Реферат на тему Педагогика свободного воспитания
Работа добавлена на сайт bukvasha.net: 2015-06-24Поможем написать учебную работу
Если у вас возникли сложности с курсовой, контрольной, дипломной, рефератом, отчетом по практике, научно-исследовательской и любой другой работой - мы готовы помочь.
Предоплата всего
от 25%
Подписываем
договор
ПЕДАГОГИКА СВОБОДНОГО ВОСПИТАНИЯ1
В1973г. в Англии на 91-м году жизни скончался "последний классик" свободного воспитания, создатель и бессменный руководитель легендарной школы Саммерхил Александр Нил (Нейлл). На протяжении всей своей долгой жизни он, словом и делом отстаивал право ребенка жить и развиваться свободно уже с младенческого возраста. "Мои дети, - писал Нил, - делали только то, что им заблагорассудится... Я не сомневаюсь, что мне удалось выявить все их лучшие качества"2. Единственный критерий деятельности педагога, утверждал он, - интерес ребенка, а лучший воспитатель детей - природа, естественной работе которой и должны способствовать взрослые. Нил беспощадно увольнял учителей, которые, по его мнению, своими авторитарными действиями принуждали детей к учебе, нанося им психологические травмы и нарушая природную гармонию развития человека. Он считал, что идеальный педагог должен стать "членом группы" детей, и сам демонстрировал исключительное умение находиться среди них, оказывать влияние на их поведение силой своей личности.
Жизнь созданной Нилом школы на протяжении четырех десятилетий ее существования была проникнута духом свободного творчества и самоуправления. Нил отказался от обязательных учебных программ, форм и методов занятий, стремился к созданию климата эмоционального комфорта, и выпускники школы демонстрировали очень высокий уровень духовного развития и психической устойчивости. Будучи человеком верующим, Нил в то же время выступал против догматического религиозно-нравственного воспитания. Он сумел организовать жизнь школьного коллектива, взаимоотношения между его членами на принципах христианской морали, естественным образом сделав их достоянием своих питомцев.
Александр Нил был одним из наиболее ярких и интересных представителей свободного воспитания - течения в педагогике, оформившегося на Западе и в России к началу XX столетия.
Свободное воспитание неразрывно связано с той гуманистической педагогической традицией, корни которой уходят в античную эпоху. Мыслители Древней Греции (V-IV вв. до н.э.) рассматривали воспитание и образование как важнейшие способы подготовки индивида к жизни, достойной человека, как эффективные средства, помогающие ему сформировать собственное мнение и найти свой жизненный путь. В античных полисах (городах-государствах) сформировался идеал свободной, критически мыслящей личности, обладающей развитым самосознанием, высокой духовной культурой, физическим совершенством, гражданскими добродетелями; предпринимались и практические попытки наметить пути и способы достижения этого идеала.
Почти за два с половиной тысячелетия до возникновения свободного воспитания как педагогического направления, Сократ (ок. 470-399 гг. до н.э.) гениально предугадал поставленные им важнейшие проблемы. Во-первых, рассматривая человека как существо общественное, он понимал личность исходя из ее внутреннего мира, взяв ее в отношении к себе самой. В центр педагогической деятельности Сократ поставил вопрос о роли образования в гармонизации отношений человека, стремящегося к достижению личного счастья, и общества, устремленного к справедливости. Путь к достижению этой гармонии он видел в совершенствовании человека, который реализует свою "добрую природу". Во-вторых, главная педагогическая задача, по мнению Сократа, состоит не в подготовке человека к конкретным видам деятельности, направленной на личное и общественное благо, а в его нравственном развитии, в формировании основ добродетельного поведения. При этом огромное значение он придавал образу жизни учителя (как примеру для подражания) и стилю его взаимоотношений с учениками. В-третьих, сам педагогический процесс Сократ рассматривал с точки зрения организации самопознания ученика, помощи ему в самостоятельном духовном (прежде всего интеллектуальном и моральном) усилии, пробуждении заложенных в нем от рождения активности и творческого начала. Он считал, что подлинная образованность может родиться только из личного духовного усилия человека, связанного с уже имеющимся у него опытом; именно поэтому свой метод он сравнивал с повивальным искусством (майевтикой). В-четвертых, Сократ рассматривал участников педагогического процесса как "равноправных партнеров". Учителю он отводил роль "помощника" ученика, стимулирующего активность и направляющего духовное развитие последнего.
Ученик Сократа великий философ Платон (427-347 гг. до н.э.) вложил в уста своего учителя следующую характеристику практикуемого им метода: "В моем повивальном искусстве почти все так же, как и у них, - отличие, пожалуй, лишь в том, что я принимаю у мужей, а не у жен, и принимаю роды душ, а не плоти. Самое же великое в нашем искусстве - то, что мы можем разными способами допытываться, рождает ли мысль юноши ложный призрак или же истинный и полноценный плод. К тому же и со мной получается то же, что с повитухами, сам я в мудрости уже не плоден, и за что меня многие порицали, - что-де я все выспрашиваю у других, а сам никакой мудрости не ведаю, - это правда. А причина вот в чем: бог понуждает меня принимать, роды же мне воспрещает. Так что сам я не такой уж особенный мудрец, и самому мне не выпадала удача произвести на свет настоящий плод - плод моей души. Те же, что приходят ко мне, поначалу кажутся мне иной раз крайне невежественными, а все же по мере дальнейших посещений и они с помощью бога удивительно преуспевают и на собственный, и на сторонний взгляд. И ясно, что от меня они ничему не могут научиться, просто сами в себе они открывают много прекрасного, если, конечно, имели, и производят его на свет"3.
В V-IV вв. до н.э. на фоне хозяйственного подъема и расцвета полисного самоуправления в древнегреческих городах-государствах бурно развивалась духовная жизнь. Зарождавшаяся установка на постоянное совершенствование умопостигаемого мира ориентировала людей на преобразующую деятельность, способствовала пробуждению активности свободной личности, создавала основу для ее развития, для высокой самооценки индивида. Полисная демократия, особенно в Афинах, была своеобразной системой политического воспитания, основанной на стимулировании развития индивидуальных способностей и активности граждан и их использовании во имя личного и государственного блага. Свободное творчество и личная ответственность в кругах полноправных граждан становились нормой жизни.
Становление гуманистической педагогической традиции, зародившейся в Древней Греции, продолжилось в эллинистическую эпоху (конец IV - середина I в. до н.э.), когда греческая культура в результате завоеваний Александра Македонского (334-323 гг. до н.э.) распространилась на огромных пространствах от Сицилии до Индии. В эпоху эллинизма резко усилились индивидуалистические тенденции в культуре и педагогике. Самодостаточность, которая ранее рассматривалась как атрибут полиса, признается атрибутом индивида. Философ Панэций Родосский (180-110 гг. до н.э.), отстаивая принцип "жить согласно природе", интерпретировал природу как индивидуальное, как те задатки, которые даны человеку от рождения. "Жить согласно природе» - значит жить согласно собственной индивидуальности. Подготовить к этому человека - главная задача воспитания.
Примерно в это же время римский политический деятель, оратор и писатель Цицерон (106-43 гг. до н.э.) ввел применительно к образованию человека понятие "гуманизм", которое, развиваясь и обогащаясь, стало одним из ключевых для западной культуры и педагогики. Для Цицерона гуманизм - это идеал образования, образ мысли, достойный человеческой жизни. Выдающийся римский оратор и педагог Квинтилиан (ок. 35-ок. 96 гг. н.э.) резко протестовал против применения телесных наказаний и требовал индивидуализации обучения; он подчеркивал, что "опытный наставник, прежде всего, должен изучить ум и природу порученного ему ребенка"4.
Зародившаяся в античную эпоху на Западе гуманистически ориентированная педагогическая идеология (еще окончательно не сложившаяся, отнюдь не единственная и не получившая массового распространения) разительно отличалась от тех педагогических установок, которые сформировались к началу I тыс. н.э. на Востоке и были ориентированы на формирование "традиционного" человека, жестко ограниченного в своем индивидуальном самовыражении различными надличностными ценностями и структурами. Гуманистическая педагогика обращалась к проблеме воспитания свободной личности, индивидуальное развитие которой связано с реализацией природы человека. Именно в этом мы усматриваем истоки того феномена, который явило собой в начале XX столетия свободное воспитание.
С начала I тыс. н.э. на Западе начинает распространяться христианство, ставшее в средние века доминантой духовного развития. Провозглашая в качестве одного из основных догматов веры идею сотворения мира из ничего, христианство утверждало динамичное восприятие человека, в становлении которого педагогическому воздействию отводилась исключительная по своей значимости роль. Сама христианская антропология прямо соотносила человека с Богом, по образу и подобию которого он был сотворен. Это имело далеко идущие последствия, как для педагогики, так и для культуры в целом. "Отныне, - пишут современные авторы, - человек рассматривался как центр и высшая цель мироздания. Природа, космос, социальная действительность осмысливаются через определенную установку - помещение человека в центр мироздания. Все явления мира воспринимаются с точки зрения опыта и ценности человека... Именно христианство явилось почвой европейской персоналистической традиции. В нем личность понимается как своеобразная святыня, абсолют. Личность не есть нечто тварное, она представляет собой и божественное начало. Речь идет о трактовке человека как безусловной ценности. Христианство в целом принципиально отличается от язычества в понимании человека. Оно подчеркивает в нем индивидуальное, тогда как язычество растворяет индивидуальность в какой-либо социальной общности"5.
Античные и средневековые гуманистические тенденции в развитии педагогической традиции Запада получили качественно новое звучание в эпоху Возрождения и Реформации (XIV-XVI вв.), в условиях существенного изменения всех сторон общественной жизни, зарождения раннебуржуазных отношений. Именно в этот период гуманизм впервые появился на исторической сцене как целостная система взглядов, как культурное движение.
Для эпохи Возрождения, подчеркивает И.С. Кон, характерно резкое расширение рамок и масштаба индивидуального выбора, обусловленное развитием общественного разделения труда и возросшей социальной мобильностью людей, прежде всего представителей имущих слоев населения и горожан. Понятие "призвание человека", которое в средние века рассматривалось как нечто данное с момента рождения и имеющее божественную природу, постепенно освобождалось от своих религиозных истоков и определялось теперь как выбор деятельности в соответствии с личной склонностью. Естественно, возникал вопрос, связанный с проблемой понимания и правильной оценки способностей. В западноевропейском средневековом обществе, где иерархия индивидуальных возможностей и способностей человека совпадала с социальной иерархией, проблема самопознания ассоциировалась с осознанием человеком своего места в обществе. Презумпция человеческого равенства (не по природе, которую, впрочем, при желании всегда можно было "подправить" воспитанием и самосовершенствованием) и допущение самой возможности изменения социального статуса задавали совершенно иной ракурс проблеме "познай себя". Теперь речь шла о познании внутренних возможностей человека, на основе которых выстраивались его "жизненные планы". Самопознание оказывалось предпосылкой и компонентом личного самоопределения6, оно требовало таких воспитания и образования, которые бы отталкивались от индивидуальных особенностей каждого конкретного человека, шлифовали бы его неповторимую природу, помогали бы осознать, развить и реализовать его способности и задатки.
Поворот, который наметился в эпоху Возрождения в трактовке самой человеческой индивидуальности, имел принципиальное значение для развития тех гуманистических тенденций в педагогике, которые позже способствовали возникновению идеологии свободного воспитания. Л.М. Боткин, говоря "не о способности индивида выделяться, но исключительно о социокультурных (своих для каждого времени) основаниях выделенное™ индивида", убедительно показал, что "выделенность античного героя, атлета, полководца или ритора, как и избранность средневекового проповедника, есть вместе с тем наибольшая степень включенности, нормативности, максимальной воплощенности общепринятого". По его мнению, "ни об одной культуре вплоть до Нового времени... нельзя было бы сказать, что она пребывала в поисках индивидуальности, т.е. стремилась уяснить и обосновать независимо достоинство особого индивидуального мнения, вкуса, дарования, образа жизни, - словом, если только не задевает такой же свободы других людей, самоценности отличия. Напротив. Получив первые импульсы в итальянском Возрождении, пройдя череду сложных превращений от XVIIв. до романтиков, лишь с конца Просвещения эта идея вполне оформилась и в прошлом столетии стала торить себе дорогу на европейской почве, понемногу утрачивая дерзкую непривычность"7.
