А. К. БУЗАРОВ. А. Г. БАРАНОВ, 3. X. КАРАКЛЕВ, А. Д. ПАНЕШ

РАЗВИТИЕ ИСТОРИЧЕСКОЙ НАУКИ В АДЫГЕЕ (20-е-30-е гг.)

До открытия в 1929 году первого научного учреждения —АНИИ Краеведения, основную научно-исследовательскую работу в сфере общественных и гуманитарных наук в Адыгее проводил областной отдел народного образования и его структурные подразделения (методический совет и редакционно-издательская комиссия). Материалы фонда АдыгОБОНО, хранящиеся в Гос. Архиве Республики Адыгея, и отдельные литературные источники 20-х годов дают некоторое представление об основных направлениях, характере, методах, исполнителях этой работы, в том числе в области исторического краеведения.

В эти годы огромное значение придавалось местному региональному историко-этнографическому материалу. Но основное внимание уделялось изучению истории и культуры адыгов. "Книга для чтения после букваря для взрослых" А. А. Хатанова, изданная в 1926 году, включала материалы по новой и новейшей истории адыгов¹. Д. А. Ашхамафом в 1925 году было составлено пособие на родном языке, предназначавшееся работникам просвещения — "Краткая история первобытной культуры". Рукопись труда получила положительные отзывы и оценки². Книга представляла собой творчески переработанные Д.А. Ашхамафом "Очерки обществоведения" Вольфсона, "... с немногими добавлениями-примерами из жизни адыгейского народа, сохранившего, по мнению рецензентов, до настоящего времени некоторые патриархальные черты быта, с таким расчетом, чтобы последним материалом характеризовать соответствующие периоды человеческой истории..."³, и вышла в свет в следующем году.

В эти же годы работниками просвещения А(Ч)АО, с одобрения Методсовета ОБОНО, была подготовлена и выпущена целая серия учебной и методической литературы по школьному краеведению: "Краеведение в примерах, задачах и диаграммах", "Наш край. Географический и экономический очерк А(Ч)АО", "Краеведение в школах А(Ч)АО, школьные летописи"⁴ и другие издания, в которых, как правило, присутствовал и материал об историческом прошлом края и его коренных обитателей. Широкое развитие школьного краеведения стимулировало и научно-исследовательские работы в области истории и этнографии, развитие исторического краеведения как самостоятельной отрасли научных знаний.

Наряду с издательскими функциями, на редакционно-издательскую комиссию ОБОНО возлагалась и важная обязанность по налаживанию в Адыгее научно-исследовательской работы и популяризации научных знаний среди широких слоев населения. Отчет, составленный М. 3. Азаматовой (впоследствии известный этнограф, сотрудник сектора АНИИ), знакомит с кратким перечнем работ, выполненных комиссией за октябрь—декабрь 1925 г.: "Записана 471 пословица, составлено две статьи о появлении черкесов на Кавказе (со слов стариков-адыгов), "кроме того написаны следующие брошюры и статьи: "Историческая справка о темиргоевцах", "Как началась борьба между черкесскими крестьянами и князьями", "Жизнь черкесской женщины" (Статья для журнала) (Здесь и далее стиль, орфография и терминология цитируемых документов сохранены), подготовлен материал для очередного выпуска сборника "Псалъ" (история, языки, краеведение, политика)... "⁵ Кроме того, в 1924—26 гг. усилиями комиссии, при активном участии других структур ОБОНО в Адыгее был осуществлен выпуск ряда сборников журнального типа и альманахов на родном и русском языках ("Адабият", упоминавшийся "Псалъ" ("Слово"), "Советская Адыгея"), на страницах которых публиковался полевой материал, собранный во время фольклорно-этнографических экспедиций — исторические песни, предания, сказания и т. п.,⁶ небольшие статьи и очерки деятелей просвещения и культуры Адыгеи на исторические темы. Они касались как событий далекого прошлого адыгов, так и сюжетов и эпизодов недавней истории: революции и Гражданской войны, обретения нац. государственности и становления автономии, развития национального просвещения и культуры⁷. Несмотря на некоторые успехи в решении непростых задач изучения истории, культуры и быта населения области, усилий одной редакционно-издательской комиссии и отдельных лиц оказалось все же недостаточно. Это осознавали и руководители национально-культурного строительства в Адыгее, предпринимавшие определенные попытки по созданию какого-либо самостоятельного научно-краеведческого учреждения или организации, способных стать центром сосредоточия всех научно-исследовательских работ⁸. О попытках организации подобного научного центра, правда, в самых общих чертах, контурах, можно узнать из официальных материалов ОБОНО, датированных еще началом 1920-х гг. "Научного Адыгейского Общества Краеведения пока не удалось организовать за ограниченностью научных туземных сил. Но попытки в этом направлении имеются...",— читаем, к примеру, в информационном отчете АдыгОБОНО за 1922—23 уч. год. Далее сообщается о некоторых результатах краеведческой работы сотрудников отдела (главным образом ред.-издательской комиссии и методического совета) за указанный период и планах на ближайшую перспективу, о желании "издавать периодический журнал, который должен задаться целью всесторонне освещать жизнь Адыгеи..."⁹, о командировке в различные вузы страны "в целях подготовить собственные профессиональные педагогические и научные кадры", первых групп черкесской и русской молодежи. Здесь же узнаем о намерениях открыть в Кубанском педагогическом институте, с согласия администрации вуза, кафедру черкесоведения, "занять которую получил предложение зав. АдыгОБОНО Сафербий Сиюхов"¹⁰. Любопытно, что в это же время в стадии обсуждения находился вопрос об организации кафедры черкесоведения и в одном из вузов столицы, инициатором чего выступал, в частности, проф. И. Ф. Яковлев¹¹. Тот же источник сообщает об открытии в 1923 — 24 уч. году в Кубанском пединституте кафедры краеведения. По договоренности между АдыгОБОНО и зав. кафедрой проф. А. Н. Греном при кафедре предполагалось организовать "для педагогической и научной подготовки молодых черкесов секцию изучения адыгейской и общечеркесской культуры и языка, с организацией при ней кабинета адыгейской культуры..."¹² В планах работ ОБОНО, среди "ближайших и самых неотложных для текущего учебного года", значилось "создание научно-исследовательской комиссии по изучению области, производства записи фольклора и собирание естественно-исторических, археологических и этнографических коллекций"¹³.

Далеко не полный перечень разнообразных проектов мер и действий, предпринимавшихся ОБОНО, в чьем непосредственном ведении и компетенции находились в 20-е годы вопросы создания в области собственной научной базы и местной науки, красноречиво свидетельствовал о весьма напряженном и интенсивном поиске наиболее оптимальных, в условиях молодой автономии, форм и структур организации краеведения и научно-исследовательской работы. Одним из итогов этих поисков и размышлений стало создание научно-исследовательского Общества изучения Адыгейской (черкесской) области (далее ОИААО), появление которого следует отнести к наиболее ярким и значительным событиям общественной, культурной и научной жизни десятилетия. Согласно своему Уставу, утвержденному в ноябре 1924 года, Общество "имело целью всестороннее исследование и изучение Адыгейской области в естественно-историческом, культурно-бытовом и хозяйственно-экономическом отношениях, объединение лиц, научно работающих в этом направлении, а также научную разработку относящихся к этой области вопросов, распространение соответствующих сведений и пробуждение интересов к задачам Общества в общественной среде..."¹⁴

Анализируя имеющиеся архивные и литературные материалы о деятельности ОИА(Ч)АО, можно смело утверждать о нем, как о преимущественно историко-этнографической научно-краеведческой организации. Приоритет в ней на протяжении непродолжительного периода существования (1924— 1929 гг.) неизменно отдавался вопросам изучения национальной истории адыгов, их; древней и современной культуры и быта, популяризации научных знаний в широких слоях населения области и региона, сохранения памятников материальной и духовной культуры. В активе ОИА(Ч)АО: организация и проведение самостоятельных фольклорно-этнографических экспедиций в места расселения адыгов, сбор, обработка и систематизация памятников устного народного творчества и предметов старины, традиционных орудий труда, оружия, ювелирных украшений, предметов бытовой культуры (все это положило начало первым экспозициям' созданного при обществе историко-этнографического музея); носильное участие, в т. ч. финансовое, в различных археологических, этнографических, музыкальных экспедициях, проводившихся в Адыгее Академией Наук и другими центральными и региональными научными учреждениями. Активисты Общества, а также лица, проводившие в области научно-исследовательские экспедиции и научные изыскания, отчитывались о проделанной работе, выступали с докладами и сообщениями, принимали деятельное участие в научных дискуссиях по актуальным вопросам истории и этнографии адыгов на проходивших достаточно регулярно заседаниях Правления или общих собраниях Общества. В ОИА(Ч)АО входили как деятели, представлявшие по существу весь имевшийся на тот момент интеллектуальный потенциал области — С. X. Сиюхов, И. А. Наврузов, Д. А. Ашхамаф, К. Мишуриев, Ш. И. Кубов, Ч. Т. Пшунелов, А. Чамоков, И. С. Цей, так и представители самой широкой общественности Адыгеи: рядовые учителя, врачи, студенческая молодежь, работники различных учреждений и организаций области. К работе и Обществе привлекались и крупные научные силы Москвы, Ленинграда, Краснодара. В той или иной форме в ней принимали участие такие авторитетные и известные в научном мире исследователи Кавказа, как профессора Л. Н. Генко, Б. М. Городецкий, А. Н. Грен, Н. Ф. Яковлев, Л. А. Миллер и другие.

Не случайно, видимо, в приветственном адресе к 20-летию Всероссийской Академии Наук, составленном Правлением ОИА(Ч)АО, отмечалось пристальное внимание российской академической науки к истории адыгов.¹⁵

Одной из несомненных заслуг Общества изучения А(Ч)АО было налаживание собственной книгоиздательской деятельности. В течение 1925—27 гг., помимо ряда обращений к населению, воззваний, методических указаний и т. п., публиковавшихся в периодической печати и отдельными оттисками, Обществу удалось осуществить дна выпуска информационно емких Отчетов о проделанной работе¹⁶, а также переиздать целую серию трудов дореволюционных авторов по истории и этнографии адыгов и Кавказа¹⁷. К этой серии изданий ОИА(Ч)АО, ставших библиографическими редкостями, и по сей день обращаются как к ценному историческому источнику местные и российские адыговеды. К сожалению, Обществу не удалюсь, по ряду причин, выпустить планировавшийся сборник собственных материалов: научных докладов и сообщений, наиболее интересных и важных протоколов заседаний...¹⁸ Необходимо также упомянуть о самостоятельных опытах научного, литературно-исторического творчества некоторых членов ОИА(Ч)АО. Поскольку идея создания в Адыгее в 20-е годы научного журнала осталась лишь благим пожеланием, за отсутствием средств и соответствующей полиграфической базы, приходилось публиковаться в периодической печати, на страницах общественно-политических и литературно-художественных журналов, изредка в Известиях ОЛИКО и других региональных краеведческих изданиях. В большинстве статей и очерков освещались события недавней истории: революционное движение и Гражданская война в Адыгее и на Кубани, получение автономии, национально-культурное и хозяйственно-экономическое развитие адыгов до и после революции. Часть этих статей уже упоминалась выше. Добавим к ним публикации А. Чамокова, К. Мишуриева, С. Сиюхова по этой проблематике¹⁹.

