Что такое страсть? Обратимся к Толковому словарю живого великорусского языка Владимира Даля. Там дается следующее объяснение: страсть – это, прежде всего, страданье, мука, телесная боль, душевная скорбь, сознательно принятые на себя тяготы и мученичества. И в то же время, страсть – это безотчетное влечение, необузданное, неразумное хотение, алчба. В животном страсти слиты в одно с рассудком, образуя побудку, а потому в страстях животного всегда есть мера; страсти человека, напротив, отделены от разумного начала, подчинены ему, но вечно с ним враждуют и никакой меры не знают. Всякая страсть слепа и безумна, она не видит и не рассуждает. Как мы видим, человеческие страсти – понятие многогранное, я бы даже сказал, разнополюсное. Изображению и анализу человеческих страстей посвящены многие художественные произведения. Столкновение желаемого и действительного, любви и ненависти, скупости и властолюбия мы найдем и в маленьких трагедиях Пушкина. Обратимся к первой из них, «Скупом! у рыцарю».
Первая сцена стремительно вводит нас в обстановку действия.
- Во что бы то ни стало на турнире Явлюсь я. Покажи мне шлем, Иван.
Перед нами башня средневекового замка. Разговор рыцаря и оруженосца. Речь идет о турнире, о шлеме и латах, о победе и схватках и о захромавшем коне. Но перед нами не просто рыцарь, а бедный рыцарь. Времена крестовых походов прошли безвозвратно, и рыцарские турниры превратились из испытаний перед походами в увеселения. А шлем и латы стали, прежде всего, украшениями. Рыцарю стыдно надеть пробитый шлем и стыдно снять с поверженного врага. «Рационалистический дух века» пронизывает рассказ молодого рыцаря о турнире и своем подвиге. Разговор о турнире переходит в разговор о деньгах и хлопотах, с ними связанных, появляется ростовщик и упоминание о несметных отцовских сокровищах. Молодой рыцарь загнан в угол, он мечется, жизнь впервые распахнулась перед ним так широко и первая победа обострила его жизненную активность.
Главным принципом Альбера становится «Во что бы то ни стало…» Во что бы то ни стало он хочет жить по-рыцарски, то есть проводить время на турнирах и пирах, и для э!
того ему нужны деньги – на первый случай сто червонцев «жида-ростовщика», а затем и полные золота сундуки отца.
Тема денег, их роли в духовной жизни человека не раз поднимались Пушкиным в его произведениях. В одно и то же время им были высказаны две диаметрально противоположные точки зрения:
…И просят злата и цепей.
(«Цыганы»)
…Без денег и свободы нет
(«Разговор книгопродавца с поэтом»)
В «Скупом рыцаре» эти две точки зрения смыкаются. Первый поединок из-за денег - это диалог Альбера и Соломона. И это не просто столкновение беспечного молодого рыцаря с практичным ростовщиком, это не просто горячее желание достать денег, это борьба Альбера за свою внутреннюю свободу. Золото нужно ему лишь для того, чтобы обрести полноту жизни так, как он ее понимает. Соломон предлагает Альберу пустить в ход яд и отравить отца. Да, Альбер с нетерпением дожидается смерти отца, но пойти на убийство он не может, он еще рыцарь.
Во второй сцене мы попадаем в подвал, о котором мечтает Альбер, подвал, который охраняет «как пес цепной» старый Барон. Барон, начиная свой монолог почти бранью, поднимается до высокой патетики:
Что не подвластно мне? Как некий демон
Отселе править миром я могу;
Лишь захочу – воздвигнуться чертоги;
В великолепные мои сады
Сбегутся нимфы резвою толпою;
И музы дань свою мне принесут,
И вольный гений мне поработится,
И добродетель, и бессонный труд
Смиренно будут ждать моей награды.
Барон уже давно не рыцарь, и рыцарский кодекс чести: великодушие, защита сирот и вдов – все это давно отброшено им. Он, может быть, и не убивший ни одного человека, чувствует себя как убийца:
Когда я ключ в замок влагаю, то же
Я чувствую, что чувствовать должны
Они, вонзая в жертву нож: приятно
И страшно вместе.
Он говорит о сыне как о будущем грабителе своих сокровищ. Для Скупого рыцаря золото- это право на власть, на могущество, на наслаждение жизнью, и оно, это право, может быть оплачено лишь ценой лишений, ценой крови.
В третьей сцене Альбер направляется к Герцогу искать рыцарского суда. В начале трагедии Альбер стремился, во что бы то ни стало попасть на рыцарский турнир, кончается тем, что идет на поединок со стариком отцом, по сути, на прямое и безнаказанное убийство. Так завершается трагедия о всевластье золота, ничего не принесшего человеку, возомнившему себя его хозяином. И возглас Герцога «Ужасный век, ужасные сердца!» говорит о безумии всего происходящего, разладе всего миропорядка.
Пушкин не пишет морали в конце трагедии, но о дальнейшей судьбе героев легко догадаться, власть и золото никого не сделают счастливыми. Мне кажется, Вольтер был прав, сказав, что «страсти – это ветры, надувающие паруса корабля, иногда они его топят, но без них он не мог бы плавать». Действительно, страсть нередко толкает людей на самоотверженные поступки и высокие чувства, являясь великой движущей силой. Но чаще всего по жизни мы сталкиваемся со страстями низменными, такими их и изображает Пушкин в своих трагедиях. Как писал В.Даль «скупость легко обращается в страсть». Но
в «Скупом рыцаре» она никого не приблизила к счастью истинному. «Маленькие трагедии» Пушкина актуальны и в наши дни: человеческие страсти все те же, что и сотни лет назад.