За последние годы многое изменилось – городской пейзаж, одежда и речь горожан. Особенно речь. Иногда кажется, что попал в другую страну...

Василий Химик в своей книге скрупулезно исследует состав современного городского просторечия – части общего русского языкового пространства. Русская речь, как всякая речь вообще, – это постоянное и неуклонное изменение, развитие, творчество. Путь слова из социального жаргона в нормативную разговорную речь – это типичный способ расширения лексического состава русского языка: из его низких сфер слова и сочетания слов легко проникают в жаргоны отдельных молодежных группировок, оттуда в молодежную субкультуру в целом. Затем подобное словоупотребление расширяется до массового, просторечного и наконец закрепляется в разговорном литературном языке. Такова судьба многих слов, таких как, например, расклад, прокрутить, беспредел, тусовка.

Особое место в книге автор отводит языку молодежи, динамике его развития, лексическому составу и этимологическим корням. Так, он замечает, что в раннем детстве ребенок стремится путем имитаций и аналогий овладеть существующей системой «взрослого» языка, в результате возникают многочисленные детские новообразования. Это центростремительный процесс освоения языка: ребенок хочет говорить так, чтобы его понимали.

К подростковому возрасту ребенок начинает воспринимать языковые нормы как часть системы стандартов официально предписываемой жизни. Принуждение и давление постепенно приводят к естественному сопротивлению, протесту, появлению новых языковых предпочтений. Поэтому после 11 лет индивидуальное центростремительное сознание ребенка перерастает в более сложное соединение центростремительных и центробежных тенденций. Начинает формироваться антагонистическое сознание – «быть не как все» и корпоративное – «быть подобно своим». Так создается специфическая лексика подростков, тинов, а именно жаргоны подростков, объединенных общими интересами, территорией, образом жизни. К подростковым относятся и жаргоны панков, металлистов, хиппи с их своеобразным лексиконом – причудливой смесью англизированных и воровских по происхождению слов: аскать – «просить», герла – «девушка» и т.п.

В поисках новых эпатирующих слов и выражений подростки тянутся к самым заметным и ярким явлениям живого языка. Среди множества таких явлений наиболее привлекательной им кажется лексика криминального мира, с которой юные носители живой русской речи неизбежно сталкиваются в быту, на улице. Но, замечает В.В. Химик, подростковая психология и природа криминального мира резко различаются. Наивность и неразвитость подросткового сознания – явления возрастные, преходящие, в то время как социальная и нравственная неразвитость криминального мира – его имманентный и стабильный признак.

Молодежь более старшего возраста, живущая в объединениях по интересам – компьютерщики, музыканты, спортсмены, торговцы, – овладевает так называемыми социально-профессиональными жаргонами. Среди них наиболее распространены компьютерный лексикон программистов и пользователей («гуру», «хакеров», «юзеров»). Как и во всех других случаях, здесь действуют две традиционные для массовой молодежной психологии тенденции: центробежная («протестное речевое поведение») и центростремительная (сплачивание в группировки). При этом традиционное протестное поведение направлено и на источник жаргона – на англо-американскую компьютерную лексику, которая подвергается пародирующей, абсурдирующей русификации, не лишенной в ряде случаев творческой изобретательности и оригинальности.

Лексический и экспрессивный потенциал эстрадно-музыкального молодежного жаргона предопределяется самим родом деятельности музыкантов и так называемой околомузыкальной тусовки. Особенности музыкального действия делают популярным и сам язык музыкантов («фанера», «рокер», «раскрученный», «попса» и т.п.). Эффект бит-, поп- и рок-музыки, замечает В.В.Химик, удивительным образом напоминает эффект жаргонного лексикона: те же экспрессия, эмоциональное напряжение, корпоративно-групповое чувство сопричастности у тех, кто пользуется этим жаргоном, кто с его помощью отгораживает себя от чуждого мира взрослых, отвергает его каноны.

