Я всё такой же, только чуть-чуть погнутый.

М.А. Шолохов

Михаил Шолохов... Каждый открывает его по-своему. Одному близок Григорий Мелехов, удалой казак из романа “Тихий Дон”, другому полюбился дед Щукарь, смешной старичок из моей любимой книги “Поднятая целина”. Это и понятно. Ведь судьбы героев, проблемы, поднятые Шолоховым, созвучны нашему времени. Любовь, материнство, родной очаг — вот те вечные ценности, о которых повествует автор в “Тихом Доне”. “Донские рассказы”... В них Шолохов выразил своё отношение к войне, явившейся трагедией народа. Она губительна для обеих сторон, приносит невосполнимые потери, калечит души. Писатель прав: недопустимо, когда люди, разумные существа, приходят к самоистреблению и варварству.

Но мой Шолохов не только автор этих произведений. Он, прежде всего, человек интересной, яркой Судьбы. Посудите сами: в шестнадцатилетнем возрасте юный Шолохов чудом уцелел, попав в руки к властолюбивому Нестору Махно, в тридцать седьмом не раз выручал своих друзей от гонений и репрессий. Его обвиняли в плагиате, симпатиях белому движению, пытались отравить, убить. Да, много испытаний выпало на долю этого писателя. Но он не уподобился траве, которая “растёт, покорно клонясь под гибельным дыханием житейских бурь”. Несмотря ни на что, Шолохов остался прямолинейным, честным, правдивым человеком. С такими людьми мне всегда приятно общаться, поэтому книги этого писателя являются моими настольными.

Первым же в этой стопке лежит роман “Поднятая целина”. Наиболее яркое, по моему мнению, произведение о коллективизации. Я благодарна М. Шолохову, чьё творение помогло мне проставить все точки над “1” в вопросе об этом противоречивом периоде в русской истории. Буквально с первых страниц роман захватил меня. Честно говоря, большие по объёму произведения меня немножко пугают, но, читая “Поднятую целину”, я настолько была поглощена развивающимися в Гремящем Логу событиями, что на это даже не обратила внимание.

Гремящий Лог... Как удачно придумано Шолоховым! В самом названии этого хутора мне чудится что-то тревожное. Кажется, что всё здесь замерло в ожидании каких-то перемен. “Вы совершенно правы, читатель”, каждой новой строчкой, страничкой убеждает меня Шолохов. Очень волнует вопрос, что же будет дальше с героями? Поэтому, бросив все свои дела, я продолжаю читать. Вы знаете, мне почему-то трудно оторваться .от чтения произведений, в которых есть что-то недосказанное. Я сама размышляю о прошлом, настоящем и будущем героев. Так было и на этот раз. Я рассуждала, нужны ли перемены в Гремящем Логу. Ведь в великом семнадцатом крестьяне получили то, за что боролись. Получили землю. Казалось бы, чего ещё можно желать? Паши, сей, жни! Шолохов как будто читает мои мысли. Он подтверждает: сотни тысяч таких, как Тит Бородин, получив землю, “вцепились в хозяйства”, “как кобель в падлу”, по выражению Макара Нагульнова. Может быть, довольно-таки грубо замечено, но простим писателю это. Поражаешься другому.

Тому, как Шолохов учит понимать и ценить людей, знать их бытиё, души, высокие стремления и неисчислимые страдания. “До ночи сорок потов с тебя сойдут, на ногах кровяные волдыри с куриное яйцо, а ночью быков паси: не нажрётся бык — не потянет плуг”, — прочитала я и словно очутилась на пашне с хуторянами. Капельки пота струятся по лицу, ощущаю тяжесть во всём теле. Именно М. А. Шолохов, ярко, талантливо изобразивший изнурительный труд крестьянина, пробудил во мне такие чувства. Человек, который всё это испытал на себе и взглянул на эти события глазами народа.

