Переходя к изложению ближайших после Халкидонского собора событий, заметим вместе с покойным Гельцером, что рассматриваемые с политической точки зрения постановления Халкидонского собора составляли большое бедствие для Византийской империи. В тот период, когда великая политическая идея восходила к церковному сознанию, антиэллинское национальное чувство сирийцев и египтян нашло себе спайку в протесте против Халкидонского собора. Здесь разумеется не только ближайший результат — отделение Сирии и Египта и части Малой Азии от общения с господствующей Церковью и широкое развитие на Востоке монофизитства, но и более отдаленные следствия, обнаружившиеся в политическом разобщении египтян и сирийцев с империей, в успехе арабского завоевания и даже в последующих затем событиях.

В 457 г. со смертью Маркиана выступил династический вопрос, т. к. из поколения Феодосия Великого не оставалось представителей. Чаще всего как в предыдущее, так и в последующее время в подобном случае практиковался обычай кооптации или назначения преемника еще при жизни царствующего лица, но правовой порядок состоял в избрании императора сенатом и войском или народом. Как известно, отсутствие точного закона престолонаследия не раз ставило империю в крайне опасное положение, но нельзя отрицать, что это же обстоятельство часто открывало дорогу к власти самым способным государственным людям. В рассматриваемое время дело обошлось без потрясений, не оказалось необходимости ни в применении кооптации, ни в народном избрании. В гражданской и военной администрации было громадное множество иностранцев по преимуществу германского происхождения, целые отряды войск состояли из германцев, предводители коих имели важное политическое значение в империи. Готский род, во главе которого стояли Аспар и Ардавурий, целых три поколения владел могущественным влиянием на дела, назначая правителей и раздавая гражданские и военные должности. Не раз перед представителями этой фамилии открывался соблазн захватить императорскую власть, но они предпочитали править, а не царствовать. Есть мнение, будто существенным препятствием к этому было то, что Аспар и Ардавурий как ариане имели против себя духовенство. Таким образом, по смерти Маркиана Аспар вошел в соглашение с одним из подвластных ему военных чинов и, заручившись от него всякими гарантиями, употребил все свое влияние к возведению его на царство. Так вступил на престол Лев I, фракиец по происхождению, стоявший во главе империи от 457 по 474 г. Весьма любопытно отметить здесь, что вступление Льва на престол ознаменовано в первый раз употребленным в империи актом — церковным венчанием на царство и миропомазанием, совершенным патриархом Анатолием. С тех пор это венчание или коронование вошло в обязательный обычай для всех византийских царей, от которых Усвоено было и другими христианскими владетелями. Лев I оказался, однако, далеко не таким удобным орудием, каким желал иметь его Аспар, вследствие чего между ними скоро возникли недоразумения, подготовившие мало-помалу падение временщика и всего его рода, как то мы видели выше.

Прежде всего Льву предстояло определить свои отношения к религиозному вопросу, волновавшему государств во. Наиболее сильное движение в пользу монофизитскогв учения, формулированного Евтихием и осужденного Халкидонским собором, обнаружилось в Палестине. Сюда прибыл александрийский монах Феодосий, присутствовавший на соборе, и начал волновать местное монашество и простой народ известиями о том, что постановлениями собора нарушена старая вера и утверждено учение еретика Нестория. Так образовалось сильное движение в Палестине, поддержанное местным монашеством и имевшее целью в одно и то же время отвергнуть учение Евтихия о том; что человеческое естество во Христе поглощено божеским, и протестовать против признанных Халкидонским собором двух естеств (диофизитизм). Вожди движения выставили на своем знамени принцип одного естества и положили начало монофизитского учения в тесном смысле, в отличие от Евтихиева. Скоро это движение получило политический характер и начало угрожать большими опасностями, когда его приняла под свою защиту проживавшая в Иерусалиме вдова царя Феодосия II, Евдокия. Когда епископ иерусалимский Ювеналий не решился подчиниться народному требованию и анафемствовать халкидонские постановления, в городе начался бунт против церковной власти, пожары и убийства, причем виновник всего движения, монах Феодосий, возведен был в епископы Иерусалима на место низвергнутого Ювеналия. Отпадение от господствующей Церкви и избрание новых епископов распространилось и на другие города Палестины.

Не менее сильное движение в том же направлении происходило в Египте. Уже на Халкидонском соборе 13 египетских епископов не согласились дать своей подписи к соборным деяниям. Единомышленники их в Александрии, которых было большинство, подняли восстание против вновь избранного в патриархи Протерия и нанесли полное поражение правительственной партии тем, что изменнически уничтожили александрийский гарнизон. Независимо от того обнаружилась в то же время церковная революция; во главе стали два клирика, Тимофей Элур и Петр Монг, которые вместе с примкнувшими к ним епископами и монахами и александрийской чернью захватили епископскую церковь. Тимофей, избранный в александрийские епископы на место умерщвленного Протерия, стал замещать подведомственные ему епископии своими приверженцами и на собранном им синоде произнес отлучение на Халкидонский собор, на царя и патриарха.