В эпоху Возрождения произошел уникальный синтез античной традиции с ее культом гражданской свободы индивида и традиции средневековой с ее обращенностью к интимным глубинам человеческой души, каждый обладатель которой равен перед Богом и является венцом творения. Этот синтез стал отправной точкой развития того понимания индивидуальности, которое было характерно для Западной цивилизации и базировалось не столько на признании права человека на свободу и независимость, сколько на утверждении его самоценности, самобытной неповторимости. Такое представление о личности постепенно становилось все более влиятельным в западной культуре и педагогике; этому объективно способствовало утверждение и развитие буржуазных отношений, базировавшихся на частной собственности, личном предпринимательстве, гражданских свободах и правовом государстве.
Гуманисты XIV-XVI вв. в своих педагогических построениях акцентировали внимание на личных интересах и способностях учащихся, стремились опереться на присущие им активность и любознательность, преодолеть схоластику и авторитаризм массовой образовательной практики того времени. Гуарино Веронезе (1374-1460) доказывал, что учитель должен с любовью относиться к своим питомцам, ни в коем случае не применять телесных наказаний, порабощающих души детей, воспитывать их не поучая, но подавая пример своей "безупречной и чистой жизнью". Витторино да Фельтре (1378-1446) в 1424г. основал в Мантуе школу, названную им "Домом радости". В известном смысле она явила собой прообраз тех "общин свободного воспитания", которые стали возникать на рубеже ХГХ-ХХ в. Испанский философ и педагог Хуан Луис Вивес (1492-1540) в сочинениях "О науках" и "О методе занятий с детьми" подчеркивал, что воспитание и обучение несовместимы с насилием над ребенком, что педагог должен опираться в своей деятельности на знание детской природы. На связь с жизнью и самостоятельность мышления, на личные стремления индивида, на раскрытие его потенций ориентировали читателя произведения Франсуа Рабле (1483-1553) и Мишеля Монтеня (1533-1592).
Гуманистические идеалы Возрождения, основные идеи новой педагогики находились в вопиющем противоречии с реальной общественной жизнью эпохи. Они были настолько устремлены в будущее, что оказались не только совершенно недоступными массовому сознанию, но и неприемлемыми для большинства "носителей теоретического разума". Однако педагогика гуманистов оказала огромное влияние на последующую эволюцию образовательных традиций Запада.
В 1614г. Вольфганг Ратке (1571-1635) в своем знаменитом "Введении в искусство обучения" среди 25 важнейших "указаний к действию" называет принцип "Все без принуждения". Это, по мнению Н.Д. Никандрова, "пожалуй, первое столь однозначное отвержение авторитарности в обучении, которое мы находим у педагога Нового Времени. Характерно, что в своей дидактической системе, предвосхищая ряд принципов, чаще связываемых с именем Я.А. Коменского (природосообразность, последовательность и др.), Ратке выстраивает эти принципы так, что они все соотносятся с гуманным подходом к обучению, практически подкрепляя его"8.
XVII век, ознаменовавший начало Нового времени, связан с распространением теоретических представлений об активном субъекте, вырвавшемся из средневековых пут и способном, развив себя, реализовав свой неповторимый внутренний мир, пройти ему одному предназначенный путь. Человек, утративший в формирующейся научной картине мира статус "венца творения", оказался в круговороте неустойчивого социального Космоса.В1973г. в Англии на 91-м году жизни скончался "последний классик" свободного воспитания, создатель и бессменный руководитель легендарной школы Саммерхил Александр Нил (Нейлл). На протяжении всей своей долгой жизни он, словом и делом отстаивал право ребенка жить и развиваться свободно уже с младенческого возраста. "Мои дети, - писал Нил, - делали только то, что им заблагорассудится... Я не сомневаюсь, что мне удалось выявить все их лучшие качества"2. Единственный критерий деятельности педагога, утверждал он, - интерес ребенка, а лучший воспитатель детей - природа, естественной работе которой и должны способствовать взрослые. Нил беспощадно увольнял учителей, которые, по его мнению, своими авторитарными действиями принуждали детей к учебе, нанося им психологические травмы и нарушая природную гармонию развития человека. Он считал, что идеальный педагог должен стать "членом группы" детей, и сам демонстрировал исключительное умение находиться среди них, оказывать влияние на их поведение силой своей личности.
Жизнь созданной Нилом школы на протяжении четырех десятилетий ее существования была проникнута духом свободного творчества и самоуправления. Нил отказался от обязательных учебных программ, форм и методов занятий, стремился к созданию климата эмоционального комфорта, и выпускники школы демонстрировали очень высокий уровень духовного развития и психической устойчивости. Будучи человеком верующим, Нил в то же время выступал против догматического религиозно-нравственного воспитания. Он сумел организовать жизнь школьного коллектива, взаимоотношения между его членами на принципах христианской морали, естественным образом сделав их достоянием своих питомцев.
Александр Нил был одним из наиболее ярких и интересных представителей свободного воспитания - течения в педагогике, оформившегося на Западе и в России к началу XX столетия.
Свободное воспитание неразрывно связано с той гуманистической педагогической традицией, корни которой уходят в античную эпоху. Мыслители Древней Греции (V-IV вв. до н.э.) рассматривали воспитание и образование как важнейшие способы подготовки индивида к жизни, достойной человека, как эффективные средства, помогающие ему сформировать собственное мнение и найти свой жизненный путь. В античных полисах (городах-государствах) сформировался идеал свободной, критически мыслящей личности, обладающей развитым самосознанием, высокой духовной культурой, физическим совершенством, гражданскими добродетелями; предпринимались и практические попытки наметить пути и способы достижения этого идеала.
Почти за два с половиной тысячелетия до возникновения свободного воспитания как педагогического направления, Сократ (ок. 470-399 гг. до н.э.) гениально предугадал поставленные им важнейшие проблемы. Во-первых, рассматривая человека как существо общественное, он понимал личность исходя из ее внутреннего мира, взяв ее в отношении к себе самой. В центр педагогической деятельности Сократ поставил вопрос о роли образования в гармонизации отношений человека, стремящегося к достижению личного счастья, и общества, устремленного к справедливости. Путь к достижению этой гармонии он видел в совершенствовании человека, который реализует свою "добрую природу". Во-вторых, главная педагогическая задача, по мнению Сократа, состоит не в подготовке человека к конкретным видам деятельности, направленной на личное и общественное благо, а в его нравственном развитии, в формировании основ добродетельного поведения. При этом огромное значение он придавал образу жизни учителя (как примеру для подражания) и стилю его взаимоотношений с учениками. В-третьих, сам педагогический процесс Сократ рассматривал с точки зрения организации самопознания ученика, помощи ему в самостоятельном духовном (прежде всего интеллектуальном и моральном) усилии, пробуждении заложенных в нем от рождения активности и творческого начала. Он считал, что подлинная образованность может родиться только из личного духовного усилия человека, связанного с уже имеющимся у него опытом; именно поэтому свой метод он сравнивал с повивальным искусством (майевтикой). В-четвертых, Сократ рассматривал участников педагогического процесса как "равноправных партнеров". Учителю он отводил роль "помощника" ученика, стимулирующего активность и направляющего духовное развитие последнего.
Ученик Сократа великий философ Платон (427-347 гг. до н.э.) вложил в уста своего учителя следующую характеристику практикуемого им метода: "В моем повивальном искусстве почти все так же, как и у них, - отличие, пожалуй, лишь в том, что я принимаю у мужей, а не у жен, и принимаю роды душ, а не плоти. Самое же великое в нашем искусстве - то, что мы можем разными способами допытываться, рождает ли мысль юноши ложный призрак или же истинный и полноценный плод. К тому же и со мной получается то же, что с повитухами, сам я в мудрости уже не плоден, и за что меня многие порицали, - что-де я все выспрашиваю у других, а сам никакой мудрости не ведаю, - это правда. А причина вот в чем: бог понуждает меня принимать, роды же мне воспрещает. Так что сам я не такой уж особенный мудрец, и самому мне не выпадала удача произвести на свет настоящий плод - плод моей души. Те же, что приходят ко мне, поначалу кажутся мне иной раз крайне невежественными, а все же по мере дальнейших посещений и они с помощью бога удивительно преуспевают и на собственный, и на сторонний взгляд. И ясно, что от меня они ничему не могут научиться, просто сами в себе они открывают много прекрасного, если, конечно, имели, и производят его на свет"3.
В V-IV вв. до н.э. на фоне хозяйственного подъема и расцвета полисного самоуправления в древнегреческих городах-государствах бурно развивалась духовная жизнь. Зарождавшаяся установка на постоянное совершенствование умопостигаемого мира ориентировала людей на преобразующую деятельность, способствовала пробуждению активности свободной личности, создавала основу для ее развития, для высокой самооценки индивида. Полисная демократия, особенно в Афинах, была своеобразной системой политического воспитания, основанной на стимулировании развития индивидуальных способностей и активности граждан и их использовании во имя личного и государственного блага. Свободное творчество и личная ответственность в кругах полноправных граждан становились нормой жизни.
Становление гуманистической педагогической традиции, зародившейся в Древней Греции, продолжилось в эллинистическую эпоху (конец IV - середина I в. до н.э.), когда греческая культура в результате завоеваний Александра Македонского (334-323 гг. до н.э.) распространилась на огромных пространствах от Сицилии до Индии. В эпоху эллинизма резко усилились индивидуалистические тенденции в культуре и педагогике. Самодостаточность, которая ранее рассматривалась как атрибут полиса, признается атрибутом индивида. Философ Панэций Родосский (180-110 гг. до н.э.), отстаивая принцип "жить согласно природе", интерпретировал природу как индивидуальное, как те задатки, которые даны человеку от рождения. "Жить согласно природе» - значит жить согласно собственной индивидуальности. Подготовить к этому человека - главная задача воспитания.
Примерно в это же время римский политический деятель, оратор и писатель Цицерон (106-43 гг. до н.э.) ввел применительно к образованию человека понятие "гуманизм", которое, развиваясь и обогащаясь, стало одним из ключевых для западной культуры и педагогики. Для Цицерона гуманизм - это идеал образования, образ мысли, достойный человеческой жизни. Выдающийся римский оратор и педагог Квинтилиан (ок. 35-ок. 96 гг. н.э.) резко протестовал против применения телесных наказаний и требовал индивидуализации обучения; он подчеркивал, что "опытный наставник, прежде всего, должен изучить ум и природу порученного ему ребенка"4.
Зародившаяся в античную эпоху на Западе гуманистически ориентированная педагогическая идеология (еще окончательно не сложившаяся, отнюдь не единственная и не получившая массового распространения) разительно отличалась от тех педагогических установок, которые сформировались к началу I тыс. н.э. на Востоке и были ориентированы на формирование "традиционного" человека, жестко ограниченного в своем индивидуальном самовыражении различными надличностными ценностями и структурами. Гуманистическая педагогика обращалась к проблеме воспитания свободной личности, индивидуальное развитие которой связано с реализацией природы человека. Именно в этом мы усматриваем истоки того феномена, который явило собой в начале XX столетия свободное воспитание.
