Авторитарное и демократическое в "Общественном договоре" Ж. -Ж. Руссо

Москва

2006

Содержание

Введение

Источник

Историография вопроса

Глава I. Концепция Общественного Договора

Глава II. Авторитарное и демократическое в "Общественном договоре"

Заключение

Источник

Библиография

Введение

Современному человеку иногда бывает трудно предположить, что именно Европейское Просвещение стало основой существующей системы мира, его ценностей, культурного и морально-человеческого развития. Однако, говоря о просветителях, часто высказывают ошибочное мнение о том, что все они похожи, и не обязательно изучать взгляды всех просветителей, чтобы сказать о Просвещении в целом. Это не так. Взгляды европейских просветителей очень разные, поэтому сказать "просветители говорили одно" или "просветители говорили другое" – это бессмыслица. Только сравнительный анализ различных идей и учений философов конца XVII – конца XVIII вв. (а именно таковы рамки Просвещения), основанный на компаративистике, позволяет сделать трезвые и доказательные выводы. Вместе с тем, изучение каждого отдельного представителя огромного течения Просвещения тоже бывает полезным. Именно этим можно объяснить, что научные, а подчас и ненаучные работы о просветителях пользуются неизменным успехом. Часть этих работ, однако, не базируется ни на источниках, ни на понимании картины мира XVII-XVIII вв. Вместе с тем только вдумчивое исследование, основанное на источниках, дает интересный и обоснованный результат. Таких исследований, в основном, посвященным просветителям-"политикам", также немало. В нашей работе затронута фигура Руссо. Фигура эта – как интересная, так и противоречивая – привлекала как советских, так и западных идеологов. Но большое количество работ, посвященных проблеме понимания Руссо политической и социальной системы общества только увеличивает количество вопросов, возникающих при прочтении его трудов. Как уже было сказано, все просветители разные. Жан Жак Руссо, француз швейцарского происхождения, еще в большей степени стоит особняком среди мыслителей XVIII века¹. Едва ли ни единственный из них, отвергавший в своих ранних работах Разум, этого Бога просвещения, он в зрелом возрасте пришел к обоснованию новой, тоже в некоторой степени бунтарской системы, в которой подверг сомнению все наработки тогдашней общественной мысли. Систему эту – как наиболее удобную – позже использовали робеспьеристы во время Французской революции, что позволяет нам говорить о хотя бы кратковременном, но возможном претворении идей Руссо в жизнь. В этом-то месте и возникает законный вопрос – как соответствуют эти идеи возможной реальной обстановке, насколько они жизнеспособны, и какой смысл закладывал в них Руссо. О Руссо говорят как о яром республиканце². Да, пусть так. Вместе с тем, Конституция 1793 года во Франции также считается самой "демократичной". Тем не менее она не только не была претворена в жизнь, но и повлекла еще больший разбой робеспьеристов, террор по отношению к населению. Выходит, с идеями Руссо все не так просто. Поднять их на щит можно, но каковы они? Так ли Руссо демократичен, как приписывает ему историография? Каковы противоречия взглядов Руссо?

В этой работе мы будем опираться на основное "программное" политическое сочинение Руссо – "Об общественном договоре". Опора на "Договор" понятна – это произведение по праву считается самым зрелым, а по сути, и единственным политическим трудом Руссо. Ставшее результатом долгих размышлений, за время которых Руссо успел прийти от одной позиции, отрицания прогресса и восхваления "естественного состояния человека" ("Рассуждение о Науках и Искусствах", 1749) к политическому манифесту, говорящему о лучшей возможной форме правления в современных условиях ("Об общественном договоре", 1762), это произведение явилось, по сути, высшей точкой политических рассуждений Руссо. Актуальность рассмотрения "Общественного договора" Руссо тем более ясна в свете современного понимания политико-культурной системы мира, ее истоков и того, какие принципы были в ней – хотя бы с подачи отдельно взятого философа – заложены.

Источник

"Общественный Договор" был далеко не первым сочинением Руссо вообще, и не был первым произведением, касающимся общества, его политических и нравственных законов, устоев. До этого Руссо уже были подготовлены две крупных работы – трактата – "Рассуждение о Науках и Искусствах" (1749) и "О происхождении неравенства" (1755). Обе они были написаны по предложению Дижонской Академии наук (по сути, ученого общества), и первое даже внезапно получило премию Академии, с чего и началось восхождение Руссо как философа. К моменту написания "Договора" взгляды Руссо существенно изменились. Вместе с этим, только в "Общественном Договоре" он впервые затронул чисто политические моменты, которых раньше почти не касался, лишь постепенно подходя к ним через рассуждения о неравенстве и развитие мыслей о науках и искусствах. Тем не менее, в некотором смысле достижения этих первых двух сочинений отразились и на произведении 1762 года. Руссо уже обращался к неравенству среди людей. В "Рассуждении о неравенстве" Руссо выделяет в качестве основных две цели политической организации, 1) поддержание политического порядка, 2) обеспечение счастья граждан. Далее Руссо говорит о пристрастии к демократии. Но если в трактате о происхождении неравенства он лишь утверждает, что оно порождено самими людьми³, то в "Общественном Договоре" Руссо уже подробно и действенно обращается к политике. Основной вопрос "Договора", как пишет в преамбуле Руссо это вопрос, возможен ли "в гражданском состоянии какой-либо принцип управления, основанного на законах и надежного, если принимать людей такими, каковы ни, а законы – такими, какими они могут быть"⁴.

