В середине XIX века в русском обществе решительно заявила о себе новая сила, новый тип человека, который вошел в историю под именем интеллигента-разночинца, поскольку основная масса его представителей принадлежала к среднему классу и не обладала ни достатком купечества, ни привилегиями дворян. Интеллигент-разночинец не связан прочными традициями с историческим и политическим прошлым своей родины, он целиком устремлен в будущее, далек от религии с ее обещаниями счастья в иной, загробной жизни, он жаждет социальных перемен и хочет построить Царство добра и справедливости здесь, на земле. Фигура интеллигента-разночинца постепенно завоевывает себе прочное место в литературе той эпохи. Неудивительно, что такой большой художник слова, как Некрасов, который всегда чутко реагировал на события общественной жизни, уделил столько внимания этому новому типу человека. В своих стихах поэт обращается к Белинскому, Добролюбову, Чернышевскому и многим другим деятелям искусства и культуры.

Типичный путь интеллигента-разночинца Некрасов описывает в стихотворении “В. Г. Белинский”:

Родился он почти плебеем

…….

Попал в Москву, учиться стал

В Московском университете;

Но выгнан был...

Далее поэт описывает, как Белинский вынужден был прозябать в нищете, “терпя нужду и горе”, но, невзирая на трудности и лишения, начал писать статьи, в которых обрушивался на несправедливость, царящую в современном обществе, и не щадил “ни льстецов, ни идиотов”. Однако бескорыстное служение правде обернулось для него трагедией:

И честный сеятель добра

Как враг отчизны был отмечен

…….

Замучен жизнью трудовой

И постоянной нищетой,

Он умер...

В стихотворении “Памяти Добролюбова”, воспевая благородство души Добролюбова, отдавшего жизнь за дело свободы, Некрасов пишет:

Учил ты жить для славы, для свободы,

Но более учил ты умирать.

В поэзии Некрасова жизнь интеллигента-разночинца — это всегда отказ от всех личных целей и интересов.

Сознательно мирские наслажденья

Ты отвергал...

Герой Некрасова так говорит о человеческом призвании:

Жить для себя возможно только в мире,

Но умереть возможно для других.

Эти “другие” — страждущий русский народ, во имя которого не жалко отдать и жизнь. Это народ, ожидающий прихода “честного сеятеля добра”. “О, сеятель, приди!” — зовет “душа народа русского” в поэме “Кому на Руси жить хорошо”. Интеллигент-разночинец слышит этот крик о помощи и откликается на него:

Долг народа,

Счастье его,

Мир и свобода —

Прежде всего.

Некрасов постоянно подчеркивает исключительность и особую “святость” этих людей, часто сравнивая их с Христом. О Чернышевском поэт говорит:

Его еще покамест не распяли,

Но час придет — он будет на кресте...

Обращаясь к судьбе интеллигента-разночинца, Некрасов создает образ непонятого, отвергнутого пророка, путь которого “тернист”, ибо он проходит его “с своей карающею лирой”, и “каждый звук его речей // плодит ему врагов суровых”. Безжалостный обличитель людских пороков умирает “несчастлив и незнаем”, а “любовь, что добрых прославляет // И клеймит злодея и глупца” награждает его “терновым венцом”.

Лирическому герою поэзии Некрасова понятны и близки не только возвышенные стремления интеллигента-разночинца, но и все его сомнения и колебания, неуверенность в своих силах, чувство вины перед народом, дело освобождения которого потребует еще многих жизней и долгих лет напряженной и мучительной борьбы. Поэтому порой в стихах поэта звучат пессимистические ноты:

Да сознанье бессилья обидное

Мне осталось одно впереди...

Иногда лирический герой выражает настроения беспредельного отчаяния, вызванного бессилием изменить что-либо в окружающей действительности в обозримое время:

Я последнюю песню пою,

Но не будет она веселей,

Будет много печальнее прежней,

Потому что на сердце темней

И в грядущем еще безнадежней.

Однако Некрасов не теряет веры в то, что благие начинания его героя увенчаются успехом, ибо служение народу оправдывает все страдания его защитников:

Я лиру посвятил народу своему.

Быть может, я умру неведомый ему,

Но я ему служил — и сердцем я спокоен...

Гриша Добросклонов из поэмы “Кому на Руси жить хорошо”, прототипом которого послужил для поэта Добролюбов, смело глядит в будущее и уверен, что свобода и справедливость восторжествуют в мире. Говоря о вольнолюбивой душе русского народа, Гриша Добросклонов произносит полные оптимизма слова, по форме напоминающие пророчество:

Еще ты в семействе раба,

Но мать уже вольного сына.

Убогая, но обильная, забитая, но всесильная “Матушка-Русь” уже вступает на новый путь, ибо у нее “окончен с прошедшим расчет”, а впереди — светлая и свободная жизнь.