Министерство образования РФ

СИПЭУ

Курсовая работа

По дисциплине «История стран восточной Азии»

Тема: «Меморандум Танаки»

Выполнил:

студент II курса

факультета регионоведения

Ульдеев А.А.

Проверил:

Лиштованный Е.И.

Иркутск, 2002 г.

СОДЕРЖАНИЕ:

ВВЕДЕНИЕ

МЕМОРАНДУМ ТАНАКА — такое название получил документ высшей степени секретности, якобы представленный премьер-министром Японии Танакой Гиити императору 25 июля 1927 г.

Этот документ был не чем иным, как программой завоевания Японией мирового господства. Среди намеченных в нем целей были, прежде всего, сокрушение мощи США, полное подчинение Китая и нападение на СССР.

В течение многих лет меморандум Танака служил документальным подтверждением агрессивности японской политики. Под №169 в документах Токийского международного военного трибунала для Дальнего Востока над главными японскими военными преступниками 1946–1948 гг. этот меморандум, по инициативе США, был представлен как программа-максимум вооруженного захвата стран Евразии в «целях достижения мировой гегемонии», хотя уже в то время его подлинность вызывала сомнения.

Японские официальные лица всегда отрицали подлинность опубликованного меморандума.

Вместе с тем 25 июля 1927 г. премьер-министр Японии Танака Гиити действительно передал императору доклад, где была изложена «программа политики в отношении Китая», принятая на прошедшей в июне-июле того же года конференции по проблемам Востока с участием представителей Японии в Китае, правительственных и военных кругов. Установлены значительные текстовые и содержательные различия между переданным императору докладом Танака и распространенным и попавшим в прессу меморандумом.

Несмотря на все старания дипломатов, разведчиков, ученых, до и после поражения Японии, во время ее оккупации, в наши дни оригинала опубликованного меморандума Танака обнаружить не удалось. Вопросы о его происхождении и причинах распространения остаются открытыми по сей день. В любом случае, кто бы ни был автором меморандума Танака, какие бы влиятельные силы в Японии ни способствовали его распространению, на протяжении многих лет японская внешняя политика в основном развивалась по направлениям, намеченным в этом документе.

ОСНОВНАЯ ЧАСТЬ

В истории наших довоенных отношений с Японией немалую роль сыграл пресловутый «меморандум Танаки» (1927 г.) — генерала, премьер-министра и министра иностранных дел и колоний Японии. Этот документ послужил важной вехой в процессе милитаризации общественно-политической жизни и экономики Японии, нагнетания экспансионистских устремлений в ее внешней политике, которая в конечном счете привела к возникновению очага второй мировой войны на Дальнем Востоке, а позднее и к войне на Тихом океане.

Но для нас, россиян, «меморандум Танаки» представляет особый интерес с точки зрения использования его для мобилизации советских масс на противостояние японской угрозе, а также для оправдания постепенно усиливавшихся сталинских репрессий против своего народа (вспомним, что в докладе Молотова, ближайшего подручного Сталина, и в решениях февральско-мартовского пленума ЦК ВКП(б) 1937 г. японские «шпионы» упоминались первыми и только за ними следовали немецкие «шпионы» и «троцкистские двурушники»).

Нельзя не сказать и о том, что «меморандум Танаки» эксплуатировался различными державами в качестве средства вовлечения своих соперников на Дальнем Востоке в вооруженное столкновение с Японией.

В материалах Токийского международного военного трибунала для Дальнего Востока (1946—1948) «меморандум» фигурирует как документ, представленный американскими обвинителями под № 169¹. Он объявляется программой вооруженного захвата стран Евразии, начиная с сопредельных районов Китая и СССР, в целях достижения мировой гегемонии².

