Особенности философии Канта

Сущность категорического императива. Итак, единственным основанием истинно моральных действий человека может быть только его свободное долженствование, не зависящее ни от каких соображений, целей и интересов. А как же быть с религиозными предписаниями, носящими явно моральный характер? К примеру, десять библейских заповедей разве не являются подлинно моральными с точки зрения категорического императива? Нет, отвечает Кант, не являются. Если человек не убивает, не крадет, не прелюбодействует только потому, что боится Божьего наказания, то он поступает, конечно же, правильно и хорошо, но не морально! А если человек, движимый чувством сострадания, подает милостыню нищему, то это также хорошо, но не морально. Ведь если бы не чувство сострадания (или какое-либо иное), то получается, что он и не подал бы нищему. Или, если вы что-то совершенно бескорыстно делаете для своего друга, то вами движет чувство симпатии к нему, что также извращает моральность ваших действий. Другими словами, не убивать, не грабить, почитать своих родителей, подавать милостыню нищим необходимо только по чувству долга, и никак иначе! Все остальные действия, искаженные привнесенными извне соображениями, будут очень хорошими, но не моральными.

Кант о свободе как основе морали. В прямой связи с чувством долга находится и понятие свободы, которой Кант придает особое значение. Согласно его взглядам, долг превыше всего именно потому, что сознание долга является самым первым чувством в характере человека. Долг появляется раньше всех остальных чувств и понятий нашего сознания. В силу этого, говорит Кант, мы и получаем бесконечную, практически ничем не ограниченную свободу воли. Долг делает человека свободным! В самом деле, находясь в состоянии выбора между двумя возможными поступками, мы оказываемся в положении абсолютной свободы. Представьте себе, например, что кассирша в магазине дала вам сдачи намного больше, чем положено, причем вы заметили это только придя домой. Вот здесь для вас и наступает момент истины: вернуться ли в магазин и отдать лишнее или же обрадоваться такому «счастью» как подарку судьбы? Эти мгновения бесконечной свободы вы можете продлить свободным моральным выбором, ведь ничто, кроме чувства долга, не заставляет вас возвращать деньги ошибившемуся продавцу. И если вы решаете поступить в соответствии с долгом и возвращаете деньги, то являетесь в такую минуту абсолютно свободным и морально поступающим человеком.

Кант о совести. При этом никакие соображения материального или морального плана не могут стать причиной вашего неправильного поступка. Все ваши мысли о плохой погоде, которая мешает вернуться в магазин, или о том, что растяпе-продавщице так и надо (в следующий раз будет внимательнее), являются всего лишь искусственно придуманными предлогами для того, чтобы не возвращать деньги. Однако у человека есть одно регулирующее чувство - совесть. Она, считает Кант, обязательно начнет воздействовать на человека, поступившего вопреки чувству долга, станет грызть его. И эти угрызения совести являются первым признаком того, что человек поступил неправильно, аморально. Хотя вполне может статься, что никаких угрызений человек испытывать не будет, что свидетельствует об абсолютной его аморальности в принципе.

Выводы. Значение морального учения Канта поистине колоссально. Он стал едва ли не первым из мыслителей человечества, кто показал и теоретически обосновал необходимость полной личной свободы, указал на обязательное для любого человека чувство долга, дал людям аргументированные законы морали и нравственности. Другое дело, что соблюдать их в жизни крайне тяжело, если вообще возможно. Хотя сам Кант, по многочисленным свидетельствам его современников, всегда следовал этим правилам поведения. Он говорил: «Человек всегда должен рассматриваться как цель, а не как средство!» И наконец, именно Канту принадлежит одно из самых величественных и, как ни странно, романтических высказываний в истории мировой философии. Эта ставшая классической фраза относится к его излюбленной теме о врожденном чувстве долга, которое мы порой с удивлением обнаруживаем в себе: «Две вещи наполняют душу всегда новым и все более сильным удивлением и благоговением, чем чаще и продолжительнее мы размышляем о них, - это звездное небо надо мной и моральный закон во мне».

Особенности философии Канта

Основные работы. «Критика чистого разума», «Пролегомены ко всякой будущей метафизике, могущей появиться как наука», «Основы метафизики нравственности», «Критика практического разума», «Критика способности суждения», «Религия в пределах только разума», «Метафизика нравов», «К вечному миру».