Известно, что трактат "Общественный Договор" планировался как часть объемного сочинения, посвященного политической проблематике⁵. Говорит об этом и сам Руссо⁶. Однако произведение так и не было закончено, так как Руссо "не рассчитал свои силы", оставив только "Общественный Договор", как самостоятельное отдельное сочинение. Вместе с тем, известности при жизни он не получил. В отличие от "Элоизы" ("Новой Элоизы"), "Эмиля" (Трактат о воспитании) и других художественных произведений, принесших философу прижизненную славу, "Общественный Договор" при жизни Руссо переиздавался лишь однажды – в 1772, и уже после его смерти был переиздан еще раз. Лишь в одной из библиотек того времени была обнаружена копия "Общественного договора", тогда как художественные сочинений Руссо подчас имелись в 150 библиотеках из пятисот⁷. Только во время якобинского периода французской революции Договор, как и другие идеи Руссо, был воспринят и поднят на щит Робеспьером. Последний, кстати, писал о Руссо: "Бессмертный Жан-Жак! Ты научил меня познать себя. Старое здание рушилось; на развалинах его поднялся портик нового здания, для построения которого я, благодаря тебе, привнес и свой камень"⁸. Так Руссо, сам того не ведая, стал героем революции.

По поводу создания источника достаточно много можно почерпнуть в брошюре историка А.С. Алексеева "Связь политической доктрины Ж.Ж. Руссо с государственным бытом Женевы" (М., 1877). Собственно, о создании "Общественного Договора" известно немногое. Объясняется это отчасти и тем, что сам Руссо очень редко затрагивал тему своего сочинения в письмах, других работах, набросках. Алексеев высказывает предположение (причем довольно безапелляционно), что работа "Об общественном договоре" вообще не являлась сколько-нибудь существенной работой для Руссо⁹. Кроме того, по мнению автора, она была написана гораздо раньше, а точнее – написаны были наброски, которые Руссо потом даже почти не стал перерабатывать¹⁰. Алексеев основывает свои доводы в основном на письмах Руссо. Последний в 1754 отправился в Женеву из Парижа. При этом у него уже был, по мнению Алексеева, написан "Общественный договор". Предположение, что он был извлечен из какого-то другого политического сочинения (обычно называют Institutions Politiques) оказывается ошибочным, так как, по словам Руссо, мысли об "обширном труде" пришли к нему УЖЕ в Женеве, где и родился план так и не написанного произведения. Впоследствии, пишет Алексеев, Руссо и вовсе отказался от работы над "договором". В 1755 он намерен вообще попрощаться с писательской деятельностью. Алексеев упоминает, что это было связано с некой драмой, "надолго отбившей у Руссо способность к умственному труду", после которой, однако, появилась "Новая Элоиза"¹¹. После же этого Руссо начал писать "Эмиль", который также считал своим последним произведением¹², и лишь в это время "нехотя отрывался от этой столь отвлекавшей его работы и... скрепя сердце принимался за переработку старой рукописи" ¹³. Видимо, он все же хотел, чтобы "Договор" в каком-то виде появился. Алексеев пишет о "Договоре", что сам Руссо недолюбливал собственное произведение. В письмах он упоминал о нем нехотя, очень фрагментарно, а по некоторым данным, придя к Дидро и увидев у него свои произведения, он начал говорить о каждом из них, и, дойдя до "Договора" высказался о нем сухо и бесстрастно¹⁴.

Алексеев объясняет это тем, что Руссо вообще был далек от политики. Скорее он был именно художественным писателем¹⁵. Как и всякий автор, он имел собственные вещи, которые ему нравились больше или меньше, именно этим объясняется его столь частое упоминание "Эмиля" в письмах и в "Исповеди" (последнем произведении Руссо) и столь ничтожно малое количество обращений к Договору.

По мнению все того же Алексеева, работа над "Договорам" (точнее, над его переработкой) заняла у писателя очень мало времени. И здесь мы сталкиваемся с довольно интересными сведениями. По сведеньям Алексеева, опирающегося на письма Руссо, трактат начал писаться (то есть, опять же, переделываться) в 1759 – и уже 18 января 1761 Руссо в письме Мульту пишет, что "Договор" окончен. Таким образом, если вспомнить, что все это время его в основном занимал "Эмиль", можно предположить, что "Договор" был "набросан" (как выражается автор "Быта Женевы") в кратчайшие сроки¹⁶.

"Общественный договор" построен в рамках модной тогда геометрии – почти каждая глава имеет некое "доказательство", является теоремой, которую автор с легкостью доказывает. Отчасти это напоминает и "Опыты" Монтеня, который как бы не соглашаясь сам с собой, искал поддержки у античных авторов¹⁷.

Сам трактат "Общественный Договор" (полное название которого, к слову, "Об Общественном Договоре, или принципы политического права") состоит из четырех Книг, каждая из которых делится на главы. Первая книга, по сути, пересекается с более ранними концепциями Руссо. В ней идет, по упоминанию автора, речь о том, как "человек переходит из естественного состояния к гражданскому, и каковы существенные условия Соглашения"¹⁸. Во второй книге появляется новое действующее лицо – Законодатель. Третья – и более всего интересующая нас – говорит о формах правления, в целом она тоже касается мыслей, уже высказывавшихся Руссо в том же "Рассуждении о науках и искусствах" – о влиянии климата на политическую систему, о том, что не каждая система подходит для каждой страны etc. Государство, говорит Руссо, существует само по себе, но Правительство – по воле соверена¹⁹. Отсюда и возникает вопрос и о принципах, определяющих различные формы правления, и о самих этих формах правления. Этого касается в первых главах третьей книги Руссо. Наконец, книга IV посвящена побочным конструкциям и структурам государства, вытекающим из его устройства – выборам, голосованию, диктатуре, цензуре, гражданское религии. Завершается "Общественный договор" заключением Руссо – правда, каким-то очень сумбурным и скомканным, в котором он говорит о возможном продолжении своих изысканий – о том, что еще может понадобится государству по данной концепции²⁰. "Договор" обрывается внезапно, и, видимо, это вызвано тем, что изначально он задумывался не как отдельное произведение, но как фрагмент крупного политического сочинения. В конце своего труда Руссо в краткой форме говорит о том, что не все еще рассмотрено, что есть еще войны, публичное право, другие договоры государства – но все это составляет уже "новый предмет", на который у Руссо, видимо, не хватило сил и возможностей.

