Оглавление

Введение

1. Изобразительное творчество и архитектура

2. Мифология

3. Религия

4. Литература

5. Просвещение

Список использованной литературы

Введение

Несмотря на успехи, достигнутые за последние годы в изучении философии, литературы, религии, мифологии, изобразительного творчества древней Японии, многие теоретические аспекты остаются актуальными.

В истории каждой культуры существует длительный период, в течение которого на земле будущей национальной культуры накапливаются традиции, формируется и зреет стиль, определяющий собой специфику культуры, ее неповторимость.

Якобсон В.А.(1977), изучив труды Sonders E., пришел к выводу, что японские острова предположительно начали заселяться приблизительно пять тысяч лет назад. Большая часть населения пришла сюда, по вероятности, из материковой Азии. Есть возможность различать две этнические струи, составляющие японский народ: северная обнаруживает неоспоримые связи с народами, в филологических науках именуемыми урало-алтайскими (племена тунгусов, монголов), в то время как южные элементы, вне всякого сомнения, родственны с культурами южных морей. Однако где и когда произошло смешение тех элементов, которые при своем соединении составили японскую, так сказать, "расу", остается неясным.

1. Изобразительное творчество и архитектура

Основные параметры, описывающие любую культуру в истории человечества, ее характер – пространство и время, впервые зафиксированы в его изобразительном творчестве и ритуалах, которые являлись неотъемлемыми частями древнего мифа. Интересен тот факт, что именно изобразительное творчество явилось первым пространственным воплощением изначального космизма человеческих представлений. Этим и объясняется закономерность: чем дальше отстоит эпоха от нашего времени, тем большее место в памяти, в его представлениях о культуре той эпохи занимают сведения об изобразительном искусстве. Сюжеты древнейшего мифа запечатлены в наскальных изображениях и орнаментированной керамике, в сакральных предметах из бронзы и в курганах раннего железного века, в первых по времени архитектурных сооружениях.

На протяжении тысячелетий палеолита и неолита на японской земле одни археологические культуры сменяют другие, и вплоть до рубежа неолита и энеолита культурный комплекс почти ничем принципиально не выделяется из общей культуры Дальнего Востока, Юго-Восточной Азии и Океании, откуда, как известно, происходили миграции племен на Японские острова и далее. И только в конце каменного века начинает проявляться своеобразие сплава неолитических культур конгломерата племен, заселивших территорию Японских островов.

Древнейшие памятники искусства Японии относятся к культуре дзёмон (VII-I тысячелетие до н.э.). Основным жанром изобразительного искусства того времени была орнаментированная керамика.

Керамические сосуды в дальневосточном регионе не обладают еще законченной художественной системой своего орнамента. На этом этапе орнамент декора сосудов фиксирует еще пока только отдельные представления человека об окружающем мире. Но и здесь уже с полным основанием можно выявить целый ряд сюжетов мифа.

Самый важный из них зафиксирован в спирали. Как известно, спираль – один из самых древних символов человечества. Она встречается в Месопотамии, петроглифических композициях Судана и в керамике додинастического Египта и является одновременно магическим ритуальным символом и художественно-декоративным образом. Но в неолитическом орнаменте Дальнего Востока она несет чисто символическую нагрузку. Здесь со спиралью связаны изначальные представления о змее. Связь спирали с идеей плодородия позволяет связать ее также и с сюжетами раннеземледельческого мифа. Вообще спираль-змея связана с важнейшими небесными стихиями – дождем, громом, молнией.

Примерно в I веке до н.э. на юге Японии сосуществуют культуры металла и камня. В это время появляются бронзовые изделия, в том числе ритуальные колокола дотаку и зеркала. В связи с этим формы и узоры глиняных сосудов упрощаются, приобретают более утилитарный характер.

Сочетание, с одной стороны, стойких традиций неолита и энеолита, а с другой – все усиливающегося притока с материка более развитой и зрелой культуры привели к соединению внутри изобразительной системы энеолита-бронзы разнородных и достаточно противоречивых традиций, что оказывает серьезное влияние на развитие японской стилистики последующего времени.

