Тирания есть привычка, обращающаяся в потребность По пьесе Островского Гроза

Молодая девушка, потупив взор, стоит посредине комнаты и вытаскивает из сумки рекомендательные письма. Ее в упор рассматривает купеческая семья. Впереди важно стоит с тупым лицом хозяин дома и нагло рассматривает «товар». Он вышел навстречу приезжей в халате, не потрудившись переодеться. Столпившиеся за его спиной домочадцы, каждый по-своему рассматривают приезжую. С любопытством, боясь хозяйского гнева, заглядывают в полуоткрытую дверь слуги. На стене висит портрет предка, такого же властного и глупого, как и теперешний хозяин. Одиноко стоит в центре комнаты перед этой семьей молодая девушка. Тяжело будет приезжей здесь, где признается лишь одна сила — сила денег.

Это картина В.Г. Перова «Приезд гувернантки в купеческий дом». Она невольно оживляет в нашей памяти галерею купеческих типов, тиранов-самодуров из пьес современника В.Г. Перова А.Н. Островского.

Что же такое тирания; почему Ф.М. Достоевский называл тиранию привычкой? Тиран — жестокий правитель, деспот. В Древней Греции тираном называли человека, захватившего власть. В русском языке это слово появилось лишь в XV веке. Сейчас тираном называют не только правителя, отличающегося своей жестокостью, но и угнетателя, и мучителя.

Но ведь персонажи Островского — не злодеи и не преступники, а обыкновенные люди со смещенным представлением о человеческом достоинстве, о нормах поведения. И все же, они тираны, тираны потому, что утратили живые человеческие чувства, их отношения безнравственны и основаны лишь на денежной зависимости. Тираны-самодуры угнетают своих близких, издеваются над слугами и, что самое страшное, не понимают этого, считая совершенные действия нормой жизни. Так тирания постепенно превращается в привычку. Яркий образ тирана-мучителя представлен в пьесе А.Н. Островского «Гроза» в образе свекрови главной героини — Кабановой М.И.

С самого начала она старалась унизить Катерину при людях, особенно при чужих, чтобы не зазнавалась, не показывала свою гордыню. Кабанова старалась всеми силами удержать старые порядки в доме. Свой гнев она обрушивала на невестку, которая жила не по законам Марфы Игнатьевны. Кабанова не могла оставить то, на чем сама была воспитана и прожила целый век. С этой стороны Марфу Игнатьевну трудно назвать тираном. Ведь она отстаивает то, что вошло в привычку на долгие годы. Но…: «Я люблю, чтобы все мне в доме подчинялись, все боялись». Не это ли слова тирана?

Или, например, Кабанову возмутило то, что, прощаясь с мужем, Катерина, не поклонилась Тихону в ноги, а бросилась ему на шею. «Поэтому-то она, беспутная, и бросилась на шею Борису, бесстыдница. За это ее бог-то и покарал. Поэтому я ее донимала бранью, вечными попреками за непочтительность, непослушание. Чтобы она привыкла к беспрекословному повиновению передо мной, хозяйкой дома. Я и сына не пустила ее вытаскивать: из-за нее да себя губить, стоит ли она этого! Мало она нам страху-то наделала, что еще затеяла! Прокляну, коли пойдешь… Вытащат: взглянешь». Итак, в этом отрывке Кабанова выступает в роли настоящего тирана. Она не только оскорбляет уже погибшую невестку, но и запрещает сыну попрощаться с ней: «Прокляну, коли пойдешь…». Не это ли слова настоящего мучителя? Запретить мужу проститься с погибшей женой — настоящий деспотизм.

Интересна и фамилия героини: Кабанова. Кабан — животное, известное своей агрессивностью и напористостью. Фамилия как нельзя лучше отражает характер Марфы Игнатьевны. Не уступает ей и имя: Марфа — госпожа. Имя отца Марфы, Игнат, переводится как — рожденный огнем, неведомый. Действительно кажется иногда, что Кабанова сама не ведает, что творит: угнетает невестку, издевается над сыном, нагоняет страху на окружающих, куражится над близкими.

Она, на мой взгляд, упивается своей властью и полным подчинением окружающих ее людей. Но в то же время у Кабановой есть своя правда. Ее так воспитывали. Поэтому она не в состоянии понять ни любовь, ни преданность, ни беспричинное веселье. Все это противоречит ее натуре.

В царстве Кабановой гибнет все живое. Тирания — это привычка, выработанная годами и взращенная на плодотворной почве. Живое не выдерживает тесного соседства с ней и гибнет, а тирания живет и процветает.

И вот, спустя 200 лет, новые тираны-самодуры окружают нас. Они не прислушиваются ни к чьему мнению, наслаждаясь своей властью над другими.

Кабанова, Самсон Силыч Большов, Тит Титыч Брусков — всех их можно встретить и в сегодняшней жизни. Главная сласть для них — нагнать страху и вдоволь поиздеваться над людьми, в силу обстоятельств жизни зависимыми и подчиненными. Но не сами ли мы подготавливаем благотворную почву для тиранов? Не сами ли превращаем тиранию в привычку?