В первое послереволюционное десятилетие и позже, в дни революционных юбилеев, в местной печати появлялось довольно много материалов, представлявших собой воспоминания участников и очевидцев Гражданской войны в Адыгее и на Юге России, которые стали важной источниковой базой для местной историографии 30-х—40-х годов и в последующее время. Отражая точку зрения на событие лишь одной — победившей стороны (партии большевиков, пролетариата, определенного социального; слоя, класса), они (материалы) не способствовали воссозданию объективной и полноценной исторической реконструкции. Велик был интерес к личностям и биографиям крупных деятелей и вождей революционного движения в Гражданской войны. К таковым в Адыгее относился прежде всего Мос Хакарович Шовгенов — первый большевик из адыгов Кубани, возглавлявший Комиссариат; Горским делам при ЦИК Кубано-Черноморской республики. Из материалов о нем, появлявшихся в печати, отметим историко-биографические работы членов ОИА(Ч)АС очерки Ч. Т. Пшунелова и книгу М. К. Хуажева и Д. Цея.²⁰

Большую и разнообразную краеведческую и научно исследовательскую работу проводил Ибрагим Асланбеквич Наврузов — один из учредителей, член Правления некоторое время ученый секретарь Общества и первый директор организованного Обществом историко-этнографического музея. Наврузов проявил себя, по отзыв современников и близко знавших его людей, как подлинный патриот-краевед, до фанатизма преданный научно-поисковой работе. Им было записано со слов знатоков старины и народных сказителей немалое число старинных легенд и сказаний, исторических песен, генеологических преданий, представлявших собой устную историю адыгского народа. Его стараниями сохранены или реконструированы многие предметы прикладного творчества, орудия труда, позволяющие довольно полно восстановить традиционный уклад жизни адыгов, во многих его характерных особенностях и проявлениях. В ряде своих публикаций И. А. Наврузов отразил перипетии создания первого национального музея, формирование его фондов и экспозиций, оставил уникальные сведения о зарождении и первых успехах музейного дела в Адыгее²¹. По поручению Общества и по личной инициативе он побывал во многих архивохранилищах, музеях, библиотеках страны, где увлеченно занимался выявлением материалов, касающихся исторического прошлого адыгов. Возвращался, зачастую, не с пустыми руками. Им были получены в дар или выкуплены на средства Общества у частных лиц и различных государственных учреждений и организаций десятки экземпляров ценной краеведческой и кавказоведческой литературы, фотографий и репродукций картин на кавказскую и черкесскую тематику, копий, а порой и подлинников документов дореволюционного времени. Во многом его стараниями были возвращены на Родину некоторые утраченные в ходе Кавказской войны национальные реликвии адыгейского народа.

И.А. Наврузов внес существенный вклад в национальную историографию и библиографию. Им были составлены внушительный для своего времени библиографический список исторической и этнографической литературы об адыгах и сборник сообщений иностранных авторов об Адыгее и Абхазии с древнейших времен до XIX в., написаны статьи "Адыге", "Абадзехи" и "Шапсуги" для Большой Советской Энциклопедии. Основные труды самобытного историка и краеведа, подготовленные им в свое время к печати, так и не увидели свет. Об этом впоследствии с горечью сообщал проф. Л. И. Лавров, посещавший Наврузова незадолго до ареста и гибели последнего в сталинских лагерях.

Деятельное участие в работе Общества принимал Ш. И. Кубов, известный не только как талантливый поэт, музыкант, но и как неутомимый собиратель фольклорно-этнографического материала, проводивший по поручению правления ОИА(Ч)АО разнообразную поисковую работу. Обучаясь в 1920-е годы в Ленинградском институте современных восточных языков, где его наставниками являлись проф. А. Н. Генко и акад. И. Я. Марр, он предпринял небезуспешную попытку выявить в академических библиотеках и архивах Ленинграда творческое наследие и биографии Умара Берсея, Шоры Ногмова, других адыгов, "проявивших себя на поприще науки и искусства", пересылая обнаруженный материал в правление Общества²⁴.

Яркой и масштабной личностью 1920-х гг., с именем и деятельностью которой связаны многие важнейшие процессы и явления национально-культурного строительства, в т. ч. организационное становление и развитие в Адыгее общественных и гуманитарных наук: педагогики, истории, этнологии, являлся Сафербий Хацуцевич Сиюхов. С. X. Сиюхов проявил себя не только как крупный организатор и руководитель народного образования, культуры, науки в Адыгее, но и как талантливый ученый-исследователь, автор трудов и публикаций по различным отраслям знаний и научных дисциплин, популяризатор достижений науки и культуры в широких массах населения. Возглавляя в 20-е годы отдел народного образования Адыгоблисполкома, он одновременно руководил работой упоминавшейся редакционно-издательской комиссии, а также терминологической и Методического совета. Его вклад был во многом решающим в определении направлений, стратегии и тактики научно-исследовательской и практической деятельности вверенных ему структур и подразделений и достигнутых при этом результатов.

Детищем С. X. Сиюхова было и Общество изучения Адыгейской автономной области. С момента учреждения первой краеведческой организации в 1924 г. и по 1927 г. он не только проводил основную организационную и научно-методическую работу, вел заседания Правления и общих собраний Общества, будучи его фактическим руководителем, но и выступал на них с научными докладами и сообщениями: "О планах и методах предстоящей работы Общества", "Об археологических исследованиях профессора А. А. Миллера в Адыгее...", "О черкесских богатырях — нартах. Сохранились, к сожалению, лишь сокращенные стенограммы этих и других выступлений С. X. Сиюхова на заседаниях Общества.

"Сын и историограф своего народа, глубоко любящий его"²⁵, он и в дореволюционное время, и в советский период огромное внимание уделял правильной постановке и организации сбора, обработки, систематизации и публикации краеведческого, полевого фольклорно-этнографического, литературного материала об историческом прошлом адыгов, активно публиковался в печати по названной тематике.

Различным темам и сюжетам национальной истории посвящен ряд его дореволюционных работ: "Этнографические наброски" (1913 г.), "Коронованные палачи" и "Перед национальной катастрофой" (1914 г.), "Очерк жизни и нравов черкесов, населяющих Кубанскую нагорную область" (1915 г.) и другие. Многие из материалов С. X. Сиюхова, в которых затрагиваются вопросы истории, развития просвещения, народного образования, культуры адыгов, сравнительно недавно переизданы в Майкопе и Нальчике²⁶. Введено в научный оборот и большое рукописное наследие С. X. Сиюхова, содержащее ценный историко-краеведческий, этнографический и фольклорный материал.

В советский период (до ареста в 1930 году), несмотря па огромную загруженность административной, организаторской, общественной, научно-педагогической работой, С. X. Сиюхов продолжал свои литературно-исторические опыты²⁷. На страницах журнала "Известия ОЛИКО", старейшего в регионе краеведческого общества, в которое он в свое время был избран, С. X. Сиюхов опубликовал большой "историческо-бытовой набросок" — "Черкесы-адыге" и ряд других работ²⁸.

Говоря о начальном этапе становления советской исторической науки в Адыгее, необходимо отметить, что усилиями и стараниями краеведческих организаций и структур, отдельных энтузиастов в Адыгее в течение первого послереволюционного десятилетия была проделана масштабная организационная, практическая, научно-исследовательская работа в области адыгской истории и этнографии, налажены тесные и плодотворные контакты и сотрудничество с рядом научных и краеведческих учреждений и организаций, известными деятелями науки регионов и центра страны, собран и систематизирован значительный литературный и полевой фольклорно-этнографический материал, создана солидная источниковедческая база для последующих историографических исследований, появились публикации по конкретным темам и сюжетам национальной истории, предприняты первые попытки создания обобщающих работ по истории и этнографии адыгов. Все это позволяет говорить об исторической науке в Адыгее в 20-е годы, как свершившемся факте. К середине 1920-х годов местные историки и краеведы вплотную подошли к необходимости создания капитального обобщающего труда по истории Адыгеи, идея чего уже давно "витала в воздухе". Еще в начале 1925 года ученый секретарь Общества изучения ААО Г. Я. Крыжановский в статье "Вопросы краеведения в Адыгее" констатировал: "Полная история адыгейского народа еще не написана... Необходима большая, широкая и разнообразная краеведческая работа..."²⁹ Но уже в производственном плане издания общественно-политической литературы редакционно-издательской комиссии за гот же 1925 год, одобренном Сев.-Кав. отделением центрального издательства, в других материалах АдыгОБОНО того же времени фигурирует историко-этнографический труд с рабочими названиями "История черкесов", "Адыгея", "Адыгейская автономная область"³⁰. Книга, как свидетельствуют архивные источники, была включена в издательский план Сев.-Кав. отделения центрального издательства народов СССР. В ноябре 1925 года состоялось специальное совещание Адыгоблисполкома по вопросу составления книги "Адыгейская автономная область", на котором были определены ее программа и структура, авторский коллектив из "активных работников, сведущих в вопросах, которые должны быть освещены в проектируемой книге..." Ответственным за работу назначен зав, ОБОНО и председатель редакционно-издательской комиссии С. X. Сиюхов³¹.

"Работу по сбору и разработке материалов по истории Адыгеи ведет Сафербий Сиюхов — один из видных знатоков края",— сообщал в 1926 году кубанский краевед и библиограф проф. Б. М. Городецкий, в ту пору ученый секретарь Адыг. областной плановой комиссии, также проводившей в области определенную краеведческую научно-исследовательскую работу³². Именно С. X. Сиюхов и Б. М. Городецкий станут, в конечном счете, главными исполнителями значительного для своего времени научного труда "Адыгея: историко-этнологический и культурно-экономический очерк", изданного в начале 1927 года в серии "Республики и области СССР. Северный Кавказ"³³. Выход в свет монографии "Адыгея" можно считать своего рода точкой отсчета, рубежом, с которого берет начало развитие научно-исторического адыговедения советского периода. В книге относительно подробно и объективно отражен тернистый, полный драматических коллизий исторический путь адыгского народа с древнейших времен до создания автономии. Показана этническая история адыгов, в которой древний народ, возможно, впервые в отечественной историографии, предстает самостоятельным субъектом мировой истории, творцом собственной исторической судьбы, а не безликой и инертной массой, о которой прежняя официальная наука вспоминала лишь в связи с теми или иными политическими, военными, экономическими, просветительскими и т. д. устремлениями и планами могущественных соседей. В книге прозвучала жесткая, но вполне корректная с научной точки зрения оценка Русско-Кавказской войны, названы ее подлинные причины и цели, главные виновники национальной трагедии адыгов. Пройдет не одно десятилетие, прежде чем научную концепцию и выводы авторов одного из первых историографических опытов зарождавшегося советского адыговедения, не освоившего еще в полной мере "марксистко-ленинской методологии" но Сталину, возможно будет реанимировать и развивать далее.

Современники же по достоинству его оценили. Ш. У. Хакурате, приветствуя выход издания, писал, что труд "... является одним из первых опытов серьезной работы по обследованию... национальных образований нашего края,... нужно приветствовать появление такого рода книги и пожелать, чтобы Нац. Совет, взявший на себя инициативу издания историко-этнографического очерка..., проявил ее и дальше, т. е. и в отношении к другим автономным областям С. Кавказа... "³⁴ "Настоящим событием, которое будет отмечено краеведами с чувством особого удовлетворения", восприняли появление книги ростовские коллеги из Сев.-Кав. Горского НИИ³⁵.

В конце того же 1927 года, к 10-летнему юбилею Октябрьской революции, была опубликована еще одна работа монографического плана по истории Адыгеи Я. Н. Раенко-Туранского³⁶. Автор текста — деятель местного бюро Истпарта (комиссия по изучению истории Октябрьской революции и ВКП(б) — Авт.), Я. Н. Раенко-Туранский постарался вкратце отразить социально-экономическую и политическую историю адыгов дореволюционного периода и более подробно и детально события Гражданской войны и советского строительства в Адыгее, стремясь строго придерживаться позиции и рамок существовавшей марксистской методологии и идеологии. Последнее не помешало, однако, избежать в работе ряда "вульгарно-социологических" выводов в отношении, в частности, уровня хозяйственно-экономического развития адыгского общества XIX — нач. XX вв. Крайней классовой ограниченностью и нетерпимостью отличаются взгляды Я. Н. Раенко-Туранского на трагические события Гражданской войны на Кубани и в Адыгее, когда он фактически выступает апологетом беспощадного красного террора против врагов новой власти.