На рубеже неолита и энеолита изобразительный стиль керамики являет собой образец самостоятельной символической системы, переработавшей множество заимствований в единый, неповторимый стиль.

Система позднего дзёмона (I в н.э.) демонстрирует космогоническую систему мифа, представляя картину мироздания, свободно развертывающегося в пространстве. Чисто символическая модель мироздания представлена глиняной погребальной урной с острова Хонсю. Три спирали расположены строго по вертикали, олицетворяя три мира: небесный, земной и подземный. Движение спирали не замкнуто краями сосуда, оно бесконечно уходит вверх и вниз.

К моменту наступления раннежелезного века керамика дзёмон эволюционирует от функциональности и знаковости в сторону декоративности, знаменуя разрушение системы мифа, и уступает место феномену сакральной ритуальной скульптуры ханива, появление которой знаменует смену мифа древнеяпонской религией, впоследствии получившей название синто.

Формирование японского общества бронзового и раннежелезного веков происходят в условиях, когда мир когда окружающий мир вступил уже в эпоху средневековья. Поэтому обстоятельства и темпы развития японского общества совершенно иные. Оно не только идет ускоренными темпами, но и очень резко прерывается в результате активного вторжения в Японию в VI-VII веках вместе с буддизмом совершенно иной стадиально и этнически культуры. Таким образом, складывающаяся народность, японское общество, едва только вставшее на путь создания варварского королевства, общество внутри которого формируется два уклада, рабовладельческий и феодальный, и в то же время общество, обремененное сложным грузом пережитков племенного строя, столкнувшись лицом к лицу со зрелой средневековой цивилизацией, обогащенной достижениями народов Китая, Кореи, Индии и Центральной Азии, круто меняет направление своего развития.

Протояпонская культура является весьма плодотворной основой для формирования неповторимой культуры Ямато, способной активно взаимодействовать с самыми различными культурами, сохраняя уже накопленные традиции.

Погребальная структура ханива, в которой воплотился духовный идеал общества Ямато, является самым ранним памятником древнеяпонского искусства. Она появилась в V веке н.э. и получила широкое распространение в VI-начале VII веках. Период Ямато в японской истории знаменует собой переход от раннеклассового общества, союза племен во главе с племенными вождями, к государству. В этот период возводятся царские курганы (кофун) круглой и подковообразной формы, обнесенные рвом с водой – религиозные комплексы солнечного культа эпохи начала железного века. По их поверхности были расположены полые глиняные фигурки (ханива). Ямато – период становления японской народности. Существует мнение, что японцы эпохи развитого средневековья ничем не отличаются от народа Ямато. Именно в этот период, накануне распространения в Японии буддизма, возникло самобытное искусство, в котором воплотился мир религиозно-мифологических представлений раннего, добуддийского синто.

В скульптуре ханива имеется два типа изображения: изображение жриц, жрецов-воинов и воинов без жреческих регалий; изображение придворных, челяди и простолюдинов. Первый тип может быть отнесен к магическому портрету. Его иконография обнаруживает полное соответствие мифологическим сюжетам, содержащимся в "Кодзики", "Нихонги" и других памятниках. Таким образом, в скульптуре ханива запечатлен пантеон добуддийской Японии. Интересно, что слова, обозначающие только скульптуры ханива, вошли в состав большинства имен собственных богов синтоистского пантеона, которые зафиксированы в "Кодзики", "Нихонги" и других памятниках.

В иконографии ханива воплощено взаимодействие земного и небесного. Стилистика скульптуры стремится к предельной выразительности и обобщенности изображения деятельности человека. Несмотря на небольшие размеры, скульптура отличается подлинной монументальностью, уравновешенностью композиции, смелой передачей движения. Художественные приемы творцов ханива, понимание пространства вполне соответствует японской эстетике последующих времен, когда функциональная условность изображений была осмыслена в категориях красоты и гармонии.

