ОГЛАВЛЕНИЕ

ВВЕДЕНИЕ

1. Лексико-понятийные представления о категориях времени, движения и пространства

2. Вариативные изменения слов с темпоральной семантикой в поэтических контекстах произведений М.И. Цветаевой

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ И ИСТОЧНИКОВ

ВВЕДЕНИЕ

Предметом данной работы является темпоральная (от лат. temporis – время) семантика, реализуемая в лексемах, относящихся к различным частям речи. Исследование направлено на выявление интерпретационных разновидностей категории времени, обусловленных особенностями поэтической метафоризации.

Основная проблема исследования – темпоральная семантика лексических единиц и её экспрессивно- метафорические вариации в поэтических текстах М.И. Цветаевой.

Степень изученности проблемы. Поэзия М.И. Цветаевой являлась предметом изучения многих литературоведов. В то же время её произведения дали содержательный и интересный материал для работ чисто лингвистического направления. Мы можем найти достаточное количество исследований по экспрессивной семантике и экспрессивному синтаксису, по описанию разного рода коннотационных явлений, по описанию фонетико-орфографических особенностей поэзии М.И. Цветаевой. Однако ни в сфере лингвистики, ни в сфере литературоведения мы не найдём масштабного описания тех временных и пространственных интерпретаций, которые придают поэзии особый философский и мировоззренческий смысл.

Актуальность работы определяется необходимостью построения разветвлённой типологии языковых средств, выражающих темпоральную семантику, связанную с нашими представлениями о динамических процессах и временной последовательности.

Объектом исследования мы выбрали поэзию М.И. Цветаевой в связи с тем, что её произведения посвящены таким событиям и состояниям, которые отличаются сложной временной структурой, актуализирующей в большинстве случаев неоднозначность и непостоянность пространственно-временного бытия.

Гипотеза: использование основных метафорических и производных значений лексем с темпоральной семантикой позволяют Цветаевой выразить то многомерное восприятие событий общественной и личной жизни, которые, особым, особым образом взаимодействуя, порождают эмоциональные состояния, характерные для интеллигенции той эпохи.

Целью исследования является изучение способов и особенностей функционирования слов с темпоральной семантикой в поэзии М.И. Цветаевой.

В задачи исследования входит: 1) описание политемпоральных структур, реализуемых в произведениях М.И. Цветаевой; 2) описание случаев нейтрализации временных значений; 3)изучение случаев неоднозначного понимания пространственно-временных отношений.

Основные результаты исследования:1) представленная работа содержит дифференцированное описание темпоральных значений, выраженных лексическими средствами русского языка; 2)выявлены случаи интерпретации пространственно-временных представлений, являющихся результатом использования переносной семантики единиц лексического уровня; 3)описаны случаи нейтрализации лексических значений, связанных с полем темпоральных отношений; 4) выявлен круг синтагматических связей слов, обозначающих пространственные и временные реалии; 5) представлен детальный анализ сочетаемостных возможностей лексем время, день, ночь.

Краткий обзор используемой литературы и источников. В список научной литературы входят работы лингво-философского содержания, излагающие фундаментальные основы человеческих знаний о пространственно-временных отношениях (3,7,8) Лингвистические исследования Н.Д. Арутюновой и Е.С. Яковлевой также выполнены в русле философского направления, актуализируют проблему соотношения категории языка и мышления (1, 14). Работа Х. Бирнбаума «Праславянский язык» затрагивает актуальные проблемы сравнительно-исторического языкознания, связанные с вопросами генеалогического сопоставления славянских языков (2).Особую значимость имеют работы, направленные на описание поля темпоральности в русском языке. Изучении поэтических текстов тесным образом связано с детальным описанием, с теорией коннотационных реализаций семантики номинативных единиц (4,9). Активное использование толковых, фразеологических и этимологических словарей позволяет провести детальный компонентный анализ языковых единиц номинативного характера (5,6,11,12,13).

Источниками исследования послужили примеры стихотворного характера, взятые из поэтических сборников М.И. Цветаевой.