Учение. Наследие кантовской мысли поистине огромно. В целом его можно разделить на три большие части:

1. Критика теоретического разума - учение о возможностях и пределах мышления.

2. Критика практического разума - учение о вопросах морали и нравственности.

3. Критика эстетического суждения - учение о вопросах эстетического восприятия.

Иными словами, содержание кантовской философской системы можно определить как последовательное отрицание всех предыдущих устаревших метафизических учений, переходящее в дальнейшие размышления об этике (критика практического разума) и эстетике (критика способности суждения).

Сущность учения Канта. Основой учения Канта является исследование познавательных способностей человеческого разума. С этой целью Кант предпринял основательную «критику» тех областей знания, которые накоплены человечеством за тысячи лет мыслительной деятельности. Главная задача такой критики - выяснить пределы, дальше которых не могут простираться способности нашего разума в его теоретической и практической деятельности. Иными словами, Кант поставил себе задачу определить, какие виды знания являются абсолютно достоверными, а какие - нет. Таким образом, главной проблемой всякой философской системы Кант считает именно теорию познания, характер, границы и возможности которой должны быть определены заранее.

Четыре кантовских вопроса. Прежде чем приступить к критическому исследованию, надо задаться конкретной целью, во имя которой оно проводится. Такую цель (или цели) легче всего поставить в виде вопроса, т. к. именно вопросительная форма является наиболее критической. В соответствии с тремя основными разделами своего учения Кант формулирует три знаменитых вопроса:

1. «Что я могу знать?» - На это вопрос призвана ответить критика чистого (теоретического) разума.

2. «Что я должен делать?» - На этот вопрос отвечает критика практического разума.

3. «На что я могу надеяться?» - На этот вопрос отвечает критика способности суждения и работа «Религия в пределах только разума».

Но это еще не все. В самом конце своей фундаментальной критики Кант замыслил исследовать сущность и природу человека. С этой целью он задался еще одним вопросом: «Что такое человек?» Однако до собственно антропологических задач он так и не добрался.

Априорные и апостериорные формы познания. Чтобы ответить на первый вопрос, необходимо исследовать познавательные способности человека. Кант убежден, что человек обладает т.н. априорными и апостериорными формами познания, т.е. теми, которые присущи человеку изначально (в том числе и до его рождения), и теми, которые формируются в результате постижения материального мира, в результате опыта. Выяснением роли этих форм в процессе познания и должна, по мнению Канта, заниматься настоящая философия. При этом именно априорные формы Кант считает главными, т.к. именно они обладают качествами всеобщности и необходимости, на которых должна основываться настоящая наука.

Пространство и время. Определяющую роль в мировосприятии человека, говорит Кант, играют две априорные формы познания - пространство и время. В самом деле, утверждает Кант, как только человек появляется на свет, то сразу же оказывается в рамках пространства и времени, «выйти» из которых он уже не в силах. Отныне всякий чувственный опыт человека (апостериорный) будет протекать в этих пространственно-временных (априорных) формах, поэтому Кант и называет их главными. В теоретическом отношении он придумал для них специальное обозначение - трансцендентальные. Однако они не могут рассматриваться в качестве объективной и абсолютной реальности, т. к. можно представить себе иные существа, говорит Кант, у которых иначе устроены органы чувств и которые постигают мир вне пространства и времени.

Аналитические и синтетические суждения. Далее, в процессе познания человек вырабатывает суждения о том или ином своем опыте. Их Кант также разделяет на две категории: суждения бывают аналитические и синтетические. Первые, по мнению Канта, совершенно ничего не дают нам в деле познания. К аналитическим относятся все суждения, заключающие в самих себе характеристику предмета или явления, например: всякое тело имеет протяженность. В самом деле, для того чтобы это узнать, нам не требуется специально проводить эксперимент или анализ, т. к. уже само понятие «тело» заключает в себе идею протяженности. А вот синтетические суждения требуют проверки на опыте. Классическим примером здесь является сложение двух цифр: например, 5 + 7 = 12. Когда мы глядим на эти пять математических знаков, то не можем быть совершенно уверенными, что их сумма правильна. Для того чтобы убедиться в ее правильности, необходимо поставить опыт, т.е. сложить 5 яблок и 7 яблок и получить в сумме 12.