Не лучше было положение в Антиохии. И там против господствующей Церкви поднимается монах Петр по прозванию Валяльщик, организовавший многочисленную партию против православного епископа Мартирия и сам занявший его кафедру в Антиохии. Как и в других диоцезах, монофизитский епископ старался поставить на подведомственные Антиохии кафедры новых епископов, изгнав последователей Халкидонского собора. Составленный им собор произнес анафему против диофизитов, или православных. Таким образом, новому императору предстояло считаться с организованным бунтом в Иерусалиме, Антиохии и Александрии, возникшим на почве церковной, но питаемым также и национальными и политическими тенденциями.

Ввиду всех этих обстоятельств положение императора было в высшей степени затруднительным. Присланную ему жалобу на Тимофея Элура император разослал по всем епископиям империи и спрашивал мнения всех епископов по поводу событий в Александрии. Хотя большинство высказалось против александрийского епископа, но император не решился принять строгих мер против Элура, а позволил ему явиться в Константинополь для объяснений и только по настояниям римского епископа Льва сослал его в Херсонис. Осторожно и умеренно отнесся император и к иерусалимским волнениям и достиг того, что монофизитский епископ бежал па Сипай, после чего снова получила господствующее положение православная партия. Точно так же не без больших затруднений удалось прекратить смуту в Антиохии после того, как епископ Петр был изгнан и восстановлены на местах приверженцы Халкидонского собора. Несмотря, однако, на временный успех, положение церковных дел не могло считаться упроченным, т. к. на Востоке продолжало таиться глубокое раздражение против православной партии, возобладавшей при помощи светской власти и оружия.

Кроме церковной смуты, внимание Льва занимало исключительное положение, занятое в империи, в особенности в войске, варварами. Род могущественного вождя германских дружин Аспара, члены и приверженцы коего занимали высшие места в войске, представлял серьезную опасность в империи. Уже было замечено, что Аспар был самым влиятельным лицом в империи; при вступлении Льва он выговорил некоторые привилегии в пользу своего рода, именно, будто бы вынудил согласие Льва назначить сына Аспара кесарем. Легко видеть, что на Востоке складывался тот же порядок вещей, который неминуемо привел Западную империю к падению. Лев понимал угрожавшую опасность и принял все меры к тому, чтобы ослабить преобладающее значение германских дружин. О взаимных отношениях между царем и Аспаром прекрасные сведения передает житье св. Маркелла обители Акимитов: «Аспар был первый после царя, родом и могуществом силен, из племени готофского, под рукой его было все войско греческое. И противился царю Аспар во многом и со всею своею фамилией был тайно враждебен царскому, и всей Церкви Христовой тяжел весьма, ибо много помогал арианам и озлоблял православных. Благочестивый же царь Лев, будучи кроток и богобоязлив, терпел Аспара до времени частью по незлобию, частью потому, что все войско стояло на стороне дома Аспара».

При полном отсутствии источников трудно, конечно, войти в оценку обстоятельств, которыми воспользовался царь Лев, чтобы предотвратить угрожавшую опасность от германо-готского элемента. Но не может быть сомнения, что в это царствование приняты были меры к организации национального войска и к ослаблению преобладания варварских дружин. Во всяком случае, для Византии в царствование Льва и благодаря принятым им мерам отдалена была та опасность, которая угрожала ей теми же потрясениями, что постигли Западную Римскую империю. Царь Лев сделал важный шаг к национализации войска, исполнив в этом отношении советы египетского епископа императору Аркадию. В первый раз при Льве I выступает на сцену народ исавры, которые жили полунезависимо в горах Тавра и отличались воинственным духом. Исаврам предоставлены были некоторые привилегии за несение военной службы, старшины их были приняты на жалованье и облечены в разные военные звания; словом, в этом военном и преданном интересам империи народе царь Лев постепенно приготовил надежное средство для ослабления вождей германских отрядов. И, конечно, это национальное дело может оправдывать даваемое ему наименование Великого.