Надо сказать: судьбы двух исторических монографий, изданных почти одновременно, как и их создателей, сложатся по-разному. Авторы "Адыгеи", объявленные "буржуазными националистами", будут репрессированы (П. М. Городецкий вынужденно покинет регион в 1928 году), а их труд — надолго изъят из научного оборота, а партийный историк Я. Н. Раенко-Туранский сделает благополучную профессиональную и научную карьеру, заслужив профессорское звание и должность проректора по науке Ростовского гос. университета.

Говоря о развитии и становлении в Адыгее исторической науки, необходимо упомянуть и о деятельности, наряду с редакционно-издательской комиссией ОБОНО и Обществом изучения А(Ч)АО, таких учреждений и организаций, как Архивное бюро, Облплан, Обл. Истпарт, нередко публиковавших результаты своих научных изысканий в периодической печати или отдельными изданиями³⁷. В первый пятилетний перспективный план научно-исследовательских работ по изучению Адыгеи в "естественно-историческом, экономическом и археолого-этнологическом отношениях", опубликованном в печати в 1926 году, была заложена довольно внушительная по тому времени сумма в 55620 руб.³⁸ Бурное развитие в области краеведческих обществ и учреждений в свое время привело местных краеведов к мысли учредить Бюро Ассоциации краеведческих организаций Адыгеи.

Авторитет адыгейского краеведческого движения 20-х годов признавался и был довольно высок среди родственных научно-исследовательских учреждений и организаций соседних регионов. Свидетельством тому может служить официальное обращение только что организованного Каб.-Балк. НИИ к Правлению Общества изучения А(Ч)АО, датированное январем 1926 года, с предложением установить научные контакты и наладить обмен трудами и информацией³⁹. Письмо похожего содержания с предложением о сотрудничестве и обмене накопленным опытом научно-исследовательской работы за подписями и. о. директора КБНИИ В. Рюмина и зав. историко-этнографического сектора института А. Радищева поступило в адрес С. X. Сиюхова в апреле того же 1926 г.⁴⁰ Фактом признания достигнутых краеведами Адыгеи успехов может служить и решение о проведении в Краснодаре съезда Ассоциации Сев.-Кав. Горских краеведческих организаций, инициатором которого выступило Общество изучения А(Ч)АО.

На такой, в целом "оптимистической ноте", завершался в Адыгее начальный организационный период зарождения и становления местного краеведения и его органичной и важнейшей части — исторического краеведения, накануне открытия первого научно-исследовательского учреждения. Показательно, что идея и инициатива и в этом вопросе принадлежала Обществу изучения А(Ч)АО, вклад которого в развитие как краеведческого движения, гак и исторического краеведения и науки, был наиболее значителен и во многом решающ. К сожалению, Общество, внесшее большой вклад в становление науки в Адыгее, в изучение истории, этнографии и культуры адыгов, лишь в последние годы стало объектом научного интереса и специальных исследований⁴¹.

В проекте и Положении об Адыгейском НИИ краеведения, разработанных Обществом изучения ААО в 1927 г., развитию исторической науки и исследованиям в области истории и этнографии адыгов отводилось едва ли не приоритетное значение. В параграфе первом Общих положений Адыг. НИИ краеведения основными целями учреждения провозглашались:

а) организация научных исследований ААО и адыгов и отношении естественно-историческом, социально-культурном и экономическом; б) изучение с научной точки зрения вопросов, вызываемых потребностями ААО; в) популяризация научных знаний и г) подготовка научных работников по краеведению⁴².

В НИИ планировалось создание 3-х отделений: естественно-исторического, социально-культурного и экономического. Решение об открытии института было принято Адыгоблиснолкомом 29 октября 1929 года. На этом же заседании назначенные директор И. Барон и ученый секретарь Д. Ашхамаф делегировались на Украинский Востоковедческий съезд.

К сожалению, объективные трудности, а именно — отсутствие достоверных источников информации, не позволяют показать развитие исторической науки и адыгской историографии в 30-е годы. В эти годы меньше внимания уделялось вопросам национально-культурного строительства, исследованиям в гуманитарной сфере. В 1932 г. АНИИ состоял из следующих секций: 1. Общественно-экономическая. Производительных сил и промышленности, II. Сельского хозяйства, III. Языка и литературы, IV. Социально-культурного строительства, V. Истории и этнографии, причем, последняя, в другом месте документа, именовалась "Отделом истории, этнографии и музееведения".

В 1934 году сотрудникам отдела истории, этнографии и музееведения предстояло заниматься разработкой следующих основных "проблем и тем": 1) "Борьба адыгов за национальную независимость. Черкесия как объект военной политики мировых держав в XVIII—XIX столетиях", 2) "феодальный строй адыгов", 3) "Адат у адыгов", 4) "Адыгея в Гражданской войне на Кубани"⁴³. Силами сотрудников отдела, кроме того, завершалось оборудование "Кабинета истории и культурной революции".

К сожалению, архивные документы умалчивают о результатах научно-исследовательской деятельности исторического отдела в этот период, неизвестны и имена исполнителей работ...⁴⁴

Жизнь вносила все новые коррективы в деятельность АНИИ. Уже в июне—июле 1934 года перед коллективом института были поставлены кардинально новые научные задачи, связанные с актуальными проблемами национально-культурного и школьного строительства в Адыгее, с разработкой и подготовкой к внедрению нового алфавита и письменности, составлением учебников для национальной школы и т. п. Это вновь резко изменило как профиль научно-исследовательских работ, так и саму структуру учреждения. Так национальная история и этнография оказывались на периферии научных интересов института.

Нужно признать, что по сравнению с предшествующим периодом, когда усилиями самодеятельных историков и краеведов-энтузиастов адыговедение делало первые, но достаточно уверенные шаги, в 30-е годы местная историческая наука переживала не лучшие времена, пребывая в состоянии своеобразной стагнации.

Помимо обозначенных выше причин, на состоянии и уровне развития исторической, как и других гуманитарных наук, несомненно, сказывалось общее ухудшение общественно-политической обстановки и атмосферы в стране и обществе. Пагубные последствия для науки имели частые и регулярные политические чистки, кампания массовых репрессий, которые не обошли стороной и коллектив АНИИ. Из его рядов были вырваны кадры научных работников, старательно пестовавшихся в 20-е годы в различных вузах страны, но не успевших раскрыть все свои научные и творческие способности. Показательны в этом отношении судьбы М. К. Хуажева, подвижника адыгской культуры и науки, назначенного на должность директора АНИИ, но из-за чисток и гонений не успевшего приступить к своим обязанностям; первого фактического руководителя института И. X. Барона — выпускника Московского института Востоковедения, подававшего большие надежды, погибшего в застенках НКВД, других сотрудников института, ставших жертвами произвола и беззакония. Творческая и научная интеллигенция, в первую очередь, представители общественных и гуманитарных наук, становились частой и уязвимой мишенью для тоталитарного режима. Тема репрессий против научной общеотвенности в Адыгее, большая часть которой была сосредоточена в 30—40-е гг. в стенах ведущего научного учреждения, остается до настоящего времени неисследованной и нераскрытой. Это обстоятельство, кроме прочего, доставляет большие дополнительные трудности при попытке реконструкции объективной и полной картины развития исторической, этнографической и других наук, научной и общественной мысли в Адыгее в указанный период.

Вышеизложенное позволяет объяснить отсутствие в предвоенное десятилетие сколько-нибудь значительных и серьезных научных публикаций и трудов на историческую тематику местных авторов. Можно указать лишь на одну крупную работу но истории Адыгеи, изданную в Майкопе и представлявшую собой коллективный сборник очерков о событиях революционного времени и Гражданской войны в регионе⁴⁵. Определенную работу по выявлению и публикации архивных и иных материалов но той же проблематике и периоду проводили в Адыгее местные ячейки Истпарта — Облистпарт и Майистпарт. В литературе встречаются упоминания об издании сотрудниками Майкопского Истпарта коллективного труда "О революционном прошлом Майкопа"⁴⁶. Однако точная и достоверная информация об участии сотрудников АНИИ, его степени и характере в названных изданиях и публикациях отсутствует.

Из немногих известных работ по истории, исполненных штатными и внештатными сотрудниками института, заслуживает внимания труд И. Г. Кулиша "Очерки по социально-экономической истории Адыгеи до Октябрьской революции и после Октября", выполненный в середине 1930-х гг. Рукопись, объемом в 700 машинописных страниц, по неизвестным причинам, осталась неопубликованной⁴⁷. Не был опубликован и подготовленный И. А. Наврузовым, по договору с АНИИ, "Библиографический указатель дореволюционной литературы о черкесских и абхазских племенах Черкесии и Абхазии". Рукописный труд (18 п. л.) содержал 1795 наименований литературных источников на русском и 134 — на иностранных языках. Работа получила в свое время благожелательные отзывы и положительные рецензии ряда авторитетных ученых страны (Л. И. Лаврова, Е. С. Зевакина)⁴⁸. Возглавляя областной краеведческий музей, И. А. Наврузов некоторое время являлся внештатным сотрудником АНИИ и внес определенный вклад в развитие и становление в Адыгее краеведения, исторической и этнографической наук, источниковедения, музееведения. Труды "неутомимого деятеля адыгской культуры, этнографии и истории",— так в свое время озаглавил свой историко-биографический очерк о И. А. Наврузове хорошо знавший его С. X. Сиюхов, — представлявшие большой научный интерес и ценность, не были введены в научный оборот по указанным выше причинам.

В конце 1930-х годов институтом предпринимались усилия по подготовке к изданию нового обобщающего труда по истории Адыгеи. Соответствующие договоренности по этому поводу были достигнуты со старшими преподавателями МГУ, проф. С. К. Бушуевым⁴⁹. Сведения эти, однако, требуют уточнения. Если подобная работа и проводилась, то, в связи с началом ВОВ и по иным причинам, она оказалась надолго прерванной и возобновлена лишь в 1940—50-е годы после восстановления института и его отделов.

Характерно и, в известном смысле, симптоматично, что областная газета в мае 1937 года, подводя некоторые итоги деятельности АНИИ культурного строительства за время его функционирования, указав на конкретные достижения и успехи сотрудников двух секторов института: языкового строительства и литературы и искусства, ничего не сообщала читателям о результатах научной работы третьего — сектора истории и этнографии⁵⁰. Примечательно, что публикация появилась вскоре после ареста директора института И. X. Барона, в самый разгар политических репрессий в Адыгее и т. н. "адыгейского дела".

9 февраля 1945 года Исполком Адыгейского областного Совета депутатов трудящихся своим решением восстановил "существовавший до оккупации Адыг. НИИ языка, литературы и истории"⁵¹.

Среди важных задач, ставившихся перед учреждением, значились: подготовка национальных научных кадров, "содействие органам просвещения области... в подготовке учебников по истории... для высшей и средней школы", "популяризация и пропаганда научных знаний и новейших достижений передовой советской науки в области истории, археологии и этнографии..."⁵². Временно исполняющим обязанности директора АНИИ был назначен X. А. Пчентлешев. В структуре восстановленного института образован самостоятельный сектор истории, археологии и этнографии. Основное внимание в тот период уделялось изучению истории Великой Отечественной войны⁵³.

В апреле 1946 г. на одном из заседаний Ученого совета института под председательством X. А. Пчентлешева присутствовал в качестве представителя Академии Наук СССР к. и. н. Е. С. Зевакин. В октябре 1946 г. Е. С. Зевакин официально зачисляется в штат института на должность старшего научного сотрудника, и вскоре он возглавил сектор истории⁵⁴. В начале 1948 года младшим научным сотрудником в сектор истории была принята 22-летняя выпускница исторического факультета Краснодарского пединституты Э. Л. Коджесау⁵⁵. До середины 50-х гг. и появления новых сотрудников практически вся деятельность сектора и в целом института по изучению национальной истории, культуры и быта адыгов непрерывно связана с именами и трудами этих двух ученых.

