История изучения армянского этногенеза

Мифологическая версия

До конца XIX века канонической версией происхождения армян являлось мифологическое изложение армянского историка Мовсеса Хоренаци, согласно повествованию которого легендарный предок армян Хайк являлся потомком библейского Ноя, что сочеталось с христианской традицией^[7]. Мовсес Хоренаци (как и античные историки) не знал о существовании на территории Великой Армении государства Урарту^[8] и приписывал остатки урартских построек в районе озера Ван легендарному армянскому царю Ара Прекрасному и ассирийской царице Шамирам (Семирамиде)^[9].Первые научные попытки изучения армянских древностей до Первой мировой войны также частично опирались на эти представления. Например, один из немецких учёных безуспешно^[10] пытался прочитать урартские клинописные надписи из района озера Ван, используя грабар^[11], а ряд публикаций приписывали Хайку создание городской цивилизации в районе Вана^[12][13].

Миграционная гипотеза

По мере дальнейшего научного изучения древностей Армянского нагорья выяснилось, что сооружения в районе Вана подписаны урартским царём Менуа^[14] на неиндоевропейском урартском языке, близком к хурритскому^[15][16], появился большой массив археологических данных, прояснилась история близлежащих государств: Урарту, Хеттской империи и Митанни. Стало ясно, что появление армян — индоевропейцев по языку — на территории Урарту вместо неиндоевропейских урартийцев должно быть каким-то образом объяснено, и в качестве основной версии была принята гипотеза о переселении части фригийцев на восток, на Армянское нагорье, сразу после распада Урарту на рубеже VII—VI векa до н. э.^[17]. Эта гипотеза вроде бы подтверждалась сообщением Геродота о том, что армяне отселились от фригийцев^[18] и сообщением Евдокса Родосского о том, что фригийцы и армяне говорят на одном языке^[19].Миграционная гипотеза была с энтузиазмом воспринята в армянской диаспоре^[20][21][22], которая в тот период была сильно обеспокоена намерениями Турции и Азербайджана создать на Кавказе единое государство. Политическое преимущество миграционной гипотезы в этот период заключалось в том, что она явно выделяла армян из остальных кавказских народов обособленным индоевропейским происхождением^[23].Миграционная гипотеза закрепилась в мировой исторической науке, претерпев во второй половине XX века ряд уточняющих модификаций и превратившись в миграционно-смешанную^[4].

Изучение армянского этногенеза в Армении до Второй мировой войны

До установления в Армении cоветской власти в 1920 году одной из наиболее популярных идей армянского этногенеза стало армянское арийство. Ряд армянских историков настаивали на том, что армянский народ древнее еврейского и именно у армян евреи переняли свои обычаи и традиции^[24][25]. Эти идеи получили особенное распространение после трагических событий Первой мировой войны — Геноцида армян. Армянское нагорье объявлялось колыбелью арийских племён, Урарту — армянским государством. Современный российский историк В. А. Шнирельман так описывает этот период:После присоединения Армении к СССР изучение армянского этногенеза в Армении стало непосредственно зависеть от политического курса Москвы^[26]. До тридцатых годов XX века в связи с тем, что СССР было важно сохранить мирные отношения с Турцией, в публикациях по истории Армении старались не упоминать о том, что до Первой мировой войны армяне вообще жили в Восточной Турции, и смещали историческую родину армян с центральной части Армянского нагорья в пределы Армянской ССР^[27][28]. До конца 30-х гг. XX века, пока острота вопроса отношений с Турцией не снизилась, каких-либо серьёзных исследований по вопросу армянского этногенеза в Армении не проводилось. В конце 30-х гг. в армянской историографии появляется принятая на западе миграционная гипотеза, основным сторонником её распространения стал академик Я. А. Манандян^[29]. К сороковым годам миграционная гипотеза стала официальной и проникла в школьные и вузовские учебники^[30].