Весьма вероятно, что в связи с отношениями Льва к Аспару нужно рассматривать бедственный исход, постигший хорошо задуманную и прекрасно подготовленную морскую экспедицию против вандалов. Известно, что полная неудача постигла это предприятие из-за неспособности Василиска, шурина императора, назначенного на ответственное место главнокомандующего преимущественно по настоянию Аспара. Когда поход окончился полным уничтожением флота, и Василиск спасался от народного раздражения в церкви св. Софии, авторитет Аспара значительно был ослаблен. Но решительная мера против временщика принята была при помощи тех исавров, о которых говорено выше. Начальник племени исавров по имени Зинон был обласкан царем и женат на его дочери Ариадне в 458/59 г.; с этих пор соплеменникам Зинона предоставлены были особенные права военной службы, так что преобладанию германского элемента постепенно полагались ограничения. С тех пор, как Зинону препоручено было командование восточными войсками (ок. 464 г.), дальнейший ход дел нетрудно было предвидеть. Начинаются враждебные отношения между германской и исаврийской партиями, сделано было раз покушение на жизнь Зинона. Тогда последний, конечно, не без ведома императора, решился на крайнее средство. В 471 г. произведен был переворот, стоивший жизни Аспару и сыну его Ардавурию и окончательг но лишивший значения германскую партию. Хотя прозвание «мясника», оставшееся за Львом, может иметь свое объяснение именно в беспощадном избиении партии Аспара и Ардавурия, но с точки зрения интересов организующейся империи на Востоке национализация войска должна быть поставлена ему в большую заслугу.

Лев умер в 474 г., назначив преемником своего малолетнего внука, сына Зинона и Ариадны по имени Лев, который, однако, неожиданно скончался, избрав в соимператоры своего отца и, таким образом, обеспечив за ним преемство власти. Довольно продолжительное царствование Зинона (474—491) отличалось большими внутренними потрясениями, объясняемыми частью борьбою партий политических и церковных, частью честолюбивыми тенденциями членов царской семьи. В это время заметны влияния: 1) вдовы умершего царя Льва I Верины, женщины способной и честолюбивой, желавшей держать в своих руках влияние на дела и пользовавшейся для этого как орудием братом своим Василиском; 2) царицы Ариадны, которая, естественно, считала себя как дочь и мать императоров ближе всех к высшей власти; 3) наконец, временщиков Василиска, Илла и др. Уже через год по вступлении Зинона на престол в Константинополе обнаруживается враждебное к новому царю движение, так что он должен был спасаться бегством в Исаврию. Можно догадываться, что во главе враждебной Зинону партии стояла Верипа, но ей не удалось захватить власть; национальная партия, руководимая духовенством, выдвинула Василиска, который после злосчастной экспедиции против вандалов долгое время оставался не у дел И которого только крайняя непопулярность Зинона могла снова выдвинуть на первые места.

После бегства Зинона Василиск в начале 476 г. захватил высшую власть и около двух лет стоял во главе империи; против приверженцев Зинона началось гонение; соплеменники его, исаврийцы, были преследуемы и убиваемы. Реакция обнаружилась и со стороны церковной: при Василиске православная партия утратила свое влияние, и монофизиты, т. е. противники халкидонских постановлений, снова подняли голову в Сирии и Египте. Константинопольский епископ Акакий пытался удержать Василиска в церковном подчинении, простой народ и монахи начали волноваться. В Константинополе произошел большой пожар, истребивший много домов и, между прочим, часть библиотеки, причем погибли весьма ценные рукописи и художественные памятники. Указанные обстоятельства в соединении с личными качествами Василиска, лишенного и политического такта, и самых элементарных правил честности, произвели к нему общее охлаждение, не исключая даже ближайших к нему лиц. Этим воспользовался Зинон в целях восстановления своей власти и авторитета в столице. Посланный против него Василиском полководец Илл предпочел предаться на сторону Зинона; точно так же поступил и предводитель фракийских войск Арматий. Лишенный всех средств защиты Василиск решился было опереться на православную партию в Константинополе, обещая ей отмену прежних постановлений в пользу еретиков и опубликование отлучения на Нестория и Евтихия. Но ему не поверили и охотно впустили в Константинополь Зинона, не оказав ему сопротивления. Василиск искал спасения в храме св. Ирины и не прежде оставил его, как получив обещание Зинона не посягать на его жизнь. Заточенный после того в Армении в Кукуз он умер в 477 г.

