Союз "городов" Шан был окружен враждебными племенами, с которыми он вел постоянные войны. Агрессивность шанцев вызывала ответные действия племен. Затяжные войны с ними ослабили шанцев и стали, в конечном счете, одной из причин их гибели. Согласно ортодоксальной письменной традиции, в конце XII в. до н. э. (1122 г. до н. э.) шанцы были покорены уже давно угрожавшими им с запада, вероятно родственными им, чжоусцами, у которых интенсивно шел процесс государствообразования - очевидно, не без воздействия со стороны иньской цивилизации.

 Ранняя история чжоусцев, по традиции, связана с землями в бассейне р. Вэйхэ (приток Хуанхэ), хотя, по-видимому, чжоуские племена пришли сюда из более западных районов. Здесь они в первой половине II тысячелетия до н. э. занимались скотоводством и ранними формами земледелия. По некоторым данным можно полагать, что во второй половине II тысячелетия до н. э. чжоусцы были знакомы с литьем бронзы, а возможно, и с письменностью местного происхождения.

 Процесс формирования этнического состава чжоусцев был весьма сложным. Хотя впоследствии они влились в общекитайский этнос, некоторые полагают, что они первоначально относились по языку к тибето-бирманцам.

 По-видимому, с середины II тысячелетия до н. э. имело место медленное просачивание чжоусцев на восток, в частности, на территорию, подвластную шанцам.

 Чжоусцы находились то в дружественных, то во враждебных отношениях с шанцами, от которых откупались "данью" людьми. Возглавив антишанский военный союз, чжоусцы наголову разбили в знаменитой битве при Муэ (в Хэнани) войска иньской коалиции и вскоре подчинили своей власти обширную территорию в бассейне верхнего и среднего течения Хуанхэ. Столицей завоевателей стал город Хао в нижнем течении р. Вэйхэ (в Шэньси).

 Период с 1122 по 770 г. до н. э. китайская историческая традиция относит ко времени древнекитайского государства Западное Чжоу. В отличие от войн Шан-Иньской эпохи, носивших характер вооруженных набегов, походы чжоусцев с самого начала имели целью захват новых территорий, перекачивание из них рабочей силы. Показательно обращение к войскам перед битвой в Муэ чжоуского предводителя, ставшего затем первым западночжоуским монархом под именем У-вана ("Воинственного царя"): "Вперед, бравые воины! Не убивайте тех, кто сдастся, пусть потрудятся на наших западных полях!" ("Шуцзин"). Пафос великодержавности звучит в строфах раннечжоуской оды из "Книги песен" ("Шицзина"):

 "Широко кругом простирается небо вдали, но нету под небом ни пяди нецарской земли. На всем берегу, что кругом омывают моря, повсюду на этой земле только слуги царя!"

 После разгрома шан-иньского объединения (точная дата чжоуского завоевания не установлена. Ученые датируют это событие в диапазоне от 1137 до 911 г. до н.э. Столь же условна и хронология дальнейших событий государства Западное Чжоу до 841 г. до н.э.) чжоусцы отправили часть "строптивых иньцев" на сооружение своей второй столицы г. Чэнчхоу (около Лояна, в Хэнани), где потом, видимо, использовали в качестве подневольных работников на городском строительстве и в царском хозяйстве. Тринадцать самых знатных иньских родов были порабощены и пожалованы ближайшим родичам У-вана.

 Западное Чжоу по структуре представляло собой весьма рыхлое и этнически пестрое государственное образование, в котором местные владетели были обязаны данью и военной помощью верховному чжоускому правителю, но автономно управляли выделенными им областями. Территории, захваченные чжоусцами, либо отдавались в управление (го) членам правящего чжоуского дома, либо оставлялись в подчинении прежних правителей, поставленных под надзор "наблюдателей" чжоуского вана. Титул вон был унаследован верховными царями Чжоу от шанцев.

