Обстановка в Киевской Руси перед принятием христианства

В Х-ом веке продолжалось постепенное формирование русской государственности. С одной стороны необходимо было решать вопросы, связанные с расширением влияния киевских князей "внутри" Руси, приводя к покорности еще разрозненные славянские племена, с другой стороны перманентная внешняя угроза требовала большого напряжения только начавшего складываться молодого феодального государства.

В этой связи вся стремительная деятельность Великого Князя Святослава (отца Владимира) по отношению к Руси не была невниманием к ее интересам, или неосознанным стремлением пренебречь ею (как об этом говорится в некоторых местах летописи) . Наоборот - все было рассчитано на решение больших государственных задач. Важнейшая из них, состоявшая в обеспечении безопасности со стороны Хазарского каганата, была решена вполне успешно (он перестал существовать после волжско-хазарского похода) . Вторая задача - создание мирного торгового плацдарма на западном побережье Русского (Черного) моря (в содружестве с Болгарией) выполнена не была, т.к. здесь Руси противостояли две значительные силы: Византия и печенеги.

Борьба с печенегами стала в Х в. насущной потребностью Руси. Вся плодородная лесостепь, густо покрытая русскими деревнями и городами, была обращена к степям, была открыта внезапным набегам кочевников, раскинувшихся по русской равнине на "месяц конного пути" от Дуная до Жигулей.

Каждый набег приводил к сожжению сел, уничтожению полей, угону населения в рабство. Поэтому оборона от печенегов была не только государственным, но и общенародным делом, понятным и близким всем слоям общества. И естественно, что князь, сумевший возглавить эту оборону, должен был стать народным героем, действия которого воспевались в былинах. Таким князем оказался побочный сын Святослава Владимир.

В г. Любече, охранявшем подступы к Киевской земле с севера, жил в середине Х в. некий Малко Любечанин. Дочь его Малуша была ключницей княгини Ольги (матери Святослава) , а сын Добрыня, очевидно, служил князю. Во всяком случае, в былинах сохранилась память о том, что он был при княжеском дворе "конюхом да приворотчиком", а позже стал придворным - " стольничал-чашничал девять лет".

Малуша Любечанка стала одной из наложниц Святослава, и у нее родился сын Владимир (год рождения неизвестен) , которого долго потом корили его происхождением, называя "робичичем" и "холопищем". Воспитателем при нем и стал родной дядя Добрыня.

Неизвестно, как сложилась бы дальнейшая судьба Владимира, но перед очередным и как потом окажется трагическим походом 970 г., Святослав решил посадить своих малолетних детей на княжение. Ярополку был оставлен Киев, а Олегу - Древлянская земля. В то же время Новгородцы, недовольные, может быть, властью княжеских наместников, прислали сказать Святославу, чтобы он дал им сына своего в правители.

Ни Ярополк, ни Олег не согласились княжить в Новгороде. Тогда Добрыня предложил Новгородцам просить в князья Владимира. Так юный "робичич" стал князем-наместником в Новгороде.

Через несколько лет после трагической гибели Святослава между братьями началась усобица, подогреваемая боярским окружением. В результате Олег Древлянский был убит, а Владимир, сбежав из Новгорода и три года пробыв за морем, привел с собой наемную варяжскую дружину и в 980 г. двинулся на Киев. Но кроме того, что он шел войной на Ярополка, он еще решил отбить у него невесту. Дело в том, что, будучи женат на гречанке-красавице, которую привез ему из похода отец, Ярополк сватался и к Рогнеде, дочери Полоцкого князя Рогволода (не Рюрикова рода) . Владимир, чтобы склонить Полоцкого князя на свою сторону, также послал сватов к Рогнеде. Летописец говорит, что в таких затруднительных обстоятельствах Рогволод отдал дело на решение дочери. Но Рогнеда обидно отказала Владимиру, сказав, что не хочет идти за сына рабыни. Дружина Владимира захватила Полоцк. Князь Рогволод с двумя сыновьями был убит, а Рогнеда взята Владимиром в жены.

Из Полоцка Владимир двинулся уже непосредственно на Киев. Не без предательства людей из собственного окружения Ярополк был убит двумя варягами при попытке помириться с братом. Таким образом, Владимир сел на киевский престол и стал единовластно княжить во всей Руси. Первым его делом была женитьба на вдове убитого брата - гречанке (поскольку многоженство в язычестве не возбранялось) .

