Часть I. Начало германо-византийского союза. Свадьба.

Начнем нашу историю с 1238 года, когда Фридрих II Гогенштауфен возобновил свою нескончаемую войну с папством. Для борьбы с таким могучим противником были необходимы союзники, и взоры Фридриха II обратились на восток, где он увидел своего естественного союзника в борьбе с папой. Им оказался глава Никейской империи Иоанн III Ватац, который в это время собирал византийские земли и вел борьбу с Латинской империей (столица Константинополь), которой правил Балдуин II, верный союзник папы. Фридрих II ради борьбы с папой пожертвовал землями в Греции, которые завещал ему тесть, и заключил союз с Иоанном III Ватацем. По этому соглашению Никейская империя оказывала Фридриху II вооруженную помощь в Италии, а последний обещал свою поддержку в захвате Константинополя. Кроме того, Иоанн III Ватац должен был объявить себя вассалом Фридриха II и объединить церкви. Как же так, скажете вы, уважаемые читатели! Католический император заключает соглашение с еретиками для борьбы с папой? Да! И Фридрих II не был в этом так уж оригинален. Его предки, Конрад III и Генрих IV, дружили с Мануилом и Алексеем I Комнинами, но тогда их союз был направлен против Норманнского королевства в Южной Италии.

Трудно сказать, насколько искренни были союзники? Иоанн III Ватац видел в этом соглашении способ более легким путем захватить Константинополь и восстановить Империю. У Фридриха II были более грандиозные планы: он хотел сокрушить светскую власть папства и ограничить ее духовное влияние; он хотел прекратить безумие крестовых походов и заключить мир с исламом; он хотел объединить весь христианский мир. А править таким христианским миром должен был император, то есть он, Фридрих II Гогенштауфен, и его потомки. Грандиозные планы! Но не суждено им было сбыться...

Итак, уже в 1238 году византийские (я употребляю это слово, но следует иметь в виду, что империя была разрушена, и это слово не очень уместно; некоторые историки употребляют термин "греческие", который я считаю еще более неуместным, так как власть во всей почти Греции принадлежала завоевателям с запада; может быть, следовало употребить термин "никейские"?) контингенты уже были в Италии в распоряжении Фридриха II, который предпринял ряд серьезных шагов в борьбе с Константинополем. Балдуин II был извещен, что Фридрих II желает передать Константинополь своему союзнику, Иоанну III Ватацу. Гавани Южной Италии были закрыты для крестоносцев. Армия Балдуина II была блокирована в Ломбардии, а ее командующий был арестован Фридрихом II и брошен в тюрьму. В этот скандал вмешались третьи стороны: король Франции Людовик IX заставил Фридриха II пропустить армию Балдуина II через свои владения, а папа Григорий IX отлучил его от церкви.

В 1241 году произошли два события, которые существенно повлияли на ход событий. Умер папа Григорий IX, а у Иоанна Ватаца умерла его жена Ирина Ласкарь. Вскоре после этого Никейский правитель

"устал от своего одиночества"

и задумал жениться вторично. Он обратился к своему великому союзнику и просил руку одной из его дочерей. Император охотно согласился на такой брак, который укреплял его союз с византийцами. Опять эти термины! В Европе их тогда называли греками, сами себя они называли ромеями, то есть римлянами, а мы называем их византийцами. Попробуй тут не запутаться!

Дочь Фридриха II звали Констацией, и она родилась от его брака с Бианкой Ланчией, которая была также и матерью знаменитого Манфреда, но о нем несколько позже. Бракосочетание произошло в 1244 году, когда Иоанну III Ватацу было уже пятьдесят два года, а Констанции не было еще и четырнадцати. Свадьба была отпразднована в Прусе, где невеста ожидала своего жениха. Никейский император выехал из своей столицы в сопровождении большой военной свиты, но по дороге почувствовал некоторое недомогание. Свадебные празднества были, тем не менее, очень торжественными и пышными. Византийцы, которые пятьдесят лет назад и не думали бы о таком союзе (с еретиками!), были очень польщены и довольны. Сын императора Федор Ласкарь писал, что

"...блеск и славу [союза], и все другие преимущества могут не видеть только дураки и невежды".

