Канада в первой половине XIX века. Англо-американская война 1812—1815 годов

Традиционалистская, полуфеодальная и тесно спаянная многочисленными кровнородственными браками Нижняя Канада замкнулась в себе. В лихорадочно развивавшейся Северной Америке она походила на центр социально-политического консерватизма. Это обстоятельство стало заметным уже в начале XIX в. и в дальнейшем в течение свыше ста лет проявлялось еще с большей силой. Но прежде, Британской Северной Америке было суждено пережить новое военное потрясение. Разразилась англо-американская война 1812—1815 гг. В литературе ее часто называют Канадской.

В быстро развивавшихся Соединенных Штатах были сильны устремления к насильственному изгнанию ненавистной Британии из Нового Света. Находившаяся в зените морского и промышленного могущества Британская империя мечтала о реванше за поражения 1783 г. Английские колониальные власти вовремя сделали запасы всего необходимого. Они заранее заключили союз с талантливым индейским вождем Текумсе, который во главе Союза шести племен с 1811 г. вел борьбу против американцев к югу от Великих озер.

К военной службе колониальные власти привлекли франкоквебекцев, которым разрешили создать отряды «вольтижеров» (легких стрелков). Британский генерал-губернатор отважился даже назначить лейтенант-губернатором Нижней Канады Шарля де Салаберри — франкоквебекца, прослужившего много лет в британской армии, участвовавшего в боях в Европе и получившего чин майора. Впрочем, вольтижеры не имели ни конницы, ни артиллерии. Уступки Британии колониям всегда были тщательно дозированными.

Войну объявили США. Это произошло 18 июня 1812 г. Ситуация поначалу складывалась в их пользу. Наполеоновские войны были в разгаре. Сухопутные силы Англии находились в Европе и в Индии. Британскую Северную Америку защищали малочисленные и разбросанные гарнизоны.

Особенно уязвимой выглядела Верхняя Канада. Она была самой обширной и самой малонаселенной частью Британской Северной Америки. В ней не было хорошо укрепленных крепостей. Заменить их были призваны малочисленные и слабые форты у Великих озер. Как и в XVII—XVIII вв., они были рассчитаны на отражение нападений летучих партизанских отрядов, но не регулярных войск, вооруженных артиллерией. Границы колонии образовывали у Великих озер огромный выступ на юг, открытый вторжению по обе стороны Ниагарского водопада и особенно возле Де-Труа (Детройта).

Правящие круги США были уверены в победе. Многие повторяли опрометчивое суждение талантливого, но никогда не воевавшего Томаса Джефферсона: «Захват Канады — всего лишь дело марша». Участь Монтгомери и Арнольда уже была забыта.

Американские командиры спланировали вторжение в Британскую Северную Америку сразу на всех возможных направлениях. Федеральные войска и ополченцы двумя колоннами должны были захватить Верхнюю Канаду, а третьей — Нижнюю. Озерные флотилии американцев должны были очистить от англичан три из пяти Великих озер — Онтарио, Гурон и Эри, а морские силы США и каперы — атаковать Ньюфаундленд и Новую Шотландию.

Стратегия генерал-губернатора Британской Северной Америки Джорджа Провоста и его ближайшего помощника — губернатора Верхней Канады генерала Айзека Брока — состояла в обороне долины Святого Лаврентия в сочетании с неожиданными ударами на отдаленных территориях. Прежде чем американские ополченцы из Виргинии и Кентукки выдвинулись к театру военных действий, англичане захватили вражеские форты на Гуроне, а затем вторглись в пределы двух американских штатов — Мичигана и Нью-Йорка. Значительную помощь британцам оказал Союз шести племен. Отряды Текумсе нанесли американцам удары с фланга и тыла.

Почти без боя английские силы заняли Детройт и Буффало — тогда небольшие городки. Буффало они удерживали более года. В бою под Детройтом 6 августа британцы нанесли американцам серьезный урон, отбросив их к югу вплоть до верховьев Миссисипи. Тринадцатого октября на Куинстонских высотах британские войска под командованием Брока обратили в бегство другую неприятельскую колонну, вторгшуюся в Канаду у Ниагарского водопада.

Соотношение сил сразу изменилось в пользу Англии. Американцы стали отходить из Верхней Канады и отложили вторжение в Нижнюю Канаду. Однако в Куинстонском сражении погиб смелый и любимый солдатами Брок, что стало для англичан роковой потерей. В командование войсками Верхней Канады вступил ее лейтенант-губернатор Генри Проктор — отличный службист, но нерешительный военачальник. Его отказ от преследования расстроенных сил противника был неоправданным и помешал англичанам превратить внушительные местные успехи в стратегическую победу.