Евгений Сергеевич Зевакин (1901 г. р.) возглавил сектор, будучи уже достаточно известным, признанным в научном мире историком. За его плечами были годы работы в академических учреждениях страны и ряд серьезных исследований и публикаций по политической и социально-экономической истории Причерноморского региона в эпоху средневековья⁵⁶. Близка ему была и тематика, связанная с адыгами Северо-Восточного Причерноморья. Не случайно темой своей докторской диссертации Е. С. Зевакин избрал историю культуры адыгейского народа ("Очерки истории адыгейской культуры")⁵⁷.

Е. С. Зевакин организовал ряд научных экспедиций по Адыгее и Причерноморской Шапсугии. Уже в апреле-мае 1946 г. фольклорно-этнографическая экспедиция АНИИ в составе Т. М. Керашева и Е. С. Зевакина отправляется в Шовгеновский район "для собирания фольклорного материала, выявления ашугов и сказителей и организации стационарных собирателей адыгского фольклора на месте"⁵⁸. Ценный историографический материал был выявлен и зафиксирован Е. С. Зевакиным и Э. Л. Коджесау во время поездки в шапсугские селения летом 1949 года. По материалам Кубано-Шапсугской экспедиции Э. Л. Коджесау под руководством, Е. С. Зевакина была написана работа на тему "Из истории семейно-родственных отношений шапсугов". Она легла в основу кандидатской диссертации "Шапсугская семья в прошлом и настоящем", подготовленной и защищенной Э. Коджесау под научным руководством проф. Косвена в 1954 году. Е. С. Зевакин внес заметный вклад в дело подготовки квалифицированных специалистов-историков и этнографов для Адыгеи и С. Кавказа. Им осуществлялся контроль и методическое руководство научной работой директора Адыгейского краеведческого музея М. 3. Азаматовой "Аул Понежукай (Опыт изучения аула социалистической эпохи)". Диссертация М. 3. Азаматовой получила позитивную оценку и благожелательные отзывы ведущих этнографов страны как первый вполне удачный опыт подобного рода монографического исследования в регионе⁵⁹. Широкий общественный и научный резонанс вызвала и другая работа начинающего адыгского этнографа, прекрасно изданный альбом "Адыгский народный орнамент"⁶⁰. Можно с полным основанием утверждать, что первые женщины-специалисты по этнографии в Адыгее: к. и. н. Э. Л. Коджесау, после возвращения из аспирантуры в 50-е годы возглавившая отдел истории, и к. и. н. М. 3. Азаматова, трудившаяся в нем в 60-е годы, являются ученицами Е. С. Зевакина.

В 40-х — нач. 50-х гг. единственный остепененный сотрудник сектора и института, Е. С. Зевакин регулярно принимал участие в научных сессиях, проводившихся как Академией Наук СССР, так и региональными научными учреждениями. Нередко он присутствовал и выступал с докладами и сообщениями по актуальным проблемам национальной истории и культуры адыгов на сессиях Каб.-Балк. НИИ, с которым у коллектива института наладились особенно тесные научные и дружеские связи. Так, на III научной сессии Каб. НИИ в 1948 году им был прочитан доклад "Культура адыгейского народа социалистической эпохи"⁶¹. Другое его выступление было посвящено источниковедению и историографии Адыгеи и Кабарды в XIII — XVIII вв. На научных сессиях в Нальчике выступали в эти годы и некоторые другие сотрудники АНИИ: Э. Л. Коджесау с докладом "Отмирание и трансформация старых форм и создание новых форм культуры в Адыгее", Ю. К. Намитоков с сообщением "К вопросу о введении в изучение адыгейской топонимики"⁶².

В конце 40-х — нач. 50-х гг. сотрудники сектора истории почти не публиковались в печати. Дело в том, что продолжительное время АНИИ, в отличие от родственных НИИ соседних республик и областей С. Кавказа, относился по своему статусу к научным учреждениям т. н. III-го разряда. Отсюда его слабая материальная база, скудное финансирование, сокращенное штатное расписание, отсутствие собственной издательской базы и печатного органа и т. п. В архиве АНИИ сохранилось немало документов, свидетельствующих об активных и неустанных усилиях руководства улучшить положение института, добиться повышения его статуса до статуса других НИИ региона, создать условия для выпуска собственных "Ученых записок" и сборников работ. Однако обращения и просьбы к вышестоящим государственным инстанциям не находили должного понимания и поддержки. Местные власти все свое внимание, все материальные и финансовые средства сосредоточили на восстановлении разрушенного войной народного хозяйства.

Так в местной исторической науке вновь образовался своеобразный библиографический вакуум. Из немногих опубликованных работ по истории выделяется исторический очерк директора ЛНИИ X. А. Пчентлешева "Адыги до Великой Октябрьской социалистической революции" в юбилейном сборнике, выпущенном к 25-летию автономии Адыгеи⁶³. Очерк носил обобщающий характер и освещал исторический путь, пройденный народом с древнейших времен. Е. С. Зевакиным были подготовлены в 1940—50 гг. небольшие историко-этнографические очерки "Адыгейская автономная область" и "Адыги" для соответствующих глав и томов Большой Советской Энциклопедии и серии "Народы мира", издававшейся Институтом этнографии АН СССР⁶⁴. Достойна упоминания и большая работа в 25 п. л. Е. С. Зевакина "Сборник повествовательных источников по истории Адыгеи и Кабарды XIII—XVIII вв.", планировавшаяся к изданию в конце 40-х гг. в Нальчике, судьба которой не совсем ясна⁶⁵.

"Адыго-черкесское жилище. История. Современное состояние, социалистическая реконструкция" — так должен был называться совместный фундаментальный труд, к написанию которого предполагалось подключить сотрудников Кавказского отдела Академии архитектуры СССР и сектора истории АНИИ, ряд известных специалистов по архитектуре, этнографии, истории. Интересный проект так и не был реализован. Остались невостребованными и материалы по данной проблематике, собранные во время экспедиций 1946—1947 гг. Е. С. Зевакиным и Э. Л. Коджесау.

И все же главной заботой сотрудников сектора с момента восстановления института и до середины 50-х годов была подготовка к изданию нового 2-томнопо обобщающего труда, с рабочим названием "История адыгейского народа". Рукопись первого тома, по сохранившимся институтским отчетам, усилиями, главным образом, Е. С. Зевакина и X. А. Пчентлешева, была завершена еще в 1948 г., однако путь книги к своему читателю оказался весьма долгим и непростым.

Значительный вред развитию общественных наук и прежде всего истории наносили бесчисленные дискуссии, развернувшиеся на "идеологическом и научном фронте" в послевоенные годы. В эпицентре их, наряду с общими вопросами теории и методологии советской исторической науки, оказались и проблемы конкретной истории. На волне патриотического подъема, победной эйфории, царивших в стране, партийные историки и идеологи коронным образом пересматривали и переосмысливали прежнюю концепцию образования Российского многонационального государства, его характер, роль и место в международной политике. Возобладало стремление экстраполировать "изначально присущую" российской государственности и русскому народу освободительную миссию далеко вглубь исторических эпох и географических пространств. Подлежали пересмотру в связи с этим и истории малых народов, обстоятельства вхождения их в Российскую империю. Кардинально менялись отношение к народно-освободительным движениям на окраинах, оценка их социального состава, лидеров и т. п. Столь резкая смена исторических концепций, идеологических и научно-методологических установок на высоком академическом уровне парализующе действовала на свободное развитие научной мысли, исторической науки в национальных республиках и областях. В полной мере губительное воздействие этих процессов и явлений отразилось, разумеется, и на состоянии и развитии исторической науки в маленькой автономной области.

История написания и издания "Очерков по истории Адыгеи" — лишь один, но вполне показательный, пример в подтверждение этого. Рукопись труда многократно рассматривалась, обсуждалась, рекомендовалась к печати и вновь, в который раз, отклонялась с указаниями внести ту или иную корректировку в соответствии с результатами очередной дискуссии "на идеологическом и историческом фронте". В процесс подготовки издания к работе привлекались специалисты по истории, этнографии, культуре, лингвистике извне: Е. И. Крупнов, А. А. Иессен, Б. С. Сейранян, Г. Ф. Турчанинов. В качестве возможного соавтора некоторое время фигурировал и ростовский профессор Я. Н. Раенко. Основной объем работ был выполнен Е. С. Зевакиным и внештатным сотрудником АНИИ С. К. Бушуевым.

На состояние исторической науки в Адыгее непосредственное влияние оказывали дискуссии о Шамиле и национально-освободительном движении на Северном Кавказе в XIX в. Применительно к истории Адыгеи XIX в. от местных авторов требовали "показать, как агент Шамиля в Адыгее наиб Магомет-Амин реакционной политикой мешал сближению адыгов с великим русским народом" и т. п.⁶⁷ Самым непосредственным образом коснулись историков АНИИ и драматические коллизии дискуссий 1948—49 гг. и специальной научной сессии 1950 года в Нальчике, посвященных актуальным вопросам истории кабардинского народа, прежде всего уровню социально-экономического развития кабардинских черкесов, степени развития феодализма, а также характеру и оценкам народно-освободительного движения в Кабарде. Одним из последствий дискуссий стала кампания травли крупнейшего и авторитетнейшего ученого-адыговеда, зав. сектором истории Каб. НИИ проф. Г. А. Кокиева, завершившаяся его арестом и осуждением. Отголоском событий в Нальчике стали очередной пересмотр положений и научной концепции "Очерков истории Адыгеи" и попытки переоценки упоминавшихся исторического очерка X. А. Пчентлешева и энциклопедических статей Е. С. Зевакина⁶⁸. Эти факты создают полное представление о непростых условиях и обстановке, в которых происходил процесс становления исторической науки в Адыгее, об общественно-политических и идеологических коллизиях эпохи, на фоне которых формировались методологические и научно-теоретические основы национальной историографии и был задан алгоритм ее развития на несколько последующих десятилетий.

С 1940 года в Майкопе, помимо АНИИ, функционировал и другой крупный научный центр — Майкопский учительский (впоследствии Адыгейский педагогический) институт. В структуре вуза были сформированы кафедры общественных наук, сотрудники которых проводили собственные научно-исследовательские работы по широкому кругу вопросов отечественной и зарубежной истории, теории и методологии общественных и гуманитарных наук, пропаганде научно-исторических знаний. Значительная часть научных интересов историков института лежала в области теории и практики марксизма-ленинизма, истории советского периода и коммунистической партии. Одной из первых работ вузовской науки по местной истории стала диссертация В. М. Глухова "Адыгея в дни Великой Отечественной войны", успешно защищенная в 1949 г.⁶⁹ Несколько позже к научным исследованиям по истории и культуре Адыгеи советского периода подключились С. Н. Малых, А. В. Бурнышев, В. И.Шафранов и ряд других историков института.

В 40-е годы предпринимаются определенные шаги к налаживанию научных и творческих контактов и сотрудничества между двумя ведущими научными учреждениями области, вылившиеся впоследствии в целый ряд конкретных совместных научных трудов и акций. 29 января 1951 года состоялось заседание сектора истории АНИИ и кафедр истории и марксизма-ленинизма Майкопского учительского института с участием X. Д. Водождокова (директора АНИИ), Е. С. Зевакина, Б. С. Сейраняна, М. К. Ковалева, В. М. Глухова, Ю. К. Намитокова и других. На заседании с докладом о состоянии и задачах изучения истории Адыгеи и о плане-проспекте юбилейного сборника к 30-летию автономии Адыгеи выступил зав. сектором истории АНИИ к. и. н. Е. С. Зевакин. Он призвал вузовских ученых к сотрудничеству по актуальным проблемам истории Адыгеи.