Кроме того, известно, что существовал некий первый набросок Договора, создававшийся, по имеющимся данным, в 1758-1760 гг. Некоторые главы, вошедшие впоследствии в окончательный текст договора, писались, возможно, еще в 1754-1755 гг., то есть, в сущности, во время работы над "Рассуждением о Неравенстве" (глава I книги I) ²¹. Издавался "Договор", как и другие сочинения Руссо, в Голландии, издателем М. Реем, с которым Руссо работал постоянно и до, и после этого^*.

На русский язык "Договор" переводился не раз, первый перевод был выполнен еще в конце XVIII века, но не получил известности, до революции текст "Договора" переводился В. Ютаковым (1903 г), С.В. Нестеровой (1906 г), Г. Френкелем и Л. Немаковым (1907). Мы в данной работе будем опираться на перевод трактатов, выполненный уже в Советское время при непосредственном участии А.Д. Хаютина и В.С. Алексеева-Попова, а также на новый перевод "Общественного Договора", выполненный уже в наши дни.

Историография вопроса

Обращаясь к историографии вопроса, приходится констатировать, что работ, касающихся "Общественного Договора" в общем мало. Очень много работ по Руссо вообще, много работ о Руссо как о философе (Верцман, Волгин), о Руссо как о человеке (Алексеев²²), о Руссо как писателе (Джибладзе. Здесь, в основном, разбирается его "Эмиль" и "Новая Элоиза"), и даже о Руссо как о революционере (работа А.Б. Каплана²³). Часть работ о Руссо – и даже многие – это работы, сравнивающие мыслителя французского просвещения с другими философами, по тем или иным аспектам (Длугач, Волгин). Достаточно много работ, затрагивающих Руссо в контексте всей западной или мировой философии (такова, например, работа Бертрана Рассела и др.) ²⁴. Во всех этих работах, тем не менее, достаточно мало внимания уделено непосредственно произведениям великого автора. В большинстве это общие сведенья о непростой судьбе, трудной жизни, годах странствий (1731-1742), внезапном появлении в Париже и покорении этого города, самообразовании, знакомстве с важными людьми и, наконец, как высшей точке, о писании "главных" произведений. На такого рода сведеньях мы не станем останавливаться подробно. Конечно, имеют место работы, в которых производится попытка рассмотреть те или иные произведения Руссо. Остановимся на некоторых из таких работ поподробнее.

И в России, и за рубежом работы Руссо ценили. Уже вскоре после его смерти на него ссылались и придавали некое значение исследованию его наследия. Продолжают появляться работы о Руссо и сейчас. Нашими возможностями, к сожалению, являются, в основном, достижения русской и советской историографии. Здесь надо сказать об особом отношении к фигуре Руссо. Еще до революции последний интересовал исследователей – и как политический писатель, и как писатель вообще. Вместе с тем, только после победы революции фигуре и наследию Руссо стал придаваться столь явный политический характер. До революции Руссо считали "в основном эстетическим писателем"²⁵, далеким от политики. После 1917 он рассматривался уже как "предвестник Французской революции", среди произведений Руссо большее значение стало уделяться его политическим произведениям.

В дореволюционной России из всех произведений, исследовавших творчество Руссо особенно стоит отметить две книги профессора Московского Университета А.С. Алексеева. В.С. Алексеев-Попов, советский автор, называет Алексеева "одним из первых русских исследователей Руссо"²⁶. В конце 1880-х (1885 и 1887 соответственно) он, на основе переписки Руссо, достижений западной историографии и собственных изысканий, сумел выпустить две достаточно осмысленные книги, в основном затрагивающие именно политические взгляды Руссо. В нашем случае наиболее интересной из них представляется уже упомянутая "Связь политической доктрины Ж. -Ж. Руссо с государственным бытом Женевы", выпущенная в 1887²⁷. Алексеев здесь не только обращается к поиску обстоятельств написания "Договора", но и, собственно, к взглядам Руссо. Как пишет Алексеев, Руссо, в общем-то, далекий от политики, обратился к политической тематике после посещения Женевы в 1755 – "Я увидал, что все коренным образом зависит от политики, и что всякий народ, что бы ни делал, всегда станет тем, к чему воспитала его природа его правительства"²⁸. Вместе с тем, "Договор" относится к более ранней эпохе, и здесь Руссо, возможно, опирался на Женевские впечатления только при переработке трактата. Произведение Алексеева вдвойне ценно тем, что это одна из немногих имеющихся в нашем распоряжении работ, затрагивающих столь подробно сам процесс написания "Договора".

В советское время работ о Руссо выходило не то чтобы намерено, но много. В первую очередь стоит упомянуть работы профессора В.П. Волгина. Одна из них, "Развитие общественной мысли во Франции в XVIII вв. ", вышедшая во время "оттепели" в 1958 г., содержит в себе довольно объемистое рассуждение о Руссо. Волгин прямо говорит о том, что основным произведением, помогающим уяснить его социальную теорию, является "Рассуждение о происхождении неравенства"²⁹, однако его прямым продолжением, где подобные идеи получили "теоретическое обоснование" можно считать "Общественный Договор"³⁰. Волгин достаточно большое внимание уделяет Договору (один из немногих советских исследователей), почти все время цитируя мыслителя, он вместе с тем дает свои развернутые комментарии. В основном, позиция Волгина понятна. Руссо – мыслитель-демократ, в некотором роде утопичный, и основное его утверждение – что общество это не что-то данное природой, но человек сам выбирает "общество" и может регулировать общественный строй³¹. Народ, по Руссо, законодатель, а исполнительная власть – чиновник на службе народа. Волгин не раз подчеркивает и двусмысленность утверждений Руссо, к которой мы еще вернемся.