Наряду с курганами первыми сооружениями, выделяющимися среди примитивных земляночных построек древней Японии, были зернохранилища; лишенные окон, приподнятые над землей для защиты от наводнений столбами, они перекрывались двускатной соломенной крышей, имели высокие приставные лестницы. Расчищенная вокруг них площадь служила местом первых земледельческих обрядов. По типу этих древних амбаров на обширных засыпанных галькой территориях, обнесенных четырьмя оградами, в первые века нашей эры были возведены синтоистские святилища в Исе и Идзумо. Простотой и ясностью своей конструкции они заложили основу традиции японского зодчества.

Вместе с распространением буддизма в Японии с конца VI-начала VII веков началось строительство монастырей, пагод и храмов по китайским и корейским образцам. Небольшие по площади, разнообразные по своей внутренней планировке ансамбли Асукадера (588 г.), Ситеннодзи (593 г.), Хоккидзи (начало VII века) и Хорюдзи (607 г.) включали пагоду, главный храм Кондо и ряд одноэтажных храмовых помещений, обращенных фасадом на юг, примыкающих стенами и крытыми коридорами к южному и среднему воротам. Здания возводились по стоечно-балочной системе на белокаменной платформе, имели окрашенные красным лаком колонны и кронштейны, поддерживающие массивную черепичную, изогнутую по краям, одно- или двухъярусную крышу, сочетающую двускатное и четырехскатное покрытие (примойя дзукури). Квадратные в плане пагоды отличались четкостью и рациональностью форм, значительной сейсмоустойчивостью. В отличие от ничем не заполненных внутри синтоистских святилищ, центральную часть буддийских храмов составляли алтари, включающие изображения буддийских божеств, выполненные из золоченой бронзы или раскрашенного дерева. Статуям высших божеств VII века, генетически восходящим к раннесредневековой пластике Китая и Кореи, присущи суровость и аскетическая отрешенность. Более разнообразны по типу и позам божества милосердия – бодхисаттвы; их лица озарены выражением одухотворенной нежности, головы увенчаны драгоценными коронами.

Времени утверждения единого государства соответствует создание в 710 году первой столицы Нара, выстроенной по образцу китайских регулярных в плане городов. Главные храмовые ансамбли города выделялись четкой симметрией планов, небывалой пространственной масштабностью площадей и путей процессий величием и мощью конструкций. С укрупнением храмов изменился и характер буддийской пластики – дифференцировались образы божеств, умножилось количество статуй. Среди материалов нарской скульптуры – бронза, дерево, сухой лак, глина. Развитие японской государственности отразилось в монументальных, полных внутренней силы, национальных по типу лиц, героизированных скульптурных образах. Их движения приобрели большую свободу, тела – округлость и пластичность; композиции утратили былую замкнутость. Особой экспрессией отличались и жесты полубогов – защитников буддизма, изображаемых в доспехах воинов. В VIII веке возникли и первые скульптурные портреты знаменитых проповедников буддизма. Большое распространение получили гротескные ритуальные маски. Исполненные гибкими линиями с легкой подкраской настенные росписи храма Хорюдзи (VIII век), близкие индийским и китайским образцам, свидетельствуют о высоком уровне японской живописи того периода.

Перемещение в 794 году столицы в Хэйан положило начало так называемому периоду Хэйан (IX-XII вв.). Это время, связанное с дальнейшим развитием феодализма, ознаменовалось углублением интереса к миру человеческих чувств, тягой к созданию более самобытных в национальном отношении художественных ценностей. Всвязи с появлением сект Тэндай и Сингон, отождествляющих Будду с самой природой, началось строительство монастырей не только в пределах столицы, но и в ее горных окрестностях. Храмы Энрякудри (782), Когобуди (816) и Муродзи (к. VIII-н.IX вв.) отличаются скромными размерами, интимным сочетанием зданий с природой, отсутствием регулярного плана. Сложнее и разветвленнее по тематике стали алтарные композиции. Пытаясь воспроизвести щедрость и бесконечное многообразие сил Вселенной, мастера включили в них ряд изображений многоликих и многоруких божеств – охранителей стран света, целителей от недугов. Раскрашенные в яркие цвета, эти деревянные статуи утратили былую величавую красоту и приобрели устрашающий облик. Для буддийской живописи особенно характерными стали символичеслие схемы мироздания – иконы-мандалы.