В 50-е годы в жизни и деятельности АНИИ и его секторов произошли существенные позитивные перемены. Коллектив возглавил историк по образованию М. Г. Аут-лев, успешно защитивший в Москве, в ВПА им. В. И. Ленина диссертацию на тему "Партия большевиков — вдохновитель и организатор разгрома немцев под Сталинградом (июль 1942— 1943 гг.)⁷⁰. Приход в институт специалиста по истории советского периода заметно усилил научно-исследовательскую деятельность всего учреждения и исторического сектора, в частности, по этому направлению. На должность заведующего сектором истории была назначена этнограф, к. и. н. Э. Л. Коджесау. Вскоре, после окончания аспирантуры в Тбилиси, возвращается еще один квалифицированный специалист по этнографии, ст. научный сотрудник М. А. Меретуков. На должность мл. научного сотрудника в сектор был принят окончивший в 1952 году экстерном аспирантуру при Академии пед. наук А. О. Хоретлев. В 1956 г. он успешно защитил кандидатскую диссертацию "Влияние передовой русской педагогической мысли на развитие просвещения адыгов во второй половине XIX в."⁷¹

С приходом в сектор высококвалифицированных кадров научно-исследовательская работа заметно активизировалась. Регулярными становятся самостоятельные и совместные с коллегами из Краснодара, Москвы, Абхазии историко-этнографические экспедиции сотрудников отдела в различные регионы Адыгеи и Краснодарского края. Э. Л. Коджесау и М. А. Меретуков неизменно принимали активное участие в полевых археологических исследованиях, проводившихся под руководством научного сотрудника Краснодарского краеведческого музея, к. и. н. Н. В. Анфимова, сотрудника Абхазского НИИ Транша. С приходом в сектор в 1956 году "штатного археолога", мл. научного сотрудника П. А. Дитлера появляется возможность организации самостоятельных археологических экспедиций. Уже первые из них, проведенные в предгорьях Прикубанья, дали сенсационный материал по средневековой истории Адыгеи, вызвавший широкий резонанс среди археологической (общественности страны. Большой энтузиаст и подвижник археологической науки, П. А. Дитлер увлеченно трудился над актуальной и слабо освещенной в науке темой "История средневековой Адыгеи" по материалам полевых исследований. С появлением в институте второго профессионального археолога к. и. н. П. У. Аутлева, в составе сектора истории была выделена самостоятельная археологическая секция.

Сотрудники сектора истории АНИИ все чаще приглашались на научные сессии и научно-практические конференции, проходившие в Москве, Ленинграде, Тбилиси, Баку, Нальчике, выступали с научными докладами и сообщениями. Преобладала в них, по вполне понятным причинам, этнографическая и археологическая проблематика. Сохранилась в этот период практика широкого привлечения к работам по гражданской истории "внештатных" сотрудников как местных, так и других регионов страны (преимущественно Москвы и Краснодара).

К середине 50-х гг. в штате АНИИ числилось пять историков, из них четыре — кандидаты исторических наук. Для сравнения — из шести литературоведов, работавших в это время в институте, лишь один имел ученую степень. Сектор истории, таким образом, постепенно превращался в одно из ведущих научно-производственных подразделений института.

Во многом эти позитивные перемены были обусловлены общественно-политической обстановкой, сложившейся в Адыгее. Приближался ряд юбилейных исторических дат, которым придавалось общественное и идеологическое значение: 400-летие "добровольного присоединения" адыгов к России, 40-летие Октябрьской революции, 35-летие автономии Адыгеи, 100-летие основания Майкопа. Все эти юбилеи приходились на 1957 год. Руководством области, отчасти по собственной инициативе, отчасти под воздействием директивных указаний свыше, решено было провести их с широким государственным размахом и соответствующим политическим антуражем. На АНИИ — ведущее научное учреждение области — были возложены ответственные задачи по научному и идеологическому обеспечению приближавшихся юбилеев и, прежде всего, 400-летия вхождения адыгов в состав России. Соответствующим образом корректировались планы научно-исследовательской и издательской работы, в которых особое место заняла тема русско-адыгских исторических отношений и связей.

Перечень конкретных научно-исследовательских задач и проблем, стоявших в 50-е годы перед сектором истории, выглядел следующим образом: 1) Окончательною завершить рукопись 1 тома "Очерков истории адыгейского народа" (С древнейших времен до образования ДАО в 1922 г.). Исполнители: Зевакин, Бушуев, Крупнов, Турчанинов и Водождоков с привлечением Сейраняна, Раенко и др.); 2) Написание монографии "Аул Понежукай (Опыт изучения аула социалистической эпохи)". Исполнители: М. 3. Азаматова под рук. Е. С. Зевакина; 3) Начать подготовку работы по написанию II тома "Очерков истории адыгейского народа. (Советский период)". Авт. коллектив: Е. С. Зевакин, М. Г. Аутлев, М. Ш. Туов; 4) Начать работу по составлению "Очерков по истории Адыгейской культуры". Авт. коллектив под рук. Е. С. Зевакина; 5) Написание статей "Борьба за установление Сов. власти в Адыгее (1917- 1920). Исп. А. Шеуджен; "Адыгея в восстановительный период (1921 —25 гг.)". Исполнители М. Меретуков и др.; 6) Составление историко-биографического очерка "Шеуджен Мос." Исп. М. Г. Аутлев; 7) Изучение и издание рукописного наследия Хаджибека Анчока; 8) Подготовить рукопись монографии "Быт и культура а. Шовгеновского" (Совместно с Институтом этнографии АН СССР); 9) Составление статей для сборника материалов по истории Адыгеи (1917—1941 гг.). Исп.: А. Шеуджен, М. Меретуков, Э. Коджесау, М. Туов, М. Аутлев; Подготовить к печати: 10) 1 том "Ученых записок"; II) Коллективный сборник воспоминаний "Сорокалетие Октябрьской соц. революции"; 12) Сборник архивных документов "Культурное строительство в Адыгее" (Совм. с обл. архивом), 13) Сборник архивных документов "Русско-адыгейские связи" (Совм. с ГДКК). В планах сектора значились также издание первого "Сборника но археологии Адыгеи", работ краснодарских авторов Н. В. Анфимова "Меото-сарматские племена Прикубанья в 1—111 вв. н. э.", М. В. Покровского "Русско-адыгейские торговые связи" и "Социально-экономический строй адыгов во второй половине XIX в., А. А. Стародубцева "Спортивные игры адыгов", публикация отдельных этнографических работ Э. Л. Коджесау "Культура и быт адыгейского колхозного аула", "Развитие ремесла у адыгов в XIX—XX вв.; М. Меретукова: "Материальная культура адыгов (постройки, орудия, утварь и т.д.)", М. 3. Азаматовой "Адыгейский орнамент" и "Кулинария адыгов... "⁷² Таковы лишь некоторые ориентиры и проблематика научно-исследовательской работы сектора в 1951—1959 гг. Названия приведенных трудов носят во многом условный, рабочий характер, они могли меняться в процессе работы, менялся и состав конкретных исполнителей. Качество выполнения работ обобщающего плана, исследований по отдельным актуальным вопросам истории и узловым темам требовало солидной источниковедческой базы. В связи с этим сотрудники сектора проводили большую работу по выявлению новых документальных и литературных материалов в различных архивохранилищах и библиотеках страны. Продолжались сбор и систематизация местного историко-этнографического материала, восстановление источниковой базы, созданной в предшествующие годы и утраченной по тем или иным причинам. Неоценимый вклад в адыгское источниковедение внес в этот период вернувшийся из сталинских лагерей научный сотрудник АНИИ М. К. Хуажев. Его, главным образом, стараниями удалось вернуть часть обширного краеведческого архива И. А. Наврузова, содержавшего ценнейшие исторические, фольклорно-этнографические источники: полевой материал, редкие дореволюционные издания по кавказоведению и официальные документы, копии и подлинники рукописей С. Хан-Гирея, С. Давлет-Гирея, И. В. Хаджимукова, 3. Брантова, фотографии и рисунки, имеющие отношение к национальной истории и культуре. Архив И. А. Наврузова, хранящийся в библиотеке АРИГИ, служил и по сей день служит ценным подспорьем в исследовательской работе сотрудников института. М. К. Хуажевым в эти же годы были собраны разнообразные материалы по биографиям М. X. Шовгенова, Ш. У. Хакурате, других деятелей революционного движения и советского строительства в Адыгее.

Значительную работу по выявлению архивных источников по истории и культуре адыгов проводил А. О. Хоретлев.

22—24 сентября 1955 г. в Майкопе состоялась сессия АНИИ по вопросам истории, языка и литературы адыгейского народа. Это был первый крупный представительный научный форум, собравший в Адыгее известных ученых из многих городов и регионов страны. Для участия в сессии в Майкоп прибыли ученые-кавказоведы из Москвы, Ленинграда, Тбилиси, Нальчика, Черкесска, Краснодара. Программа сессии охватывала широкий круг актуальных вопросов, связанных с историческим, культурным, экологическим развитием адыгов и С. Кавказа. Примечательно, что большая часть из 13 заслушанных и обсужденных докладов была посвящена исторической и этнографической проблематике.

Из прозвучавших на сессии выступлений по истории и культуре адыгов особо значимы доклады Н. В. Анфимова "Племена Прикубанья в первые века нашей эры", старш, научн. сотрудника АН СССР Л. И. Лаврова "Адыги и Тьмутараканская Русь", зав. сектором истории Черкесского НИИ В. П. Невской "Социально-экономическое развитие Адыгеи во второй половине XIX в.", А. О. Хоретлева "О прогрессивном влиянии России на культуру и просвещение адыгов", проф. МГУ С. К. Бушуева "О внешнеполитическом значении Кавказа и о мюридизме", ст. научного сотрудника Абхазского НИИ Ш. Д. Инал-Ипа "Абхазо-адыгейские этнографические параллели", директора АНИИ М. Г. Аутлева "О жизни и деятельности лингвиста, поэта, собирателя фольклора X. Ш. Анчока", зав. сектором истории АНИИ Э. Л. Коджесау "О социалистической культуре и быте адыгейского колхозного аула (на примере а. Афипсип)". Сотрудник Академии наук СССР д. фил. н. Ю. Д. Дешериев сделал сообщение о научной деятельности известного кавказоведа П. К. Услара и указал на необходимость комплексного изучения истории, этнографии и языков народов Кавказа. Определенный исторический интерес представлял и доклад научного сотрудника АНИИ А. А. Хатанова "История адыгейской письменности".

Сессия сыграла важную роль в координации исследований по ключевым проблемам истории Адыгеи.

В 1955— 1957 гг. был наконец завершен 1 том сводного труда по истории адыгов "Очерки истории Адыгеи" — итог многолетних творческих усилий большого коллектива авторов, начало которого было положено еще в 1937 г.

"Исторический" 1957 г.— стал годом подлинного издательского "бума" для АНИИ. Выходит в свет долгожданный (с 1949 г. в планах института) первый том "Ученых записок" (ред. М. Г. Аутлев)⁷³.

Половина из статей "Записок" посвящалась тем или иным проблемам и актуальным вопросам адыгской истории и этнографии.

Сборник, собравший как майкопских, так и неместных авторов, открывал исторический очерк обобщающего плана "400 лет с русским народом", символичное название которого "выдавало" юбилейный характер и концепцию всего издания.

Статья Л. И. Лаврова была посвящена истории русско-кавказских отношений XV в. Э. Л. Коджесау написала "О влиянии России на развитие материальной культуры адыгов". Академик из Ленинграда М. О. Косвен выступил со статьей "Кабардинский патриот Исмаил Атажуков", написанной на основании документов, извлеченных из ЦГИА. По плану сектора истории в том же 1957 году совместно с ГАКК был выпущен сборник документальных материалов, характеризующих русско-адыгские торговые отношения с 1793 по 1860 годы⁷⁴. В сборнике опубликованы 227 документов этого периода, выявленные А. О. Хоретлевым и сотрудницей ГАКК Т. Д. Алферовой.