Другая работа – А.Б. Каплан – также общая. С Руссо она состыковывается, однако, по многим параметрам – "Революционно-демократическая идеология и утопический социализм во Франции XVIII века". Руссо здесь сравнивается с французскими мыслителями XVIII века, известными и не очень, например, с Мелье. Произведение Каплан интересно и еще одним фактом – наличием довольно подробного рассказа об освещении Руссо в западной ("буржуазной") историографии – в работах Дж. Талмона, Б. Рассела, Г. Наме. К некоторым из этих работ мы также будем обращаться, прямо или косвенно.

Работа И.Е. Верцмана "Ж.Ж. Руссо" считается одним из столпов русского-советского руссоведения. В интересующей нас главе, касающейся "Общественного договора", Верцман довольно много говорит не только о "Договоре" как таковом (и вообще о произведениях и позиции Руссо), но и уделяет внимание политической и социальной обстановке, господствовавшей в Европе в середине XVIII в. Эпоха, как утверждает Верцман, пришла к кризису – и именно это взывало к жизни и Трактат Руссо, и прочие подобные произведения³². Руссо же на этом фоне хоть и казался "мечтателем", на самом же деле смотрел глубоко – в частности, не питал иллюзий по поводу "просвещенного абсолютизма", с которым "носились" многие другие писатели. Верцман пишет о "демократическом характере" общественного договора, в пользу которого говорит право свергать тиранов и, собственно, расторгать договор³³.

Имеет для нас интерес и заметка В.С. Алексеева-Попова "О социальных и политических идеях Руссо". Также как еще одна работа, филолога Ю. Лотмана, эта работа стала своеобразным послесловием к изданию на русском языке "Трактатов" (издание 1969 г). В своей заметке Алексеев-Попов достаточно обстоятельно излагает основные моменты биографии Руссо, а также изменение его взглядов политических и общественных, социальных взглядов, которое в конечном итоге привело к появлению "Договора". Как пишет Алексеев-Попов, Руссо, прежде чем прийти к написанию Договора, должен был пройти еще долгий путь, от утверждения до отрицания собственности, от утверждения до отрицания идей неравенства, от взглядов, рассматривающих богатство одних и бедность других как благо до эголитаристских взглядов. Интересно, кстати, что время задумки "Договора" Алексеев-Попов небрежно относит вообще к 1744 году³⁴.

Еще одна аналогичная статья, обрамляющая советское издание "Трактатов" (среди них и "Общественный Договор") – статья литературоведа Лотмана, уже нами упомянутая. Оказывается, идеи, провозглашенные Руссо, уже были известны в России задолго до его появления и проявлялись в каком-то виде у протопопа Аввакума, кн. Щербатова и других. Столь ли это близко к истине, сказать сложно, но в любом случае, преемственность как Руссо по отношению к более ранним авторам (Монтень, Воверанг), так и авторов по отношению к Руссо неоспорима. Характеристики Лотмана в данном случае весьма показательны.

Небольшая книга Г.Н. Джибладзе "Сущность Руссоизма"³⁵ (Тбилиси, 1983 г) в достаточно простой форме описывает основные концепции и взгляды Руссо, в основном касаясь его художественных произведений, таких как "Эмиль" и "Новая Элоиза". Книга ценна тем, что в ней приводится довольно подробная и, в общем, интересная биография Руссо, из которой мы узнаем, что Руссо "любил переплывать Рону (речку, на которой находится остров, где и похоронен Руссо – авт.) вдоль и поперек", обладал красотой, "перед которой не могли устоять виднейшие женщины высшего общества" и другие интересные детали³⁶. Обращает внимание Джибладзе и на другие интересные фрагменты биографии и жизнедеятельности Руссо.

Обращаясь к постсоветской историографии, стоит отметить не пропадание интереса к Руссо и вообще к европейским просветителям. Продолжают появляться книги, статьи.

Книга П.С. Таранова "Антология Мудрости - 150 мудрецов и философов" (здесь мы обращаемся уже к постсоветской историографии) также содержит подробную главу о Руссо³⁷. Интересно, кстати, что в более ранних изданиях книги такой главы мы не найдем. К сожалению, автор слишком часто сбивается на показ "острых" и не очень известных моментов биографии Руссо и свои собственные рассуждения о философе, что затмевает, собственно, мысли Руссо, которые оказываются в тени его выдающейся личности.

Исследование социолога Т.Б. Длугач так же не касается исключительно Руссо. Это видно и из названия – "Подвиг здравого смысла, или рождение суверенной личности (Гольбах, Гельвеций, Руссо)". Длугач сразу оговаривает, что "герой этой книги - здравый смысл"³⁸. В работе предпринимается откровенная попытка рассмотреть сочинения Руссо (и других авторов) с точки зрения "здравого смысла", из концепции которого они якобы исходили. Концепции эти кажутся весьма притянутыми за уши, тем не менее работа Длугач, безусловно, занимает определенное место в списке новейших русских работ, касающихся Руссо.

Мы обозначили некоторые моменты историографии вопроса. Естественно, кроме русской (которая не является основной) есть французская, английская, немецкая историография. Для понимания вопроса они также важны. Тем не менее, нет объективной причины затрагивать все исследования. Кроме упомянутых выше, однако, в данной работе привлекаются также некоторые другие статьи русских и западных авторов, которые, в основном, содержат общую характеристику Руссо и руссоведения, а потому останавливаться подробно на них, как на историографических исследованиях, мы не будем.

