Перевезенцев С. В.

Святитель Филипп (в миру — Федор Степанович Колычев) (1507–1568) происходил из младшей ветви старинного и знатного московского боярского рода Колычевых. Предок Колычевых — боярин Андрей Кобыла. Он был родоначальником многих знатнейших московский боярских фамилий: Захарьиных-Юрьевых, Шереметевых, Романовых. 

Отец будущего святителя, Степан Иванович, по прозвищу Стенстур, был воспитателем князя Юрия (Георгия) Васильевича, младшего брата царя Ивана IV Васильевича. Мать звали Варварой. Она была очень набожной женщиной, а в конце жизни ушла в монастырь, где приняла пострижение с именем Варсонофии. Дядей будущего митрополита был Иван Иванович Умной-Колычев, советник князя Андрея Старицкого, брата великого князя Василия III. 

В семье Степана Ивановича Колычева было четыре сына — Федор, Прокофий, Яков и Борис. Федор, старший сын, родился 11 февраля 1507 г. Детство Федор Колычев провел при великокняжеском дворе, близко знал будущего государя Ивана IV. Федор получил хорошее образование, с детства полюбил “книжное учение”. Но в боярских семьях было принято готовить детей к воинской службе. Поэтому Федора обучали конской езде и “воинскому искусству”. Уже в пятнадцать лет Федор стал “воинником”, и оставался им до тридцатилетнего возраста. 

В 1537 г. произошли события, которые резко изменили жизнь Федора Степановича Колычева. В том году князь Андрей Старицкий поднял мятеж против правительства великой княгини Елены Глинской, но был схвачен и умер в заточении. Начались расправы с егосторонниками. Пострадали и близкие Старицкому члены семейства Колычевых. Ивана Ивановича Умного-Колычева после пыток бросили в темницу, еще троих Колычевых казнили. 

И тогда Федор Колычев решил покинуть великокняжескую службу и уйти от мира. Он втайне покинул дом и направился на север. Сначала он пришел к Онежскому озеру, где в деревне Кижи пас овец, как простой крестьянин. Чуть позже Федор Колычев ушел в Соловецкий монастырь.

Оказавшись в Соловецком монастыре, Федор скрыл свое знатное происхождение и стал простым послушником. Полтора года он исполнял разные монастырские послушания: рубил дрова, копал в огороде, переносил камни. В 1538 г., по исполнению тридцати лет, Федор Колычев принял монашеское пострижение под именем Филиппа. 

Инок Филипп смиренно продолжил свои труды: он работал в поварне, затем в монастырской кузнице. Одно время Филипп удалился из монастыря и жил в лесу, в построенном им скиту. Здесь он предавался уединенной молитве и очищению души. Через несколько лет Филипп вновь вернулся в обитель и продолжил свои смиренные труды, ревностно исполняя все послушания. За свое смирение и неустанные труды он заслужил искреннее уважение всех монахов обители.

В 1548 г. престарелый соловецкий игумен Алексий отказался от управления монастырем по своей немощи. Уходя на покой, Алексий предложил монашеской братии избрать новым игуменом Соловецкой обители инока Филиппа. По свидетельству Жития святителя Филиппа, он отправился в Новгород, где его рукоположили во священники и передали посох игумена. Впрочем, еще полтора года Филипп прожил в своем старом скиту и взошел на игуменство только после смерти Алексия. 

Соловецкий монастырь Филипп возглавлял в течение почти восемнадцати лет. Именно при нем монастырь вступил в пору небывалого ранее расцвета. Особое внимание игумен Филипп уделял хозяйственной деятельности. Монастырь значительно увеличил добычу главного источника пропитания братии — соли, с 4 до 10 тысяч пудов. Настояниями игумена Филиппа строились новые соляные варницы, водяные мельницы, озера были соединены между собой каналами. Торговля солью позволила монастырю расширить другие производства — кузнечное дело, кирпичные заводы, ремесленные мастерские. Игумен организует в монастыре литье колоколов, изготовление свечей и икон.