Три ступени познания. В процессе познания, по Канту, участвуют органы чувств, рассудок и разум. Самая первая ступень знания образуется в результате работы всех пяти органов чувств - зрения, слуха, обоняния, осязания и вкуса. Далее, полученная информация обрабатывается рассудком, в результате чего мы воспринимаем картину мира в ее целостности. А на стадии включения разума человек уже не просто отображает и классифицирует то, что воспринимает, он может создавать собственные мыслительные конструкции. Так появляются философские, религиозные и научные системы, теории, идеи, понятия и т.д.

Кант о чувственном восприятии. На этой стадии, говорит Кант, никакого познания не существует. Мы только воспринимаем то, что нам поступает от органов чувств. Причем до тех пор, пока в работу не вступит рассудок, этот чувственный материал носит разрозненный, хаотический характер. Восприняв какой-либо объект, человек на этой стадии еще не осознает, не классифицирует его. Эту работу выполняет рассудок.

Кант о рассудочном познании. Итак, благодаря действию рассудка человек начинает мыслить тот объект, который он воспринял органами чувств. Здесь и рождается, говорит Кант, познание как таковое, т. к. рассудок изначально обладает специальными логическими формами - категориями. Всего таких рассудочных категорий Кант насчитывает 12. Он делит их на четыре группы - категории количества, качества, отношения и модальности. В соответствии с ними подразделяются все 12 категорий - единства, множества, отрицания, причинности, возможности, необходимости и т.д. Таким образом, весь чувственный материал, поступающий в наше сознание, обрабатывается рассудком, который «сортирует» данные опыта по соответствующим «ячейкам».

Кант о разуме. Роль разума в процессе познания исключительно велика. Если рассудок упорядочивает общую картину мира с помощью своих априорных форм, то разум стремится к выработке собственных идей. Он в этом стремлении как бы отрывается от чувственного опыта, который, согласно Канту, является основой всякого подлинного знания. Таким образом, разум заводит человека в такие области мысли, в которых невозможен никакой чувственно-рассудочный опыт и, следовательно, знание. Кант выделяет три такие идеи разума:

1. Идея о душе - Кант называет ее психологической. 2. Идея о мире - или идея космологическая. 3. Идея о Боге - теологическая идея.

Однако, согласно Канту, ни одна из этих идей не может быть подтверждена на практике, поэтому ни психология, ни космология, ни теология не могут называться науками. О них можно спорить, рассуждать, можно создавать различные теории и системы, но не более того.

Антиномии Канта. В связи с принципиальной невозможностью проверить на опыте наличие души, мира и Бога Кант разработал учение об антиномиях. Антиномии - это такие положения разума, которые не могут быть доказаны или опровергнуты чувственно-рассудочным путем, и поэтому ни одна из спорящих сторон не в силах отстоять свою точку зрения. Всего Кант насчитал четыре возможные антиномии:

1. Мир конечен и бесконечен. 2. Вещество делимо и неделимо. 3. В мире царит свобода и в мире не существует свободы. 4. Бог существует и Бога нет.

Кант о принципиальной непознаваемости объективного мира. Из учения об антиномиях видно, куда клонит Кант. Если наш разум не в состоянии разобраться в тех областях, которые закрыты для чувств и рассудка, то не может быть и речи ни о каком объективном познании мира. Такой подход называется агностицизмом, который является поистине сердцевиной всего кантианства. Человек, согласно Канту, оказывается как бы «запертым» в мире материальных вещей, из которого он не в силах выбраться и достичь нематериальных, духовных областей. Поэтому все, что ему остается, - это познавать физический мир с его физическими предметами и явлениями.

Феномены и ноумены Канта. Всякая материальная вещь (объект), говорит Кант, должна рассматриваться как явление, воздействующее на наши органы чувств. Все, что человек (субъект) видит, слышит, нюхает, пробует на вкус и осязает в жизни - все это суть явления, феномены, доступные ему в пространственно-временном и чувственно-рассудочном отношениях. Однако существует и недоступный для нас мир, который лежит вне пространства и времени и который не поддается восприятию. Здесь уже не может быть физических явлений (феноменов), а можно говорить лишь о ноуменах, т.е. абсолютно не представимых для человеческого сознания и воображения вещах. Вот как об этом говорит сам Кант: «Нам даны вещи в качестве находящихся вне нас предметов наших чувств, но о том, каковы они могут быть сами по себе, мы ничего не знаем, а знаем только их явления, т.е. представления, которые они вызывают, действуя на наши чувства».