Методы сбора и обработки материала: целевая выборка материала, описание дифференциальных и категориальных признаков, типологическое распределение, классификационное описание.

Методы исследования: компонентный анализ, сопоставительный анализ, толкование.

1. Лексико-понятийные представления о категориях времени, движения и пространства

Время – фундаментальная категория человеческого сознания, являющееся неотъемлемым признаком представлений о трёхмерном пространственном мире, параметры которого определяют характер свойственных ему процессов и действий (8, с.15-20)

Идея времени тесно связана с понятием динамической смены состояний. Действительно, время мыслится нами как однонаправленный вектор, передающий графический аналог непрерывного смещения временных планов (прошедшего, настоящего и будущего). Таким образом, в наших представлениях время – это поток, вектор, последовательность (14, с.51). Все эти понятия обозначают те изменения, которые возможны лишь в трехмерном пространственном мире. Итак, время, действие, пространство – это неразрывно связанные аспекты бытия.

Показательно, что в мировоззрении древних славян категория времени тесно связана с действием (2, с.68-69) . Так русское слово время, восходящее к праславянскому «verme», связано с русским глаголом вертеть, вращать (4). Это как бы «вращение» дней или месяцев по кругу, их чередование, вереница, кстати, и слово вереница этимологически родственно времени – неслучайно мы говорим о веренице дней как об их однообразном повторении и смене. С движением, в конечном счёте, возможно, связано и такое обозначение времени, как час: данное слово легко сочетается с глаголами бежать, спешить, лететь, которые в этом случае актуализируют быстротечность времени.

Мы можем предположить также, что между понятиями время и пространство существует этимологическая связь. Так, например, слово год в праславянском языке означало благоприятное время, которое восходит к понятию удобное время: ср. словен. god – «удобное время, праздник», чешск. hod – «праздник» (4). Слово удобный явно имеет пространственный характер; так, например, в толковом словаре С.И. Ожегова, Н.Ю. Шведовой значение данного слова проиллюстрировано следующими примерами: здесь удобно работать, удобно усесться. Кроме того, слово праздник вполне можно связать с пространственными представлениями: в этимологическом словаре А.И. Молоткова можно найти фразеологическое выражение: Будет и на нашей улице праздник (12).

Итак, время, движение, пространство нераздельны. Время – это величина производная от того неудержимого потока событий, явлений, состояний, которые расположены на однонаправленном векторе последовательных изменений окружающего нас пространства.

Этимологическая связь времени с пространством не столь очевидна, благодаря цикличности временных промежутков, подчиняющихся круговороту природы, регулярности смены дня и ночи, зимы и лета. Таким образом, изначально время не осознаётся как протяжённость. В древности у славян, так же как и у других народов, не было, естественно, такого абстрактного представления о времени, как сейчас (2, 45-46). Вот почему набор слов, которым обозначалось тогда это понятие, был, с одной стороны, привязан к конкретным ассоциациям, а с другой – синкретичен, т. е. концентрирован и неразделён по смыслу.

Можно выделить такие общие наименований времени у славян, как время, год, час, пора, век, день, ночь.

Обобщенным наименованием времени в русском языке осталось только первое слово время, а слова век, год, час стали обозначать лишь его количественные отрезки; слово время приобрело вариативные смыслы и стало обозначать не только время вообще, а его определённый период, срок: благоприятное время, время урожая, время истекает.

Многозначные слова в контексте способны реализовывать лишь одно из своих значений. Наиболее частотными являются основные, непроизводные значения. Так, слово час в большинстве случаев обозначает единицу времени, а само понятие время, как правило, мы понимаем как способ существования материального мира. С другой стороны, слово время может иметь и более узкий смысл, синонимичный семантике слова пора: время любви – пора любви, золотое время юности – золотая пора юности. С точки зрения экспрессивно-коннотационного аспекта лексема пора несёт большую эмоциональную нагрузку, придающую окружающему контексту особую поэтическую окраску, которая оттеняет стилистическую нейтральность слова время. Такое стилистическое отличие уходит в этимологические недра слова пора. Его сближают с такими исконно русскими словами, как порить (быть в хорошем состоянии), спорить (быть удачным) (11). Таким образом, «до поры, до времени» – это не просто «преждевременно», а «прежде чем вкусил радости бытия».