С начала I тыс. н.э. на Западе начинает распространяться христианство, ставшее в средние века доминантой духовного развития. Провозглашая в качестве одного из основных догматов веры идею сотворения мира из ничего, христианство утверждало динамичное восприятие человека, в становлении которого педагогическому воздействию отводилась исключительная по своей значимости роль. Сама христианская антропология прямо соотносила человека с Богом, по образу и подобию которого он был сотворен. Это имело далеко идущие последствия, как для педагогики, так и для культуры в целом. "Отныне, - пишут современные авторы, - человек рассматривался как центр и высшая цель мироздания. Природа, космос, социальная действительность осмысливаются через определенную установку - помещение человека в центр мироздания. Все явления мира воспринимаются с точки зрения опыта и ценности человека... Именно христианство явилось почвой европейской персоналистической традиции. В нем личность понимается как своеобразная святыня, абсолют. Личность не есть нечто тварное, она представляет собой и божественное начало. Речь идет о трактовке человека как безусловной ценности. Христианство в целом принципиально отличается от язычества в понимании человека. Оно подчеркивает в нем индивидуальное, тогда как язычество растворяет индивидуальность в какой-либо социальной общности"5.
Античные и средневековые гуманистические тенденции в развитии педагогической традиции Запада получили качественно новое звучание в эпоху Возрождения и Реформации (XIV-XVI вв.), в условиях существенного изменения всех сторон общественной жизни, зарождения раннебуржуазных отношений. Именно в этот период гуманизм впервые появился на исторической сцене как целостная система взглядов, как культурное движение.
Для эпохи Возрождения, подчеркивает И.С. Кон, характерно резкое расширение рамок и масштаба индивидуального выбора, обусловленное развитием общественного разделения труда и возросшей социальной мобильностью людей, прежде всего представителей имущих слоев населения и горожан. Понятие "призвание человека", которое в средние века рассматривалось как нечто данное с момента рождения и имеющее божественную природу, постепенно освобождалось от своих религиозных истоков и определялось теперь как выбор деятельности в соответствии с личной склонностью. Естественно, возникал вопрос, связанный с проблемой понимания и правильной оценки способностей. В западноевропейском средневековом обществе, где иерархия индивидуальных возможностей и способностей человека совпадала с социальной иерархией, проблема самопознания ассоциировалась с осознанием человеком своего места в обществе. Презумпция человеческого равенства (не по природе, которую, впрочем, при желании всегда можно было "подправить" воспитанием и самосовершенствованием) и допущение самой возможности изменения социального статуса задавали совершенно иной ракурс проблеме "познай себя". Теперь речь шла о познании внутренних возможностей человека, на основе которых выстраивались его "жизненные планы". Самопознание оказывалось предпосылкой и компонентом личного самоопределения6, оно требовало таких воспитания и образования, которые бы отталкивались от индивидуальных особенностей каждого конкретного человека, шлифовали бы его неповторимую природу, помогали бы осознать, развить и реализовать его способности и задатки.
Поворот, который наметился в эпоху Возрождения в трактовке самой человеческой индивидуальности, имел принципиальное значение для развития тех гуманистических тенденций в педагогике, которые позже способствовали возникновению идеологии свободного воспитания. Л.М. Боткин, говоря "не о способности индивида выделяться, но исключительно о социокультурных (своих для каждого времени) основаниях выделенное™ индивида", убедительно показал, что "выделенность античного героя, атлета, полководца или ритора, как и избранность средневекового проповедника, есть вместе с тем наибольшая степень включенности, нормативности, максимальной воплощенности общепринятого". По его мнению, "ни об одной культуре вплоть до Нового времени... нельзя было бы сказать, что она пребывала в поисках индивидуальности, т.е. стремилась уяснить и обосновать независимо достоинство особого индивидуального мнения, вкуса, дарования, образа жизни, - словом, если только не задевает такой же свободы других людей, самоценности отличия. Напротив. Получив первые импульсы в итальянском Возрождении, пройдя череду сложных превращений от XVIIв. до романтиков, лишь с конца Просвещения эта идея вполне оформилась и в прошлом столетии стала торить себе дорогу на европейской почве, понемногу утрачивая дерзкую непривычность"7.
В эпоху Возрождения произошел уникальный синтез античной традиции с ее культом гражданской свободы индивида и традиции средневековой с ее обращенностью к интимным глубинам человеческой души, каждый обладатель которой равен перед Богом и является венцом творения. Этот синтез стал отправной точкой развития того понимания индивидуальности, которое было характерно для Западной цивилизации и базировалось не столько на признании права человека на свободу и независимость, сколько на утверждении его самоценности, самобытной неповторимости. Такое представление о личности постепенно становилось все более влиятельным в западной культуре и педагогике; этому объективно способствовало утверждение и развитие буржуазных отношений, базировавшихся на частной собственности, личном предпринимательстве, гражданских свободах и правовом государстве.
Гуманисты XIV-XVI вв. в своих педагогических построениях акцентировали внимание на личных интересах и способностях учащихся, стремились опереться на присущие им активность и любознательность, преодолеть схоластику и авторитаризм массовой образовательной практики того времени. Гуарино Веронезе (1374-1460) доказывал, что учитель должен с любовью относиться к своим питомцам, ни в коем случае не применять телесных наказаний, порабощающих души детей, воспитывать их не поучая, но подавая пример своей "безупречной и чистой жизнью". Витторино да Фельтре (1378-1446) в 1424г. основал в Мантуе школу, названную им "Домом радости". В известном смысле она явила собой прообраз тех "общин свободного воспитания", которые стали возникать на рубеже ХГХ-ХХ в. Испанский философ и педагог Хуан Луис Вивес (1492-1540) в сочинениях "О науках" и "О методе занятий с детьми" подчеркивал, что воспитание и обучение несовместимы с насилием над ребенком, что педагог должен опираться в своей деятельности на знание детской природы. На связь с жизнью и самостоятельность мышления, на личные стремления индивида, на раскрытие его потенций ориентировали читателя произведения Франсуа Рабле (1483-1553) и Мишеля Монтеня (1533-1592).
Гуманистические идеалы Возрождения, основные идеи новой педагогики находились в вопиющем противоречии с реальной общественной жизнью эпохи. Они были настолько устремлены в будущее, что оказались не только совершенно недоступными массовому сознанию, но и неприемлемыми для большинства "носителей теоретического разума". Однако педагогика гуманистов оказала огромное влияние на последующую эволюцию образовательных традиций Запада.
В 1614г. Вольфганг Ратке (1571-1635) в своем знаменитом "Введении в искусство обучения" среди 25 важнейших "указаний к действию" называет принцип "Все без принуждения". Это, по мнению Н.Д. Никандрова, "пожалуй, первое столь однозначное отвержение авторитарности в обучении, которое мы находим у педагога Нового Времени. Характерно, что в своей дидактической системе, предвосхищая ряд принципов, чаще связываемых с именем Я.А. Коменского (природосообразность, последовательность и др.), Ратке выстраивает эти принципы так, что они все соотносятся с гуманным подходом к обучению, практически подкрепляя его"8.
Именно в это время разработал свой гуманистический проект "Мирового порядка" основоположник научной педагогики Ян Амос Коменский (1592-1670). Он рассматривал образование как инструмент развития способного к творчеству, думающего, чувствующего и действующего человека, как культивирование заложенных в нем природных потенций, как средство формирования человечности, определяющей стиль отношений с другими людьми, социальное поведение. Коменский стремился найти способ сделать человека счастливым с точки зрения и его индивидуального, и его социального бытия. Воспитание, гармонично развивающее духовные силы человека на основе энциклопедического образования, которое уравнивает всех людей приобщением к высокой культуре, Коменский считал главным средством обеспечения торжества социальной справедливости. Двигаясь в русле идей просветительства, он отстаивал самоценность индивидуальности и право личности на свободное развитие,
Коменский, увидевший педагогический идеал в самом человеке, реализующем свои природные дарования, и понимающий образование как способ развития этих дарований, может быть по праву назван предтечей свободного воспитания. "Согласно Коменскому, - пишет современный исследователь его творчества, - общее свойство Природы - целесообразность, самопроизвольное движение каждой вещи к своему предназначению, потенциальная возможность стать такой, какой она должна быть. В индивидуальной судьбе - это спонтанность и свобода развития природных задатков, личная ответственность. В искусстве воспитания - это стремление выявлять то, что имеет человек "заложенным в зародыше", "развивать изнутри", следуя за Природой, ожидать "созревания сил", не толкать Природу туда, куда она не стремится, а главное - опираться на достоинство личности, на идеал разумной и нравственной жизни. В педагогической системе Коменского отнюдь не снят вопрос о "регулировании" индивидуального развития со стороны педагога - общечеловеческими моральными, культурными ценностями. Однако в деятельности педагога превалирует идея самобытной личности, для изучения и усвоения того, что соответствует природным задаткам, интересам и потребностям, доступно возрасту ученика... Идея природно-спонтанного, свободного развития ребенка как важнейшего из условий формирования индивидуальности оказалась крайне трудной для реализации, особенно в массовой школе"9. (Хотя, заметим, именно эта идея привела спустя два с половиной столетия к возникновению феномена свободного воспитания.)
Гуманистический заряд педагогики Коменского остался нереализованным. Западная цивилизация, вступившая на стадию развития индустриального общества, ориентировалась на иную культурную парадигму. Утверждение нового представления о природе и обществе, связанного с мануфактурным производством и растущим общественным разделением труда, привело к становлению механистического мировоззрения, что способствовало распространению взглядов на человека как на продукт воспитания и обучения, признанию определяющего влияния внешних воздействий на развитие человеческой психики. Этот подход обосновывал, в частности, Дж. Локк (1632-1704).
В эпоху Просвещения в теоретическом разуме утвердилось представление о всесилии интеллекта, познающего законы мира и переустраивающего его на рациональной основе, на основе достижений научно-технического прогресса. Пристальное внимание к педагогической проблематике объяснялось в XVIII в. верой в возможность преобразования общества в соответствии с умопостигаемой природой человека, посредством просвещения народа, выращивания "новой породы людей", способной организовать социальную жизнь на началах разума и справедливости. Это предполагало обоснование идеи воспитуемости человека, поиск практических путей реализации просветительных замыслов. Обсуждая эти проблемы, идеологи Просвещения признавали важность, с одной стороны, "индивидуального полюса природности", "абсолютно естественного", как бы даваемого людям от рождения их телесной и психической организацией, который необходимо развить и реализовать, а с другой - общественный полюс "второй искусственной природы" человека, возникающий в результате его общественной жизни (которая, в идеале, должна строиться на началах разумного договора).
В эпоху Просвещения дальнейшее развитие и широкое распространение получили идеи Дж. Локка о всесилии воспитания. Так, К.А. Гельвеций (1715-1771) писал в трактате "О человеке": "В человеке я рассматривал ум, добродетель и дарование как продукт воспитания... Воспитание делает нас теми, чем мы являемся"10.
В противоположность ему Ж.-Ж. Руссо (1712-1778) сосредоточил теоретический поиск на проблеме развития "естественной природы". Поставив в центр своих воззрений естественного природного человека, Руссо, в отличие от идеологов Просвещения, отказался видеть прямую зависимость развития нравственности и гражданственности от прогресса наук и искусств. Он уловил и отразил в своем творчестве ту опасность, которую несла в себе грядущая индустриальная цивилизация, обезличивающая человека и превращающая его в "винтик" производственной и государственной машины. Руссо в своей педагогической концепции предвосхитил кризис той образовательной традиции, которая в его эпоху, как и многие десятилетия спустя, безусловно, доминировала в генотипе Западной цивилизации, а также наметил пути преодоления этого кризиса.