 Подвластных западному дому Чжоу местных владетелей (чжухоу) традиция исчисляет десятками и сотнями (есть даже версия Ван Чуна о 1973), 71 из их владений (го) было закреплено за членами Чжоуского царского рода. Участие каждого из хоу в завоевательных походах против шанцев документировалось специальной записью на отлитом в честь этого события ритуальном сосуде.

 Чжухоу обладали собственным аппаратом власти, осуществляли административное управление подвластным населением, но на их владения распространялась ванская юрисдикция и уполномоченные вана следили за изъятием части их доходов (особенно зерна) в пользу казны. Судя по эпиграфическим данным, чжоуский ван нередко сменял чжухоу, очевидно рассматривая их как представителей царской административной власти. Для разбора их дел и тяжб и применения к ним карательных мер назначалось специальное должностное лицо. Такое поручение также оформлялось надписью на бронзовом сосуде. Однако постепенно, с переходом владения по наследству, чжухоу превратились в фактических обладателей высшей территориальной власти на местах.

 Земельные пожалования чжоуского вана не были связаны с правом верховной собственности правителя на землю, но являлись реализацией им права государственного суверенитета на территории страны.

 Вместе с тем, из собственно царского земельного фонда ван раздавал частным лицам, относившимся к управленческому аппарату, земли, считавшиеся принадлежностью их должностей. Акты о передаче им земельных угодий оформлялись как "дарения". Это не означало, что пожалованная территория становилась их собственностью. Она не считалась выбывшей из царского (государственного, правительского) фонда. Передавались лишь права на доходы с этих земель, а при вступлении на трон нового правителя эти акты должны были возобновляться.

 Должностные земли постепенно становились наследственными, но в любом случае их передача требовала формального утверждения ваном. Юридическим документом служили бронзовые сосуды с отлитым на них текстом жалованных грамот. Причем земельные дарения одному лицу могли быть территориально разбросанными.

 И с землей (одновременно, но не совместно с ней), и без земли могли дариться "царские люди". Надписи на бронзовых сосудах свидетельствуют о "пожалованиях" людей ваном и его супругой, как сотнями семей, так и по одиночке - до тысячи и более человек одновременно. Эти подневольные люди, несомненно, использовались в 'производстве, так как дарственные перечисляют различные категории рабочего персонала. Так, в надписи на сосуде Даюйдин заявляется о пожаловании ваном 569 работников: "от конюхов до земледельцев". Все они являлись принадлежностью дома вана и не обладали собственными средствами производства. Однако далеко не все "царские люди" являлись рабами. В частности, в их числе могли быть и высокопоставленные должностные лица, но все они в глазах современников находились по отношению к вану в одинаково подчиненном положении, а потому не являлись людьми, распоряжавшимися собой по своей воле. Известны факты дарения рабов из осужденных. "Двести босоногих семей в рыжих рубищах (символ позорного наказания)" упоминаются в дарственной надписи на одном из сосудов. Этот вид государственного рабства появляется впервые, но сразу получает распространение. Однако основным источником рабства оставался захват военнопленных. Подневольными людьми из военнопленных распоряжался сам ван, распределяя их между участниками военных походов.