2. Мифология

Наиболее древней системой ценностей является миф. Японская мифология формируется под влиянием характерных для Японии природных условий. Климат Японии изменчив и переходит от умеренного в северной оконечности до субтропического на юге. Острова с обширными горными областями обильно наделены разнообразными природными красотами, к которым японцы были всегда восприимчивы. Самые ранние поэтические творения, навеянные красотой природы и выражающие гармоническое слияние человеческого бытия с его естественным окружением, свидетельствуют об этом. Более того, самые чувства, вызванные природой, выражаются с помощью переживаний человека. И все-таки степень персонификации в японской мифологии никогда не достигает того уровня, как, скажем, в исключительно антропоморфических мифах древней Греции. В японских мифах персонификация никогда не затемняет их истоков в реальном материальном мире, которые японцы по большей части хорошо сознают.

По мнению Якобсона В.А.(1977), представляет интерес также тот факт, что в стране, где природные бедствия, такие, как тайфуны, землетрясения и наводнения, случаются достаточно часто, взгляд самих японцев на природу всегда оставался кротким, сосредоточенным на ее спокойном состоянии и прелести гораздо более, чем на ее угрозах и бесчинствах. Нигде в японской мифологии не удается найти идею великой катастрофы, вечно угрожающих божеств природы. Фольклор дает примеры докучных, надоедливых и озорных духов, но не упоминает о всесильном и грозном божестве. Фактически японцы вообще воздерживались от персонификации катастроф и бедствий. Как правило, конфликты, происходящие в их мифологических повествованиях, лишены напряженности и, в отличие от греков с их любовью к высокой трагедии, развязка столкновений в японских мифах чаще всего обеспечивается духом компромисса. Такая позиция не вступает в противоречие со стремлением японцев к гармоническому существованию в той среде, в которой они живут.

В своих исследованиях Якобсон В.А.(1977) указывает, что всеохватывающее согласие с природой, как основа японского мировоззрения, привело к их одухотворяющему взгляду на вселенную. К явлениям природы и к человеческим существам японцы относились как к исполненным жизненной силы; все у них было наделено собственной жизнью особого рода. Эта жизненность вещей, отличающихся от обыденности цветом, формой или чем-либо в этом роде, воспринималась как "наивысшее". Все обладавшее необычной силой, или красотой, или формой, было предметом поклонения и именовалось "ками". Список "ками" бесконечен: внушающая благоговение гора, скала причудливой формы, стремительный поток, столетнее дерево...

Японские мифы составляют несколько хаотичную структуру, по своей природе скорее отрывочную, чем эпическую. Более всего они похожи на смесь различных суеверий, а не на связную систему легенд. Эти мифы столь беспорядочны, что, даже если отвлечься от сложностей, которые возникают каждый раз при отнесении их к той или иной группе, все равно в них трудно отличить поздние добавления от более ранних преданий. По мнению Токарева С.А.(1997), японская мифология является совокупностью древнеяпонской (синтоистской), буддийской и возникшей на их основе (с включением даосизма) поздней народной мифологических систем. Научные исследования автора указывают, что древнеяпонская мифология запечатлена в многочисленных памятниках, таких как "Кодзики", "Нихонги", этнографические описания японских провинций, так называемые фудоки, древнейшие молитвословия норито, "Когосюи" и "Кюдзихонги".

"Кодзики" и "Нихонги" были продуктом среды, интересовавшейся главным образом китайской культурой, которая была ведущей в Японии VIII века. Оба произведения стремятся доказать положения культурно-политического свойства, а именно что народ, называющий себя Ямато (то есть те, кто населяли район современных Осака и Киото), может претендовать на превосходство над другими политическими и культурными центрами.

Таким образом, целью обоих сочинений было создание своего рода официальной истории по образцу китайских династийных историй, и составители взирали на написание собственной истории глазами предубежденными и рассудочными. Они старались приложить к собственным предшествующим векам откровенно китаизированные положения, характерные для VIII века. Во многих случаях они прибегают к утонченным рассуждениям, которые едва ли могли появиться, пока не утвердилось в целом влияние буддизма и китайской культуры. Несмотря на политические мотивы и культурные предрассудки, свойственные обеим этим книгам, они могут представить богатый материал по ранней Японии и должны рассматриваться как главные источники по японской мифологии.