Содержание того идеала "природы", который Руссо противопоставил всей культуре вообще, и особенно рассудочной культуре современного ему XVIII в., составляла свободная и цельная личность. Реализацию своего идеала Руссо связывал с необходимостью "естественного воспитания". "Задача такого воспитания, - писал в начале нашего столетия русский педагог СИ. Гессен, - создать человека. Этим новое воспитание отличалось от старого, ставившего себе целью подготовку к какой-нибудь профессии или к какой-нибудь школе. Средство этого воспитания - свобода, или, что то же, исключительно природная жизнь, протекающая вдали от культуры с ее искусственностью и механичностью... Уметь ничего не делать с воспитанником ( выделено мною. - Г.К)- вот первое и наиболее трудное искусство воспитателя"11. Утверждая самобытность и самоценность детского возраста, доказывая, что "в человеке нужно рассматривать человека, в ребенке - ребенка", Руссо резко критиковал то воспитание, "которое настоящим жертвует для неизвестного будущего, которое налагает на ребенка всякого рода оковы и начинает с того, что делает его несчастным, чтобы подготовить ему вдали какое-то воображаемое счастье, которым он, вероятно, никогда не воспользуется"12.
Руссо исходил из установки, что воспитатель, осуществляя педагогические функции, ни в коем случае не должен навязывать свою волю ребенку; он может лишь способствовать естественному росту ребенка, создавать условия для его развития, организовывать ту воспитывающую и обучающую среду, в которой ребенок сможет самостоятельно накапливать жизненный опыт, обретать самостоятельность и свободу, реализовывать свою "добрую природу". Ставя в центр образования ребенка "науку об обязанностях человека", Руссо указывал на искусственность противопоставления обучения и воспитания, подчеркивая при этом, что задача педагога заключается не в том, чтобы давать питомцам готовые истины, а в том, чтобы помогать им, находить их самостоятельно. Он писал: "Вы отличаете учителя от воспитателя - новая нелепость! Разве вы отличаете ученика от воспитанника? Одну лишь науку предстоит преподать детям - науку об обязанностях человека. Наука эта едина, и... она неделима. Впрочем, преподавателя этой науки я назвал бы скорее воспитателем, чем учителем, так как ему надлежит больше руководить, чем обучать. Он не должен давать правил: он должен заставлять находить их"13.
В обучении важно не столько приспосабливать знания к уровню ученика, сколько соотносить их с интересами ребенка, его опытом, который содержит в себе предпосылку их актуализации. Руссо видел явное противоречие между формированием человека-гражданина и воспитанием "естественного человека", взирающего на мир собственными глазами, чувствующего то, что ему подсказывает его сердце, зависящего исключительно от собственного разума, а не от власти авторитета. "Жить - вот ремесло, которому я хочу учить его,- подчеркивал Руссо. - Выходя из моих рук, он не будет - соглашаюсь в этом - ни судьей, ни солдатом, ни священником: он будет, прежде всего, человеком; всем, чем должен быть человек, он сумеет быть, в случае надобности, так же хорошо, как и всякий другой, и, как бы судьба ни перемещала его с места на место, он всегда будет на своем месте"14.
Руссо в полном объеме поставил вопрос о воспитании человека - именно человека, а не судьи, не солдата, не священника. Обучая ребенка "ремеслу жизни", учитель не должен предрешать его судьбу. Если наиболее активные из современников Руссо, отмечает французский исследователь М. Соэтар, "вдохновленные идеалами воспитания, стремились "создать систему воспитания", а знаменитые интеллектуалы собирались с помощью воспитания сформировать нового человека-гуманиста, доброго христианина, джентльмена или добропорядочного гражданина, то Руссо решительно отказался от какого-либо трафарета в воспитании, провозгласив, что ребенок должен стать тем, чем ему предписано быть судьбой"15.
В концепции Руссо, обстоятельно изложенной им в романе "Эмиль, или О воспитании" (1762), содержались практически все основные идеи, присущие педагогике свободного воспитания. Требуя следовать "порядку природы" в ходе постепенного воспитания человека, он подчеркивал, что ничто не может привести педагога к успеху, "кроме хорошо направленной свободы"16. Руссо требовал отказаться от попыток решить судьбу ребенка за него самого, лишая его тем самым выбора и мешая его естественному развитию. Это со всей остротой ставило не только вопрос о поисках принципиально новых путей и способов педагогической организации развития человека, но и проблему личной ответственности человека за свои дела и поступки.
Первую серьезную попытку реализации некоторых важнейших идей Руссо предприняли в последней четверти XVIII-начале XIX века немецкие педагоги-филанропинисты КБ. Базедов (1724-1790), Х.Г. Зальцман (1744-1811), Э.Х. Трапп (1746-1818) и др., создавшие школы-филантропины, условия воспитания, в которых - в сравнении с обычными учебными заведениями - значительно более соответствовали природе детей. В работе "Обращение к друзьям человечества и состоятельным немцам" (1768), написанной под влиянием идей "Эмиля", И.Б. Базедов призвал открывать новые школы, действующие в духе установок Руссо. Первый филантропин был создан им в г. Десау в 1774г. Его главной задачей провозглашалось формирование "целостных" и "естественных" людей, способных к гражданской деятельности и обретению личного счастья. Подобные цели ставили перед собой и другие филантропины, созданные в Германии и Швейцарии и конце XVIII в.
Огромное влияние идеи Руссо оказали и на педагогическое творчество КГ. Песталоцци (1746-1827), с деятельностью которого связан целый этап в развитии гуманистической воспитательно-образовательной традиции. Песталоцци утверждал, "что в природе каждого человека изначально таятся силы и средства, достаточные для того, чтобы он мог создавать себе удовлетворительные условия существования; что препятствия, противостоящие в форме внешних обстоятельств развитию врожденных задатков и сил человека, по природе своей преодолимы"17. Он пришел к выводу, что "совокупность средств искусства воспитания, применяемых в целях природосообразного развития сил и задатков человека, предполагает если не четкое знание, то, во всяком случае, живое внутреннее ощущение того пути, по которому идет сама природа, развивая и формируя наши силы"18.
Для Песталоцци воспитание - это помощь развивающемуся человеку в овладении культурой, в самодвижении к совершенному состоянию; это помощь природе ребенка, стремящейся к общественному развитию; это помощь саморазвитию заложенных в человеке сил и способностей.
Песталоцци требовал строить взаимоотношения между воспитателем и ребенком на гуманной основе, суть которой, по его мнению, сводилась к признанию свободы и независимости детской личности. Воспитание, по Песталоцци, должно заложить в каждом человеке чувство собственного достоинства и свободы. При этом он придавал исключительно большое значение приобщению детей к опыту предшествующих поколений: суть образования, с его точки зрения, состоит в постижении ребенком принципов познания и способов познавательной, деятельности; только оно и способно обеспечить реальное развитие творческих потенций человека. Возбудить в ребенке стремление к свободному и независимому существованию, по убеждению Песталоцци, можно, лишь развивая в органическом единстве "ум, сердце и руку" человека как целостного мыслящего, чувствующего и действующего существа.
Ребенок, считал Песталоцци, должен как бы сам творить себя, осознавая свои индивидуальные способности по мере роста и развития; воспитание же здесь превращается лишь в способ обеспечения личностной независимости. Песталоцци, по словам одного из исследователей его творчества, попытался сблизить крайние позиции, призывая развить в каждом человеке чувство свободы и независимости, стремясь обеспечить свободу человека в обществе через овладение профессией, добиваясь при этом самовыражения личности; фактически его теория воспитания предлагала "решение парадокса Руссо, в рамках которого считалось невозможным одновременно формировать "естественного" человека и гражданина19. В отличие от Руссо Песталоцци перешел от умозрительной разработки проблем воспитания к созданию практических, ориентированных на широкое применение методик, тем самым, усилив влияние гуманистической педагогической традиции.
К естественному ходу развития ребенка пытался приблизить воспитание современник Песталоцци, немецкий религиозный философ и педагог Ф. Шлейермахер (1768-1834). Отказываясь рассматривать человека как продукт воспитания, он видел смысл педагогической деятельности в "охранении", сопровождении детей, в выборе их окружения и участии в происходящих в их жизни событий. Для Шлейермахера задача воспитания заключалась в поддержании позитивных влияний на индивидуальное и социальное развитие ребенка и противодействии негативным влияниям.
Предоставить человеку возможность свободного проявления его духовной сущности стремился, разрабатывая свою педагогическую концепцию, последователь Песталоцци Ф. Фребель (1782-1852), отстаивавший идеал воспитания свободной, мыслящей, самостоятельной личности. Задача воспитания, по Фребелю, заключается в создании условий для реализации того духовного начала, которое заложено в каждом человеке от рождения. Именно Фребель сформулировал великий принцип гуманистической педагогики XIX столетия: "Придите, будем жить для наших детей!"
Однако на практике процесс становления массовой школы на Западе в XIX в. проходил отнюдь не под знаком реализации той гуманистической тенденции, которая все более усиливалась в педагогической теории. На характер массовой школы особенно большое влияние оказали идеи И.Ф. Гербарта (1778-1841). Система Гербарта - классический пример авторитарной педагогики, где учитель предстает в качестве субъекта, а ученик - объекта воспитания и обучения, где особенно тщательно разработана система средств управления ребенком (угроза, надзор, приказание, запрещение, наказание и т.п.), где в основе наказания лежит не физическая боль, а страх перед ней (устрашение), где урок жестко регламентирован и особое значение придается воспитывающему обучению, где путь к формированию личности ребенка лежит через развитие его интеллекта, а в обучении господствуют вербальные методы. Педагогика Гербарта в своих сущностных чертах соответствовала характеру того общества, которое формировалось на Западе в первой половине XIX в., поэтому она интенсивно проникала в практику массовой школы.
В середине ХГХ в. капиталистические отношения в Западной Европе стали всеохватывающими - сформировалось то, что можно назвать буржуазной цивилизацией, обществом индустриального типа. Изменения затронули и сферу образования и воспитания: в этот период буржуазная массовая школа (как средняя, так и начальная) и связанная с ней педагогическая идеология (предполагающая ориентацию на изолированного индивида, обучаемого и воспитываемого с помощью стандартных, одинаковых для всех методов и средств, нивелирующих индивидуальность и включающих человека в безличный государственный порядок) получили повсеместное распространение.
Наиболее последовательно и откровенно эту позицию формулировал Г. Гегель (1770-1831), утверждавший необходимость подавления и отчуждения личности ради высших государственных целей. По его мнению, научное образование, воздействуя на дух человека, отделяет его от природного бытия, вырывает из несвободной сферы чувств и влечений и заставляет мыслить; начиная осознавать свои поступки, индивид освобождается и благодаря этому достигает власти над непосредственными представлениями и ощущениями. Эта свобода, по Гегелю, и есть формальная основа нравственного поведения.
Не только формальная школьная наука, отчуждающая личность от самой себя, но и военная муштра, согласно Гегелю, способствует развитию духа, так как противостоит природной лени и рассеянности и вынуждает точно выполнять чужие распоряжения. Отчужденный с помощью формальной выучки от самого себя человек приобретает способность изучать любую чуждую ему науку, любой незнакомый навык. Через отчуждение личность отрывается от конкретного, освобождается от его власти и получает способность воспринимать общее, жить интересами государства и общества. Нельзя не заметить, что Гегель абсолютизирует "общее" и идеализирует отчуждающее воздействие организованного по безличным рационалистическим законам школьного порядка.
В середине XIX в., когда построенное почти "по Гегелю" массовое образование начинает работать в полную силу, оказывается, что вместо того, чтобы в соответствии с гегелевским рецептом органически слиться с "общим", с государственным "целым", личность безнадежно теряется в нем, утрачивает вместе с ощущением индивидуального своеобразия и смысл собственного существования. В XIX в. пути преодоления этой антиличностной тенденции в широком социально-педагогическом контексте искали социалисты-утописты, вслед за ними марксисты, деятели рабочего и социалистического движения. Усилились попытки сохранить индивидуальное начало личности, спасти ее от растворения в обезличенной действительности посредством обращения к иррационализму, найти рационально-утилитарные пути развития личности (позитивизм).