Трудами игумена Филиппа в Соловецкой обители разворачивается небывалое каменное строительство. В 1552–1557 гг. была сооружена Успенская трапезная церковь. Причем площадь трапезной палаты немногим уступала Грановитой палате Московского Кремля. Возведенный в 1558–1566 гг. Спасо-Преображенский собор по высоте значительно превосходил Успенский собор Московского Кремля. Кроме храмов были построены кирпичный завод, водопровод, каменная пристань.

Как рачительный хозяин Филипп заботится о дальнейшем процветании обители. Он приглашает на монастырские земли крестьян, дает им льготы, помогает прижиться на новом месте, а затем неукоснительно собирает положенные оброки, расширяет морские промыслы.

Не забывает игумен и о главной заботе иноков — молитве. Игумен обязывает монахов строго исполнять общежительный устав, следит за верностью богослужений, сам постоянно проводит утренние и вечерние службы.

А в России в это время происходили необъяснимые дела. В январе 1565 г. царь Иван IV Васильевич вместе с семьей вдруг покинул Москву и уехал в Александровскую слободу. Оттуда он прислал послание, в котором потребовал разделить всю страну на две части — “земщину” и “опричнину”. “Опричнину” государь забирал себе, а “земщину” отдавал в управление специальному земскому правительству. Подданным царя ничего не оставалось делать, как согласиться… 

В “опричнине” государь создал отдельное опричное войско, которое стало разорять “земские” пределы, убивали сотни людей без всякой причины. Сам царь начал казни бояр и дворян, обвиняя их в измене. Владения опальных вельмож подвергались разграблению. И никто не мог понять, что же происходит? Почему государь положил гнев на свою державу и разоряет ее год от года? 

И некому было умирить царя в его гневе — митрополит Макарий, который столько лет умел сдерживать царский гнев, уже умер. За три года, что прошли со дня кончины митрополита Макария, уже двое владык оказывались во главе Русской Православной Церкви. Сначала русским митрополитом стал духовник царя, инок Чудова монастыря Афанасий. Но опричный разгул сломил его волю, подточил силы и 19 мая 1566 г. Афанасий оставил митрополию, вернулся в монастырь.

Затем уговорили Германа, архиепископа Казанского. Но Герман даже не успел стать митрополитом! Всего два дня пробыл он на митрополичьем дворе, не решаясь принять на себя тяжкое бремя. И не выдержал — стал по-отечески просить царя отменить разделение Руси на “земщину” и “опричнину”. Вот и велел государь прогнать Германа со словами: “Еще и на митрополию не возведен, а уже связываешь меня неволей!”

И решил государь призвать на митрополичий стол Филиппа, игумена Соловецкого. Его вызвали в Москву… Но Филипп долго отказывался быть митрополитом, требовал, чтобы царь Иван Васильевич отменил опричнину. Ведь Православная Церковь не может одобрять “опричные” деяния царя. Царь Иван IV Грозный гневно потребовал Филиппа не вмешиваться в царские дела, но пошел на уступку. Царь согласился, что митрополит возвращает себе старинное правило — “печаловаться” (т.е. заступаться) за тех, на кого государь наложит свой гнев и опалу. Традиция “печалования” за опальных и в самом деле была древней, но после смерти митрополита Макария царь Иван IV ее отменил. 25 июля 1566 г. состоялся обряд возведения игумена Филиппа в митрополиты. 

Поначалу царь Иван Васильевич прекратил беспричинные казни и преследования. И весь православный люд связал наступившую “тишину” с тем, что митрополит Филипп благотворно влияет на государя, усмиряет его гнев. Но зимой 1567–1568 гг. вновь разгорелись репрессии.

Государь как раз вернулся из неудачного похода на Литву. И лют был страшно. А каков царь Иван Васильевич в гневе — дело известное. Вот и покатились снова головы бояр, обвиненных в измене. А опричники опять по городам и весям разбойничать пустились. И снова молва народная возопила: “Царь возненавидел грады земли своей!”

Кто заступится за невинных? К кому обратиться? И бросились тогда некие из вельмож и народа в ноги митрополита Филиппа со слезами: “Смерть глаза нам застилает и слова застревают в горле от страха! Только и видим одни мучения!”