Глава I. Концепция Общественного Договора

Изначально, говоря об авторитарных и демократических началах в Общественном договоре Руссо, необходимо сказать несколько слов о самих принципах Общественного договора, которые не всегда правильно понимаются в дискуссиях и исследованиях. Итак, основное, что подразумевает любой общественный договор, будь то Договор Локка, Гуго Гроция или Руссо, это наличие некоего "естественного состояния" (хотя Руссо и пишет, что это гипотеза) ³⁹, в котором всем было хорошо. Потом вдруг всем стало плохо – Руссо говорит об этом путано и достаточно непонятно – "люди достигли того предела, когда силы, препятствующие им оставаться в естественном состоянии, превосходят в своем противодействии силы, которые каждый индивидуум может пустить в ход, чтобы удержаться в этом состоянии". Для дальнейшего нормального развития люди должны создать "сумму сил", способную преодолеть это "противодействие" и возникающую лишь при совместных действиях многих людей. Далее перед человеком встает вопрос – "найти такую форму ассоциации, которая защищает и ограждает всею общею силою личность и имущество каждого из членов ассоциации, и... где каждый, соединяясь со всеми, подчиняется, однако только самому себе, и остается столь же свободным, как и прежде"⁴⁰. Эту миссию и заключает в себе общественный договор – договор между индивидами. Это договор, при котором "каждый, подчиняя себя всем, не подчиняет себя никому в отдельности"⁴¹.

Остановимся немного подробнее на вопросе вхождения в договор и на упомянутом "естественном состоянии". Т. Длугач в своем, уже упоминавшемся нами, исследовании, дает интересную точку зрения на вышесказанное – "дело в том, что в образе "естественного дикаря", некоего атомарного индивида, мыслители XVII-XVIII вв. представляли автономную личность – того самого суверенного субъекта, который является основой демократических общественных структур... и которого порождает буржуазное общество... "⁴². Таким образом, соглашаясь на договор и обретая государственность, человек – или, пусть уже общество – заведомо теряет этого человека как отдельного индивида, а значит – теряет и демократию. Иными словами, человек, заключая вообще какой-либо договор, уже становится не свободным, и не имеет значения, какая форма правления установлена в появившемся Обществе – все равно в сущности ни свободной, ни демократической ее назвать будет нельзя. В целом, хотя отдельными исследователями и признавалось, что Руссо писал "договор" чуть ли не с существующей в то время в Женеве формы правления (например, Алексеевым), если просмотреть хотя бы на процитированные нами эпизоды, видна явная утопичность и неясность таких суждений. Волгин обоснованно пишет, что "в "Общественном договоре почти совершенно отсутствуют черты исторического реализма"⁴³. Действительно, никогда и нигде не существовало первоначально изолированного индивида, который решил бы образовать "общество" так, чтобы оно возникло бы в результате договора. Однако, тем не менее, возникла ситуация, когда такой же автономный субъект – пусть и не пребывающий в "естественном состоянии", решил связать себя "договором". Речь идет, опять же, о Французской Революции, где Договор сквозил почти везде (вспомнить хотя бы "Декларацию прав человека... ") ⁴⁴. К чему привели попытки внедрения политических воззрений Руссо в массы, мы уже знаем – причем не только из Французской истории, но отчасти и из Русской, ибо "рабочий класс... " тоже совершил революцию "в союзе с беднейшим крестьянством" (один из вариантов договора)"под руководством Коммунистической партии во главе с В.И. Лениным" (именно так это объясняли сами большевики) ⁴⁵.

Вернемся, однако, к общественному договору. Главная фраза собственно о том, что представляет собой заключение общественного договора выглядит у Руссо следующим образом: "каждый из нас передает в общее достояние и ставит под высшее руководство общей воли свою личность и все свои силы, и в результате для всех нас вместе каждый член превращается в нераздельную часть целого"⁴⁵. Заключая общественный договор, человек как бы становится несвободным. При этом несвободным он становится по собственному желанию. Вместо индивидуального мнения каждого появляется некая "общая воля", которая "не может ошибаться". Верцман в своей работе о Руссо иронически замечает, что "чтобы придумать "общую волю" – невидимую, в цифрах неисчислимую категорию, надо было иметь не только ум политика, но и воображение поэта"⁴⁶. Итак, с появлением "общей воли" уходит термин "люди" и появляется "народ" – народ не может ошибаться, но ошибаться могут люди, с такой же степенью как не может ошибаться общая воля (она всегда стремится к благу общества), но может ошибаться воля людей, и даже более того – "воля всех", ибо воля "всех" по отдельности направлена ни на что иное, как на достижение собственных целей⁴⁷. Из этого можно еще раз сделать вывод об утопичности "Общественного договора", ибо где заканчивается "воля всех" и начинается "общая воля" Руссо благоразумно умалчивает. В историографии отмечалось, к слову, что "понятие общей воли не было до конца четким и однозначным"⁴⁸.

Несколько позже Руссо обращается к вопросу – а насколько собственно законен был сам договор? Какова легитимность общественного договора? Итак, договор "подписан", и теперь, когда его посредством создано и государство, и общество, возникает вопрос о том, чтобы "при помощи законодательства сообщить ему движение и наделить волей"⁴⁹.

Руссо уже post-factum обращается к этому вопросу. Получается, что раз законности как таковой нет, то человек, посредством договора собственноручно узаконил свою несвободу. Он узаконил свое рабство. Но сделал это потому, что иначе было нельзя, ибо оставаться в естественном состоянии почему-то не представлялось возможным. Руссо еще в "Рассуждениях о науках и искусствах" боготворит "естественное состояние". Здесь, в "Договоре", он также падает на колени перед ним, но говорит о нем как о чем-то ушедшем, о чем-то, что человек сознательно или неосознанно потерял, и к чему уже не вернется. Исходить теперь надо из "свершившегося" факта договора.

