Марфа Игнатьевна Кабанова появляется на сцене в пятом явлении, но прежде мы слышим рассказ Кулигина о правах калиновцев, где в купеческих домах, за высокими заборами, за тяжелыми замками льются слезы, творятся темные дела. «Жестокие нравы, сударь, в нашем городе, жестокие!» - говорит Кулигин Борису.
Действительно, Кабаниха прежде всего ханжа, прикрывающая и оправдывающая все свои действия идеалами патриархальной, церковной, домостроевской старины, обычаи и порядки которой она строго соблюдает. Кабаниха требует, например, чтобы Катерина при расставании с мужем обязательно «выла», и чтобы не обнимала его, а кланялась мужу в ноги.
Новые порядки кажутся ей нелепыми и даже смешными. Кабаниха хочет заставить всех жить по старинке и не терпит ни в ком из окружающих проявления «своей воли», своей инициативы: «Молодость-то что значит?… Что будет, как старшие перемрут, как будет свет стоять, уж и не знаю». Как истинная блюстительница старины, Марфа Игнатьевна суеверна, но у нее показное благочестие. Она не пропускает ни одного церковного богослужения, оделяет деньгами нищих, принимает в своем доме странниц, но ее деспотизм в домашнем быту еще тяжелее, чем деспотизм Дикого. Этот «жестокий ругатель», «пронзительный мужик» внешне очень грозен. Его жена каждое утро со слезами умоляет окружающих: «Батюшки, не рассердите! Голубчики, не рассердите!». Но Савел Прокофьевич и сам не знает, в какое расположение он может прийти через минуту. Однако Дикой покричит, поругается, сгоряча даже побьет, да и остынет. А Кабаниха издевается над своими жертвами систематически, изо дня в день, истязая их хладнокровно, назойливо, подтачивая, «как ржа железо». Своим бездушием она доводит семью до полного развала: Катерина погибает, Варвара уходит из дома, а Тихон, в сущности добрый, хотя и безвольный человек, теряет всякую способность думать и жить самостоятельно. Семья, по выражению Тихона, «врозь расшиблась».
Кабаниха так же консервативна, как и Дикой. Если Дикой не может понять, что нет никакого греха в громоотводе, то Кабаниха не может примириться с тем, что «для ради скорости» люди выдумали «огненного змея» - паровоз. «А меня хоть ты золотом осыпь, так я не пойду», -решительно заявляет она в ответ на сообщение Феклуши о «машине».
Неумолимый враг всего нового, Кабаниха, впрочем, уже предчувствует, что старине приходит неизбежный конец, что наступают тяжелые для нее времена. «Нам бы только не дожить до этого», - говорит Феклуша боязливо, указывая, что «за грехи» людей уже и дни делаются все короче и короче. «Можжет, и доживем», - с мрачным озлоблением заявляет Марфа Игнатьевна.
Кабаниха типична как представительница деспотического уклада «темного царства». И в то же время она не во всем похожа на Дикого. Это более сложная натура. Прежде всего, она умнее Дикого. В то время как Савел Прокофьевич действует больше «нутром», как грубая физическая и денежная сила, Кабаниха выступает как своеобразный теоретик старого уклада, фанатически защищая домостроевщину. В отличие от необузданного, дикого в своих выходках и не владеющего собой Дикого она сдержанна, внешне бесстрастна и сурова.
Это единственный человек в городе, с которым как-то считается Дикой. Он не смеет ругать Кабаниху, так как с первых же слов получает отпор и быстро сдается:
Дикой: Ты еще что ту? Какого еще тут черта водяного?
Кабанова: Ну, ты не очень горло-то распускай! Ты найди подешевле меня! А я тебе дорога! Ступай своей дорогой, куда шея!...
Дикой: Постой кума, постой! Не сердись!...
Оказывается, «прекратить» Дикого не так уж трудно: он смиряется при малейшем сопротивлении. Вся беда в том, что сопротивления он почти не встречает.
Также язык Кабанихи богаче и сложнее, чем язык Дикого. В нем тоже проскальзывают иногда грубые выражения, но не они характерны для ее речи. Властность Марфы Игнатьевны сказывается не в ругательствах, а в повелительном тоне ее речи: «В ноги, в ноги!». Заметный отпечаток на ее речь наложила та атмосфера «благочестия» и старинной обрядовости, какую она поддерживает в своем доме. Странницы и нищие устанавливают постоянную связь Кабанихи с народным говором, поэтому в ее речи встречаются и пословицы, и образные обороты народной речи. Все это делает язык Марфы Игнатьевны своеобразно колоритным, хотя и не смягчает общий облик этой властной, суровой, непреклонной блюстительницы устоев «темного царства».
Выше уже было сказано, что Кабаниха отличается от Дикого. Однако у них есть общие черты, позволяющие говорить о их самодурстве. Деспотизм, необузданный произвол, невежество, грубость, ханжество, бездушная защита отживших свой век порядков и обычаев – таковы черты внутреннего облика Кабанихи и Дикого, которые характеризуют этих персонажей как типичных представителей «темного царства».