Роман на все времена Война и мир

По-разному открывали для себя этот роман современники писателя и его потомки. Сколько восхищения перед его силой и красотой звучало каждый раз в их отзывах о романе Льва Николаевича Толстого «Война и мир»!

Н. Лесков сравнивал «Войну и мир» с эпосом Древней Греции. Ф. Достоевский поражался знанию «до мельчайшей тонкости (исторической и текущей) изображаемой действительности». Г. Флобер восхищался: «Это перворазрядная вещь! Какой художник и какой психолог! Мне кажется, что кое-где есть места шекспировские. Я вскакивал от восторга во время чтения…» А Мопассан признавался: «Вот как нужно писать!» А. Франс, А. Чехов, Р. Роллан, М. Горький, Д. Голсуорси, А. Цвейг, Н. Хикмет… — разные художники разных стран и эпох были единодушны в своем восторге.

Что же составило силу романа? Истинно художественное произведение, как бы ни было правдоподобно, никогда не является точной копией жизни, слепком в масштабе «один к одному». Мир художественного творения шире, многогранней. Вот почему узнают в нем свою жизнь, свои заботы и черты даже те читатели, которые никакого отношения к изображенным событиям не имели.

«Войну и мир» Л. Толстого часто называют романом, о войне 1812 года. Это и верно и неверно. Верно — потому что в нем действительно речь идет о событиях Отечественной войны. Неверно — потому что рассказ об Отечественной войне едва ли составляет четвертую часть романа, а проблемы его и вовсе не вмещаются в рамки какого бы то ни было исторического события.

Роман создавался в 60-е годы XIX столетия, когда Россия, оказавшись накануне крестьянской революции, заново осмысляла себя, решая коренные вопросы бытия: что есть народ? какая роль принадлежит ему в истории и в личных судьбах каждого? что такое личность? от чего зависит ее счастье, ее судьба? Лев Толстой долго отыскивал события, соразмерные тому, что его волновало. Ему были необходимы события очевидные и значительные в народной судьбе. И таким событием явилась для него война 1812 года. Читать Толстого — значит находиться вместе с ним в поиске, размышлять, постоянно совершая духовную работу, улавливая смысл не тех или иных сцен, но «того бесконечного лабиринта сцеплений, в котором и состоит сущность искусства». Да, именно так. У Толстого вымышленные герои интересуют его сами по себе, потому что ими совершается история. Так в романе «Война и мир» поднималась до уровня исторического события деятельность так называемых «лиц неисторических». Силой романа, а не его слабостью явилось нарушение общепринятых правил, потому что предметом исследования предстали в романе не частные судьбы тех или иных героев, но их взаимосвязи, от которых в конечном итоге зависел ход событий, ход Истории.

Удивителен ритм романа: широкомасштабные сцены сменяются узкоинтимными, а те вновь переходят в широкую панораму, охватывающую, кажется, весь мир. И при этом не ощущается несоразмеренности или противоестественности такого соединения.

«Война и мир» предстает перед нами как колоссальное единство и переплетение из пятисот с лишним героев. И чем полнее народность того или иного героя, тем ярче сама личность, тем богаче ее счастье, тем определеннее смысл ее жизни.

Удивительно свойство романа: в каком возрасте ни читаешь его, всегда черпаешь из него столько, сколько способен взять и всегда при этом ощущаешь, сколько нетронутого осталось за пределами твоего восприятия. Это ощущение не покидает и при втором, и при десятом чтении. Уже не роман о войне, а просто роман о жизни лежит перед тобой. Именно так воспринимается это произведение, автор которого как-то сказал, что он был бы счастлив написать такой роман, читать который станут «теперешние дети лет через двадцать и будут над ним плакать и смеяться и полюбят жизнь». Не двадцать — сто с лишним лет минуло с той поры, и все новые и новые поколения открывают эту книгу, находят в ней то вечное, что роднит день настоящий с днем прошедшим и днем предстоящим. Жизнь романа продолжается.