Вскоре еще одна американская колонна из Кентукки вышла к озеру Эри с целью освобождения Детройта. На этот раз Проктор действовал удачнее. Двадцать второго января 1813 г. британско-канадско-индейские силы одержали внушительную победу при Френчтоуне (Мичиган). Победа была омрачена гибелью Текумсе. Осмелевший Проктор запланировал новые операции на озере Эри и южнее — в Мичигане. Англичане лихорадочно строили речные и озерные военные суда, среди которых был даже линейный корабль.

Но американцы быстро подтянули новые силы и перехватили инициативу. В 1813 г. они развернули большое наступление на суше и на воде, чтобы разрезать Британскую Северную Америку надвое. Сосредоточив превосходящие противника флотилии на озере Онтарио, американцы предприняли ряд смелых десантных операций. Один из десантных отрядов в мае неожиданно овладел Форт-Йорком, уничтожил созданные Проктором военные склады, верфи со строившимися кораблями и сжег город. Затем американцы разорили Кингстон, хотя и не смогли овладеть им.

В ответ английская озерная флотилия пересекла Эри и 10 сентября вступила с американцами в упорный бой у Пат-ин-Бея, но была разбита коммодором Оливером Перри, причем американцы захватили большинство британских кораблей. Англичане утратили свои позиции на озерном театре. Через озеро Онтарио американские корабли проникли в реку Святого Лаврентия. Но прорываться в Нижнюю Канаду они не отважились, опасаясь и отмелей, и английских фрегатов из Галифакса.

На год Британскую Северную Америку почти отрезали от метрополии многочисленные американские каперы, пользовавшиеся скованностью английского флота в Европе. Впрочем, это не привело британцев к катастрофе — у них хватало припасов.

Поэтому на суше британцы действовали с успехом. Осенью 1813 г. они одержали верх в сражениях при Каменной речке и Бобровой плотине на Ниагарском перешейке. Затем американцы потерпели еще более сокрушительные поражения.

Двадцать седьмого октября Шарль де Салаберри во главе горсти вольтижеров при реке Шатогуэе разбил американскую колонну, двигавшуюся к Монреалю. Одиннадцатого ноября 1813 г. несколько британских полков и отряды вольтижеров под командованием генерала Джозефа Моррисона разгромили превосходящие по силе американские подразделения при Крайслер-ферм.

К 1814 г. захватчики были выбиты из обеих частей Канады. Британцы со своей стороны оставили Буффало и Детройт. Вторжений из США в Нижнюю Канаду более не последовало. Новые бои вспыхнули только в июле 1814 г. в Верхней Канаде, на узком фронте Ниагарского перешейка. После трехмесячных затяжных позиционных боев американцы снова были вынуждены отступить, так и не проникнув в глубь Верхней Канады. Морские операции против Ньюфаундленда тоже не принесли США ощутимых достижений.

Между тем после окончания сражений в Европе и низложения Наполеона англичане перебросили в Северную Америку новые силы. Их флот разогнал американских каперов, наносивших большой урон канадо-британской торговле. Сухопутные силы Британии сломили противостоявшие им американские ополченческие отряды, проникли в глубь США и в августе 1814 г. без труда овладели Вашингтоном. Американское правительство в панике бежало. В качестве мести за разрушение Форт-Йорка и Кингстона британские солдаты разграбили и сожгли Белый дом и Капитолий. От небольшой тогда американской столицы остались одни развалины.

Еще одно наступление британцы предприняли из Новой Шотландии. Ее лейтенант-губернатор Джон Шербрук во главе незначительных сил в 1814 г. овладел большей частью Мэна и Вермонта и угрожал вторгнуться в Массачусетс — тогдашнюю промышленную метрополию Соединенных Штатов. Находясь в таком положении, воюющие стороны заключили Гентский мир. Протекавшая с переменным успехом борьба завершилась вничью. Британская империя и США сохранили прежние границы и обязались урегулировать территориальные споры посредством переговоров. Канада второй раз меньшими силами отразила вторжение с юга.

Пять малонаселенных британских колоний оказались в военном отношении гораздо сильнее, чем предполагал многочисленный и предприимчивый неприятель. Население Британской Северной Америки сыграло в событиях не пассивную, как в дни Карлтона и Монтгомери, а активную роль. Против захватчиков сражались регулярные британские гарнизоны, лоялистская милиция, франко-канадские вольтижеры и индейские племена. Их согласованными усилиями были выиграны сражения при Каменном ручье, Бобровой плотине, Шатогуэе и Крайслер-Ферм. Гибель талантливых полевых командиров Брока и Текумсе разрушила наступательные планы англичан, но не помешала их успехам в большинстве сухопутных операций.