Придворные поэты наперебой прославляли этот прекрасный союз, а перед молодой императрицей раскрывалось все великолепие и роскошь византийского двора. По обычаю она сменила свое западное имя на более близкое византийцам имя Анна. В Никее ее ожидала бурная и восторженная встреча. Это город уже сорок лет выполнял функции столицы, и все патриоты очень любили его из-за названия. Тот же Федор Ласкарь писал об этом:

"...ибо имя его заключает в себе предсказание победы".

Это событие вызвало на Западе, а особенно в Риме, настоящий скандал. Ведь новый папа Иннокентий IV проводил миролюбивую политику по отношению к Фридриху II, несмотря на его союз с византийцами. Но этот союз переполнил чашу его терпения. Ведь незадолго до свадьбы он торжественно отлучил от церкви императора Иоанна III Ватаца и весь его народ. Поэтому на Лионском соборе в 1245 году Фридрих II был окончательно отлучен от церкви, а среди причин его отлучения была и та,

"что он породнился с еретиками".

Часть II. Прекрасная маркиза. Писатель Никифор Влеммид.

Отлучение еще более сплотило союз германского и никейского императоров. В 1248 году Иоанн III Ватац оказывает Фридриху II помощь деньгами, а в 1250 году и войсками. Фридрих II просил Михаила II Эпирского пропустить через свои владения византийские войска, шедшие ему на помощь. В письме к нему он говорит:

"Имея в виду полное истребление врагов наших, восставших на нас по папскому злоумышлению, мы собираем помощь от всех родных наших и друзей. Мы охраняем не одно наше право, но и право друзей и возлюбленных наших соседей, коих объединяет чистая и искренняя любовь во Христе, особенно греков, свойственников и друзей наших. Так называемый папа за наши отношения и любовь к ним, христианнейшим и самым благочестивым образом расположенным к христовой вере, возбудил против нас свой необузданный язык, называя благочестивейших греков нечестивейшими и прославленных еретиками".

Вернемся, однако, к нашим молодоженам. Счастье их было не очень уж и продолжительным. Так как молодая была еще совсем ребенком, то к мужу ее сопровождала многочисленная свита, состоявшая из женщин, чтобы ухаживать за ней и опекать ее. В этой свите была и некая маркиза, как ее называли византийцы, кажется della Fricca, которая исполняла при молодой императрице должность гувернантки и наставницы. Как она исполняла свои прямые обязанности, мы не знаем. Известно лишь со слов современников, что маркиза была очень красива, обладала исключительной грацией и имела пару удивительных глаз. Император же, несмотря на свой возраст, был человеком довольно влюбчивым и темпераментным. Женился он исключительно из политических соображений, и маленькая жена с далекого Запада мало его интересовала.

Другое дело красавица-маркиза! Вот она-то заинтересовала престарелого императора намного больше. Маркиза всецело одобрила заинтересованность императора и стала заинтересовывать его еще больше. Как писал придворный летописец:

"... своими любовными напитками и чарами она заколдовала царя".

Она очень быстро стала открытой и признанной фавориткой императора и серьезной соперницей своей юной госпожи, которую она должна была опекать. Иоанн III Ватац ни в чем не мог ей отказать, да и не особенно-то и старался. Фаворитке было разрешено носить пурпуровые туфли, которые были императорскими знаками отличия. Если она отправлялась куда-либо верхом, то попона на ее лошади и вожжи были тоже пурпуровые. Ее всюду сопровождала блестящая свита, а по пути следования ей оказывали те же почести, что и императрице. Как во дворце, так и в городе подданные императора должны были оказывать ей такие же почести, что и законной императрице, а может быть и большие. Иоанн III Ватац был совершенно очарован своей новой фавориткой и удовлетворял все ее капризы.

Такое положение дел вызвало некоторое недовольство при никейском дворе. Нет, фаворитка правителя давно не была чем-то необычным в Византии, но данная маркиза вела себя очень уж нагло и вызывающе. И у нее при дворе начали появляться враги. Одним из самых влиятельных приближенных императора был знаменитый писатель Никифор Влеммид. В свое время он был назначен на должность воспитателя наследника престола, и сумел на этом посту завоевать дружбу своего воспитанника и приобрел благоволение императора. Влеммид был очень благочестивым, суровым и непреклонным человеком, который с большой неприязнью относился ко всем латинянам. Он всегда откровенно высказывал свое мнение, и хотя часто за это подвергался ожесточенным нападкам, ему удалось сохранять доверие императора и влияние при дворе. В молодости Влеммид пережил неудачный любовный роман и с тех пор затаил злобу на всех женщин (а особенно, напоминаю, латинянок).