Изучение армянского этногенеза в Армении после Второй мировой войны до 1980 года

Исследователи армянского этногенеза в Армении
Я.А. Манандян Г.А. Капанцян С.Т. Еремян

Идеология изучения древней истории армян после Второй мировой войны резко изменилась. В результате победы во Второй мировой войне к советским республикам были присоединены Западная Украина и Западная Белоруссия, что объединило украинские и белорусские земли. В Армении в военный и послевоенный период всерьёз обсуждался вопрос о том, что Сталин сможет вернуть Армении часть её исторических земель, районы Карса и Ардагана, входящие в Турцию. 7 июня 1945 года Молотов обсуждал территориальные претензии с турецким послом, в августе 1946 года СССР потребовал предоставить ему часть турецкой территории для «размещения там военных баз»^[31]. В Москве одновременно стартовала кампания, приглашающая армян из армянской диаспоры вернуться на историческую Родину. В этой связи по политическим причинам стало выгодно говорить об автохтонности армян на Армянском нагорье, что плохо согласовывалось с какими-либо миграциями. Кроме этого, во время Второй мировой войны одним из приёмов нацистской пропаганды было распространение листовок о том, что армяне на самом деле являются чуждым Кавказу «индогерманским» народом, и миграционная гипотеза стала у советских идеологов ассоциироваться с этой пропагандой^[32]. Таким образом, возникла срочная необходимость пересмотреть теорию армянского этногенеза^[33].

Появление «хайасских» гипотез

В конце 1940-х — начале 1950-х гг. прародиной армян в армянской историографии стала считаться область Хайаса, упоминаемая в хеттских иероглифических текстах, которая, согласно этим текстам, была расположена где-то к востоку от Хеттского царства, то есть в западной части Армянского нагорья. В 1947 году Г. Капанцян опубликовал работу «Хайаса — колыбель армян», которая помещала прародину армян в Хайасу. Основными посылами для такого утверждения служила т. н. «двуприродность» армянского языка, который, по предположению Капанцяна, был и индоевропейским, и «малоазийским» одновременно, а также созвучие слов «Хайк» и «Хайаса»^[34], на которое ранее также обращали внимание другие исследователи. В начале пятидесятых годов другие армянские учёные, включая бывшего сторонника миграционной гипотезы академика Я. А. Манандяна, академика Б. Н. Аракеляна и профессора С. Т. Еремяна, издали работы, связывающие армянский этногенез с Хайасой и отвергающие миграционную гипотезу как «буржуазную»^{[35][36][37][38]}. С. Т. Еремян стал активным популяризатором «хайасских» гипотез, его изложение этногенеза армян стало регулярно печататься в различных советских справочниках и энциклопедиях^[39].В 60-е гг. XX века «хайасские» гипотезы подверглись критике со стороны ряда российских учёных, в особенности известного востоковеда И. М. Дьяконова, который в 1968 году издал книгу «Происхождение армянского народа», где обосновывал миграционно-смешанную гипотезу армянского этногенеза^[40]. Под воздействием критики обоснование отождествления прародины армян с Хайасой в Армении несколько раз менялось, однако вывод оставался неизменным: «Хайаса» — прародина армян. Так «двуприродность» армянского языка (основной посыл Г. Капанцяна), как и двуприродность любого языка вообще, была категорически отвергнута лингвистикой^[41], после чего возникла другая модификация гипотезы: хайасский язык оказался сначала индоевропейским^[42], а вскоре после этого — протоармянским. Джаукян Г.Б. по этому поводу писал: "Основным языком Хайасы было армянский и... армянский элемент имел главенствующую роль в хайаском государстве"^[43].После поставленного вопроса, почему Хайаса не упоминается в урартских и ассирийских клинописных текстах, Хайасу было предложено отождествлять с местом расселения племён Наири^[35][44]. И эта версия, в свою очередь, также была подвергнута жёсткой критике^[8]. С. Т. Еремян пытался примирить точку зрения Дьяконова с «хайасскими» гипотезами, однако Дьяконов категорически возражал, ссылаясь на ненаучность такого подхода^[6].