Как пишет Карамзин: "Владимир с помощью злодеяний и храбрых Варягов овладел государством, но скоро доказал, что он родился быть Государем великим". Варяги считали себя завоевателями Киева и требовали в дань с каждого жителя по две гривны. Протянув время обещаниями, Владимир укрепил и умножил русскую дружину, после чего изгнал из Киева ненужных уже варягов-наемников.

Будучи ярым язычником, Владимир стал сильно теснить христиан, которых в Киеве к тому времени было уже достаточно много, причем еще со времен Игоря они имели свой соборный храм - Святого Ильи. По княжескому приказу был изготовлен новый истукан Перуна - бога грозы и войны - с серебряной головой и золотыми усами, и поставлен близ теремного двора на священном холме, вместе с другими истуканами. Там, говорит летописец, стекался народ ослепленный и земля осквернялась кровью жертв. Добрыня, посланный племянником управлять Новгородом, также поставил на берегу Волхова богатый кумир Перунов. (Тут надо учитывать, что летописец христианин и соответственно его отношение к язычеству) .

"Но сия Владимирова набожность - пишет Карамзин - не препятствовала ему утопать в наслаждениях чувственных. Первою его супругою была Рогнеда, мать Изяслава, Мстислава, Ярослава, Всеволода и двух дочерей; умертвив брата, он взял в наложницы свою беременную невестку, родившую Святополка (окаянного) ; от другой законной супруги, Чехини или Богемки имел сына Вышеслава; от третьей Святослава и Мстислава; от четвертой, родом из Болгарии, Бориса и Глеба (по другому источнику их матерью была греческая царевна Анна) . Сверх того, ежели верить летописи, было у него 300 наложниц в Вышегороде, 300 в Белгороде, и 200 в селе Берестове. Всякая прелестная жена и девица страшилась его любострастного взора, он презирал святость брачных союзов и невинности. Одним словом, Летописец называет его вторым Соломоном в женолюбии".

Став Великим князем, Владимир значительно расширил и упрочил Русь как государство всех восточных славян. К его княжению относится окончательное подчинение русскому князю племен, живших на восток от великого водного пути. В 981 и 982 гг. были предприняты им походы на вятичей, которые были побеждены и обложены данью, какую прежде платили Святославу. Та же участь постигла и радимичей в 986 г. Первый поход Владимира на болгар состоялся в 987 г. В летписи под 994 и 997 гг. также упоминаются удачные походы на волжских болгар, а в 1006 г. с ними был заключен торговый договор, по которому им было позволено торговать по Оке и Волге.

Ко времени княжения Владимира относятся первые столкновения Руси с западными славянскими государствами. В 981 г. вследствие войны с Польшей к Руси были присоединены Перемышль, Червен и другие города Червонной Руси. Но завоеванием Червенских городов дело не кончилось: в летописи под 992 г. упоминается еще поход Владимира на хорватов, а по некоторым спискам в это же время Владимир воевал с Мечиславом (польским королем) "за многие противности его" и одержал над ним блистательную победу за Вислой. При сыне Мечислава Болеславе Храбром был заключен мир, скрепленный дополнительно родственным союзом: дочь Болеслава была выдана замуж за Святополка.

Довольно аморфное раннефеодальное государство - Киевскую Русь - правительство Владимира стремилось охватить новой административной системой, построенной, впрочем, на типичном для этой эпохи слиянии государственного начала с личным: на место прежних "светлых князей", стоявших во главе союза племен, Владимир сажает своих сыновей: Новгород - Ярослав, Полоцк - Изяслав, Туров Святополк, Ростов - Борис, Муром - Глеб, Древлянская земля - Святослав, Волынь - Всеволод, Тмутаракань - Мстислав. От Киева к этим отдаленным городам прокладываются "дороги прямоезженные", нашедшие отражение в былинах, связывающих их с именем Ильи Муромца.

Но, по-прежнему, оставалась нерешенной главная задача внешней политики Руси оборона от печенежских племен, наступавших на Русские земли по всему лесостепному пограничью.

Летопись вкладывает в уста князя Владимира следующие слова: "-И рече Володимер: "Се не добро, еже мало город около Киева" И нача ставити городы по Десне и по Остру, и по Трубежу, и по Суле, и по Стугне. И нача нарубати (набирать) муже лучьшее от Словен и от Кривичъ, и от Чюди, и от Вятичъ, и от сих насели грады. Бе бо рать от печенег и бе воюяся с ними и одаляя им".