Вот этот-то Влеммид и стал решительно выступать против всесильной фаворитки. Сначала он писал против нее памфлеты, в которых эпитеты "царица бесстыдства, поругание мира, скандал вселенной, яд смертоносный, развратница, менада, куртизанка" были обычными. Императору, человеку осторожному, была неприятна эта огласка его личной жизни, но он не предпринимал никаких шагов против Влеммида. Какие-нибудь угрызения совести, наверно, его мучили, но он утешал себя мыслью, что час покаяния еще не пришел, и продолжал наслаждаться своей маркизой. А та становилась все более смелой и наглой. Она свысока обращалась со всеми придворными, и даже открыто держала себя соперницей императрицы. Как писал один из придворных, она

"считала себя истинной царицей, и больше чем царицей".

Так продолжалось в течение трех или четырех лет, пока однажды враги не сошлись лицом к лицу.

В 1248 году Влеммид был настоятелем монастыря Святого Григория Чудотворца близ Эфеса. Фаворитка к этому времени окончательно убедилась в своей вседозволенности и безнаказанности и отправилась к своему врагу. В монастырь она явилась в императорском облачении и в сопровождении блестящей свиты. Никто не посмел остановить ее, и она вошла в церковь в тот момент, когда там шло богослужение. Влеммид тотчас остановил священника, бывшего в алтаре, и прервал святое служение. Затем он обращается к маркизе и приказывает ей оставить святое место, которое она оскверняет, так как из-за своего недостойного поведения она не может участвовать в общении верных. Маркиза не ожидала встретить такой решительный отпор и отступила, затем заплакала и стала умолять настоятеля не удалять ее из святого места. Но Влеммид был непреклонен, и охваченная ужасом маркиза вынуждена была покинуть церковь.

Дальше эта история начинает напоминать жития святых. Свита возмущена унижением их госпожи, вооруженные люди из свиты призывают к мести, а их начальник Дримис заявляет, что после такого оскорбления игумен недостоин жить, и хочет обнажить свой меч. Но тут, - о, чудо! - меч остается намертво зажатым в ножнах, и Дримису никак не удается извлечь его. Обезумевший от гнева офицер продолжает шуметь и оскорблять Влеммида, но тот спокойно заявляет, что скорее умрет, чем позволит нарушить христов закон. Посрамленной свите не остается ни чего иного, как удалиться, но императору поступает жалоба на непокорного и дерзкого монаха, который осмелился выступить против фаворитки.

Часть III. Отстранение маркизы. Дела военные.

Страсти стали разгораться: маркиза требует мщения, утверждая, что в ее лице было оскорблено само императорское достоинство (!). Дримис заявляет, что тут не обошлось без колдовства, так как иначе не объяснить причину того, что он не смог извлечь свой меч из ножен. Влеммид уже начал опасаться последствий за свой смелый поступок и разослал всем монахам и священникам империи письмо, в котором подробно изложил обстоятельства дела, объяснял свое поведение и в резких выражениях восставал против фаворитки. Он как бы проводил опрос общественного мнения среди священнослужителей и монахов. Свое письмо он закончил так:

"Вот по каким побуждениям мы, не колеблясь, изгнали нечестивую из святого места, ибо не могли дать святое причастие женщине бесстыдной и нечестивой, равно не могли и ронять пред той, что погрязает в пороке и нечестии, драгоценные и дивные слова божественной литургии".

Однако император не стал потакать мстительным призывам своей фаворитки, несмотря на всю свою страсть. Он обнял свою любовницу и со слезами на глазах сказал ей:

"Зачем ты хочешь, чтобы я наказал этого праведника? Если бы я сам сумел жить без позора и без стыда, я сумел бы и уберечь императорское величество от всякого посягательства на него. Но я сам дал повод ко всяким оскорблениям, которые сыпятся теперь на мою особу и на мое достоинство. Поэтому я только пожинаю то, что сам посеял".