Несколько ранее краснодарский историк-доцент М. В. Покровский в одноименном издании осветил и проанализировал на основании тех же документальных источников вопросы торговых и экономических отношений адыгов и Российской империи с конца XVIII до сер. XIX века⁷⁵.

Книга была выпущена сектором истории АНИИ вне плана. К внеплановым работам сектора относилась и монография А. О. Хоретлева, посвященная развитию просвещения и культуры, национальной педагогической мысли, народного образования адыгов под влиянием общественно-педагогического движения в России XIX — нач. XX вв., истории национально-культурного и школьного строительства в советский период⁷⁶. Выход в свет ряда трудов был приурочен к другому юбилею — 40-летию Октябрьской революции. Одним из составителей и редактором сборника воспоминаний, участников борьбы за Советскую власть в Майкопе и Майкопском отделе "Под победным знаменем Октября" являлся директор АНИИ к. и. н. М. Г. Аутлев⁷⁷. К той же дате АНИИ готовил историко-биографический очерк о М. X. Шовгенове. Сбором и обработкой материалов, воспоминаний о революционере, перепиской с официальными учреждениями и частными лицами, знавшими М. X. Шовгенова непосредственно, занимался сотрудник института М. К. Хуажев. Документальная повесть о жизни и деятельности комиссара по Горским делам КубЧерревкома Моса Шовгенова вышла через год⁷⁸. Еще один сборник документов был подготовлен сотрудником сектора А. О. Хоретлевым совместно с работниками Адыгейского областного архива. Сборник состоял из введения и трех разделов, включающих документы ГАААО и ряда других архивохранилищ страны, а также журнальные статьи, хронологически охватывающие период с 1922 по 1937 годы и отражающие процессы национально-культурного и школьного строительства в Адыгее⁷⁹. "Культурное строительство Адыгеи (1922—1937)" стало важным вкладом в местное источниковедение. Следует упомянуть и синхронные работы историка из Майкопского учительского института А. Бурпышева, темой которых являлось также культурное развитие Адыгеи советского периода: "Культура, рожденная Октябрем" и "Деятельность партийной организации Адыгеи в области народного образования в послевоенный период (1952-1959 гг.)"⁸⁰.

Из внеплановых работ сектора истории отметим историко-краеведческий очерк о Майкопе, выпущенный отдельным изданием к 100-летию основания города⁸¹. И последнее издание, завершающее краткий библиографический обзор литературы, выпущенной сектором истории в 50-е годы, — историко-этнографический очерк "Адыги"⁸²

Здесь не указаны этнографические и археологические статьи Л. Э. Коджесау, М. А. Меретукова и П. А. Дитлера, деятельность которых подробно освещается в соответствующих разделах настоящего издания, а также публикации сотрудников сектора в местной периодической печати, а их было достаточно много в этот период. В различных газетах и журналах области и Краснодарского края опубликованы статьи по истории Адыгеи: М. Г. Аутлева "Адыги" (и альманахе "Родная Кубань" в соавт. с А. О. Хоретловым), "Культура адыгейского народа", "О характере мюридизма в Адыгее", "Свет из России", "Октябрьская революция и культурное строительство в Адыгее"; А. О. Хоретлева "Влияние первой русской революции на культуру адыгов", "История развития печати в Адыгее", "Народное образование в Адыгее", "Первый адыгейский ученый и педагог", "400 лет с русским народом", "Роль русских ученых в изучении истории Адыгеи"; Э. Л. Коджесау "Положение женщины", "Комсомольцы Адыгеи в 1925—41 гг." и многие другие⁸³. Наряду с научно-исследовательской деятельностью, сектор проводил активную работу но пропаганде исторических знаний среди широкой общественности Адыгеи.

Издательская деятельность института в 50-х годах выглядела бы еще более впечатляющей, если бы удалось довести до логического завершения работу по исследованию биографий и творческого наследия целого ряда крупных деятелей адыгской культуры прошлого. Сотрудниками института были собраны и практически подготовлены к печати обширный и интересный материал о жизни и деятельности, а также труды Хаджибеча Анчока, Султана Хан-Гирея, Казбека Ахметукова, однако опубликовать рукописи не удалось из-за противодействия чиновников от идеологии. (Рукопись "Записок о Черкесии" Хан-Гирея, к примеру, уже в 1958 году находилась в областном издательстве, второй том его произведений также был подготовлен к печати совместными усилиями АНИИ и ЦГВИА). В это же время в редакционном портфеле института находилась подготовленная рукопись биографического очерка и произведений К. Ахметукова. К сожалению, пройдут десятилетия, прежде чем адыгейский читатель сможет познакомиться с научными биографиями и творчеством этих деятелей национальной культуры, изданными в Краснодаре и Нальчике. Идеологические установки того времени надолго закрыли доступ ученым АНИИ к разработке такого актуального и перспективного направления научной работы, как историко-биографическое исследование, изучение и введение в научный оборот персоналий дореволюционных деятелей национальной истории и культуры.

К началу 60-х гг. в секторе истории работали П. У. Аутлев (зав. сектором с конца 1960 г.), М. А. Меретуков, Э. А. Коджесау и П. А. Дитлер⁸⁴. Кроме того, в работе сектора принимали участие директор института М. Г. Аутлев и ученый секретарь Хоретлев Д., имевшие ученую степень кандидата исторических наук.

Следует отметить, что основной сферой историков института была этнография. П. У. Аутлев и П. А. Дитлер, кроме того, специализировались по археологии. Занимаясь, как и в предшествующие годы, важнейшими проблемами развития традиционных общественных институтов и материальной культуры адыгов, историки института внесли огромный вклад в развитие этнографии и археологии Адыгеи. Однако оставались практически неисследованными многие важнейшие проблемы социально-экономической и политической истории адыгов. Особенно ощущался недостаток обобщающих работ. Издание в 1957 г. обобщающего труда по истории адыгов до 1917 г., несмотря на все его очевидные недостатки и неизбежную тенденциозность, частично решало эту проблему.

Необходимость создания обобщающих трудов по новейшей истории Адыгеи побудила историков АНИИ поставить перед собой в качестве одной из основных задач написание II тома "Очерков истории Адыгеи". В 1963 г. развернутый план II тома "Очерков" был составлен и принят к исполнению⁸⁵. Однако ряд причин объективного характера не позволил ученым своевременно завершить написание этого труда.

В том же 1963 г. был составлен развернутый план "Очерков по истории адыгейской культуры" (с древнейших времен до наших дней) в 2-х томах⁸⁶. Данный труд должен был охватить все стороны материальной и духовной культуры адыгов в динамике ее развития, подробно осветить различные аспекты этносоциальной и политической истории Черкесии. Издание этого фундаментального труда явилось бы большим достижением исторической науки Адыгеи. В последующие годы написание работы неоднократно прерывалось. Тем не менее, сотрудниками сектора был накоплен огромный фактический материал, большей частью опубликованный в виде статей или вошедший в монографическую литературу.

В 60-е гг. историки АНИИ активно поддерживали контакты с ведущими научными центрами страны. В марте 1964 г. директор института М. Г. Аутлев принимал участие в заседании Северо-Кавказского Совета по координации и планированию научно-исследовательских работ по гуманитарным наукам. Экспертной комиссией Совета были рекомендовано включить сотрудников сектора истории АНИИ в состав авторского коллектива по написанию многотомной истории народов Северного Кавказа⁸⁷. В том же году АНИИ принял участие в работе Северо-Кавказского научного центра по подготовке сборника документов, посвященных истории индустриализации Северного Кавказа⁸⁸.

В 1965 г. вышел в свет IV том Ученых записок АНИИ, первый из серии посвященный истории и этнографии⁸⁹.

С середины 1968 г. сектор истории возглавил Б. М. Джимов. С его приходом в секторе активизировалась работа по изучению дореволюционной истории Адыгеи. Сам Б. М. Джимов опубликовал в 1968—1969 гг. ряд статей по вопросам социально-экономической и политической истории адыгов.

В 1969 г. вышел в свет 9-й том Ученых записок АНИИ, посвященный истории и этнографии. В числе опубликованных в нем статей на историческую тематику были статьи Б. М. Джимова, П. У. Аутлева и Ч. Ч. Кубова, посвященные различным проблемам истории адыгов⁹⁰.

В последующие годы издания историко-этнографической серии Ученых записок АНИИ выходили в свет достаточно регулярно. Том X, вышедший в 1970 г., был посвящен 100-летнему юбилею В. И. Ленина. Из статей, вошедших в XI том (1970 г.), к исторической тематике обращены изыскания Б. М. Джимова по вопросам общественного строя и крестьянского движения феодальной Черкесии XIX в.⁹¹

Следующий, XIII том Ученых записок, посвященный истории и этнографии, вышел в свет в 1971 г. Из опубликованных в нем статей исторической тематике посвящены статьи П. А. Аутлева и Ч. Ч. Кубова⁹². Д. X. Мекулов опубликовал статью, посвященную различным аспектам хозяйственного и культурного строительства в Адыгее и роли в нем Советов⁹³. Б. М. Джимов в своей статье исследовал историю крестьянской реформы в Адыгее⁹⁴.

В XV т. Ученых записок вошли работы Б. М. Джимова и Ч. Ч. Кубова⁹⁵.

В XVII историко-этнографической серии Ученых записок АНИИ опубликованы работы П. У. Аутлева, продолжавшего исследовать нартский эпос как исторический источник древней адыгской истории⁹⁶, а также Б. М. Джимова, исследовавшего вопросы социально-экономической истории Адыгеи во второй половине XIX в.⁹⁷

В 1976—77 гг. АНИИ издал два сборника статей но истории Адыгеи. В него вошли статьи Б. М. Джимова и П. Ф. Коссовича⁹⁸.

Работы историков института, неся на себе определенную идеологическую нагрузку, что было неизбежно в то время, тем не менее, имели важное значение для исторической науки.

В 1977 г. историки института активно включились в работу над сводным трудом по истории народов Северного Кавказа. П. У. Аутлев и Б. М. Джимов приняли активное участие в написании соответствующих глав.

В развитии исторической науки в Адыгее в 80—90-х гг. можно условно выделить 2 этапа: 1-й — с 1981 до начала 90-х гг. и 2-й — с начала 90-х. Историческая наука неотделима от истории государства. Со сменой социально-экономического и политического курса меняются методологические и политические взгляды и концепции ученых, планы и задачи дальнейших исторических исследований.

В первый период ясно прослеживается тенденция глубокого и всестороннего исследования революционного движения в Адыгее и истории областной организации КПСС.

До 1990 г. в отделе истории работали М. А. Меретуков и Н. Г. Ловпаче, перешедшие затем в созданные отделы этнографии и археологии. Они много сделали для развития исторической науки как на региональном, так и общероссийском уровне.

В отделе истории, как отмечалось выше, длительное время изучалась история областной партийной организации и революционного движения в целом. Б. М. Джимов, Ф. А. Напсо, Н. Ш. Чеучев и другие в течение многих лет работали по этой проблеме. Так, Н. Ш. Чеучев работал над монографией "Деятельность КПСС по подготовке идеологических кадров в условиях развитого социализма 1960-80 гг. (на примере партийных организаций Северного Кавказа)".

Наряду с такими исследованиями велась работа по другим направлениям. В 1985 г. Б. М. Джимов пишет работу "Антимюридские выступления на Северо-Западном Кавказе в первой половине XIX в." Не оставалась без внимания и история ААО. Активно проводилась исследовательская работа по составлению 1 тома сводной истории ААО.

Учении секретарь института К. Г. Ачмиз занимался исследованием молодежного движения в рамках ВЛКСМ, исторического опыта ВЛКСМ по повышению трудовой активности сельской молодежи в годы войны (на материалах областей и республик Северного Кавказа) и др.