Расселение лоялистов вдоль американской границы вполне оправдало себя. Они образовали прочный тыл британских гарнизонов. Лоялисты помогли регулярным силам сдержать наступления американцев и потом отбросить их назад. Сражение у Бобровой плотины было выиграно во многом благодаря подвигу лоялистки Лоры Секор. Узнав из обрывков разговоров американцев об их намерении неожиданно напасть на английский гарнизон, она за два дня прошла лесами 30 километров и предупредила британцев о грозящей опасности.

Наконец, на стороне защитников Британской Северной Америки был климат. Ополченцы с Американского Юга не выдерживали суровых канадских холодов и иногда оказывались не в состоянии победить даже намного большими силами (Крайслер-Фарм). Однако запрет на канадо-американскую торговлю был снят. Это условие мира стало успехом США.

С 1818 г. Великобритания и Соединенные Штаты занялись территориальным размежеванием, завершенным только к середине XIX в. Иногда стороны угрожали друг другу новой войной, но после уроков 1812 г. Штаты уже не шли на военный конфликт. Отныне они считали более перспективными территориальные захваты на юге — в Техасе и Калифорнии. В 1846 г. были определены англо-американские границы в Скалистых горах и на Тихоокеанском побережье. Почти повсеместно границу провели вдоль 49-й параллели.

Война, как это часто бывает, сопровождалась зарождением общеканадского самосознания. До 1812 г. канадцами считали себя только франкоязычные жители Британской Северной Америки. После совместной победы над американцами многие переселенцы с Британских островов стали постепенно воспринимать себя не англичанами или американцами, живущими в Америке, а именно канадцами. Конечно, данный процесс развивался медленно и противоречиво. Общеканадское самосознание быстрее всего утверждалось среди интеллектуалов, ремесленников, фермеров англоязычных колоний и гораздо медленнее — среди предпринимателей, священников, кадровых военных. К пониманию, что они — канадцы, выходцы из мятежной Ирландии приходили чаще, нежели законопослушные уроженцы Англии и Шотландии.

Нижняя же Канада с первой половины XIX в. стала оплотом не общеканадского, а франкоканадского самосознания.

Отдаленным результатом победы над американскими захватчиками стал устойчивый рост оппозиционных антиколониальных настроений. Недовольство большей части населения питали бесконтрольная власть генерал-губернатора и провинциальных губернаторов, зависевших только от метрополии; безвластие местных ассамблей; финансовые и земельные махинации «семейной клики» и «дворцовой гвардии», которые искусственно взвинчивали цены на землю; изобилие необрабатываемых земель, владельцы которых жили на Британских островах; бездорожье, тормозившее экспорт и импорт товаров.

Раздражение предпринимателей вызывало и отсутствие собственной денежной системы, иметь которую колониям было не положено. В обращении одновременно находились британские, испанские, голландские, американские деньги и валюта дореволюционной Франции, что крайне затрудняло расчеты. В подобных условиях было выгоднее спекулировать земельными участками, нежели вкладывать капиталы в ремесла, промышленность, транспорт или страховое дело. Операции же с землей были доступны лишь членам «семейной клики» и «дворцовой гвардии».

В Нижней Канаде недовольство населения подогревали также попытки губернаторов задушить национальное самосознание франкоквебекцев. Так, генерал-губернатор Джеймс Крейг в 1810 г. внесудебным решением запретил умеренно оппозиционный франкоязычный вестник «Ле Канадьен». Сходным образом действовал генерал-губернатор Джордж Дальхаузи.

Внутриполитическая оппозиция колониальным порядкам заявила о себе прежде всего в трудно развивавшейся Нижней Канаде. Там на провинциальных выборах 1827 г. крупного успеха добилась только что основанная интеллектуалом Луи де Папино партия патриотов. В 1828 г. оппозиционеры-патриоты заявили о себе в Верхней Канаде. В Торонто недавний иммигрант из Шотландии, небогатый предприниматель Уильям Маккензи стал издавать радикальный еженедельник «Колониал адвокат» (1824—1837), где открыто проповедовал идеи превращения колоний в суверенные республики. «Чужеземное управление народом, находящимся за 4000 миль, несостоятельно и должно быть упразднено», — провозглашал Маккензи печатно и устно. Он недвусмысленно советовал патриотам запасаться оружием. А вскоре был избран мэром Торонто, а затем и депутатом колониальной ассамблеи.