Иными словами, книга, которую вы держите в руках, есть всего лишь явление (феномен) того, чем она является в другом мире. Познав ее здесь, в этом мире, с помощью чувств, мы ничего не можем сказать о том, как она выглядит и что собой представляет там (ноумен).

Вещь в себе. Прямым следствием этого является идея о т. н. «вещи в себе». Это знаменитое кантовское понятие призвано объяснить глубочайшую разницу между миром явлений (феноменов) и миром вещей потусторонних (ноуменов). «Вещь в себе» - это то, что мы не можем ни увидеть, ни услышать, ни как-либо еще почувствовать, воспринимая тот предмет, который познаем в данный конкретный момент. Яблоко, которое мы едим, может быть красным, сладким на вкус и довольно крупным. Но все это только явление «здесь, сейчас и для нас». По отношению же к миру потустороннему это яблоко является для нас «вещью в себе». Откуда мы знаем - может быть, там оно зеленое, кислое и совсем небольшое?

Кант о практическом разуме. Итак, Кант установил принципиальную неспособность разума постичь потусторонний, ноуменальный мир. Однако он отмечал, что разум все же постоянно стремится к этому. Почему так происходит? - спрашивает Кант. А потому, отвечает он, что разум, ограниченный в своих познавательных способностях в мире материальных вещей, всеми силами хочет постичь мир потусторонний, в котором он чувствует себя совершенно свободным. Именно в сфере ноуменальной разум перестает мыслить категориями физического мира и начинает совершать моральные действия. В самом деле, все наши общественные дела также направляются нашим разумом, но эти действия уже не относятся к познавательному процессу. Одно дело - постигать физическую сущность яблока, а другое - подать милостыню нищему. И в том, и в другом случае мы руководствуемся разумом, но наши цели разные. Здесь мы имеем дело уже не с чистым, а с практическим разумом, который определяет наши морально-нравственные поступки в жизни.

Кант о воле. Практический разум отличается от чистого тем, что в основе действий первого лежит воля, а не теоретический (научный) интерес. Именно благодаря нашей воле мы оказываемся способными совершить тот или иной поступок, оценить действия других людей и т.п. Но роль разума в этом деле велика, ведь именно он направляет волю, заставляет ее включаться в действие. Кант особенно подчеркивает тот факт, что морально-нравственное значение любого нашего поступка зависит от непосредственного воздействия разума на волю, т.е. сначала наш разум вырабатывает внутренние законы поведения, а затем заставляет волю выполнять эти законы.

Кант о моральном законе как императиве. Однако не все так просто, как может показаться на первый взгляд. Ведь если бы разум направлял волю постоянно, то все наши поступки, считает Кант, были бы безупречны. На деле же такое бывает нечасто, и происходит это оттого, что нам постоянно мешают эмоции и различные чувственные факторы, влияющие на волю и разум. Поэтому крайне важно выработать наиболее общие принципы поведения, которые были бы универсальными и обязательными для всех людей. Иначе говоря, разуму и воле нужны устойчивые и всеобщие законы, по которым они могли бы действовать, не боясь ошибиться. Задача настоящей философии и заключается в том, чтобы отыскать и сформулировать такие моральные законы, которые Кант называет императивами.

Гипотетический императив. Правда, в нашей жизни, замечает Кант, мы все время сталкиваемся с уже существующими моральными законами, заставляющими нас действовать так или иначе. Ведь всякий раз, когда мы хотим чего-либо добиться, то должны приложить для этого какие-либо усилия. Например, чтобы стать отличником, ученик должен прилежно учиться; чтобы стать чемпионом, спортсмен должен много тренироваться и т.д. Здесь мы видим наличие какой-либо цели, которую преследует человек и которая является мотивом его действий. Такой вид морального закона Кант назвал гипотетическим. Его формула обязательно включает в себя наличие цели поступка: «Если хочешь... то должен...».