Хайасские гипотезы в популярной печати

Также в 50-е — 60-е гг. XX века в армянской печати возникла тенденция выносить сугубо научную дискуссию из узкопрофильных научных журналов в популярную литературу. С этого же периода критикуемые хайасские гипотезы стали освещаться как главные во всех школьных и университетских учебниках^[45]. Стали появляться совершенно непрофессиональные работы по древней истории Армении, содержащие не только грубые ошибки, но и явные фальсификации, которые, тем не менее, публиковались в популярной печати^[10][46]. Автором первой волны таких работ был геолог С. М. Айвазян, который, в частности, опубликовал свои «переводы» корпуса урартских надписей^[47], а также свои переводы надписей, якобы сделанных на «хайасском языке», которые якобы были обнаружены на Мецаморе. По заключению арабистов Института истории АН АрмССР, выяснилось, однако, что надписи на «хайасском языке» были поздним куфическим арабским письмом, которое Айвазян «читал» в другую сторону, а прорисовки монет с «хайасской иероглификой», по заключению отдела нумизматики Исторического музея Армении, совершенно неправильно были представлены им как денежные единицы XIX в. до н. э., являясь на самом деле монетами (со стертыми надписями) XII—XIII вв. нашей эры^[10][48]. Обнаруженные ошибки и явно подложные прорисовки, тем не менее, уже не могли остановить волну ажиотажа, которую Айвазян поднял, опубликовав свои «выводы» в популярной печати^[49]. Более того, идеи С. М. Айвазяна вдохновили некоторых армянских профессиональных историков, например В. Хачатряна, на значительное расширение Хайасы и дальнейшее «удревление» истоков армянского этногенеза^[8][50].

Модификация миграционной гипотезы

В 1968 году известный^[51] российский востоковед И. М. Дьяконов опубликовал самое подробное на тот момент исследование этногенеза армян^[40]. Дьяконов подходил к проблеме в первую очередь с позиций сравнительной лингвистики, сопоставляя полученные результаты с историческими данными. Он установил, что армянский язык не мог произойти от фригийского, а оба эти языка, ранее отделившись от общего предка, развивались независимо^[52]. К концу семидесятых годов тот факт, что армянский язык является индоевропейским, не вызывал сомнений, высказывались также предположения о его родстве с фригийским, однако антропологические данные указывали на отличия армян от других индоевропейцев^[53]. Дьяконов предположил, что индоевропейские племена протоармян^[54] продвинулись на Армянское нагорье с запада, однако, с одной стороны, они не были фригийцами, а, с другой стороны, на Армянском нагорье после распада Урарту эти племена составляли явное меньшинство населения и этнически растворились в смеси хурритов, урартов и других автохтонных для Армянского нагорья племён, в силу каких-то причин сохранив основу своего языка, лишь заимствовав большой пласт местных хуррито-урартских слов^[55]. Подобные метаморфорзы к тому времени уже были неоднократно отмечены в лингвистике^[56]. В качестве вероятного кандидата для таких племён Дьяконов выделил племена мушков^[57].Модификация Дьяконова объединяла известные лингвистические и антропологические данные, сочеталась с первоначальной миграционной теорией, однако в то же время делала армян в основном биологическими потомками населения Армянского нагорья как минимум I тысячелетия до н. э., в определённом смысле удовлетворяя политической необходимости утверждать автохтонность армян на Армянском нагорье с I тысячелетия до н. э.^[8]. Несмотря на это, гипотеза Дьяконова встретила жёсткое сопротивление в Армении, где по сегодняшний день большинство историков настаивает на различных «хайасских» гипотезах в качестве версии этногенеза армянского народа^[1].