Патриотов Верхней и Нижней Канады вдохновлял опыт независимого демократического развития США и недавних антиколониальных революций в Латинской Америке. По американскому образцу они стали с 1835 г. создавать на местах подпольные «комитеты бдительности». В Нижней Канаде патриоты бойкотировали английские товары, организовывали антиколониальные митинги. С гарнизонных складов им даже удалось похитить немного оружия. Однако в лагере патриотов не было ничего похожего на политическое или организационное единство. Координация их действий была крайне слабой. Нижнеканадские патриоты были большей частью католиками, а верхнеканадские — протестантами. Умеренные приверженцы Папино были гораздо осторожнее пылких сторонников Маккензи.

Многие нижнеканадские патриоты были, бесспорно, против «дурных» колониальных чиновников и «дворцовой гвардии», но на словах и на деле оставались монархистами и подданными британской короны. Их целью было расширение самостоятельности колоний без демократизации общества и государства. В частности, единомышленников Папино: Брауна, Картье, Лафонтена, Шенье — вполне устраивало установленное британцами цензово-верхушечное избирательное право. Они с уважением относились к духовенству и религиозному образованию и ничего не имели против римско-католической церкви.

Верхнеканадские же оппозиционеры были настроены куда более решительно — они настаивали на полном разрыве с Британской империей, на смене формы правления и на всеобщем избирательном праве. Они были убежденными приверженцами светского государства. Но вместе с тем англоязычные верхнеканадцы не поддержали бойкота английских товаров. Сказывалось различие в политическом климате двух провинций и в этническом составе их населения.

Самое же главное, патриотам обеих провинций, особенно Верхней Канады, недоставало поддержки народа. Когда они призывали бороться за «счастье и согласие» всеми возможными мирными средствами и собирали подписи под петициями, адресованными в Лондон, на их стороне были десятки тысяч граждан. (Подобную петицию в Верхней Канаде подписало с указанием собственного адреса 25 тыс. человек, в Нижней — почти 90 тыс. человек.) Очень многие жители двух провинций с удовольствием читали хлесткие политические обзоры и фельетоны «Колониал адвоката». Но когда патриоты стали призывать к применению оружия, к ним прислушивались каждый раз уже не более 5 тыс. человек из более чем миллионного населения двух провинций. Канадцы в отличие от американцев были законопослушны.

Британский же парламент весной 1837 г. по предложению консерватора Джона Рассела отклонил все просьбы и требования, изложенные в петициях канадцев.

Не имея прочной опоры в массах, оппозиционеры тем не менее готовились к вооруженному восстанию. В Монреале патриоты на глазах у гарнизона обучались военному делу. Губернаторы в ответ на это провели превентивные аресты и спровоцировали столкновения между лоялистами и патриотами. Поскольку многие патриоты не скрывали революционных устремлений, британские гарнизоны были заранее приведены в боевую готовность. К ним присоединилось немало добровольцев из числа лоялистов. Патриоты таким образом в интересах антиколониальной борьбы широко пользовались свободой слова и собраний. А это позволяло колониальным властям быть в курсе многих замыслов патриотов.

В ноябре 1837 г. Маккензи в Верхней Канаде и Папино в Нижней призвали народ к восстанию. Антиколониальные волнения вспыхнули в долине реки Ришелье, в предместьях Монреаля и Торонто, в Уинсоре и на Ниагарском перешейке. Маккензи в Верхней Канаде провозгласил создание временного республиканского правительства. Но несогласованность выступлений патриотов двух провинций, колебания лидеров, недостаток опыта и военной выучки у восставших обрекли их на скорое поражение. Им так и не удалось захватить ни одного города или узла коммуникаций.

Власти Нижней Канады выиграли все вооруженные столкновения, кроме первого боя, и овладели положением за 16 дней. Оплоты повстанцев в Сен-Шарле и Сен-Дени были разгромлены пушечным огнем, взяты приступом и сожжены. Окруженные в Сен-Юсташе восставшие были готовы сдаться, но противостоявшие им правительственные войска и волонтеры-лоялисты отказались от переговоров и продолжили бой до полной победы. Часть патриотов во время отступления утонула в реке. Потери королевских войск не превышали 100 раненых и убитых.