 В пределах земель государственно-царского фонда (вне собственно общинных земель) получали распространение крупные комплексные царские хозяйства - полеводческие, скотоводческие, ремесленные, управлявшиеся особыми должностными лицами: "надзирателями земель", "надзирателями ремесленников" и др. Существовали и царско-храмовые хозяйства, где ван возглавлял культ Хоуцзи (общинно-племенной культ Хоуцзи (Владыки Просо), прародителя чжоусцев, стал превращаться с образованием Западно-Чжоуского царства в общегосударственный.) и совершал священный обряд проведения "первой борозды". Хотя к работе в этих хозяйствах привлекалось и свободное общинное население в порядке несения повинности цзу в пользу храма, но постоянный контингент рабочей силы этих хозяйств составляли партии подневольного люда (в этих крупных хозяйствах частноправовые функции западночжоуского вана как собственника выступали еще в неразрывной связи с его публично-правовыми функциями как правителя государства - черта, характерная для начальной стадии становления государственности и в других цивилизациях древнего Востока.). Среди них были осужденные на рабство за преступления. Косвенно об этом могут говорить данные "Шуцзина", отраженные в речи, приписываемой мифическому правителю Ци, но, по всей вероятности, относящиеся к раннечжоускому времени: "Кто выполнит [мои] приказы, будет вознагражден [в храме] предков, кто не выполнит, будет казнен у алтаря духа Земли, жен и детей ваших я обращу в рабство..." Но особенно много было рабов из военнопленных. Их захватывали тысячами, учитывали с точностью до одного человека. Ужасом порабощения проникнуты раннечжоуские песни "Шицзина": "О, весь народ наш! Без вины в рабов он будет превращен". Военнопленными ведали ши ("воинские начальники", "командиры"). Вообще армия, как орудие насилия государства, выполняла еще и функцию принуждения к труду порабощенных военнопленных. Поэтому "военные чины" имели и особые производственные обязанности, связанные с организацией труда подневольных работников огромных царских хозяйств; они же ведали и поставкой - военным захватом - этой рабочей силы. Ван имел собственное колесничное и вспомогательное пешее войско, которое снаряжалось и содержалось за счет комплексного царского хозяйства.

 В это время климат в Северном Китае становится значительно холоднее и суше. Для расширения пашни вместо дренажных работ по осушке болот стало требоваться искусственное орошение. Сократилось значение скотоводства. Важным показателем развития производительных сил является усовершенствование в первой половине I тысячелетия до н. э. технологии бронзового литья. Вырубка и корчевка лесов и кустарников с целью поднятия целины стала менее трудоемким процессом благодаря более широкому применению в производственной сфере бронзовых орудий, прежде всего, такого универсального инструмента, как кельт, служивший и топором и землеройным орудием. Если в эпоху Шан-Инь бронза использовалась, в основном, в непроизводственной сфере (даже при присущей тому времени высокой технологии бронзового литья), то начиная с эпохи Западного Чжоу бронза начинает все шире применяться для изготовления орудий труда довольно широкого профиля, так что о действительно развитом бронзовом веке на территории Китая мы можем говорить именно применительно к эпохе Чжоу. Поселения городского типа распространились по широкой зоне Восточного Китая - от северных степей до бассейна Янцзы. Они создавались вдоль рек и обносились стенами из утрамбованной земли (традиционная техника древнекитайского крепостного строительства со времени неолита), защищавшими от набегов окружающих племен и от наводнений. Периметр стен не превышал 1000 м, обычно в плане они представляли квадрат или прямоугольник, ориентированный по сторонам света, с воротами посреди каждой из четырех крепостных стен.

 Судя по "Книге песен", сохранялась территориальная большесемейная община, согласно позднейшим данным - с коллективными органами самоуправления, земли которой разделялись на обрабатывавшиеся в пользу государства (гунтянь) и частные (сытянь), т.е., видимо, обрабатывавшиеся общинами в свою пользу. Термин сытянь здесь нельзя понимать как индивидуальные земли. Свободные члены территориальных общин составляли основную массу населения, обязанную натуральными поставками и физическим трудом в пользу государства. Собственно чжоуское население байсин ("сто родов") находилось в привилегированном положении по сравнению с остальными свободными, обладая, в частности, правом на даровые раздачи продуктов питания, в частности, регулярные выдачи свинины, и на сокращение повинностей и поставок (так, с них, очевидно, не взимали повинность цзичжу - людьми, каури и шелком, каковой было обязано завоеванное чжоусцами население (в частности, хуай-и на востоке страны). Длительному сохранению обычая внутриобщинных переделов земли в известной мере способствовало то, что постоянная ирригационная система, при которой эти переделы затруднены, не получила еще распространения в полеводстве. Община продолжала оставаться коллективным собственником земли, представляя общинно-частный сектор, существовавший параллельно с государственным. С бытованием в раннечжоуском Китае общинного землевладения и практикой земельных переделов связывают так называемую систему "колодезных полей" (цзинтянь), зафиксированную в трактате философа Мэнцзы (372-289 гг. до н. э.). По идеальной схеме Мэнцзы, в каждой общине (нормативно состоящей из восьми семей) вся пахотная земля делилась на девять равновеликих квадратов (один - в центре, восемь - по краям); их внутренние межевые границы как бы образовывали рельефный рисунок, сходный с иероглифом "цзин" ("колодец"). Внутренний квадрат этого комплекса обрабатывался общинниками сообща, восемь крайних - отдельно каждой из восьмерки семей. При несомненной заданности и утопичности схемы Мэнцзы в ней, по мнению ученых, нашли отражение пережитки представлений об общинной земельной собственности и равновеликости семейных наделов в общине, что могло быть достижимо только при периодическом переделе полей.