Вопрос армянского этногенеза в Армении после 1980 года

Тенденция всё больше расширять Хайасу, на тысячелетия удревнять армянский этногенез и изображать армян безусловными и чуть ли не единственными автохтонами на Армянском нагорье, искони говорившими на армянском языке, с середины восьмидесятых годов усилилась, чему, в частности, способствовали ослабление цензуры в СССР в перестроечное время и подъём армянского национального движения^[58]. Кроме этого, в восьмидесятые годы в СССР на основании работ нескольких советских лингвистов^[59][60][61] появилась гипотеза Иванова — Гамкрелидзе о прародине индоевропейских языков в восточной Анатолии, которую также стали называть Армянской гипотезой, так как эта возможная прародина, по предположению авторов, находилась на Армянском нагорье^[62]. Эта гипотеза быстро стала новым и наименее шатким (по сравнению с раннее предлагаемыми) основанием, на которое можно было бы перенести «хайасские» гипотезы, так как теперь она вроде бы подтверждалась мнением авторитетных неармянских лингвистов. Закономерно^[63] появились модификации хайасских гипотез, которые стали опираться на гипотезу Иванова — Гамкрелидзе^[64][65], и эти модификации преобладают в настоящее время^[66].Несмотря на то, что гипотеза Иванова — Гамкрелидзе была лишь ещё непроверенной гипотезой, которая сразу же столкнулась с критикой других лингвистов, в Армении ею стали пользоваться как доказанным фактом^[67]. Почти все дальнейшие публикации «хайасских» гипотез разных авторов опирались на гипотезу Иванова — Гамкрелидзе. Тенденция переноса дискуссии из научных журналов в популярную печать продолжилась и усугубилась. Научная дискуссия между сторонниками «хайасских» гипотез и Дьяконовым в конце восьмидесятых годов вылилась из научных публикаций на страницы популярной армянской печати и стала ожесточённой и грубой^[68]. Наиболее агрессивным противником Дьяконова стал профессор Р. А. Ишханян, специалист по истории армянского книгопечатания, близкий к комитету «Карабах». Не будучи специалистом в лингвистике, он, тем не менее, со страниц армянской популярной прессы называл Дьяконова «дилетантом»^[69], пропагандируя собственную «экстремальную» хайаскую гипотезу, по структуре очень схожую с ранее опубликованной версией С. М. Айвазяна^[70]. Тем не менее, если ранее труды Айвазяна были подвергнуты жестокой критике^[10], мнения Ишханяна уже публиковались Ереванским государственным университетом^[71].В конце восьмидесятых годов в Армении в силу сложившейся политической обстановки действовали сразу три фактора, которые определённым образом воздействовали на изначально сугубо научную дискуссию, переводя её в ненаучную сферу. Во-первых, обострился Карабахский вопрос, и Армения обосновывала свои территориальные претензии на этот регион автохтонностью армян на территории Армянского нагорья. В этой связи любая концепция армянского этногенеза, связанная с миграцией, считалась проазербайджанской, то есть враждебной. В этом смысле Р. А. Ишханян выглядел «армянским патриотом», а И. М. Дьяконов — «врагом армянского народа» вне зависимости от сути научных аргументов. Во-вторых, доступно написанные публикации в популярной печати, настаивающие на исключительной древности армянского народа и направленные против официальных изданий Академии наук Армянской ССР, в народе воспринимались как положительные свидетельства перестройки и гласности и быстро завоёвывали множество сторонников. В-третьих, отчасти имела место карьерная борьба между признанными учёными и исследователями более низкого статуса, которые выставляли академиков антиперестроечными и антиармянскими реакционерами^[72][73].Между тем Дьяконов, как и большинство лингвистов^[1], не принял армянскую гипотезу Иванова — Гамкрелидзе^[74]. Наиболее распространённой в сегодняшней индоевропеистике версией происхождения индоевропейских языков является курганная гипотеза, где образование праиндоевропейского языка связывается с носителями ямной культуры, обитавшими в бассейнах Дона и Северского Донца^[75]. Таким образом в научном обосновании «хайасских» гипотез снова возник вакуум^[67].

Современное состояние вопроса

Современная методика изучения этногенеза вообще и армянского в частности учитывает в комплексе три составляющих компонента этногенеза: антропогенез, или биологическое происхождение народа; глоттогенез, или происхождение языка народа; и культурогенез — происхождение культуры народа. Таким образом, этногенез изучается на базе достижений антропологии (в новейшее время также генетики), лингвистики и археологии, соответственно^[76][77]. Подмена вопроса этногенеза лишь одним из вышеперечисленных компонентов, например глоттогенезом, считается методологической ошибкой, особенно очевидной в сложных случаях этногенеза^[8]. Таким образом, этногенез армян изучается комплексно, хотя, учитывая скудность археологических данных V века до н. э. — V века н. э. на Армянском нагорье, ядром для его изучения всё же являются лингвистические и антропологические данные.