Не смог больше митрополит терпеть и обратился к царю. Поначалу-то увещевал он Ивана Васильевича в личных беседах. И говорил митрополит Филипп: “Скипетр земной есть только подобие небесного, дабы научил ты человеков хранить правду. Соблюдай данный тебе от Бога закон, управляй в мире и законно. Тот поистинне может называться властелином, кто обладает сам собою, не работает страстям и побеждает любовию! Слышно ли когда-либо, чтобы благочестивые цари сами возмущали свою державу?!”

Государь же от увещеваний митрополичьих только свирепел. Ведь он считал он выше всякой власти, ибо только его, царская власть, от Бога!

И не выдержал митрополит Филипп. Не может человек, пусть он и царь, Божиим Именем творить такое насилие! И люди должны служить царям телесно, а не душевно, и воздавать им царскую честь, а не Божественную. Божия правда выше власти царской! Потому и противно Богу истязание Руси, устроенное государем. Разделенная Русь не достигнет блаженства и радости, не станет Святой Русью! Объединяться надо, общим помыслом жить, государь же зло творит.

И пошел митрополит Филипп против царя. 22 марта 1568 г. началось это противостояние христианской правды и царской власти. В этот день отказал Филипп государю Ивану Васильевичу в благословении. А означало это одно лишь — царская “опричнина” учинена против Божией воли. Три раза подходил царь к митрополиту за благословением и также три раза отходил, разъяренный.

С того дня и повелось — сколько царь к митрополиту не подходит, не получает благословения. Свирепеет царь день ото дня, все больше разгорается опричный разгул. Но и митрополит Филипп все тверже в подвиге своем становится. Царь, едва сдерживаясь требует: “Только молчи, одно тебе говорю: молчи, отец святой! Молчи и благослови!” 

Филипп же в ответ: “Наше молчание грех на душу твою налагает и смерть наносит! Всякий, кто не творит правды и не любит брата своего — не от Бога!”

И ведь не боится Филипп говорить такие слова царю в глаза! Не боится, ибо решился — или правда, или смерть! Нельзя иначе пастырю православному, в вере крепкому, поступать!

Авторитет митрополита был очень высок, поэтому царь не мог схватить его без причины. Поэтому в Соловецкий монастырь была направлена специальная комиссия для подготовки обвинений против Филиппа, основанных на лжесвидетельствах. 4 ноября 1568 г. состоялся суд: митрополита Филиппа низвергли из сана и приговорили к смертной казни сожжением. Но царь проявил милость, заменив казнь вечным заточением в монастырь. 

8 ноября 1568 г. во время церковной службы в Успенском соборе на Филиппа набросились опричники, содрали с него одежды, обрядили в грубое монашеское платье и увезли с позором из Кремля. В итоге его заточили в Тверской Отрочь монастырь.

Но царь не мог успокоиться. Зимой 1569 г. опричное войско двинулось походом на Новгород. Дорога проходила через Тверь. 23 декабря 1569 г. в тверской Отрочь монастырь к узнику Филиппу приехал сподвижник царя Малюта Скуратов и передал требование царя — благословить поход. Филипп отказался. Тогда Малюта в гневе задушил узника подушкой. Монастырским насельникам было объявлено, что Филипп скончался от чрезвычайного угара. Случилось это 23 декабря 1569 г.

В 1591 г., при царе Федоре Иоанновиче, сыне Ивана Грозного, мощи святого Филиппа перенесли в Соловецкий монастырь, а в 1652 году — в Москву в Успенский собор. С той поры Русская Православная Церковь почитает святителя Филиппа как святого подвижника. Дни церковной памяти установлены на 9 (22) января, 3 (16) июля, а также 5 (18) октября совместно со святителями Московскими Петром, Алексием, Ионой и Гермогеном.

Первым Святейшим патриархом Московским и всея Руси стал Иов (в миру Иван) (ум. 1607). Он родился в городе Старице на Волге, около 1553 г. принял монашество в Старицком Успенском монастыре. В 1569 г. по распоряжению Ивана Грозного Иов был произведен в настоятели Старицкого Успенского монастыря. В 1571 г. Иов был назначен архимандритом Симонова монастыря в Москве, а в 1575 г. возглавил Новоспасский монастырь. Пребывая в Москве, он завоевал расположение царя Ивана IV Грозного, которого часто сопровождал в поездках по монастырям. В 1581 г. стал епископом Коломенским.