 К концу периода, по-видимому, начинают появляться земельные хозяйства, не входящие в общины. Среди единичных сведений о сделках с землей - купчая, зафиксированная на сосуде рубежа Х-IX вв., об обмене конной упряжки на 30 полей. Основную рабочую силу в таких хозяйствах могли составлять работники различных категорий и наименований, находившиеся в рабском положении или близком к нему и не во всех случаях полностью лишенные личностных прав, что было отражением ранней стадии развития рабовладения. О частном рабстве свидетельствуют раскопки могильников этого периода с сопутствующим захоронением нескольких рабов в каждом из них. Государство заботилось о возвращении беглых рабов их хозяевам, обладая необходимым для этого аппаратом принуждения в виде войска вана. Такой случай отражен в надписи на сосуде Юйгуй начала IX в. Постепенно укреплялось право частной собственности на рабов. Уполномоченные вана разбирали по суду имущественные тяжбы между частными лицами, в том числе и по поводу рабов. Так, например, на сосуде Худин излагается как подведомственное юрисдикции вана дело об обмене-продаже пяти рабов на лошадь и моток шелка. Рабы становятся немаловажным объектом меновой торговли в условиях господства в западночжоуском обществе домонетной формы обращения. Обычно раб оценивался в 20 мотков шелка. Учитывая ежемесячные выдачи шелком царским служащим (от 5 до 30 мотков-рулонов), можно предположить, что кто-то из них мог владеть рабами. Сделки с рабами, как и с другим имуществом, оформлялись отливкой соответствующего документа на ритуальном бронзовом сосуде; это придавало юридическому акту одновременно и сакральный смысл, что свидетельствует об относительной неразвитости института частной собственности в западночжоуском обществе.

 В Западном Чжоу прекращаются регулярные массовые жертвоприношения и ритуальные погребения рабов, столь характерные для шанской эпохи. Борьба против человеческих жертвоприношений еще долго и с и переменным успехом будет вестись в древнем Китае, но показательно, что первый протест против этого кровавого обычая история связывает с покорителем шанцев и основателем чжоуской государственности Чжоугуном, дух которого - как передает традиция - "не принимал человеческих жертвоприношений".

 Действительно аутентичными письменными источниками по эпохе Западного Чжоу являются эпиграфические памятники, прежде всего надписи на бронзе. Только ко времени Чэн-вана относят 30 таких текстов. Среди них есть касающиеся непосредственно завоевания шанцев: "[Чэн-ван] овладел [страной] Шан и укрепился в Чэнчжоу"; "Чэн-ван покарал город Шан и пожаловал Кан-хоу [брату У-вана по имени] Фэн шанцев и земли в Вэй". Что касается последнего пожалования, то из летописи "Цзочжуань" известно, что одновременно Чэн-ван передал Кан-хоу "семь знатных иньских родов". Но подобного рода памятники, содержащие фактические данные, - исключение; как правило, они не дают сведений по политической истории Западного Чжоу, так что она (так же как и политическая история предшествующего, шан-иньского периода) пока не может быть прослежена по надежным источникам. Некоторые исследователи даже считают, что единственный достоверно датируемый исторический факт периода Западного Чжоу относится к его падению в 771 г. до н. э.