Категорический императив. Однако гипотетические императивы не устраивают Канта в качестве всеобщих и необходимых законов морали. Он искал такой закон, согласно которому человек не будет соотносить свой поступок с какой-либо целью, ибо всякая цель подразумевает личную корысть, интерес, выгоду. А раз так, то ни о какой подлинной морали не может быть и речи. Истинно моральным, говорит Кант, можно назвать только действие, абсолютно свободное от любых внешних и внутренних факторов. Никакая, даже самая благая на первый взгляд цель не может служить основой подлинно морального действия. В силу этого Кант выводит свой собственный морально-нравственный закон, названный им категорическим. Основой его стало знаменитое положение, выработанное Кантом в качестве единственной базы для всякой подлинной морали: «Всегда поступай так, чтобы твой поступок мог стать примером для других людей». Поэтому формула категорического императива, в отличие от гипотетического, совершенно свободна от всяких целей и устанавливает необходимость морального поступка просто потому, что всегда и везде следует поступать только так, а не иначе: «Ты должен, потому что должен!»

Сущность категорического императива. Итак, единственным основанием истинно моральных действий человека может быть только его свободное долженствование, не зависящее ни от каких соображений, целей и интересов. А как же быть с религиозными предписаниями, носящими явно моральный характер? К примеру, десять библейских заповедей разве не являются подлинно моральными с точки зрения категорического императива? Нет, отвечает Кант, не являются. Если человек не убивает, не крадет, не прелюбодействует только потому, что боится Божьего наказания, то он поступает, конечно же, правильно и хорошо, но не морально! А если человек, движимый чувством сострадания, подает милостыню нищему, то это также хорошо, но не морально. Ведь если бы не чувство сострадания (или какое-либо иное), то получается, что он и не подал бы нищему. Или, если вы что-то совершенно бескорыстно делаете для своего друга, то вами движет чувство симпатии к нему, что также извращает моральность ваших действий. Другими словами, не убивать, не грабить, почитать своих родителей, подавать милостыню нищим необходимо только по чувству долга, и никак иначе! Все остальные действия, искаженные привнесенными извне соображениями, будут очень хорошими, но не моральными.

Кант о свободе как основе морали. В прямой связи с чувством долга находится и понятие свободы, которой Кант придает особое значение. Согласно его взглядам, долг превыше всего именно потому, что сознание долга является самым первым чувством в характере человека. Долг появляется раньше всех остальных чувств и понятий нашего сознания. В силу этого, говорит Кант, мы и получаем бесконечную, практически ничем не ограниченную свободу воли. Долг делает человека свободным! В самом деле, находясь в состоянии выбора между двумя возможными поступками, мы оказываемся в положении абсолютной свободы. Представьте себе, например, что кассирша в магазине дала вам сдачи намного больше, чем положено, причем вы заметили это только придя домой. Вот здесь для вас и наступает момент истины: вернуться ли в магазин и отдать лишнее или же обрадоваться такому «счастью» как подарку судьбы? Эти мгновения бесконечной свободы вы можете продлить свободным моральным выбором, ведь ничто, кроме чувства долга, не заставляет вас возвращать деньги ошибившемуся продавцу. И если вы решаете поступить в соответствии с долгом и возвращаете деньги, то являетесь в такую минуту абсолютно свободным и морально поступающим человеком.

Кант о совести. При этом никакие соображения материального или морального плана не могут стать причиной вашего неправильного поступка. Все ваши мысли о плохой погоде, которая мешает вернуться в магазин, или о том, что растяпе-продавщице так и надо (в следующий раз будет внимательнее), являются всего лишь искусственно придуманными предлогами для того, чтобы не возвращать деньги. Однако у человека есть одно регулирующее чувство - совесть. Она, считает Кант, обязательно начнет воздействовать на человека, поступившего вопреки чувству долга, станет грызть его. И эти угрызения совести являются первым признаком того, что человек поступил неправильно, аморально. Хотя вполне может статься, что никаких угрызений человек испытывать не будет, что свидетельствует об абсолютной его аморальности в принципе.