В царствование Федора Ивановича, в январе 1586 г. Иов был назначен архиепископом Ростовским, а вскоре был избран митрополитом Московским и всея Руси. В эти годы он стал пользоваться покровительством и поддержкой Бориса Годунова и вместе с Годуновым принял активное участие в подготовке введения патриаршества в России. Борис Годунов оказал давление на константинопольского патриарха Иеремию, который приехал в Москву за денежными субсидиями. 26 января 1589 г. константинопольский патриарх торжественно поставил в Иова патриархи Московские и всея Руси тогдашнего митрополита Иова. В мае 1590 г. это поставление было утверждено церковным собором в Константинополе с участием антиохийского и иерусалимского патриархов, многих митрополитов, архиепископов и епископов. Утвержденная грамота отводила русскому патриарху последнее, пятое место в иерархии глав автокефальных Православных Церквей. Учреждение патриаршества значительно повысило авторитет Русской Православной Церкви.

Став патриархом, Иов провел епархиальную реформу: в России было создано четыре митрополии (Новгородская, Ростовская, Казанская и Крутицкая) и семь новых епископий. При Иове был канонизирован Василий Блаженный и установлен праздник в честь трех московских святителей, митрополитов Петра, Алексия и Ионы (в 1595 г.), праздники в честь Собора Казанских святых. Иов заботился о распространении христианства в Грузии, Сибири, Казани, Корельской области.

В Смутное время патриарх Иов поддерживал Бориса Годунова. При появлении самозванца Лжедмитрия I, святитель рассылал грамоты, в которых призывал людей сохранять верность царю Борису. После смерти Б.Ф. Годунова, организовал присягу его сыну царю Федору Борисовичу. Но когда Лжедмитрий I в 1605 г. укрепился в Москве, то по распоряжению Лжедмитрия Иова лишили патриаршества. Во время богослужения в Успенский собор ворвалась толпа вооруженных людей, которые схватили патриарха, сорвали с него ризы, одели в черную рясу и отвезли в Старицкий монастырь. Там же он и умер в 1607 г. В 1652 г. царь Алексей Михайлович распорядился перевезти тело Иова в Москву и поставить в Успенском соборе. В 1989 г. Иов был канонизирован. Дни памяти: 5 (18) апреля и 19 июня (2 июля). 

О времени и месте рождения будущего Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Гермогена (ок. 1530–1612) сохранились скудные и даже противоречивые сведения. Скорее всего, родился он около 1530 г. При крещении младенца назвали Ермолаем. Местом рождения точно неизвестно — кто-то считал, что святитель родился в Казани, другие говорили, что он родом из донских казаков. Столь же неясным остается его происхождение. Одни возводят его к боярам Шуйским, которые сами происходили из рода Рюриковичей. Другие связывают его с боярами Голицыными, восходящими к литовскому княжескому роду Гедиминовичей. А третьи, наоборот, были убеждены в том, что святитель Гермоген был незнатного происхождения — простым донским казаком. 

Первые точные сведения о будущем Патриархе относятся только к 1579 г. В то время Ермолаю было уже 50 лет, он жил в Казани и был приходским священником церкви Святого Николая в Гостином Дворе. В том 1579 г. с именем священника Ермолая оказалось связано одно из выдающихся чудес в русской истории — обретение чудотворной Казанской иконы Божией Матери. Первым из священников, кто принял икону в свои руки, был отец Ермолай. Именно он показал икону собравшемуся народу и торжественно, во главе крестного хода, перенес ее в церковь Святого Николая. И уже в ходе этого шествия свершились первые чудесные исцеления от иконы. После молебна икону перенесли в Казанский Благовещенский собор, а священнику Ермолаю было поручено следить за торжествами в честь обретения чудотворного образа. А вскоре Ермолай составил краткое “Сказание о явлении чудотворной иконы и о чудесах от нее”, которое отослали в Москву к самому царю Ивану IV Васильевичу Грозному.