В 50-е гг. XIX в. выдающийся представитель английского позитивизма Г. Спенсер (1820-1903) выступил с серией статей, в которых резко критиковал формализм и догматизм современного ему образования, требуя сделать его полезным для индивида. Он отстаивал приоритет интересов отдельной личности, доказывал необходимость строить обучение на основе самодеятельности учащихся, подчеркивал роль и значение накопления ребенком личного опыта как важнейшего средства его обучения.
Во второй половине XIX в. в педагогическом мировоззрении наметился существенный сдвиг, связанный с развернувшейся на рубеже ХГХ-ХХ вв. "педоцентристской революцией". Она стала закономерным следствием развития идеи, высказанной Коменским, а затем подхваченной Руссо и Песталоцци - педагогический процесс должен быть направлен на развитие "природных дарований" детей, на обеспечение естественного роста и развития ребенка, на раскрытие заложенных в нем от рождения потенций. Такой подход исключал авторитаризм в позиции педагога, превращал его в помощника ребенка, организующего среду, в которой тот формируется, и направляющего развитие ребенка в соответствии с его природой.
Хотя эти идеи давно витали в воздухе, только на рубеже ХГХ-ХХ вв. они получили прочное антропологическое обоснование. Это произошло, прежде всего, благодаря бурному развитию психологического знания, раскрывшего механизмы формирования и функционирования психических процессов. Все большее количество сторонников начинала завоевывать идея о необходимости изучения "естественных проявлений детей", природа которых изначально активна, и организации в соответствии с этим воспитательной деятельности.
Кредо новой педагогики выразил Д. Дьюи (1859-1952), американский философ и социолог, психолог и педагог. Он писал: "В настоящее время начинающаяся перемена в деле нашего образования заключается в перемещении центра тяжести. Это - перемена, революция, подобная той, которую произвел Коперник, когда астрономический центр был перемещен с земли на солнце. В данном случае ребенок становится солнцем, вокруг которого вращаются средства образования; он - центр, вокруг которого они организуются... В школе жизнь ребенка становится все определяющей целью. Все необходимые средства, содействующие росту ребенка, - здесь центр. Обучение? Конечно, но жизнь на первом месте, а обучение только при содействии этой жизни и для нее"20.
Педоцентризм по-новому переосмыслил само понятие воспитания, отказавшись от классической для западной педагогики трактовки его как гармонического развития личности. Английский педагог и психолог А.Бэн (1818-1903) связал понимание воспитания с пониманием индивидуальности воспитуемого, признанием присущего только и исключительно ему пути к счастью. Тем самым провозглашался плюрализм в определении объема и качества содержательного наполнения воспитания, ориентированного, прежде всего на конкретного ребенка, его индивидуальные потребности и возможности, мотивы и интересы.
Развертыванию педоцентристской революции способствовала та социальная ситуация, которая к началу XX столетия сложилась на Западе. Индустриальная цивилизация открывала новые материальные перспективы развития человека и общества, прогресса науки и техники, подъема культуры и образования. Однако она несла в себе и тенденцию к резкому отчуждению человеческой личности. Индустриальное общество искажало процесс становления индивидуально-личностной субъективности. Человек превращался в "винтик" социальной и производственной машины, в функциональный придаток техники, оказывался "встроенным" в программы рациональной организации общественной и производственной жизни. Личность в индустриальном обществе становилась одним из видов сырья: все связанное с душевными переживаниями допускалось лишь при условии, что оно полезно для цели, реализуемой социальной и производственной машиной. В этих условиях господствующим типом образовательного учреждения продолжала оставаться гербартианская "школа учебы".
Антиличностным тенденциям индустриальной цивилизации противостояли либерально-демократические традиции западного гуманизма, тем более что укреплявшийся буржуазный строй, наряду с отчуждением личности, нес в себе стремление к укреплению гражданского общества, правового государства, демократических свобод, стимулировал проявление инициативы, творческой активности и самостоятельности людей. Запад в своих духовных исканиях все в большей степени устремлялся к образованию, как к механизму, способствующему преодолению негативных черт индустриальной цивилизации, помогающему человеку реализовать свою подлинную природу, обрести индивидуальность. Одновременно нарастало недовольство гербартианством, отрывавшим педагогику от субъекта воспитания, впадавшим в авторитаризм и интеллектуализм, далеко не в полной мере учитывавшим активный характер природы человека, новые грани которой открывались в свете последних достижений человекознания и особенно психологии.
Наиболее радикальные педоцентристы и гуманисты выступили за создание условий для самовыражения и свободного развития индивидуума, сведение к минимуму педагогического руководства и исключение какого-либо принуждения и насилия над детьми. Разработанная ими педагогическая идеология составила теоретическую основу движения свободного воспитания, а его кредо - "Исходя из ребенка"- сформулировала шведская писательница и педагог Э. Кей (1849-1926).
В своей книге "Век ребенка" (1899) Э. Кей выдвинула ряд идей, сущностно важных для понимания особенностей педагогики свободного воспитания. Во-первых, связывая все изменения в обществе с изменениями человеческой природы, она подчеркивала, что "изменение это произойдет тогда, - и только тогда, - когда во всем человечестве пробудится сознание "святости будущего поколения". Это пробудившееся сознание, - продолжала Э. Кей, - поведет к тому, что новое "поколение", его происхождение, заботы об его воспитании сделаются не только главными, центральными задачами общественной жизни, вокруг которых будут группироваться нравы, законы, учреждения, но они сделаются исходной точкой зрения, с которой будут рассматриваться все другие вопросы и приниматься решения"21. Во-вторых, Э. Кей выдвинула главный принцип педагогики свободного воспитания, требуя от педагога "спокойно предоставлять природе свободу помогать самой себе и не ускорять эту самопомощь, а только следить, чтобы окружающие обстоятельства и обстановка поддерживали работу природы "22.
У истоков педагогики свободного воспитания, набравшей силу к началу XX столетия, стоял Л.Н. Толстой (1828-1910). В 60-70 гг. XIX в., на волне подъема русского освободительного движения в пореформенной России, Толстой разработал принципы новой педагогики, разительно отличающиеся от привычных для того времени стереотипов. С.Н. Дурылин, один из теоретиков свободного воспитания начала XX в., видел "величайшее значение Толстого-педагога, прежде всего и главнее всего в том, что он с гениальной смелостью провозгласил основной принцип новой педагогики - клич нового освободительного движения - свобода детям "23. ,
Утверждая, что образование должно находиться в руках общества, а не правительства. Толстой был убежден, что образование есть потребность всякого человека. "Поэтому, - писал он, - образование может быть только в форме удовлетворения потребности. Важнейший признак действительности и верность пути образования есть удовольствие, с которым оно воспринимается. Образование на деле и в книге не может быть насильственно и должно доставлять наслаждение учащимся"24. При этом Толстой последовательно различал воспитание как стремление одного человека сделать другого таким же, каков он сам, как действие насильственное, а потому незаконное и несправедливое, и образование как действие свободное, а потому законное и справедливое.
Из этой установки вырастала предложенная им концепция школы. Толстой доказывал, что все современные ему школы учреждались "не так, чтобы детям было учиться удобно, но так, чтобы учителям было удобно учить"25; школа же должна создаваться для ребенка и помогать его свободному развитию. "Под словом школа, - писал он, - я разумею в самом общем смысле сознательную деятельность образовывающего на образовывающихся, т.е. одну часть образования все равно как бы не выражалась эта деятельность... Невмешательство школы в дело образования значит невмешательство школы в образование (формирование) верований, убеждений, характера образовывающегося. Достигается же это невмешательство предоставлением образовывающемуся свободы воспринимать то учение, которое согласно с его требованиями, которое он хочет воспринимать настолько, насколько он хочет, и уклоняться от того учения, которое ему не нужно, и которого он не хочет"26. Учитель, действуя в школе, ни в коем случае не должен переступать пределов образования, т.е. свободы, и заниматься воспитанием, т.е. насилием над ребенком. Поэтому школа должна заниматься только передачей знаний и иметь своей целью приобщение детей к науке, а не воспитанием их убеждений, верований и характера. Толстой был убежден, что наука сама по себе в своем содержании не несет никакого воспитывающего элемента; он заключается в том, как учитель относится к науке (учебному предмету) и к учащимся.
Как справедливо отмечает С.Ф. Егоров, "свобода образования и воспитания для Толстого- это гносеологический и моральный принцип, вытекающий из внутренних закономерностей познавательной деятельности и реализуемый в практике обучения, антитеза авторитарной педагогике, требование гуманного отношения к ученику. Познание может быть только свободным. Без этого условия активность, самодеятельность, последовательность, систематичность и все остальные правила традиционной классической педагогики не имеют силы, лишаются смысла и значения... Обобщенное знание невозможно просто "передать", навязать ученику вопреки его желанию. Учащийся должен приложить собственное усилие, проявить самостоятельную и познавательную активность, руководствуясь собственной свободной волей"27.
Толстой был искренне убежден в том, что ребенок намного ближе, нежели взрослый, стоит к тем идеалам гармонии, правды, красоты и добра, до которых его хотят возвести. И именно поэтому учить и воспитывать ребенка в традиционном смысле просто невозможно - ему надо лишь предоставлять материал, чтобы он мог "пополняться гармонически и всесторонне", а также создавать условия для свободного самовыражения. В работах 60-70-х гг. XIX в. Толстой не просто говорил о необходимости следовать в образовании природе ребенка, обеспечивая условия для его естественного развития, не просто ставил вопрос о границах педагогического руководства процессом становления человека, но заявлял о принципиальной недопустимости навязывания учителем своей (пусть и разумной) воли детям. Тем самым Толстой со всей возможной остротой поставил проблему предельной свободы самоопределения ребенка в ходе его развития.
Взгляды Толстого стали мощным катализатором гуманистического педагогического поиска не только в России. Практически все представители свободного воспитания были знакомы с его работами и черпали из них многие идеи. К наследию Толстого, в частности, неоднократно обращалась М. Монтессори (1870-1952) - один из наиболее авторитетных лидеров свободного воспитания.
Мария Монтессори была убеждена, что "воспитание должно быть наукой и помощью в жизни"; она доказывала, что "воспитание зависит от веры в роль ребенка и от уверенности, что внутри ребенка заключена способность развиться в существо, немного нас превосходящее. Он будет способен не просто жить лучшим образом, чем мы, но будет и единственным человеком, кто сможет указать нам этот путь"28.
В основу своей педагогической системы М. Монтессори положила биологическую предпосылку: любая жизнь есть существование свободной активности, а, следовательно, развивающийся ребенок обладает врожденной потребностью в свободе и самопроизвольности. Исходя из этого, она отказывалась видеть суть воспитания в формирующем воздействии на ребенка, противопоставляя ему проблему организации среды, наиболее соответствующей его потребностям. Она требовала одного - предоставить ребенка самому себе, не препятствовать ему в его выборе, в его самостоятельной работе. И дисциплину Монтессори трактовала как активность, которая контролируется и регулируется самим ребенком и предполагает неподвижность, которая определяется им самим, а не налагается "извне" педагогом. Смысл метода, разработанного Монтессори, заключается в том, чтобы "принудить" ребенка к самовоспитанию, к самообучению, к саморазвитию. Задача воспитателя - помочь ему организовать свою деятельность, пойти своим уникальным путем, реализовать собственную природу. "Новая проблема, - писала Мария Монтессори, - заключается, прежде всего, в следующем, организовать среду, соответствующую потребности ребенка..."29
Важнейшей составной частью метода Монтессори стали разработанные ею "золотые материалы", которые, становясь элементом педагогизированной среды жизни ребенка, выражали систему элементов человеческого бытия. Осваивая их, овладевая взаимосвязями между ними, дети вступали в мир человеческой культуры, осваивали опыт предшествующих поколений, формировали у себя способность к творческому синтезу этого опыта.
