, достижение просветления («просвещения»),
- вполне согласуется с евангельским «блаженны чистые сердцем».
Труднооценимой заслугой этих двух мистических учений явилось
принесение и укоренение на китайской земле института монастырей,ставших очагами культуры[163].Например, притягательность
буддизма была усилена благотворительностью монастырей:монахи оказывали помощь
населению во время эпидемий, рыликолодцы, строили мосты, бесплатные столовые,
общественныебани, убирали мусор и пр[164].
Китайские монастыри всегда
были наполнены духом умиротворения, сладковатым запахом благовоний, шепотом
мантр и заклинаний как музыкальным сопровождением для единения с Абсолютом. В
них всегда мог уединиться как желающий самосовершенствования, так и любой
китаец, обуреваемый невзгодами для обретения спокойствия и «точки опоры» в
жизни.
Завершая наш метод аналогий
и проведения параллелий, заметим, что по форме китайские традиционные религии,
вместе взятые, довольно близко подошли к христианству, и, кажется, что
единственного, чего им не хватает -- это признание единого Творца-Вседержителя
и Его Откровения людям.
К тому же за последние
десятилетия благодаря гигантскому экономическому скачку и процессам
глобализации современноетрадиционное китайское общество претерпело существенные
трансформации и не всегда в лучшую сторону; как, впрочем, и все другие
общества, где традиционные ценности стали «размываться».
Вся эта ситуациячем-то
напоминает обстановку в Римской империи в 313 году и на Руси в 988 году ..
Для каждого миссионера
знание положительных сторон традиционных верований народов открывает реальную
возможность проповеди Евангелия. Тогда с Божьей помощьюможно, к примеру,
подражая[165]
речи апостола Павла в ареопаге, так начать диалог: «Братья-китайцы! Вы верите
во всемогущее Небо, и мы верим в Небесное Царство, только у нас на нем
пребывает Бог-Творец с сонмом ангелов ... и так далее».
Источники и
литература
Источники
1.
Библия. Синодальный перевод.
Литература
2.
Абаев Н.В. Чань-буддизм и культура психической деятельности в средневе-
ковом Китае. Издательство «Наука».
Новосибирск, 1983. -- 126 с.
3. Алимов И.А. и др. Срединное
государство. Введение в традиционную куль-
туру Китая. -- М.: ИД
"Муравей". 1998. -- 288 с, с илл.
4.
Богачихин. М.М. Уроки китайской гимнастики (выпуск 1). – М.: Советский
спорт. 1990. – 45 с.
5. Васильев Л.С.
История религий: в 2-х томах. М.: КДУ, 2016. Т.1 – 368 с.
6. Васильев Л.С.
История религий: в 2-х томах. М.: КДУ, 2016. Т.2 – 432 с.
7.
Васильев Л.С. История религий Востока. Учебное пособие для вузов. -- М.:
КДУ, 2006. -- 704 с.
8. Васильев Л.С.
Культы, религии, традиции в Китае. М.: Издательская фирма
«Восточная литература» РАН, 2001. -- 488 с.
9.
Вэнь Цзянь, Горобец Л.А. Даосизм в современном Китае. АмГУ, Благове-
щенск, 2002. – 97 с.
10.
Делюсин В.П. (ред.) Конфуцианство в Китае. Проблемы теории и практики.
-- М.:
«Наука». Главная редакция восточной литературы, 1982. -- 264 с.
11. Духовная культура
Китая. Энциклопедия: в 5 т. //
Гл. ред. Титаренко M.JI. и
др., -- М.: Вост. лит., 2006.Т.1: Философия. -- 727 с.
12. Духовная культура Китая. Энциклопедия:
в 5 т. // Гл. ред. Титаренко M.JI. и
др., -- М.:
Вост. лит., 2007.Т.2: Мифология. Религия. -- 869 с.
13. Иларион
(Алфеев) митр. и др. История религий.
-- М.: 2016. -- 776 с.
14.
Красулин. И.А. Жесткий Цигун: управление жизненной энергией в прак-
тике боевых искусств. – М.:
Энергоатомиздат, 1992. -- 152 с.: с илл.
15. Лысенко В.Г. Опыт введения в буддизм: Ранняя буддийская философия.
--
М.: Наука, 1994. -- 159 с.
16. Малявин В.В.
Конфуций. М.: Мол. гвардия, 1992. -- 335 с.
17. Меликсетов
А.В. (ред). История Китая. Учебник. -- М.: Изд-во МГУ, Изд-во
«Высшая школа», 2002. -- 736 с.
18. Переломов. Л.С.
Империя Цинь – первое централизованное государство в
Китае. М.: Изд-во Восточной литературы,
1962. – 244 с.
19. Переломов Л.С. Конфуций. Суждения и беседы. --
М.: РИПОЛ классик,
2017. -- 360 с.
20.
Переломов Л.С. Конфуцианство и
легизм в политической истории Китая.
-- М.: Изд-во «Наука», 1981. – 334с.
21.
Сидихменов В.Я. Китай: страницы прошлого. -- Смоленск: Русич, 2010. --
544 с.
22. Титаренко М.JI.
Древнекитайский философ Мо Ди, его школа и учение.
Глав. Ред. восточной литературы изд-ва
«Наука», 1985. -- 247 с.
23.
Титаренко И.Н., Папченко Е.В. Философский минимум. Учебное пособие.
Таганрог. Изд-во ТТИ ЮФУ, 2012. -- 222 с.
24.
Токарев С.А. Религия в истории народов мира. М.: Политиздат, 1986. - 576с.
25. Фэн Ю-лань. Краткая история китайской философии. --
С-Пб.: «Евразия»,
1998. -- 376 с.
26.
Щуцкий. Ю.К. Китайская классическая
«Книга перемен». -- М.: Наука,
1993. –
583 с.
Ресурсы удаленного
доступа
27.
Андрей Исаев. Китай: модернизация повседневности. URL: http://guide.tra
vel.ru/china/85409.html(датаобращения 12.03.2018).
28.
Арсланов Р.А. и др., История России с древнейших
времен до начала XХ
века. Тема
4.1. Причины принятия христианства. URL:https://azbyka.ru/otech
nik/Istorija_Tserkvi/istorija-rossii-s-drevnejshih-vremen-do-nachala-xh-veka/4_1
(датаобращения 12.03.2018).
29. Джозеф С.Ву. Конфуций. URL:http://www.abirus.ru/content/564/623/625/6
47/836/11095.html (датаобращения
12.03.2018).
30. Казаков М.М. Епископ и империя: Амвросий Медиоланский и
Римская им-
перия в IV веке.URL:https://azbyka.ru/otechnik/Amvrosij_Mediolanskij/epis
kop-i-imperija-amvrosij-mediolanskij-i-rimskaja-imperija-v-iv-veke/6
(датаобращения
12.03.2018).
31.
Лебедев В. Китайская философия управления. URL: http://www.abirus.
ru/content/564/623/625/644/649/844.html (датаобращения 12.03.2018).
32. Лоуренс Ф.Хандерсмарк. Мо-цзы. URL:http://www.abirus.ru/content/564/6
23/625/647/836/11097.html
(датаобращения
12.03.2018).
33.
Регентов. Д. Иероглиф, полумесяц, крест или во что будет верить Китай в
новом тысячелетии? URL:
http://www.abirus.ru/content/564/623/625/64
7/837.html (датаобращения
12.03.2018).