После этого случая никаких известий о прекрасной маркизе больше не сохранилось. Очевидно, император удалил ее, но враги Влеммида добились того, что непокорный монах впал в некоторую немилость, которая длилась до 1250 года.

Что думала обо всем этом императрица Анна, осталось неизвестным, а ее отца Фридриха II эти проблемы не волновали вовсе. В переписке с Иоанном III Ватацем он говорит о своих победах, об общих делах, предостерегает против происков курии, но ни словом не упоминает о своей дочери, кроме как в тех случаях, когда, упирая на их близкое родство, он говорит об их прочном союзе и общих успехах в борьбе с врагами. Дела в Италии в этом очерке нас интересуют мало, а вот о военных успехах Никейской империи за этот период надо сказать несколько слов.

Еще в 1246 году Иоанн III Ватац захватил почти всю Македонию, а также болгарские города Серес и Мельник. Также легко он захватил и Салоники. Эпирский деспотат он пока оставил в покое, но вскоре вторгся во Фракию и осадил Цурул. Как тесен мир! Начальником крепости был барон Ансельм де Кайе, женатый на дочери Феодора Ласкаря и, следовательно, приходившийся свояком Иоанну III Ватацу. Барон убыл в Константинополь, оставив город под защитой своей жены. Но Иоанн не проявил родственных чувств и, взяв город, посадил родственницу на лошадь и отправил к мужу. Взяв затем и Визу, он окончательно отрезал Константинополь с суши от Запада.

В 1248 году генуэзцы захватили остров Родос у местного деспота Иоанна Гавалы. Иоанн III Ватац поспешил в Смирну и занялся организацией десанта на Родос. Генуэзцы же получили от Виллардуэна Ахейского сотню французских рыцарей для защиты острова, которые немедленно занялись грабежом острова, а сами укрылись крепости Родоса, где решили наслаждаться обильными запасами и красивыми женами горожан. Но их идиллия длилась недолго. Присланный десант быстро захватил остров. Французских рыцарей перебили всех до одного, а генуэзцам разрешили сдаться в плен на определенных условиях, так как Никейский император всегда искал союза с врагами Венеции, которая хозяйничала в Константинополе. В 1250 году Иоанн III Ватац мог бы уже и сам захватить Константинополь, сил для этого хватало, но он опасался вызвать в Европе бурю возмущения и спровоцировать новый крестовый поход. Вот об этих-то своих успехах и сообщал в письмах Иоанн III Ватац Фридриху II, хотя его первые контакты с курией относятся еще к 1249 году.

Фридрих II конечно поздравлял своего союзника с этими победами, но гораздо больше его волновали начавшиеся контакты между папской курией и Никейской империей. В 1250 году папа Иннокентий IV послал в Никею посольство с целью порвать союз двух императоров и восстановить единство церквей. Фридрих II был обеспокоен этими шагами папы и предупреждал Иоанна III Ватаца, что эти шаги предпринимаются только с целью разрыва союза двух императоров. Но главной целью жизни Никейского императора был захват Константинополя любой ценой, и он заинтересовался предложениями папы и отправил в Италию своих уполномоченных для переговоров с папой.

Часть IV. Конец германо-византийского союза. Последние годы жизни.

Фридрих II незадолго до смерти жаловался в письме союзнику на его нелояльность:

"Как это папа послал к твоему царскому величеству монахов - миноритов и доминиканцев, что не только моей пресветлости, но даже детям покажется чудным и странным? Как этот рекомый архиерей архиереев, при всех ежедневно отлучающий тебя и твоих ромеев, бесстыдно называя еретиками православнейших ромеев, от коих вера христиан разошлась до концов вселенной, как он не устыдился посылать своих духовных лиц к твоему царскому величеству?.. Как это исстари врожденную, по дьявольскому наваждению, у римских архиереев злобу против ромеев, которую не удалось искоренить многим великим архиереям и служителям Христа ни словом, ни делом, ни постоянной молитвой за долгое прошедшее время, - как этот папа обещает исправить в одно мгновение несерьезными словами и лукавыми толкованиями простецов, после того как вновь выразил свою злобу на всякий лад?"