Токарев С.А. (1997), изучив материалы первых свитков, выделил три основных мифологических цикла: в первом, космологическом цикле действие происходит на равнине высокого неба – такама-но хара, где обитают небесные боги, и в царстве мертвых ёми-но куни. Во втором цикле Идзумо действие происходит на земле (Идзумо – древнее название местности, ныне расположенной в восточной части префектуры Симане в центральной Японии). Третий цикл рассказывает о событиях, происходящих в местности Химука (нынешняя префектура Миядзаки, остров Кюсю). Героями мифов в этих свитках выступают боги-ками, одни из которых действуют и говорят подобно людям, другие же олицетворяют абстрактные, умозрительные представления. Высшую категорию ками представляют собой небесные ками, среди которых, в свою очередь выделяются "особые небесные" ками, ниже их стоят земные ками, обычно привязанные к определенной местности; и, наконец, еще ниже – ками-духи, проявлением существования которых служат предметы и явления природы.

В японской мифологии нет единого творца – зачинателя мироздания. Все начинается не с хаоса, а с самопроизвольного установления самого первоначального и элементарного порядка, одновременного появления богов-ками.

Первых ками трое: Амэ-но минакануси, Такамимусуби, Камимусуби. В отличие от последующих поколений богов, являющихся парами, они не имеют пола и каких-либо внешних признаков. За этой троицей появляются еще четыре ками-одиночки. Они уже менее абстрактны и связаны с теми или иными природными объектами. Двое из них были рождены в лоне земли, которую можно отождествить с Японией (поэтическое название Японии в мифах – "тростниковая долина – срединная страна"). Следом рождаются бог, навечно утвердившийся на земле, и бог обильных облаков над равнинами – последние боги-одиночки. Бог всплывающей грязи и его младшая сестра богиня осаждающегося песка открывают список богов, являющихся парами.

Завершение космогонического процесса приходится на пятую пару этих богов Идзанаки и Идзанами. Ко времени их появления "земля еще не вышла из младенчества" и, подобно плавающему жиру, носилась по морским волнам, поэтому высшие небесные боги поручают этим богам обратить жидкую землю в твердь, что они совершают, мешая воду копьем.

Затем, заключив брак, они рождают острова, составляющие Японию, а потом богов-духов, которые должны эту населить. Мир постепенно обретает свой обычный вид: являются горы и деревья, равнины и ущелья, туманы в ущельях и темные расщелины, а "хозяевами" всех предметов и явлений окружающего мира становятся рожденные здесь ками. Старшая дочь Идзанаки, Аматэрасу, получает во владение "равнину высокого неба" и становится главным божеством пантеона, покровительницей земледелия. Небесные владения Аматэрасу описываются, как некое подобие земли. Здесь есть рисовые поля, покои для ткацких работ и т.д.

Следует иметь в виду, что Аматэрасу не была верховным божеством в архаической мифологии Японии. Включение в мифологический пантеон Аматэрасу, верховной богини императорского рода, происходит на уровне соединения мифологических систем нескольких племенных групп. При этом для большей значительности ее необходимо было ввести в неизменную архаическую часть, так как повышенная древность означала и высокий статус. На определенном историческом этапе происходит соединение функций богов стихий разных племенных богов, что находит отражение в структуре изложения мифов, то есть происходит соединение мифов разных племенных групп в рамках одной мифологической системы.

На самых ранних этапах развития японского общества, видимо, существовало мифологическое единство на уровне мирообъяснения, что предопределило существование единого ритуального комплекса. В тот период божества могли иметь разное обозначение, даже олицетворяя одни и те же стихии и явления природы, так как Японию населяли этнически разные племена. В дальнейшем с развитием социальных отношений, с выделением отдельных родов-племен функции богов усложняются, то есть многие божества становятся богами-охранителями того или иного рода. Вероятно, именно в этот период и выходит на первый план, или, возможно, даже возникает богиня Аматэрасу, как богиня одного рода-племени, который впоследствии стал императорским. Имеются интересные сведения о богине Аматэрасу:

1. В первом мифе "Когосюи" упоминается другая богиня Солнца без имени.