Продолжалась работа сотрудников отдела над сборниками "История сельского хозяйства и крестьянства Адыгеи (1870—1993 гг.)" и "История промышленности и рабочего класса Адыгеи (1917— 1991 гг.)" (издан в 1991 г.)

Редакционно-издательская деятельность института в этот период находилась на довольно хорошем уровне. В 1981 г. вышел в свет II том "Очерков истории Адыгеи". В 1983 г. вышла книга "Ш. У. Хакурате", отредактирована и рекомендована к изданию монография Б. М. Джимова "Социально-экономическое и политическое положение адыгов в XIX в. ", которая вышла в 1986 г. П. У. Аутлев подготовил к переизданию "Материалы по истории Адыгеи" для 9—10 кл.

В 1984 г. сектор истории завершил создание коллективного обобщающего труда "Очерки истории Адыгейской областной организации КПСС". Подготовлены и проведены в г. Майкопе "Крупновские чтения".

В 1985 г. продолжалась работа над коллективными трудами. Выходит сборник статей "Некоторые вопросы общественно-политического положения на Северо-Западном Кавказе в первой половине XIX в."

В 1987 г. изданы: "Под знаменем интернационализма (70 лет Октябрьской революции)", тематический сборник "Общественно-политические отношения на С.-3. Кавказе в XIX в."

В 1988 г. вышел в свет научный справочник П. У. Аутлева "Адыгея в летописи социализма (1950—1987)", в 1989 г.— сборник "Адыгея. Историко-культурный очерк". Одновременно был обновлен план научной работы за счет включения новых проблем:

— борьба адыгов за независимость в первой половине XIX в.;

— история распространения ислама среди адыгов; — история русско-адыгских, адыго-турецких взаимоотношений;

— взаимоотношения между адыгами и Крымским ханством; — история работорговли на С-З Кавказе.

В 1991 г. были опубликованы материалы Кошехабльского форума — "История — достояние народа", сборник "Северный Кавказ: национальные отношения (историография проблемы)".

В ходе научно-исследовательской работы сотрудниками отдела велась большая работа по сбору архивных, полевых и литературных материалов; рецензированию и оппонированию диссертаций и монографий. Работники отдела активно участвовали в международных, российских, региональных и республиканских конференциях. Тезисы их выступлений печатались в Москве, Ростове-на-Дону, Ставрополе, Краснодаре, Нальчике, Черкесске, Пятигорске и в др. Историки института (Д. X. Мекулов, Б. М. Джимов) являются членами диссертационных советов, участвуют в разработке методических пособий в помощь учителям-историкам, программ и пособий для студентов Адыгейского госуниверситета, ведут преподавательскую работу в вузах республики.

В своей научно-исследовательской деятельности отдел истории сотрудничает с Центром истории народов России и межэтнических отношений Института российской истории РАН, Северо-Кавказским научным центром высшей школы, кафедрами Отечественной истории Кубанского, Кабардино-Балкарского и Адыгейского госуниверситетов, Майкопского технологического института; с отделами истории Кабардино-Балкарского, Дагестанского и Карачаево-Черкесского научно-исследовательских институтов. Особенно активно сотрудничают с отделом ученые В. И. Марковин, Н. Ф. Бугай, В. В. Шелохаев (Москва); А. В. Гадло (С.-Петербург); П. Ф. Зырянов, [Н. В. Анфимов], М. Г. Аутлев, А. Ю. Чирг (Краснодар); X. М. Думанов, А. X. Бижев, Т. X. Кумыков, Г. X. Мамбетов, А. X. Касумов (Нальчик); А. Ш. Бузаров, К. К. Хутыз, Э. А. Шеуджен, Б. И. Шекультиров, Д. М. Нагучев из АГУ участвуют в написании соответствующих статей для сборников статей и глав для сводных обобщающих трудов.

В 80-е — 90-е годы отдел пополнился молодыми сотрудниками, выпускниками вузов и аспирантур академических научных учреждений Москвы, Санкт-Петербурга, Ростова, Нальчика, Краснодара. Большая группа молодежи обучается по направлению института в целевой аспирантуре Адыгейского государственного университета.

В последние годы отдел истории традиционно разрабатывал актуальные проблемы истории адыгов, начиная с периода раннего средневековья до новейшего времени. Исторический процесс адыгов рассматривается комплексно, с учетом особенностей, присущих каждому этапу, в контексте мировых цивилизационных процессов.

При изучении истории адыгов в средние века и раннее новое время особое внимание уделяется уяснению роли крымского фактора в русско-адыгских и адыго-турецких отношениях. Разработкой этих вопросов занимаются А. Д. Панеш и 3. X. Каракаев.

Исследовательская работа историков, занимающихся историей адыгов XIX в., сосредоточилась вокруг следующих основных направлений: русско-адыгские отношения конца XVIII — начала XIX в. и демократические преобразования у западных адыгов, адыги в системе кавказской политики России, борьба адыгов за независимость, кризис подсистем адыгской культуры, хозяйственная жизнь западных адыгов и экономическая система России. Эти вопросы разрабатываются Б. М. Джимовым, А. Д. Панешем и Л. К. Хасановой.

Вопросы культурно-просветительского движения стали объектом исследовательской работы А. К. Бузарова.

История народного образования в контексте проблем демократии второй половины XIX—XX вв. исследуется Н. Н. Денисовой. В 1999 г. вышла ее монография "Проблемы демократизации общеобразовательной школы Адыгеи. Исторический опыт и современные тенденции"⁹⁹.

Среди ключевых проблем истории адыгов XX в. — изучение неоднозначных процессов в ходе преобразований 20-х — 30-х гг., национально-государственное строительство, социальная мобильность и становление современной общественной структуры Адыгеи. Сделаны серьезные шаги по изучению вклада народов Адыгеи в победу над фашистской Германией. Этот аспект Великой Отечественной войны нашел отражение в двух монографиях М. X. Шебзухова¹⁰⁰. Ратным подвигам сынов и дочерей Адыгеи посвящена его книга, изданная в Майкопе в 1997г.¹⁰¹ Сейчас М. X. Шебзухов занимается исследованием насильственных и репрессивных методов государственного управления, динамики и противоречий социальных отношений в 20—30-х гг.

Вопросы становления и совершенствования межнациональных отношений на Северном Кавказе в 20-х гг. нашли отражение в монографии Н. Ф. Бугая и Д. X. Мекулова¹⁰²

Проблема становления Адыгейской автономной области в 20-е гг. стала предметом монографического исследования Т. П. Хлыниной¹⁰³

Трагические страницы отечественной истории, связанные с депортацией целых народов в 40—50-х гг. стали объектом исследований А. С. Хунагова. Депортационным процессам на территории Краснодарского и Ставропольского краев в указанный период посвящена его монография, подготовленная к печати.

Разработкой различных проблем истории Адыгеи занимаются молодые исследователи А. А. Ржавин, А. Г. Баранов, Е. А. Лукьянова и С. К. Пчегатлук.

В отделе функционирует сектор "Энциклопедия населенных пунктов Республики Адыгея" (руководитель Р. X. Емтыль), основная задача которого состоит в создании истории населенных пунктов и субэтнических групп Адыгеи.

Проблемы социально-экономической и политической истории адыгов Северо-Западного Кавказа в конце XVIII — начале XIX вв. обсуждались на конференции, посвященной 200-летию Бзиюкской битвы. Главное внимание участников конференции было сконцентрировано на оценке неоднозначных социально-политических процессов у шапсугов, абадзехов и натухайцев, вошедших в историю под названием "демократического переворота".

В октябре 1996 г. в Майкопе прошла научная конференция "Адыгский этнос: история и перспективы". На ней обсуждался широкий круг проблем. В работе конференции приняли участие историки института.

В последние годы с участием историков института были проведены научные конференции и круглые столы, посвященные знаменательным историческим датам. Так, II 1997 г. в АРИГИ прошла конференция, посвященная 100-летию со дня рождения видного кубанского историка М. В. Покровского. В том же году историки института провели круглый стол, посвященный 200-летию со дня рождения имама Шамиля — руководителя борьбы горцев Чечни и Дагестана за независимость в XIX в.

В мае 1999 г. в АРИГИ прошла научная конференция, участники которой сосредоточили основное свое внимание на проблемах Кавказской войны. Работники отдела в последние годы достаточно активно печатаются. По их инициативе вышел в свет (1993 г.) "Сборник статей молодых ученых и аспирантов", стал издаваться (вышло два номера) Информационно-аналитический вестник отдела (главный редактор — директор института, профессор Д. X. Мекулов)

В развитии исторической науки п Адыгее наметился новый этап. Он обусловлен прежде всего переменами в общественно-политической жизни страны. Перед историками института встали новые задачи: более глубокое и всестороннее освещение таких проблем, как русско-адыгские отношения в XVI в., борьба адыгов за независимость в XIX в., адыго-крымские и адыго-турецкие отношения в XV—XVIII вв., социальные противоречия в 20— 30-х гг. XX в. и мн. др.

Перед историками стоят задачи переосмысления прошлого Адыгеи, выработки новых концепций. История адыгов должна освободиться от каких бы то ни было псевдонаучных подходов и сиюминутной политической конъюнктуры.

Примечания

1. Гос. архив РА. (ГАРА). Ф. Р-21. Оп. 1. Д- 1- Л. 287.

2. ГАРА. Ф. Р21. Д. 17. Л. 55.

3. Там же. Д. 17.Л. 52.

4. Раенко-Туранский Я. Н. Адыги до и после Октября. Краснодар, 1927. С. 167.

5. ГАРА. Ф. Р-21. Оп. 1. Д. 1. Л. 130.

6. Собрание адыгских литературных материалов. М., 1924. (на адыг. яз.)

7. Адыгейская автономная область; Адыге; Из истории адыгской письменности; другие очерки в журнале "Псалъ".— М., 1924. (на адыг. яз.); Мишуриев К. Три года автономии; Цей И. Авантюра Келеч-Гирея; Барон И. Октябрьская революция и черкесы Адыгеи; и др.//Советская Адыгея. Краснодар, 1925. Вып. 1.

Причина возникновения Бжедугской революции//Псалъ. Краснодар, 1926. Вып. 1. (на адыг. яз.)

8. ГАРА. Ф. Р-21. Оп. 1. Д. 1. Л. 327.

9. Там же. Л. 328.

10. Там же.

11. Сиюхов С. X. Из эпистолярного наследия//Вестник АГУ - Майкоп, 1998. Вып 1. С. 197.

12. ГАРА. Ф. Р-21. Оп. 1. Д. 1. Л. 90.

13. Из "Информационного отчета Адыг ОБОНО за 1922—23 уч. г.", Там же. Л. 331.

14. Советская Адыгея. Бюллетень. Краснодар, 1925. Вып. С. 58.

15. К 200-летию Всесоюзной Академии наук. Приветственный адрес от ОИА(Ч)АО//Там же. С. 140.

16. Отчет Общества изучения Адыгейской автономной области за 1925 год, Краснодар, 1926; Отчет Общества изучения Адыгейской автономной области за 1926 год. Краснодар, 1927.

17. Дубровин Н. Черкесы (адыге). Краснодар, 1927; в том же году в Краснодаре отдельными изданиями были выпущены книги: Абрамов Я. Кавказские горцы. Люлье Л. Я. Черкесия: историко-этнографические статьи; Пейсонель М. Исследования торговли на Черкесско-Абхазском берегу Черного моря в 1750— 1762 гг.; Фонвиль А. Последний год войны Черкесии за независимость: 1863— 1864.; Белл Д. Дневники пребывания в Черкесии в годы 1837, 1838 и 1839.

18. ГАРА. ф. Р-21. Оп. 1. Д. 13. Л. 92.