Далее Фридрих II напоминал своему союзнику, что он имеет опыт относительно дел Запада, но никогда не позволил бы себе решать что-нибудь относительно дел Востока, не посоветовавшись с Иоанном III Ватацем, который знает их лучше него. В конце письма он добавил, что намерен принять у себя этих уполномоченных прежде, чем они отправятся дальше. И действительно посольство Иоанна III Ватаца находилось в плену до смерти Фридриха II в декабре 1250 года. После его смерти стало ясно, что германо-византийский союз доживает свои последние дни.

В начале 1251 года миссия из Никеи, наконец, добралась до Рима и получила там заманчивые предложения. Но Иоанн III Ватац решил прервать переговоры с папой и приступил к осаде Константинополя. Папа в свою очередь пообещал защитникам города денежную помощь и стал призывать к крестовому походу против греков. Тогда Иоанн III Ватац снял осаду и возобновил переговоры с папой, которые завершились в 1254 году заключением соглашения. По этому соглашению Никейский император получал полную свободу действий в отношении Латинской Империи и Константинополя, но обещал обеспечить единение церквей. Я не буду подробно останавливаться на подробностях этой договоренности, хотя здесь и есть масса интересных моментов. Но в конце 1254 года умерли и папа Иннокентий IV, и Иоанн III Ватац, и Конрад IV, и дело единения церквей опять рухнуло. Со смертью Иоанна III Ватаца закончилась и краткая эпоха германо-византийского союза.

А что же наша героиня? Взрослея, она постепенно начала приобретать некоторое влияние на своего мужа. Про маркизу уже никто и не вспоминал: где она? что она? Вот они тайны Никейского двора! А в 1253 году в Никее произошел любопытный эпизод. Дело в том, что преемником Фридриха II на троне стал его сын от первого брака Конрад IV, который велел изгнать из империи всех Ланчиев, то есть родственников Анны (Констанции) и Манфреда. Изгнанники отправились в Никею, где и были очень радушно встречены. Иоанн III Ватац оказывал дяде своей жены, Гальвано Ланчию, и другим ее родственникам такое явное покровительство, что вызвал этим гнев Конрада IV. Тот счел себя оскорбленным и стал жаловаться на поведение Никейского императора. На Восток со специальной миссией отбыл маркиз Бертольд Гогенбургский, который оставил в Никее о себе очень сильное впечатление. Иоанн III Ватац выслушал предъявленные требования и вынужден был уступить, но отношения его с Гогенштауфенами от этого не улучшились. Впрочем, они уже и так дышали на ладан.

Оставшись вдовой, Анна охотно вернулась бы на родину, но не тут то было. Она оставалась как бы знатной пленницей при Никейском дворе. Новый император Феодор II Ласкарь был сыном Иоанна III Ватаца от первого брака. Он ненавидел свою мачеху и очень плохо с ней обращался. А так как преемник Конрада IV Манфред стал проводить враждебную по отношении к Никее политику, то Анна становилась в руках Феодора II ценной заложницей.

Ее положение мало изменилось и после смерти Феодора II Ласкаря, захвата престола Михаилом Палеологом и последующем взятии Константинополя. Об этом последнем событии следует сказать несколько слов. В 1261 году брат нового императора Иоанн должен был начать войну против Эпирского деспотата, и ему в помощь был послан отряд под командованием известного полководца кесаря Алексея Стратигопула. Отряд состоял из небольшого количества греков и девяти сотен турок-сельджуков. Кесарю была дана инструкция по дороге подойти к Константинополю и разведать положение в городе. В конце июля 1261 года отряд подошел к городу, и тут выяснились очень интересные вещи: оказывается, по инициативе представителя Венеции, Градениго, рыцари императора Балдуина и венецианцы погрузились на корабли и отправились в Черное море для захвата города Дафнусия. Знали бы они, чем обернется этот поход! В городе оставался только небольшой гарнизон, и Алексея Стратигопула легко убедили в возможности быстрого и легкого захвата города. Штурм был назначен на 25 июля 1261 года.