Подобная точка зрения сохраняется в статьях и книгах советских историков вплоть до последних лет³. Так, В.Пещерский писал: «В историю войны давно вошел документ, некогда носивший высшую степень секретности. Он был составлен премьер-министром Японии Танакой для молодого тогда императора Хирохито и представлял собой развернутую программу действий Японии на долгий период. Он гласил: „,,Если мы в будущем захотим захватить в свои руки контроль над Китаем, мы должны будем сокрушить США...… Но для того чтобы завоевать Китай, мы должны будем сначала завоевать Маньчжурию и Монголию. Для того чтобы завоевать мир, мы должны сначала завоевать Китай. Если мы сумеем завоевать Китай, все остальные азиатские страны и страны южных морей будут нас бояться и капитулируют перед нами...… Имея в своем распоряжении все ресурсы Китая, мы перейдем к завоеванию Индии, Архипелага, Малой Азии, Центральной Азии⁴ и даже Европы. Но захват в свои руки контроля над Маньчжурией и Монголией является первым шагом...…

В программу нашего национального роста входит, по-видимому, необходимость вновь скрестить мечи с Россией на полях Монголии⁵ в целях овладения богатствами Северной Маньчжурии“».

Автор отмечает, что в 1927 г. этот особо секретный документ лег на стол Сталина⁶.

Мне в первую очередь хочется обратить внимание на ошибки и неточности в переводе «меморандума», существенно искажающие его смысл. В соответствующем месте японского текста, датированного 25 июля 1927 г. и опубликованного уже в сентябре того же года в китайском журнале «Чайна уикли», читаем: «Японо-русская война в действительности была войной Японии и Китая, и если мы в будущем захотим поставить под свой контроль Китай, то мы должны будем непременно прежде всего (курсив мой. — К.Ч.) сокрушить мощь США, добиваться результатов, которые, совпадая в главном, мало чем будут отличаться от результатов японо-русской войны. Тогда, если мы хотим покорить Китай, мы должны будем покорить Маньчжурию и Монголию. Если же мы захотим покорить мир, то мы должны будем неизбежно прежде всего покорить Китай. Если мы полностью подчиним нашей стране Китай, то создастся положение, при котором нецивилизованные нации Малой Азии, Индии и южных морей также должны будут в страхе капитулировать перед нами, тем самым мы вынудим мир понять, что Восток принадлежит нам и нам никогда нельзя наносить ущерб. Это представляет собой политику, завещанную великим императором Мэйдзи, и она является необходимой для существования Японской империи»⁷.

Далее перевод в целом верен, кроме ошибки в заключительной части, о которой упоминается в сноске 5.

При внимательном чтении «меморандума» обращает на себя внимание и одна явная неувязка. С одной стороны, первым шагом к коренному переделу мира объявляется завоевание господства над Маньчжурией, а с другой стороны, подчеркивается необходимость для достижения этой цели «непременно прежде всего» (по-японски «канарадзу мадзу») расправиться с США. Где и как предполагалось сокрушить «мощь США», которых Япония еще с 1907 г. рассматривала, наряду с Россией, своим потенциальным противником, «в меморандуме» не поясняется. По-моему, именно ввиду абсурдности подобной «очередности» слова «непременно прежде всего» были опущены при переводе этого места для Сталина. Скорому на расправу диктатору подсовывать такую несуразицу никто не решился.

А вот еще одна странность, связанная с «меморандумом». Ни один советский историк, ни один практический работник не задумался над, в общем-то, напрашивающимся вопросом: почему этот документ «высшей степени секретности», поступив от спецслужб в Москву как из Кореи, так и из Китая⁸, через месяц с небольшим попал в китайскую печать? Произошло это, скорее всего, потому, что в оперативном ознакомлении с ним руководителей других стран была кровно заинтересована верхушка гоминьдановского Китая, рассчитывавшая использовать его для обеспечения международной поддержки своей борьбы против оккупации японскими войсками части китайской территории.

Относящиеся к рассматриваемой здесь проблеме события разворачивались следующим образом.

Когда Чан Кайши после поражения революции 1925—1927 гг. стал оттеснять войска генерала Чжан Цзолиня, бывшего японским ставленником, но начавшего выходить из-под японского контроля, в северо-восточные районы страны, перед правящими кругами Японии встал вопрос о переходе к активному курсу в отношении Китая.

С целью организации этого перехода в июне—июле 1927 г. была проведена конференция по проблемам Востока представителей Японии в Китае, ее правительства и военных кругов. 7 июля 1927 г. конференция приняла «программу политики в отношении Китая», которую 25 июля того же года премьер Г.Танака изложил в своем докладе императору. Программа эта и получила название «меморандум Танаки».