Выводы. Значение морального учения Канта поистине колоссально. Он стал едва ли не первым из мыслителей человечества, кто показал и теоретически обосновал необходимость полной личной свободы, указал на обязательное для любого человека чувство долга, дал людям аргументированные законы морали и нравственности. Другое дело, что соблюдать их в жизни крайне тяжело, если вообще возможно. Хотя сам Кант, по многочисленным свидетельствам его современников, всегда следовал этим правилам поведения. Он говорил: «Человек всегда должен рассматриваться как цель, а не как средство!» И наконец, именно Канту принадлежит одно из самых величественных и, как ни странно, романтических высказываний в истории мировой философии. Эта ставшая классической фраза относится к его излюбленной теме о врожденном чувстве долга, которое мы порой с удивлением обнаруживаем в себе: «Две вещи наполняют душу всегда новым и все более сильным удивлением и благоговением, чем чаще и продолжительнее мы размышляем о них, - это звездное небо надо мной и моральный закон во мне».

Учение Герберта Спенсера об эволюции

Герберт Спенсер (1820-1903) - английский философ и социолог, один из родоначальников позитивизма, основатель "органической" школы в социологии.

Сначала несколько слов о позитивизме. Позитивизм ратует за конкретные научные исследования, но утверждает непознаваемую сущность явлений. Собственно, философская позиция утверждающая скрытость ноуменов для познающего субъекта называется феноменологизмом. Позитивизм же предполагает реальность опытных данных и возможность исследователя влиять на ход событий, заявляя истинность лишь положительных формулировок. Другими словами, отрицательный ответ об истинности какой-либо модели, полученный в опыте, - для позитивиста не ответ. Постановка опыта должна предполагать разумные выводы относительно модели при любом исходе событий.

Позитивизм Спенсера - агностицизм и феноменологизм в вопросах философии мировоззрения плюс стихийно материалистический подход к наукам. Вот, например как Спенсер ставит вопрос о соотношении религии и науки. Основной постулат здесь: "знание не может монополизировать сознание" - пишет он в своих "Основных Началах" об основаниях широкого распространения верований. О науке Спенсер говорит так: "наука - высшее развитие общественного знания; бессмысленность предрассудка направленного против нее в том, что, отвергая науку, можно отвергнуть с ней и все знание". Нельзя сказать, где кончаются указания здравого смысла и начинаются обобщения науки. Практика - убедительное свидетельство ее истинности. Если же и религия, и наука имеют основания в действительном положении вещей, то между ними должно существовать основное согласие. Наиболее отвлеченная истина в религии и таковая в науке должны быть тем, в чем обе стороны согласны. Это есть конечный факт нашего познания.

Главная установка философии - примирить веру и знание на почве агностицизма. Признание невозможности ответа на основной вопрос бытия ни со стороны науки, ни со стороны религии примиряет их. В конечном счете познание исчерпывается феноменологией. По мнению Спенсера, сфера познаваемого - проявление неведомой абсолютной силы, поэтому наиболее общие истины из области общей философии, должны формулироваться в понятиях вещества, энергии, движения, силы. Таким образом, мы подошли к главному для философии Спенсера вопросу об эволюционизме, его месте в теории систем и в спенсеровской "органической теории общества".

Обращаясь к изложению философии Спенсера Г. Коллинзом, далее мы будем придерживаться последовательного рассмотрения постулатов Спенсера об эволюции, в той или иной степени оформляющихся в законченные идеи.

1. "Повсюду, в общем и частном, перераспределяется материя и движение. "

2. "Это перераспределение - эволюция, когда преобладают интеграция материи и рассеяние движения; - разложение, когда - поглощение движения и дезинтеграция материи. " То, что Спенсер здесь называет эволюцией близко к понятию самоорганизации в современной физике и биологии. Речь идет об эволюции отдельно взятой системы, или выделенной подсистемы (если ставить акцент на слове выделенной, как в этом случае доктрина метода может определять выводы - слишком очевидно), а не об ансамбле систем взятых в одинаковых внешних условиях при условии подозрения на существование сильных взаимодействий между ними.

3. "Эволюция простая - процесс интеграции не осложнен другими процессами".

4. "Эволюция сложная - рядом с первичными изменениями от бессвязного состояния к связному, существуют вторичные изменения, вызванные несходством в положении различных частей агрегата. " Иначе говоря, перераспределение ролей, которое в общем случае зависит не только от каких-то направляющих, внешних по отношению к системе сил, но и от "взаимной договоренности" частей системы: равноправные по началу части, пользуясь одинаковыми алгоритмами поведения, могут пойти по разным, качественно разным путям развития, в дальнейшем направляя друг друга. Здесь встает до сих пор нерешенный наукой вопрос о соотношении ролей случайных и детерминированных процессов в момент потери симметрии и вопрос о полной обратимости происходящего.