Людям труда писатель отдаёт свою любовь. И, подвластная неотразимому обаянию его творчества, я тоже полюбила этих героев. За что? Конечно, за их неиссякаемое трудолюбие на земле, политой кровью предков, за их страдание, за то, что в поте лица и в кровавой борьбе ищут они лучшую долю, вступая в колхоз, не ведая сколько горя и бед их ждёт впереди. Обидно за мужика, на котором испокон веков держалась земля. Хочется хоть как-то помочь ему, крикнуть во весь голос тем, кто претворял политику партии в жизнь: “Люди, что вы делаете? Опомнитесь!” Но не слышит меня ни Давыдов, ни Нагульнов. Они привыкли выполнять приказы, а директива и есть приказ. Да, эти герои готовы действовать, сметать всё на своём пути. Для них совсем не важно, что тот же кулак может быть настоящим хозяином. “Значит, сам Шолохов допускает такое”, — подумает кто-то. Уверена, что писатель против насилия. Он бунтует против Давыдовского “к ногтю”. Хотя в уста Нагульнова вложил такие слова: “Не идёшь в колхоз? Ну, тогда и от меня мира не жди. Я тебя так гробану, что всем чертям муторно станет”. Зачем? Мне кажется, этим Шолохов хотел показать, что случается, когда к власти приходят люди корыстные, думающие обо всём, кроме будущего своего народа. Я согласна с писателем, который против всяческих экспериментов над людьми.

До сих пор много споров вызывает этот роман М. А. Шолохова. Говорят о его “устарелости”, о том, что процесс коллективизации значительно глубже и полнее отражён в таких произведениях, как “Мужики и бабы” Б. Можаева, “Кануны” В. Белова и других, но я доверяю именно автору “Поднятой целины”. Он не мог умиляться, фальшивить, лакировать события, потому что был рождён бурным временем и сильно перенасыщен тем страшным, что видел на Дону. Мой Шолохов исследовал явления точнее многих, представил пережитое ярче. Он показал ту правду, от которой не убежишь и не скроешься. Правду, от которой ноет сердце, стынет кровь. Пусть она имеет вкус горечи, но эта шолоховская правда приподнимает занавес над прошлым моей России. Этот яркий летописец, не побоявшийся в небезопасные тридцатые годы быть непонятым, вызывает у меня чувство восхищения и глубокого уважения.

Что же даёт мне Шолохов? По-моему, точнее, чем французский публицист и переводчик Жан Катала, не скажешь. “Он пробуждает скрытый в наших душах огонь, приобщая к великой доброте, великому милосердию и великой человечности русского народа. Он принадлежит к числу тех писателей, чьё искусство помогает каждому стать более человечным”. Таков мой Шолохов. Писатель, преподавший мне уроки мужества, порядочности и честности. Однако с ним я не прощаюсь. Всегда буду читать и перечитывать Шолохова, каждый раз поражаясь его умением заглянуть в глубокие тайники человеческой души. Я верю своему писателю, поэтому у меня никогда не возникнут сомнения в его правдивости. Пусть автора обвиняют в том, что перестал писать в последние годы. О чём ему было писать? О победах развитого социализма? Он же прекрасно видел, что происходит. Да, писатель работал над романом “Они сражались за Родину”. Один из главных героев генерал Стрельцов был списан с репрессированного, а Шолохов хорошо понимал, что в его время всю правду о репрессиях опубликовать не удастся.

Михаил Александрович Шолохов — первая величина в нашей послеоктябрьской литературе. Завидная судьба... Если вы думаете, что я пытаюсь защитить Шолохова, то ошибаетесь. Он в защите не нуждается. Ни как человек — мёртвым безразлична суета живых. Ни как мастер — его вклад в историю культуры признан всеми народами. Нуждаются в защите те духовные ценности, выразителем которых был Михаил Александрович: правдивое, объективное отражение действительности, независимость от конъюнктуры. Нуждаемся в защите, наконец, все мы. Ото лжи, зависти, жестокости.