Она состояла в следующем: 1. Стабилизация политической обстановки в Китае и восстановление порядка руками самого китайского народа; 2. Содействие в этом умеренным элементам в Китае совместно с другими державами; 3. Опора в Китае на центральное правительство в его борьбе с военными кликами за единство страны; 4. Принятие решительных мер в случае, если беспорядки в Китае будут создавать угрозу правам, интересам и имуществу японских подданных в этой стране; 5. Наличие важных японских интересов в Маньчжурии, Монголии и в трех восточных провинциях Китая возлагает на Японию особую ответственность и обязанность проявлять особую заботу в военном плане.

В случае возникновения беспорядков в Маньчжурии и Монголии, которые создали бы угрозу особому статусу и интересам Японии в этих районах, она должна принять необходимые меры для обеспечения безопасности проживающих там коренных жителей и иностранцев.

По мнению японских историков, эта программа знаменовала собой отход от политики предыдущего главы японского МИДа К.Сидэхары, выступавшего за невмешательство в дела Китая и признававшего Маньчжурию и Монголию его неотъемлемыми частями, но тем не менее являлась не программой-максимумом, а программой-минимумом экспансии Японии в Китае⁹. Ну, а что касается того «меморандума Танаки», который был добыт советскими спецслужбами, который по своим каналам заполучила китайская пресса и который содержал «заявку» на мировое господство, то он, по всей видимости, был подделкой.

Это мнение в июле 1995 г. в Москве подтвердил в личной беседе со мной директор Центра изучения Японии в тяньцзиньском университете Нанкай профессор Ю Синьчун, подчеркнувший, что в Японии его теперь придерживаются и левые историки. Он обратил внимание на тот факт, что текст «меморандума Танаки», ставший достоянием гласности, своей пространностью отличается от принятых докладных записок императору, кратких и четких. Но самое главное состоит в том, что содержание этого документа в части, касающейся предначертанного в нем курса Японии на мировое господство, в том числе на войну с США и СССР, не подтверждается опубликованными стенограммами конференции 1927 г., которые были тщательно изучены этим китайским ученым.

В Китае и на Западе ходили упорные слухи, что, помимо официального, Танака подготовил и неофициальный меморандум, в котором и излагались идеи борьбы Японии за мировое господство, и что он-то и стал общеизвестен¹⁰. Однако авторство Танаки в данном случае более чем сомнительно.

Опубликованные в нашей стране исследования показывают поразительное сходство неофициального меморандума с программой японской экспансии на Евразийском континенте и борьбы за мировое господство с США, Китаем и европейскими державами, в том числе с СССР, разработанной еще в 1914 г. влиятельным японским ультраправым «Амурским обществом» («Кокурюкай»).

Не случайно советский историк А.Гальперин отмечал в свое время, что документ, получивший известность под названием «меморандум Танаки», «в развернутом виде…... формулировал положения тех многочисленных деклараций и манифестов, которые публиковались до него различными шовинистическими организациями Японии, пропагандировавшими установление японского господства над Китаем и всей Азией»¹¹.

Думается, вполне возможно, что через своих приверженцев в военной верхушке Японии руководители «Амурского общества» решили распространить свою далеко идущую программу по некоторым армейским штабам в Корее, Маньчжурии, Китае и на Тайване для получения дополнений и замечаний, а ради придания ей большей авторитетности окрестили ее меморандумом премьер-министра генерал-лейтенанта Танаки. Советский же консул в Сеуле И.Чичаев, резидент ОГПУ, через своего агента, известного под псевдонимом Хироси Отэ, сотрудника Главного жандармского управления Японии, и советский разведчик, сотрудник Генерального консульства СССР в Харбине, через свою агентуру, сумели достать копию этого документа.

Как сообщил В.Пещерский, советскому руководству был передан «меморандум Танаки», копия которого была получена харбинской, а не сеульской резидентурой внешней разведки ОГПУ. И именно харбинская копия была подвергнута проверке на подлинность.

«В подлинности меморандума сомнений не было не только потому, что в сопроводительном письме генерального штаба Японии подчеркивалось серьезное значение, которое японское правительство придавало этому документу, — писал советский историк Е.Горбунов. — В группе советских разведчиков был профессор-японовед Макин, специалист высшего класса, отлично знакомый с японской секретной документацией. Исследовав текст меморандума, он убедил разведчиков в его подлинности...»…¹².