Исторические данные

Исследователям неизвестны источники античного времени (или более раннего периода), в которых армяне сообщали бы что-либо о своей истории. Также отсутствуют достоверные сведения об армянской письменности до возникновения в V веке н. э. армянского алфавита. Первые армянские тексты, известные учёным, относятся к V веку^[1][78][79]. Из них главным является «История Армении» Мовсеса Хоренаци. Также не обнаружено археологических следов армянской городской культуры или каких-либо фундаментальных сооружений ранее I века, ни на территории восточной Турции (где ещё не все районы хорошо обследованы), ни на территории Армении, где поиски велись очень тщательно^[79].Первые упоминания об Армении у других народов встречаются в надписях персидского царя Дария (около 520 года до н. э.)^[1]. Согласно сторонникам «хайских» гипотез на более раннее присутствие армян в регионе указывают термины «HA.A» из шумерских, «hay» из эбалитских и «Арманум» из аккадских источников^[80]. В Накшeрустaмской и Бехистунской надписях, выполненных параллельно на аккадском, древнеперсидском и эламском языках, слова др.-перс. Armina и эламск. Har-mi-nu-ia появляются в тех местах древнеперсидского и эламского текстов, где в аккадском тексте стоит аккад. U-ra-aš-ṭu, то есть Урарту, обозначая постепенную замену наименования территории Урарту именем нового государственного образования^[1][81]. Позднее Армения неоднократно упоминается в различных античных источниках. Например, у Геродота встречаются такие упоминания:Описания Армении встречаются также в работах Ксенофонта (IV век до н. э.) и Страбона (I век н. э.), который первым даёт подробное географическое описание Армянского нагорья.Мовсес Хоренаци среди первых сведений об Армении приводит список армянских царей, начиная от Паруйра, сына Скайорди. С лингвистической точки зрения ясно, что имена царей, следующих за Паруйром, приводимые Мовсесом Хоренаци, — парфянские по происхождению и, следовательно, должны относиться к эпохе контактов между армянами и Парфией не ранее III века до н. э., поэтому этот список не помогает для реконструкции событий более раннего периода^[74][82]. Имя самого Паруйра, сына Скайорди, по предположению Пиотровского, может означать «сын скифа» и нести в себе легенду о древних армяно-скифских контактах^[83], однако парфянские корни этого имени дают возможность в этом сомневаться, поэтому этот вопрос нуждается в дополнительных исследованиях^[84].

Лингвистические данные

Армянский язык относится к индоевропейской языковой семье и иногда выделяется в ней в обособленную группу. Большинство^[78] же учёных считает армянский язык родственным греческому и, вероятно, фригийскому, объединяя армянский язык вместе с греко-фракийскими языками в палеобалканскую языковую семью^{[85][86][87][88]}. Вместе с тем включение сюда фригийского языка опирается в большей степени на исторические данные (например, на сообщение Евдокса Книдского, который застал армянский и фригийский языки в Малой Азии ещё в середине I тысячелетия до н. э. и писал в своей книге «Объезд земли», что фригийцы и армяне говорят на одном языке^[19]) и пока не может быть окончательно доказано или опровергнуто лингвистически в связи со скудностью данных о фригийском языке^[78][89][90].Армянский язык содержит большой субстратный слой, из которого не все слова уверенно этимологизированы. Установлено, что классический армянский язык, или грабар, первый вариант армянского языка, для которого существуют письменные источники (с V века н. э.), содержит пласты заимствований, связанные с распространением христианства (поздний арамейский, греческий, латинский); пласты, связанные с Империей Ахеменидов и Парфянским царством (ранний арамейский, парфянский, среднеперсидский, древнеиранские языки); аккадские, хеттские, хетто-лувийские, общеанатолийские заимствования и хурритско-урартский пласт^[91]. Дьяконов предполагал, что оставшиеся неэтимологизированные слова субстрата являются неустановленными хуррито-урартскими заимствованиями^[92], однако последние компаративистские исследования с большой степенью вероятности опровергают это предположение^[93], и в настоящее время объём хуррито-урартских заимствований в армянском языке предполагается не таким значительным^[94].Если принимать за основу гипотезы зарождения индоевропейских языков (курганную гипотезу и её вариации), то из известного факта, что армянский язык не родственен анатолийским и индоиранским языкам, проникшим в Анатолию в конце III — начале II тысячелетия до н. э., вытекает, что армянский язык попал туда позже середины II тысячелетия до н. э.^[78], однако исходя из анализа субстрата, произошло это ранее середины I тысячелетия до н. э.^[95].Особенности лувийских, хурритских и некоторых урартских заимствований говорят о том, что в истории армянского языка был длительный период двуязычия, когда протоармянские племена жили в тесном контакте с носителями этих языков^[96], причем особенности этих заимствований свидетельствуют в пользу автохтонности хурритских и лувийских языков на территории (до прихода протоармян), где происходили эти контакты^[97].