Эти слова летописи содержат исключительно интересное сообщение об организации общегосударственной обороны. Владимир сумел сделать борьбу с печенегами делом всей Руси, почти всех входивших в ее состав народов. Ведь гарнизоны для южных крепостей набирались в далеком Новгороде, в Эстонии (Чудь) , в Смоленске и в бассейне Москвы-реки, в землях куда ни один печенег не добирался. Заслуга Владимира в том и состоит, что он весь лесной север заставил служить интересам обороны южной границы, шедшей по землям Полян, Уличей и Северян. Из самых близких к Киеву городов были построены Василев на Стугне и Белгород на Днепре. Города Треполь, Тумащ и Василев соединяли валы. Постройка нескольких оборонительных рубежей с продуманной системой крепостей, валов, сигнальных вышек сделала невозможным внезапное вторжение печенегов и помогла Руси перейти в наступление. Тысячи русских сел и городов были избавлены от ужасов печенежских набегов.

Князь Владимир испытывая большую нужду в крупных военных силах, охотно брал в свою дружину выходцев из народа, прославившихся богатырскими делами. Он приглашал и изгоев, людей, вышедших поневоле из родовых общин и не всегда умевших завести самостоятельное хозяйство; этим князь содействовал дальнейшему распаду родовых отношений в деревне. Изгойство переставало быть страшной карой - изгой мог найти место в княжеской дружине.

Победы над печенегами праздновались весьма пышно, что также нашло отражение в летописи. Князь с боярами и дружиной пировал на "сенях" (на высокой галерее дворца) , а на дворе ставились столы для народа. На эти пиры съезжались "посадники и старейшины по всем градом и люди многы". Знаменитые пиры Владимира воспеты и в былинах в полном согласии с летописными записями: Во стольном городе во Киеве, У ласкова князя у Владимира Было пированьице почестен пир На многих на князей на бояров, На могучиих на богатырей, На всех купцов на торговыих, На всех мужиков деревенскиих.

Принятие христианства

Как уже говорилось выше, вокняжевшись в Киеве, Владимир произвел своего рода языческую реформу, стремясь, очевидно, поднять древние народные верования до уровня государственной религии. Но попытка превращения язычества в государственную религию с культом Перуна во главе, судя по всему, не удовлетворила Владимира, хотя киевляне охотно поддерживали самые крайние проявления кровавого культа воинственного бога.

По преданию, первым проповедником христианства в наших краях был Андрей Первозванный - один из двенадцати апостолов, брат апостола Петра, первым призванный Иисусом Христом. Он проповедовал христианство балканским и причерноморским народам и был распят по распоряжению римского магистрата на кресте, имевшем форму буквы "Х" (Андреевский крест) . Уже в "Повести временных лет" рассказано, что Андрей Первозванный из Корсуни дошел в своей миссионерской деятельности до мест, где в будущем предстояло возникнуть Киеву и Новгороду и благословил эти места (а заодно имел возможность подивиться русскому обычаю хлестать себя в бане вениками) . В последствии Киевская Русь (и Россия в дальнейшем) превратила Андрея Первозванного в покровителя русской государственности.

В Киеве христианство известно было уже давно также как и его основные догмы очень хорошо приспособленные к нуждам феодального государства. Первые сведения о христианстве у русов относятся к 860-870 гг., но к середине Х века уже ощущается постепенное утверждение христианства в государственной системе. Если при заключении договора с греками в 911 г. русские послы клянутся только языческим Перуном, то договор 944 года скрепляется двоякой клятвой как Перуну, так и христианскому богу. Уже упомянутая выше церковь святого Ильи в летописи названа "собороной", то есть главной, что предполагает наличие и других христианских храмов. Христианство представляло в то время значительную политическую и культурную силу в Европе и на Ближнем Востоке. Принадлежность к христианской религии облегчала торговые связи с Византией, приобщала к письменности и обширной литературе. Для Руси наибольшее значение имела христианизация Болгарии (864 г.) и изобретение славянской письменности Кириллом и Мефодием (середина IX в.) . К середине Х в. в Болгарии создалась уже значительная религиозная литература, что облегчало проникновение христианства на Русь. Князь Игорь был язычником: он и клятву давал не в Ильинской церкви, а " приде на хълм, къде стояше Перун и покладоша оружие свое и щиты и злато"; и похоронен он был Ольгой по языческому обряду под огромным курганом. Но среди боярства, его послов к императорам Византии была уже какая-то часть христиан.