Но этим «подлинником», по всей вероятности, была копия «программы политики в отношении Китая», раздутой милитаристами (скорее всего, сторонниками «Амурского общества» в генштабе) до планетарных масштабов. А психологическая нацеленность профессора Макина и его коллег-разведчиков на поиски антипода программы мировой пролетарской революции побудила их принять фактическую фальшивку за чистую монету.

Характерно, что и в Китае был опубликован именно расширенный (т.е. фальсифицированный) вариант этого документа, хотя его истинный текст был там известен. Как сообщил мне профессор Ю Синьчун, специально изучавший этот вопрос, в 1927 г. японский политический деятель Такэтоко, близкий к императорскому двору в Токио, порекомендовал китайского книготорговца из Гонконга Цзи Чжиканя для реставрации старых китайских книг в дворцовой библиотеке. Его допустили туда для этой работы. Однажды он улучил момент, переписал докладную записку Танаки императору (т.е. программу-минимум японской экспансии в Китае) и по частям переслал ее секретарю Чжан Цзолиня.

Не преминуло погреть руки на попавшем в его распоряжение документе и советское правительство. Оно инсценировало утечку информации, в результате которой фальшивый «меморандум Танаки», переведенный на английский язык, передали для публикации в США с целью стравить их с Японией.

Было бы ошибкой игнорировать и следующее обстоятельство. Расширенный вариант «меморандума Танаки» японские ультранационалисты отождествляли с вынашивавшейся ими еще со времен русско-японской войны программой крупномасштабных территориальных захватов. Программу эту они стремились навязать своему правительству, и отчасти небезуспешно.

Первым объектом экспансии, естественно, был избран Китай. Теоретическую базу под аргументы в пользу отторжения от него Маньчжурии и Монголии подвели работы японских историков, которые подчеркивали, что в сравнительно недавнем прошлом эти территории не были китайскими.

Так, Д.Яно писал: «Маньчжурия как особая территория цинского императора не представляла собой территорию Китая. Поэтому в годы японо-русской войны последний придерживался нейтралитета. Если бы дело обстояло иначе, то это означало бы, что Россия захватила территорию Китая…... и, следовательно он должен был бы действовать совместно с Японией против России, но он сохранил нейтралитет»¹³.

В той же работе Д.Яно с гордостью подтверждал важность своих исторических изысканий для оправдания японского проникновения в Маньчжурию и Монголию: «...…Мои взгляды (в отношении этих пограничных с СССР стран. — К.Ч.) стали теоретической основой доклада премьер-министра Гиити Танаки императору»¹⁴.

Однако «активный курс» Танаки, направленный на захват северо-восточных районов Китая, потерпел крах, так как Япония, испытывавшая тяжелые последствия финансового кризиса, не смогла тогда еще помешать установлению формального административного контроля китайского правительства над этими районами. Да и пришедшее к власти правительство Хамагути высказалось за возврат к более осторожной политике К.Сидэхары (1929—1931).

К «активному курсу» в отношении Китая японская военщина вернулась несколько позднее, вторгнувшись в Южную Маньчжурию 17 сентября 1931 г. и захватив Северную Маньчжурию в начале 1932 г. 15 сентября 1932 г. Токио признал созданное по его инициативе правительство марионеточного государства Маньчжоу-го во главе с последним императором маньчжурской династии.