Власти Верхней Канады одержали победы во всех боях, имевших характер мелких беспорядочных стычек, и взяли в плен многих восставших. Разрозненные повстанческие отряды были рассеяны при небольшом количестве раненых и убитых с обеих сторон. Потери правительственных сил составили несколько человек. Часть повстанцев (в том числе почти все их вожди — Маккензи, Папино, Браун, Рольф) нашла убежище в США. Папино вскоре выехал во Францию, где провел несколько лет.

Из всех руководителей восстания в Нижней Канаде только один — врач Жан Шенье — погиб смертью храбрых в бою при Сен-Юсташе. Его тело было выставлено на обозрение в одном из постоялых дворов. Ходили слухи, что у мертвого Шенье вырвали сердце.

Многие деятели провалившегося восстания во главе с Папино и Рольфом отказались от продолжения вооруженной борьбы и начали ходатайствовать об амнистии. Как показало будущее, первое из их решений было верным.

Нежелавшие сдаваться патриоты во главе с Маккензи остались во власти революционно-интервенционистских иллюзий. Вскоре при поддержке американо-ирландской общественности несколько вторжений через границу. Правительство США и особенно губернаторы пограничных штатов вплоть до 1839 г. вели себя двусмысленно. Свыше года обстановка на канадо-американской границе была очень напряженной. Американцы, по-прежнему настроенные антибритански, открыто помогали патриотам оружием, добровольцами и деньгами. Но действия патриотов из-за границы имели характер местных и малоуспешных рейдов и к 1839 г. полной победой британских колониальных властей. Маккензи и его сторонники не вынесли уроков из печального опыта «революционной интервенции» Монтгомери и Арнольда.

Если в Верхней и Нижней Канаде большая часть населения осталась пассивной, то остальные четыре провинции Британской Северной Америки не принимали участия в восстании. В Новой Шотландии и Нью-Брансуике в 1837 г. не прогремело ни одного выстрела.

Как это обычно бывает, за авантюризм вождей расплатились рядовые повстанцы. На жестоких наказаниях особенно настаивал лейтенант — губернатор Нижней Канады Джон Колборн, которого население прозвало «сатаной». Британские власти позже вознаградили Колборна местом в палате лордов. Менее кровожадный лейтенант-губернатор Верхней Канады Джордж Артур не удостоился такой чести.

В общей сложности из миллионного населения страны мятежниками официально было объявлено 855 человек. Около 600 из них попали в руки властей. Военные суды обрекли на смерть 99 участников восстания. Казнено было двенадцать человек. Остальным приговоры смягчили на одну ступень. Публичной казни через повешение подверглись лица самых различных профессий — кузнец Сэмюэль Лаунт, фермер Питер Мэтьюз, нотариус Шевалье Делориме, польский революционер-эмигрант Нильс Жолтевский. Приговоренные к смерти вели себя достойно. Лаунт и Мэтьюз проявили такое мужество, что палач перед казнью обнял их и просил у них прощения. Делориме оставил также политическое завещание: «Я стремился к благу моей страны и погибаю без сожаления... Да здравствует свобода и независимость».

Около 160 повстанцев по приговору судов или в порядке смягчения смертных приговоров были отправлены в Австралию на каторгу. Близ Сиднея до сих пор существуют Бухта мятежников, Французский залив и Канадский залив, названные в память канадских бунтовщиков.

Под нажимом Британской империи Соединенные Штаты постепенно перешли от негласной поддержки революционных эмигрантов из Канады к пресечению их действий. Правящие круги Великобритании вознаградили американцев через три года при завершении территориального размежевания в Аллеганских горах. По договору Уошбертона (1842) британцы уступили южному соседу часть территории Квебека и Нью-Брансуика.

Верное своей стратегии лавирования, британское правительство в 1838 г. прислало нового генерал-губернатора — молодого депутата палаты лордов, герцога Джона Дарэма. Его назначение стало нарушением традиции, в соответствии с которой колониальными губернаторами назначали решительных, но недалеких армейских ветеранов. Дарэм не служил в армии, имел дипломатический опыт (одно время работал послом в России), был хорошо образован и слыл либералом.

Министерство колоний уполномочило его не только управлять Британской Северной Америкой, но и разобраться в причинах восстания. Более всего Лондон был озабочен опасностью объединения канадских патриотов с американцами и угрозой поглощения малонаселенных колоний стремительно расширявшимися Соединенными Штатами.

Трудоспособный и дальновидный молодой аристократ за короткое время составил основательный доклад. Он указал на серьезные недочеты в колониальной политике и посоветовал пойти на ряд уступок канадцам — ограничить власть генерал-губернатора и губернаторов, установить (при сохранении цензового избирательного права) ответственность местной исполнительной власти перед законодательной («ответственное правительство»), обложить налогом необрабатываемые земли, прекратить бесплатную раздачу земли колониальным офицерам и чиновникам, увеличить британскую иммиграцию, приступить к строительству трансканадской железной дороги.