Итак, мы уже почти ответили на вопрос, кто же заключает "договор". Заключают его люди, индивидуумы между собой. Тем самым индивидуумы эти прекращают свое существование, и появляется некое Целое, которое теперь должно в равной мере выступать от лица всех индивидуумов⁵⁰. "Договор", как мы видим, и как признается Руссо, "содержит взаимные обязательства всего народа и частных лиц и... каждый индивидуум, вступая в договор с самим собою (выделено нами – авт.), оказывается принявшим двояко обязательство, именно: как член соверена в отношении частных лиц и как член Государства по отношению к соверену"⁵¹. Совереном, судя по трактовке Руссо, и является весь народ, объединенный договором. Государство же – суть политический организм в его пассивном состоянии. Активное же состояние этого политического организма являет собой соверен. Советские комментаторы (концепции Руссо) В.С. Алексеев-Попов и Л.В. Борщевский прямо отождествляют "народ" и "соверен" откровенно говоря о том, что "собравшись, народ образует целое (соверен), с которым он и заключает соглашение"⁵².

У читателя наверняка возникает законный вопрос, а для чего же, собственно, человек – то ли сам с собой, то ли с такими же индивидуумами – заключает договор, чтобы потом оказаться подчиненным ему? Ответ прост – и его мы находим, в еще одном пассаже Руссо: "общественный договор имеет своей целью сохранение договаривающихся"⁵³. Итак, согласившись на договор, человек предпочитает безопасность своей собственной свободе, сменив ее на зависимость от отдельных частей "целого", от договора. Каковы же формы этой зависимости, так ли они отличаются друг от друга – или, возможно, все они лишь отражение одного общего установления, каков договор по своей сути – мы и рассмотрим в следующей главе.

Как мы уже поняли, заключив договор, человек как раз-таки и лишается свободы. Он заключает его для своей безопасности тогда, когда жить в "естественном состоянии" более не представляется возможным. Заключая "общественный договор" каждый человек отказывается от себя как индивидуума, своей "частной воли", подчиняя ее "общей воле", которая обращена – и должна быть обращена – на достижение общего блага.

В заключение стоит отметить, что весь Общественный Договор и концепция Общественного договора – прежде всего, концепция происхождения государства. Это не единственная и далеко не главенствующая концепция. Подобных теорий находится достаточно много: Патриархальная (Р. Филмер), Теократическая, Теория насилия (Е. Дюринг, Л. Гумплович), Социально-экономическая (К. Маркс, Ф. Энгельс, В.И. Ленин), Органическая (Дж. Фортескью, А. Шеффле, Р. Вормс), и даже психологическая (Ж. Бюрдо). Вместе с тем стоит отметить, что теория Общественного договора Руссо – это не первый (скорее последний) и не единственный акт подобного жанра. До этого мы имеем дело с "договорами" Гуго Гроция и Джона Локка, которых в известной мере можно назвать предшественниками Женевского писателя.

Глава II. Авторитарное и демократическое в "Общественном договоре"

Стоит сразу оговориться, что Руссо очень мало говорит непосредственно о демократии или авторитарной власти. Для него они – и это следует из договора – вторичны, как вторична любая форма власти после заключения "договора". Именно поэтому слово "демократия" Руссо употребляет считанные разы, а слова "авторитаризм" (которого, по сути, во времена написания "Договора" не было) мы не найдем вообще. Руссо, однако, говорит о "республике" - республикой он называет "всякое Государство, управляемое посредством законов"⁵⁴. Первым законом, по сути, становится общественный договор. Отсюда легко сделать простой, хотя и спорный, вывод, что все, что происходит после "договора" так или иначе является республикой. Для Руссо не столь важна форма правления. Здесь может встречаться и "монархическая республика", и "республиканская монархия". Каждая из них подразумевает главное – когда-то, давным-давно она была сделана самим человеком, сделана с помощью "Общественного договора", с помощью которым он закрепил и свою свободу (которая весьма отлична от свободы в естественном состоянии), и свою несвободу. Руссо в данном случае, как и в ряде других, подчас противоречит не только так называемым просветителям, то есть авторам идей "просвещенного абсолютизма", но и самому себе, ибо, с одной стороны, общественный договор, заключаемый людьми, заключен ими по собственной воле, с другой же – их воля этим договором перестает существовать.

Демократичен ли общественный договор? И. Верцман, как уже подчеркивалось, писал, что "идее "общественного договора" Руссо придал демократический характер"⁵⁵. Это так, ибо неискаженное исполнение "общественного договора" возможно лишь в эгалитарной (базирующейся на теории равенства) республике, где осуществлено действительное равенство всех без исключения граждан перед законом, что предполагает власть народа – ‘власть и законодательную, и исполнительную’⁵⁶. Однако как "весь народ" может управлять? Естественно, это невозможно. Неспроста Руссо прописал в "общественном договоре" еще одно право (как подчеркивает Верцман – впервые "сформулировано священное право") – право народа свергать тирана. Значит, в соответствии с доктриной Руссо, в результате действия договора возможно появление некого тирана? Посмотрим, как оно происходит.

В.П. Волгин справедливо замечает, что политическая организация, созданная "договором" имеет в себе две цели – 1) поддержание общественного порядка, и 2) обеспечение счастья граждан ⁵⁷.

Прежде всего попытаемся определить термины "авторитаризм" и "демократия".

Итак, авторитаризм (autoritas – власть, лат) – "система власти, характерная для антидемократических политических режимов. Обычно сочетается с личной диктатурой. К историческим формам А. относятся азиатские деспотии, тиранические и абсолютистские формы правления древности, средневековья и Нового времени, военно-полицейские и фашистские режимы, различные варианты тоталитаризма"⁵⁸.