В заключение одно важное, на мой взгляд, соображение, касающееся политики СССР в отношении Японии непосредственно после сенсационного опубликования «меморандума Танаки». Советское правительство верило, и не без оснований, в глобальные экспансионистские намерения японской военщины, изложенные в расширенной версии «меморандума Танаки», но, судя по всему, вооруженный конфликт с китайскими милитаристами в 1929 г., во время которого Япония сохраняла нейтралитет, произвел на советских лидеров такое сильное впечатление, что они довольно долго считали их главным противником. И даже несмотря на захват японской армией Северной Маньчжурии, где на КВЖД находились центры советского влияния, СССР придерживался по просьбе Японии нейтралитета и не предпринимал в течение некоторого времени антияпонских демаршей, ошибочно полагая, что акции Квантунской армии были направлены только на то, чтобы проучить китайских милитаристов за невыполнение ими договоренностей с Токио.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Итак, в Японии был сформулирован меморандум Танаки (министр иностранных дел Японии) — план завоевания мира Японией, и первым шагом на пути к японской гегемонии в мире были захват Маньчжурии и Монголии. И Япония начинает действовать. В 1931 г. после серии провокаций Япония вводит 10 - тысячный корпус в Китай и оккупирует часть Маньчжурии. Китайские военные силы отступают. Это была первая атака на версальско - вашингтонскую систему, до этой поры никто не смел силой нарушать ее. Китай посылает жалобу в Лигу Наций, требует, чтобы японцы ушли. В Лиге Наций начинается обсуждение, требуют у японцев объяснений, те говорят: “Мы только наведем порядок, разберемся с коммунистами и выведем войска”. И резолюция Лиги Наций была мягкой: рекомендовала японцам уйти из Маньчжурии. Но японские войска продвигались дальше и оккупировали всю Маньчжурию, вышли к Амуру. На Западе определенные круги хотели, чтобы японцы пошли дальше, на СССР. В частности, Черчилль хотел, чтобы японские войска пошли дальше, а Лига Наций молчала. Но в планы японцев война с СССР пока не входила, пока они хотели укрепиться в Маньчжурии. Снова последовала резолюция Лиги Наций — вывести войска. И вот в 1933 г. Япония декларирует создание в Манчжурии независимого государства. Они находят одного из потомков древней китайской маньчжурской династии и объявляют его императором (это был ПУ И). По сути дела японцы создают в Манчжурии марионеточное государство — Манчжоу - ГО. В Лиге Наций начинается новый процесс обсуждения, создается специальная комиссия во главе с англичанином Литтоном. Эта комиссия делает следующее заключение: Маньчжоу - ГО подрывает версальско - вашингтонскую систему, поэтому резолюция требует от японцев освободить эту территорию и вернуть ее Китаю. Но Япония не признает резолюцию Лиги Наций и выходит из состава Лиги Наций, т. е. Япония взрывает вашингтонскую систему, ибо баланс сил в АТР нарушается, а Запад демонстрирует свою неспособность противостоять агрессии. Почему Лига Наций бездействовала? Виной этому был все тот же кризис, потому что к этому времени окончательно восторжествовало стремление решать экономические проблемы поодиночке, путем изоляции своей экономики от других, и в эти годы разразились таможенные и валютные войны, и это подорвало способность стран совместно поддерживать мировой порядок. Кроме того, тяжелое экономическое положение отвлекало все внимание и общества, и политиков на внутренние проблемы (отдавался приоритет внутренним проблемам над внешними). В такой ситуации Чан Кайши (лидер Китая) был вынужден признать японские захваты, т. е. Китай признал новое статус кво. Новая ситуация на Дальнем Востоке оказала влияние и на внешнюю политику СССР. Ведь СССР не был членом Лиги Наций, и это было опасно (никто не гарантировал защиту СССР от японской агрессии). Поэтому в эти годы СССР был вынужден начать укреплять свою границу на Дальнем Востоке, организуется Дальневосточный военный округ. В декабре 1932 г. Чан Кайши пошел на восстановление дипломатических отношений с СССР в связи с провалом опеки Запада. В такой ситуации, когда было очень опасно, СССР делает попытку обезопасить свои границы от Японии. В 1933 г. новый американский президент Франклин Рузвельт предлагает Сталину установить дипломатические отношения, и осенью 1933 г. они устанавливаются (между СССР и США). И СССР, опираясь на это, предлагает США, Японии и Англии заключить договор о статус кво на Дальнем Востоке (пусть как есть, так и будет). Но это предложение отвергается всеми тремя сторонами. У СССР в районе Маньчжоу - ГО была еще одна проблема — КВЖД, ибо она оказалась в руках Маньчжурии, по сути дела в руках Японии. СССР понимал: КВЖД ему не вернуть, и уже начали строить новую дорогу — БАМ. Но начались переговоры о продаже КВЖД. Наша цена — 625 млн. иен, Маньчжурии (за ней была Япония) — 50 млн. иен. В результате продали КВЖД за 140 млн. иен. Таким образом, на Дальнем Востоке была неопределенная ситуация: вашингтонская система там рухнула, и не было единого фронта для обеспечения статус кво, каждый играл в одиночку. Рухнула система обеспечения мира в АТР. Но все - таки Дальний Восток — это не Европа. Но фактически то же самое было в эти годы и в Европе. К началу 30 - х гг. версальская система уже себя не оправдывала. Это также было следствием разобщенности великих держав. Англия с ролью лидера совершенно не справлялась, она более всего была озабочена возможным возвращением позиций Франции. Еще одна черта — четкие антисоветские позиции английского правительства, они буквально ослепили руководство. США могли быть лидером, там был великий президент — Рузвельт, но, хотя американцы внимательно следили за европейскими делами, они не принимали активного участия в делах Европы (сейчас считают, что если бы план Маршалла — помощь Германии и другим странам — был введен в действие не после 2 - й м. в., а после 1 - й м. в., то Гитлер не пришел бы к власти). В Италии у власти был уже дуче, и внешняя политика там проходила под лозунгом урезанной победы: мы доблестно сражались, а ничего не получили. Кроме того, итальянцы выдвигают очень серьезные территориальные претензии: они требовали Ливию, Тунис и т. д., т. е. требовали пересмотра Версаля. Таким образом, была разобщенность великих держав. В такой ситуации самая уязвимая позиция была у Франции: она оставалась фактически изолированной, т. е. оставалась один на один со своим главным врагом — Германией, т. е. версальская система уже не гарантировала безопасности Франции. И французская внешняя политика ищет новую опору в Европе: нужны друзья, какие - то договоры. Вначале Франция берет направление на т. н. “малую Антанту”, т. е. Румынию, Чехословакию, Югославию, а также на Польшу, ибо эти страны по версальскому миру получили значительные части Германии и Австро - Венгрии, а значит, они тоже были под угрозой германской атаки. Но во Франции понимали, что это слишком слабая опора. Наконец взоры Франции оборачиваются на СССР. Вначале в 1932 г. подписывается договор о ненападении, а затем и военный союз.¹⁵