В 1587 г. в Чудовом монастыре в Москве священник Ермолай принял монашество под именем Гермогена (в церковном написании — Ермоген). Вскоре получил сан игумена, затем был возведен в архимандриты и стал настоятелем Казанского Спасо-Преображенского монастыря. Но прошло менее двух лет, и 13 мая 1589 г. Гермоген был возведен в сан митрополита Казанского и Астраханского.

Семнадцать лет возглавлял митрополит Гермоген доверенную ему епархию. По его указанию возводились новые храмы и монастыри, заново украшались старинные храмы и обители. Многие татары, населявшие казанские земли приняли христианство, и митрополит Гермоген всячески поддерживал их в новой вере, помогал укрепиться в православной жизни. Защищал святитель православных жителей и от угнетения иноверными. Так, по его распоряжению татарам-мусульманам и немцам-лютеранам, которых в то время было много в Казани, было запрещено брать православных в услужение.

Не меньшее внимание уделял митрополит Гермоген прославлению местных казанских святых. Он понимал, что без примеров святости невозможно устроить истинную православную жизнь в своей епархии. Поэтому по его инициативе начинается почитание казанских чудотворцев, святых и мучеников — святителей Германа и Гурия Казанских, Варсонофия Тверского, Иоанна нового, Стефана и Петра. Казанский митрополит обратился к Патриарху Московскому и всея Руси Иову с просьбой об установлении общецерковного поминовения казанских святых и получил согласие. Сам же митрополит Гермоген написал Житие прославленных казанских чудотворцев. 

А в Российском государстве на рубеже XVI–XVII вв. история шла своим чередом. В 1598 г. умер царь Федор Иванович — сын царя Ивана Грозного. У Федора Ивановича не осталось детей, поэтому династия Рюриковичей прервалась, а на престол был избран новый царь — боярин Борис Годунов. Но процарствовал он недолго, да и правление его было несчастливым. В 1601–1603 гг. Россию поразил страшный голод — люди умирали десятками тысяч. Как ни старался Борис Годунов, но победить природные катаклизмы он не мог. 

И все больше и больше российских жителей начали верить, что голод и мор — это Божия кара. Господь наказал так Россию за то, что на престоле оказался “неистинный” царь, т.е. выходец не из царского рода, самовольно захвативший царский трон. 

И в эти годы в Польше объявился человек, назвавшийся именем царевича Дмитрия. Дело в том, что царевич Дмитрий был последним, младшим сыном царя Ивана Грозного. И вот, спустя десять лет в Польше объявляется царевич Дмитрий — живой, чудом спасенный. Это потом стало известно, что под именем царевича выступал самозванец — Григорий Отрепьев. Это уже потом его стали называть Лжедмитрием. Но тогда очень многие, недовольные правлением Бориса Годунова, поверили в то, что царевич Дмитрий был чудом спасен и теперь является законным наследником русского престола. И когда Лжедмитрий при помощи поляков с войском пересек русские границы, то под его знамена встало немало русских жителей. В России наступило Смутное время… 

Царь Борис Годунов пытался воевать с Лжедмитрием, но в 1605 г. он неожиданно умер. К Лжедмитрию переметнулись большинство бояр и он был с почетом введен в Москву. А здесь уже вскоре его возведи на царский престол. В историю он вошел под именем Лжедмитрия I. И только патриарх Иов выступил против нового самозванного царя, за что и был сведен в патриаршества и сослан в монастырь.

Казанский митрополит Гермоген в то время был далеко от Москвы. Но после воцарения Лжедмитрия I его призвали в столицу — Самозванец пожаловал Гермогену звание сенатора. Казалось бы, митрополит Гермоген был обласкан новым царем. Однако святителя не прельщала мирская слава и он возвысил свой голос против Самозванца. Более всего митрополита Гермогена возмущало открытое пренебрежение православной верой и православными обычаями, которое выказывали сам Лжедмитрий и его приближенные. Когда весной 1606 г. Лжедмитрий венчался с полячкой Мариной Мнишек, святитель потребовал, чтобы Марина, которая была католичкой, приняла православие, ибо не может русский престол занимать царица-католичка. В ответ Лжедмитрий повелел сослать митрополита в Казань и заключить в монастырь.