5. "Вторичные изменения совершают превращения однородного в разнородное".

6. "Интеграция в частном и общем соединена с дифференциацией. Это делает изменение не переходом от однородности к разнородности, но от неопределенной однородности к определенной разнородности. Возрастание определенности сопровождает возрастание разнородности везде и во всем". Это тезис о единстве интеграции и дифференциации в естественнонаучной интерпретации этих понятий. О неопределенности однородности хотелось бы заметить, что однородное состояние обладает более высокой симметрией.

7. "Перераспределение сохраненного движения (как и перераспределение материи) тоже становится более определенным и более разнородным". С современной точки зрения - оно становится все более самоопределнным, что не означает - определенным для нас. Зная все о столкновении молекул, мы, тем не менее, пользуемся для термодинамических расчетов моделью газа, где столкновения предполагаются полностью хаотичным процессом. Термодинамика говорит нам в этом случае все о том, как система ведет себя в целом и ничего о том, что происходит внутри.

8. Причины, делающие "неизбежным это перераспределение, одной из фаз которого является эволюция (это тезис о неизбежности)", таковы:

9. "Неустойчивость однородного". Превращения, отсюда вытекающие, таковы:

10. "Разложение следствий. Каждая часть массы подразделяет и дифференцирует действующую на нее силу, а каждая вызванная этим перемена дает начало новым переменам. Их размножение становится тем больше, чем разнороднее становится агрегат". Но с переходом к структурообразованию, надо заметить, новый порядок требует иных критических условий, поэтому многие "пере мены" на каком-то этапе будут релаксировать, о чем будет сказано далее.

11. Этим причинам возрастания дифференциации способствует то, что Спенсер назвал "разделением", - "процесс, стремящийся разъединить разнородные единицы и соединить однородные, постоянно обостряя и делая более определенной дифференциацию. " Ему, в известной мере, мы этого уже коснулись, противостоит то, что Спенсер назвал "равновесием".

12. "Равновесие - конечный результат превращений, испытываемых развивающимся агрегатом. По пути к окончательному равновесию процесс может пройти через переходное состояние уравновешивающих движений, но состояние покоя для неорганических тел и смерть для органических - необходимый предел всех перемен, составляющих эволюцию. "Это не следует воспринимать как отличие неорганического мира от органического, скорее, это говорит об их общем происхождении, об универсальности законов природы, в том и другом случае.

13. "Разложение - процесс обратных изменений, которым подвергается каждый развивающийся агрегат. Из-за неуравновешенности внешних сил, исчерпаемости среды каждая система может быть разрушена заключенным в ней движением". Даже протоны когда-нибудь распадутся.

14. "Этот ритм эволюции вечен и всеобщ. Каждая из чередующихся фаз господствует в известный момент в одном месте, в известный, в другом". Кажется, что этот пункт совершенно избыточен в системе. Как нам тогда относиться к эволюции вселенной как целого? Существуют ли тогда другие вселенные, "в другом месте" или в другое время, тоже не снимает вопроса о существовании эволюции сверхвселенной, которая их объединяет. Придется тогда согласиться с тем, что вселенная - это то, что мы видим, то есть лишь то, что может влиять друг на друга и ничего больше (это называется замкнутость). Тогда остается вопрос: может ли во вселенной появиться что-то, чего не было известно заранее, до рождения вселенной, - а это относится и к нашим мыслям о ней.

15. "Все явления суть неизбежные последствия сохранения силы в ее формах движения и материи. " Надо сказать, бывают и другие проявления "силы" - симметрия, например.

16. "То, что остается количественно неизменным, но вечно меняет свою форму под чувственными проявлениями, то превосходит человеческое познание и понимание и есть незнаемая и непознаваемая сила, которую мы должны считать беспредельной в пространстве и не имеющей ни конца ни начала во времени". Имеются в виду законы природы, для которых, разумеется, пространство и время - всего лишь вспомогательные понятия, и то лишь в наших формулировках этих законов. Именно в последнем смысле следует говорить об их "непознаваемости", в том смысле, в каком метод познания предполагает метафизическую доктрину, которая, порой отрицая право на самосомнения познающего, заранее определяет выводы.