Стандартизированные педагогические материалы позволили Марии Монтессори реализовать принцип автодидактизма, добиться того, чтобы дети, свободно выбирающие занятия, выполняли их так, как задумал воспитатель. Эти материалы (клавишные доски, числовые штанги, рамки с застежками, кубы-вкладыши и т.п.) были устроены так, что ребенок мог самостоятельно обнаружить и исправить свои ошибки, развивая волю и терпение, наблюдательность и самодисциплину, приобретая знания и, что самое главное, упражняя собственную активность. Дидактические материалы служили важнейшим средством сенсорного воспитания детей, которое, по мнению Марии Монтессори, составляет основу обучения ребенка в дошкольном и младшем школьном возрасте.
Оценивая вклад М. Монтессори в педагогику, Б.М. Бим-Бад подчеркивает, что она "продемонстрировала огромную эффективность так называемого естественного обучения, т.е. обучения, состоящего в надлежащем воздействии не на детей, а на окружающую их обстановку, ближайшую среду их жизнедеятельности"30. Монтессори стремилась обеспечить свободу учащихся в их самопроизвольных, непосредственных проявлениях, призывая учителей выстраивать педагогический процесс, прежде всего исходя из наблюдений за этими проявлениями.
Аналогичную идею отстаивал и другой видный представитель свободного воспитания - немецкий педагог Л. Гурлитт (1855-1931). Он подчеркивал, что новая педагогика должна основываться исключительно на наблюдениях над ребенком. Только это, по его мнению, может дать возможность правильно руководить детским развитием. Правильно руководить - значит давать возможность запасаться опытом, укреплять веру в собственные силы, в собственную врожденную природу.
Воспитатель, по Гурлитту, никогда не должен требовать от ребенка того, чего не требует от него его собственная природа. Только предоставив детей собственному творческому стремлению, можно подготовить их к деятельной жизни, дать им возможность развить свои силы, познать настоящее счастье. При этом Гурлитт отмечал: "Мы требуем воспитания, которое согласуется также с производительной жизнью страны и делает молодежь дельной и пригодной для этой жизни во всех отношениях. Мы хотим, чтобы ежедневный опыт был живой почвой всех наставлений и чтобы все, чему научается ребенок, находило также свое полезное применение в жизни. Мы относимся к культуре не как к противоположности природы, а как к ее улучшению и возвышению, и служим ей, поэтому с полной преданностью, но служим разумно. Она должна давать возможность человеку развиваться индивидуально и по тому закону, который родился вместе с ним"31.
Другой представитель свободного воспитания в Германии, Г. Шаррелъман (1871-1940), предлагал строить учебный процесс в школе на актуальных интересах учащихся. Он считал, что ученики (по крайней мере, в начальной школе) должны осваивать учебный материал через свои личные переживания.
Педагогика свободного воспитания в начале XX в. получила распространение не только на Западе, но в России. Ее представители группировались вокруг журнала "Свободное воспитание", издававшегося в 1907-1918 гг. под редакцией И.И. Горбунова-Посадова (1864-1940).
Сторонники свободного воспитания в России, среди которых особое место принадлежало К.Н. Вентцелю (1857-1947), были значительно более последовательны в реализации своих педагогических императивов, чем многие их единомышленники на Западе. Так, например, М. Монтессори, несмотря на стремление обеспечить свободное развитие природы детей, отстаивала необходимость их воспитания исключительно в духе католицизма. Вентцель же признавал право самоопределения ребенка во всех сферах жизни, в том числе и в религиозной.
Вентцель был одним из наиболее ярких представителей педагогики свободного воспитания. Рисуя свой идеал, он подчеркивал, что участники педагогического процесса должны быть равноправными членами одного целого, "которое назовем воспитательным и образовательным общением людей друг с другом, должны одинаково подчиняться тем законам, которые вытекают из условий этого воспитывающего общения. Сделать эти условия ясными для воспитанника и воспитателя и тем достигнуть свободного подчинения каждого из них этим условиям - вот все, чего надо добиться... При воспитании в том виде, как оно теперь практикуется, ребенок- орудие, средство, но не самодовлеющая цель. Мы стремимся сделать его воплощением нашего идеала, мы готовим из него удобного члена того общественного порядка, в котором мы живем и в котором, по нашему предположению, и ему придется жить. И здесь не делает разницы, будет ли этот общественный порядок называться феодальным, капиталистическим или как-нибудь иначе. Вместо того чтобы развивать волю в ребенке и довести это развитие до такой степени, чтобы он мог или свободно стать на сторону нашего идеала его свободным и сознательным выразителем, или, быть может, восстать против него и стать его противником, мы парализуем эту волю, мы сковываем ее тысячами всевозможных способов: из ребенка выходит не самобытный и оригинальный творец будущего, но самый пошлый и заурядный охранитель настоящего. Право личности нарушается самым грубым способом всей нашей системой воспитания, даже при самых лучших ее намерениях. До сих пор живой ребенок приносился в жертву разным системам воспитания и образования. Пора понять истинную роль, значение и пределы действия всяких систем, пора перестать делать из систем какое-то огромное кладбище, на котором хоронятся все лучшие, молодые, пышные побеги жизни"32.
Вентцель соглашался с широко распространенной точкой зрения, что воспитание, несомненно, имеет своей задачей приобщить ребенка к богатейшему культурному наследию человечества, сделать его способным к увеличению этого наследия и передаче потомкам. Однако главное внимание он призывал уделять не наследству, а наследнику, живому человеку, дабы не превратить его в раба, орудие, средство культуры. "Но существующая система воспитания,- писал Вентцель,- об этом нисколько не заботится: она думает только о культуре, о наследстве, о дальнейшем безмерном увеличении этого наследия, а о наследнике, о ребенке, она совершенно забывает. Не человека, не личность она воспитывает в ребенке, а привратника культуры, ее кладовщика, безразличный и бесформенный аппарат для хранения и дальнейшей передачи добытых результатов культурного развития человека... Пора, чтобы человек стал не орудием, не средством культуры, а ее владыкой, господином ее"33.
Вентцель призывал обратить особое внимание в воспитании на развитие воли, в широком смысле понимаемой им как активность человека вообще. Главную педагогическую проблему он видел в нравственном воспитании. Именно здесь, утверждал он, даже те педагоги, которые решительно идут по пути умственного раскрепощения ребенка, впадают в догматизм. Но и в нравственной сфере ребенок должен опираться на свободное творческое развитие воли, а не подвергаться внушению, не подражать взрослым. "Если мы,- писал Вентцель,- например, исповедуем христианскую мораль, то пример такой жизни поведет к выработке человека, проникнутого принципами христианской морали. Но добродетельным каждый человек может и должен быть только в своем смысле. Только моя собственная добродетель, мною самим свободно и творчески созданная, и есть истинная и настоящая добродетель. Всякая иная добродетель это - суррогат добродетели; всякая иная добродетель есть внешняя добродетель и в нравственном отношении не имеет никакой цены... Цель нравственного воспитания не "внушение добра", как его понимаем мы, воспитатели, не внедрение в детях путем подражания и других психических процессов чисто автоматического характера нашего нравственного идеала, а пробуждение в ребенке самостоятельной свободной нравственной воли, самобытного нравственного творчества, для которого наш нравственный идеал является только материалом, свободно и творчески переработанным в более высокие формы "34.
В 1917г. Вентцель пишет "Декларацию прав ребенка". В ней он провозглашает право каждого человека, рождающегося на свет, на свободное развитие всех заложенных в нем сил, способностей и дарований, трактуя его как право на воспитание и образование, сообразное с его индивидуальностью. Ребенок, по "Декларации", во всех возрастах в своей свободе и правах равен взрослому человеку; свобода же заключается в возможности делать все, что не наносит ущерба его собственному физическому и духовному развитию и не вредит другим людям.
Казалось бы, крайний педоцентризм в воспитании неизбежно должен был привести Вентцеля к индивидуализму в педагогике. Однако произошло прямо противоположное. Вентцель не только ставил задачу воспитать человека, способного усовершенствовать общество на принципах добра и справедливости, но и рассматривал личность как неотъемлемую часть всеобщего целостного Космоса, исходя из органического единства Человека, Человечества и Вселенной. В 20-е гг. Вентцель стал одним из основоположников космической педагогики, к идее которой пришли и некоторые другие идеологи свободного воспитания, например, Мария Монтессори.
Идеи свободного воспитания, распространившиеся на Западе и в России в начале XX столетия, оказывали воздействие на педагогический поиск не своим массовым характером, не широким проникновением в практику (число образовательно-воспитательных учреждений, работающих в русле свободного воспитания, всегда было очень невелико), а остротой постановки важнейших педагогических проблем, обостренным гуманистическим истолкованием противоречивого развития детской личности. Какие же сущностные черты были характерны для свободного воспитания в целом?
Во-первых, по словам русского педагога и религиозного философа В.В. Зеньковского, представителям свободного воспитания присуща "вера в творческие силы ребенка, в его внутреннее стремление к раскрытию своих сил и вера в то, что в этом раскрытии творческих сил ребенка всякое внешнее, даже самое благотворное влияние будет иметь тормозящее действие. Освобождение ребенка от всякого внешнего воздействия, устранение всякого авторитетного начала в взаимоотношении взрослых и детей, предоставление полного простора самодеятельности и инициативе ребенка, - все это - педагогические переложения идей Руссо о "радикальном добре" детской природы и о благоприятном значении полной свободы в естественном цветении детской души"35.
Во-вторых, идеологов свободного воспитания отличает установка, согласно которой в основе полноценного развития личности лежит накопление ею собственного опыта, внутренних переживаний, на базе которых осуществляется становление его человеческих качеств и свойств.
В-третьих, характернейшей чертой свободного воспитания была ставка на внутреннюю активность ребенка, которая служит важнейшей движущей силой его "самостоятельного вхождения в жизнь". Авторитарная позиция воспитателя в педагогическом процессе исключалась изначально. Учитель, наставник представал лишь как помощник ребенка, организатор той среды, в которой он живет, развивается, реализует свой потенциал, накапливает опыт.
В-четвертых, сторонники свободного воспитания крайне отрицательно относились к большинству педагогических традиций, накопленных мировой педагогикой к началу XX в., критикуя их за авторитаризм, насилие над природой ребенка, непонимание детской души.
И, наконец, в-пятых, представители свободного воспитания видели пороки и язвы современного им общества и считали, что главное средство его преобразования связано с созданием условий для реализации "доброй природы" человека; при этом они утверждали, что принятая практика воспитания и образования подрастающих поколений в принципе препятствует этому.
Практическая реализация идей свободного воспитания столкнулась с рядом трудностей. Прежде всего, отсутствовало должное методическое обеспечение. Ни одному представителю свободного воспитания, за исключением, пожалуй, М. Монтессори, не удалось разработать и распространить полноценную методику, в полном объеме отвечающую их педагогическим идеалам. Воспитательные и образовательные учреждения, которые создавались деятелями свободного воспитания, как правило, успешно функционировали лишь тогда, когда их возглавлял талантливый приверженец данного направления (например, такой, как А. Нил). Кроме того, они требовали очень больших материальных затрат и, что самое важное, безграничной преданности делу и самоотдачи всего педагогического коллектива, члены которого должны были полностью отрешиться от традиционных, привычных целей, форм, методов и средств воспитания и образования. Все это в совокупности отнюдь не способствовало практическому распространению идей свободного воспитания, хотя, несомненно, они оказывали огромное влияние на гуманистический педагогический поиск.
Наследие свободного воспитания резко актуализировалось с 50-60-х гг. XX в., когда общество, вступив на путь движения к постиндустриальной цивилизации, обратилось к личностному началу в человеке, освобождающему последнего от единообразия, стандартизации и унификации производственной и социальной жизни.
Одна из важнейших тенденций, характерных для различных педагогических направлений постиндустриальной эпохи, связана со стремлением придать образованию личностно-ориентированный характер, преодолеть авторитаризм в воспитании и обучении, сделать процесс освоения учащимися знаний, умений и навыков эмоционально окрашенным. В этой связи все большую роль начинают играть установки и конкретные методики "гуманистической педагогики" (К. Роджерс, Р. Барт, Ч. Ратбоун), в наиболее явном виде продолжающей сегодня традиции свободного воспитания.