Демократия – "форма государственной политической власти, основанная на признании народа в качестве источника власти. Основные принципы Д.: власть большинства, равноправие граждан, защищенность их прав и свобод, верховенство закона, разделение властей, выборность главы государства и представительных органов⁵⁹. Казалось бы, проект Руссо – чисто демократический документ. Эгалитаризм (теория равенства) – одна из главных идей Руссо, признание "соверена" как источника и исполнителя власти так же характерно для демократии. Говорят об этом и исследователи. Волгин в своей работе приводит слова Руссо – "Я хотел бы родиться в государстве демократическом... Я хотел бы жить и умереть свободным"⁶⁰. Идеалом государственного управления для Руссо, по мнению Волгина, является умеренная демократия⁶¹. Однако обратимся к самому Руссо. Формам правления, как мы уже говорили, он уделяет не самое большое внимание, составляя свой трактат. По сути, он говорит о трех формах правления – демократии, аристократии и монархии. "Соверен может, во-первых, вручить Правление всему народу или большей его части так, чтобы стало больше граждан-магистратов, чем граждан – просто частных лиц. Этой форме Правления дают название демократии. Или же он может сосредоточить Правление в руках малого числа, так чтобы было больше простых граждан, чем магистратов, и такая форма носит название аристократии. Наконец, он может сконцентрировать все правление в руках единственного магистрата, от которого получают свою власть все остальные. Эта форма наиболее обычна и называется монархией или королевским Правлением"⁶².

Однако, пишет Руссо, неправильно, чтобы тот, кто создает законы (т.е. соверен), их исполнял⁶³. Именно в этом и есть главная опасность демократии. Общественный договор сам по себе вроде бы направлен на демократические моменты – равенство, возможность управления, ответственность перед законом. Но возникает вопрос – какое равенство и какие возможности управления предлагает Руссо? Получается, что это равенство "всех перед всеми", и управление "всех для всех", но в любом обществе это вряд ли возможно. Руссо сам говорит об этом. Неправильно, говорит он, чтобы "народ как целое отвлекал свое внимание от общих целей, дабы обращать его на предметы частные"⁶⁴. То есть управлением тем обществом, которое возникло в результате общественного договора все равно будет заниматься небольшая группа людей, а огромная часть – "народ" должен обращать свое внимание и думать о какой-то неясной и расплывчатой "общей воле". К тому же, справедливо говорит Руссо, "противно естественному порядку, чтобы большое число управляло, а малое было управляемо"⁶⁵. Таким образом, демократичность общественного договора, провозглашавшаяся вначале, как нам кажется, почти в любом случае должна уступить место некоему более практичному порядку вещей, когда небольшая группа лиц вершит управление (при этом неизвестно, насколько ей движет мысль об общем благе и исполнении "общей воли"), а другая часть – в общем-то крупнейшая, управляется этой первой. Итак, правильным будет сказать, что человек, заключая "общественный договор" не прощается с своей свободой, но естественную свободу он заменяет на искусственную, которая проявляется в "демократичности" общественного договора. Свобода естественная уходит, потому что теперь, создав общество, человек вынужден "подчиняться верховной власти"⁶⁶. И если человек до заключения договора был свободен вне каких-то норм, то теперь его свобода – это свобода в соответствии с договором, но это еще не значит, что на деле это есть свобода. На деле же вместе с государством появляются некие формы правления, которые теперь уже говорят человеку о его степени свободы. Все они, по сути, не заменяют настоящей свободы, а самая развитая из этих форм – демократическая, невозможна почти ни в каком обществе.

Демократия, как дает понять Руссо, подходит только "для Государств малых и бедных"⁶⁷. Означает ли это, однако, что общественный договор недемократичен? Вовсе нет. Человек заключает договор с таким же человеком на равных условиях. Общество, которое получается в результате договора всегда демократично, ибо как может быть иначе, если все стремятся к выполнению "общей воли". Верховная власть, и это подчеркивалось в свое время Алексеевым, "по самой природе своей едина", и "договор" подразумевает, "что те различные функции ея, которые политическiе писатели обособляют и выдают за отдельные самостоятельные власти, суть не что иное, как проявления одной и той же нераздельной по существу суверенной власти"⁶⁸. А вот формы правления общества могут быть разными. Они зависят от множества факторов – расположения страны, ее размеров (и здесь Руссо, как замечает Волгин, основывается на теории своего "учителя" Монтескье), исторических предпосылок. Так как при демократической форме правления каждый участник целого, весь народ должен "управлять", то она подходит для тех государств, где народа этого очень мало. Конечно, здесь мы встречаемся с противоречием – далеко не единственным – у Руссо. Какова же может быть "общая воля" и как она должна изъявляться, если, как уже было сказано, "противно естественному порядку, чтобы большое число управляло, а малое было управляемо"? ⁶⁹ Как сказал бы Руссо, "не знаю"⁷⁰. Единственное, что Руссо действительно четко оговаривает, это то, что как частная воля непрестанно действует против общей воли, так и Правительство постоянно направляет свои усилия против суверенитета⁷¹. Эта мысль еще раз дает понять читателю, что общественный договор – лишь вынужденная мера, которая делается человеком, и что любое Правление (стоит, кстати, отметить, что многие слова – в том числе и правление – даны в русском переводе с большой буквы) в конечном счете разрушает человека и направлено на изничтожение личной независимость во благо независимости общей.

Человек закабалил себя общественным договором – вот к чему обращает свой взгляд Руссо. Но возможно ли расторгнуть его? Да, возможно. Но это расторжение вряд ли принесет что-то кроме беспорядков, которые меньше всего нужны любому, какому угодно обществу.

Итак, как ни парадоксально это выглядит, но для Руссо один элемент (будь то авторитаризм, или демократичность) ни в коей мере не исключает появления другого. Именно поэтому возможны – и появляются – "республиканская монархия", "авторитарная демократия" и многие другие, для нас непонятные, вещи. В случае с Руссо ключевой фразой всего повествования является фраза о том, что в рамках общественного договора человека "принудят" быть свободным ⁷². Это напоминает такую конструкцию, которую можно условно назвать "принудительное счастье".