2. Среди "земных богов" была богиня Солнца, ее имя встречается в мифе о женитьбе одного из небесных посланцев на земной богине Сита-тэру-химэ. Ее имя означает "низ освещающая дева", то есть она является богиней Солнца.

Это и свидетельствует о позднем введении богини Аматэрасу в ранний слой японского пантеона.

Итак, японским мифам можно дать такую характеристику: они одновременно чувствительны и заземлены, шутливы и меланхоличны. Они никогда не изображают истинно трагических чувств. В них преобладает тенденция к компромиссу, они никогда не сопрягаются с всеобъемлющим чувством катастрофы, присущим другим мифологиям. Возможно, что это результат сильного чувства гармонии с естественным окружением, которое всегда воспитывали в себе японцы. И поэтому нет ничего удивительного, что, одухотворяя те стороны, которые занимали их воображение, они обращали внимание не только на приземленную полезность, но и на такие качества, как творческая сила, чистота и красота.

3. Религия

Религия стала доминировать в культуре вслед за мифом. Поэтому превалирующей религией древней Японии стал синтоизм, так как в его основе лежали мифы. Как известно, древнейшие свидетельства о вероучении синтоизма запечатлены в книге "Кодзики". Существенной стороной синтоизма является поклонение красоте природы (гора Фудзи, цветущие деревья и т.п.). Синтоизм сложился в 6-7 веках. Верховным божеством в синтоизме считается богиня Аматэрасу-богиня Солнца, глава пантеона синтоистских богов.

Будучи языческой религией, синтоизм представляет собой чистый политеизм – в его вероучении "путь богов", то есть совокупная воля всех божественных существ, признается единственной определяющей силой человеческой судьбы. Боги в синтоизме не разделены на добрых и злых и не ограничены никаким стоящим над ними законом; в то же время они жестко привязаны к конкретным природным стихиям, во многих случаях даже топографически. Такое дробление божественных сил, с одной стороны, не позволяет выстроить четкой иерархии синтоистских богов, а с другой – ограничивает пантеон синтоизма богами, олицетворяющими исключительно местные, характерные именно для Японии природные стихии, что и замыкает синтоизм национальными рамками.

Первые упоминания в источниках о проникновении буддизма относятся к началу 6 века. В 538 году посольство корейского королевства Пэкче, прибывшее в Ямато, преподнесло царю несколько буддийских сутр. Начиная с 8-9 веков для Японии характерен буддийско-синтоистский синкретизм, то есть симбиоз этих религий в рамках японского общества.

Из соединения буддизма и синтоизма возник вероисповедный комплекс, рёбусинто ("путь буддизма в синто"). Согласно представлениям рёбусинто, прилагая усилия одного рода, вы благодаря ответу богов получаете приятное обыденного опыта, а, прилагая усилия иного рода, вы благодаря закону кармы и помощи бодхисаттв приближаетесь к свободе от всех стремлений. При этом силы богов, бодхисаттв и кармы признаются в равной степени реальными, поэтому в той или иной ситуации человек может смело опираться на каждую из этих сил, однако на всю жизнь он может избрать только одну миссию – миссию успеха в этом мире или миссию освобождения от стремлений.

Синтоизм и буддизм поделили между собой жизненный путь японца: светлые радостные события – рождение, вступление в брак – остались в ведении местных богов, возглавляемых солнечной богиней Аматэрасу; смерть, трактуемую в синтоизме как скверность, взял под защиту буддизм, представив концепцию "возрождения", "спасения в раю Будды".

В конечном итоге, вероучение синтоизма сводится к следующей формуле: человеческая жизнь определяется справедливым воздаянием, осуществляемым богами за каждое усилие, поэтому человек должен стремиться быть достойным того, чтобы получить от жизни все, что в ней есть приятного, или хотя бы избежать всего того, что в ней есть неприятного.