После знакомства с философией эволюции Спенсера сразу же возникает множество вопросов. Во-первых, Спенсер имеет в виду микроэволюцию - эволюцию системы внутри самой системы. Мы с удивлением не находим у него развития столь модных после Дарвина идей о роли конкуренции (внутревидовой и межвидовой) в эволюции видов. Следует признать, что Спенсер первый ввел этот новый язык в натурфилософию - язык микроэволюции, то что сейчас в эру Пригожина называется синергетикой (от греч. "совместное действие" - термин, придуманный Хакеном). Именно развивая этот новый язык Спенсер смог сказать так много нового для своего времени. Но наука говорит на языке математики, поэтому потребовалось время, для того чтобы научная мысль смогла выйти на этот уровень и уточнить многое, сказанное Спенсером. Можно даже сказать, что спенсеровский эволюционизм перед современной наукой выглядит как детский волчок рядом с циклотроном. Это не умаляет заслуг Спенсера перед философией. Внеся свой вклад в создание языка философии ХХ века, Спенсер открыл новый его источник на поле естественных наук.

Другой вопрос, который не должен был быть отложен нами при обращению к Спенсеру как к философу, - это вопрос о месте законов природы в его картине мира. Имеют ли они собственную эволюцию? Действительно, основные моменты переходов между этапами эволюции по Спенсеру, их скорость, а также основные вопросы внутренней устойчивости промежуточных состояний определяются вне рамок эволюционных законов Спенсера (перед Спенсером таких целей не стояло), а законами природы. Отсюда возникает вопрос, что же есть философия Спенсера как не попытка узнать новое о законах природы, привлекая их к построению философской системы, пользуясь таким свойством философской системы как стремлением к логической законченности, пользуясь этим как методом познания. И такая возможность заслуга философии и ее вклад в естественнонаучный метод познания.

Философия Спенсера конечно не претендовала на то чтобы физики обсуждали законы природы на ее языке, а не на языке математики, а биологи использовали структуру ее планов эволюции для построения принципов таксономии или описаний живых сообществ. Но социологические науки сразу же стали претендовать на эволюционизм как на метод в социологии, пользуясь его широко заявленной всеобщностью. В. С. Соловьев обращаясь к Канту как к основателю теоретического подхода в нравственной философии в своей работе "Нравственный смысл жизни в его предварительном понятии" по проблеме всеединства добра называл спенсеровский метод анализа нравственных данных не иначе как "эмпирические осложнения натуральных фактов".

"Органическая" теория общества Спенсера не отличалась особой оригинальностью, спекулируя на крайне идеалистическом понимании сил общественного развития, признавая, что такой сложный организм как общество "живет не хлебом единым", фактически строила всю теорию по образу эволюции "агрегатов", каковыми для Спенсера были неорганические тела и простые живые организмы, считая в данном случае движущими силами не законы природы, а загадочные сверхъестественные силы. Агрегатами же должны были быть общественные классы и институты власти, взаимодействующие подобно органам в живом организме, определяя и развитие друг друга, и смерть всей системы. Спенсер считал социальные революции необходимым и естественным процессом смены фаз развития общества. Обобщение же подобного взгляда может потребовать отказа от идеи свободы воли в жизни человека. Действительно, процесс "дифференциации" здесь может постепенно захватывать все более частные стороны жизни, равновесие же, наступающее в конце, отменяет свободу воли полностью.

Простой перенос идей Спенсера для объяснения всего современного социума конечно невозможен. Это всего лишь один из языков, один из уровней рассмотрения, и на своем уровне - это очень сильный язык в чем заслуга Спенсера как философа. Сила в философии - очень хорошее знание своих границ. Однако, возможно объяснение некоторых макросов экономической системы. Необыкновенно дальновидный гений Спенсера, как человека стоящего у истоков современного естественнонаучного языка, не ставил перед собой задачу создания некоего сверхобъемлющего метаязыка для описания эволюции систем вообще. Кто знает, может наша вселенная открыта по отношению к привнесенному в нее извне смыслу, тогда создание такого метаязыка неразрешимая задача, вселенная знаний может оказаться критичной к такой постановке вопроса в рамках позитивизма.

Литература

1. Г. Коллинс "Философия Г. Спенсера" / Собрание сочинений В.С. Соловьева. СПб., 1903. т. 7, стр. 5-20.

2. Краткие очерки по истории философии. М. 1989.