Особое место в поле темпоральности принадлежит слову рок, которое приобрело значение неминуемого предопределения в цепи событий, составляющих временную последовательность – темпоральную категорию, производную от однонаправленной динамики фактов, процессов, состояний, связанных и несвязанных причинно-следственными отношениями, как параллельных, так и последовательных на временном векторе: роковое время, роковая пора, роковой час, роковая ошибка.

Нечто роковое ощущается и в возвышенной тональности слова година (в отличие от слова год, година означает время, ознаменованное важными общественными событиями). Фразеологизированные словосочетания лихая година, чёрная година, година бедствий обозначают несчастья, невзгоды, постигшие людей в определенный период времени (3, с.78-79). В семантической структуре данного слова присутствует ярко выраженный коннотативный компонент, указывающий на опасность, близость смерти или саму смерть. Видимо, данное экспрессивное значение, с точки зрения этимологии, является производным, развившимся из прототипического понятийного смысла, не связанного ранее с какими-либо дополнительными эмоциональными оттенками (на старославянском языке слово година можно обозначать каждый день, каждый час; в чешском слово година – это 1/24 часть суток (5)).

При исчислении времени в рамках оппозиции «светлая часть дня/ темная часть дня» основной акцент ставиться на первую часть, которая характеризуется активной жизнедеятельностью людей (день - это не всегда половина суток; очень часто слово день употребляется для обозначения полных суток: «Я приеду через три дня»). С объективно-научной, астрономической точки зрения противопоставление дня и ночи предстаёт в низменном системном единстве. Сутки – одна из основных временных единиц, обусловленная периодом вращения Луны вокруг земли, месяц – периодом обращения Луны вокруг Земли, а год – периодом обращения Земли вокруг Солнца. Однако во многих случаях мы можем наблюдать отход от чисто временных представлений, что неизбежно приводит к наслоению особых ассоциативно-эмоциональных смыслов, лежащих в основе поэтического восприятия действительности.

2. Вариативные изменения слов с темпоральной семантикой в поэтических контекстах произведений М.И. Цветаевой

О своем творчестве М.И. Цветаева писала: «Безмерность моих слов – только слабая тень безмерности моих чувств». Действительно, комбинируя и интерпретируя значения слов, поэтесса стремится выразить своё восприятие непостижимости, загадочности бытия, судеб, устремлений, чувствований – всего того, что в совокупности дает представление о жизни и о потоке времени.

Для поэзии М.И. Цветаевой характерно частое употребление слов время, век, час, миг, ночь, день. Данные лексемы, обладая ярко выраженной временной семантикой, в поэтических текстах приобретают дополнительные понятийные и эмоционально-экспрессивные смыслы.

Так, слово ночь может приобретать пространственное значение, поскольку темнота, свойственная данному времени суток, покрывает всё окружающее пространство. Таким образом, погруженные в ночь предметы как бы растворяются, утрачивая свои грани и отличительные черты. В этих случаях мы можем наблюдать феномен синкретического слияния временного и пространственного смыслов:

Руки люблю

Целовать, и люблю

Имена раздавать

И ещё – раскрывать

Двери!

- Настежь – в тёмную ночь! (Бессонница)

Побуждение, выраженное именной конструкцией с предлогом …в темную ночь, имеет явно выраженную пространственную семантику, поскольку в подобных случаях налицо четкое указание на направление движения (ср. с высказываниями типа: В машину! Быстро! или В окопы! Скорее! и т.п.). С другой стороны, если ночь и мыслится как некое направление, то это направление представляет собой тот всеобъемлющий континуум, который окружает островок, неподверженный влиянию темноты (освещенное помещение), являющийся исходной точкой движения.

Безусловно, время, представляющее собой ту величину, которая определяет существование материи в каждой временной точке, не может мыслиться узко.