Что касается авторитарных черт в рамках ветвей власти, а не в целом, то здесь Руссо пишет еще меньше. Для него деспотические черты и все, что с ними связано плавно вытекает из "общественного договора", как и демократические.

Ничто, пишет Руссо, в Политическом организме не может делаться без двух ветвей власти, силы и воли – исполнительной и законодательной власти⁷³. Правительство, по Руссо, это лишь "посредствующий организм, установленный для сношений между подданными и сувереном, уполномоченный приводить в исполнение законы и поддерживать свободу как гражданскую, так и политическую"⁷⁴.

Об "авторитарности" как таковой Руссо в трактате почти не говорит. Однако он упоминает, что каждая форма правления – будь то аристократия, монархия или, тем более, демократия – могут вырождаться как раз в сторону авторитарного – деспотичного – правления.

Первые общества, как пишет Руссо, управлялись аристократически (В.С. Алексеев-Попов и Л.В. Борщевский, видели в этом то, что Руссо "отходит от античной традиции... видевшей древнейшую форму [правления] в Монархии") ⁷⁵. Демократия же как факт появилась с появлением неравенства, а точнее – по мере того, как неравенство создаваемое человеком (богатство и могущество) брало верх над неравенством естественным (возраст etc) – это породило выборность аристократии⁷⁶.

Некоторые выводы об авторитаризме можно увидеть и в главе об аристократии. Говоря об этой форме правления как таковой, Руссо пишет о трех ее видах – природной, выборной и наследственной (последняя – по сути и является авторитарной).

Пример аристократии, переходящей в деспотию – точнее в другой вид аристократии, который по сути является деспотическим, Руссо видит в республиках Венеции и Берна – предоставив установить законами форму избрания магистратов государю, вышеупомянутые общества почти автоматически обрекли себя на наследственную – худшую из всех форм аристократии.

Мы рассмотрели некоторые аспекты художественного и нравственного наполнения "Общественного договора", в поисках его авторитарных и демократических черт. Оказалось, что и те и другие черты в нем выражены, но при этом авторитарное так же сочетается с демократическим, как и демократическое с авторитарным. Наличие каких-то авторитарных черт (в государстве, в обществе) совсем не исключает того, что это общество – на словах или на деле – будет демократическим. Демократические же черты так же вплетаются в авторитарную власть. Нет форм правления в их чистом виде – замечает Руссо ⁷⁷. Таким же образом, нет для Руссо в чистом виде и каких-то черт этого правления. Именно поэтому становятся вдруг возможными такие непривычные, и даже пугающие нас вещи, как "республиканская монархия" или "авторитарная демократия". Ключевой фразой, на наш взгляд, в данном случае является фраза о том, что человека, заключившего "общественный договор" заставят "быть свободным". Что порождает такие парадоксы – несовершенство "договора" или необходимость, неизвестно. Каждая такая черта, тем не менее, является вторичной по отношению к самому "договору", который, так или иначе, демократический.

Заключение

Человек заключает "Договор" с таким же человеком для того, чтобы избежать опасных последствий выхода из "естественного состояния", для того чтобы обезопасить себя. Вместе с этим, заключая сей договор, он теряет личную свободу, заменяя (или подменяя) ее свободой "общественной". Теперь каждый человек уже не индивидуум (самостоятельный), а часть Целого, которое стремится к "общей воле". Уже в этом моменте заключения договора заложено серьезное противоречие, когда с одной стороны человек освобождает себя, переложив долю ответственности за себя на целое, а с другой стороны – становится рабом этого целого.

В обществе никогда не будет так, что управлять будут "все". Так же и "общая воля" исполняется всегда решением меньшинства, которое управляет обществом. Это меньшинство может вполне сдвинуть общество к самым худшим вариантам его развития – авторитарному или тоталитарному правлению. Чтобы этого не произошло, нужно участие всех граждан в управлении, что мало возможно. Отдавая себя целиком общине, индивид тем самым отдает ей и принадлежащее ему имущество. Договор уже подразумевает собой несовершенство власти и несовершенство управления, которого вряд ли когда-то удастся избежать, даже несмотря на то, что "Общественный договор" – лишь идеальная картина, достаточно сильно удаленная от реальных дел.

Источник

1. Ж. -Ж. Руссо. Об Общественном Договоре // Ж. -Ж. Руссо Трактаты. М., 1969.

2. Ж. -Ж. Руссо. Рассуждение о науках и искусствах // Ж. -Ж. Руссо Трактаты. М., 1969.

3. Ж. -Ж. Руссо. Трактаты. М., 1969.

Библиография

4. Russell B. History of western philosophy. L., 1996.

5. Алексеев А. С.Ж. Ж. Руссо во Франции. М., 1885

6. Алексеев А.С. Связь политической доктрины Ж. -Ж. Руссо с государственным бытом Женевы.М., 1887.

7. Алексеев-Попов С.В. Социальные и политические идеи Руссо // Ж. -Ж. Руссо. Трактаты. М., 1969

8. Верцман И. Е.Ж. -Ж. Руссо. М., 1976.

9. Волгин В.П. Развитие общественной мысли во Франции в XVIII в.М., 1958.

10. Джибладзе Г.Н. Сущность Руссоизма. Тбилиси, 1983.

11. Длугач Т.Б. Подвиг здравого смысла или Рождение суверенной личности (Гольбах, Гельвеций, Руссо).М., Наука, 1995.

12. Каплан А.Б. Каплан А.В. Революционно-демократическая идеология и утопический социализм во Франции XVIII века. М., 1989.

13. Лотман Ю. Руссо и русская культура XVIII в. // Ж. -Ж. Руссо. Трактаты.М., 1969

14. Таранов П. С.150 мудрецiв і философiв. Симферополь-М., 2000.