Антропологические данные

Антропологически армяне относятся к арменоидному (переднеазиатскому) типу европеоидной расы. Этот тип обычно характеризуется средним ростом, крепким телосложением. Строение головы отличает брахикефалия, высокое лицо, развитый третичный волосяной покров с относительно тёмной пигментацией волос, сильно выступающий нос с высокой переносицей, резко очерченными ноздрями и опущенным кончиком, умеренно толстые губы, широкий разрез глаз с развитым надбровьем и уплощенный затылок. К этому же типу в основном относится всё нынешнее население Передней Азии и, согласно археологическим данным, относилось население Месопотамии и Анатолии в древности. Переднеазиатский тип сложился в Передней Азии в эпоху неолита не позднее IV тысячелетия до н. э.^[98][99]. Современные армяне не отличаются антропологической однородностью, что связывается со сложными процессами этногенеза (вследствие различных миграций этнических элементов, вошедших в армянский этнос)^[3]. По данным антропологии, на протяжении I тыс. до н. э. в центральных районах Армении не произошло никакой кардинальной смены населения^[100]. Антропологические и этнографические данные армян, представителей арменоидной (переднеазиатской) расы
Армянин, рисунок XVIII века Армянская крестьянка, рисунок XIX века Антропологический типаж армянина XIX века

Генетические исследования последних лет показывают, что биологически армяне ближе всего к своим соседям на Кавказе и отличаются от других индоевропейцев, причём это подтверждается одновременно и анализом митохондриальных ДНК и Y-хромосом^[101][102]. Данные генетических исследований армян^[101][102].
Частота и разнообразие Y-хромосомных гаплогрупп армян. Филогенетические связи Y-хромосомных гаплогрупп армян и их соседей.

Общепринятая^[4] гипотеза этногенеза армян

В конце II тысячелетия до н. э. группа индоевропейских племён продвинулась с территории Балкан на территорию Анатолии. В авангарде индоевропейских племен находились каски, мушки и урумейцы, следом шли фрако-фригийцы, образовавшие к IX веку до н. э. на этой территории сильное государство Фригию^[103]. Из племён авангарда, вероятнее всего, мушки (аккад. Muš-k-ῑ ) были носителями протоармянского языка^[104]. Такими племенами, с меньшей вероятностью, могли быть и урумейцы, однако про них почти ничего не известно^[105], но, вероятно, никак не каски, так как их связывают с носителями языков абхазо-адыгской группы^[106]. Протоармянские племена осели, согласно ассирийским источникам, в долине верхнего Евфрата на месте современной турецкой провинции Малатья и частично провинции Элязыг в юго-восточной части Армянского нагорья, где уже проживали хурриты и лувийцы^[107], и совместно прожили в течение нескольких столетий. В этот период армянский язык воспринял многие хурритские, урартские и лувийские заимствования. Место совместного проживания протоармян с другими народами фигурировало у урартов под названием урартск. Ḫāti, а впоследствии эта местность стала известна как Мелитена^[97].И Ассирия, и Урарту совершали военные походы против страны урартск. Ḫāti. Сохранились анналы Ашшурнацирапала II (884—859 гг до н. э.), который собирал с мушков дань сельскохозяйственными и ремесленными продуктами, а также о походе против этой страны урартского царя Аргишти I, который привел из неё 6600 пленных для основания города Эребуни. Отрывок из «Хорхорской летописи» Аргишти I, повествующей об основании Эребуни
Летопись обнаружена в конце XIX века на Ванской скале, в Тушпе. Надпись повреждена пушечными снарядами Первой мировой войны. Перевод отрывка: Величием бога Халди выступил я в поход на страну Хати^[108] … … … По велению бога Халди Аргишти, сын Менуа, говорит: город Ирпуни я построил для могущества страны Биаинили и для усмирения вражеской страны. Земля была пустынной; ничего не было там построено. Могучие дела я там совершил. 6 тысяч 600 воинов стран Хате и Цупани^[109] я там поселил^[110].