Ах, ночь!

Где–то бегут?

Ко сну – клонит.

Сплю?

Где–то в ночи

Человек тонет. (Бессонница)

В рамках одного четверостишия слово ночь может иметь совершенно разное значение:

В огромном городе моём – ночь.

Из дома сонного иду – прочь.

А люди думают: жена, дочь, -

А я запомнила одно: ночь. (Бессонница)

В первом случае слово ночь - время суток. Во втором – имеет предметно-одушевлённое значение и ставится в один ряд с существительными жена, дочь. Ночь в поэзии Цветаевой ассоциируется с тайной, которую способен открыть, разгадать не каждый. Ночь сочетается со словом бессонная. Ночь способна зажечь, открыть тайну. Таким образом, М. Цветаева видит мистический характер этого слова. Этот смысл вкладывался в слово ночь славянами издавна, но в поэзии М.И. Цветаевой он более наполнен мистикой, т.к. ночь – время познания себя, тайн жизни, возможность прислушаться в тишине к особенному миру, к себе. Такое видоизменение смыслов обусловлено активным использованием состемно-окказиональных компонентов, представляющих собой квантированные компоненты семантики (1, 90-92)

Ночь – время, отведённое для сна. Это период, за который можно многое изменить, это грань между прошлым, будущим, настоящим.

Две руки – ласкать – разглаживать

Нежные головки пышные.

Две руки – и вот одна из них

За ночь оказалась лишняя. («Две руки, легко опущенные…»)

Стремясь передать всю глубину своего поэтического восприятия, М.И. Цветаева прибегает к оксюморону, стирая антонимическое представление между значениями слов.

Высоко горю – и горю дотла!

И да будет вам ночь – светла! («Алле»)

Метафорические сочетания ассоциативного характера часто используются автором в словосочетаниях со словами час, век, время, день, ночь.

К груди моей,

Младенец льни:

Рождение – паденье в дни. («Сивилла – младенцу»)

Дни в данном случае следует понимать как тот нескончаемый поток времени, который охватывает несчетное количество событий, бытие всего сущего, жизнь каждого и жизнь всех.

Плачь, маленький, о них и о нас:

Рождение – паденье в час. («Сивилла – младенцу»)

Час расширяет свои понятийные границы, синонимизируясь с понятиями время и вечность.

Я знаю, что нежный май

Пред оком Вечности – ничтожен. («На бренность бедную мою..)

Особая выразительность данных слов обусловлена сопоставлением временных континуумов, несоразмерных по своей протяженности.

Но моя река - да с твоей рекой,

Но моя рука - да с твоей рукой

Не сойдутся, Радость моя, доколь

Не догонит заря - зари. («Стихи к Блоку»)

Несовместимость человеческих судеб подчеркивается указанием на незыблемость законов, определяющих течение времени: более ранний временной план не может совпасть с более поздним.

Слово день в словаре С.И. Ожегова имеет значение части суток от утра до вечера. Но, анализируя следующие строки, можно сделать вывод об особом восприятии этого слова: если ночь – время власти, возвеличивания, познания себя и мира, то день – трагедия, реальность.

А в прочем – что ж, коли не лень!

Но, всех перелюбя,

Быть может, я в тот чёрный день

Очнусь – белей тебя. («Суда поспешно не чини...)

или

И так мне сердце над Рэ-Сэ-Фэ-Сэ-Ром

Скрежещей – корми – не корми! –

Как будто я сама была офицером

В октябрьские смертные дни.

Быть может – от плеча,

Притиснутого лбом.

Быть может – от луча,

Невидимого днём. («Есть в стане моём – офицерская прямость..»)

или

Погребённая заживо под лавиною

Дней – как каторгу избываю жизнь. («Существования котловиною..»)

Прослеживается линия: день – время суток ограниченное, наполненное злобой, страданием, ложью. В отличие от ночи, также времени суток, М.И. Цветаева воспринимает день как время несчастий, личных трагедий.