Другими словами, Дарэм настаивал на выполнении метрополией многих требований патриотов, только что разбитых силой британского оружия. Это стало их серьезной победой. Дарэм добавил и несколько новых требований — например, о трансканадской магистрали. Судя по всему, он хорошо понимал связь между политикой и экономикой.

В то же время герцог объявил главной причиной восстания противоречия между прогрессивным и цивилизованным англоязычным меньшинством страны и невежественным консервативным франкоязычным большинством и посоветовал ассимилировать «канадьенов», слив две колониальные провинции в одну. (В этом вопросе он исходил из ложных посылок — как мы видели, среди патриотов было много франкоканадцев, и самые значительные бои 1837 года разыгрались как раз в Нижней Канаде.)

Заметим, что Дарэм не потребовал преобразования всей Британской Северной Америки в единую колонию. Судьбы Новой Шотландии, Нью-Брансуика, Ньюфаундленда и Острова Принца Эдуарда остались за пределами его внимания и доклада. В данном отношении герцог-дипломат оказался позади генерала Карлтона.

Кроме обессмертившего его доклада герцог попытался ограничить размах репрессий против участников восстания. Дарэм выпустил из тюрем часть арестованных. Намеревался объявить амнистию всем отказавшимся от вооруженной борьбы. Однако он потерпел неудачу. Верх взяли сторонники возмездия — военно-бюрократические и лоялистские круги во главе с Колборном.

Правящие круги метрополии сознательно растянули претворение в жизнь требований патриотов и предложений Дарэма (очень скоро отозванного на родину и умершего молодым) на целых тридцать лет. На пост генерал-губернатора из Лондона по-прежнему присылали в основном лиц, которые в союзе с «семейной кликой» умело срывали реализацию предложений Дарэма (Сайденхем, Меткалф). Генерал-губернаторы по-прежнему оказывали открытое давление на избирателей, вдохновляли чиновников на подтасовку итогов выборов, прилагали все силы, чтобы держать в тайне провинциальный бюджет. А если очередная ассамблея оказывалась строптивой, против нее применяли испытанное средство — внеочередной роспуск.

Правительство провинции — ее исполнительный совет — продолжало работать под прямым руководством генерал-губернатора и лишь в его присутствии.

Нижняя и Верхняя Канады были слиты в 1840 г. Образовалась провинция Канада. Ее столицей — вместо считавшегося столицей франкоканадского национализма Квебек-Сити — был сделан лоялистский и сплошь англоязычный Кингстон. Затем по настоянию франкоканадцев провинциальную столицу перенесли в наполовину англоязычный, наполовину франкоязычный Монреаль. Позже провинциальные органы власти попеременно работали в Торонто и Квебек-Сити.

Официальным языком объединенной провинции британский парламент сначала провозгласил английский. Через несколько лет провинциальные органы власти разрешили употребление в официальной обстановке французского языка, т. е. узаконили двуязычие. В 1847 г. был создан прецедент: генерал-губернатор Канады впервые произнес перед провинциальной ассамблеей «тронную» речь на французском языке.

Многократное перемещение провинциальной столицы из города в город и колебания в вопросе об официальных языках было результатом недоверия и соперничества между англоканадцами, превращавшимися в большинство населения, и франкоканадцами, утрачивавшими былое положение большинства.

Внутреннее самоуправление провинция получила в 1848 г. — одновременно с серией революций в Европе.

Весной 1848 г. очередной генерал-губернатор Канады — либерально настроенный аристократ, родственник Дарэма герцог Роберт Элджин — реализовал принцип «ответственного правительства». Он назначил главой провинциального правительства победившего на выборах в ассамблею лидера оппозиции франкоканадского общественного и политического деятеля Луи Лафонтена (1807—1864), ранее примыкавшего к патриотам, дружившего с Папино, но не участвовавшего в восстаниях.

Еще через год — в апреле 1849 г. — провинциальная ассамблея по настоянию Лафонтена после ожесточенных споров амнистировала оставшихся в живых участников восстаний 1837—1838 г. с возмещением стоимости конфискованного у них или разграбленного имущества. К этому времени некоторые вожди патриотов (Картье, Папино, Рольф) уже получили прощение и легально вернулись на родину. Теперь за ними последовали прочие, двенадцать лет числившиеся в списках государственных преступников.