4. Литература

В древний период (до середины VII века) в Японии были широко развиты устное песенно-поэтическое творчество и мифология. К середине первого тысячелетия Япония стала входить в китайско-буддийский ареал культурных связей. На рубеже IV-V веков в официальных документах и религиозно-философских сочинениях использовалась китайская иероглифическая письменность.

К началу периода раннего средневековья (середина VII-конец XII веков) относится первый из сохранившихся памятников на японском языке (с употреблением иероглифов) – летопись "Кодзики". "Кодзики" ("Записи о делах древности"), хотя и были написаны по императорскому указу в конце VII века, стали доступны только в 712 году. Это древнейшая из сохранившихся японских книг. Составление ее началось при императоре Тэмму (673-686), который решил в 681 году собрать записи прежних веков, пока они еще не были утеряны безвозвратно. Некий Хиэда-но Арэ, славившийся своей невероятной памятью, и, несомненно, являвшийся членом катарибэ, или цеха рассказчиков, был приглашен для устного изложения легенд писцу О-но Ясумаро (умер в 723 году), который их записал. Так как целью составителей было прославление власти и утверждение правящей династии, сказки и мифы, как они записаны в "Кодзики", были подвергнуты определенным изменениям и обработке в целях способствования завершению национального объединения. Более того, предисловие отражает привычные китайские идеи, воодушевлявшие авторов, согласно которым история считается основой и меркой всех мероприятий современности. "Кодзики", таким образом, являются произведением, совершившим, так сказать, отбор мифов, которые признавались достойными передачи. Это значит, что среди всех древних материалов необходимо было отобрать предписания, пригодные для современности.

"Нихонги", или "Японские хроники", появились всего через 8 лет после "Кодзики", в 720 году. Если "Кодзики" имели своей целью заполнить период от древних времен до 628 года н.э., то "Нихонги" включает в себя тот же промежуток времени, но доводят историю до несколько более позднего времени, а именно до 700 года. Многочисленные доказательства китайского влияния встречаются в "Нихонги" еще чаще, чем в "Кодзики", - начиная от вступления к мифу о творении, которые объясняются противоборством сил инь и ян, и до отрывков, целиком извлеченных из китайских династийных историй. Охватывая в целом тот же материал, что "Кодзики", "Нихонги" имеет две особенности, отсутствующие в первой книге: систему хронологии и перечни иных вариантов и версий записанных в ней легенд. Система датировки в "Нихонги" непоследовательна и отражает стремление авторов снабдить течение японской истории хронологией в китайском стиле. Чтобы согласовать хронологию с реальностью, для наиболее ранних правителей ее необходимо радикально преобразовывать, а некоторую степень правдоподобия она приобретает не ранее чем в VI веке. Отличительной чертой "Нихонги" является перечисления после каждого мифологического эпизода различного рода вариантов к нему. Эти добавочные записи отличаются от основных лишь в незначительных подробностях, но зато они существенно дополняют исходные данные, как они представлены в "Кодзики".

В добавление к упомянутым выше главным трудам имеется множество произведений того же времени, которые являются хотя и не столь насыщенными, но все же ценными. Основными из них являются: "Когосюи" или "Собрание древних рассказов", норито, или ритуальные моления, фудоки, или описание провинций, и "Манъесю", великое собрание поэзии VIII века.

"Когосюи" составил в 807 году Имбэ-но Хиронари. Он писал свое произведение в пику враждебному роду Накатоми, который в ущерб роду Имбэ захватил большую власть в вопросах ритуала. По большей части книга содержит тот же материал, что и "Кодзики", но, тем не менее, не составляет систематического свода мифов, а, скорее, представляет собой собрание преданий, опущенных иногда в более ранних книгах, но сохранившихся в роде Имбэ.

Официальные богослужения норито, относящиеся, может быть, еще к VII веку, включены в более позднее сочинение – "Энги-сики", или "Обряды периода Энги" (901-923), завершенное в 927 году. Некоторые ученые утверждают, что в этих молитвах встречаются формулы глубокой древности и можно думать, что они старше записей, зафиксировавших их, по крайней мере, на несколько столетий. В настоящее время трудно определить, каким изменениям подверглись норито в руках составителей "Энги-сики", но представляется вполне вероятным, что некоторые элементы в этих молитвах содержатся.