Я – страсть твоя, воскресный отдых твой,

Твой день седьмой, твоё седьмое небо. («Психея»)

Слово день связано с ценностным восприятием личности, что дополнительно актуализируется магическим смыслом числительного семь.

В своем творчестве М.И. Цветаева постоянно интерпретирует идею времени, стремясь выразить свое неоднозначное, во многом парадоксальное восприятие жизни и смерти, гармонии и хаоса, созидания и разрушения.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Величие творчества М.И. Цветаевой состоит в том, что квенэссенцией ее поэзии является некая высокая точка зрения на все приходящие и неприходящие житейские ценности. Такой возвышенный уровень поэтического мышления может выражаться в мастерском оперировании понятиями пространственно-временного порядка, что позволяет автору донести до нас идею целостного восприятия времени, в котором, как в едином потоке, сливаются события прошлого и настоящего, предопределяя тем самым то грядущее и неизбежное, что обусловлено неведомыми человеку законами.

М.И. Цветаевой присуще обостренное восприятие конфликта между временем и вечностью. Под временем она понимает сиюминутность, скоротечность переживаемых состояний, стремительно проходящую современность. Вечность, в представлении поэтессы, – это непостижимая бесконечность, бездна, в которой сливаются воедино судьбы всех живущих, живших и тех, кому еще предстоит родиться и жить. Вечность – это та истина, которая недоступна людям.

Использование основных метафорических и производных значений лексем с временной семантикой позволяют М.И. Цветаевой выразить то неоднозначное восприятие событий послереволюционной эпохи, которое породило противоречивые эмоциональные состояния, характерные для интеллигенции той эпохи.

Актуализация вариативных смыслов лексем с темпоральной семантикой, создание контекстуальных условий, реализующих идею временной последовательности событий, активное использование экспрессивных значений темпоральной лексики дают возможность автору создать целый спектр метафорических образов, позволяющих постичь ту неуловимую связь, которая объединяет в единое целое пространство и время, внутренний мир человека и динамику окружающей его жизни, эмоциональные устремления и логику причинно-следственных отношений.

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ

1. Арутюнова, Н.Д. Предложение и его смысл (логико-семантические проблемы). Изд. 2-е. - М.: Едиториал УРСС, 2002.

2. Бирнбаум, Х. Праславянский язык . - М.: Наука, 1987.

3. Всеволодова, М.В. Способы выражения временных отношений в современном русском языке. – М.: Русский язык, 1982 .

4. Вартаньян, Э. Из жизни слов. - М.: Русский язык, 1963.

5. Трубачёв, О.Н. Этимологический словарь славянских языков. Праславянский фонд. - М.: Наука, 1977.

6. Ожегов, С.И., Шведова, Н.Ю. Толковый словарь русского языка, 4-е изд., дополненное. – М.: Азбуковник, 2002.-944с.

7. Потаенко, Н.А. Темпоральная лексика как опыт лингвистического изучения. – АН СССР, 1979, т.38, №3.

8. Рейхенбах, Г. Философия пространства и времени. - М.: Наука, 1986.

9. Телия, В.Н. Коннотативный аспект семантики номинативных единиц. - М.: Наука, 1986.

10. Теория функциональной грамматики: Темпоральность. Модальность. – Л.: Наука, 1990

11. Фасмер, М. Русский этимологический словарь. - М.: Русский язык, 1982.

12. Фразеологический словарь русского языка/Под. ред. А.И. Молоткова – 4-е изд., - М.: Русский язык, 1982.

13. Шанский, Н.М., Иванов, В.В. Краткий этимологический словарь. - М.: Русский язык, 1975.

14. Яковлева, Е.С. Фрагменты языковой картины мира: (модели пространства, времени и восприятия). – М.: Гнозис, 1994.

ИСТОЧНИКИ

1. Цветаева, М.И. Стихотворения и поэмы. – М.: Дрофа: Вече, 2002. – 369 с. – (Библиотека отечественной классической художественной литературы)

2. Цветаева, М.И. Избранное/Сост. Коммент. Л.А. Беловой. - М.: Просвещение,1990.- 367 с.