Вдова Игоря, княгиня Ольга в 955 году приняла христианство, совершив путешествие в Царьград. Возможно, она предполагала сделать христианство государственной религией, но здесь сразу резко обозначилось противоречие, порожденное византийской церковно-политической концепцией: цесарь империи был в глазах православных греков наместником бога и главой как государства, так и церкви. Из этого делался очень выгодный для Византии вывод - любой народ, принявший христианство из рук греков, становился политически зависимым народом или государством. Киевская Русь, спокойно смотревшая на христианские верования, предпочитала такие равноправные взаимоотношения с Византией, которые определялись бы взаимовыгодой, равновесием сил и не налагали бы на Русь никаких дополнительных обязательств, связанных с неубедительной для нее божественностью императора. Во всяком случае, Константин Багрянородный - восприемник Ольги при крещении - "нарек ее дщерью", то есть подчиненной ему, а не равноправной "сестрой".

До официально принятия христианства Киевской Русью оставалось еще более пятидесяти лет.

Христианство, если можно так выразиться, было следующим после язычества этапом развития религии. Оно отличалось от язычества не столько своей религиозной сущностью, сколько той классовой идеологией, которая наслоилась за тысячу лет на примитивные верования, уходящие корнями в такую же первобытность, как и верования древних славян. Христианские миссионеры не приносили с собой ничего принципиально нового; они несли лишь новые имена для старых богов, несколько иную обрядность и значительно более отточенную идею божественного происхождения власти и необходимости покорности ее представителям.

Цепь событий, непосредственно предшествовавших принятию христианства на Руси и сопровождавших его, остается для нас невыясненной. Летописные легенды, записанные значительно позднее, рассказывают нам о том, что князем Владимиром был произведен сравнительный анализ предлагавшихся вариантов. "Первые послы были от волжских Болгар. Описание Магометова рая и цветущих Гурий пленило воображение сластолюбивого князя; но обрезание казалось ему ненавистным обрядом и запрещение пить вино уставом безрассудным. Вино, сказал он, есть веселие для русских, не можем быть без него. - Послы немецких католиков говорили ему о величии невидимого Вседержителя и ничтожности идолов. Князь ответил им: идите обратно, отцы наши не принимали веры от Папы. Выслушав иудеев, он спросил, где их отечество? "В Иерусалиме, ответствовали проповедники: но бог во гневе своем расточил нас по землям чужим". И вы, наказываемые богом, дерзаете учить других? сказал Владимир: мы не хотим, подобно вам, лишиться своего отечества. - Наконец безымянный греческий Философ, опровергнув в немногих словах другие веры, рассказал Владимиру все содержание библии... и в заключение показал ему картину Страшного Суда, с изображением праведных, идущих в рай, и грешных, осужденных на вечную муку. Пораженный Владимир вздохнул и сказал: "благо добродетельным и горе злым! " Крестись, ответствовал Философ - и будешь в раю с первыми".

После сбора дополнительных сведений и совета с боярами Великий Князь решился принять православие. Но при тогдашних богословско-юридических воззрениях византийцев (как указывалось выше) принятие крещения из их рук означало переход новообращенного народа в вассальную зависимость от Византии.

Владимир вторгся в византийские владения в Крыму, взял Корсунь(Херсонес) и отсюда уже диктовал свои условия императорам (Василию и Константину) . Он хотел породниться с императорским домом, жениться на царевне Анне и принять христианство. Ни о каком вассалитете при таких условиях не могло быть и речи. В 988 г. Владимир крестился сам, крестил своих детей, бояр и под страхом наказания заставил креститься киевлян и всех русских вообще. В Новгороде тот же Добрыня, который учреждал там культ Перуна, теперь крестил новгородцев: "Путята крестил мечем, а Добрыня огнем", т.е. не так все было легко и просто. Капища древних богов были разрушены. На их месте, как правило, строили церкви. Идолов рубили и жгли, а киевского Перуна скинули в Днепр и проводили, отталкивая от берега, до самых порогов. На месте киевского капища была построена церковь святого Василия, именем которого был крещен Владимир. Вместе с Владимиром в Киев прибыли священники корсунские и митрополит Михаил, назначенный Константинополем управлять новой русской церковью. Есть известия, что митрополит с епископами и Анастасом-Корсуняниным, который помог Владимиру при осаде и взятии Корсуни, сопровождаемые дядей Владимира Добрыней, ходили на север крестить народ. Из Новгорода они направились к Ростову, где и кончилась деятельность первого митрополита Михаила (он умер в 991 г.) . Новый митрополит, назначенный Константинополем - Леон, с помощью поставленного им в Новгород епископа Иоакима Корсунянина, окончательно сокрушил там язычество. В результате христианство при Владимире было распространено преимущественно по узкой полосе, прилегавшей к великому водному пути из Новгорода в Киев.