Примечания

1 Впрочем, как указал российский японовед А.Кириченко, в материалах Токийского процесса имеется адресованный заместителю министра иностранных дел А.Вышинскому отзыв советского представителя на этом процессе С.Голунского на справку маршала МНР Х.Чойбалсана, в котором говорится, что США могут оспорить подлинность «меморандума Танаки».

2 Дипломатический словарь. Т.III. М, 1973, с.448.

3 См., например: В.Пещерский. Сокровище по имени Отэ (Новое время. 1995, №13, с.34); Л.Кутаков. Приход к власти правительства Г.Танака. (Япония. М, 1987, с.90); А.Кошкин. Крах стратегии «спелой хурмы». М, 1989, с.14-15.

4 В указанной монографии А.Кошкина (с.15) вместо «Центральной Азии» значится «Средней Азии», т.е. части СССР.

5 Здесь допущена серьезная ошибка в переводе: о вероятности возникновения необходимости вновь скрестить мечи с Россией на самом деле говорится применительно не к Монголии, а к Южной Маньчжурии, как то было в русско-японской войне. Это и выглядит логично, ибо речь идет о стремлении Японии подчинить себе Северную Маньчжурию. — См.: Д.Обата, Т.Токино и др. Нихонси (История Японии). Токио, 1967, с.489.

6 В.Пещерский. Указ. соч., с.34.

7 См.: Тайхэйё сэнсо-но си (История войны на Тихом океане). T.I. Токио, 1972, с.139.

8 В.Пещерский. Цит. соч., с.34-35.

9 И.Тогава. Сёва гайко годзюнэн (50 лет дипломатии периода Сёва). Токио, 1971, с.28-29.

10 Д.Обата, Т.Токино и др. Цит. соч., с.29.

11 Очерки новейшей истории Японии. М, 1957, с.100.

12 Е.Горбунов. Крах планов «Оцу». Владивосток, 1988, с.27-28.

13 Д.Яно. Мансюкоку рэкиси (История Маньчжурии). Токио, 1930, с.320.

14 Там же, с.1.

15 Курс лекций по истории международных отношений (МГИМО) // http://glebland.narod.ru/imo.htm