Амнистия встретила яростный отпор консервативной части англоканадцев. В Монреале англоязычное население устроило беспорядки, сопровождавшиеся сожжением здания ассамблеи. Толпа, напав на Элджина, забросала его экипаж камнями и гнилыми яйцами. Но губернатор и депутаты не отступили — амнистия не была отменена. Репрессий против бунтовщиков не последовало, и на третий день они, не получив массовой поддержки, выдохлись.

Заседания ассамблеи были перенесены в Торонто, где царило спокойствие.

В 1849 г. Канада миновала важный рубеж. Раны, нанесенные восстанием 1837 г., затягивались. Деление общества на бывших победителей и бывших побежденных начало уходить в прошлое. Движение колонии к самостоятельности стало неотвратимым.

Вскоре на берегах рек Святого Лаврентия и Ришелье на общественные средства и при участии муниципалитетов были поставлены памятники амнистированным мятежникам. Самый значительный из них воздвигли на опушке леса у поселка Сен-Дени — на месте единственной победы восставших над правительственными силами. У основания высокой колонны высекли короткую надпись на двух языках: «Слава патриотам 1837 года».

Провинция Канада вскоре перестала быть обыкновенной колонией. В рамках закона она шаг за шагом обзаводилась атрибутами самостоятельного государства. В частности, получила право на отдельную почтовую службу. В 1851 г. в обращение поступили первые канадские почтовые марки.

Двумя годами позже правительство Канады добилось права на контроль над денежным обращением и на собственную валюту. С тех пор (1853) существует канадский доллар. Его курс тогда был приравнен к курсу американского. Расчеты в иностранной валюте (и ее хранение) запрещены не были, но вскоре они сами собой сошли на нет.

В 1854 г. Элджин создал новый важный прецедент — он добровольно прекратил участие в работе провинциального правительства — исполнительного совета. Через год «ответственное правительство» было распространено на Атлантические провинции Британской Северной Америки.

Тогда же с мертвой точки сдвинулось решение давно уже дебатировавшихся и наболевших экономических вопросов — о церковных землях и о феодально-сеньориальных порядках. В 1854 г. метрополия разрешила Канаде самостоятельно урегулировать проблему церковного земельного фонда. По решению провинциальной ассамблеи он был пущен в свободную продажу; а большая часть вырученных от этого средств использована на нужды школьного образования.

Тогда же арендаторам Нижней Канады дали право выкупать земли и освобождаться от феодальных повинностей. За превращение из зависимого держателя надела в свободного фермера полагалось выплатить сеньору 17-кратную стоимость феодальной ренты. Состоятельные арендаторы из пригородов выкупали наделы сразу, прочие были вынуждены делать это в рассрочку. В квебекской глухомани, где зажиточных арендаторов было мало — Гаспе, Камураске, Лак-Сен-Жане, Норанде и т. д., выкупные операции затянулись на добрых 80 лет.

Колониализм и феодализм медленно сходили с исторической сцены, вытесняемые буржуазной демократией и товарно-денежными отношениями.

Наряду с Карлтоном и Дарэмом Элджин вошел в канадскую историю и историю Британской империи в качестве одного из наиболее гибких, творческих и дальновидных колониальных администраторов.

Уступки со стороны метрополии выбили почву из-под ног радикальных элементов. Движение патриотов к 50-м годам XIX в. перестало существовать, его лидеры утратили былое влияние. Законопослушный, но решительно настроенный на реформы политический центр, с которым столь удачно сосуществовал Элджин, стал колыбелью новых, умеренных партий, аналогичных основным политическим течениям Великобритании.

В 1854 г. в провинции образовалась либерально-консервативная партия. Ее опорой стали деловые круги Монреаля, Квебек-Сити и Галифакса, а также англиканское и католическое духовенство. Региональной базой партии оказалась главным образом Нижняя Канада.

Затем от консерваторов шаг за шагом отпочковалась либеральная («чисто либеральная») партия, опиравшаяся на интеллектуалов Торонто и фермерство Верхней Канады. Размежевание консерваторов и либералов длилось около 20 лет. Так складывались основы двухпартийной системы, которой суждено было преобладать в канадской политической жизни свыше столетия.

Консервативная партия середины XIX в. выступала за торможение демократических реформ, верность Британской империи и территориальное расширение Канады. Эмблемой партии был олицетворявший верноподданические настроения и монархизм синий цвет. Либеральная партия выступала в первую очередь и главным образом за упрочение политической демократии. К расширению территории Канады она проявляла безразличие. Эмблемой либералов был «бунтовщический» красный цвет. Их оплотом стала Верхняя Канада.