Зинон обязан был возвращением власти столько же православной партии, сколько прямой и непосредственной помощи царицы Верины и вождей Илла и Арматия. Само собой разумеется, он должен был надавать много обещаний своим сторонникам, которые исполнить было не совсем легко. Не говоря о престарелой царице Верине, которая скоро лишена была влияния на дела и выслана из Константинополя, трудно было удовлетворить притязания военных людей Арматия и Илла. По отношению к первому Зинон исполнил все, что мог, назначив самого Арматия главнокомандующим войск, а сыну его, Василиску, дав титул кесаря. Что касается Илла, он долго оставался действительной поддержкой для Зинона. Ему император был обязан устранением опасности, грозившей ему от Маркиана, сына римского императора Анфемия, в 479 г. Но, может быть, это обстоятельство и было причиной больших притязаний Илла. Прежде всего по его козням был убит Арматий, затем, находясь в Малой Азии во главе военного отряда, он начал восстание против императора, имея намерение лишить Зинона власти и выставив самозванца в лице Леонтия (484). Это движение против Зинона было, наконец, сломлено Феодорихом, сыном Триария, состоявшим на службе империи и командовавшим отдельным готским отрядом. Из этого можно до известной степени понять, с какими затруднениями связано было царствование Зинона и как трудно было ему удовлетворить притязания своих приверженцев.

Но самым важным вопросом, предстоявшим пред Зиноном, был церковный вопрос. Внутренние смуты в империи поддерживались вследствие церковного разделения. Василиск и Зинон лично не стояли на стороне приверженцев халкидонских постановлений о соединении двух естеств во Христе и, смотря по обстоятельствам, держались то православного, то еретического, т. е. монофизитского, воззрения. Теперь, когда восстановлением своим на престоле Зинон обязан был главнейше православной партии, он считал себя вынужденным в своих правительственных действиях высказаться определенно по церковному вопросу. В Малой Азии происходили колебания даже в среде епископов между православием и ересью. Но в Сирии и Палестине, в особенности же в Египте, монофизитское учение одерживало верх, и ожесточенная борьба религиозных партий доходила до открытого мятежа против правительства. В Антиохии вождем враждебной православию партии был епископ Петр Кнафей, или Валяльщик, в Александрии — Петр Монг, там и здесь угнетаемая и приниженная православная партия обращалась в Константинополь с надеждой на поддержку и взывала о правительственном вмешательстве.

Константинопольский епископ Акакий внушил императору мысль сделать попытку примирения церковных партий. С этой целью в 482 г. издан был Зиноном знаменитый акт единения, или Энотик, как назывался эдикт, адресованный епископам, клирикам и монахам и всем христианам Александрии, Египта, Ливии и Пентаполя и имевший целью сближение монофизитов с православными, для чего допустивший некоторые уступки в способе изложения спорного учения. Как известно, яблоком раздора между партиями было учение о соединении во Христе двух природ — божеской и человеческой нераздельно, неслиянно, неизменно, непреложно (диофизиты в противоположность к монофизитам). Составленный Зиноном акт должен был так изложить учение о Сыне Божием, чтобы не затронуть ни православных, ни монофизитов. Энотик, с одной стороны, утверждая истинное человечество и истинное божество Христа, как это было утверждено тремя первыми вселенскими соборами, предает проклятию ересь Нестория и Евтихия, но, с другой стороны, выразительно упоминая о символе первых соборов и избегая выражений «одна природа», «две природы», как будто намеренно замалчивает Халкидонский собор, составивший определение о двух естествах. Внесенное же в акт упоминание об этом соборе в таких выражениях: «Кто иначе думает или думал, в Халкидоне или на каком другом соборе, да будет анафема» — могло наводить на сомнения о том, какое значение приписывается этому собору рядом с другими.

Упомянутый акт имел целью, как сказано, примирить враждующие церковные партии, но намерения Зинона и патриарха Акакия не оправдались. Причина этого частью лежала в национальных различиях, составлявших существенный повод к раздорам в империи, в противоположности эллинизма к восточным национальностям Сирии и Египта, частью в жаркой полемике против этого акта со стороны римского папы, — полемике, сопровождавшейся отделением Восточной Церкви от Западной на 35 лет; наконец, неудача Энотика лежала и в самом существе этого акта — в его двойственности и неопределенности. Монофизиты остались им недовольны за то, что он прямо не высказывается против Халкидонского собора; православные ставили Зинону в вину то, что он принял на себя смелость решать вопросы веры без собора и что своим актом бросил тень на авторитет Халкидонского собора. Таким образом, следствием этого акта внутри империи получилось еще большее разделение: вместо двух партий явилось три, две крайних и одна средняя. Что же касается Римской Церкви, то последовавшее из-за Энотика отлучение от Церкви патриарха Акакия и ответ константинопольского епископа изъятием имени римского папы из диптихов Восточной Церкви является иллюстрацией политического отделения Восточной и Западной империи, которая к тому времени совершенно подпадает господству варварских народов.

В царствование Зинона произошли, однако, события, снова выдвинувшие вопрос об единой нераздельной империи. После того, как миром с вандалами в 475 г. предотвращена была опасность от морских пиратов, появляются новые враги в лице германского племени готов.

Список литературы

Успенский Ф.И. История Византийской империи; М.: ООО "Издательство Астрель"; ООО "Издательство АСТ", 2001