Молодежный интержаргон, или сленг, – это ненормативные слова, выходящие за пределы корпоративного употребления, часто они переходят в массовое просторечие. Таковы, например, популярные в живой русской речи слова и выражения: крутой, беспредел, тусоваться, кайф, прикид, крыша поехала и т.п. Происхождение этих слов и выражений сомнительное, но, попадая в сферу широкого молодежного словоупотребления, их откровенно маргинальный смысл обычно исчезает. Речь молодежи – это своеобразный генератор, который приводит в движение разговорно-просторечную стихию, это достоверный и яркий показатель состояния общества и его языка.

Язык молодежи во всех его возрастных и социально-групповых вариантах, от подросткового жаргона до массового сленга, кроме экспрессивного отчуждения имеет еще одну общую особенность – это устойчивая тенденция к юмору, шутке, насмешке, иронии. Сленг несерьезен, это средство развлечения, языковой игры. Нормативными словарями уже фиксируется слово подначивать, со значением «поддразнивать, подзадоривать». К тому же статусу приближается метафора подкалывать с целым кустом производных: прикалываться, прикольный и т.п.

Механизм формирования жаргонных систем молодежной речи основан на заимствованиях. Внутренним источником «расцвечивания» речи для молодых людей является блатная музыка с ее яркими, необычными для обывателя словами. Такие слова воспринимаются вне всякого влияния их этимологической истории, т.е. исключительно как экзотические звуковые комплексы. Например, слово тусовка в молодежном сленге имеет совершенно новый смысл, обозначая не криминальные сходки, а светскую жизнь, и не в старом, а в новом, ироническом, рекламно-массовом понимании этого явления массовой культуры. Внешние источники экзотизмов в молодежной речи в настоящее время почти исчерпываются английскими варваризмами. Почти каждый из англоязычных экзотизмов молодежной речи представляет собой проявление стеба – иронической игры, эпатажа, шутки, пародирования английского прототипа (например, олдовые мэны, фрилавник, фэйсом об тэйбл и пр.).

Просторечные слова являются в известном смысле порождением языковой игры, выхода их рамок обыденной жизни. Такая игра реализуется в многочисленных приколах и ненормативной лексике – это просто забава, смешные, шутливо-иронические и саркастические словообразования (например, по барабану, лохотрон и т.п.). Есть еще и лингвистический аспект языковой игры, он связан с естественным интересом к собственному языку, проверкой его ресурсов и возможностей (это многочисленные каламбуры, фонетические уподобления, например, чао-какао, наегориться, инсульт-привет и т.п.).

Если представить русское культурное пространство в виде трех главных систем – традиционной народной культуры, элитарной, высокой и массовой популярной (третьей) , то нельзя не заметить, что первые две отличаются социальной ограниченностью, в то время как «третья» культура и обслуживающее ее просторечие оказываются массовыми и общедоступными. В.В. Химик пишет, что экспансия массовой культуры ведет к снижению общей культуры и общего уровня речи. Что же делать? До сих пор в русской истории были опробованы два пути. Первый из них – жесткие запреты, жесткая директивная ориентация. Результат известен. Неумелая борьба с низким привела к нарушению гармонии: популярность низких проявлений массовой культуры и бытовой речи резко возросла. Второй путь, противоположный первому, – вседозволенность, прячущаяся в одежды демократизации. Этот путь неизбежно ведет к общему снижению культуры, к постепенному «оседанию культурной почвы».

В.В.Химик предлагает искать «третий путь». Это не административное противостояние и не попустительство и пассивное следование низкой стихии, а последовательное воспитание чувства меры и вкуса.

Исчерпывающий список литературы, словарь специальных понятий и научных терминов и рассыпанные по всей книге просторечные и жаргонные слова делают книгу В.В.Химика почти энциклопедией современной живой русской речи.

Список литературы

В.В. ХИМИК. Поэтика низкого, или просторечие.