Современный отечественный исследователь В.Я. Пилиповский выделяет следующие основные позиции сторонников "гуманистической педагогики", которые они формулируют в наиболее рациональной и дидактически целенаправленной форме36. Во-первых, наличие в школьных программах эмоционально стимулирующей школьной учебной среды; уделение пристального внимания инициативе учащихся в познавательной деятельности, междисциплинарным подходам, соотносимым с "человеческими нуждами", саморегуляции и "свободе с чувством ответственности". Во-вторых, подчеркнутый акцент на атмосферу теплоты, эмоциональной искренности, взаимной приязни, в которой должно проходить обучение; стремление установить конструктивные межличностные отношения в классе, взаимное уважение и доверие между учителем и учащимися. В-третьих, структурирование учебного процесса учителем и учащимися на "солидарной основе", которая принимается обеими сторонами. В-четвертых, ограничение роли учителя ролью консультанта и "источника знаний", всегда готового прийти на помощь учащимся. В-пятых, создание для каждого учащегося реальных возможностей выбора "познавательных альтернатив" и стремление учителя поощрить детей к самореализации в форме, которая определяется их уровнем развития. В-шестых, стремление оценить образовательные программы с точки зрения максимальной возможности развития потенциала и стимулирования творческих способностей учащихся (при этом сущность процесса учения понимается как накопление субъективного опыта познания, пронизывающего человеческую жизнь, обогащение его все новыми и новыми гранями). В-седьмых, совместное обсуждение учителем и учащимися проблем познавательного прогресса и способов его оценки, отказ от использования оценки как формы давления на учащихся.
Особый интерес наследие свободного воспитания представляет сегодня для российской педагогики, в развитии которой с конца 20-х гг. преобладали авторитарные тенденции. Принятый современной отечественной системой образования курс на гуманизацию, "возвращение" в педагогику ребенка вновь актуализирует идеи Л.Н. Толстого и Э. Кей, М. Монтессори и Л. Гурлитта, Г. Шаррельмана и И.И. Горбунова-Посадова, К.Н. Вентцеля и других представителей педагогики свободного воспитания.
Cноски
1Печ. по: Свободное воспитание: Хрестоматия. / Сост. Г.Б. Корнетов. М, 1995. С. 5-33.
2Цит. по: Саффанж Ж.Ф. Александр Сатерфенд Нейлл // Перспективы 1989. № 2. С. 139.
3Платон. Теэтет. // Собр. соч.: В 4 т. М., 1993. Т. 2. С. 201-202.
4Квинтилиан Марк Фабий. О воспитании оратора // Хрестоматия по истории педагогики. М, 1935. Т. 1.С. 58.
5Гуревич П.С., Фролов И.Т, Философское постижение человека // Человек: мыслители прошлого и настоящего о его жизни, смерти и бессмертии. Древний мир - эпоха Просвещения. М., 1991. С. 11.
6Кон И.С. В поисках себя: Личность и ее самосознание. М, 1984. С. 105-106.
7Баткин Л.М. Итальянское Возрождение в поисках индивидуальности. М, 1989. С. 3, 5, 6.
8Никандров Н.Д. На пути к гуманной педагогике // Советская педагогика. 1990. №9. С. 42.
9Степашко Л. А. Человек в концепции Я.А. Коменского // Педагогика. 1992. № 5-6. С. 86-87
10Гельвеций К.А. О человеке // Соч.: В 2 т. М., 1974. Т. 2. С. 12, 506.
11Гессен И.С. Основы педагогики: Введение в прикладную философию. Берлин, 1923. С. 44,45.
12Руссо Ж.-Ж. Эмиль, или О воспитании // Руссо Ж.-Ж. Пед. соч.: В 2 т. М, 1981. Т. 1.С. 78, 76.
13Руссо Ж.-Ж. Пед. соч. С. 43-44.
14Руссо Ж.-Ж. Пед. соч. С. 30-31.
15Соэтар М. Жан-Жак Руссо // Перспективы. 1992. № 1-2. С. 157.
16Руссо Ж.-Ж. Пед. соч. С. 85, 94.
17Песталоцци И.Г. Взгляды, опыты и средства, содействующие успеху природосообразующего метода воспитания // Песталоцци И.Г. Избр. пед. соч.: В 2 т. М., 1981. Т. 2. С. 94-95.
18Песталоцци И.Г. Лебединая песня // Там же. С. 211.
19Сетар И. Иоганн Генрих Песталоцци // Перспективы. 1985. № 3.
20 Дьюи Д. Школа и общество / Пер. с англ. М.; Пг., 1923. С. 40-41, 42.
21Кей Э. Век ребенка / Пер. со шведск. М., 1910. С. 2.
22Кей Э. Век ребенка / Пер. со шведск. М., 1910. С. 87.
23Дурылин С.Н. Л.Н. Толстой и свободное воспитание // Свободное воспитание. Вып. 4. М„ 1993. С. 1.
24Толстой Л.Н. Проект устава учебных заведений // Толстой Л.Н. Педагогические сочинения. М., 1989. С. 45-46.
25 Толстой Л.Н. О народном образовании. // Там же. С. 61.
26Толстой Л.Н. Воспитание и образование // Там же. С. 228.
27Егоров С.Ф. Лев Николаевич Толстой // Перспективы. 1989. № 3. С. 136.
28Монтессори М. Воспитание и демократия // Педагогика Марии Монтессори: Курс лекций. / Пер. с англ. М., 1993. Ч. 2. С. 35.
29Монтессори М. Значение среды в воспитании // Русская школа за рубежом. Вып. 17. Прага, 1926. С. 419.
30Бим-Бад Б.М. Педагогические течения в начале двадцатого века. М., 1994. С. 14.
31Гурлитт Л. О воспитании / Пер. с нем. СПб., 1911. С. 51-52.
32Вентцель К.Н. Освобождение ребенка. М., 1923. С. 14, 7,10.
33Вентцель К.Н. Культура и воспитание // Свободное воспитание. М, 1992. Вып. 1. С.3
34Вентцель К.Н. Нравственное воспитание и свобода // Этика и педагогика творческой личности: В 2 т. М., 1912. Т. И. С. 570-571.
35Зеньковский В.В. Русская педагогика в XX веке. Париж, 1960.
36Пилиповский В.Я. Неогуманистические идеи в западной педагогике // Педагогика. 1993. №6. С. 101.
Аналогичную идею отстаивал и другой видный представитель свободного воспитания - немецкий педагог Л. Гурлитт (1855-1931). Он подчеркивал, что новая педагогика должна основываться исключительно на наблюдениях над ребенком. Только это, по его мнению, может дать возможность правильно руководить детским развитием. Правильно руководить - значит давать возможность запасаться опытом, укреплять веру в собственные силы, в собственную врожденную природу.
Воспитатель, по Гурлитту, никогда не должен требовать от ребенка того, чего не требует от него его собственная природа. Только предоставив детей собственному творческому стремлению, можно подготовить их к деятельной жизни, дать им возможность развить свои силы, познать настоящее счастье. При этом Гурлитт отмечал: "Мы требуем воспитания, которое согласуется также с производительной жизнью страны и делает молодежь дельной и пригодной для этой жизни во всех отношениях. Мы хотим, чтобы ежедневный опыт был живой почвой всех наставлений и чтобы все, чему научается ребенок, находило также свое полезное применение в жизни. Мы относимся к культуре не как к противоположности природы, а как к ее улучшению и возвышению, и служим ей, поэтому с полной преданностью, но служим разумно. Она должна давать возможность человеку развиваться индивидуально и по тому закону, который родился вместе с ним"31.
Другой представитель свободного воспитания в Германии, Г. Шаррелъман (1871-1940), предлагал строить учебный процесс в школе на актуальных интересах учащихся. Он считал, что ученики (по крайней мере, в начальной школе) должны осваивать учебный материал через свои личные переживания.
Педагогика свободного воспитания в начале XX в. получила распространение не только на Западе, но в России. Ее представители группировались вокруг журнала "Свободное воспитание", издававшегося в 1907-1918 гг. под редакцией И.И. Горбунова-Посадова (1864-1940).
Сторонники свободного воспитания в России, среди которых особое место принадлежало К.Н. Вентцелю (1857-1947), были значительно более последовательны в реализации своих педагогических императивов, чем многие их единомышленники на Западе. Так, например, М. Монтессори, несмотря на стремление обеспечить свободное развитие природы детей, отстаивала необходимость их воспитания исключительно в духе католицизма. Вентцель же признавал право самоопределения ребенка во всех сферах жизни, в том числе и в религиозной.
Вентцель был одним из наиболее ярких представителей педагогики свободного воспитания. Рисуя свой идеал, он подчеркивал, что участники педагогического процесса должны быть равноправными членами одного целого, "которое назовем воспитательным и образовательным общением людей друг с другом, должны одинаково подчиняться тем законам, которые вытекают из условий этого воспитывающего общения. Сделать эти условия ясными для воспитанника и воспитателя и тем достигнуть свободного подчинения каждого из них этим условиям - вот все, чего надо добиться... При воспитании в том виде, как оно теперь практикуется, ребенок- орудие, средство, но не самодовлеющая цель. Мы стремимся сделать его воплощением нашего идеала, мы готовим из него удобного члена того общественного порядка, в котором мы живем и в котором, по нашему предположению, и ему придется жить. И здесь не делает разницы, будет ли этот общественный порядок называться феодальным, капиталистическим или как-нибудь иначе. Вместо того чтобы развивать волю в ребенке и довести это развитие до такой степени, чтобы он мог или свободно стать на сторону нашего идеала его свободным и сознательным выразителем, или, быть может, восстать против него и стать его противником, мы парализуем эту волю, мы сковываем ее тысячами всевозможных способов: из ребенка выходит не самобытный и оригинальный творец будущего, но самый пошлый и заурядный охранитель настоящего. Право личности нарушается самым грубым способом всей нашей системой воспитания, даже при самых лучших ее намерениях. До сих пор живой ребенок приносился в жертву разным системам воспитания и образования. Пора понять истинную роль, значение и пределы действия всяких систем, пора перестать делать из систем какое-то огромное кладбище, на котором хоронятся все лучшие, молодые, пышные побеги жизни"32.
Вентцель соглашался с широко распространенной точкой зрения, что воспитание, несомненно, имеет своей задачей приобщить ребенка к богатейшему культурному наследию человечества, сделать его способным к увеличению этого наследия и передаче потомкам. Однако главное внимание он призывал уделять не наследству, а наследнику, живому человеку, дабы не превратить его в раба, орудие, средство культуры. "Но существующая система воспитания,- писал Вентцель,- об этом нисколько не заботится: она думает только о культуре, о наследстве, о дальнейшем безмерном увеличении этого наследия, а о наследнике, о ребенке, она совершенно забывает. Не человека, не личность она воспитывает в ребенке, а привратника культуры, ее кладовщика, безразличный и бесформенный аппарат для хранения и дальнейшей передачи добытых результатов культурного развития человека... Пора, чтобы человек стал не орудием, не средством культуры, а ее владыкой, господином ее"33.
Вентцель призывал обратить особое внимание в воспитании на развитие воли, в широком смысле понимаемой им как активность человека вообще. Главную педагогическую проблему он видел в нравственном воспитании. Именно здесь, утверждал он, даже те педагоги, которые решительно идут по пути умственного раскрепощения ребенка, впадают в догматизм. Но и в нравственной сфере ребенок должен опираться на свободное творческое развитие воли, а не подвергаться внушению, не подражать взрослым. "Если мы,- писал Вентцель,- например, исповедуем христианскую мораль, то пример такой жизни поведет к выработке человека, проникнутого принципами христианской морали. Но добродетельным каждый человек может и должен быть только в своем смысле. Только моя собственная добродетель, мною самим свободно и творчески созданная, и есть истинная и настоящая добродетель. Всякая иная добродетель это - суррогат добродетели; всякая иная добродетель есть внешняя добродетель и в нравственном отношении не имеет никакой цены... Цель нравственного воспитания не "внушение добра", как его понимаем мы, воспитатели, не внедрение в детях путем подражания и других психических процессов чисто автоматического характера нашего нравственного идеала, а пробуждение в ребенке самостоятельной свободной нравственной воли, самобытного нравственного творчества, для которого наш нравственный идеал является только материалом, свободно и творчески переработанным в более высокие формы "34.
