ИВАН КАРАМАЗОВ - герой романа Ф.М.Достоевского «Братья Карамазовы» (1878-1880), один из трех законнорожденных сыновей помещика Федора Павловича Карамазова. И.К. появляется в черновых записках Достоевского под именами «Иван Федорович», «ученый», «убийца». Последнее указывает на идейную концепцию романа: настоящий отцеубийца не Смердяков, а богоборец И.К. (этой точки зрения придерживались А.С.Долинин и К.В.Мочульский). Однако первоначально не исключалось, что именно И.К. станет реальным отцеубийцей. «Почтитель-нейший сын», «Карл Мор» называет И.К. отец, употребляя имя одного из героев драмы Шиллера «Разбойники». И.К., под маской почти тельности скрывающий ненависть к отцу, несущий моральную ответственность за его смерть, я Дмитрий Карамазов, осужденный за несовершенное отцеубийство, занимают в композиции романа положение, схожее с братьями-врагами в «Разбойниках». Стремясь ввести героя в широкий литературный и культурно-исторический контекст, Достоевский сравнивает И.К. с Фаустом Гете, Кандидам Вольтера. Образ И.К. - дальнейшее развитие в творчестве Достоевского героя-бунтаря, исповедующего атеистические убеждения, призывающего к пересмотру существующих нравственных устоев. Фигура И.К. окружена загадочностью. Он рос в чужой семье угрюмым мальчиком, рано обнаружил блестящие способности. Учился в университете естественным наукам, сам содержал себя грошовыми уроками и журнальной работой. Алеша Карамазов признается ему в сцене в трактире: «Брат Дмитрий говорит про тебя: Иван - могила. Я говорю про тебя: Иван - загадка». Действительно, поведение И.К. непонятно и двусмысленно: будучи атеистом, он пишет работу о теократическом устройстве общества; внушает отцу мысль обратиться к посредничеству Зосимы в решении семейного конфликта; «твердо и серьезно» принимает благословение старца и целует его руку. Сознание И.К. разрывается между верой и неверием. Эту тайну сразу угадывает старец: «Идея эта еще не решена в вашем сердце и мучает его. < ...> В этом ваше великое горе, ибо настоятельно требует разрешения. < ...> Но благодарите творца, что дал вам сердце высшее, способное такою мукой мучиться» (Исходя из узкобиографического толкования образа И.К., Л.Ф.Достоевская высказала предположение, что писатель изобразил в нем себя. Раздвоенность сознания героя показана в диалоге с чертом. Богоборческие высказывания И.К. в главе «Бунт» перекликаются с некоторыми положениями доклада «Идеалистический и позитивный методы в социологии», прочитанного зимой 1848 г. на собрании кружка петрашевцев Н.С.Кашкиным. Достоевский и Кашкин принадлежали к разным группировкам среди петрашевцев и не были близки, однако эта перекличка, подмеченная А.С.Долининым, действительно существует: ход мыслей атеиста И.К. - отрицание не Бога, а благости его. Знаменитые слова И.К., обращенные к брату Алеше: «Я не Бога не принимаю, пойми ты это, я мира, Им созданного… не принимаю и не могу согласиться принять». (Среди черновых набросков к роману «Подросток» есть следующая запись: «Если мир так идет, что подлое дело очутится на месте светлого, то пусть все провалится, я не принимаю такого мира».) В письме к Н.А.Любимову от 8 июля 1879 г. Достоевский называет И.К. «одним из главнейших характеров». Идейная нагрузка образа И.К. обусловлена уже тем, что ему Достоевский отдает авторство «Поэмы о Великом инквизиторе» - вершины своих религиозно-философских размышлений. И.К. с Инквизитором, со «страшным и умным духом» против Христа. Его идея «все позволено» реа- лизуется в отцеубийстве, совершенном Смер-дяковым, «дух самоуничтожения и небытия» воплощается в «черте». В сцене «кошмара» Достоевский продолжает тему, начатую в «Бесах»: разоблачение лживости сатанинской красоты. Ставрогину является «маленький, гаденький золотушный бесенок с насморком, из неудавшихся»; И.К. посещает «просто черт, дрянной мелкий черт». У И.К. два «двойника» - черт, повторяющий его мысли, «самые гадкие и глупые», и лакей Смердяков, снижающий его «идею» до уголовного преступления. «Дневник писателя» за 1876-1877 гг. содержит зародыши многих идей, развитых в романе в образе И.К. Так, рассуждение «идейного» самоубийцы в главе «Приговор» («Дневник писателя», 1876, октябрь) проявляется в аргументации И.К. (гл. «Бунт» пятой книги романа «Pro и contra»). Среди заготовок для неосуществленной поэмы «Сороковины» (замысел - лето 1875 г.) исследователь творчества Достоевского Л.П.Гроссман указывает разговор Молодого человека с сатаной, частично предвосхищающий неосуществленные замыслы писателя: «Книга странствий», «Книга о Иисусе Христе» и «Русский Кандид». Среди героев Достоевского наиболее близки И.К. в идейно-психологическом плане образы Раскольникова, Ипполита Терентьева из романа «Идиот» и Ставрогина. Триада «свободный мыслитель - пошлый «двойник» - реальный убийца», представленная в романе в образах И.К., «черта» и Смердякова, имеет своих предшественников в «Бесах»: Ставрогин - Верхо-венский - Федька Каторжный. В черновике «Письма к издателю «Русского вестника»» содержится ответ Достоевского на упреки М.Е.Салтыкова-Щедрина и рецензента «Молвы» в «эпилептически судорожном» восприятии действительности: «Такие концепции, как билет обратно и Великий инквизитор, пахнут эпилепсией, мучительными ночами. < ...> Да коли такие люди есть, то как же их не описывать? Да разве их мало, оглянитесь кругом, господа, эти взрывы - да вы после этого ничего не понимаете в современной действительности и не хотите понимать, а это уже хуже всего». Современная Достоевскому критика разного толка, от демократической, представленной работами Михайловского и Антоновича, до противостоящих ей журнала «Мысль», газеты «Новое время» и занявшего обособленную позицию «Литературного журнала» Суворина, отмечала философскую глубину и высочайшее художественное мастерство в воплощении образа И.К. Русские религиозные философы начала XX в. посвятили проблеме, изложенной в поэме И.К., целые исследования. Исследователь творчества писателя Д.Д.Благой во второй половине нашего века отметил, что в И.К. предугаданы настроения и характерные психологические черты героев литературы «конца века».

Лит.: Булгаков С. Иван Карамазов (в романе Достоевского «Братья Карамазовы») как философский тип // Булгаков С. От марксизма к идеализму. СПб., 1903; Гроссман Л.П. «Русский Кандид» (К вопросу о влиянии Вольтера на Достоевского) // Вестник Европы. 1914. № 5. С. 192-203; Долинин А.С. Последние романы Достоевского. М; Л., 1963; Розенблюм Л.М. Творческие дневники Достоевского // Литературное наследство. М„ 1973. Т. 83. С. 64-65.