Пятьдесят солдат под руководством местного грека Кутрыцака через старый водосток ночью проникли в город. Они без шума перебили сонную стражу, разобрали завалы у ворот и сбили с них засовы. Утром конница Стратигопула вошла в город через открытые ворота, а местное население открыто ее поддержало. Среди латинян началась паника, которая усилилась, когда кесарь велел поджечь часть города, в том числе и венецианский квартал. Турки начали грабить город, но Стратегопул сдерживал их и не пускал в центр города. Император Балдуин II и не думал о сопротивлении: бросив даже свои регалии, корону и меч, он сел на венецианский корабль и отплыл на Эвбею. Кто из латинян смог добраться до кораблей, тот избежал смерти, а остальные были безжалостно перебиты. Император Михаил Палеолог узнал об этом только через несколько дней, когда его сестра Евлогия ночью разбудила его словами:

"Царь, ты взял Константинополь! Христос даровал его тебе!"

Но Михаил и весь двор не сразу поверили в это.

Анна вместе со всем двором переехала в Константинополь, но оставалась такой же пленницей. Она, конечно, сохраняла положение и образ жизни, которые приличествовали императрице, но пользовалась своими преимуществами крайне скромно. Придворный летописец писал об Анне:

"Она украшала свое существование красотой своих добродетелей, и чистота ее нравов еще более оттеняла сияющую прелесть ее лица".

Анна была красива, ей было около тридцати лет, и нет ничего удивительного в том, что новый император обратил на нее свое внимание и сильно ею увлекся. К тому же в обычае почти всех византийских узурпаторов было брать себе в жены или любовницы вдов своих предшественников, чтобы таким образом узаконить свой захват власти. Но тут он встретил достойного соперника. Анна презрительно отвергла его поползновения и сказала, что она, вдова императора и дочь Фридриха II, не может унизиться и стать любовницей человека, который был ее подданным.

После нескольких неудачных попыток Михаил понял, что есть только один способ завоевать Анну: жениться на ней. Но Михаил уже был женат на Феодоре, красивой и очень добропорядочной женщине из благородной семьи, которая к тому же родила ему троих сыновей. Имея такую жену, было очень трудно найти достойный предлог для развода, а об ее добровольном согласии на развод нечего было и мечтать. Тогда Михаил решил подключить к этому вопросу политику. На Государственном совете он стал перечислять опасности, угрожающие недавно восстановленной Империи. Он перечислил государства и правителей, которые вошли в союз для возврата Константинополя. Среди них был и Сицилийский король Манфред. Если бы удалось его вывести из союза, это значительно облегчило бы положение Византии. Для этого есть один способ: надо Михаилу развестись с Феодорой и жениться на сестре Манфреда Анне. Все это он готов сделать исключительно для блага государства!

Но Михаил наткнулся на отчаянное сопротивление своей жены. Феодора привлекла на свою сторону патриарха Арсения, который возмутился происками императора, стал угрожать ему отлучением от церкви, если он будет упорствовать в своих стремлениях, и, как пишет летописец,

"разбил его убедительные доводы так же легко, как рвут паутину".

Императору пришлось отступить в этом вопросе, но с этих пор началась вражда между Михаилом Палеологом и патриархом Арсением.

Вскоре, однако, подвернулся повод использовать Анну в политических целях: в 1262 году Эпирский деспот захватил в плен славного Алексея Стратигопула и отправил его в качестве трофея к Манфреду. Михаил не мог допустить, чтобы освободитель Константинополя томился в плену, народ бы его не понял, и вступил в переговоры с Манфредом об обмене знатного пленника на императрицу Анну. В 1263 году обмен состоялся, но ожидаемого улучшения отношений с Гогенштауфенами не произошло.

Анна же вернулась на родину, но и здесь ее ожидали тяжелые испытания. В 1266 году в битве при Беневенто погиб Манфред, а его жена и дети были брошены в тюрьму. Анну почему-то сочли не очень опасной и оставили на свободе. В 1269 году она уехала в Испанию к своей племяннице Констанции, которая была женой инфанта, дона Педро Арагонского. Здесь Анна, наконец, нашла мир и покой. Она приняла пострижение в монастыре Святой Варвары в Валенсии. В дар монастырю она принесла чудотворный образ его святой покровительницы и обломок скалы, из которой забила вода для крещения Св. Варвары - это было все, что она вывезла с Востока. Здесь они и умерла почти в полной безвестности около 1313 года. В Валенсии еще в начале XX века в маленькой церкви Иоанна больничного в часовне Святой Варвары можно было видеть деревянный гроб с надписью:

"Здесь лежит тело донны Констанции, августейшей императрицы Греческой".