Общим для двух партий был лозунг упрочения самостоятельности страны без разрыва с метрополией.

Ослабление колониального режима и становление политических партий происходили в обстановке опасности поглощения Канады бурно развивавшимися Соединенными Штатами. Часть американских политиков и публицистов не скрывала намерений превратить Штаты в «трансконтинентальную республику, окруженную морями».

Американские границы уже достигли Мексиканского залива и Тихого океана, тогда как Британская Северная Америка кончалась у Великих озер. Она даже в 1860 г. была раздроблена на четыре отдельные колонии, США же давно были единой державой. Отсутствие права на свободное заселение западных земель приводило к постоянному оттоку части ее молодежи из Британской Северной Америки в Штаты. Между тем в четырех британских колониях и без того числилось в 11 — 12 раз меньше населения, чем в Соединенных Штатах.

Все ощутимее становилось преимущество США в объеме свободных капиталов и в использовании новой технологии.

(Показательным стало увеличение эмиграции канадцев в первой половине 60-х годов XIX в. из мирной, но переживавшей период застоя Британской Северной Америки в Штаты, охваченные Гражданской войной. Стоило правительству президента Линкольна обнародовать акт о раздаче земель ветеранам федеральной армии, как 40 тыс. канадских подданных записались добровольцами в американскую армию. Четверть из них погибла, оставшиеся в живых после войны на законном основании стали землевладельцами. Между тем к северу от 49-й параллели на территориях Компании Гудзонова залива имелась масса необрабатываемых земель, занимать и распахивать которые канадцы были не вправе).

Гражданская война в США сопровождалась новым всплеском англо-американской вражды. Власти британских колоний сочувствовали мятежному Югу. Они не мешали флоту конфедератов использовать в качестве баз Галифакс и Сент-Джон. Естественно, на Американском Севере снова появилась идея захвата Канады. Колониальные власти в ответ усилили канадские гарнизоны и соорудили дополнительные укрепления в Галифаксе и Квебек-Сити.

С американской территории на Канаду и Нью-Брансуик в 60-х годах XIX в. устраивали набеги ирландские революционеры-фении, отдаленные предшественники современной Ирландской республиканской армии. Вооруженных фениев в Нью-Йорке и Массачусетсе насчитывалось тогда не менее 10 тыс. человек. Вероятно, от рук фениев в 1866 г. погиб политик из Верхней Канады Дарси Макги, застреленный «неизвестными» убийцами.

Положение Британской Северной Америки становилось все более уязвимым. Английских войск по-прежнему было мало — Британия все чаще отправляла армию на подавление волнений в Индии и Ирландии. Колониальная экономика никак не могла набрать необходимого темпа развития. А отсутствие у пяти колоний даже формальной независимости в корне подрывало их авторитет на международной арене.

Часть канадских предпринимателей, фермеров и интеллектуалов именно поэтому откровенно предлагала присоединиться к Штатам. Метрополия не могла и не хотела допустить этого. Но помешать поглощению Канады южным соседом было немыслимо без капитальных внутригосударственных реформ, в пользу которых без драматических жестов, но настойчиво высказывалась преобладающая часть канадских избирателей.

В конце 50-х — начале 60-х годов XIX в. канадские политики консервативного направления предприняли серию инициатив, направленных на изменение статуса Британской Северной Америки. Они созвали — с согласия колониальных властей, однако без их участия — конституционные конференции. Застрельщиками их поначалу были власти приморских колоний, среди которых выделялся пламенный оратор, издатель и патриот из Новой Шотландии Джозеф Хау. Затем инициатива перешла к политикам из собственно Канады.

Первая конференция состоялась в 1864 г. в Шарлоттауне (Остров Принца Эдуарда), вторая — в 1866 г. в Квебеке. На них впервые присутствовали делегаты из всех провинций Британской Северной Америки. Среди них выделялись Джон Макдональд (1818—1891), Александр Голт, Жорж-Этьен Картье, Эктор Ланжевен, Дарси Макги, Чарльз Таппер и Сэмюэль Тилли. Это были крупнейшие общественно-политические деятели колоний. Некоторые из них (Голт, Картье, Таппер) занимали также видные позиции в транспортном и торговом бизнесе. Смысл данных совещаний был ясен их участникам и современникам. Канада более не хотела оставаться одной из британских колоний, наравне с Индией или Гибралтаром. Канадское общество требовало иного статуса.

Список литературы

1. Данилов С.Ю. История Канады; М.: Издательство "Весь Мир", 2006