И неизвестно как бы сложилась судьба святителя Гермогена, если бы уже 17 мая 1606 г. Лжедмитрия не свергли с престола восставшие москвичи. Он был убит возмущенной толпой.

На Руси появился новый царь — Василий Иванович Шуйский. Василий Шуйский с большим уважением относился к митрополиту Гермогену. Во многом поэтому 3 июля 1606 г. собор русских епископов возвел Гермогена в сан Патриарха Московского и всея Руси. Патриарх Гермоген боролся за сохранение единого Российского государства и сразу же занял непримиримую позицию по отношению к многочисленным мятежникам. 

Будучи истинным православным человеком, патриарх Гермоген понимал, что объединить в борьбе за одно дело можно только людей, единых духом и помыслами. Но между русскими людьми к тому времени накопилось слишком много обид и злобы. И для того чтобы вернуть былое единство, нужно было сначала всем покаяться в своих грехах, очистить свои души от дурных мыслей и желаний, простить друг другу обиды. Потому патриарх Гермоген начал взывать к вере и совести русских православных людей. Но и делами своими он указывал России и всему народу главный путь к спасению от Смуты — покаяние.

Это всенародное покаяние началось с церковного прославления царевича Дмитрия летом 1606 г. И постепенно в сознании русского народа идея необходимости покаяния получает все большее распространение. Так, осенью 1606 г., когда к Москве подошли мятежные войска под руководством Ивана Болотникова, патриарх Гермоген установил всенародный шестидневный покаянный очистительный пост, во время которого свершались непрерывные богослужения. И чудо свершилось. В одной из летописей сообщается, что результатом покаяния стало заступничество Богородицы, — ослепленное чудесным образом войско Болотникова, было разбито и отброшено от Москвы. 

После подавления восстания Болотникова, зимой 1607 г. именно святитель Гермоген в целях успокоения страны свершил акт прощения и разрешения всех православных христиан за измены и клятвопреступления, совершенные против Бориса Годунова и Лжедмитрия. Для этого из заточения был возвращен престарелый патриарх Иов. После объявленного по такому случаю всенародного поста, 20 февраля 1607 г. в Успенском соборе Кремля состоялся обряд “прощения”. После молебна, совершенного Гермогеном, бывшему патриарху Иову подали покаянную челобитную, в которой перечислялись измены и клятвопреступления с просьбой к патриархам простить измены. Затем была зачитана “разрешительная грамота” от имени обоих патриархов и всего Освященного собора, в которой объявлялось о прощении за все совершенные измены. Главная задача этого обряда состояла, конечно же, в том чтобы, получив прощение за прошлые измены, народ впредь не нарушал крестного целования. И хотя после этого события брожения в народе не закончились, но начало всенародному покаянию было положено. 

Конечно, далеко не все и далеко не сразу возвращались в разум. В 1607 г. в России объявился новый самозванец — его стали называть Лжедмитрием II. И снова под его знамена встало много народа. Летом 1608 г. его войско пришло к Москве. Но в этот раз занять Кремль самозванцу не удалось, и он расположился в подмосковном селе Тушино. Потому и прозвали Лжедмитрия II “Тушинским вором”. Московские бояре начали метаться между царем Василием Шуйским и Лжедмитрием II — кого выбрать? Кому подчиниться? И только патриарх Гермоген неколебимо стоял за законного царя. Он начал рассылать по всей стране грамоты, в которых призывал жителей городов и волостей не признавать власть новоявленного самозванца.

Более полутора лет продолжалось противостояние царя Василия Шуйского и “Тушинского вора”. Наконец, весной 1610 г. лагерь самозванца был разгромлен. Сам Лжедмитрий II бежал. 

Казалось бы, в государстве можно навести порядок. Но тут в русские дела вмешались поляки. Польский король Сигизмунд во главе большого войска перешел русскую границу и осадил Смоленск. В июне 1610 г. войска Василия Шуйского потерпели тяжелейшее поражение от поляков под селом Клушино. После этого, польский отряд во главе с гетманом Жолкевским двинулся на Москву, а “Тушинский вор” с верными ему казаками подошел к подмосковному селу Коломенскому. Это решило судьбу царя Василия Шуйского. Заговорщики свергли его с престола. Власть в Москве перешла в руки боярского правительства, состоящего из семи бояр. Потому и само правительство прозвали Семибоярщиной. 

