Кино ворвалось в наш век со скоростью поровоза братьев Люмьер. Многие говорили тогда и потом, что кино вытеснит театр и книги. На определенном этапе так и было, то затем всем стало ясно, что все искусства одинаково вечны, а значит вечен и театр и литература. В прошлое не ушли ни живые концерты, ни декламации стихов на публичных вечерах. Однако, снимая фильмы по тем или иным произведениям авторы-режисеры стремятся передать свое виденье тех или иных литературных творений, высказать свою точку зрения на поставленные в них проблемы. Поэтому фильмы всегда субъективны и часто очень сильно разнятся с оригиналом. Тем более сложно говорить о художественной картине поставленной по роману в стихах, такому как «Евгений Онегин». Было много попыток, как у нас, так и за рубежом, в Голливуде. Однако, думается, что русские произведения должны ставить русские. Чистоту поэзии, малейшие оттенки настроений так сложно уловить человеку не знающему русской речи. И тогда Евгений Онегин превращается просто в любовную историю с печальным финалом.

Фильм не может передать многое: внутренние диалоги, терзания героев, сменяющуюся вереницу лиц, если это не панорамная картина. Однако, очень приятно почувствовать себя режиссером такой картины как Евгений Онегин. Но как, например, посупить с этим:

Во дни веселий и желаний

Я был от балов без ума:

Верней нет места для признаний

И для вручения письма.

Как передать это на пленке? Или например это:

Я помню море пред грозою:

Как я завидовал волнам,

Бегущим бурной чередою

С любовью лечь к ее ногам!

Как я желал тогда с волнами

Коснуться милых ног устами!

Есть еще и череда действий, сменяюща друг друга как каледоскоп. Также нельзя забывать, что роман Пушкина – это не просто повествование, в нем нет запутанного сюжета, и где-то посупки героев вполне предсказуемы, так ярко выписаны характеры. В первых главах его, этого повествования, нет вообще. Оно начинается позже, в доме Лариных, и после, в Петербурге, спустя какое-то время. Идея, которой проникнуто все произведение – это идея никчемности Онегина. Он лишний. Тогда перед режиссером встает достаточно сложная задача – передать эту никчемность Онегина ни говоря ни слова. Это можно сделать например углубившись в детали интерьера и костюма, но сделано это должно быть мастерски, так же как это сделал сам автор:

Всё украшало кабинет

Философа в осьмнадцать лет.

Янтарь на трубках Цареграда,

Фарфор и бронза на столе,

И, чувств изнеженных отрада,

Духи в граненом хрустале;

Гребенки, пилочки стальные,

Прямые ножницы, кривые,

И щетки тридцати родов

И для ногтей и для зубов.

Читая роман Евгений Онегин мы всегда слышим голос самого Пушкина. Он дает ремарки, заявляет о своей дружбе с Онегиным и Татьяной, хранит их письма и незримо присутствует в каждой сцене. При съемках фильма, мне кажется нельзя опускать этот факт, а его упустили в существующих постановках. Автор не менее важный герой, чем тот же Онегин или Ленский. Без него нет романа. Он мог бы присутствовать в качестве рассказчика и в фильме. Находясь всегда рядом с героями, незамеченный ими, ведя повествование от первого лица, иногда указывая на моменты, которые могут быть пропущены зрителем. Да, картина грозит превратися в своего рода художественно-документальную, но тогда мы сохраним целостность. Что будет, например, если в последней 8 главе опустить следующие строки:

Но грустно думать, что напрасно

Была нам молодость дана,

Что изменяли ей всечасно,

Что обманула нас она;

Что наши лучшие желанья,

Что наши свежие мечтанья

Истлели быстрой чередой,

Как листья осенью гнилой.

Эти сторки как бы вводят нас в мир Онегина, мы проникаемся его состоянием, мы мгновенно представляем себе его чувства, мы сразу становимся участниками действа, мы сопереживаем.

Итак, автор остается! Не только потому что это он все написал, но и потому что он - главный герой.

В мире есть много картин с успехом идущих на экранах и лежащих на пыльных полках, где даже не проставлено их название. Но если режиссер берется снимать фильм, он должен рассчитывать на свои силы, ибо если он слаб и собирается поставить «Войну и мир» над ним будут только смеятся. Классика заслуживает уважения, и потому надо быть действительно гением, чтобы снимать «Евгения Онегина» или «Мастера и Маргариту». Однако, как уже говорилось, фильм – это самовыражение, это желание раскрыть другим, зрителям свою точку зрения, свое виденье, и поэтому каждый фильм имеет право на жизнь. Понятие таланта субъективно, но я бы ни за что не исключила автора «Онегина» из фильма, ибо тогда мы бы потеряли истину.