Митрополит и епископы для управления церковными делами были присланы из Византии. Но по мере распространения христианства стало необходимо резко увеличить количество священнослужителей. Было открыто большое количество школ, в которых готовили главным образом священников и прочих церковников, необходимых для "совершения треб и для научного просвещения паствы". Конечно, эти школы в значительной степени содействовали общему делу просвещения.

Во главе Русской церкви стоял митрополит, назначаемый Константинополем. В крупных городах находились епископы, ведавшие всеми церковными делами большой округи епархии. С обособлением отдельных княжеств каждый князь стремился к тому, чтобы его столица имела своего епископа. Митрополит и епископы владели землями, селами и городами: у них были свои слуги, холопы, изгои и даже свои полки. Князья на содержание церкви давали десятину. Одной из важнейших церковных организаций стали монастыри, строй жизни которых и идеология были целиком перенесены из Византии.

Большинство монастырей и церквей на Руси строились князьями и боярами или в качестве официальных государственных храмов, или в качестве фамильных усыпальниц, или для обслуживания культов излюбленных святых. Конечно, основатели церкви брали их на свое содержание. Так Владимир после крещения поставил в Киеве церковь Богородицы, на содержание которой отдал десятую часть своих доходов и обязал своих преемников под угрозой проклятия соблюдать это обязательство, поэтому церковь и была прозвана Десятинной. Новый христианский бог мыслился князьям как их специальный княжеский бог, заменивший собой прежнего Перуна. Он - верховный повелитель князей, дающий им власть, венчающий их на княжение, помогающий им в походах, принимающий их души в свой чертоги. Духовенство, осуществляющее связь светской власти с богом, это скорее слуги князей, чем слуги бога. Часто княжеская власть, не стесняясь, показывала свою силу: князья не раз сгоняли с кафедры неугодных им епископов. Это преобладание светской власти над церковной во многом определило особенность развития Руси, где церковь никогда не стояла выше государства.

Для Русского народа, сравнительно поздно вступившего на путь исторического развития, принятие христианства означало приобщение к многовековой и высокой культуре Византии, но мы должны четко отделять культуру (сложившуюся еще в языческий период) от религиозной идеологии. Византия не тем превосходила древних славян, что была христианской страной, а тем, что являлась наследницей античной Греции, сохраняя значительную часть ее культурного богатства. В этом смысле христианство нельзя противопоставлять язычеству, так как это только две формы, два различных по внешности проявления одной и той же идеологии. Формально Русь стала христианской. Погасли погребальные костры, угасли огни Перуна, требовавшего себе жертв, но долго еще насыпали языческие курганы, тайно молились Перуну и огню-Сварожичу, справляли буйные праздники родной старины. Автор начальной летописи вынужден сознаться, что люди только "словом нарицающиеся христиане", а на деле - "поганьске живуще", на игрищах людей "многое множество", а в церкви во время службы их обретается мало. В конце XI в. киевский митрополит Иоан жаловался, что церковный обряд венчания соблюдается только боярами и князьями, а простые люди заключают браки по прежнему обычаю - "поимают жены своя с плясанием и гудением и плесканием" и некоторые "без срама" имеют две жены. Не будучи в силах достичь действительного и быстрого превращения новообращенных в христиан, греческие священники пошли на уступки прежней вере: они признали реальность существования всех славянских богов, приравняв их к бесам, признали святость традиционных мест и сроков старого культа, выстраивая храмы на местах прежних кумиров и капищ и назначая христианские праздники приблизительно на те же дни, к которым приурочивались ранее языческие. Язычество сливалось с христианством.

Новая русская церковь стала новым и обильным источником доходов для ее духовной матери - константинопольской церкви и новым орудием эксплуатации в руках верхов киевского общества. За эти материальные выгоды можно было заплатить приспособлением христианской идеологии к язычеству славян.

Русская церковь играла сложную и многогранную роль в истории Руси. Несомненна ее польза как организации, помогавшей молодой русской государственности в эпоху бурного развития феодализма. Несомненна и ее роль в развитии русской культуры, в приобщении к культурным богатствам Византии, в распространении просвещения и создании крупных литературно-художественных ценностей.

Героическая эпоха Владимира (княжил 980 - 1015 гг.) была воспета и церковным летописцем и народом потому, что в главных своих событиях она сливала воедино феодальное начало с народным, политика князя объективно совпадала с общенародными интересами.

Использованная литература:

1. Н. М. Карамзин. История государства Российского. 1994.

2. С. М. Соловьев. История России с древнейших времен. 1962.

3. А. Нечволодов. Сказания о Русской земле. 1991 (1913) .

4. Б. А. Рыбаков. Киевская Русь и русские княжества. 1993.

5. Н. М. Никольский. История русской церкви. 1983.