Бояре решили призвать на русский престол польского королевича Владислава. Патриарх Гермоген резко воспротивился такому решению, говоря, что русским царем должен стать человек “от корени российского рода”. Патриарх призвал избрать царем юного боярина Михаила Федоровича Романова. Но московские бояре не стали слушать святителя. Сначала они вступили в переговоры с поляками, а потом вообще открыли ворота Москвы для отряда гетмана Жолкевского. Российская столица оказалась в руках интервентов…

Видя, что московские бояре ослеплены жаждой власти, патриарх Гермоген, дабы не ввергнуть страну в новую братоубийственную войну, согласился на то, чтобы русским царем стал польский королевич. Но одновременно он выставил ряд условий, которые резко ограничивали возможности Владислава по изменению духовного и политического строя России. Прежде всего, в качестве главного условия, выставлялось требование убрать все польские войска с территории России. Далее, в обязанность Владислава вменялось соблюдение православной веры и запрет на возможность введение иных вероисповеданий. От него требовали чтить и украшать православные церкви по прежнему обычаю, оберегать их от разорения, поклоняться святым иконам и чудотворным мощам и почитать их, а костелов и молебных храмов иных религий не строить. Владислав должен был держать в великой чести Русскую Православную Церковь. Польский королевич Владислав обязывался не вмешиваться в духовные и святительские дела, и никого кроме православных людей, не назначать на церковные посты. 

После этого под Смоленск к королю Сигизмунду было направлено большое посольство. При этом в наказе к послам значилось, что Владислав должен креститься в православную веру, а посольство обязано твердо стоять на тех статьях, которые утвердили в Москве. Патриарх Гермоген отправил с посольством польскому королевичу грамоту, в которой просил того срочно принять православное вероисповедание. 

Но Сигизмунд отказался исполнить условия договора. Больше того, теперь он потребовал от послов, чтобы они признали русским царем его самого. К тому же, поляки требовали от русской стороны согласия на свободу распространения католического вероисповедания в России. Сторонники Сигизмунда в Москве всячески содействовали соглашению с польским королем на его условиях и написали грамоту посольству под Смоленск, чтобы послы согласились на все условия польского короля. Однако патриарх Гермоген даже под угрозами, эту грамоту не подписал. Больше того, он, будучи в Успенском соборе, обратился к народы с речью, убеждая собравшихся не присягать польскому королю, но встать на защиту веры и Отечества. 

Именно позиция патриарха определила и позицию русского посольства — без подписи патриарха посольство отказалось выполнять распоряжения привезенной из Москвы новой грамоты. “Ныне по грехам нашим мы стали без государя, а патриарх у нас человек начальный (т.е. главный), и без патриарха ныне о таком деле советовать непригоже”, — говорили послы полякам.

В этот период, видя беззаконное поведение поляков и стойкую позицию патриарха Гермогена, русские люди стали считать святейшего патриарха примером для подражания и символом народного сопротивления. Ведь в момент полного безвластия в государстве только Церковь сохраняла единство народа. И только имя патриарха Гермогена могло объединить самые различные элементы русского общества. И потому святейший Гермоген стал знаменем народного восстания и духовным лидером народного ополчения. 

Святейший патриарх оправдал народные чаяния. С декабря 1610 г. он начал рассылать по всей России грамоты с призывом к народному сопротивлению врагу: “Идти на Москву и страдать до смерти…”. В этих грамотах святитель Гермоген освободил русский народ от присяги польскому королевичу Владиславу. Кроме того, патриарх Гермоген распорядился, чтобы другие церковные архиереи составляли поучительные грамоты в полки и писали во все города от его имени, с призывом встать за веру православную. 

И Россия услышала глас своего духовного наставника. Во многих городах начали создавать воинские отряды для борьбы с поляками. Откликаясь на зов святейшего патриарха Гермогена, двинулись на великое земское дело рати из Рязани и Нижнего Новгорода, Ярославля и Костромы, Суздаля и Калуги. Под стенами встало Москвы народное войско — Первое ополчение воеводы Прокопия Ляпунова.