В 1917г. Вентцель пишет "Декларацию прав ребенка". В ней он провозглашает право каждого человека, рождающегося на свет, на свободное развитие всех заложенных в нем сил, способностей и дарований, трактуя его как право на воспитание и образование, сообразное с его индивидуальностью. Ребенок, по "Декларации", во всех возрастах в своей свободе и правах равен взрослому человеку; свобода же заключается в возможности делать все, что не наносит ущерба его собственному физическому и духовному развитию и не вредит другим людям.
Казалось бы, крайний педоцентризм в воспитании неизбежно должен был привести Вентцеля к индивидуализму в педагогике. Однако произошло прямо противоположное. Вентцель не только ставил задачу воспитать человека, способного усовершенствовать общество на принципах добра и справедливости, но и рассматривал личность как неотъемлемую часть всеобщего целостного Космоса, исходя из органического единства Человека, Человечества и Вселенной. В 20-е гг. Вентцель стал одним из основоположников космической педагогики, к идее которой пришли и некоторые другие идеологи свободного воспитания, например, Мария Монтессори.
Идеи свободного воспитания, распространившиеся на Западе и в России в начале XX столетия, оказывали воздействие на педагогический поиск не своим массовым характером, не широким проникновением в практику (число образовательно-воспитательных учреждений, работающих в русле свободного воспитания, всегда было очень невелико), а остротой постановки важнейших педагогических проблем, обостренным гуманистическим истолкованием противоречивого развития детской личности. Какие же сущностные черты были характерны для свободного воспитания в целом?
Во-первых, по словам русского педагога и религиозного философа В.В. Зеньковского, представителям свободного воспитания присуща "вера в творческие силы ребенка, в его внутреннее стремление к раскрытию своих сил и вера в то, что в этом раскрытии творческих сил ребенка всякое внешнее, даже самое благотворное влияние будет иметь тормозящее действие. Освобождение ребенка от всякого внешнего воздействия, устранение всякого авторитетного начала в взаимоотношении взрослых и детей, предоставление полного простора самодеятельности и инициативе ребенка, - все это - педагогические переложения идей Руссо о "радикальном добре" детской природы и о благоприятном значении полной свободы в естественном цветении детской души"35.
Во-вторых, идеологов свободного воспитания отличает установка, согласно которой в основе полноценного развития личности лежит накопление ею собственного опыта, внутренних переживаний, на базе которых осуществляется становление его человеческих качеств и свойств.
В-третьих, характернейшей чертой свободного воспитания была ставка на внутреннюю активность ребенка, которая служит важнейшей движущей силой его "самостоятельного вхождения в жизнь". Авторитарная позиция воспитателя в педагогическом процессе исключалась изначально. Учитель, наставник представал лишь как помощник ребенка, организатор той среды, в которой он живет, развивается, реализует свой потенциал, накапливает опыт.
В-четвертых, сторонники свободного воспитания крайне отрицательно относились к большинству педагогических традиций, накопленных мировой педагогикой к началу XX в., критикуя их за авторитаризм, насилие над природой ребенка, непонимание детской души.
И, наконец, в-пятых, представители свободного воспитания видели пороки и язвы современного им общества и считали, что главное средство его преобразования связано с созданием условий для реализации "доброй природы" человека; при этом они утверждали, что принятая практика воспитания и образования подрастающих поколений в принципе препятствует этому.
Практическая реализация идей свободного воспитания столкнулась с рядом трудностей. Прежде всего, отсутствовало должное методическое обеспечение. Ни одному представителю свободного воспитания, за исключением, пожалуй, М. Монтессори, не удалось разработать и распространить полноценную методику, в полном объеме отвечающую их педагогическим идеалам. Воспитательные и образовательные учреждения, которые создавались деятелями свободного воспитания, как правило, успешно функционировали лишь тогда, когда их возглавлял талантливый приверженец данного направления (например, такой, как А. Нил). Кроме того, они требовали очень больших материальных затрат и, что самое важное, безграничной преданности делу и самоотдачи всего педагогического коллектива, члены которого должны были полностью отрешиться от традиционных, привычных целей, форм, методов и средств воспитания и образования. Все это в совокупности отнюдь не способствовало практическому распространению идей свободного воспитания, хотя, несомненно, они оказывали огромное влияние на гуманистический педагогический поиск.
Наследие свободного воспитания резко актуализировалось с 50-60-х гг. XX в., когда общество, вступив на путь движения к постиндустриальной цивилизации, обратилось к личностному началу в человеке, освобождающему последнего от единообразия, стандартизации и унификации производственной и социальной жизни.
Одна из важнейших тенденций, характерных для различных педагогических направлений постиндустриальной эпохи, связана со стремлением придать образованию личностно-ориентированный характер, преодолеть авторитаризм в воспитании и обучении, сделать процесс освоения учащимися знаний, умений и навыков эмоционально окрашенным. В этой связи все большую роль начинают играть установки и конкретные методики "гуманистической педагогики" (К. Роджерс, Р. Барт, Ч. Ратбоун), в наиболее явном виде продолжающей сегодня традиции свободного воспитания.
Современный отечественный исследователь В.Я. Пилиповский выделяет следующие основные позиции сторонников "гуманистической педагогики", которые они формулируют в наиболее рациональной и дидактически целенаправленной форме36. Во-первых, наличие в школьных программах эмоционально стимулирующей школьной учебной среды; уделение пристального внимания инициативе учащихся в познавательной деятельности, междисциплинарным подходам, соотносимым с "человеческими нуждами", саморегуляции и "свободе с чувством ответственности". Во-вторых, подчеркнутый акцент на атмосферу теплоты, эмоциональной искренности, взаимной приязни, в которой должно проходить обучение; стремление установить конструктивные межличностные отношения в классе, взаимное уважение и доверие между учителем и учащимися. В-третьих, структурирование учебного процесса учителем и учащимися на "солидарной основе", которая принимается обеими сторонами. В-четвертых, ограничение роли учителя ролью консультанта и "источника знаний", всегда готового прийти на помощь учащимся. В-пятых, создание для каждого учащегося реальных возможностей выбора "познавательных альтернатив" и стремление учителя поощрить детей к самореализации в форме, которая определяется их уровнем развития. В-шестых, стремление оценить образовательные программы с точки зрения максимальной возможности развития потенциала и стимулирования творческих способностей учащихся (при этом сущность процесса учения понимается как накопление субъективного опыта познания, пронизывающего человеческую жизнь, обогащение его все новыми и новыми гранями). В-седьмых, совместное обсуждение учителем и учащимися проблем познавательного прогресса и способов его оценки, отказ от использования оценки как формы давления на учащихся.
Особый интерес наследие свободного воспитания представляет сегодня для российской педагогики, в развитии которой с конца 20-х гг. преобладали авторитарные тенденции. Принятый современной отечественной системой образования курс на гуманизацию, "возвращение" в педагогику ребенка вновь актуализирует идеи Л.Н. Толстого и Э. Кей, М. Монтессори и Л. Гурлитта, Г. Шаррельмана и И.И. Горбунова-Посадова, К.Н. Вентцеля и других представителей педагогики свободного воспитания.
Cноски
1Печ. по: Свободное воспитание: Хрестоматия. / Сост. Г.Б. Корнетов. М, 1995. С. 5-33.
2Цит. по: Саффанж Ж.Ф. Александр Сатерфенд Нейлл // Перспективы 1989. № 2. С. 139.
3Платон. Теэтет. // Собр. соч.: В 4 т. М., 1993. Т. 2. С. 201-202.
4Квинтилиан Марк Фабий. О воспитании оратора // Хрестоматия по истории педагогики. М, 1935. Т. 1.С. 58.
5Гуревич П.С., Фролов И.Т, Философское постижение человека // Человек: мыслители прошлого и настоящего о его жизни, смерти и бессмертии. Древний мир - эпоха Просвещения. М., 1991. С. 11.
6Кон И.С. В поисках себя: Личность и ее самосознание. М, 1984. С. 105-106.
7Баткин Л.М. Итальянское Возрождение в поисках индивидуальности. М, 1989. С. 3, 5, 6.
8Никандров Н.Д. На пути к гуманной педагогике // Советская педагогика. 1990. №9. С. 42.
9Степашко Л. А. Человек в концепции Я.А. Коменского // Педагогика. 1992. № 5-6. С. 86-87
10Гельвеций К.А. О человеке // Соч.: В 2 т. М., 1974. Т. 2. С. 12, 506.
11Гессен И.С. Основы педагогики: Введение в прикладную философию. Берлин, 1923. С. 44,45.
12Руссо Ж.-Ж. Эмиль, или О воспитании // Руссо Ж.-Ж. Пед. соч.: В 2 т. М, 1981. Т. 1.С. 78, 76.
13Руссо Ж.-Ж. Пед. соч. С. 43-44.
14Руссо Ж.-Ж. Пед. соч. С. 30-31.
15Соэтар М. Жан-Жак Руссо // Перспективы. 1992. № 1-2. С. 157.
16Руссо Ж.-Ж. Пед. соч. С. 85, 94.
17Песталоцци И.Г. Взгляды, опыты и средства, содействующие успеху природосообразующего метода воспитания // Песталоцци И.Г. Избр. пед. соч.: В 2 т. М., 1981. Т. 2. С. 94-95.
18Песталоцци И.Г. Лебединая песня // Там же. С. 211.
19Сетар И. Иоганн Генрих Песталоцци // Перспективы. 1985. № 3.
20 Дьюи Д. Школа и общество / Пер. с англ. М.; Пг., 1923. С. 40-41, 42.
21Кей Э. Век ребенка / Пер. со шведск. М., 1910. С. 2.
22Кей Э. Век ребенка / Пер. со шведск. М., 1910. С. 87.
23Дурылин С.Н. Л.Н. Толстой и свободное воспитание // Свободное воспитание. Вып. 4. М„ 1993. С. 1.
24Толстой Л.Н. Проект устава учебных заведений // Толстой Л.Н. Педагогические сочинения. М., 1989. С. 45-46.
25 Толстой Л.Н. О народном образовании. // Там же. С. 61.
26Толстой Л.Н. Воспитание и образование // Там же. С. 228.
27Егоров С.Ф. Лев Николаевич Толстой // Перспективы. 1989. № 3. С. 136.
28Монтессори М. Воспитание и демократия // Педагогика Марии Монтессори: Курс лекций. / Пер. с англ. М., 1993. Ч. 2. С. 35.
29Монтессори М. Значение среды в воспитании // Русская школа за рубежом. Вып. 17. Прага, 1926. С. 419.
30Бим-Бад Б.М. Педагогические течения в начале двадцатого века. М., 1994. С. 14.
31Гурлитт Л. О воспитании / Пер. с нем. СПб., 1911. С. 51-52.
32Вентцель К.Н. Освобождение ребенка. М., 1923. С. 14, 7,10.
33Вентцель К.Н. Культура и воспитание // Свободное воспитание. М, 1992. Вып. 1. С.3
34Вентцель К.Н. Нравственное воспитание и свобода // Этика и педагогика творческой личности: В 2 т. М., 1912. Т. И. С. 570-571.
35Зеньковский В.В. Русская педагогика в XX веке. Париж, 1960.
36Пилиповский В.Я. Неогуманистические идеи в западной педагогике // Педагогика. 1993. №6. С. 101.