По распространённой версии, деятельность урартских царей по захвату и расселению пленных протоармян по Армянскому нагорью способствовала тому, что после падения Урарту армяне добились господствующего положения на Армянском нагорье, где впоследствии возникла Великая Армения. Предположение о такой роли урартских царей высказывал ещё Дьяконов^[97][111], а новые археологические данные из раскопок урартских крепостей в восточной Турции и северо-западном Иране позволили высказать обоснованное предположение, что основную массу протоармян в качестве захваченных пленных расселил по Армянскому нагорью урартский царь Руса II, который с их помощью возвёл в Урарту большое количество величественных сооружений^[112].Вместе с тем известно, что протоармяноязычное население Армянского нагорья было в меньшинстве по сравнению с хурритами, урартами и другими народностями, входившими в Урарту, включая семитов и лувийцев. На основании ассирийских и урартских источников учёные полагают, что число переселившихся мушков не превышало 100 тысяч человек, в то время как население Урарту достигало трёх миллионов человек^[53][113]. Существуют три предположительных фактора, почему именно армянский язык стал lingua franca, а затем и койнэ для Армянского нагорья после распада Урарту, несмотря на то, что его носители находились в меньшинстве. Возможно также, что эти факторы дополняли друг друга.

• Урартские цари или другие факторы способствовали распространению протоармян из страны урартск. Ḫāti по большой территории, где до распада Урарту языком lingua franca, языком межнационального общения, являлся урартский язык. После того как мидийцы уничтожили центры урартской культуры, образовавшийся вакуум заполнил именно армянский язык, в связи с тем что носители этого языка уже в течение какого-то времени проживали на разных территориях и, таким образом, знание именно армянского языка обеспечивало возможность коммуникаций между разными провинциями^[97][114].
• Возможно, что жители страны урартск. Ḫāti выступили союзниками завоевателей Урарту (в разных комбинациях вместе со скифами, киммерийцами или мидийцами) при их завоеваниях Армянского нагорья, что, в конце концов, привело к тому, что наместниками мидийцев, а позже Ахеменидов стали представители именно мушкских племён, что, в свою очередь, способствовало возвышению именно армянского языка в качестве официального^[1][115].
• Многие мушки занимались отгонным, иногда кочевым скотоводством и более активно, чем их соседи, передвигались по региону. Эти передвижения в совокупности с возможным участием в торговле способствовали распространению именно протоармянского языка^[8].

Во время владычества Ахеменидов, согласно античным источникам,Армянское нагорье было поделено на две сатрапии — 13-ю, Западную, где проживали собственно «армении» со столицей в Мелитене, и 18-ю, Восточную, населённую преимущественно «матиенами» (хурритами) и «алародиями» (урартами)^[97]. На базе этнического растворения малочисленных индоевропейцев, носителей протоармянского языка, в массиве хурритов, урартов, лувийцев и семитов, но с сохранением армянского языка, и сформировался современный армянский народ. Начало этногенеза современных армян можно отнести к концу II тысячелетия до н. э., когда осевшие мушки начали тесно непосредственно контактировать с лувийцами и хурритами, а завершение — к IV—II вв. до н. э., когда процесс слияния этих народностей в армянский народ завершился^[5].

Литература

• Дьяконов И.М. Предыстория армянского народа. История Армянского нагорья с 1500 по 500 г. до н.э. Хурриты, лувийцы, протоармяне / Еремян С.Т.. — Ереван: Издательство АН Армянской ССР, 1968. — 266 с. — 1000 экз.
• Redgate A.E. The Armenians. — Oxford: Blackwell, 1998. — 332 с. — ISBN 0-631-14372-6
• Шнирельман В.А. Войны памяти: мифы, идентичность и политика в Закавказье / Алаев Л.Б. — М.: Академкнига, 2003. — 592 с. — 2000 экз. — ISBN 5-94628-118-6

Источник: http://ru.wikipedia.org/wiki/Этногенез_армян