Поляки понимали значение личности патриарха для русского народного движения сопротивления. В начале 1611 г. его посадили под домашний арест на патриаршем подворье. Его смущали всяческими посулами и обещаниями, но святейший Гермоген оставался стоек и не поддавался ни на какие уговоры. Тогда в марте 1611 г. Гермогена свели с патриаршего престола и заточили на Кирилловом подворье в Московском Кремле.

Но во всех русских городах, поднявшихся на борьбу с врагом, Гермогена продолжали считать законным патриархом. А мучения, которые он претерпел от польских рук, только свидетельствовали об истинности его духовного подвига. Более того, в это время только патриарх Гермоген признавался высшей властью в стране восставшими городами. И не случайно, именно к патриарху с весны 1611 г. начинают присылать из разных городов грамоты о сборе средств для ополчения и отсылке ратных людей на освобождение Москвы от поляков.

Примеру Святейшего Патриарха последовала и вся Русская Церковь. Местные церковные иерархи возложили на себя обязанности представителей высшей центральной власти, начали деятельно участвовать в создании ополченских отрядов. 

Конечно же, столь активная деятельность патриарха Гермогена вызвала ненависть поляков. Осенью 1611 г. поляки и русские изменники потребовали, чтобы Гермоген послал в Нижний Новгород призыв не организовывать ополчение и не идти на Москву. Но святитель отказался подчиняться этим требованиям и, наоборот, благословил нижегородцев на подвиг спасения России. “Да будут благословенны те, которые идут на очищение Московского государства, а вы, окаянные московские изменники, будьте прокляты”, — сказал он в ответ на очередные угрозы и посулы. 

Тогда патриарха заточили в подземной тюрьме Чудова монастыря под охраной 50 стрельцов и стали морить голодом. 17 февраля 1612 г. святитель умер голодной смертью…

Подвиг святейшего патриарха Гермогена был высоко оценен современниками и потомками. Его стали называть “непоколебимым столпом”, удерживающим на себе своды “великой палаты” — России. Его начали величать “крепким адамантом”, то есть алмазом, православной веры, мучеником и великим страстотерпцем. 

И семя народной борьбы за освобождение Российского государства, посеянное святейшим патриархом Гермогеном, уже вскоре дало свои плоды. Даже после смерти, святитель продолжал стоять во главе русского народного ополчения. Второе ополчение, которое благословил патриарх Гермоген, под водительством князя Дмитрия Пожарского и “выборного человека” нижегородца Кузьмы Минина осенью 1612 г. пришло под стены Москвы. В передовых полках находилась Казанская икона Божией Матери, ставшая небесной покровительницей и Путеводительницей всего Второго ополчения. 22 октября 1612 г., накануне решающего сражения с интервентами, засевшими в Москве, русское воинство три дня постилось и молило Богородицу о милости перед Казанской иконой. И победа, одержанная в этом сражение, была расценена, как очередное свидетельство покровительства Божией Матери России. С этих пор Казанская икона Божией Матери приобрела общерусское значение. 

26 октября 1612 г. интервенты окончательно были изгнаны из Москвы. А 21 февраля 1613 г. собранный со всей Русской земли Земский собор избрал на царство юного Михаила Федоровича Романова. Именно на него, как на будущего царя, указывал патриарх Гермоген еще в 1610 г.

Патриарха Гермогена погребли в Чудовом монастыре. Но в 1652 г. при царе Алексея Михайловиче тело его было перенесено в Успенский собор. Тогда уже было обнаружено, что оно осталось нетленным. В 1812 г. захватившие Москву французы выбросили останки Гермогена из гроба и лишь после освобождения первопрестольной вновь положены в гробницу. Спустя 300 лет после мученической кончины состоялось торжественное прославление святителя Гермогена, как святого, а 12 мая 1914 г. произошло торжественное открытие его мощей. Русская Православная Церковь отмечает его память 17 февраля (1 марта) — в день кончины, 12 (25) мая — в день перенесения мощей и 5 (18) октября — вместе со святителями Московскими Петром, Алексием, Ионой и Филиппом.