Среди источников "второго порядка" самыми важными являются, пожалуй, фудоки, или географические описания. Согласно указу от 713 года, записи, составленные по провинциям, должны были быть представлены для ознакомления центральному правительству в виде детальных описаний провинций. Этнография, флора, фауна, легенды, этимология названий местностей, – короче говоря, почти исчерпывающий свод данных, основанных на местной традиции. Из многих фудоки, существовавших в то время, до нас дошли только описания провинций Харима, Хитати, Хидзэн, Бунго и Идзумо, причем только последнее сохранилось полностью. Окончено оно было в 733 году. Большое количество фрагментов утерянных ныне фудоки сохранились в виде цитат в позднейших сочинениях. В целом этот вид литературы явился богатым источником по мифологии и фольклору различных провинций.

Первой японской антологией поэзии является "Манъёсю". Эта книга, собранная воедино вскоре после 760 года, составлена из маленьких фольклорных и авторских стихотворений, наиболее ранние из которых восходят к IV веку, а подавляющее их большинство написано начиная со второй половины VIII века. Большинство из этих стихотворений написаны в жанре танка.

Зарождение повествовательной литературы относится к середине IX века, когда появилась повесть "Такэтори-моногатари", состоящая из ряда новелл, вставленных в обрамляющую. В ней использованы фольклорные и литературные сюжеты, герои которых наделены чудесными и реально-бытовыми чертами. В X-XI веках под совокупным воздействием культовых традиций синтоизма и учений некоторых сект буддизма складывается эстетическая категория моно-но аварэ ("печальное очарование вещей"), наложившее отпечаток на все последующее развитие культуры и литературы Японии. В художественном описании была важна, в первую очередь, эмоциональная реакция лирического героя на природные явления, воспевалась способность к быстрому и тонкому чувствованию эстетического сигнала. Большая часть произведений создавалась придворной аристократией. В X веке из сочетания стихотворного экспромта и прозаического введения к нему возник особый вид насыщенной стихами прозы, первым образцом которой является "Исэ-моногатари", а затем дневниково-мемуарная литература (никки). Со второй половины X века в литературе выделяется так называемый женский поток, хронологически охватывавший около полутора столетий. Особое место в нем занимали никки: "Дневник путешествия из Тоса", написанный поэтом Цураюки Кино (882-946) от имени женщины; дневники писательниц Митицуна-но Хаха (935?-995), Идзуми Сикибу (974-1036) и другими. На рубеже X-XI веков было создано первое произведение в жанре дзуйхицу (эссе) – "Записки у изголовья" писательницы Сэй Сенегон (ок. 966-?). Генетически первые дзуйхицу связаны с никки, однако почти лишены стихотворного элемента. Они, помимо дневниковых записей содержат описания природы, рассуждения автора, небольшие новеллы и т.п.

5. Просвещение

Первые школы в Японии появились в VI веке при буддийских монастырях. В начале VIII века был принят первый законодательный акт по народному образованию, согласно которому была сделана попытка создать систему государственных школ (столичных и провинциальных). В них юноши из высших сословий изучали китайскую классику, философию, законы, историю, математику. Эти школы просуществовали недолго и в период усиления феодальной раздробленности пришли к упадку.

Таким образом, анализ литературных данных позволяет сделать вывод, что изучение философии, религии, мифологии, изобразительного творчества древней Японии является важной задачей современной культурологии и не теряет актуальности в настоящее время.

Последовательное изучение культуры древней Японии позволяет открыть некоторые неизвестные страницы этого периода.

Исследования каждой культуры могут проводиться по периодам, которые ярко отображают все стороны жизни народа.

Список использованной литературы

1. Гореляд, Гривнин. Япония: идеология, культура, литература. М.,1989.

2. Тихонравов Ю.В. Религии мира. М.,1996.

3. Токарев С.А. Мифы народов мира. М.,1997.

4. Якобсон В.А. Мифологии древнего мира. М.,1977.

5. Прохоров А.М. Большая советская энциклопедия. М.: "Советская Энциклопедия",1978.