19. Мишуриев К. Три года автономии//Советская Адыгея. Краснодар, 1925. Вып. 1; Барон И. Октябрьская революция и черкесы Адыгеи// Советский Юг. Ростов, 1925. 31 июля; Цей И. Авантюра Келеч-Гирея// Советский юг. Ростов, 1925. №173; Сиюхов С. X. 1) Положение народного образования в Адыгейской области//Известия ОЛИКО. Краснодар, 1925. Вып. IX; 2) Народное образование в АЧАО//Советская Адыгея. Краснодар, 1925. вып. 1; Чамоков А. Адыгея стала на широкий путь культурного и хозяйственного строительства// Адыгейская жизнь. Краснодар, 1928. № 85. и др.

20. Пшунелов Ч. 1) Первый революционер//Адыгейская жизнь. Краснодар, 1927. 7 ноября; 2) Шеуджен Мое// Адыгэ псэук1. Краснодар, 1927. № 39; Хуажев М., Цей Д. Мос и Гошевнай Шовгеновы. Материал к биографии, Краснодар, 1927.

21. Наврузов И. А. Адыгейский областной музей. Краснодар, 1929.

22. ГАРА. Ф. Р-21. Оп. 1. Д. 17. Л. 23-24.

23. Лавров Л. И. Этнография Кавказа. Л., 1982. С. 57.

24. Вестник АГУ. Майкоп, 1998. Вып. 1. С. 198.

25. Советская Адыгея. Бюллетень. Краснодар, 1925. Вып. 1. С. 70.

26. Сефербий Сиюхов — адыгейский просветитель. Майкоп, 1991; Сефербий Сиюхов. Избранное. Нальчик, 1997.

27. Сиюхов С. 1) Воскрешение из мертвых//Адыгейская правда. Краснодар, 1922. №6—7; 2) Просвещение Адыгейской области//Черкесская правда. Краснодар, 1922 - № 2;

28. Сиюхов С. 1) Черкесы-адыге. Историко-бытовой набросок //Известия ОЛИКО. Краснодар. 1922. Выпуск VII.; 2) Историческая справка к Драме И. С. Цея "Кочас"//Там же. 1925. Вып. IX.; 3) Положение народного образования в Адыгейской области//Там же.

29. Советская Адыгея. Там же. С. 57-58.

30. ГАРА. Ф. Р-1. Оп. 1. Д. 17. Лл. 9, 64, 65.

31. Там же. Лл. 40, 60, 61.

32. Вопросы краеведения в А(Ч)АО. Краснодар, 1926. С. 17.

33. Алиев У., Городецкий Б. М., Сиюхов С. Адыгея (Адыгейская автономная область): Историко-этнологический и культурно-экономический очерк. Ростов - н/Д, 1927. 184 с.

34. Там же. С. 2-3.

35. Бюллетень Сев.-Кав. краевого горского НИИ. Ростов-н/Д, 1927. № 1. С. 39-40.

36. Раенко-Туранский Я. Н. Адыге до и после Октября. Краснодар, 1927.

37. 1) Историко-экологический обзор ААО (Взамен Отчета Совету Труда и Обороны.). Краснодар. 1923; 2) Вопросы краеведения в А(Ч)АО. Краснодар, 1926. 3) Список населенных пунктов ААО по состоянию на 1 января 1927 г. Краснодар, 1927.

38. Вопросы краеведения в А(Ч)АО. Краснодар, 1926. С. 70.

39. ГАРА. Ф. Р21, Он. 1. Д. 13. Л. 92.

40. Там же. Д. 17. Л. 83.

41. Шадже А- М. Деятельность общества изучения Адыгеи по охране памятников истории и культуры (1925—27 гг.) //Культура и быт адыгов. Майкоп, 1991. Вып. VIII. С. 405-416.

42. ГАРА. Ф. Р-1. Оп. 1. Д. 278. Л. 207.

43. Там же. Д. 198. Л. 28.

44. Там же. Д. 265. Л. 362.

45. Под красным знаменем. Сборник воспоминаний и рассказов о борьбе за Советскую власть на Кубани. Майкоп, 1940.

46. О сборнике "О революционном прошлом Майкопа". См.: Майкоп. Краткий исторический очерк. Майкоп, 1957. С. 60.

47. ГАРА. Ф. Р-1 127. Оп. 1. Д. 9. Л. 1.

48. Лавров Л. И. Этнография Кавказа. Л., 1982. С. 57.

49. См.: ГАРА. Ф. Р-1 127. Он. 1. Д. 33. Л. 39; а также: Очерки истории Адыгеи. Майкоп, 1957. С. 3.

50. Это факт, а не обещания//Адыгейская правда. 1937. № 99.

51. ГАРА. Ф. Р-1 127. Оп. 1. Д. 2. Л. 2.

52. Там же. Л. 1.

53. Там же. Л. 8.

54. Там же. Д. 1. Л. 17.

55. Там же.

56. Зевакин Е. С., Пенчко Н. А. Очерки по истории генуэзских колоний на 3. Кавказе в XIII и XV веках//Исторические записки. М.,1938. Т. 3; Зевакин Е. С. Очерки но истории Азербайджана и Ирана XVI— XVII ин. Баку, 1938. Ч. 1; Зевакин Е. С., Пенчко Н. А. Из истории социальных отношений в генуэзских колониях Северного Причерноморья в XV в.//Исторические записки. М., 1940. Т. 7. и др.

57. ГАРА. Ф. Р-1 127. Оп. 1. Д. 2. Л. 43.

58. Там же. Д.5. Л. 1.

59. Азаматова М. 3. Быт и культура а. Понежукай в прошлом и настоящем: Автореферат диссертации на соискание ученой степени канд. ист. наук. Тбилиси, 1961.

60. ГАРА. Ф. Р-1127. Он. 1. Д. 2. Л. 58; Там же. Д, 13. Л. 3.

61. 70 лет научных поисков и открытий. Нальчик, 1995. С. 65.

62. ГАРА. Ф. Р 1127. Он. 1. Д. 2. Л. 5.

63. Пчентлешев X. А. Адыги до Великой Октябрьской революции// Адыгейская автономная область. Посвящается 25-летию автономии Советской Адыгеи. Майкоп, 1947. С. 16 -74.

64. ГАРА. Ф. Р-1127. Оп. 1. Д. 5. Л. 24; Там же. Д. 9. Л. 159.

65. Там же. Д. 2. Л. 61.

66. Там же. Д. 9. Л. 47.

67. Отзывы и замечания на статью "Адыги", подготовленную для книги серии "Народы мира", выпускаемую Институтом этнографии АН СССР, Е. С. Зевакиным. Там же. Л. 161.

68. ГАРА. Ф. Р-1127. Оп. 1. Д. 9. Лл. 166 об., 161, 122.

69. Глухов В. М. Адыгея в дни Великой Отечественной войны: Автореферат диссертации... Майкоп, 1949.

70. ГАРА. Ф. Р-1 127. Д. 13. Л. 25; Д. 5. Л, 105.

71. Там же. Д. 13. Л. 25, 33, 35; Д. 33. Л. 39.

72. Планы работы сектора истории за 1951 - 1960 гг., ГАРА. Ф. Р-1 127. Оп. 1. Д. 8. Лл. 13, 1, 2, 13, 20, 23, 26, 31, 34, 35, 69, 71, 72; Справка о работе и состоянии АНИИ (по сектору истории) за 1955—57 гг. Там же. Д. 8. Л. 57-61; Д. 14. Лл. 32-45.

73. Ученые записки АНИИ. Майкоп, 1957. Т. 1.

74. Русско-адыгейские торговые связи. Сборник документов. Под. ред. М. В. Покровского и А. О. Хоретлева. Майкоп, 1957.

75. Покровский М. В. Русско адыгейские торговые связи. Майкоп. 1957.

76. Хоретлев А. О. Влияние России на просвещение в Адыгее (XIX — нач. XX). Майкоп, 1957.

77. Под победным знаменем Октября. Майкоп, 1958.

78. Плескачевский Л. Ю., Шеуджен А. И. Шовгенов Мое. Майкоп, 1958.

79. Культурное строительство Адыгеи (1922- 1937). Сборник документов и материалов. /Под ред. А. О. Хоретлева. Майкоп, 1958.

80. Бурнышев А. В. Культура, рожденная Октябрем. Майкоп, 1958.; ГАРА, Ф. Р-1 127. Д. 50, Л. 145-148.

81. Коссович П. Ф., Азаматова М. 3., Малых С. Н. Майкоп, Краткий исторический очерк. Майкоп, 1957.

82. Аутлев М. Г., Зевакин Е. С., Хоретлев А. О. Адыги. Историко-этнографический очерк. Майкоп, 1957.

83. ГАРА. ф. Р-1127, Оп. 1. Д. 8. Лл. 58, 59, 136.

84. ГАРА. ф. Р-1127. Д. 52. Л. 27.

85. Там же. Л. 15- 17.

86. Там же. Л. 21-23.

87. Там же. Д. 55. Л. 31-34.

88. Там же. Л. 39.

89. Ученые записки АНИИ. Майкоп, 1965. С. 3-4. (Далее -УЗ.)

90. Джимов Б. М. К вопросу об экономическом развитии дореформенной Алыгеи. //УЗ. Т. IX. Макоп. 1969. С. 225-249; Аутлев П. У. К вопросу о смысле слов "меот" и "Меотида".//Там же. С". 250—257; Кубов Ч. Ч. Борьба областной партийной организации за осуществление сплошной коллективизации сельского хозяйства в Адыгее. //Там же. С. 42-86.

91. Джимов Б. М. Общественный строй дореформенной Адыгеи.// УЗ. т. XI. Майкоп 1970.; Он же. Крестьянское движение в дореформенной Адыгее//Там же. С. 90-180.

92. Аутлев П. У., Кубов Ч. Ч. К вопросу об образовании адыгейской социалистической нации//УЗ. Т. XIII. Майкоп, 1971. С. 64—107; П. У. Аутлев. Из истории адыго-русского боевого содружества.//Там же. С. 131 -151; Он же. К вопросу о дате Бзиюкской битвы//Там же. С. 429-432.

93. Мекулов Д. X. Роль Советов в хозяйственном и культурном строительстве Адыгеи (1922- 1937.)//Там же. С. 3-51.

94. Джимов Б. М. Из истории крестьянской реформы и классовой борьбы в Адыгее в 60—70-х гг. XIX в. //Там же. С. 151 —247.

95. Он же. Великий Октябрь и освобождение трудящихся Адыгеи от социальною и национального гнета//УЗ. Т. XV. Майкоп, 1972. С. 3—48; Кубов Ч. Ч. Создание и укрепление государственности адыгейского народа воплощение в жизнь ленинской национальной политики//Там же. С. 48-114.

96. Аутлев П. У. Испы нартского эпоса — не скифское ли племя исп?// УЗ. АНИИ. Т. XVII. Майкоп, 1947. С. 532 - 537.

97. Б. М. Джимов Социально экономическое положение и классовая борьба трудящихся Адыгеи в пореформенное время//Там же. С. 179—347.

98. Он же. Социально-экономическое положение и революционная борьба трудящихся Адыгеи в 1901 - 1917 гг.//Сборник статей по истории Адыгеи. Майкоп. 1976. С. 171-318; П.Ф. Коссович. Об участии адыгов в борьбе за победу Советской власти//Сборник статей по истории Адыгеи. Майкоп, 1977. С. 177-187.

99. Денисова Н. Н. Проблемы демократизации общеобразовательной школы Адыгеи. Исторический опыт и современные тенденции. Майкоп, 1999.

100. Шебзухов М. X. Трудовая и политическая активность тружеников тыла в годы войны. Майкоп, 1991; Тыл - фронту (Северо-Западный Кавказ в годы войны 1941 — 1945 гг.), Майкоп, 1993.

101. Он же. Сыны и дочери Адыгеи в Великой Отечественной... Майкоп, 1997.

102. Бугай Н. Ф., Мекулов Д. X. Народы и власть: "социалистический эксперимент", (20-е годы). Майкоп, 1994.

103. Хлынина Т. П. Адыгея в 1920-е годы: проблемы становления и развития автономии. Краснодар, 1997.